Они встретились и некоторое время смотрели друг на друга, стоя на небольшом расстоянии. Наконец Егов протянул руки навстречу и слегка кивнул головой. Они обнялись и троекратно поцеловались, по древнему обычаю.
- Ну, слава тебе, - произнёс Люций, - а то я уж подумал, испепелишь.
- Да вроде не за что, - улыбнулся Егов. - Поговорить хочу.
Они пошли по местами поросшей клочками травы деревенской дороге. Егов шел чуть впереди, опустив голову, он думал, с чего начать разговор. Люций шагал позади него, слева.
- Не топай, пожалуйста, - не поворачивая головы произнёс Егов.
Люций опустил глаза на свои копыта и укоризненно взглянул на Егова. Однако тот даже не обернулся и взгляда не увидел, поэтому Люций взлетел и стал виться кругами вокруг своего собеседника.
- Знаешь, что меня беспокоит?
- Конечно знаю, - тут же ответил Люций, - тебя всегда беспокоят люди.
- Ну да, - кивнул Егов, - это само собой.
- То, что опять воюют?
- Они всегда воюют, - невесело усмехнулся Егов.
- Тогда что? Падение нравов? Разврат? Гомосексуальные браки?
- Да, есть такое. Но до времен падения Рима им еще далеко. Тогда и не такое было.
Люций перестал кружиться, перевернулся в воздухе на спину и заложил руки за голову.
- Забыли тебя? Не чтут? Поминают всуе? Убивают с твоим именем на устах?
- Ох, да это вообще во все времена было. Они войны через одну священными объявляют. Я уже рукой махнул.
- Ну-у-у... - протянул Люций, - из современного значит... Глобализм? Поклонение капиталу? Толерантность и европейские ценности?
- Да ладно, толерантность. Что в ней плохого?
- Принцип естественного отбора нарушается. Насильственное уравнивание в правах и свободах различных меньшинств за счет большинства, - глубокомысленно произнёс Люций.
- Ну и что? На мой взгляд, ничего не нарушается. Естественный отбор всё равно сработает. Уже не раз такое было в истории. Придут очередные варвары и сметут очередную ослабевшую и погрязшую в разврате и коррупции империю.
- Развития не будет. Шаг назад.
- Не согласен, - покачал головой Егов, - для меня они все равны. Люди есть люди. Шаг назад для одних — это шаг вперед для других.
- Тогда сдаюсь. Других серьёзных проблем не вижу.
- Ты знаешь..., - Егов чуть помолчал и продолжил, - мне кажется в них постепенно гаснет Искра.
- Вот оно что, - улыбнулся Люций, - ну, тут уже я не согласен. Посмотри, сколько всего они творят сейчас! Практически каждый! Раньше творили избранные, а сейчас — все. Разве селфи — не творчество? Фотография — это же искусство! Писателей, поэтов сейчас больше, чем за всю предыдущую историю! И они делятся своим творчеством друг с другом.
- Количественно — да. Но качество падает. Где шедевры? Где то, что останется в веках?
- Количество рано или поздно перейдет в качество.
- Ты прекрасно знаешь, что это не так. Общество непритязательно. Им не нужны яркие таланты. Если раньше они стремились к великим, то сейчас великим мнит себя каждый. Им больше не нужны ориентиры.
- Но разве ты не этого хотел? В каждом человеке горит твоя Искра. Каждый — творец, по образу и подобию твоему.
- Это подмена понятий. Каждый творец изначально равен мне. Каждая Искра равна моей Искре. А сейчас... Знаешь, у меня чувство, что я распался на множество еле тлеющих угольков. Мне кажется, что вместо приумножения света творения люди гасят его, топят в серости и посредственности.
- Я понимаю. - Люций задумался. - Но ведь и раньше были длительные периоды застоя. Тёмные века.
- Нет! - горячо возразил Егов. - В самые тёмные времена были настоящие творцы. Пусть немного, пусть о них не знали, пусть даже их творения не сохранились. Но они были. Яркие звёзды. Негасимые огни.
- Но погоди! А современная наука? Разве она не несёт твою Искру? Разве человечество не достигло невиданных высот в познании мира? Разве они не приблизились вплотную к разгадке кода ДНК? Разве они не полетели на другие планеты?
- Разве не ты их запутал, лукавый? - в тон ему ответил Егов. - Мысль торжествует в пределах своей картины мира, только верна ли эта картина? Я уже устал подсказывать, что они идут по ложному пути. Современная наука предпочитает игнорировать факты, которые не укладываются в господствующие теории, нежели менять сами теории. Где торжество духа? Где использование тех возможностей, которые я им дал? Как они обращаются со своими телам? Ведь еле дотягивают до ста лет, хотя могли бы жить тысячу. О чём мы вообще говорим, если за тысячи лет своего развития человек даже не научился летать...
- Нет, ну некоторые научились, - вяло возразил Люций.
- Некоторые... Пара монахов в горах Тибета. Узко, узко ты мыслишь. Я говорю о человечестве в целом. Что дальше? Куда они пойдут? Окончательно загадят планету, перебьют друг друга, откатятся в каменный век и всё по новой?
Собеседники замолчали.
- Может, тогда их... того? Как в прошлый раз? - несмело предложил Люций.
- Это мы всегда успеем. А может, дело во мне? Может, это я ошибся изначально? Может, во мне самом не хватает того, чего я жду от людей?
Люций встал на ноги и выпрямился в полный рост. Ноздри его раздувались, из них вырывались полупрозрачные струйки дыма. Глаза засверкали красным, недобрым светом.
- Как смеешь ты сомневаться в себе, творце всего сущего? Как смеешь ты подвергать сомнению таинство созидания? Как можешь ты допустить мысль о собственном несовершенстве?
Егов слушал раскаты его голоса, опустив глаза.
- Да, ты прав. Своим сомнением я заставляю сомневаться людей. И я прав. Все правы. И люди правы. Надо только подождать.
- Вот именно. Давай подождём. И даже если выбран неверный путь, всегда есть возможность начать всё сначала.
- Спасибо, Люций. Ты умеешь поддержать. Я подожду. Я буду ждать столько, сколько потребуется. А если вдруг окажется, что люди придут не туда, начну всё сначала. Это уже было. Всё уже было...
Лицо Егова засветилось, сияние постепенно распространилось на его грудь, руки, всё тело. Люций прикрыл глаза от яркого света. Раздался негромкий хлопок, яркая вспышка и Егов исчез. Люций сел на землю и вытер пот со лба.
- Тяжело с ним иногда. - произнёс он, ни к кому не обращаясь. - Но что поделать? Творец, тонкая натура. Беречь его надо. И любить.