"Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит": http://www.proza.ru/2018/10/26/1180
3.4.3. Мастер и Маргарита: «не двойной ли это образ русской души?»
Если принять ту мысль, что произведение Мастера в романе, было единственной возможностью в наступившие времена тотальной антихристианской идеологии сказать о Христе, «впервые», как отмечает Архиеп. Иоанн Шаховской, то не должна показаться такой уж странной другая его мысль, о том, что Булгаков хочет прикровенно сказать и о России. Так оно или нет, нам, наверное, уже никогда не суждено этого узнать, и Архиеп. Иоанн, указывая на острую маскировку автора, сетует на затруднительность чтения подтекста книги. Тем не менее, он вопрошает: Мастер и Маргарита, не двойной ли это образ русской души, жаждущей мира и раздирающейся между бесовским искушением и зовом истины?».
Мы попытаемся провести очень краткое исследование этой идеи, опираясь на книгу знаменитого русского философа Н.О.Лосского «Характер русского народа», который сам опирался на книги некоторых иностранных авторов конца XIX – начало XX веков, поживших в России, работы известных русских философов, и, конечно, собственные наблюдения, как человека, пожившего 30 лет за границей.
Главной чертой русского народа Лосский считает максимализм в искании Абсолютного Добра, который находит свое естественное выражение в глубокой религиозности. С ослаблением веры в народе, с частичной утратой культа, он находит свое выражение в культуре. Русский человек пытается выразить свой идеал в разных культурных формах. Скажем, в форме художественной литературы. Мастер пишет свой роман, в котором его герой Йешуа проповедует и являет жизнью своей Абсолютное Добро, при этом он верит в Единого Бога. Правда, говорится, что он пишет роман «о Пилате». Но этот роман не о Пилате, как таковом, а о том, как подействовала эта идея добра на душу Пилата. Также и Маргарита проявила чрезвычайный интерес к роману: «она…говорила, что в этом романе ее жизнь». Другое дело, что им не суждено было воплотить идею добра в полноте в своей жизни, но важно, что их привлекал этот идеал. Не является ли Мастер как бы одним из плеяды великих русских писателей XVIII – XX веков, положивших в основу своего творчества поиск нравственного идеала, смысла жизни и духовности.
Из идеи Абсолютного Добра происходят даже такие явления в русском народе, как революция и социализм. Однако, здесь эта идея предстает в извращенном виде, и она тесно связана с другой чертой русского народа – свободолюбием. Маргарита, став ведьмой, обретает эту свободу, но потом, странным образом, нередко действует, исходя из милосердия. По наблюдению профессора психологии, во время второй мировой войны в Словакии, солдаты Советской армии вели себя, «как дети, награбят много часов, а потом и раздают их направо и налево». Русский хочет отменить все условности, всю нравственность и культуру поведения, и проверить ценность их на своем собственном опыте, пропустив через свое сердце. Против идеологической условности, ставшей пошлой нормой жизни, протестует и Мастер.
У тех, кто пережил духовный кризис, и не обрел опоры себе в идее Бога и абсолютного Добра, в характере появляются такие свойства, как нигилизм и хулиганство. Эта сторона особенно проявляется в характере Маргариты. Это – и «непечатные ругательства», так присущие лихим особам, это – и «легкое поведение» (правда, в окончательном варианте все относительно целомудренно, кроме ее постоянной наготы, а вот в черновиках есть описания иного плана, чего стоит, например, развеселивший ее эпизод, с ожившим в ее руках фаллосом), и мстительно - хулигански разгромленный дом Драмлита.
Бесовским искушением является и связь русской души с нечистой силой. «Как я счастлива, как я счастлива, как я счастлива, что вступила с ним в сделку! О, дьявол, дьявол! Придется вам, мой милый, жить с ведьмой», - ликует Маргарита. И Мастер пишет свой роман в синергии с Воландом, и оба принимают его обольстительное предложение получить покой без света. Не может ли это быть проявлением большевизма, отказавшегося от Бога и не ищущего вечного Света, не похож ли он в чем-то на искомый коммунизм, на земной рай. Гоголь в «Мертвых душах» вопрошает: «Какой же русский не любит быстрой езды? Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: черт побери все! Его ли душе не любить ее?... Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься?... Русь, куда же несешься ты, дай ответ?» . И Булгаков отвечает: в царство Воланда, бес – светный, лунный, всегда обманчивый «покой».
Народно-литературные традиции дьяволиады: http://www.proza.ru/2018/11/04/1541