http://www.proza.ru/2016/09/16/77 - начало 1 книги
1927 г.
ДЖОРИ
Над нами торжественно и немного печально пела скрипка, будто ликующие купидоны исполняли прекрасный гимн любви. Я остро ощущал искрящиеся разряды напряжения долгожданного момента, и уже ничто не в силах остановить это волшебство! Однако… Я замер, словно споткнувшись. Что за бред?! Музыка звучала вовсе не в воображении.
Вернее, конечно же, не музыка. В оглушающую тишину подземелья, нарушаемую лишь редкими каплями, падающими со сталактитов, вторгся тонкий, едва уловимый характерный звон или писк. Откуда тут летучие мыши? В обеих пещерах их нет, и проникнуть неоткуда. Приглушенный звук не мог оказаться галлюцинацией, потому что Эль тоже затихла, прислушиваясь.
Потом послышался отдаленный грохот и снова писк. «Воздух все же поступал в наше узилище, значит, выход где-то есть! — запоздало осенило меня. — Мы просто что-то упустили».
Как бы невыносимо, до боли в чреслах, ни хотелось продолжить начатое, разум взял верх. Девушка уже вскочила на ноги, едва не приплясывая от нетерпения. Возрожденная искра надежды требовала немедленных действий. Засветив фонари, мы повторно приступили к тщательному осмотру. Однако звуки наиболее отчетливо доносились именно оттуда, где мы отдыхали.
К стене привален большой камень, к которому я прислонялся, предаваясь мыслям. Звук действительно идет оттуда! Черенок лопаты затрещал и сломался, когда я навалился на него, используя словно рычаг, но глыба сдвинулась, и снизу потянул воздух — смесь озонной свежести, петрикора и «амбре» мышиных экскрементов — упоительный запах свободы!
Однако радоваться пока рано, возле земли совсем небольшое отверстие. К тому же, изнутри оно частично завалено гуано в смеси с мелкими камешками, что препятствовало неудержимому желанию двигаться вперед. Пришлось вновь браться за обломок лопаты и разгребать путь на волю.
Распластавшись, я с большим трудом протискивался в узкий неровный лаз, чувствуя себя то ли ассенизатором, то ли сказочной Алисой. Впереди забрезжил слабый свет. Извиваясь телом, как змея, оставляя на острых камнях куски кожи и клочья одежды, я наконец выполз с другой стороны.
Выпрямившись и расправив ноющие плечи, я огляделся, но не успел оценить степень успеха, как услышал взволнованный голос Эль, полный надежды и нетерпения:
— Джори, что там? Мы нашли выход?
— Все в порядке, милая, — ответил я весело, отряхиваясь. — Не совсем выход, но здесь наши шансы резко возрастают.
Вскоре и ее голова появилась из норы, взлохмаченная, с комочками земли и пыли застрявшими в локонах. Я помог ей выбраться и едва удержался от смеха, глядя на то, как забавно, но мило она выглядит, исполнив роль крота.
С приливом энтузиазма мы разглядывали новый этап злоключений. Очередной грот казался гигантским. Сильно вытянутый зал метров триста в ширину и втрое длиннее с изрезанными стенами и высотой с трехэтажный дом. Вверху зияла узкая щель, через которую заглядывало хмурое небо, и лилась вода. Под потоком в неровностях пола образовался небольшой водоем, остальная поверхность покрыта толстым слоем мышиного гуано, скопившегося, вероятно, за сотни лет.
Снаружи бушевала непогода. Сверкнувшая молния на мгновение ослепила, а последовавший раскат грома оглушительным эхом разнесся по пещере. Опять послышался многоголосый писк, и неисчислимая стая летучих мышей, гроздьями облепившая потолок, резко сорвалась и панически заметалась. Очевидно, стихия их пугала. У этих тварей чуткие уши, сильный грохот, отражаясь от поверхностей, сеял панику. Эль с ужасом поглядывала на моих мелких собратьев. Даже мне не по себе, так много их здесь обитало.
Гроза закончилась, но дождь продолжался, стекая струями сверху. Рукокрылые затихли, вернувшись к прерванному сну. Не желая упускать удобную возможность, мы решили воспользоваться естественным душем.
ЭЛЬ
Джори вновь исчез в тесном лазе, протолкнув сумку с моими вещами, давая время привести себя в порядок. А я с большой опаской поглядела на притихших крылатых созданий. Они совсем не внушали доверия. Помыться хотелось невыносимо, но, если хоть один летун проснется и надумает познакомиться поближе, я рвану обратно в нору даже голышом и в мыле.
