1.
Это несправедливо.
Она стояла на второй ступеньке пьедестала и, еле сдерживаясь, чтоб не расплакаться, старалась не смотреть налево: туда, где ступенькой выше сияла во весь свой щербатый рот ненавистная Танька.
***
- Игорь Иваныч, ну скажите: разве я хуже? – Они с тренером жили в соседних домах, и он, как всегда, подвозил Надю из бассейна домой. – Разве я хуже Таньки?
- Успокойся, Надя: не хуже. Тебе ещё только четырнадцать, и это не последние соревнования.
- Два года пахала, как проклятая, ни одной тренировки не пропустила, вставала ни свет ни заря… Режим не нарушала, сладкое забыла, когда ела… а первая – Танька. Без году неделя тренируется, и на тебе: первая! А моё место, значит, второе?
- Кто-то довольствуется и третьим, а кто-то никогда не взойдёт на пьедестал. Не завидуй, Надежда.
- Я завидую? Таньке? Неуклюжая, зубов не хватает, заикается… – хвостик светлых волос возмущённо метался из стороны в сторону.
- При чём тут заикание?
- Вы ведь слышали, как она заикается? Сто лет пройдёт, пока что-то скажет.
- Хватит, Надежда.
- А волосы? Пакля крашеная!
- Прекрати. Сегодня Таня была сильнее. А тебе нужно хорошенько подумать. – Он помолчал. – Пока она тебя не уничтожила.
- Кто? Танька?!
- При чём здесь Танька? И не кто, а что. Думай, Надежда.
***
«Думай».
А что тут думать? Бросать пора это дурацкое плавание – и пусть Игорь Иваныч цацкается со своей Танькой, олимпийскую чемпионку растит.
А она будет вставать, как все нормальные люди: не затемно; есть, что захочет, хоть торты – и плевать на калории и углеводы!
И в школе подтянется: ей в институт поступать, а за одну «спортивную гордость школы» туда не примут.
Команду, конечно, жалко бросать… но они все предатели: вон как с Танькой сдружились.
Ну и пусть: ей плевать!
Она начнёт новую жизнь: с чистого, как говорится, листа.
2.
Бойкот?!
То-то она понять не могла: почему с ней никто не разговаривает? Даже Зойка! Уж такая, казалось, подружка верная - и туда же:
- Зря ты, Надя. Юрка хороший парень, а что хромает – так это его беда, а не вина. Мы ведь тоже не дураки: понимаем, что он выдумывает свои победы, но если ему от этого легче, пусть выдумывает. А ты: «Достал со своим враньём!» Завидуешь, что он учится лучше всех? Так кто тебе не даёт?
Это она-то завидует?!
Да она просто правду сказала! У Юрки одна нога короче другой, а хвастается победой на конкурсе бальных танцев! И при чём здесь «умница», «гордость курса», «всем помогает»?
Бойкот объявили? Ну и чёрт с ними!
Жизнь ещё долгая впереди: найдутся новые друзья и подружки.
Полтора семестра быстро промчатся, и начнётся новая жизнь: самостоятельная, интересная, незнакомая.
С чистого, как говорится, листа.
3.
Дождь – будто слёзы.
Стекает тонкими струйками, постукивает по стеклу прозрачными длинными пальцами: «Не плачь, Надюша, не плачь».
А она и не плачет.
Даже тогда не плакала.
Ей просто обидно, что столько лет – в пустоту.
Думала: как же ей повезло!
Такой щедрый... а оказалось, он просто грехи замаливал.
Гордилась: карьеру сделал, его уважают, в ответственные командировки посылают! Теперь она знает цену тем командировкам.
Даже завидовала: он сначала подумает, потом только скажет – не то, что она. А он проболтаться боялся!
Если бы не звонки – даже вспоминать не хочется тот ехидный фальшивый голоc, так и жила бы во лжи.
Долго не верила этому голосу. А когда поверила, поменяла в квартире замок, отвезла свекрови три сумки со шмотками мужа и подала на развод.
- Надюша, прости его, - просила свекровь. – Он расстался с той женщиной, очень переживает, раскаивается, скучает по Славочке. Я его не оправдываю. Но, Наденька, это жизнь: мы все совершаем ошибки. Хотя бы поговори с ним, не лишай надежды, что сможешь простить.
- Ольга Петровна – простите, мамой я вас больше не назову, не просите за сына. Для меня его больше не существует. Я что-нибудь придумаю, чтобы Славка не задавал вопросов. Вам тоже лучше не приходить: начнёте приносить подарки от папы, рассказывать, какой он хороший, как Славку любит…
- Надя!
- Забудьте про нас. А я забуду про вас.
Начну новую жизнь: с чистого, как говорится, листа.
4.
Сегодня у неё юбилей: пятьдесят пять – не шутка.
Она рано встала, приготовила оливье и селёдку под шубой, потушила мясо и испекла сметанник.
Накрыла праздничный стол и стала ждать неизвестно кого.
Уже вечер, а она ни с кем слова ещё не сказала: даже телефон молчит.
Неужели Славка забыл, что у матери – день рождения?
Она понимает: у него много серьёзных дел: проекты, комиссии, заседания… много всего. Но мать-то одна.
«Славик, что происходит: снова четвёрка?»
«Сын, я наняла тебе репетитора по английскому: без этого о карьере даже не думай».
«Славик, учись! Только так можно стать человеком!»
Он стал человеком. Занимает должность не хуже, чем отец в его возрасте.
Она ни разу ничего не просила у бывшего мужа, алименты до последней копеечки - только на сына.
Никто её не поздравил... но она и не ждёт.
Все давно разбились на стаи: коллеги на работе, одноклассники, однокурсники, даже девчонки из спортивного прошлого.
Она ни к кому не примкнула, ни во что не вмешалась, никого к себе близко не подпустила.
Может быть, это было ошибкой?
Но если даже и так – чёрт с ними со всеми! Ей скоро на пенсию, будет много свободного времени, она найдёт себе интересное дело, поедет куда-нибудь путешествовать… начнёт новую жизнь: с чистого, как говорится, листа.
Только бы сын позвонил…