Батарея висела криво. Отбитая в полстены штукатурка свидетельствовала, что повесить ровно отопительный прибор всё же пытались. Георгий Николаевич, или попросту Жорик, как называла его жена, скептически рассматривал эту неприглядную картину в городской поликлинике: – Да-а... Это вам, конечно... Не то что....
В закутке перед кабинетом собрались записавшиеся на приём. Мало батареи, так ещё словно в насмешку здесь, похоже, напрочь забыли о внедрённой электронной очереди – то врач, то медсестра, сменяя друг друга и решительно цокая каблучками, отправлялись по каким-то важным делам, явно не терпящим отлагательств.
Жорик, не так давно побывавший в супер-пупер-современном медицинском центре с зеркальными лифтами и приветливым персоналом, чувствовал себя уязвлённым. Всем своим видом он пытался продемонстрировать присутствующим, что не имеет никакого отношения к этой убогой, по его мнению, поликлинике. Дескать, так, случайно зашёл. За справкой. Однако присутствующим не было до него никакого дела, они смиренно сидели на ободранных дерматиновых кушетках и тихонько переговаривались.
– Я вот недавно в пятой городской лежал, – многозначительно изрёк Жорик, ни к кому конкретно не обращаясь. Его прямо распирало от гордости, словно крутизна этой пятой непременно должна распространяться и на её пациентов.
От него сразу же отмахнулись: – Э, сравнил! Туда не пробиться – по блату только, или по экстренным показаниям. И то полгода направление ждать, за это время и окочуриться можно.
Блата у Жорика не было, и в новый медицинский центр его привезли в машине скорой помощи, но он всегда опускал эту подробность. Ему сразу же расхотелось продолжать разговор. – Одни старухи, – тоскливо думал он, – И разговоры такие же: о внуках, о болезнях...
Но как только появилась юная особа с вопросом «у кого на час десять?», Жорик встрепенулся. На час десять было как раз у него, и его личность удостоилась оценивающего взгляда. Мысли сразу же засияли радугой: – Наверное, тоже за справкой. В бассейн, например. Я бы с такой поплавал, – хихикал Жорик. Он даже победно огляделся, мол, видали какая? – Ишь, засмущалась, в сторонку отошла. Пальчиком в телефон тычет, щебечет чего-то, а сама всё поглядывает...
Взгляд этот был, скорее всего, не оценивающим, а запоминающим, и девица бросала на него взоры исключительно по причине беспокойства пропустить очередь, но Жорику хотелось думать иначе, и он погрузился в сладостные думы:
- А что? Я ещё ничего... Вон позавчера Пашку Ольшанского встретил – господи! Сморчок засушенный. Еле узнал, а ведь мы одногодки. А ты, говорит, совсем не изменился. Ещё бы... Про Валерку спрашивал. А Валерка-то давно уж...
Как встретишь кого из одноклассников, так прямо оторопь берёт: и чего они все такие... Экспонаты из краеведческого музея. Однажды Светку Петухову в автобусе увидал, так вообще испугался. Всю жизнь блондинкой была, а тут жгучей брюнеткой стала, ещё и губы накрасила – вылитая баба-яга.
А этот... Сосед из пятнадцатой. Совсем сбрендил: каждое утро круги вокруг дома нарезает – смехота! И песком посыпать не надо. Лысый, беззубый, а ведь помоложе меня будет. Я, говорит, в прошлое воскресенье на лыжах бегал. Представляю себе это «бегал».
Не-е, я-то ещё ничего... Парикмахерша так и сказала: красавчик, мол. Красавчик не красавчик, но в старики записываться не собираюсь. Вот, ботинки справил, зубы новые...
– Ваша очередь, дедушка, – прервала приятные размышления барышня с телефоном. Жорик даже палку выронил от неожиданности и досадливо поморщился.
Направляясь к терапевту, он сердито думал: – И с чего мне вздумалось, будто она щебечет? Каркает, как ворона. И ноги кривые. Всё здесь кривое какое-то. Даже батарея.