В детстве и ранней юности у меня почти не было проблем, кроме одной – я не умел плавать. Это было просто недопустимо для человека, родившегося и живущего в краю рек, озер и болот. Впрочем, про болото я здесь не к месту. Болото – тема для отдельного рассказа.
Я старательно учился плавать, но получалось плохо. Стыдился этого, и получалось еще хуже. Наверное, это была наследственная черта – мой дед совершенно не умел плавать, хотя родился и рос в деревне рядом с речкой. Он рассказывал, что в 1941году, когда бежал из немецкого лагеря с двумя земляками, им пришлось переплывать реку. Плавал дед как топор и бойцы, подхватив его под руки, с трудом переправили на другой берег себя и балласт. Они были слабы, как неживые. В 1941 году лагеря в Пскове были переполнены нашими военнопленными. Условия содержания и питания были... Да их просто не было.
Наперекор генетике, я хотел научиться плавать и принял решение – во время своих велосипедных прогулок по родному краю выбрать укромное местечко на лесной речке и давать самому себе уроки плавания. Придумано – исполнено. Исследовав местную речушку под названием Исса, нашел несколько удобных купален. Чтобы не мелко и не глубоко, не широко и не узко. Для глаза, тела и души приятно.
Тренер из меня вышел достойный, настойчивый, может даже талантливый. Пловец, правда, получался хуже. Но, тем не менее, прогресс был. Научился держаться на воде. Перестал бояться глубины и течения.
Осмелев немного, стал искать и пробовать новые участки реки. Места там безлюдные совсем. Деревни чуть в стороне. Так что день проведешь на реке – ни одного человека не встретишь.
Наконец я нашел совсем то, что надо. Проезжаешь небольшой лесок, далее выбираешься на обширную поляну с отдельными сосенками. А в зарослях кустарника по берегам – река течет. Не узкая и не широкая, не мелкая и не глубокая. Не быстрая и не вяло текущая. Дно крепкое песчаное. И букеты дивных кувшинок. И даже небольшой естественный пляж на берегу. А кусты, если что, от посторонних глаз скроют.
Ездил я на то место и с целью, и просто по пути - после очередного путешествия по лесам и болотам. И конечно, не всегда с собой был купальный костюм. То есть плавки. Так что плавал часто нагишом. Разница небольшая – в плавках и нагишом. Но какая большая разница! Кто знает - тот понимает!
Ощущение неимоверной свободы и первобытной связи с флорой и фауной. Плывешь и ощущаешь себя не человеком, а существом совсем из природы! Этаким Маугли Тарзановым!
Только поглядывать по сторонам приходится. Вдруг кто появиться. И застанет врасплох.
Теплым летним днем, я, как обычно, подъехал к любимому бережку и, сбросив с себя всю одежку, зашел в воду. Водичка была как парное молоко. Солнце ласково грело все, что видело со своей небесной высоты. И реку, и береговой песочек, и нетронутую загаром попку.
Вдоволь поплавав, я уже собрался выходить, чтобы обсохнуть на солнышке, одеться и мирно двинуться к дому, как вдруг неожиданно и совсем близко услышал женские голоса.
А в следующий миг увидел, как две молодые женщины вышли к реке чуть ниже по течению. Я был ближе к их берегу и поэтому голой молнией метнулся за большую корягу. Меня, судя по всему, не заметили.
Оказывается, на другом берегу тоже был удобный спуск к воде, но я его не заметил раньше из-за кустов. Там даже небольшие деревянные мостки были. С каких- то старых времен. Это я уже потом разведал.
Место, где лежала моя одежда, было отделено широким открытым пространством воды и песка. Я не мог его преодолеть, не явив себя во всей красе. Урок – сняв все штаны, не отходи от них далеко!
Женщины, весело болтая, начали что-то полоскать в речке. Я же, затаив дыхание, сидел в воде за корягой, прикидывая, сколько мне здесь сидеть. Вода, как я уже отметил выше, была очень теплая. Но все-таки. Хорошо, пираньи в наших реках не живут!
- Тетки закончат свое дело и уйдут, тогда и я выйду!- мудро не по возрасту рассудил я.
Между тем, молодухи, прополоскав тряпки, решили искупаться. Жарко же.
Они сбросили с себя легкие ситцевые платьица и в костюмах Евы медленно вошли в реку. Пошли по колено в воде прямо в мою сторону. Тик-так моего сердца поддал жару и темпа. А я сам, в полном комплекте прикида Адама, растерянно искал выход из ситуации.
Женщины были с добрыми формами. Пышные груди, широкие бедра и плечи. Русский размер. Из одежды – только треугольники темных упругих волос.
Тела были почти не загорелые и ослепительно сверкали на солнце. Вишенки сосков размеренно колыхались. Манящие треугольники плавно покачивались, завораживая и гипнотизируя. Зрелище было просто сказочным, убийственно волнительным для взрослеющего мальчишки.
Я сидел в воде, обняв ставшую родной корягу, затаив дыхание, ослепнув от увиденного и оглохнув от стука собственного сердца. Пути к отступлению были начисто отрезаны. Нагие красавицы неумолимо приближались, раскрывая все больше подробностей. Выбраться и тихонько исчезнуть я не мог – на берегу рос такой плотный кустарник, что медведь (даже с топором) не пролезет, а не то, что мальчик без штанов. Да и кромка была хоть и невысока, но обрывиста, с торчащими колючими кореньями.
