предыдущая глава: http://www.proza.ru/2019/01/11/138
Однажды офицер личной охраны тов. Сталина приглашает нас (я и оператор) к себе на дачу. Обычно Михаил Борисов это делает ко Дню Победы. Чайку попить. День стоит солнечный с редкими пушинками облаков. По своей чекистской традиции капитан не сразу переходит к делу, угощает "сталинским" чаем. А затем зачитывает текст из открытой книги:
И з в о с п о м и н а н и й С е р г о М и к о я н а.
...Только чуть позже я узнал, что это были месяцы, когда вождь ждал, что отец п о к о н ч и т с с о б о й. Что еще может сделать тот, кого на Пленуме ЦК сам Сталин публично обвинил в пособничестве и м п е р и а л и з м у (!), кого не приглашают на совещание, кому не присылают информацию, положенную члену Политбюро. В 1947 году меня приняли в Институт международных отношений. С другой фамилией бы не приняли. И вот однажды Сталин спросил отца: «А где те два твоих сына, которые были арестованы?» Он ответил, что один – слушатель Академии имени Жуковского (это был Ваня), а другой – студент МГИМО. Последовал грозный, но абсолютно риторический вопрос:
- А разве они заслужили право учиться в советских вузах?
Сталин умел одной фразой очень многое сказать. Микоян промолчал. (Большинство его коллег ответили бы: «Не заслужили, товарищ Сталин» в тайной надежде ограничить дело исключением из института.) Микоян несколько дней, потом недель, потом месяцев ждал повторного нашего ареста. Но, видно, великий вождь за множеством дел подобного рода забыл о двух юных врагах народа, пробравшихся в советские вузы.
Мы с оператором молчим - впервые об этом слышим. А бывший офицер берет другую книгу. Двоюродный брат Василия Сталина В. Ф. Аллилуев:
"Была весна 1943 года, когда в один из ее дней Володя Шахурин застрелил Нину Уманскую, а потом и себя. Роковые выстрелы были сделаны из пистолета системы «вальтер», принадлежавшего Вано Микояну, с которым Володя учился в одной школе. Этот «вальтер» да еще дневник Володи одно время лежали у нас в буфете.
Моя мать этот дневник нашла и тотчас отдала С. М. Вовси, матери Володи. Что это за дневник, она, конечно, понятия не имела. И очень жаль, так как из этого дневника следовало, что Володя Шахурин был «ф ю р е р о м» «подпольной организации», в которую входил мой брат Леонид, Вано и Серго Микояны, Артем Хмельницкий, сын генерал-майора Р. П. Хмельницкого, и Леонид Барабанов, сын помощника А. И. Микояна, все эти ребята учились в одной школе.
Софья Мироновна, получив от моей матери дневник сына, через некоторое время передала его… Л. П. Берии, снабдив своими комментариями. В результате все эти 13-15-летние подростки оказались во внутренней тюрьме на Лубянке. Последним был арестован Серго Микоян.
Борисов смотроит на нас пронзительным взглядом, читая в них только ему понятные эмоции.
"Следствие длилось около полугода, а затем ребят выслали в разные места: кого в Омск, как Леонида, кого в Томск, а Вано Микояна по просьбе отца — на фронт, обслуживать самолеты, на которых летали братья".
Можно интерпретировать эту историю по-разному. Но я размышляю так. Шла война, тяжелая и беспощадная. И вот еще два бессмысленных трупа, странный дневник со странными шалостями детей «верхов», о которых Сталин в сердцах как-то сказал: «Проклятая каста!» Потом эти комментарии С. М. Вовси, сплетни, разговоры вокруг этой истории. Можно ли было оставить ее без последствий, замять? Сомневаюсь. Ребятам, конечно, был дан суровый урок, который не мог пройти бесследно для детских душ.
Бывший сотрудник кремлевской охраны С. П. Красиков:
— В конце войны среди детей ответственных работников правительства произошла немыслимая трагедия. Советский дипломат Уманский был назначен послом в Мексику. С ним должны были выехать жена и пятнадцатилетняя дочь Нина. Однако пятнадцатилетний сын наркома авиационной промышленности А. Шахурина запретил невесте выезжать. Для объяснения пригласил ее на лестницу Большого Каменного моста, спускающуюся к Театру эстрады. Там он сначала застрелил Нину, а затем пустил пулю в себя. П и с т о л е т В о л о д е д а л о д и н и з с ы н о в е й М и к о я н а. Сталин на это сказал: «Волчата». Началось следствие, и выяснилось, что «кремлевские дети» играли в «правительство»: выбирали наркомов и даже собственного главу правительства.
Прокуратура СССР в игре состава преступления не нашла, однако Сталин настоял на пересмотре дела. При пересмотре двое детей Микояна, Серго и Вано, были арестованы и сосланы. Однако в ссылке пробыли недолго и вскоре после войны вернулись домой.
На одном из заседаний Политбюро Сталин неожиданно спросил Микояна:
— Что поделывают твои сыновья?
— Учатся в школе, — ответил Микоян.
— Они заслужили право учиться в советской школе, — произнес вождь обычную таинственно-банальную фразу.
Доктор исторических наук Серго Анастасович Микоян:
"Мало кто знает о том, что репрессии коснулись и семьи Микояна. В 43-м увезли на Лубянку моего брата Вано, ему было 15, а вскоре и меня, четырнадцатилетнего. Дело нам «шили» нешуточное: «Участие в организации, ставившей своей целью свержение Советской власти». У одного из парней, с которым мы играли на улице, нашли книжку Гитлера «М а й н к а м п ф».
- "М а й н К а м п ф". Вы предтавляете, что такое эта проклятая книга в 43 году? И вся эта история? Все признаки работы спецслужбы.
- Какой? - спрашиваю я. - НКВД или СД? Или еще какой?
Борисов встает и вынимает два портрета: Лаврентия Берия и Атастаса Микояна.
продолжение: http://www.proza.ru/2019/01/11/1028
п р о д о л ж е н и е с л е д у е т