начало: http://www.proza.ru/2018/12/10/1596
*Мемуары друга публикуются с его согласия.
Фамилия ЛГ вымышлена. События реальны.
"Новому поколению подводников России в память о тех, кто погибал без боя и без славы, но честь не потерял и Присяге не изменил."
26 ГЛАВА
На переходе в базу, доктор Слава был болтлив и любознателен не от вина, а от предвкушения отпуска.
Ему самому недавно пришлось собирать по косточкам, выбрасывать лишнее и сшивать-зашивать разорванную в клочья голень с пяткой мотористу из Казахстана, по прозвищу Алатау.
Здоровенный и долговязый парень нёс вахту на ШПМ, и одна нога соскочила по открытой крышке лючка в кормовой лаз дизельного отсека. Шинно-пневматическая муфта диаметром больше метра, вращаясь тысячу двести раз за минуту, завлекла вниз его соскочившую ногу с ботинком своими восьми-сантиметровыми болтами. Его вторая нога и крупная задница не позволили зажевать его полностью.
Он орал так, что вахта в носу отсека услышали его через грохот дизелей и наушники-глушители.
Такую травму Самарин ещё не видел, разве что на лодке Резанова, когда на глазах всей кормовой швартовой команды, взорвавшийся пиропатрон чуть не оторвал моряку руку.
Слава сопровождал Алатау в госпиталь и рассказывал, что чудом выживший боец умолял оставить его: «Заживёт. Они же больно будут делать! Вернёмся на лодку, командир».
- Поедешь в Севастополь после перегрузки боеприпаса, навести Алатау. Возьми с собой его друга - мичелиста и больше сладостей,- напомнил командир доктору, который сам исполнял обязанности баталера.
- Товарищ командир,- обратился штурман, опять с резким кивком и моргнув глазами,- Расскажите про легендарную «триста сорок восьмую». Говорят, она затонула под Херсонесом.
Самарин всегда помнил этот свой первый корабль и всех людей с кем прослужил четыре экстремальных года.
- Да, она нашла могилу, достойную боевому кораблю. Не захотела превратиться в итальянские иголки.
При буксировке ночью, набрав внутрь воды, оборвала трос и легла на грунт на глубине около ста метров.
Я пришёл на неё лейтенантом в Севастополь. Лодка была тяжёлая после ремонта в «Металлисте».
Кстати «С-374», о которой, сейчас говорил Андрей, была второй подопытной этого завода.
Сплошь недоделки. Нас сначала так и называли «пельмень недоделанный», после взрыва водорода в аккумуляторной яме «зажигалкой» или «чикагский окурок». Потом «Ниагарский водопад» или просто «Ниагара», а под конец «коржик». Командир тогда был Володя Коржавин.
Доходило до того, что повидавший за службу многое, флагманский механик бригады лично провожал нас и на причале встречал. Домой не ходил - переживал сильно…
Самарин на миг задумался, вспоминая, как флагмех с мокрыми глазами обнимал их на причале, и говорил: «Ну, всё ребятки, всё! Комбриг пробил ППР (планово-предупредительный ремонт) у плавмастерской на десять суток. А там в ПД-51».
Несмотря на разность специфики армии и флота, подводников, как обычных людей, объединяет нежелание вспоминать тяжелые моменты и особенно - связанные с потерей своих боевых товарищей.
- Прошу прощения, товарищ командир. Я служил в Балаклаве. Сам видел, как она в позиционном положении возвращалась с моря, и не раз. Все на причале останавливались, смотрели и просто недоумевали…
Почему её так насилуют, как будто умышленно потопить хотят? И других же лодок хватало выйти в море на те же обеспечения.
- Отвечаю. Всё зависит от командира.
Извините, что о своих коллегах скажу, но я был таким же, как и вы, а вам ещё предстоит расти на флоте.