С этой мыслью я решительно разделась, распустила отвратительно грязные волосы и, поеживаясь, осторожно вошла под водопад, лихорадочно намыливаясь. Сразу же принялась трястись и приседать от холода. Странно надеяться, что дождевая вода окажется теплой, но позже, энергично растираясь полотенцем, я согрелась, почувствовала удовольствие и огромное облегчение. Живя в городском комфорте, перестаешь удивляться и радоваться таким мелочам, как водопровод и возможность соблюдать чистоту.
Пытаясь собрать подсыхающие локоны так, чтобы не мешались, углубившись в свои мысли, я не заметила, что, расчистив и подготовив место для лагеря, Джори тоже отправился в импровизированный душ.
Встряхнув головой, я подняла взгляд, и поняла, что брат совершенно обнажен. Как ни в чем не бывало, он стоял спиной, медленно намыливая мускулистые плечи. Лишь через некоторое время я осознала, что замерла с открытым ртом, уставившись, и даже дышать перестала, бессовестно таращась. Сердце заколотилось где-то в горле, душа буквально в пятки провалилась. А вдруг он обернется!
Оказывается, мужское тело действительно может быть красиво, в этом античные скульпторы не преувеличивали. Понимая, что необходимо немедленно отвернуться и испытывая большое сожаление, я, мучительно краснея, уткнулась пылающим лбом в колени. Помогло мало, перед мысленным взором струи дождя продолжали извиваться по совершенной наготе. А мускулы у него не только на руках и груди…
ДЖОРИ
Буря закончилась. Выглянувшее солнце, проникнув в пещеру, заставляло соблюдать осторожность. В теплых лучах волосы Эль заблестели и казались почти огненными в золотистом нимбе пушистых завитков.
Пора изучить новое пристанище, ведь желание выбраться меньше не стало.
Следовало начать с очевидного. Цепляясь за выступы, я быстро достиг щели, устроившись чуть в стороне, чтобы не обжечься. К сожалению, в длинное извилистое отверстие в самом широком месте не втиснуться. Возможно, я смогу его расширить, работая ночами топором. Прорубить придется скалу, так что застрянем надолго, если не найдем другого выхода.
Из пещеры вело несколько ответвлений, их и предстояло исследовать. Предполагая, что этим займусь самостоятельно, с вампирской скоростью и налегке, я попросил об одном:
— Пообещай, что не двинешься отсюда ни на шаг, даже если решишь, что я отсутствую слишком долго. Договорились?
Я был уверен, что после всех событий «сестренка» не заикнется о возможном несогласии. Тем большим шоком прозвучал ее звонкий испуганный голос:
— Ни за что одна здесь не останусь! — воскликнула она, еще и головой протестующе замотала. — С отвратительными мышами? А если вновь обвал случится? Я умру от беспокойства, дожидаясь в неизвестности!
Ушам не верю! Она даже не просит, а ставит перед фактом. Еще не хватало плясать под женскую дудку. Сжав зубы, подавляя острый приступ раздражения, я терпеливо постарался достучаться до ее разума:
— Ты опять своевольничаешь, а ведь речь идет о выживании, — произнес я очень серьезно. — Коридоры порой тянутся на сотни километров. Заблудиться я не могу, ведьмаков поблизости не наблюдается, а мышей бояться — это глупый женский страх. Рукокрылые вампиры в Альпах не обитают, эти наверняка насекомоядные. Днем они мирно спят, и до тебя им дела нет, а к ночи я вернусь. Наши припасы ограничены. Мы не можем позволить себе неторопливые прогулки.
Поняв, что я непреклонен и на этот раз не уступлю, Эль, уныло кивнула и опустила взгляд. Хорошо, хоть не продолжила спорить. Ласково поцеловав упрямицу, я быстро скрылся в ближайшем ответвлении, успев услышать тяжелый вздох. Свет сюда уже не проникал, но моего зрения достаточно, чтобы различить препятствия. Однако, оставив эльфийку одну, я не испытал ни малейшего удовлетворения. Я отчетливо осознал, что любое происшествие — новая гроза или у какой мыши бессонница случится, и девчонка в панике бросится в ближайший проход, имея все шансы заблудиться. Лучше ей быть на моих глазах. Так медленнее, зато надежнее.
