Бабенька

               
               

     Родных дедушек и бабушек у меня не было. Мамины родители умерли во время блокады.  А папиных, живших в Витебской области, сожгли немцы со всей деревней.

  Но в моей жизни была Елизавета  Ивановна, мать моей крестной. Её я называла бабенькой.   Она была из « бывших». Внешность у неё была благородная, правильная речь и потрясающее чувство юмора. 

  Что мы только не вытворяли с бабенькой! Помню, как мы  наловили сачком в пруду  тритонов, поселили их в трёхлитровую банку и притащили к нам домой. Папа почему-то этих тритонов не полюбил, а нам они нравились. Помню, как мы в ванну запустили плавать морскую свинку, и как нам с ней за это попало. А ещё у бабеньки всегда был компот из сухофруктов и пирожки с ливером. Вкуснятина!
    Меня часто оставляли у неё дома для присмотра. Бабенька занималась домашними делами и пела. Мне очень нравились её песни. Особенно одна.

 Было мне лет пять, когда мама и бабенька  повели меня на Ёлку в Дом культуры.  Дед Мороз стал вызывать детей за подарками. Надо было рассказать стишок или спеть песенку. Я дома учила песенку про маленькую елочку, которой холодно зимой. До меня эту песенку уже пропели раз двадцать.  Подошла моя очередь идти к Деду Морозу.  От волнения  забыла слова. Я сказала Деду Морозу, что не помню про ёлочку.

  - Может какую-нибудь другую песню знаешь? - участливо спросил у меня Дед Мороз.

 Я знала. Самую любимую из песен бабеньки.
   
      « Всё васильки, васильки,
         Сколько их выросло в поле.
         Помню, до самой реки
         Я собирал их для Оли.»  - тоненько заголосила я.

  Зал  от неожиданности притих.  « Он её за руки брал, в глазки смотрел голубые, и без конца целовал бледные щёчки худые»  жалостливо выводила я. Дед Мороз попытался меня остановить, но я отмахнулась от него, протянула руки к слушателям и продолжила эту жизненную историю. В финале на словах « Надпись была на груди: « Олю любовь погубила!»  я повернулась к Деду Морозу и погрозила ему кулаком.  Как мне аплодировали! Я забрала свой подарок и  побежала к маме и бабеньке.

- Лиза, ты  при ребёнке что-нибудь в духе времени пела бы. А то не хорошо как-то, -сказала моя мама.
 - Не расстраивайся, Ира. Согласись, что у Ниночки был  успешный дебют.

   Я не знала, что такое дебют, но успех был. Тут и говорить нечего.

   Мы втроём шли по вечернему предпраздничному городу. Падал легкий снежок, я несла в руках кулёк с конфетами и двумя мандаринками. Мама напевала для Елизаветы Ивановны « голова повязана, кровь на рукаве». Бабенька кивала в такт головой.  Я, счастливая, отбегала от них немного вперед, смотрела на сверкавшие в свете фонарей снежинки и про себя вспоминала слова ещё одной бабенькиной песни:
 
     « Студенточка.  Вечерняя заря.
        Под липою в мае одну жду тебя...»

    Елизавета Ивановна, бабенька моя, спасибо тебе за то,что ты заменила мне тех, кого унесла война. Царствие тебе небесное!