После выплеска эмоций Мира успокоилась. Теперь у неё было ЕГО СЛОВО, данное обещание про "долго и счастливо"... И тревога сменилась радостью: после дождя появляется радуга, если на сердце светло. Мира смеялась, и мир вокруг отвечал её беззаботному веселью. Спустившись к океану, они пошли вдоль пляжа по плотно уложенному влажному песку. Во время отлива оголилась береговая линия и, где совсем ещё недавно плескались волны, теперь проветривались водоросли и копошились чайки, для них настало время пира: кто не спрятался и не уплыл вовремя - мы не виноваты. Меню морских птиц богато щедрыми дарами: здесь и мелкие креветки, крабы, морские пауки и моллюски, раки-отшельники и прочая живность.
Вячеслав поднял блестящий чёрный камешек и, замахнувшись, пустил его бежать по воде.
- Раз, два, три, четыре... - посчитала Мира и захлопала в ладоши. - Давай ещё!
- Нужно найти сплющенный, тонкий, как блинчик, тогда полетит дальше.
Начали искать. А потом он учил её, как правильно кидать, чтобы галька как можно дольше летела горизонтально.
Он что-то тихо напевал, скорее бессознательно, просто музыку совсем без слов, а она кружилась, захваченная восторгом, ещё ощущающая крепость и тепло его объятий, и этого казалось больше, чем достаточно для счастья.
- Эх жаль, что сейчас не лето! Так бы хотелось разуться и бежать босиком навстречу волнам, ветру и солнцу! - воскликнула Мира.
Невольная улыбка пробежала по его печальному лицу. Столько было в ней непосредственности, искренности, детской беззаботности и энергии, плещущей через край. Как лёгкое видение, как дымок от свечи, воздушная, открытая, простая и естественная во всём.
Вячеслав вспомнил о жене и дочери, сердце сжало привычными тисками боли и тоски. Там всё очень сложно. Настолько, что не склеить и не собрать. Слишком много разочарований, недопонимания и уязвлённой гордости. Сколько было попыток к сближению? Давно уже все сбились со счёта. Горечь снедала, резала ножами, рвала на части, и то, что осталось, теперь навряд ли когда-нибудь заживёт. Слишком много нанесено ран с одной и с другой стороны, но хуже всего то, что он сам во всём виноват, не справился, не сдержался, упустил... И от угрызений совести никуда не уехать и не скрыться даже на краю света, но и жить так дальше нельзя.
"Первая любовь была слепа,
Первая любовь была, как зверь,
Ломала свои хрупкие кости,
Когда ломилась сдуру в открытую дверь..."* - он продолжал напевать, любуясь принадлежащей небу юной девой, чья душа не отягчена ещё грехами и оттого так лучезарна и распахнута миру.
"И мы вошли в эту воду однажды,
В которую нельзя войти дважды,
С тех пор я пил из тысячи рек,
Но не смог утолить этой жажды..."* - он чувствовал потребность взять в руки гитару, музыка требовала выхода, как младенец во чреве матери, набравшийся сил для появления на свет:
"В последнем месяце лета я встретил тебя,
В последнем месяце лета ты стала моей,
В последнем месяце лета речная вода
Еще хранила тепло июльских дождей..."* - им было по шестнадцать, оба поступили в архитектурный, но на разные курсы, первая поездка на картошку в колхоз, обязательная для всех студентов. Жанна не смотрела по сторонам, казалось, вообще никого не замечала. Что-то зацепило его в ней, невольно начал приглядываться, искать глазами, но не больше, просто хотелось видеть её, наблюдать за ней, если удастся приблизиться...
Первые робкие чувства, первые взрослые отношения. Он так и не понял, любовь это была или просто привязанность. Когда узнал, что станет отцом, поехал сообщать родителям. Долго маялся студент, прежде чем признаться: "Мама, папа, я женюсь и скоро стану отцом..." К счастью, новость приняли относительно спокойно, отговаривать не стали, отец всегда учил его отвечать за свои поступки. Свадьбу сыграли, родители во всём помогли. На свет вскоре появилась дочурка. Тогда казалось, что это предел счастья, несмотря на продолжающуюся учёбу, вечный недосып, репетиции по ночам. Уже тогда осуществлялись его первые попытки создать что-то своё...
Мира принесла ему ракушки, ещё влажные, словно покрытые глянцем.
- Слава, смотри, как красиво! - её волосы расплелись и играли на ветру золотым отливом, в светло каре-зелёных глазах искрились крупинки радости.
- Очень красиво!..
Почему-то рядом с Мирой становилось легче дышать, не бояться быть самим собой. Порой он был мрачным и угрюмым, а иногда смешливым и лёгким в общении, но всегда своеобразным, умеющим находить и замечать то, чего другие не видят.
Девушка ссыпала свои сокровища в его ладони и отправилась на поиски новых, Вячеслав машинально положил дары моря в карман куртки и, застегнув повыше молнию, втянул голову к плечам, укрываясь от солёного ветра.
"В последнем месяце мы распрощались с тобой,
В последнем месяце мы не сумели простить;
В последнем месяце лета жестокие дети
Умеют влюбляться, не умеют любить..."*
Любить учились с горем пополам, бурная молодость и бесконечные тусовки, и всё это рядом с пелёнками и ребёнком. Готовить он умел и любил, ещё с девятого класса жил самостоятельно, часто в кухонном фартуке заставали его однокурсники и друзья, смеялись, что Слава "подкаблучник", но это было не так. Всё было на равных. Иначе бы он не смог. Каждый гнул свою линию, хоть и вместе, но всё чаще врозь. Так уж повелось, что супруги были не слишком разговорчивы, и обиды носили глубоко внутри, внешне продолжая создавать видимость нормальной жизни. Бывало, что за сутки не скажут друг другу ни слова, а потом ночь напролёт отговорят, избегая острых углов. Подрабатывали, где могли, попадались халтурки.
"Батискаф" набирал обороты, пробираясь по дну в поисках глубинных сокровищ... Группа всё чаще была у людей на слуху, Богданову становилось тесно в рамках родного города...
Он догнал Миру и, взяв за руку, предложил поехать "домой", она без раздумий согласилась, переплетаясь с ним пальцами рук. Девушке казалось, что везде хорошо, лишь бы он был рядом. Прощаясь с Атлантикой, бросили в воду по монете.
Новая мелодия ждала появления на свет. В этот вечер он впервые сыграл её для всех собравшихся за хлебосольным столом.
* в главе использован текст песни "Жажда" (В. Бутусова - И. Кормильцева)
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/12/14/591