Фирдоуси. Шахнаме в прозе

АННОТАЦИЯ

Эта «Книга царей» - выдающийся памятник персидской литературы, национальный эпос иранских народов. В «Книге царей» описывается история Ирана от древних времён до проникновения ислама в VII веке. Самая длинная поэма, принадлежащая перу одного автора: объём в два раза больше, чем объём «Илиады» и «Одиссеи» вместе взятых. Книга была переведена с персидского на английский Диком Дэвисом, который отобрал самые лучшие моменты Шахнаме и изложил в прозе.

Автор: Фирдоуси
Переводчик на английский язык: Дик Дэвис
Переводчик на русский язык: Илья Духанин  - http://www.proza.ru/avtor/duchanin
Корректор: Духанина Мария - http://www.proza.ru/avtor/maryhamster


Предисловие

Передо мной лежат две книги. Одна из них: «Шахнаме» Дика Дэвиса, а другая – гораздо более тонкая, предназначенная для молодых читателей и на её обложке, над миниатюрой с людьми на лошадях, написано: «Избранное из Шахнаме» от Ахмада Нафиси. В предисловии к этому труду мой отец написал, что идея книги восходит ко временам, когда он литературы. Он начал с «Шахнаме» Фирдоуси для моего брата и меня, тогда нам было не более 3-4-х лет, позже он делал тоже самое и для наших детей. Мой отец всегда настаивал на том, что изначально у персов не было своего «дома», кроме их литературы и особенно, поэзии. Это государство - наша страна многократно подвергалась нападениями, и каждый раз, когда персы теряли смысл и корни своей собственной истории, культуры и языка, они находили в поэтах надёжных хранителей своего «дома». Приводя в пример поэта Фирдоуси и то, как после завоевания арабами, он сам уцелел и передал историю и культуру своего народа, через эпос персидской мифологии и истории в своём труде «Книга царей», мой отец говорил: «Мы не имеем другого «дома», кроме этого» и, говоря про «Шахнаме», он указывал на то, что это ещё и ещё повторится при тебе или твоём брате, при ваших детях и внуках.
А потому мы вместе, как и множество других персидских детей выросли на «Шахнаме» и, в нашем случае, на воображаемом мире от нашего отца. Ростам, Тахминеш, Сиявуш и Бизан, а также другие герои историй Фирдоуси, стали нашими братьями и сёстрами, кузенами и соседями. Уважающие читатели Фирдоуси восхваляют его и создают вокруг него свои собственные легенды. Когда я женился, у нас появились дети, мой отец также рассказывал им о Фирдоуси, его легендах и сменяющихся царях, и султане Махмуде Газнави. Дик Дэвис фактически дал нам исторический источник, но мы слышали и другие истории из Шахнаме, которые подобно мифам, говорят нам важную правду.
Согласно истории, султан Махмуд, связанный с Шахнаме Фирдоуси, обязался заплатить поэту по золотой монете за каждую строку поэмы, но, как и многие правители не исполнил своё обещание. Вместо того он послал поэту серебряные монеты, которые несмотря на крайнюю нищету Фирдоуси, тот отказался принять. В конце концов царь понял вклад поэта, раскаялся в своём поступке и отправился в Тус, чтобы вознаградить поэта. Но он опоздал, когда он и его слуги вошли в ворота города, то столкнулись с другой, выходящей из ворот процессией, несущей гроб Фирдоуси. Содержащаяся в Шахнаме легенда говорит о столкновении между царём и Фирдоуси, и сам царь, могший завоевать весь мир, получил такую славу, что приходит к наиболее могучему тирану всех времён. Прошла почти тысяча лет, мой отец сказал, что чудо никогда не иссякнет в словах, и мы запомнили самого царя только потому, что помним писателя. Поэт может говорить, и за ним итоговая победа.
После побед Исламской революции и особенно в течение войны Ирана с Ираком, я нашёл убежище в персидской поэзии и литератур, тогда мы с друзьями собирались каждую неделю и читали классику из персидской литературы, с нами ещё был хорошо известный писатель Хушанг Гольшири. В то время я уделял много внимания не только историям, но и чудотворному языку и поэзии Шахнаме, понимая то, что поэзия кажется настолько ненавязчивой, а истории излагаются крайне легко, не только из-за прекрасного поэтического дара Фирдоуси и его таланта как рассказчика, но из-за его умения, превратившего поэзию в историю.
В то время я понял, насколько был прав мой отец. Для персов Шахнаме – это как будто документ, удостоверяющий личность и то, что они на самом деле жили. Вместо истории о силе, и политике, вместо перечисления бед от завоеваний и разрушений от врагов, союзников и самих людей, вместо повествования о действительности, на которой они не имели почти никакого контроля, они создали великолепный памятник в словах, они вернули богатство, и приобрели лучшее из человечества. Шахнаме-это золотая цепь, связывающая одного перса с другим, а их прошлое с настоящим.
Теперь же мы благодарны Дику Дэвису за эту «золотую цепь», протянутую из другого языка. В своём переводе избранных моментов из Шахнаме он передаёт уникальную поэтическую атмосферу великого эпоса Фирдоуси. Мы ценим Шахнаме не только из-за самих персов, но и из-за того, что она передаёт те аспекты персидской культуры, что перешли через время и пространство, не обратив внимание на ограничения истории, этнической принадлежности, национальностей и даже культур. Эта книга, классика литературы, захватывает, показывая страсти, призывает, повествуя о стремлениях, предательствах, радостях и страданиях, которые может испытывать каждый, вне зависимости от места жительства и используемого языка. В конце концов англоговорящий читатель обратится к этой книге не только из-за лучших моментов из персидской истории и культуры, но и из-за её неизбежной человечности. Чтение Шахнаме приведёт нас к удивительному открытию о том, что наши различия не имели бы смысла, если бы мы все вместе признавали бы нашу человеческую природу и наши связи, и отношения между собой.
А потому это - универсальное обращение к читателям Шахнаме из разных стран и с разными культурами, дав им правду пророческих строк автора:

«Я достиг конца этой великолепной истории,
И все земли полнятся разговорами обо мне.
Я не умру, и семена, посеянные мной
Моё имя и его слава будут бессмертны
А люди чувств и мудрости будут это красть.
И когда я ушёл, то хвалили и прославляли меня».

Вступление

Шахнаме – это национальный эпос Ирана или Персии как её принято называть, созданный поэтом Фирдоуси в конце 10-ого – начале 11-ого веков нашей эры. Эта история повествует не меньше, чем о судьбе страны и людей в ней, от создания мира до арабского завоевания, принесшего новую религию Ислам в сам Иран, что было в 7-ом веке нашей эры.
Различие между западными эпосами, к примеру: Илиада, Одиссея и Энеида, предполагает обращение к одному поколению, а также к последующим, при сосредоточении на нескольких главных действующих лицах, способных взаимодействовать друг с другом. Большой отрезок времени, охваченный в Шахнаме показывает нам многие поколения, а перечень главный героев значительно больше, чем у подобных западных эпосов. Текущее общепринятое издание поэмы в девяти томах состоит из более, чем 50 000 строк (а по английским критериями для стихов это очень длинные строф, каждая из них состоит из 22-х слогов, что делает их немного более длинными, чем в поэмах о героях, а потому для английского читателя было бы вернее сказать, что поэма состоит из более, чем 100-та тысяч строк). Потому за счёт длины и множества описанных героев, а также по другим значимым признакам (согласно античным и всё ещё существующим народным традициям, подпитывающими и являющимися основой поэмы и создающие новые варианты значимых историй при относительной неопределённости текстовых правил), Шахнаме часто кажется ближе к индийскому эпосу, к примеру, к Махабхарате и Рамаяне, нежели к Илиаде. При отличиях от западного эпоса, однако, не стоит скрывать и сходства, которых, есть большое количество, если разбирать эпизоды поэмы. К примеру, базовой темой западного, и античного, и средневекового эпосов является конфликт между королём и главным действующим героем, находящимся в центре поэмы. Илиада, начинающаяся с подобного конфликта (между Ахиллесом и Агамемноном) даёт великолепный пример этому. В Шахнаме главная тема подобно повторяет такую историю множество раз, развиваясь в бесчисленном количестве противостояний королей и героев.

Структура поэмы

Как структура поэмы Фирдоуси отражает огромное множество конфликтов и героических действий, охватывая множество героев и их поколений? Как такое большое подробное повествование создаёт первое впечатление о том, что Фирдоуси сделал то, о чём британский поэт 8-ого века Нений писал в начале своего эпоса: «Я сделал много всего, и способен ли я найти»?
Традиционно для длинных средневековых персидских поэм Фирдоуси начал с обращения к Богу, потом ещё ссылается на некоторые моменты, а уж после приступает к самой истории. Шахнаме начинается с прославления бога, Владыки Мудрости и душ, а также понимающего всё человеческое существо.
Эти три проблемы: природа мудрости, судьба человеческой души и непостижимость целей Бога играют важные роли в развитии поэмы.

А теперь во имя Бога, чья сила правит
Мудростью и создала людские души,
Стала выше всего, всех мыслей и речей
И способна объять или достичь
Владыки Сатурна и Звёзд в ночи,
Того, кто даёт нам Солнце и Луну, и свет от Венеры,
Находясь над всеми именами и мыслями и превосходя их
В их созидании и неизвестности…

Экзерсис продолжается кратким описанием создания четырёх элементов (земли, огня, воздуха и воды), с которых и началось существование мира. Далее идёт создание человека (опять же говорится о том, что мудрость – это главная черта человека), а также создание Солнца и Луны. За этим следует обращение к Мухаммеду, пророку Ислама, и отрывок об источниках для поэмы, которые являются довольно символическими и носят условный характер. Фактически, Фирдоуси использовал часть (о появлении зороастризма) от работы прежнего поэта (Дакики), и завершается эта вводная часть восхвалением Газневидом и Султана Махмуда, на помощь и защиту которого надеялся Фирдоуси (хоть Легенда и гласит о том, что Махмуд незаслуженно плохо отнёсся к поэту).
Если мы двинемся за это вступление (опускаемое в современных переводах), то основой для последующей структуры поэмы будет хроника царей, как это и указано в заголовке «Книга царей». Пятьдесят владык-правителей (или более точно, пятьдесят монархов, три из них - царицы) будут названы. Вместе с этим будут описаны их вступления на трон и их же смерти (или отречение, или насильственное отстранение). Режимы в поэме будут сменять друг друга, и всё чаще и чаще будут обращения к царям и героям прошлого, а также появятся периодические предсказания будущих режимов и событий. Однако, цари никоим образом не могут быть сравнены между собой, некоторые из них заслужили всего несколько строк, другие же - многие тысячи. Правление царя Кавуса, с которым связаны многие истории поэмы, занимает больше трёх томов в стандартном девяти книжном издании. Фирдоуси одним царям уделял больше внимания, а другим – меньше. Отчасти это могло быть из-за доступных ему историй (дававшие ему больше данных об одних царях, нежели о других). Но также ясно видно, что некоторые правления ему были интересней других. Хороший пример этому – упоминавший ранее царь Кавус, настолько разжиревший, что для описательно части стал одним из самых худших царей. И при описании его режима Фирдоуси постоянно говорит о дилемме, что лучше – быть хорошим правителем, живя при зле, или иметь некомпетентное правительство
Сущность хорошего человека-героя – центральный элемент вопроса Фирдоуси, что даёт и другие вопросы поэмы, обладающие сильным этическим уклоном. На важные для нас качества стоит посмотреть, а особенно на вопросы не «Как мне победить?», но «Как сделать хорошо?» Этические вопросы несут немного иной характер. Как и большинство средневековых историй и квазиисторий, а также хроник, - они являются «зеркалом для принцев и царей». А потому в Шахнаме есть и положительные, и отрицательные правители (иные герои).
Чтобы описать поэму как изначальную «хронику с этическим уклоном», предполагается определённое эстетическое ответвление в повествовании, которое в основном преподносится в виде «исторической» хроники с моралью. Однако, это далеко от истины для опыта по прочтению поэмы, которая почти повсеместно проникнута смыслом эмоциональной недолговечности и даже кризиса чувств, сильнее всего это становится видно на заключительных страницах, где всё превращается в трагедию, в записи о горестном развитии народа, чьи потери кажутся бедами (в этом состоит и ещё одно отличие от античного западного эпоса, который не оканчивается трагически).

Историческая основа

Как и в случае с другими основными эпосами, появление Шахнаме произвело в переходный момент. С одной стороны, она – сборник того во что верили, как в прошлое, и в этом смысле она отмечает окончание эпохи, а потому поэт писал с позиции безвозвратности описанного ушедшего «золотого» века. Но это также и начало нового времени, чья новая традиция связана с изображением людей, чьи предполагаемые предки восхваляются в этой работе, формируя новый образ. Сам Фирдоуси, автор поэмы, жил в то время, когда был реален пересмотр персидских традиций. Помимо этого, так или иначе всего стихотворном вступлении не был бы показан элемент культурного переосмысления. Потому для понимания Шахнаме необходимо знать что-либо о времени её написания.
Главнейшая граница в персидской истории было произошедшее в 7-ом веке арабо-исламское завоевание последней предысламской династии Сасанидов, правивших Ираном. С точки зрения 21-ого века это произошло почти на средине исторического развития. Перед этим моментом прошло почти 13 сотен лет развития персидского народа (с 6-ого века до нашей эры и до появления империи Ахеменидов), также с того момента и до настоящего времени прошло почти 13 сотен лет. В античном мире эта «долгосрочность» и играла основополагающую роль в предысламском мире. И хоть от греков и римлян шло политическое влияние, персы так или иначе придерживались постоянства и своих определённых традиций.
Потому арабское завоевание 7-ого века стало достаточно сильным шоком, особенно из-за того, что казалось, что персы исчезли из культур других стран, будучи включёнными в халифат. Иранский учёный сказал про завоевание как о «двух веках тишины». Также эта атмосфера периода была озвучена в труде по зороастризму (доисламской религии Ирана) как  «… вера обрушилась, а царь царей был убит как собака…  Они отняли независимость у Хосрова. Не с умениями и славой, а с насмешками и шутками приняли они его. Силой берут они жён у мужчин, забирая себе лучшие владения и сады… Посмотри, сколько зла разнесли они по миру, и нет худшей болезни. Мир был передан им».
После завоевания шли постоянные восстания против новых правителей, особенно они проходили в Центральной провинции, в Фарсе, который был «сердцем» всего Ирана, а многие города были многократно завоёваны. Династия Омейядов (661-750-ые) испытывала негатив к персидской цивилизации и даже делали то, что обращённые в ислам не арабы становились горожанами второго сорта (в то время большая часть населения ещё не была мусульманами, и в начале исламского периода их второсортный статус не давал им право голоса). Аббасиды, которым в 750-ом году удалось примкнуть к Омейядам, пришли к власти в результате восстания, начавшегося в Хорасане (в северо-восточном Иране). Они симпатизировали проперсидским, его мать и главный министр были персами. Фаэд б. Саль также был персом, который утверждал, что двор Аббасидов адаптировался к завоевателям арабам. Иранцы стали появляться на гражданской службе у Аббасидов (Бармаки или Барместиды и Наубаки были особенно известными), а период Аббасидов выглядел как «персификация» двора и его культуры, персидской цивилизации гораздо сильнее, чем их предшественники. Столица была перенесена в Багдад, поближе к развалинам от бывшей персидской столицы, Ктесифона. Это был неоднозначный жест, подтверждающий победу арабов над Сасанидами, но также он говорил о проперсидском направлении, взятом Халифатом. Халиф аль-Мамун в особенности был, если не сказать, в целом халифата. Но арабское иго явно было раздражено этим, а потому ранний период Аббасидов был отмечен восстаниями по всей Персии протии правления Багдада.
Постепенное уменьшение власти Халифата привело к тому, что в десятом веке местные династии уже контролировали большую часть Ирана, хоть и номинально, ведь основная власть всё ещё была у Халифата. На западе, включая Багдад, правили Буиды, утверждавшие о своём происхождении от Сасанидов, и для себя возродили их титул «царь царей», а в своих культурных пристрастиях всячески пытались отличиться от Аббасидов. Они имели сильные шиитские взгляды (естественно, Сасаниды были суннитами), также их двор отмечал те же праздники из зороастризма, эта смесь любопытно показывала более позднюю иранскую культуру, начавшуюся с 6-ого века. В течение 10-ого века Саманидское правление на северо-востоке было высококультурным, энергичным и талантливым, династия говорила о своём происхождении от Бахрама Чубинехе. Это был глава Сасанидов, которому Фирдоуси уделили немало места. Он активно способствовал проявлению интереса к древней Иранской истории (так, принятые правила во многом шли оттуда), имел интерес к древностям, говорящим о прошлом страны. Немалую роль в последующем развитии персидской литературы сыграл переход к новому персидскому (развившийся в течение завоевания язык). Со временем Хорасан стал наполняться лучшим представителями, также было и в Мавераннахре, подконтрольной области Саманидам.

Фирдоуси и его источники

Именно в этом мире в 940-ом году нашей эры Фирдоуси родился в деревне рядом с Тусом, позднее он был подавлен соседним городом Машхадом, в то время бывшим наибольшим городом Хосана. Он был «дехканам», то есть членом местной земельной аристократии, той, что сильно пострадала и ослабла, и конечно же, нашла себе место среди новой цивилизации. Тем не менее, она сохраняла персидско-иранские традиции и считалась «истинно персидской» в отношении своих предпочтений (арабы и персы настолько сильно отличались друг от друга в своих литературах того периода, что иногда слово «дехкан» было эквивалентом «перса»). В основном Тус находился под властью Саманидов, хотя и в течение части жизни Фирдоуси местный правитель Мансур. Абд аль-Раззак временами старался перейти от Саманидов к Буитам и наоборот, делая это для своей выгоды. Возрождение интереса к местной персидской культуре, чему способствовали Саманиды, играл важнейшую роль в той среде, в которой мог исполниться проект подобным написанию Шахнаме, направленный на прославление культурных и этнических особенностей античного Ирана. Также тут сыграл свою роль факт того, при Саманидах стала обширно писаться персидская поэзия, превратившаяся в культурную силу, с которой нельзя было не считаться. Ещё это указывает на долг Фирдоуси по отношению к основному народу и на саморекламу, созданную Саманидским двором.
В поздних частях поэмы источники поэмы стали неявными. Учёные сошлись на том, что он использовал и устные, и письменные источники, хоть и неизвестно, в каких именно соотношениях. Для последнего отрывка поэмы (от появления Секандара, Александра Великого) он постоянно обращался в основном к редким письменным источникам, некоторые из них всё ещё существуют, а для начальных, мифологических «легендарных» частей он мог обращаться в основном к устным источникам.
Один отрывок поэмы, посвящённый зороастризму при царе Гошаспе, был написан предшественником Фирдоуси, поэтом Дакики. А Фирдоуси взял себе построение работы, когда Дакики был убит рабом.
Пристрастия во взглядах самого Фирдоуси очевидны из начала поэмы, исходящие из бездействия, так и из него самого. Он начал с создания мира и появления первого человека, Кайумара, а потом перешёл к царям, боровшимся против сверхъестественных сил зла и создавших искусство народа. Хоть не может быть никаких сомнений в искренности Фирдоуси как мусульманина (и есть некие доказательства того, что он как и Буиты объединил «националистические» взгляды с шиитскими симпатиями), в своей поэме он не пытался включить туда элементы коранической или мусульманской космологи, также он не пытался объединить в начале поэмы персидскую и кораническую хронологии (то есть историки Табари и Масуди), он просто игнорировал исламскую космологию и летопись, сделав центром персидские мифы о создании мира. Далее, первым злым персонажем (вместо сверхъестественных сил) стал царь-узурпатор Заххак, навлекший беды на Иран, в котором тем самым узнаётся араб. Поэма заканчивается победой арабских армий и поражением Сасанидов, а потом наиболее важен отрывок о пророчестве Сасанидского главы Ростама, сына Хормозда, где говорится о бедах от завоевания.  А потому поэма насыщена достаточно откровенной враждебностью к арабам и к политической культуре, но не к религии, которую они принесли с собой.
Незнакомый с поэмой Западный читатель, сказавший, что имеет дело с доисламской историей, может искать ранние легенды, следующие за историями об Ахаменидских правителях – Кире, дари, Ксерксе и их преемников. Но в поэме Ахамениды почти отсутствуют до появления Александра Великого, то есть до упадка. А дальше Иран, родина Фарсов (или Парсов, оттуда и произошло слово «Персия»), будет редко упоминаться на первых двух - третях поэмы, а большинство названий мест, занимающих важные места в до Александровской части поэмы (то есть Балх, река Оксус, Гильменд, Кабул и Марв) не соотносятся с современным Ираном. Фактически, в Шахнаме родная земля Ирана, по меньшей мере до прихода Сасанидов, была Хорасан. А при них территория увеличилась до Оксуса, и материалы для этой части исходят из легенд этого места и Систана, то есть восточного Ирана, что ныне западней Афганистана. Можно предположить, что в течение династических переворотов, происходящими между завоеванием Александра и до появления Сасанидов в 3-ем веке до нашей эры (и в особенности при парфянах, бывших в тех местах, как это отмечается в легендах), новый материал заменял старые записи, сделанные при Александре, в результате этого он исчез из исторических записей.

Темы, предубеждения и изменения поэмы

Первая половина поэмы в основном наполнена пленными противостояниями, а река Оксук отмечает примерную территориальную границу между племенами, а потому очевидными ценностями были племенная лояльность и воинская доблесть. Основной конфликт был между Тураном и Ираном, то есть между Хорасаном и Мавераннахром. Как миф он был рассказан в истории о братоубийственном конфликте Тура и Ираджа. Сам по себе «Туран» отправляет нас к «туркам», - это этническое определение появилось в конце периода Сасанидов, когда фактически это место было занято турецкими племенами, которые постоянно досаждали Ирану. Но сама по себе легенда старше этого конфликта, а значит, эта история имеет плановое происхождение двух народов, что говорит о том, что у если у истории вообще есть какие-то реальные исторические корни, но они относятся к древнему противостоянию двух кланов, которое периодически возникало при переходе народа на Иранское плато (миграция, как предполагается, могла произойти до начала первого тысячелетия до нашей эры). Самые основы должны отсылаться даже к более раннему периоду, параллельному индийским мифам и легендам (Джамшид из Шахнаме, к примеру, отождествлялся с ямой, индуистским владыкой Преисподней), и вероятно, происходит от времени до раскола между индийскими и иранскими родами индоевропейских народов. Также связи с Западной мифологией также говорят о различиях, к примеру, история о Джамшиде и Заххаке не подобна истории о Прометее, ведь злобные короли дали искусства людям, а затем находятся в подземных мучениях, в обоих половинах истории есть два героя, а не один.
Хоть и кажется, что большинство историй из «легендарной части» Шахнаме пришли из восточного Ирана, но не все они подобны друг другу. В этой части сплелись две различные династические традиции, а потому там отражены взаимоотношения этих двух семей: Каянидов, правивших всем Ираном и Нариманов (сам его сын Заль, сын Заля – Ростам, сын Ростама - Фарамарз), правившие с постепенным ухудшением – Сам был беспрекословно лоялен в отношении своих повелителей Каянидов, относясь к плохому царю как к доброму. Заль частенько критиковал действия своего царя, но в итоге поддерживал их. Ростам, легендарный герой этой части поэмы, открыто презирал двух своих царей (Кавуса и Гошаспа), хоть он тоже действовал, исходя из лояльности. А его сын поднял бунт против своего короля и был убит.
Особенно интересно то, что конфликты между царями и их советниками всегда показаны с этической стороны вопроса, то есть в этике советник превосходит своего царя. С легендарной и племенной стороны первое качество общества, описанное в поэме с её эстетической стороны, - это фактически, что тот, кто требует лояльности всегда хуже тех, от кого требуют её. А наши симпатии, скорее всего, отдаются управляемым, а не правителям. Аналогичная ситуация может быть найдена и на семейном уроне. Три наиболее хорошо известные истории из «легендарной части» поэмы – о Сохрабе, Сиявуше и Исфандияре – предполагающие смерти сыновей, и в каждом случае смерть была вызвана действиями отца. Как это напрямую было с Сохрабом, косвенно, но также с Сиявушем и Исфандияром. И вновь появляющиеся отношения и бескорыстными (особенно хорошо это видно на примере Сиявуша). Также стоит отметить то, что у всех трёх убитых сыновей были неисламские матери – иностранки. Мать Сохраба была Саманганкой из пограничного города с неоднозначными стремлениями. Мать Сиявуша была туранкой, из врагов Ирана, а Исфандияра – была из «Рума» (Византии). По меньшей мере кажется, что цельное сообщение от аристократии было следующим, задевшее вопрос о лояльности к королям и отцам, потребности которых дают ужасающие результаты, как-то было и с Ираном. Ценности в поэме ставят под сомнение сочувствие полуиностранным царям. И точно, Сиявуш и его сын Хосров, представляющего собой идеального монарха из легендарной части поэмы, отворачиваются от Ирана по личным этическим соображениям.
Сам Хосров отправляет нас к другой проблеме из поэмы, к понятию сана-звания. Как ни странно, большое количество царей поэмы, среди которых двое были особенно значимыми: Феридун и Хосров. В «Гулистане» Сади, персидского писателя 13-ого века есть история о царе, имевшего великолепного советника, которого он не слушал. Советник связался с религиозными нищими и вместе с ними нашёл душевный покой, который он никогда не знал при дворе. Страна начинается разоряться, и царь посылает за бывшими советником, чтобы вернуть его, говоря, что он – единственный человек, способный занять этот пост.  На что тот ответил, что его разум мешает ему встать на прежнюю должность. Такая же проблема этического плана освещается в большой части Шахнаме: те, кто может лучше всех править, наиболее неохотно это делают. Эта проблема ясно показана у Хорасана с её этической точки зрения, появляясь перед тем, как он решает окончательно уйти с трона.
Относительные частые вопросы о троне, а также другие проблемы, к примеру, роль Заля и Ростама как «делающих царей» после убийства царя Назара, являются ещё одним свидетельством о восточном происхождении части истории из «легендарной части» поэмы. В ней одновременно существуют два понятия сана. С одной стороны, поддерживающий Сасанидов Фирдоуси проявлял древние ближневосточные понятия о служении и сане, связывающих царствование с религией, также отношение к квазибожественному возвеличиванию царя до уровня представителя Бога на земле, что связывается с доисламскими вавилонскими традициями. Другая черта – это «степная практика» по рассмотрению царя за счёт деяний его «коллег». Это соображение о том, что царя всегда можно сменить, если он бездействует (или является слишком старым для эффективного правления) и о том, что царь правит в силу своих способностей и с согласия знати. В большинстве случаев «отречение» связано с последней (поздней) традицией; хоть и в соответствии со своей задачей Фирдоуси часто изменял само клише, исходя из проблему личного этического выбора (ирония состоит в двух традициях царствования, восточной и менее абсолютистской, что является истинно иранской, и западной абсолютной монархией, относящейся к вавилонским неиранцам, хотя из-за связи Ахаменидов, с вавилонской традицией и проклятие их последующими иранскими династиями, особенно Сасанидами, ныне считается «истинно Иранской»).
Особенно интересна фигура Ростама. Он – выдающийся герой поэмы и представляется как «спаситель Ирана», но его происхождение (как сына индийской принцессы, произошедшей от арабского царя демонов и человека, воспитанного сказочным Симургом за пределами цивилизации) провозглашает Ростама, как имеющего особенно несвязанные с Ираном дела, с его двором и культурой. Во всех смыслах Ростам является минимальным персонажем, правящем на границе, связанный со сверхъестественным миром (Симург) и с царством животных (его талисман – шкура тигра). Он отражает собой многие черты героя – ловкача, подобный есть во многих культурах и на самом деле его второе имя («Дастан») значит «обман». Далее его этики и бытие кажутся более примитивными и даже грубыми, чем у учтивого придворного, против которого он часто и выступал. Это говорит о том, что его оружие (булава, дубина и лассо) были наиболее древними, и несомненно, неметаллическими. Его легенда отправляет нас к древним корням историй, что позволяет нам отправиться в предысторию.
Должно быть очевидным, что даже такое неполное и краткое раскрытие темы показывает то, что в поэме главное идея - династическая хроника, в относительно простом смысле этого понятия, не начинающего определять ценность этой работы и труда Фирдоуси.
Поэма переходит от легенд к квазиисторическим материалам о появлении Александра, хоть и в начале эта история преподносится в более или менее легендарном формате (к примеру, полуиранское происхождение Александра, отец – иранский царь Дараб и прочие распространённые исламские истории об Александре, где он представлен с большими искажениями как мировой завоеватель). Как и в случае с Ахаменидами, исторические записи о парфянцах, правивших Ираном с 3-его века до нашей эры по 3-ий века нашей эры, в поэме отсутствуют. Это произошло из-за намеренной облитерации со стороны Сасанидов в отношении той династии, которую они заменили.
В заключительной части поэмы информация о Сасанидах достаточно полна и представляет собой простую, и даже случайную, хронику. Однако, существуют детали многих историй, которые постоянно переоценивались и явно не имели мифологической основы, постоянно перемешиваясь с более ранними историями. Большинство из подобных моментов в той или иной степени являются пропагандой славы Сасанидов. Пример тому реформы Ардешира и повествование о Хосрове (Кесра) Нуширване, являющимся архитипным царём из «исторической части, являясь таким более, чем Кай Хосров из «легендарной части» Некоторые темы из начальной части поэмы рассматриваются и далее, это конфликт сына и отца (хоть и не представленного в чётко мифическом стиле). Также это – разборка между царём и советником, который является наиболее частой проблемой их взаимоотношений, пример тому – Бахрам Чубинех и оба его царя: Хормозд и Хосров Парвиз. Бахрам является почти что единственным узурпатором царской власти, к нему Фирдоуси испытывает некую симпатию, что может быть из-за того, что Сасаниды утвердили своё происхождение от этого героя. Фирдоуси восхвалял их в начале поэмы.
Часто кажется, что истории из конца поэмы являются своего рода зеркальным отражением мира мифов и легенд из первой части поэмы. Выдающиеся отцы (Ростам, Кавус и Гоштасп) прямо или косвенно ответственны за смерть своих сыновей (Сохраба, Сиявуша и Исфандияра); но во второй части выдающиеся сыновья (Хосров, Парвиз и Шируй) так или иначе в ответе за смерти своих отцов (Хормозда, Хосрова и Парвиза). В первой части главным советником был Ростам, который проявляя лояльность по отношению к царской семье, делая это не взирая, и решительно отвергает идею того, что когда–нибудь он сам может стать царём страны. Во второй части главный советник Бахрам Чубинех восстаёт против обоих своих царей, претендуя на трон для самого себя.
Пожалуй, во второй части поэмы наиболее интересной является роль женщин и в особенности неиранок. Она там проходит переопределение практически во всех местах поэмы, как в мифологической, так и в легендарных частях, женщины имеют неперсидское происхождение (Синдохт, Рудабех, Судабех, Фаригис, Манизех, Катаюн) и все они, кроме Судабех, - положительные персонажи. Даже последняя при своём первом появлении – положительная героиня как Рудабех и Манизех, которые бросают вызов её неперсидскому отцу, остаются верными любимой ими Персии. Само собой, Гордиех – наиболее значимая фигура второй части поэмы, которая имеет Иранское происхождение и представляет собой глубоко иранскую добродетель к древним устоям. Когда во второй части появляются иностранки, то им оказывается меньший почёт, нежели в первой части. В ней большая часть героев имеют иностранных матерей, но это не убирает от них качество чисто персидской добродетели, а смешение народов остаётся в целом хорошим делом. В самом деле, на протяжении всей поэмы Кай Хосров будет положительным героем при лишь только одном предке – иранце, остальные три центрально-азиатские турки. Во второй половине поэмы смешение уже вызывало серьёзные подозрения и то, что Хормозд имел китайскую и византийскую матерей, в каждом случае представляется негативной чертой. Всё это представлено как крайне решительный и значимый вопрос, хоть сам Фирдоуси и был смущён доисламскими законами, поощрявшими близкие родственные браки, это видно из показанных отношений между Хомей и её отцом Бахманом, при этом Фирдоуси однозначно замалчивает более ранние истории, говорившие о том, что Гордеш была замужем за своим братом Бахрамом Чубинехом.
Ширин является неиранской женщиной, вошедшей в легендарную часть Шахнаме. В отличие от Низами (героини его романа 12-ого века), Фирдоуси напрямую не говорит нам о её неперсидском происхождении, но тогда остаётся неясным вопрос из второй части поэмы: скандал о её корнях.
Также он описал напряжённые отношения между её отцом и царём, Хосровым Парвизом. Этот необъяснённый скандал – пример того, как во второй части поэмы менялись истории, но также это – и метод повествования Фирдоуси. В целом, если обратиться к более ранним рассказам из поэмы, то мы имеем ясную идею этических проблем, в которых мы должны проявлять соучастие. Мы знаем то, что Сиявуш этически превосходил Кавуса и Судабех, а также то, что Пиран Висех действовал из более высокоморальных побуждений. Чем его царь Афрасияб, а Гоштасп был не здоров, когда послал Исфандияра, доставить ко двору Ростама, закованного в цепях. Подобную «моральную ясность» гораздо сложнее найти во второй части, беря главных героев. Многие из них высоко амбициозны, делая при этом этически неоправданные действия. Должны ли мы одобрять или ругать Ширин? Когда мы впервые стакиваемся с ней, то она является «запущенной» фигурой повествования. Она просто вызывает сочувствие. Она обвиняется в моральной нечистоте, - это никогда не убирается полностью, лишь сдвигается «в сторону», на чём мы и приостанавливаемся. Втайне она убивает главную жену своего мужа, намечая своё место в гареме, этого мы не одобряем. Она отвергает своего пасынка Стирум, делая превосходную речь в защиту себя. Мы это одобряем, и на данном действии, покидаем её историю. Её образ сильно подобен образу Судабех из первой части поэмы. Как и Судабех она довольно безжалостно в отношении своего супруга, хоть он и вероятный иностранец-царь, обладающего сомнительной репутацией и полностью воздерживающегося при поражении царя. А в одном месте кажется, что она вступает в эротическую связь со своим пасынком. В виду подобного сравнения, у нас возникает соблазн вновь не одобрить.
Эти моральные двусмысленности образов Фирдоуси в изображении женских персонажей. Другим примером является реформатор Маздак. Мы можем прочесть то, что он был знающим человеком и его слова были мудры. И те аналогии, которые он даёт царю о голодном народе являются убедительными и похвальными. Но человек, своими аргументами одолевший его, поддерживался Нушиншехром – Раваном (Ануширваном), являющимся самым достойным восхищения монархом поэмы. Фирдоуси явно указывает то, что в конце истории Маздака мудрый человек не будет действовать так, как мог. В начале истории мы полюбоваться царём, а в конце – фактически можем сказать, что презираем его. Вероятно, что самый крайний случай двусмысленности для автора – это характер Секандара (Александра), представленного и как варварский завоеватель, и как этически мотивированного ищущего человека.
По этой причине повествование воздействует на наши взгляды в процессе чтения историй, можно по–отдельности рассматривать поставленные проблемы. Кажется, что основная причина двусмысленностей ясна: у Фирдоуси были гораздо более полные источники для «исторической» части, чем для «легендарной». И эти источники были сильно противоположны друг другу. Сама попытка разрешить эти противоречия уже кажется значительным действием. Подчас кажется, что его метод сроден тому, что применяли многие средневековые исламские историки (Табари), которые в случае расхождений версий источников в отношении одного и того же события, давали обе версии, добавляя, что «Богу лучше известно». Фирдоуси так не говорил и не указывал нам, что у записанного события две версии, но по-видимому, он соединял их вместе, оставляя спорные вопросы без рассмотрения. Особенно интересно то, что в начальной части поэмы мы иногда можем видеть его за выбором одном из двух версий, тогда мы можем знать, что для истории ему было доступно несколько источников. К примеру, есть две версии того, почему рассорились Ростам и Гоштасп. Одна – презрение Ростама к царской семье как выскочек, что возмущало Гошаспа. А вторая – решительное осуждение Ростамом новой религии Гошаспа, то есть зороастризма. Первая версия, которой последовал сам Фирдоуси описана у Табари в «истории», а также в ряде работ, написанных Шахнаме Фирдоуси, то есть в анонимной «Истории Султана». Вторая версия была полностью проигнорирована самим Фирдоуси. В этом случае мы видим вставший перед поэтом выбор, а «исторической же» части его метод кажется более гибким, что выбор одного и исключение второго.
Эти противоречия не только в моральном плане, но и чисто фактические. Иногда они кажутся существенными (Сасан имеет два разных происхождения), а часто они кажутся просто случайными. К примеру, кто в ответе за ослепление Хормозда? Пророчество сказало, что его жена сделает это. Нам же известно, что люди из толпы подталкивали Гостахама сделать это без ведома сына Хормозда у Хосрова Парвиза. В свою очередь последний был обвинён в том, что сделал это лично или заставил его. По-видимому, Фирдоуси выступает за вторую версию, но по-прежнему в его тексте есть обе версии.
Когда мы сравниваем между собой разные квазиисторически из «легендарной» части поэмы, то мы видим истинность афоризма А.Дж. П. Тейлора: «По мере приближения к настоящему, история становится полнее, раз больше людей, то больше событий и огромное количество книг написано об этом».
Подразумевается, что Фирдоуси работал со многими людьми, событиями и книгами при написании исторического повествования, которое насыщено деталями, чего нет в более ранних легендах. В этом множестве деталей могут заключаться противоречия, а подчас и анахронизм (как в христианстве Секандара). Также может быть и парадоксальность, дающая историю в дословном реализме, который в основном отсутствует в «легендарной» части, а также допускает резкие и неожиданные смены тона повествований. Более того, в этой части количество психологических портретов (к примеру, Бахрама Чубинеха), в большинстве зависит от накопления подобных деталей. С другой стороны, этот вопрос приносит с собой и иные выгоды, в части поэмы о Сасанидах мы чаще всего сталкиваемся с непритворной повседневной жизнью, а также с такой же повседневно, но уже героической. Редкие и яркие моменты, посвящённые сельской жизни, с которыми мы встречаемся при правлениях монархов после Сасанидов, вносят свой вклад в виде своего рода стилизованного реализма, который может выглядеть и приятно, и отрезвляюще, в зависимости от самой ситуации он может быть даже переосмыслен. И тем же образом, большая часть юмора поэмы возникает в части Сасанидов. И опять–таки, он появляется за пределами двора. Новая проблема заключается в том, что когда у Фирдоуси не было подробных описаний, а он должен был написать некую версию того, что как ему кажется произошло. Его апологический и достаточно поверхностное рассмотрение Ашканианов (Парфян) связано с довольно полным уничтожением упоминаний о них со стороны Сасанидов. Интересно, что сделать нечто подобное угрожает и Бахрам Чубинех, только с самим Сасанидами. Когда из общественной жизни уходит правительство Исламской Республики, то следуя древнему прецеденту, уходят и все положительные «воспоминания» о Пехлеви, даже все изменения названий улиц городов.
С самого начала поэмы персидские дворы характеризуются как «центры» и справедливости, и наслаждений. Правление идеального царя должно включать в себя защиту границ страны против захватчиков, а его двор будет представлять собой земной рай, включающий в себя пиршества, распивание вин, получение подарков, охоту и празднование главных зороастрийских праздников. Худшие грехи для царя и его подданных – это жадность и чрезмерные амбиции. В первой части поэмы эротические наслаждения не сильно выходят на передний план. Но понятно, что это также играет роль для двора в «земном раю».
В историях их «исторической части поэмы, иногда, эротические удовольствия выходят на первый план, чего» не было в «легендарных» историях. Они одновременно соединяют в себе справедливость и удовольствия, что позже становится проблематичным для идеального короля. Три наиболее хороших царя из постсекандаровского повествования – это Ардешир (основавший династию Сасанидов), Бахрам Тур и Нушин-Равван (Ануширван Справедливый).
Ардешир показан как энергичный реформатор, изменивший правовой кодекс своей страны, быстро избавляется от внутренних розней и обеспечивает защиту границ страны. Нушин-Раван наследует империю, стремясь справедливо управлять ей в соответствии с древними заветами, при этом сохраняя открытость для мудрости из других источников, а особенно из Индии. Основное их отличие от более значимых легендарных правителей – это то, что они сумели централизовать и управлять администрацией и культурой, смысл в разных центрах силы (например, в Систане) сообщается и недалёк от правительственного авторитета, повсюду представленного как легендарный материал. В значительной мере всё это исчезло из описаний. Тем не менее оба этих царя были переоценены и пересмотрены относительно Сасанидских идеалов, явно появляющихся на протяжении всей поэмы.
Бахрам Тур, упоминаемый Фирдоуси, в основном решительно утверждает собой введение в поэму нового элемента – акцента на удовольствии. Например, от эротических наслаждений, что по-видимому, становится основной и часто единственной деятельностью монарха. Бахрам Тур представлен как идеальный царь, в значительной мере занятым своими удовольствиями, но при этом сильно любит своих подданных даже, если его визирь беспокоится об увиденном им. В частности, о чрезмерной привязанности царя к женщинам. Две истории: одна начинающаяся с комедии, а оканчивающаяся трагедией, а другая произошедшая в его царствование – полностью комична также останавливается на удовольствии, что само собой есть в начальных частях поэмы - это питьё вина. Первая оканчивается запрещением вина, а вторая – запрещением пить чрезмерно много вина. Кажется, совпадением то, что обе истории касаются вина во время правления Бахрама, при этом меняя ортодоксальную интерпретацию Корана, аннулирующую запрет на вино, если оно употребляется в умеренных количествах. В конце поэмы, когда Ростам, сын Хормозда, пророчит беды от вторжения арабов, режим и правление Бахрама Гура олицетворяет собой всё то, что арабы могут разрушить, мы понимаем, что акцент на чувственных удовольствиях и сопутствующей роскоши при правлении намеренно даются как альтернатива к цивилизации, принесённой мусульманскими завоевателями – арабами, которые характеризуются Ростамом и по-крайней мере полностью отрицательных и мрачных понятиях.
Но, несмотря на однозначно мрачное пророчество Ростама, финальные эпизоды поэмы сильно различны. Хормозд и Хосров Парвиз являются запутанными и слабыми царями, кажется унаследовавшими привязанность Бахрама Гура к удовольствиям, но у них нет его щегольства и показательной щедрости, и они не в состоянии управлять привязанностями и взглядами своих подданных. За ними остаётся переносная «чернота». Смысл империи был уничтожен слабостью, жеманностью и убогими распрями её правителей. Также завершение поэмы проникнуто духом вторжения. Хоть поэт решительно сожалеет о цивилизации, разрушенной вторжением, но описание переговоров между арабами и персами подчас склоняется в пользу арабской морали. Сложно читать ту сцену, где лаконичный в словах почти голый араб-посланник Шо’бех противостоит одетому в блистающую золотом броню персидскому командиру, что выглядит как обвинение персов. Несмотря на неоспоримую значимость и известность своих отрывков, Шахнаме никогда не была обыкновенной поэмой, а её моральная сложность придёт к неразрешимым моральным противоречиям на последних страницах. В конце поэмы видно, что гордость примерно также сильна, как и недоумение. Как он часто подмечает, когда он пишет о безвременной смерти какого-то героя, то не может принять безучастность небес. И в этом смысле он не может осознать божественных целей, что к концу поэмы достигает своего апогея.
Хоть и в описательной части, посвящённой Сасанидам, мы можем сожалеть об отсутствии эпической силы, бывшей в ранних частях поэмы, в последней части есть другие компенсирующие выгоды, притом чаще всего окончанию уделяется меньше внимания, чем началу поэмы. Такое качество, как большее количество деталей может дать сопровождающим обстоятельствам еще большую живость (к примеру, сцена, в которой менестрель играет для Хосрова Парвиза), а также пафос обстоятельств (например, события, приведшие к смерти Хосрова Парвиза),-всё это на фоне интенсивных трагических событий (к примеру, самоубийство Ширин) кажется, что эта сцена что-то берёт из истории о самоубийстве Клеопатры над телом Антолия, чтобы избежать попадания в руки Октавиана; источником этой истории может быть «Панфея» из «Киропедии» Ксенофонта). Обе истории равны между собой, вызывая сильное чувство ухода цивилизации, которая создала последние страницы Шахнаме, несущие с собой крик о том, что «наши длинные мучения ничего не дадут нам». И кажется, что это – призыв к целой стране в отчаянном объединении. Зороастрийский летописец так писал об этом: «Мир уходит от нас. Эти последние сцены имеют великолепную живость и возвышенность». Фирдоуси очень хорошо подчеркнул пышность и богатство иранской армии и её командиров, сверкающих в своих драгоценностях и золоте, а затем поэт подчёркивает и оттеняет это за счёт выносливости к бедности со стороны их арабских противников. Одновременно мы получаем два противоположных посула – это подчёркнутое великолепие, передаваемое в поэме и приносимое к нам как понимание масштабов самого вторжения, ведь эта пышность была изначально свойственна иранской цивилизации. Но вместе с арабским воином Шо’бехом привносится и аскетические достоинства спартанской простоты и лаконичный Contemptu mundi. В короткой сцене, показывающей богатство персов, Фирдоуси с непревзойденным мастером показывает очарование умирающей цивилизации и доблесть нового формирующегося народа.

Восприятие поэмы

Если Фирдоуси, начав свой труд при Саманидах, надеялся сделать свой вклад в возрождении политически независимой исламско-персидской цивилизации такой же, как и созданная Саманидами и их западными соседями Бундами. Он жил, чтобы увидеть такое же в своей собственной жизни. В последние годы 10-ого и в начале 11-ого веков пала династия Саманидов, и Восточный Иран был захвачен турками – Газневидами при их энергичном царе Махмуде Хезнехе. Полностью переписал ли Фирдоуси свою поэму или же пересмотрел отдельные её части – нам неизвестно, в своём нынешнем виде в поэме есть частые эпизоды панегириков для Махмуда, хоть автор иронично радуется за бесчисленное победы иранцев над турками, и эти переходы не могут быть утеряны как для поэта, так и для царя. Легенда гласит о том, что поэма Фирдоуси не была оценена Махмудом, поэтому поэт умер в бедности и нищете. Безусловно, заключительные строки поэмы говорят об обиде на плохое вознаграждение за то, что стало делом почти всей жизни поэта.
Так же, как и политика времён Фирдоуси сыграла свою роль в признании его работы, так и современные политики играют подобную же роль в определение статуса поэта и его поэмы. Пехлевийские цари правили Ираном с 1925-ого до 1979-ого, которые были особенно заинтересованы в доисламском прошлом Ирана, рассматривая его как конечный источник знаний о персидской цивилизации, с этой целью они усердно способствовали изучению поэмы Фирдоуси, так как в ней повествуется именно об этом отрезке прошлого. После Исламской революции 1979-ого Исламская составляющая Иранской культуры получила государственную поддержку, а доисламский период развития был преуменьшен в его роли формирования культуры. В каждом случае учёные как западные, так и иранские, шли совместно с текущим политическими взглядами. До революции учёные писали об иранской культуре, перешедшей в Ислам. Некоторые недавние публикации говорят о предположительно малом значении той части культуры, что пережила завоевание. Что после присоединения к исламскому миру Иран получил новую культурную жизнь (подобные аргументы об источниках национальных традиций могут быть найдены и в других странах). К примеру, в Греции тоже были длительное «противостояние» между сторонниками древней и современной цивилизаций.  И есть те, кто утверждает, что приход христианства и формирование значимой Византийской цивилизации практически уничтожил всё, что в культуре ранее было. Но поэма Фирдоуси пережила многие политические споры и несёт с собой как литературное произведение, так и несомненный источник Иранского материала и легенд. И они обеспечат сохранение истории и культуры. Как бы то ни было, но Шахнаме – один из неоспоримо великих выживших культурных артефактов, подтверждающих перенос культурной общественной памяти через момент завоевания. По крайней мере, в ней сохранилась легендарная история Ирана до его завоевания, рассказывая людям о великой и значимой цивилизации.

Перевод

Пара слов о настоящем переводе.  Персидский текст написан в виде куплетов – строя с неменяющейся внутренней формой, которая достаточно сильно соответствует по длине строфам из английского героического эпоса. Но истории из Шахнаме всегда пользовались популярностью у Менестрелей, называемых «naggals», которые в основном рассказывали в прозе с небольшими стихотворными вставками. Как в своей книге «The Oral Background of Persian Epics» 2003 написала Кумико Ямамото:
«Проза используется для рассказа историй, а стихи, чтобы подчеркнуть внутреннее деление… с точки зрения повествования периодически появляющиеся стихи… и, например: используемые подчёркивания драматичности, показывают внутренние состояния персонажей или для подытоживания истории. Тем самым стихи служат для привлечения внимания, вводя в прозу различную ритмику», (страница 28). Потому, если кто-то записал представление менстреля – «naqqal’a», то тогда можно было бы покончить дело со стихотворными размерами, имея текст, который является в значительной мере прозой, но в необходимых моментах имеющем стихотворные вставки. «Стихи» является общей средневековой персидской формой, и они исходят из формы Сайди и его «Гулистана». Это произведение является одним из самых известных примеров, имеющем обычную для Европы форму, к пример, как у «De Consor atione Philosophiae» от Боэция и «Le Vita Nuova» от Данте. При переводе средневековой поэмы из её средневекового вида подразумевалось, что это не повлияет на качество перевода с оригинала.
Также была и ещё одна причина выбора такой формы, присущей сказителя «наккали» гарантирует передачу повествования поэмы в наиболее близком к культуре виде. Моя цель в переводе Шахнаме – не подготовить текст для учёных, но дать его широкой публике. Я затрудняюсь сказать, то именно является аудиторией для этого средневекового литературного артефакта, этот интерес может исходить из любой культуры настоящего времени. Мы предпочитаем, чтобы наше повествование было производным от «Властелина колец», а не от «Беовульфа», от «Камелота», а не от «Мэлори или Кретьена де Труа». Тем не менее, ещё есть мир читателей, особенно молодых, не являющийся миром учёных, эти читатели могли бы постараться прочесть Беовульфа или Мэлони, чтобы сблизиться с моим переводом. Я переводил не для учёных, имеющих достаточно хорошие издания, но для стремительно исчезающего вида обыкновенных читателей. Выбор формы повествования «наккаль» - это популярная в Персии форма рассказов из Шахнаме, потому она кажется наиболее применимой.
Учитывая огромный размер поэмы, некоторые моменты неизбежно были опущены, а другие – представлены в краткой форме (выделенные курсивом отрывки подразумевают сжатие текста Фирдоуси). В основном в данных эпизодах я не опускал текст, а когда и делал это, то значит, в поэме шли постоянные повторения. К примеру, при последних правителях было огромное количество этических советов, даваемых ими либо во время коронации, либо на смертном одре. Большинство этих советов постоянно повторяются, и большую их часть я опустил. Само собой – это изменило структуру поэмы Фирдоуси и в идеале, читатель должен быть к ним внимателен. Но наша заинтересованность в моральных сентенциях значительно меньше, чем у средневековой аудитории, и я не ощущаю то, что должен испытывать терпение читателей, которые как я вновь подчеркну являют моей целевой аудиторией. Наоборот, в выделенных мной как основных историях из поэмы, к примеру, про Сиявуша и Исфандияра, почти ничего не опущено. В особенности я был скрупулезен в переводе всего, касающегося внутренних жизней персонажей и их этих этических дилемм, просто потому, что они кажутся мне выделяющимися и эстетическим значимыми частями поэмы.
Наиболее сильно сокращённым был эпизод о двенадцати чемпионах, Даваздах Рох, произошедший во время войны Кая Хосрова против Турана. Современный иранский автор Гольшири писал о том, что этот эпизод – сердце поэмы, показывающий насколько этот момент важен для преданных читателей Шахнаме и содержит в себе различные взгляды на само событие. Эпизод сильно насыщен повторами (конечно, это сделано преднамеренно, но от этого у повторов нет большей значимости для современного читателя). Также меня поражала праздность данных описаний и вместе с ней смущающий этноцентризм в триумфализме. Этот эпизод – экстремальный пример тех моментов, что могут быть найдены в этноцентрических эпосах ос всего мира, но ни один из них не имеет в себе эквивалент истории Сиявуша или истории Исфандияра. А потому я сделал подборку историй, которые должны быть, проще потерять у Давваздаха Покса, чем у Сиявуша или Исфандияра.
При работе над переводом я использовал различные реакции – издания текста Фирдоуси (сильно отличавшиеся друг от друга от рукописи к рукописи). Для историй до Исфандияра я использовал издание, под редакцией Джалала Халегхи-Мотлагха (5 томов, Нью-Йорк, 1988-ой-1997-ой). В этом издании на момент написания были опубликованы лишь ранние части поэмы. Иногда получение однозначно связанного источника было попросту невозможным, если исходить из данного издания источника (к примеру, в течение повествования о зале рассматриваются мудрецы при дворе Манучехра, в этом моменте данное следует тому, во что верят большинство учёных и что было в самых древних рукописях поэмы, тем самым давая смысл повествованию). В такие моменты я обращался к так называемому московскому изданию под редакцией Бертелье и других людней (9 томов Москва 1966-1971-ые года). Для истории об Исфандияре я использовал книгу Азизоллаха Джоваяни «Hemasseli-yu rostam oestafandyar» (Тегеран, 1995-ый год). Для оставшихся историй, то есть после Исфандияра, я использовал московское издание. Для нескольких моментов, главным образом для добавления ясности к деталям повествования, я использовал издание 19-ого века от Жюля Моля (перевыпущено в Париже в 1976-ом году).

Обратите внимание на 4 слова

Слова «farr» относится к славе и высшей неприкосновенности, данной свыше для царя и иногда для великого героя. Физическое проявление этого – свет, исходящий из лица царя или героя. Предполагается, что практика салютов связана якобы, с тем, что слуги и нищие прикрывали ладонями свои глаза, чтобы не ослепнуть от сияния от «farra».
Географическое понятие «Rum» и прилагательное «Runu»  в особенности тяжело для перевода в историях Шахнаме. Эти слова относятся к цивилизации, лежавшей на Западе Ирана, в восточной Азии и в Европе. Таким образом, Секандер Македонский является Румом так же, как и римские императоры, нападавшие на ранних Сасанидов и ставшие потом византийскими и нападавшими на поздних Сасанидов. Ради относительной исторической достоверности, я по-разному переводил эти слова в зависимости от конкретной исторической эпохи. Потому вовремя Секандера I-ого я переводил «Рум» и «Руми» как «Греция» и «Греческий», а при правлении Сапура I-ого - «Рим» и «Римский», а для последующих царей – «Византия» и «Византийский». Это позволило гибко подойти к врагам Ирана в те периоды и замаскировать одинаковость и монолитность цивилизаций на западе, имеющуюся в поэме Фирдоуси. Также он использует слово «Руми» (обычно описывая одежду или броню) в «легендарных» историях, происходящих в неясные древние времена. В этих случаях я оставлял слово без изменений, а иначе все переводы были бы анахроничными.
Парфянская и Сасанидская столицы были в Ктесифоне на реке Тигр. При поздних Сасанидских царях Фирдоуси часто обращался к городу «Багдад» (он делал это и в более ранних местах поэмы), и в большинстве мест я сохранил данное слово, хоть оно и анахронизм. Столица Аббасидов (751-1258-ые нашей эры), «Багдад», было намеренно расположена подальше от руин Ктесифона. И при строительстве был использован опыт Ктесифона. Ссылка на него через название арабского города говорила о том, что он должен был стать административным центром новой империи. Кажется, что Фирдоуси описывал цивилизацию, прошедшую через множество завоеваний, и предсказывал её захват.
Слово «nard» обычно переводится как «нарды».  И часто говорится об истории ввоза шахмат из Индии в Иран, а в ответ проследовало персидское изобретение нард, пришедшее, по истории из Шахнаме, во время правления Нушин-Равана. Однако из описания нард, чётко данного Фирдоуси ясно, что «nard» – это не современные нарды, так как к примеру, они включали в себя королей. Были средневековые варианты шахмат, использовавшие Зары (игральные кости, примечание переводчика) для определения допустимых ходов. И скорее всего описанный вариант Фирдоуси – это вряд ли нарды. Так у нас нет слова для такой игры, то я оставил это слово в персидском варианте.

Дик Дэвис

Заметка об иллюстрациях

Огромная популярность повествования Шахнаме, а также её характеристик персидской культуры показывается факт о том, что рукописи были иллюстрированы множеством способов, от фресок во дворцах до роскошных миниатюр из манускриптов, написанных при дворе, до больших изображений в прямом и наивном стиле (подобно тому, что использует индийский кинематограф), представляющие собой своего рода фон для Наккаля при его рассказе определённой истории. Иллюстрации для данного перевода были взяты из литографии к популярному изданию 19-ого века. Они соединяют в себе традиционные иранские и западные стили иллюстрирования, берущие начала в Иране тех времён. И их сочетание родного и героического стилей сильно знакомы по сказкам; они дают нам представления о путях, через которые ты проходишь вместе с повествованием, процветавшим в персидской культуре.

Рисунок




























Первые цари

Правление Каюмарса

Что персидский поэт говорит о первом человеке, ищущем корону мировой верховной власти? Никто не знает о тех первых днях, если только ни слушал истории, передаваемые от отца к сыну. Те предания говорят: первым человеком, ставшим царём и установившим церемонии согласно короне и троне, был Каюмарс. Когда он стал правителем мира, то поначалу он жил в горах, где он установил свой трон, а он сам и его люди носили шкуры леопардов. И именно он первым научил людей готовить пищу и шить одежду, что тогда в том мире было новым. Восседая на троне, прекрасный как Солнце, он правил 30 лет. Он был словно высокий кипарис, увенчанный полной луной, ведь от него шёл свет царского «фара». Все животные мира, дикие и прирученные, благоговейно преклонялись перед ним, кланяясь перед троном, и их послушание возвеличивало его славу и успехи.
Каюмарс имел красивого сына, мудрого и жаждущего славы такой же, как и у отца. И звали его Сиамак, и Каюмарс любил его всем сердцем. Сияние сына делало его счастливым, а любовь к нему заставляла плакать, только подумал бы он о разлуке.
Сиамак вырос и стал красивым и молодым, не было у него врагов кроме Аримана, тайно завидовавшего его великолепию и искавшего случай унизить его. У Аримана был сын, словно дикий волк, он без страха собрал армию, по всему миру призывая к мятежу и готовясь к атаке на царя.

Сиамак убит Чёрным Демоном

Не знал Каюмарс о тех делах, но ангел Соруш предстал перед Сиамаком, и был он в образе волшебного зверя, закутанного в шкуру леопарда.  И сказал ангел ему о заговорах против его отца. Вскипело от ярости сердце принца, и собрал он войско. Не было брони в те времена и оделся принц для войны в леопардовую шкуру. Лицом к лицу столкнулись две армии. И шагнул тогда Сиамак вперёд, к атаке, но чёрный демон вонзил свои клыки в его незащищённое тело. И в грязи и распростёр демон благородного Сиамака.

И теперь на земле распростёр он сына царя,
Вцепился в живот и нанёс последний удар.
Так от демонической руки погиб Сиамак,
Оставив народ без принца и земли.

И когда царь услышал о смерти своего сына, его мир потемнел от горя. Плача шёл он с трона и бил свою голову и находился он в агонии бедствия. Лицо его было измазано кровью, а сердце погрузилось в печаль, наполнив ею дни. И пришла к царю его армия, и крик печали прошёл по её рядам. Носился синий цвет каждым в знак траура, все животные, и дикие, и ручные, а ещё птицы в воздухе, все они воедино собравшись, с плачем и криками прошли к горам. И покрыли воздух у царского двора облака пыли, принесённой с собой провожающими.
Плакали они целый год, пока славный Соруш ни принёс сообщение бога. Гласило он так: «Каюмарс, не плачь больше, и снова приди в здравый ум. Созови армию и выступи против злого демона». Получив весть, обратил царь свое лицо к небу и молился великому богу о том, чтобы злой удар пришёлся на злых. И подготовился он к мести за смерть Сиамака, чтобы беспросыпно спать по ночам, а днём кушать пищу.

Борьба Хушанга и Каюмарса против Чёрного Демона

У великого Сиамака был сын, Хушанг, кто был советником у своего деда. И кажется сын был сравним по уму и нравам с сыном Каюмарса, ведь он получал такую же любовь. Так было потому, что Хушанг напоминал ему Сиамака с взглядом подобным его. Когда сердце Каюмарса было объято войной и местью, вызвал он Хушанга и рассказал ему о своих планах и тайнах. И сказал он: «Я должен созвать армию и устроить плач и стоны в рядах демонов. И должен ты вести тех воинов за собой, ведь мой срок близок, и ты будешь новым владыкой». Созвал вместе фей, леопардов и львов, диких волков и страшных тигров, птиц и прирученных зверей, да и была эта армия возглавлена гордым молодым принцем. Каюмарс был в тылу, а его внук Хушанг был впереди. Бесстрашно вышел Чёрный Демон вперёд, и пыль затмила всё небо. Но для ярости царя и храбрости животных не были страшны демона когти. И столкнулись в бою против друг друга две армии. И животные одержали победу. Схватил Хушанг того Чёрного Демона и рассёк его пополам, и отнял он голову демона. Низвергнул Хушанг Чёрного Демона в пыль и стал его бичевать. И исполнил месть Каюмарс, чего он страстно желал. Тогда его дни пришли к окончанию, а мир лишился славного воина.

Кто ведал бы не найдёшь того,
По силе Каюмарса и его великом троне.
Пока он был жив, весь мир был его,
И он учил людей процветать.
Но весь тот мир растаял как дым,
И людское зло, и их слава исчезли

Правление Хушанга

Теперь хозяином мира стал благоразумный Хушанг и принял он корону, сделав это в местах деда. 40 лет правил он, заполнив тот срок своей мудростью, а сердце – правосудием. Восседая на троне, Хушанг произнёс: «Правлю я с этого трона над семью средами, и везде повинуются мне». И помня о воле Небес, приступил он к воцарению справедливости. Помогал он цветению мира и наполнилась земля его волей.
Открытие огня и установление праздника Саде; и скакал к горам царь в один из дней, ведя своих людей. И возникло перед ними нечто длинное и чёрного цвета. Два его глаза были, что кровавые миски на его голове, а из носа шёл дым, затмевая весь свет. Теперь Хушанг стал осторожен, незаметно подобрал камень, метнув его в зверя, прилагая все свои силы. Но чудище было проворно, убежав за скалу, а камень от удара о стену скалы распался на части. И ударились осколки того камня, принеся с собой искры, а сердце камней запылало огнём. Не было убито отродье, но нашлась огненная сущность кремня. А потому каждый раз при ударе стали о камни высекаются сильные искры. Когда пришла ночь, своими руками Хушанг и его люди сделали море огня, устроив его целую гору, и ходили вокруг. В ту ночь был их праздник, тогда видно они пили. Праздник был назван «Саде», и дошёл он до нас.
Взял затем он руду своими руками и огнём разделили железо и камень. И так создал он мастерство кузнецов, что вылепляют булавы, топоры, топорики, пилы. А уж затем обратился он к воде на полях, её принося ирригацией. Она несла воду с озёр до равнин, каналы были же ею. И применял Хушанг свой фарр для сокращения чужого труда. И стало больше земель, что были годны для растений. И каждый теперь мог заниматься зерном для своего хлеба, и собирать фрукты, приходя на поля.
Применил Хушанг свою власть, данную богом, и разделили он животных на диких и пригодных к охоте онагров, и оленей и тех, что имеют назначение у людей. То были коровы, овцы и ослы. И убивал он животных ради их шкурок как горностаев и лис, мягких белок и соболей, мех, которых так тепл. И делал из шкур он одежду. Правил Хушанг и нёс справедливость в творениях, что после ушли, сохранив его имя. В дни своей силы, он боролся, строя планы и схемы. Но подошли и его дни к концу, даже при всех его знаниях и чести. И ушёл он. Мир не будет хранить твою веру и не покажет тебе её сущность.

Правление Тахмуреса

Образованный сын был у Хушанга, Тахмурес и звали его «связующий Демонов». И воцарился он на троне отца своего, поклявшись сохранить его обычаи. Отправил Тахмурес своих советников к отцу, и пылко с ним говорил: «Ныне трон и корона, казна, страна и армии стали моими. И с мудростью, данной мне очистить мир от зла я должен. И должен я усечь власть сих демонов и воцариться как правитель мира. Всё лучшее в мире я покажу и доступным сделаю людям».
И остриг он овец, остриг коз, спрял их шерсти в пряжу, из которой пошил он одежды. И после научил он людей ткать ковры. Стада его питались травой, да и соломой и ячменём. А из числа диких зверей отобрал он рысь и гепарда, да и привёл их с гор на равнины, повелев быть им хищниками. Да и избрал он орлов и ястребов, кур и петухов, что голосят на рассвете, и показал он людям как их приручить и верно говорить с ними.
Говорил Тахмурес и о скрытых чертах вещей, и поражались этому люди. И сказал он о том, что люди должны молиться Богу, давшему людям власть над животными земли.
У Тахмуреса был Шахраб, мудрый визирь. В его мыслях не было зла, за что его уважали. Голодая днём и молясь ночью, он был счастливой звездой царя. И нёс он контроль над всеми нечистыми душами. Справедливости в правлении желал Шахраб царю, следя за его праведными путями. Так что Тахмурес праведно жил, и его фарр был полон света. Царь связал Армана чарами и воссел на него, и сидя на демоне, совершил путешествие по миру. Увидев то, что демоны собрались группами, возроптав на царя, говоря, что корона и фарр не принадлежат ему боле. Но Тахмурес узнал о наветах и напал на них. Так он победил он бунт, помня о славе Бога, подпоясался и поднял свою булаву, положив на плечо и став готовым к атаке.
И в великую армию собрались колдуны и демоны, а во главе её встал чёрный демон. Тогда их рёв добрался до неба. Но смутил их Тахмурес, и война не была долгой. Оглушили две трети врагов с заклинанием, а тех, кто остался, сразила тяжёлая булава. Заковал он их в цепи, да и бросил демонов пыль, и молили они сохранить им жизни. Сказали они: «Нас не убивай ты, мы же можем в ответ научить чему-либо новому и полезному». Царь сохранил их жизни, а они должны были поведать секреты. И освободил царь их от пут и цепей, у демонов не было выбора, они подчинились ему. Они научили царя как писать, и сердце его засияло как Солнце. Не только письму научили его, но и почти 30-ти начертаниям языков. Там были и письмена Запада, и арабов, и персов, а ещё согдигийцев, китайцев и людей Пехлеви. И показали демоны, как формируются буквы и как они же звучат. 30 лет царь учил то, совершая и другие благородные дела. Подошли к концу и его дни, да ушёл он, оставив память о войне и борьбе.

Правление Джамшида

В день смерти Тахмуреса плакали все. Но великолепный сын готовился к занятию трона, ведь его сердце создано было отцом. И одел Джаммуд золотую корону, как-то велели порядки царей. И царский фарр был его. И представился ему мир; все раздоры ушли, а все демоны, птицы и феи повиновались ему. Королевский трон светился от его блеска, и возросло богатство мира. И сказал он: «Слава Бога со мной; я сам – и принц, и священник. Держу в стороне я злодеев от их чёрных дел, ведя души к свету».
Обратил своё внимание он на оружия войны, да и повысил он славу для своих воинов. Его же фарр смягчил железо, он научил людей шлемам, кольчугам, кипарисам, мечам и упряжи для коней. Встав на 50 лет на свой путь, он создавал запасы оружия. А в другие 50 лет Джамшид посвятил одежде, что равно подходит для пира и войн. Туда пошёл лён, шёлк да шерсть; слепил он их парчу и ткани. Он обучал мастерству получения пряжей и тканей, их тканью и покраске. И при нём ликовал его мир, давая радость Джамшиду.
А затем 50 лет царь собирал людей всех профессий. Он отделил тех, чьё дело молитвы и вера, отдав горы им, где они с тех пор и живут. Вслед за тем собрал он копейщиков и львов-воинов, дающих армии твёрдость. Они же у трона опоры, и от них и сходит хорошая слава. А третья группа людей трудилась в полях, где занимались посевом и жатвой. Благодарностей же они не получали, но никто не шёл их ругать, когда пора было кушать. Они – свободные люди, им сорится не с кем, их труд – его процветание. Как мудрец однажды сказал: «Лишь только лень обратит в раба свободного человека». А в четвёртой группе были все, кто создавали ремёсла и промыслы. То были упрямые люди, а сердца их всегда были в тревоге. 50 лет ушли у Джамшида на эти вопросы, чтобы знали люди свои дела и знали себе цену и ранг. А затем повелел он демонам смешать глину и воду, положив её в формы для кирпичей. Они сделали основу-фундамент из гипса с камнями, при помощи геометрических знаний, создали они постройку из кирпичей. И тогда построили они публичные бани и замки, и дворцы, что были убежищами от несчастий. И много времени провёл он, разделяя драгоценные камни от породы, делал он так и с металлами. Принёс тогда он в свои владения рубины, янтарь да золото с серебром. И магия была ему в помощь, когда разгадывал он эти тайны. И научил он использовать парфюм и духи: бензин, камфору, мускус, масло сандалового дерева, амбру и розовую воду. И обнаружил он способы для лечения хворей, чтобы были люди здоровы. Он раскрывал тайны, и никогда боле не знал мир такого искателя ответов на тайны. Вслед затем обратил он своё внимание на воду и корабли, став способен быстро путешествовать от страны к стране. Ещё 50 лет прошли в тех трудах, ничто не скрылось от его мудрости.

Праздник Новруз

Несмотря на всё проделанное, Джамшид стремился подняться ещё выше. Вместе со своим королевским фарром, создал он тон с драгоценными камнями. Да и приказал демонам поднять его вверх к небесам. И там сидел он на своем троне, уподобившись Солнцу на небе, сверкая и сияя. И существа земли пришли в удивление от него и его драгоценностям, и назвали тот день Новым Днём или Новруз. То был первый день в месяце Фарвардин, с него начинается год. Тогда Джамшид отдыхал от своих трудов и отложил всю свою злость. Люди с его двора устроили большой пир, обратившись к вину и позвав музыкантов. И тот чудесный праздник дошёл и до нас. И он - память о Джамшиде. Три сотни лет прошли и смерть тогда забылась. Люди не знали печали и горя, и демоны были рабами у них. И слушали люди правителя, да и земля их полнилась музыкой. Шли года и светился царский фарр ив сё в мире слушались команд.

Изучил Джамшид мир и не нашёл он тех,
Чьё величие им заслуги были сравнимы
С его: и он, знавший Бога, стал
Неблагодарным и гордым,
Позабыв его имя.
 Созвал он командиров своих армий и преклонных советников и сказал им: «Не знаю я никого, кто был бы мне равен. Именно я дал искусства с ремёслами, рассказав о них людям, да и ничей царский трон не сравнится с моим. И устроил я мир так, как хотел, а ваша пища, сон и спокойствие пришли от меня, как делаете Вы одежду и весь свой уют. Величие, слава, да и корона, принадлежат мне. Кто же посмеет сказать, что царь другим может быть?»  И все старейшины склонили свои головы, никто из них не смел и перечить. Но:
И говоря так, он потерял свои
Фарр от Бога, и после
Возросли роптанья людей обо всём.

Как мудрый и благоверный подметил: «Если царь ты в делах, то с Богом будь же рабом. А сердца непочтительных к богу заполняется множеством страхов». И померкли дни Джамшида, а его яркий мир стал же серым.

Демон-царь Заххак

История о Мирдесе и его сыне Заххаке

В те дни, в землях арабов был хороший и славный царь, что сто страхом на Бога смотрел. И имя его было Мирдес. Был он человеком щедрым и справедливым. И стада его, ведомые пастухами, имели в себе тысячи, будь то коров или арабских лошадей, или же коз и молочных овец. И свободно отдавал оно молоко любому в нужде. Тот праведный царь имел сына, в ком не было ни черты от него. И звали того амбициозного сына Заххаком. Храбрый и скорый в своих настроениях, таким же он был в совей злобе. Называли его Бивараспом, и означало такое слово от Пехлеви: «Десять тысяч лошадей» …Ведь были у него десять тысяч арабских коней, и они были с золотыми уздами. И почти все дни, да и ноги, проводил он, катаясь на них, и не стремился он в бой, а показывал всем своё богатство и важность.
На рассвете одного дня Заххаку пришёл Еблись, приняв обличье друга, и речью его был юноша очарован. И сказал Еблись: «Для начала пообещай мне, что с глазу на глаз будем мы говорить, а уж затем я скажу всё, что хочется мне».
И согласился с ним любезный молодой человек, ответив на то: «Я никому не скажу об узнанном».
Еблись сказал: «Совета моего ты послушай. Никто, кроме тебя не даст мне ответ, лишь только один ты. Почему твой старый отец правит так долго уже? Займи его место, достоин ты больше его. Если моего совета послушаешь ты, то будешь правителем мира». Заххак услышал слова и учёл их, но мысль о пролитии крови своего отца встревожила сердце. На то он ответил: «Неверно всё это, дай же мне другой совет, а этот не смогу я исполнить». Еблись сказал на то: «Если ты ему не последуешь, то нарушишь ты своё обещание. И будешь как пешка, жалкая пешка у своего правителя-отца». И так загнал Еблись сына царя в ловушку. Так, что Заххак согласился с ним. И сказал он: «Как сделать мне это, какой наилучший вариант для такого дела?» Не оправдывая, сейчас же Еблись повторил:
«Я позабочусь о том, как сделать
И голова твоя дойдёт до неба,
Светясь как Солнце».
У царя Мираса был чудный фруктовый сад, и в темноте на рассвете шёл он туда, чтобы омыть свою голову и тело, а уж после помолиться. И слуга, сопровождавший его, нёс с собой лампу. В саду Еблись вырыл яму, как только арабский царь на следующее утро пришёл в свой фруктовый сад, он упал в яму, да и сломал себе спину. И кончилась удача у благоверного царя, его дни тоже закончились. А Еблись тогда засыпал яму землёй и пошёл дальше.
И прилагал все усилия покойный царь к тому, чтобы был сын в счастье, а он радовался ему, отдавая богатства. Но злой его сын от него отвратился и замешался в его убийстве. ОТ мудрого слышал я, что неважно сколь диким львом может быть человек, он должен проливать кровь своего отца. И есть здесь один неуказный секрет, то он – это мать всех остальных вопросов.
И с помощью нечестивого умысла захватил Заххак трон своего отца, надев арабскую корону себе же на голову, да и стал он щедрый на твёрдость к своему народу. Когда увидел Еблись то, как воплотились его слова, то дал он новый совет, имеющий злобу. И сказал он Заххаку: «Коли исполнишь ты мою волю, то дам я тебе всё, что пожелаешь из этого мира. Следуй же моей воле, и станешь ты царём всего мира; животные, люди, птицы и рыбы – все они станут твоими»».
Еблись превращается в повара

А вслед за тем превратился Еблись в молодого, интеллигентного и разговорчивого молодого человека и смиренно явился к Заххаку. И сказал он: «Если царь примет мою услугу, то скажу я, что превосходный повар». Заххак поприветствовал его, дал ему место подле себя и дал ему ключ от царских кухней и кладовых. В то время было известно немного блюд, да и всего лишь несколько яств из мяса. Новый повар сделал блюда из свежего мяса, будь то птицы или животных. Накормил Заххака он кровью, чтобы показать его славу, как будто он – это лев.
И подчиняясь любому приказу, он открылся для приказов царя. И для начала Еблись приготовил блюдо из яичных желтков, чтобы царю дать здоровье и силу. Заххак скушал блюдо, а потом уже наградил нового повара. А на то хитрый Еблись произнёс: «Захочешь ли ты жить славно и вечно, завтра я буду готовить всю пищу, что будет питать всё твоё тело».
Затем царя он покинул и пошёл размышлять о новом чудеснейшем завтрашнем блюде.
Утром Солнца Топаз взошёл на синий купол неба, и повара сердце наполнилось надеждой на блюдо из куропатки и фазаньего мяса. Когда сел царь и стал кушать, то с головой он отдался в руки Еблись. На третий же день повар сготовил с курой и бараний кебаб, а на четвёртый день он сделал телятину, приправив неё шафраном, розовой водой, выдержанным вином и чистым мускусом. Когда Заххак взял блюдо в руки, начав его кушать, то подивился мужской силе. И сказал повар царь: «Ты – хороший мужчина, реши, что ты хочешь, да и попроси ты меня?» Когда услышал Заххак такие слова, то не имел и понятия о замыслах того человека, что поваром был, и тогда царь ответил: «Я устрою то, что ты хочешь, и пусть твоё имя будет пригодным для этого». Затем царь сказал повару, чтобы тот целовал его плечи как плечи закадычного друга. Демон поцеловал его плечи и тут же исчез, никогда не было видано подобного чуда.
А из плеч Заххака выросли две чёрные змеи. Везде искал король решение этого, а в конце концов он их просто отрезал. Но снова две змеи появились из его плеч, став словно ветвями дерева. Учёные доктора собрались подле него, да и один за одним говорили свои мнения. Испробовали они все средства, но у царя сохранялся недуг. Затем появился Еблись в обличье мудрого доктора и сказал он Заххаку: «Змеям суждено было явиться, оставь же ты их в покое, их уже не отрежешь. И должен ты готовить пищу для них, успокаивать их за едой. Это всё, что ты можешь сделать. Не корми их ничем, кроме мозгов людей. Чтобы ничего боле не было, вот тогда они уж умрут». И что же демон желал получить, отдавая подобный совет, если не смерть всем людям земли?

Окончание правления Джамшида

В то время Персия заполнилась разногласиями и спорами, ясный день потемнел, и люди потеряли веру в Джамшида. И его священный фарр померк, а он сам отдался злобе и глупостям. Везде появились маленькие цари, а их армии затопили страну. У каждой провинции был свой претендент на трон, и никто из них не питал любви к Джамшиду. И устремились они на арабские земли, где как они слышали жил царь с лицом словно змеи. И в поисках царя пришли всадники к Заххаку. Поприветствовали они его как владыку, отдав ему почтение как правителю Ирана. И пришло то змееподобное создание в Персию, достигнув её так же быстро, как и дует ветер. Да и надело корону то создание, увенчав свою голову. Со всех провинций собрал он армию, соединив персов с арабами, да и напали они на Джамшида, охватив петлёй его шею. Когда же увидел Джамшид то, что нет больше с ним счастья, бежал он и скрылся, горевал в темноте, оставив корону и трон, власть и армию, и богатство, всё он оставил Заххаку. И сотню лет никто не видал его по всему миру, а затем этот безбожник вновь появился, на берегу моря в Китае. Скрыл он себя от змеиного царя, но в конце не сумел он избежать его. Когда когтями схватил его Заххак, то не дал ни минуты, а затем распилил его надвое, заполнив мир своим насилием.

К концу подошли правление и власть у Джамшида. Ушли, как уходит время соломы. И что же дали ему все проблемы и стычки, когда сидел он на своём троне? И прожил он семь сотен лет, неся свету и добро, но давая и зло, но в чём же секрет у столь длинной жизни, что никогда не будет раскрыт для тебя?

Её вино и её мёд смягчит твои страхи,
А её голоса очаруют твои уши.
И когда ты уверишься,
Что она никогда не принесёт
Тебе зла, то она же нанесёт
 Смертельный удар.

Правление Заххака

Тысячу лет правил Заххак, к концу же весь мир слушал его порученья. И спряталась мудрость вместе с людьми и делами их. И добрались черти до сердец всех людей. Добродетель была презираема, и почёт же был у магии; справедливость ушла, а вместо этого зло процветало. Демоны ликовали в своей нечестивости, а о хорошем говорили лишь в тайне.
Из дома Джамшида пришли две невинные девушки и дрожали они словно листья у ивы, то были сёстры Джамшида, царицы среди его женщин. Одна из них была Шахмаваз, а её целомудренная сестра –Амаваз.
Заххак учил их магии, стараясь подтолкнуть на путь злобы, ведь ничего, кроме зла, он не знал, сминая города, убивая и истязая людей.
И каждую ночь двое молодых людей: либо крестьяне, либо же из знати, приводились в царский дворец. В надежде найти лекарство от недуга царя, их убивали, а их мозги шли в пищу для змей. И были в то время в царстве Заххака два благородных и чистосердечных мужчины, одного же звали Армайель Пиоус, а другого – Гармайель Персептив. Вместе они говорили о царских насилиях и о злобе, что была его пищей. И сказал один: «Пойти к царю мы должны, да и представиться поварами. Попробуем мы спасти одного из пары людей, что идёт в пищу для змей».
И изучили они множество блюд, и были допущены как повара до кухонь царя. Когда жертв привели к поварам, и тогда пришло время для пролития крови тех жертв, друг на друга посмотрели мужчины, и их глаза полнились слёз, а сердца же кипели от гнева, неспособные сделать что-либо большее, спасали два повара одного из пары, добавляя мозги от овцы; и смешивали их с человечьими.  И так они спасали одного из пары, притом говоря ему: «Скройся ты в равнинах с горами, подальше держись от городов». Так повара спасали по 30 жертв в месяц, а когда их стало 200, в тайне повара дали им коз и овец, указав на пустыни и пустоши, где могут жить. От тех людей произошли Курды, что никогда не живут в городах.
В то время Заххак правил ещё более жёстко. Если у воина была пресная дочь, и скрывалась она в его доме, то Заххак мог его обвинить в общении с демонами, а после уже и убить, а его же дочь доставить к себе и сделать рабыней. И действовал он без учёта обычаев царей и законов от веры.

Заххак видит Феридуна во сне

Посмотри на то, что Бог сделал для Заххака, когда осталось ему 40 лет жизни. Поздно одной ночью, когда спал тот с Амаваз, во сне он видел трёх воинов неожиданно пришедших из имперского дворца. Самый молодой был высок, подстатью кипарису, и царский фарр горел у него. И шагнул он вперёд между двумя другими, и был словно принц, готовый к сраженью, ведь нёс он с собой булаву с головой вола. И напал он на Заххака, ударил его по голове своей булавой с головой вола. Да и содрал всё с него, с головы содрал и до пят, за спиной связал ему руки, а затем надел на плечи ярмо, да и потащил молодой воин Заххака на гору Дамаванд перед группой смотрящих, что шли вслед за ними. Во сне Заххак корчился, чувствовал, что его печень будет разорвана вскоре. Он закричал и его покои содрогнулись колоннами, издав грохот и шум. Красивые девушки-слуги возникли перед Заххаком, заслышав тот крик. Амаваз сказала ему: «Скажи мне, мой повелитель, что же случилось с тобой, ты же в безопасности, спишь в своём доме, тут должно быть что-то в твоей же душе, то и гложет тебя. Ты правишь всеми семью климатами, все они уж твои. Животные, люди и демоны следят за твоей безопасностью».
И сказал царь собравшимся женщинам: «Вы не сможете скрыть то, что я Вам скажу, а когда же услышите вы, то придёте в отчаянье от такой моей жизни».
 И Амаваз повторила: «Ты должен сказать нам свою тайну, быть может, предложим решение, ведь нет беды хуже, чем вопрос без ответа».
 И описал царь свой сон, на то Амаваз сказала: «Этим ты не можешь уже пренебречь. Но твой трон правит миром, который блестит и сверкает; а все животные, люди, демоны, птицы и феи отдают должное твоему царскому кольцу с печаткой. И из каждой провинции созови ты астрологов и магов, скажи о том, что ты видел; ищи правду у жизни, посмотри: в чьих руках твоя жизнь, будет то человек, демон или же фея, что угрожает тебе. Когда узнаешь ты это, то будет и время для создания плана, ведь не дрожать же от страха, от злорадства врагов». И понравился царю данный совет от женщины, чьё тело стройно словно кипарис, а лицо прекрасно как звёзды.
И мир был тёмен, что крылья ворона, вслед затем неожиданно появился свет над горами, как будто солнце Топаз разбросало другие топазы в фиолетовом небе. Царь вызвал мастеров слов, мудрецов, собрав их из каждой четверти земель, и рассказал им о своём мучительном сне:

Спросил он:
«Хорошее или плохое
Предвещают те знаки?
Когда же моя жизнь на Земле
Придёт к завершению?
Кто придёт же после меня?
Скажите, кто овладеет
Этой царской короной, поясом и троном,
Раскройте ту тайну без лжи-
Эту тайну скажите
Или к смерти готовьтесь».

И губы мудрецов стали сухими, а щёки – мокрыми от слёз. Друг другу сказали они: «Если же скажем ему о том, что случится, то наши души не будут ничегошеньки стоить, и если ничего мы не скажем ему, то будем мыть руки наших жизней прямо здесь и сейчас». Прошли три дня, но никто не осмелился заговорить с Заххаком, а не четвёртый сказал он: «Либо я повешу всех или скажите мне мою судьбу. И склонили головы все мудрецы, и полнились ужасом сердца их, а глаза – слезами. Выступил вперёд мудрый и предусмотрительный Зира. Беспокойство терзало его сердце, но бесстрашно говорил он перед Заххаком: «Избавься же ты от мыслей суетных, так как от такой матери не родится ни один человек, а приходит лишь смерть. Сидели на троне перед тобой много достойных царей, повидавших и большие горя, и радости, каждый же из них умер и передал мир в руки другого. Окружи ты себя железными стенами, подпирающими небо, но ты не останешься здесь. И другой человек займёт твой трон, и твоя удача будет валяться в пыли. И имя тому правителю неба будет Феридун, он ещё не родился. Время тревог и вздохов его матери пока ещё не пришло. Но когда родится он, то будет подобен фруктовому дереву, подрастёт он и станет таким высоким, что сможет достать головой до луны. Да и найдёт он корону, трон и царский пояс. Он будет высоким как кипарис, а на своих плечах сможет нести стальную булаву с головой вола. Он обрушит её на твою, свяжет тебя и утянет на улицы, прочь от дворца».
И спросил Заххак: «Почему он свяжет меня?» Что даёт ему ненависть ко мне? Мудрец повторил: «Если ты мудр, то знай же, что тот человек не будет делать зла без причины. В твоих руках погибнет его отец, и это будет давать ему стремление к мести. Корова, чьё имя Бармайех, будет его кормилицей, и то тоже будет уничтожено твоими руками, и это ещё один повод для ненависти».
Заххак слушал его, а затем упал с трона, будучи в обмороке. А мудрец, испугавшись за свою жизнь, бежал прочь от царя. Когда Заххак очнулся вновь, сел он на свой трон и отдал приказ о поисках Феридуна по всему миру. Не знал он покоя, и спать не мог, не кушать, да и потемнел свет его дней.



Рождение Феридуна

Прошло много дней и жил Заххак в страхе. Родился благородный Феридун, и мир вместе с ним обновился. И рос он высоким как прямой кипарис, и царский фарр от Джамшида окружал его. Как если бы был он солнцем. Он был также нужен земле как и дождь, так же  и его душа заполнялась мудростью. Небеса были с Феридуном и наполняли его чудесной милостью. Корова звалась Бурамайех, и была великолепной всех других коров, родилась она вместе с Феридуном. Та корова была, что павлин, все волоски на её теле были разных цветов. Мудрецы, астрологи со священниками собрались подле неё и сказали, что никто в мире ещё не слыхивал о подобной корове и слушал о ней из древних сказаний.
И Заххак искал Феридуна, заполнил всю землю он слухами, а отец мальчика в страхе бежал. Но попал он в львиные лапы и был пойман нечестными стражами Заххака. Да и скрутили его как гепарда, притащили к Заххаку, а тот его и убил. Когда мать Феридуна, Фаранак, поняла, что с её мужем случилось, то испугалась за сына. С тяжёлой душой направила он стопы к лугам, где паслась Бурамайех. Пришла она к владельцу полей, перед ним разрыдалась, сказав: «Возьми ты грудное дитя под защиту. Прими его, как если бы он был твоим, корми его чудесным молоком от коровы. Если ж нужна тебе плата, то бери мою душу и мою жизнь, что теперь зависят от твоих желаний. Хозяин густых лугов и чудесной коровы, на то отвечал: «Я - раб твоего сына, поэтому я дам всё, что нужно ему, как ты меня просишь». Фаранак передала ему сына, и дала подробный совет о том, как с ним быть.
И стал защитник словно отцом Феридуна, три года давал ему молоко от коровы. Но Заххак не ждал в своём поиске, весь мир был заполнен пересудами о чудесной корове. Фаранак вновь поспешила к лугам и сказала защитнику своего сына: «Бог дал мне в сердце мудрую мысль и, исходя из неё, должна я всё сделать, ведь же мой сын прекрасен так же, как мне нужна жизнь. Покину я эти земли магов и пойду в Индию. Я исчезну с глаз людей, и пусть горы Албора примут моего сына».
Как гонец, так же быстро, путешествовала она со своим сыном и, достигнув нагорья, она в своей ловкости стала подобна горному барану. Там жил один религиозный мужчина, отрезавший себя от забот всего мира, и сказала ему Фаранак: «Преподобный, сюда я пришла, неся скорбь из Ирана. Должен знать ты, что мой сын будет главой всех людей. Отрежет он голову у Заххака, и бросит его пояс и корону на землю. Защити же ребёнка, будь что отец, трепещи же за его душу». Без оглядки хороший человек дал согласие.
В один день дошли до Заххака вести о лугах и о корове Бурамайех, и как бешеный слон пришёл он туда и убил и корову, и прочих животных, что были вблизи. А затем быстро пошёл он к тому дому, где жил Феридун, но не нашёл никого, тогда сжёг он сам дом, разрушив его.