Ни один из командиров «С-348», кого я знаю, не задумывались не только о войне, но и о безопасности корабля и его людей. Корабль несёт в носу при стоянке «крепостной флаг», называемый «Гюйсом», и должен соответствовать его предназначению. «Триста сорок восьмая» была стойкой крепостью, но только не против реального врага, а против своей системы. Командиры не пытались совершенствовать техническое состояние лодки, и эгоистично думали, как бы за счёт услужливости штабам, выжать из старушки последние соки и сбежать в академию. Командиры - временщики весь флот засорили, их, как вы знаете, наездниками называют.
Но, ни у кого из них на «С-348» этого не получилось.
Все были сняты с должности или сосланы туда, где Макар телят не пас. А подчиненные держались до последнего в своей крепости и поддерживали её боеспособность. Лодку избивали, как неукротимого зверя. Наплаванность была не хуже, чем на «тридцать седьмой». За 1980-ый год «триста сорок восьмая» имела двести восемьдесят двое ходовых суток. В семьях разлад начался, не каждая жена выдержит таких нагрузок. На ней я получил хорошую профессиональную закалку, и особенно в борьбе за живучесть: горел, тонул, травм и ушибов нахватался, хлором травился…После «июньского гамбита» у нас цистерны свистят, клапана вентиляции не держат, гидравлика течёт…и я не могу спокойно спать - жду окончания боевого дежурства.
И вас прошу думать о восстановлении технической готовности нашей «Ласточки».
Наша «тридцать седьмая» - надёжная крепость и сегодня ещё раз доказала «мятежность Ориона».
Мы ещё повоюем, господа «белая гвардия».
- На всех флотах мира командиров называют «Первыми после Бога». От них зависит многое, если не всё.
У нас тоже в том году двести сорок восемь суток на ходу и на якоре,- сказал штурман.
-«»-
- А что такое страх, по-вашему? Ведь, фобия в любом случае с чего-то начинается,- не унимался доктор Слава, вспомнив рассказ о бедном парне–штурмане, уставившись на Самарина с блаженной улыбкой.
- Док, хватит. Задрал уже. Не тот день сегодня,- упрекнул его штурман.
- Ну почему, тема интересная. Классическое определение страху дать? - решил командир, для пользы дела, поделиться своими соображениями,- Так его однозначного нет. Кто-то считает его состоянием, кто-то эмоциональным проявлением и так далее. А я считаю страх, прежде всего - чувством, значительно мощнее самого безумнострастного чувства любви к женщине или…Его еще сравнивают по силе длительного воздействия с чувством ревности, то есть - боязнью потерять любимого человека. Читайте «Анжелику» супругов Голон, там хорошо описано словами Жоффрея де Пейрака. У страха разное происхождение.
С одним бывшим НКВДэшником знаком. Так вот он в мучительном страхе живёт, и живёт с так шестидесятых - с боязнью мести за содеянное. Сухой и нервный до дрожи - на каждый звук реагирует и в каждого проходящего вглядывается. Шокирующий реактивный страх автоматически вызывает и естественные эмоции, и стрессы, и состояние депрессии, что не проходит с исчезновением угрозы.
Я почти год в море спать не мог после аварийного случая на той же «триста сорок восьмой».
Как и у Константина не было аппетита, только соки, вино и компоты пил. Это тоже состояние глубокого страха проходит с торжеством уверенности в себе и окружающих. Притупляется, когда восстанавливаешься, хотя и остаются последствия.
Например, на «триста сорок восьмой» лишился обоняния на пятьдесят процентов, на «полста третьей» зрения - полгода было 0,7… от электротравмы и правая кисть до сих пор ещё только в кулак сжаться может.
Долг и желание хорошо делать любимое дело заставляет забывать о страхе.
Мозг и весь организм сами мобилизуются на постоянную готовность к любой экстремальной ситуации.
