Игра http://www.proza.ru/2018/10/05/1790
- Абракадабр-р-р-р… Абракадабр-р-р-у-у-у… Абр, Абр, арбка… Сколько спать-то можно?
Платочкин приоткрыл левый глаз, скосил его в угол, из которого доносилась странная речь.
- Проснулся, - обрадованно вскрикнул лохматый комок и забрался на подушку.
Платочкин подпрыгнул:
- Вы кто?
- Кто, кто... роман в пальто. Что, писатель, не узнаешь?
Платочкин внимательно смотрел на пришельца из дальнего угла комнаты. Ничего подобного он раньше не видел. Больше всего гость походил на странно одетого кота с перевязанной головой, но сидел совсем по-человечьи, свесив маленькие ножки.
- Я вас не знаю!
- Не знает он, создатель дремучестей. Не нравлюсь? А уж как я себе не нравлюсь, перед приятелями стыдно. Позвольте представиться, - пришелец спрыгнул на пол. Теперь он больше смахивал на домового: то, что поначалу писатель принял за шерсть, оказалось кудрявой бородой. - Хранитель дара, кладовщик опусов. Вы, литераторы, народец ненадежный. То за рулеткой ночи тратите вместо того чтобы за столом сидеть - пером скрипеть, как и положено. То бросите в печку. Знаешь, любезный, что за сожженный том «Мертвых душ» Хранитель до сих пор в ссылке?
- Кто в ссылке? Гоголь?
- Ох, не судьба мне в модных штиблетах от PRADA щеголять. Ох, лапотки и онучи, - завыл гость.
Платочкин растерялся. Раннее утро, надо работать, надо закончить главу, а тут пришелец. Как он в квартиру-то попал?
- Как попал, как попал, - считал мысли гость, - да век бы сюда не попадать, к твоим «гой еси»… Приписан я здесь, к таланту твоему. В чем я, конечно, сомневаюсь. Но там, - Хранитель показал на потолок, затянутый паутиной, - там решили, что тебе нужен помощник. Вот я и стараюсь, как могу.
- И как же, позвольте узнать?
- Ох, тяжело с тобой. Ты думаешь, бессонница? А это все я спать не даю, сюжеты в твою голову нагоняю. А из соцсетей кто друзей твоих удаляет, кто их в черные списки вносит? То-то, как попадешь туда – все, меня отзовут и… Пропадай ни за что, отправят в наказание к копирайтеру какому-нибудь, вдохновляй его на способы прочистки засоров.
- Значит ты – что-то вроде Музы? – с интересом спросил писатель.
- Ой, напридумывали себе - девиц бесплотных, от созерцания которых пальцы чечетку по клавиатуре отбивают. Или вот еще: кобыл крылатых, тоже мне, генномодифицированные фантазии. Я вот зачем показался-то. Мы ведь обычно невидимы. У тебя, того, есть что-нибудь? Понимаешь, вчера с приятелями перебрали, отмечали книжку одного из подшефных.
- Похмелье? - понимающе спросил Платочкин и потянулся к бару.
- Ой, только не это, мы же не люди, мы – литературные хранители, будь неладно время, когда выдумали буквы. Мне бы текст какой, посолонее.
- ???
- Ну что ты, маленький что ли? Вчера Хранительница одного шансонье такое выделывала. Вот и не рассчитали. Нет, ну начали мы, как всегда красиво, Гомер там, оды, все как положено. Но я уже на Пушкине заметил: вечер обещает стать веселым. А уж как до современных добрались… Плохо мне, текстовое отравление, обескультуривание полное. Тянет на солененькое…
- В смысле, фривольное? Пошлое?
Хранитель виновато кивал.
- Ничего. Откуда?
- Вот говорила мне матушка, что ты к писателям рвешься, выбери себе стабильную профессию – иди к дворникам.
- А у дворников тоже свои хранители есть?
- Разумеется. Иначе вымерли бы они все, завалило кирпичами или жалобами жильцов. Эх, хорошо: работа на свежем воздухе, простая, эффективная. Стоишь себе, шепчешь на ухо подопечному: «вжих-вжих», медитируешь. Так нет солененького? А острого? Фельетончик какой завалящий, сатира? Как, и острого нет? Горе мне, горе, - заплакал Хранитель.
- Может стихи подойдут?
- Что ты, стихами похмеляются «только аристократы и дегенераты», - неожиданно процитировал гость. Ладно, давай свою медовуху, читай свои древности. Крепости в них, конечно, как в старом квасе, но хоть что-то, не умирать же…
Платочкин читал второй час. Пристроился на пуфик у кровати, где разлегся Хранитель в залатанной косоворотке, холщовых штанишках, онучах и лапотках, и читал-читал…
- Ты вот скажи, писатель, что ты все о древностях своих? - голос Хранителя потерял твердость. Квас квасом, а опьянение наступило.
- Нравится тема.
- Нет, это я могу понять. Но вот мне-то как? Вчера съехались приятели, Бентли там, все дела. Одеты, ах, как они одеты. А я? Я? Просто сирота среди них, бедный родственник. Косоворотка в заплатках да штаны с прорехами. А тут еще хранительница эта с намеками. Нет, ну она, сам понимаешь, низкая социальная ответственность в каждой сережке видна. Но все же…
И они долго плакали, читали Пастернака, Блока… Да кого они только не читали? Платочкин вспомнил неприличные частушки, которые слышал на какой-то свадьбе, был приглашен как писатель. Хохотали в голос. Устроили танцы. Делали гримасы выключенному монитору. А кнопку включения изолентой заклеили. На всякий случай.