Феридун задаёт вопросы своей матери о происхождении

Когда было Феридуну уже 16 лет, ушёл он с гор и спустился на равнину, пришёл к матери и попросил поведать секрет своей родословной. И сказал Феридун: «Кто отцом моим был? Кто я сам? Из чьей я семьи? Что говорить мне людям о самом себе? Скажи мне всё то, что знаешь об этом». Фаранак отвечала ему: «Мой сын, я скажу тебе всё, что ты спросишь. Ты из иранских земель и твоим отцом был Абетин. Он был потомком царей, мудрым человеком и воином, которого ничего не смущало. Он происходил от Тахмуреса, род шёл от отца к сыну. Он был твоим отцом и хорошим мужем для меня, и весь свет дней приносился им. А затем Заххак, знаток магии, попытался убить тебя, а я же скрыла тебя от него. Сколько же зла в те дни я повидала! Твой молодой, благородный отец принёс себя в жертву ради тебя, и ушла я в леса, где не знал никто о тебе. Там я увидела корову, что прекрасна как сад во время весны с её дивной красотой. Хранитель коровы сидел перед ней, словно царь, ему отдала тебя. Много дней растил он тебя, нежно прижимая к своей груди; кормил он тебя молоком от коровы, оно дало тебе вырасти в грозного воина. В конце концов, царь прослышал о корове и луге, на котором она и жила. Пришёл он туда и убил твою милую немую кормилицу, а затем он разрушил твой дом, поднимая пыль аж до Солнца, превратив высокий дом в руины».
И вскочил Феридун, пребывая в гневе от слов своей матери; его сердце наполнилось болью, а в его голове было желание мести. Нахмурившись, в гневе, он сказал своей матери: «Лев становится храбрым лишь за счёт дела. Маг уже сделал, теперь же моё время схватиться за меч. С помощью Бога я должен поднять пыль от битвы над дворцом Заххака». Но сказала его мать: «Это не мудро, нигде у тебя нет последователей, тогда как Заххак правит миром, имея армию, готовую к битве. Если пожелает он, то с каждой стороны придут сотни тысяч воинов. И так ты не должен сражаться, не смотри ты на мир глазами ребёнка».

Пьющий вино своей молодости может увидеть
Всё только сам, и в этом движенье он
Выбросит прочь свою жизнь, я ищу для тебя
Радость и успех во всех, чтобы ты ни вершил.

История Каве-кузнеца и Заххака-араба

Днём и ночью имя Феридуна было на устах Заххака, в своей славе боялся он падения. А его сердце заполнялось страхом при мысли о Феридуне. В один день сидел Заххак на троне из слоновой кости, что был его, с бирюзовой короной на голове. Созвал Заххак великих людей из каждой стороны, чтобы они подтвердили его царствование. И сказал мудрецам, собравшимся здесь: «Вы мудры и обучены, и как все мудрые люди, знаете вы о том, что у меня есть секретный враг. Не недооцениваю я даже врага, достойного презрения, и я опасаюсь, своей злосчастной судьбы. Дожжен я увеличить численность своей армии, добавив новых людей и демонов, смешав их вместе. Я в нетерпении перед такой целью, и вы должны согласиться со мной. Теперь потомкам останется то, что ваш лидер не сеял ничего, кроме семян праведности, что он говорил только правду и, что он рьяно стремился к справедливости».
И из-за страха перед Заххаком, великие люди засвидетельствовали документ о его чести и благости. И млад, и стар, все написали свои имена под бумагой злого монстра Заххака. В тот момент за дверью стали слышны крики кого-то, кто требовал справедливости.  Кричавший вошёл, ему дали место перед правителем. Нахмурился Заххак и сказал ему: «Скажи нам, кто был несправедливым к тебе».
«Я – Каве - кузнец, правитель, - сказал он,
И говорил он, а его кулаки били его голову.
Лишь тебя одного виню я, ты один,
Чей огонь разрушил всё, что я когда-либо делал.
Тогда царь ты или монстр? Кто ты?
Расскажи нам о своём обличии, кто ты из двоих?
Если ты правишь над семью царствами,
То почему наши судьбы в страданиях и в конце погибают?
Оправдай же себя и дай мне взвесить твои же заслуги,
И пусть слова твои изумят весь мир,
Когда мы услышим тебя, то увидим мы
То, зло, что сделано миром в мой адрес,
И почему мозгом моего сына накормили
Ненасытность и жадность твоих змей».

Заххак удивился услышать такое, вернул он сына назад, и попробовал завоевать его своей лестью. Тогда приказал он Каве подписать документ. Но прочитав бумагу, он обратился к собравшимся мудрым людям:
«Вы в лапах демона сейчас, - прокричал он, -
Ваши злые сердца не боятся Бога,
И вы все здесь достойны лишь ада,
Ваши сердца верят Заххаку,
Вы хотите добра для него,
Но я не подпишу никогда и не помыслю об этом
Для такого тирана и его же двора».
Дрожа от ярости, стоял он, а после разорвал ту бумагу пополам и бросил её под ноги. А затем перед своим взрослым сыном, он крича зашагал из дворца, вступив на общую улицу.
Мудрецы же сказали царю: «В день битвы небеса не посмеют отправить тебе ветер холодный, так почему же так должно быть, чтобы сквернословящий Каве со своим красным лицом предстал пред тобой, как если бы был он твоим компаньоном? Так почему же он должен сорвать сам момент подписания, порвав бумагу на части и игнорируя твои же веленья? И ответил царь: «Так слышали вы моё изумленье: когда в проёме двери появился вдруг Каве, и я услыхал его голос, то это было будто гора из железа появилась меж нами, а когда он стал быть свою голову, то почувствовал, что моё сердце остановилось во мне. Я не знаю, что придёт вслед за этим, но никто же не знает небесные тайны.
Когда вышел Каве со двора, на месте рынка толпа окружила его, он продолжал выкрикивать о необходимости справедливости. И поднял он свой фартук кузнеца, одев на копьё словно символ единства. Вокруг него собралось так много людей, что пыль поднялась в воздух, шагнул Каве вперёд, неся копьё, прокричал: «Вы – богобоязненные и честные люди, и если будете вы на празднике у Феридуна, то освободите себя от оков Заххака. Это царь – Ариман, и в сердце он – враг для Бога. Когда шёл он вперёд, то армия людей собиралась вокруг, и она не была уж мала.
Каве знал то, где был Феридун, и людей он построил перед двором нового командира. И люди, завидев его приближение, громогласно вскричали, а когда принц увидал кожаный фартук, то принял его предзнаменование к удаче. Он накинул его на порчу Руми, закрепил его драгоценными камнями на основе из золота и сделал для знамени бахрому из малинового, жёлтого и фиолетового цветов, а наверху у копья поместил прекрасный земной шар-глобус, что стало луной. И назвал он фартук знаменем Кавиани, и с тех пор любой человек, получающий силу и коронуемый другими, должен добавить новые драгоценные камни на кожаный фартук кузнеца. Знамя Кавиани стало настолько чудесным и великолепным со всей парчой и шёлком, что в ночной темноте оно засияло как Солнце, и мир в этом блеске увидел надежду.
В целом всё шло свои чередом, и будущее мира, оставалось неясным. Феридун видел, что дни Заххака сочтены, короновал он себя и отправился к матери. «Сейчас я должен пойти на сраженье, - сказал он. Твоя цель – молиться миру создателя, будь на то счастье или беда». Его мать всплакнула и замолилась: «Великий Бог, я верю в тебя, защити же моего сына от зла и очисть этот мир от неразумных людей».
Быстро Феридун подготовился к выходу, но держал свои планы в секрете. И были у него два старших благородных брата Киянуш и Барайех. И сказал он им: «Мужайтесь и в радости живите, мои храбрые товарищи, Небеса могут стать только лишь лучше, и царская корона вернётся к нам назад. Найдите для меня умелых кузнецов, пусть сделают мне большую булаву».
 Отправились двое на базар кузнецов, и все тамошние люди были готовы помочь Феридуну. Принц взял пару из них и нарисовал на земле изображение булавы с головой вола. Кузнецы принялись за работу, и когда они выковали тяжёлую булаву, что блестела как Солнце, они отдали её Феридуну. Он поблагодарил их за работу, как награду дав золото, серебро и одежды. Он пообещал им лучшего будущего и при этом произнёс: «Если смогу я закопать этого монстра под землю, то должен смыть пыль с ваших голов. Вести мир к справедливости должен я и помнить имя Бога, от которого идёт вся чистота мыслей».

Сражение Феридуна против Заххака

Феридун вскинул голову к Солнцу и был готов отомстить за отца. И в день Хордад отправился он, тогда было на то предзнаменование к благополучию. И под благоприятной звездой вокруг него собралась армия, и слава его поднялась к облакам. Сильные слоны и буйволы, основа для войска, возглавляли колонну, а Киянуш и Барайех были по бокам у царя Феридуна, как если бы были они верными младшими братьями. И так Феридун шёл вперёд словно ветер, шаг за шагом как он. И заполнилась голова его мыслями о месте, а сердце жаждало справедливости.
На арабских скакунах он путешествовал быстро, достиг мест, где жили люди, посвятившие свои жизни Богу. Там Феридун спешился и поприветствовать их. Как ночь потемнела, человек вперёд вышел и приветствовал их. Волосы его доходили до пят, а его лицо было словно у гурии в раю. И этот человек – ангел подошёл к принцу, чтобы его научить секретам магии и рассказать ему о ключах к скрытым вещам. Феридун понимал, что у того человека божественные идеи, и сама его сущность также от Бога, что он – не посланник от зла. Его лицо покраснело, что цветок с дерева Иуды, он радовался своей юности и благосклонной удаче. Его повар сготовил ему пищу для богача-дворянина, и когда кушал он, его голова стала тяжёлой от сна.
Братья Феридуна увидели святого мужчину и то, как улыбнулась удача для принца, да и решили они его уничтожить. Феридун спал крепким сном у подножья горы, и поздно ночью два брата ускользнули из армии и поднялись на вершину горы туда, где большой камень над принцем навис. Они столкнули тот камень с вершины горы, чтобы погубить своего же брата, но по приказу от Бога шум от скалы разбудил Феридуна, и он остановил камень, произнеся заклинание. Камень прирос и никогда более не двигался с места затем Феридун встал и был готов продолжать свой путь, при том ничего не сказав о случившимся братьям.
Преодолел он реку Арванд (если ты не знаешь ты Пехлеви, то река эта по-арабски или тигриски зовётся «Деджлех») и разбил лагерь на её берегах, то было вблизи он Багдада. Затем послал сообщение к переплавщику, что нужны ему лодки для переправки всей армии. Но тот человек не прислал к нему лодки. Не пришёл говорить с Феридуном. И был его ответ таковым: «Лично сказал мне царь мира, чтобы даже комар не пересекал реку без надлежащего на то разрешения». Феридун пришёл в ярость от такого ответа, ведь его ум был нацелен на предстоящую битву, и он не смутившись глубины реки, он сел на коня, на храброго Гольранга и устремил его в воду. Соратники Феридуна, быстро усвоив пример, устремили своих коней в реку, да так, что вода стала выше седел. Принц и его армия прошли через преграду и устремились вперёд, к Иерусалиму, который Пехлеви называли «Ганг Дехз Хукхт», ведь именно там был дворец у Заххака.
Когда они были в миле от города, царь увидел дворец вместе со стенами, чьи камни были что Юпитер в небе. И были преграды так высоки, что казалось, доставили до звёзд. Он знал про тот великий дворец, что казался местом для радости и мира, но он служил домом для монстра Заххака, и сказал Феридун своим соратникам: «Я боюсь, что тот, кто сможет подняться на такую постройку при тёмной земле, тот благословлён судьбой. Нежели ждать, нам лучше без промедления напасть». Он вскинул булаву на плечо, направил свою лошадь вперёд, надвигаясь как огонь на стражей дворца, так что не остался никто. И этот юный и отважный воин, не имевший опыта в мире, послал благодарности Богу и верхом вступил во дворец.
Там пришел к идолу, что был сделан Заххаком, и чья голова доставала до неба. Когда Феридун увидел имя отличное от имени Бога, то сокрушил булавой голову идола, магов и демонов, что во дворце были, и в победе поставил ногу на трон Заххака. У того в гареме была черноволосая женщина со столь прекрасным лицом, подобным Солнцу. Она предстала перед Феридуном. Те люди выросли как идолопоклонники и дрожали от ужаса, как если бы были пьяны, но Феридун приказал им очистить умы, и их души освободились от мрака. Он научил их праведному пути и очистил от идолопоклонничества. Затем сёстры Джамшида заплакали и произнесли: «пусть старый мир обновится с твоей доброй помощью! Скажи нам о своей путеводной звезде, и от какого дерева появился ты, если ты посмел напасть на спальни льва, да ещё так смело. Как же плохо шли наши дни, испорченные глупостью магии, что за страдания повидали мы в руках монстра! Никого мы не видели столь же сильного и храброго, кто бы взял его трон».
Отвечал Феридун: «Ни трон, ни удача не оставят навсегда человека. Я – сын Абетина, которого в Иране захватил и убил Заххак, и я искал трон Заххака, исходя из мести. Чудесная Бурамайех стала моей кормилицей и так кровь невинного животного так же будет отомщена мной. Я пришёл из самой Персии в результате войны, и не дам я ни отдыха Заххаку, ни покоя, пока ни сокрушу его голову своей булавой с головой вола».
Амаваз сказала ему: «Ты ли царь Феридун, что уничтожит колдовство и магию, убив Заххака и освободив мир от тирании? Мы – две принцессы царской крови, и мы сообщались с ним из-за страха за наши жизни. Он думал, что это быть замужем за подобной змеёй как Заххак». И ответил тогда Феридун: «Если небеса не в сопоре со злом, то мир я должен очистить после подобного монстра. А теперь скажите без лжи, где он скрылся». Те две милые женщины, чьи надежды были в том, чтобы увидеть голову Заххака, одетую на копьё, сказали: «Он бежал в сторону Индии, уйдя в земли чар, и там тысячами убивал людей. Испытывал перед судьбой он страх с тех пор, как предсказали, что его земли будут избавлены от его власти и от него самого. И сказали о том, что его благосклонная удача уже на исходе, и что придёт человек, кто сядет на его трон. То предсказание поглотило его сердце огнём, и теперь ничто в жизни уже не дает ему покоя. Убивает он мужчин и женщин, вьючных и диких животных, собирая их крови в одном чане, моет в нём тело и голову, надеясь избежать прогноза астрологов. И ещё змеи, что всё ещё растут из его плеч, продолжают мучить его. Хоть он и бежит из страны в страну, но эта боль никогда не иссякнет. Но теперь же он может вернуться, ведь Заххак же не может быть в любом месте долгое время». Герой слушал прекрасную речь чудесного оратора, повествующую о тяжести на её сердце.

Феридун и наместник Заххака

Когда Заххак сбежал из своих земель, человек, что был смиренным и жалким как раб, занял место Заххака на троне, командуя его богатством и дворцом. И имя ему было Кондров, и был он дураком без справедливости. Тот человек ворвался в зал для аудиенции, увидав нового принца, прекрасного как кипарис с короной из новой луны, сел на трон царя, по одну сторону от него была Шахнаваз, а по другую руку – Амаваз. Кондров не моргнул глазом и не задал ни единого вопроса. На то смиренно шагнул он вперёд и поклонился. И сказал он: «О, царь, живи ты же т вечно, взошёл ты на трон, и фарр, что исходит от тебя, объявил тебя достойным этого трона. И все семь климатов будут тебе подчиняться словно были бы твоими рабами, а твоя голова поднялась над облаками». Феридун дал ему подойти к трону и рассказал ему о тайнах двора. «Коли символы власти царя уж очистились, есть вино, музыканты и банкет уж готов, то приведи мне того, кто знаменит своей музыкой, либо знаниями, чтобы праздник был достоин моего счастья»
Кондров сделал всё, что было приказано: и вино, и музыканты уж были на месте. Собрал и знать, что достойна быть рядом с принцем. Когда Феридун завидел вино, то призвал он музыку, и вся ночь прошла в празднике. Но как только стал разгораться рассвет, покинул Кондров праздник, оседлал он коня, и отправился прямо к Заххаку. Когда добрался он до него, то рассказал ему обо всём увиденном и услышанном. И сказал Кондров: «Гордый царь, знаки затмения твоей удачи уже стали видны. Три воина напали на нас со своими армиями; и в середине бывший был моложе других, но по своей стати он был словно кипарис, а лицо его сияло царским великолепием. Своих братьев был он моложе, и его булава – словно кусок от горы, а его слава превосходит славы других его спутников. И въехал он во дворец в сопровождении братьев, и занял своё место  на тоне. А затем уничтожил он всех идолов и побросал всех твоих придворных и мужчин, и демонов со стен замка, смешав их мозги и кровь в их же смертях». И ответил Заххак:

«В этом нет ничего плохого,
Он же - наш гость,
И всё это ещё
Может быть к лучшему».

Кондров отвечал: «Но ведь же у гостя молодой вид и булава с головою вола? Или же отдать ему трон, стерев своё имя с короны и царского пояса, а затем дать обратить свих людей в его веру? Если этот человек – твой гость, то я желаю тебе радости от него!» Заххак сказал:

«Не беспокой меня
Этими причинами;
Не ной!
Требовательные гости –
Это благоприятный знак».

На то Кондров произнёс: «Я слышал всё это, но слушать ли это, если тот человек – твой гость, тогда какое ему должно быть дело до твоего гарема? Сидит он на троне с сёстрами Джамшида, что сидят подле, и советуется  с ними. Одна его рука ласкает щёки Шамаваз, а другая целуется алыми губами Амаваз. И когда приходит тьма ночи, он идёт дальше – спит на мускусных волосах этих двух женщин, что возлюблены тобой». И услышав эти слова, Заххак призвал смерть и закричал, словно дикий зверь. И перешёл он к проклятиям и словам о несчастной судьбе, а после сказал: «никогда снова не стать тебе хранителем моего замка». На тот ответил слуга: «повелитель, я думаю, что тебе вновь никогда не видать своего трона. Какой смысл отдавать мне страну, если ты потерял уж всю свою власть? Ничего подобно ранее не случалось с тобой, так почему же не действуешь ты ради своей же защиты? Ты был лишён власти, как волосы убрали из теста».
Феридун одолевает Заххака

Взбешенный Заххак приказал, чтобы седлали лошадей и с большой армией боевых демонов он отправился к своему дворцу. Там же, замыслив месть, он в тайне держал своих людей, что знали тайные двери и секретные тропы, но люди Феридуна завидели это и устремились в атаку. Им помогали все жители города, что могли бы бороться против ненавистного Заххака. Когда роса выпадает при тёмном небе, так и камни с кирпичами сыпались вниз с крепостных стен и крыш. И узкие улочки заполнены были сучением стрел и мечей. Юные и старые люди, бывшие в сражениях опытными, уходили от Заххака и шли к Феридуну. Крик поднялся у горящего храма: «Даже, если царь – это зверь и хищник, но мы, молодые и старые, должные ему подчиняться, но не имели бы такого злого монстра, если бы Заххак не занял бы трон». И в город стекалась армия из людей, окрасив Солнце в серый цвет от пыли.
Ревность к успеху своего оппонента заставила Заххака отделиться от войска и поискать иной путь. Уйдя от своих же людей, и оделся он в стальную броню стал неузнаваем. Заххак сделал петлю в шестнадцать длин и пошёл через крышу дворца оттуда видеть он мог черноволосую колдунью Шахмаваз, чьи щёки сияли как день, и её волосы были чернее ночи, как она заперлась с Феридуном и проклинала Заххака. Он знал, что такая судьба предрешена была Богом, знал Заххак и то, что не избежать ему злого рока, что ему стал как камень. В уме его ревность кипела, и забыв о своём троне и о риске для жизни, Заххака вниз устремился, к себе во дворец, с собой взяв верёвку с петлей. Не указывал он на себя, но его сверкающий кинжал нацелен был на проливание крови своих же рабынь. Как только нога Заххака вступила на землю, Феридун прыгнул вперёд словно ветер и обрушил свою булаву с головою вола на голову Заххаку, да так, что его шлем распался на части. В тот момент возник ангел Соруш, и произнёс: «Не бей ты Заххака ещё раз, его время ещё не пришло. А теперь, раз сломал ты его силу, то свяжи же его и приведи его туда, где смыкаются две горы. Там он жить будет в заключении между тех гор, а его люди никогда больше не вспомнят о нём».
Феридун не терял ни минуты и, сделав полоски из львиной шкуры, обязал руки и тело Заххаку, настолько плотно, чтобы и бушующий слон не порвал бы путы Заххака. Потом сел он на золотой трон, что раньше был у Заххака и отменил все его злые приказы. И в воротах дворца он возвестил людей криком: «Вы – мудрые и достойные люди, кому не подобает быть орудиями войны и быть, что скакуны в самой битве, и солдаты не должны быть ремесленниками. И каждые люди, и группы из них должны идти по своему пути, а если же друг за другом дут люди, то земля полнится смятением и хаосом. Злой тиран был побеждён, и земля очистилась от его власти. В мире вернитесь вы к прежним занятиям, тогда жить вам долго и счастливо!» Вся знать и богатые люди из города пришли отдать дань Феридуну, который тепло принял их, дав им совет и за всё поблагодарив, также выразил признательность Богу. Сказал Феридун: «Это мой двор и моя звезда сияет удачей для твоей земли, ведь моя булава очистила мир от зла монстра. Я – повелитель целого мира, не могу стоять я на месте, иначе бы жил бы я здесь вместе с тобой долгие годы».  Знать перед ним поцеловала землю и со двора разнёсся грохот от барабанов. Связанного Заххака на спине вьючного зверя вывезли из города. И привезли его к Шир-Ханом. Когда добравшись до гор, Феридун пожелал убить Заххака, вновь возник Соруш и убедительно произнёс ему на ухо, чтобы привести Заххака к горе Дамаванд. И сделала так Феридун так же, быстро как пробегает гонец. И на горе Дамаванд заточил он Заххака, одев на него цепи и дав ему узкую пещеру, которая как казалось бы не имела конца.  Большие гвозди забил Феридун в важные органы Заххака и закрепил его к камню, чтобы Заххака страдал долгое время. И вися в цепях Заххак был оставлен, а кровь из его сердца красила землю.












История Феридуна и трёх сыновей

Воцарение Феридуна

Когда Феридун стал владыкой всего мира и увидел, что нет у него соперников, то он принял трон и корону согласно обычаям Каянидских царей. В начале Мехра он принял корону, в его благоприятный день. Люди устремились к мудрости, и им очистился от страха перед злом. Ссоры, все ушли прочь, и был установлен новый праздник. Знать вместе сидела, и радовались они. У каждого была кружка с рубиновым вином, что сверкала так ярко, словно лицо нового царя. А с новым месяцем мир обновился от его справедливости. Он приказал, чтобы горел огнь, и пламя, его посыпалось амброй и шафраном. Для того Феридун создал праздник Мехреган, и принял он обычай быть лёгким и пировать на самом празднике. Это торжество до сих пор существует и отмечается, и во время пиршеств ты не должен выказывать грусти на своём же лице. Феридун правил пять сотен лет, и ни один день не был отдан злу.
Фаранак не знала о том, что её сын стал царём мира, не знала и то, что Заххак был изгнан с трона, а его удаче пришёл конец, но когда до неё дошли новости о коронации сына - она обмыла тело и голову, и помолилась, склонив к земле главу и проклиная Заххака, и помолившись Богу, кто повернул события к счастью. И в тайне дала она помощь несчастным и бедным, никому не сказав об этом. Неделю она раздавала подобным образом вещи и неделю она отмечала, широко открыв его двери, и дом её наполнился как фруктовый сад её же гостями. Всё богатство, что она накопила: одежду, царские украшения, арабских лошадей с их золотыми сбруями, броню, шлемы, дротики, мечи и пояса – она ничего не вернула назад, но погрузила всё на верблюдов и послала их ко двору своего сына вместе с поздравлением о вступлении на престол.
После получения воздаяний от своих людей, Феридун совершил кругосветное путешествие, чтобы усвоить и понять новости и секреты. Везде, где видел он несправедливость, или же место без процветания, он связывал руки злодеям, так царь должен делать, тогда мир будет земным раем, сажая при этом кипарисы и розы на месте сорняков и шипов.

Феридун посылает Джандала в Йемен

После 50-ти лет правления у Феридуна были три прекрасных сына, - все они были достойны короны. И они были:

«Высоки как кипарисы и прекрасны как деревья весной,
Под стать лицу их отца и их же царя».

Даже до того, как отец дал им имена, они могли держаться против слонов. Два старших сына были от Шамаваз, а саамы юный от Амаваз. Когда Феридун увидел их зрелость, то сказал он своему советнику Джандалу, чтобы тот искал по всему миру трёх принцесс, рождённых от одних матерей и отцов, искать достойных невест для его сыновей.
Джандал был мудрым проницательным человеком, немедля он стал посылать запросы о том, какой царь и в какой он стране и как много у него дочерей для выдачи замуж. В Иране не нашлось никого, кто был бы достоин подобной чести, но затем предстал он перед Сарвом, царём Йемена, который был также прекрасен, как гордый фазан среди весенних цветов. Поцеловал ищущий землю и лестно обрисовал весь вопрос царю. И сказал тогда царь Йемена: «Да не прекратятся твои похвалы, с каким приказом пришёл ты ко мне, что за инструкции были даны?» Джандал отвечал: «Всегда живи ты в счастье, пусть злая рука никогда не тронет тебя. Я смиренно принёс персидские вести и принёс пожелание Феридуна о твоём богатстве и процветании как для незакатывающейся звезды арабов. Феридун велел сказать, что ничего дороже нет для человека, чем сыновья, что его три сына важнее и слаще ему, чем его же взгляд; велел он также передать, что им ищет невест. Я навёл справки, узнав, что у тебя есть три неназванных дочери, достойные наших принцев. Две благородные семьи должны соединиться. То послание Феридуна, и на это отвечай так, как нужным считаешь».
Когда царь Йемена услышал об этом, он «засох», словно лилия, вытащенная из воды. И сказал он самому себе: «Если не буду видеть я всех трёх моих любимых дочерей рядом с собой, то свет для меня станет словно темнота ночи. Но об этом мои уста не должны говорить; не спешу давать ответ. Спрошу совета у советников и посмотрю на то, что они скажут».
Было у царя подходящее для посланника жильё. А затем царь Йемена призвал советников, и задал им вопрос. И сказал он при этом: «Три дочери есть у меня, они ярки как зажженные свечи в своей прелести. И потому Феридун расположил тут ловушку. Он хочет разделить меня с дочерьми, ведь они ценны для меня словно зрение. Посланник сказал, что три сына Феридуна хотят взять моих дочерей как невест. Если скажу я, что рад такому теченью событий, то я не буду говорить себе правду, а царю лгать не подобает. И кроме того, если ему отдам я своих дочерей, то как я стерплю огонь в своём сердце, а слёзы – в глазах? Но если же я отклоню запрос, то моя жизнь опустошится от его ярости. И тогда его гнев нельзя было бы вызвать, он же владыка для мира. И вы должны были слышать, что он сделал с Заххаком. А теперь, что вы предложите мне, чтобы я сделал?»
Советники отвечали: «Мы не видим ничего, почему ты должен поворачиваться при каждом дующем ветре. Может, Феридун и повелитель мира, но не рабы, чтобы исполнять его волю:
«Чтобы дать хорошую основу
Нашему назначенному тобой вопросу,
Но ведь копья и скакуны –
Это вся вера, что есть у нас,
А кинжалами мы сделаем
Землю кроваво красного цвета,
Тогда будут толпы с поднятыми копьями».

Если ты одобряешь сыновей Феридуна, то прими их и молчи. Но если же ты хочешь найти иной путь и до сих пор боишься ты Феридуна, то поставь те условия, что ему будет трудно исполнить». Царь выслушал их, но не стал говорить, что же сделает.

Ответ Джандалу от царя Йемена

Призвал царь посла и вестника от Феридуна и красноречиво сказал ему: «Я иду на условия вашего царя, и будет исполнено всё, что он мне прикажет. Передай ему мои слова: «Ты великий человек и твои сыновья дороги тебе, и тем более они достойны успеха на троне. Мои дочери также дороги мне, и если бы царь попросил бы моё зрение или власть, то лишения эти повредили мне меньше, чем-то, что я никогда вновь не увижу своих дочерей. Но если будет на то воля царя, то не пойду я против неё.  И мои дочери покинут моё царство, как только увижу я принцев–сыновей. И визит будет для меня всё равно, что свет в кромешной ночи моих дней, и однажды увидев справедливость в их сердцах, я пожму им руки в знак дружбы и отдам своих дочерей согласно нашим обычаям, а затем быстро отправлю их назад к тебе»». Когда Джандал услышал царский ответ, он поцеловал его трон, как было положено и призвав благословение на царя, покинул двор и назад отправился к властителю мира. Так он рассказал обо всём, что видел и слышал.
Феридун созвал к себе сыновей и рассказал им о поиске Джандала. Он сказал: «Царь Йемена – славный воин и нет у него сыновей, но три его девственные дочери для него, что корона, и если ангел Соруш оставит их, то он будет целовать землю пред ними в знак уважения. Я спросил у него о трёх его дочерях как о невестах, всё то было уместным. А теперь вы должны прийти к нему от своих собственных имен и красноречиво с ним говорить. Мудрыми и осторожными вы должны быть и внимательно слушать его речи. Хорошо говорите при ответе ему и разумно решайте все вопросы. Вы были воспитаны как принцы и должны соответственно и поступать. Будьте красноречивы, прозорливы и чисты в своих поступках. Смотрите за тем, чтобы в любой компании для вас была похвала. Говорите правду и мудро подбирай слова. Царь Йемена – проницательный человек и мало равных ему. Он не должен думать о вас как о слабых, ведь если так будет, то он постарается провести вас. В первый же день будет праздник, на котором Вам будет оказан почёт. Три его дочери могут также быть там во всём своём блеске. Сидя на тронах, и каждая из них будет равняться луне по своей красоте. Самая младшая будет сидеть впереди, старшая – чуть позади, а средняя – между ними. И самый младший из вас будет находиться со старшим, а старший – рядом с младшим, между же будет средний. И вы должны знать, что когда царь спросит у Вас кто из вас самый старший, кто средний, а кто младший, Вы должны дать верный ответ. Скажите, что почетное место всегда отдаётся младшему, что старшему место пониже, а среднему – самое лучшее. В таком случае дела пойдут в гору для вас». Все три чистокровных юных принца слушали слова своего отца, а затем ушли они,  зная как нужно действовать. Они подготовились к дороге, приняли у себя служителей веры и собрали эскорт из воинов, что сверкали как звёзды на небе.

Сыновья Феридуна на дворе у царя Йемена

Когда Сарв узнал о приближении принцев, собрал он свою великолепную армию, что была по сиянию, словно перья Фазана. И отправил он группу приветствующих, состоящую отчасти из членов царской семьи, а отчасти из незнакомцев. По мере приближения принцев, мужчины и женщины выходили поприветствовать их, рассыпая драгоценные камни, и воздух насыщали шафраном и мускусом. И гривы их лошадей были в вине и мускусе, а их копыта становились на золотые монеты. Дворец был подготовлен к прибытию принцев, и был что земной рай, заполненный драгоценностями, кирпичи его были из золота и серебра, а стены были завешаны парчой. Когда они спешились, сердца их заполнились уверенностью, и казалось, что ночь в день обратилась. Царь представил трёх дочерей, и как Феридун предсказывал, каждая была словно полная Луна в своей красоте. Царь обратился к принцам, сказав: «Какая из этих сверкающих звёзд – самая молодая, какая же средняя, а какая – самая старшая? Вы должны сказать мне, кто есть, кто». Принцы дали ответ согласно инструкциям, и таким образом, избежали обмана. Царь тут еж понял, что уловка провалилась и после сказал: «Правду сказали вы». И дал он младшую дочь – младшему сыну, старшую – старшему; с клятвами Сарв помолвил их, и три принцессы краснели от стыда за поведение отца. Затем принцессы вернулись в их собственный дворец, и наполнились их лица красотой и шармом, а уста их – прекрасными речами.

Царь Йемена заколдовывает сыновей Феридуна

Теперь же вино восторжествовало над мудростью, а потому принцы были готовы ко сну. Всех троих провели в розарий, где легли они на постели, обрызганные водой с розами. А затем арабский царь обратил магию против них. Покинул он розарий, и поднял холодный ветер, нацеливаясь на то, что молодые люди умрут от него. Замёрзли сад и равнина, там стало так холодно, что даже вороны не решались туда летать. Три принца поднялись от мороза, их знания магии их же молитвы позволили им преодолеть чары царя.
Когда над тёмными горами поднялось солнце, лукавый царь быстро добрался до сада, ожидая найти и увидеть там синие лица закованных родственников и их до смерти замёрзшие тела, чтобы все три его дочери оставались с ним. Он очень хотел увидеть их синими, но Солнце и Луна не поддержали его. Заместо трупов обнаружил он трёх славных сидящих сыновей Феридуна и узнал, что его заклинание не увенчалось успехом. И дал он аудиенцию им благородным, и открыл двери древних сокровищниц, показав долго утаиваемое богатство. Все три дочери, любимые как райские сады, предстали перед царём, и он даровал драгоценности и корону каждой из них, и были те короны так тяжелы, что носить их было одно мучение. Затем передал те три луны в руки принцев и сказал при собранных дворянах и знати: «Согласно нашим традициям, отдаю я три своих дочери этим трём принцам, которые достойны женитьбы на них, и пусть они берегут моих дочерей как свои же глаза, и относятся к ним с такой трепетностью, что и к собственным душам».
Затем закрепил он узлы и поклажу невест на быстрых верблюдов, и тогда весь Йемен блестел от драгоценностей. И вот богатый караван прошёл через земли простых людей и устремился ко двору Феридуна.

Феридун проверяет своих сыновей

«Как только пришли новости об их возвращении,
Без промедления царь Феридун решил блокировать их путь
Хотел бы он знать их сердца,
И с помощью проверки,
В него вложив все свои тревоги,
Что покоя не давали.
Принял он форму дракона,
Огромным он стал,
Ты сказал бы, что лев перед ним
Беззащитен и слаб,
Против его силы, и пришёл из пасти дракона
Ревущий поток бесконечного пламени.
Он видел своих сыновей, пыль поднялась прямо до неба,
Мир перевернулся от его жуткого рёва.
Первым напал он на старшего сына, который сказал:
«Ни один мудрый не будет сражаться с драконом»,
И прочь убежал он.
Второй сын увидел всё это и развернулся.
Лук свой юноша закинул назад и стоял на месте, и
Прокричал: «Если нужно сражение, то я могу драться
Будь то рычащий лев или рыцарь в броне».
Наконец подошёл младший сын и проорал:
«Прочь с нашего пути, монстр.
Иди восвояси.
Если слышал ты о Феридуне. То знай
Мы – его сыновья и доблестные
Как львы - теперь же иди,
Или я дам тебе такую корону,
Что ты пожалеешь!»
Феридун увидел, как каждый сын
Проходил его испытание
И потом вдруг исчез.
Он остановил их, но затем
Вышел, чтобы вновь
Поприветствовать своих принцев.
Теперь уж он был их царём
И отцом, которого знали они,
Был он в окружении свиты».

Он вышел вперёд, сжимая в кулаке булаву с головой вола, сопровождаясь стуком барабанов и рёвом боевых слонов, а военноначальники были позади него. Когда видели принцы отца, то спешились и поцеловали перед ним землю, и все вместе пошли во дворец, там Феридун помолился о том, что все добро и зло идёт от творца. Затем призвал он своих сыновей и усадил их на троны и сказал: «Дракон, что хотел поглотить вес мир огнём своего дыхания - это был я, ваш отец, – и проверял я ваши мужественности. А затем, когда я увидел ваши ответы, снова вернулся и стал самим собой. Теперь же решил я задачу о подходящих для вас именах. Ты, самый старший, будешь зваться Зальм и будешь ты «миром», как хотел ты этого. И искал ты безопасности (Саламат), когда угрожал монстр, и ты не колеблясь, бежал. Ты можешь назвать воина, что не боится ни слонов и ни львов, дураком, а не храбрецом. Наш средний резко начал, и огонь увеличил его храбрость, и будет зваться он Тур; он – храбрый лев, что способен обрушить на землю разъярившегося слона. Для тебя храбрость – прекрасное качество, и трус не заслуживает почётного места. А с тобою, наш младший сын, ты – человек, имеющий и достоинство, и пламя, ты тщательно взвешиваешь все дела и готов к сражению, избрал средний путь между землёй и огнём, как и подобает воспитанному человеку, ты – самый похвальный воин на всём свете, и тебе будет Ираджи. Пусть во всех делах ты будешь великодушен, ведь с самого начала ты был как лев и показал храбрость в трудный момент. И теперь я счастлив дать имена этим чудесным юным арабкам».
И назвал он жену Зальма – Арезу (желание). Жену Тура - Мах-е Азадех Кхуи (свободная и призрачная луна), а жену Ираджи, чья миловидность превосходила канопус, назвал он Сахи (высокая и стройная). После, когда принесли астрологические таблицы, Феридун изучил гороскопы своих сыновей. У Зальма нашёл он планету Сатурн в Стрельце; звёзды у Тура показали Марс, пропитанный кровью, в Лео; Когда взглянул он на звёзды Ираджи, то увидел Луну в Овене. Эти злые звёзды говорили о проблемах и войнах, что будут у них.















История Ираджи

Феридун делит мир между своими тремя сыновьями

Затем Феридун раскрыл план, что держал он в секрете. На три части поделил мир: одна часть – Запад, вторая – Китай и страна Турков, а третья – Персия, страна воинов. Первую часть отдал он Зальму, ему приказал Феридун собрать войско и отправляться на Запад, там Зальм взойдёт, а трон и будет признан за Повелителя западных земель. Тура сделал он хозяином Турана, отдав ему Турков и землю Китая. Тур набрал армию и отправился в свой новый дом, там он взошёл на трон и его знатные люди осыпали его драгоценностями и признали его как Правителя Турана. Когда окончились эти два дела, Феридун обратился к Ираджи, которому он пожаловал Персию и земли арабов. Он дал сыну корону и меч, печать и трон из слоновой кости, ведь Ираджи был достоин этого. Каждый из трёх братьев – принцев находился в своём собственном царстве, и мудрецы провозгласили Ираджи правителем Персии.
Прошло время, и в тайне хранила судьба все свои секреты.  Постарел Феридун, и пыль покрыла сад весны. Его силы утекали прочь вместе с уходящим временем, и померли дни Феридуна, а его сыновья набирались сил. В груди Зальма перевернулось сердце и его настрой, и манеры так же сменились: его дух был охвачен жадностью и желаниями, и он сроднился со своими советниками. Недоволен он был той частью земли, что отец ему дал, и ведь золотой трон Персии достался младшему брату. Его сердце кипело от ярости, а его лицо, тогда становилось хмурым, и послал он гонца к своему брату, царю Китая. В послании желал он долгой жизни и счастья, а дальше переходило сообщение к следующему: «Хорошенько вглядись ты в нашу историю. Подобной ей ещё никто и никогда не видал, и не слышал. Мы – три брата, достойные трона, и младшему из нас улыбнулась удача. Так как я старший и наиболее опытный, судьба должна мне благоволить.  И если я остался в стороне, то ни должна ли корона и трон быть у тебя, мой повелитель? Он дал Персию, страну героев, и Йемен - Ираджи; западные земли – мне; а также турецкие земли и Китай – тебе. Младший из нас – хозяин Персии, и нет в этом смысла. В планировке нашего отца не никакой мудрости. Вдвоём мы сожалеем о подобном решении отца, что сделало нас ущемлёнными».
До двора Турана посланник быстро добрался, там он скрупулёзно повторил всё, что слышал и заполнил голову царя тщеславными мыслями. Когда славный Тур услышал эти слова, он вскочил как лев в ярости и сказал: «Скажи своему повелителю следующее: Помни, мой господин, наш отец обманул нас в нашей молодости, что посадил он дерево, чей сок – это кровь, а плоды ядовиты. Не колеблясь, должны мы действовать, ждать - глупость»». Это сообщение гонец доставил назад, с тех пор появился секрет между ними. Два брата, один из Китая, а другой – с Запада встретились, и смешав яд с мёдом, обсуждали что и как надо делать.

Сообщения Зальма и Тура к Феридуну

И выбрали они жреца, активного, смелого и дальновидного человека, который запомнил бы всё, порученное ему. Зальм говорил первым, не подпуская стыд к глазам, обращаясь к отцу:
«Пусть ни ветер, ни задержки от пыли
Не имеют влияния на твой путь.
Когда придёшь ты на двор,
Смотри же, что говоришь.
Два сына царя Феридуна желают ему добра:
И затем напомни ему о его возрасте,
Что он должен Бога бояться,
И здесь, и в вечности.
Молодой человек надеется
На будущее радости,
Но мужчина, чьи волосы белы,
Не увидит молодость вновь.
Скажи ему: «Бог дал тебе всю землю в правление,
Но действовал ты словно злой дурачина,
У тебя было три сына, все отважны и смелы,
Одного посмотрел ты, ему дал ты
Корону власти, два же других
Были забыты и обделены тобой.
Мы по рождению не ниже него, если он
Заслуживает имперского трона, так мы тоже
И никогда Бог не взглянет с благословением
На вольготную жизнь твоего избранного сына.
Соври корону с его ничтожной головы
И отдай ему тёмный угол земли
Для жизни в нём.
Если ты не сделаешь этого,
Мы придём с армиями воинов
Из Китая, Туркестана и земель Западных,
Чтобы обратить дни Ираджи в пыльные ночи.
И с нашими армиями мы сможем отобрать Персию»».

Когда жрец услышал это суровое сообщение, то он поцеловал земли и исчез также быстро, как и горит жаркое пламя. Дошёл он до замка Феридуна, что возвышался над ним, словно гора, чьи зубы доходили до неба. Придворные расселись в тронной комнате, а за пределами занавеса были дворяне: на одной стороне львы и леопарды сидели на привязях, а с другой стороны были бушующие боевые слоны. Воины, собравшись, издали рёв льва, посланнику показалось, что этот двор был на небе, и что у воинов, бывших там, были ангельские сущности.
Феридуну сообщили о прибытии посланника, и вбок оттянули занавес, чтобы его лошадь могла пройти. Посланник увидел, что сам Феридун занимал все глаза и сердца. Что был он словно высокий кипарис, его лицо было как Солнце, волосы его были как белая камфора поверх красной розы, губы его полнились улыбкой, его взгляд был скромен и приветлив и царские слова были на его устах. Посланник склонился и покрыл землю поцелуями. Феридун жестом предложил подняться и усадил его на достойное место. Первым он спросил о здоровых двух его сыновей и их благополучии, после участливо спросил у посланника, как прошла длинная дорога. Гонец отвечал: «Великий царь, пусть твой трон никогда не останется без тебя. Те, кого ты спросишь о жизни для твоего благополучия, пусть говорят, я же не хозяин своего тела, а всего лишь раб. Я принёс резкое и сердитое сообщение для тебя, хоть я и не виноват за его содержание. Мой повелитель, скажи мне: «Хочется ли услышать тебе глупые слова молодых?»

Ответ Феридуна своим сыновьям

Феридун приказал гонцу говорить, и тот повторил слова, что услышал. Слушал Феридун его слова, и разум его заполнялся гневом, и сказал он: «Ты – мудрый человек, и нет тебе нужды извиняться за сказанные слова. Мои собственные глаза предвидели это, и моё сердце подозревало всё это. Скажи тем двум жадным и бестолковым идиотам, тем двум, чьи умы отдались Ариману: «Царь благодарит за то, что Вы показали своё нутро приветствия, достойные вас. Вы забыли данный мною совет, и в ваших умах нет больше мудрости. Разве нет у вас страха или стыда перед Богом? Однажды, мои волосы были темны, словно угль, ростом я был с кипарис и моё лицо сияло как полная луна. Что небеса развернулись от меня и согнули мою спину, и твою они тоже согнуто, а то, что согнуто, то неустойчиво».

«Я клянусь именем Бога,
Землёй и Солнце,
Луной, короной и троном
Моё действие
И вам был я внимателен;
И вызывая мудрецов,
Они знают звёзды и понимают небеса.
Много дней провёл я, взвешивая ваши богатства
И распределяя страны земли:
Во мне страх перед Богом,
И я искал справедливости на земле и моём дворе.
Я дам мир своим трём сыновьям, - сказал я,
Но Ахриман заполнил твою голову и сердце,
А сейчас спроси себя, благосклонно ли Бог глядит
На твои планы и на те вещи,
Что сделал ты?
Послушай, эту историю
Должен ты знать
Вы пожнёте плоды того, что сеете.
Этот мимолётный мир – это
Не мир, где нам
Предначертано вечно быть,
И ради недостойного трона
Вы отдаётесь дьяволу, чтобы владел он вами.
Мне осталось немного дней, и сердце моё не лежит к войне
Но послушайте слова старика:
Свободное сердце
От нападок страсти и от амбиций жадности,
Взглянет одинаково и на сокровища царя, и на пыль.
Человек, продавший своего брата, как ты и сделал
Как и бесполезная пыль никогда
Не будет считаться ребёнком чистоты.
В мире так много людей, таких же как ты
И падших так низко.
Нет ничего, что ты не мог бы сделать
Кроме как вернуться к Богу,
Прими мысль о том пути,
По которому следуешь,
Он ведёт к судному дню».

Посланник выслушал слова, поцеловал землю и пошёл прочь, быстро как ветер покинув двор Феридуна.
Когда гонец от Зальма ушёл, Феридун позвал Ираджи к себе и рассказал то, что случилось. Сказал он «Два моих воинственных сына нападают с Запад. Их звёзды подсказали их радость от зла, и они отвели себе бесплодные страны. Твой брат не будет братом тебе, пока ты носишь корону. Из разных концов земли два мои сына объявили открытую войну, если готов ты сражаться, то открой ты свои сокровищницы и подготовь людей. Пока рассвет, ещё, прими эту чашу, а иначе к ночи ужин будет за твой счёт. Не ищи союзников в этом мире: праведность и невиновность – твои друзья».
Благородный Ираджи посмотрел на почтённого отца и сказал:

«Наши жизни уходят от нас, словно ветер, и почему
Мудрые люди должны горевать
Понимая то, что должны умереть?
Иудин расцвет затухает,
Прекрасное лицо, что светится.
Становится тёмным, и тьма занимает своё место.
В начале мир наслаждения, затем печаль, а затем
Мы оставляем это быстрый мир живых людей.
Во веки веков, пыль в наших кроватях, так почему мы должны сажать дерево,
Которое никогда не увидим?
Звёздное небо повернулось и
После вновь повернулось
И приносили с собой повороты
Кровь и боль
Земля видела так много людей,
Носивших царские одежды и короны,
И много больше она повидала.
Месть никогда не была путём для царей,
И я не сделаю зла, чтобы ни случилось.
Что такое корона и трон для меня?
Безоружность,
Я поприветствую своих братьев,
Им никогда не делал я зла,
И скажу им, чтобы забыли о
Своей враждебности.
Вспомни Джамшида, - я должен сказать.
Как он был изгнан из мира, которым и правил один,
Лишённый всей власти и трона.
Мои братья, мы будем терпеть такую судьбу;
Мы тоже можем попробовать удел,
Что выпал Джамшиду.
Добро буду с ними я говорить,
То будет лучше, чем злые слова и вражда».

Феридун ответил: «Мой мудрый сын, твои братья хотят войну, а ты ищешь примирения. Вспоминаю я слова о том, что не стоит удивляться, что луна излучает лунный свет. Твой ответ благороден и любовью наполнено твоё сердце. Но, что сделается с человеком, который сознательно кладёт свою голову в пасть дракона? Конечно, яд убьёт его, ведь –это дракон, правда? Мой сын, если твоё решение таково, то подготовься и выбери себе нескольких товарищей из своего войска, чтобы сопровождал тебя. В агонии своего сердца я напишу письмо твоим братьям в надежде на то, что невредимым я поприветствую тебя ещё раз, ведь радость для моей — души- это видеть тебя.»

Ираджи посещает своих братьев

Царь написал письмо царю Запада и второе – царю Китая. Начал он с фразы о вечности Бога и после продолжил: «Это письмо – совет для своих солнц, что сияют в небесах, двум военноначальникам, двум драгоценностям среди царей, и оно от того, кто опытен в мире, кто открывает его секреты, и ночь обращает в день, кто орудует булавой и мечом, проходя через все трудности. Не хочу я больше носить корону, накапливать сокровища и занимать трон. Достаточно я настрадался и хочу лишь благополучия своим трём сыновьям. Твой брат, с которым повздорил, несмотря на то, что он никогда е шёл против кого-либо, пришёл ко мне, раздражённый твоей злобой. Он выбирает вас, а не власть, и благородно поступает; он оставил трон и ныне едет к Вам, смиренный как юный брат. Почёт ему окажите и хорошо примите его. И когда в течение нескольких дней он будет с вами, не навредите ему и верните целым».
В письме стояла царская печать, и Ираджи выехал из дворца. Он проделывал путь с несколькими товарищами равно как молодыми, так и в возрасте, то было минимально необходимое количество людей для совершения путешествия. И приближаясь к братьям, не имел он представления об их тёмных планах. Как обычно вышли они поприветствовать его и перед ним произвели парад своих войск. Когда Ираджи увидел кажущуюся доброту, его лицо расслабилось. Но двое были полны ненависти, и один был доброжелательным, и потому их разговор ни к чему не привёл. Двое, чьи сердца были полны мести и один – с добротой, прошли к лагерю командиров. Вся армия смотрела на Ираджи, ведь он обладал троном и короной. При виде молодого принца их сердца приходили в смятение. И они обращались друг к другу, восхваляя его и говоря, что Ираджи – достоин трона императора, и то, что никто кроме него и править е должен. Зальм видел всё это со стороны и возмутился поведением воинов. И ехал он с сердцем, полным злой памяти, кровь хлынула в его печень, и лицо было хмурым. Он миновал шатёр для приходящих людей и сел держать совет с Туром. Они обговорили все детали их дела, о власти и о том, кто землями правит. В разгар их беседы Зальм сказал Туру: «Почему наши люди дружат по парам. Когда мы вышли сюда, они отличились от того, как были при приветствовании Ираджи. Весь путь назад смотрели они на него. Моё сердце потемнело от их отношения к Персии, и даже больше боль пришла в моё сердце. Я видел людей из наших двух армий, и теперь никого, кроме Ираджи, не назовут они царём. Если сейчас не избавиться от него, то тебя он потянет вниз с твоего же трона.



Братья убивают Ираджи

И пришли они к своему решению, и всю ночь думали, как же его воплотить. Когда сброшены были завесы от Солнца и начал пробиваться рассвет, отгоняя сон, их злые сердца сошлись на одном, и в их глазах уж не было стыда. Когда вышли они из своего павильона и пошли к шатру Ираджи, тогда увидел он их, доброта заполнила его сердце, и пообедал он поприветствовать их. Три брата вошли в шатёр Ираджи, и разговор между ними проходил друг напротив друга. И сказал Тур: «Если ты младше нас, так почему у тебя столь важная корона? Получил ты Персию, её богатство, трон Каянидов и корону, тогда как я имею дело с правлением Турками, а мой более юный брат страдает на Западе. Наш отец благосклонен к тебе, младший сын, ведь он так поделил, ноя не позволю, чтобы ни корона Каянидов, ни трон, ни власть и ни Персия принадлежали тебе».
Когда услышал Ираджи слова Тура, он ответил ему просто и прямо: «ты мой старший брат и падок на славу, если счастливым хочешь ты быть, то успокой же себя. Не хочу я Персии, запада или Китая, не хочу и власти или признания в какой-либо стране. Величие приносит зло, и от того мы и страдаем, и плачем. Если небеса поднимут тебя прямо к славе, то в итоге ты уйдёшь в пыль и правда то, что сижу я на троне Персии, но ныне устал я от короны и от трона. Вам я передаю их, и теперь же не может быть ненависти ко мне. У меня нет желания поссориться с Вами, и ваши сердца не должны питать ко мне злобы. Если вас это беспокоит, и я не смогу видеть вас, то нет у меня желания править в таком мире. Я не хочу ничего, кроме того, как быть предметом и моё сердце никогда не поколеблет жадность или стремлении к славе».
Но не обладающий чувством правды, тур был раздражён словами своего брата, и злоба в нём колыхнулась. Тур вскочил и схватил золотой трон, на котором сидел, и обрушил его на голову Ираджи. Ираджи стал его умолять пощадить его жизнь и сказал:

«Разве не боишься ты Бога,
И нет стыда у тебя перед нашим отцом?
И это – твоё решение? Не убивай ты меня,
Ведь моя кровь будет на твоей голове.
У тебя есть своя душа; Как ты можешь сказать,
Что ты возьмёшь себе другую душу?
Пожалей муравьёв, что работают у твоих ног,
У них есть свои души и им они крайне милы».

Не становись ты убийцей. Ты никогда вновь не увидишь меня. Я буду доволен и уголком мира, чтобы там в печали зарабатывать себе на хлеб. Как можешь ты столь долго желать пролить кровь и не иди против Бога». Тур слушал его слова, но не отвечал на них. Из сапога он выхватил кинжал и нанёс удар Ираджи с головы до ног, так что теперь тело Ираджи всё было в крови. И воткнул Тур отравленный кинжал в тело своего брата. И труп Ираджи упал на землю. Благородный кипарис был обрушен, и лицо его окрасилось кровью. Так умер молодой принц.

О мир, ты взлелеял его,
Но не дал ты защиту,
Когда его брат обрушил его.
Я не знаю, кого предпочитаешь ты в тайне,
Но должны мы оплакивать всё,
Что видим и слышим.
И ты, убивающий царей и живущий в страхе,
Учись у тех злодеев, о которых ты слышишь.

Отрезал Тур голову мамонта-воина и наполнил её камфарой и мускусом, и послал её с сообщением их престарелому отцу, поделившему мир между сыновьями. «Здесь голова твоего дорого сына, которому ты отдал корону наших предков. Если захочешь, то теперь дай ему корону и трон, но эта ветвь царей больше не даст потомков». Затем два несправедливых брата вернулись по своим царствам, один – в Китай, а другой – на Запад.

Феридун узнаёт о смерти Ираджи

Феридун смотрел на дорогу, и его воины делали то же самое, желая возвращения юного царя. Когда пришло время для его появления, бирюзовый трон был подготовлен отцом для него, как и украшенную драгоценным камнями корону, готовы были вино и музыканты, к слонам были привязаны военные барабаны, и весь город также был украшен. Пока Феридун, и его армия были заняты подготовкой над дорогой поднялись облака пыли, из которой появился верблюд с рыдающим и скорбящим гонцом на спине и с одной стороны у животного привязан был гроб. Этот человек подъехал к Феридуну, вздыхая и плача, и имея лицо цвета пепла. Потрясённые его словами и таким делом, спутники царя сняли крышку у гроба и в нём откинули покрывало из шёлка, и обнаружили отрезанную голову Ираджи. Прямо с лошади Феридун упал в пыль, и его солдаты рвали с горя одежды. Их лица потемнели, глаза закатились в печали и видны были одни лишь белки.
Из чудесной и доброй встречи принца всё превратилось в горестное действо. Ткань были сняты, барабаны спущены вниз, а лица знати стали цвета слоновой кости. Покрыты были теперь барабаны и слоны чёрной материей, арабские лошади – в тёмно-синий цвет. Поднялся на ноги царь и всё его войско, посыпая пыль на свои головы; знать рыдала в агонии печали и горя, царапали самих себя, переживая о принце.
Опечаленный царь в печали и горе и его армия пришли к саду Ираджи, где молодой принц собирал свой двор и справлял праздники. Положив голову сына на его грудь, Феридун вошёл с плачем в сад. Он посмотрел на свой царский трон, а после на голову сына, на которой никогда больше не будет короны, на царский бассейн в саду, на пышные и цветущие деревья: на ивы и айвы. И увидел он место для праздников и церемоний, лишённое части благородства, и облака пыли тогда поднялись прямо до неба. Он сжёг сад, и следы от ногтей были на его щеках, Феридун лакал и рвал на себе волосы. кровью были покрыты его пояс и талия. И развёл он огонь на красивых местах, вырывал с корнем клумбы, отдавал кипарисы огню, и закрывал свои глаза, чтобы забыться. Баюкал он голову Ираджи в своих руках и в конце обратил лицом к Богу. И сказал Феридун: «Справедливый владыка, взгляни на убийство невинного, голова Ираджи кинжалом отрезана, а его тело было отдано львам. Сожги сердца двух его несправедливых братьев, чтобы в своих жизнях не видели они ничего, кроме горя. Выжги их тела, чтобы страдали от такой агонии, что даже дикие звери пожалеют за такую боль. Я лишь только прошу, мой господин, чтобы дал ты мне толику времени и увидел бы я ребёнка Ираджи, который оденет пояс мести за него. Когда увижу я это, то ложь земли уже будет судьёй мне».
И рыдал он так долго, что на его груди выросла трава, земля была кроватью, пыль стала подушкой, и в нём мир потемнел. Двери двора были закрыты, и Феридун раскрепостил свой язык, сказав: «Мой юный принц, мой славный воин, никто из носивших корону не умирал как ты. Ариман разорвал твоё лицо, твоё тело в утробе львов; звери скорбят о тебе и не находят ни покоя, ни сна. Все мужчины и женщины страны собрались вместе и оплакивают, а их глаза влажны от слёз и их сердца заполнены горем, их одежды чёрного и синего цветов. Да и сидят они, скорбя о смерти царя. И какой же тогда день для них, коли всё они видят, как смерть».
Прошло время, и в гареме Ираджи Феридуну увидел одну из его женщин по имени Мах-Афарид, которую любил Ираджни, которая была беременной, Царь был счастлив увидеть её секрет, надеясь на то, что её дитя отомстит за смерть сына Феридуна. Когда пришло время рожать, она принесла девочку, выросшую в спокойствии и нежности. Если бы ты посмотрел на эту девочку, с головы до ног, окинув взглядом, то сказал бы, что она - вылитая Ираджи. Когда выросла и пришло время для её замужества, лицо её стало таким же красивым, как и Канопус, а волосы – чёрными как уголь. Её дед обещал её Пашангу, и как только время прошло, он женился на ней.











Месть Манучехра

Рождение Манучехра

Мах-Афарид родила великолепного ребёнка, достойного короны и трона. Как только родился ребёнок, слуга принёс его к Феридуну и сказал ему: «Хорошие новости, Ваше высочество, посмотрите – это Ираджи». Царь засмеялся, будто Ираджи ожил. Взял он ребёнка в свои руки и произнёс молитвы Богу: «Пусть этот день запомнится как великий, пусть сердца наших врагов будут побеждены». Затем он снова взглянул на лицо ребёнка и сказал: «Продолжившаяся от благородных отца и матери, ветвь принесла свои плоды. Вино налито из великолепного сосуда, лицо дитя чисто и свежо, потому пусть зовут ребёнка Манучехром». Феридун окружил своим вниманием дитя, что и дуновение ветерка на касалось ребёнка. Няня, носившая его, не ходила по земле, её стопы были покрыты мускусом, и шёлковый зонт затенял её голову.
В течение детства, никакого вреда не причинялось Манучехру. Феридун учил ребёнка царскому быту, и его сердце возрождалось по мере роста Манучехра. Армия очень благоволила юному парню, и дал ему царь золотой трон, тяжёлую булаву бирюзовую корону. Затем отдал ему Феридун ключи от всех сокровищниц, а также богатое убранство помещений с парчой разных цветов и леопардовыми шкурами как крышей. Спокойно давал Феридун арабских лошадей с золотыми уздечками, индийские мечи в золочённых ножнах, броню и шлемы, луки из Чача, соколиные стрелы, дротики и китайские щиты. Феридун любил внука так сильно, что счёл уместным дать Манучехру все сокровища, собранные с таким трудом. Затем он приказал всем чемпионам его войска и знати страны предстать перед ним, чтобы поприветствовать молодого человека как царя и засыпать изумрудами его корону. Были проведены чудесные праздники и на них стало ясно, кто – волки, а кто – овцы. Были там клан Карена Кавиани, командующий армией Ширун и сам Андриан. Армия была в сборе, и Манучехр управлял ей.

Зальм и Тур знакомятся с Манучехром

Новости о том, что царская корона вновь засияла, дошли до Тура и Зальма. Их нечестивые сердца испугались того, что звёзды могут обратиться против них, этим и омрачились дни злодеев. Решили они сговориться. Увидели они свою выгоду в том, чтобы послать Феридуну сообщение с извинениями за прошлые дела. Нашли они посланника, который мог хорошо и искренне говорить, и стали льстить тому. Затем из-за страха перед судьбой, открыли они древнюю сокровищницу Запада и нашли в ней золотую корону. Слоны их были богато украшены, колесницы полнились мускусом и амброй, золотыми и серебряными монетами, шелками и мехами, и всё это было готово к странствию вместе с посланником. Гонцу они дали сообщение для Феридуна, начинавшееся с молитвы Богу и призвания благословения для Феридуна: пожеланий о долгой жизни, здоровья и славы. Затем сказали два брата посланнику, чтобы передал Феридуну: «Глаза этих двух грешников заполнены слезами стыда перед их отцом, их сердца горят от сожаления, и они просят прощения. Мудрецы сказали бы, что человек наказан за свои грехи, что страдает он, и его разум полнится болью, и ответили бы мудрецы царю, что сердца его сыновей страдают на этом пути. Но эти вещи были написаны в их судьбах, и они говорят, что это не больше, чем-то, что должно быть сделано. Даже львы, что мучают мир, и драконы не могут избежать козней судьбы. И потом зло и дерзкий демон изгнали из наших сердец страх перед Богом, и поселились в них. Но надеемся мы на то, что царь простит нас, даже пусть наш грех и велик, что отнесёт он его к нашему невежеству и к работе небес, что теперь спасли и разрушили нас. И поймёт царь, что тот был демон, несущий несчастья по миру. Если царь не будет мстить нам, то наши пути станут чистыми, пусть пошлёт царь к нам Манучехра и его людей с могучей армией, а мы как рабы пешими предстанем перед ним. Могут ли наши слезы омыть то дерев мест, что выросло из нашей ненависти. Так как трон обновлён, то мы спешим дать наши слёзы и страдания, и мы посылаем сокровища в знак наших хороших намерений».

Сообщение Зальмом и Тура доходит до двора Феридуна

Его сердце заполнилось словами, хоть они не имели ни рифмы, ни причин для появления, дополняясь слонами и сокровищами. И пришёл тогда посланник на двор Феридуна. Когда Феридун услышал сообщение двух своих сыновей, то был у него имперский трон, драпированный китайской парчой, и была корона Каянидов. Сидел он на бирюзовом троне с шипами, будучи словно кипарис, увенчанный полной луной, носящий корону и королевский атрибуты, как и подобало царю. Принц Манучехр сидел подле него, одев царскую диадему. И по обе стороны от них стояли дворяне с головы до ног, одетые в золото и держа золочённые булавы и щиты. И рядом были привязаны были дикие звери, что были с золотыми цепями и ошейниками. По одну сторону были леопарды, а по другую – боевые слоны.
Чтобы поприветствовать посланника Зальма воин Шапур покинул замок, гонец спешился и побежал к проёму входа. Когда он подошёл к царю Феридуну и увидел его с короной, сидящим на троне, то поклонился посланник, обратив своё лицо к земле. Царь жестом пригласил его к месту у золотого престола и тот начал свою речь: «Великий царь, украшенный короной, имеющий трон и печать, твой трон обращает мир в сад с прозами, твоё счастье насыщает воздух, мы все – рабы в пыли под твоими ногами и живём лишь для тебя». Царь улыбнулся ему и поприветствовал его. И после чего посланник повторил сообщение Зальма и Тура, несшее в себе ложь под видом правды. Царь слушал прошение о помиловании двух братьев и предложенные для Манучехра посетить их. Тогда они как рабы царя встретят Манучехра и отдадут ему свои короны и троны, заплатив кровавую дань своему отцу, отдав шёлка, золото, короны и царского пояса. Гонец говорил и слушал царь, а его ответ был словно ключ, открывающий замок.

Ответ Феридуна своим сыновьям

Когда услышал царь мира сообщение от своих злых сыновей, он ответил посланнику, сказав о каждом моменте. Он сказал: «Как можешь ты сокрыть солнце? Скрытые стремления их злых сердец яснее видны при солнечном свете. Я выслушал всё, что сказал ты, и теперь уделю внимание ответу. Скажи тем двум людям, бесстрашным, бесстыдным и несправедливым злобным негодяям, чья болтовня не имеет смысла, и я не буду вмешиваться в это. Если они ощущают такую сильную любовь Манучехру, то где же тело Ираджи? Оно было разорвано дикими тварями, а голова в гробе была отправлена мне. А теперь покончив с Ираджи, они хотят взяться за Манучехра? Вы увидите его лишь в сопровождении армии, с железным шлемом на голове. И будет он нести булаву и знамя Кавиани, а земля почернеет от копыт его лошадей. С ним будет командир Крен и Шапур, сын Настуха, будет командовать армией в тылу его войска. Сарв, царь Йемена, будет в авангарде и будет давать советы Манучехру. Мы омоем листья и плоды дерева мести за Ираджи от его крови. Раньше мы не мстили, потому что не думали о благоприятности времени, то не было бы удобно мне самому, чтобы сражаться против двух сыновей. Но теперь благодарная ветвь возродилась, ветвь с того дерева, что было вырвано с корнем. Ты можешь понять, что дикий лев жаждет мести за смерть своего деда, и придёт он с Сэмом, сыном Наримана, и с Каршаспом, кто происходит от Джамшида. Их армия раскинется от одной горы до другой, и будут они топтать землю под своими ногами. Что же касается их требований, так царь должен убрать из своего сердца все мысли о мести и забыть о них, ведь на то воля небес, так как их мудрость покрыта облаками, а любовь – в затемни. Слышал я все эти бестолковые отговорки и отвечаю словами мудрого человека: «Человек, сеявший семена зла, никогда не увидит хотя бы одного счастливого дня или радости рая». Если же Бог простил вас, то, что же вы боитесь крови своего брата? Есть ли у вас стыд перед Богом с вашими чёрными сердцами и языками, полными лжи? В обоих мирах вы будете наказаны за своё зло, это не останется скрытым. И тогда почему посланный вами трон из слоновой кости, боевые слоны и бирюзовая шипованная корона, как предполагаете Вы, заставит меня отказаться от желания мести? Я продам жизнь принца за золото?  Да скорее, пусть мои трон и корона, и слава будут уничтожены, чем случится такое. Может быть, что-нибудь от драконов и имеет такую же цену, что и бесценная жизнь принца, но кто сказал, что престарелый отец готов заплатить такую цену за жизнь своего сына? Я не нуждаюсь в посланных вами богатствах, и в моей речи больше ничего не будет об этом. Пока он жив, отец никогда не прекратит жаждать мести. Я прослушал твоё сообщение, слушай мой ответ» Затем царь сказал посланнику: «Перескажи это им, слово в слово говори. А теперь иди!»
Посланник выслушал эти страшные слова и посмотрел на Манучехра, сидящего на троне и дрожащего от страха, и почувствовал гонец его дрожь. Там и в то время гонец уже готов был отбыть. Молодой Манучехр увидел в его душе всё, что должно будет произойти, и что недолго ещё небеса будут недовольны Туром и Зальмом. Посланник как ветер быстро исчез, в его голове был ответ царя, а в сердце – предчувствие.
Когда гонец достиг Запада, он увидел шёлковый тент. Находящийся на ровном месте, под ним ждали его два царя. Они дали ему место, чтобы сесть, и осведомлялись о новом царе.  Спрашивали они гонца о короне и троне, о царе Феридуне и его армии, о собранных воинах и состоянии страны. А потом захотели они знать, как теперь небеса благоволят Манучехру, который был там среди знати, рядом с визирем. Спрашивали о состоянии казны и о том, кто казначей, о кавалерии, собранной там, об её командующем и о командующем всей армии.
Посланник ответил: «Пусть человек, никогда не видевший славу, посетит двор Феридуна. Это – место весенней радости и небес; пыль там – амбра, а земля – золото. В его дворце небо улыбается, нет выше горы и нет пышнее сада. Как только я там появился, то показалось, что дворец скрывался за звёздами. Слоны были привязаны с одной стороны, а львы – на другой. И весь мир преклонился перед удачей царя. У его слонов были золотые цепи на шее, а у львов – ошейники с драгоценностями перед слонами стояли барабанщики, с каждой стороны звучали трубы. Казалось, что мир бурлил и кипел и рёв с земли поднимался к небу. Вошёл я во двор и увидел царя, что сиял как полная луна, восседающего на бирюзовом шипованном троне. Увидел я и его корону, украшенную сияющими рубинами. Его голова бела была словно камфара, его щёки были, что лепестки розы, а его сердце стремилось к миру и слова были полны дружелюбия. Надежда и страх мира были в его руках, и ты мог сказать, что в нём возродился Джамшида. Справа от него сидел Манучехр, высокий и стройный как кипарис, в его сердце была царственность, а речь его было, что слова Тахмуреса, сковавшего демонов. Перед ним стоял воин Карен, а слева был Сарв – царь Йемена. Он же и был визирем, казначеем был победоносный Каршасп, и ни один человек не видел богатств больших, чем в его сокровищнице. Две шеренги воинов шли вдоль стен дворца, у всех у них были золотые булавы и диадемы. Каоен, Андиан и Шируп были победителями львов, а Шапур, бывший в своей ярости боевой слон был их командиром. Потемнел воздух, когда со спин слонов зазвучали военные барабаны. И если бы решили они атаковать нас, то как горы раскинулись бы на равнине, а наши равнины стали бы горами. Их сердца заполнены ненавистью, лица суровы и хмуры и воевать – это единственное их желание и одна цель».
Гонец рассказал обо всём, что видел, и повторил слова Феридуна. Орда двух негодяев были в смятении, а их лица потемнели. Они сидели и из в сего этого пытались найти выход, но в их словах не было ни начала и ни конца.  Затем Тур сказал Зальму: «Мы должны позабыть о мире и спокойствии. Царь - львёнок не должен поточить зубы, и потом стать славным и храбрым. Как он может быть бесталантным, если его учитель – Феридун. Если сговариваются дед и внук, то из этого выходит нечто необыкновенное. Не теряя времени, мы должны подготовиться к войне».
Собрали они силы и с Запада, и с Китая и соединили кавалерии, поставив во главе. И заполнился мир слухами и призывами, и под и знамёна сходились люди, но хоть их армия и была громадной, но их звёзды уже всё сказали. На Иран готовы были идти две армии, солдаты из них были скрыты в шлемах и в броне, а боевые слоны и богатство служили дополнением для кровожадных братьев, чьи сердца желали разрушений.

Зальм и Тур выдвигаются против Феридуна

Феридун получил известия о том, что вражеская армия уже недалеко от Персии, и приказал Манучехру привести свою армию на равнину. И сказал он:

«Удача поможет молодому мужчине хорошо провести день,
И с терпением придёт мудрость от его молитвы.
И позволит он леопарду
Пойти за ним туда, где
Он уже сделал хитрую западню».

На то Манучехр отвечал: «Великий царь, удача отвернётся от тех, кто с ненавистью выступает против нас, имея зло в своём сердце. И его тело с душой вскоре будут разделены друг с другом. Моя броня для битвы готова, и пусть не будут снимать её, пока пыль битвы затмевает Солнце. Я презираю их воинов, как могут они сражаться против меня?» И приказал он Карену выводить и готовить войска. Разбить шатёр для царя на равнине, да и повесить перед ним решающее знамя. Воины двигались вперёд, а равнины и горы стали похожи на море с его накатывающими волнами. Пыль затмила Солнце, и потемнел белый день. Сов всех сторон звучали зычные крики воинов, ржали арабские лошади и гремели военные барабаны. За две мили от лагеря были построены военные слоны, у каждого был ошейник с драгоценными камнями. Триста имели с собой поклажу, а триста были облачены в железные доспехи, и были видны лишь только их глаза. Шатёр царя был разбит, и войско шло к Таммишеху. Три сотни тысяч кавалерии в броне шли за воинственным Кареном, и все были словно разъярённые львы, готовые отомстить за смерть Ираджи. И шли они под знаменем Кавиани, и их мечи сверкали в их кулаках. Манучехр и Карен вышли из леса Нарван, ведя свою армию теперь по равнине. По команде принца Каршасп командовал левым флангом. Сэм и Кобад были на правом. Затмевая всех прочих Манучехр и Сарв были великолепны, будучи словно полной луной в центре своих сил. Карен и Сэм обнаружили свои мечи. Кобад вперёд продвигал войска, а люди из клана Талиман скрылись в засаде, чтобы оттуда напасть на врага. Армия со своими воинами - львами в сопровождении звучных барабанов была великолепна словно невеста во всей своей красоте.
Зальм и Тур узнали о том, что мстящая армия уже готовилась к войне. Два брата из-за леса привели свои войска, и тогда кровь из их печёнок пеной выступила у ртов. Убийцы продвигали свои войска, а их умы полнились ненависти. А за их спинами было море и земли Аланов. Кобад вышел вперёд, чтобы обследовать земли, а когда Тур узнал об этом, то вперёд бросился как ветер и сказал ему:

«Уходи назад к Манучехру и передай ему:
«А кто даровал тебе эту броню и этот меч?»
У тебя нет отца;
От Ираджи родилась девочка,
И кто дал тебе булаву,
Что говорит о твоей царской власти,
А молодой царь? Кто дал тебе эту значимость?»»

На то Кобад отвечал: «Не беспокойся, передам твоё сообщение в том виде, как ты сказал его. Но если долго и с мудростью думал ты над всем этим, то должен же знать, к какому ужасному делу ты приступил, и ты боишься сказать то же себе. Не удивляйся тому, что дикие животные день и ночь оплакивают тебя, потому что земли от леса Нарван и до Китая заполнены нашими всадниками и воинами, при виде знамени Кавиани начинающими размахивать своими мечами. Твои сердце и ум заполняются страхом пи взгляде на них, и ты не будешь знать, что скрывается в тех долинах».
Кобад пришёл к царю и пересказал всё то, что слышал от Тура. Манучехр засмеялся и ответил: «Только дурак мог сказать подобное. Благодарю Бога этого мира, ведь он знает ясное и скрытое, кто знает, что Ираджи – мой дед, и что Феридун видит всё это. Когда я в бою, то достаточно моей родословной. Я клянусь мощью Бога Солнца и Луны, что не дам долго править Туру, в мгновение ока должен я показать армии его отрубленную голову. Я отомщу за смерть Ираджи, и ногами буду топтать власть и правление Тура».

Манучехр атакует армию Тура

Манучехр отдал приказ  подготовить столы к празднику,  и сделать место для вина и музыки. Как только стемнело, он послал часовых на равнину. Карен вместе с Сарвом, царём Йемена встали перед войском и обратились к нему: «Дворяне и львы, верные царю, знайте, что это-война против Аримана, себя держите в готовности, и живите со знанием о Божьей защите. Кто бы ни погибнет в сражении, он попадёт в рай, и его грехи будут прощены. Имя, пролившего кровь из воинов с Запада и из Китая, будет жить вечно, и он получит хвалу наших священников. От нашего царя ему будут даны диадема и трон, ведь царь – владыка силы и дающий справедливость. Когда начнётся рассвет и пройдут два часа, готовьтесь же к бою, берите булавы и кинжалы Кабола. Держите свой строй и не шагайте вперёд остальных». Командиры встали перед царём и один голос сказали: «Мы – твои рабы и живём в этом мире лишь для царя. Что бы он ни приказал, то мы немедленно сделаем. Для него мы заполним эту равнину кровью, аж до самого Окса». Затем каждый из них вернулся к своему шатру, подготавливаясь к сражению.
Как только занялся рассвет, и тьма ушла прочь, поднялся Манучехр в окружении своих войск, оделся в броню, надел он шлем Руми и схватился за меч. Все как один армия подняла копья в воздух. И покрыли они землю, а в их головах кипела ярость. Царь умело развернул фланги и центр армии, и казалось, земля качалась как корабль на море или бурлила как воды Нила. Гремели военные барабаны на спинах слонов, но больше их звучало перед животными, и гул труб звучал так, как будто был праздник. Как гора армия двинулась вперёд и обе стороны схлестнулись в ближнем бою. Равнина стала морем крови, как будто бы всюду расцвели тюльпаны, а ноги слонов стали похожи на столбы кораллов. До наступления ночи, пока ни исчезло солнце, всё преимущество было у Манучехра, потому что душа мира любила его.

Манучехр убивает Тура

Сердце Зальма и Тура кипели от ярости, и они подстроили западню. Когда ночь сменилась днём, два воина остались на месте, и никто из них не продвинулся в боб. Их удерживали на их же местах. Когда прошла половина дня, сердца их наполнились ненавистью, и они сочиняли один за другим бесполезные планы. И сказали они: «Когда придёт ночь, мы устроим засаду, и наполним равнины и  горы их кровью».
Пришла ночь, и исчез день, темнота покрыла  всю землю, и два нечестивых брата готовились к ночному нападению. Но разведчики Манучехра получили новости об этом, и поспешили доложить ему об услышанном. Манучехр дал своих людей Карену, имевшему три тысячи бравых воинов и спрятавшие своих людей там, где они могут подстеречь врага.
В темноте ночи Тур выдвинулся с сотней тысяч солдат. Но как только они подошли к лагерю Манучехра, персидские силы появились позади их знамени, и эти воины были готовы к войне. У них не осталось никакого выбора, кроме как атаковать, и в середине войск раздались воинские кличи. Небо покрылось тучами пыли, поднятой кавалерией, и в темноте сверкали, словно молнии, мечи. Это было так, как если бы воздух сам по себе загорелся бы, как бриллианты вспыхивали и поджигали землю. Звон и шум от оружий оглушал воинов, и огонь возносился к небесам. Царь поднял свою голову с того места, где лежал в ожидании, и у тура больше не было шансов сбежать. Он дёрнул поводья и обратился в бегство, а его воины, вторя ему в криках, бросились за ним. Манучехр устремился за ним и, приблизившись, бросил копьё ему в спину. Меч выпал из руки тура, и Манучехр схватил его, оторвал его от земли и бросил назад. Там и тогда Манучехр отрезал голову Туру, а его тело отдал на съедение животным. Затем вернулся он в свой лагерь. Его разум был заменён различными путями судьбы, сейчас принёсшей и победу, и поражение.

Письмо Манучехра к Феридуну

Манучехр написал письмо царю Феридуну, говоря о прошедшем сражении. И начал он с призыва к Богу, владыке правды, чистоты и справедливости, защищающий человека от невзгод; а так же призвал благословение на Феридуна, хозяина короны и булавы, которому принадлежит справедливость, правда и слава, несущие счастье праведным. Из правды и проистекает всё великолепие трона и его красота. Манучехр продолжил: «Я успешно достиг Турана, и мы подготовили наши армии к войне. Мы провели за два дня три сражения и при свете дня, и в темноте ночи. Врачи попытались устроить ночное нападение, но к нему мы были готовы, так как я заранее узнал об этом. Я устроил им засаду, и их кулаки били лишь воздух. Как только тур отступил, я  преследовал его и при моменте бросил копьё ему в спину. Оно пробило броню, и затем налетел как бушующий ветер и оторвал его от его седла. Я бросил его на землю, и как если бы он был монстром, отрезал я его голову от тела. Её я посылаю тебе, как однажды то было сделано с головой принца Ираджи в золотой шкатулке. А теперь я должен заняться с Зальмом.».
С письмом Манучехр отправил быстрого посыльного, и когда тот человек прибыл к Феридуну - в его лице читался стыд, в его глазах были слёзы, так как он задавался вопросом о том, как именно он должен был показать отрезанному голову царя Китая Феридуну, ведь неважно: насколько зол сын, и как страшно его преступление, но сердце отца было спокойно от такого зрелища. Но гонец смело подошёл к царю и положил перед ним голову Тура. Феридун призвал благословение от повелителя справедливости на Манучехра.

Карен захватывает замок аланов

Новости о сражении и о темноте, затмившей Луну, достигли Зальма. У него был замок в тылу своих же сил и стены его доходили до неба. И решил Зальм быть там и посмотреть на разваивающиеся события. Карен подумал, что, если Зальм воздержался от сражения и остался в своём замке, то эта цитадель  - убежище для него, заполненное всякими богатствами. И если гранитные стены поднимаются от моря до небес туч, то они не смогут быть заполнены даже легендарным Хомой. Карен решил поспешить и прервать действия Зальма.
Карен поспешил к царю Манучехру и сказал ему: «Если ваше величество желает и даст власть людям, смиреннейшим своим воинам, то я могу загнать Зальма в угол, что он будет должен: либо бежать, либо сражаться с нами. Мне понадобятся королевское знамя и кольцо Тура, тогда буду я способен взять замок Тура. Я сам и воин Каршасп будем делать всё это в темноте ночи, но смотри – никому ни слова».
Когда воздух стал по цвету как чёрное дерево, они привязали военные барабаны к своим слонам, и их воины двинулись по направлению к океану. Карен дал команду Шируп, сказав: «Я в тайне не должен пройти к командиру замка, представившись гонцом. Я покажу командиру кольцо Тура и как только буду в царском замке, я покажу царское знамя и обнажу меч. Ты получишь подход к замку, а мой военный клич будет сигналом к твоей атаке». Армия ждала возле замка, пока Карен ни пройдёт вперёд и ни покажет командиру замка кольцо Тура. Он сказал: «Я пришёл от Тура, подарившему мне мысли о безопасности при ночном и дневном путешествии до этого места, где я встречусь с тобой, взяв тот замок. Если Манучехр пошлёт армию вместе со знаменем, то я захвачу замок и если смогу, то уничтожу его силы». Когда командир замка услышал эти слова и увидел кольцо Тура, то он широко открыл ворота замка, поверив услышанному и не думая об уловках. Он поверил страннику, и то стоило ему замка  и жизни.
Как только начался рассвет дня, Карен развернул царское знамя, засиявшее как полная Луна, и издал свой военный клич, что было сигналом для Шируп и его воинов. Шируп атаковал ворота замка, убив защитников, и у каждого из них была своя кровавая корона. С одной стороны стоял Карен, а по другую Шируп стоявшие над вспышками от мечей, словно они были под водами моря, и к тому моменту как солнце достигло зенита, вершины в небе, замок был окутан шумом и гамом, а его командир пропал. Всё было так, как будто бы исчез сам замок, и в море нельзя было увидеть ни единого корабля. Всё, что было видно – это дым, поднимавшийся к небу. Вспыхнул огонь под ветрами, а крики заключённых издалека были слышны. А когда солнце покатилось к закату, замок стал неотличим от окружающей равнины. Были убиты двенадцать тысяч врагов, а от огня поднимался чёрный дым. Словно поверхность моря, а на равнине были реки крови.

Нападение Какун, сына Заххака

Карен пришёл к Манучехру и рассказал о выигранном им сражении. И наследник Феридуна поздравил его и сказал: «Живи ты вечно как хозяин своей лошади и булавы!  Как только ты покинул меня, новость об иной армии дошла до меня, я услышал, что ведётся она злым предводителем Какун и страшным демоном из группы Дез Хухт, и он – внук Заххака. Он напал с сотней тысяч воинов и кавалерии и убил некоторых моих львиных воинов. А теперь Зальм думает о боевых действиях, ведь  у него появился союзник. Я ещё не видел его на поле боя, но когда атаковывал он - я знал, что делать». Карен ответил ему: «Мой принц, кто выступит в бою против тебя? Шкура леопарда при первой мысли о ней, наводит ужас. Мудрость моей головы и чистота разума разберутся и придумают схему и для него. И никакой Какун из Дез Хахатов никогда больше не встанет против нас».
И прозвучал рёв труб и кличи кавалеристов, загрохотали военные барабаны, по всему лагерю они были слышны. Воздух стал цвета угля, а земля – чёрного дерева. То были алмазы, ожившие и колебавшиеся, словно языки пламени, мерцая в темноте. Крики из кипящего боя раздавали со всех сторон, а воздух полнился тучами стрел, и их перья были будто крылья грифа. На руках воинов застывала кровь, как будто бы воины сжимали свои мечи. Кровь капала с потемневших лезвий. Земля, кажется, закачалась, словно бушующее море, когда Какун бросился вперёд, закричав свой боевой клич, и как демон бросился прямо на Манучехра. Две армии столкнулись друг с другом, словно огромные слоны, готовые к бою. Какун воткнул копьё в тело Манучехра. Шлем царя дрогнул, древко проходило через его броню и плоть. Но Манучехр поразил шею Какуна ударом своего меча и расколол его нагрудник. Половину дня эти два сражавшиеся человека, вели бой до тех пор, пока Солнце ни скрылось. Словно леопарды атаковали они, а их кровь смешивалась с пылью. Так что склоны горы и равнины утопали в крови. Теперь Манучехр был утомлён битвой, но погнал он вперёд свою лошадь и схватил Какуна за пояс, вызвав воина – мамонта из седла. Вниз швырнул он своего врага, прямо  на тёплую землю. Вонзил Манучехр меч в тело своевольного араба, чья мать родила его в этот злой день, и исчез он в ветре.

Бегство Зальма и смерть от Манучехра

Голова Зальма была занята мыслями о мести, и он со своими людьми устремились в сторону замка. Армия Манучехра шла вслед за ними, но путь настолько был заполнен раненными и мёртвыми, что воинам было тяжело продвигаться вперёд. Сидя на своём белом скакуне, молодой царь сильно злился. Откинул он в сторону доспехи своего коня, чтобы развить большую скорость.
И бросился царь скакать в пыли отступающей армии. Приблизившись к царю Запада, Манучехр закричал:

«Ты - несправедливый злодей,
Погубивший своего брата,
Который заботился о своей короне.
И она теперь у тебя.
Я принёс тебе твою корону
И принёс же твой трон,
Великолепное выращенное
Тобой дерево выросло,
Подожди награды
От нашего суверенного Феридуна.
Не пытайся бежать от меня,
Мой благородный господин,
Дерево, посаженное тобой,
Принесло свои плоды,
Ты видишь, плоды эти
Немедленно подают тебе.
Ты лелеял их, ты крутил шёлковую нить,
Что сделала жизнь предателя».

Когда Манучехр крикнул это, то он скакал вперёд, находясь на одном уровне с Зальмом. И своим мечом поразил он его шею так, что тело Зальма распалось надвое. Он отдал приказ о том, чтобы голову царя Запада насадили на кол, а затем он поднял её до небес. Армия Зальма стала разобщённой и словно превратилась в стадо без пастуха, бесцельно бродя группами по равнинам, горам и пещерам. У одного из тех  людей  был дар красноречия, и он попросил разрешения пройти к Манучехру и сказал ему: «Мы – твои подданные и не ходить нам по земле без твоего разрешения. У некоторых из нас есть стада, у других – фермы и дома, и мы были вынуждены примкнуть к армии. Теперь же все мы – рабы царя, а наши сердца и души заполнены любовью к нему. Если он пожелает сражаться против нас и проливать нашу кровь, то не будет у нас сил противостоять ему. Мы сложим наши невинные головы перед царём, сделав это его милость. С нами он может делать всё, что захочет, ведь – он – владыка наших грешных душ».
Мудрец повторил всё сказанное царю, а Манучехр удивлённо слушал его. Его ответ был таков: «Я топчу все несправедливые желания и отказываюсь от Аримана, а не от Бога. Оставьте мои суждения, и большинство демонов огорчатся. Будь вы мне врагами или же союзниками и доброжелателями, повелитель победы дал мне власть над вами, и такая невинность отличается от зла. Сегодня – день справедливости, теперь не будут её отсутствия, и головы ваших военноначальников в безопасности. Следуйте по пути любви и уберите прочь своё оружие». От царского шатра глашатай прокричал: «Великие победители, чьи мысли чисты, отныне вы не будете безумно проливать свою кровь, ведь у тиранов всегда злая судьба».
Вражеские воины коснулись своими головами земли, а затем сложили свои оружия, кольчуги, шлемы, булавы, броню для коней и индийские мечи перед сыном Пашанга, бросая всё это перед ним и делая гору.

