Краткое содержание предыдущих глав:
Григорий, врач, молодой вдовец, приехал в одной городок с и согласился стать крестным отцом своей очень дальней родственницы Ксении.
"Речь - это показатель ума" Сенека
По окончании обряда крещения все направились домой к Ксюше и к ее тетке, чтобы сесть за праздничный стол.
Кирилл, теткин муж, который по причине подпития "для храбрости" не был допущен к созерцанию таинства с участием Ксении, был вынужден ожидать окончания снаружи, у паперти, да и у накрытого стола ему тоже выпить не светило... А для "согрева души" на морозе он на грудь уже принял добавку, благо винный магазинчик был недалеко от церкви, а у настоящего мужика всегда есть заначка.
Великий пост еще не наступил и на столе было богато, как богата была и обстановка в добротном доме.
К неудовольствию Кирилла, за обедом пили только церковное вино и то в небольших количествах...
– Вы не представляете, сколько забот и обязанностей у нашего батюшки!– Вера резала праздничный пирог с вишнями и самый большой кусок положила Ксении, – он предстоит у престола перед Богом и несет ответственность за приход, его духовное, да и материальное состояние.
– Его мольбы о повышении зарплаты Господь не слышит! – Кирилл налил себе Кагора.
– Разве православный священник может смотреть на абсолютно голых девушек? А если он потом будет ее духовником? Грех это!
– Благодать не меряется количеством капель воды! – отвечал Георгий. – А за священника не бойтесь: в Таинстве действует благодать, Бог покрывает Своих служителей Своим Светом.
– Дело в том, что Крещение, это не обряд, а Таинство. В нём действует Сам Бог. И поэтому детали и частности не столь уж и важны. Главное – действие благодати Божией! – Ее я почувствовал! – Согласился Георгий.
– Ты теперь крестный папа! – Вера посмотрела на Кирилла и отодвинула от него бутылку. – Ксения, скажи "воспитание" крестного папы пойдет тебе на пользу?
– Ты уже все без меня решила! – Ксения не стала возражать, только стала накручивать прядь волос на палец.
Она всегда так делала, когда чувствовала себя виноватой. От кагора и волнения щеки ее чуть-чуть покраснели.
– Как говорится в Писании: «Пусть наказывает меня праведник: это милость; пусть обличает меня: это лучший елей, который не повредит голове моей; но мольбы мои – против злодейств их». (Псалом 140:5) Крестный, а ты праведник?
– Ты же помогал ее раздевать в церкви уже как крестный, а не как доктор! – Продолжала Вера. – Своего любимого я не раз пыталась водить по местным врачам, но все оставались равнодушны! Только время и деньги зря потратила! Участь моя женская! Каюсь! Недосмотрела! Мой грех!
– Что не досмотрели, – не понял Георгий.
– А пока я занималась Кириллом, Ксения не утруждала себя ни хорошей учебой, ни помощью по дому. При этом красавица наша себе на уме. – Тетка тяготилась ролью строгой воспитательницы девчонки. – Вот смотри сам: не получив приказа как конкретно поступать, или что надо сделать, она пускается во все тяжкие, или вообще ничего не делает! Я всю оставшуюся жизнь думать за нее не буду! Косу и ту сама заплести толком не может! А если я вышлю ее школьный аттестат родителям, так они деньги на ее воспитание посылать перестанут, скажут: не справилась! За такую учебу я пообещала Ксюше розги, но отложила до обряда крещения, чтобы батюшку и прихожан следами на попе не смущать.
– Кстати, а волосы, собранные хвостик ей идут! Но не только в прическе дело! А ремень пробовали? – поинтересовался Георгий. – Мне в детстве помогало!
– Помогало в детстве всем! Я не раз пробовала и ремень, и розги, по православной традиции, – Вера строго посмотрела на крестницу, – но тут нужна мужская рука.
– Драть! Однозначно! Драть Ксюбшку и еще раз драть! И никакой амнистии в честь крещения! – Кирилл налил себе кружку кагора, выпил и свалился под стол.
Коктейль из водки и кагора свалил алкаша.
– Вот его в детстве тоже драли, – улыбнулась Ксения, – и вырос! Опора семье! Столяр золотые руки! Корзинки плетет! И все решения сам принимает!
– Ксения! – Цыкнула на нее тетка. – Не лезь к старшим! Отсрочка закончилась. Высеку!
– Мне сейчас папин ремень нести или в честь крестин отложим? – От выпитого кагора щеки у девушки порозовели, а глаза заблестели. – Или вначале Господу помолимся?
Георгий отметил, что тут пахнет психиатрией, но вслух сказал:
– Ксения, не надо так, пожалуйста! Сегодня никто тебя и пальцем не тронет! Сегодня праздник! Твои именины! Я приглашаю и тебя и Веру и Кирилла к себе в баньку в субботу и на обед! Так сказать, с ответным визитом!