Это осознание привело в бешенство, заставив заскрежетать зубами. Жажда крови, хотя и вполне терпимая, тоже не способствовала хорошему настроению. Вот дьявол! Я ведь собирался поступать только так, как решу, но опять иду на поводу. Страшно злясь на себя за непоследовательность, развернулся и направился обратно.
— Ладно, двигаемся на разведку вместе, — раздраженно рявкнул я с надеждой уставившейся Эль. — Я сердит, мы впустую потратим кучу времени и сил. Так что никаких жалоб!
Наполнив фляги, я молча подхватил два рюкзака, и мы двинулись в путь. Первый проход, устланный пружинящим слоем гуано, облепленный мышами, то расширялся, то сужался. Потом потолок стал опускаться все ниже, а через несколько часов закончился тупиком.
Когда мы вернулись в большой грот, начинало темнеть. Продолжим завтра. Здесь существовал отличный дымоход, а на полу валялось много сухих веток, занесенных непогодой. Возле трещины торчали старые корни, которые я нарубил топориком, так что топлива для костра хватало. Ночевать будем в относительном уюте.
Это выглядело даже романтично. Пламя озаряло своды теплым светом, рождая таинственную игру теней и отблесков. В жизни первобытных людей, очевидно, имелись свои преимущества. По крайней мере, они не притворялись, изображая несуществующие семейные узы или сдерживая желания. Троглодиту и в голову не пришло бы, что у женщины есть выбор. С конкурентами разбирались без церемоний, дубинкой по макушке. А потом приглянувшуюся красотку в охапку и в пещеру на шкуру мамонта. И никаких проблем.
Я же просто идиот. Оно вообще ей нужно — это право выбора? Тысячелетиями никто не спрашивал девушек, чего они хотят. И все в итоге были счастливы. Эмансипация и суфражизм лишь посеяли массу проблем и трудностей.
Как показали последние события, наша жизнь непредсказуема и полна опасностей, как ни стремился бы я от них оградить. Слишком мощные силы задействованы в игре Изначальных. Если за эльфийкой не прекратится охота, есть ли у нее вообще возможность того самого будущего, которое лелеет Гаэтан? Стоит ли тянуть и отказываться от главного, если каждый день может оказаться последним? Давно следовало объясниться и показать, как я к ней отношусь!
Костер почти прогорел, угли едва мерцали в темноте, подернутые сединой золы. Разомлевшая в тепле девушка погружалась в дремоту. «Нет уж, малышка, есть кое-что получше, чем сон», — усмехнулся я крамольным мыслям.
— Милая, я давно хотел тебе сказать… — повернулся я к ней, нежно взяв за руку, в твердом намерении расставить, наконец, все точки над «i».
В это время соседи начали пробуждаться. В считанные мгновения все вокруг закружилось в бешеном вихре. Крылатые монстры из зала и из всех проходов разом сорвались с места. Это было не так, как при грозе. Пещера походила на огромный бурлящий котел. Многотысячная верещащая стая заполонила пространство. Постепенно они приближались к отверстию вверху, и медленно просачивались наружу. Им на смену из боковых тоннелей появлялись все новые и новые.
Зрелище невероятно захватывающее, хотя и устрашающее. Вдруг Эль, которая завороженно наблюдала за рукокрылыми, пронзительно закричала, в ужасе срывая вцепившегося кровопийцу. Я тут же придушил наглеца, но было поздно. Оголодавшие полчища почуяли запах крови и тут же изменили цель.
Схватив Эль, я промчался к стене, прижав ее и закрыв собой. Словно обезумев, хищники продолжали бешеные атаки, пытаясь добраться до эльфийки. Они впивались в меня коготками, острыми зубами, карабкались по телу, облепив повсюду. И как я ни старался давить и душить, некоторым, очевидно, удавалось пробиться к моей девочке, потому что она не переставала отчаянно кричать.
Максимально сконцентрировавшись, я старался действовать на опережение, хватал мышей на подлете и сворачивал шеи или хрупкие косточки. От их мельтешения кружилась голова. Очень скоро перед нами возвышалась шевелящаяся и слабо попискивающая куча издыхающих тварей, частично закрывшая нас, но атаки продолжались. Бедняжка буквально прилипла ко мне, обхватив разодранными, искусанными ладонями, уткнувшись в мою спину.