Манучехр пишет письмо царю Феридуну

Манучехр послал гонца, дав ему голову царя Зальма. И написал он письмо своему деду, описав свои сражения и использованные стратегии. Начал он с молитвы создателю, от которого приходят победы и возможности. Что Манучехр слушался его команд и в добре и при зле. Молился он Богу, что гарантирует то, что все клятвы были даны во имя Феридуна, царя Земли, уничтожителя несправедливости, владыки знаний и хозяина священного фара. Он продолжал: «С силой, данной царю, я уничтожил обители тех двух колдунов. Отрезал я им головы и очистил земли своим мечом. После этого письма я должен явиться так, как делает ветер, и обдумать всё произошедшее».
И приказал Манучехр собрать всю добычу в одном месте, погрузить на слонов и доставить царю. Затем под звук барабанов и труб он вёл свою армию от Китайской крепости до двора Феридуна. Когда Манучехр приближался к Таммишеху, его дед хотел увидеть победителя. Раздался рёв медных труб, и армия пришла в готовность. На слонах были погружены бирюзовые троны и золотые Хаудахи (слоновые седла, примечание переводчика) были отделаны драгоценной  китайской парчой. Были знамёна и прочие вещи, и весь мир заблестел алым, золотым и фиолетовым цветами. Словно движущееся чёрное облако, армия прошла маршем от моря Гилан до Сари. Их седла, щиты и пояса были из золота, а стремена – из серебра. Пока шли они вперёд, со слонами и с сокровищами, и все они приветствовали молодого принца. Люди из Гилана следовали за армией, словно львы были они со своими золотыми обликами и с волосами, чёрными словно мускусом. Перед царём были львы и слоны, а после шли воины.
Когда показалось знамя Феридуна, построилась армия Манучехра. Принц спешился и стал как будто молодой саженец, дававший новый фрукт, поцеловал он землю и поклонился перед короной, троном и царским кольцом. Феридун приказал ему вернуться на лошадь, поцеловал его и рукой провёл по его лицу. Затем повернулся царь лицом к  небу и сказал: «Великий повелитель справедливости, сказал ты "Я прихожу на помощь угнетённым",– ты даёшь справедливость и помог мне, даровав эту корону и кольцо царя». Затем отдал он команду Манучехру сесть на трон и одеть корону. Шируп доставил богатство ко двору Феридуна, царь приказал всё это подарить солдатам.

«Сделав так, он поклонился судьбе.
На царском дереве сухим стал лист.
И прожил он всю жизнь в трауре;
Неустанные слёзы и постоянное горе
Его окутали в последние годы.
Рыдая, сказал великий царь:
"Радость моего сердца,
Мои сыновья, обратили мой день в бесконечную ночь,
Мои дети были убиты перед моими глазами,
Ведь все мои планы были злы и неразумны…"
И так убитый горем и оплакивающий прошлое,
Он жил в мучениях до прихода смерти.
О мир, от начала до конца
Нереальный и без действительности,
Никакой мудрец не сможет у тебя жить в счастье,
Но украшают его лишь добрые свершения,
Монарх или раб навечно оставит в нём своё имя».







































Сказка о Сэме и Симурге

История Сэма и Симурга

Теперь же расскажу я удивительную историю из тех, что рассказывали наши предки. Следи за странными событиями, произошедшими в судьбе Сэма. Внимательно слушай, мой сын.
У Сэма не было детей и его сердце скорбело об этом. Была красивая женщина, живущая в его личных покоях, её щеки были словно лепестки розы, а её волосы были словно мускусом. Её лицо столь же великолепно как солнце, и Сэм надеялся, что она родит ему ребёнка. И это случилось, когда  по прошествии времени, она родила ему ребёнка, чьё сияние наполняло мир, и хоть его лицо было подобно Солнцу, его волосы были полностью белыми. Учитывая то, как выглядел ребёнок, в течение недели красавица  умолчала о рождении. Все женщины из его дома плакали над мальчиком. Ни одна не осмеливалась сказать Сэму о том, что его чудесная женщина родила сына, выглядевшего как старик. Тогда отважная кормилица, имевшая дух ото льва, смело пришла к Сэму и сказала: «Пусть благоденствует Сэм, а сердца желающих ему зла будут вырваны. В покоях женщин твоя любимая родила прелестного мальчика. Его тело словно чистое серебро, а лицо как будто из рая, и  не найдёшь ты на нём ни единого изъяна. Один недостаток – его волосы белы, такова твоя судьба, мой господин».
Сэм  встал со своего трона и прошёл в покои женщин. Когда увидел он белые волосы мальчика, то отчаялся он. Поднял Сэм своё лицо к небу и горько пожаловался: «О, Бог, стоящий выше всех недостатков и ошибок, всё, что прикажешь  ты,  то и добро. Если совершил я тяжкий грех,  и если пошёл я по пути Аримана, то ещё раз повторю и  помолюсь, чтобы ты даровал мне прощение. Моя скорбящая душа корчится от стыда, и кровь хлынула в моё сердце. Что должен сказать я об этом зловещем ребёнке, когда спросят меня о его чёрном теле и его волосах, белых словно жасмин? Должен ли я сказать, что это дитя демона? Он как леопард, чья шкура двух цветов. Больше не буду я призывать благословение на Персию, со стыдом я должен покинуть эти земли».
Отдал он приказ о том, чтобы ребёнка держали в месте возле далёкого дома Симурга. Слуги отнесли мальчика к горам и там оставили, а затем вернулись на двор. Закончился день, а невинный сын не знал различий между белым и чёрным. Его отец выбросил всю доброту из своего сердца, и сделал зло невинному грудному сыну.
Когда птенцы Симурга стали голодными, она улетела из своего гнезда и увидела грудного плачущего ребёнка, лежащего на земле. Его колыбелью на земле. Его колыбелью был терновник, кормилицей – земля, и на губах нагого мальчика не было молока. Его окружала чёрная земля, а над его головой в зените сияло жгучее солнце. Будь его мать и отец леопардами, они накрыли бы его от Солнца. От облаков Симург полетела вниз, когтями взяла его и оторвала, сжимая от горячих камней. С ним она полетела назад к своему гнезду в горах Эльбрус. Там она думала накормить им своих птенчиков, не обращая никакого внимания на его крики. Но у Бога были иные планы, так что, когда Симург и её птенцы взглянули на мальчика, залитого слезами, произошло нечто удивительное, они сжалились над ним, изумлённо глядя на его прекрасное лицо. Симург и скала для мальчика самую лучшую пищу, трогая кусочки своим клювом.
Прошли многие дни, и мальчик стал прекрасным юным мужчиной. Люди  из караванов, проходящие через горы, бросали взгляд на благородного юношу, чьё тело было как кипарис, а грудь была горой серебра, а в поясе он был как тростник тонок. По всему миру разошлись слухи о нём, ведь ни добро, ни зло не остаются скрытыми, и дошли новости об этом славном юноше до самого Сэма, сына Наримана.

Сон Сэма, сына Наримана

Однажды ночью Сэм спал, а его сердце было утомлено заботами о мире. И снился ему человек из Индии, скачущий галопом на своей лошади по направлению к нему, он принёс хорошие новости о том, что его сына благородно взрастили. Когда Сэм проснулся, то созвал священников и сказал о своём сне и тех слухах, что доходили до него. «Что Вы скажете об этом? – спросил он, - что ваша мудрость  говорит об этом?»
И стар и млад, что собрались, сказали Сэму: «Львы и леопарды в своих каменных логовах, рыбы и монстры из Моря, все они любят и растят своих детей и благодарят Бога за них, ты разрушил эту связь  добра, узнав своего невинного сына. Обратись к Богу и покайся, ведь он верховодит добром и злом».
Когда пришла тёмная ночь, и Сэм вновь уснул, то его сердце было в смятении. В своём сне он видел знамя, развевающееся на горе в Индии. Затем появился раб, ведущий за собой большое войско, слева от него был священник, а справа – мудрец. Один из них вышел вперёд и сказал холодно Сэму: «Самонадеянный и безнравственный человек, ты смыл стыд перед Богом со своего сердца и глаз, что же ты за герой, коли птица кормила твоего сына? Если недостаток - иметь белые волосы, то взгляни на себя самого, твоя борода и волосы белы как листья ивы. Ты отказался от своего сына, но Бог стал ему защитником, полюбив его сильнее, чем любит кормилица. А в то время ты лишился связи с ним».
 Словно лев, пойманный в ловушку, Сэм закричал во сне. Когда проснулся царь, то созвал своих советников и командующих своей армии, они должны были отправиться в горы и вернуть отвергнутое им. И увидел он гору, чей пик доходил до Плеяды, а на пике – гнездо чёрного древа. Сэм взглянул на гранитные склоны, на ужасную Симург и на её устрашающее гнездо, что было словно дворец, вознесённый в небо. Но не было гнездо рукотворным или из глины и воды. До земли поклонился он и помолился Богу, создавшему эту птицу, ту гору, чьи склоны достигают звёзд, признав его справедливым  всемогущим. Подумал он о пути, чтобы взойти на гору, ища притом следы диких животных, и после сказал: «О, ты, кто выше всех вершин, находясь у Солнца и Луны, если тот юноша действительно от меня, а не от какого-нибудь демона, то помоги мне подняться на гору».
Симург сказала сыну Сэма: «Ты перенёс сложности взросления в этом гнезде, и теперь к этой горе пришёл твой отец Сэм, что превосходит многих героев. Теперь же он ищет тебя, чтя и ценя. Я должна вернуть тебя назад к нему,  в его безопасность». Послушай же ответ юноши: «Ты устала от дружбы со мной? Твоё гнездо – царский дом для меня, а два твоих пера – великолепная корона для меня». На то Симург ответила: «Когда увидишь ты трон, корону и церемонии Каянидов и их двора, то для тебя гнездо не будет ничего значить.  Иди, взгляни на припасенную для тебя судьбу. Возьми мои перья с собой, и они станут тебе постоянной защитой, так как под своими крыльями я вывела тебя вместе со своими детьми. Если придёт к тебе, если будет вопрос о добре и зле,  то брось вопрос в огонь одно из моих перьев, и моя слава и доблесть придёт к тебе. Тогда приду я в образе чёрного облака и верну назад сюда в безопасность».
Затем придала она твердость своему сердцу для их расставания; подняла она юношу к облакам и опустила перед его отцом. Волосы юноши были ниже его груди, его тело было как тело мамонта, а щёки были свежи, словно весна. Когда отец увидел юного мужчину, то заплакал он, низко склонил голову перед Симургом, воздавая ей за труды. Окинул взглядом юношу, и увидел, что достоин он Каянидской короны и трона. Его грудь и руки были как львиные, его лицо было как Солнце, а сердце было геройским, а его рука была, словно рука мечника. Его брови были угольно чёрными, губы – будто коралл, а его щёки были цвета крови. Сердце Сэма почувствовало радость рая, и он призвал  благословение на своего сына. Дал он юноше плащ героя, чтобы тот завернул своё тело, и отправились они вниз по склону  горы. Когда достигли они лагеря, то Сэм дал своему сыну лошадь и царскую одежду. Армия построилась перед Сэмом. Их сердца запомнились счастьем, и они тронулись в обратный путь, предшествуя  слонам, несущим барабанщиков. Когда они шли, воздух заполнился пылью и рёв труб, грохот барабанов, звон индийских цимбал и кавалеристские крики дополняли их вход в город.

Манучехр слышит о походе Сэма

Царь услышал о том, что Сэм с победой и в блеске вернулся  с гор. Манучехру было приятно слышать это, и он поблагодарил Бога за хорошие новости. Он послал поспешного Нозара к Сэму, чтобы поздравить с успехом и пригласить к царю, чтобы тот мог увидеть лицо юноши, что вырос в гнезде, затем он смог бы вернуться в Заволестан и там служить царю.
Назар пришёл к Сэму и увидел его сына – героя вместе с ним. Сэм спешился и оба обнялись, спрашивая о новостях от царя и его воинов. Тогда Назар и передал своё сообщение. Сэм поцеловал землю, и не медля, предстал переддвором, ведь команду отдал царь. Манучехр со своим окружением вышли и поприветствовали его. И как только Сэм увидел знамя Манучехра, он спешился и пешком пошёл вперёд. Манучехр приказал ему оседлать лошадь, и двое вместе отправились к Персидскому двору. Манучехр сел на трон и надел царскую корону на свою голову. По одну  сторону от него сидел Карен, а по другую сидел Сэм. Камергер пригласил войти сына Сэма, Заля. Тот был  богато одет, на его голове была золотая корона, а в руках – золотая булава. В удивлении смотрел царь на большой рост сына Сэма и на его красиво лицо, казалось бы радующее все сердца. И сказал он Сэму: «Ради меня, смотри за ним. Никогда не перечь ему, у него  есть царский фарр, сила льва, мудрое сердце и поведение мудреца».

«И потом Сэм сказал царю, как и почему
Он решил , что его ребёнок должен умереть,
Рассказал он о Симурге и её гнезде,
О своём сожалении и о запоздалых поисках
Своего сына, по всему миру, о котором слышали люди,
От Сэма и Заля, и чудесной птицы».

Царь отдал приказы, чтобы мудрецы, астрологи и священники внимательно изучили гороскоп Заля и узнать: под какими звёздами он живет. Астрологи изучили звезды и сказали: «Вечно живи ты и процветай, он станет великим героем, горд и умён он, а также будет прекрасным наездником». Услышав такие слова, царь обрадовался, и сердце Сэма освободилось от печали. Манучехр дал Сэму славный халат, который у всех вызывал похвалу, также дал арабских лошадей с золотыми сёдлами, индийские мечи в золотых ножнах, парчи, шёлка, прелестные ковры, рубины и золото. Рабы с Запада были одеты в западную парчу с драгоценными камнями на золотом фоне. Ряды изумрудных, золотых и серебряных сосудов с бирюзовыми частями были наполнены мускусом, камфорой и шафраном. Кирасы, шлемы, сбруи, копья, луки, булавы, стрелы  и троны были сработаны в бирюзовом цвете и в слоновой кости, кольца с рубинами и золотые пояса были там. А оптом царь написал и запечатал грамоту похвалы Сэма, даровав ему власть над Каболом, Данбаром, Майем и Индией, море Китая, несколько морей Сэнд, а ещё - Завотестан до Боста.
Когда Сэм получил грамоту и эти подарки, то позвал он свою лошадь, оседлал её и сказал царю: «Милый царь, повелитель справедливости и правды, мира от царства рыб до Луны, никто ранее так не  правил, никто не имел твоих щедрости, справедливости, благородства и мудрости. Из-за тебя мир в равновесии, к его сокровищам ты относишься с презрением, и пусть не наступит день, когда у нас останется лишь твоё имя». Сэм поклонился и поцеловал трон, а затем на его слонах зазвучали барабаны. Весь город собрался посмотреть на то, как он и Заль отправляются в Завотестан. Когда двигался он вперёд, то новость о нём предшествовала людям, а жители украсили Систан так, как будто он был раем. Земля была в мускусом и золоте, и когда проходил Сэм, то люди бросали над ним мускусом, шафран и золотые монеты. Мир был наполнен радостью как дворян, так и простых людей, все они радовались. Вся знать вышла перед Сэмом, и люди сказали: «Пусть прибытие юноши будет благоприятным. А затем они стали молиться и хвалить Заля и осыпать его золотыми монетами. Затем Сэм приобрёл лёгкость вместе с вином и музыкой, даруя хорошие одежды мудрецам и знати, и все его придворные хотели быть почтёнными.

Сэм дарует свои владения Залю.

Сэм созвал опытных людей страны, чтобы поговорить с ними. «Благородные и мудрые советники,- сказал он. – По приказу мудрого царя я веду армию, чтобы вторгнуться в Горгсарран и в Мазандеран. Однако, моё сердце и моя душа, мой сын, останется  здесь, а мои глаза будут плакать о горькой разлуке. В своей юности и высокомерии я неразумно делал поступки. Бог дал мне сына, а я оставил его. В своём невежестве я не понимал, чего он стоит. Великая Симург взяла его, бог отдал мальчика к ней на попечение, и  она растила его, пока он не стал похож на высокий кипарис. Я презирал его, а она его ценила. Когда пришло время для моих извинений, Бог вернул его назад. Знайте, что этот юноша – моё всё, и я  оставляю его среди Вас, чтобы Вы помнили обо мне. Хорошо обращайтесь с ним, советуйте ему лишь лучшее и покажите путь к благородной жизни».
Тогда Сэм обратился к Залю: «Действуй с умом и щедро. Это – способ получить счастье. Знай же о том, что Заволестан – это твой дом, всё в этом царстве подчинено твоим командам. Посмотри на то, как расцвела эта земля при твоём царствовании и дало великую радость твоим друзьям. Ключи к сокровищнице теперь твои, и моё сердце будет или радоваться, или горевать согласно твоему процветанию или упадку». Молодой Заль ответил Сэму: «Как я теперь буду жить без тебя? А теперь, когда мы вновь воссоединились, как ты будешь жить без меня? Даже, если человек был  рождён в грехе, а я – тот самый человек, то верно то, что справедливость отреклась от меня. Я поел грязи и однажды попробовал кровь. Когда был в когтях великой птицы. Теперь же мой защитник далеко. Из мира цветов остались лишь колючки, но нельзя идти против воли Бога».
Сэм сказал: «Ты прав, это в твоём сердце, и скажи, чего хочешь ты. Но астрологи увидели то, что тебя ведут хорошие звёзды, и сказали они, что здесь твой дом, здесь твоя армия и здесь твоя корона. Мы не можем ссориться с небом,  и именно здесь твоя любовь должна процветать. А теперь, собери своих соратников, всадников и людей, стремящихся к знаниям. Учись у них, слушай их, бери все познания и получай вкус удовольствия от них. Наслаждайся жизнью и будь щедрым, ищи знания и будь справедливым. Он говорил, а рядом гремели барабаны, и воздух стал цвета чёрного угля, а земля стала цвета чёрного дерева. И перед шатром царя только и слышался, что звон колокольчиков и индийских цимбал. Сэм собрал свою армию и отправился на войну, а Заль шёл вместе с ними на двух этапах похода. А затем его отец крепко обхватил Заля и даже заплакал. Он повелел, чтобы его сын  вернулся со счастьем в сердце, пришёл назад к короне и трону. Заль отправился домой, размышляя о том, как бы так жить и оставить имя за ним.
И занял Заль место на троне из слоновой кости и надел он корону на свою голову, заблистал он, и теперь у него была золотая булава с головой вола и пояс, отделанный золотом. Он был жаден до знаний и собрал умных людей со всех провинций, астрологов и священников, а также воинов и всадников и с ними обсуждал любые вопросы. Днём и ночью сидел он взаперти вместе с ними, обсуждая как важные, так и тривиальные вопросы. В своих знаниях Заль стал, словно звезда с неба. Никто из людей мира не видел человека с большими знаниями. И тогда казалось, что небо раскинуло над Сэмом и Залем свой покров любви.
















































История Заля и Рудебех

Заль посещает Мехраб в Каболе

Однажды Заль решил объехать своё царство. И отправился он в окружении единомышленников и товарищей. Прошли они через Индию, Каболу, Данбару, Морху и Маи. Когда шли, они строили дворцы, призывая музыкантов и вино для своего развлечения. Щедро проводили они всё, откинув все мысли о печали, ведь это было для тех, кто живёт в этом мимолётном мире. И достиг ли они ли они Кабола, путешествуя во всём своём великолепии, в счастье смеясь. Царём в тех землях был Мехраб, проницательным и удачливым в своих делах человеком. И был он высок и элегантен, словно кипарис, его лицо было свежим будто весна. И ходил он как фазан, и мудрое сердце у него было, и ум благоразумен, и плечи были раменами воина, и манеры были такими, словно был он священником. Когда он услышал о прибытии Заля, то покинул Кабол, когда только-только вставало Солнце; и взял с собой все сокровища, лошадей со сбруями, рабов и прочие признаки богатства: золотые монеты, рубины, мускусом, амбру, тканную золотом парчу, шёлка, корону с царскими драгоценностями, а также золотые вещи с изумрудами.
Заслышав о том, что ему организованна богатая встреча, Заль вышел к людям, встречающим его, чтобы увидеться с ними и получить радость. Он усадил Мехраба на бирюзовый трон с шипами, и для двух принцев был чудесный праздник. И пока наливалось вино, Заль смотрел на Мехраба. Ему нравилось видимое им, и его сердце было увлечено поведением царя. Когда и встал из-за стола, Заль увидел, что Мехраб как дворянин тонок в поясе и хорошо сложен. И сказал Заль об этом, а придворный ответил ему:

«В паранже и невиданная никем,
Была у него дочь красивее солнца.
Словно крылья ворона, ресницы защищали пару лаз,
Что будто дикие нарциссы были скрыты там.
Если ты поймал Луну,
То она и была бы лицом.
Если бы взял ты мускусом,
То её волосы были бы тайником.
Она – это рай, обличённый в блеск,
Славу, изящество и элегантную стройность».

Бурлить начало сердце Заля, и весь мир со здравым умом покинули его. Пришла ночь, и сидел Заль, погрузившись в мысли о девушке, которую никогда ранее не видел.
Когда меч Солнца коснулся вершин гор, и мир окрасился в цвет бледного топаза, Заль отправился во двор, и Мехраб пришёл к нему. Когда он приблизился, разнёсся крик: «Дорогу, дорогу, дорогу!», и Мехраб вошёл, и был он как дерево, увешенное свежими и сочными фруктами. Заль был рад видеть его и был готов многое сделать для него, славя его больше, чем кого бы то ни было. Он сказал: «Проси у меня всё, что хочешь: троны, кольца, мечи и короны». Мехраб ответил: «Мой царь, которому все подчиняются, ты благороден и победоносен, и я только одного попрошу у тебя, - это тебе как гостю будет не тяжело исполнить в моём дворце, которое ты освещаешь как само Солнце».
Заль сказал: «Не дело мне здесь быть, твой дворец – не место для меня. Сэм не одобрил бы и не похвалил бы царь Манучехр, если  бы стал я пить вино в доме поклоняющегося идолам. Я благосклонно выслушаю всё, что ты скажешь мне». Мехраб поклонился Залю, но своим сердце назвал его вероломным негодяем. Он вышел со двора, призывая благословения на Заля. О тот видел уход царя и согласно обычаю помолился за него, но так как они были разных вер, то он свёл свои замечания к минимуму. Ни один перс благосклонно не смотрел на Мехраба, зная об его поклонении идолам,- для них он был демоном, но, когда они увидели Заля, говорившего с ним в столь дружелюбной манере, один за одним стали отзываться по-дружески, а в особенности те, кто посетил покои женщин, ведь те были не сравнимы по росту, красоте, достоинствам и очарованиям любви. Неожиданно сердце Заля охватило безумная тоска, мудрость улетучилась из его разума, и любовь заполнила её место. Повелитель арабов, повелитель правды, сказал по этому поводу:

«Пока я жив, конь – вот мне друг,
Под небесами моя жизнь идёт своим чередом,
И никогда я не женюсь, чтобы услышать, как мудрые люди говорят
Обо мне как о бессмысленно,  хрупком и слабом».

Сердце Заля было утомлено мыслями, досаждавшими его, и каждый раз он подпрыгивало при мысли о слухах, которые могли разойтись о нём. И от  того, какой позор может принести его страсть. И как говорили о том небеса, сердце Заля доверху заполнилось любовью.

Рудабех говорит со своими рабынями

На рассвете какого-то дня Мехраб пошёл в свои женские покои и увидел там двух Солнц: одно – свою жену, Синдокхт, а второе – его любимая дочь, Рудабех. Их покои были словно многоцветный сад весной, наполненный благовониями и элегантностью. Мехраб поразился тому, какой прекрасно выросла Рудабех, и он повторил имя Бога как благословение для неё.
Она была как кипарис, увенчанный полной луной, луной-короной из её мускусных волос. Он была одета в парчу и носила драгоценности, и казалось, что она - рай, наполненный всеми желаемыми вещами. Синдокхт сказала своему мужу: «Пусть зло никогда не коснётся тебя, разомкни свои уста и скажи, где ты был сегодня. Ответь нам, кто же такой сын Сэма, имеющий волосы старика. Принадлежит он трону или тому гнезду, где он вырос? А вообще, он кажется человеком? Последует ли он по пути великих людей, прославившихся своими деяниями?» и ответил Мехраб: «Мои серебристые кипарисы, ни один герой мира не достоин следовать по пути Заля:

"Не увидишь ты всадников, сравнимых
С Залем, нигде нет ему равных.
Он румян как цветок граната
Юноша с удачей и силой.
Свирепый мститель, и в седле он
Когтистый дракон к своим врагам.
Обладая силой мамонта, лукавостью льва,
Его руки сильны, словно разливы Нила.
Он при дворе сорит золотом,
А когда он на поле боя,
То верховодит мужчинами,
Один недостаток есть у него,
Что он чрезмерно мал,
Никто не замечает его волос белого цвета".»

У Рудабех были пять турецких рабынь, бывших её наперсницами. И сказала она тем проницательным девушкам: «Вы пятеро - мои друзья и знаете моё сердце, и я пособствую Вам в любых ваших делах. К Вам я пришла, чтобы поведать секрет: Я влюбилась, и любовь моя как морская волна, достающая до самого неба. Моё пылающее сердце заполнено мыслями о Зале, сыне Сэма, и даже, когда я сплю, он не покидает меня. Место для стыда в моём сердце заполнено любовью, днём и ночью, я думаю только о его лице. А теперь помогите мне, что Вы думаете об этом, и что Вы посоветуете мне? Должны Вы придумать некую схему и найти путь для освобождения моего сердца и моей души от агонии страсти».
Её рабыни поразись такому поведению Рудабех с её статусом. Словно Ариман поднялись они и прямолинейно ответили ей: «Ты – корона всех принцесс от Индии до Китая, драгоценность в доме своего отца, ни у одного кипариса нет твоей стати, Плеяды не так прелестны в сравнении с твоим лицом, ведь твой портрет недаром был послан из Кануя царю Западных земель. Разве тебе не стыдно от того, что ты думала о значении этого для своего отца? Хотела бы ты получить того, кто взял бы  тебя из объятий твоего отца? Кто был бы воспитан птицей с гор? Кто олицетворял бы собой странность всех живущих людей? Никто ещё не рождался от своей матери, выглядя словно старик, ведь такой человек не будет иметь потомков, его губы же цвета коралла, хочешь ли ты выйти замуж за старого человека? Мир наполнен любовью к тебе, и в каждом дворце есть твой портрет. Твоё лицо, волосы и тело настолько хороши, что если бы Солнце спустилось с четвёртой сферы, то оно стало бы твоим мужем».
Когда Рудабех услышала их слова, то сильнее забилось её сердце, словно огонь, раздуваемый ветром. В ярости закричала она, лицо её задрожало, глаза прищурились, лоб нахмурился, а брови согнулись словно лук. «Бессмысленно слушать такие глупые речи, не хочу я ни китайского императора, ни царя с Запада, ни царя из Персии. Я хочу лишь сына Сэма, Заля. Он в своей львиной силе  и стати равен мне. Назовите его стариком или юношей он – тело и душа для меня». Девушки-рабыни опеши от её ответа и в один голос сказали: «Мы -  твои рабыни. Наши сердца заполнены любовью к тебе. Мы ждём твоих приказов, не говорящих ни о чём, кроме хорошего. Пусть сто тысяч, таких как мы, пожертвуют своими жизнями, и пусть вся мудрость мира придёт к тебе. Пусть твои черноглазые слуги исполнятся смирением, а их лица краснеют от стыда. Если должны мы научиться магии, то сделаем это, полетим вместе с птицами и побежим как олени, наложим заклинания и чары на свои глаза так, чтобы сумели приманить к тебе принца». Губы Рудабех растянулись в улыбке, и, повернув свои шафрановые щёки к ним, она произнесла: «Если сведёте вы нас друг другу в объятия и сдержите данное обещание, то посадите вы дерево благородства, чьи плоды будут рубинами».

Рабыни Рудабех идут повидать Заля

Затем рабыни стаи думать о способе для выручения беспомощной принцессы. Оделись они в парчу Руми и одели на головы венки из цветов. Пятеро спустись на берег реки, и по своим видам и ароматам они были словно весна. И было то в месяц Фарвардин, когда Солнце движется к Овену, и обновляется год. Заль пришёл к реке для охоты, а на другом берегу: девушки-рабыни прервались, чтобы собрать цветы, и лица были подобны цветам, собранными ими их руками. Заль посмотрел на свой трон и спросил: «Кто те девушки, что любят цветы?» Придворный ответил ему: «Они из дворца Мехраба, от его дочери, люди зовут её Луной Кабола, она послала их собрать цветы». Заль подошёл к девушкам ближе и попросил дать свой лук. Пешком подошёл он к уткам, плавающим в реке, и натянул тетиву своего лука. Дождался он, когда одна утка решила взлететь из реки и, спустил он тетиву, стрелой целясь в неё. Он сбил её на середине полёта, и её кровь закапала в реку, окрашивая воду в красный. Одна из девушек казала мальчику - слуге Заля, который пошёл подобрать птицу: «Кто тот человек-лев? Кто же такой он, раз пусти он стрелу, и чей же царь он? Не видали мы лучшего рыцаря, чем он, кто был бы лучшим стрелком из лука». Красивый мальчик прикусил губу и произнёс: «Не говори так о царе. Он - царь Заболестана, сын Сэма и зовут его Заль. Никогда небеса не будут благосклонны к слабому рыцарю, а мир никогда не видел человека, благородней Заля». Девушка засмеялась от сов красивого мальчика и ответила ему: «Не будь так уверен, во дворце Мехраба живёт принцесса, что прекрасней твоего царя. По стати она будто тиковое дерево, цвета слоновой кости, и на голове носит корону из мускусом, данную ей Богом. Её глаза, словно два тёмный нарцисса, её брови точно древний лук, нос как серебристый тростник, а рот её мал, в противоположность сердцу отчаивавшегося человека. Её волосы спадают локонами к её стопам. Рот принцессы настолько мал и ничтожен и кажется, что её дыхание с трудом проходит через него. И нет в мире женщины или девушки сравнимой по красоте с ней. Мы пришли сюда, и рубиновые губы владычицы могут встретиться с губами сына Заля».
Мальчик ушел от девушек и вернулся к Залю, спросившего его о том, что сказала девушка, это дало ему улыбку, что даже показались его серебристые зубы, выделявшиеся на застенчивом лице. Мальчик сказал Залю о том, что он услышал, и от его слов сердце героя помолодело. И сказал он в ответ: «Иди и скажи девушкам, чтобы немного подождали и потом забрали бы с собой и драгоценности, и цветы». Заль попросил дать ему из сокровищницы золотые и серебряные монет и драгоценные камни, а также пять комплектов одежды, сделанных из парчи с золотом. Он велел мальчику отдать всё это девушкам, но должен был он сделать это в тайне, никому не говоря и передать им, чтобы не уходили в замок, потому как Заль хочет рассказать им своё сообщение. Он отнёс подарки девушкам и передал сказанное Залем. Одна из них ответила: «Слова никогда надолго не бывают в секрете, если только они ни сказаны с глаза на глаз. Между тремя людьми слова уже не тайна, а четыре – это уже толпа. Скажи своему принцу, что если он не хочет, чтобы тайна раскрылась, то должен сказать мне с газа на глаз». Затем девушки сказали друг другу: «Лев попался в ловушку, теперь Рудабех получит желаемое её сердцем. И Заль должен принять его, тогда всё поддет к лучшему».
Черноглазый казначей Заля, бывший его доверенный лицом в этом вопросе, вернулся к принцу и сказал тому всё услышанное от девушек. Заль направился к цветам, растущим на берегу в надежде на встречу с Рудабех. Прекрасные рабыни принцессы сделали реверансы перед Залем, перед тем представившись. Сын Сэма спросил об их госпоже, спрашивая о её стати и красоте, её манерах общения и её мудрости. Притом ожидал услышать он то: насколько сильно она одарена этими достоинствами. «Расскажите мне всё, - сказал он - и не пытайтесь обмануть меня. Если я найду сказанное вами честным, то будете вы вознаграждены, но если обнаружу, что Вы соврали даже в мельчайшей детали, то Вы будете растоптаны под ногами слонов». Лица девушек стаи цвета красных ягод можжевельника, и они поцеловали землю перед Залем. Одна из них сказала: «Ни от одной матери ещё не рождался мужчина, столь же прекрасный как Сэм, ни по виду, ни по стати подобный ему и ни знамени и ни чистотой сердца, сходный с ним, и никто не может сравнить с тобой, славный повелитель. Кто сравнится с твоими печами и львиной силой? И в третьих, здесь Рудабех, чьё лицо подобно луне, тело как серебристый кипарис, украшенный цветами и запахами, они – роза, цветок жасмина, начиная от её головы и до самых пят. А её лицо сияет, как Канопус блистает над Йеменом. Из её серебристого лба волосы каскадом спадают как ароматные спирали и  в петельках с рубинами и изумрудами спадают к её стопам. Её завитки переплетены вместе с мускусом. Её десять пальцев словно камыши, погруженные в циветты. Во всех местах ты не найдёшь больший идеал, нежели она, пусть весь Китай или даже Луна и дуга Плеяд будут перед тобой».
Принц поспешно, но с вежливостью и сладостностью ответил девушке  рабыне: «Скажи мне способ встретиться с ней, моё сердце и душа заполнены любовью к ней, и я уже хочу увидеть блеск её лица». Девушка отвечала ему: «С твоего позволения мы должны вернуться во дворец, мы все поражены твоей славой и вежливостью, и твои слова искренни. Мы сообщим обо всём, и ничего не будет изменено. Мы должны привести её голову с мускусом в твою ловушку. Мы должны привести её губы к губам сына Сэма. Может и принц прийти вместе с верёвкой на стену замка и, зацепившись за одну из бойниц, он будет, словно лев преследовать свою добычу».

Девушки-рабыни возвращаются к  Рудабех

Девушки отправились своей дорогой, а Заль вернулся в свой лагерь, и ожидание ночи показалось ему длиною в год. Девушки пришли к замку, и каждая из них несла по два букетика цветов. Когда привратник увидел их, то начал ворчать, из его уста раздавались слова нетерпения: «Сейчас не время разгуливать вдали от замка. Я поражаюсь вашему поведению». Девушки с живостью ответили ему: «Сегодняшний день отличается от всех предыдущих. И нет демонов, прячущихся среди цветов. Пришла весна, и собираем цветы.  Сорвали мы жацинты». Привратник ответил им: «И дня не найдётся для подобных вещей. Шатры Заля больше не в Заболестане. Разве вы не видели царя Кабола, выехавшего из замка, чтобы поприветствовать его? Если бы он проскакал бы мимо вас с этими цветами, то сбил бы на землю прямо здесь и сиюминутно».
Девушки вошли в замок и пошли к принцессе, где они сели и всё ей рассказали, ничего не утаивая. И показали они ей парчу и драгоценности, и Рудабех расспросила о каждой детали их встречи. Она спрашивала: «Как прошла ваша встреча с Залем? Преувеличивают ли слухи, или же лицом к лицу он даже лучше?» Пять девушек одновременно начали рассказывать, соперничая за право описать принцессе  всё увиденное. «Он – высокий кипарис, всё в нём элегантно, и он излучает царскую славность. Цвета его одежды, его парфюм, высота и телосложение – всё выдаёт в нём рыцаря с тонким поясом и благородной грудью. Его глаза черны как смоль, его губы, словно коралл, его щёки - цвета крови. Его плечи и туловище словно львиные, а его бёдра крепки, его сердце мудрое и есть у него царское достоинство. Его волосы полностью белы – это его единственный недостаток, и не ничего стыдного в том, что его локоны словно серебряные нити, обрамляющие его лицо, что словно цветки на дереве Иуды. "Ты думаешь, что он именно такой, какой должен быть, и если бы он не был таким, то не вызывал бы столько любви". Мы сказали ему о том, что он может увидеть тебя, и он вернётся в лагерь с сердцем, заполненным любовью. Теперь же подготовься к принятию гостя и скажи нам то, что мы должны ответить ему».
Принцесса сказала своим рабыням: «Описание отличается от того, что говорят люди. Этот Заль, воспитанный птицей, был молодым и вялым, нося голову старого человека, стал таким же любимым, что и цветки с дерева Иуды; ведь он же высок и элегантен, а также у него красивое лицо и с головы до ног он выглядит как герой. Вы похвалили меня перед ним, за это получили вознаграждение за свои слова». Когда она говорила, то улыбалась, а щёки стали цвета красных цветков граната. Девушки – рабыни сказали: «А, теперь будь готова, потому что Бог исполнил желаемое тобой, и мы молимся на то, чтобы всё прошло успешно».
Дворец Рудабех был крайне приятным местом, а на его стенах висели портреты известных людей. Одна из её комнат была отделана китайской парчой. Там она держала лотки с горами рубинов и изумрудов. Затем она вместе смешала вино, мускусом и амбру и обставила место фиалками, нарциссами и цветками с дерева Иуды. Там же были ветви жасмина и жацинтов. Сосуды для напитков были из золота с бирюзой и хранили в  себе «розовую» воду. Лицо Рудабех светилось, словно Солнце, и ароматы из её комнаты доходили аж до самого Солнца.
Когда село сияющее Солнце, а двери в личные покои замка стали закрытыми, а ключи были прочь убраны. Одна из девушек-рабынь пошла к Залю и передала ему следующие слова: «Всё готово к приходу». Со всей поспешностью принц отправился в замок, со спешкой человека, идущего к своей возлюбленной. Рудабех вышла на крышу и выглядела словно кипарис, увенчанной полной луной. Когда с расстояния она увидела Заля, то та позвала его «Приветствую, смелый молодой человек. Да будет с тобой благословение Бога, и пусть ты ступал бы по небесам. Я поверила в то, что мои рабыни имеют добрые сердца, ведь они точно описали тебя с головы до ног. Но ты пришёл сюда из своего шатра, и я боюсь, что твои царские ноги не благосклонно восприняли это». Услышав её голос, Заль взглянул наверх, увидев свет от её лица. Крыша была покрыта этим сиянием, и земля сверкала словно рубин. Он ответил ей: «Небеса славят тебя, твоё лицо так же красиво, как и полная Луна. Как много ночей я провёл, смотря на звёзды, обращаясь к Богу, и просил его позволить взглянуть на твоё лицо. Теперь твой голос и твои сладостные слова сделали моё сердце счастливым. Но надо найти способ для встречи, как это сделать, если я внизу, а ты у бойницы?»
Услышав его слова, она отпустила волосы, они каскадом спадали вниз, и делала она это прядь за прядью. Она сказала: «Подойди и возьмись за эти чёрные локоны, спущенные мной для тебя, воспользуйся ими, чтобы подняться ко мне». С удивлением Заль посмотрел на её лицо и локоны и произнёс: Это будет не так просто. Пусть никогда не будет рассвета в дне и в душе, когда бы я ткнул своим копьём израненного сердце». Он взял верёвку с петлей у своего слуги и, не говоря ни слова, закинул её вверх. Он захлестнул верёвку вокруг бойницы и быстро поднялся наверх на высоту шестидесяти локтей. Когда вступил он на крышу дворца, Рудабех сделала перед ними реверанс, а затем взяла его руки в свои. Как будто пьяные, не разнимая рук, они спустилась с крыши в золотые покои Рудабех, выглядевшие раем. Девушки рабыни стояли как будто перед гурией, а Заль с удивлением глядел на неё лицо, её волосы, её рост и стать, на её сияние и её украшения, на её одежду из парчи с вплетёнными в неё драгоценностями, которая выглядела словно сад с цветами весной. Её щёки были словно красные тюльпаны, окружённые белыми жасминами. Её лицо было увенчано завитком из завитков мускусных волос на её голове. Её пояс, подобный поясу для меча, содержал множество рубинов. Заль сидел в великолепии от красоты Луны. Некоторое время не было ничего, кроме поцелуев, объятий и вина, но потом Заль сказал Рудабех: «Если Манучехр узнает об этом, то не одобрит,  и Сэм также будет против. Но я отрицаю их мнения, и я готов умереть, если понадобится. Я клянусь Богом, который может всё, что я никогда не буду вероломен с тобой. Я дожжен молиться перед Богом, словно я – его раб, прося , чтобы он убрал всю злобу и мысли о мести, избавив от них сердца Заля и Манучехра. Бог исполнит мою просьбу, и все люди мира узнают, что ты – моя жена». Рудабех ответила ему: «И я тоже клянусь перед Богом, и он будет тому свои свидетелем: никто не будет моим любимым, кроме Заля, героя, коронованного принца на своём троне, повелителя красоты и хозяина царской славы:

"С того самого момента
Их желания обрели силу,
И мудрость летела перед огнём любви.
Страсть поглотила их,
И влюблённые лежали
Переплетенными до самого начала дня.
Они так тесно обнимались, что
Заль был словно основой,
А Рудабех – тканью его одежды.
Со слезами попрощались они,
Прокляв Солнце за его подъём в небо.
Заль вниз спустился с бойницы
И отправился восвояси к шатрам его армии"».

Заль советуется со своим священником о Рудабех

Когда сияющее Солнце поднялось над вершинами гор, воины пришли к их принцу, а затем каждый из них пошёл своей дорогой. Заль отправил гонца, чтобы созвать умных мужчин и священников на своём дворе, и когда они прибыли, он засмеялся и с сердцем, заполненным счастьем, и поблагодарил Бога за то, что тот разбудил спящую удачу. Затем он сказал: «Наши сердца заполнены надеждой и страхом перед Богом, мы надеемся на его благосклонность и боимся греха, молясь ему об улучшении наших способностей, и днём и ночью молясь перед ним. Он ведёт Солнце и Луну, ведя наши души по пути праведности, он же управляет им всем миром, дающим нам удовольствия, он управляет справедливостью мира, и в мире наступают весна, лето и осень; он даёт деревьям фрукты и плоды и виноградным лозам – виноград, который даёт юноше силу и красоту, а старику – морщины на лице, команды Бога никто не может отрицать, ведь даже  муравей без него не толкнёт Землю. Люди мира создают пары, тогда как один человек не оставит потомства. Только Бог одинок и не имеет ни компаньона, ни помощника, ни друга. Все создания живут парами, и потому существа так по всему миру, такова воля небес. Если бы в мире не было бы пар, то власть оставалась бы скрытой. Мы видим то, что ни один юноша не живёт в одиночку, в особенности то правда, если он из хорошей семьи. И так будет до того, пока силы ни покинут его. Что может быть вознаграждённым своими детьми? И когда для него придёт время умереть, его жизнь продолжится в его детях. Его имя останется позади него, как о том говорят люди: "Он - сын Заля" и "Он - потомок Сэма". Сын – это словно орнамент на короне и троне – мужчина умирает, а его счастье останется в сыне».
«Это всё – моя история, это-роза, нарцисс и цветок в центре неё. Моё сердце было вырвано из меня, моя мудрость улетучилась. Взгляни на меня и скажи мне, какие лекарства помогут мне. Я не сказал бы, что это – легко, мой разум сильно обеспокоен. Моя любовь во дворце Мехраба, и его земли, что рай для меня, а моё сердце у дочери Синдохти. А теперь, что ты скажешь об этом? Согласится ли с этим Сэм? А царь Манучехр? Сочтёт ли он это юношеской импульсивностью или же назовёт грехом? Когда человек ищет себе жену, будь то аристократ или простолюдин, вне зависимости от его взглядов и религии, потомство -  это путь веры и не повод для стыда, и никакой умный человек не будет спорить с этим. Ты – мудрец и священник, что же ты мне посоветуешь?»
Но священники и мудрецы ничего не отвечали, ведь Мехраб был внуком Заххака, и в своём сердце царь не питал к нему любви. Никто открыто ничего не сказал, но каждый подумал: «Как здоровая птица может быть соединена с ядом?» Когда Заль так и не получил их ответа, то он разозлился и попробовал иную тактику. Он сказал им: «Я знаю, когда вы решали то обвиняли меня, но и ююбой другой человек, принимающий решение, будет искать виновного. Если вы так делает со мной, то освободите меня от оков, и я буду делать для вас то, что не делал ни один принцу для своих подчинённых».
Затем священники ответили ему, что желают добра и желают ему счастья. Они сказали: «Мы все – твои рабы, и наше удивление оставило нам лишь тишину. Мехраб – аристократ и воин и нам не стоит быть легкомысленными. Он – потомок Заххака, который был демоном, но даже таким он бы царём арабов. Если родословная Мехраба тебе не мешает и не препятствует семье, то мы не видим ничего зазорного. Ты должен написать письмо Сэму, в этом деле ты умнее нас, и ты узнаешь, что же сказать. Если Сэм затруднится ответить, то напиши царю Манучехру, получи его мнение, в таком деле он не проигнорирует совет Сэма».

Заль пишет письмо своему отцу Сэму

Заль позвал писца и излил ему свою душу. Он начал с восхваления Создателя мира, от которого исходит всё счастье и вся сила, повелителя вечерней звезды, Сатурна и Солнца, рабами которого мы и являемся. Дальше он написал: «Я призываю благословения на Сэма, повелителя булавы, меча и шлема, несущегося на своей серой лошади по полю боя, оставляя пищу для стервятников. Его присутствие сильно вдохновляет на войне и обручающего множество мечей, будто бы из облаков во время шторма, ему же принадлежит корона и царский пояс, а также – место среди царей на их золотых тронах. У него есть все качества, и во всех он велик и мудр. Я - его раб, а мои сердце и душа наполнены любовью к нему. Когда я родился, и он увидел меня, то небеса со мной несправедливо обошлись. Пока отец мой жил в комфорте, в шелках у евреев, Симург растила меня на горах в Индии, где относились ко мне как к своему птенцу, и зависел я от пищи с её охоты. Моя кожа была обожжена ветром, а пыль слепила мне газа, и хоть люди ни говорят, что я – сын Сэма, но он был в почёте в то время, когда жил я в гнезде, потому что Бог так решил. Ни один человек не избежит справедливости Бога, даже если бы он летал над облаками. Зубы воина могут быть наковальнями, или он может сокрушить пику, его голос, словно в шкуре льва, может наводить ужас, но всё равно должен он признавать волю Бога. Что-то душераздирающее случилось со мной, зато люди не будут меня хвалить. Но, если мой отец, храбрый человек и дракон в своём гневе, услышит меня, то всё будет хорошо.
 Я плачу по дочери Мехраба, сгораю я в пламени любви к ней. Тёмными ночами звёзды – мои компаньоны, в смятении бурлит моё сердце, словно волны на море. От горя потерял себя, и все люди плачут об этом. Моё сердце видело несправедливости, но я дышу только твоей волей. Ты – всемирный герой, что же ты ответишь и прикажешь? Освободи меня от этой боли, от этой агонии души, дай мне жениться на дочери Мехраба согласно нашим правилам и устоям. Когда ты получил меня, прилетевшего с гор Алборз, ты поклялся перед своими спутниками, что никогда не встанешь против меня в моих желаниях, и желание твоего сердца».
Посланник взял трёх лошадей и со скоростью огня покинул Кабол. Заль дал ему такие приказы: «если одна лошадь из лошадей собьёт шаг, то, не теряя ни мгновения осёдлывай другую и скачи вперёд, пока ни предстанешь перед Сэмом». Как ветер посланник устремился вперёд, и когда достиг он земель Горгорана, то с расстояния увидел Сэма, охотящегося со своими гепардами на горных склонах. Сэм тоже увидел его и сказал своим спутникам: «Тут скачет всадник из Кабола, он движется из Заволестана. Должно быть, он – посланник от Заля, мы обязаны узнать, что он скажет и спросить у него о Зале, Персии о царе». В тот момент гонец, сжимая письмо в своих руках,  достиг Сэма. Он спешился, поцеловал землю и призвал благословение Бога на царя. Сэм спросил его и взял письмо, а гонец передал ему приветствия Заля. Сэм начал спускаться с горы и тем временем открыл послание Заля. Как только сделал он это, то словно вкопанный в изумлении остановился. Просьба Заля ему не угодила, он не ожидал, что сын попросит именно это. И это было не тем, что он ожидал от своего сына. Он сказал: «Его слова соответствуют его сущности, которая теперь стала мне ясна. Это - глупые капризы мальчика, воспитанного дикой птицей, - и он отправился назад с охоты к своему лагерю. А его разум был заполнен предчувствиями. И сказал он самому себе: «Если я скажу ему: "Это не лучший вариант действий, не нужны неприятности подобно этой и будь разумен" - я должен знать того, кто без дела дал ему такие слова. Но, если я сказал: "Да, ты должен следовать своим желаниям и делать то, что приказывает тебе сердце", тогда каких детей можно ожидать от воспитанника птицы и произошедшей от демона?» И его сердце было отяжелено беспокойством, но он отправился спать, и его сон освежил его.

Сэм советуется со своими священниками о Зале

Когда проснулся он, то созвал священников и мудрецов и устроил с ними совет. Сначала он спросил астрологов о том, что же ожидать от брака двух, что различны, словно огонь и вода. Ожжет ли он принести беду подобную войне между Заххаком и Феридуном? Он приказал им посоветоваться со звёздами и узнать, будет ли что-нибудь хорошее от этого брака. Много дней астрологи изучали небеса, и когда они снова предстали перед ним, то засмеялись и сказали: «Судьба говорит этим двум врагам быть вместе». Главный астролог продолжил говорить: «Я принёс тебе хорошие новости о союзе между Залем  дочерью Мехраба: оба они будут процветать, и от них появится великий герой, человек подобный мамонту по телу, своим мечом он завоюет мир и поднимет царский трон над облаками. С лица земли будет он истреблять и стирать зло и своей тяжёлой булавой очистит от него мир. Он даст утешении страдающим, заперев ворота для войны и путь зла».

«Персия поверит ему и его славе,
Его лучшие люди будут радоваться, услышав его имя,
И на протяжении всей его жизни будет процветать царство
А его слава и доблесть останутся в веках.
Перед тем, как его имя будет начертано на каждой печати,
Персия, Рум и Индия будут стоять на коленях».

Освобождённый словами астрологов, Сэм засмеялся и тепло поблагодарил их, дав им большое количества золота и серебра, ведь они дали ему спокойствие тогда, когда он боялся.
Позвал он гонца от Заля и сказал ему: «Скажи приятное Залю, сообщи ему, что его желание странно, но ведь я дал слово, и было бы несправедливо с моей стороны не соблюсти его и искать способ отказать. На рассвете я должен отправиться в Персию». Затем Сэм дал гонцу серебряные монеты и сказал: «Ни на мгновение не откладывай дорогу». Когда в ночи прошли два часа, раздались крики всадников, грохот барабанов и рёв труб, говорящие о том, что Сэм вместе со своей армией отправляется в Персию. Гонец прибыл к Залю с хорошими для него новостями, и Заль воздал хвалу Богу за своё счастье, раздав беднякам серебряные и золотые монеты, и столь же щедрым он был со своими друзьями.

Синдокхт учит Рудабех манерам

Гладковолосая служанка была в роли посредника между Залем и Рудабех, передавая сообщения между  ними. Заль позвал её и сказал о том, чему сам научился. Он проговорил: «Иди к Рудабех и скажи ей: "Чистосердечная Луна любви, когда дела перешли от плохих к наихудшим, мы увидели выход. Мой гонец вернулся от Сэма и принёс хорошие вести: Сэм некоторое время спорил и бушевал, но после согласился на наш брак"». Затем он отдал девушке письмо Сэма, и словно ветер, она устремилась к Рудабех, чтобы передать хорошие новости. Рудабех одарила её золотыми монетами и усадила её на золотой трон. Дала она ей крайне тонкий сплетённый платок, который был красного и золотого и цветов, а золотые нити были почти скрыты под драгоценностями. Также она ей дала два прелестных кольца, блестевшие, словно планета Юпитер. Затем послала её назад передать множество приветствий и добрых пожеланий Залю.
Как только женщина покинула покои Рудабех и вошла в основной холл дворца. Синдохт привлекла её внимание. Женщина покраснела от страха, став цвета спелых ягод можжевельника и поцеловала землю перед царицей Синдохт, которая стала что-то подозревать и громким голосом сказала: «Откуда это ты идёшь? Ответь мне. Всё время ты ходишь туда-сюда из покоев Рудабех,  когда ты так делаешь, то избегаешь моего взгляда. Что ты задумала? В этом деле ты тетива или лук?» Женщина ответила: «Я - всего лишь бедная женщина, пытающаяся отработать свой повседневный хлеб так хорошо, как умею. Рудабех хотела купить некоторые украшения, и я принесла ей золотую диадему и великолепное кольцо с драгоценными камнями». Синдохт сказала: «Покажи их мне и дай успокоиться моему сердцу». Служанка ответила: «Я оставила их у Рудабех, и она захотела некоторые другие вещи, так что я иду за ними». Синдохт сказала: «Покажи мне деньги, данные тебе, и охлади мою злость». Но женщина ответила: «Ты не можешь просить увидеть то, чего у меня ещё нет».
Синдохт знала о том, что женщина лжёт, и она стала всем сердцем против неё. Она начала грубо обыскивать её, осмотрев её грудь и рукава, и когда она нашла тонкий головной паток Рудабех, она пришла в ярость и приказала своей дочери предстать перед ней. Она вцепилась в щёки Рудабех, и, рыдая, сказала: «Ты – благородная женщина и прекрасна как Луна, и руководствуясь своим капризом, ты решила действовать как кто-то из низов, а не как занимающая трон, ведь так? Чего тебе не хватает? Почему ты ведёшь себя словно преступница? А теперь, открой те секреты, что ты скрываешь. И в особенности, почему эта женщина приходит к тебе. Что происходит? Кто тот человек, которому были предназначены кольцо и шарф. Богатство и арабская корона принесли нам как хорошие, так и плохие вещи, и ты хочешь точно так же швырнуть на ветер наше благосостояние и репутацию? Что мать не дала тебе при рождении, обделив такую дочь как ты?»
Рудабех устыдилась и уставилась в землю. Она начала плакать и слёзы текли по её красивым щекам. И сказала она матери:

«Хотела бы я не быть рождённой на свет,
И тогда ты не видела бы во мне
Ни зла, ни добра.
Ты мудра, но любовь сделала
Моё сердце своей добычей,
Я думаю о Зале, царе Забола, тратя на то дни и ночи.
Сгораю я от него в мучительном огне.
Моё сердце одержимо страстью и желанием.
Я плачу по своей жизни, без него
Я лишена желания жить и долго я умираю.
Он пришёл ко мне, и рука об руку поклялись мы, о том,
Что любовь наша будет вечной и во веки веков.
Его гонец отправился к Сэму, который злобно
Заявлял в начале о том, что он не согласен
С просьбой Заля, но, в конце концов, смягчился,
Споря и беснуясь по началу,
Но в итоге дал согласие.
Письмо, посланное им Залю, я принесла с собой,
Оно у женщины, которую ты поймала».

Синдохт была поражена её словами, и по началу не сказала ничего, но после подумала о том, что ей нравится идея иметь Заля как зятя. Однако она сказала: «Это не умно. Нет воина, который мог бы сравниться с Залем, он – великий мужчина и сын героя, имеющего добропорядочную репутацию воспитанно и проницательного человека. Заль имеет много достоинств и есть лишь один недостаток, умоляющий его великолепие. Царь Персии будет зол на это, и он может поднять над Каболом пыль сражения. Он не хочет, чтобы кто-то из нашей семьи пришёл к власти». Синдохт отпустила девушку-свата и любезно сказала ей, что теперь она знает обо всём скрытом. Она увидела, что теперь Рудабех стал отрезанной от мира, лишившись совета. Затем она легла в одиночку и сердце её было наполнено тревогой до того, что на коже были кровоподтёки и раны.

Мехраб понимает любовь своей дочери

Мехраб пришёл со двора в хорошем настроении, так как Заль был с ним очень обходительным. Он увидел плачущую лежа Синдохт, и стал встревоженным. Он сказал ей: «В чём дело? Почему твоё лицо, подобно цветку, всё в потоках слёз?» Она ответила: «Долгое время я думала о  нашем дворце и богатстве, о наших арабских лошадях, о своих слугах, поклявшихся тебе в лояльности, собственных садах и покоях, о нашей репутации, знаниях и степенности. Понемногу свежесть и силы наших жизней покидают нас, везде придёт неудача, наши враги получат то, что мы имеем, и наши дела напрасны словно ветер. Нашими ложами будут узкие гробы, а выращенные нами фрукты с  наших деревьев будут отравлены. Мы поливали его и трудились над ним, в его ветвях вешали короны и драгоценности, оно росло вверх, к Солнцу, распространяя тень, а теперь дерево должно быть срублено. Это будет нашим концом, и кто же знает, где найти нам покой?»
Мехраб сказал Синдохт: «Ты говоришь то, что для тебя якобы новая вещь. Но скоротечный мир всегда был таким, и мудрецы всегда боялись его путей. Он поднимает одних и умаляет других, и небеса не встают против этого. Нет повода для того, чтобы мучиться по этому поводу, это ничего не изменит, мы не можем противиться указам Бога . Синдохт сказала в ответ: «Священник расскажет своему ребёнку эту притчу о дереве, чтобы объяснить и показать пути мира к нему. Я сказала так, чтобы ты обрати внимание на мои слова». Она опустила голову, и её царское лицо было мокрым от слёз. «Небеса всегда поворачиваются так, как мы хотим. Знай тогда о том, что Заль – сын Сэма, - в тайне расставил силки, чтобы постилать Рудабех. Её чистое сердце захвачено им, и мы обязаны решить, что же делать с этим. Долго и безрезультатно я разговаривал с ней, её лицо пожелтело от горя, и я видел, что её сердце было в смятении».
Когда Мехраб услышал это, то вскочил и схватился за рукоять своего меча, его тело задрожало, а лицо потемнело, кровь хлынула в его сердце, его губы похолодели от вздохов, и он сказал: «В этот момент я хотел бы пустить кровь Рудабех». Синдохт встала,  схватила его за талию и произнесла: «Я – твоя рабыня, послушай меня, а после делай, что хочешь, и пусть мудрость направляет твою душу». Но он выкрутился из её рук и оттолкнул её, крича как обезумевший слон. Он прокричал: «Я должен был отрезать голову этой девчонке ещё при рождении. Я не сделал этого, я не поступил так, как совершил бы мой дед, и теперь она выросла вместе с этими чарами, чтобы уничтожить меня. За что я мог бы быть убит, и моя репутация была бы уничтожена, так почему ты хочешь остановить меня от наказания её? Если Сэм и Манучехр встанут против нас, и дым от пылающего Кабола покроет Солнце, тогда не уцелеет ни город, ни наши поля с урожаями, ничего не спасётся».
Синдохт сказал: «Успокойся. Не говори так. Сэм уже знает. И нет повода для раздражения и беспокойства. Он отправился из земель Горсарана ко двору Манучехра. И повод больше не секрет, он уже открыт». Мехраб ответил: «Не лги мне, женщина, ветер не слушает пыль. Ель ты покажешь хоть какой-нибудь способ совладания с этим, тогда я не буду так беспокоиться.  Кто здесь из места от Ахвазе до Кандагара, и кто не хотел бы иметь союз с Сэмом?» Синдохт отвечала: «Мой повелитель, мне никогда не была нужна для помощи ложь, урон вредит не только тебе, но и мне, и я предана нашему благополучию сердец. Я сказала правду, и она отягощает меня. Но, если, в конце концов, этот брак должен случиться, и не удивительно, что он не должен волновать тебя. Феридун стал царём Персии с помощью Сарва, царя Йемена, и Заль пытается сделать нечто похожее. Мир не будет сиять только от великолепия земли и воздуха, также так должен быть и огонь, и эти элементы должны смешаться. Когда незнакомец  присоединился к твоей семье, это вызвало недовольство, но так же это сделало тебя сильнее, что и было причиной смущения».
Когда Мехраб слушал Синдохт, его сердце наполнялось яростью, а голова – заблуждениями. Он сказал: «Приведи ко мне Рудабех». Но Синдохт побоялась, что в своей ярости  злобе он может ей навредить, и она сказала ему: «Во-первых, ты должен поклясться, что доставишь её обратно целой и невредимой. Кабол не должен лишиться её, она – рай, роза в саду в своей влюблённости. Она заставила его пообещать отказаться обо всех мыслях, о насилии по отношению к дочери, Мехраб торжественно поклялся, что не причинит ей боли, но также он добавил: «Царь придёт в ярость от такого, и не останется ни страны, ни матери или отца, ни Рудабех, когда он покончит с нами. Синдохт поклонилась перед ним, и, смеясь, шла к своей дочери, её лицо сверкало словно Солнце в ночи её чёрных волос. Она сказала: «Хорошие новости, леопард убрал свои когти и пусть спокойно гуляют дикие ослы. А теперь одень хорошую одежду и иди к отцу, и пусть он увидит, как ты плачешь перед ним». Рудабех ответила: «Какая польза от красивой одежды? Как делать такое, когда мне хватает одно того, что мне ценно? Моя душа тянется к сыну Сэма, так почему должна я скрывать то, что очевидно?»
Но когда она предстала перед отцом, прекрасная, словно рассвет на востоке, то казалось, что она утонула в рубинах и в золоте, смотрелась она, словно рай и была прекрасна как Солнце весной. В удивлении смотрел на неё отец, и безмолвно благодарил он Бога.
Затем он обрушился на неё: «Ты – бессмысленный ребёнок, когда же подобное поведение было свойственно благородной женщине? Как я могу выдать замуж такую фею как ты за демона Аримана?» Она опустила ресницы, закрыв глаза, и не смела вздохнуть. Её злой отец обрушился на неё будто леопард в гневе, его сердце было заполнено бешенством, убитая горем она вернулась в свои покои, и её лицо было жёлтым словно шафран. И дочь, и отец молились Богу о помощи.

Манучехр узнаёт о претензиях Заля на дочь Мехраба

Когда Манучехр узнал о столь различной паре как Заль и Рудабех, которые собираются пожениться, он сказал своим священникам и мудрецам: «Это может принести нам злые дни, в войнах и в политике, я выдерживаю Персию из лап львов и леопардов. И такая порывистая любовь Заля не должна превратиться в победоносную гонку, ведь они – ровня нам. От союза дочери Мехраба с сыном Сэма могут обнажиться острые мечи, ведь с одной стороны  не будет нашего народа, это всё равно, что смешивать яд с  противоядием от него. Если их потомок последует по стопам матери, то его голова может заполниться недоброжелательностью к нам. Персия забурлит от досужих слухов, и он будет надеяться получить корону и богатств». Все священники одобрили его речь и ответили: «Ты мудрее нас   и способен сделать всё необходимое. Делай так, как говорит тебе мудрость».
Он созвал Нозара и его знать и сказал им: «Идите к Сэму и спросите его о том, как идёт война. Затем позовите  его ко мне, когда он будет возвращаться домой. Назар и его свита оседлали слонов и взяли военные барабаны. Когда они прибыли в лагерь Сэма, то он был рад увидеть их, Назар передал сообщение от его отца. На то был ответ: «Я должен делать так, как он велит, и моя душа найдёт мир от лицезрения его». Они поставили столы для пира, и имя Манучехра было первым из тех, что они вспоминали, когда пили. Они проводили ночь в удовольствие до тех пор, пока ни появилось яркое Солнце. А затем под звук барабанов верхом они двинулись, как велел Манучехр.
Когда Манучехр прознал об  их приближении, раздались громкие крики Сари и Амола, и армия отправилась занимать деревни, имея тяжёлые копь, щиты их были выкрашены красным и золотым цветами; были с ними и их барабаны, трубы и тарелки, арабские лошади, слоны и сокровища. Таким образом, армия со знамёнами  и барабанами отправилась встречать Сэма.

Сэм приходит к Манучехру

При приближении ко двору Сэм спешился и очистил путь для приближения царя. Сэм поцеловал землю и пошёл вперёд. Манучехр сидел на троне цвета слоновой кости, а его корона сияла от рубинов и была на голове царя. И он жестом указал Сэму сесть рядом с ним. Он приветствовал его с подобающей вежливостью, сочувственно спросил его о войне в Горгсаране, о демонах Мазандерана, и Сэм ответил на все его вопросы, рассказав истории битв, о разгроме своих и об убийстве в Каку и потомка Заххака. Когда слушал Манучехр, то казалось, что его корона достаёт до самой Луны,- так ему было приятно слушать.
Манучехр отдал приказы о вине и банкете, чтобы отметить наказание врагов по всему миру. Они отмечали всю ночь, и имя Сэма не сходило с уст придворных.
Когда начался день Сэм вновь пришёл к Манучехру. Царь сказал ему: «Выбери  предводителей и иди отсюда в Индию, распространи там огонь и мечи, сожги замок Мехраба и сравняй Кабол с землёй. Не давай ему убежать, он порождение дракона, всегда издававший боевой клич против врага  и наполняя спокойный мир войной и бедами. Его союзников оставь без голов, и очисти мир от племени Заххака». Сэм ответил: «Я сделаю это и усмирю злобу царя». Он поцеловал трон и коснулся своим лицом царского перстня. Затем он и его армия оседлали коней и галопом устремились домой.

Встреча Сэма и Заля

Новости о планах Манучехра и Сэма достигли Заля и Мехраба. Заль был взбешен, выпрямившись, и его губы задрожали от гнева. Он покину Кабол и при этом сказал: «Если дракон придёт сжигать мир своим дыханием и будет желать завоевать Кабол, то пусть первой отрежет мне голову». Злобно отнёсся он к планам отца, и его сердце запомнилось раздражением, а в его голове остались сказанные им самим слова. По мере того, как львёнок приближался к лагерю, вся армия поднималась для приветствия его самого, перед ними были знамёна Феридуна, и слоны были одеты в красный, жёлтый и пурпурный цвета.
Когда Заль увидел лицо своего отца, он спешился и пешком подошёл к нему. С обеих сторон предводителя также спешились, и Заль поцеловал землю. Его отец говорил с ним, а после вперёд вышли вожди  и сказали: «Твой отец злится на тебя, извинись и не будь упёртым». Заль заверил их: «Здесь нет никакого страха, и в моих венах течёт кровь, а не грязь. Если мой отец мудр, он не устроит перебранку со мной, и если он будет злым на меня, то мне должно стать – стыдно, и я должен плакать». Они с весельем въехали в лагерь Сэма, где  Сэм спешился и поприветствовал своего сына. Заль поцеловал землю и начал говорить. Он призвал на Сэма благословение Бога, и слёзы капали из его глаз. ОН сказал: «Пусть Сэм будет благоразумен и счастлив, и его душа будет справедливой. Твой меч раскалывает алмазы, когда ты верхом, то вздрагивает земля, ведь ты скачешь на бой; мир наполнен твоей справедливостью, а мудрость и рассудительность – это основы твоей души. У одного меня нет места в твоей справедливости, хоть я – твой родственник. Я был выращен птицей, да и я ел пыль, но ни с кем из мира не спорил. Я ничего не знаю о совершённом мной преступлении, если только, что герой Сэм – мой отец. Когда меня родила моя мать, ты отверг меня и бросил меня в горах. Ты отдал горю своего сына, обрекая меня на огонь. Твоя ссора с Богом ни породила ли чёрные и белые цвета? У меня есть благородство, мужество, меч героя и повелитель Кабола у меня в друзьях. Он богат, благоразумен и справедлив, он владеет троном, короной и булавой как символом власти. Я пришёл в Кабол, потому что так, ты сам мне сказал, я сделал так, как ты мне приказал, занимая своё место, когда ты пошёл на войну и собирая плоды с дерева, посаженного тобой. Правда ли, что подарок, принесённый тобой из Мазандерана и войн с Горсараном, тем, что ты должен разрушить избранное мной место для жизни? Это ли та справедливость, что ты даёшь мне? Сейчас я стою перед тобой как раб, и  моё тело отдано твоей злости. Напополам распили его, если ты захочешь, но при мне не упоминай Кабол».

«Сэм слушал своего сына, опустив голову:
 "Всё, что говоришь ты мне – это правда», - сказал он.
Всё, что я делал было - неверным, а твои беды
Приятны были сердцами наших врагов,
И теперь, когда ко мне пришёл
Ты как мой гость – сердце моё заболело.
Как человек, желающий узнать:
Выполню ли я последнюю просьбу.
Будь же спокоен, пока я буду искать способ указать
На убедительность твоей причины для царя:
Я напишу ему письмо, а ты будешь
Моим доверенным лицом
Перед его величеством.
Я объясню тебе, что и когда ты будешь говорить.
Царь Манучехр даст тебе то, что ты ищешь,
Если Бог – наш друг в наших делах
И он вручит тебе то, чего ты так желаешь"».

Сэм пишет письмо царю Манучехру

Они позвали писца и продиктовали подробное письмо. Сэм начал с хвалы Богу, после была хвала Манучехру, и письмо продолжилось словами: «Как твой раб достиг я шестидесяти лет своей жизни, Солнце и Луна увенчали мою голову короной цвета белой камфоры. Как слуга связан я своим поясом от меча, и вёл войну с колдунами, мир никогда не видел того, чтобы управлял лошадью, или владел ты булавой как делал это я. Стёр роскошь и славу воинов Мазандерана, и только я сумел победить дракона, возникшего реки Кашаф. Он был огромен как гора и широк как долина, заполняя землю пеной из своего рта и мучая жителей мира. Его слюна сжигала крылья грифам, а яд опалял землю, дракон хватал монстров из моря и орлов в воздухе, а на земле не оставалось ни людей, ни стад, каждое существо отступало перед драконом. Когда я увидел, что никто не смел пойти против него, я освободил своё сердце  от страха и во имя Бога взял в руки меч. Усевшись на свою огромную гору, взяв булаву с головою вола, мой лук висел над моим плечом, а щит был также готов. Я атаковал как хищный монстр, а каждый, кто знал и слышал, что я поднимаю свою булаву против монстра - дракона, попрощался со мной, будто бы шёл я на смерть. Я подошёл и увидел дракона, большого словно гора, на земле оставлял он следы в виде борозд, язык его был, словно чёрное дерево, из ноздрей и рта выдыхал он огонь, а его глаза были, словно миски с кровью. Дракон уловил мой взгляд, взревел и в бешенстве пошёл вперёд. Я почувствовал, что до меня здесь был огонь, перед моими глазами мир всколыхнулся, словно море, а дым поднялся до облаков. От его рёва дрожала земля, а почва утопала в яде, словно лев я тоже взревел, пустил стрелу с алмазным наконечником, попавшую в одну сторону его рта так, что язык стал свешиваться, другую – пустил в  противоположную стороне его рта, а третью пустил ему в глотку. Из чрева дракона запузырилась кровь, и восхваляя мощь Бога, я ударил своей булавой с головой вола по его голове. Ещё раз я ударил его и был я словно слон, а яд хлынул из его раны будто бы река Нил. До краёв наполнилась река Кашаф и стала жёлтой, и снова земля пришла к миру и могла отдыхать. Мир был свидетелем этого боя, стал я известен как «Сэм, убивающий с одного удара» и после посыпали меня золотом и драгоценными камнями. Когда я вернулся со сражения, моя броня была обожжена моим телом, и я был гол, броня моей лошади тоже сгорела, и годы впереди земля была покрыта рытвинами и обожжёностью от огня.
«Я поставил ногу на головы вождей, и после направил свою лошадь туда, где львы имели свои логова; многие годы седло было моим троном, и я обходил Мазандеран и Горсаран стороной, никогда не думая о своём доме, но всегда помнил о твоей славе и твоём счастье. Но теперь мои плечи и удары моей булавы уже не те, что были ранее и сам я отягощён годами. Мой сын Заль, достойный сражаться от твоего имени, занял моё место, и есть у него одна тайная просьба, о которой он придёт спросить тебя. В Каболе он видел прекрасную юную девушку, элегантную и стройную, словно кипарис, чудесную, будто сад с розами, и любовь к ней сводит его с ума. Царь не должен злиться на него, так как любой, увидевший его отчаянье, помилует; он будет стоять перед твоим троном, отягощённый своим тяжёлым сердцем, и я прошу, чтобы ты относился  к нему так, как подобает для дворянина. Н мне учить тебя мудрости или хорошим манерам».
Когда письмо было написано, Заль взял его, и трубы взревели, как только он оседлал лошадь.

Злость Мехраба на Синдокхт

После того, как всем в Каболе всё стало известно, Мехраб наполнился яростью. Не спрашивая, он позвал Синдокхт и обрушил на неё свою злобу. Он сказал: «У меня нет сил, что вставать против царя Персии. У меня нет иного выбора, кроме как убить тебя и твою дочь, сделав это при всех, в надежде на то, что это успокоит его». В его словах Синдокхт потеряла себя, и её сердце заполнилось дурным предчувствием. Затем она подбежала к сияющему царю и, сложив на груди руки, сказала: «Выслушай меня, и если ты захочешь сделать что-либо иное, то сделай это. Если у тебя есть богатство, которое ты готов отдать для спасения своей жизни, то принеси его, и этой ночью может быть случится что-либо хорошее. Вне зависимости от того, насколько длинная будет ночь, в конце концов её темнота исчезнет, день начнётся с рассвета. А когда встанет Солнце, то мир как рубин засияет». Мехраб ответил: «Не говори воину старые сказки жён. Скажи, что лучше сражаться за свою жизнь или тебе подготовить своё тело, чтобы оно запятналось кровью».
Синдокхт сказала: «Мой повелитель, я надеюсь, тебе не придётся проливать мою кровь. Я должна пойти к Сэму,- это я должна достать меч из ножен. Я буду рисковать своей жизнью, тобой и твоим богатством, дай не богатства, чтобы отдать ему». Мехраб ответил: «Это – выход, мы не должны беспокоиться, о богатстве, возьми с собой рабов, лошадей, троны и короны и будь на своём пути. Может быть, Кабол не будет гореть у нас над головами, и его покрытое облаками сердце «Снова для нас засияет»». Синдохкт ответила: «Мой, повелитель, цени свою жизнь, а не своё богатство. Но я иду искать решения для всего этого, то не жестоко относись к Рудабех. Я заботилась о ней больше, чем о чём-либо в этом мире, и ругай же её, но не вреди ей». Когда её муж поклялся об этом, она оседлала лошадь.
Она оделась в парчу, сработанную с золотом, жемчугами  драгоценными рубинами. Затем из сокровищницы она взяла тридцать тысяч золотых монет, добавила к ним десять лошадей в золотых украшениях, пятьдесят рабов в золотых поясах, пятьдесят серебряных уздечек и сёдел для арабских и персидских лошадей, шестьдесят рабов с закрученными золотыми украшениями, и каждый из них нёс посуду. Одни были заполнены рубинами, вторые сахаром, а третьи – мускусом, камфарой и золотом. Были там и сорок мотков парчи, расшитых золотом и драгоценными камнями; две сотни индийских мечей, украшенных серебром и золотом; лезвия тридцати из них были обработаны ядом, сотня красноречивых верблюдов женского пола, больше сотни несли свои грузы, набор корон с драгоценными камнями вместе с серьгами, подвязками и украшениями, золотой трон с жемчужинами, прекрасный как небеса и четыре боевых слона, нёсших ковры и одежды. Когда всё стало готово, она быстро оседлала лошадь и проследовала ко двору Сэма.

Сэм успокаивает Синдокхт

Когда она прибыла, то не назвала своего имени и не стала никого звать, вместо этого она сказал стражам, чтобы передали о прибытии гонца из Кабола, принёсшего сообщение от воина Мехраба завоевателю мира Сэму. Камергер доложил о ней. Синдокхт спешилась и поспешила к царю. Она поцеловала землю и сделала реверанс перед Сэмом и его знатью. Затем перед Сэмом она показала всех рабов, лошадей, другие богатства и целый столб подарков, растянувшийся на две мили. Сэм был поражён сиянием, и в задумчивости сел будто пьяный человек, его руки были сложены на груди, а голова была опущена. Он сказал  самому себе: «Откуда всё это появилось здесь, и почему всё было принесено с собой женщиной? Если возьму все эти вещи от неё, то Манучехр станет зол на меня, а если я верну их, то Заль как Симург придёт в ярость и в конце он добавил: «Отдать всё нашему казначею как подарок, посланный на имя прекрасной женщины из Кабола»». Синдокхт была спокойна. При ней были три прекрасные словно кипарисы девушки с бледными кожами, каждая из них держала по бокалу, заполненными рубинами, жемчужинами и другими драгоценными камнями. И перед  царём девушки опустошили свои сосуды, а затем покинули двор.
Синдокхт сказала: «Юный мальчик станет таким же мудрым, как и ты, если будет слушать твои советы: великие люди слушались твоего совета, и твоя слава освещает тёмный мир. Злые руки связаны твоей добротой, и путь к Богу открывается твоей булавой. Если Мехраб согрешил, то его ресницы становятся мокрыми от слёз. Жители Кабола невинны, и должны ли они быть уничтожены от того, что делает их лидер? Они – рабы в пыли у твоих ног, весь город живёт для тебя. Бойся создателя разума и могущества вечерней звезды и Солнца. Он не одобряет такие твои действия, не бери меч с пояса для проливания крови».
Сэм сказал: «Ответь мне на вопрос и не пытайся уклониться от него. Ты – слуга Мехраба или его жена, чью дочь видел Заль? Расскажи мне  о той девочке, о её лице и волосах. О её характере и уме, расскажи так, что я понял, достойна ли она Заля. Опиши её рост, как она выглядит, её поведение, шаг за шагом скажи мне, кто она в твоих глазах?» Синдокхт ответила: «Мой повелитель, самый великий из всех, в начале торжественно поклянись мне о том, что во что бы то ни стало, ты не сделаешь мне за и любому из тех, кого я люблю. У меня есть замки и дворцы, сокровища и рабы, когда я пойму, что  здесь я в безопасности, то спрашивай меня обо всём, и я буду тебе отвечать, - это сохранить мою честь. Тогда я дам все скрытые в Каболе сокровища Заволестану».
Затем Сэм положил свою руку в руки Синдохкт, нежно погладил и поклялся, как она и просила. Она поцеловала и рассказала ему о том, что было скрыто. Она сказала «Я из семьи Заххака и вышла замуж за Мехраба, я - мать прекрасной Рудабех, которой Заль готов бы отдать свою душу. В течение всей ночи до самого рассвета все мы молились о благословении для тебя и Манучехра. Теперь же я пришла узнать, что ты хочешь и кто  твои враги и друзья в Каболе. Если мы согрешили и не достойны, чтобы править там, то я стою перед тобой в своём горе; убей же тех, кто должен умереть, посади в тюрьму тех, кто должен быть там, и принеси в Кабол тёмные дни. Сэм увидел, что имеет дело с проницательной и умной женщиной, чьё лицо было прекрасно, словно весна, и стать была как величие кипариса, чья поясница была тонка как тростник, а походка была как у фазана. Он ответил ей: «Я поклялся своей жизнью, и я обязан держать пред тобой слово. Я одобряю выбор Заля – Рудабех, – пусть будет женой для него и пусть все: ты, Кабол и те, кто дороги тебе, живут в спокойствии и счастье. Хоть ты и из другого народа, ты достойна короны и трона. Это – путь к миру без грехов и где не будет борьбы против воли Бога.
 Один поднимается, другой же опустится, один живёт в богатстве,  а другой -  в нужде, один - счастлив, другой – несчастен. Я уже написал Манучехру, чтобы он благосклонно смотрел на нас, и Заль доставит ему письмо. Он так же быстро, как ветер отправился в путь, усевшись в седло, что не посмотрел на что, и казалось, копыта его лошади не касались земли. Царь даст ему ответ, улыбка будет значить его согласие на нашу просьбу. Выращенный птицей принц в отчаянье, слёзы из его глаз поливают землю у его ног, и если его невеста любит его, то также страдает, и не удивительно, если бы оба умерли от горя. Покажи мне лицо ребёнка, рождённого от драконов, и я вознагражу тебя».
Синдокхт ответила: «если ты сделаешь счастливым сердце своего раба, то приезжай в мой дворец это поднимет от радости мою голову до самых небес, ведь в Кабол прибудет такой царь как ты, и каждый из нас будет готов посвятить свою жизнь тебе». Синдокхт увидела улыбающееся лицо Сэма и поняла, что у него больше нет мыслей о мести. Она отправила к Мехрабу быстрого как ветер посланника, передавая царю хорошие новости. «Забудь обо всех своих подозрениях и опасениях», - писала она – «Будь счастлив в своём сердце и подготовься принять гостя. Сразу после написания этого письма я тронусь в путь и не буду задерживаться». На следующий день, как  только  лучи Солнца коснулись мира, и люди стали проспаться ото сна, Синдокхт пришла ко двору Сэма, где её встретили как лучшую из цариц. Она предстала перед Сэмом и сделала ему реверанс, а затем долгое время говорила с  ним об обратном путешествии к царю Кабола, и о необходимой подготовке, чтобы принять Сэма как гостя. Сэм сказал: «Иди назад и скажи Мехрабу о том, что видела». И был у него подарок, заготовленный для неё, дав ей всё то, чем владел он в Каболе: дворцы, сады  угодья, а также отдал он стада, ковры и одежды. Затем он взял её в свои руки и поклялся в дружбе и в том, что он благоволит браку между её дочерью и его сыном, Залем. Он заключил: «Оставайся в Каболе и будь счастлива. Не бойся никого, кто желал бы тебе плохого». Её понурое лицо вновь расцвело. И она отправилась домой вместе со звездой счастья.

Заль передаёт письмо Сэма царю Манучехру

Манучехру стала известна новость о приближении Заля, и благородные люди двора вышли, чтобы поприветствовать его. Для него путь был быстро расчищен, и когда он вступил на двор, то поцеловал землю и призвал благословения на царя. Долгое время смотрел он вниз, пока царь говорил ему приветствия, а после подошёл к трону. Царь спросил Заля о том, как тот перенёс ветер и пыль своего путешествия, а он отвечал: «Твоя милость всё делает простым, и все проблемы решаемы». Царь взял письмо, принесённое Залем, приветливо рассмеялся и по-доброму отнёсся к Залю.
Когда он читал письмо, Манучехр сказал: «Давний вопрос беспокоит моё сердце, и ты долил масла в огонь. Но твой отец Сэм написал письмо с сильной тревогой и горем и о  том, что я соглашусь и больше не буду думать об этом. Я вижу желание в твоём сердце, если оно именно  то, что даже моё сердце чувствует порыв». Слуга принёс золотой стол и Манучехр сел перед Залем, и приказал вельможам занять свои места рядом с ними. Когда царь окончил трапезу, им уже было подготовлено другое место для распития вина. Заль пил его вместе с царём, а затем сел в своё золотое седло и отбыл. Всю ночь его голова была занята мыслями, а его губы бормотали слова.
На рассвете он пришёл к Манучехру, чтобы отдать ему дань уважения. Тот тепло поприветствовал Заля, а после Заль ушёл, славя Манучехра. Затем царь созвал священников,  астрологов и мудрецов у своего трона, и приказал им изучить небеса. Три дня они провели со своими астролябиями, тщательно изучая звёзды, чтобы узнать их секреты, и на четвёртый день они пришли к Манучехру:

«Наши подсчёты показали, что есть вода,
Она будет сильным потоком, мощной и чистой струёй.
Сын Заля и Рудабех будет
Героем, который навечно прославится.
Будет у него и сила, и мечи, и слава,
Все его дни наполнят битвы и пиры,
Ни один орёл не пролетит над ним и ни единый лорд
Не будет равным ему с его сверкающим мечом.
Он наполнит криками воздух, а пище ему будет
Жареный дикий осёл, висящий на дереве.
Без промедлений служащий монарху, он скор в битве,
Защитник Персии и отважный воин».

Царь сказал им: «Держите в секрете сказанное вами мне». Затем позвал он Заля, чтобы они могли задать ему вопросы.

Проверка Заля

Мудрецы сели вместе с Залем и начали задавать ему вопросы. Один из них молвил: «Здесь двенадцать роскошных цветущих кипарисов и у каждого есть по тридцать в ветвей».
Другой проговорил: «Здесь два быстро скачущих коня, один вороной, будто море угля, а другой – белый как незамутнённый кристалл. И каждый изо всех сил стремится обогнать другого, но не может». Третий сказал: «Это удивительно,  здесь есть наездники, проходящие мимо принца, и иногда их тридцать, если ты взглянешь. А иногда их двадцать девять. Одного нет среди них, ты начинаешь снова считать, а их уже тридцать». Четвёртый заговорил: «Ты видишь чудесный луг с зелёными травами, прорезанный ручьями туда приходит человек с огромной косой и срезает растения, неважно свежие ли они иди сухие, он делает это: никогда не сворачивая в сторону». Другой сказал: «Здесь два кипариса, растущих прямо из океана, и на них птица свила себе гнездо. Он днями и ночами сидит один. Когда он взлетает с одной из ветвей, то она засыхает, а когда садится на другую, то распространяет вокруг запах мускуса. Одна ветвь суха, а другая – цветущая и ароматна». Другой же проговорил: «В горах я нашёл процветающий город, о люди покинули его, предпочтя дома с грязью до самой Луны, забыли они цветущий город и никогда более не вспоминали о нём. Затем случилось землетрясение, их дома разрушились, потому возжелали они вернуться в покинутый ими город. А теперь применим это к нам, если ты сделаешь так, то  превратишь грязь в мускус».
«Некоторое время Заль сидел в задумчивости,  затем он расправил свои плечи, глубоко вздохнул и ответил на вопросы священников, сказав: «Двенадцать высоких деревьев, каждое из которых имеет по тридцать ветвей – это двенадцать месяцев года и двенадцать раз луна обновляется на своём месте, словно новый царь садится на трон, и в каждой месяце есть по 30 дней. Так и течёт время. Две лошади: чёрная и белая, несущиеся галопом как огонь, и стремящиеся обогнать друг друга, - это день и ночь, имеющие друг друга на небе. Третья загадка о тридцати всадниках, проходящих перед принцем – из которых один иногда исчезает – это означает, что иногда в месяце теряется одна ночь. А теперь же должен я обнажить меч своей речи и объяснить два дерева, на которых птица строит свои гнезда. От знака Овена до Весов мир лежит во тьме, пока всё ни перейдёт в знак Рыб, а два кипариса – это две половины небосклона, одна из них всегда чиста и свежа. Птица – это Солнце, дающее миру надежду и страх, а отходы в терновниках – это мимолётные дни, приносящие ласки и богатства, а после – боль и страдания. Бог считает твои вздохи и может продлить дыхание за счёт ветра и прекратить землетрясением, а мир заполнится криками и стенаниями. Человек с острой косой, срезающий и свежие, и сухие растения и не слушающий уговоры – это время – жнец, а мы для него как растения, которых срезают. Как дед, так и внуков, не смотрит время на возраст, но срезает всех на пути. Это – сам мир. Ни один человек не рождается от своей матери, чтобы никогда не умереть».
Когда Заль закончил объяснять, все были поражены его знаниями, Сердце Манучехра было довольно: он с жаром аплодировал и отдал приказ о проведении пира в честь великолепного Заля, словно полная Луна. Они пили вино, пока мир ни стемнел, крики придворных оглашали двор, и когда они покинули его, то пьяные держали друг друга под руки.

