Татьяна приехала к нам из маленького городка. Была она очень красивой: черноглазой, чернобровой, но красотой своей не кичилась. Дружила с Ольгой - тихой и спокойной девушкой.
Проучились мы почти четыре года в педагогическом училище и начали волноваться: нас ждало распределение, только вот куда? Мест в городе было мало, и мы знали, что многим предстоит ехать в деревню.
Накануне распределения все те девчонки, которых не прельщала перспектива учительствовать в деревне, повыскакивали замуж. Татьяне, ещё задолго до этого, осенью, сделал предложение парень, с которым она училась в школе, но она не хотела связывать себя узами брака, и поэтому ответила ему отказом.
Узнав об этом, подруга покрутила пальцем у виска.
- Дура ты, дура! Надо было соглашаться, ведь, не дай Бог, «упекут» тебя в какую-нибудь деревню, куда Макар телят не гонял.
- Ну как ты не понимаешь, - отвечала ей Татьяна, - это же глупо, выйти замуж только ради того, чтобы остаться в городе.
- Ну, как знаешь! - сказала подруга.
И распределили Татьяну в деревню Хохловку. «Какое название смешное», - подумала она.
- Да как же ты там жить будешь? - расстраивалась мать.
Но Татьяна как-то особо не переживала: в деревню, так в деревню…
- Люди же там живут, и я смогу, - самоуверенно отвечала она.
- Давай я с тобой поеду, - предложила старшая сестра, у которой был отпуск. - Поживу первое время с тобой.
Сначала они ехали на автобусе. Потом тряслись на попутке по пыльной дороге. Затем несколько километров шли пешком.
Войдя в деревню, сёстры увидели толпу местных жителей, которые обступили машину.
Как узнали они позже, по воскресеньям приезжала лавка, в которой были разные товары.
Татьяне выделили маленькую заброшенную избушку на окраине деревни.
Когда они вошли в неё, сестра ахнула:
- Ну и ну! Давай делать уборку.
Вскоре в комнатах стало чисто, сёстры сели за стол, пообедали тем, что было с собой, и пошли осматривать школу.
А школа была в плачевном состоянии, стёкла выбиты, пол скрипел, бегали крысы.
Оказалось, что и документация уже не велась лет десять.
- Да уж, не царские хоромы, - покачала головой сестра. - Ну и попала же ты.
Пообщались сёстры с местными жителями, порасспрашивали их о житье-бытье…
Начало темнеть, и сёстры поспешили в избушку. Поужинали: спасибо, соседка дала хлеб да молоко.
Спать легли. И вдруг посреди ночи услышали, как к ним стали ломиться пьяные парни.
- А ну-ка, чего закрылись? Отпирайте двери! Знакомиться будем!
Старшая сестра схватила лопату:
- Только суньтесь, головы размозжу!
А пьяным море по колено, знай себе, потешаются:
- Ну-ну, так мы тебя и напугались.
Вскоре всё стихло, видно, соседские мужики утихомирили парней.
- Утром едем домой, - сказала старшая сестра. – Нельзя тебе здесь оставаться.
- Да ведь распределили меня сюда, три года я должна тут отработать.
- Вот кто назначил, тот пусть и едет сюда работать. А ты не будешь.
До утра не сомкнули сёстры глаз, а утром собрали вещи и уехали их деревни.
Приехала Татьяна в училище, пришла к директору и рассказала, почему уехала из деревни.
Та молчала, не зная, что ответить, и тут в разговор влезла учитель истории:
- А как же комсомольцы в Гражданскую войну?
Посмотрела на неё Татьяна, встала и к выходу пошла.
Приехала к себе домой, и вскоре подали они с Виктором заявление в загс.
Когда о том, что сказала Татьяне учитель истории, узнала наша однокурсница, то возмутилась:
- Кто бы говорил, только не она! У неё в школе ничего не получалось, и муж её устроил работать в училище. Здесь же проще, чем в школе. «Девочки, тише», - передразнила она её, - и девочки замолкают…
Татьяна же после подачи заявления с сентября начала работать пионервожатой в одной из школ своего городка.