на фото: моя сестра Юлия Церутти (Валевская) и я с моей книгой стихов
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Писать стихи я начал с 12-и лет. Первые слабые попытки и пробы пера были на моем родном (и первом) польском языке, а мое русскоязычное творчество раскрылось примерно к 15-и годам (к концу 14-летнего возраста), когда моя мама после смерти моего отца привезла из Польши меня и мою сестру Юлию в СССР, в Москву, где я, собственно, и родился, а также прожил часть моего грудного возраста, пока не был вывезен польским отцом на мою родную вотчину в Польшу. Говоря об отце, скажу, что мой отец женился на моей матери, работая в СССР по рабочему контракту как польский тележурналист. Возвращение к месту моего рождения (в 1984 г.) было связано с трудными условиями проживания в то смутное для Польской Народной Республики (ныне Республика Польша) время. Смерть моего польского отца не была основной причиной для выезда из Речпосполитой.
Возвращаясь к теме моего творчества, упомяну, что заниматься сочинительством на русском языке я начал прежде всего с подражаний и пародий на известных авторов, но всё это долго не выходило за пределы письменного стола. Получалось поначалу весьма коряво, т. к. я иногда неправильно расставлял знаки препинания и слова в русскоязычных текстах из-за различий в грамматике польского и русского языков, что, впрочем, мной исправлялось с течением времени. Некоторые временные проблемы в русскоязычном творчестве из-за влияния польского удалось как-то компенсировать или сделать не столь заметными после моего увлечения авангардной поэзией, ибо в рамках авангардизма, допускающего определенные вольности, легче скрыть некоторые несуразности, связанные с влиянием первого нативного языка. Могу сказать, что стихи мои на тот период были весьма сложные, вычурные и витиеватые, возможно, оттого что я стремился написать что-то весьма необычное, а возможно, оттого что я и сам на тот период был довольно сложен и закомплексован. Разрядку я находил, занимаясь восточными единоборствами: сначала я ходил в секцию боевого дзюдо, а потом на одном из юношеских соревнований, видя мой творческий подход к борьбе, выходящий за рамки стиля, мне предложили перейти в секцию джиткундо (Джит Кун-До), что меня особенно воодушевило, ведь основоположником и создателем этого стиля был сам Брюс Ли, не только великий боец, но и актер-романтик, большинство сыгранных ролей которого приходились на фильмы о любви, а не фильмы, посвященные восточным единоборствам. В переводе с китайского джиткундо означает «путь опережающего кулака». В отличие от большинства боевых искусств в джиткундо нет никакого определенного свода правил, характерных только для этого стиля, ни набора технических приемов, которые были бы свойственны исключительно джиткундо. По этой причине в джиткундо я мог полностью себя проявить, весь свой творческий потенциал, а действие на опережение стало для меня главной составляющей при общении с несознательными элементами общества. К сожалению, в СССР далеко не все соответствовали советскому образу жизни, что мне серьезно мешало по-настоящему адаптироваться в советской среде, в связи с чем любые надсадные попытки навязывания мне какого-то несвойственного для меня поведения воспринимались мной сразу в штыки, из-за чего у меня возникало немало конфликтов. Собственно, мои занятия восточными единоборствами помогали мне лучше отстаивать мое польское самодостоинство, но это не касалось только и не столько национального, сколько являлось способом в рамках этого польского отстаивать свою индивидуальность. Разумеется, что это в какой-то мере помогло мне укрепить мой дух и в рамках моей индивидуальности все-таки стать советским человеком.
Упоминая СССР, однако не могу сказать, что мне якобы всё в этой стране не нравилось. Это вовсе не так. К примеру, мне нравилось (и даже очень), что почти в каждом киоске «Союзпечати» продавались польские газеты и журналы. Из польских газет: были «Trybuna ludu» и «Sztandar mlodych», а из польских журналов: «Ognik», «Gospodyni», «Kobieta i zycie», «Szpilki» и другие. Еще мне очень понравился международный пионерский лагерь «Артек», в который я получил путевку в связи с публикацией стихотворения о комсомоле в 1985 г. в видновской подмосковной районной газете «Ленинец». Также мне нравилось, что г. Видное, где я с мамой и сестрой находился на ПМЖ, находился всего в 5-и километрах от МКАД, в связи с чем я мог легко добираться на учебу в Москве, которая являлась местом моего рождения. Так или иначе для меня, как поляка, в СССР были предоставлены все условия.