Заль показывает свои умения

Когда над горами появились первые лучи Солнца, и люди стали вставать ото сна, Заль, словно хищный лев, пришёл к царю и попросил разрешения воссоединиться со своим отцом, покинув двор. Он сказал царю: «Я тяготею вновь увидеть лицо Сэма, теперь, когда я поцеловал ножку твоего трона, и моё сердце обрадовалось блеску твоей короны и твоей славе». Царь ответил ему: «Юный герой, ты дожжен дать нам ещё один день. Любовь к дочери Мехраба делает тебя настолько нетерпеливым, что хочется оставить разговоры о Сэме и Каболе в стороне?» Затем он отдал приказ о том, чтобы цимбалы, индийские колокольчики и трубы играли на главной площади.
Воины бодро пришли туда, принеся с собой пики, булавы, брони и луки. И было там огромное дерево, растущее и цветшее в течение многих лет и месяцев. Заль выхватил свой лук, и направил лошадь вперёд, он выпустил стрелу в дерево, и тем самым Заль показал свою силу. После люди, несшие копья, опустили свои щиты перед Залем, который попросил щит у своего оруженосца и, расправив плечи, вновь пустил свою лошадь вперёд. Он отбросил свой лук в сторону, взялся за копьё и метну его в три сложенных щита с такой силой, что пробил все три щита. Царь обратился к своим вельможам, спросив: «Кто из вас вступит  с ним в одиночный поединок? Один из вас должен испытывать его». Воины надели свои доспехи, и их сердца были сердиты, несмотря на весёлость предложения. Они тронули поводья своих коней, выехали на площадь, взяли пики и блестящие копья. Заль устремился вперёд, пыль поднялась от копыт его лошади, он смотрел за тем, кто же из воинов выступит против него. Словно монстр Заль вылетел из пыли, накинувшись на воина, и схватил его за пояс. Заль выбил воина из седла с такой лёгкостью, что царь и его армия удивлённо взглянули на них. Совместный крик сообщил о том, что Залю нет равных и то, что мать любого выступившего против него на поле боя воина, может сразу же облачиться в тёмные цвета траура. Ни один лев  ещё не был рождён подобным героем, и на самом деле он был не простым героем, но монстром войны. И сказали они о том, как повезло Сэму в том, что как своего потомка он оставит миру такого бравого всадника. Царь поздравил Заля, так же сделали и придворные и вместе они вернулись во дворец. Там он дал такие подарки Залю, что они удивили присутствующих там дворян, то были ценные короны и золотые троны, браслеты, закрученные украшения и золотые пояса, а также прекрасные одежды, рабы, лошади и многие другие вещи.

Манучехр отвечает на письмо Сэма

Манучехр продиктовал ответ на письмо Сэма «Бравый воин, победоносен, словно лев в своих делах, небеса не видели равного ему ни на войне, ни в пирах, нет ему равных ни в деле, ни по красоте. Твой милый сын пришёл ко мне, и я узнал о его желаниях и их природе появления. Я давал ему всё, о чём просил он, и провёл много счастливых дней, находясь в его компании. Такой лев как ты, имеющий у себя леопардов, так что остаётся делать Залю, если ни быть таким же боевым львёнком? Я отсылаю его назад к тебе с сердцем, наполненным счастьем  пусть зло ни коснётся его».
Заль покинул двор и отправил посланника к Сэму, дав ему сообщение: «Я возвращаюсь от царя. Моё сердце теперь счастливо, и я приду с царскими подарками: коронами, браслетами, украшениями и тронами из слоновой кости ». Сэм был вне себя от счастья, получив такое сообщение, так что, несмотря на его возраст, к нему как будто вернулась молодость. Он послал гонца в Кабол, чтобы сказать о том, что Манучехр благосклонно отнёсся к Залю, что счастье было между ними и сказать о том, что как только Заль вернётся, они отправятся к нему.
Гонец быстро проследовал в Кабол, и когда он рассказал о своих новостях, крики радости поднялись аж до самого неба.
Царь Кабола был вне себя от радости, узнав, что теперь он - родственник правителя Заболестана. Были приглашены музыканты и артисты, сердце Мехраба очистилось от всех сомнений, и на его губах появилась постоянная улыбка. Он позвал Синдохкт и с тал с ней любезно говорить: «Ты – великолепная жена, и твои советы привели нас от темноты к свету. В землю ты посадила такой саженец, что принцы платили должным за него. То, что планировала ты – то и случилось, и всё богатство в твоём распоряжении, будто троны, короны или сокровища». Когда Синдокхт выслушала его речь, то пошла к дочери, чтобы передать ей новости. Она сказала: «Хорошие новости вскоре ты увидишь Заля и приобретёшь мужа, который будет богат тобой. Жена и муж с таким благородством не выдержат упрёков мира. ТЫ бросилась исполнять желание своего сердца, и теперь ты наша всё, что искала». Рудабех ответила: «Ты – супруга царя и достойна похвалы от каждого. Пыль под твоими ногами  - это моя подушка, а твои команды – это успокоение моей души. Пусть взгляд Ахримана будет подальше от тебя, а твои сердца и душа будут заполнены радостью».

Синдокхт выслушала её, а после занялась подготовкой дворца к посетителям. Словно рай она украсила зал для  аудиенций, и были там вода с розами, вино, мускусом и амбра. Она положила расшитые золотом и драгоценными камнями ковры, другие же были сработаны с жемчужинами. Каждый из них сиял, словно водная гладь. Затем она расставила золотые троны, изукрашенные китайскими фигурками, в которые камни обрамляли искусную резьбу, а их ножки были отделаны рубинами. Вслед за тем она обратила своё внимание на Рудабех, украсив её в стиле рая, и написала магические заговоры к Солнцу для защиты её. Она покрыла её в золотые апартаментах, не давая доступа к Рудабех. Прекрасным стал весь Кабол из-за цветов, тонких ароматов и драгоценных объектов. Принесли вино, и спины словно были покрыты парчой Руми, и на каждом сидел музыкант в золотой диадеме. Гостеприимный пир был собран, и рабы шли вперёд, рассеивая вокруг мускусом и амбру, и пути оставляли шелка и парчу. На процессию сыпали мускусом и золотые монеты, а земля была влажной от воды с розами и вина.

Заль возвращается к Сэму

На пути домой Заль делал в пути максимальную скорость, как будто был он орлом или как скимминг на воде. Никто не знал о его приближении и потому никто не вышел ему на встречу, и потому неожиданный радостный крик поднялся над дворцом, куда прибыл Заль. Счастливый Сэм вышел встречать Заля. И своими руками взяв его, долгое время не отпускала его. Когда Заль освободился из объятий своего отца, он поцеловал землю и рассказал обо всём, что видели, слышал. Сэм и Заль сидели на тронах подле друг друга, и их губы начинали улыбаться, когда они говорили о визите Синдокхт к Сэму. Он сказал: «Из Кабола пришло сообщение, и посланник был женщиной по имени Синдокхт. Она желала получить с меня обещание о том, что я не сделаю ей плохого, и я дал его ей. Затем она просила, что было нужно, и я дал это ей. Во-первых, она желала, чтобы принц Заволестана женился на принцессе Кабола, чтобы мы с тобой как гости отправились к ней в Кабол, как вознаграждение за проделанный ею путь. Теперь же от неё пришёл гонец, сказавший, что дело с её дочерью завершено. Так что мы должны ответить посланнику, какой ответ мы должны отправить Мехрабу?» Заль был настолько счастлив, что с головы до пят покраснел будто тюльпан, и ответил: «Если ты думаешь, что это подходящее, то пошли отряд воинов, и мы прибудем вслед за ними. Мы сможем посетить их, ведь нам нужно много о чём вместе поговорить». Сэм взглянул на Заля, и он очень хорошо чувствовал то, что нужно его сыну. Он знал, что по ночам Заль не мог спать и не интересовался никакими темами разговоров, кроме дочери Мехраба. Сэм  отдал приказ о том, что бы звон колоколов и индийских колокольчиков подал сигнал об их отходе. Царский шатёр был собран, а вперёд, к Мехрабу был послан гонец с вестью о том, что вскоре прибудут он сам, Заль и отряд воинов. Мехраб вместе собрал звук барабанов, рёв труб и свою армию, блестевшую, словно глаз петуха. Слоны и музыканты, разные знамёна красного, белого, жёлтого и сиреневого цветов сделали землю по виду, словно она стала раем. Звуки труб, звон тарелок и звуки арф, рёв горнов, и звон колокольчиков создавали впечатление, что наступил день Суда. В этом стиле Мехраб шёл вперёд поприветствовать Сэма, и когда Мехраб увидел его, то спешился и пошёл вперёд. Сэм приветственно обнял его и спросил, как дела у Мехраба. Тот призвал благословение Бога и на Сэма, и на Заля, а затем  снова быстро оседлал коня, став, словно новой Луной над горами. На голову Заля он надел золотую корону, украшенную драгоценными камнями, и все прибыли в Кабол, смеясь и вместе общаясь. Город был полон звуков индийских колокольчиков, лютен, арф и труб, что казалось, что гривы лошадей были вымочены в мускусном, в инее и шафране, а барабанщики и трубачи сидели на спинах слонов. Три сотни рабов несли золотые сосуды, заполненные мускусом и драгоценными камнями, призывая благословения и хваля Сэма, а затем они опрокинули сосуды и кубки перед самим Сэмом, и каждый пришедший на празднество, не хотел ничего более.
Сэм засмеялся и сказал Синдокхт: «Как долго ты будешь держать Рудабех в тайне?» Она ответила в том же стиле: « И где тот подарок, что дашь ты за то, чтобы увидеть Солнце?» Сэм отвечал: «Проси у меня всё, что хочешь». Они просили в золотые покои, где их ожидало счастье весны. Там Сэм взглянул на Рудабех и пришёл в крайнее удивление. Он не знал, как же правильно её восхвалить и как же избежать ослепления от её великолепного сияния. Затем он сказал Мехрабу, чтобы тот начинал обряд, и свадьба была проведена согласно древней традиции. Заль и Рудабех бок о бок сидели на одном троне, и над ними бросали агаты и изумруды. Рудабех надела сияющую диадему, а у Заля была корона с драгоценными шипами. Список сокровищ подаренных им принёс с Мехраба, и пока они его читали, то казалось, что человеческое ухо не сможет дослушать его до конца. После все пошли в зал для пиров, где целую неделю все сидели с кружками с вином, а затем пошли во дворец, где праздник длился ещё больше трёх недель.
В начале следующего месяца Сэм отправился к себе домой, в Систан, взяв с собой Заля, барабанов и всю армию, дополнявшую его. У него были с собой хавдахи и тканые вещи, сделанные женщинами из народа Мехраба и паланкин для Рудабех, и она, и Синдокхт, Мехраб и вся их семья отправились в Систан. Где они счастливо совершили путь, не забыв поблагодарить Бога за подарки и прибыли и в хороших настроениях смеясь и улыбаясь. Затем Сэм пожаловал власть над Систаном Залю, и развернул его знамя, чтобы его войска снова заполни Горсаран и Бактрию.


Ростам, сын Заль-Дастана

Рождение Ростама

Это было незадолго до того, как стройные как кипарис формы Рудабех начали меняться: её живот наполнился, тело потяжелело, а её лицо стало жёлтого цвета иудиных цветков, словно шафран. Её мать сказала: «Душа моя, что же случилось, почему ты выглядишь  такой жёлтой?» Рудабех ответила: «Мои губы стонут день и ночь, моё время пришло, и я не смогу родить то бремя, что внутри меня. Моя кожа чувствует себя будто в ней камни или желез». Рудабех переносила всё это, пока ни приблизилось время её родов, и она не могла ни спать, ни отдыхать. Затем, в один из дней, она упала в обморок, и крик распространился по дворцу Заля. Когда Синдокхт  узнала об этом, то сразу вцепилась в своё лицо и начала рвать волосы. Новость о том, что листья на его благородном кипарисе засохли, достигла Заля. Он пришёл к её подушке с болью в сердце и слезами в глазах. Тогда он вспомнил о пере Симурга и от этого улыбнулся. И сказал он Синдокхт, чтобы та мужалась. Он принёс жаровню, развёл в ней огонь, в котором он сжёг часть пера Симурга. Тут же потемнел воздух, и появилась птица, готовая к исполнению команд, словно из темного облака выпал  дождь из жемчужин. Я сказал «жемчужин», но то был мир для души, что она принесла. Заль преклонился перед птицей и восславил её. Симург сказала ему: «Почему ты несчастлив? Почему глаза льва полны слёз? Львёнок в нетерпении от того какой же герой родится от этого серебряного кипариса:

Он будет командовать всеми зверями и птицами в небе,
Он будет уничтожать драконов в их логовах,
Когда будет раздаваться его голос, то леопард будет грызть
В мучительном страхе свои неподатливые когти
На поле боя его дикий крик будет приносить
Дрожь в сердца закалённым воинам.
Стать кипариса и сила  мамонта,
На две мили будет полёт его копья.

Чтобы был он рождён, принеси сверкающий нож и приведи знакомое с заклинаниями человека. Во-первых, пусть красивая Рудабех упьётся вина, так из её сердца исчезнет тревога. Не смотри, как только колдун начнёт творить заклинания, чтобы вывести наружу того  льва. Он разрежет живот кипариса, и она не почувствует боли. Затем убери из своего сердца все тревоги и страхи, ты должен зашить рану от разреза колдуна. Положи фунт травы, что опишу я тебе, в молоко и мускусом, в тени высуши смесь. Вотри её в рану, и ты увидишь, что в течение дня смесь будет заживлять больное место. После этого обмахни её тело моим пером, так как тень от него сделает добро. Должен ты этому радоваться и поблагодарить Бога. Именно он дал вам царское дерево, что каждый приносит тебе большую удачу. Не грусти о таком повороте событий, ваш  благородный саженец принесёт свои плоды». Она выдернула перо из своего крыла и дала ему упасть, а затем взлетела и исчезла. Заль подобрал перо, и сделал всё так, как сказала Симург. Всё это было чудом, и мир смотрел за всем этим. Синдокхт отчаянно рыдала, но после сильно удивилась, когда достали ребёнка из чрева её дочери.
Пришёл священник – жрец, и дал красивой Рудабех стать пьяной от вина. Она не ощущала боли, когда он разрезал её бок и достал голову ребёнка, а потом и всего младенца, что было так безболезненно, что мир пришёл в изумление.

Ребёнок был, словно лев, благородный сын
И высокий, и стройный, что даже на него было приятно взглянуть.
Ив все, кто видел мамонта – дитя, смотрели на него,
В удивлении тихо говоря и восхищаясь.

День и ночь мать спала из-за вина, и её сердце ничего не знало о произошедшем. Они зашили её рану, и втёрли в шрам микстуру, которую  описала Симург. Когда она проснулась и заговорила Синдокхт, знавшие об этом поблагодарили Бога и осыпали её драгоценностями и золотыми монетами.  Она улыбнулась, когда увидела своего благородного дитя, потому что в нём она увидела признаки царской славы. Она сказала: «Я убежала от своей опасности, моя боль завершилась». Потому они назвали мальчика Ростамом.
Они сшили куклу из шёлка. По размерам такую же, что и лев, ещё не пробовавший молока, сделали они и чучело соболя. Его лицо светилось, словно солнце и вечерняя звезда. На бицепсе его лапы сделали они дракона, положив лапу льва в его руку. Под ней было колье, где в одной руке была булава, а в другой – поводья. Затем они усадили куклу в окружении слуг, осыпали всех золотыми монетами и послали картину Ростама с его булавой Сэму.
От Заволестана до Кабола шли праздники, вся равнина была заполнена звукам труб, и везде пили вино, и в каждом углу царства были пиры на сотню гостей каждый. В Заволестане музыканты были везде и повсюду, а простолюдины и знать сидели так близко, будто бы были нитями в одной и той же ткани. Они принесли изображения грудного Ростама к Сэму, чьи волосы зашевелились от удовольствия. «Эта шёлковая кукла будет напоминать мне обо всём, и если его тело вполовину от этого размера, то всё равно его  голова коснётся облаков». Затем он сказал посланнику выйти вперёд, и насыпал столько золотых монет, что они покрыли его голову. Со двора раздался радостный гул барабанов, и царская площадь сверкала, словно глаз петуха. Сэм призвал музыкантов  и вино, раздал бедным золотые монеты. И устроил такой пир, что Солнце и луна смотрели вниз с изумлением. Он ответил на письмо Заля, начав с молитвы Богу и с удачи, пришедшей к ним. Далее он похвалил Заля, хозяина меча и булавы, а затем перешёл к шёлковой кукле, которая олицетворяла плечи воина и славу царя. Он сказал Залю о том. Что он должен тщательно следить за дитём, чтобы ему не повредили единое дуновение ветра, и он добавил, что днями и ночами молится о том, чтобы увидеть выросшего из семени Заля героя, и теперь, когда этот ребёнок рождён для них. Их главной обязанностью стало молиться за него и о его жизни.

Сэм приходит, чтобы увидеть Ростама

Мир идёт вперёд, и вещи, бывшие скрытыми, становятся явными. Десять кормилиц молоком кормили Ростама, так как только молоко даёт человеку силы. Когда его отняли от груди, он стал кушать дубовые яблоки (галлы, примечание переводчика) и мясо. Он если столько, сколько кушают пять взрослых людей, и люди поражались его аппетиту, когда он стал длиной в восемь ширин своих плеч, он казался кипарисом, а его лицо сияло как звезда, на которую мир смотрит с удивлением. Казалось, что он – это Сэм по своей стати, виду, взглядам и поведении. Когда новость достигла бравого Сэма, что сын Заля вырос похожим на льва и никто в мире ещё не видел такого юношу с чертами воина. Сердца Сэма забилось быстрее, и пожелавший увидеть мальчика, он доверил командующему свою армию, и вместе с отрядом опытных бойцов отправился в Заволестан, неся с собой любовь к своему внуку.
Когда Заль услышал о подходе своего отца, он посадил барабанщиков на слонов, и земля стала чёрной под копытами кавалерии. Он и Мехраб, и правитель Кабола собрались на приветственную вечеринку. В бокал была брошена галька, что было сигналом солдатам об осёдлывании коней, и со всех сторон начались громкие крики. Вся деревня заполнилась солдатами, и земля стала чёрной как уголь, а воздух почернел от пыли. Ржание арабских лошадей и гул от слонов были слышны аж на пять миль. Один из слонов нёс золотой трон, на котором сидел сын Заля со всей своей статью кипариса, широкими плечами и большой грудью, на его голове красовалась корона, его поясницу опоясывал пояс, а перед его телом был щит, а в его руке была тяжёлая булава. Когда  вдали появился Сэм, армия поделилась на две колонны, и Заль с Мехрабом, молодой мужчина и старый воин, спешились и коснулись головами земли, призвав благословение на героя – Сэма. Как только Сэм уловил сияние львёнка со спины слона, его лицо расцвело словно цветок. Они пустили мальчика на слоне вперёд, и Сэм любовался им, смотря на его  корону и трон. Бравый Сэм призвал на него благословение, при этом сказав: «Мой львёнок, ни с чем несравнимое дитя, живи же долго и счастливо!»
Ростам поцеловал трон, и самое удивительное, восславил своего деда новым способом:

«Живи счастливо, мой повелитель, ты – крепкий корень,
От которого я, Ростам, - новый побег.
Я - преданный раб Сэма, и пока я живу,
Удовольствия пиров, сна и комфорт даны мне,
Но не обольщают меня.
Шлемы, броня, луки
 Могу выставить против
Недругов нашей  страны,
Моё седло, лошадь,  булава и мой меч-
Это всё моя  жизнь, мой благородный повелитель.
Моё лицо напоминает твоё, и когда я борюсь,
Пусть в своей нескончаемой мощи я буду подобен тебе».

Затем он спустился со спины слона, и Сэм взял его за руку, поцеловал его глаза и голову, а стоящие барабаны и слоны были тихи. Они отправились в Гоурабех, смеявшись и переговаривавшись в процессе поездки, и когда они прибыли, то во дворце сели на золотые сиденья и в счастье праздновали. Так они провели месяц, избавившись от трудностей, а музыка дополняла их пир, и каждый их музыкантов по очереди пел. Водном углу сидели Заль, напротив – Ростам, держа булаву в своей руке, а между ними был Сэм, и перья указывали на их царскую славность. С трепетом смотрел он на Ростама, время от времени благословляя его руки и плечи, его подобную тростнику талию и благородную грудь. Затем он обратился к Залю: «Ты можешь спросить сотни поколений, и никогда не услышишь о ком-то рождённым подобным образом. Нет в мире красивей него и того, кто имел бы ту же стать и плечи. Пойдём, на празднике выпьем вина за такое счастье,  и может это удерёт всю печаль из наших сердец. Так как мир скоротечен, мы взлетаем и падаем вниз, он один становится старым, а второй рождается».

Они пили вино, и своими кружками славили
Заля вслед за Ростамом.
А Мехраб стал пьян от напитков,
И в своей пьяности  высказал
Высокомерные идеи, наполнявшие его лову
«Я в принципе не смотрю на Заля, -
Сказал он. – А Сэм – бесполезный царь.
Ростам и я  - мы здесь герои.
Облака не смеют приходить к нам, руководствуясь страхом.
И я перенял силу Заххака, ты вскоре увидишь,
И вы все поклонитесь мне».

Но Заль и Сэм посмеялись над хвастливыми словами Мехраба.
В начале месяца Сэм ещё раз собрался в путь. Он сказал Залю: «Мой сын, смотри и делай справедливость в деяниях, и будь готов послужить ты царям, избирая мудрость перед богатством, всегда остерегайся злых поступков и стремись исполнять волю Бога. Знай же, что мир не замечает ни одного человека. Последуй же моему совету, и тому, что я сказал, вступай же только по пути праведности, в сердце я чувствую, что моё время вскоре придёт к завершению». Затем попрощался он со своим сыном и внуком, предостерегая, чтобы не забыли его слова. На дворе слышался звон, гул труб был слышен со спин слонов. Сэм отправился в Бактрию, его сердце было заполнено любовью, и он мило говорил со своими сыном и внуком, чьи лица были залиты слезами, и чьи сердца были заполнены его поучениями, после сопровождавшие на трёх этапах его пути. Затем они вернулись назад, а Сэм продолжил своё длительное путешествие.





































Начало войны с Ирана с Тураном

Манучехр прожил сто и двадцать лет, и для него пришло время подготовиться к последнему путешествию. Астрологи пришли к нему и рассказали об ожидаемом на небесах, где не видели продолжения его дней, и посоветовали ему, что он должен быть готов покинуть этот мир. Они принесли горькое известие о том, что слава его власти стала затмеваться, и проговорили ему: «Ты уйдёшь в иные места и пусть ты встретишь там Бога. Здесь нельзя сражаться против смерти, сейчас ты должен всё, что должен перед своим уходом».
Когда Манучехр слышал совет астрологов, он изменил принятую традицию на своём дворе. Он созвал священников и мудрецы и перед ними открыл своё сердце. Назар предстал перед ним, и отец долго говорил с ним. Он сказал: «Этот царский трон – иллюзия и ветер и во имя вечности, ты навсегда не свяжешь с ним своё сердце. Я был связан с опасностями сто и двадцать лет, знал я великие счастья и успехи, и встречался со своими врагами в сражениях. Слава Феридуна вдохновляла меня, и сего советами все горести я обратил в победы. Я сражался против Зальма и дикаря - Тура, отомстив за смерть своего деда, Ираджи. Я избавил землю от страданий, оставляя города и крепости. Но сейчас это, как если бы я никогда не знал бы мира, прошла уж расплата, и ушла меньшая эффективность, нежели у смерти. Она – дерево, чьи фрукты и листья несут с собой яд. Я пережил боль и печаль, и теперь я дарую имперский трон и сокровища тебе. Я даю тебе царскую корону, как Феридун  отдал её мне. Знай же, что когда ты испробовал мир, и это время прошло, ты должен вернуться в лучшее место, но оставленные тобой следы будут держаться долгие годы. Они должны быть такими, чтобы прославлять тебя, и люди скажут о тебе, что ты – человек чистой крови, принявший истинную веру. Смотри, что ты делаешь и не уходи в сторону от веры в Бога. Она и даст тебе хороший совет. Никогда не уходи с пути Бога,  чтобы ни пришло к тебе. После того, как меня не станет, придёт армия турок, и они решат: кто будет восседать на персидском троне и кто оденет корону. Перед тобой большая трудная работа и те, с кем ты заспоришь, подчас будут овцами, а иногда - волками». Когда он окончил говорить, слёзы потекли по его щекам, и Назар горько плакал наравне с ним.

Он закрыл свои царские глаза,
Холодно вздохнул он и Манучехр.
Умер великий владыка Ирана.
Теперь осталось его царское имя
И слова, дающие ему славу.
Правление Назара

После окончания периода траура по своему отцу Назар принял корону Каянидов, подняв её выше Сатурна. Он сидел на троне Манучехра и содержал двор, созвав его людей и среди них распределив свои богатства. Но не так много дней прошло перед тем, как его ум обратился к несправедливости. Со всех сторон слышался ропот, и мир устал от такого нового царя, чьё сердце жило только ради богатства и денег. Он уничтожил порядки отца, жестоко поступая со священниками и советниками и отрицая всех людей. Начались крестьянские бунты, и появись претенденты на трон. Когда распространились крики протестов, и мир пришёл к хаосу, несправедливый царь испугался и послал гонца к Сэму, сражавшемуся против Горсарана, то сообщение было наполнено лестью и простой о помощи.
Когда это письмо достигло Сэма, он тяжело и холодно вздохнул. На рассвете стал слышен гул барабанов и тарелок, и из земель Горсарана вышла армия, чей размер был подобен зелёным океанам. Когда он был возле Персии, знать из неё вышла поприветствовать его. Услышав о его приближении, они быстро собрались вместе и пешими предстали перед ним. Долго говорили о несправедливостях Назара, о царе, который сдуру оставил путь отца. Они сказали: «От его бесчинств разрушается мир, а его хорошие дела ушли прочь. Он не идёт по пути мудрости, и  от него ушёл царский фарр. И нет ничего плохого в том, если бы герой Сэм занял бы его место на троне. Мир процветал бы при его справедливости. Персия и люди поддерживают его, мы всего – его рабы, наши души живут для его, и будем слушаться его воли».
Но Сэм отвечал им: «Как это может угодить Богу? Пока Назар – человек из царского рода – занимает трон, то как я могу прийти к короне? Такие вещи просто невозможны, и никто не должен слышать таких разговоров, даже если бы дочь Манучехра заняла трон и надел а бы царскую корону, то всё равно, моей подушкой была бы пыль, и мои глаза радовались бы при её виде. Если бы сердце Назара ушло от путей его отца, то это ненадолго. Железо ещё не так сильно проржавело, чтобы нельзя было восстановить его славу. Я должен возродить его священный фарр и снова дать миру его любовь. Отбросьте эти мысли и подтвердите царю свою  лояльность. Если вы все получите милость от Бога и любовь царя, то злоба Назара в огне поглотит весь мир.
Вельможи пожалели о том, что сказали  и подтвердили свою лояльность, и мир вернулся к спокойствию с помощью присутствующего у Сэма рассудка. Знать предстала перед Назаром и выразила раскаянье и подтвердила свою преданность. Слава правления Назара была восстановлена, к нему вернулся царский фарр, и дальше он правил в мире. Сэм советовал Назару о справедливости действий, а затем получил приказ вернуться на поле боя. Он покинул двор со славными подарками от Назара: тронами, коронами, кольцами, рабами, лошадьми с золотыми уздечками и двумя золотыми кубками, наполненными красными рубинами.

Пашанг узнаёт о смерти Манучехра

И развернулись небеса, неудовлетворённые Назаром и больше не чувствуя любви к нему. Новости о смерти Манучехра дошли до армии Турок. И те, кто хотели зла Персии, заговорили о проблемах принесённых правлением Назара. Когда турецкий командующий Пашанг узнал об этом, он решил вторгнуться в Иран. Он постоянно говорил со своим отцом, вздыхая о том, что случилось с Туром, помня о сделанном Манучехром и его армией. Он вместе созвал командиров и знать всей страны. Те были такие люди как Ахваст, Гарсиваз, Барман и Гольбад, в битве они были хищными львами, а также позвал он Висеха, который командовал его армиями. Его фаворитами были его сын Афрасияб, который быстро откликнулся на сбор. Он говорил о Зальме и Туре: «Мы не должны скрывать стремление отомстить Персии, пряча их под одеждами. Чей ум е будет раздражаться от мыслей о своих же действиях?

"Каждый знал, что он должен сделать для нас
Как бы злы и бесчестны они ни были,
Но мы должны вытереть глаза, сейчас время
Для мести, бунта и беспощадных воин"».

Когда Афрасияб слушал слова отца, то позабыл все мысли об отдыхе,  пище и удобствах. Он стоял перед своим отцом, его сердце заполнилось стремлением к мести, и сказал он:

«Я могу выстоять и сражаться с дикими львами
Я соревнуюсь с мощью владыки Персии
Если бы Задшам выхватил свой воинственный меч,
То мир не управлялся бы царём Персии.
Если бы он был готов к славе воина,
Туран не переполнился бы стыдом.
Но его потомки могут начать войну,
И мы должны сокрушить
Персов своей победой».

Амбиции Пашанга всколыхнулись, когда он увидел Афрасияба с его львиными плечами и силой мамонта, казалось, что его тень занимала мили, его язык был как острый меч, а его сердце было, словно пенное море. В своём сыне он видел достойного командира. Кто уж достоин поднять свою голову к Солнцу, кто после своей смерти оставит царство. После того, как Афрасияб покинул отца, его голова была заполнена жаждой мести, а его сердце сгорало от нетерпения по битве.
Во время завершения подготовки к войне, к их отцу пришёл  брат Афрасияба – Ахрирас, ведь брата наполняли предчувствия. Он сказал: «Мой отец, ты – опытный человек, и ты – глава турок, но смотри: Манучехр ушёл, но до сих пор Сэм командует их армиями и у них есть такие воины как Каршасп и Карен, а также многие другие. Ты знаешь, что древний волк сделал с Зальмом и Туром. Мой дед Задшам был царём Турана и главой Турецких армий, его шлем касался лунного диска, но он никогда не говорил как Афрасияб, и никогда в течение времени мира не читал книги мести. Было бы лучше, если бы мы оставили мысли о мести, ведь они принесут нам беду».
Пашанг ответил своему сыну: «Афрасияб – это словно вышедший на охоту взрослый лев, боевой слон, готовый к сражению, и внук, не испытывающий чувство мести за позор своего деда, не достоин своего рода. Чтобы советовать ему хорошее, ты должен идти вместе с ним. Когда облака теряют свои грузы на равнинах и горных склонах, и пустынях, создавая хорошие пастбища для наших лошадей и, тогда растения вырастают до геройских высот, тогда весь мир становится зелёным от весенних побегов, в это время стоит перенести шатры на равнины.
Когда твоё сердце ликует в весеннем цветении, ты должен привести нашу армию к Амолу. Копытами лошадей кавалерии растоптать Дехестан и Горган, и сделать их реки цвета рубина от крови. Именно туда Манучехр отправился за местью Туру. Смотри, если ты сможешь противостоять там Крену или Каршаспу  и станешь сильнее них, то души наших предков обрадуются твоим победам, разводя огонь печали в сердцах тех, кто против нас. Ахрирас сказа своему амбициозному отцу: «Я должен заполнить их реки кровью мести».

Афрасияб вторгается в Персию

Когда новые весенние ростки сделали равнины, будто сделанными из шёлка, Турки были готовы к сражению. С Турана и Китая была собрана армия, также там были воины Запада, вооружённые булавами. Так мощны были их силы, не имевшие центра, ни края, что силы Назара начали исчезать. Новость о том, что армии Турок были у Оксуса, достигла преемников Феридуна, и имперские армии покинули царский дворец, чтобы собраться на равнине. Под командованием Карена, они отправились на Дехестан, Назар же в тылу следовал за ними. Мир наполнился слухами, и когда армия была возле Дехестана, солнце скрылось под пылью. Перед городом стоял шатры Назара. У него не было никакого желания сражаться в стенах города, и не хотелось ему надолго там оставаться.
Поговорив с людьми в Армане, Афрасияб сошёлся с двумя предводителями – С Шамасасом и Хазбараном, он дал им силу в 30 тысяч конных воинов, и послал их на Заволестан, где они должны были атаковать Заля. Пришла новость о том, что умер Сэм, и Заль построил ему гробницу. Узнав об том, Афрасияб был вне себя от счастья, ведь он понял, что удача персов отвернулась от них. Он напал на Дехестан, поставив свои шатры напротив города. Кто же мог пересчитать его силы? Но умножь четыреста на тысячу, и ты получишь представление о его армии. Казалось, горы и пески бурли от присутствия войск, и каждая пустыня была наполнена воинами. На стороне царя Нозара были сто и сорок тысяч мужчин, все они были на конях, готовые к сражению. Афрасияб осмотрел свою армию, и с наступлением ночи отослал гонца к Пашангу, сказавшему: «Мы стремились завоевать весь мир, и это стало возможным, если мы посчитаем силы, что есть у Назара, то увидим, что – это просто добыча для нас, и мы прогоним их прочь. Теперь уж Сэм не будет сражаться со своим царём. Заль занят постройкой усыпальницы, и у него нет сил, чтобы противостоять нам. Шамасаз возьмёт Заволестан, и оденет их сверкающую корону. Сейчас – хороший момент для нападения и для обсуждения этого с нашими друзьями и мудрецами. Если человек, который должен действовать, попятится, то второго и шанса уже не будет. Казалось, у гонца выросли крылья, так быстро он помчался к царю Гурана, чьё сияние было подобно сиянию Солнца.

Сражение между Барманом и Кобадом
Убийство Кобада

Когда над горами показался рассвет, передовые части армии Афрасияба достигли Дехестана. Был среди воинов турок по имени Барман, он сказал: «Я шокирую спящих». Между армиями было два Фарсаха, а люди и боевые машины были готовы. Барман оценил армию Назара и увидел шатёр Назара. Он пошёл к командиру сил Турок и сказал ему о своей оценке, произнеся следующее: «Как долю будем мы скрывать свою  доблесть? Если царь согласится, я испытаю одного их воина в одиночном поединке, тогда поймут они, что ни один человек, кроме меня, здесь не воин». Мудрый Ахрирас сказал: «А если  Барман будет побеждён, то наши передовые войска будут обескуражены. Мы должны избрать анонимного воина, и тогда в ожидании исхода, мы будем грызть ногти». Пока Афрасияб слушал Ахрираса, его лицо заливалось стыдом, и с нахмуренным лицом он сказа Барману: «надень доспехи и натяни тетиву лука, ты – лучший из воинов, и нет нужды в том, чтобы во время поединка нам беспокоиться об исходе.
Барман вернулся на поле боя и предстал перед Кареном, сыном Кавеха. «Какой воин из армии Назара сможет противостоять мне в одиночном поединке?» Карен оглянулся вокруг себя, глядя на своих людей, чтобы увидеть того, кто выступить вперёд, но никто так и не осмелился, кроме старинного воина Кобада. Мудрый командир от этого стал хмурым, Кобад был его братом, и сказанные слова привели его в ярость. Он был так зол, что в его глазах застыли слёзы. Как так могло быть, чтобы ни один молодой и никто из старших воинов ни попробовал бы сразиться? Карен расстроился от поведения Кобада и перед всей армией сказал ему: «Ты достиг того возраста, когда должен забыть о сражении, в особенности: против юного и уверенного в себе человека как против Бармана, он – всадник с сердцем взрослого льва, и в своей стае он поднял свою голову выше всех. Ты – важный лидер армии, и ты – советник царя. Если твоя белая голова станет красной от крови, все воины потеряют свои сердца. Наша армия будет сломана и сердца наших друзей придут в отчаянье».
 Теперь же послушайте ответ Кобада любящему войну Карену: «Небеса дали мне мою жизнь. Ой, брат, ты должен знать, что наши тела рождаются ради смерти, и воины живут во время войны, ради ношения своих шлемов, со времён великого Манучехра по наши дни, моё сердце живёт в печали. Человек, будучи живым, не может достичь небес, он добыча для смерти, которая нас всех преследует. Один умирает, сражённым мечом по середине битвы. Грифы и хищные львы сожрут его тело, корья и мечи, поразившие его тело и голову. Другой же умрёт в постели, но в конечном итоге все мы обязаны умереть. Если я и покину этот великолепный мир, то моё место займёт мой сильный брат, он построит мне царскую усыпальницу, проведя те обряды, что любовь продиктует ему. Он обмажет мою голову камфарой, мускусом и обмоет водой с лепестками роз, а тело положит на вечный покой. Позволь мне это, мой брат. Прощай, и пусть ты будешь процветать в этом мире».
Когда он окончил говорить, он схватил копьё и вышел на поле боя, словно был он обезумевшим слоном. Барман сказал ему: «Время привело тебя ко мне, тебе было бы лучше ждать, ведь сама судьба готова потребовать твою жизнь». Кобад ответил: «Мир дал мне моё время. Человек умрёт, когда придёт его время, и перед этим он не умрёт». При этом он направил свою вороную лошадь вперёд, не давая передышки своей воинственной душе. От рассвета и до того  момента, пока тени ни начали удлиняться, двое испытывали силы друг друга.

Но в итоге Барман победил,
Он мчался по полю боя и бросил копьё,
Попавшее в спину Кобада
И перебившее ему позвоночник,
Он медленно откинулся, обмяк
И безжизненно выпал из седла на землю.
Так погиб герой в преклонных годах, имея славу.

Бахрам вернулся к Афрасиябу, его щёки блестели от триумфа, нёс он с собой мантию чести, которую никогда не видел ни один дворянин.
Когда Кобад погиб, Карен привёл свои войска, и две армии встретились, словно два могучих океана, и казалось, что от их встречи сотрясалась земля. Карен бросился вперёд, а стороны Турана Гарсиваз также быстро бросился в атаку. Ржания лошадей и пыль поднимались до самого неба, затмевая Солнце и Луну. Алмазный блеск стали оружий покрывался кровью. Пыль кружилась словно облака, окрашенные Солнцем в цвет киновари, - эти облака кружились в грохоте барабанов, и мечи были залиты кровью. Карен направил свою лошадь прямо в блеск мечей, и будто огонь орудовал своим мечом, и будто алмазы сыпались вниз кораллы, и были теми кораллами людские души. Когда Афрасияб увидел его доблесть, то направил своих людей прямо к нему, и те сражались, пока ночь ни появилась над горами, и даже тогда желание мести осталось неудовлетворённым.
Когда наступила ночь, Карен привёл свои силы на место перед Дехестаном, и пришёл в шатёр Назар, и его сердце горевало о смерти брата. Назар увидел Карена, и из его глаз потекли слёзы до того, что он не сумел спать. Он сказал: «Моя душа так ни горевала даже после смерти Сэма. Пусть душа Кобада блистает, словно Солнце, и пусть его судьба навечно оставит его в этом мире. Нет способов избежать смерти, для которой мы порождены. И мир – это всего лишь колыбель для могилы». Коран ответил: «С тех пор, как я родился, моё тело предано смерти, ведь Феридун надел мне на голову шлем. Так что иуд я за местью за Ираджи. С этого дня я не снимал пояса с ножнами  и не опускал меч. А теперь, мой брат, умер достойный и мудрый человек, и это будет и моим концом тоже. Живи же ты вечно. Сегодня, когда в битву попал сын Пашанга, часть его армии была разрушена, он набрал себе новые войска, и ринулся в бой, только увидев меня с булавой и с головой вола. Я с ним сошёлся лицом к лицу, но он сделал магическое заклинание, и в итоге свет и цвета исчезли перед моими глазами. Наступила ночь, и мир стал тёмным, а моя рука была неспособна нанести удар. Казалось, что остановилось само время, и небо отошло от земли, и в темноте и пыли мы вынуждены были выйти из боя».

Вторая атака Афрасияба

На обеих сторонах  армии отдыхали, а на второй день они возобновили сражение. Персидская армия сформировала колонны,  как это было принято во времена войн царей Каянидов, и когда Афрасияб увидел их, то дал приказ бить в барабаны, и его армия двинулась. Казалось, что Солнце спряталось в пыли, поднятой кавалериями обеих армий, дав начало сражения обеих армий, а равнины стали неотличимыми от горных склонов. Две армии столкнулись с такой силой, что кровь хлынула словно река. И где бы ни атаковывал Карен, везде кровь смешивалась с пыльцой, и там, где пыль от войск Афрасияба поднималась в воздух, равнина также заливалась кровью. Из центра своего войска Назар выехал, чтобы сразиться с Афрасиябом и двумя предводителями.

Бросили они друг против друга копья,
Каждый извивался как змея,
И в недосягаемости скручивался.

Битва длилась до наступления темноты, тогда сын Пашанга стал одерживать верх, большинство людей из армии персов были ранены, а армии Турана шли в бой прямо со своих позиций. Персидские войска в беспомощности повернули назад, и они разбежались по равнине. Сердце Назара было в горе, так как звёзды омрачили пылью его корону. Когда на равнине затих гул от барабанов, он призвал Туса, который пришёл вместе с Гостахмом, их губы вздыхали, а души были в печали. Он сказал: «Какая же боль в моём сердце!» И после того, как он говорил, слёзы текли из его глаз. Казалось, что кровь наполнила его сердце, из его губ выходили холодные выдохи, и он вспомнил слова своего великого отца: «Из Турана и Китая в Персию вторгнутся великие силы, твоё сердце будет опустошено ими, и твои армии будут побеждены». «Сейчас, - сказал он. – Слова царя подтверждаются, и предсказанный им день наступи. Никто и никогда ещё не читал ни в одной хронике о такой огромной армии как та, что пришла сюда из Турана. Вы должны пойти к Парсу, собрать мою семью и отвести их в Рабехкух в горах Эльбрус. Скройте своё исчезновение от армии, потому что если они прознают об этом, то их сердца станут не спокойны, и это будет раненым как дополнительные раны. Но в этом случае один из двух людей крови Феридуна  может спастись от бесчисленных врагов. Я не знаю, снова увидим ли мы друг друга. Этой ночью мы дадим последний отпор. Подождите день и ночь, и узнайте о произошедшем в этом мире. Если вам скажут плохие известия о нашей армии и о том, что наша имперская слава затмилась, не впадайте в отчаянье, потому что небеса ещё никогда в битве не убивали одного, давая другому корону и счастье. Убитый человек – это умерший человек, он на мгновение вздрагивает, а после уж отдыхает». Потом он обнял своих сыновей и заплакал, Тус и Гостахм покинули Назара, их щёки были мокрыми от слёз. А их души были в тревоге.

Третье сражение Назара и Афрасияба

Два дня армии отдыхали, а на рассвет третьего дня Назар двинул армию в бой. Силы Афрасияба были словно кипящий океан, из царского шатра доносились крики, звон индийских колоколов и рёв труб. Во всех шатрах был слышен грохот барабанов, и воины надели свои железные шлемы. В лагере Афрасияба не спал ни один человек, и ночь прошла в заточке мечей и стрел.  Деревня наполнилась солдатами с их тяжёлыми булавами. Исчезли горные волокна и равнины. И солдаты превращали одно море в другое. Карен был в центре своих сил так, чтобы он мог защитить царя. Талкман командовал левым флангом, а Шапур, сын Настуреха – правым. От рассвета до заката не было видно ни гор, ни моря, ни равнины. Но когда удлинись тени от пик, силы персов были сломлены, и удача отвернулась от них, и турки одержали верх. Воины Шапура были разгромлены, а сам Шапур был мёртв. Персы бежали от турок в сторону Дехестана и там заняли цитадель. У этой крепости было всего несколько подходов к ней, целый день и ночь они там сражались. Таким образом, они получили небольшую передышку. Там Назар и остановился, путь для кавалерии противника был блокирован.
Афрасияб оправил турок, называемых Каракханами к Парсу, сказав им идти по дороге через пустыню и отрезать путь каравану персов. Когда Карен услышал о том, что Афрасияб отправил  воинов, двигавшихся ночью, его ярость не знала предела, и  он как леопард пришёл к Назару и сказал: «Посмотри на то, что лживый царь сделал с тобой, он послал бесчисленное количество воинов против наших женщин, а если он захватит их, то наша знать придёт в отчаянье. От стыда они скроют свои головы, я должен преследовать Карехана. У тебя есть здесь положение и вода, и войска лояльны к тебе. Будь здесь и сохраняй свой настрой как это и подобает храброму царю». Но Назар ответил ему: «Это – не совет, никто из твоих командиров не может и сравниться с тобой. Гостахм и Тус сели в обоз под гул утренних барабанов. Они могут догнать женщин, и после того должны ухаживать за ними, подобающим образом».
 Они за трапезу и сказали принести им вино, так они и изгнали печаль из своих сердец. Затем солдаты собрались в покоях Карена, и глаза их были заполнены слезами как зимние облака – дождём. Они говорили об этом и о том, а затем, сказали: «Мы должны идти к Парсу, мы не можем принять такое решение. Если персидские женщины будут захвачены нашими врагами, и если турки заберут в плен наших женщин-жён и детей без сражения с нами, то кто тогда в этих равнинах снова посмеет поднять копьё, кто сможет отдыхать или спать?» Шируп, Кешвад и Карен долго обсуждали это, и в итоге решили покинуть. Газхдахоми имел крепость,  в  которой прежде был осаждён Барман со своими слонами, ему блокировали путь вперёд. Барман и убил брата Карена, внутренне ранив его, и Карен жаждал мести, он атаковал будто был бы львом, не дав Барману шанс сбежать. Силы Бармана лишились веры в себя, и в беспорядке бежали друг от друга,

Афразам захватывает Назара.

Когда Назар узнал о том, что Карен его покинул, он помчался вслед за ним, надеясь избежать злой судьбы, под угрозой того, что он может быть растоптан. Как только Афрасияб услышал о пути Карена через пустыню, он устремился в погоню. Они набрали хорошую скорость, чтобы приблизиться к персам, преследуя их днём и ночью. На рассвете мир стал тёмным от пыли, поднятой скачущими всадниками, в итоге это был захваченный Назар, он был вместе с одной тысячью и двумястами воинами. Пленные в цепях были доставлены до Афрасияба.
Затем его воины по приказы, обыскали все пещеры, горы, пустыни и реки, чтобы избежать пропажи Карена. Но ему сказали о том, что Карен уже отбыл, потому что он беспокоился о то, что может случиться с персидскими женщинами, а после того убил Бармана. Афрасияб сказал отцу Бармана, Висеху, горевавшему о смерти своего сына: «Леопарды послушно атаковывали Карена, но ты должен взять войска и идти вслед за ним, чтобы отомстить за смерть своего сына».
Висех выдвинулся с отрядом солдат, но перед тем, как он догнал Карена, он увидел своего сына, погибшим на поле  боя, а возле него было бесчисленное множество туранских воинов, погибших вместе с ним. Их знамёна были сорваны, их барабаны были опрокинуты, их саваны были красными, словно тюльпаны, а их лица были цвета киновари с кровью.
Карен узнал о том, что Висех выступил  против него, он отправил отряд наездников на арабских лошадях в Заволестан, а с остатками спустился от парса на равнину, осветив мир своим великолепием. Слева от себя он увидел приближающиеся войска  их чёрное знамя, а во главе отряда  он увидел Висеха, турецкого командира. Обе армии построились рядами и начали идти друг на друга. Из центра своих людей  Висех прокричал: «Ветер сними твою корону и твой великий трон. Теперь же все земли от Кану и до границы Заволестана и отсюда до. Баста и Кабола находятся в наших руках. Наши портреты изображают на стенах наших замков. Где теперь ты найдёшь место, куда бы мог сбежать ваш царь?» Карен отвечал: «Моё имя-Карен, и вода не смоет мою доблесть. Я не ушёл из-за страхов или из-за слухов, я сразился  с твоим сыном, и теперь ты, увидев смерть своего сына, желаешь отомстить, и я должен сражаться с тобой».
Левый и правый фланги армий двинулись вперёд, а Солнце и луна затмились пылью. Армии столкнулись, и реки крови хлынули на землю. Силы Карена преобладали над армией Висеха, и он отступил из сражения. Многие из его мужчин были убиты при его отступлении, но Карен не стал его преследовать. Висех вернулся к Афрасиябу, горюя о смерти своего сына.

Шамасас нападет на Заволестан

Лидером Армани, которого Афрасияб послал против Заволестан, был Шамасас. Он вместе с Казбараном и тридцатью тысячами жаждущих сражений солдат перешёл через Оксус, и они прошли, вооружённые мечами и булавами до реки Гильменд. В это время Заль находился в трауре и строил гробницу для своего отца, Мехраб старательно выполнял за него функции правителя страны. Он отправил гонца к Шамасасу с сообщением: «Пусть командующий Туранской армии вечно носит свою корону. Я происхожу от арабского царя Заххака, и нет у меня сильной любви к правлению Заля. Я объединился с его семьёй, потому что у меня не было выбора, чтобы сохранить свою жизнь. Теперь этот замок – центр моей силы, и в моих руках весь Заволестан. Заль скорбит о своём отце, и моё сердце радуется его горю. Я был бы счастлив, если бы никогда больше не увидел бы его лица. Дай мне время послать гонца к Афрасиябу, тот откроет секреты моего сердца, и тогда будет он молчать о своих словах против меня. Я должен отправить ему подходящие подарки, подходящие для царя, и если он прикажет мне предстать перед ним, то я буду должен предстать перед его троном, готовый повиноваться ему. Я должен предать ему свой суверенитет, и моё сердце будет довольствоваться одобрением с его стороны, я дожжен отправить ему всё накопленное мной богатство, не вызывая проблем его воинов».
В этом случае он получит предрасположенности сердец туранских воинов, хоть в то же время он и искал путь, чтобы уйти от угроз, представляемых ими. Он послал гонца к Залю, сказав: «лети так же быстро как птица, раскрой свои крылья, скажи Залю о том, что ты видел и сообщи ему, чтобы он не терял времени и появился здесь. Скажи, что два леопарда пришли сюда из Турана, чтобы нам объявить войну нам. Их  армия остановилась на берегу Хирманда, я их уже подкупил золотом, и оно связало им ноги и остановило продвижение. Но если ты затянешь ответом, наши враги добьются того, чего они хотят».

Заль прибывает к Мехрабу

Гонец достиг Заля, и от его новостей сердце запылало словно огонь. Он собрал свою армию, чтобы присоединиться к Мехрабу, и когда он увидел его, то подумал о том, что действовал крайне предусмотрительно,  сказав самому себе: «Почему я должен бояться Туранской армии? Кто такой Кхазбаран для меня? Он – не больше, чем горсть пыли». Заль сказал Мехрабу: «ты мудро действовал, и я рукоплещу всему, что ты делал. Теперь же в темноте ночи, я должен пойти и показать им то, что я накопил. Вскоре они узнают о том, что я вернулся, и моё сердце жаждет сражений против них».
Заль перекинул лук через плечо, взяв  для каждой стрелы массивную ветвь дерева. Он следил за шатрами в лагере врага, а затем послал стрелы в три разных места лагеря. Вслед за этим возник шум и гам, и когда ночь осветилась днём, солдаты собрались возле стрел.

Они сказали:
«Эти стрелы должны быть Заля,
Ни одна сила, кроме него,
Не может пустить их из лука».

Шамасас сказал: «Кхабарад, если ты так не стремился бы к богатству, то не было бы и Мехраба, оставленного до сих пор, ни армии, ни больших сокровищ для разграбления, да и не было бы устрашающего Заля». Кхазбаран ответил: «Он – всего лишь человек, и он – не Ахриман, и он не сделан из железа, не беспокойся о сражении против него, когда я найду его, то разберусь с ним».
Когда в небе начало подниматься сияющее Солнце, по равнине раскатился гул и стук от барабанов. И в городке должны были слышать барабанный бой, звуки труб, а также звон цимбал и индийских колоколов. Заль повёл своих людей на равнину, они вышли вместе со своими шатрами и слонами. Ряд за рядом строились они там, и с расстояния казалось, что равнина превратилась в чёрную гору. Кхазбаран был вооружён своей булавой и щитом, он атаковал Заля, махнув своей булавой, целя в грудь Заля. Его нагрудник был разрушен, а Заль повернулся назад, воины из Кабола последовали за ним. Он надел новую броню и вернулся на поле боя, неся булаву своего отца, что была в его руке, а его голова была заполнена яростью, а  в его сердце бурлила кровь. Он ударил своей булавой с головой вола по голове Кхазбарана, и земля вокруг него стала от его крови, словно шкура леопарда. Заль бросил его, и оставил лежать без жизни, а затем вышел на равнину, встав между двумя армиями. Он прокричал Шамарасу: «Выходи и сражайся, невышедший мужчина не имеет страсти к битве». Но когда Шамасас увидел булаву Заля, то он решил скрыться среди своих же солдат. В пыли сражения Заль пришёл к Гольбаду, и был он одет в доспехи. Он положил стрелу на лук и атаковал, попав в поясницу Голь, и в особенности Шамасас  лишился своего сердца головы, а его лицо стало желтоватого цвета. Шамасас и его солдаты в беспорядке бежали, а Заль и Мехраб отправились за ними. Были убиты так много людей, что казалось, что  не осталось и клочка земли для солдат, а турецкие воины, скинув доспехи, и убежали вслед за царём.
Когда Шамаса достиг пустыни, вдали появился Карен, сын Кавеха, возвращавшийся после встречи и битвы с войсками Висеха, чьего сына он убил с большим презрением. Карен понимал, с кем он встретился, и почему они пришли в Заволестан. Зазвучали трубы, и две армии друг с другом столкнулись. Многие из мужчин Шамаса, тогда были ранены, а многие – захвачены в плен. Шамасас и несколько мужчин убежали во время сражения.
Афрасияб узнал о смерти своих военноначальников, и его сердце заполнилось огнём горя, но его щёки  также были в слезах. В злобе он вскочил и сказал: «Где Назар? Висех должен был отомстить ему». Когда Назар услышал то, то понял, что его дни сочтен. А группа солдат, крича, доставила его к Афрасиябу, руки Назара были предварительно связаны. Как только он увидел приближение Назара, то сразу подумал о своих предках и о своём желании отомстить за их унижение. Он сказал Назару: «Ты заслужил то,  чтобы к тебе пришло зло». После этого он потребовал меч. Афрасияб отсёк голову Назару после удара по шее и бросил его безжизненное тело на землю. Так погиб наследник Манучехра, и трон Ирана опустел.
Привели пленников, и они взмолились о своих жизнях. Вперёд вышел Ахрирас и начал спорить с Афрасиябом. Он сказал: «Убить так много безоружных пленных – это неблагородное дело. Было бы лучше, если бы они не пострадали, передай их мне, закованными в цепи, я посажу их в пещеру и  дам им хорошую стражу. Там они бесславно умрут, и ты не дожжен проливать их кровь». Афрасияб откликнулся на просьбу своего брата и передал ему пленных, а они рыдали, взывая к Сари.

Правление Афрасияба в Персии

Афрасияб с максимальной скоростью двинулся из Дехестана в Рею, его лошади в истощении потели. Там он надел на свою голову корону Каянидов, открыв двор и раздавая золотые монеты.
Гостахм и Тус получили известие о том, что слава имперской короны теперь затмилась, а голова царя была отрезана острым мечом. Они рвали свои волосы и царапали свои лица, и по всему Ирану были слышны причитания. Головы знати были покрыты пылью, а их глаза были наполнены слезами, а их одежды были порваны. Они прибыли в Заволестан, чтобы поговорить с царём, и в своих душах тосковали по нему. В трауре пришли они к Залю и сказали:

«Горе Назару и его храбрости,
Его силе, короне и его великодушию.
Защитнику Ирана на основе всего государства,
Царю мира и славнейшему из великих,
Потомку Феридуна и неимоверной ценности,
Копыта его лошади подчиняли себе землю.
Мы окунём наши мечи в яд и отомстим
За его несправедливую смерть и будем безжалостны в мести.
Небеса плачут, видя наши несчастные судьбы,
И ты должен отложить в сторону свои рабы владыки,
Чтобы плакать среди нас и поддержать
Нашу скорбь и плач, делая это с нами».

Большая компания присоединилась к ним, плача и охая, как будто они горели в огне. Затем Заль сказал: «До судного Дня мой меч не увидит ножен, моя лошадь будет моим троном, мои ноги ничего не коснутся, кроме стремян, а моей короной будет мой шлем. Не должен спать или отдыхать до тех пор, пока ни совершу свою месть, в реках станет меньше воды, когда мои глаза будут заполняться слезами. Пусть царская душа блистает среди его славных подданных, и пусть вам будет уютно от знания о справедливости Бога, чтобы в ваших сердцах был мир. Мы все рождены для смерти, мы ей и принадлежим, и мы отдали ей во владение свои головы».
Новость достигла персидских пленников, находящихся в Сари, весть о том, что Заль и его помощники готовились к атаке. Они стали взбудораженными от неё, и в своём возбуждении не могли ни спать, ни кушать. Они боялись того, что может сделать Афрасияб, и в нём говоря: «Ты – величайший владыка, прославленный своей добротой, и мы живём только лишь по твоим словам, мы все – твои рабы. Ты знаешь, что в Заволестане правит Заль и то, что царь Кабола теперь там вместе с ним, и вместе с ними такие воины как Барзин, Карен, Кхордад  Кешвад, - все они - разрушители армий. Они – великие герои, не колеблющиеся в использовании своей силы при защите Персии, и когда они скачут на войну, то могут копьём попасть в человеческий глаз. Афрасияб взбесится  от их атаки, и  он может обратить свою злобу на заключённых. Ради своей короны, он бросит наши головы в пыль, упасть даже мы и не виновны в преступлениях. Если Ахрирас согласится дать нам свободу, то мы должны разойтись по всему миру и славить его перед вельможами и знатью, и умолять Бога хранить его».
Мудрый Ахрирас ответил: «Я не могу сделать этого. Моя неприязнь к царю будет естественной, и Ахриман будет злиться вместе со мной. Ноя должен помочь вам иным способом тем, что не спровоцирует моего брата. Если Заль атакует то, когда он будет близок от Сари, я передам вас ему. А затем без сражения эвакуирую людей из Амола, тогда в моей голове не будет стыда». Персидская знать обратила свои лица к земле, и, выражая ему благодарность, они послали гонца к Залю. Их сообщение гласило: «Бог был милостив к нам, мудрый Ахрирас стал нашим союзником. Он поклялся о том, что если двое мужчин, один - представитель Заля, а второй – Ирана, он не будет сражаться, но эвакуирует людей из мест рядом с Амолом и поведёт свою армию к Рею. Если это не будет исполнено, то ни один из нас не избежит когтей дракона – Афрасияба». Когда это сообщение прочли Залю, он ответил: «Мои воинственные леопарды, теперь же кто из вас, чьи сердца почернели от войны, возьмётся за эту миссию, таким образом, подняв голову к Солнцу?» Кешвад ударил рукой по груди, и сказал: «Я готов сделать это». Заль призвал на него благословение и сказал: «Живи же ты счастливо, пока существуют Солнце и Луна».
Армия из Заволестана двинулась к Амолу. Новость об этом достигла Ахрираса, и его трубы загудели, а армия двинулась к Рею, в Сари покинув всех заключённых. Когда Кешвад достиг Сари, он освободил пленников, и каждому дал лошадь, а часть отправил в путь из Амола в Заволестан. При получении известия о  триумфе Кешвада, Заль раздал деньги бедным и дал посланнику одну из своих одежд. Заль вышел поприветствовать Кешвада, как то и полагалось, после он посочувствовал узникам, вырвавшимся из когтей льва. С великой честью привёл их в город и отвёл им дворцы так, чтобы они могли там жить, как они это делали при Назаре, имея при себе всё своё богатство, троны и короны.

Брат Ахрираса убивает его

Когда Ахрирас прибыл в Рей из самого Амола, Афрасияб узнал о совершённом им поступке и сказал ему: «Что ты думаешь о смешивании мёда и горького вещества как сейчас? Я сказал тебе, убить их, и в этом не должно было быть осторожности или надменности. И не для воина беспокоиться о свободе, - это не даст ему славы, борющийся дух и мудрость ничем друг другу не помогут. Ахрирас ответил: «Немного стыда и сущность славы недалеки. Всякий раз, когда ты думаешь о злом поступке, побойся Бога и никому не вреди. Царская корона и пояс повидали многих как ты, но в настоящее время у них всех больше нет своих владений». Царь вскочил и без слов выхватил свой меч, а затем вероломный дурак напополам разрубил своего брата.
Заль узнал о том, что случилось с Ахрирасом, и сказал: «Его счастье потускнело, а трон опустел». Он дал команду, трубы взревели, а барабаны застучали на слонах, и он созвал свою армию, что блистала так же прекрасно, как глаз петуха. Он повёл своих людей к Парсу, при шагах кипел он от гнева. От моря до моря равнина заполнилась мужчинами, а Луна и Солнце затмилась пылью. Когда Афрасияб узнал о мобилизации сил Заля, он подготовился к Защите Рея. День и ночь сражались прибывающие войска и многие воины и военноначальники были убиты на обеих сторонах.
В одну ночь Заль очень подробно обсуждал сражение против Афрасияба, битвы своих воинов и его союзников. Затем он сказал: «Чтобы царь был удачлив, и его душа светилась,- он должен быть царской крови, а также он дожжен быть тем, кто чтит традиции и прошлое. Армия, словно корабль, а царь на троне – это и ветер, и капитан. Хоть Гостахм и Тус – хорошие воины, достойные короны и трона, нам нужен удачливый царь, наделённый священным фарром и мудростью». Они искали среди потомков Феридуна того, кто был бы достоин трона. Они не нашли никого, кроме Зава, сына Тахмаспа, который мог обновить славу короны Феридуна. Карен вместе со священниками и военноначальниками принесли ему эту хорошую новость о том, что он может унаследовать корону, а Заль и вся армия желали, чтобы Зав дал согласие и занял место на троне.

Правление Зава, сына Гахмаспа

В благоприятный день Зав взошёл на трон, и Заль поклялся ему в преданности. Старый человек в свои 80-лет, Зав, правил всего пять лет. За это время он сделал мир вновь молодым за счёт своей справедливости и доброты. Он остановил армию от совершения преступлений, и также он предохранил людей от беспричинных арестов и убийств, и в своём сердце он общался с Богом
В то время мир страдал от голода, в земле не было воды, а растения засыхали. Никакие ветра не дули, с небес е падали никакие дожди, а хлеб ценился на вес золота. За восемь прошедших тогда месяцев, две армии столкнулись друг с другом, но в воинах не было сил от голода, и  они не стали сражаться. Люди говорили друг другу: «Это наша вина, что на нас с небес упало такое зло».  Из обеих армий были слышны крики о голоде, и посланник от Афрасияба пришёл к Залю, сказав: «Наша судьба в этом скоротечном мире – ничто, кроме боли и страданий. Дай нам поделить наши земли, и давай друг на друга призовём благословение бога. Наша знать измучена войной, и этот голод означает, что мы не должны медлить с установлением мира». Они поклялись о том, что в своих сердцах не будут таить ненависти друг к другу. Поклялись и о справедливом разделении земель, согласно устоям. И о том, что никто из них не держит на другого обиду за прошлое. Земли за Оксом, а также в Китае и Хотане принадлежали Афрасиябу, и Зав и Заль не имели власти за границей  того, где были поставленные турецкие шатры, а турки не посягали на Иран. Хоть Зав и был стариком, но при его правлении мир обновился; он привёл свою армию к Парсу, а Заль вернулся в Заволестан.
Тогда горные вершины огласись громом, мир вновь наполнился цветами и запахами от растений, а земля наполнилась потоками, садами и бегущей водой. Она стала такой прекрасной, славно юная невеста, так как когда люди перестают иметь тигриную натуру, природа не резка и терпелива к ним. Зав вместе созвал знать, чтобы  поблагодарить Бога, сказав: «Обилие сменило голод,  и Бог позволил найти ключи от этой проблемы». Повсюду шли празднества, и люди освобождали свои сердца от злобы и вражды. Так прошли пять лет без страданий, но когда Заву стало 86 лет, его лицо как Солнце было утрачено, умер справедливый человек, и утратился успех и удача у Ирана.

Афрасияб узнаёт о смерти Зава

Афрасияб выселил Рей и пересёк Оксус. Но Пашанг, чьё сердце было заполнено ненавистью, а в голове были мысли о войне, не послал ему ни единого приветствия. Афрасияб отправил к нему гонца, но месяцы и даже год Пашанг не принимал его. Сердце Пашанга было занято троном и короной, он чувствовал себя будто ржавеющий меч, и он был огорчён смертью Ахрираса. Он послал гонца к Афрасиябу, говоря: «Ты дожжен был быть другом Ахрирасу, но ты пролили кровь своего брата, и убежал от дикаря, воспитанного птицей. Я больше ничего не хочу делать вместе с тобой, и ты меня больше никогда не увидишь».
Прошло время, и от дерева бед с горькими плодами родился урожай. Турок достигла информация о смерти Зава и о пустоте на персидском троне. Все уши мира были заполнены новостью: «Имперский трон теперь бесхозен». Пашанг отправил Афрасиябу письмо со словами: «Пересеки Оксус, и приведи войска в Персию, а не жди, пока кто-нибудь займёт трон. Я посылаю тебя в бой против нашего врага, и до сих пор ты навредил своему брату». Афрасияб собрал войска и двинулся через равнину Сепинджаб к Оксусу, и земля казалась такой будто небеса обрушились вниз в виде Индийских мечей. Когда новости о том, что Афрасияб претендует на трон, дошли до Ирана, персы пришли к Залю и обратились к нему в жёсткой форме: «Получения власти над миром, тогда было лёгким делом для тебя? С тех пор как умер Сэм, мы не знали  ни единого дня покоя. Армия пересекла Оксус и надвигается на нас, затмив Солнце поднятой воинами пылью. Если у  тебя есть решение этой проблемы, то воплоти его в жизнь, так как достаточно скоро здесь будет лидер турок». Заль сказал вельможам: «Так как  возьму его за пояс борьбы, ни один наездник, подобный мне, не сидел в седле, ни у одного не было моего меча или булавы, и я сражаюсь днём и ночью. Я ничего не боюсь, кроме старости, сейчас же моя спина согнута, и я уже не могу поднять свой меч Кабола, как однажды это сделал, Ростам вырос, словно высокий кипарис, и он заслуживает диадемы величия. Ему нужна лошадь, и ни один Арабский скакун не сгодится для этого. Мы должны найти ему гигантскую гору, и везде я буду спрашивать о такой и тогда напомню ему о согласии с моим планом, где он был рождён ради борьбы против семьи Задшама. Я увижу, когда он будет готов к этому». Все города Ирана были рады слышать его слова. Заль послал гонцов во всех направлениях, и была у него броня для его всадников.







































Ростам и  его лошадь Ракхш

Ростам выбирает себе лошадь

Сказал Заль Ростаму: «Ты вырос таким высоким,
Что твоё кипарисовое тело возвышается над нами.
Работа, лежащая перед нами, снабдит
Наши неунывающие души их пищей  сном.
Сейчас ты мальчик и не достаточно стар для борьбы.
Твоё сердце ищет наслаждения и восторга,
Твой рот всё ещё пахнет молоком, так могу ли я просить
Тебя о деле для закалённого воина:
Сражаться с львиными воинами и отбросить
Их назад, чтобы они были побеждены?
Что ты скажешь на это? Чтобы ты сделал?
Пусть здоровье и слава всегда идут вместе с тобой!»
Ростам ответил ему: «Удовольствия и вино,
Пиршества и отдых не заботят меня.
Сильное давление войны ли на поле боя;
С помощью Бога я никогда не сдавался,
Мне нужна лошадь в узде,
Величиной и весом с гору и с силой мамонта,
Мне нужна булава как скала, если я встану против Турок,
Такой громадной булавой я разобью им головы;
Лицом к лицу никто не посмеет столкнуться со мной –
Её вес разорвёт слога, а один удар
Породит реки крови».

Заль был так тронут словами  своего сына, что казалось, его душа покинула тело.

Ростам выбирает Ракхша

Заль осмотрел все стада лошадей, что были в Заволестане, а также в Каболе, пришёл к Ростаму, и пастухи представили ему все возможные царские варианты. И всякий раз, когда Ростам выбирал себе лошадь и нажимал на её спину, она прогибалась под его силой, так что живот касался земли. Но затем перед ним предстало стадо лошадей разных  мастей из Кабола, и серая кобыла проскакала перед ним, у неё была будто бы львиная грудь, и она была коротконогой, её уши кололи, словно сверкающие кинжалы, её передние и задние ноги были пухлыми, и её поясница была узка. Следом за ней пришли жеребята, все одной и  той же высоты и ширины груди, а крестце они были как их мать. И у всех были чёрные глаза, и  держали они высоко свои хвосты, а их яички были чёрного цвета, а копыта - стального.

Его тело имело интересный вид,
Словно лепестки шафран:
Красного и золотого цветов.

Ростам наблюдал за походкой кобылы, и когда он увидел гигантских жеребцов, он завязал петлю на верёвке и сказал: «Поймай этого жеребёнка». Старый конюх, владевший лошадьми, сказал: «Мой господин, ты не можешь ли взять лошадей у других людей!» Ростам спросил о том, кто же обладает лошадью, ведь её круг не показывает следы от других пород.  Конюх сказал: «Не ищи её породы, но есть много историй об этой лошади. Никто не знает, кто же её хозяин, мы зовём лошадь «Ракши Ростама», и это – всё, что я знаю. Вот уже три года жеребец готов к осёдлыванию, и многие из знати избирали его, но когда кобыла видела верёвку в руках конюха, то будто лев нападала». Ростам метнул царское лассо, и быстро поймал в петлю голову  жеребёнка, кобыла вышла вперёд, будто была бы разбушевавшейся львицей, как, если бы она хотела откусить ему голову. Но Ростам взревел словно лев, и звук от его голоса остановил кобылу на полпути. Она споткнулась и восстановила шаг, развернулась и галопом поскакала к оставшейся части стада. Ростам затянул петлю и к себе потянул жеребёнка, со всей своей силы он надавил на спину лошади, но она не поддалась. И это было так, словно жеребец и не знал о руке Ростама. Ростам сказал самому себе: «Жеребец и будет моей горой, теперь я могу приняться за работу. Он будет способен нести вес моей брони, шлема и булавы, и моё огромное тело». Он спросил конюха: «Кто знает о цене за этого дракона?» Конюх ответил: «Если ты Ростам, то оседлай же жеребенка и защищай земли Ирана. Цена этого коня – весь Иран, и оседлав его - ты станешь спасителем мира». Коралловые губы Ростама рассмеялись и он сказал: «Только Бог делает такие добрые дела».
Ростам сел на седло Ракхша и в его голове закружились мысли о войне и мести. Он открыл рот Ракхша и увидел, что конь силён, быстр и мужественен. Каждую ночь Ростам сжигал перед конём дикую руту, отгоняя зло. И со всех сторон Ракхш казался магическим  созданием: быстрым в бою, с большими бедрами и с пеной у рта.

Ракхш и его благородный всадник казалось
Ожили сердцу Заля, дав радость весны.

Заль открыл двери в свою сокровищницу и беспечно раздавал золотые монеты, делая это два дня.

























Ростам и Кай Кобад

Заль отправляет свою армию против Афрасияба

Затем со спины слона он бросал в бокал камешки гальки как знак сбора, а затем появились крики, слышные на много миль вокруг. Стук барабанов и рёв горнов смешивались со звуками от индийских колоколов и трубами, гудящими на слонах. Казалось, что  в Заволестане наступил Судный День, как если бы земля взывала к своим мертвецам. «Встать!» - и Ростам собрал армию, а опытные воины создали, словно время весны, а мир наполнился цветами и бутонами.
Афрасияб узнало походе Заля, и с этого дня он уже не отдыхал от твоей тревоги. Он повёл свои войска к реке у Рея туда, где росли тростники, и было болото. Персидская армия покинула пустыню и пришла к полю боя, и она растянулась на целых два фарсаха. Заль созвал совет, состоящий из опытных людей, и сказал им: «Вы повидали мир и опытны в его путях, здесь мы собрали нашу армию и надеемся на благоприятный исход дела. Но мы не преданы единой идее как, то было ранее, и это всё из-за пустующего трона, и сейчас каждый лишился мудрости, а у армии не стало лидера. Мы нуждаемся в ком-то царской крови, чтобы он занял место на троне и одел пояс власти. Жрецы говорили мне о таком царе, обладающем фарром, чья удача всё ещё молода. Это – Кай Кобад, восходящий к Феридуну. Он – значимый по мудрости и справедливости человек. Затем Заль повернулся к Ростаму и сказал: «Теперь возьми свою булаву и расправь плечи, 6набери группу соратников и быстро скачи к горам Албора. Уважительно приветствуй Кая Кобада, но не медли с возращением, за две недели ты дожжен вернуться назад так, что не отдыхай на пути по каким-либо причинам. Скажи ему: "Армия просит тебя, и они подготовили тебе царский трон, соответствующий твоей воле"». Быстро как ветер Ростам затянул свой пояс и устремился к Каю Кобаду. В течение ночи он привёз его к Залю, никому ни слова не сказав о прибытии Кая Кобада. В течение недели Заль сидел вместе с ним и своими советниками, обсуждая то, что должно быть сделано.

Правление Кая Кобада

На восьмой день трон из слоновой кости стал готов, и царская корона была водружена на голову Кая Кобада, а сам он сидел на троне, неся свою украшенную драгоценными камнями корону. Военноначальники воедино собрали среди них были Заль, воинственный Кобад, Кхердад, Кешвад и Барзин, - они осыпали драгоценными камнями нового царя. Он слушал то, что те говорили об Афрасиябе и  о смотре его войск. На следующий день из царского шатра донёсся шум  и Кобад вывел свою армию. Ростам дал ему броню, и поднявшаяся пыль сделала его будто бы взбесившимся слоном. Ряды персидской армии промаршировали на войну, готовые к кровопролитию. Одно крыло вёл Мехраб, царь Кабола до Газдахома, Карен был в центре, а за ним следовали Кешвад, разрушающий армии, и сам Заль, с ними шёл Кай Кобад и это было так, как будто с одной стороны был огонь, а с другой – ветер. Перед войском развевалось знамя Кавиани, окрашивая мир в алый, жёлтый и пурпурный цвета, и это было словно корабль, поднявшийся на гребень волны над морем Китая. Равнины и горные склоны стали массой щитов и мечей, сверкавших словно факелы. От края до края мир стал подобен морю угля, над которым мерцали сотни тысяч свеч. Ты мог бы подумать, что Солнце потеряло свой путь, услышав визг труб и грохот армии.

Сражение Ростама и Афрасияба

После того, как начался бой, Карен присутствовал в каждом отряде – он скакал то налево, то направо, повсюду неся с собой кровопролитие. Когда Ростам увидел то, как тот сражается, ростам пошёл к своему отцу и сказал ему: «Скажи мне о позиции, сохраняемой злым Афрасиябом во время сражения. Где развевается его знамя, возвышаясь над войсками? Его ли блестящее фиолетовое знамя? Сегодня я схвачу его за пояс и скину с седла». Заль отвечал: «Мой сын, послушай меня, сегодня позаботься о себе. Тот турок в сражении – огнедышащий дракон, облако, что несёт с собой разрушения. Его знамя чёрного цвета, как и  его броня, его руки закованы в железо, а его шлем также железный. Вся поверхность его брони покрыта золотом, а его чёрное знамя прикреплено к его шлему. Оберегай себя от него, он – храбрый человек и удача благоволит его победам». Ростам ответил: «Не беспокойся обо мне. Мой союзник – создатель мира, и моё сердце, меч  и рука – моё всё».
Затем, когда зазвучали трубы, Ростам на Ракше с его сияющими копытами выехал вперёд, и когда Афрасияб увидел его, то в удивлении остановился, увидев такого незрелого парня. Он сказал своим воинам: «Что это за дракон, сбежавший из-под присмотра? Кто он? Я не знаю его имени». Один из мужчин ответил ему: «Это сын Заля. Ты же видишь, что он пришёл сюда с булавой Сэма? Он юн и потому стремится сделать себе имя». Словно поднявшееся высоко на волне судно, Афрасияб вышел перед своей армией, и когда Ростам увидел его, то схватил за бёдра напротив Ракша и поднял на плечо тяжёлую булаву. Когда он поравнялся с Афрасиябом, то обрушил булаву на царское седло, а затем протянул руку и ухватил его за пояс, выдернув Афрасияба из седла, сделанного из шкуры леопарда. Он хотел взять его с собой как трофей первого дня сражения. Но сила Ростама и вес Афрасияба были слишком велики для ремня, а потому он порвался, и голова Афрасияба упала в грязь. А его Кавалерия собралась вокруг него и скрыла Афрасияба в поднятой ими пыли. Когда царь выскользнул из рук Ростама, то он в гневе укусил тыльную сторону своей ладони. «Почему, - сказал он. – Почему я не ухватил его рукой, а лишь схватил пояс?»
Со спин слонов раздался звон колоколов, а гул барабанов был слышен на мили вокруг, тогда Кобаду принесли хорошие известия о том, что Ростам пробился в центр турецкой армии. Посыльные сказали: «Когда Ростам достиг турецкого царя, то исчезло его чёрное знамя. Ростам схватил царя за пояс и швырнул его вниз на землю. Тогда от турок раздались крики испуга». Кобад вскочил на ноги, и его армия рванулась вперёд, будто бы от ветра всколыхнулось море. Отовсюду раздавался звон и гул  оружия, сверканиями кинжалов, гулом дерева о броню. Защищённые своими золотистыми шлемами и щитами, головы людей пришли в ослепление от всего этого. Это было так, будто облако пролилось на землю алым дождём, неся магический красный краситель. Одна тысяча, одна сотня и шестьдесят храбрых воинов были убиты с первого удара, и турки обратись в бегство, спасаясь от персов и отступив к Дамгане, а оттуда они отправились к Оксусу. У воинов у устали и болели их сердца, их речи были насыщены домыслами и упрёками, их доспехи были поломаны, а  их пояса ослаблены, молчали трубы и барабаны, лишившись своих сил.

Афрасияб видится с отцом

От самого берега реки в отчаянье Афрасияб пошёл к своему отцу, и на его языке крутились слова. Он сказал: «Прекрасный царь, ты грешил, когда искал мести подобным образом, во-первых, никто и никогда не видел, чтобы великие цари нарушали данные ими слова. А имя Ираджи не было изгнано из земли, и для этого яда не нашлось лекарства. Когда один уходит, другой встаёт на его место, и мир не будет оставаться без лидера. Кобад вышел вперёд и водрузил корону на свою голову, открыв новый способ ведения войны. И новый всадник возник из рода Сэма, Заль назвал его Ростамом. Он вышел вперёд как отвратительный монстр и оказалось, что земля сжигалась от его дыхания. Повсюду он атаковывал, то булавой, то мечом, воздух был наполнен звуками ударов его   булавы, и моя душа не стоит горсти грязи в сравнении с твоей мощью. Он разгромил нашу армию, и никто в мире не видел подобного чуда. Он заметил моё знамя и ударил своей булавой по моему седлу из шкуры леопарда, а оптом он схватил мой ремень и легко поднял вверх, будто бы я был комаром. Мой пояс лопнул, и я упал на землю, освободившись от его хватки. Я не вижу иного исхода, кроме как заключить мир, так как наша армия не справляется с его натиском. Земли, которые Феридун дал Туру, теперь передались мне, и тебе следует отказаться от древнего стремления к мести. Ты знаешь, как выглядит то, что выдаёт себя за другое – это всегда плохое для дела. Для тебя война с Ираном – это игра, но ясно, что для твоей армии тяжело играть в эту игру. Посчитай, как много золотистых шлемов и щитов, арабских лошадей с золотыми сбруями, как много индийских мечей с золотыми ножнами и скольких великих воинов разгромил Кобад. А самое худшее то, что твоё имя и репутация может никогда и не восстановиться от разрушения. Не думай о прошлых обидах, постарайся примириться с Каем Кобадом. Если ты решишь избрать другой путь действий, армии могут прийти к тебе со всех четырёх направлений. С одной стороны – Ростам, слепящее Солнце, от которого нет защиты, с другой – Карен, никогда не знавший поражения, с третьей -  Кешвад со своей золотой диадемой, атаковавший Амол, а с четвёртой – Мехраб, хозяин Кабола, управляющий армиями Заля».

Пашанг просит мира

Глаза царя турок наполнились слезами, когда не слушал слова Афрасияба. Он приказал писцу принести бумагу и мускусмовые чернила. Каллиграфия письма этого человека была настолько красивой, что он был достоин звания мастера, и она была украшена цветами  и рисунками. Пашанг диктовал: «Во имя повелителя Солнца и луны, даровавшего нам власть, пусть будет благословенна душа Феридуна, кто был основой для родословной.
Исходя из своих амбиций о власти, троне и короне, тур злобно поступи с Ираджи, и есть много того, что стоит сказать об этом; теперь их ссоре должен быть положен конец. Манчучехр взял реванш за смерть Ираджи, а Феридун показал происходящее, если разделить земли на отдельные соглашения и перешли к войне, то мы самим себе испортили жизнь, самих себя мы ранили мечами и вызвали раздражение Бога, а потому мы не должны ничего наследовать ни в этом, ни в будущем мире. Мы должны восхвалять деление между Зальмом, Туром и Ираджи и  забыть мысли о мести, чтобы в этих землях было достаточно богатства, и они не оскудели, мы взяли их себе. Наши головы стали белы как снег, и земля окрасилась в цвет киновари от крови Каянидов, но в итоге человек обладает только той землёй, где сам и находился. Пять локтей земли – это всё, что мы наследуем, нас покроют полотном, и мы ляжем в могилы. Дверь честолюбия ведёт к печали  страданиям, и на наших сердцах будет лежать груз, пока мы живём в этом мире. Если Кай Кобад согласится с нашими мыслями, если его ум обратится к справедливости, то даже во снах, ни один наш человек не подумает о пересечении Оксуса, а персы не будут заходить сюда, кроме приветствий и сообщения о мире; в этом случае обе наши страны будут процветать и будут счастливы».
Царь запечатал письмо и отправил отряд, чтобы доставить письмо Каю Кобаду. Посланцы передали письмо, и подробно поговорили с Каем Кобадом. Он ответил: «Мы не нападали первыми. Первым был тур, убивший Ираджи давно в прошлом. Афрасияб преодолел Оксус и напал на Иран. Ты слышал о том, что он сделал с царём Назаром и если даже ты сожалеешь об этих злых поступках и хочешь возобновить наши договоры,  связи, то я не испытываю никакого стремления к мести, так как я готов покинуть этот скоротечный мир, то дарую тебе твою сторону Оксуса в надежде на то, что Афрасияб будет довольствоваться этим». И он, написав этот договор, посадил дерево в саду величия.
Но Ростам сказал ему: «ваше Величество, не ищите примирения заместо войны. Они не заслуживают мира. Дай им увидеть то, что я сделаю с их землёй, держа в руке свою булаву». Царь ответил ему: «Я никогда не видел ничего лучше справедливости. Пашанг – внук Феридуна, он и его сын достаточно много знают о военном деле. Мудрый человек не стремится быть в тени или быть несправедливым. Я подписал соглашение на шёлк, что даст тебе власть над Заволестаном до моря Аре. Пусть же ты наденешь корону и здесь сядешь на трон, освещая мир. Отдай Кабол Мехрабу, но держи своё копьё опущенным в яд, ведь там, где царство – там и война, однако царство может быть великим». Он надел золотую корону на голову Ростама, и повязал на его поясницу золотой пояс как символ владения территориями. Ростам поцеловал землю перед ним. Тогда Кобад сказал: «пусть трон никогда не опустеет и не останется без Заля. Мир не  стоит ни единого его волоса, и он напоминает нам о великих людях прошлого». Он отправил Залю царские золотые одежды, пояс и корону с рубинами и бирюзой. На пяти слонах они привезли ховдахи с бирюзой, сияющие сильнее, чем воды Нила. Ховдахи были задрапированы золотой парчой. Кобад отправил Залю сокровища, ещё невиданные ни одним человеком, прибавив сообщение: «Я хотел бы отправить тебе более великолепный подарок, и если я проживу долгую жизнь, то я увижу, что у тебя есть всё из этого мира». Он подыскал подходящие подарки Карену, Кешваду, Барзину, Кхерраду и Пуладу, подарив им, золотые и серебряные монеты, мечи, щиты, короны и пояса.

Кай Кобад отправляется в Истахр в Парсе

Затем Кобад отправился в Парс, где лежали ключи от всех его сокровищниц. Его дворцом был в Истахре, где правили славные цари Каянидов. Мир воздал ему дань уважения, так как он взошёл на трон, правя с мудрым великолепием согласно всем обычаям. Кобад сказал своим мудрецам: «От края до края этот мир мой. И если слон борется с комаром, то это будет нарушением справедливости и веры. Я желаю ничего, кроме правды для этого мира, чтобы не вызвать гнев Бога, который может обрушиться на наши земли. Удобство и комфорт идут из усилий, и где бы здесь ни была вода и земля – это всё моё сокровище. Города и армии мои  и моё царство держится на моей армии. Безопасно жить, защищаясь владыкой мира, означает быть мудрым и жить в мире. Пусть те, кто обладает богатством, делятся ими и будут благодарны мне за то, что я позволил им это. И голодающий и не могущий прокормить себя своим трудом обратится к моему двору, и я поприветствую всех, приходящих ко мне. Затем он напомнил примеры героев прошлого, дав миру процветание и справедливость».
Так он жил в мире целую сотню лет. Из всех царей, бывших в мире, кто может сравниться с ним: У него было четверо мудрых сыновей: первым был Кай Кавус, вторым Кай Раш, третьим – Кай Пашин, а четвёртым – Ашкас. Он правил сотню лет, и когда его силы начали ослабевать, он знал о близости смерти и об увядании зелёных листьев его жизни. Он позвал Кавуса и заговорил с ним о справедливости и щедрости. Он сказал: «Я готов к своему последнему пути. Опусти мой гроб в землю и займи место на троне. Этот трон дан нам из времён, незнаемых нами и наши слуги  у нас не имеют мудрости. Я чувствую себя так же счастливо, как и человек, пришедший со своими спутниками с гор Альбора. Если ты будешь править справедливо и праведно, то ты совершишь своё путешествие на небо, а если грехи и амбиции затмят твой разум, то ты обнаружишь тёмный меч, который будет использован против тебя же».
Он закончил речь, а затем покинул великолепный мир, обменяв свой дворец на гроб. Этот путь ведёт нас от пыли до исчезновения на ветру.

Война Кая Кавуса против демонов Мазандерана


Правление Кая Кавуса

Если благородное дерево выросло высоким и потом подвергалось угрозе, то его листья засыхают, корни слабнут, а его вершина начинает клониться к земле. И если оно ломается, то по весне должно уступить место молодому и цветущему, словно сияющая лампа. Если больная ветвь растёт из хорошего корня, то ты не должен проклинать корень. И так же, когда отец оставляет своё место, сыну объясняя тому секреты жизни, и если потом сын навлекает грех на имя отца и на его славу, называя себя чужим, а не сыном. Если  он в обиде  на пример отца, то он заслуживает того, чтобы страдать в руках судьбы. Это путь древнего мира, и ты не можешь сказать, что вырастает из Данного корня.
Когда Кавус занял место своего отца, весь мир был у него в подчинении. Он видел своё обладание всеми сокровищами мира и то, что земля слушалась его команд. Трон был его. Царский медальон и деньги, золотая корона, отделанная изумрудами, арабские лошади со струящимися гривами; он решил, что в этом мире нет ему равного.
В один день, он был в чудесном саду, восседая на золотом троне с хрустальными ножками, и пил он вино с персидскими мудрецами, разговаривая  о том, и о сём. Музыкант на самом деле бывший демоном, пришёл спросить царя и зрителей: «Я известен в Мазардеране из-за своего чудесного голоса, если я достоин предстать перед царём, то позвольте мне приблизиться к его трону. Камергер ушёл за занавес и сказал царю: «При входе стой музыкант с лютней, поёт он просто чудесно!» Кавус отдал приказ о принятии его, и они усадили музыканта вместе с его инструментом. И он начал петь:

«Моя страна – Мазандеран,
И пусть она навсегда будет процветать;
Круглый год в её садах цветут розы,
Дикие гиацинты и мириады растущих тюльпанов
Будут на склонах гор,
Её климат мягок и свеж.
Не жары и не холода, но весь год время весны.
Возрождает дуду её чудный воздух, и, кажется,
Что вода из роз бурлит в горных потоках.
В любой месяц можно
Видеть дикие тюльпаны,
Ставящие точки на склонах холмов и зелени лугов.
Её девушки – помощницы чудесны по виду,
И хороша охота там, есть и богатство, и золото».

