- Ну вот и хорошо, что сам пришёл. А мы уж хотели за тобой посылать, - поп налил мне полную кружку кипящего чая. - Пей, пей. С морозца это первое дело. Сахара нет, ты уж не обессудь. Да и заварочка местная – лесная, но целебная.
Мы сидели в одинокой землянке посреди редколесья, куда привёл меня до-зорный. Вид землянки был необжитой, хотя в углу была сложена настоящая печка с чугунной плитой, на которой стояли приличных размеров кастрюли да чайник с кипятком. «Это, чтобы дымом не пахло от тех, кто к немцу идёт», - пояснил поп. К землянке вела одна тропка, снег вокруг был неутоптан, видно было, что тут партизаны бывают нечасто. Этим я и поинтересовался в первую очередь.
- Это место такое. Не очень секретное. Если кто и сдаст его немцам, так нет тут ничего, кроме мин. Так что ты тут променады не больно устраивай.
Я удивился.
- А ты думал, что если уж собрался всё-таки в партизаны, то тебя всем отрядом при знамени встречать будут? Нет, сын мой, местных-то, проживших здесь всю жизнь, которых пол-отряда знает как облупленных – вместе жили, вместе трудились, друг у друга на свадьбах гуляли - не сразу принимают, только после дела. А ты кто? Невесть откуда взявшийся полицай, полгода с хутора не высовывавший носа. Нет тебе пока доверия. Заслужишь - попадёшь в отряд.
- А Вам – попу – так доверие есть. Сами-то как в отряд попали?
- А никак я в него не попадал. Я сам его и создал. В самую заваруху первых дней июля прошлого, ну да, да уже позапрошлого года, проходили через наш хутор окруженцы. Человек пятьдесят. Десять из них сами идти не могли. Шестерых несли на носилках из жердей да плащ-палаток. Четверо - на товарищей опираясь. Оставили их мне на попечение. Ходили за ними, как могли, но трое отдали Богу душу, а семь осталось. Был среди них и капитан НКВД, с которым мы у Капитолины были. Оклемались они к осени, уходить собрались, да уговорил я их остаться, мол, работы, служивые, вам и тут хватит – вон немчуры кругом сколько, и искать не надо. Станция-то узловая, вот и катается немец в обе стороны, как захочет. Даже если пустой паровоз уронить, так и то, сколько составов он уже не повезёт. А с пушками? С людьми, прости Господи… Вот уж никогда не думал, что священнику такое говорить придётся… Но, это мой грех, мне его замаливать. Вот так вот, Ваня.
Прихлебнув остывшего чая, поп продолжал:
- Не могу ничего горячего в рот взять – нёбо сразу отекает… А рассказал я тебе это только потому, что вместе мы с тобой работать будем. Мне в городе приход неделю назад в храме Вознесения Господня дали. Лицо там я уже известное, а ты меня знаешь, так что выбора у капитана для тебя не было… либо с нами, либо… Едва с ним сговорился, что пойдёшь ко мне связным. НКВД есть НКВД. Псевдоним тебе дали «Сказочник». Это ты спасибо скажи Капитолининому дядьке за фамилию в аусвайсе… и за то, что аусвайс полицая у тебя настоящий. Теперь уже не то, что летом – немец после Сталинграда не такой вальяжный стал – придирается к каждому пустяку. Звереет. На свою силу уже, знать, не надеется. В сорок первом сам видел – встретятся наши солдатики и немцы, встретятся да и разойдутся, бывало, – война-то длинная. Не раз ещё успеют сойтись снова. Кто-то из них живой останется? А бывало, что и один на полк бросался. И сам гиб, и немцу урон наносил... Было дело тут недалече в самом начале войны, в первые дни: красноармеец один остался с пулемётом. Может, сам остался, или командир приказал, но не сбежал, пулемёт не бросил … дождался немцев. Мотоциклистов пропустил. Покурил последний раз, да так растрепал немецкую колонну, что кладбище деревенское сразу удвоилось… а на нём, почитай, несколько веков хоронили… вот так, Ваня. А солдата того немцы сами похоронили на самом почётном месте. И что обидно – имени того воина мы никогда не узнаем – солдату нашему перед войной никаких документов иметь не полагалось. Кто такой? Откуда? Кому спасибо сказать и поклониться до земли – неведомо. А ведь, может, наши его за дезертира считают – как погиб, никто из сослуживцев его не видел. Да и когда придут – кто вспомнит, что именно его тут оставили… может, погибли все, кто его знал, может, и части-то уж давно нет – такое творилось…
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/01/01/3