Оставалось сидеть тихонько и ждать своей участи. Вот сейчас они подойдут ближе, и я предстану перед ними весь, какой есть, в чем мать родила.
Мелькнула жгучая мысль – на противоположном берегу густые заросли дородной крапивы. Одна деревенская бабулька, вспоминая дореволюционную молодость, весело и подробно рассказывала, как в старые времена бабы отучали мальчишек в щелку бани подглядывать. Веничком ядреной стрекавы (крапивы) по выдающимся местам! Не мне рассказывала. Я просто случайно подслушал. А теперь готовился испытать на себе действие этого традиционного оружия негодующих голых женщин. Мои нагие красавицы производили впечатление немного пугающее. Встроенный фугасный заряд был виден даже неопытному глазу юнца. Могли крапивой и не ограничиться.
Та, что повыше ростом, махнула рукой в сторону оазиса прелестных желтых кувшинок, что покачивались на поверхности воды как раз напротив меня. Подруги направились к цветам. Если они заметили цветы, то меня обнаружат однозначно. На фоне темной береговой зелени я выглядел как яркий маяк. И мелко возле берега было. Даже если голову спрячешь – что-то интересное будет маячить над водой.
Я набрал воздуху и приготовился просить прощения, молить о пощаде и прикрываться от шлепков…
Ай! – взвизгнула вторая, поменьше ростом, на что-то наступив на дне реки.
Может камушек. Может веточка. Вынула ногу из воды, отвела далеко в сторону колено, и, ухватившись рукой за пятку, начала рассматривать стопу. Повреждений не нашла. Только, потеряв равновесие, чуть не плюхнулась в воду. Подруга успела поддержать. Пострадавшая беззлобно прошлась по подруге легкими эпитетами за то, что та потащила ее к этим кувшинкам. Обменявшись веселыми шлепками по округлым ягодицам, женщины опустились в воду, где было глубже, и поплыли вниз по течению. То есть в другую сторону от меня. Я облегченно выдохнул.
Историческая встреча на Иссе не состоялась.
Пришло ощущение светлого целомудренного спокойствия и непонятного, с червоточинкой, легкого разочарования.
Немного поплескавшись, женщины вышли из воды. Натянули платья прямо на мокрые тела. Не торопясь, собрали вещи и скрылись за кустами. Были они местные, или “дачницы”? Кто же их знает. Скорее приезжие, если судить по внешности и повадкам.
Про кувшинки не вспомнили. Меня не поймали, поскольку не раскрыли.
Я вдруг почувствовал, что и парное молоко может быть холодным, если в нем долго сидеть без движения. Выскочив из своего укрытия, при этом чем-то больно зацепившись за спасительницу корягу, я ринулся к штанам.
Стало как-то весело. Наверное, от свежего речного аромата. После моего приключения воздух стал пьянее. Только не спрашивайте, откуда в четырнадцать я знал содержание понятия “пьяный”. Это тема отдельного рассказа.
Не могу сказать, что я впервые увидел запретный прекрасный плод. Бывало - мелькнет где-нибудь в окне или за дырявым забором нагая натура. Или еще как-нибудь. Не хотел видеть – но увидел. Не специально. Не подкарауливал. Не виноватый я! Они сами…
Кроме того, в те времена было делом обыкновенным, когда маленькие мальчики ходили в баню с женщинами. До определенного возраста, конечно. И в свои бани, у кого они были. И в общественные. Считалось – мама лучше и без приключений справиться с омовением дитяти. Мужику разве такое дело доверишь?! Вот когда пацан подрастет – это дело другое! Там уж ему надо с мужиками начинать веничком баловаться. Считалось – маленький мальчик, если что и увидит среди женщин, то не запомнит и не поймет. Насчет “не запомнит” – не всегда срабатывало.
В общем, знал я и раньше о притягательности и красоте женского тела. И довольно рано сделал вывод – ничего прекраснее женщины, в ее проявлениях телесных и духовных, в мирской жизни нет. Но такой неожиданный комплекс созерцательных эмоций на речке конечно сильно взволновал. А могло ли быть иначе. Мирное сосуществование мужских и женских начал есть и борьба противоположностей, и тайное восхищение противоположной стороной. На этом мир мирской пока и держится.
А не на толерантности какой-то там.
Притомившийся от пережитого, ослепший от увиденного, почему-то очень довольный, я добрался до дома.
Бабушка только что сварила курочку. Поел куриного бульончика (курей держали своих – бульон – сказка!) и, почитав немного книжку, свернулся калачиком на диване. Не приснилось ничего. В этот день - ничего …
Было в 1977году нашей эры.
Или в 1978 году. Тоже нашей эры.
Записано апрелем 2019 года.
Рисунок - Валерий Павлович Гаврилов
Позднее я еще много раз ездил купаться на заветное место. Без приключений. Только удовольствие от воссоединения с природой. Нет, было одно приключение - шершень укусил. Не улыбайтесь – в руку ужалил, собака летучая. Чуть ниже локтя. К вечеру рука как у Жаботинского была. Был раньше штангист такой. Все кончилось хорошо. Только с той поры шершней не уважаю.
Выше я немного про баньки упомянул...Так вот о голых в бане - здесь http://www.proza.ru/2019/06/06/869 Никакой эротики! Только целомудренные воспоминания. Про голых в бане.