Пока Кавус слушал его песню, ему пришла идея о завоевании Мазандерана своей армией. Он сказал своим воинам: «Мы провели наше пиршество, и пока храбрец бесценно проводит время, слабые становится сильными. Мой трон более велик, нежели троны Джамшида, Заххака или Кая Кобада, и моя справедливость превыше их, а также в своих достижениях я должен превосходить их, у царя должно быть желание завоевать весь мир. Когда знать услышал эти слова, то ничего не сказали в ответ. Они нахмурились, и их лица стали желтоватого цвета – никто из них не хотел войны с демонами. Открыто никто и ничего не сказал, но в тишине они вздохнули. Тус, Гударщ, Кешвад, Гив, Кхеррад, Горгин и Бахрам сказали: «Мы – твои рабы и по твоей команде топчем землю». Но позже они вместе сели и обговорили слова царя: « И откуда такая беда? Если то, что сказал царь своими приближённым, не забудется, то мы увидим новую беду для Ирана. Там же не останется нам ни страны, ни воды и ни земли, даже Джамшид, обладавший троном и кольцом с печаткой, кому подчинялись птицы и демоны, никогда не подумывал о войне против демонов из Мазандерана. И Феридун, имевший те же знания в магии, никогда не считал это возможным». Затем Тус сказал: «Храбрые военноначальники, опытные в битвах, есть только  одно решение этого, и тогда будет не так трудно добиться желаемого нами мы должны послать гонца к Залю и сказать ему: "Немедля, приходи!" Если твоя голова грязна, то отмой же её. Он должен быть способен дать царю мудрый совет, сказав о том, что Ахриман положил в его голову такие идеи, и никто не должен открывать двери перед ждущим демоном. И пусть Заль сумеет вылечить его ум, а если нет, то придёт конец нашему успеху и счастью». После того, как они долго обсуждали эту проблему, они стали снаряжать гонца. Он быстро достиг Заля и передал ему сообщение: «Знать переедет приветствия Залю, сыну Сэма. Случилось странное событие, и наши умы могут сжиться с ним. Если ты не готов помочь нам, никто не останется жив, и наша страна исчезнет. Ахриман ввёл нашего царя в заблуждение. Он не желает жить так, как жили наши предки, он впустую тратит своё богатство, и  ничего не накапливает, и он хочет напасть на Мазандерана. Если ты задержишься даже, чтобы почесать голову, царь оставил брошенными на ветер все сложности, взятые тобой от службы Каю Кобаду. Душу царя окутали злые мысли, и всё сделанное вами с львёнком Ростамом нам кажется ветром». Заль был сильно обеспокоен тем, что листья царского дерева стали жёлтыми. Он сказал: «Кавус – высокомерный человек, никогда не ощущавший ан себе жара и холода мира. Царь дожжен быть тем, над чьей головой годами светят Солнце и луна. Он считает, что дворяне и простолюдины  дрожат перед его мечом. И не будет удивительно, если моему совету он не уделит внимания. Мне будет больно, если он не послушает меня, но если свет будет в моём сердце, и я забуду о терпимости у царю, то ни Бог, ни царь и ни один Иранский герой не одобрят меня. Я пойду к нему  дам ему тот совет, который могу. Это будет лучше для него самого, но если он настоит на принятом им решении, то дороги – то открыты, и Ростам будет здесь со своей армией».
Заль провёл всю длинную ночь в глубоких раздумьях, и когда солнце показало свою корону над горизонтом, он вместе со знатью отправился к царю. Новости достигли Туса, Гударза, Гива, Бахрама, Горгина и Рохама, говоря о прибытии Заля в Иран, и теперь его флаг стал видим. Командиры армии вышли встретить  его, призвав на него благословение, а после провели его ко двору. Тус сказал ему: «Мы благодарны за твоё решение о помощи Иранской знати и говорим об этой неприятности от нашего же имени. Мы все исполнены добром для тебя с уважением к славе твоей короне». Заль отвечал: «Когда человек живёт годы, то он помнит совет старших, и потому небеса справедливо поступают по отношению к нему. Мы не должны скрывать от Кавуса наш совет, ведь он вправду нуждается в нём. Если он проигнорирует предлагаемую нами мудрость, то в будущем он пожалеет об этом». Они ответили Залю в один голос: «Мы слушаемся твоих команд, и решили то, что никто и ничто не сравнится с твоим советом».
Группа прибыла ко двору, Заль шёл впереди, а иная знать шла позади него. Когда Заль увидел Кавуса, во всей красе, сидящего на троне, то он безропотно положил руку на грудь и наклонил свою голову. Он молвил: «Повелитель мира, чья голова находится выше, чем головы всех других людей из благородных, никто не видел подобного тебе царя, занимающего трон или носящего корону, подобную твоей, а небеса никогда не слыхали об удаче, данной тебе. Пусть все твои годы будут заполнены победами и процветанием, а твоё сердце – знаниями, а голова - мудростью». Царь воздал должное и усадил Заля рядом с собой. Он спросил Заля о сложностях путешествия, о новостях героев его страны и о Ростаме. Заль ответил: «Живи победоносно и счастливо, твой успех приносит процветание всем, и они гордятся твоим покровительством». Затем он начал говорить о самом деле и сказал: «Они проходят для нас, и небеса обращаются вокруг тёмной земли; Манучехр покинул великолепный мир, оставив богатства и дворцы, и также мы помним Зава, Назара и Кая Кобада. Все эти цари вместе со своими армиями никогда и не думали о нападении на Мазандеран:

Она – страна демонов и волшебников,
Вкрадчивой лжи, заклинаний и тайного волшебства;
Если ты нападёшь на них,
То не увидишь вновь
Золото, которым владеешь, ни своих людей.
Никто не победит их: ни в тайне, ни в битве и ни подкупом.
Забудь о завоевании Мазандерана,
Ни один царь ещё не планировал это.
Эта знать – твои слуги, но, как и ты,
Вы все рабы перед Богом во всех действиях.
Не проливай их благородную кровь, и из жадности
Не сажай ты в землю амбиций злое семя,
Ведь из него вырастет дерево, чьи корни
И задранные ветви питают отвратительные плоды».

Кавус ответил: «Я не нуждаюсь в твоих мыслях по этому поводу. У меня есть больше силы, чему Джамшида и Феридуна. И у меня армия больше, и много мужества, чем у Манучехра или Кая Кобада, никогда не решившихся атаковать Мазандеран. Этот мир управляется острым мечом. Ты вытащил свой меч и завоевал весь мир, так почему же я должен не видеть мира, в котором я могу также сделать? Они будут подчиняться мне или же я заставлю их сделать это с помощью своего острого меча, а иначе я опустошу Мазандеран от его жителей, и наложить на них большие налоги. В моих глазах они презренны: волшебники и воины – все похожи друг на друга. И ты должен услышать о том, как мир очистится от них. Вместе с Ростамом стой позади и будь защитником Персии. Создатель мира – мой союзник, и главы демонов – моя добыча. Если в этой войне ты не поможешь мне, по крайней мере, не говори мне об изменении планов».
Заль увидел отсутствие смысла слов царя и сказал: «Ты – царь, и мы – твои рабы, и мы говорим лишь из-за заботы наших сердец о тебе. Если ты говоришь из-за справедливости или от её отсутствия, мы должны дышать и ходить согласно твоей воле. Я сказал то, что должен был сказать, находящееся в моём сердце. Человек не может избежать смерти, не может закрепить глаза неба с помощью иглы и не может сдержать его. Даже цари не могут сделать эти три вещи. Пусть сияющий мир будет на твоей стороне, и пусть ты никогда не вспомнишь о моём совете, пусть ты не пожалеешь о своих действиях, и пусть  твоё сердце будет мудрым и сияющим от веры».
Затем Заль быстро простился с царём, его сердце затмилось тревогой от новостей об отбытии царя. Когда он покинул двор, Солнце и луна затмились перед его взором. Тус, Гударз, Бархам и Гив вторили ему. Гив сказал Залю: «Я надеюсь, Бог направит Кавуса, так как если Бог не сделает это, то мы сможем также счесть его потерянным. Пусть грехи, нужда и смерть обойдут тебя, а твои враги будут не способны повредить тебе. Куда бы ни прошли, везде мы слышим хвалу о тебе, ты проделал это трудное и неблагодарное путешествие ради своих героев». Один за одним обнимали Заля, а после тот отправился в Заволестан. Как только он отбыл, Кавус приказал Тусу и Гударзу готовить обозы и вести армию на Мазандеран.

Кавус прибывает в Мазандеран

Когда ночь превратилась в день, и воины стали готовы к выступлению на Мазандеран, Кавус доверил Миладу управление Ираном, дав ему своё кольцо с печаткой, власть и ключи от своей сокровищницы. Он сказал: «Если придут враги, то тогда обнажил меч войны. Ростам и Заль будут твоими хранителями от любой беды». На следующий день послышался грохот барабанов, а Гударз и Тус маршировали во главе армии. Кавус шёл вместе с ними, наслаждаясь лоском своей армии, и когда Солнце и луна сели, он встал лагерем у горы Аспруз. То место, где Кавус решил отдохнуть и поспать, было домом для чудовищных демонов, этого места боялись даже слоны. Кавус сидел на троне с золотой накидкой, а воздух был заполнен запахами вина. Вся знать сидела перед Кавусом, и они проводили ночь с вином в пространных разговорах. На рассвете они  встали, и, одев пояса и шлемы, предстали перед царём, приказавшему Гиву собрать тысячу воинов с булавами и держать путь в Мазандеран. Он сказал: «Каждого, кого вы увидите, молодого или старого, убивайте, разделяя души и тела. Сжигайте любые постройки, обратите день в ночь так, чтобы демоны поняли, что мир общается от колдовства». Гив затянул пояс и, покинув царя, набрал из своей армии группу людей. Он прошёл с ними до границ Мазандерана, и там воины обрушили мечи и булавы на местных жителей. Он пришёл в город, бывший словно рай, заполненный всеми видами богатств и удовольствий. На каждой улице и в каждом строении было более тысяч служанок, носящих медальоны и серьги, а их лица светились будто Луны, обращённые диадемами. И повсюду в том городе были золотые сокровища, монеты и драгоценные камни, и там же были бесчисленные стада животных, ходящих по окружающей сельской местности. Ты бы сказал, что это – настоящий рай.  Они рассказали Кавусу о славе и красоте этого места, прибавив то, что Мазандеран в дружбе с Небесами, что весь город был украшен как храм идолопоклонников с его китайской парчой и цветами, а женщины там были словно гурии, и их лица были будто цветущие гранатовые деревья.
В той области иранцы мародёрствовали, а после новость о них достигла царя Мазандерана, его сердце заполнилось болью, а голова – тревогой. Одного демона с его двора звали Сан-Джех, его душа и тело отставили друг другу от этой новости. Царь сказал ему: «Иди как Солнце к Белому Демону и скажи ему о большой армии иранцев во главе с их царём Кавусом, о его мародёрствах в Мазандеране. Скажи, что если он не придёт к нам на помощь, то здесь не останется никого живого».
Санджех передал сообщение царя Белому Демону, а тот ответил: «Не отчаивайся от такого  удела, я немедленно приду вместе с мощной армией и выкину их из Мазандерана».
Когда наступила ночь, над армией раскинулась чёрная туча, сделав мир чёрным как лицо африканца. Земля казалась морем угля, из которого скрылся весь свет. Казалось, над ними навис огромный шатёр из дыма и смолы, а человеческие глаза были попросту бессмысленными. Когда ушла ночь - настал день, глаза половины персидской армии были мрачны, а головы их предводителей были заполнены гневом по отношению к царю. Из-за этого погибли многие мужчины, армия никогда не знала подобной беды. Царь также стал ослеплённым, и его действия приносили армии зло, их богатства были разграблены, а его солдаты были взяты в плен. В своей беде Кавус сказал: «Разумный советник ценнее богатств». Неделю персы так страдали, и, в конце концов, никто из армии не мог видеть на восьмой день Белый демон воскликнул:

«Кавус – ты как бесполезная дрожащая ива.
А ещё ты когда-то думал, что твоя армия ворвётся
В Мандезеран, и твои силы словно
Силы бешеного мамонта, когда ты наносил удар.
С тех пор как ты занял трон Персии,
Мудрость покинула тебя, а здравый ум исчез
Здесь конец всему, что ты искал,
Здесь кара за твою борьбу!»

Затем он выбрал 12 тысяч демонов с кинжалами, и поставил их следить за персами, головы военноначальников персов наполнив горем. Демоны кормили их  пригоршнями отрубей, потому все дни были заполнены страданиями, также  они забрали все сокровища царя. Включая его корону, украшенную рубинами и бирюзой, отдав их самих командующему армии Мазандерана -  Арзхангу. Белый Демон сказал ему: «Скажи царю, чтобы больше не говорил об Аримане; персидский царь и его армия никогда больше не взглянут на сияние Солнца и луны. Я не убил их, только так они узнают как сильно боль отличается от удовольствий. Они медленно умрут, крича т горя, и никто не уделит им внимания». Когда Арзханг услышал это сообщение, то отправился к царю Мазандерана, взял персидских воинов в плен и отобрал их сокровища, лошадей с их украшениями.

Царь Кавус посылает сообщение Залю о случившемся

Затем с болью в сердце Кавус послал быстрого гонца как полёт птицы и дым, рождённый от ветра, к Залю и Ростаму в Заволестан, чтобы тот сказал им: «Удача изменила мне и нанесла тяжёлый удар, а пыль покрыла мой трон и корону. Разворот небес отдал моё богатство и мою армию из великих воинов, прекрасную словно весенние розы, всё это я отдал демонам; ты сказал о том, что придёт ветер и всё унесёт прочь. Теперь же мои глаза потемнели, и от меня ушла удача. Моя царская голова заполнена усталостью и ранами, и она держится когтями Аримана, моё жалкое тело лишается своей души. Когда я вспомнил данный тобой совет, то мне выступил холодный пот. Я не мудро делал дела, я не следовал твоему совету, и промах моей мудрости навлёк на меня беду. Если сейчас ты не придёшь мне на помощь, всё, полученное нами, будет утеряно».
Гонец рассказал Залю всё, что знал, слышал или видел. Заль в горе вцепился в свою кожу, но ничего не сказал, будь другу или врагу. В своём сердце он видел те пороки, которыми Кавус уже давно страда. Он сказал Ростаму: «В нашем царстве мы не должны ни есть, ни пить, ни восторгаться, потому что царь мира попал в сети Аримана, и к персидской армии пришла беда. Ты должен оседлать Ракша и схватить свой меч мести. Судьба привела тебя в этот день. В этом сражении против Аримана ты не должен отдыхать или переводить дыхание. Покрой свою грудь тигровой шкурой и из своего разума выкинь все мысли о сне. Какой человек, видевший твоё копьё, может быть спокоен в душе? Если ты сражаешься против моря, то оно заполняется кровью, а при звуках твоего голоса горы рассыпаются, становясь равнинами. Арзханг и Белый Демон не должны иметь шансов сбежать живыми. Твоя тяжёлая булава должна ударить по шее царя Мазендерана и раздробить её на куски».
Ростам ответил: «Путь долог, как же я могу идти без солдат, сопровождающих меня?» Заль сказал: «Из того царства есть два пути, и оба заполнены трудностями и опасностями. Один взял себе Кавус, а другой лежит через горы и займёт две недели. Если ты пойдёшь длиной дорогой, то встретишь львов, демонов и тьму, и твои глаза будут запутаны видимым. Если ты пойдёшь кратчайшим путём, то ты придёшь к чудовищным вещам, и тогда путь Бог придёт к тебе на помощь. Это тяжёлый путь, но пусти по нему Ракша, и ты пройдёшь живым через опасности. В темноте ночи до самого рассвета я должен молиться Богу, чтобы я вновь увидел твои плечи и грудь, и булаву, и меч в твоей руке, но если будет воля Бога на покрытие твоих дней тьмой, то как человек может предотвратить это? Пришедшее к нам должно быть принято. Никто не может вечно оставаться в этом мире. И даже, если он в этом мире уже долгое время, в итоге он отправится в другое место. Если человек оставляет за собой благородную репутацию, то он должен горевать, когда будет уходить».
Ростам ответил своему отцу: «Я затянул свой пояс и готов подчиняться тебе. Великие воины прошлого не имели выбора идти в ад или нет, и те, кто не испытывали жизнь – не выбирали встречу с хищными львами, но я готов ко всему и не прошу себе союзников, кроме Бога. Я должен посвящать своё тело и душу царю и должен разбить колдунов с их талисманами. Я должен спасти персов, которые до сих пор живы, и я не оставлю ни  Арзханга, ни белого демона, ни Санджеха, ни Кулад Ганди и ни Бида живыми. Я клянусь именем единого Бога, создавшего этот мир, что Ростам не слезет с седла Ракхша, ни свяжет руки Арзханга в узлах похожих на камень и не повесит ярмо на его плечи, а Ракш ни растопчет голову Кулада и  его мозги под своими копытами». Заль обнял Ростама и призвал на него многие блага, а Ростам со своими покрасневшими щеками и твёрдыми в решимости сердцем оседлал Ракхша. Рудабех вышла к своему сыну, её лицо было залито слезами, и Заль также горько плакал над ним. Они простились с ним, не зная увидят ли его когда-нибудь. Так устроен мир, и мудрый человек знает об этом, и каждый новый день уносит из тебя зло мира.







































Семь испытаний Ростама

Первое испытание: битва Ракхша против льва

Ростам выехал из Систана, находясь в приподнятом настроении, а его лицо светилось радостью. За счёт поездки на Ракхше днём и ночью он совершил двухдневное путешествие за один день. Он устал и проголодался, и увидел впереди себя равнину, заполненную дикими ослами. Он направил Ракхша вперёд, и тот осёл, которого он поймал, был неспособен сбежать. Ни одно животное не могло сравниться со скоростью Ракхша и арканом Ростама. Ростам-лев бросил аркан, и его петля упала на голову храброго осла. Затем с помощью тетивы и сложил вместе шипы и ветки, отправив их в пламя, а после, сняв шкуру со зверя, он приготовил его на огне. Ему не нужен был ни стол, ни поварской горшок, он просто кушал свежее мясо и выбрасывал кости. Он снял поводья Ракхша и дал ему побродить по ближайшему лугу. Затем Ростам сделал себе кровать из камыша и доверился безопасности места, которого должен был бояться. Тростниковая кровать скрыла логово льва и ни один слон не смел беспокоить камыши.
Когда прошёл один час ночи, в своё логово вернулся хищный лев. Среди камышей он увидел огромного спящего воина и бодрствующую лошадь, стоящую перед ним. Он сказал самому себе: «В начале я должен сбить и обезвредить лошадь, чтобы я мог вонзить когти в наездника». Он рванулся к Ракхшу, чей дух вспыхнул словно пламя. Ракхш опустил свои передние копыта на голову льва, а свои острые зубы вонзил в его спину. Он бросил льва на землю, разорвал его на куски и вышел невредимым из этой схватки с диким зверем. Когда Ростам поднялся, то увидел то, что мир львов на самом деле потемнел и стал неуютным; Ростам сказал Ракхшу: «Ты - культурное животное, и кто же сказал тебе о сражении со львами? Если бы тебя убили, то как бы я отправился в Мазандеран вместе с моей тяжёлой булавой, шлемом и луком с лассо? Если бы ты разбудил меня, то я укоротил бы твоё сражение со львом».

Второе испытание Ростама: он ищет источник воды.

Когда поднялось Солнце, став выше гор, от сладкого сна Ростама разбудило беспокойство. Он подтянул Ракхша вниз, надел на него седло и помолился Богу. Перед ним была тяжела предстоящая дорога, и он должен был идти вперёд, не зная, с чем столкнётся. Уставшими стали ноги Ракхша, а язык  наездника обуревал жар и жажда, Ростам спешился, и, держа в руке копьё, заковылял вперёд как пьяный человек. Он искал какой-либо способности себя, и, подняв своё лицо к небу, произнёс: «Повелитель справедливости, приведи все боли и трудности к концу, и если тебе приятна моя боль, то моё богатство копиться в ином мире. Я путешествую в надежде на то, что Бог проявит милость к царю Кавусу и то, что я смогу освободить персов из плена демонов, сделав это по команде Бога. Они грешны и забыты тобой, но они верят в тебя, и они – твои рабы. Тела у многих в синяках и кровоподтёках, они слабы и обезумели от жажды». Затем Ростам упал на горячую землю, а плоть его языка лопалась от жажды. В тот момент он увидел барана с толстыми ногами, скачущего перед ним, и он подумал: «Где этот баран нашёл себе воду? Точно, это милость Бога, чтобы показать мне животное именно в этот момент!?» В правой руке он сжал меч, и, восславив имя Бога, поднялся на ноги. Держа свой меч, он последовал за животными, ведя Ракхша другой рукой поводья. Баран привёл его к потоку, и Ростам обратил взгляд к небу и сказал: «Отвернувшийся от тебя не имеет мудрости, когда нас подстерегают трудности, то  он – единственный источник помощи». Затем он призвал благословение на барана, сказав: «Пусть твои пастбища всегда будут зелёными, и гепарды никогда не посмотрят на тебя как на добычу, пусть стрелы пущенные из лука любого стреляющего ломаются об тебя и всегда теряются. Ведь благодаря тебе выжил Ростам, и если бы тебя не было, то подумал бы о похоронном саване,  подготовился бы  стать жертвой драконов или волков». Затем он снял седло с Ракхша и в чистой воде обмыл всё его тело так, что теперь оно засияло словно Солнце. Когда он досыта напился, он решил поохотиться. Его колчан был полон стрел, и из лука он подстрелили дикого осла, чьё тело было будто тело слона, он снял с него шкуру, и когда он разжёг огонь, то затащил тушу в поток, а после пожарил на огне. Он вцепился в свою пищу, вырывая кости руками, затем он пошёл назад к ручью вкруг и до полуночи щипал траву.

Третье испытание Ростама: сражение с драконом

Дракон, не упустивший ещё ни одного слона, возник на равнине. Рядом было его логово, и даже демоны побаивались пересекать его тропу. Когда он приблизился, то увидел спящего Ростама и бодрствующего Ракхша, он взревел как лев. Дракон подумал о том, кто же пришёл вместо его сна, потому что никто туда не смел заходить, даже демоны, слоны и львы там не появлялись. А если кто-то туда и совался, то не избегал драконьих зубов и когтей. Он ринулся к Ракхшу, а тот подбежал к Ростаму и разбудил его. Не медля, Ростам встал, готовый к сражению, но он высматривал дракона в темноте, а тот исчез в ночи. В своём раздражении Ростам пожурил Ракхша за то, что тот его разбудил. Он вновь уснул и вновь из темноты появился дракон. Ракхш снова ударил по подушке Ростама, а после  копытом об землю, и Ростам вновь проснулся. Он вскочил, а  его лицо было желтоватым от тревоги, но не увидел ничего, кроме темноты. Он сказал своей доброй и милой лошади: «В темноте ночи ты должен спать, а вместо этого ты будишь меня, почему ты так хочешь, чтобы я бодрствовал? Если ты ещё раз побеспокоишь меня, то своим мечом я отрублю тебе ноги. Я пойду пешком и протащу свою пику и булаву до Мазандерана». И в третий раз он лёг спать, используя бардинг Ракхша как матрас и покрывало. Ужасный дракон взревел, и, кажется, его дыхание было огнём, а Ракхш ускакал прочь, боясь приблизиться к Ростаму. Его сердце разрывалось на две части. Одна боялась Ростама, а вторая – дракона. Но его призыв Ростама, вернул в нём героя, тогда он закричал и вскочил, а его копыта сильно били по земле. Ростам проснулся от сладкого сна, будучи в ярости на своего коня, но именно в то время Бог пролили свет, и дракон не мог более скрываться. Он быстро выхватил свой меч и земля озарилась от битвы. Он окликнул дракона: «Скажи мне своё имя, потому что отныне ты не увидишь желаемого тобой мира. Было бы неверно с моей стороны убить тебя, не узнав имени». Ужасающий дракон произнёс: «Никто и никогда не избегал моих когтей, вся равнина принадлежит мне, как и небо, и воздух  над ней. Орлы не осмеливаются пролетать над ней, и даже звёзды не смотрят на неё». Он остановился, а затем сказал: «Что тебе твоё имя, если твоя мать должна тебя оплакивать?» Герой ответил: «Я –Ростам, сын Заля, сына Сэма из рода Ариман». Затем дракон прыгнул на Ростама, но не его не избежал, потому что когда Ракхш увидел силу массивного тела дракона, он сложил уши и вонзил свои зубы в драконьи плечи. Он рвал плоть дракона, и подобный льву Ростам дивился его свирепости. Ростам ударил его мечом, отрубив голову дракона, яд из его нутра хлынул рекой. Земля под телом скрылась под потоком крови, а Ростам сильно выдохнул, когда взглянул на дракона, и после увидел, что вся тёмная пустыня была заполнена кровью и ядом. Этого вида он испугался  и в ужасе вновь и вновь шептал имя Бога. Он вошёл в поток и обмыл своё тело и голову, призывая на мир власть Бога. Он сказал: «Ты дал мне силу, ум и умения, так что в моих глазах демоны, львы и слоны -  ничто вместе с безводными пустынями и великими реками, подобными Нилу. Но врагов – то много, а годы коротки». Когда он окончил молитву, а затем он оседлал Ракхша, и отправился далее через страну колдунов.

Четвёртое испытание Ростама: он убивает ведьму

Ростам скакал долгое время, а когда солнце начало уходить с неба, он увидел место с растениями и деревьями, там также были и бегущие потоки так, как будто бы там был сад молодого человека. Ростам увидел поток, сверкающий словно глаз фазана, а рядом с ним золотой кубок, заполненный вином. А рядом с ним были жареная курица и хлеб вместе с цукатами и солонкой, то был праздник колдунов, которые быстро исчезли, заслышав приближение Ростама. Он спешился и снял седло со спины Ракхша. Он поразился, увидев курицу и хлеб, усевшись рядом с ручьём. Он наполнил золотой бокал вином, а рядом с ним была лютня; всё было так, будто бы пустыня был залом, готовым к празднику. Ростам  взял лютню и начал играть на ней, сочиняя песню о себе. Делал он это так:

«Эта песня о Ростаме,
Ему были даны несколько дней счастья от небес.
Он сражался в каждом бою на любой земле,
Его кровать – склон холма ил пески пустыни,
Демоны и драконы – его повседневная добыча;
Дьяволы и пустыни создают утомительный путь,
А судьба приносит ароматы цветов и вина.
А чудесные перспективы есть, но редки для меня.
Я всегда борюсь с врагами,
И разные упыри, и леопарды всегда попадаются мне».

Его песня достигла ушей одной колдуньи, ведьмы, одетой как юная девочка, прекрасная как весна и красивее картин. Она подошла к Ростаму, полная цветов и ароматов, и села рядом с ним, спрашивая его. Ростам молча поблагодарил Бога за то, что на равнинах Мазандерана он нашёл место праздника и вино, а также он нашёл прелестного молодого стюарда по винам в женском обличье. Он не знал о том, что она была злодейской колдуньей, Ариманом, переодетым в цвета весны. Он дай ей миску с вином, поблагодарив Бога за все его хорошие дела. Но как только он упомянул милость Бога, лицо ведьмы поменялось, её душа не понимала подобных вещей, а её язык не мог выговорить подобной молитвы. Она стала чёрной при упоминании имени бога, и когда Ростам увидел это, то быстро как ветер накинул на неё аркан, а прежде, чем она сообразила, её голова была в петле. Он сказал ей: «Кто ты? Скажи мне. Покажи мне своё истинное обличье». Неожиданно появилось высохшая старая женщина, находящаяся в его петле. По виду она была уродливой, лживой и порочной. Ростам полоснул её своим кинжалом, и сердца других колдунов пришли в ужас от такого зрелища.

Пятое испытание Ростама: захват Олада

Оттуда Ростам продолжил свой путь, неся с собой озабоченность  достижения своей цели, скача вперёд, пока ни прибыл в место, которое никогда не освещалось Солнцем. Ночь была темна словно лицо Аримана, и там никогда не было видно ни Луны и ни Солнца. То место выглядело так, будто бы Солнце было, где прикованным, а звёзды попались в петлю аркана. Он ослабил вожжи на то время, пока высматривал окружение, но не было видно ни склона и ни потока, бегущего во тьме. А затем он попал в освещённое место, где трава была как зелёный шёлк, усеянный с молодыми побегами пшеницы. Казалось, что древний мир взращивает молодой, покрытый зелёными ростками и потоками, текущими то там, то тут. Одежда Ростама стала мокрой от пота, и он сильно нуждался в отдыхе и сне. Он снял с груди тигровую шкуру и отложил свой шлем, который также утопал в поте. Он положил и то, и другое на Солнце и подготовился ко сну. Он снял с Ракхша узду, дав ему побродить там, где он захочет среди молодой пшеницы. Когда его тигровая шкура и шлем высохли, он вновь их одел, и как лев лёг на груде растений.
Но человек, посланный туда для слежения за животными, и держал бы их подальше от пшеницы, увидел Ракхша и побежал к нему, на ходу крича. Затем он увидел Ростама и ударил палкой ему по ногам, а когда Ростам проснулся, то завопил на него: «Ты – Ариман, зачем ты дал своей лошади бродить среди пшеницы, портя владения того, кто никогда не сделал тебе ничего плохого?» Ростам взбесился от таких слов и вместо ответа он вскочил и схватил человека за уши, развернул и скрутил его, начав с головы. Жертва подняла с земли свои уши и закричала от удивления от поступка Ростама. Хозяин этой земли звался Оладом, и он был красивым храбрым и молодым человеком, и раненный слуга пошёл к нему, неся в руке свои окровавленные уши. Он сказал: «Я пошёл убрать лошадь от пшеницы и потоков. Она принадлежала чёрному как демон человеку, одетому в леопардовую шкуру и шлем как Ариман или спящий дракон. И когда он увидел меня, то подпрыгнул, и, не сказав ни единого слова, оторвал мои уши и бросил их на землю». Олад вместе с группой дворян решил отправиться на охоту на луга, решив выследить льва, но когда он услышал эту удивительную историю, рассказанную слугой, то дёрнул поводья и  отправился туда, где был Ростам. Как только Олда и  его компаньоны появись перед Ростамом, который оседлал Ракхша, и, обнажив свой сверкающий меч,  направился к ним, словно был угрожающим облаком. Олад спросил у него: «Какое твоё имя? Что ты за человек, и какому царю ты поклялся в верности? Вздорные львы не могут пройти этот путь».
Ростам сказал: «Моё имя – облако, если облака могут сражаться как львы, то я могу обрушиться вниз дождём копий и мечей, отрубая головы дворянам. Если ты ушами слышишь моё имя, то это может заморозить твою кровь. Среди любой компании слышал ли ты когда-нибудь о луке и аркане Ростама? Ты знаешь, что мне жаль ту мать, что выносила такого сына как ты? Хранительница саванов или плачущая на поминках – такая мать. Пусть твои близкие друзья простят меня, но выступать против меня, также бессмысленно, как и бросать в небо грецкие орехи в надежде, что они там пустят корни». Затем он накинул петлю на его седло, обнажив свой смертоносный меч, и с каждым ударом он отрубал по две головы. Ростам был словно лев, напавший на стадо баранов, и вскоре земля была усеяна мертвецами. Вся равнина наполнилась пылью от скачущих всадников, стремящихся к пещерам и горам. Ростам следовал за ними, пыль обратила ночь в день, и когда он догнал Олада, то кинул аркан и поймал его за голову. Ростам скинул его с лошади, связал его руки и сказал: «Если ты скажешь мне правду, если я не найду в тебе лжи; скажи, где Белый Демон и как я могу найти Кулад Ганди и Бида, и где заключён Кавус, и покажи мне того, кто сделал такое зло? Сделай это и не пожалеешь об этом, своей булавой я низвергну царя Мазандерана, и ты будешь править на его месте до тех пор, пока не соврёшь мне».
Олад ответил ему: «Убери злобу из своего сердца, и однажды взгляни на то, что ты делаешь. Не убивай меня без причины, ты получишь от меня всё, что захочешь. Я покажу тебе, где живёт Белый Демон и то место, где как ты надеешься, заключён Кавус. Я покажу тебе существующую дорогу. Отсюда до места заключения Кавуса сотня фарсахов. Оттуда до Демона ещё сотня. За это расстояние ты увидишь никем не измеренные пещеры. Это ужасное место между двумя горами, и даже удивительная птица Хома не может летать над этими вершинами. Там находятся двенадцать тысяч свирепых демонов, живущих там и следящих в ночи. Кулад Ганди – их лидер, а Бид и Санджех – его слуги. Ты увидишь у одного из них тело – гору с грудью и плечами в десять локтей шириной. Несмотря на твою большую силу и умение скакать, владеть булавой и мечом, тебе будет худо сражаться против таких демонов. После того, как ты пересечёшь те места, ты придёшь на равнину с разбросанными скалами, там олень не может пройти, демон – повелитель тех мест, а все другие демоны – его слуги. А после этого ты  придёшь к реке шириной в два фарсаха, а далее будут земли собакоголовых людей. Имеющих мягкие ступни, и будет то как высокое строение в триста фарсахов в ширину. Те места зовутся Баргуш и оттуда до места, где сидит царь Мазандерана идёт ужасно  трудное путешествие. За теми землями следят больше шести сотен тысяч всадников, все они богаты и имеют превосходную броню. И ни один из них не несчастен и не беде. У них есть тысяча и две сотни боевых слонов, и для них нет места в их городах. Даже если ты сделан из железа, то выживешь в тех землях, будучи один. Мощь Аримана обнаружит тебя!»
Ростам засмеялся и сказал:
«Только покажи мне, как туда добраться, тогда они увидят
Цену себя при встрече со мной.
Ты узнаешь, что может сделать один громадный человек
Против свиты демонического царя.
Его защищает воля создателя мира.
 И поможет моему мечу и стрелам, и моим умениям,
Тогда впервые они ощутят силу и мощь моего тела
И почувствуют булаву, которой я сражаюсь.
Их шкуры порвутся от  страха, и галопом они ускачут,
Убегут с ужасом внутри, а я уничтожу
Всё, что  увижу на своём пути
К Кавусу: вперёд, я начинаю идти!»

Шестое испытание Ростама: сражение с Арзхангом

Ростам не отдыхал ни при свете дня, ни в темноте ночи, постоянно стремясь к горе Аспруз, куда Кавус привёл свою армию и был повержен демонами и их магией. Кода прошла половина ночи, на равнине стал слышен дикий шум, и по всему Мазандерану зажглись огни и свечи. Ростам сказал Оладу: «Где то место, откуда огонь идёт влево и вправо?» Олад ответил: «Это – граница с Мазандераном, там местные жители спят всего по два часа за ночь. Их лидеры Кулад Арзханг и Бид, а также все воины, что следуют за Белым Демоном издают такие дикие крики и вопли». Ростам вновь заснул, и когда взошло Солнце, он крепко привязал Олада к дереву. Затем он прицепил к седлу булаву своего деда и поскакал в Мазандеран, его сердце было заполнено вариантами побед. Он одел на свою голову царский шлем, и его накидка из шкуры тигра вскоре пропиталась потом. Он стремился найти Арзханга, и когда он пришёл к армии демонов, он издал великий крик, кажется поделивший море и горы. Арзханг услышал этот крик и вышел из своего шатра. Ростам увидел его и направил своего коня к нему, устремившись как огонь. Он схватил его за голову и за уши, а другую руку положив  ему на плечо, оторвал голову демону,  словно был бы хищным львом, бросив окровавленную голову в толпу воинов. Когда демоны увидели его булаву, их сердца и когти разорвались от ужаса, и, не заботясь о своих домах и родной земле, отцы сыновей спотыкались от желания быстрее бежать. Ростам достал свой меч и убил многих из них, и когда Солнце садилось, а он уже скакал к горе Аспруз.
Он освободил Олада от пут, и они вместе сели у подножья высокого дерева. Ростам спросил его о пути к городу, где был заточен Кавус, и затем он немедленно выдвинулся, взяв Олада как провожатого, как только они прибыли в город, Ракхш заржал будто был бы громом. Кавус сказал персам: «наши беды окончились. Я слышал ржание Ракхша, и  оно освежило моё сердце и душу». В тот момент появился Ростам и по мере приближения к Кавусу, другие персы вставали вокруг них. Они поприветствовали его, сильно вместе погоревали и стали расспрашивать о трудностях его пути. Кавус обнял его и спросил его о Зале. Затем он прибавил: «Ракхш будет скакать, оставаясь невидимым для колдунов, если Белый Демон узнает, что земля очистилась от Арзханга, то у тебя появятся бесчисленные проблемы, и земля наполнится армиями демонов. Иди сейчас к дому Белого Демона, сделай усилие и используй лук и стрелы, а Бог пусть поможет тебе бросить на землю головы всех демонов. Ты стремишься к преодолению семи гор, и на каждом этапе ты увидишь толпы демонов. Ужасная пещера возникнет перед тобой, я слышал, что она напоминает яму, заполненную демонами. Вход в неё заполнен ужасными демонами, сражающимися словно леопарды. Белый Демон живёт в этой пещере, и он – надежда, и страх для тех воинов, но если ты сможешь уничтожить его, то исчезнут, потому что он – их предводитель. Глаза наших воинов потемнели от печали, и я живу незрячим и сбитым с толку в полной тьме. Врачи нам сказали, что есть надежда на выздоровление, если мы воспользуемся бальзамом из крови и мозгов Белого Демона. Это нам сказали учёные доктора, если мы закапаем по три капли – слёзы в каждый  глаз, то темнота полностью уйдёт».
Ростам подготовился к выступлению на сражение с Белым Демоном, сказав персидским пленникам: «Будьте бдительны до тех пор, пока я ни вернусь, я иду сражаться с Белым Демоном. Если он согнёт  мою спину от поражения, вы на долгое время останетесь здесь, будучи обделёнными, но если повелитель Солнца даст мне успех и счастливую звезду, то вы вновь увидите свои дома, свои троны, и царское дерево даст плоды ещё раз».

Седьмое испытание: Сражение против Белого Демона

Ростам выехал подготовленным к сражению против Белого демона, стремящийся к мести, а его разум был заполнен предстоящим сражением. Когда Ракхш достиг семи гор и отрядов демонов – воинов, то увидели их армию, заполнившую вход в пещеру. Ростам сказал Оладу: «Ты, верно, отвечал на все вопросы, заданные мной, но теперь предстоит серьёзное сражение, и ты должен сказать мне, что делать и как действовать?» Олад ответил: «когда Солнце станет жарким, демоны будут спать, тогда ты сможешь пройти мимо них, но ты должен этого ждать. Тогда не увидишь ни одного из них, даже сидящими, кроме некоторых стражей – волшебников, но ты  победишь их, если Бог тебе союзник».
Ростам не спешил идти вперёд, он ожидал, пока Солнце ни поднимется в небе до зенита. Затем он связал Олада верёвкой, оседлал Ракхша, выхватил меч из ножен, и как гром прокричал своё имя. Он пришёл к демонам и поотрывал им головы сталью своего меча. Никто из них не сражался с ним, никто из них не постарался, сражаясь с Ростамом, сделать себе имя. Затем он пошёл вперёд, высматривая  Белого Демона, а его сердце наполняли страх и надежда. Он увидел яму, похожую на ад, и в темноте тела демонов были невидимы. Ростам простоял там какое-то время, его рука сцепилась с мечом, он ничего не видел, и это время было не временем бегства. Он протёр глаза и посмотрел в темноту ямы, разглядел там гору, прячущую за собой горную яму. Он был цвета очи, его волосы были белы как снег, и казалось, его рост и ширина заполняли весь мир. Белый Демон двинулся на Ростама, будто чёрная гора, на его голову был одет шлем, а руки были в стальной броне. Сердце Ростама заполнилось страхом, и он подумал о том, что этого было не избежать. Он  бросился вперёд, словно разъярённый слон, ударив демона по туловищу. Сила его удара повредила бедро демона, но раненный демон атаковал его будто лев и слон. Каждый удар отрывал плоть от тела противника, и земля под ними покрывалась грязью с кровью. Ростам сказал самому себе: «Если сегодня я выживу, то должен жить вечно», а Белый Демон сказал себе: «Я сожалею о своей сладкой жизни и даже, если я избегу когтей этого дракона, имея повреждённую ногу и кожу, то у меня не будет права остаться в Мазандеране, ни как дворянин, ни как их слуга». Затем Ростам издал великий крик, схватив демона за шею, бросил его на землю. Ростам вонзил в демона свой кинжал, угодив в сердце и печень. Вся пещера заполнилась телом демона и кажется, мир стал морем его крови.
Ростам вышел из пещеры, освободил Олада от его пут и повесил верёвку на седло. Он дал Оладу застывшую печень Демона, и  они сели у Кавуса; Олад сказал ему: «На войне ты – лев, и своим мечом завоевал весь мир. Моё тело ещё помнит мои путы, в твою честь я склоняю голову, но в моём сердце данная тобой надежда на награду. Нарушать своё слово не достойно воина – льва, благословенного своими хорошими делами как то есть у тебя». Ростам ответил: «Я должен отдать Мазандеран тебе, от края до края, но впереди будут долгие  сложные дни борьбы, в которых мы увидим и удачу, и не успех. Мы должны свергнуть царя Мазандерана, бросив в яму, и наши кинжалы отсечь головы тысяч и тысяч демонов. Когда эти вещ будут исполнены, я должен сделать тебя хозяином этой земли, и не нарушать своего обещания».

Восстановление зрения Кавуса

Когда великий победитель дошёл до Кавуса, сказав: «Ты – царь, любящий знания, получи счастье от гибели тел, кто желает тебе горя. Я распорол живот Белого Демона, и его царь может больше на него не надеяться. Я вырезал печень демона из его бока, и какие теперь меня ждут приказы от победоносного царя?» Кавус призвал на него благословение и сказал: «Пусть корона и царский пояс никогда не останутся без твоей помощи. Мать, родившая тебя, должна быть благословлена, моё счастье возросло из-за твоих двух родителей, и теперь слон, побеждающий всех львов – моё достоинство»
Когда они протёрли глаза царя кровью Белого Демона, очистилась тьма. Был принесён трон из слоновой кости с короной, и царь занял своё место как правитель Мазандерана, окружив себя Ростамом и знатью таким, как Тусом, Фариборзом, Гударзом, Гивом, Рохамом, Горгином и Бахрамом. Целая неделя прошла в вине и музыке, и Кавус предался удовольствиям и наслаждениям. На восьмой день царь и его знать оседлали лошадей, взял свои большие булавы и отправились в Мазандеран. Они перемещались по приказам царя как огонь по сухому  камышу, принося в города огонь и мечи. Затем царь сказал своим людям: «Справедливое наказание за грехи завершилось, теперь вы должны сдерживаться от бойни. Мы должны отослать умного и достойного человека, который может и быстро действовать, и ждать к царю Мазандерана, чтобы разбудить его сердце и озадачить ум». Ростам и другая знать были довольны отправкой письма царю Мазандерана, он один мог пролить свет в свою тёмную душу.

Кавус пишет письмо царю Мазандерана

На белом шёлке мудрый писарь написал письмо, заполненное обещаниями и угрозами, красотой и уродством. Оно начиналось: «Слава Богу, от которого идут все достоинства мира, дающему нам мудрость и разворачивающему небеса, создавшему изнурение, трудности и любовь, дающему нам силы делать хорошее и плохое повелителю, обращающегося Солнца и Луны. Если ты справедлив и следуешь канонам веры, ты только и будешь слышать, что благодарности людей, но если в тебе обиталище зла, и ты делаешь зло, к тебе придёт наказание после поворота небес. Разве ты не видишь то, как Бог относится к тебе, поднимая пыль над твоими демонами и волшебниками? Если ты знаешь о той судьбе, что пришла к тебе, если мудрость – это твой  учитель, тогда сохрани корону Мазандерана, приди к моему двору как мой подданный. Ты не сумел одолеть Ростама, когда он вёл войну против тебя, и у тебя нет выбора кроме, как платить мне налоги. Если ты сделаешь то, что я скажу, ты сможешь сохранить свою власть над Мазендараном, а если ты не сделаешь так, то случившееся с Арзхангом и Белым Демоном, произойдёт и с тобой, и ты придёшь в отчаянье от такой жизни».
Царь позвал Фархада, известного воина, знаменитого по умению владеть мечом, и сказал ему: «Это письмо - хороший совет, отдай его сбежавшему из плена демону». Фархад поцеловал землю и доставил письмо в земли Горсарана, свирепых воинов, сражающихся с кинжалами, где жили люди со ступнями из грубой кожи. Там и находился двор царя Мазендерана, окруженный воинственными придворными. Когда он услышал о прибытии вестника от Кавуса, он избрал нескольких мужчин из своей свиты и сказал им показать свою удаль. Он сказал: «Сегодня мы не можем разделить демоническое и человеческое. Будьте словно леопарды, когда будете его приветствовать, покажите всё так, чтобы это спровоцировало его, и даже мудрейший попался бы на это». Воины отправились поприветствовать Кавуса, лица их были хмуры, но ничего не шло согласно их плану. Один из них взял руку Фархада и сжал её, коверкая мышцы и кости, но лицо Фархада даже не стало желтоватым, и он не показал ни единого признака испытываемой боли. Они отвели Фархада к своему царю, который спрашивал его о Кавусе и о трудностях его пути, а затем взял письмо, написанное на шёлке и обработанное мускусом и вином, отдав его писуну, вслух прочитавшему послание. Когда царь слушал о сражении Ростама с Белым Демоном, его глаза покраснели от крови, и его голова заполнилась громом  стенаний. Он произнёс про себя: «Солнце скрылось, пришла ночь, отдых и сон покинут меня. Мир никогда не будет спокойным из-за Ростама, чьё имя не останется безызвестным". Он огорчился от событий с Арзхангом и Белым Демоном, а также смертями Кулада Ганди и Бида. Когда он дослушал письмо царя, его глаза были заполнены слезами, и  он ответил Кавусу:

«Может ли вино смениться водой моря?
И ты думаешь, что можешь мне угрожать?
Твой трон не может сравниться с моим, и я командую
Тысячу тысяч воинов этой земли,
Когда они будто дикие львы они нападут, то удержат
Ваши персидские головы от покоя и сна,
Пыль от сражения скроет
Равнины и холмы, и каждый склон горы».

Когда Фархад услышав воинственную речь, то не стал ждать написания письма, в место дёрнул поводья и поскакал назад к персидскому царю, где он рассказал об увиденном и услышанном, срывая завесы со скрытого ранее. Он сказал: «Их царь выше небес, и его амбиции не меньше. Он отвернулся от моего сообщения, и в его глазах было презрение». Ростам сказал Кавусу: «Я избавлю наш народ от такого позора. Я должен  предать ему сообщение, и его слова должны быть подобны мечу, выхваченному из ножен. Письмо должно быть словно лезвие меча, будто грозовая туча. Я буду посыльным, и мои слова вызовут потоки крови в тамошних реках. Царь Кавус отвечал: «Корона и кольцо с печаткой сияют от твоих деяний, и когда ты приносишь  кому-то сообщение сердца слонов, и когти львов разрываются от ужаса».
 
Царь Кавус пишет второе письмо царю Мазандерана

Кавус позвал писаря, тот обмакнул перо в чёрные чернила, и царь продиктовал послание:

«Твои слова глупы и мудрый человек
Не прибегнет к такой недостойной лжи
Опустоши свой разум от подобных речей и поклонись
Словно раб, сейчас ты принадлежишь мне,
Если ты не послушаешься,  то мои люди от моря до моря
Будут праздновать другую победу.
Смерть души белого Демона
Теперь будоражит твои равнины
И накорми голодных грифов своим же мозгом».

После того, как царь запечатал письмо, Ростам повесил свою тяжёлую булаву на седло и отправился к царю Мазандерана. При приближении Ростама, царю была доставлена новость о новом посланнике от Кавуса, который был будто лев или боевой слон, и нёс аркан с шестью десятью петлями, Царь Мазандерана выбрал нескольких  своих вельмож и отправил их поприветствовать гонца. Когда Ростам увидел их, он углядел дерево, растущее на обочине , и его ветви были крайне раскидисты, он вырвал его с корнем и взял в кулак будто пилу. Встречающая процессия в удивлении остановилась, Ростам вниз швырнул дерево и подъехал  к процессии. Далее шёл длительный обмен приветствиями, а затем один встречающих поприветствовал Ростама рукопожатием, сжав её и желая искалечить героя. Он засмеялся, а группа посмотрела на него с удивление, затем Ростам сжал его руку в ответ так сильно, что аж побледнел, упал в обморок от боли и свалился со своей лошади. Когда он очнулся, то быстро отправился к царю Мазандерана и рассказал ему всё, что видел, от самого начала до конца.
Среди прочих был всадник по имени Колахр, и  он был тираном в Мазандеране, по своей натуре он был, словно дикий леопард и его заветным желанием было сражаться на войне. Царь пригласил его и сказал: «Иди к посланцу и покажи ему свои способности. Делай такие вещи, чтобы на его лице появился стыд, и тогда он заплачет горячими слезами». Словно дикий лев Колахвар отправился к Ростаму, он был хмур словно рычащий леопард. Он дал Ростаму свою руку, и так сжал руку Ростама, чтобы на ней появились синяки от боли. Ростам остался невозмутимым, а затем в ответ сжал ладонь Колахвара, и с неё осыпались ногти, будто были бы листьями дерева. С бессильно повисшей рукой, Колахвар устремился назад к своему царю, при этом сказав: «Человек не может скрыть боль от самого себя; было бы лучше, сели ты заключил бы мир с таким воином, нежели воевать с ним. Не переоценивай самого себя, ты не сможешь противостоять мужчинам, подобным ему, и лучшим вариантом для тебя будет согласиться платить налоги. Если ты примешь их условия, то это будет лучше и Мазандерану  обычным людям. Таким образом, и мы уберём опасность, и это будет лучше, чем прийти в ужас от наших желаний».
В тот момент Ростам пришёл на двор, имея вид хищного льва. Царь взглянул на него, затем он пригласил его, дав сиденье, и стал спрашивать его о царе Кавусе и его армии, затем он сказал: «Ты ли Ростам? У тебя его героическая сила». Ростам ответил: «Я не знаю, даже если бы был слугой Ростама, то достоин ли я был бы этого. Я не могу делать то, что он может. Он – герой, чемпион и великий всадник». Затем он вручил письмо царя, добавив то, что его меч может плодоносить в ходе общения со знатью. Царь удивился и разозлился, когда услышал письмо и ответил Ростаму:
«Скажи своему царь: "Ваш ход высокомерен,
И эти одурачивающие слова, вызывают презрение.
Если ты владыка власти в Персии,
Если ты – лев в своих мыслях и действиях,
То я – великий царь Мазандерана и мой трон,
И золотая корона, и армия – мои.
И ты дурак, позвавши меня, чтобы сказать,
Что я должен взаимодействовать с тобой,
Цари не выказывают
Такой гордости к другим царям,
Пытаясь захватить троны других при таком подходе.
Гордость присуща  падению,
А теперь повернись и
Иди назад в Персию на известную землю,
А иначе, если я и моя великая армия атакуем,
Ты будешь побеждён, и разгромлен и отброшен назад,
И если я встречусь с тобой лицом к лицу, ты поймёшь,
Какими напрасными были слова твоего разума"».

Ростам взглянул прямо на царя, его воинов и его вельмож, и Ростам почти не слышал то, что  сказал царь, он просто почувствовал, что стал ещё более готовым к противостоянию с ним. Он отказался принимать подарки царя: одежды, лошадей и золото, корона и пояс вызвали его презрение. Его сердце заполнилось ненавистью и жаждой битвы, Ростам вернулся к Кавусу и описал ему всё увиденное и услышанное в Мазандеране. Затем он добавил: «Не думай о них, а просто подготовься к войне против демонов, я испытываю презрение к их всадникам и героям».

Царь Мазандерана начинает войну против Кавуса и персов

Когда Ростам покинул Мазандеран, колдуны начали подготовку к войне. Царь вывез из города свой шатёр и вывел армию на равнину. Поднятая ими пыль затмила Солнце, и скрылись море, горе и равнины в той пыли. Ноги слонов топали по земле, пока армия строилась при том никто не колебался. Когда царь Кавус услышал о подготовке сил демонов, то сразу же скомандовал Ростаму о подготовке к сражению, а затем отдал приказы Тусу, Гударзу, Гиву и Горгину о том, чтобы армия подготовила пики и щиты. Шатёр командующих был поставлен на  равнине Мазандерана, а сын Нозара командовал правым флангом, а Гударз занимал левый. Горы оглашались гулом от труб  воины, занимавшие весь склон холма, казались единой массой железа. Кавус был в центре окружённый рядами солдат, а Ростам, никогда не знавший поражения в бою, был во главе войска.
Среди воинов Мазандерана был воин, нёсший на плече тяжёлую булаву. Его имя было Джуян, и был он амбиционным воинов со своей булавой и громким голосом. Его панцирь сиял на его теле, а искры от его меча сжигали землю. Он вышел перед персидской армией, а горы и равнины повторили его громкие слова: «Кто встанет против меня, кто решит выловить пыль из воды?» Царь Кавус сказал персам: «Уж ни застеснялись ли вы, раз все никто не откликнется на испытание? Ваши сердца и глаза пришли в уныние от голоса этого демона?» Никто из храбрых воинов не ответил ему, и это было так, будто вся персидская армия померкла в свете Джуяна. Тогда Ростам дёрнул поводья и, помахивая пикой, подъехал к царю. Герой сказал ему: «Ваше величество, отдайте приказ и позвольте мне противостоять демону». Кавус ответил: «Ни один персидский воин не будет с ним сражаться, это задание для тебя».
Ростам схватил своё смертоносное копьё, сжав его в кулаке, и пустил Ракхша вперёд. Будто разъярённый слон он вышел на поле боя, натянул вожжи, издал свой боевой клич, заставив вздрогнуть всю равнину, а к небу подняться облако пыли. Он обратился к Джуяну: «Ты – злой урод, и твоё имя должно быть стёрто из списка воинов. Сейчас решается твоя судьба, и женщина, родившая тебя, плачет по тебе». Джуян ответил: «Не будь таким самоуверенным, когда ты выступаешь против Джуяна и его ледяного кинжала, сердце твоей матери может разорваться, и он будет плакать над твоими панцирем и шлемом». Когда Ростам услышал ответ Джуяна и разозлился как дикий лев, поскакав прямо на него, Ростам швырнул копьё в талию Джуяна, пробившее его кольчугу,  перерубив ремни доспехов и пробившее его тело. Ростам вытащил его из седла, как курица сплюнул и швырнул его на землю. Броня Джуяна рассыпалась на куски, а его рот был заполнен кровью. Воины Мазандерана были потрясены увиденным, а их сердца пришли в смятение, и лица стали желтоватого цвета, а всё поле боя заполнилось разговорами о его подвиге. Царь Мазандерана обратился к своей армии: «Наберитесь мужества и сражайтесь будто леопарды».
С обеих сторон раздался гул барабанов и тру, небо потемнело, и земля стала цвета смолы искры от мечей и булав сверкали словно молнии в тёмных облаках, и воздух наполнился алыми, чёрными и фиолетовыми знамёнами.

От криков демонов потемнел воздух,
Грохот барабанов и испуганное ржание лошадей
Сотрясало землю, и это ранее не видел никто,
Такое бешенство и такое насилие или такой же войны.
Грохот оружий заполнили воздух,
И кровь лилась из героев будто наводнение.
Земля стала озером, полем боя,
Волны воинов ломались, падали и пропадали
Удары сыпались на шлемы, щиты и пробитые кольчуги,
Как будто листья кружились в осеннюю бурю.

Целую неделю шло сражение и на восьмой день царь Кавус снял с головы корону и плача обратился к Богу. Он низко поклонился, осыпал лицо пылью и сказал: «Великий господин истины, создатель справедливости и чистоты, даруй мне  победу над бесстрашными демонами – воинами и продлили время его царствования». Затем он одел шлем и вышел к войску. Раздались кличи и гул труб, и словно гора Ростам бросился вперёд. Кавус приказал Тусу вывести вперёд боевых слонов из тыла армии, а Гударзу, Зангех-Шаврану, Роржну и Рохаму бросится вперёд, словно диким кабанам, подняв семь знамён над собой, а помогать им должны Фархад, Кхерад, Борзин и Гив. Первый начал  атаку Ростам, нанеся удар по центру вражеских сил, полив землю кровью своих воинов, затем словно волк, бросающийся на овцу Гив перешёл с правого фланга на левый, а на правом Гударз передвинул вперёд броню, щиты, барабаны и прочую амуницию. С рассвета и до того, как Солнце скрылось в темноте, кровь лилась реками, будто вода, а лица потеряли все следы стыда, вежливости и доброты, и казалось, небо обрушило вниз дождь булав. С каждой стороны лежали горы мертвецов, и равнины были смазаны мозгами погибших. Трубы и барабаны звучали словно гром, а Солнце скрылось за чёрными облаками. Ростам с большим отрядом ринулся туда, где сражался царь Мазандерана, но он крепко стоял долгое время, отказываясь отдать землю. Амбициозный царь, убийца других царей, призвал на помощь Бога. Попросив у оруженосца своё копьё, затем он выхватил булаву, наполнив воздух боевым кличем, умертвляющий слонов, и делающих бессмысленными демонов так, что на многие армии вокруг слоны со своими массивными телами лежали мёртвыми. Теперь же Ростам вновь воззвал к копьям, и поскакал прямо к царю Мазандерана. Ростам бросил копьё в пояс врага, надеясь разбить ему позвоночник, но в поле зрения персидских воинов, на их глазах, царь использовал магию, превратив своё тело в гонную скалу, и Ростам в изумлении ударил по ней копьём.
В тот момент царь Кавус вместе со своими людьми и слонами бросился вперёд. Он сказал Ростаму: «Великий герой, что такое случилось, заставив шее тебя так долго стоять на одном месте?» Ростам ответил: «Когда худшее из сражений окончится, и моя судьба засияет от успеха как раньше; Я увидел царя Мазандерана с его тяжёлой булавой на плече, и взял поводья бравого Ракхша и пустил копьё в пояс царю. Я подумал, что увижу его, выпадающим из седла с кровью, текущей по телу, но он превратился в гранитную скалу, так избежав опасностей войны и моей доблести».
Каждый человек в персидской армии, имевший силу в своих руках, попробовал поднять гранитную скалу, скрывавшую царя Мазандерана, но никто её так и не сдвинул. Тогда Ростам раскинул свои руки и безо всяких проб оторвал её от земли, а его руки покрылись ранами. Он шёл, неся скалу, а люди шли за ним, всячески благословляя его, и рассыпая над ним золотые монеты и драгоценные камни. Он принёс скалу к царскому шатру, там он бросил её вниз, оставив её на усмотрение персов. Ростам обратился к скале: «Либо выйди из своего облика-укрытия трусости и колдовства, либо я разобью скалу железными ломами и топорами». Когда царь Мазандерана услышал это, то сменил свой облик, став облаком, одетым в стальной шлем и закованный стальную броню. Ростам схватил его рукой, и смеялся, а царю он сказал: «Я принёс эту горную скалу, чей страх не дал ему сразиться со мной». Кавус взглянул на царя Мазандерана, на его лицо и не увидел ничего подобающего для обладания троном или короной. Он вспомнил о пережитых им  страданиях, и его сердце заболело от такой мысли, его разум наполнился ветром, и он сказал своему палачу, чтобы тот расчленил царя Мазандерана на куски.
Кавус отдал приказ о том, чтобы в ближайшем вражеском лагере  были собраны все богатства: монеты, троны, короны, пояса, лошадей, броню и золото должны были быть свалены в кучи. Затем он собрал своих солдат, и каждый получил надлежащую награду, дав больше всего тем, кто больше и перенёс. Кавус отдал приказ о том, что каждому до сих пор упорствующему демону нужно отрубить голову, и их тела должны быть разбросаны вдоль крупных трактов. Затем он ушёл в место для молитвы и молился Богу, там он оставался неделю, попадая вниз, молясь и восхваляя. На восьмой день он открыл двери в свою сокровищницу, раздавая сокровища всем нуждающимся. Он провёл неделю, давая каждому требующееся ему. Теперь же справедливость вновь появилась, Кавус пробыл ещё три недели в Мазандеране, обратившись к музыке арф, и вместе с компаньонами он пил вино из золотых бокалов, отделанных рубинами. В то время Ростам сказал царю: «У каждого человека есть своё назначение, и я попросил Олада быть мне проводником, кем он и был. Я предложил ему понадеяться на Мазандеран как на награду за его честность. Было бы правильно для царя даровать ему одеяния владыки, а его воеводы присягнули бы ему быть верными до конца его дней». Кода царь услышал такую просьбу героя, он положил свою руку ему на голову, давая согласие, и созвал Мазандеранских воевод предстать перед ним. Затем он долго говорил с ними об Оладе, провёл его возведение на трон и отправился назад в Персию.

Кавус возвращается назад в Иран и убирает Ростама

Как только Кавус прибыл в Иран, пыль от его армии затмила небо, и к Солнцу поднялся шум от мужчин и женщин, праздновавших его возвращение. В его честь была украшена вся страна, и каждый мужчина  обратился к вину и музыке. Мир обновился с возвращением царя, и над Ираном встала новая Луна. Когда Кавус занял своё место на троне, как счастливый победоносец, он открыл двери в свои древние сокровищницы, и из каждой области страны приходили казначеи и получали золото для своего народа. Командиры армии пришли к царю, желая увидеть Ростама, и когда герой пришёл на двор, он был с короной и сел на трон рядом с Кавусом, одарившим его подарками, а трон был отделан бирюзой и рогами баранов. У короны были те же украшения. А царские одежды были сшиты с золотом, им же сияли браслеты и украшения, сотня служанок была  красива словно Луна, которые носили золотые пояса; у больше сотни девушек были волосы, пахнущие мускусом, прекрасные одежды и ювелирные украшения; а у сотни арабских лошадей были золотые упряжки; у сотни чёрных верблюдов были золотые узды, сделанные в Руме, Китае и Персии, сотня мешков была заполнена золотым монетами, бокалы были заполнены рубинами и чистым мускусом, а другие же были наполнены бирюзой и водой из роз, были там и другие вещи всевозможных цветов и запахов.
Писец написал грамоту на шёлке, сделав это чернилами из мускусом, вина и алоэ, и в этой грамоте подтверждалась власть Ростама над Систаном.
Кавус похвалил его, сказав: «Пусть корона и перстень никогда не подведут тебя, пусть цари восхваляют тебя, а в твоей душе будет смирение и послушание». Ростам вышел вперёд и поцеловал трон. Затем город наполнился гулом барабанов, и у каждого была своя роль на празднике. Все лошади были украшены, и воздух наполнял шум от цимбал и ревущих труб. Так и   отбыл Ростам, а царь остался сидеть на своём троне, и всё наполнило светом от его соблюдения праведных древних традиций. Своим мечом справедливости он ударил по горлу бедам, и в его сердце не было ни единой мысли о смерти. Земля наполнилась зелёными ростками и потоками, и всё в мире стало прекрасно как сад Арама. Царь шёл по пути справедливости и веры, и руки Аримана были связаны. Мир узнал о возвращении царя Кавуса прямо из Мазандерана, и  о том, что он вернулся на тон. Все были поражены тем, как он достиг такого великолепия своей души, и мужчины выстроились в ряд за пределами двора, неся свои услуги - предложения и подарки.

Тогда мир казался небом со всех сторон
Царствовала справедливость, а богатства умножались.


































Царь Хамаверан и его дочь Судабех

Царство Барбари

Кавус решил доехать до границ своего царства. Вначале он отправился к границе с Тураном и Китаем, а затем под гул барабанов и труб он прибыл в земли Макрана,  где вельможи приветствовали его данью и подарками. Оттуда он отправился в Барберию, чей царь решил сражаться, а не платить дань. Под его командованием было  так много солдат, что пыль, поднятая копытами их лошадей,  затмила Солнце, а во мраке человек не мог различить поводья в своих руках. Царь Барбари вышел вперёд, и ленты на нём колыхались словно волны на море.
Гударз увидел их силы и достал свою булаву, подготовившись к битве, и вместе со своей тысячью всадников, в броне, несущих луки и копья, навалился на вражеских воинов. Натиск пробил центр вражеских войск, а после этого они были разбиты, а их царь бежал с поля боя.
Когда старые жители города уловили ветер с поля боя, будучи жалобными и несчастными, предстали перед царём Кавусом, сказав:

«Мы все –твои покорные слуг
И принесли дань, собранную амии
Для нашего царя.
Благодарные мы подчиняемся твоим правилам,
И вместо монет предлагаем золото и драгоценности».

Кавус из них сделал многое, простил их и установил им новые законы. Затем под шум цимбал, колоколов и труб Кавус проследовал по направлению к Бактрии и Кавказу. Когда новости о приближении Кавуса достигли тех мест, знать вышла для приветствованы, неся подарки и дань. Оттуда Кавус отправился в Заволестан, где хозяином был Дастан, сын Ростама. Кавус оставался у него около месяца, проводя время либо в праздниках с музыкой и вином, либо в охоте с ястребами и гепардами.
Но в саду с розами появились шипы, когда весь мир кажется благоустроенным и без войны, среди арабов зазвучали разногласия. Богачи подняли восстания в Сирии и  в Египте, и люди отвернулись от Кавуса. Когда царь узнал о том, что соперники по трону бросают ему вызов, поднялся грохот от военных барабанов, и началась подготовка к покиданию Заволестана. Кавус повёл свою армию к морскому побережью, там его воины построили бесчисленное множество судов. Армия прошла по морю тысячу лиг и обрушилась на то место суши. Где встречались три страны, слева от Египта, справа от Барбари и выше вод Зарех, выше которых лежал Хамаверан. Новости о вступления Кавуса в воды Зареха достигли тех земель, и три страны объединили свои армии на побережье Барбари.
Объединённые силы союзников занимали пустыни и горы, и у льва не было бы места для своего логова, дикий осёл не нашёл бы прохода по равнинам, ни леопард на своих когтях, ни рыбы в глубине, ни орёл в небесах – все они не нашли бы себе место, и не было ни одного животного, что было сильнее войска.
Когда Кавус высадил своих людей, исчезли гора, и пустыня, казалось, что мир состоял из брони и мечей, те  самые звёзды неба мерцали на остриях копий. Горы встряхнулись от  рёва труб, земля дрожала под копытами лошадей и  раздавался грохот барабанов так, что земли Барбари стали одной огромной армией, состоящей из воинов.
Из рядов персов зазвучали фанфары, и Горгин, Фархад и Тус выехали вперёд. Низ строя объезжали Гударз, Гив, Шипун и Мила, их мечи были окунуты в яд, вожжи их лошадей лежали на шеях животных и почти касались седел, высматривающие врага. Раздались боевые кличи и вон оружий. Кавус атаковал из центра армии, и его солдаты следовали прямо за ним. Мир потемнел  от поднятой ими пыли, которая хлестала прямо на землю, покрывая её как роса, и казалось, что между  скалами расцвели красные тюльпаны. На сталкивающихся лезвиях появлялись зазубрины, земля была затоплена кровью. Три армии были и настолько ошарашены напором персов, что отступили в полной растерянности.
Первым капитулировал царь Хамаверан. Он отшвырнул свой меч и булаву, попросив о мире через гонца. Он сказал то, что может заплатить большую дань в виде лошадей, оружия, тронов и корон, если Кавус не поведёт свою армию против самого Хамаверана. Услышав такое сообщение, Кавус ответил, чтобы тот как бывший враг Кавуса признал его корону и власть. И  тогда он будет жить в безопасности, надоест под властью персидского монарха.

Сказание о Судабех

Затем кто-то отвёл Кавуса в сторону, сказав:
«Этот царь имеет  дочь, чудесную как весна.
Более статную, чем кипарис и коронованную
Волосами, чёрными как мускусом,
Словно непривязанный
Её язык, словно нож, находящийся между
Сладкими как сахарный тростник губами, она – царица.
Одевается как рай, являясь образцом
Чистоты и сияния как у весеннего Солнца,
Подходя для монарха, если нужно решить,
Подходит ли она как невеста».

Сердце Кавуса подпрыгнуло вверх, он выбрал мудрого и опытного человека из своей свиты и приказал ему пойти к царю Хамаверана и сказать ему: «Те мудры, кто понимают пути мира, чтобы сродниться со мной, пока Солнце блестит на моей короне, а земля служит опорой для моего трона из слоновой кости, и все, кто не находятся под моей защитой, должны погибнуть. Теперь же я ищу союз с тобой, омыв своё лицо водами примирения. Я слышал, что у тебя есть дочь-затворница, достойная быть моей женой, что она чистокровна по своей родословной и пригожа телом, и во всех городах славится всеми людьми, и если ты посчитаешь меня, сына Кобада, достойным, то тогда свет с небес прольётся на тебя».
Гонец поспешил ко двору царя Хамаверана, тепло и красноречиво приветствую царя от имени Кавуса, передав ему сообщение с которым был послан. Кода гонец передавал сообщение царю Хамаверана, сердце царя стало тяжёлым от печали и предчувствий, он сказал про себя: «Он – хозяин мира, победоносец, но она – моя единственная в мире дочь. И мне она дороже жизни, но если я пренебрегу этим гонцом, относясь к нему с пренебрежением, у меня не будет возможностей вести войну при наступлении Кавуса, я должен закрыть глаза на подобную наглость и успокоить своё кипящее сердце». Затем он обратился концу: «Желаниям вашего царя нет предела. Он предстоит от меня две самые дорогие мне вещи, и нет третьей равной им. Он взял моё богатство, бывшее опорой моей власти, ион просит мою дочь, которая является светом в моём сердце. Моя жизнь – больше не моя, и я отказываюсь дать ему то, что он желает».
В печали он позвал свою дочь, Судабех, и говорил с ней о Кавусе: «Красноречивый гонец прибыл сюда, принеся послание от царя. Он желает вызвать из меня моё сердце, мой отдых и мою жизнь, потому что он просит тебя. Что ты скажешь на это? Какие твои пожелания по этому поводу? Каково твоё мнение?» Судабех ответила: «У нас нет выбора, и не будем плакать об этом.  Если владыка мира так хочет, то он забирает себе целые страны, так почему же ты должен горевать о союзе с ним? Это – хороший вариант и повод для радости, а не для горя». Царь Хамаверана увидел то, что Судабех не выступает против подобно исхода, позвал гонца Кавуса, и жестом предложил ему место выше всех своих  придворных. Затем они заключили союз согласно всем обычаям их религий  времени.
Царь с тяжёлым сердцем подготовился к свадебной процессии. Три сотни рабов и сорок сопровождающих, тысяча мулов и лошадей и тысяча верблюдов, нагруженных парчой и золотыми монетами, и сама невеста, великолепная как сияющая Луна, а до и после неё шли звери, нагружённые личными богатствами. Сопровождавшие её воины были одеты будто обитатели рая, настолько многоцветны были их одежды. Казалось на земле был ковёр из диких цветов. Когда невеста предстала перед Кавусом, он взглянул на её лицо и увидел её улыбающиеся рубиновые губы, её два подобных нарциссам глаза и её нос, прекрасный как серебряная тростинка. Смотря на неё, Кавус благодарил и восхвалял Боа. Он призвал к себе многих мудрых людей и священников, он начал со своего признания Судабех как достойной для него невесты, и свадьба была проведена согласно их правилам и обычаям.

Царь Хамаверана делает заговор против Кавуса.

Но царь Хамаверана с болью в сердце высматривал какой-нибудь способ для улучшения своего положения. После недели он послал гонца Кавусу, говоря: «Если царь прибудет как гость в мой дворец, то страна Хамаверан увидит великолепие и сияние его славы». Он в тайне надеялся найти способ, чтобы и вернуть свою дочь, и избежать уплаты дани. Но Судабех понимал то, что её отец запланировал осуществить свои действия в течение празднеств, а потому сказала Кавусу: «Не умно оставаться здесь, Хамеверан – это не твоё место. Он запланировал совершить преступление во время праздника, потому не отдавай себя на его милость. Это всё на моём счету, и станет горем для тебя».
Но Кавус никого не уважал из её страны, и не поверил ей. Он сказал, что  его знать готовилась к проведению празднеств Хамаверане. Весь город, называемый Шахех был отведён под праздник, и когда Кавус прибыл туда, все жители поклонились ему, усеяв его путь драгоценными камнями и шафраном, золотыми монетами и амброй. Этот город был заполнен звуками музыки и песнями, всё они сплетались воедино, будто основа и утка у ткани. Царь Кавус, царь Хамаверана, спешился вместе со своими придворными и от входа во дворец двинулся в зал для приёмов. Перед Кавусом рассыпали жемчуг, рубины и золото, а на него сыпался дождь из мускусом и амбры. Во дворце Кавус занимал место победителя или золотой трон.
Целую неделю он провёл, держа в руке винный кубок, был Кавус в счастье и ликовании, дни и ночи царь Хамаверана стоял перед ним будто слуга, готовый исполнить его желания, и таким же образом Хамаверанские придворные обслуживали иранских.
Таким образом, прибывшие чувствовали себя в безопасности и добродушии, не подозревали никаких зла и проблем. Но всё это было спланировано и предвиделось царём Хамаверана, он послал вести в Барбари, чьи лидеры поддерживали его. Кода их армия прибыла, царь Хамаверана был вне себя от радости. И в одну ночь, кода иранцы были беззащитны и не подготовлены, трубы провозгласили атаку. Кавус был внезапно схвачен, а  вместе с ним Гударз, Гив и остальные.
В той стране была гора, идущая прямо из глубины моря, она была окутана облаками, а на её склонах росли такие высокие леса, что казалось, что они достают до неба. Кавус и его придворные, закованные в цепях, были посланные в тот замок и там были разделены, де их охраняла тысяча воинов. Царский шатёр Кавуса был убран, а золото и его корона достались вельможам Хамаверана. А шатёр Кавуса был растоптан ногами. Два ряда женщин в платках получили свободу, одна из них была Судабех, которая теперь должна была вернуться ко двору отца. Кода Судабех увидела своих женщин в таком положении, она разорвала свои царские одежды на своём же теле, начала драть волосы и царапая лицо ногтями. Она рыдала и кричала на посланников отца, говоря, что они – это собаки.

«Ни один человек не будет славить такое действие
Ты не мог приковать его, кода его войска нападали,
Услышав его барабаны, ваши сердца были в смятении,
Тогда он был вооружён, его троном был его конь,
Ты боялся Гударза, Гива и Туса,
То было твоё время для заковывания Кавуса!
Но нет, ты лежишь, сломав свои клятвы,
Устроив ему засаду в приветственном обмане,
Я не расстанусь с ним и останусь на его стороне,
И если он умрёт, я останусь его женой».

Об этом взрыве доложили её отцу, который от этого разъярился. Он поймал её на слове и послал её в замок, где Кавус был в цепях. Там она утешала мужа, служа ему и в горе, и в несчастье.

Афрасияб возобновляет войну

Новости о том, что царь находится в плену, распространилась по всему миру. Появились многие претенденты на корону, среди которых был Афрасияб, встрепенувшийся от жизни еды и сна, получив лёгкость, он вновь решил напасть на Иран. Война длилась три месяца,  в конце них иранская армия была разбита. Многие мужчины, женщины и дети были порабощены, а оставшиеся персы находились в отчаянье. Многие беглецы отправились в Заволестан, где они попросили сына Сэма- Ростама, чтобы он спас их страну, говоря:

«Ты- наш спаситель, последняя надежда, наш один
Защитник теперь, ведь царь Кавус ушёл.
Увы, Иран был уничтожен, обитель
Диких леопардов и львов теперь там.
Наша страна будет пустым полем боя,
Где злые цари будут ликовать и будут коронованы».

Ростам всплакнул над их словами, а его сердце было заполнено болью и горем. Он ответил им: «Я должен вместе со своей армией подготовиться к войне, и должен избавить земли Ирана от турецких захватчиков».

Послание Ростама

Ростам отправил гонцов к царю Хамаверана и секретного посланника к Кавусу. Первому он сказал: «Ты обманул царя Ирана и вернулся к своей клятве. Отклониться, а после применить уловки – это не путь рыцаря, либо ты освобождаешь царя Кавуса, либо готовишься к битве со мной». Но царь Хамаверана ответил на это: «Царь Кавус никогда вновь не пойдёт по равнинам, и если ты сунешься в Барбари, то тебя поприветствуют мечи и тяжёлые булавы, а также тюрьма, удерживающая Кавуса, ждёт и тебя тоже. Я и моя армия должны сражаться так, как делали это при попытках захватов».
В ответ Ростам собрал армию и пересёк море и сухие земли, придя к границам Хамаверана, там Ростам принялся грабить сельскую местность, и вся страна залилась реками крови. Новости об этом достигли царя Хамаверана, говоря о том, что Ростам верхом на Ракхше разоряет земли и нельзя медлить. Царь вывел свою армию из города для противостоянии персам, и белый день обратился в ночь от поднятой ими пыли.
Но увидев большой вес Ростама, высоту и знаменитую дубину, которую он нёс на плече, воины царя, дав слабину, бросились назад в город. Царь сел вместе со своими советниками и попросил двух молодых людей отправиться в Египет и в Барберри. Письма, которые они несли, говорили о том, что три страны были близки, всегда делясь и радостью, и горем, а теперь они должны прийти на помощь к Хамаверану, где ныне Ростам, но, если они этого не сделают, то в конце концов Ростам может обрушить беды и на их головы, когда они узнали о близости армии Ростама, их сердца содрогнулись от страха. Но они набрали войска и устремились в Хамаверан. Так велика была их армия, что на равнине не осталось и места, где мог бы пойти муравей. Видя такие силы, ростам отправил секретного гонца к Кавусу: «Против меня поднялись цари трёх стран, и если я сражусь с ними, то они окажутся в полной растерянности, потеряв опору под ногами. Но эта война не должна плохо сказаться на тебе, но и от злых людей мы не должны ожидать злых поступков. Трон Барбари - ничто для меня, если это идёт во вред моему царю!» Гонец прослушал сообщение и принёс его к Кавусу, а тот  ответил: «Не беспокойся обо мне, мир создавался не под меня, и потому небеса разворачиваются так, чтобы смешивать яд со сладостями, а мир - с войной. Создатель мира- моя опора, моё величие и добродетель даёт мне в них опору и убежище. Дай Ракхшу его же голову, и не оставляй в живых ни одного нашего врага, будь он скрыт ли явен». Когда Ростам услышал такое сообщение, он подготовился к битве.

Ростам сражается с тремя царями

На следующий день армии были приведены , на одной стороне – Хамаверанские войска с сотней боевых словно, позади них было скопление бесчисленного количества знамён, красных, жёлтых и пурпурных, а армия тянулась аж на две мили. Когда Ростам увидел ряды войска, он сказал своим людям: «Вы видите гривы и шеи, но взгляните на точки копий; их – сто тысяч, а нам – сто всадников, и это не такое большое число, чтобы выиграть битву». Пики и стрелы сверкали в воздухе, и земля утопала в крови и была похожа на сосуд с вином. Так много копий пронзили небо ли, что оно казалось ложем из плотно набитого камыша, а брошенные доспех  и отсечённые головы в шлемах усеивали землю. Ростам устремил Ракхша вперёд, ни с кем не сражаясь, вместо этого он скакал за арабским царём, в конце концов, поймав его арканом, схватил его за пояс, дёрнул его из седла стой силой, с которой игрок обычно бьёт по мячу в поло. После чего Фархад связал царю руки шестьдесят царских вельмож были взяты в плен, а царь Барбери также был взят в плен среди сорока своих воинов. Царь Хамаверана потерпел поражение и пообещал передать Кавуса и его вельмож Ростаму.
Кавус вместе с Гивом, Гударзом  и Тусом был освобождён из тюрьмы, и Ростам доставил персидскую казну и оружие из трёх стран, сокровища трёх царей, их шатры, убранство, короны и троны, не обращая внимания на другие ценные вещи. Затем Кавус принёс ему золотую сбрую для коня с золотыми украшениями, рамка-кайма была сработана из алоэ, украшенная драгоценностями, и место для сидения было отделано парчой Руми, украшенной бирюзой и рубинами на чёрной как смоль основе. Кавус усадил Судабех рядом с собой, и когда она заняла своё место, то он воздал хвалу её сиянию. Кавус вывел свою армию из города к их лагерю, дополнив её илами из Египта, барберри и Хамаверан, и теперь у него было триста тысяч воинов.



Кавус посылает сообщение Афрасиябу

Когда Ростам уведомил Кавуса о новом вторжении Афрасияба в Иран, царь отправил письмо лидеру турок: «Покинь земли Ирана, покайся своей хитрой гордости, я не слышал ничего, кроме разговоров о твоих бесчинствах. Твоя страна – Туран, радуйся её богатству, но ты всегда слепо поворачиваешься козлу. Не стремись за безмерными богатствами, - это принесёт тебе только боль и бесконечные страдания. Прими своё подчинённое положение и сохрани свою шкуру. Ты достаточно хорошо знаешь то, что Иран – моя страна и то, что мир трепещет пред твоей силой в не зависимости от храбрости леопарда, он не осмелится противостоять когтям льва».
Когда гонец достиг Афрасияба, то сердце того заполнилось яростью. Его ответ был таков: «Такие глупые разговоры могут исходить только от лишённого ума. Если Иран – твоя страна так же, как и твои оковы, то зачем тогда ты решил завоевать Мазандеран? Послушай же правду: Иран мой по двум причинам: во-первых, я происхожу от сына Феридуна, а во-вторых, я победил его жителей силой своего меча. Мой меч может прекращать и перерубить смыкающиеся горы, и сбивать орлов в тёмных облаках. Моё знамя развёрнуто, и я готов к войне».
Услышав такой ответ, Кавус собрал свою армию и привёл её из Барбери в Сирию, а с другой стороны Афрасияб двигался со своими войсками, и пыль от них закрывала небо. Мир был оглушён гулом труб и грохотом барабанов, земли были заполнены железными доспехами, а воздух был тёмным от поднявшейся пыли. В шоке от сражения успех Афрасияба изменил ему. Две части армии Турана были убиты, и когда Афрасияб увидел это, его разум заполнился месивом, как будто бы от брожения вина, наполнившись пузырьками, не имея внизу огня. Он закричал: «О, мои храбрые воины, лучшие мои солдаты, львы Турана, в этот день как я вас тренировал, с пылом в сердце, бросьтесь в бой и оттесните Кавуса, имея пики и мечи, обрушьте их на головы иранским солдатам. Плените львиное сердце Ростама, охватите петлёй его голову, и сбросьте с горы. Я отдам свою собственную дочь тому, кто подчинит себе Ростама, я восславлю того, и слава будет выше Луны». Когда воины услышали его, они атаковали с новой силой, их усилия были напрасны, а Афрасияб устремился назад в Туран вместе со своей поредевшей армией. Ища сладость и удовлетворение в мире, он нашёл лишь только горький яд.
Со своей стороны, Кавус с триумфом вернулся в Парс, в блеске он царствовал, отдавшись удовольствиям придворной жизни. Он отправил великих воинов, мудрых и справедливых людей, чтобы подтвердить свою власть в своих владениях: в Марве, Наишапуре, Балхе и в Герате; мир был наполнен справедливостью, и волки уходили, не причиняя вреда баранам. Ростаму Кавус присвоил титул Победителя всего мира.

Кавус соблазняется Еблись

Затем в одно утро демон Еблись обратился к собранию демонов, сделав всё в тайне и скрытно от Кавуса: «При царе наш жизни несчастны и жалки. Мне нужен проворный демон, знающий и придворный этикет, и могущий обмануть царя, уведя его разум от Бога и обрушив его царственную славу вниз, в пыль. Таким образом, облегчается наши тяготы». Демоны выслушали его, но никто из них, из-за страха перед Кавусом, сразу не ответил. Затем заговорил уродливый демон: «Я достаточно коварен для этого». И произнеся это, он превратился в милого элегантного юношу, могущего украсить ююбой двор.
Так случилось, что царь отправился на охоту, и юноша увидел его появление. Он вышел вперёд и, поцеловав землю  передав Кавусу букет полевых цветов, сказал: «Твой царский фарр настолько чудесен, что небеса должны быть твоим троном. Земля вся твоя и слушается команд. Ты – пасущий, и все вельможи мира – твой скот и твоё стадо. Осталась одна вещь, которая обессмертит твою славу. Солнце до сих пор хранит свои секреты от тебя. Как он обращается к небесам, и кто хранит тайну путешествий Луны, и смена Луны и Солнца до сих пор неведомы тебе».
Царский разум пришёл в заблуждение от речи демона, и он пренебрёг путём мудрости. Он не знал  том, что небо неизмеримо, и о том, что звёзд много, а Бог один, и о том, что все бессильны перед его законами. Царь был обеспокоен в своем уме, думая о том, как он может полететь на небо, не имея крыльев. Он спросил учёного человека, как далеко от земли до неба. Царь проконсультировался с астрономами и пришёл ко мнению, что это – глубокая затея.
Он отдал приказ о том, чтобы ночью люди пошли и украли из орлиных гнёзд птенцов, которые должны были быть помещены в домах  парами, где их выращивали на мясе птиц и случайных баранов. Когда орлы выросли такими же сильными как и львы, и каждый из них был  способен подчинить себе горного козла, Кавусу сделали трон из дерева алоэ и золота, в каждом углу которого были приделаны копья. С копий свешивалось баранье мясо, а рядом же он плотно привязал четыре орал к конструкции. Затем царь Кавус сел на трон, а его ум был обмануть кознями Аримана. Когда орлы стали голодны, они взлетели вверх по направлению к привязанному мясу и трон поднялся над землёй, над равниной, к облакам. Орлы до предела своих сил стремились к мясу, и я слышал, что Кавус взлетел до самой сферы ангелов. Другие говорят, что со своими стрелами он боролся против небес, но только один Бог знает, были ли правдой эти и подобные истории. Орлы взлетали, пока их силы ни иссякли и их крылья ни начали уставать, и они рухнули вниз из тёмных облаков, а царский трон просто упал на землю. Он упал в зарослях рядом с Амолом, и чудесным образом, царь остался жив. И униженный Кавус был наполнен сожалением о своей глупости, он сиротливо остался, моля Бога о помощи.

Ещё одно спасение царя Кавуса

В то время как Кавус просил прощения за свои грехи, армия искала его следы. Ростам, Гив и Тус получили вести о нахождении царя, и взяв солдат, отправились его спасать. Гударз сказал Ростаму:

«С тех пор, как мать вскормила меня молоком, я знал
Пути царей и слежение царскому трону
Я видел великих  правителей мира и их славу
Но никогда не слышал о такой безумной истории
 Как слышанная нами о Кавусе,
Этот дурак настолько неразумен, что вряд ли ожжет править».

Герои пришли к Кавусу, яростно его порицая. Гударз сказал:

«Ты должен быть в госпитале
Забудь о своих дворцах и власти
Ты выбрал свою силу, ты не обсуждал
И глупые фантазии с нами планы.
Три раза беды нападали на тебя, но ты всё ещё
Не обуздал свою упрямую волю
Во-первых, ты напал на Мазендеран,
И плен довёл тебя до отчаянья.
Затем, доверяя врагам, ты отдал
Своё сердце им и стал их рабом
А теперь, твоя последняя глупость – это попробовать
Свои силы против постоянно меняющихся небес».

Кавус ответил со стыдливым и скромным лицом: «Всё сказанное вами – чистая правда и справедливо» Он был помещён на носилки и по пути домой унижении и сожаление были его спутниками. Когда обратно прибыл в свой дворец, его сердце было наполнено печалью, сорок дней он был просителем перед Богом, а его голова была в пыли. Его гордость была унижена, и стыд держал его запертыми во дворце. Плача и молясь, он не давал аудиенций и пиров, но в печали и сожалении он раздавал своё богатство беднякам.
Но пока царь Кавус плакал, бог обратил на него своё внимание. Царь Кавус восстановил в мире справедливость, в  равной мере сиявшую и для дворян, и для простолюдинов. Справедливость сделала мир богаче, и он засиял как великолепная парча, и правление царя стало величественным и великолепным.





































История Сохраба

Когда задует сильный ветер,
Найдётся незрелый апельсин, упавший на землю
Как называем сделанный поступок?
Благородным ли или же наоборот?
Скажем и мы, что он справедлив? Или нет, если мы
Скажем, что смерть верна, то, что же будет неверным?
К чему тогда все причитания, почему мы должны
Плакать и рыдать, если это – верно?
Твоя душа не может быть причастна к лежащему
Над нами и скрытому от наших глаз.
Люди у этих дверей ожидания, но
Каждый не может пройти сквозь неё,
Пока он ни пойдёт в лучшие земли,
И возможно, там, в мире, ты поймёшь.