Привыкаешь спать «с пальцем на спусковом крючке». Мы не дети, а уже большие мальчики, тем более - офицеры. И нам главное, не допустить ситуационной паники. Запаникуешь ты, и эта зараза мгновенно перекинется на других. А это уже конец организованному противодействию.
Боязнь повтора событий - это несколько другое.
Она появляется от пережитого страха, принуждает к осторожности и аккуратности. Сегодня мы на ста двадцати метрах перестраховались, перезаряжая ВИПС.
И даже переглянулись с Рублиным,- на этих словах Лёша Попков кивнул в знак согласия,- Но не потому, что Нурзалиев нерусский или слабо подготовленный, там ничего сложного нет. А потому, что помним тот аварийный случай, который произошёл два года назад. Тогда беда могла быть непоправимой.
И в заключение для капитана Синцова: бесстрашен, Слава, тот, кто не теряет способности мгновенно реагировать осознанными действиями в любой сложной ситуации. Нахождение в условиях постоянной угрозы принуждает нас к этому. Для того и тренируемся. А вот про фобию и филию подготовишься и нам доложишь потом,- с улыбкой, напоследок, произнёс командир.
Офицеры рассмеялись, мол, напросился, и доктор обозначил руками знак согласия.
- А я знал, что нужно глубже уйти, как Вы говорили, под переменный черноморский слой. Даже боязни не почувствовал. Если бы штурманил в своей рубке, вот тогда эта долбаная боязнь была бы. С ВИПСом я как-то слышал, но забыл…до меня это было,- оправдывался штурман, мучая в руках свою кружку.
- Тридцать седьмая», Андрей, не «триста семьдесят четвёртая»,- вмешался механик,- Я после «триста восемьдесят четвёртой» шёл сюда и тоже боялся. Двести семьдесят метров, думаю - это же в два раза больше чем на 613-ом проекте, где глубже ста метров мы и не погружались. Всё-таки им лет то сколько…всем за тридцать. А когда на первое глубокое сходил на нашей «Ласточке» такое удовлетворение получил! Чувствуется надёжность корабля и мощь. Спать, мужики, можно спокойно,- резюмировал механик.
Офицеры обменялись мнениями и дополнениями в отношении сказанного, приводили примеры, слова классиков и знаменитостей; шутили и смеялись сами над собой, друг другом, вспоминая случаи, и гордились принадлежностью к подводному флоту.
К болтанке уже приспособились, а чтобы свист вентиляции был меньше, открыли переборочную дверь в Центральный пост. Закрыв двери в кают-компанию, стало совсем комфортно и меньше слышно в отсеке весёлого шума. Сашка-гарсон ушёл пить чай в каюту и, скорее всего, уже спал как ребёнок, полулёжа.
- Наша профессия подводника сама по себе героическая и нужная. Если взять Вторую мировую, то немцы только одними подводными лодками заставили англичан крыс в портах жрать. Да так, что те бедные, наоборот, на отходящие корабли сбегали,- пошутил зам. по воспитательной работе капитан-лейтенант Саша Левченко, вызвав порцию смеха.
- Ну, да. Лучше в море утопиться, чем в печи томиться,- поддержал минёр.
***
- После русско-японской войны,- приподнял руку для слова штурман и получил одобрительный кивок старпома,- Николай Второй вывел подводные миноносцы, так раньше лодки назывались, в отдельный вид. Так они и назывались «Подводные силы Императорского флота России». Перед этим он побывал на лодке, которой командовал какой-то князь или граф, не помню фамилию. Его одели в кожаный комбинезон со шлемом…сапоги выше колен. Экипировали, как положено, потом лётчиков так же одевали. Он спустился вниз и увидел кучу механизмов, клапанов и прочее. Тесно же и освещение слабое. Он прошёл всю лодку и даже на четвереньках поползал. Постоянно спрашивал командира:
- Князь и как вы здесь выживаете?
- Выживаем, Ваше Императорское Величество. Как можем, так и выживаем,- отвечал тот наигранно.