Надо сказать, что желание писать стихи еще в юношеском возрасте было связано с мечтами о чем-то по-настоящему возвышенном и прекрасном. Для меня это было чем-то вроде светлого, чистого и нафантазированного пласта на уровне подсознания, что воплощалось мной через стихи как нечто тонкое и едва уловимое, объединяющее с миром духовным. Разумеется, что это не имело ничего общего с физическим миром, а было чем-то вроде феноменальной идеи о благородном рыцарском чувстве. Сначала я посвящал стихи моей умозрительной Музе, которая с годами приобрела вполне реальные очертания под образами разных женщин уже в зрелом творчестве, а примерно к 2010 г. сформировалась в некий образ «Мадонны облаков» для моей нынешней жены Ирины Леви. Само собой разумеется, что не все стихи получались сразу удачными, но именно они сформировали во мне тот духовный стержень, который явил меня в этой жизни как личность со своим индивидуальным мировоззрением и видением многих вещей. Однако реальное творчество так или иначе не может и не должно складываться вне чаяний того народа, среди коего приходится жить писателю и поэту, и это в той или иной степени выплескивалось на бумагу. Не удивительно, что постепенно мне захотелось отказаться в творчестве от очень сложных и мало понятных окружающим людям стихов, научиться писать так просто, чтобы доходило буквально до любого, даже не очень грамотного человека. Потребность в этом появилась уже в тот период, когда для меня стало важным каким-то образом передать или популяризовать некоторые мои идеи и мысли об окружающем мире всем, кому бы это представлялось интересным.
Моя творческая трансформация на пути к простым и естественным формам была связана с тем, что в 1997 г. во время выступления на ринге я получил серьезную травму: сильное повреждение колена и пара сломанных ребер. С ребрами было попроще, а вот с коленом была действительно серьезная проблема, так что пришлось проходить довольно длительный курс лечения. По понятной причине я вынужден был оставить на время кикбоксинг и заняться профессиональной деятельностью переводчика согласно моей специальности, полученной в польском Университете (как ни ругают СССР, но в СССР была возможность получать высшее образование людям из социалистических стран и также советским людям учиться в соцстранах). Данная деятельность мною была почти полностью заброшена после проваленной с треском диссертации после окончания учебы. Вот именно тогда я загорелся идеей перевести «Слово о полку Игореве» с древнерусского и работа над переводом во многом преобразила структурно мое творческое мышление. Меня по-настоящему поразила поистине гениальная простота изложения этого памятника древнерусской литературы, так что я неожиданно понял для себя принцип того, как вообще нужно писать. Надо сказать, что на тот период у меня в основном было больше переводов, нежели сугубо личных произведений, а когда я полностью подошел к становлению зрелого творчества, — мною был разожжен костер из стихов, большинство из которых я предал огню, как старую траву, чтобы дать возможность прорасти новым росткам в поэтическом творчестве. Можно сказать, что это послужило отправной точкой для рождения польской русскоязычной поэзии, плоды коей были воплощены в жизнь в виде издания сборника «Мадонна облаков» в 2012 г., что едва выйдя в свет, приобрел многих поклонников.
Быть может, кто-то возразит и заявит, что красивых стихов вокруг великое множество и мои стихи однажды рано или поздно затеряются среди них. Возможно. Однако, красивых стихов хоть и действительно в мире много, но вот по-настоящему талантливых неимоверно мало. Яркий талант выражается в том, что человек способен написать так, как никогда еще до него никто не писал, сказать так, что его слово звучит в сердце каждого как родное, как будто произведение, вышедшее из-под его пера, существовало всегда и ты его уже раньше многожды слышал. Те же, кто достиг каких-то высот в области формального стихосложения, по моему мнению не поэты, а банальные ремесленники, научившиеся грамотно писать неплохие стишки, но не более. Именно таковых в дореволюционной России называли бумагомараками и щелкоперами, и каковых весьма неохотно издавали публично. Выражаясь фигурально, поэзия — это многоэтажный дом высокой словесности, а следовательно, поэт не может быть оторван от зодчества фундаментального здания художественной литературы во имя народа по данному ему от природы таланта, а это значит, что быть поэтом — значит служить отчизне.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Для дополнительного чтения:
О моем изданном сборнике «Мадонна облаков»
http://www.proza.ru/2012/03/22/341
Презентация 8-ой книги альманаха «Российские поэты»
http://www.proza.ru/2019/11/20/590
Моя первая публикация. - газета «Ленинец» 29.10.1985 г.
http://www.proza.ru/2019/01/29/2200
Мужчины о женщинах. - Ленинец 28. 10. 1989
http://www.proza.ru/2019/11/20/457
Не напрасно ли ты живешь? - Ленинец 28. 03. 1989
http://www.proza.ru/2019/11/20/398
Твое отношение к любви. - Ленинец 11. 04. 1989
http://www.proza.ru/2019/11/20/433
© Copyright: Валентин Валевский, 2012, Стихи.ру
Свидетельство о публикации №112072601257