Ростам теряет Ракхша

На рассвете одного дня, Ростам решил поохотиться, отогнав печаль из своего сердца. Он заполнил стрелами колчан и устремился к границе с Тураном и, добравшись до места, увидел равнину, заполненную дикими ослами, смеясь от радости, он устремил Ракхша вперёд. Имея булаву и аркан, он поймал свою жертву, а затем разжёг огонь из ветвей и хвороста. Затем он подобрал подходящее дерево и повесил на нём одного из пойманных и забитых ослов. Туша была настолько лёгкой для него, что когда мясо сготовилось, он рвал мясо на куски и съел всю тушу, высасывая из костей костный мозг. Он откинулся назад и довольный уснул. Щипля траву, его конь, Ракхшт, бродил вокруг да около и заметил семь или восемь турецких всадников. Они поскакали за Ракхшом, поймали его и повели его к городу, и каждый считал его своей наградой.
Ростам проснулся от своего крепкого сна и посмотрел вокруг, ища коня не увидев Ракхша, он крайне огорчился, и пешком отправился к закрытому городу, звавшемуся Шаманган. Ростам сказал самому себе: «Как могу я избежать умерщвляющего стыда? Что могут сказать великие воины: "Его лошадь украли, пока он спал?" Сейчас я должен побороть ужас в душе и в сердце и нести вперёд свою броню, как возможно я уже делал, найти след коня и идти вперёд».

Шаманган

             Царь Шамангана услышал о том, что у Ростама украли его коня и  о том, что Ростам пешком приближается к  городу. Царь и его знать поприветствовали его и поинтересовались о произошедшем, добавив: «В этом городе мы все желаем тебе добра и готовы послужить тебе всеми способами, которыми можем».  Подозрения Ростама успокоились, и он сказал: «Ракхшт без меня бродил по пастбищу, на нём не было ни поводьев, ни узды. Его следы уходят в Шаманган, а затем прекращаются в камышах у реки. Если вы найдёте его, я буду благодарен, но если он так и останется потерянным, то некоторые вельможи из вас, потеряют свои головы».
Царь ответил: «Никто не осмелился бы сделать это намеренно. Будь моим гостем и успокойся. Сегодня мы можем пить и отдыхать, бросив все наши печали в вино. Ракхш – всемирно известный конь, и он не останется надолго потерянным».
Воодушевлённый словами царя, Ростам согласился остаться как гость царя. Во дворе Ростам получил покои, и царь лично обслуживал его. Командующие армии и городская знать собрались на праздник. Слуги принесли вино, а черноглазые и розовенькие девушки пытались успокоить раздражённого Ростама, играя музыку. Через некоторое время опьяневший Ростам подумал о том, что пришло время для сна Его покои были наполнены запахами мускусом и воды с розами, и он отдыхал там, в течение всей ночи.

Тахминех

Когда прошёл один час ночи, и в тёмное небо поднялась Венера, в уши Ростама пришёл приглушённый шёпот из аккуратно открытой двери покоев. Рабыня вступила в покои, неся в руке свечу. Она направилась к подушке героя, словно была бы сияющим Солнцем рая из оттенков и ароматов, её госпожа шла следом за ней. Брови красавицы были словно лук лучника. А её локоны свисали петлями и,  готовые заманить неосторожных в ловушку. Своей статью и ростом она была словно кипарис. Её ум и тело были чисты. И казалось, она и вовсе была внеземным существом. Ростам со своим львиным сердцем смотрел на неё в удивлении, спросив её об имени и о том, что же она искала этой тёмной ночью.

«Моё имя Тахминех, тоска порвала
Мою бедную жизнь надвое,
Хоть я и родилась
Дочерью царя Шамангана.
И происхожу из клана воинов,
Но как легенду я слышала историю
О твоих геройских сражениях и твоей славе.
Об отсутствии страха  у тебя и как ты в одиночку
Сталкивался с драконами и демонами и тёмными ничем,
О том, как ночью ты проник в Туран,
 И ходил по границам, провоцируя битву

Как воины бежали, увидев твою булаву,
В них львиные сердца падали духом.
Я закусила губы, чтобы услышать рассказы и знала,
Я желаю увидеть тебя, и твоё сияние,
Чтобы бросит взгляд на твою грудь и лицо.


А теперь же Бог привёл тебя в это чудное место,
Если ты хочешь меня, я твоя и никто
Не должен с этого дня видеть меня или слышать обо мне.
Желание разрушило меня, Я хотела бы выносить тебе сына-потомка
Я обещаю тебе твою лошадь, если согласишься,
Ведь мне уступит весь Шаманган».

Когда Ростам увидел, как прекрасна она, и кроме того, она найдёт ему Ракхша, он почувствовал, что от этой встречи идёт лишь добро, и втайне они вместе провели оставшиеся часы ночи.
По мере того, как Солнце начинало вставать на восточной стороне, ростам отдал Тахминех пряжку, которую он сам носил на предплечье и сказал: «Возьми пряжку, и если не беса дадут тебе дочь, то заплетай ей её в волосы, а если родится сын, ту пусть носит пряжку на предплечии в знак того, кто его отец. Он будет мальчиком, подобным Сэму, сыну Наримана, благородным и галантным. Он будет сбивать орлов с их пасмурных высот, и Солнце никогда не будет светить на него слишком сильно».
Затем к Ростаму пришёл царь и спросил о том, как тот спал, и принёс известия о том, что Ракхшт был найден. Ростам вскочил, гладил и ласкал своего коня, будучи вне себя от счастья от того, что тот нашёлся. Ростам оседлал коня и поехал дальше своей дорогой, радуясь жизни у царя и обнаружении своего коня.

Рождение Сохраба

Прошли девять месяцев, и принцесса Тахминех родила сына, прекрасного как сияющая Луна. Он казался ещё одним Ростамом, Сэмом или Нариманом. А его лицо светилось светом от смеха. Тахминех назвала его Сохрабом (ярко сверкающим). Когда прошёл месяц, казалось, что ему уже три года, ион играл в поло, а в пять он уже стрелял из лука и практиковался с дротиком. Когда ему исполнилось десять, никто не осмеливался состязаться с ним, тогда он сказал своей матери: «Скажи мне, почему я гораздо выше остальных мальчиков? Чей я сын, и что я должен отвечать, когда люди спрашивают меня о моём отце? Если ты не скажешь мне это, то я не дам тебе жить ни секундой больше». Его мать ответила: «Слушай то, что я тебе скажу, довольствуясь этим, и следи за собой. Ты – сын гигантского как мамонт героя Ростама, и ты происходишь от Дастана, Сэма и Наримана. Потому ты касаешься головой облаков. С того момента как был создан мир, не было рыцаря лучше Ростама». В тайне она показала ему письмом, посланное Ростамом вместе с тремя рубинами в золотых оправах. Затем она сказала: «Афрасияб не должен узнать об этом, и если Ростам узнает о том, что ты вырос, то он позовёт тебя к себе и разобьёт моё сердце». Сохраб ответил: «Это не то, что надо держать в секрете. Вся знать мира говорит о доблести Ростама, так верно ли будет для меня скрывать такую великолепную родословную? Я соберу громадные силы и одержу победу над турками, и смещу Кавуса с его трона. А затем я искреннюю Туса, и дам царскую булаву и корону Ростаму. Я посажу его на трон Кавуса. Вслед за тем я пойду Туран и сражусь с Афрасиябом и также захвачу его трон. Если Ростам – мой отец, и я  - его сын, тогда никто более не должен носить корону, пока сияют Солнце и луна, и должно быть меньше звёзд, хвалящихся своей славой?» От каждых четырёх мечников и от каждых военноначальников люди приходили к юноше.

Новое начало войны

          Афрасиябу сказали, что Сохраб спустил на воду свой корабль, и хоть его рот до сих пор пахнет молоком матери, он только и думал о мечах и стрелах. Информаторы сказали, что Сохраб угрожает войной Кавусу, что к Сохрабу стекаются могучие силы и то, что исходя из уверенности в себе, он не признаёт кого-либо ещё. Афрасияб рассмеялся от счастья и, собрав 12 тысяч воинов, отдал их под командование Барману и Хуману, сказав им следующее: «Этот секрет должен быть сокрыт, когда две личности на поле боя, Ростам окажется в проигрыше. Отец не должен знать своего сына, а иначе он будет пытаться победить его. Но, не зная ничего, старый воин в годах, скорее всего, будет убит молодым львом. А позже вы сможете столкнуться с Сохрабом, отправив его в бесконечный сон». Афрасияб отправил двоих к Сохрабу, дав им письмо, утверждающее молодого воина в его амбициях и обещая поддержку в будущем.

Белая Крепость

В Иране была застава с воинами, зовущая Белой Крепостью. Её хозяином был опытный воин по имени Хеджир. Сохраб повёл свою армию к этому форту, и когда Сохраб приблизился, Хеджир увидел его, оседлала свою лошадь и выехал, чтобы противостоять ему. Сохраб выехал перед своей армией,
 Достал меч и засмеялся перед Хеджиром: «О чём ты мечтаешь, в одиночку выходя против меня? Кто, какое твоё имя и родословная? Сегодня твоя мать будет рыдать над твоим телом». Хеджир ответил: «Есть не так много турок, готовые выйти против меня. Меня зовут Хеджир, отважный командир армии. Я отрублю твою голову и отправлю её Кавусу, а твоё тело бросить в грязь».
Услышав такие слова, Сохраб рассмеялся, и оба яростно атаковали друг друга копьями. Копьё Хеджира ударило по талии Сохраба, но ему не повредило, а когда Сохраб совершил ответный удар, он выбил Хеджира из седла на землю. Сохраб спрыгнул со своей лошади, намереваясь отрубить голову противнику, но Хеджир вывернулся на правую сторону, просив пощады. Сохраб пощадил его, провозгласив его своим пленником. Затем он сковал его и отправил к Хушану, когда обители крепости поняли то, что их лидер пленён, они громко завопили от горя, приговаривая: «У нас отобрали Хеджира».

Гордафарид

Но одна женщина из замка была дочерью воина Газдахама, и её имя было, когда она узнала о том, что их лидер взят в плен, она нашла это поведение достойным стыда, и от злобы её щёки стали чёрными как уголь. Без промедления она надела рыцарскую броню, убрав свои волосы под шлем Руми, и выехала из крепости, будучи хищным львом в битве. Она прокричала перед строем противников: «Где ваши герои, где ваши воины и где ваши опытные воеводы?»
Когда Сохраб услыхал о новом воине-противнике, он рассмеялся, прикусил губу и сказал самому себе: «Ещё одна жертва пришла в ловушку героя. Сохраб быстро одел свои доспехи и китайский шлем и поскакал навстречу с Гордафарид, когда она увидела его, то прицелилась из лука (ни одна птица не могла избежать её меткого выстрела) выпустила стрелу, уходя то влево, то вправо как опытная наездница, которой и была. Позор заставил Сохраба двигаться вперёд, он держал свой щит перед головой, чтобы избегать стрел. Увидев его появление, она убрала лук и схватила копьё, а  её лошадь встала на дыбы, подняв её к облакам. Она метнула копьё в своего противника. Тот развернулся и ударил копьём в пояс; ремни брони повредились, но она обнажила свой меч  ударила по копью Сохраба, разрубив его надвое. Сохраб вновь на неё напал и сбил шлем с её головы, её волосы потоком устремились вниз, а  её лицо засияло, будто сверкающее Солнце. Сохраб увидел, что его противник – женщина, одна из тех, чьи волосы были словно её диадема. Он был поражён и произнёс: «как так, эта женщина должна благополучно пережить персидскую армию и поднять к небу пыль от копыт своей лошади?». Он отцепил аркан от седла и бросил его, поймав её за поясницу, а затем сказал: «Не пытайся убежать от меня, моя красавица, чего ты хотела добиться, видя на бой против меня. Никогда прежде я не пленил такую жертву как ты, и я не позволю тебе спешно уйти». Гордафарид
 Поняла, что уйти она сможет лишь с помощью хитрости, и сказала, обратив своё лицо к нему: «О, воин с львиным сердцем, обе армии смотрят на нас, если я дам им увидеть своё лицо и волосы, то твои войны будут смущены тем, что ты сражался с простой девушкой; нам бы лучше разойтись в разные стороны, так сделал бы мудрый человек, если ты не хочешь стать объектом насмешек обеих армий. А теперь наши армии, богатство, крепость и её командующий – все в твоих руках и сделают то, что ты захочешь. Я передам их тебе, так что у тебя больше нет нужды вести войну дальше». Пока она говорила, её сияющее лицо и ярко-красные губы были для Сохраба будто раем, ещё ни один садовник не выращивал такой прямой и высокий кипарис как она. Её глаза были словно глазами лани, её брови были двумя натянутыми луками, и ты сказал бы, что её тело – это цветущий бутон.
Сохраб сказал: «Не иди назад как ты сказала, ты увидела меня на поле боя и не думай, что ты будешь в безопасности ха стенами замка. Они не достают до облаков, и моя булава обрушит их вниз, если придётся так сделать». Гордафарид потянула  поводья своей лошади и направилась к замку. Сохраб скакал рядом с ней до самых ворот, которые открылись и впусти уставшую и раненную женщину-воина.
Защитники крепости плакали по Гордафарид и Хеджиру. Они говорили: «О, храбрая львица, мы все горюем о тебе, но ты храбро сражалась, и твой ход сработал, не принеся стыда перед твоими людьми». Услышав фразу, Гордафарид долго и от души смеялась, а после забралась на крепостную стену и посмотрела на армию, когда она увидела Сохраба, сидящего в седле, он крикнула ему:

«О, царь всех азиатских войск, вернись назад,
Забудь свою битву и запланированную атаку».
Она рассмеялась , а в конце мягко вздохнула.
«Ни один турок не уйдёт от персидской невесты,
Но не раздражайся от воли судьбы,
Судьба не говорила о твоей победе надо мной.
К тому же – ты не турок, и я знаю твою родословную,
Ты из великолепного рода;
Возьми на проверку любого героя,
Никто не будет иметь таких рук и груди,
Но новость о прибытии армии уже разлетелась,
И бесстрашный командир армии персов,
Кавус пошлёт сюда благородного Ростама,
А тогда ни ты и никто из твоих людей
Не прожив  долго, я должна грустить, видя как
Лев здесь тебя уничтожит, повернись же назад и беги,
Не верь своей силе, она не спасёт тебе жизнь.
Откормленный телёнок не знает ножа».

Услышав её, Сохраб почувствовал себя дураком, поняв, как легко он мог взять крепость. Он разграбил окружающие деревни и угрюмо сказал: «Сейчас слишком поздно для сражения, но я с рассветом я захвачу стены замка, и его обитатели почувствуют поражение».
Но ночью Газдахам – престарелый отец Гордафарид, послал письмо Кавусу, рассказывающее о деяниях Сохраба, и перед рассветом большинство персидских солдат покинули замок, отправившись в Иран и в безопасность.
Когда Солнце поднялось над горами, турки подготовились к битве. Сохраб оседлал свою лошадь, взял копьё и двинулся к замку. Но как только он и его люди достигли стен, они увидели крайне немногих защитников, Сохраб открыл ворота и не увидел никого, готового к битве. Блуждающие солдаты вышли вперёд, п опросив принять их.
 
Кавус зовёт Ростама

Когда Кавус получил сообщение Газдахама, то сильно обеспокоился, созвав командующих, и изложил им суть дела. После того как они прочли письмо, такие воины как Тус, Гударз (сын Кашвада), Гив, Горгин, Бахрам и Фархад; Кавус сказал им: «Согласно Газдахаму, это может быть длительным делом. Его письмо отбросило все мои мысли из моего ума; что мы должны делать, чтобы и справить эту ситуацию, и кто в Иране сможет встать против  нового воина?» Всё согласуется с тем, что Гив должен отправиться в Забол и поговорить с ними об угрожающей Ирану опасности  и о персидском троне.
Кавус написал Ростаму, с просьбой вмешаться и прийти на помощь трону. Затем Кавус сказал Гиву: «Несись так же быстро как и летящий на ветру дым и доставь это письмо Ростаму. Не задерживайся в Заболе, если ты прибудешь ночью, то по утру отправляйся же назад. Скажи Ростаму, что это – срочное дело». Гив взял письмо и быстро  отправился в Забол, не делая отдыхов на пути. Ростам вышел со своим окружением вперёд, чтобы поприветствовать Гива. Гив и окружение Ростама вместе спешились, и с глазу на глаз Ростам спросило царе и о событиях в Иране. После этого они вернулись во дворец Ростама и некоторое время отдыхали. Гив повторил услышанное, отдал письмо и рассказал новость о Сохрабе.
Как только Ростам услышал новости и прочёл письмо, он громко рассмеялся и в удивлении сказал: «так мне кажется, второй Сэм появился в этом мире, это было бы неудивительно, если бы он был персом, но турок – это поразительно. Я сам имею тамошнего сына от принцессы Шамангана, но он пока ещё мальчик и не осознал то, что война – это путь к славе. Я послал его матери золото и драгоценности, а она отослала их мне назад с ответом, что он – высокий молодой парень, его рот всё ещё пахнет молоком матери, но он пьёт вино, и без сомнений, вскоре он будет сражаться. А теперь же мы оба должны отдохнуть один день, промочив наши сухие губы вином, а затем мы сможем отправиться к царю, а после повести воинов Персии на войну. Возможно, судьба развернётся против нас, но если нет, то этот поход не будет сложным. Когда волны накатывают на берег, бесстрашный огонь не стоит на месте, и когда юный воин увидит моё знамя, то поймёт, что настал его праздник, он перестанет жаждать сражаться с кем-либо. Об этом мы и не должны беспокоиться».
Они уселись за вином, забыв о царе, предавшись ночным и бесцельным разговорам.
На следующее утро Ростам поднялся с похмелья и позвал принести вино.  Это день тоже прошёл в питье вина, и никто и не подумал о путешествии к Кавусу. И на третий день Кавус проигнорировал призыв царя, имея вино. На четвёртый день Гив заявил: «Кавус – своенравный и эгоистичный человек, он не совсем умён, он неудачлив в делах и не может правильно ни кушать, ни пить и ни спать. Если мы дальше останемся здесь, в Заволестане, то он непременно будет зол.» Ростам ответил: «Не беспокойся об этом, нет живого человека, который бы сунулся ко мне». Ростам отдал приказы об оседлывании Ракхша и о том, чтобы трубы играли об их отъезде. Рыцари Забола услышали трубы и с оружием в руках собрались около их лидера.

Ростам и  Кавус

В приподнятом настроении они прибыли ко двору царя, готовые послужить ему. Но, когда они предстали перед царём, то тот не задал им ни единого вопроса, и, обращаясь к Гиву в ярости выпалил: «Кто такой Ростам, чтобы игнорировать мои повеления и должен ли он так делать? Свяжите, да и повесьте его, и никогда больше не упоминай при его мне его имя». Гив  пришёл в испуг, услышав слова Кавуса: «Должен ли ты так поступать с  Ростамом?» Придворные, оторопев, смотрели на них, а затем Кавус прокричалТусу: «Схвати их обоих и обоих же повесь». И быстро как огонь на сухом тростнике Кавус вскочил со своего трона. Тус взял руку Ростама, чтобы увести его из покоев Кавуса. Воины с удивлением смотрели, но Ростам в ярости выпали царю:

«Уйми свой гнев, каждое твоё действие
Глупее предыдущего поступка.
Ты не заслуживаешь царствования Сохраба
Ты должен повесить, но ты не в силах делать это».
Одним махом он откинул Туса
Затем пошёл к двери как, если бы уходил,
Но обернулся и в злобе сказал: «Я –
Дарующий корону, прославленный Ростам,
Когда я зол, кто для меня Кай Кавус?
Кто посмеет угрожать мне? И кто такой Тус?
Мой шлем – моя корона,
А Ракхш – трон
Я раб – одно лишь Бога
Если Сохраб атакует, то кто выживет?
Ни ребёнок, ни воин не останутся в живых
По всему Ирану, слишком поздно, и ты будешь
Стремиться избежать или спастись от того,
Это – твоя земля, здесь ты живёшь и правишь,
И отныне ты больше не увидишь здесь Ростама».

Придворные сильно встревожились, так они считали Ростама пастухом, а они – его скотом. Они обратись к Гударзу, сказав: «Ты должен закрыть брешь, царь никого не слушает, кроме тебя, иди к этому спятившему монарху, говори с ним мягко и долго, если повезёт, мы сможем всё восстановить». Гударз пошёл к Кавусу и напомнил ему о прошлых заслугах Ростам, что Сохраб в Иране, а когда Кавус услышал последнее, то раскаялся в своём гневе. Он сказал Гударзу: «Твои слова справедливы, и нет ничего мудрее слов старого человека. Царь должен быть мудрым и осторожным, злое и порывистое поведение не дают ничего хорошего. Пойди к Ростаму и напомни ему о нашей прежней дружбе, пусть он забудет мой прежний порыв». Гударз и прочая знать отправилась искать Ростама, в конце концов, они увидели пыль от копыт Ракхша и встретились с ним. Они восхвалили героя, затем сказа: «Ты знаешь, что Кавус – безмозглый дурак, и он находится во власти порывов темперамента. Что он в ярости вспыхивает, и тут же об этом сожалеет. Если ты в ярости на царя, то люди Ирана не виноваты. Кавус уже раскаялся о своём гневе и кусает ладони из покаяния».
Ростам ответил: «Я не нуждаюсь в Кавусе. Моё седло – это мой трон, мой шлем, моя корона. Мои доспехи – это моё одеяние, а моё сердце готово к смерти. Почему я должен бояться гнева Кавуса, для меня они больше, чем горсть пыли. Мой разум устал, а сердце одурачено, и я не боюсь никого, кроме Бога». Гударз ответил: «Иран и его воеводы, и армия видят всё это по-иному: они скажут, что великий герой испугался турка и улизнул назад в страхе. Они скажут, что Ростам  бежал, и мы все должны бежать. Я вижу страсти придворных вокруг гнева Кавуса, но также я вижу и смуту созданную Сохрабом. Не поворачивайся спиной к Ирану и его царю, твоё имя звучит по всему миру, и не затемняй сияние своих побед. Армия в затруднении, их это не время, чтобы отбрасывать трон и корону».
Ростам взглянул на него и сказал: «Если и есть страх в моём сердце, то сейчас он меня разрывает». Стыдясь, он поехал назад ко двору царя, и когда он въехал, царь встал и попросил у него прощения за то, что произошло между ними: «Вспыхивающая ярость – это часть моей природы, мы такие, какими Бог создал нас. Новый и неожиданный враг ослабил моё сердце, как будто то есть новая Луна. Я вижу в тебе помощь, и когда ты затянул со своим появлением, я с тал злым. Но увидев, как я тебя оскорбил своими словами, я пожалел о сказанном». Ростам ответил: «Мой мир – твой, мы все твои подчинённые, и я слушаю твоих приказов». Кавус сказал: «сегодня мы отпразднуем, а завтра будем сражаться». Их развлекали музыканты и услуживали бледные молодые рабы, затем им приносили вино, и они пили всю ночь.

Персидская армия встаёт против Сохраба

На рассвете следующего дня царь приказал Гиву и Тусу подготовить армию. Барабаны были погружены на слонов, двери сокровищницы были открыты, и война была начата. Собрались сотни тысяч воинов, и воздух потемнел от пыли. Они пили до наступления ночи,  а их сверкающее оружие было словно точками огня в тёмной ночи. Целый день они шли, пока ни достигли ворот форта, и число воинов было так велико, что вокруг стен не было видно ни единого камня или клочка земли.
С дозорных башен раздался крик, оповещающий Сохраба о появлении армии врага. Сохраб поднялся на городские стены, а затем позвал Хумана. Когда тот увидел противостоящую армию, он ахнул и, его сердце дрогнуло. Сохраб был в хорошем настроении, сказав: «Во всей бесчисленной армии врагов, ты не увидишь ни единого воина, способного противостоять мне, никто, даже если Солнце и Луна сойдут вниз для помощи ему. Перед крепостью очень много людей и много брони, но я знаю, что никто не сможет считаться ос мной. И теперь, во имя Афрасияба, я должен залить  равнину кровью». Весёлый и бесстрашный Сохраб спустился со стены. На своей стороне персы разбили лагерь, и так много было в нём палаток и шатров, что равнина и окружающие подножия холмов скрылись из виду.

Ростам шпионит за Сохрабом

Солнце скрылось из виду, и тёмная ночь окутала равнину, жаждая увидеть врага, Ростам предстал перед Кавусом и сказал «Дай мне выйти отсюда без оружия, чтобы посмотреть, каков новый молодой герой, и увидеть то, какие военноначальники идут вместе с ним».
Кавус ответил: «ТЫ – человек для подобного дела, прояви внимательность и вернись нетронутым».
Ростам оделся как турок, и быстро отправился в замок. Как только он приблизился, то услышал звуки пьяного разгула турок. Он проскользнул в замок, словно лев, и столкнувшийся с дикими оленями. Там он увидел сидящего на троне Сохраба, главу торжества, с одной стороны от него сидел Зендах-Разм, а с другой  - воины: Хуман и Барман. Высокий как кипарис с могучими руками и большой грудью, казалось, Сохраб заполнял трон. Он был окружён сотней турок-юношей, прекрасными как юные львы, и пятьдесят слуг стояли перед ним. Вокруг все восхваляли силу, рост, меч и волю героя, а Ростам издалека наблюдал за всем этим.
Зендех-Разм покинул место пира согласно какому-то поручению, и видел воина, высокого как кипарис, которого он не узнал. Он подошёл к Ростаму и сказал: «Ты кто? Выйди ан свет, чтобы я мог увидеть твоё лицо». Одним быстрым ударом Ростам сломал шею  и тот испусти дух, теперь Зендех-Разм лежал на земле, и он уже никогда не вернётся на праздник. Со временем Сохраб заметил его отсутствие и спросил: «Где же он?» Воины пошли его искать, и увидели распростёртое на земле тело. Они, воя и плача, вернулись к Сохрабу, и сказали ему, что Зендех-Разм больше не будет ни праздновать, ни сражаться. Когда Сохраб услышал это, то вскочил и бросился туда, где лежало тело воина, а музыканты и слуги шли вслед за ним. Он удивлённо посмотрел на это, а затем сказал командующим: «Этой ночью мы не можем отдыхать, но мы должны точить и готовить копья к бою. Волк атаковал наш скот, ускользнув от пастуха и его собаки. Но с помощью Бога, когда я выйду и отвяжу аркан от своего седла, то отомщу тем иранским воинам, которые убили Зендех-Разма». Сказав это, он вернулся на пир.
Со своей стороны, Ростам вернулся к персидским войскам, где Гив ждал его. Ростам рассказал ему о том, как убил одного врага, а затем пошлее к Кавусу и повторил рассказ и ему, а также сказал новость о Сохрабе, ч то новый герой не имеет себе равных ни среди турок, ни в Иране. Он - воплощение деда Ростама – Сэма. А затем царь и Кавус позвали музыкантов и стали пить вино.

Сохраб знакомится с лагерем персов

Когда Солнце начало делать петлю в небе, и его лучи озарили землю. Сохраб, собравшись, поднялся на городские стены, оттуда он смог обозреть силы Иранцев, находившиеся внизу. Он позвал Хеджира и пообещал ему богатство, если его слова были правдой и тюрьму в противном случае. Сохраб сказал Хеджиру: «Я хочу спросить тебя о лидерах и знатных воинах на другой стороне. О таких людях как Тус, Кавус, Бахрам и о великом Ростаме, расскажи мне о каждом. Те разноцветные шатры, стены которых ограждают палатки из шкур леопардов и сотни слонов, привязанные перед ними, рядом с ними стоит бирюзовый трон и знамя, вздымающееся к Солнцу и золотистой Луне, находясь прямо в центре лагеря – чьё это всё?» Хеджир ответил: «Это двор персидского царя, и вместе с тем львы и слоны».
Сохраб пошёл дальше. «А рядом были вещи рыцарей и слонов, а справа в чёрных шатрах вокруг – бесчисленные воины, а знамёна поставлены на слонов, а перед ними – обуты в золото рыцари – чьё всё это?» Хеджир ответил: «Знамя, расшитое слоном, - знамя Туса, сына Нозара». Сохраб дальше стал спрашивать: «А красный шатёр, у которого толпятся рыцари, - со знаменем льва, несущего огромный драгоценный камень – чьё оно?» Хеджир немедля ответил: «Знамя со львом принадлежит Гударзу, сыну Кешвада». Сохраб снова спросил: «А огромный шатёр, где стоит вся пехота? Там видно знамя Кавеха и стоит блистающий трон с сидящим на нём героем, чья голова возвышается над другими, стоящими перед ним. Великолепный конь, с упряжью сияющий на нём, стоит рядом с ним и ржёт своему господину, раз за разом повторяя, и кто таков тот, чьё знамя изображает дракона с золотым львом над ним?» Хеджир ответил: «Этот господин из Татарии, недавно объединивший свои силы с царём». Сохраб спросил об имени нового правителя, но Хеджир ответил: «Я не знаю его имени. Я был в форте, здесь, когда он пришёл к нашему царю». В своём сердце Сохраб опечалился, потому что не нашёл ни единого следа Ростама.
Сохраб спросил Хеджира, указывая на шатры вокруг знамени с волком. Хеджир заговорил: «Это принадлежит самому старшему и величайшему сыну Гударза - Гиву». Сохраб ответил: «И на стороне восхода был шатёр, окружённый пешими воинами, их лидер восседает на тиковом троне на пьедестале из слоновой кости в окружении рабов, чьё это всё?»  Хеджир промолвил: «Это всё Фариборза, сына царя Кавуса». Сохраб снова спросил: «А алый шатёр, окружённый солдатами, где красные, жёлтые и пурпурные знамёна, а позади стоят знамёна, изображающие кабанов, увенчанных золотой луной?» Они принадлежат льву, Горазу, сыну клана Гива. И так, Сохраб искал какой-то признак своего отца, а все остальные пропали из его вида. И вновь, он спросил о высоком воине за зелёным знаменем, рядом с ним стояла благородная лошадь примотанная  к столбу вожжами. Но Хеджир ответил: «Если я не скажу его имя, то это значит, что я и не знаю». «Но это не может быть правдой,- сказал Сохраб, - ты так и не рассказал о Ростаме, самом великом воине мира, он не мог скрыться в этом военном лагере, ты сказал, он – главный герой среди остальных, хранитель страны и воспитанник походов». Хеджир ответил: «Может быть, этот великий воин отбыл в Заволестан, самое время для военного праздника». Сохраб ответил: «Не говори такие глупости, его царь привёл свои силы на поле боя. Тогда бы все герои сидели бы и пили, так же легко относясь к жизни и каждый бы смеялся над ним. Если ты найдёшь для меня Ростама, я сделаю тебя богатым и известным, и никогда ты не захочешь чего-либо ещё. Но если ты скрываешь это положение от меня, то я отрублю твою голову, так, что выбирай». Но в своём сердце коварный Хелджир подумал: «Если я покажу Ростама этому сильному юноше – турку, обладающему такими же плечами и славно сидящему на своей лошади, то из всех наших сил он уйдет сражаться лишь с ним. Обладая своей силой и могучими плечами, он может убить Ростама, и кто из Ирана будет способен отомстить за смерть героя? Тогда Сохраб захватит трон Кавуса. Смерть с честью лучше, чем помощь врагу. И если Гударз или его клан умрут, то и я не буду иметь стремления жить в Иране. Сохрабу он ответил: «Почему ты так спешишь и раздражаешься? Ты не говоришь ни о чём, кроме Ростама. Не с ним ты должен пытаться сражаться; на поле боя он – грозный противник. Ты не способен победить великого воина, и было бы нелёгким делом захватить его».

Вопросы Сохраба и его испытание

Когда Сохраб услышал такие пренебрежительные слова, то развернулся к Хеджиру и ударил его по лицу. Затем развернулся назад, а Хеджир получив сильный удар, распростёрся на земле. Сохраб вернулся в свою палатку, и там он облачился в броню и шлем. Кипя от злости, он оседлал свою лошадь, взял копьё и выехал на поле боя, словно спятивший слон. Никто из чемпионов персидской армии не решился противостоять ему. Видя его массивную боевую фигуру на коне, его могучие руки и сверкающее копьё, они говорили: «Он -  другой Ростам, кто посмеет взглянуть на него или вы ступить против него в бою?»
Затем Сохраб прокричал вызов Кавусу: «Какова твоя доблесть на поле боя? Почему ты называешь себя царём Кавусом, когда у тебя нет на поле боя ни силы, ни умений. Я проткну твоё тело свои копьём, и сделаю так, чтобы звёзды оплакивали твоё падение. В ночь, когда я пировал и был убит Занде-Разм, я  крепко поклялся, что во всей Персии я не оставлю в живых ни одного воина, что Кавуса повешу на виселице живьём. Есть ли хоть один из персидских героев, кто выйдет против меня на поле боя?» Так он и стоял, дымясь от ярости, но ни одного звука не раздалось от персидской армии как ответ. В ответ Сохраб наклонился в седле и спустился в персидский лагерь. Своим копьём он разорвал верёвки у 70-ти колышков, и половина большого шатра обвалилась. В воздухе раздались звуки труб, и армия шарахнулась словно дикий осёл перед львом. Кавус закричал: «Кто-нибудь скажет Ростаму, что наши воины были посрамлены турком, что у меня не нашлось ни единого рыцаря, готового выступить против него». Тус передал сообщение Ростаму, а тот ответил:

«Когда другие цари неожиданно
Просят меня об услуге или зовут меня,
Я вознаграждаюсь подарками и сокровищами,
Банкетами, пирами, придворными наслаждениями,
Но от царя Кавуса я не получал ничего,
Кроме трудностей и бесконечной войны».

Ростам приказал седлать Ракхша и оставил Зеваре, чтобы охранять лагерь Кавуса; его воины шли рядом, неся его знамя. Когда Ростам увидел могучего Сохраба, чья могучая фигура была как будто бы фигурой Сэма, он сказал юноше: «Давай пойдём на открытое место и сразимся друг с другом». Сохраб потёр руки одну об другую и занял позицию перед строем солдат, ответив: «Не надо звать кого-либо из персидских воинов себе на помощь, мы должны сражаться друг с другом. Но поле боя это не место для тебя, ведь ты не выдержишь и одного удара моего кулака. Да, ты достаточно высок, имеешь крепкую грудь и плечи, но годы обрезали тебе крылья, старик». Ростам посмотрел на высокомерного молодого воина, на его кулаки и плечи, на то, как он сидел на коне и мягко сказал ему:

«Такой упрямый и молодой! Тёплые слова и смелость!
Земля, молодой воин и тверда, и холодна.
Да, я стар и вдел много войн,
И убил многих могучих завоевателей,
Многие демоны погибли от моей руки,
И в любой земле я знал поражения.
Посмотри на меня хорошенько, если ты убежишь от меня,
То тебе не придётся бояться монстров моря,
Море и горы знают, как я воевал против коварного Турана,
Как смело я боролся,
Звёзды – свидетельницы моей храбрости,
Во всём мире не найдётся равного мне».
Затем Сохраб сказал: «Я хочу спросить тебя,
Только честно  прямо ответь мне:
Я думаю, ты Ростам и из семьи
Воинственного Сэма и благородного Наримана».
Ростам ответил: «Я – не Ростам, я не имею
Никакого родства сих семьёй и их благородным именем.
Ростам – герой, а я – раб, у меня нет собственного
Царского богатства или короны, ими царского трона».
И надежды Сохраба сменись отчаяньем, и
Перед взором потемнел
Освещённый Солнцем воздух».

Первое сражение между Ростамом и Сохрабом

Сохраб выехал на место, отведённое для боя, а в его ушах звучали слова его матери. В начале они сражались короткими копьями, затем напали друг на друга, вооружившись индийскими мечами, и от ударов железа о железо летели искры. Могучие удары заставили оба меча разрушаться, после чего воины схватились за тяжёлые булавы, а усталость вынудила их руки ослабевать. Их лошади тоже начали уставать, и удары героев повреждали как их доспехи, так и лошадей. В итоге лошади и их всадники устроили перерыв от боя, и ни у одного из героев не было силы, чтобы нанести другому удар. Оба замерли на расстоянии друг от друга. Отец был заполнен болью, а сын – печалью, их тела были потными, их рты окружала пыль, а их языки были в трещинах от жажды. Как странны пути мира! Все животные находятся в присущих им местах – рыбы в морях, а дикие ослы- на равнинах. Но страдания и гордость не позволяют людям отличать своих сыновей от врагов.
Ростам сказал самому себе: «Я никогда не видел монстра, сражающегося так же, как этот. Моё сражение с Белым демоном было ничем в сравнении с этим боем, и я чувствую, как мужество постепенно пропадает из моего сердца. Юный, никому не известный воин, ничего невидевший в этом мире, дал мне отчаяться, и бой проходил под взорами двух армий».
Когда их лошади передохнули от битвы, оба воина: и молодой, и старый были тоже готовы. Они натянули свои луки, но стрелы не причинили вреда их доспехам. В ярости они схватили друг друга за ремни, стараясь бросить на землю. Ростам, который вдень битвы мог оторвать скалу от горного утёса, схватил пояс Сохраба и стремился вытащить его из седла, но всё было так, что мальчик оставался невредимым, а усилия Ростама были бессмысленными. И вновь, два могучих льва разошлись в разные стороны, раненые  обессиленные.
Затем Сохраб ещё раз поднял свою могучую булаву и напал на Ростама. Его булава ударила по плечу Ростама, и он скривился от боли. Сохраб рассмеялся и прокричал: «Ты не можешь стоять под ударами, ты высок как кипарис, но старик, действующий как юноша, - дурак».
Теперь оба чувствовали слабость от их боя, и из-за боли в сердцах они развернулись друг от друга. Ростам, словно леопард, устремился к рядам турок, будто бы он увидел жертву, и великая армия расступилась перед ним. В свою очередь, Сохраб напал на персов, обрубая воинов своей булавой. Ростам боялся, что Сохраб может причинить вред Кавусу, и он бросился назад к войскам персов. Где увидел Сохраба среди персидских воинов, земля под его ногами утопала в красной как вино крови. Его руки, броня и копьё были алыми от крови, и казалось, он был пьяным от бойни. Словно хищный лев Ростам в ярости выпалил: «Кровожадный турок, бросивший вызов персидской армии, почему ты атаковал их будто волк, завидевший стадо овец?» Сохраб ответил: «Армия Турана не участвовала в нашей битве, но ты напал на них первым,  хоть ни один из них и не нападал на тебя». Ростам сказал: «Вечер уже наступил, но когда Солнце вновь обнажит свой меч вновь, мы увидим, кто умрёт, а кто – победит. Вернёмся на рассвете с мечами, готовыми к бою, иди же и жди волю Бога!»

Сохраб и Ростам ночью в лагере

Они расстались, и воздух потемнел. Раненный и утомлённый Сохраб прибыл к своим войскам и спросил Хумана об атаке Ростама. Тот ответил: «Согласно команде царя мы не покидали наш лагерь, так что мы не были подготовлены, когда ужасный воин накинулся на нас. Он был настолько диким, что казалось, что он пьян и у него лишь один бой». Сохраб ответил: «Он не уничтожил ни одного воина, тогда как я убил многих персов, и окрасил землю в цвет их крови. Теперь же мы должны покушать, и с вином убрать печаль из наших сердец».
А на другой стороне Ростам спросил Гива: «Как сегодня сражался Сохраб?» Гив ответил: «Я никогда не видел такого воина как он. Он обрушился на центр наших войск, намереваясь атаковать Туса, но тот сбежал перед ним, и не было среди нас того, кто мог выдержать его натиск». Ростам сник от его слов и пошёл к царю Кавусу, привлёкшего его на свою сторону. Ростам описал ему массивное тело Сохраба и сказал то, что ни один до сих пор не видел подобной храбрости от такого молодого воина. Затем он пошёл дальше: «Мы сражались булавами и мечами с луками. И в итоге, я вспомнил, как выдерживал воинов из сёдел. Я схватил его за пояс, попытавшись стащить его с лошади и бросить на землю. Но ветер может поколебать склоны  гор прежде, чем сместит подобного героя. Когда завтра он придёт на место боя, я должен буду найти способ,  чтобы преодолеть его силу, я буду делать лучшее, но не знаю, кто из нас победит, мы должны ждать и увидеть то, что захочет Бог, ведь он – создатель Луны и Солнца, дающий победы и славу». Кавус ответил: «И пусть он разорвет сердца желающих тебе зла. Я должен провести ночь, молясь ему о твоём успехе».
Ростам вернулся к своим собственным людям, озабоченным мыслями о предстоящей битве. Встревожил его же брат, Зеваре, вышедший вперёд и поставивший под сомнение везение прошедшего дня. Сначала Ростам попросил его принести пищу, а затем поделился предчувствиями своего сердца, сказав: «Будь бдительным и ничего не делай сгоряча. Когда на рассвете я столкнусь с турком, собери всю нашу армию и нужную амуницию: наше знамя, трон; надень на стражей золотую обувь. И жди нашего появления пред  шатром на рассвете. Если я одержу победу, то  не задержусь на поле боя, но если всё развернётся по-иному, то не оплакивай меня и не будь импульсивным, не выходи вперёд, идя на битву. Вместо этого вернись в Заволестан, и иди к нашему отцу, Дастан. Успокой сердце нашей матери, и дай ей понять то, что произошедшее было воле Бога. Скажи ей, чтобы не впадала в горе, добра из этого не выйдет. В этом мире никто не живёт вечно, и я не могу сопротивляться разворотам судьбы. Моей силой были уничтожены так много львов, демонов и леопардов, и монстров, такое большое количество замков и крепостей были уничтожены моей силой, что никто  ещё пока не уходил от меня. Те, кто садились на лошадей и выезжали на поля боев, те стучались в двери смерти, если мы и жили бы тысячи и больше лет. Смерть – это наша конечная судьба. Когда она успокоится, скажи Дастану, чтобы тот не отворачивался от царя Кавусу. Если Кавус устроит войну, то пусть Дастан не медлит, но подчиняется всем командам. Юный и старый – мы все связаны смертью, на этой земле никто не живёт вечно». Полночи они разговаривали о Сохрабе, а другая половина была отдана отдыху и сну.

Сохраб побеждает Ростама

Когда свет ночи раскинул свои перья, и вороны тёмной ночи сложили свои крылья. Ростам одел тигриную шкуру и оседлала Ракхша. На его голов был одет шлем, а к седлу были привязаны 60 петель аркана, он схватил свой индийский меч и выехал на поле боя. Сохраб провёл ночь, окружённый музыкантами и в питье вина вместе с товарищами. Хуману Сохраб доверил свои подозрения о том, что его противником был никто иной как Ростам, когда они были рядом, Сохраб вспомнил описание Ростама, данное матерью.
Когда пришёл рассвет Сохраб одел свою броню и схватил тяжёлую булаву, а его голова была заполнена битвой, а его сердце было воодушевлено, и он вышел на поле боя, издав свой боевой клич. С улыбкой на губах он поприветствовал Ростама; так как если они всю ночь пьянствовали вместе:

«Когда ты проснулся? Как ты провёл ночь?
Ты всё ещё думаешь, что мы должны сражаться?
Бросить свои булаву и меч, отложить
Мысли о войне, свою свирепость и гордость.
Давай сядем и вместе выпьем, и вино
Смывает беды как у тебя, так и у меня.
Приходи, поклянись перед Богом, что мы
Отбросим все мысли о войне и вражде.
Давай же устроим мир и праздник в честь союза
До появления новых врагов.
Слёзы, измазавшие моё лицо – это знак того,
Что моё сердце привязано к тебе, оттуда моя любовь
Я знаю, что ты из благородного рода,
Прочти во мне свою родословную».

Ростам ответил: «Прошлой ночью мы об этом не говорили, на разговор был рукопашным боем Я не попадусь на такие уловки, так что оставь их. Ты – всё ещё дитя, но -  нет, и мой пояс затянут в готовности к бою, и исход боя будет таким, как пожелает Бог. Я видел в своей жизни много доброго и злого, и я – не человек разговоров, уловок или предательства». Сохраб ответил: «Подобные речи не присущи старику. Я желаю мира окончанию твоих дней, в твоей постели, и чтобы хоронящие построили тебе склеп для твоего тела, но в то время, как твоя душа пойдёт своим путём. Но, если твоя жизнь в моих руках, давай же бороться, и Бог решит исход».
Они спешились, привязали лошадей, и осторожно пошли вперёд, каждый одетый в кольчугу и шлем. Они сблизились в бою, борясь рука об руку, и их пот и кровь покрывали землю. Затем Сохраб нанёс Ростаму сильный удар, срубивший его, будто лев запрыгнул на дикого осла, сбивая, не бросился на грудь Ростаму, чей рот и лицо были в пыли. Сохраб достал острый кинжал, чтобы отрезать голову героя, Ростам сказал:

«О, герой, лев-разрушитель,
Могучий повелитель,
Мастер булавы, аркана и меча,
Наши обычаи не считают подобные вещи верными,
Согласно нашим обычаям, когда бьются воины,
Герой может не наносить последний удар,
В первый раз его противник лёг,
Он оставляет его, называясь львом,
И убивает только во второй раз».

Таким образом Ростам пытался избежать смерти от руки Сохраба. Храбрый юноша склонил голову перед словами старика, веря сказанному. Он отпустил своего противника и вышел на равнину, где охотясь, он беспечно провёл некоторое время. Со временем Хуман нашёл его и спросил его о прошедшем днём бое. Сохраб рассказал Хуману, что произошло и о сказанном Ростамом. Хуман ответил: «Юноша, мне кажется, что ты уже достаточно повидал жизни! Увы, для своей груди, рук, плеч, кулаков и булавы в руках, ты поймал тигра и позволил ему уйти, и это было действием простака! Теперь же следи за последствиями своей глупости, и ты вновь встретишься с Ростамом».
Сохраб вернулся в лагерь с болящим сердцем и в ярости от самого себя. Принц сделал заметку о справедливости такого рода:

 «Не давай пощад никакому врагу,
Вне зависимости от того, насколько он её не достоин».

Со совей стороны, когда Ростам убежал от Сохраб, вскочив будто воскресший из  мёртвых человек, Ростам подошёл к ближайшему ручью и смыл пыль с лица и тела. Вслед за тем он помолился, прося помощи  Бога в победе, не зная о судьбе, Солнце и Луне, уготованной ему. Затем жёлтый и бледный от потока он подошёл назад к полю боя.
 И там он увидел Сохраба, верхом на своей лошади, отдыхающего и охотящегося на диких ослов, будто был диким слоном, крутящий свой аркан и держащий лук. Ростам смотрел на него с удивлением, пытаясь подсчитать свои шансы против него в одиночном бою. Когда Сохраб замети Ростама, в его голосе было всё высокомерие юноши, и он насмехался над Ростамом: «Итак, ты бежал из когтей льва, да, старик, ты уполз от ран и дела со мной!»

Ростам смертельно ранит Сохраба

И вновь они привязали своих лошадей, и вновь между ними начался одиночный бой, каждый схвати другого за ремень, и каждый напрягся, чтобы одолеть другого, несмотря на всю свою огромную силу, Сохраб, как будто тормозился небесами, Ростам схватил его за плечи, и наконец, обрушил его на землю. Спина бравого юноши не выдержала, его время пришло, и  его силы покинули его. Словно лев Ростам обрушил его вниз, зная то, что юноша долго не пролежит, Ростам быстро выхватил кинжал и воткнул его в грудь героя – юноши, прямо в сердце. Сохраб скорчился, задыхаясь, зная, что уходит за пределы мирских забот добра и зла, он сказал:

«Я нёс всё, на себе, - это из меня,
И судьба передала тебе ключ
От моей короткой жизни, но ты – не свод небес,
Который поднял меня, а затем
Убил – это ли верно?
Любовь к отцу привела меня к смерти здесь.
Моя мать дала мне его признаки, чтобы я знал.
И ты можешь быть рыбой в море
Или смолой, погружённой безвестность ночи,
Или быть звездой в бесконечном пространстве неба,
Или исчезнуть, не оставив никаких следов
И ты знаешь, что я умру,
То будет заслуженной местью тебе;
Кто-то из благородных примет этот знак
Из рук Ростама и скажет ему, что это был я;
Сказав, что я всегда искал его, вдали и повсюду,
И наконец, в его поисках я умер».

Когда Ростам услышал слова воина, его голова стала кружиться, и перед его глазами земля потемнела, и когда он пришёл в себя, то заревел в агонии тоски и спросил: правда ли то, что юноша, лежащий перед Ростамом, и был самым проклятым героем.
«Если ты и был Ростамом, - сказал юноша. – То твой ум обратился ко злу. Всеми силами я пытался направить тебя, но любовь не находила в тебе ответа. Расстегни ремни моей брони, и взгляни на моё голое тело. Когда перед моими дверьми зазвучали боевые барабаны, моя мать пришла ко мне, её глаза были в слезах, она в мучениях, оставляя меня. Она застегнула застёжку на моей руке, сказав: "Сохрани память о своём отце, и смотри – это пригодится тебе", но сейчас слишком поздно, чтобы показывать её власть, и сын лежит перед своим отцом». И когда Ростам расстегнул броню мальчика и увидел застёжку, то в горе начал рвать свои собственные одежды, сказав: «Все мужчины восхваляют твою храбрость, а я взял и убил тебя собственными руками» Он неистово зарыдал, начав рвать на себе волосы и посыпать голову пылью. Сохраб сказал: «Ты делаешь вещи ещё хуже, ты не должен плакать, какой смысл истязать себя? Что случилось, то  и произошло».
Яркое Солнце скрылось с неба, а Ростам так и не вернулся в свой лагерь. Двадцать воинов выехали для осмотра поля боя, но нашли лишь двух уставших коней, ноне Ростама. Предполагая его убийство, воины послали сообщение Кавусу со словами: «Царский трон Ростама опустел»» Над армией поднялись крики и рыдания, и Кавус отдал приказы о том, чтобы играли барабаны и трубы. Тус рванулся вперёд, и Кавус сказал ему, чтобы кто-то обследовал поле боя, и выяснил, сделали ли это Сохраб, и они начали плакать о горе Ирана, ведь если Ростам убит, то никто не выступит против Сохраба, и без сражения им придётся отступить.
Как только над армией поднялся шум оседлывания, Сохраб сказал Ростаму: «Теперь мои дни завершились, и удача турок также изменилась; и не давай царю воевать с ними, нападая на Иран они подстрекались мной. Что обещал я им, какие надежды давал! Они не должны страдать, взгляни на них любезно».
Холодными стали его вздохи, его лицо окрасилось кровью и слезами. Ростам оседлала Ракхша и поехал к лагерю персов, вслух причитая и сожалея о сделанном. Когда воины увидели его, то упали на землю, прославляя Бога о том, что он жив, но когда  они увидели его и его рваные одежды, запачканное пылью лицо и  голову, они спросили его о случившемся, огорчившем его. Он рассказал им о странной поступке, совершённом им, как убил того, кто был дороже всех, и все слушающие громко восклицали вместе с ним.
Затем Ростам сказал командирам: «Теперь у меня не осталось ни отваги, ни стремления продолжать войну с турками, достаточно того, что я сделала сегодня». Ростам вернулся на место, где лежал его мёртвый сын, и знать: Тус, Гударз и Гостахам, вторя Ростаму, собрались вокруг, говоря: «Бог исцелит твою рану, он осветлит твою печаль» Но Ростам выхватил кинжал, и плача от горя, намеревался окончить свою жизнь, но окружающие бросились к нему, а Гударз сказал: «В чём смысл, распространяя по всему миру огни и мечи вместе с твоей смертью? И если ты тысячу раз ранишь себя, то как это поможет тому, благородному юноше? Если и есть какое-то время для того, чтобы он побыл ан земле, то останься здесь и облегчи его последние часы, а если он умрёт и потом спросит, смотря на мир: "Кто же тут бессмертен". Мы все – добыча смерти, и носящие шлемы, и ходящие с коронами».
Ростам ответил: «быстро идите и доставьте моё сообщение Кавусу, сказав о том, что постигло меня, и о том, что я ранив кинжалом жизненно важные органы своего сына, и то, что я проклинаю свою жизнь и стремлюсь к смерти. Скажите ему, что если он чтит всё сделанное мной, то пусть он сжалится надо мной и моими страданиями и пришлёт эликсир, который он держит в своей сокровищнице, могущий залечить любые анны. Если он пришлёт его вместе с кубком вина, то может быть по его милости, Сохраб будет жить и служить трону Кавусу, как я это и делаю».
Словно ветер командир доставил сообщение Кавусу, сказавшему в ответ: «Какой, же воин из всех имеет большую репутацию, чем Ростам? И мы должны сделать его еще более великим! Тогда он развернётся ко мне и убьёт меня. Как мир удержит его славу и мощь? Как же он останется слугой моего трона? Если в один день зло придёт ко мне от него, то я отвечу злом. Вы слышали как он говорил мне:

"Когда я зол, кто такой Кавус?
Кто посмеет угрожать мне, и кто такой Тус"»

Когда Гударз услышал такие слова, то сбросился назад к Ростаму и сказал:

«Злобный характер царя как дерево,
На котором постоянно растут горькие плоды.
Ты должен пойти к нему
И попытаться просветить его погрязшую во мраке душу».

Ростам отдал приказы о том, чтобы у ручья расстелили дорогую ткань, аккуратно он положил своего раненного сына на неё и отправился ко двору Кавуса. Но на пути он был настигнут тем, кто сказал, что Сохраб уже покинул этот мир. Он посмотрел на своего отца, затем испустил ледяной вздох, застонал и навечно закрыл свои глаза. И теперь мальчику ничего не было нужно, кроме гроба.
Ростам спешился, снял шлем и осыпал голову пылью с земли. Затем Ростам скомандовал, чтобы тело мальчика завернули в царскую парчу, ведь юноша жаждал царской славы и завоеваний, а судьба так несправедливо расправилась с ним на поле боя. Ростам вернулся в царский шатёр, и поджёг его, а его воины осыпали свои головы пылью, и в середине они бросили в огонь трон Ростама, его попону и чепрак из леопардовой шкуры и шёлковый шатёр. Ростам рыдал и рвал на себе одежды, и все герои персидской армии сидели вместе с ним в дорожной пыли безрезультатно пытаясь успокоить его.
Кавус сказал Ростаму: «Небеса всё проносятся перед нами: от высочайших вершин Эльбруса и до легчайшего ветерка, человек не должен слишком сильно любить землю. Для одного раньше, а другому – позже, но смерть приходит ко всем. Прими эту потерю и обрати внимание на пути мудрости. Если ты склонишь небеса к земле или заставишь моря пылать, то ты не вернёшь ушедшего. Его душа будет расти дальше, но в другом месте. Однажды, я видел его на расстоянии. Я видел его рост и статьи массивную булаву, которую ты нём. Судьба изгнала его отсюда, и он  погиб от твоей руки. Что же ты делаешь? Какое же средство существует от этого? Сколько же ты будешь так скорбеть?» Ростам ответил: «До, он ушёл. Но лагерь Хумана ещё до сих пор здесь, на равнине, он среди воевод из Турана и Китая. Не имей на них злую память. Отдай команду, и пусть брат, Заварех, уведёт наши армии» Царь ответил: «Облака печали затмили твою душу, великий герой. Хорошо, пусть они и сделали мне много зла, и они посеяли хаос в Иране, но моё сердце чувствует твою боль, и ради тебя я не буду больше думать о них».

Ростам возвращается в Заволестан

Затем Ростам вернулся в Заволестан, и когда новости о его прибытии достигли Заль-Дастана, его отца, то все люди Систана пришли встретить его, плача и горюя о его потери. Когда Дастан увидел его горе, он спешился со своей лошади, и Ростам пешком пошёл вперёд, его одежды были порваны, и в сердце была боль, воеводы сбросили свои доспехи и плача встали перед гробом, осыпая головы пылью. Когда Ростам достиг своего дворца, то он громко рыдал, встав перед гробом. Затем он, грызя от горя ногти, откинул завесу и показал собравшейся знати тело своего сына. Шум траура охватил дворец, казавшийся огромной гробницей для ежащего льва. Юноша напоминал спящего Сэма, измученного битвой. Затем Ростам накрыл его золотой парчой и прибыл крышку гроба. После сказал: «Если я построю для него золотую гробн6ицу и заполню её чёрным мускусом, то это будет долго длиться, когда я уйду, ноне останется сделать ничего иного».

«Эта история полна горя,
И сердце возмущается горю Ростама,
И я ухожу от этой истории, чтобы рассказать
Историю о Сиявуше  и его печальной судьбе».



























Легенда о Сиявуше

Обнаружение турецкой принцессы

В один день, на утренней заре Гус, Гив и множество других рыцарей выехали с царского двора, ведя с собой гепардов и ястребов. Они прибыли на равнину Дагхуи для охоты на диких ослов. После того, как они получили много добычи, что было достаточно для сорока дней, они увидели перед собой чёрные турецкие шатры на расстоянии, близко к границе между Тураном и Ираном, были видны заросли деревьев. Тус и Гив вместе с несколькими сопровождающими поскакали к ней. К своему удивлению они нашли прекрасную юную женщину, скрывавшуюся там. Тус сказал ей: «Что такая чудесная как луна девочка делает в такой чаще?» Она ответила: «Прошлой ночью мой отец побил меня, и он вернулся пьяным с праздника, и как только он увидел меня, то сразу выхватил кинжал и стал кричать, что может отрезать мне голову, так и я и сбежала из своего дома».
Рыцари спросили её о её семье, и она сказала, что связана с Гударсивазом, происходящим от Феридуна. Затем он спросили её, почему она – пешая. Она ответила, что её лошадь рухнула в изнеможении, что она несла с собой золото и корону, и драгоценные камни. Всё это она потеряла у соседнего холма, у грабителей, и то, что один из них ударил её ножнами своего меча. Она добавила: «когда мой отец осознает произошедшее, то отправит всадников на поиски, и моя мать поспешит остановить меня на дальнейшем пути».
Воины заинтересовались ей, но помогать не стали, и Тус совершенно бесстыдно сказал: «Я нашёл турецкую девочку, потому что я ехал впереди всей группы, так что она – моя». Гив ответил ему: «Господин, ни приехали ли мы сюда вместе без остальных? Не подобает рыцарям устраивать споры из-за девочки-рабыни». Их слова стали настолько горячими, что они стали готовы отрезать голову девочке-рабыне. Тогда один из них предложил отвезти рабыню к царскому двору, и оба они согласятся с решением царя.
Так они и прибыли ко двору, но когда Кавус увидел девочку, он засмеялся и закусил губу и сказал паре рыцарей: «Я вижу лишения пути, всё было верно,  и мы можем провести день, рассказывая истории об охотах наших героев вместе с их гепардами и уловками Солнца. Она – нежная  и молодая лань, и оставлена для самого лучшего». Затем он повернулся к девочке и сказал: «Из какой ты семьи,  ведь твоё лицо ангельски чудесно». Она ответила: «Моя мать – благородна, а мой отец происходит от Феридуна, мой дед – Гарсиваз, и  его палатка всегда в центре нашего лагеря». Кавус сказал: «И ты хочешь пустить по ветру такую чудесную родословную, не говоря о твоём чудесном лице и волосах? Нет, ты должна  сидеть на золотом троне в моём гареме, и я сделаю тебя первой из всех моих женщин». Она ответила: «Мой повелитель, когда я увидела тебя, то из всех героев я избрала именно тебя».

«Весь гарем царя был выстроен, украшенный
Рубинами, бирюзой, ляписом и золотой парчой,
И она сама была чудесным драгоценным камнем,
Принцессой, достойной диадемы».

Рождение Сиявуша

Когда пришла весна со своими славными цветами, Кавус сказал, что его встреча с сияющей красотой привела к рождению прекрасного сына. ПО всему миру ходили слухи о миловидности и красоте лица мальчика. Царь и его отец назвал сына Сиявушом, и приказал сделать его гороскопом. Но он оказался неблагоприятным для звёзд мальчика. Кавус этим опечалился, узнав, что звёзды не предвещают мальчику ничего хорошего.
Немного позже Ростам пришёл к правителю: «Это я должен взять на себя воспитание этого львёнка, никто из придворных лучше не пойдёт для этого задания. Во всём мире ты не найдёшь лучшего воспитателя для него». Царь обдумал предложение и подметил, что его сердце не возражает против этого, а потому он отдал в руки Ростама своего сына, и благородный младенец и воин Ростам отправились в Заволестан, и по приказу Ростама, мальчику построили жилищные в саду. Ростам обучил мальчика верховой езде и всем уменьям, подобающим всаднику. Как управляться с уздой и стременами, как пользоваться луком и арканом, как быть главным на банкетах, как охотиться с ястребами и гепардами. Что справедливо, а что – нет, всё относящее к короне и троне было узнано им а также, что такое мудрая речь. Он узнал то, какими бывают воины и как вести свои войска. Ростам дал ребёнку все искусства, которые должен знать принцу. Ростам трудился, и его труды приносили хорошие плоды, потому Сиявуш не имел себе равных в этом мире.
Прошло время, и юноша охотился на львов, вооруженный своим арканом. Он обратился к Ростаму и сказал: «Мне нужно увидеть своего царя, ты вложил много умений, касаемых принцев и теперь настало время показать моему отцу переданные тобой умения». Ростам собрал подарки для него: лошадей, рабов, золото и серебро, кольца с печатками, короны, троны, одежду, ковры, а то, что его собственная сокровищница не содержала, он собирал отовсюду. Сиявуш получил прекрасное снаряжение, так как армия будет смотреть за ним, и для поднятия его духа, часть пути Ростам сопровождал Сиявуша. Его народ усеял дрогу золотом, смешанным с амброй, и сыпал на него эту смесь, когда он проходил мимо. Каждый дом и каждая улица были украшены, и мир был наполнен радостью, золотые монеты сыпались под копыта  лошадей. Их гривы были вымазаны шафраном, вином и мускусом, и во всём Иране не было ни одной печальной души.
С большой радостью Сиявуш был поприветствован при дворе, была церемония и праздники, а Кавус дарил подарки своему сыну, оставив только царскую корону и сказав, что мальчики ещё пока слишком юн для неё. Но после прошествии восьми лет, он сделал сына хозяином Каварестана, земли за откосом, а царский приказ был написан на шёлке согласно древней царской традиции.

Любовь Судабех к Сиявушу

И теперь, когда жена царя увидела Сиявуша, Судабех стала странно задумчивой и её сердце забилось быстрее, словно лёд перед огнём, она начала чахнуть, став непрочной будто шёлковая нить. Она послала человека к нему, говоря: «Если ты на один день предстанешь перед царским гаремом, то это не вызовет тревог или опасений. Сиявуш ответил:

«Я не люблю гаремы, и я не соглашусь
На домыслы и интриги, так что не мешай мне».

На рассвете следующего дня Судабех примчалась к царю, говоря при этом: «Великий повелитель, выглядящий будто никогда не виданные Солнце и Луна. Чей сын как бесподобный Парагон, отправьте его в гарем, где его сёстры и твои женщины смогут взглянуть на него. Мы отдадим ему дань и подарки, и на царском дереве вырастут чудесные плоды. Кавус ответил: «Мудры твои слова, и твоя любовь равна любви ста матерей». Он позвал Сиявуша к себе и сказал ему: «Кровные узы и любовь не могут быть долго быть скрытыми. У тебя есть сёстры в моём гареме,  и Судабех любит тебя словно мать.  Бог создал тебя таким, что каждый увидевший тебя влюбляется. И твои родственники не должны довольствоваться взглядами с расстояния. Удели внимание и посети женщин. Останься с ними на некоторое время и дай им воздать тебе должное». Но когда Сиявуш услышал слова царя, то встал перед ним в удивлении:

Он стремился сохранить чистоту и независимость своего сердца
И подумал, чтобы это всё значило в словах царя.
Кавус чувствовал подобную неопределённость
И решил проверить его веру и честность
Он знал, что царь хитрый и красноречивый
Наблюдательный и осторожный умом.
Он подумал: "Если я отправлюсь туда, Судабех
Удержит меня и будет приставать, чтобы я остался".
Он сказал: «Пошли мне умных людей,
Советников с большим опытом,
Чтобы учили меня, как сражаться, чтобы знать..
Как надо мне владеть мечом или стрелять из лука,
Которые знали бы, как цари держат дверь, как обедают придворные,
Правила управления музыкой, пирами и вином,
Что я получу от покоев женщин?
С каких это пор мудрость живёт в жёнах и дочерях?
Но если – это твой приказ, то я сделаю
И не важно: целесообразно ли это».

Царь ответил: «Радуйся мой сын, и пусть мудрость направляет тебя. Я слышал несколько красноречивых речей, что они могут исходить только от хорошего человека. Но не будь подозрительным, отгони подобные мрачные мысли. А теперь, твои прекрасные сёстры и Судабех, любящая тебя словно мать, ждут тебя в гареме». Сиявуш ответил: «Я должен пойти на рассвете согласно твоей команде».
Был мужчина, чьё сердце было свободно от зла, звали его Хирбад, и он содержал весь царский гарем. Этому мудрому человеку Кавус сказал: «Когда Солнце обнажит свой меч, просмотри за тем, что Сиявуш будет тебе говорить». Затем он приказал Судабех подготовить украшения и мускусом для разбрасывания перед его сыном. Когда над горами появилось Солнце, Сиявуш пришёл к своему отцу и поклонился. Некоторое время Кавус поговорил с мальчиком, а затем позвал Хирбада и отдал ему приказы. Он сказал Сиявушу: «Иди со мной и подготовь своё сердце к новым наслаждениям».
Достаточно легко двое попали вместе, и когда Хирбад  отдёрнул штору ос входа в гарем, Сиявуш предчувствовал зло. Чтобы поприветствовать его, женщины вышли вперёд, где он увидел миски с мускусом, золотыми монетами и шафраном, бывшие по обе стороны; и перед его ногами были рассыпаны золото, рубины и изумруды. Он вступил на китайскую парчу, отделанную жемчугом, и увидел золотой трон с шипами, отделанный бирюзой и великолепными тканями. На нём сидела подобная Луне Судабех, рай из оттенков и ароматов, сияющая словно Канопус, увенчанная короной на крупных чёрных локонах, спадающих к её ногам. Позади неё стояла рабыня, покорно склонившая голову, а своих руках она держала золотую обувь.
Как только Сиявуш появился на входе, Судабех сошла с трона. Кокетливо она прошла вперёд, поклонившись перед ним, затем она задержала его в длительных объятиях. Медленно она поцеловала его глаза и лицо, как будто она никогда бы не устала от него. Она прошептала: «В течение всего дня и трёх часов ночи я благодарила Бога за твоё существование, делая это сотни раз. Никто и никогда не имел такого сына как ты и ни один царь не имел такого принца как ты». Сиявуш знал, что имеет под собой вся доброта, проявленная  к нему, ему она казалась несправедливой, он поспешил к своим сёстрам, которые с уважением поприветствовали его и усадили на золотой трон. После проведения вместе с ними некоторого времени он вернулся в приёмную царя, и в гареме гудела болтовня: «Его бы я назвала настоящим принцем, благородным и воспитанным», «Он кажется ангелом, и вовсе не человеком» и «Его душа только и излучает только мудрость».
Сиявуш пришёл к своему отцу и сказал: «Я был в твоём гареме, всё сияние мира – твоё, и ты можешь не ссориться с Богом. В сокровищах и власти ты превосходишь Джамшида, Феридуна и Хушанга». Царь был вне себя от радости, услышав его слова, и вся крепость стала украшенной, словно весенний сад. Отец и сын проводили время за вином и музыкой, не думая о путях судьбы. С наступлением темноты Кавус отправился в гарем и спросил Судабех: «Сейчас от меня не должно быть тайн, скажи мне свои мысли о Сиявуше, о его поведении, о том, как он вёл беседу. Нравится ли он тебе? Мудр ли он для тебя? Лучшее ли он, чем описания, и хотела бы ты встретиться с ним с глаз на глаз?» Судабех ответила: «Солнце и Луна никогда не видели равного тебе, и кто же сравниться с твоим сыном? И всё о нём – не секрет! А теперь, если ты согласишься, я жен его на его же родственнице. У меня есть одно секретное и невыполненное поручение Бога: моё имя должно жить в твоём сыне, также и я сам помолодел от твоего рождения, так что ты должен знать о моём наслаждении, когда я увижу его. Астрологи сказали, что ты будешь отцом великого сына и продолжишь жизнь нашего имени. А теперь же выбери благородную девочку в качестве своей супруги, взгляни на гарем царя Пашина или на гарем царя Араша и его клана, выбери кого-нибудь подходящего». Сиявуш сказал: «Я –раб царя, послушный его пожеланиям, но Судабех не должна слышать об этом , ей не понравится. И я не намерен больше иметь дела с её гаремом». Царь рассмеялся от слов Сиявуша. Он думал, что везде твёрдая почва, не имея понятия о трясине, скрывающейся под соломой. Он сказал «Ты беспокоишься о выборе жены, и не даёшь Судабех подумать. Она прекрасно отзывалась о тебе, желая лучшего для тебя». Сиявушу понравились слова отца, и он поклонился перед троном, но внутреннее он всё ещё думал о намерениях Судабех.

Новая попытка Судабех

На следующий день Судабех прислала Хирбада к Сиявушу, говоря: «Скажи ему о том, чтобы он не вынуждал нас ждать его благородного присутствия». Сиявуш пришёл в гарем  увидел её, сидящую на троне, её  корона покоилась на чудесных волосах, а её прелестные женщины стояли рядом, делая дворец раем. Она спустилась со своего трона и усадила на него Сиявуша. Затем смиренно встала перед ним её руки были скрещены на груди, будто бы она была служанкой. Она указала на молодых девушек, прекрасных как драгоценные камни и сказала: «Посмотри на это место, и на золотых девственных девушек, чьи характеры скромны и послушны. Если одна из них подойдёт тебе, скажи мне; иди и проверь их лица и стать». Сиявуш бросил взгляд на девочек, но они все были слишком застенчивы, чтобы вернуть ему взгляд. Одна за одной они проходили перед его троном, каждая молча думала о своих шансах быть выбранной. Когда прошла последняя, Судабех сказала: «Как долго ты будешь хранить молчание? Ни скажешь ли ты мне, кто тебе понравилась? Твоё лицо -  словно лицо ангела, и каждый, увидевший его блеск, пусть и с расстояния, желает, чтобы ты был здесь. Внимательно вглядись в девочек, и выбери подходящую для себя». Но Сиявуш молча сидел, думая о том, что будет ошибочным выбирать жену из числа врагов. Ему на ум пришла история о поступке царя Хамаверана в отношении Кавуса, и сам факт того, что Судабех была дочерью того человека говорил о том, что она, как и сам царь полна ненависти и уловок по отношению к персам. Как только он открыл свой рот для ответа, Судабех откинула штору и сказала:

«Луне не место рядом с Солнцем,
И теперь ты видишь Солнце,
Теперь иди, выбери одну
Из тех юных дев, что стояли рядом,
Перед тобой, будто ждущие команды слуги.
Но в начале поклянись мне,
Что никогда не попытаешься
Выкрутиться: царь Кавус умрёт,
И когда так случится, я обращусь к тебе,
Тогда цени меня, как он делал это.
Я стою сейчас перед тобой как служанка
Моя плоть твоя, твоя же и душа, которой я живу.
Возьми, что хочешь  от меня, я клянусь, что
Я не попытаюсь уйти от твоей ловушки».
Она схватила его голову, и рвала свои одежды, будто
Весь страх и стыд давно покинул её.
Но щёки Сиявуша залились красным румянцем,
Слёзы наполнили глаза,
И самому себе он сказал:
«Пусть Бог – правитель планеты придёт мне на помощь
И сохранит меня от колдовства этой ведьмы
Если я холодно говорю, то она применит
Заклинания, чтобы царь поверил её лжи.
Для меня лучший выход – польстить ей,
Наполнив её сердце приятной беседой и нежным очарованием».

Итак, он сказал Судабех: «Кто во всём мире равен тебе, и кто подходит тебе, кроме царя? Твоей дочери достаточно для меня и не существует лучшей невесты. Покажи её царю и слушай же то, что он ответит. Я клянусь, что не взгляну ни на кого ещё, пока она ни подрастёт до моего роста. А задуманное тобой о моей натуре – хорошо. Бог сделает меня таким, как ты видишь, но оставь это в секрете, не говори никому, и я также буду держать это в тайне. Ты – первая среди всех наших женщин, и я думаю о тебе как о матери». Затем он ушёл, неся грусть в своём сердце.
Когда Кавус прибыл в гарем, Судабех сказала ему о визите Сиявуша, сказав, что он видел всех юных женщин из гарема, но только её собственная дочь устроил его. Обрадованный царь распахнул двери сокровищницы, и подготовил много сокровищ, а Судабех с удивлением наблюдала за этим. Она была готова подчинить Сиявуша своей воле всем и возможными способами, ей было надо разрушить его репутацию.
И вновь она села на трон и показывала всю свою пышность, позвав Сиявуша. Она сказала: «Царь подготовил тебе сокровища: короны и троны такие, которые никогда не видел ни один человек неизмеримое количество вещей, достаточное, чтобы согнуть двести слонов. И он решил тебе отдать в невесты свою дочь. Но взгляни сейчас на меня. Под каким предлогом ты можешь отрицать мою любовь, почему ты отворачиваешься от моего тела и красоты? Я – твоя рабыня с тех пор, как увидела тебя, я рыдала и ждала тебя, боль затмила мои дни. Я чувствовала, что Солнце затмилось. В тайне однажды приди и отдай на мгновение свою молодость. Я дам тебе больше, чем всё данное царём, браслеты, короны, троны. Но если ты отвернёшься от меня, и спиной  развернёшь своё сердце от моих пожеланий, я уничтожу  тебя, и царь будет смотреть на тебя с отвращением».
Сиявуш ответил: «Не дай Бог, я потеряю свою голову ради сердца, или же быть настолько нечестным к отцу, что забыть обо всём мужестве и мудрости. Ты – супруга  царя, Солнце дворца, и такой грех удовлетворить тебя». Тогда Судабех вскочила со своего трона и потянула к нему свои когти, рыдая: «Я рассказала тебе все секреты своего сердца, а теперь ты хочешь разрушить меня, сделав меня посмешищем?» Она рвала свои щёки и так громко закричала, что звук аж был слышен на улице. На дворцом поднялись крики стенаний, охватил он и его сады, и услышав это, Кавус вскочил со своего трона и помчался в гарем. Когда он увидел исцарапанное лицо Судабех, и тогда дворец загудел от слухов, он спросил у каждого о случившемся, не подозревая о том, что его жёстко сердечная жена и была всему причиной. Судабех, плача и рыдая, стояла перед ним, дёргая себя за волосы и приговаривая: «Сиявуш пришёл в мой тронный зал, плотно схватил меня руками, говоря, что никого не желает, кроме меня, он отбросил мою корону и разорвал одежды на моей груди».
Кавус подробно расспросил её, и в сердце сказал себе: «Если она говорит правду, а не просто мутит воду, то единственное возможное решение – это казнить Сиявуша. Мудрец сказал, что в подобных случаях, честь требует крови». Он выгнал из гарема всех, кроме Судабех и Сиявуша, а затем первым обратился к Сиявушу, спокойно сказав: «Ты, не скрывай ничего от меня. Ты не совершил такого зла; Я сам виноват,  и теперь я должен нести ответственность за последствия своего глупого разговора, и зачем только я приказал тебе пойти в гарем? Теперь же я вынужден страдать, когда ты будешь рассказывать мне о произошедшем. Сосредоточься на правде и скажи мне обо всём, что случилось».
Сиявуш рассказал, какой дикой и неуёмной была Судабех, но она прервала его: «Это ложь, он не желал никого из гарема, кроме меня. Я напомнила ему обо всём, данном ему царём, о нашей дочери и о сокровищах, предназначенных для него, добавив, что хотела бы дать ещё больше подарков невесте, на что он ответил, что хочет только лишь меня одну и то, что без  меня девочки и подарки - ничего для него. Он вцепился в меня, и его объятия были подобны скале, и когда я не стала делать желаемое, он дёрнул меня за волосы и вцепился в лицо. Я беременна от тебя, мой господин, и я так сильно страдала, что подумала, что потеряю ребёнка прямо тогда и там; перед моими глазами мир покрылся тьмой».
Кавус сказал самому себе: «Я не могу поверить первому из них, этот вопрос не разрешить быстро. Сложности и беспокойства путают человеческие суждения. Я должен тщательно исследовать и найти виновного и заслуживающего наказания». С этой целью он обнюхал ладони и руки Сиявуша, проделав то же и с его телом. Затем он обратился к Судабех, и на ней он учуял запахи вина, мускусом и воды из роз. На Сиявуше не было никаких следов, подобных запахам, и не было никаких доказательств того, что он прикасался к ней. Кавус помрачнел, и в своём сердце начал презирать Судабех, сказав самому себе: «Её надо мечом порубить на куски». Но потом он подумал о Хамаверане и о протестах, могущих там появиться, если Судабех будет травмирована, а также он вспомнил о том, как будучи в плену, одинокий и лишённый друзей, а она днём и ночью прислуживала ему, память о этом кольнула его, и он промолчал. В третьих, она была любящей женщиной, ион чувствовал, что за её недостатки надо простить. А в четвёртых, Кавус имел от Судабех маленьких детей, и он не мог и вынести мысли о том, какое будет горе, если что-либо случится с их матерью. Но Сиявуш был невиновен, и царь понимал, что тот прав». Кавус сказал сыну: «Хорошо, не думай больше об этом и следуй по пути мудрости и знаний. Ни при ком не возвращайся к этому вопросу, мы не должны распространять слухи любого толка».

Интрига Судабех против Сиявуша

Когда Судабех осознала то, что Кавус презирает её, она начала плести интригу против Сиявуша, питая дерево мести своими же хитростями. Одной из её приближённых была ведьма, имевшая сложную беременность, и Судабех дала ей золото, чтобы убедить её принять средство, чтобы избавиться от двойни, которую она носила. Судабех сообщила, что она скажет Кавусу о том, что дети принадлежали ей, и то, что выкидыши случились из-за дурного поведения Сиявуша. Женщины согласилась, и когда пришла ночь, она приняла лекарство, и  от неё родились два мёртвых дьявола. Судабех спрятала ведьму, а потом охая легла на кровать, как будто она страдала. Её служанки прибежали и увидели двух дьявольских отпрысков, лежащих на золотом подносе. А Судабех кричала и рвала на себе одежду. Вздрогнув, Кавус проснулся от шума, спросив о том, что сучилось с его женой. Всю ночь он с трудом переводил дыхание, а на рассвете он ринулся в гарем, где он увидел вытянувшуюся Судабех и её покои, объятые шумом, и двух мёртвых детей, недвижимо лежащих на золотом подносе. Глаза Судабех были залиты слезами, и она сказал: «Смотри на работу своего отпрыска, а ты как дурак ещё поверил его лжи!»
У Кавуса заболела глубина души, он также знал, что это нельзя было игнорировать и размышлял о том, как ему разрешить ситуацию. Он вызвал астрологов, поведав им истории Судабех и войны с Хамавераном, затем показал им мёртвых детей и спросил их мнение. Мужчины принялись за работу, вооружившись астролябиями схемами. После недели сказали, что яд не превратится в вин, даже будучи налитым в бокал, и те два ребёнка не от Судабех и царя, а отпрыски из злого народа. Неделю Кавус держал собственный совет, после того перед ним появилась Судабех, говорившая: «Я была спутницей царя во время беды, и моё сердце так сильно сжалось от двух моих умерших детях, и я с трудом живу от одного момента к другому». Но Кавус развернулся к ней и сказал: «Женщина, замолчи, мне уже достаточно твоей отвратительной лжи». Затем он приказал дворцовым стражам искать где угодно, но найти в городе мать детей.
Они нашли её неподалёку и притащили её к царю. В течение нескольких дней он любезно спрашивал её, а затем он связал её и поверг пыткам, но она отказывалась признаться. В итоге он отдал приказы о том, что если она будет молчать, то её казнят, разрубив надвое. Но на отвечала только тем, что не виновна и не знает, что сказать.
Когда Кавус узнал об отсутствии ответа, то пошёл к Судабех и проинформировал о сказанном астрологам, но она ответила лишь тем, что они и не могли сказать ничего иного, ведь ими управлял страх перед Сиявушом. Она добавила также то, что если Кавус не ощущает горя от своих мертворожденных детей, то ей всё равно не к кому обратиться, кроме него, и чтобы царь составил ссору с ней на потом. Она наплакала больше слёз, чем столько, сколько Солнце освещает в Ниле; и Кавус плакал вместе с ней.
Кавус отпустил Судабех и объяснил им ситуацию. Они посоветовали ему попробовать одного из двоих огнём, ведь небеса не причинят вред невиновному. Сиявуш согласился и сказал, что сам по себе огонь менее вреден, чем её слова. И то, что если будет гора огня, то он пройдёт через неё для доказательства своей невиновности. Раздираемый любовью к Судабех и своим отношением к сыну, Кавус решил пойти до конца с  испытанием. Он собрал два огромных холма из дерева, привезённого на сотнях караванов верблюдов и рыжеволосых дромадеров. Между холмами остался узкий проход на четыре всадника, с трудом могущих там проехать. Тогда как народ с расстояния наблюдал за всем этим:
Кавус наполнил огнём большое поле
Для разжигания огня были собраны двести человек
И поднялись чёрные облака дыма, ты бы сказал,
Что тёмная ночь захватила сияние дня
Но вскоре поднялись быстрые языки пламени, и вскоре
Равнина засияла ярче небе в полдень.
Жар  обжигал землю повсюду
Гул причитаний заполнил воздух,
Все плакали от того, что видели принца, в одиночку,
На чёрной лошади стояли перед троном отца.
Его шлем был из золота, а одежды были белыми,
Согласно обряду, она был усыпана камфорой,
Как подготавливали тогда саван;
Он слез с лошади, поклонился,
Вежливо заговорил со своим отцом, и на лице
Был виден стыд и огромный позор.
Но Сиявуш сказал: «Не горюй, мой повелитель,
Небеса дали всё это, и будь уверен,
У огня не найдётся сил повредить мне,
Моя невиновность даст мне победу».

Когда Судабех услышала шум, то вышла на крышу дворца, и увидела огонь. И злобно бормоча про себя, она жаждала зла принцу. Глаза целого мира были направлены на Кавуса, люди проклинали его, их сердца были заполнены возмущением, затем Сиявуш резко направил свою лошадь в огонь. Я зыки пламени окутали его и его лошадь, дальше его шлем растворился в огне. Во всех глазах стояли слёзы. Все с интересом наблюдали за его новым появлением, когда он вышел, то послышали слова: «Юный принц избежал огня!» Он был невредим, как будто бы проскакал через воду и вышел полностью сухим. Посмотрев на Сиявуша, все люди на равнине издали победные крики, и кавалерия армии поскакала вперёд, бросая золотые монеты. Дворяне и простолюдины также радовались, друг другу передавая новость о том, что Бог оправдал невиновного. Но Судабех плакала и рвала на себе волосы и царапала щёки ногтями.
Сиявуш предстал перед отцом, и на нём не было ни следа от дыма, огня или пыли с грязью. Кавус спешился, так же сделала и вся армия и царь обхватил руками своего сына, прося прощение за совершённое зло. Сиявуш поблагодарил Бога за то, что избежал огня и за разрушение козней врага. Царь присоединился к нему, и двое прошли во дворец, там царская корона была водружена на голову принца, и три дня двор пил вино и слушал музыку.
Но на четвёртый день Кавус сидел на своём троне и позвал к себе Судабех. Он обратился к тому, что она утверждала, а после сказал: «Достаточно долго твоё бесстыдное поведение мучало моё сердце. Ты проводила глупые выходки против моего сына, толкая его в огонь. Ты применяла против него магию, и сейчас нет тебе прощения. Покинь этот дворец и подготовься к виселице, ты не заслуживаешь жизни, и повешение – это единственное заслуженное наказание за твои поступки».  Она ответила: «Если моя голова будет отрублена от тела, то я к тому готова, отдай только свой приказ. Но я хочу, чтобы ты не держал на меня злобы в своём сердце, так пусть Сиявуш говорит правду, тогда магия Заля спасла его». Но царь прогремел: «Опять твои трюки? Удивительно, как ты ещё не горбатишься от веса своей дерзости!» и тогда он, крича обратился к придворным: «Какое наказание уместно аз то зло, что она держала в секрете?» Все ответили: «Справедливым наказанием за всё сделанное ей зло - смерть». Кавус сказал палачу: «Веди её и повесь её на глазах  у всех, не проявляя милосердия». Когда таким образом все покинули Судабех, женщины двора обратились в громкий плач, Кавус побледнел, его сердце сжалось от их плача.
Сиявуш сказал царю: «Кавус, не мучай себя таким вопросом, ради меня прости её. Теперь же она будет принимать хорошие советы и изменится сама».
И про себя он подумал: «Если уничтожить Судабех, то царь будет сожалеть об этом, и в конце концов он обвинит меня в её смерти». Кавус, искавший повод не убивать Судабех, ответил: «Ради тебя я прошу её». Сиявуш поцеловал трон отца, затем поднялся и покинул двор.
Женщины гарема столпились возле Судабех, одна за одной кланяясь перед ней.
После некоторого времени сердце царя вновь обратилось к Судабех, и его любовь была такой, что он не мог оторвать взгляд от её лица. И вновь её злая натура вернулась назад, и она начала плести заклинания против Сиявуша, держа их в тайне. И слушая её, Кавус вновь стал отворачиваться от своего сына. Но на тот момент, он скрывал свои подозрения.

Кавус узнаёт о новой атаке на Иран

Ко влюблённому Кавусу пришли новости о том, что Афрасияб и сто тысяч турецких всадников угрожают границам Ирана. Не желая отдать избранную им жизнь и богатства, он созвал совет, и к ним обратился: «Бог не сделал Афрасияба из огня, земли, воздуха и воды, как всех остальных людей. Как часто он клялся нам о мире, но после собирал армию, забывая все наши клятвы и обещания. Нет никого, кроме меня, кто мог бы выступить против него, обращая его день в темнейшую ночь. Если я не уберу его славу, то он нападёт на Иран и опустошит наши территории, проделав это  так быстро, как стрела слетает с тетивы». Советники Кавуса сказали: «Твоей армии не нужно твоё присутствие, зачем бесцельно тратить богатство? Уже дважды твоя опрометчивость отдала твоё царство в руки врагов. Выбери воина, достойного войны, и пусть он исполнит твоё задание. Кавус ответил: «Но здесь я не вижу никого, кто мог бы противостоять Афрасиябу. Нет, это я сам должен провести всю войну. А теперь покиньте меня и дайте подготовить своё сердце к будущему».
 Услышав это, Сиявуш задумался, и мысли переполнили его ум, будто бы он был чащей. Он сказал самому себе: «Я должен сражаться в этой войне, и я должен уговорить Кавуса отдать мне командование над армиями. В этом случае Бог освободит меня и от Судабех, и от подозрений отца, а тем более мне стоит преодолеть силу нападающих. Я должен самостоятельно получить известность». Он шагнул вперёд, его снаряжение звякнуло пряжками, он сказал: «Я готов бороться с царём Турана, и я должен окунуть головы их героев в пыль и землю».
Кавус одобрил решение Сиявуша, воздав ему новую славу и дав с собой сокровища, которыми тот обеспечил себе армию. Затем Кавус позвал Ростама и сказал ему: «Ни один мамонт не имеет твоей силы, и ты показал неимоверную мудрость и рассудительность, когда растил Сиявуша. А теперь он пришёл ко мне, его меч был готов, и он говорил словно юный лев. Он хочет возглавить поход против Афрасияба, ты будешь сопровождать его и смотри, не отводи от него глаз. Я буду спать спокойно, но если ты потеряешь бдительность, то я буду должен пробудиться. Мир находится в безопасности за счёт твоего меча, и Луна в своей сфере – твоя, готова к командам». Ростам ответил:

«Я  - твой раб, я послушен тебе,
Что ты ни было скомандовано мне – и я исполню.
Мо место – у Сиявуша и там, где
Его корона – там мне и небо».
Воодушевлённый словами Ростама, Кавус ответил:
«Пусть мудрость будет всегда направлять твой дух!»

