***

Со дна достали
и расковыряли,
ножом безжалостно содрав сургуч,
и пробку вынули.
Но джинн мой не выходит.
Он спит внутри, ему там хорошо
от запаха свежеющего моря,
от шума волн, от немудрёных снов.
Он не выходит, и ничьи желанья
не исполняет.
Вообще ничьи.
Так, может быть, не надо?
Не будите.
Мы с джинном как-нибудь и так.
А я привыкла к вороху ракушек,
к зелёной патине,
к тяжёлой тишине.
Не стоит очищать меня, не надо.
Не нужен вам таинственный мой блеск,
давно утерянный во мгле тысячелетий,
и странные рисунки на боках,
которые не каждому под силу
прочесть.
А впрочем, — выбор ваш.
Он может обернуться или жизнью
иль страшной смертью, сразу не узнать.

Лежу отброшенная дрогнувшей рукою,
и нежные ласкают языки
прибоя, засыпая понемногу
песок в моё раскрытое нутро.