Постепенно ряды нападавших стали редеть, просачиваясь к небу, и вскоре все стихло. Девочка уже не кричала, лишь негромко всхлипывала, дрожа всем телом. Выглядела она неважно. Меньше всего пострадало туловище, которое я закрывал, а руки, ноги, шея и даже лицо сплошь покрыты многочисленными царапинами, ссадинами и следами от укусов, залеплены грязью и мышиными ошметками. В очередной раз пожалев, что моя кровь для Эль бесполезна, я осторожно отнес ее к водоему в центре зала.
— Давай помогу? — предложил я сочувственно, глядя как бедняжка растирает по грязному лицу слезы.
— Нет, я сама, ты только не уходи далеко, — схватила она меня за руку, с волнением заглядывая в глаза.
Было очень жаль малышку и даже стыдно. Теперь я понял, насколько она права, опасаясь нетопырей. Очевидно, в вопросах безопасности стоит прислушиваться и к женской интуиции, а не руководствоваться лишь наукой. Девушка ведь вовсе не трусиха.
Откуда в центре Европы взялись крылатые вампиры? Не злокозненный ли ведьмак развел у себя мерзких тварей? Гадать бесполезно. Придется принять как данность и учитывать в дальнейшем. Хорошо, что я не оставил Эль, и не задержался надолго. Ее бы разодрали до смерти, — передернулся я от ужасающей мысленной картины.
Я вернулся к куче, где еще трепыхались недобитые твари. Жажда опаляла горло. Придется вспомнить старые эксперименты. Летучих мышей я еще не пробовал, но едва ли они хуже крыс.
Совладав с брезгливостью, я отрывал головы подающим признаки жизни и высасывал одного за другим, не обращая внимания на омерзительный привкус. Когда заполненный желудок стал протестовать, вокруг валялись одни трупики.
Эль за это время немного успокоилась, смыла кровь и переоделась. Царапины и следы от коготков покрылись корочками и скоро исчезнут. К счастью, глубоких ран немного. Конечно же, романтическое настроение развеялось, и разговор о чувствах казался сейчас совершенно неуместным и несвоевременным.
Раздув угли и набрав сухих ветвей побольше, я вновь разжег костер. Необходимо поддерживать огонь до утра. И хотя эльфийка уверяла, что не сомкнет глаз в соседстве с крыланами, но тепло и усталость, а также нервное потрясение сделали свое дело, и она задремала, прижавшись ко мне.
На рассвете мыши вернулись. Дым от очага, им явно не по вкусу. Покружившись и выразив возмущение писком, они устроились на отдых.
Как только наверху стихло, мы перекусили и тронулись в путь. Без слов ясно, что найти выход следовало как можно быстрее. Второй тоннель мы одолели минут за двадцать, упершись в стену. Третий являлся одновременно и четвертым, потому что, пропетляв и побродив по разветвлениям, мы вышли в грот из другого рукава.
Следующий проход оказался сложнее предыдущих, имел множество ответвлений, которые мы тоже последовательно обходили, так что к ночи удалились далеко от основного грота. Колонии мышей встречались все реже, и в итоге сошли на нет. Судя по часам, снаружи наступила темнота, но ни шелеста перепончатых крыльев, ни писка мы не слышали.
Условия здесь хуже, чем в большой пещере — ни воды, ни света, хотя камни были влажными и скользкими, словно покрытыми слизью, воздух душный и сырой, да и о костре мечтать не приходилось. Но этот длинный ход давал надежду, что он куда-нибудь приведет.
Ужинали в темноте, изредка подсвечивая фонариком. Уснуть, однако, опять не получалось, вновь мешали мысли.
Кто стал бы так долго дожидаться, когда вот она — ближе некуда — самая желанная. Даже во сне старалась прижаться как можно теснее. Только ведь Эль достойна лучшего. В каменной кишке нет возможности даже умыться, не говоря о большем. И чем я небритый и немытый лучше того пещерного человека?
От досады захотелось кого-нибудь убить. Попадись сейчас жертва, отыгрался бы. Придется опять придержать желание.
Утром наш путь продолжался. Очередные повороты, новые развилки, начинало казаться, что это длится бесконечно. Эль все чаще поскальзывалась и спотыкалась. Так прошло трое суток. День от ночи отмеряли часами. Все слилось в беспросветные сумерки для меня и тьму для моей девочки. Разнообразие приносили только препятствия, преграждавшие путь.