Вместе с гротом барабанов и гулом дудок, на дворе появился гордый командир Тус, и царь тут же открыл двери сокровищницы, чтобы снабдить армию всем необходимым.
Шлемы, булавы, пояса для мечей, броня, обмундирование и щиты были розданы воинам, и царь послал ключ от сокровищницы, где хранились ткани и другие богатства, к своему сыну, Сиявушу, прибавив, что пусть тот управляется обо всем так, как сочтёт нужным. Он набрал двенадцать тысяч всадников из Парса, Куча, Балуча, Гилана и со всей равнины Саруч, а для двенадцати тысяч воинов он выбрал в лидеры Бархама и Зангеха, сына Шаврана, а также он избрал пять священников, чтобы они несли знамя Кавиани.
Сиявуш отдал приказы о том, чтобы войска собирались на равнине вне дворца, и казалось, что на равнине и не осталось свободного пятачка для лошадиной подковы. Перед войсками, словно сияющая Луна, блистало знамя Кавиани. Кавус вышел вперёд, быстро проверил все войска, а после обратился к ним:
«Пусть удача благоволит вам! Пусть все, кто сражается
Против вас, лишатся ели и зрения,
Когда вы выступите, пусть здоровье и удача будут с Вами,
Пусть вы вернётесь счастливыми победителями»

Загремели боевые барабаны на спинах слонов, Сиявуш отдал приказ об оседлывании и выступлении. Из его глаз лились слёзы, а Кавус сопровождал их в первый день пути. В итоге, отец и сын обнялись, каждый рыдал, словно облако по весне, оба чувствовали, что больше не увидят друг друга. Кавус вернулся назад ко двору, а Сиявуш повёл армию к Заволестану, где Заль, отец Ростама, ждал их. Там они провели месяц с вином и музыкой. Сиявуш проводил время с Ростамом или его братом Зеварехом, или бодро сидел с Залем, ли охотился на дичь из зарослей тростника. Но после прошествии месяца, Сиявуш и Ростам повели свою армию вперёд, покинув Заля и оставив гостеприимство позади. Люди приходили под их знамёна из Индии и Кабола, и ежедневно прибывали со всех сторон от Херата. Небеса по-прежнему улыбались им, когда они приблизились к Талькуну и Мавроди, а потому войска двинулись дальше, к Бахту. Делали они это, не вредя никому, чтобы не тревожить даже грубым словом.
А со стороны врагов, быстрые как ветер и его громадной армии и, о её главе, воине как Ростам, таком же смертоносном. Они попросили его прийти с новыми воинами, так как ветер надул паруса, и корабль отправился в плаванье.
Но Сиявуш воспротивился любому ответу, и Гарсиваз, зажатый иранской армией, вынужден был дать бой. Он решил сделать укрепления перед воротами Балькха. И в разные дни произошли две битвы, а затем Сиявуш устроил пехотную атаку против пехоты у ворот. Как только персы взяли город, Сепархам отвёл туранскую армию назад, через Оксус к Афрасиябу.

Сиявуш пишет письмо своему отцу

Как только Сиявуш и его армия взяли Балкх, то приказал он написать соответствующе письмо, используя шёлк и чернила, состоящие из мускусом, специй и воды из роз. И данное письмо было адресовано царю. Сиявуш начал с прославления Бога, от которого идут все победы, правящего Солнцем и возрождающего короны и троны царей, идущих к славе и ввергающего в горе тех, кого он захочет, кто идёт не по пути людей, неважно почему и где. Призвав благословение Бога на своего отца, Сиявуш продолжил: «С милостью и фарром царя мира, я пришёл к Балкху и мне улыбались удача. Мы сражались три дня, и на четвёртый день победа была нашей Сепахрам отступил к Термез, а Баран нёсся как стрела, выпущенная из лука. Мои войска занимают сельскую местность у Окса, и мир подчиняется моей славе. А теперь, если царь прикажет мне, я поведу армию дальше и продолжу войну».
Когда письмо достигло персидского царя, он почувствовал, что его корона и трон поднялись до небес, и он восславил Бога за то, что юноша вырос и теперь приносит спелые плоды. На радостях, он написал сияющий как весна и милый как рай ответ: «Я молюсь Богу, который правит Солнцем и Луной и поддерживает весь мир, давая тебе счастье в сердце. И свободным он греха, бед и печали, и за то, что тебя всегда сопровождают победы, слава и корона. Нетерпеливый к боям, имея удачу, у меня и правоту, веди свою армию, пусть твои губы всё ещё пахнут молом матери. Пусть твоё тело всегда хранит свои навыки, а сердце будет достигать своих желаний. Но теперь, когда ты наверху, ты должен кое-что ещё сделать. Используй правильно время, укрепляя лагерь своей армии:

Тот турок, с которым у тебя дело – хитёр и вдумчив,
Он злобен и из злобного народа.
Он мощен и уже вскоре
Он поднимет голову выше сияющей Луны,
Не спеши теперь свой, сдерживайся,
Дай Афрасиябу, пройти вперёд и дай напасть.
Когда в один день он проделает Оксус, ты увидишь
Битву, обручающую его мечты о победе».

Он приложил к письму перчатку и позвал гонца, приказав тому поспешить к Сиявушу. Когда тот увидел официальное послание своего отца, то поцеловал землю, и отбросил все мысли о печали из своего сердца, он засмеялся и коснулся письма своей головой. Сиявуш принял все содержание, и в его сердце воцарился мир по отношению к командам письма.
Но со своей стороны, воин-лев Гарсиваз нёсся, словно сдуваемая ветром пыль, к царю Турана. Он ему с ценностью и горечью рассказал о Сиявуше, добавив о том, что Ростам и бесчисленная армия воинов атаковали Блакхт. Он сказал: «На каждого защитника было по 50 атакующих вооружённых булавами с головами волов, и их лучники неслись вперёд будто огонь. Орёл не летит так, как летали они. Три дня и три ночи наши воины и предводители сражались, пока ни исчерпались силы у наших лидеров и лошадей. Но когда один воин с их стороны уставал, то он выходил из битвы и отдых, а затем  возвращался в  бой с новой силой». Но Афрасияб вскочил, словно пламя и прокричал: «Что мне вся болтовня о сне и отдыхе?» Он посмотрел на Гарсиваза будто хотел переломить напополам, затем в ярости крикнул и выгнал посланника. Он отдал приказы, чтобы тысячи его же слуг, собрались на праздник и чтобы равнина Согхдия блистала от китайской пышности.

Сон Афрасияба

В радости Афрасияб провёл  день вместе с ними, но как только скрылось Солнце, он поспешил к своей постели и ворочался там, в постельном белье. Когда прошёл один час ночи, Афрасияб задрожал и во сне закричал, будто был человеком в бреду с высокой температурой. От крика слуги прибежали к нему, и когда Гарсиваз услышал, что свет в тронном зале  померк, он ветром бросился в спальню царя, и увидел того, лежащим распростёртым в пыли. Он взял его в свои руки и сказал: «Так, скажи своему брату о случившемся». Афрасияб ответил: «Не спрашивай меня, не говори мне что-либо сейчас, крепко держи меня в своих руках и позволь собраться с мыслями». Через некоторое время Афрасияб пришёл в себя  увидел свои покои, наполненными оторопевшими слугами. Были принесены факелы, и будто дрожащее под ветром дерево он лёг в постель. И вновь Гарсиваз спросил его: «Разомкни свои губы и скажи нам о чуде».
Великий Афрасияб ответил ему следующее: «Пусть никто не увидит подобный сон вновь, я никогда не слышал, чтобы кто-то, юный или старый, так проводил ночь. В своём сне я видел равнину, заполненную змеями, мир был заполнен пылью, а орлы заполняли небо. Земля была пересохшей, как будто бы небо никогда не низвергала на неё дождь. Мой шатёр стоял на одной стороне, а воины были вокруг него. Затем началась пылевая буря, и моё знамя упало на землю, а затем с каждой стороны начал течь потоки крови. Они смели мой шатёр и мою армию, насчитывающую больше тысячи бойцов, их головы просто сами отрывались, а тела разваливались. Словно могучий ветер армия из Ирана атаковала нас, как они орудовали копьями и луками! Одна голова у всадников была на его же пике, вторая же в седле, все были одеты в чёрное, их копья были подняты, и сотни тысяч ухватились за мой трон. Они оторвали меня от сиденья и сзади связали мне руки. Я отчаянно вглядывался в окружение, но видел там ни одного своего воина. Надменный воин притащил меня к Кавусу, и там, на сияющем троне сидел юноша не старше четырнадцати лет. Когда он увидел меня, то закричал будто был грозовым облаком и своим мечом разрубил меня надвое. Я закричал от боли, и мой крик разбудил меня».
Гарсиваз ответил: «Сон царя означает лишь то, что хотят тебе твои друзья. Ты получишь желаемое твоим сердцем. Мы нуждаемся в ответе мудрого и опытного толкователя снов, мы должны пригласить ко двору наших священников и астрологов».
Удивляясь тому, почему их зовут, группа знатоков пожаловала ко двору. Афрасияб дал им войти, и впереди посадил самых выдающихся из них, он немного пообщался с каждым человеком. Затем он сказал: «Мои мудрые и чистосердечные советники, если хоть от кого-либо я услышу хоть слово о своём сне, то не оставлю здесь ни единой головы». Затем, чтобы развеять их опасения, он раздал среди мудрецов огромное количество золота и серебра, после этого описав свой сон. Затем мудрый священник, испугавшись, попросил извинения и произнёс: «Кто из нас будет растолковать этот сон, если только царь ни предложит справедливое отношение?» Царь пообещал им, что за толкование не будет вреда, и красноречивый мудрец начал говорить: «Я раскрою внутренний смысл царского сна. Молодой принц в сопровождении мудрого советника приведёт сюда многочисленную и сильную армию из Ирана. У отца мальчика свой собственный прогноз по гороскопу, и оп нему получается, что наша страна будет разрушена. Если царь сразится с Сиявушом, то лицо мира станет малиновой парчой от пролитой крови. Персы не оставят в  живых ни единого турка, и дав бой, царь пожалеет о содеянном. И если юный принца убьёт царь Турана, то здесь не останется ни единого царя. Эту землю сотрясёт волна мести за Сиявуша. Тогда ты вспомнишь это, но твоя армия будет лишена людей, а земля будет разорена, и даже если царь станет птицей, то не избежишь поворотов небес».
Когда Афрасияб услышал это, то встревожился и задумался о войне, он рассказал Гарсивазу о настоящем разрушении, которое наступит, если он сразится с Сиявушем. Он заключил: «Вместо того, чтобы искать мирового господства, я не имею выбора, кроме как просить мира. Я отправлю ему золото, серебро, короны, троны и бесчисленное множество драгоценных камней, и я уйду ан ранее данные мне территории. Может быть, тогда катастрофа может предотвратится, и мои слёзы потушат это  пламя. Если за счёт золота я отверну глаза судьбы, то вероятно, тогда небеса вновь взглянут на меня с радостью. Но мы можем только читать написанное судьбой, и это будет справедливым для нас, какими бы ни были небеса».
На рассвете пришли вельможи страны, неся с собой свои диадемы и любовь в сердцах. И собрав наиболее мудрейших и опытных людей Афрасияб обратился к ним:

«Всю мою жизнь Судьба не давала мне больше, чем
Сражения, конфликты и бесконечные воины
Как много из этого благородного сборища
Были уничтожены в войнах из-за меня 
Как много садов теперь зарастают,
Как много городов разграблены и брошены
Сколько фруктовых садов до конца боролись
У моих солдат шрамы и вся сельская местность чиста
И когда царь несправедлив, добру надо бежать,
Прячась в скрытых местах и в тайнах.
Дикие  ослы страдают выкидышами,
А реки пересыхают по всей земле,
Птенцы у орлов вырастают слепыми, соски зверей высыхают,
Кабарги не дают мускусом, сами зная причину,
Праведность убегает в с трахее от кривизны,
Повсюду приходит смерть и нищета
Я устал от злых троп, протоптанных мной
Я долго смотрел за чистыми путями Бога.
Вместо печали, боли и вражды,
Я буду борцом за знания, справедливость и дружбу
Со мной мир будет в покое, не будет больше
Смертей, удивляющих нас, ни бесконечных войн.
Иран и большой Туран мои по праву,
Как много царей платят дань моей силе!
Если вы согласны с прекращением войны,
То я напишу Ростаму, предлагая мир,
А Сиявушу  я пошлю богатые знаки
Надежд на гармонию и взаимную любовь».

Один за одним собравшиеся согласились на мир и примирение, говоря, что он их царь, и они – его рабы. Когда они ушли, Афрасияб обратился к Гарсивазу, говоря: «Будь готов к пути, не тратя слова, выбери 200-и воинов и подготовь подарки для Сиявуша: арабских лошадей с золотыми сёдлами, индийские мечи с серебряными ножнами, инкрустированные короны, сотню верблюдов, нагруженных коврами, две сотни девочек-рабынь и множество мальчиков. Скажи ему, что мы не имели с ним ссоры, что мы не держим зла на Иран. И скажи, что мы допускаем то, что Сохидия, страна далеко за Оксом – наша,  она была нашей со времён Зальма и Тура, когда весь мир обрушился, и был убит невинный Ираджи. Я молюсь за то, чтобы Бог наградил нас миром и счастьем, тогда счастье принесёт мир, и зло исчезнет. Ты- царь, поговори с царём Ирана, и может быть, ты сумеешь смягчить его воинственный нрав. Польсти Ростаму, дай ему рабов и лошадей с золотыми уздами, надари ему подарков так, чтобы наш план успешно удался, но так как он – не царь, смотри не подари ему золотой трон».
Когда Гарсиваз собрал вместе все подарки, они представляли собой спящую груду. Он помчался к Оксусу и послал вперёд знатного человека, прямо в Балкх, чтобы сообщить о своём прибытии. Как только Сиявуш узнал о прибытии Гарсиваза, то посоветовался с Ростамом о том, что надо сделать.
Гарсиваз прибыл, и Сиявуш скомандовал, чтобы того привели ко двору, увидев его он встал, улыбнулся и попросил прощения у Гарсиваза. Гарсиваз остановился на расстоянии и поцеловал землю, на его лице появилось смущение и его сердце наполнилось страхом. Сиявуш пригласил его на место ядом с троном и спросил об Афрасиябе. Гарсиваз сел и затем сказал о великолепии принца, а после обратился к Ростаму: «Когда Афрасияб слышал о твоём приближении, то отправил меня сюда с пустяковыми подарками для Сиявуша». Он дал сигнал, чтобы подарки показали Сиявушу. Дорога от ворот до царского двора заполнилась рабами и принесёнными ими драгоценностями, и никто не мог подсчитать их ценность. Сиявуш радостно прореагировал на увиденное и выслушал предложение Афрасияба. Осторожный Гарсиваз поцеловал землю, откланялся и покинул двор.
Ростам сказал: «Мы должны дать ему радость на целую неделю, пока ни дадим ответ. МЫ должны тщательно подумать, посоветовавшись с другими». Для Гарсиваза был оборудован дом, и слуг послал ухаживать за ним. А в то же время Сиявуш и Ростам тщательно обдумывали предложение. Ростам отнёсся с подозрением к той скорости, с которой прибыл Гарсиваз, и как было благоразумно, отправил лазутчиков следить за подходами. Сиявуш поспрашивал его, а затем сказал: «Мы должны добраться до причины появления Гарсиваза и того, почему они просят мира, что ещё является лучшим противоядием от него? Кто его близкий родственник? Если бы он отправил сюда сотню своих родственников как заложников, то это пролило бы свет на его реальные цели. Пусть Бог не позволит, чтобы за показыванием добрых намерений скрывался грохот его военных барабанов. После всего, мы должны послать кого-нибудь к моему отцу, Кавусу, чтобы убедить его отказаться от мести». Ростам согласился: «Ты прав - это единственный способ заключить договор».
На рассвете следующего дня Гарсиваз появился на дворе, подпоясанный и с короной, что было уместно. Он поцеловал землю перед Сиявушом и поприветствовал принца. Сиявуш сказал: «Я взвесил твои слова и поступки, двое из нас согласны убрать из своих сердец всю ненависть и мысли о мести. Скажи Афрасиябу наш ответ: "Если ты собираешься нападать на нас, то знай же, что видящие конец зла должны от него воздерживаться, и что сердце, содержащее мудрость – это бесценное сокровище. Если в том, что ты предлагаешь нет яда. Если плохого нет в твоём сердце, тогда дай Ростаму выбрать сотню твоих родственников, чьи имена будут даны тебе, и ты отправишь этих людей ко мне как гарантию твоих хороших намерений. А дальше, покинь все занятые тобой иранские города, уйди в Туран и перестань планировать войну. Между нами должна быть только правда. Со своей стороны я не буду готовиться к войне, и я  обязуюсь послать письмо царю Кавусу, советуя ему отозвать наши армии"».
Гарсиваз отправил наездника, говоря: «Скачи к Афрасиябу и не останавливается для сна во время пути, скажи ему, что я выполнил все его приказы, но Сиявуш просит заложников для прекращения войны». Когда сообщение было передано, Афрасияб скорчился внутри, не зная, что ему делать. Он посоветовался с самим собой: «Если я лишусь сотни своих родственников, то моя сила моего двора будет сломлена, и здесь не останется никого, кто бы заслуживал моего внимания, но если я откажу ему с заложниками, то он подумает, что всё сказанное мной это ложь. Мне придётся отправить их, если он не согласится на любые другие условия». Он насчитал сотню своих родственников, сделав это согласно списку, присланному Ростамом, снабдил их подарками и знатными одеждами, а после отправил к принцу Персии. Затем он отдал приказы о подготовке барабанов и труб, царский шатёр демонтировали, а его армия отступила из Бухары, Сохда, Самарканда, Чаджа и Сепанджаба, двинувшись к Гангу без всяких промедлений и задержек. Когда Ростам узнал об отступлении, он забеспокоился и бросился к Сиявушу, сказав: «Так как всё пошло как надо и хорошо, то Гарсивазу можно позволить вернуться». Приказы о подготовке славных одежд , оружия, короны, пояса вместе с арабскими лошадьми с золотыми указами и индийских мечей с серебряными ножнами были отданы. Когда Гарсиваз увидел подарки принца, то удивился так сильно как человек, увидев спуск Луны на землю. Он оставил принцу хвалу, и его ступни, казалось, оторвались от поверхности земли.
Сиявуш сел на свой трон из слоновой кости, его голову увенчивала корона. Он искал в своём уме убедительные слова, нуждаясь в знатном военноначальнике из армии, кто сумел бы всё умело рассказать Кавусу. Ростам сказал ему: «Кто осмелится вымолвить хоть слово о таком деле? Кавус всегда был и есть одинаков. И у него всегда была злобная вспыльчивость, не меньше и не больше. Всё, что я могу предложить – это пойти к нему самому. Если бы ты приказал, то я разорвал бы землю, и я думаю, что от моего дел придёт только хорошее». Сиявуш пришёл в радость от его слов, и отбросил все мысли о поиске другого посыльного.

Сиявуш пишет письмо Кавусу

Принц и Ростам сели вместе и долго говорили. Сиявуш позвал писца и письмо написали на шёлке. Он начал с хвалы Богу, давшему ему победу и с лаву, чьи приказы не могут быть отклонены, повелителю богатства и смерти, создателю Солнца и Луны. Дающему корону и трон, кто знает всё доброе и злое. Письмо продолжалось: «Я достиг Балкха, радуясь своей судьбе, и когда Афрасияб услышал об этом, то чистая вода в его бокале обратилась в смолу. Он знал, что трудности зажали его и потемневший мир забрал всю удачу. Его брат вышел вперёд, ко мне, предлагая мне богатство и чудесных рабов, умоляя царя мира о перемирии, передавая тому свою власть, он пообещал оставить в покое землю Ирана и не больше не помышлять и о какой войне. Он послал ко мне сотню своих родных как гарантию своих слов. Ростам пришёл к нам с просьбой за всё, сказав, что он достоин нашей доброты». Ростам отправился к царю, взяв с собой своих людей, и его знамя развевалось над ним.
Со своей стороны Гарсиваз вернулся к царю Турана и рассказал ему о Сиявуше, сообщив: «Как принцу, ему нет равных в милости и благородстве действий, в интеллигентности или доброте, в достоинстве или красноречии, он храбр, хороший наездник и мудр как старик». Царь засмеялся и сказал: «Брат мой, политика превыше войн! Меня беспокоит мой кошмар, и я искал выход из этого. Хорошо, я дополню желаемое золотом и сокровищами».
Между тем, ростам достиг двора царя Кавуса. Как только так произошло, Кавус спустился с трона и обнял прибывшего. После спрашивая о своём сыне и сражениях и желая знать о причине возвращения Ростама. Ростам начал с восхваления Сиявуша, а затем вручил письмо. Пока секретарь читал послание, лицо Кавуса стало чёрным как смоль, и он обратился к Ростаму: «Он –юн, я знаю, и он ещё ни чего не знает о зле мира, но ты, неимеющий равных в мире, в котором все великие воины меряются силами. Не видишь ли ты злобы Афрасияба и то, как он лишил меня сна и отдыха? Я должен был прийти, и я хотел побороться с ним, но они мне сказали, что не надо, что должен всем позволить управлять молодому принцу. И где тогда кара Бога, вы позволили бы себе быть обманутыми богатством, награбленным им у невинных из сотен домов.
Турки – сволочи, их отцов никто и не знает. Что мы заботимся о заложниках? Они – вода под его мостом. Но если вы отложили свои чувства, то я не устал от войны. Я пошлю к Сиявушу кого-нибудь смышленого, пусть он сожжёт подарки Афрасияба и сюда пошлёт заложников в кандалах, а здесь я уж отрублю их головы. А для тебя, приведи свою армию на вражескую территорию, где будто волки они будут грабить всё подряд, пока Афрасияб не придёт на сражение с тобой».
Ростам ответил: «Мой повелитель, не огорчайся от новостей, но на секунду послушай меня. Сейчас мир подчиняется тебе, и ты сам посоветовал принцу не форсировать Оксус, но ждать Афрасияба, чтобы напасть. Итак мы ждали, пока он ни попросил мира, и не правильно нападать на того, кто ищет мира и примирения. И истина – уже не правда от того, кто нарушает клятву. Сиявуш сражался, будто бесстрашный леопард, никто больше так не сражается, но его ли корона и трон, богатство и безопасность и наша родная земля – Иран? Он получил всё это, и нет повода с дикой страстью сейчас высматривать войну, не омрачай свой чистый разум подобными глупыми идеями. Если Афрасияб откажется от своих обещаний, то мы сразимся с ними, мы устали от боёв, просто это не время для мечей и воинственности. Не проси своего сына нарушить клятву, ложь не станет короной. Я прямо говорю тебе, Сиявуш не отступит от своего слова, и он придёт в ужас от твоих планов».
Затем Кавус начал говорить, при этом в ярости глядя на Ростама: «Сейчас всё выходит наружу, а? Так это ты держал подобные мысли в своей голове? Ты забрал желанную месть у алчущего сердца. Ты только и высматриваешь во всём этом свои собственные выгоды и удобства, а не славу нашей короны и трона. Оставайся здесь, Тус сам завершит начатое дело и его военные барабаны зазвучат на его слонах. Я отправлю ему в Балкх весть, иона будет горькой. Если Сиявуш откажется исполнять мой приказ, то пусть передаст командование армией Тусу и вернётся сюда со своими товарищами, и я поступлю с ним так, как он того заслуживает».
Ростам разозлился и ответил: «Небеса не помыкают мной, как ты думаешь. Тус – лучший воин, нежели Ростам, и вскоре ты узнаешь, насколько редки такие люди как Ростам». И он рванулся из резиденции царя, в его сердце полнилось ненавистью, а лицо пылало от злобы. Кавус тут же позвал Туса и приказал ему выезжать. Тус взял барабаны и тарелки и собрался в путешествие.

Ответ Сиявушу от Кая Кавуса

Кавус позвал пицца, посадив того рядом с собой. Он продиктовал письмо, полное воинственных и гневных слов. Поблагодарив Бога за войну и мир, повелителя Марса, Сатурна и Луны, Создателя зла и добра, а также царской славы, Кавус начал: «Юноша, радуйся своим богатству и славе. Пусть корона и трон будут вечно твоими. Если ты не послушаешься моих команд, то это будет только из-за того, что сон юности опутал тебя. Ты слышал о том, что сделали враги, разбив нас в битве. Ныне время для тебя, чтобы попадаться на его козни, если ты не хочешь, чтобы удача оставила тебя, то и не суй свою молодую голову в его ловушку. Отправьте заложников на мой суд, сюда, и не удивительно, если он обманул тебя, со мной так было достаточно часто, чтобы убедить меня. Так было для предотвращения моих атак. Я ничего не говорил о перемирии, и ты ослушался моих приказов, наслаждаясь красивыми девушками за место войны. А что кается Ростама, то он не сумеет получить достаточное количество подарков и богатств. Но всё зависит от завоеваний мечом дающего царскую славу. Когда приедет Тус, то будет разбираться в ваших совместных делах. Ты немедленно отправь заложников в кандалах и посади их на ослов. Судьба не будет хорошо смотреть на твоё перемирие, когда новости о нём дойдут до Ирана, то вызовут большой шум. Прими своё задание мести, ночью атакуй и сделай второй Оксус из крови врагов. Тогда Афрасияб не будет спать, то двинется вперёд, чтобы дать бой. Но, если ты пожалеешь дьявола во плоти, если ты не нарушишь слово, данное ему, то тогда отдай армию Тусу и сам возвращайся сюда».
Когда Сиявуш получил сообщение и увидел нехороший тон, он позвал курьера, рассказавшего ему о раздоре с Ростамом, о Тусе и злобе Кавуса. Сиявуш огорчился отношением к Ростаму и задумался о мотивах и поступках своего отца, о дне битвы и о турецких заложниках. Он сказал:

«Сотня благородных рыцарей все невинны
Царской крови, и если их отправить
К царю Кавусу, то он не озадачится
Их жизнями, но повесит их
Всех, не сходя с места.

И какие оправдания могут быть принесены мной перед лицом Бога? Мир не позволит мне совершить зло. И если я устрою войну с царём Турана, Бог и мои люди осудят меня, и если я отдам армию Тусу и отправлюсь к Кавусу, от него мне тоже будет сделано зло. Я вижу зло и слева и справа и впереди от себя. Судабех не принесла мне ничего кроме зла, и я не знаю, что ещё Бог приготовил мне».
Он позвал двух командиров армии, Бахрама и Зангеха, и освободил свой шатёр от остальных людей, и сам же усадил их. Он рассказал им о случившемся с Ростамом и далее сказал: «Бесчисленное количество зла окружает меня, царская забота была ветвями раскидистого дерева, дающим и тень, и плоды, нов сё стало ядовитым, когда Судабех обманула его. Его гарем стал моей тюрьмой, и моя жизнь из смеха превратилась в нищету. Вожделенные ей плоды были огнём, через который я прошёл. Я выбрал войну как способ избежать её когтей. И когда мы пришли в Балкхт и победили врага, он отступил из наших земель, послав нам подарки заложников. Наши священники посоветовал мне держаться подальше от войны, так как мы получили всё, за что боролись, и нет больше повода для пролития крови. Я не приказываю дальнейшее продвижение, так как боюсь нарушить данную мной клятву. Непослушный Богу ничтожен, и если я отвернусь от правды, то в своих желаниях буду как Ариман. А если я сражусь, то кто знает, какой стороне судьба подарит победу? Лучше было бы, чтобы моя мать никогда не рожала меня, или я умер бы при родах, моя судьба – это огромное дерево, чьи плоды ядовиты, а листья увядшие. Я поклялся перед Богом, и если я нарушу данную клятву, то со всех сторон придут беды. Весь мир знает о заключённом с Тураном мире, тогда все будут ругать меня, и буду этого заслуживать. И как Бог хорошо взглянет на меня, если вновь я вернусь к мести, отрезав себя от путей веры, и буду потирать законы земли и природы? Я должен покинуть это место и искать то, где моё имя будет скрыто от Кавуса, но пусть всё будет так, как пожелает Бог. Зангех, я хочу доверить тебе большую ответственность: скачи к двору Афрасияба и верни ему всех заложников, и всё подаренное нам, сказав о произошедшем». А Бахраму Сиявуш сказал: «Я покидаю наши армии, слов и военные барабаны, а пограничную зону оставляю под твоё командование. Жди прибытия Туса, а после всё передай ему, подсчитай для него каждый венец, трон и так далее».
Сердце Бахрама наполнилось сочувствием к боли своего командира; он яростно плакал и проклинал Хамаверан. Затем два командира, горюя, сели, а Бахрам сказал: «Нет пути вперёд без твоего отца, не оставившего тебе место в этом мире. Напиши царю ещё одно письмо, попроси вернуть Ростама назад. Если он скажет тебе только о борьбе, то лучше не спорить, ведь в извинениях перед Кавусом нет ничего особого. Мы поведём войну, как только нам скажут, не думая над этим и пусть ему будет лестно. А без тебя корона и трон, армия и двор – всё станет бесполезным. Мозг царя подобен жаровне, заполненной углями, и все его планы и войны – это просто глупости».
Но Сиявуш не мог воплотить их совет, ведь небеса желали ему другой судьбы. Он им ответил: «Для меня команды царя выходят за пределы Луны и Солнца, но ни простолюдин, ни благородный, ни лев, ни мамонт не могут противостоять Богу, человек, не подчиняющийся законам Бога находится в замешательстве. Я не могу ни погрузить обе страны в войну, и не могу вернуться к царю, не исполнив приказы. Ведь отрицание вызовет его гнев и разочарование. Если вы будете игнорировать мои приказы, тоя буду сам себе посыльным и покину этот лагерь».
Услышав такие слова, сердца воинов будто бы опалило огнём, и они плакали от перспективы разлуки со своим командиром, боясь того, что судьба несправедливо поступит с ним. Зангех произнёс: «Мы- твои рабы, мы поклялись служить тебе до самой смерти быть верными». Сиявуш ответил: «Пойдите к туранскому командующему и расскажите о произошедшем со мной. Скажите, что перемирие сладко для него, но мне это лишь только боль и яд. Скажите, что я не буду нарушать данную ему клятву и если это означает: изгнание от трона, то Бог будет моим единственным прибежищем. А земля будет моим троном, а небеса – моей короной. Скажите ему, что я не вернусь назад к своему отцу. Попросите за меня свободный проход через его территории туда, где Бог хочет, чтобы я странствовал. Я буду искать далёкую страну, где моё имя будет скрытым от Кавуса. Там я смогу отдохнуть от его упрёков и злобы».

Путь Зангеха к Афрасиябу

Взяв сотню воинов как сопровождение, Зангех достиг столицы туров. Когда он прибыл, Афрасияб поднялся со своего трона, обнял его, воздал хвалу. Когда двое сели, Зангех передал письмо и повторил всё сказанное. Сердце Афрасияба сжалось от того, что он читал, слышал, а его голова закружилась от путаницы слов. Он разместил Зангеха в покоях, соответствующих его рангу, а затем позвал Пирана. Прогнав все лишних со двора, царь поделился детскими словами Кавуса, показывающими его злой характер и планы о войне. По мере речи Афрасияба лицо Пирана затуманивалось тревогой, беспокойством и сочувствием к Сиявушу, заполнившим его сердце. «Какое, - спросил он.- Лучшее средство от всего это? Что лучше сделать нам?» Пиран ответил: «Живи вечно, мой повелитель. Во всех вопросах ты мудрее меня, и у тебя больше возможностей сделать то, что надо. Но вот моё мнение. Имеющий возможность помочь принцу, пусть тайно или открыто, неважно даст ли это богатство или боль, должен сделать это. Я слыша о, том, что в эмоциях, достоинстве, благородстве и всему подобающему принцу, нет равного вельможи во всём мире. Но взгляд лучше слуха. И мы видели, как благородно он обращался с сотней заложников, действуя против слов своего отца. Он отбросил все мысли и надежды на трон и корону и обратился к тебе за помощью. Не важно, мудр он или прав, но позволь ему просто пройти через твои территории. Наши вельможи могут укорять тебя, но ты можешь принести боль принцу. Да и сам посуди, Кавус стар и он не будет долго править. Сиявуш молод, он обладает царским фарром и в конце концов он унаследует трон. Если мой повелитель, ты будешь мудр, то напиши Сиявушу письмо, приветствуя его как отец, дай ему место в своей стране, дай ему уважение и доброту, живи его на одной из своих дочерей, дав ему славу и достоинство. Если он останется здесь, рядом с тобой, то это принесёт мир твоим землям, а если он возвратится к своему отцу, то судьба благосклонно взглянет на тебя. Царь Ирана будет благодарен тебе, и вельможи мира прославят тебя. Если судьба принесла Сиявуша сюда, то обе наши страны отдохнут от войны, как пожелает того создатель мира».
Когда командующий Тураном служил Пирана и взглянул на факты, некоторое время размышления и взвешивая то, что предстоит сделать. Затем он сказал: «Твой совет устраивает меня, и ни один человек в мире не имеет твоего опыта и мудрости. Но есть пословица, кажется уместная здесь:
Воспитай львёнка, и ты
Будешь вознаграждён, когда у него прорежутся зубы.
Забыв обо всей доброте своего детства,
Он растерзает своего хозяина,
Когда у него вырастут когти»

Но Пиран ответил: «Пусть царь мудро посмотрит на такой вопрос. Может ли человек проявлять качества отца, когда он идёт против этих качеств. Ты разве не видишь, что дни Кавуса сочтены, и если это так, то вскоре он должен умереть? А затем без лишних проблем, Сиявуш унаследует его страну, богатство и славу. Наша страна и его, обе короны будут твоими. И почему это – ни наивысшая удача?»

Ответ Афрасияба Сиявушу

Услышав эти слова, Афрасияб принял мудрое решение и позвал опытного писца. Он начал своё письмо с хвалы создателю мира и далее продолжил: «Пуст благословение Бога будет на принце, повелителя  булавы, меча и шлема, который праведный и боящийся Бога, в чьей душе нет несправедливости и нечестности. Я получил сообщение от Зангеха, и моё сердце горюет об отношении царя к тебе. Но какое ещё счастье может искать человек в этом мире, кроме короны и  трона. И у тебя они есть, весь Туран ставит на тебя, и я ощущаю твою потребность в доброте. Ты будешь моим сыном, я буду тебе как отец, отцом, стремящимся дать сыну лучшее. Кавус никогда не был добр к тебе, а я буду. Для тебя я открою свою сокровищницу, дам тебе трон и приму тебя как своего собственного ребёнка, и ты будешь помнить обо мне, когда я уйду. Если я позволю тебе пройти через свою страну, то простолюдины  и знать будут меня осуждать, и ты можешь встретиться со сложностями за границами моей страны, если только в тебе нет сверхъестественной силы. Ты найдёшь там земли, и тебе придётся пересекать море Китая. Но Бог сделал это необязательным для тебя. Оставайся здесь  и с лёгкостью живи. Моя армия территории и богатство в твоём распоряжении. И тебя не нужно искать извинений, чтобы уйти, когда ты и твой отец помиритесь. Я дам тебе подарки и охотно отправлю тебя в Иран. Ты не пробудешь со своим отцом слишком долго, он стар и может быстро устать от разногласий с тобой. После того, как человек достигает шестидесяти пяти лет, огонь злобы начинает в нём утихать. Иран и всё его богатство будут твоими. Я пришёл к тебе на помощь, и никакого вреда не придёт к тебе от меня».
Афрасияб запечатал письмо и отдал его Зангеху вместе с золотыми и серебряными подарками, драгоценным плащом и лошадью с золотой сбруей; Царь отправил всё это к Сиявушу. Зангех доложил принцу о том, что видел и слышал, а Сиявуш обрадовался тому. Но в тоже время его сердце заполнилось печалью и горем о того, что он нашёл друга среди своих врагов, поскольку какой ветерок может дуть от бушующего пламени? Он написал своему отцу, говоря: «Несмотря на свою молодость, я всегда мудро поступал, и злоба царя ко мне печалит меня и моё сердце. Твой гарем был первой причиной моей печали, он заставил меня пересечь море огня и в моём испытании дикие олени плакали за меня. Чтобы избежать стыда, я отправился верхом выступив против горы когтей. Две страны радуются миру, заключённому мной, но сердце царя –будто закалённая сталь для меня. Никакое действие для него не приносило мне счастье, если делалось для него, и с тех пор, как он стал против меня, я не могу находиться в его присутствии. Пусть в его сердце всегда живёт счастье, а горе двигает меня в пасть дракона. Я не знаю, что произойдёт из всего этого, и какие секреты добра и зла уготовили мне небеса».
Вслед за тем он отдал приказы Бахраму: «Позаботься о своей славе в мире, я отдаю тебе корону и царский шатёр, полученное мной богатство и трон, наши знамёна, всадники, слоны и боевые барабаны. Когда прибудет командир Тус, передай всё ему так же, как и получил». Он избрал для самого себя три сотни всадников, взял себе некоторое количество монет, камней и броню. Затем он позвал своих командиров и обратился к ним: «Пиран, посланный Афрасиябом, уже перешёл через Окс на нашу сторону. Он несёт собой секретное сообщение для меня, и я выйду, чтобы поприветствовать его. Ты должен оставаться здесь, вы принадлежите Бахраму как вашему лидеру и исполняйте его приказы». И воины поцеловали землю перед Сиявушем.

Сиявуш отправляется из Ирана в Туркестан

Как только село Солнце, и воздух стал тёмным, а мир окутался тьмой, Сиявуш повёл своих людей к Оксу, и его лицо было покрыто слезами. В Термезе улицы и крыши были оформлены для приветствия Сиявуша так, что казалось, что пришла весна со всеми своими оттенками цветов и ароматами, а земля, по которой он проходи, казалась небесной, облачённой в блеск и сияние. На Каджкаре Сиявуш спешился и некоторое время отдыха. Когда дошли новости об его появлении, Пиран отобрал тысячу рыцарей и выехал поприветствовать его, подарив ему четырёх богато украшенных боевых слонов и сотню лошадей с золочеными сёдлами. Как только Сиявуш увидел знамёна и услышал гудение, словно, он поспеши к прибывшему. Они обнялись, и Сиявуш сказал: «Почему ты соверши такое путешествие? Моей единственной надеждой было увидеть тебя живым и здоровым». Пиран поцеловал его голову, стопы и его красивое лицо и поблагодари Бога, сказав: «О, повелитель скрытого и явного, если бы в своих снах я увидел бы такого человека, то это вернуло бы мне молодость». Сиявушу он сказал: «Я молился Богу, чтобы увидеть тебя перед собой как свет дня. Афрасияб будет отцом для тебя, и все на нашей стороне Окса – твои рабы. У меня есть тысячи подчинённых, готовых к твоим командам, и если ты допустишь помощь старого человека, то я стою здесь, готовый услужить тебе».

Затем двое поскакали вперёд, их весёлый разговор
Блуждал от одной темы к другой.
Города, где они проходили  - были заполнены звуками музыки,
И разбросанные мускусом и золото усеивали землю.
Но видя это, газа принца потускнели,
Старые воспоминания смущали его.
Его сердце вспомнило великую страну Ростама –Забол,
Величие и красоту Кабола,
Затем весь Иран вспомнился ему, место за местом,
Он покраснел от стыда и отвернулся
Но мудрый Пиран видел всё его смущение,
Прикусив губу от боли и сочувствия.

Некоторое время они отдыхали и взглянув с удивлением на Сиявуша, Пиран сказал: «Ты выглядишь как один из древних царей. У тебя есть три качества, дающие тебя уникальным во-первых, ты – семя Кая Кобада, во-вторых, ты честно и горячо говоришь и в-третьих, твоё лицо излучает благодать». Сиявуш ответил: «По всему миру ты славишь своей крепкой верой и добротой, за твоё отрицание зла и Аримана. Поклянись же мне, и я буду знать, что ты не нарушишь своего слова. Если моё присутствие здесь – это добро, то я не буду сожалеть, если же нет, то покажи мне иную страну». Пиран ответил: «Не останавливайся на том, что ты покинул Иран, поверь доброте Афрасияба, и не спеши покидать нас. В мире его репутация плоха, но она не заслужена, он тоже человек, боящийся Бога. Он мудр и осторожен в своих советах, ион не принимает поспешных и вредоносных решений. Я сам связан с ним. И я и его воевода, и советник в этой стране больше, чем сто тысяч всадников готовы к моим командам. Двенадцать тысяч народа и если я захочу, он будут ожидать меня днём и ночью. У меня есть оружия, территория, стада овец и ещё много чего в запасе. Я могу независимо жить от кого-либо. Всё, что у меня есть, я передам тебе, если ты согласишься здесь жить. Я вижу в тебе доверенного человека от Бога, и я не допущу причинения тебе вреда, хоть никто и не знает, что же судьба уготовила мне». Сиявуш смутился такими словами. Его дух снова наполнился силами, и они вместе сели за вино, Пиран был как бы отцом, а Сиявуш – сыном.
Болтая и смеясь, они добрались до Ганга, прекрасного места, где находился двор турецкого монарха. Афрасияб пешком поспешил поприветствовать их, сделав это, как только увидел прибытие царя. Сиявуш спешился и побежал вперёд. Они обнялись, каждый поцеловал другому глаза и голову, и Афрасияб сказал: «Зло мира уснуло, ни бунта, ни войны более не будет, леопард и баран будут жить в одном и том же месте. Храбрый Тур принёс смятение в мир, но теперь наши страны устали от войны. Они сражались слишком долго, сбившись с пути мира, так что мы должны отдохнуть от сражений и от тоски по кровавым местам. Земля Турана – твоя рабыня, и все здесь наполнены любовью к тебе. Я буду всегда давать тебе отцовскую любовь и всегда улыбаться тебе». Сиявуш ответил: «Пусть твоя родословная и твой род никогда не лишатся удачи». Затем Афрасияб взял за руку Сиявуша, подвёл его к трону и усадил. Он посмотрел налицо Сиявуша и сказал: «Я не знаю ни о чём подобном на этой земле. В мире людей никак нельзя без такого лица, роста и царского фарра». И обратившись к Пирану, сказал: «Кавус стар, и к сожалению, нуждается в мудрости, если он сможет отказаться от такого благородного и состоявшегося сына».
Афрасияб отвёл своему гостю один из своих дворцов; в нём лежали ковры с золотыми нитями и золотой трон с ножками, выполненными в виде голов быков. Стены были отделаны китайской парчой и множество слуг были в том дворце. Сиявуш вошёл и казалось, что арки дворца касались небес. Он сел на трон, и сидел, пока слуга ни позвал его обедать с царём. Трапеза прошла в почтении, а после придворные подали вино, а музыканты играли как фон. Афрасияб посвятил своё сердце Сиявушу и поклялся в том, что не будет пировать и отдыхать без него. Они пили до наступления темноты, все были навеселе и позабыли об Иране, и пьяным Сиявуш вернулся в свои покои. Афрасияб сказал своему сыну Шидеху: «Как только Сиявуш проснётся на рассвете, приведи к нему своих вельмож, и одарите его подарками – рабами, прекрасными лошадьми, золотистой обувью – и пусть армия даст ему монеты и драгоценности. Сделай это всё достойным образом». Сам царь отправил множество подарков, и так прошла целая неделя.

Сиявуш показывает свои умения перед Афрасиябом

В один вечер царь пришёл к Сиявушу и сказал: «Давай встанем завтра на рассвете и будем играть в поло. Я слышал, что когда ты играешь – твой молот непобедим». Сиявуш согласился и на следующее утро, они смеясь и шутя, направились на поле, где царь предложил разделиться на команды, Сиявуш возглавлял одну из них, а Афрасияб – другую. Но Сиявуш сказал: «Я не могу быть твоим соперником, пусть вместо меня будет кто-нибудь другой, а я буду на твоей стороне, если ты считаешь меня достойным».
Афрасияб бы благодарен ему и задумался о том, кто же мог быть сравниться с ветром. Тем не менее, он настаивал на своём: «Согласно душе и телу Кавуса ты должен играть против меня, и мы посмотрим, ведь никто не скажет, что я сделал плохой выбор оппоненты». Сиявуш ответил: «Я и все воины здесь послушны твоим командам в игре». Для себя царь выбрал Гольбаха, Гарсиваза, Джахана, Гулада, Пирана, Настихана и Хумана, кто был известен как способный вынуть мяч из воды. На сторону Сиявуша он послал других своих воинов, они включали в себя: Руина и знаменитого Шидеха, Андариман же был известен как великий наездник, а Ухаст был львом в битве. Но Сиявуш сказал: «Кто из этих людей  попытается отобрать мяч? Они все – люди царя, и на своей стороне я буду единственным игроком. Если ты позволишь мне, то я наберу своих собственных людей». Царь согласился, и Сиявуш отобрал семь иранцев, которые были достойны чести.
На границе поля загремели барабаны и зазвучали трубы. Казалось, земля тряслась от грохота и пыль, словно всадник, поднималась к небесам. Царь послал мяч в сторону облаков. Сиявуш устремил вперёд свою лошадь, и перед тем, как он коснулся земли, Сиявуш так сильно ударил по мячу, что тот исчез из поля зрения. Афрасияб приказал дать Сиявушу новый мяч, принц поднял его к губам, и раздались звуки барабанов и труб. Затем он оседлал новую лошадь, подбросил мяч в воздух, и так ударил его, что показалось, что мяч поднялся к диску Луны, как если бы небес проглотили его. Царь расхохотался, а вельможи поражённо воскликнули: «Мы никогда не видели всадника с такими умениями». Афрасияб сказал: «Вот такой человек имеет фарр Бога». На границе поля был поставлен царский шатёр, и Сиявуш сел вместе с царём, счастливо смотревшего на своего благородного гостя. Затем он сказал воинам: «Поле, молоты и мечи ваши!»  Две стороны сошлись друг с другом, и пыль поднялась, затмевая Солнце. Турки сильно стремились к лидерству, но безуспешно. Сиявуш был встревожен поведением персов и воззвал к Пехлеви: «Это поле игры, а не поле боя. Дайте противникам хоть раз завладеть мечом, не бушуйте изо всех сил».  Персы дали вожжам слабину, и перестали гнать своих лошадей. Турки ударили мячи как огонь, помчались вперёд. Когда Афрасияб услышал крик триумфа турок, то он понял, что имела в виду фраза в Пехлеви. Он сказал Сиявушу: «Мне сказали, что как лучник, вам нет равных». Сиявуш вытащил из чехла лук Каянидов, а Афрасияб попросил посмотреть на него, и дать проверить кому-то из своих людей. Афрасияб высоко оценил его и передал Гарсивазу, приказав ему натянуть его. Гарсиваз тянул тетиву изо всех сил, но у него не получилось. Сиявуш взял у него лук, опустился на колено и согнул дугу лука. Царь засмеялся и сказал: «Сейчас передо мной такой же лук человека, имеющего необходимость, как и тот, что был у меня, но те времена прошли. В Иране и в Туране не найдётся человека, способного использовать этот лук в бою, но Сиявуш со своими грудью и плечами, не будет иметь себе равных».
Мишень была повешена на другом конце поля, и не говоря никому ни слова, Сиявуш оседлал свою лошадь, издал свой боевой клич и поскакал вперёд. Одна стрела ударила в центр мишени, и как видели воины, он выхвати следующую (из древесины тополя с четырьмя перьями), натянул тетиву, и она поразила то же место мишени. Схватив поводья правой рукой, Сиявуш развернулся и пустил третью стрелу.
Затем он, перекинув лук через руку, Сиявуш поехал назад к царю и спешился перед ним. Царь встал и обрадовался его успехам, и вдвоём они счастливо отправились во дворец.
Они вдвоём уселись за пищу и вино, сопровождаясь достойными придворными, после того, как были сбиты и поджарены несколько птиц, все начали восхвалять Сиявуша. В то время, как все праздновали, Афрасияб подарил Сиявушу великолепную одежду, лошадь со всем снаряжением, меч, диадему, одежды, неразрезанные ткани, подобных которым никто и не видел, шёлка, чучел, набитых монетами, бирюзу, рабов и рабынь, и кубками, наполненными рубинами. Он приказал, чтобы все было посчитано и доставлено во дворец Сиявуша. Он скомандовал, чтобы все его родственники думали о себе как о стаде, пасущемся у Сиявуша. Затем царь обратился к принцу и сказал: «Мы вместе должны пойти охотиться, мы насладимся, и охота откинет грустные мысли». Сиявуш ответил: «Когда угодно и где бы то ни было».
И в один день, в сопровождении турецких и персидских воинов, они выступи вперёд, взяв леопардов и ястребов для охоты. Сиявуш выследил дикого осла на разминке. Он оставил позади группу, и как ветер, устремился в погоню. Его вожжи полегчали, а стремена потяжелели, когда он преодолевал пересечённую местность. Он поймал осла и рассёк его надвое своим мечом, и две половинки были абсолютно равны по весу (как равны две руки ими осла взвешивали бы как серебро). А когда придворные  увидели это, то они воскликнули: «Вот это мечник, достойный своего имени!» Но между собой они приговаривали: «Зло пришло к нам из Ирана. Наш лидер посрамлён им, и в этом мы должны выступить против царя». Сиявуш проскакал через овраги, пригорки и через всю равнину, убивая добычу стрелами, мечом и копьём, повсюду оставляя кучи туш. Так было, пока все ни насытились охотой, устремившись назад во дворец.
В любом настроении царь хотел быть рядом с Сиявушем. Он сам составлял ему компанию, больше не пропуская к нему Гарсиваза и Джахана. День и ночью он проводил время вместе с Сиявушем, и тот был способен подарить его губам улыбку. Так в смеси радости и горя прошёл год.

Совет Пирана Сиявушу и Афрасиябу

В один день Сиявуш и Пиран сидели вместе, говоря и о том и о сём, тогда Пиран сказал: «Ты – человек, проходящий  через эту страну, что останется от доброты Афрасияба, когда ты умрёшь?

Ныне ты –близкий товарищ нашему царю,
Он любит тебя как удовольствия весной,
И ты  - сын Кавуса, и здесь твоя слава
Подняла тебя до славы сферы Луны
И тут ты вынужден вести свою жизнь,
Но здесь ты не имеешь ни брата, ни родни, ни жены.
Ты – будто одинокий цветок тут,
На пустом поле, тебе нужно выбрать невесту.
Забудь Иран, его печали и войны,
Когда, однажды Кавус умрёт, Иран будет твоим.
Здесь, в царском замке есть покои женщин
У царя есть три несравнимых дочери.
И люди Гарсиваза хвастаются эти тремя,
Обладающими благородным происхождением.
И у меня есть четыре девочки, каждая из которых
Будет твоей рабыней, если ты женишься на ней,
Но лучше будет, сели бы ты женился на одной из
Девочек Афрасияба, ты стал бы его сыном,
Лучшей из них Фаргис, чья слава
Не имеет сравнений с другими.
Она высока и стройна словно кипарис,
Её волосы – короны из мускусом, и ты никогда не видел
Женщину более опытную и более мудрую
И если ты пожелаешь получить этот благородный приз,
То я буду твоим посыльным и сватом
И спрошу царя, может и она быть твоей королевой».

Сиявуш посмотрел на Пирана и сказал: «То, что хочет Бог, должно выполняться, и если таково решение неба, то я не могу идти против него. Если я и не попаду вновь в Иран, не увижу лицо Кавуса, вырастившего меня Ростама, Бахрама, Зангеха и прочих наших воинов, то я должен избрать своим домом Туран. Будь отцом для меня и проведи эту свадьбу, но сейчас сохрани её в тайне». Сказав это, он несколько раз вдохнул, и его ресницы заблестели от слёз. Пиран ответил: «Мудрый человек не сражается с судьбой, если у тебя были друзья в Иране, то доверь же их Богу и оставь позади. Теперь твой дом здесь».
Пиран устремился ко двору, и некоторое время провёл у трона, пока Афрасияб ни сказал: «Почему ты тут стоишь? Что у тебя на уме? Моя армия  богатство в твоём распоряжении, и если у меня есть заключённый, который опасен мне, то если ты попросишь, то ядам ему свободу. А теперь, что ты хочешь от меня?»
Мудрый советник ответил: «Живи же долго, у меня есть богатство и сила, в которых  нуждаюсь. Я пришёл с тайным посланием от Сиявуша. Он передаёт тебе: "Я благодарен за отеческий приём, здесь оказанный мне. Теперь я нуждаюсь в свадьбе. У тебя есть дочь по имени Фаргис, и я заслуживаю её, если достоин"». Афрасияб задумался и ответил: «Я прошёл через это, и ты не согласился со мной. Человек, вскормивший львёнка, пожалеет о том, что когда-то вырасти льва. И астрологи предсказывают, что союз этих двоих даст миру принца, который завоюет и разрушит Туран; и первая корона, захваченная им, будет моя.

Зачем мне сажать дерево с горькими корнями,
Только питающими, что горький плод?

Дитя, пришедшее от Сиявуша и Афрасияба, смешает и огнь, и наводнение. Как я могу знать, взглянет ли он с любезностью на Туран? А если он предпочтёт Иран, но это будет так, как будто я добровольно принял яд. Человек сознательно не может схватить змею за хвост. Пока Сиявуш здесь, я буду относиться к нему как к брату, но не более того».
Пиран ответил: «ююбой ребёнок от Сиявуша будет мудрым  добродушным. Не гляди на сказанное астрологами. Устрой  Сиявушу свадьбу. Принц – потомок будет повелителем как Ирана, так и Турана, и обе страны будут в мире после долгих войн. Нет лучшей родословной, чем идущая от Феридуна и Кая Кобада. И если небеса уготовили нам иную судьбу, то размышление не поменяет её. Тут есть великолепный шанс достичь всего, что ты желал».
Царь ответил: «Я надеюсь на то, что твой совет принесёт нам добро.  Я принимаю твоё предложение, увидим, как такой вопрос разрешится». Пиран поклонился и покинул двор, устремившись к Сиявушу. Тот прослушал ответ царя, а после двое всю ночь заливали горести в ином.
Сиявуш становится связанным с Афрасиябом

когда Солнце подняло в небо свой золотой щит, Пиран сказа Сиявушу: «Поднимайся, ты будешь гостем принцессы, и готов делать всё, что ты мне прикажешь, всё кусаемое дела». Сиявуш с тяжёлым сердцем и со стыдом сказал Пирану: «Делай всё, что сочтёшь уместным, мне нечего скрывать от тебя».
«Делай всё, что сочтёшь уместным, мне нечего скрывать от тебя». Пиран поспешил к себе в дом и подрядил свою жену Гольмехр, чтобы выбрать великолепный свадебный подарок: одежды, прошитую золотом, китайскую парчу, коробки изумрудов, сосуды с бирюзой и мускусом, душистое дерево, две великолепные короны, амулеты, серьги, ожерелья, 60 верблюдов, нагружённых коврами, три комплекта одежды, сработанные с золотом и красным цветом, 30 верблюдов, нагружённых серебром и золотом, золотой трон, четыре величественных стула, три пары обуви для дома, сработанных с изумрудами, триста рабов в  золотых шапках, более сотни золотых кубков и сосудов. Всё это, вместе с десятью тысячами динаров было отдано Фаргис от Голшахр и её сестёр. Она поцеловала землю перед принцессой и произнесла: «Солнце должно объединиться с Венерой, сегодня ночью должна пойти к принцу и сиять в его дворце, словно полная Луна».
И так Фаргис, сияя как полная Луна, пришла к юному принцу. Праздники длились неделю, и никто, даже птицы в воздухе и рыбы в море, не спали в то время. От края до края земля была наполнена счастьем и музыкой. Афрасияб подарил  своему названному сыну, и дал ему написанную на шёлке грамоту о  том, что теперь он повелитель земель, раскинувшихся до моря Китая, ив подтверждении его власти он послал ему золотой трон и корону, которые были доставлены во дворец к Сиявушу.
Прошёл год, и тогда появился посланник от Афрасияба, пришедший во дворец к Сиявушу. Царь говорил: «Для тебя было бы верным отделить тебя от меня. Я дал тебе землю, тянущуюся до Китая, совершил поездку по своим территориям и выбрал город, восхищающий твоё сердце. Убедись в том, что он – твой дом счастья, и никогда не отходи от правды».
Сиявуш был рад такому совету, зазвучали дудки, вещи были собраны и уложены, всё было готово для Фаргис и женщин из её окружения. Когда Сиявуш вывел свою армию, в ней были собственные воска Пирана, и двое устремись к родной стране Пирана – Хотату. Там принцу прибыл как гость Пирана на целый месяц, тогда он праздновал и охотился. Когда окончился месяц, и по утру зазвучал звон и гул от барабанов, и армия весь Пираном Сиявуш прибыл на территории, данные Афрасиябом. Когда все узнали о прибытии Сиявуша, местная знать оказала ему великолепный приём, заполнив землю звуками арф, лютней и флейт.

Они достигли плодородной и полноводной земли,
Наделённой силой и естественной грацией,
Её естественной границей было море,
А дорога размечала границу внутри страны,
С одной стороны над равниной высились горы,
Место я охотничьих угодий – дикая земля
Потоки и рощи деревьев утомляли людей.
Такое чувство молодило древние сердца.

Сиявуш сказал Пирану: «Я должен остановиться здесь в этом счастливом месте. Я создам сияющий город, заполненный дворцами и фонтанными площадями. Моя столица будет достойна короны и трона, и будет выше сферы Луны». Пиран ответил: «Мой повелитель, делайте так, как считаете нужным. Я поспособствую во всём необходимом, ты знаешь, что больше мне не нужно богатство или земля».  Сиявуш сказал: «Для тебя все мои сокровища и вещи, я вижу твоё стремление всегда быть на моей стороне. Здесь я построю такой город, что каждый, увидевший его, буде восхищён и очарован». Но астрологи сообщи о зловещей сущности тех мест, и когда Сиявуш услышал об этом, вожжи ослабли в его руках, а из глаз покатись слёзы. Пиран спросил его: «Мой принц. Почему ты так сильно горюешь?»

И Сиявуш ответил: «Так как небеса развернулись,
Они обрушил вниз мой дух, и обожгли мою душу.
Сокровища, наполняющие мою казну
Вещи, которым я стремился, построенные дворцы
Попадут в руки врага.
Вскоре смерть заберёт меня с этой земли
И почему должен быть счастлив своего предвиденья,
Что другие сядут здесь вместо меня?
В этом мире я ненадолго,
Бог знает, что вскоре
Мне не будут нужны дворцы или фонтаны.
Мой трон отдастся Афрасиябу, и  он
Хоть не вино идёт к моей смерти,
И каждый поворот небес дарует
То радость, то печаль для мира внизу».

Пиран ответил: «О, мой повелитель, зачем же ты так смущаешь свою душу? Афрасияб изгнал всё зло из своего сердца и отказался от мыслей о мести. И пока моя душа в моём теле, я буду оставаться верен тебе. Даже ветру я не позволю побеспокоить твои волосы». Сиявуш произнёс: «Твоя репутация незапятнанна, и от тебя исходит только хорошее. Ты знаешь все мои секреты, я приношу тебе вести от самого Бога, ведь я причастен к тайнам смены небес. Я скажу тебе о том, что должно случиться, чтобы потом, когда ты увидишь как развернётся мир, это для тебя не удивляло и не удивляла моя судьба. Слушай меня: не пройдёт много дней, и я буду убит, хоть на мне и нет греха, другой унаследует мой трон и дворец. Ты прав в своих словах, но небеса будут иными. Клевета и неудача принесёт зло моему невинному телу. Иран и Туран поднимутся против друг друга, и жизнь затруднится от мести. От края до края наши земли будут страдать, мечи заполнят то время. Бесчисленные красные, жёлтые, чёрные и пурпурные знамёна займут небо в Иране и Туране. Бесчисленные грабежи и побоища, кражи накопленных сокровищ, бесчисленное множество стран, чьи потоки и реки станут солёными, их почва будет растоптана войной и копытами лошадей. Затем повелитель Турана пожалеет о сделанном и сказанном, но когда дым поднимется над его разграбленными городами, сожаления будут бессмысленными. Моя пролитая кровь заставит завыть Иран и Туран, и весь мир придёт в смятение. Таким образом, хозяин мира так написал и по его команде будут посеяны пожары. Иди, дай нам порадоваться застолью, пока мы ещё можем. Мир проходит, и зачем же привязывать своё сердце к нему, если же в нём и останутся все наши богатства и труды?»
Слушая Сиявуша, сердце Пирана окуталось печалью, и он сказал самому себе: «Если его слова - правда, то я причина такого зла. Ведь это я приложил так много усилий, чтобы он прибыл в Туран, тогда я посеял семена войны из-за мести. Я выполнял слова царя, и он очень много дал мне». Но он утешил самого себя: «Кто знает секреты небес? Он вспомнил Иран, Кавуса, дни величия. И это беспокоит его». Пока они ехали вперёд, их темой были тайны судьбы, но когда они спешились, то отложили в сторону эту тему, обратившись к вину и музыке. Неделю они праздновали, рассказывая сказки о древних царях, а на восьмой день пришло письмо от Афрасияба, приказывающее вести войска в путь для сбора дани, зачем он и шёл. В первую очередь он отправился к морю Китая, затем с границей с Индией и индийским океаном, а затем в Хазар в Туркестане.
Крик о сборе поднялся от порога шатра Пирана. И грохот барабанов говорил о полученной приказе, а затем колонным войск двинулись по решённой царём маршруту.

Письмо Афрасияба для Сиявуша

В одну ночь гонец от Афрасияба прибыл к Сиявушу. Принесённое им письмо было наполнено добротой: «С тех пор как ты покинул меня, я не был счастлив. Я отметил в Туране место, где ты можешь жить. Однако где бы ты весело и чудесно ни проводил время, ни хочешь и ты вернуться в моё царством посрамить завидующих твоей удаче?»
Сиявуш собрал свои войска и отправился в место, которое ему указал царь. Вместе с ним шли сто верблюдов, нагружённых дирхамами, сорока динарами и тысяча красноволосых бактриан – верблюдов, составляющие сам караван с поклажей десять тысяч мечников охраняли женщин двора, а тридцать верблюдов неси с собой драгоценности: рубины, бирюзу, украшения, короны и деньги, благоухающее дерево, мускусом и амбру, парчу и шёлк, а также товары из Египта, Китая и Персии. Он прибыл в назначенное место под названием Бахаре Коррам (радость весны), и тем построил город дворцов, портики, площади, цветочные и фруктовые сады. То место было подобно раю, ив сухой пустыне он посадил розы, гиацинты и тюльпаны. На стенах его дворца красовались фрески, показывающие сражения и пиры царей. На одной стене были царь Кавус о своей короной, драгоценностями и царской булавой, за его троном стоял Ростам, а вместе с ним Заль, Гударз и оставшиеся люди из окружения Кавуса. На противоположной стене был Афрасияб вместе с его воинами, а рядом были Пиран и Гарсиваз. В каждом углу города стоял купол, достигавший облаков, и их шпики были среди звёзд, там музыканты могли сидеть и петь. Город был назван Сиявушгерд и мир радовался его существованию.
Во время обратного пути из Индии и Китая Пиран звал посетить Сиявуша. Если было интересно увидеть, что же принц сделал и поспешил вперёд, делая так вместе с толпой доброжелателей. Принц и его воины выпили, чтобы поприветствовать Пирана некотором расстоянии. Он спешил, также сделал и Сиявуш, а после этого они оба обнялись. Они вместе прошли через город, где совсем недавно росли только терновники, и была пустыня. Пиран похвалил Сиявуша за столь великий труд, за огромные постройки и фруктовые сады, раскинувшиеся по каждую сторону. Он сказал: «Если ты не наделён знаниями и царским фарром, то как тогда ты мог бы обосноваться в этом месте? Пусть этот город и будет памятью о тебе до конца дней мира, и пусть ты и твои потомки живёте здесь как победоносные цари прежний дней».
После того, как он повидал часть города, он достиг  дворца Сиявуша и повернулся к покоям Фаргис. Принцесса, в знак приветствия, рассыпала перед ним монеты, спросив о трудн6остях его пути. Она же усадила его на трон, а её слуги стояли в ожидании его приказов. Он восхвалял всё, что видел к пиру, вину и музыке. Так Сиявуш и Пиран провели неделю и временами они были весёлыми и беззаботными. На восьмой день Пиран вручил подарки, привезённые им из путешествий. То были рубины и другие драгоценные камни, монеты, драгоценные шипованные короны, шёлк, лошади с сёдлами из леопардовых шкур, узды с золотом, а Фаргис он подарил диадему и серьги, ожерелье и украшения с драгоценными камнями.
После покидания Сиявушгерда Пиран вернулся в свою собственную землю, в Хотан. Прибыв в покои своих женщин, он сказал своей жене Гольшахр: «Тот, кто не видел рая, должен прибыть туда, где я был и увидеть восседающего Соруша. Приди на некоторое время и обнови свою душу Сиявуша». Затем быстро как расщепляющая волны лодка Пиран отправился к Афрасиябу. Он перечислил все посещённые им страны и огласил взятую с них дань. Затем упомянул Сиявуша, рассказав обо всём виденном им, а его ответ на царские вопросы  был таким: «Слава небес не равна тому городу, Солнце не сияет сильнее Сиявуша. Я видел город, несравнимый со всей Персией и Китаем. Мудрость и душа принца сделала рай из садов, площадей и наполнила его потоками. С расстояния дворец Фаргис сиял как большой драгоценный камень. Людям не нравится мир, но у тебя нет причин так же делать ныне. Если бы сам Соруш спустился бы с неба, то он был бы впечатлён великолепием, Славой и мудростью твоего приёмного сына. И обе наши страны отдыхают от войны, подобно человеку, бывшему без сознания и заново очнувшемуся».
Царь был счастлив услышать эти слова, веря тому, что дерево его счастья принесло свои плоды. Он сказал Гарсивазу об услышанном им, произнеся в добавок: «Посети Сиявушгерд и увидь это место. Сиявуш отдал своё сердце Турану и позабыл об Иране. Он оказался от своей короны и трона и попрощался с Кавусом, Гударзом и Бахрамом. В зарослях терновника, тут, он построил город для себя, а для Фаргис  и высокие дворцы , наделив её славой и успехом. Когда ты увидишь его, то говори с ним любезно и действуй с подходящей почтительностью, будь  он на охоте или сидит ли он на дворе со своим персидским окружением или же пьёт и празднует. Дай ему богатые подарки  - для них ты можешь использовать собственную сокровищницу и также подари подарки Фаргис, поздравив её с благосклонной удачей. Если Сиявуш поприветствует тебя с улыбкой, то останься на две недели у него в городе».

Гарсиваз посещает Сиявуша

Гарсиваз выбрал тысячу туранских рыцарей и воодушевлённым отправился в Сиявушгерд. Услышав о его приближении Сиявуш и отряд его воинов бросились встречать его. Двое обнялись, и после Сиявуш осведомился о здоровье царя. Он повёл Гарсиваза во дворец, а свита кланялась, проявляя подобающее почтение. На следующий день Гарсиваз отдал Сиявушу письмо царя, передав и одежды, когда Сиявуш увидел робу, подаренную ему царём, его душа распахнулась как цветок в весеннее время. Он и его знать рассказали Сиявушу о городе, и когда они обследовали его, то вернулись назад во дворец. Там они увидели Фаргис с шипованной короной из бирюзы, сидящую на своё троне из слоновой кости, её окружали девушки-служанки. Она спустилась с трона и поприветствовала Гарсиваза, после спросив о царе и её родном городе. Гарсиваз кипел от негодования, но его поведение было вежливым и почтительным. В своей голове он сказал: «Проедет ещё год и у Сиявуша не будет времени на любого человека, здесь у него есть власть, корона, богатство, земля и армия». Но хоть внутренне он корчился от мук, его лицо было бледным, он скрывал то, что было в его сердце, сказав Сиявушу: «Твои усилия были вознаграждены, живи же долго и наслаждайся своим счастьем». Во дворце были поставлены два золотых трона, на них сидели Гарсиваз и Сиявуш, а музыканты играли на лютнях и арфах завораживающие сердца музыку.
На восходе следующего дня Сиявуш и Гарсиваз вышли на открытое пространство, чтобы поиграть в поло. Гарсиваз бросил мяч, а Сиявуш так сильно ударил по нему, что мяч скрылся в небесах, как будто небо поглотило его, а его соперник только ударил поднятую с равнины пыль. Для обоих героев на краю поля были установлены троны. С них они смотрели как люди показывали свою доблесть в дротиках. Гарсиваз предположил то, что Сиявуш демонстрирует свою боевую доблесть перед турками, он согласился с этим.

Сиявуш показывает Гарсивазу свои умения

Принц поменял свой трон на седло. Пять бронь достаточно тяжёлых, чтобы утомить человека, были связаны вместе и поставлены в конце поля, а вся армия наблюдала за действом. Сиявуш владел копьём, принадлежавшим его отцу, который использовал его на войне против Мазандерана, потому он схватился за него, и как бешеный слон, Сиявуш разбил доспехи на отдельные детали, их разнесло по всему полю, и овины Гарсиваза собирали останки доспехов. Затем принц взял четыре щита Гилами, два были сделаны из дерева, а два – из железа, и связал их вместе как цель. Он взял свой лук и взял есть тополиных стрел, они были на его поясе, ещё три он держал в руке, и одну он наложил на тетиву. Затем он поскакал по направлению к цели и выпустили первую стрелу, она пробила все четыре щита, также было и с другими десятью его стрелами, одна за одной они пробивали щиты, а и стар, и млад кричали в знак одобрения.
Гарсиваз сказал: «Мой принц, во всём Иране и Туране тебе нет равных. Но давай же мы устроим поединок: схватимся за пояса и постараемся бросить другого на землю, сделав это перед нашими войсками. В первую очередь я – турецкий воин, и ты видишь, что не так много лошадей могут посоперничать со мной, и здесь нет никого, способного противостоять тебе. Если я смогу выдернуть тебя из седла, бросив на землю, ты допустишь то, что я лучший воин и лучше сижу в седле, а если ты одолеешь меня и выдернешь из седла, то более я никогда не сунусь на поле боя». Сиявуш ответил: «Не говори о таких вещах, ты – великий человек и великий воин, твоя лошадь лучше моей, и я благовею перед твоим шлемом. Выбери другого турка, чтобы противостоять мне». Гарсиваз ответил: «Это будет лишь дружеское состязание, на один миг, и без злого умысла или жестоких чувств». Но Сиявуш ответил: «Это будет неверно, на месте моего сражения тебе не место. Когда двое мужчины выступают против друг друга, то могут смеяться, но их сердца заполнятся бешенством. Ты – брат царя, и копыта твоей лошади попирают Луну, я выполню всё, приказанное мне от тебя, но я не могу пойти на это. Выбери любого другого львиного воина из числа своих соратников, усади его на хорошую быструю лошадь, и если ты всё ещё будешь тяготеть сразиться ос мной, то ты увидишь его голову в пыли». Гарсиваз засмеялся и обратился к своим туркам, призывая: «Кто из вас хочет померяться силам с величайшим воином, и тем самым прославиться по всему миру?» Никто не откликнулся, и Горум сказал: «Если никто не выступит против него, то я буду его оппонентом». Сиявуш нахмурился, но Гарсиваз сказал: «Мой повелитель, он не имеет равных в нашей армии». Сиявуш сказал: «Если я не сражусь с тобой, то сражение с кем-либо ещё будет презренным делом. Но выбери двоих, и я сражусь с ними обоими». Турок по имени Дамур присоединился к Горуму, и Сиявуш смотрел, как они окружают его. Затем он рвался впереди, схватив Горума за пояс, выбрасывая его из седла на землю, и всё было без применения его лассо. Вслед за этим он устремился к Дамуру, схватив его за шею, легко оторвал его от лошади, так что все смотрящие поразились этому. Сделав это как будто противник был простым муравьём, а не воином. После того он подъехал к Гарсивазу, спешился, отпустил Дамура, и смеясь сел на свой трон. Гарсиваз в тайне был разгневан увиденным, а лицо его покраснело. Двое вернулись во дворец и неделю провели, празднуя согласно персидским обычаям, выпивая вино и слушая певцов, флейты и лютни.
На восьмой день Гарсиваз и его сопровождающие готовились к отбытию. Сиявуш написал дружественное письмо Афрасиябу и дал Гарсивазу подарки.
Сначала путь домой был заполнен хвалой
Сиявуша и всех его царских умений,
Но Гарсиваз сказал: «Когда пришёл этот перс,
ТО единственный принесённый им подарок – это стыд
И к нашему позору, наш царь поприветствовал его,
И теперь мы унижены им.
Великий Горум и бравы Дамур, двое мужчины,
Которых Туран нескоро увидит вновь
Были выставлены этим высокомерным персом-рыцарем
Как дураки, незнающие как им сражаться.
И это не будет концом всего, я боюсь
Последствий его присутствия здесь».

Так он говорил вплоть до прибытия на двор Афрасияба, загрязняя своими словами поток добрых слов о Сиявуше. Когда они прибыли Афрасияб с нетерпением спрашивал Гарсиваза, а после прочтения письма Сиявуша, он громко рассмеялся, будучи в хорошем настроении. Зло намеренный Гарсиваз увидел радостное лицо царя, и с наступление вечера он вышел с двора, неся гору на болящем сердце. Всю ночь он корчился в мучениях, и когда плащ темноты ночи был разорван рассветом, Гарсиваз вновь отправился к Афрасиябу. Незнакомцы были выгнаны со двора, и двое уселись вместе, Гарсиваз начал: «Ваше величество, Сиявуш – не тот за кого себя выдаёт, он принимает гонцов от царя Кавуса, а также из Рума и Китая, он пьёт здоровье от Кавуса, и вокруг него собирается могучая армия. Вскоре он начнёт представлять для тебя угрозу. Если бы зло ни охватило сердце Тура, он не убил бы Ираджи, но с тех пор обе наши страны как огонь и вода, каждая борется с другой. Ты также мог бы поймать ветер. Если бы скрыл это зло от тебя, то мир ссудил бы меня».
Сердце царя было поражено таким сообщением, и он начал размышлять над судьбой и её горестями. Афрасияб сказал: «Привязанность пришла от общих черт крови, которые заставляют тебя так и говорить. Дай мне три дня на раздумья, если мудрость допустит твоё мнение, то я скажу, что принял лекарство».
На четвёртый день Гарсиваз прибыл ко двору, его пояс для меча плотно опоясывал талию, а его диадема была на его голове. Афрасияб позвал его, заговорив о Сиявуше: «Как же ты напоминаешь мне нашего отца, Пашанга! А кто ещё есть у меня в мире, кроме тебя? Это только ты, и я обязан рассказать тебе свои секреты, а ты должен взвесить их и дать мне свой совет. Тот сон, что я видел, расстроил меня и на некоторое время смутил, остановив меня в борьбе против Сиявуша. Но мне не пришло от него никакого вреда с тех пор, как он распрощался с троном Ирана,  вместе со мной мудро плетёт свою жизнь, ни одного раза он не ослушался моих приказов; и я хорошо вознаградил его –дал ему страну для правления, богатство и я никогда и не упоминаю о наших претензиях к нему. Я кровно породнился с ним, отдав ему свою дочь, свет моих глаз, и я отбросил все мысли о мести Ирану. Если после всего этого, я буду подозревать его, то мир упрекнёт меня. Ведь у меня ни малейшего оправдания, чтобы выступать против него. Если я наврежу ему, то наши вельможи обвинят меня. И везде я стал бы олицетворением недобросовестности. А если я наврежу невинному человеку, то одобрит ли это Бог, управляющий Солнцем и Луной? Я не вижу иного решения, кроме как пригласить его к  нашему двору, а затем отослать его назад к его отцу, и пусть ссорами он берёт власть в другом месте».
Гарсиваз сказал: «Мой повелитель, ты не можешь так легко отнестись к этому вопросу. Если сейчас он уйдёт назад в Иран, то вся наша страна будет разрушена.
Всякий раз, когда ты приветствуешь самозванца в своей семье, он становится причастен к её тайнам. Если сейчас ты попытаешься отдалиться от него, то кто знает, какие неожиданности придут от этого? Он будет твоим врагом, и ты будешь сыпать соль на рану. Как было хорошо сказано, человек, приведший леопарда, получает неприятности как свою награду.
Его слова показались Афрасиябу правдой, и он выразил сожаление повсюду сделанного им, в чём он увидел только лишь бедствие. Он ответил: «В этом деле я не вижу ничего хорошего, ни в его начале, ни в его же конце. Мы должны смотреть за тем, что покажут нам небеса, в таком деле ожидание лучше поспешности. Подождём, пока Солнце ни прольёт свой свет на всё это, пока мы ни поймём волю бога, и кто под светом Солнца будет выглядеть лучше. Если я  позову его ко двору, то я буду в состоянии озвучить свои тайные мысли, и если я продемонстрирую нелояльность к Сиявушу, то моё сердце закостенеет по отношению к нему. Тогда никто не сумеет обвинить меня, ведь зло заслуживает  наказания, то и будет концом дела». Но намеревающийся отомстить Гарсиваз сказал: «Ты мудр и честен, ты – мой повелитель, но посмотри на то, что если Сиявуш сов сей своей властью и царским аром, с силой данной ему Богом, со своими мечом и булавой, должен прийти сюда, ко двору, то Солнце и Луна померкнут для тебя. Сиявуш не тот человек, кого ты видел, его корона спустилась с небес. И ты не признал Фаргис, кажущуюся выше всех земных нужд. Твоя армия перейдёт к нему, и ты останешься один, словно пастух без стада. Если армия увидит такого же красивого, умного и мудрого принца как Сиявуш, то она не увидит в тебе правителя. И ты не можешь просто держать его в его собственном городе, когда он будет по-прежнему служить тебе и быть благодарным. Никто и никогда ещё не видел льва и слона как родственников или огонь, горящий в текущей воде.

Если кто-то  завернёт львёнка в шёлк,
Маленького львёнка, ещё не попробовавшего молоко,
То в нём останется его же природа, и однажды повзрослев,
Он в одиночку отобьёт атаку слона».

Затем Афрасияб окунулся в подавленность, окружив себя раздумьями:  о древних заблуждениях, и идея мести заполнила его сердце.
С тех пор Гарсиваз стал постоянно посещать его, наполняя сердце царя клеветой. А в один день Афрасияб очистил двор и сказал Гарсивазу: «Пойди к Сиявушу, не оставаясь надолго, отдай ему сообщение от меня».
«Нет ли у тебя желания бросить круг удовольствий, чтобы увидеть кого-либо ещё? На какое-то время прибудь сюда вместе с Фаргис, мне нужно ещё раз взглянуть на твоё лицо, и насладиться мудростью твоей кампании. В наших горах идёт хорошая охота, и вино с молоком уже в наших изумрудных бокалах. Мы можем провести чудесное время, будучи вместе, и когда ты захочешь вернуться в свой собственный город, тебя проводят с музыкой и  праздником. Почему же не выпить со мной – это под запретом?»

Гарсиваз посещает Сиявуша во второй раз

Его сердце было заполнено злыми намерениями, а голова обманом, и Гарсиваз устремился выполнять свою миссию. Когда он был вблизи от Сиявушагерда, он выбрал хорошо говорящих солдат и сказал им: «Идите к Сиявушу и скажите ему от меня: "Мой благородный и амбициозный повелитель, я прошу тебя от души царя Турана и души и короны царя Кавуса, не утруждайте себя выходом из своего города для приветствования меня. Твоя слава, фарр, родословная и трон подняли тебя, над подобными проблемами, и ветра стоят готовые услужить тебе"»
Гонец прибыл и поцеловал землю перед Сиявушем, который опечалился от известия от Гарсиваз, он отвлёкся и задумался над смыслом сообщения от Гарсиваза, а после сказал самому себе: «Тут есть скрытая тайна». Когда Гарсиваз достиг двора, Сиявуш пешим вышел, чтобы встретить его, спросив его о путешествии, царе и делах в государстве. Гарсиваз отдал послание Афрасияба, порадовавшие Сиявуша, а потому тот воскликнул: «Я бы поднял мечи и высокие стены ради него. Я готов путешествовать к его двору. Мы оба должны связать наши вожжи и вместе поскакать. Но перед тем мы должны пить и праздновать в этих золотистых садах,  для мимолётного мира это место печали и скорби, и горе тому, кто почтенен к доступному ему».
В своём сердце Гарсиваз сказал: «Если я вернусь вместе с ним ко двору, то его галантность и мудрость растопчет мои паны, мои слова не будут ничего значить, и мои советы будут смотреться как ложь. Я должен составить план, чтобы запутать его». Некоторое время он молча стоял, глядя на лицо Сиявуша. Затем слёзы хлынули из его глаз, и увидев это Сиявуш сочувственно спросил: «Мой брат, что с тобой? Что за горе, о котором ты молчал? Если твои слёзы из-за расстройства тебя и царя Турана, то сейчас я поскачу с тобой и сражусь с ним до того, как я узнаю, почему он расстроил тебя. А если в твоей жизни появился тайный или явный враг, то я готов всячески помочь тебе, как Афрасияб в расстройстве от того, что кто-то отбросил тебя от внимания царя, заменив на самого себя, то скажи мне об этом, и я помогу найти тебе выход».
Гарсиваз ответил: «Между мной и царём не было ничего подобного, и нет таких врагов у моего богатства, с которыми не справились бы мои умения. Мысли о нашей родословной заполни моё сердце, и я вспомнил правдивые сказки прошлого. Как от Тура пришло первое зло, когда он потерял фарр от Бога, ты слышал о том, какие планы он замышлял для убийства Ираджи, и как он начал бесконечную кровную месть у наших людей, и как она длилась до времён Афрасияба. Иран был будто огнём, а Туран – водой, и никогда они не могли быть вместе в одном месте, всегда отвергая добрые посулы и мудрость. А царь Турана хуже Тура. У вола ещё есть шкура, кто знает, что он задумает сделать? Ты не знаешь, насколько зла его природа, но если ты подождёшь и посмотришь, то ты увидишь. Подумай о том, что он своей рукой ударил Ахрираса. Эти двое были братьями, от одной и той же матери и отца, а ещё он убил Ахрираса, несовершавшего преступления. Также он уничтожил и многих других невинных вельмож. Мои пожелания таковы: сохранять бдительность и безопасность, ты пришёл сюда, и никто не причинял тебе вреда. Всегда стремись к справедливости и порядочности, и мир станет ещё более прекрасным  от твоих знаний. Но Ариман наполняет сердце царя чувством обиды на тебя. Я не знаю того, где в этом воля Бога. Но если ты знаешь, что я твой друг, то появится всё добро и зло. Я не хочу твоих дальнейших размышлений о том, что я знал обо всём этом и не предупредил тебя».
Сиявуш ответил: «Не затрудняй себя этим, со мной Бог, и царь не подавал ни единого знака того, что он хочет уничтожить меня. Если бы он был зол на меня, то не пожаловал бы мне страну для управления ей, вместе с тем отдав мне свою, богатство и солдат. Я вернусь к его двору вместе с тобой и сделаю его помрачневшую Луну вновь сияющей, где  бы ни появилась правда, но ложь там покажу Афрасиябу своё сердце, сияющее ярче Солнца на небе. Веселись, отказавшись от мрачных подозрений».
Гарсиваз сказал: «Мой милый повелитель, не воображайте его таким как единожды увидели. При всех своих знаниях и положении,  ты не можешь отличить притворство от добра, и я боюсь несчастья, которое возможно придёт в будущем. Он одурачил тебя, ослепив славой и сделав тебя своим приёмным сыном, он хочет отдалить тебя от твоих людей, дать большой пир и добиться того, чтобы мир стал судачить об этом. Ты не мудрее Ахрираса, и  ты не ближе к нему, чем он. Перед испуганными войсками он рассёк на двое талию Ахрираса. Прими это как урок и не принимай на веру то, что связан с ним. Я рассказал тебе о том, что гложет моё сердце. Ты бросил своего отца в Иране, сделав в Туране место для самого себя, ты веришь речам нашего царя и стала его другом по беде. Но у дерева, посаженного тобой горькие корни и его плоды ядовиты». Сердце Гарсиваза было наполнено предательством, но говоря, он вздыхал, и его ресницы были мокрыми от слёз.
Сиявуш смотрел на него, находясь в недоумении, и слёзы хлынули из его глаз, он помнил пророчество о своей гибели и о том, что небеса лишат его любви, что он не будет долго жить и умрёт ещё молодым. Его сердце сжалось, а лицо пожелтело, его душа омрачилась, а с его губ сорвались вздохи. Он сказал: «Однако, смотря на всё, я не вижу того, что  достоин наказания.  Никто не видел и не слышал, чтобы я говорил что-то плохое. Если бы я был свободен от его богатства, то я всё равно старался бы от его имени, неважно, какое зло приходит ко мне, но я не отклоняюсь от его команд. Я составлю тебе компанию, оставив свои войска, и мы увидим то, как царь пойдёт против меня».
Гарсиваз ответил: «Амбициозный владыка, для тебя будет лучше вовсе не приходит. Человек не должен бездумно шагать в огонь или доверять себя волнам океана. Ты бросился в опасность, убаюкивая себя удачами во сне. Я буду действовать во имя тебя и вылью на огонь холодную воду. Напиши письмо, излагающее добро и зло всей ситуации, если я увижу, что он и не помышляет о мести, то дни твоей славы вновь обновятся. Я пошлю сюда конного гонца, чтобы развеять мрачность твоих дней. Я верю в Бога, знающего, что скрыто, а что явно в то, что царь вернётся к праведному пути, оставив в стороне не неправду и зло. И если я увижу, что его разум до сих пор во мраке, то я немедля, вышлю гонца, но тебе тогда не надо будет долго жать, а всего лишь тут же уйти. Отсюда недалеко до границ, до Китая сто и двадцать фарсахов и триста сорок до Ирана. В первом случае, для тебя всё сложится благоприятно, а во втором, твой отец хочет и жаждет увидеть тебя, а вся страна только и ждёт твоих команд. Не медли и напиши в обе страны и будь готов отправиться в какую-то из двух».

Более небдительный и немудрый
Принц Сиявуш поверил благовидной лжи.
Сиявуш сказал Гарсивазу: «Я уповаю на тебя
Я молча соглашусь со всеми твоими поступками
Иди, доверь моё дело царю и следуй
Правде и справедливости своих речей».

Сиявуш пишет Афрасиябу

Он позвал писца и продиктовал своё письмо. После взываний к Богу и восхвалений мудрости он обратился к Афрасиябу: «О, мудрый добродетельный царь, ты позвал меня, и я благодарен тебе за это, живи же ты вечно, но ты позвал и Фаргис вместе со мной, а она уже некоторое время больна. Она едва притрагивается к своей пище, у неё нет сил, чтобы встать. Она лежит в постели, и я сижу рядом с её подушкой. Моё сердце заполнено тревогой от того, что я вижу как она балансирует между нашим и другим мирами. Когда её болезнь отойдёт, она будет готова услужить тебе, но моя тревога за её состояние – это весомая причина. Сейчас я не могу посетить тебя». Он запечатал письмо и отдал его Гарсивазу, попросившему о трёх самых быстрых лошадях,  день и  ночь Гарсиваз скакал назад, во дворец Афрасияба. На четвёртый день он прибыл ко двору. И когда царь увидел, что Гарсиваз был измучен, то спросил: зачем тот так быстро несся обратно. Гарсиваз  ответил: «Когда зло становится явным, то нет времени для промедлений. Сиявуш ко всем относится с презрением, он не вышел, чтобы встретить меня, он не слушал того, что я говорил, он не читал твоё письмо, он держал меня стоящим перед своим троном. К нему постоянно приходили письма из Ирана, и ворота города были закрыты передо мной, а воины из Рума и Китая постоянно стекались к нему. Если вскоре ты не хочешь иметь с ним дело, то если ты покажешь свой кулак, то он захватит и Иран, и Туран. И когда однажды, он поведёт своих людей на Иран, то кто осмелится противиться ему? Я рассказал  тебе о том, что видел, а теперь же страдай от беды, созданной тобой».
Когда Афрасияб услышал такие слова, в его разуме вспыхнули древние обиды. В своей злобе он ничего не ответил Гарсивазу, но огнь гудел в его сердце, а его голова заполнилась ветром. Он приказал дудкам, тарелкам, трубам и индийским колокольчикам начать играть и повёл свою армию прочь от Ганга. А более того он посадил дерево мести.
Пока лукавый Гарсиваз напрягался в своём стремлении попасть домой, Сиявуш отправился во внутренние помещения своего дворца. Его лицо было поблёкшим, а всё тело трепетало. Когда Аригис увидела его, то сказал: «Мой повелитель, что заставило тебя потерять свой естественный цвет лица?» Он ответил: «Моя любовь, в Туране не оставило следов своего благородства, если Гарсиваз говорит правду, то моя жизнь завершает свой круг».