- Значит, на берегу должны жить очень хорошо,- решил Николай Второй.
Вернулся в Зимний дворец, вызвал к себе Морского министра и под запись продиктовал ему Указ.
Все пункты не помню, но некоторые из них примерно так:
Первый.
Ввести нагрудные отличительные знаки. Кстати: командиру, старпому и механику позолоченные, всем остальным офицерам серебряные, а нижним чинам мельхиоровые.
Второй.
Всяк военный, полицейский и форму носящий служащий, невзирая на чин, обязан приветствовать по уставу первым, даже в благочинных людных заведениях. Ну, то есть в ресторанах, театрах, балах и прочее.
Третий.
Разрешить нижним чинам ходить по левой стороне Невского проспекта. Это там где дворяне и серьёзные мещане дефилировали.
Четвёртый.
Выдавать командиру платёжные табели для поощрения лучших моряков. Жетоны такие, по которым, пропускать беспрепятственно за счёт казны в увеселительные учреждения, типа дома терпимости, ресторации и трактиры. А кучер обязан возить бесплатно. Платёжный табель - это вроде векселя на предъявителя.
Пятый.
Службу считать с коэффициентом как на войне, а на войне один год за двадцать пять.
Ну и дальше еще чего-то с правами родственников и что-то другое. Министр спрашивает:
- Ваше Императорское Величество. А платить им сколько?
Тот подумал и отвечает:
- Платить столько, сколько скажут...дабы, долго не проживут.
Так артистично просветил штурман, под всеобщее внимание, любителей истории. Офицеры опять оживились, похвалили царя, особенно за пункт о платёжном табеле и домом терпимости.
- А что, при Сталине за пять лет службы на подводной лодке «Красную Звезду» давали,- вставил доктор,-
Мне уже «Звезда» положена, через два года вторая! - и широко улыбаясь, выставил вперед грудь для награды.
Разговор крутился вокруг профессии. Это происходит всегда после успехов «тридцать седьмой».
Не меньшая гордость выплёскивается сейчас и в отсеках. Бойцы, по приходу, будут ходить настоящими мореманами, и восторгаться неуязвимостью Ласточки. Всеобщий подъём победителей порождает желание воевать дальше. Наверное, на войне так же.
_______________________________________
Мои стихотворения по теме «Призрак».
1.
От предвкушенья отпуска, вина ли?
Но разболтался наш весёлый док.
Какие травмы на борту видали,
Как мотористу он, на днях, помог.
Ему размолотило голень муфтой.
И этот - чудом выживший, молил,
Что в госпиталь не хочет, потому что:
«Там будут делать больно, командир».
И смех и грех, но тему подхватили
Про боевые раны кораблей,
О гибели рассказывали «были».
Их судьбы схожи с судьбами людей.
2.
Подлодка № «триста сорок восемь»,
Свою нашла из тысячи смертей:
Ей стать металлом не хотелось, вовсе.
На стометровом дне лежит «трофей».
Когда пустить хотели «на иголки»,
При буксировке, набрала воды.
Трос оборвала: «Не дождётесь, волки».
Под Херсонесом корабля следы...
- На этой легендарной субмарине,
Четыре года (кэп рубил с плеча),
Горел, тонул...А по какой причине
Травился хлором, травмы получал?
3.
Временщики, да будь они неладны!
Загнать, сломать, и кинуть на убой.
Страдали от «наездников»* команды,
Но закалялись трудною судьбой.
А командир - он первый после Бога,
Во всех флотах ему такой почёт!
Подводникам везде была дорога,
Ещё царём был их оплачен счёт.
Указ для миноносцев «сколько скажут».
«Живут недолго», что там говорить.
Но, злая гордость распирает даже,
Что сшиты крепко и сурова нить.
*командиры-рвачи
*коллаж автора, на фото ПЛ С-37
*продолжение: http://www.proza.ru/2019/01/08/2033