Изнывая от кровавой жажды все сильнее, испытывая хроническое недосыпание, будучи голодным, грязным и чувствуя отвратительную, несвойственную мне беспомощность, я раздражался из-за всякой ерунды.
Во время коротких перерывов на отдых, я дремал, прислонившись спиной к стене. К моему удивлению, не менее утомленная Эль брала фонарик и тщательно осматривала все вокруг. Пыталась создать видимость исследовательской экспедиции, раз уж застряли тут? Думаю, необходимость иллюзий давно отпала. Лично мне хотелось сделать лишь одну находку — выход наружу.
Однажды путь преградила длинная трещина, пересекающая пол наискось. Луч фонаря не доставал дна, и почти ничего не удавалось рассмотреть. Свод пещеры нависал так низко, что мы могли только стоять на четвереньках. Второй край, козырьком нависая над пропастью, располагался гораздо ниже. На том «берегу» мы вполне выпрямились бы в полный рост. К тому же, вдали виднелись черные норы тоннелей.
Вот только если впереди тупик, перебраться обратно окажется гораздо сложнее. Мы приблизились к так называемой «точке невозврата».
Рюкзаки я перекинул на другую сторону. Затем, согнувшись, прижал к груди Эль и, оттолкнувшись, перепрыгнул.
Едва ноги коснулись земли, как рыхлый известняк под нами затрещал, съезжая вниз. Не успев даже испугаться, я резко толкнул девушку вперед и нырнул следом вглубь тоннеля. Один из вещмешков чудом уцелел на сохранившейся части карниза, а второй вместе с обломками с шумом исчез в глубине.
Когда все стихло, я подобрался к краю и, подтянув вещи, передал их Эль. Заглянув в пропасть, я смог разглядеть внизу пропажу, застрявшую в узком месте, где края трещины сходились достаточно близко.
Надо бы радоваться, что сами уцелели, но я не желал мириться с утратой и без того скромной поклажи. Мы лишились спальных мешков и продуктов, а также воды. Это уменьшало наши шансы, поэтому я действовал без сомнений.
— Пожалуйста, отойди подальше, я скоро вернусь, — потребовал я тоном, не терпящим возражений, и, не дожидаясь, пока эльфийка опять примется спорить, сноровисто начал спускаться.
Камушки то и дел срывались из-под ног, но, цепляясь за малейшие выступы, я двигался вниз. Стены сближались, перемещаться стало легче. Я почти добрался до цели, когда сверху обрушился остаток козырька. Отраженное эхо и грохот смешались с отчаянным визгом Эль. Затем огненным цветком в голове расцвела яркая вспышка, и все померкло.
Очнулся я, очевидно, через несколько секунд от острой боли, раздирающей мозги, а также правую половину тела.
С трудом подняв руку, я попытался стереть пелену, мешающую зрению. Вернувшееся обоняние подсказало, что липкая жидкость, залившая глаза — моя кровь. Жажда, скрутившая спазмом горло, заставила слизнуть ее с ладони. И тут сквозь шум в ушах донесся полный мольбы и страха звонкий голос:
— Джори, потерпи, я тебе помогу, ты только не падай больше!
Меня словно током прошибло. На краю обрыва эльфийка отважно пыталась нащупать опору.
— Стой! — заорал я что было мочи и тут же зашелся приступом кашля, выворачивающим легкие. — Назад немедленно!
Наверное, мои интонации прозвучали достаточно убедительно. Поняв, что я вполне живой, неслушница без малейших возражений тут же исчезла за краем.
Я переждал, пока регенерация остановила кровотечение из глубокой раны на голове. Затем, не обращая внимания на сломанные ребра, я осторожно выбрался из узкой расщелины, где застрял и почти без приключений поднялся наверх. К сожалению, рюкзак оказался потерян безвозвратно. Повторное обрушение протолкнуло его дальше в бездну, куда даже я не решился бы соваться.
Эль только ахнула, прижав ладони к губам, при виде меня. Кое-как я обтер лицо носовым платком. Донельзя раздраженный и раздосадованный, понимая, что сам виноват в произошедшем, я молча направился вперед.