– Банька у твоих знатная! Новомодная! А Ксюшу я драла не раз, и все без толку! – Вздохнула тетя Вера. – На моего... она посмотрела на мужа, рассчитывать не приходится! Тут Господь тебя вовремя послал. Да ты сам видишь, не этому же моему благоверному девушку доверять! В субботу обязательно придем к тебе париться. Свою баню топить на себя одного – только дрова переводить! Дашь мне ключ от своей бани? Я ее сама протоплю!
– А этого возьмем? – Спросила Ксения.
Храпящий на полу муж Веры подходил к роли банщика не больше, чем воспитателя.
– Ксения, приберись тут, а мне с крестным до колодца пройти надо!
С приближением ночи воздух над городком стал темно-синим, под уличным фонарем появились причудливые тени, снежинки перестали падать. Казалось, открылось холодное тёмное небо, но облака прятали от глаз звезды. Приближалась морозная зимняя ночь. Снег под фонарем искрился и слегка похрустывал под ногами.
Вера думала, что послал Бог толкового мужика, и что он поможет обуздать Ксюшку, ибо норовистая растет, и крещение тут вряд ли поможет! А в дальнейшем – кто его знает, как может повернуться дело... дело молодое! Жениться не жениться – так потешиться! Надо его в баньке пропарить, а там как карты лягут!
Тетя Вера продолжила гнуть свою линию по привлечению Георгия к воспитанию племянницы. Снова начались жалобы на несносное поведение крестницы.
– Сам видишь, при гостях она скромная, на людях очень послушна, исполняет все, что надо. А девушке требуется воспитатель! Вон у меня Кирилл, хорош, когда трезв, дом, баня и вся мебель – его рук дело, но доверить Ксению ему не могу! Сам видишь, почему!
– А я, как крестный папа, смогу, ты считаешь?
– Что тут сложного? – Не поняла Вера. – Крестный, должен и научить христианской жизни. Вот будет ей урок: смирение и покаяние! Скамья у тебя дома есть, а прутья я приготовлю!
– Значит, ты хочешь, чтобы я ее розгами наказывал? – уточнил Георгий. – Кустов краснотала в округе много, да и у забора в моем огороде растет! Но силой я Ксению на скамейку не положу! Согласится ли почти взрослая девушка, чтобы я ее наказывал?
– А вот это уже моя забота. Не волнуйся, к порке она приучена, и прекрасно знает, как себя вести, чтобы на прибавку не нарваться.
– И когда начнем?
– Не сейчас, и не завтра. Да и у Ксении на сегодня и так много впечатлений! – Изо рта Веры шел пар. – Так что в субботу, после бани жди нас в гости!
Вечером Ксения делилась своими сомнениями с плюшевым мишкой.
– Окрестили меня! Пришлось при всех голой в купель сесть, а потом они вдвоем меня вытирали! Я впервые прилюдно голая, да еще в церкви!
Миша сочувственно молчал.
– Это не беда, как говорят в сказках! Беда будет впереди! Как будто я не знаю, что они договорились меня сечь! И чует сердце мое, папиным ремнем на этот раз не обойдется. Уехал папа деньги зарабатывать а меня и ремень тете Вере с мужем оставил! Миша, представляешь, мне придется раздеться самой! Ты говоришь, что в бане сама раздеваюсь? Конечно, сама раздеваюсь! Но ведь в бане не секут! Так в чем разница? Большая! Я разденусь в доме крестного, лягу на скамейку, а они меня не ремешком, а розгами! Знаешь, как это больно? Говоришь, раздеваться совсем не обязательно? Конечно не обязательно, и тогда они разденут меня силой. И что тогда? А тогда мне достанется еще сильнее! Ты говоришь, что тебе меня жалко? И мне себя жалко! А что делать? Родители не помогут. Они на Шпицбергене и позволили так меня воспитывать! И я ведь тоже согласилась! Решила, что лучше с тетей Верой и ее мужем, чем в интернат! Вот теперь и хлебну ивовой каши полной ложкой! По попе... и что делить мне, грешной? Остается только молиться, но молись не молись – все равно высекут! Я видела скамью, что скамья у Григория под иконами стоит! А ведь в субботу и лечь на нее голой придется! Нет! Не хочу! Мишенька, не хочу! А ведь надо будет самой, понимаешь, самой все сделать или только хуже будет!
Помолившись на ночь, Ксения уснула прижимая к себе плюшевого мишку. Ночью ей приснилась великомученица Варвара.
– Спасти тебя от розог я не могу, могу послать только мужество, чтобы ты смогла перенести наказание с христианским смирением и терпением, как в свое время я легла под воловьи жилы в руках своего отца и на плаху. – Варвара погладила девушку по голове. – И еще, Ксения, ты на правильном пути и будешь счастлива!
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2019/01/23/1859