Минуло еще несколько часов тягостного движения, когда послышался негромкий звук. Последние дни вокруг царила глухая тишина. И вот — такое желанное, становящееся все громче и отчетливее журчание бегущей по камням воды. Стекая по стенам, она собиралась в ручей, неторопливо сбегающий по полу, имеющему небольшой уклон. Непроизвольно мы ускорили шаг. Только теперь я осознал, насколько измучился жаждой. Рухнув на колени, я горстями зачерпывал студеную благословенную жидкость и не мог остановиться. Конечно, крови это не заменило, но все же принесло облегчение. Затем с огромным удовольствием я освежился и смыл с волос запекшуюся грязную корку.
Сегодня мы прошли дольше обычного. «Плачущие» стены встречались чаще, ручей становился полноводнее. Вскоре мы брели по воде. Для меня это не имело значения, просто снял штиблеты, да закатал брюки. Эль вначале заупрямилась, отказавшись от помощи, и отважно ступила босиком в ледяной ручей, скользя по мокрым валунам и натыкаясь на острые камушки. «Посмотрим, насколько тебя хватит», — подумал я раздраженно, сжав зубы, замечая, как вода окрашивается в розовый цвет.
Когда, поскользнувшись в очередной раз, Эль едва не упала, я молча взял ее на руки. Перестав возражать, она благодарно обхватила меня за шею. Когда моя девочка согрелась и задремала, я нашел наконец место для ночлега. Очень кстати, потому что заснуть на ходу мне не позволяла лишь холодная вода.
Подземный коридор расширился, образуя новый грот, где мы кое-как могли отдохнуть. Усталость валила с ног. Не было сил даже разобрать оставшиеся вещи.
— Как ты думаешь, нам не повредит, если денек-другой сделать разгрузочными? А то на колбасу уже глядеть противно, — постарался я придать бодрости голосу.
Конечно же, умница поняла все правильно:
— Съестное было в другом рюкзаке? — уточнила она немного растерянно.
Хорош мужчина, оставляющий любимую голодной. Я ощущал себя полным ничтожеством.
— Ничего страшного, — продолжала удивлять выдержкой эльфийка. — Одногруппницы рассказывали, что подолгу сидели на диетах и даже голодали. И, на мой взгляд, не особенно худели от этого.
Больше на эту тему не говорили. Прижавшись друг к другу, мы моментально погрузились в забытье. Сон в этот раз я увидел на редкость приятный. Лежа на нагретом песке, рядом с плещущимся морем, я страстно целовал мою девочку. Не существовало никаких ограничений и обещаний. Резко проснувшись, я вдруг ощутил, что реальность не сильно отличалась ото сна. Неосознанно я умудрился обнять Эль, а ладонь самым нахальным образом забралась ей под блузку. Хорошо, хоть эльфийский сон глубокий и крепкий.
Сердце колотилось как сумасшедшее, я чувствовал, что сейчас или брюки лопнут, или я взорвусь. Опаленный жаром, осторожно шевельнув пальцами, осязал, как под ними начал набухать сосок. Я словно касался оголенного провода. Она реагирует! Отзывается на мое прикосновение даже во сне!
Эйфория захлестывала, и остатками разума я знал, это мой предел. Никакие клятвы уже не удержат. Главное, себя хоть немного притормаживать, а то дров наломаю. Изнемогая, я приподнялся на локте, и очень нежно коснулся девичьих губ. И они мне ответили! Казалось, от меня валят клубы пара и искрятся кончики волос, а поцелуй все меньше напоминал братский. Ну же, малышка, неужели ты еще спишь? Ее ресницы дрогнули, и удивленные глаза широко распахнулись, еще не до конца понимая…
В то же мгновение земля содрогнулась. Словно невидимой оплеухой меня откинуло в сторону. Послышался ужасающий подземный гул, а вслед за ним грохот, многократным эхом отражавшийся от сводов. Сверху посыпались песок и камни, взметнулась пыль.
Тут же мы оба оказались на ногах. Без раздумий схватив одной рукой рюкзак, другой подхватив Эль, я бросился в первый попавшийся тоннель. Когда все стихло, перестав сотрясаться, пришла очередь внутренне содрогнуться. Обвал произошел с той стороны, откуда мы пришли, и приютившая нас пещера полностью погребена. Обратный путь окончательно отрезан, и с этой реальностью придется смириться.
Мы по-прежнему уныло брели вдоль ручья, но хотя бы по берегу.
К ночи с трудом отыскалось место, где кое-как удалось устроиться. В мозгу бились странные не материалистичные мысли: «Что произошло в последнем гроте?
Естественное природное явление или предупреждение свыше?».
http://www.proza.ru/2018/12/02/195 - продолжение