Царица Фаргис сильно вцепилась в свои волосы
И царапала свои розовые щёки, находясь в горе.
Кровь окрасила её мускусные завитки, а слёзы залили лицо.
В растерянности она кричала:
«Покинь, покинь это место.
Но где в мире тебя поприветствуют?
Теперь же быстро скажи мне,
Что ты планируешь делать?
Злоба отца исключает Иран, ты скажи
Будет ли Китай твоим позором,
Рум слишком далеко
Твоё единственное убежище –это Бог
Вечно правящий Луной и Солнцем,
Может, годы боли уничтожат мерзавца,
Уничтожающего сердце
Царю и вредящего тебе».

И Сиявуш сказал: «Примерно сейчас Гарсиваз прибыл ко двору Афрасияба»

Сон Сиявуша

На четвёртый день Сиявуш спал в руках у Фаргис, он начал трепетать и через сон закричал, словно бешенный слон. Его жена, бывшая рядом, с ним сказала: «Мой принц, что с тобой?» Затем она позвала слугу, и тот сжёг перед Сиявушем ветвь сандалового дерева и амбру. И вновь она спросила: «Мой повелитель, что ты видел во сне?»
Сиявуш сказал: «Никому не говори о моём сне. Моя любовь, моё серебряное дерево, мой кипарис, я видел бесконечную реку, а вдалеке была гора огня, и берега были переполнены мужчинами с копьями. Огонь начал сокрушать мой город, Сиявушгерд. На одной стороне была вода, а на другой – огонь, а между был Афрасияб, верхом на слоне. Он увидел меня и бросился вперёд, столкнув меня в огонь, вспыхнувший от этого». Фаргис сказала: «Этот сон может иметь только хороший смысл, а теперь спи остаток ночи».
Но Сиявуш вскочил и позвал свои войска на двор., сжимая в руке кинжал, он начал подготавливаться к битве. Он послал разведчиков: следить за дорогой из Ганга. Прошли два часа ночи, один из разведчиков поскакал назад с равнины, сказав: «Афрасияб вместе с громадной ордой  появились на некотором расстоянии. Они спешат по своему пути». И тогда пришёл вестник от Гарсиваза: «Храни себя, ничего из сказанного мной не имело своего эффекта, и огонь посылает угрожающий дым в облака. Решай, что ты будешь делать, и куда ты приведёшь свою армию». Тем не менее, Сиявуш ничего не подозревал в поведении Гарсиваза, веря всему сказанному ему.
Фаргис сказал: «Мой мудрый царь, не дума обо мне, не доверяй Турану, но оседлай быструю лошадь и беги. Ты должен остаться в живых, сохрани свою голову и не думай ни  о ком больше».
Сиявуш ответил: «Мой сон был правдой, славность моей жизни меркнет, моё время покинуть землю уже близко, и останется лишь одно горе. Но этот путь – дорога небес, дарящая и удовольствия, и печаль. Если мой дворец достигнет звёзд, то всё равно, мне надо было бы попробовать вкус яда. И если бы я жил тысячу двести лет, то всё равно, я был бы на тёмной земле. Ты -на пятом месяце беременности, и если плод, зреющий в твоём утробе, достигнет зрелости, то ты увидишь чудесного принца. Назови его Кай Хосров, и пусть он будет утешением твоей печали. Вскоре, по команде Афрасияба моя удача уснёт, хоть я и не виновен, они отрубят мне голову, и моя корона окрасится цветом моей крови. У меня не будет ни гроба, ни савана и ни могилы, и скорбящие не будут оплакивать меня и мою смерть. Я буду лежать на земле как чужой, а моя голова будет отрублена ударом меча. Воины царя протащат меня голым по улицам, тиран придёт попросить тебя от имени твоего отца. Он возьмёт тебя из твоей убогости к себе во дворец. Придут воны из Ирана и в тайне переведут тебя через Оксус. Твой сын сядет на трон, и ему будут служить все: от рыб в море до птиц в небе и прочих созданий. Большая и намеревающаяся мстить армия придёт из Ирана, мир наполнится шумом. Армии столкнутся в войне, повинуясь жажде мести за меня, и от края до края земля будет стонать, и Кай Хосров в замешательстве бросит мир». Это было его прощание с Фаргис: «Драгоценная жена, я должен уйти, отяготив твоё сердце, и проститься с лёгкостью и роскошью». Она забила по своим щекам и вцепилась в свои волосы, её сердце было заполнено горем по своему мужу, а глаза – слезами. Двое схватились друза друга в своём горе, и плача Сиявуш покинул её покои.
Он пришёл к конюшням, где были его арабские лошади и нашёл там чёрного Бехзада, словно ветер нёсшегося по полю боя, оторвавшись от его узды, Сиявуш взял голову коня в свои руки и шепнул ему на ухо: «Никого не подпускай к себе до появления Кая Хосроева, он поменяет тебе уздечку. Тогда ты должен будешь прекратить его покой и окунуть его в войну и месть». Он обошёл всех других лошадей, ведя себя словно дикий огонь в камышах. Затем он вместе своими воинами отправился в Иран, и их лица были залиты слезами.

Встреча Сиявуша и Афрасияба

Но после того, как они проделали путь в половину фарсаха, они столкнулись с армией Турана. Увидев воинов в броне с мечами, изготовленными к бою, Сиявуш застегнул пряжки на своей нагрудной броне и сказал самому себе: «Гарсиваз говорил бесспорную правду». И на каждой из сторон был виден противник, притом никто не ощущал враждебности к другой стороне. Туранская кавалерия подалась назад из-за страха перед Сиявушом. Иранцы выстроились в боевом порядке, приготовившись к кровопролитию. Все они были готовы стоять рядом с Сиявушем, но сейчас было не время для задержек или упрёков. Они сказали: «Если нас убьют, то мы не падём в пыль в одиночку, они увидят смысл против персов и не посчитают нас недостойными». Сиявуш сказал: «Эта битва никак не связана с этим. Мне будет стыдно за самого себя  за нас, памятуя о моих подарках моему приёмному отцу. Стыдно, чтобы воевать с ним. Но, если небеса решили, что я должен быть уничтожен злом, то у меня не будет сил, чтобы противиться воле Бога. Как мудрец сказал, что бессмысленно противостоять злой судьбе». Затем он сказал Афрасиябу: «Великий и славный царь, пришедший со своей армией, готовой к бою, почему ты желаешь моей смерти, хоть я и не виновен? Ты собрал армию из двух стран, и наполнил землю проклятиями».
Гарсиваз ответил: «Ты – бестолковый дурак, стоит ли говорить с тобой? Если ты так не виновен, то тогда почему ты вооружены пришёл к царю? Демонстрация луков и щитов – это не путь, чтобы поприветствовать монарха».
Во время речи Гарсиваза поднялось Солнце, и Афрасияб приказал свои воинам выхватить мечи и прокричать свой боевой клич так, как будто близок Судный день. Он сказал: «Возьмитесь за оружие и сделайте такое море крови, чтоб мог плавать корабль».
Там собралась тысяча воинов-персов, все хорошие бойцы. Но они со всех сторон были окружены и убиты. Сам Сиявуш был ранен стрелами и копьями и упал со своей чёрной лошади. Он лежал в пыли, а Горуй вывернул ему руки назад и связал за спиной. Его путы были крепки как камень. На плечи Сиявуша они надели ярмо и потащили его по земле, окружённым со всех сторон солдатами. Его лицо было в крови, а сам принц Сиявушгерда никогда не видел такого дня как этот.
Афрасияб сказал: «Уберите его с дороги в место, где лишь камни и нет растений, и после отрубите ему голову. Дайте его крови залить там горячую землю, ничего не бойтесь и будьте быстры». Но армия в один голос вскричала: «Великий царь в чём его грех? Зачем же убивать того, о ком будут потом плакать корона и трон? В день процветания не сажай дерево с ядовитыми плодами».
Там же был проницательный младший брат Пирана, сказавший Афрасиябу: «Плоды дерева из печали и горя, мудрец говорил и о том, что осмотрительный мало о чём жалеет, что причина остужает злобу, а спешка – это работа Аримана, принося душе и телу боль. Нет смысла опрометчиво отрубить голову. Держи Сиявуша в цепях, пока время ни научит тебя лучшим  идеям. Тогда и ветер мудрости тронет, твоё сердце. Мудрый царь не отрубает голову тому, кто носит корону. И если ты убьёшь его и не виновного, то его отец, Кавус, и Ростам, вырастившие его, могут решить отомстить за него. Такие люди: как Гударз, Гаргин, Фархад и Тус забьют в свои военные барабаны на слонах. Подобный мамонту Гив, презирающий всех врагов и сын Кавуса, Фариборз- лев, никогда неустающий от битв, -  будут готовы к войне из-за мести. Равнина будет затоптана воинами, и ни я,  и никто-либо ещё не будет для них союзников. Но на рассвете Пиран будет здесь, подожди и услышишь его совет».
Гарсиваз сказал:
«Не обращай внимания на болтовню молодого.
Стервятники  питаются воинами, погибшими в бою.
Если ты опасаешься мести, то может быть
Весомой причиной для вражды персов.
Ты сделал много вреда – сделай же еще раз,
Выслушаешь пустые советы от дураков?
Если это принц прикажет, то из Рума и Китая
Мечники и воины придут
Сюда, чтобы слушать приказы.
Ты рани голову змеи, а теперь испугался
И хочешь завернуть это его в парчу?
Хорошо, пощади его, если так хочешь, я не буду
Участвовать в этом, ты больше не увидишь меня.
Я кроюсь в тёмной пещере от света дня
И живи в страхе до дня моей смерти».

Затем вперёд вышли Демур и Горуй и вежливо сказали: «Не беспокойся о пролитии крови Сиявуша. Задержка в деле – плохая вещь. Прими стоящий совет Гарсиваза и уничтожь своего врага. Ты поставил ловушку и поймал его, так что не медли сейчас. Ты захватил лидера армии персов, так что разбей сердце своих врагов. Ты уже уничтожил армию персов. И почему ты  так думаешь: как царь Персии взглянет на тебя? Если ты с самого начала не сделал бы против него ничего плохого, то мог бы передумать, но теперь уж лучше, чтобы Сиявуш полностью исчез из этого мира».
Царь ответил: «В нём я не вижу греха, но астрологи сказали, что трудности придут из-за него. Но если я пролью его кровь. Вихрь мести поднимется из Ирана.  Я нёс зло в Туран и беды и боль самому себе. Освободить его – это хуже, чем убить его же, а убить Сиявуша  - это горе и агония для меня. Но ни мудрец, ни злой человек не знают, что уготовили небеса».
Фаргис услышала его речь и вышла перед царём, её щёки были окровавлены, в её волосах была пыль, но она рыдала и страдал от страха и боли. Фаргис сказала: «Великий царь, почему ты сделаешь  меня вдовой? Почему сердцем ты отдался лжи? В своей славе ты не видишь перед собой страданий. Не отрубай голову невинному  принцу. Правитель Солнца и луны не одобрил бы такое. Сиявуш бросил Иран и вместе со всем миром решил поклониться тебе. Он отказался от своей короны и трона, и доброжелательности отца ради тебя.  И он стал твоим союзников и опорой, чего же большего ты хочешь от него? Кто обманул тебя? И я невинна, не и обращайся же плохо со мной.  И быстротечный мир одного бросает в яму нищеты, другого, ведя к славе, но оба в конце спустятся на тёмную землю. Не слушай ложь злого Гарсиваза, так сделав себя символом всемирного зла. Ты слышал о том, что тиран Заххак пострадал от рук Феридуна и, что сделал со злыми Туром и Зальмом. При дворе Кавуса живёт такой человек как Ростам, презирающий Туран, и чьё имя гремит на весь мир. Гударз из ужасных львов, туда же и Бахрам с Зангехом, сыном Шаврана. Ты сажаешь дерево, чьи листья принесут кровь, а плоды – месть. Славность мира потемнеет и проклянёт Афрасияба. Ты рушишь самого себя и долгие годы ты будешь помнить мои слова. Сейчас ты не на охоте, напав на дикого осла или оленя. Ты убиваешь принца, а трон и корона проклянут тебя. Не отдавай земли Турана ветру, не делай этот день злым, чтобы пожалеть о нём».
Сказав такую речь, Фаргис взглянула на лицо Сиявуша, плача и раздирая свои щёки. Царь  пожалел её, но взглянув в глаза мудрости сказал: «Уходи и иди назад во дворец, что ты знаешь  о том, что я собираюсь сделать?» Слуги увели Фаргис и запёрли её в тёмной комнате в глубине дворца.

Убийство Сиявуша

Гарсиваз взглянул на Груя, отвернувшего своё лицо в сторону, и подошёл к Сиявушу, забыв о вежливости и стыде. Он вцепился в волосы принца  оттащил его. Сиявуш закричал: «Великий Бог, правящий земными судьбами и делами, пусть от меня родится тот, кто принесёт радость моему народу. И отомстит за мою смерть, возобновив мой путь в моей стране». Пульсим следовал за ним, в его глазах стояли слёзы, а сердце было заполнено горем. Сиявуш сказал ему: «Прощай, пусть удача будет всегда благоволить тебе, передавай Пирану привет. Скажи ему, что я надеялся на другое от него, но случая его советы, изгибался словно ива. Он говорил мне о том, что когда моя удача отвернётся, он и сотня тысяч его воинов и кавалерии будут на моей стороне. Что он будет словно пастух для моего успеха и благополучия. Но теперь я предан Гарсивазом,  падший и несчастный, я никого не вижу, кто бы мог помочь мне или оплакивал бы меня».
Гарсиваз и Груй оттащили Сиявуша на обширное свободное место на равнин6е. Горуй взял кинжал у Гарсиваза, и когда они достигли подходящего места, то бросили гигантское тело принца на землю.
Не зная ни стыда, ни страха, они подставили под его горло золотое блюдо и отрезали ему голову, голову серебристого кипариса. Она окунулась в бесконечный и беспробудный сон. Горуй принёс блюдо в место, приказанное Афрасиябом, и опорожнил его. Тогда поднялся ветер, а темнота закрыла Солнце и Луну, люди не видели лиц друг друга, и всё проклинало Горуя.

Я поворачивался и вправо, и влево, по всей земле
Я не видел признаков справедливости, смысла и добра,
Люди совершали злые поступки, и все они
Были наполнены везением и всеобщей похвалой.
И при всём сделанном им добре, он умер,
Несчастным, сломленным и презираемым всеми человеком.

Дворец Сиявуша огласили стенания, его рабы отрезали себе волосы, и Фаргис тоже поступила так же, как и они, отрезав свои мускусные пряди, обмотав ими свою талию и расцарапывая свои розовые щёки. Вслух она прокляла Афрасияба, и когда он услышал её крики, то приказал Гарсивазу протащить её по улицам, а затем избить её, что бы он выкинула из себя семя Ирана, сказав: «Я хочу, чтобы из корня Сиявуша ничего не выросло: ни дерева, ни сучка и ни листика. Я не хочу его отпрыска, достойного короны или трона».
Один за одним дворяне из его окружения осуждали его, говоря, что никто и никогда не слышал о царе или о министре, отдаем такой приказ. Пильсом, плача и с болью в сердце пришёл к Лахаку и Фаршидварду и сказал: «Ад лучше, чем царство Афрасияба, и эта земля потеряла теперь отдых и мир, мы должны пойти к Пирану и обратиться за помощью для этих измученных женщин».
Они оседлали три быстрые лошади и бросились в замок Пирана, куда  прибыли в поту и в пыли. Они сказали ему, что Сиявуша тащили пешком, связанного и с ярмом на шее, как он был прижат к земле Горуем и его лицо исказилось, и была поставлена миска для сбора его крови, что его голова была отрезана, а тело лежало будто серебряный кипарис на лугу. Они сказали, что пастух из пустыни не пережет горло человека таким образом, что вся земля плачет о Сиявуше, и слёзы стояли как роса в глазах каждого.
Ослабевшим Пиран спустился со своего трона. И тогда он начал рвать на себе одежду и волосы и сыпать пыль и землю на свои волосы. Пильсом сказал ему: «Поспеши, боль приносит боль, Фаргис будет убита, стражи утащили её за волосы на двор. Не отворачивайся от её несчастий».
Пиран взял из своих стойл десять хороших лошадей, и за два дня и две ночи группа прибыла ко двору Афрасияба. Они увидели, что ворота запружены стражами и палачами, а Фаргис тащили вперёд, как будто бесчувственную, и делали это стражи с обнажёнными мечами в руках. Двор был охвачен испугом, плачем и причитаниями, и осуждениями Афрасияба, разговорами, что Фаргис будет разрублена на двое, и о том, что такое жуткое преступление разрушит его власть, и что никто более не назовёт его царём. Пиран бросился вперёд словно ветер, и все с разными чувствами возрождались. Фаргис сказала ему  через свои кровавые слёзы: «Посмотри на принесенное тобой зло для меня, ты бросил меня, живую, прямо в огонь». Пиран спешился и в горе рвал на себе одежды. Он сказал стражам, чтобы те толпись у ворот для задержки исполнения приказов.
Затем плача и с болящим сердцем, он бросился к Афрасиябу и сказал: «Великий царь, живи же богато и мудро, что за зло очернило твою доброжелательность, какой демон получил власть над тобой, разрушив весь стыд перед Богом в твоей душе? Убийством безгрешного Сиявуша, ты бросил свою собственную славу и доблесть прямо в пыль. Когда эта новость достигла Ирана, весь двор окунулся в плач, и знать собрали великое множество людей, готовых мстить. Мир был в мире, и пути Бога были главными, а теперь какой-то демон вырвался из ада и обманул сердце царя. Проклятия на демона, извратившего твоё сердце. Долгие годы ты будешь сожалеть об этом, живя в боли и печали. А теперь, сделанное тобой против Сиявуша, обратится против твоих собственных детей? Но Фаргис не имела стремления к славе или к власти. Не делай себя олицетворением жестокости, убив свою собственную беременную дочь. Ты будешь проклят во всём мире на всю свою жизнь, и тогда лишь ад будет твоим домом. Если царь решит  пролить свет в мою душу, то пошлёт её в мой замок, и если ты боишься своего ребёнка, то подожди до его рождения. Я скажу тебе об этом, и тогда твори то зло, которое пожелаешь».
Афрасияб ответил: «Делай, как ты сказал, ты отнял у меня желание проливать её кровь». Воодушевившись этим, Пиран отправился к воротам, заплатил охранникам и увёл Фаргис со двора и его страстей. Он привёз её в Хотан и, когда они прибыли, доверил её Гользахре, своей жене, сказав: «Укрой эту чудесную женщину и хорошенько присматривай за ней». Прошли дни и славная в мире Фаргис сильно потяжелела.

Рождение Кая Хосрова

Тёмной и безлунной ночью, когда спали птицы и твари, Пиран увидел сон, как зажигает свечу от Солнца. Свеча была у Сиявуша, в его руке был меч, и он прокричал громким голосом: «Сейчас – не время для отдыха, проснись, узнай, куда движется мир, придёт новый рассвет и новые законы, - это ночь рождения Кая Хосрова».
Во сне Пиран вздрогнул и проснулся, пробудил Гольшахр и сказал: «Иди к Фаргис, во сне я видел Сиявуша, более сияющего,  чем Солнце, и он сказал мне: "Как долго ты будешь спать? Встань и беги на праздник к Каю Хосрову, который будет править миром"».
Когда Гольшахр пришла к Фаргис, то увидела, что принцесса уже родила сына. Гольшахр побежала назад, сияя и крича на весь мир об этой новости, она сказала Пирану: «Он словно Солнце и Луна одновременно, иди и взгляд ни на маленькое чудо, посмотри на созданное Богом в доброте; ты скажешь, что он достоин короны и шлема и битв».
«Если меня убьют за это, я скажу, что не позволю Афрасиябу получить власть над ребёнком, даже если он кинет меня к диким тварям».
В то время Солнце обнажило свой меч, и Афрасияб проснулся. Пиран бросился к нему, и после того, как комната была очищена, он появился и сказал: «Солнечный царь, завоеватель мира, мудрый и искусный в магическом искусстве, прошлой ночью случилось пополнение твоих людей. Кажется, что ребёнок способен и умён, и если справедливо взглянуть, то он как Луна. Если бы Тур прожил бы столь долго, чтобы увидеть его, то он увидел бы, что дитя напоминает Феридуна по своей величественности. Ни одна картина во дворце так не величественна как этот принц, в нём обновилось царское сияние. А теперь убери злые мысли из своей головы; милость придёт и твоей короне, и твоему сердцу».

Бог убрал всю ненависть из ума царя,
Он знал, что Сиявуш был оклевещен,
Он взглянул на него, мучаясь от боли чувства вины
И горюя от злобы и пролитой им крови.

Он сказал: «Я уже достаточно слышал об этом новорождённом, все говорят о нём. В стране проблемы из-за него, и я помню, что сказал из перемешивания Тура и Кая Кобада родился великий царь, мир обратится к нему, все города Турана будут платить ему дань. Но пусть то, что должно случиться, придёт, нет повода беспокоиться и тревожиться. Не держи  его среди своих придворных, отправь его к скотоводам, и ты увидишь, как он ничего не будет знать о том, кто он и почему он там». Он сказал всё  то, что было в его голове, думая о юности и податливости этого древнего мира.
Воодушевлённый Пиран покинул двор, благодаря Бога, и восхваляя царя. В глубокой задумчивости он добирался до дома. Однажды Пиран созвал пастухов и сказал им: «Заботьтесь о мальчике  как о своих собственных душах, оберегайте его от ветра и песка с пылью, смотрите, чтобы он ни в чём не нуждался и не страдал». Он дал пастухам множество подарков и послал вместе с ними кормилицу.
При достижении мальчиком семи лет, начала проявляться его родословная. Он сделал лук из ветки с тетивой из кишок, затем он сделал стрелы без перьев и отправился на равнину охотиться. Когда ему было десять, он был сильным драчуном и противостоял медведям, диким кабанам и волкам. Вскоре он, используя свой грубый лук, который он сделал, перешёл на леопардов и львов. В настоящее время он уже не принимал от пастухов никаких приказов, хоть они и смотрели за ним, так что стражи принца спустись с гор и поли жаловаться Пирану. Он сказал: «Я пришёл пожаловаться Вашей светлости на нашего юного героя. Во-первых, он охотится на оленей и не следит за львами и леопардами. Но теперь для него уже не различий, лев ли это или олень, И ему от этого Бог не позволяет получить вреда. Я твой для твоих приказов, мой повелитель». Пиран засмеялся и ответил: «Родословная и умения долго не будут скрываться!»
Он отправился туда, где жил юный лев и приказал ему выйти вперёд. Глядя на огромный рост мальчика, он спешился и поцеловал его руку.  Затем он взглянул на него, в его лице увидев признаки царской славы, его глаза наполнились слезами, и любовь хлынула из его сердца. Он положил руку на мальчика и так держал её долгое время, задумавшись в своём сердце о судьбе мальчика. Он сказал: «О, Хосров, последователь чистой веры, пусть лук земли будет светел для тебя». Хосров ответил: «Мой повелитель, все говорят хорошее о твоей доброте, и я вижу, что ты не смутился обнять сына пастуха». Сердце Пирана от таких слов сжалось, он покраснел и сказал: «Мой сын, ты происходишь от древних героев, мир твой по праву, и ты лишился его. Ни один скотовод тебе не родственник, и об этом я скажу тебе больше». Он позвал лошадь и призвал царские одежды для юноши, и оба отправились назад в замок Пирана. В своё сердце он горевал о Сиявуше. Он держал мальчика в своей компании, и мысли его были ветлы. Он боялся за него из-за Афрасияба, и тревога не давала ему отдыха. И так на несколько лет больше небеса оставались благосклонными, и сердце Афрасияба помягчело. В одну ночь прибыл гонец, призывая Пирана в царскую резиденцию. Когда он прибыл, Афрасияб сказал ему: «Каждую ночь мои мысли наполнены памятью о зле и о горе. Я думал о ребёнке Сиявуша и все эти дни мои мысли бы черны. Как может быть правильным для пастуха вырастить  потомка Феридуна? Если суждено, чтобы ко мне от него пришло зло, то мои меры предосторожности не изменят волю Бога. Если он забудет о прошлом, то пусть живёт в счастье, и я буду также счастлив, но если он покажет признаки зла, то потеряет свою голову, как то сделал его отец».
Пиран ответил: «Мой повелитель, тебе не нужен никакой советник, что может знать о пролом невинное дитя? Не затрудняй себя больше мыслями об этом. Как говорится: "учитель сильнее отца", и кому выпадет больше любви матери? А теперь поклянись торжественной клятвой, кА кто делали древние цари, что ты не причинишь вреда  мальчику».
Гранитное сердце Афрасияба смягчилось от слов Пирана, и  он торжественно поклялся царской клятвой:

«Сиянием светлого дня и темнотой синей ночи
Богом, создавшим землю и свет с небес,
Создавшего земных тварей и человеческие душ,
Я говорю, что никогда не наврежу тому ребёнку».

Пиран поцеловал землю и сказал: «Справедливый царь, неимеющий равных на земле и на небе, пусть мудрость всегда будет руководить тобой, пусть время и место будет как земля под твоими ногами».

Пиран приводит Кая Хосрова к Афрасиябу

Пиран бросился назад к Каю Хосрову, и его щёки сияли от счастья. Он сказал: «Убери из своего сердца, разговоры о битвах, говори и на банкетах. Представь перед царём как дурак, веди себя в разговоре как идиот. Если ты сумеешь это проделать, то сегодняшнего дня всё будет благополучно». Затем он надел на голову мальчику корону Каянидов и опоясал его талию царским поясом. Пиран усадил Кая на быструю лошадь, и двое  отправились ко двору Афрасияба, а толпа собралась посмотреть на всё, и в её глазах стояли слёзы, а перед ними кричали глашатаи: «Освободите путь, идёт новый принц».
 Когда они достигли двора, лицо деда было мокрым от слёз стыда, затем он взглянул на своего внука, сказав слова дружбы, но в его уме вертелось зло. Некоторое время он смотрел на рост и сияние юноши, и его лицо всё сильнее желтело. Увидев это, Пиран начал трепетать и беспокоиться о жизни Хосрова. Лицо царя казалось сжатым и озлобленным, но потом счастье сошло в его сердце.
Он сказал: «Юноша, ты новичок при дворе, скажи мне, что знаешь о роскошной жизни. Что ты будешь делать ос своими овцами, как ты поведёшь их на пастбище?»
 Хосров ответил: «Тут нет места для охоты, нет лука, тетивы и стрел».
Затем Афрасияб спросил его об его уже учителях, и о хорошем и плохом, виденном им в жизни.
Хосров ответил: «Там, где есть леопард, сердца людей разрываются от страха перед его костями».
И в третий раз царь спросил о матери и отце, об Иране и его пище и месте сна.
Хосров ответил: «Самая жестокая собака не собьёт с ног хищного льва».
От его ответа царь засмеялся и обратился к Пирану, говоря: «Его ум перекошен. Я спросил его о голове, а его ответ был о ступнях. Ничего хорошего или плохого  не придёт от него. Человек, жаждущий мести, не имеет подобного поведения. Иди, отдай его своей матери и поставь кого-нибудь надёжного для слежки за ним. Позволь им пойти в Сиявушгерд. Убери от него советников, но дай необходимые вещи, в которых он нуждается: деньги, лошадей, рабов и так далее».
Немного потопоропившись, Пиран увёл Кая Хосрова из резиденции Афрасияба. Кай с Пираном благополучно достигли дома, и Пиран был очень доволен случившимся, убедившись в том, что наговоры их не коснулись. Он сказал: «справедливость Бога воздала хвалу новому дереву, и оно дало фрукты. Он открыл дворы своей древней сокровищницы, снабдив принца всем необходимым: шлемами, мечами, драгоценными камнями, лошадями, броней, коронами, тронами, мешками с монетами, коврами и одеждой, и всё то, что может потребоваться.
Затем он послал Фаргис и Кая Хосрова в Сиявушгерд, ставший зарослью колючек, и даже полевые твари приходили воздать им дань, и со всех мест собирались люди, кланяясь и говоря: «От старого корня благородного дерева вырос новый росток. Пусть злобный наговор обойдёт нашего всецелого повелителя, пусть душа Сиявуша заполнится светом». Земля разрушенного города обновилась, а сорняки сменились высокими кипарисами. Из того места, где была пролита кровь Сиявуша, выросло зелёного дерево, а на него листьях можно было увидеть лицо принца, и они пахли мускусом. В зимние холода оно было так же свежо и  зелено, как и весной, и всё из-за того, что в том месте собирались помнившие Сиявуша.

Старуха увидит, как её младенец сосёт и играет,
И пока он сосёт, она оторвёт его от груди.
Таков мир, с которым мы связаны,
 Из которого мы все вместе отправимся в подземелье.
Если удача превозносит кого-то над небесами,
То она же может и обрушить его перед смертью.
Избавив от постоянной суеты этого мира,
И уповать на вечность Бога.

***

Когда Ростам узнал о смерти Сиявуша, то вытащил Судабех из гарема Кавуса и убил её за способствование падению молодого принца. Затем он напал на Туран и устроил войну мести. Однако Афрасияб сбежал и жил, борясь за следующие дни.








































Гив приводит Кая Хосрова и Фаргис в Иран

Гударз во сне видит ангела Соруша

Одной ночью Гударз видел дождливую тучу, раскинувшуюся над Ираном, на ней сидел ангел Соруш, сказавший ему: «Если ты желаешь найти способ, чтобы освободить себя от проблем, созданных злым монстром Афрасиябом, то знай же, что в Туране есть новый принц. Его имя Кай Хосров, и он сын доблестного Сиявуша и идёт по благородной линии, происходящей от Кая Кобада, а с его материнской стороны, он идёт из Турана. Когда он придёт в Иран, удача будет его, и небеса будут присматривать за ним. Он связан местью за отца и отберёт земли у Турана, а красное море будет погружено в шум от битв, и ни на секунду не будет останавливаться месть Афрасияба. Днём и ночью он будет в седле, одетый в броню, он будет бороться в течение многих лет. Только Гив, которому Бог дал справедливость, вместе со всеми воинами Ирана может найти место, где ныне находится принц, и будет это как скомандуют разворачивающиеся небеса».
Когда Гударз проснулся, то он помолился, его белая борода коснулась земли, и его сердце заполнилось надеждой на царя – правителя миром. Как только из-за холмов появилось Солнце, сияя как золотая лампа, Вельможа сел на свой трон из слоновой кости, и в зал для аудиенций был внесён стул из тикового дерева. Его сердце кололи мысли, он позвал Гива, и они некоторое время говорили о его сне. Он сказал? «Твоим дням выпала удача, и твоя звезда освещает мир с тех пор, как твоя мать родила тебя, мир заполнен твоей славой. Прошлой ночью Бог скомандовал, во сне славный ангел Соруш показал мне своё лицо, он сидел на облаке из ветра и дождя, и от края до края очистил мир от печали. Он увидел меня и сказал: "Для чего все беды? Почему в мире иссякла влага жизни, и его наполнила? Это всё из-за того, что царю не хватает фара и нужной власти, и он не следует по путям хорошего. Когда Кай Хосров придёт в земли Ирана, то низвергнет неудачный боевой дух врагов, но из всех бравых воинов этой земли, лишь Гив, прославленный сын Гударза, будет способен найти его". Этот указ был с высокого неба, и ты будешь тем, кто освободит нас, избавив от печали, боли и страданий. Ты искал способ сделать известным своё имя, сражаясь между рядами двух армий. И теперь сделать вечное имя в твоих силах, так что оно будет, пока в мире живы люди и их речь, твоя известность никогда не постареет. И будет это через тебя, и высокие небеса освободят нас от наших трудностей,  и после беды к нам придёт сокровище, сделав славу, но твоя слава будет вые любого сокровища. Пусть ты и не будешь вечно жить, но в скоротечном мире твоя известность будет превыше всего; ты приведёшь принца для мира и дашь вырасти фрукту на царском дереве».
Гив ответил: «О, отец, я –твой раб, и буду стараться следовать твоим совета, пока я жив. Я клянусь славой своего имени, что если это может быть сделано, то я попытаюсь сделать это без помощника». Затем он отправился домой, заинтересовавшись сном своего отца и подготовился к своему путешествию.
Когда взошло сияющее Солнце, и земля засветилась, будто луг с шафраном, храбрый Гив выехал вперёд в своём путешествии, скача на быстроходной лошади. Он сказал Гударзу: «Завоеватель мира, храбрый, отважный и чистосердечный, мой лук и лошадь – мои необходимые компаньоны. Для меня нет нужды брать кого-либо ещё в своё путешествие. Если вместе с собой я возьму людей, то я озадачусь тем, что могут вонзить споры, а так, аркан на стороне моего седла, быстрая лошадь, сияющий меч и индийская  одежда – это всё, в чём я нуждаюсь. Я буду путешествовать через горы и равнины столько, сколько надо, ища провожатых для пути, и при удаче я вернусь счастливым и успешным. Я прощаюсь с тобой, помни обо мне, но не давай свой душе горевать поэтому поводу. Я не знаю, увидим ли мы друг друга после этого, но одного этого не знает никто, кроме создателя мира. Когда при молитве, твои щёки омоются слезами, то помолись за меня перед создателем Мира, чтобы он был моим компаньоном и провожатым до момента нахождения великого повелителя».

Как только Гив уехал, боль хлынула в сердце отца,
Слёзы полились по его щекам,
Когда он смотрел на отбытие сына.
Гударз был стар, его сын жаждал 
Приключений как лев, ищущий войну.
Старик боялся, что с этого дня,
Он больше не увидит своего доблестного сына.

Путешествие Гива в Туркестан

Следуя приказам своего отца, Гив будто хищный лев отбыл и достиг границ Турана. У тюрков он говорил со всеми, кого встречал и кто был один, спрашивая о признаках Кая Хосрова. Если человек отвечал: «Я ничего не знаю о нём», то Гив быстро убивал его, таща его по земле за счёт аркана, и после хоронил его в земле. Он делал так, чтобы никто не знал о его секретной  миссии, не слышал его имя и не рассказывал никому. Он взял одного из встреченных людей как провожатого, зорко смотря вперёд и не говоря ему о своих намерениях. В один день он сказал ему: «Я хочу спросить тебя кое о чём тайным, если я пойму, что ты честен и твоё сердце чисто от лжи, то я дам тебе всё, что ты захочешь, даже моё собственное тело». Человек ответил: «Есть много знаний, но все они разбросаны между людьми, если я  знаю о том, что тебе нужно знать, то ты обнаружишь мой язык, не произносящим ответ». Гив ответил вопросом: «Где Кай Хосров, где он ныне? Говори мне правду». Мужчина ответил: «Я никогда не слышал такое имя». Когда Гив услышал его ответ своего провожатого, то он выхватил меч и отрубил ему голову.
После Гив бродил по Турану, будто сумасшедший, надеясь найти хоть какой-нибудь признак принца. Так продолжалось семь лет, и талия Гива болела от ремня меча, его питьём была солоноватая вода, его пищей были травы и плоть ослов, а его одеждой были их шкуры. Таким образом, он бродил по горам, пустыням, страдая от боли и трудностей, и лишённости попутчиков.

Гив, сын Гударза, находит Кая Хосрова

Однажды, столкнувшись с опасениями и трудностями, Гив подошёл к границе большой лесной зоны. Несмотря на прекрасный мир, его сердце было заполнено сожалением. Он видел зелёную землю и поток, несущий воду, всё допускало отдых и сон. Он спешился и дал свой лошади свободно бродить, и сам с тяжёлым сердцем лёг на землю. Он сказал: «Это же какой глупый демон послал бы такой сон на моего доблестного отца.. Я не нахожу следов Кая Хосрова, их нет здесь. Что же я хожу с таким делом? Мои друзья сражаются в битвах или пьют на пирах. Одни получают славу, а другие-удовольствия, но моя судьба бросает меня будто грецкий орех, заставляя замирать в воздухе. Я толкнул свою душу а сумасшедший путь так, что она согнулась будто сук. Всё так, будто мать Хосрова никогда и не рожала его, а если и родила, то бросила  его на ветер. Единственное, что принесли мне мои поиски – так это боль и трудности, сравнимые со смертью человека от медленного яда!»
Печаль захлестнула его разум, когда он бродил по равнинам, ища принца. Он увидел бегущий издалека и мерцающий поток, а рядом с ним красивого молодого человека, высокого как кипарис, а бокал в его руке был заполнен вином, а в другой руке был букетик из прелестных и красивых цветов. Данный Богом фарр дополнял его стать, а мудрость читалась в его осанке. Ты бы сказал, что он сидит на троне из слоновой кости, а его шею украшает ожерелье, а на голове корона. Его лицо источало доброжелательность, а волосы сияли от блеска короны. Гив сказал самому себе: «Он никто иной как царь, такое лицо годится лишь для трона». Он спешился и быстро подбежал к фигуре. Герой, долго искавший царя, подошёл к юноше, и узлы его печали ослабились, ведь цель его поиска была перед ним. Как только Кай Хосров оторвался от ручья и увидел Гива, его сердце быстрей забилось от радости. Он сказал самому себе: «Это должно быть Гив, эта земля не имеет в себе подобного героя. Он искал меня, чтобы забрать в Иран, ведь я должен там править. Гив сказал ему: «Гордый воин, мудрость знает твоё имя. Я думаю, что ты – сын Сиявуша и принадлежишь к роду Каянидов». Принц ответил ему: «А ты – известный Гив, сын Гударза». Гив сказал в ответ: «Правитель справедливости, пусть у тебя всегда будет радость и слава. Кто рассказал тебе историю о Гударзе? Кто сказал о Кешваде и Гиве?» Кай Хосров ответил ему: «Воин с львиным сердцем, моя мать сказал мне об этом и сказал мне о моём отце, и как он по милости Бога, дал ей последний совет, и сказал, что к нему придёт, добавив: «В конце концов, появится Кай Хосров и принесёт ключи, отпирающие все кандалы. Когда он станет героем, то будет править всем миром, доблестный Гив придёт из Ирана и приведёт его к трону Ирана, к его вельможам и воинам-львам. Его мужественность даст миру новую опору, и он отомстит за мою смерть».
Гив сказал ему: «Ты первый среди храбрецов, но есть ли у тебя какая-нибудь черта, кроме фарра и величия? У Сиявуша было родимое пятно как капля смолы на лепестке розы. Сними же одежды и покажи мне свои руки так, чтобы все их мне видеть. Царь обнажил своё тело, и Гив увидел чёрную метку, наследуемую от Кая Кобада, истинную отметку  рода Каянидов. Когда Гив увидел отметку, то он поклонился Каю Хосрову, заплакал и тихо заговорил что-то сому себе. Принц Земли взял его на руки, молясь и благодаря за такую радость. Он спросил об Иране и о царском троне, Гударзе  Ростаме, всегда жаждущем мести. Гив ответил ему: «Великий правитель мира, благородный, проницательный и идущий за судьбой. Если Бог, знающий и хорошее, и плохое даровал бы весь рай мне, сделав царём всех семи климатов и дав мне власть с царской короной в мои же руки, то моё сердце не знало бы такого счастья, как оно знало до того, пока я ни увидел твоё лицо в Туране. Кто в Иране знает, что я всё ещё жив или моё прохождение через воду и огонь, или кто  видел живого Сиявуша, спрашивая его о печалях и страдании. Благодарю Бога за превращения жестоких трудностей в счастье и счастливый конец».
Как только они отбыли от края леса, Хосров спросил о царе Кавусе и о семи годах боли и бед, проведённых Гивом, где он укрывался, как спал и что кушал. Тот описал сон Гударза  свои собственные длительные невзгоды, свою пищу, одежду и несчастья, а также, где он отдыхал и получал ли удобства. Он сказал ему, как годы умалили фарр Кавуса, и как потеря сына сделала его слабым и недееспособным, как слава ушла от Ирана и как целая страна пришла к развалу. Сердце Хосрова содрогнулось и сжималось, а его щёки пылали будто огонь. Он сказал ему: «Теперь судьба даёт тебе мир и удобства в ответ на твои длительные страдания. Будь мне отцом, не говори  никому об этом, и мы увидим, как Судьба покажется нам».
Царь из царей сел на лошадь Гива, и тот с геройским видом шёл впереди, держа в руке индийский меч. Когда они шли вперёд, Гив, осторожничая, бил мечом по шее каждому встреченному, хороня его тело в грязи. Они дошли до Сиявушгерда, и там их сердца и разумы обновились, и они сделали Фаргис своим доверенным лицом. В тайне трое решили избежать воинов , которые могли быть готовы к битве. Фаргис сказала: «Если мы задержимся, то мы сделаем наше положение только более рискованным. Если Афрасияб прознает об этом, то не будет ни кушать, ни спать. Он пойдёт за нами, как если бы был Белым Демоном, и тогда наши сердца могут затосковать по радости жизни, и никто вновь не увидит нас живыми в тайне или без неё. Мир заполнен нашими противниками и врагами, и всё это царство – мир Аримана, если этот бесстыдный человек узнает о нас, то во всей стране он разожжет огонь. Недалеко отсюда есть горные луга, там мало всадников из Турана. На рассвете ты и Гив должны идти туда, имея ваше седло  чёрную упряжь, вы увидите прекрасное как радость весной горное пастбище. Там же будет русло реки, возрождающая душу человека. Как только Солнце будет в зените, и воин подумает об отдыхе, все стада соберутся с пастбища на водопой у потока, и среди них будет Бехзад, лошадь твоего отца. Затем ты дожжен показать лошади седло и узду. И когда он успокоится, ты дожжен вплотную подойти к нему и показать ему своё лицо, поговорить с ним и аккуратно тронуть его своей рукой. Когда Сиявуш покидал этот мир, светлое лицо дня потемнело для него, он сказал Бехзаду, чёрному как ночь:

"С этого момента не кланяйся никому,
Но как ветер будь диким и свободным,
Живи на горных лугах, и никому не давай приручить себя.
Придёт мой сын, Хосров, и заберёт тебя,
Тогда будь его, пройди весь мир и сбивай
Его врагов в грязь под свои копыта".»

Принц сел на лошадь Гива, и Гив шёл перед ним. Они начали подниматься, всегда смотря вперёд как человек, ищущий решение своей проблемы. К узкому потоку спустилось стадо лошадей, они начали пить, и когда напились, то ушли. Бехзад взглянул вперёд, чтобы узнать, кто там, и из его нутра вырвался холодный воздух. Он увидел леопардовую шкуру, на которой сидел Сиявуш, длинные стремена и луку из древесины тополя от седла. Он неподвижно стоял, его копыта были в потоке и когда Кай Хосров увидел, что Бехзад стал спокоен,  то поспешил вперёд с седлом. Он гладил глаза Бехзада и его нос, похлопывал по спине и перебирал гриву и тёр его куру. Он закинул на него узду и поставил на его спину седло с горечью думая о том, как это делал его отец. Когда он сел в седло,  охватив бока коня своими ногами, могучее животное сделало большой шаг вперёд. Он мчался вперёд и исчез из поля зрения Гива. Тот встревожился  и удивился, пробормотав про себя имя Бога, находясь в недоумении.  Самому себе он сказал:

«Должно быть, Ариман спутал наши глаза,
И появился тут в обличие лошади.
Теперь же Хосров наверняка мёртв, и все мои испытания
Побеждены его кознями».

Когда Хосров поднялся на половину горного склона, натянув чёрные вожжи  ожидая, встал на месте. Гив поравнялся с ним, и проницательный царь сказал ему: «Было бы верным для меня узнать твоё мнение обо всём этом». Гив ответил ему: «Великий царь, для тебя верно знать скрытое, у тебя есть царский фарр, и ты происходишь от царей Каянидов, ты можешь увидеть центр волоса». Хосров сказал: «В твоём сердце есть сомнения о благородстве этой лошади, ты думаешь: " Ариман дурачит этого молодого человека, а теперь он ушёл, и все мои тяготы были напрасными, моё сердце грустит, а демон радуется"». Гив спешился перед своим царём воином и сказал: «Пусть славный свет льётся на тебя и днями, и ночами; и пусть сердца ненавидящих тебя оторвутся от своих тел так, как у тебя есть: величие, пышность, здравый ум и фарр, а также Бог дал тебе умения и благородную линию».
Они отбыли с горного склона назад к дворцу, их умы были заполнены тревогами, а души искали дорогу вперёд. Когда они прибыли к Фаргис, то обсуждали будущее длинное путешествие, решая то, как сделать так, чтобы никто не узнал об их пути. Тогда Фаргис увидела Бехзада, то горько заплакала так, что слёзы покрыли её лицо. Она положила свою голову под голову коня, прижавшись к груди. Она вспоминала страдания Сиявуша и то, как она сделала это. Когда она проливала свои слёзы, и её мысли быстро переметнулись к тем богатствам, что у неё были. То была дворцовая сокровищница, о которой знала только сама Фаргис. Там хранись золотые монеты, также много рубины и другие драгоценности, был там булавы и упряжи для лошадей, а ещё кинжалы и тяжёлые мечи. С тяжёлым сердцем, плача горячими слезами, она открыла дверь сокровищницы перед своим сыном и сказала Гиву: «Ты много страдал, теперь же смотри, какие драгоценные камни в этой сокровищнице, желаемые тобой Золотые монеты и драгоценности, рубины и инкрустированные короны. Эти сокровища твои, я лишь хозяйка этого добра, ведь ты так же рисковал своей жизнью и прошёл через трудности».  Герой перед ней поцеловал землю и сказал: «Благороднейшая из цариц, ты делаешь землю, будто она весна в раю, и небеса источают добро и болезни так, как ты захочешь. Пусть мир будет рабом твоего сына, и пусть головы желающих тебе зла будут отрублены».
Гив взглянул на богатство и выбрал себе броню Сиявуша, а также хорошие драгоценности, шлемы, хорошую упряжь и оружие, подходящее для предводителя. Затем он запечатал дверь сокровищницы и подготовился к их путешествию через пустоши. Когда всё стало готово, они сели в сёдла на своих быстрых лошадях, и Фаргис надела на голову шлем. Трое выехал так быстро, словно были ветром, так же быстро и в тайне начали путь в Иран.

Пиран Висех узнаёт о пути Кая Хосрова

Но город был заполнен разговорами о путешествии Кая Хосрова в Иран. Слухи не остались надолго скрытыми, некто был к Пирану и сказал: «Великий воин Гив прибыл из Ирана за мудрым героем, принцем Хосровым, и оба они, вместе с ними Фаргис, отправились в Иран». Когда Пиран услышал об этом, он опечалился и затрепетал как лист на дереве. Из своих вельмож он выбрал Голтбаха, героя Настихана  Пулада, и приказал, чтобы триста всадников были готовы к бою. Во главе их он поставил Настихама и Бармана, который мог сказать большим слонам: «Стой», - и они сделали бы так. Он сказал: «Повесьте голову Гива на пики, Фаргис закопайте в землю, а негодяя Кая Хосрова закуйте в кандалы. Его присутствие принесло неудачу нашим землям,  если этот злодей переправится через воду, то кто знает. Какие беды он обрушит на нашу страну и её знать?» Отряд молодых воинов  двумя воинственными командирами бросился в погоню.
Измученные  долгой  сложной дорогой, Фаргис  её великий сын легли спать, а Гив был как дозорный. Двое спал, а Гив, чьё сердце полнилось злобой и болью, следил за дорогой, наблюдая за приближение всадников. Он был облачён в шлем  доспехи, его сердце было храбрым, а его тело было готово к смерти.
Когда с расстояния он увидел пыль от всадников, то решил схватиться, вытащил меч и издал боевой клич, также громко, как и гром гремел на небе, и он омрачил бы душу дикого льва. Быстро как дуновение ветра, он обрушился на всадников, подняв пыль, затмившую землю,  остались только его меч и булава. Он обрушился на своих врагов как огонь, пока его мощные удары ни притупили их тягу к бою. Так сильно его сердце было заполнено гневом, что даже огромная река показалась бы ему потоком, но теперь же враг окружили со всех сторон, воины давили хищного льва. Теснящиеся воны сделал поле боя, подобным тростниковых зарослей, скрывающих землю от света Солнца и Луны, но в середине зарослей скрывался разъярённый лев, и от пролитой им кров, он сделался похожим на давильный пресс для винограда. Гив бивал столько много людей, что оставшиеся всадники были объяты ужасом, и воин Гольбад сказал Настхану: «Он – словно гора гранита, вырастившая плечи и шею». А затем раненные, изнурённые воины вернулись назад к грозному Пирану. Пещеры  равнины были усеяны телами, а кровь сделала землю красной как плод с дерева Иуды.
 Всадник вошли от ужаса, и горы им вторили, а у их сердец больше не стало покоя.
Храбрый Гив вернулся к Каю Хосрову, его грудь была в крови, его руки были словно когти льва, и он сказал ему:

«Мой царь, возрадуйся! Пусть мудрость будет
Твоим провожатым,  живи же ты вечно!
За нами шла могучая армия,
Её ведёт Гольбад и Настихан, а теперь они бегут -
Ещё живые – назад туда, откуда они пришли.
Люди зарывают, увидев их раны и стыд
Ростам не в счёт, я думаю ни один перс не
Сравниться со мной, сражаясь один на один!»

Хосров в своей чистой вере радовался его успеху, прославляя  его и призывая на него благословение Бога. Затем они поели ту пищу, которую сумели найти и бросились вперёд через лишённые дорог дикие земли.
Когда раненные рыдающие турки достигли Пирана, то тот был поражён и сказал Гольбаду: «Такое чудо не должно держаться в секрете. Что ты сделала Хосрову и где Гив? Как же мы пойдём на встречу им? Расскажи мне правду». Гольбад сказал ему: «Мой повелитель, если я скажу тебе о том, что храбрый Гив сделал с нашими вонами, то твоему сердцу будет уже достаточно одного поля боя. Ты достаточно часто видел меня с воинами,  ты одобряешь мои сражения. Великий воин выдерживает напор тысячи воинов, и тысячи были сраженным моей булавой. Ты бы сказал, что его голова должна стать наковальней, что его плечи были словно бивнями слона. Много раз я видел сражающегося Ростама,  я много раз слышал о великих воинах, но я никогда не видел, чтобы кто-то выдерживал такие удары и давал бы такие побоища. Если бы наши булавы были сделаны из воска, а наши всадник были бы шкурами леопарда, то не было бы удивительно, что его грудь  плечи были бы разбиты на куски. Но он оставался свирепым и проворным, раз за разом выкрикивая свой боевой клич, словно трудящий слон».
Пиран вскочил и сказал ему: «Хватит! Как вам не стыдно говорить такие вещи! Такие слова не станут всадниками, даже и не помышляй о повторном сражении! Ты и Настихан напыщенны в своих армиях как львы – самцы, а теперь вы говорите о Гиве, что он – бешеный слон! Среди воинов твоё имя станет оскорблением. Когда Афрасияб прознает об этом, то швырнёт прочь свою корону, узнав, что от двоих бежала целая армия,  один поразил целую армию туранских храбрых воинов. Ты заслуживаешь презрения и насмешек, ни знаменосец, ни слона, ни боевая литавра не пощадят тебя».

Пиран Висех преследует Гива, Кая Хосрова и Фаргис

Пиран выбрал тысячную новых всадников, все они жаждали войны. Он сказал им: «Быстро седлайте своих скорых коней, днём  ночью скачите в погоне как хищные львы. Не останавливайтесь, чтобы ослабить ремни на поясах, не отдыхайте. Если Гив  и Хосров достигнут Ирана и его женщин, то они станут словно львы. Затем в этой стране не останется ни земли и ни воды,  сердце Афрасияба будет кипеть от злобы». По его слову всадник встрепенулись и днём и ночью они скакали в погоне по горячим следам, не отдыхая для отдыха, а Афрасияб был оповещён об их задаче. Так было, всадники неслись вперёд, пока ни достигли глубокой реки, там группа разобщилась, словно разглаженная ранее ткань. Канал был узким и глубоким, и для  Гива не было варианта форсирования его.
На противоположном берегу Гив и принц спали, а Фаргис стояла в дозоре. Всматриваясь вперёд, он видела Туранское знамя, после чего поспешила к Гиву, чтобы сказать ему, оборвав дрёму странникам. Он сказала ему: «Ты долго и тяжело страдал, ноты должен проснуться, к тебе пришёл день опасности, если ты поднимешься, то они тебя убьют,  наши сердца погрузятся в печаль  гое. Мой сын и я будем плакать о тебе, ионии в оковах приведут нас к Афрасиябу, а затем я не знаю, какое зло придёт к нам, никто не знает секреты высших небес».
Гив сказал ей: «О, благороднейшая царица, кто огорчит твою душу подобным образом? Иди вместе со своим сыном вверх на высокую гору, и не допускай ни единой мысли о Пиране и его армии, моя поддержка –Повелитель справедливости и со мной звезда Удачи». Кай Хосров сказал  ему: «Великий вон, дело со мной длится достаточно долго. Я избежал посягательств катастрофы,  ты не должен бросаться столь опрометчиво в пасть дракона. Я должен уйти с равнины, и от моего меча тогда хлынет кровь, аж  до самого Солнца». Гив сказал ему: «Великий царь, миру нужна твоя корона. Мой отец – превосходный воин, такой же и я, наши души никогда не отворачивались от владык. У меня есть 78 братьев, но миру будет конец, если твоё имя погибнет. Здесь много чемпионов, но несколько царей. Что значит «несколько»? Я не вижу ни одного. Если я буду убит, то найдутся и другие, чтобы занять моё место, и царская корона останется нетронутой, но если ты погибнешь в далёких землях, то я не вижу никого, кто бы смог обладать короной и  троном, мои семилетние труды будут пущены на ветер, и я остужу свою семью. Иди к высотам и следи за армией, создатель мира будет моей поддержкой».
Он одел свою броню, сел на свою быстроходную лошадь и словно лев выехал вперёд. С одной стороны был предводитель. А на другой- армия. И между ними была река, блокирующая переход. Гив издал клич, словно весенний гром, прося лидера армии. Пиран, ругаясь в ярости, вышел вперёд и сказал: «Ты – зло  из злого народа, ты один пришёл на поле боя, безрассудно выставляя себя против моей армии, но твоей пищей будут наконечники копий, вредящие тебе. Один всадник может быть львом на лошади, о тысячи людей будут рыться вокруг него будто муравьи на куски, разрывая его броню  волоча его по земле». Хищный лев ответил:

"Судьба подсчитывает вздохи оленя перед смертью
Он встретится со мной и станет моей жертвой".

Теперь судьба привела его ко мне, и рядом со мной великое множество людей». Гив сказал ему: «Славный лев – повелитель, спустись же к воде, и потом ты увидишь, какую судьбу единственный всадник приготовил тебе. У тебя есть тысячи, а я –один, прославленный воин, но даже так я уничтожу вождей твоей армии. Когда я подниму свою тяжелую булаву, я уложу под свои ног головы всей твоей армии». Сердце Пирана взвилось от услышанного им, а в его глазах стояли слёзы от злобы. Он закинул булаву себе на плечо и устремил свою лошадь вперёд, сжимая её бока. Словно корабль сошёл он с твёрдой земли, окунувшись в воду, заповедовав себя Богу и его желаниям. Гив не делал никаких движений, пока знатный воин ни вышел из воды, а затем он дёрнул поводья и отказался дать бой, он бежал пока Пиран ни отделился от своей армии, а после этого Гив приготовил булаву своего седла. Гео противник подошёл ближе и мир потемнел как будто наступила ночь. Тем не менее, удаляясь от Пирана, Гив освободил аркан из своих седельных ремней, а затем неожиданно развернулся и бросил его на шею врага, а затем сбросил его с лошади. Он оттащил его подальше от реки, а затем бросил его на землю, связал ему руки, и стащил с него броню. А затем он взял знамя Пирана и вернулся на берег реки, звавшейся Гользарион. Когда турки увидели знамя своего командира, то невольно подались вперёд. Поднялся громкий крик. Шум голосов, дудок и индийских цимбал. Увидев это, Гив спустился к воде, будто лодка, и он  держал на плече булаву, тогда, как противостоящая армия смотрела на него в удивлении. Его вожжи были провисшими, а стремена тяжелыми, а смотревшие воны дрогнули от страха, а Гив положил рядом с собой меч  булаву, принося беду их головам. Равнина была настолько заполнена телами, что казалось будто бы горой, и один человек был способен обрушить страх в сердца храбрых воинов. Они бежали, показывая ему свои спины, как стадо овец бежит перед львом. И от воинов осталось так мало опасности, что ты бы сказал, что даже и подумал бы о вражеской армии.
Он поскакал назад к Пирану, готов отрезать ему голову. Но он поставил его на ноги, заставив бежать как человека в полубессознательном состоянии, а когда они пришли к Каю Хосрову, то сказал: «Этот зло сердечный и безверный негодяй находится сейчас в лапах у льва, по его слову был убит Сиявуш, выброшен на ветер, пусть у этого будет же участь». Пиран поклонился царю,  заплакал и поцеловал землю. Он сказал: «О, царь, ты ищешь знания, и ты – Солнце сред людей. Ты знаешь как я страдал, и как я спорил со своим царём о тебе. Было бы верным, если бы я нашёл убежище у твоего фара  счастья и сохранил бы себя от когтей дракона». Гив взглянул на Кая Хосрова, чтобы видеть отдаваемые царём приказы, а затем он уловил появление Фаргис, чьи глаза были заполнены слезами, а её язык говорил проклятия Афрасиябу. Она сказал Гиву: «Великий воин, ты прошёл через много испытаний и прошёл долгое путешествие, но ты должен понимать, что это старый вельможа, который мудр и праведен перед Богом, был причиной моего спасения от кровавой смерти моего спасения от кровавой смерти. Его доброта держала мою душу в сохранности, и теперь из-за этого его нужно пощадить».
Гив ответил ей: «О, благороднейшая царица, пусть душа юного царя будет процветать. Я поклялся великой клятвой короны, Луны  возрождённого царского трона о том, что если этот человек попадётся мне в день битвы, то я должен окрасить землю в цвет его кров как веток с дерева Иуды. Кай Хосров, сказал ему:

«Мой лев-воитель, ты должен исполнить
Свою клятву, ты можешь игнорировать волю Бога
И будь готов исполнить свое слово
 Сейчас кинжалом пронзи мочку его уха,
 Как только его кровь капнет на землю, ты увидишь,
Что месть и любовь объединятся вместе».

Гив взял свой кинжал и проколол им ухо Пирана, и больше не сказа ничего злого о клятве. Пиран сказал царю: «Как я могу пойти к совей армии, не имея лошади? Прикажи ему вернуть назад мою лошадь, а затем ты вернёшь мне и моя жизнь, и моё богатство». Гив ответил ему: «Ты был славнейшим в своей армии. Как же ты стал настолько слабым на поле боя? Ядам тебе лошадь при условии, что я свяжу твои руки, и только Гольшахр уберёт их и никто иной, она – первая из твоих жён, и она как твоя кожа и кости!»
Пира поклялся в этом,  его клятва говорила о том, что только Гольшахр должна освободить его руки, тем самым купив и его лошадь, и его жизнь. Гив отдал ему его лошадь, связал руки и послал его своей дорогой.

Афрасияб узнаёт о побеге Кая Хосрова и Фаргис.

Когда Афрасияб узнал о разгроме армии, свет Солнца потемнел для него. Он как будто взорвался,  гул барабанов армии становился всё громче и громче,  как бушующее пламя он вырвался из двора. Он нёсся как стрела лука, покрыв две части пут за одну. Он привёл своих воинов к полю боя, где сражался Гольбад и увидел, что его силы были разбиты и рассеяны, а землю устилали тела. Он сказал: «Тот человек приходил сюда вместе со своей армией, и никто не знал о том, что он оставил Иран с его воинской силой? Кто дал нам такую дьявольскую информацию? Пусть никто больше не следует советам Пирана! Пыль должна воспитать того мальчишку, унеся его в могилу, чтобы два глаза больше не видели дня, подобного этому». Сепархам сказал ему: «Если твоё сердце беспокоится о вражеской армии, то не стоит этого делать. Пришёл Гив, сын Гударза, и более никто. Мы не видели с ним ни одного иного всадника. Наша армия была разбита одним человеком,  после Гив, Фаргис и принц бежали».
Пока Афрасияб слушал Пирана, пришла группа воинов во главе с Пираном, чья голова, борода и плеч был покрыты кровью. Афрасияб подумал, что тот нашёл Гива,  бросился назад после победы над ним. Но когда Пиран подошёл ближе, то стало ясно, что он был тяжело ранен. Афрасияб увидел, что он был привязан к своему седлу крепкими узлами, и то, что его руки были связаны за его спиной. Он спросил Пирана и был удивлён и огорчён тем, что он вдел и слышал. Пиран сказал: «Мой царь, ни один хищный лев, дикий волк ли разозлённый тигр не может быть таким, как был Гив, сражаясь в одиночку. От того, как он борется, морские чудища в страхе бежали от него. Он начал с того, что положил свою булаву так, как если бы она была  кузнечным молотом, он скакал и сражался с таким умениями, что наши всадник были испуганы. Его удары булавой и мечом были словно капель во время ливня, обрушившегося на наши головы, но он вёл себя так. Будто его седло было кроватью, заполненной лепестками роз, в которой он и спал. В конец концов наш люди оказались позади и никто. Кроме меня не мог с ним сразиться. Он бежал от меня, а после он неожиданно развернулся и набросил на меня сой аркан, и он схватил меня им. Я потерял сознание и упал голой вперёд прямо  пыль. Он спешился и связал мои руки и привязал меня к моему седлу. Он взял с меня клятву моей жизни, головой царя, Солнцем и Луной, Богом. Троном и короной, что никого не попрошу освободить меня, пока ни вернусь домой. Я поклялся. Так как я видел, что удача благоволит мне: Я не знаю, какой секрет есть у небес, что на то есть секретная причина, чтобы высшие силы убрали от меня сою любовь. Полностью лишив её».
Когда Афрасияб слушал это. Злоба заполняла его глаза слезами, он заревел от ярости и выгнал Пирана, которого обуял стыд, и он ничего более не сказал. Ум Афрасияба заполнился ветром, он испустил поток ругательств и проклятию и сказал: «Даже, то я сброшу их с облачных высот, – и тут он схватился за свою булаву. – И разрублю на двое их поясницы, своим мечом. А после по кускам скормлю рыбам. Кай Хосров хочет попасть в Иран, но скажи мне, что здесь делает Фаргис вместе с ним?» Он удалился в неистовстве к Оксу. Оставляя за собой кровь. Он сказал Хуману:
«Поторопись, поспеши, не тяни поводья,
Пока мы и достигнем берега.
Если Хосров переправится. То все наши труды и боль
Станут как ветер на пустой равнине.
В древне времена мудрый и правый мудрец
Однажды сказал, что когда царские линии
От Кая Кобада и тура объединятся
Царь от этих двух семей нанесёт удар
По обширным землям Турана и тогда, все наши города
Станут колючими ветвями и лишениями людей».

Кай Хосров, его мать и Гив достигают берега Окса

Гив Кай Хосров достигли реки и были не способны преодолеть её. Но у сборщика платы случилась перепалка и спор. Они спросили о лодке. Достойной перенести Кая Хосрова, тот ответил:

«Для меня равны и слуги и цари,
Чтобы переправиться - плати».

Гив ответил ему: «Проси, что хочешь. Не дай армии получить нас, она –за нами».
Мужчина сказал:

«В таком случае вам не будет переправы,
Пока ни будет пустяковой платы.
Если я перевезу вас на другой берег,
То в награду мне одно из четырёх:
Я желаю его броню, его чёрную лошадь.
Женщину или его корону. Выбирайте одно».

Гив сказал: «Ты сошёл с ума. Как переубедить твоя глупость! Когда этот человек станет царём, ты получишь плату за проезд в виде любых товаров. Ты сказал, что хочешь как плату мать царя или царскую корону, ил чёрного коня Бехзада, обгоняющего ветер. Или его броню, противостоящую воде и  огню или огонь, которому не могут повредить ни аркан. Ни индийский меч и ни стрела не могут пробить. Броню, хоть ты даже  не знаешь, как застёгивать ремни на ней, ты хочешь это как плату за переправу через реку! Мы  и сами справимся с рекой, а ты держи свою лодку, власть будет нашей, а работа – твоей!»
Затем он обратился к Каю Хосрову и сказал: «Если ты – Кай Хосров. То река не сделает тебе ничего. Кроме добра. Однажды Феридун преодолел реку Арванд, и был в пределах слышимости от трона. Благодаря его славе и фару, мир со всех сторон стал его рабом. Чего же ты боишься, если ты – царь Ирана, глава храбрых всадников и воинов с львиными сердцами? При твоём фаре, величии и красоте, как может эта вода удержать тебя? Если я или твоя мать утонем, то ты не должен сильно реагировать на это. Твоя мать выносила тебя, так как имперскому трону нужен правитель?» Моя мать также родила меня ради твоей радости, так что не принимай это близко к сердцу. Я уверен, что Афрасияб примчится к этому берегу реки, и либо оставит меня в живых, либо повесит на виселицы, а тебя, мой принц,  Фаргис здесь же скормит рыбам или растопчет под копытами лошадей». Кай Хосров ответил: «Всё это правда. Достаточно! Моё убежище – это Бог, отвечающий на все наши молитвы». Он спешился со своей неутомимой лошади, далее приложил своё лицо к земле и взмолился: «Ты – моё убежище и поддержка, мой путь- лёгкий по воде и на сухой земле». Хосров затянул своего чёрного коня в воду и как корабль преодолел реку и достиг противоположной пристани. Фаргис и бравый Гив пошл после него. Радуясь новому триумфу при преодолении Окс. Когда все в смелости и сохранности достигли противоположного берега, Хосров, чьи взгляды не менялись, всей душой  и телом молился в зарослях тростника, принося хвалу и благодарности Богу. Увидев троих переправившихся через реку, лодочник в удивлении сказал своим друзьям:

«Это – сумасшествие и достойно удивления
Сейчас – весна, и Окс в разливе.
И трое со своим тяжёлыми бронями зашли
В волны и достигли другой стороны
Мудрец сказал, что ни один живой человек
Не может выдержать такое могучее течение и быть живым».

Затем он пожалел о своих необдуманных словах, уничтожив тем самым свои возможности для мира. Он наполнил лодку веслами и вещами, имевшими у него, поднял парус и пересёк реку. На противоположном береге он подошёл к принцу и принёс тому извинения. Он выложил передним все свои подарки: лук, аркан и шлем. Гив сказал ему: «Ты – тупой вол. Ты сказал, что воды поглотят каждого, вступившего в них. Великий принц попросил тебя о лодке, и ты не дал её ему. Убери отсюда свои подарки! Ты запомнишь сегодняшний день как день мести!» Лодочник вернулся назад униженным. И в своем сердце попрощался с жизнью. Как только он достиг пристани, в тот же момент появилась Туранская армия. Когда Афрасияб спустился к берегу, он не увидел там ни единого человека и ни лодки. Он завопил переплавщику: «Как дьявол переправился через реку?» Лодочник отвечал: «Великий царь, мой отец был лодочником, как и я. Но я никогда не видел  не слышал, чтобы кто-то пересёк Окс как по суше. Сейчас весна, река полна бушующими волнами, и если ты вступишь в них, то не выживешь, но те трое перешли через реку на своих лошадях, ты бы сказал, что это воздух перенёс их». Афрасияб сказал ему поторопиться и спустить лодку, но Хуман сказал ему: «Мой повелитель. Посмотрите, не позволяйте огню разбушеваться внутри. Если перейти на сторону Ирана с твоими всадниками, то  ты окажешься в пасти льва, и Сатурн и Плеяды твои. Защити Туран и царский трон и в этом не будет стыда и страх идущих к нам из Ирана». С сердцем, обливающимся кровью, Афрасияб и его люди вернулись назад.

Гив и Кай Хосров достигают Ирана

Когда Кай Хосров вместе с Гивом прибыл в Зам, кто-то из города был счастлив, а кто-то подавлен. Гив отправил гонцов по всем направлениям. И они несли послание: «Командующий армии вельможа из рода Кая Кобада, пришёл с триумфом из Турана». Из знати Зама он отобрал гонца, бывшим вельможей и хорошим наездником, мудрым, терпимым и обладающим удачей. Он рассказал ему обо всём случившемся и добавил: «Несись так быстро, как ты сможешь, отсюда до Исфахана и скажи Гударзу: "Воин мира, когда ты спишь, твоя душа не спит".  Скажи ему, что Кай Хосров прибыл в Зам, и что даже ветра не делают ему плохого». Гонец взял письмо от Гива для царя Кавуса и отбыл. Его быстрая лошадь бросилась вперёд как огонь, и от него летели во все стороны капли пота, так быстро он скакал. В первую очередь, посланник Гива прибыл к Гударзу, и когда гонец, передал письмо Гударзу, тот тронул им свою голову, проклиная Афрасияба и заплакав о Сиявуше; далее гонец продолжил свой путь к царю Кавусу, и пот градом сыпался с шеи его лошади, и когда он достиг двора царя. Крики радости поднялись из его резиденции. Главный командующий армии вызвал гона и дал ему драгоценности за письмо Гива. Новость о том, что великий внук царя и владыка мира, Кай Хосров прибыл в Иран, разошлась по миру. В мире наступил праздник, и повсюду были созваны музыканты, со всех краёв вельможи стекались в Исфахан. Гударз украсил великий замок царской парчой. Он поставил там трон, отделанный золотом и различными видами драгоценных камней, повсюду он положил широкие полотна парчи, корону и серьги вместе с украшением, отделанным царскими жемчугом. Он украсил свой двор жемчужинами и драгоценными камнями, достойными царя, а весь город, включая главную площадь. Был также украшен. Затем он оседлал свою лошадь и вместе со знатью отъехал на 8 фарсахов на встречу для приветствия юного принца, сделав это согласно их традициям. Когда Гив и принц попал и в поле зрения. Всадники спешились, с расстояния смотря на Гива и принца. Глаза вельмож покрылись слезами. И он глубоко вздохнул. Как только вспомнил  Сиявуше. Он поприветствовал царя, призвал на него благословение Бога и сказал: «Пусть твоё сердце будет мудрым, и удача приносит тебе победы. Я не обменяю тебя на трон или корону. Пусть глаза желающих тебе болезни будут подальше от тебя, и пусть душа Сиявуша заполнится светом. Бог, правящий миром – мой свидетель,  и теперь твоё сияние – мой проводник. И если бы я видел живого Сиявуша, то моё сердце не сильнее бы радовалось, чем от твоего сияния». Один за одним вельможи преклонялись перед ним и возвращались назад, радуясь своему счастью. Гударз поцеловал глаза Гива и сказал ему: «Ты освободил небо от стен, ты не допускал и мысли об отдыхе и всё время искал, когда тебе было нужно ждать и смотреть».
Весело и непринуждённо они пошли в богатый дом, где оставались целую неделю, сжимая в руках винные кружки. А затем на восьмой день, по приказу своих сердец, они отбыли в город Кавуса.

Кай Хосров предстаёт перед троном Кая Кавуса

Как только Кай Хосров прибыл ко двору царя, и всё заполнилось ароматами, цветами и сиянием. Каждое место было украшено согласно царским обычаям. Все двери, крыши и стены были украшены ценными вещами. Со всех сторон были музыканты, и ароматы воды с розами, вин, мускусом  и шафрана заполняли воздух, бока лошадей были умащены мускусом и вином и они ходили по сахару и золотым монетам. Когда Кай Кавус увидел Кая Хосрова и его лицо, то слёзы потекли из его глаз по щекам вниз, он пустился со своего трона и приблизил свое лицо и глаза к глазам принца. Юноша воздал ему должное. А затем двое из них вернулись к трону. Царь спросил Кая Хосрова, длительно говоря о турках и турецком троне. Тот отвечал: «Тот глупый человек всячески уговаривал меня, обратившись к злу. Ноя придерживался здравого ума  умения скрывать. Я боялся того, что он мог сделать, и потому я вынужден был увиливать от него. Он выступал в роли облака, обрушившегося дождём из жемчужин. Но как мужчина может быть другом убийцы своего отца? Ни один священник не сказал бы, что я действую правильно, если бы я был лоялен к такому человеку, перед которым лежал мой отец. И теперь, Гив пройдя через меня по всему Ирану и страдая во время этого, всё было для того, чтобы увести меня из той земли. Два командира со своими армиями шли за нами словно огонь, а затем я увидел, как Гив навёл на них такой страх, незнаемый и идолопоклонникам в Индии при виде обезумевшего слона, я думаю, что ни один крокодил не поднимется из реки, чтобы сражаться как он. И когда Пиран словно лев бросился вперёд, скача как ветер и готовый к сражению. Войдя в воду словно монстр из реки. Как если бы земля горела от жара сражения, то Гив схватил шлем и плечи Пирана в петлю аркана, потащив его. Великий царь, я заступился за него, потому что страдания моего отца задавили его, и он  никогда не говорил плохо обо мне, и если бы я ни сделал этого. То Гив отрезал бы ему голову. Гив никогда не уставал орудовать своей булавой с головой вола, пока мы ни добрались до берега Окса, а затем он в гневе преодолел её, не допустив и мысли о лодке или переправе. Мужчина, действующий так героически как он, должен вечно жить в счастье и с душой в мире».
У Кешвада был большой дворец и сад в Эстах те, куда Гударз и Кай Хосров пошли перед общением у трона Кавуса. Когда Кай Хосров прибыл в тот сад с розам, отделанный золотом, он был представлен на золотом троне. И вся знать благословляла  его перед Богом. Вся иранская знать поклялась в верности ему. Кроме Туса, сына Нозара. Носившего свою золотую обувь и имеющем под командованием военные барабаны. Он держал знамя Кавиани и отвернул свою голову в сторону. Гударз разозлился на это и послал Гива с сердцем льва передать ему следующее сообщение, сказав Гиву:

«Скажи Тусу, сыну Нозара, что это – преступление.
Создающее распри в такое радостное время.
Скажи: Иранские командующие клянутся
Своему хозяину и служат ему терпимостью
Какой демон обуял тебя такой гордостью,
И заставил тебя отвернуть твою злую голову?
Ни видишь ли ты  сейчас фарр Бога у него?
Если ты не лоялен к нему, то я клянусь
Что между вами будет большая вражда.
Гив говорил слова, сказанные тобой- мои».

Гив покинул своего отца с заполнявшими его сердце резкими словами. Он вышел перед командиром армии и перед Тусом сказал: «Какой демон породил твоё мнение?» Когда тот услышал его, то ответил: «Неверно обращаться ко мне с таким презрением. После подобного мамонту Ростама в Иране я – первоочередный воин, внук бравого царя Манучехра, который своим мечом  захватил весь мир. Я охочусь на диких львов, вырезаю сердца слонам и когти леопардам. В этой церемонии ты толкаешь меня в руки нового правителя мира, ноя не согласен с этим. Не рассказывай мне сказки о Хосрове, если мы примем царя. Идущего от Афрасияба, то в этом и будет наш конец. Я не желаю царя из рода Пашанга, и стадо не будет счастливо, если его будет вести леопард, и это будет фрукт с дерева твоих трудов, ведь Хосров молод и упрям. Мужчина – царь должен иметь умения и родословную, фарр от Бога и веру. Фариборз – сын царя Кавуса – это человек, достойный трона, не имеющего в себе вражеской крови и обладающего фарром, силой, хорошей репутацией и справедливостью». Понимание и взгляды Туса показались Гиву глупостями, которые разозлили его, после чего он пошёл к Гударзу, сказав ему: «Фарр и мудрость – не друзья Туса. Ты сказал бы, что его два глаза ослеплены, и его выбор пал на Фариборза, ему не приходит ни единой мысли  о том, чтобы Кай Хосров сел на трон и одел царские серьги». Гударз взбесился и сказал: «Из всей нашей знати хорошо управлялся бы мир и без Туса». Под гул барабанов Гударз повёл своих 48-ми сыновей и внуков прочь из дворца, держа путь на общую площадь. Двенадцать тысяч воинственных всадников вместе со своими лошадьми в сбруях, были под его командованием, а с другой стороны воины пришли к Тусу и били в военные барабаны на слонах. Он вёл множество воинов, и среди них поднялось знамя Кавани. Когда он увидел Гударза, то перед его глазами потемнели Луна и Солнце, и храбрый Кай Хосров с короной на своей голове сидел на бирюзовом троне, сияя как Нил. А трон его был привязан к массивной спине слона, а его окружали другие двести слонов, сияя будто лунный свет, искрящийся на рубинах в его короне. В сердце Туса выросла тоска, и про себя он подумал: «Если сегодня я спровоцирую бой, то с обеих сторон будет убито много человек. Ссора не должна состояться здесь, это только порадует Афрасияба, и побудит хорошее настроение и удачу турок, и имперский трон попадёт в их руки, а дни напой славы завершаются». Он послал мудрого  и осторожного гонца к Каю Кавуса, сказав: «Если кто-то из нас на поле боя начнёт примерять тополиную стрелу на лук, то тогда это порадует и принесёт Афрасиябу то, о чём он мечтает каждую ночь».
Царь Кавус послал гонца к командующему армии, при этом говоря: «Ты – старый и опытный человек, не клади яд в этот стакан молока. Вложи меч в ножны, потери не должны идти от прибыли, получаемой нами». Тус и Гударз пошли к царю и говорили с ним. Тус сказал ему: «Если царь достоин короны и власти, то мир и его слава, корона и трон будут переданы его сыну. Фариборз обладает фарром, он из рода Каянидов, и он словно дикий лев, когда готов к битве. Если сын жив, то почему тогда внук должен надевать корону и занимать место сына на троне?» Гударз сказал ему: «Как плоха твоя мудрость! Никто и ни к коем случае не посчитает тебя человеком! Во всём мире никогда не было человека, такого же справедливого и честного как Сиявуш. И теперь храбрый вон и его сын, обладающий фарром и силой духа и представший перед нами, внутренне  внешне силён. Даже через свою мать он происходит от тура, человек царского рода и не лишённый справедливости. Кто из Турана или Ирана подобен ему, так что какая ель в твоей бесхитростной болтовне? Разве ты не видишь его фарр, рост  миловидность-красоту? Он преодолел Окс,  не имея лодки, пользуясь лишь своим фарром Каянидов и своим благородным умом, так же как и царь Феридун преодолевший реку Арван без лодки, опираясь на своё мужество и царский фарр, он защитил себя от вражеских рук и сглазов. Ты – сын Нозара, и здесь ты – не странник, твой отец был раздражителен, а ты – сумасшедший. Если бы у меня с собой было копьё, то твои плечи и грудь промокли бы от крови». Затем он сказал Кавусу: «Царь всего мира, не отворачивайся от наших древних устоев  традиций. Созови обоих благородных принцев, чтобы пришли к тебе, оба будут достойны правления и оба молоды. Посмотри и реши: кто из них  больше другого заслуживает своего статуса, и данного Богом фара, а затем отдай тому корону и будь счастлив внутри своего сердца от того, что ты увидишь своего потомка царём».
Кавус ответил: «Этот неверен в свете данного вопроса.  Мой сын, и внук равны между собой и оба дороги мне, и если я выберу одного, то другой возненавидит меня внутри своего сердца. Я нашёл решение, которое не даст разногласий среди наших людей, и каждый из двоих должен набрать конный отряд, приведя их к воротам Ардебила. Стражи замка Бахрама следят за местом,  каждый год тамошняя земля всколыхивается от воинов Аримана, заполняющих её, и он собирает огнепоклонников; ни один священник не отваживается жить в том районе. Не колеблясь, я передам царский трон тому, кто захватит тот замок своим мечом». Когда Гударз и Тус слушали решение своего мудрого командира, то оба согласились с ним, и дальнейших споров больше не было, их сердца согласились со словами царя, а после оба покинули его.
Когда в Лео взошло Солнце, и его лучи победили тёмную ночь, Фариборз и Тус, сын Нозара быстро предстали перед царём. Тус сказал ему: «Я и мой командующий армии отбудем с трубами и барабанами. Я должен нести знамя Кавиани, и с ним же я должен обратить красные лица врагов в синеву от ужаса. А теперь я покидаю царский, чтобы загрузить вьючных животных и собрать людей. Фариборз, наши барабаны и знамёна обратят воздух в темноту от поднятой пыли копытами наших лошадей. И не было ещё царского сына, готового к противостоянию Фариборза, принца, обладающего равным ростом и статью и таким же фарром». Царь сказал ему: «Когда ты отправишься отсюда, при тебе будет не больше и не меньше людей, чем количество, разрешаемое повелителем Солнца и Луны, чтобы одержать победу. Если Фариборз согласится на подобный поход,  то выводи свою армию и будь быстр с этим. И нет больше нужды разговаривать, ведь судьба не изменит, имеющееся у неё запасе».
Затем Тус в сиянии выдвинулся вместе со своими барабанами и знамёнами, на нём была надета золотая обувь, согласно его рангу. Он шёл вместе со своими слонами, и Фариборз был в центре армии. Когда они достигли замка Бахрама, Тус подготовил армию к бою. Быстро и боеготовом они приближались к крепости. Но когда солдаты подошли ближе, земля загорелась огнём и их копья запылали в огне, и тела людей сжигались под бронями. Ты сказал бы, что вся земля пылала, а сам воздух стал как будто бы ловушкой Аримана над ними возвышались крепостные валы и не было видно ни единого способа борьбы против огня. Тус сказал Фариборзу: «Когда воин-лев выходит на бой, то изо всех сил пытается выиграть с помощью своей булавы, лука и меча с арканом, но это всё не для этого замка, и огонь олицетворяет то, что сердца наших людей в этом деле не с тобой. Они сгорают под доспехами, а наши лошади тоже сгорают от жара». В течение семи дней они ходили вокруг крепости, но не находили пути. Они бросались в атаку, но полученная боль и долгая дорога оказались бесплодными.

Кай Хосров приходит к замку Бахрама

Когда Гударза достигла новость о возвращении Туса и Фариборза, то он сказал Каю Хосрову: «Тус  Фариборз и вернулись, теперь же ты должен идти сражаться. Он подготовил боевых слонов. И поднялся большой крик. Его войска и сам юный принц выступили вперёд. Золотой трон, украшенный изумрудами был поставлен для него на спину слона. А вокруг был всадники с пурпурными знамёнами. Принц носил золотую обувь. Украшенную драгоценностями корону. А его ожерелье было украшено жемчугом». Гударз сказал: «Сегодня – новый день. Царь мира, Кай Хосров, замёт своё место а золотом троне. А корона будет на его голове, а в руке будет булава».
Когда они были недалеко от замка. Кай Хосров надел свою броню и подготовился к бою. Он вызвал писаря, представшего перед ним, и продиктовал ему письмо к Пехлеви. Оно было написано на китайской бумаге и чернилами, смешанными из амброзии. Как-то полагалось для царской миссии. Письмо говорило: «Это письмо от раба Бога,  известного как Хосров, ищущего обладания миром и сбежавшего от препонов Аримана и являющегося рабом Бога в его руках. Он – повелитель вечности, держащий весь мир, дающий нам, дающий нам жизнь и ведущий нас, хозяин Сатурна, Марса и Солнца. Он – владыка фара и, его силы, жалующий  славу и фарр Каянидов гигантские тела и знания львов. Так что от края до края мир мой для правления, от Овена до Рыб. Если этот замок принадлежит посвятившим себя Ариману, врагу создателя мира, то с помощью фара и решения Бога, я буду бить Аримана по его голове, пока он ни упадёт в пыль. Если всё это царство управляется колдунами, то мне не понадобится армия Я захвачу их головы своим арканом, его петлёй. И если славный Соруш здесь командует армией Бога, то я не окажусь вблизи от Аримана. Мои душа и тело проникнуты фарром Бога, и я должен взять этот замок под  командование Бога. Такова моя царская команда».
Затем Хосров взял длинное копьё и закрепил письмо на его коне. Он полдня его словно знамя, не желая миру ничего, кроме фара Бога. Он приказал Гиву взять копьё и отнести его к высоким стенам замка. Он сказал ему: «Доставь это письмо к крепостным стенам, подними копьё, и как только сделаешь это, крикни имя Бога, а затем берись за вожжи и быстро возвращайся». Богобоязненный Гив взяв копьё, воззвал благословение Бога на принца и отвёз его сообщение к крепостной стене. А затем он призвал благословение Бога, дающего всё хорошее, Гив бросился назад, словно бушующий ветер. Царское письмо исчезло, заслышался рёв, и в замке закрутилась пыль, в то же время по приказу Бога крепостные стены раскололись. И в тот же миг в горах раздался гул обрушений, и ты бы сказал, что это был гром весеннего дождя. Что касается пыли посланной армией к небесам и грохота от рушащихся стен, то мир стал тёмным как лицо африканца, ты сказал бы, что поднялось чёрное облако, и мир стал пастью льва.
Кай Хосров устремил вперёд свою лошадь и обратился к чемпиону своей армии: «Обрушь на замок дождь стрел, как облако по весне». Как облако стали, приносящее смерть, на своём пути, стрелы обрушили вниз. Многие демоны были убиты от такого напора, многие бессильно упали в пыль. Затем засиял лишь сильный свет и развеял темноту из-за имени Бога и царского фара. Мир стал как сияющая луна, а ветер обозначил пришедшее благословение, а небеса и земля вновь засияли. Царь свободных людей вместе со старым воином Гударзом из семьи Кешвадов вступил в крепость и увидел в стенах города сады и особняки, площади и дворы. В том месте, где засиял свет, затмевая верхушку крепостной стены, Хосров приказал, чтобы был построен купол до самого темного неба и его облаков. Его длина и ширина должны были быть по 10 длин лассо, и повсюду должны были быть высокие арки, и длина его окружности должна была быть как половина того, что может проскакать арабский скакун. То был его храм огня и там был священники, астрологи и мудрецы. Он был в том месте достаточно долго, пока храм огня ни стал известным и почитаемым, и когда прошёл год, он оставил священный огонь, подготовив караван и взяв армию.
Когда царь Кавус получил сообщение о царском фарре у Кая Хосрова, он и  весь мир поразилась славой и величием принца. Вся знать, один за одним радостно выходили, чтобы поприветствовать его своим подарками. Фариборз вместе с воинами Персии, большой как гора, пришёл к нему. Когда Кай Хосров увидел его, то сошёл со своего золотого трона и поцеловал лицо дяди, затем усадил его на трон рядом с  собой, призвав на него благословение Бога. Тус принёс с собой свои золотые сапог и барабаны воинов, принеся их к знамени Кавиани, он поцеловал землю перед Каем Хосровым, после вручив ему знамя он сказал: «Великий вождь посмотри же, кто из этой армии достоин этих барабанов, этих золотых сапог и этого благородного знамени Кавиани». Затем он попросил извинения за свои резкие слова и, при этом внутренне содрогаясь от своих же слов и глупых советов. Победоносный  принц поприветствовал его, улыбнувшись, и усадил его на трон. Он сказал ему: «Я вижу, что никто, кроме тебя, не достоин знамени Кавиани, золотых сапог, и нет более знатного персидского воина. И тут нет смысла в твоих извинениях, ты же е желала сделать постороннего царём».
Молодой  проницательный принц, искавший короны, предстал перед царём. Когда царь Кавус услышал о том, что удача благоволит молодому принцу, он вышел поприветствовать того. Его лицо было цвета цветков с дерева Иуды, и его древнее сердце от радости снова стало молодым. Когда на расстоянии Хосров увидел лицо своего деда, то засмеялся, и его счастливое сердце забилось быстрее, и он спешился, чтобы поклониться ему. Его деду  не терпелось увидеть его, и он тоже засмеялся  и обнял принца, восславив его так, как кон заслуживал. Он сказал:

«Лев вернулся с победой,
Ныне темно сердце врага».

Затем цари отправились во дворец, к трону, делавшему людей царями и свергающими их, и когда они спешились, душ обоих были наполнены бесчисленными радостными словами. Кавус сел на царский трон и взял руку Кая Хосрова, он повлёк его вперёд и усадил его на своё собственное место, а затем попросил казначея принести корону Каянидов. Он поцеловал корону  поместил её на голову принца, оставив ему трон из слоновой кости, а сам сел на более низкое сиденье. Из сокровищницы были принесены изумруды в качестве подарка, также были  другие драгоценности. Кавус благословил память о Сиявуше, сказав, что Хосров не напоминает никого, кроме него. Вперёд вышла знать двора, командиры армии и предводители людей, они расценивали его как великого царь и все рассыпали на его головой золотые монеты  драгоценности.
Но таковы пути мира, что одна рука награждает, а  другая – забирает, а иногда – свергающими вниз, но если ты не способен нести счастье в своём сердце, то ты не останешься здесь надолго, так что  остающийся здесь не должен давать место для печали. Смотри за счастьем и отдавай всё когда-то накопленное, не давай горю одного дня занять твоё сердце. Бог всё предусмотрел как тебя, и для твоего сына, происходящего от тебя,  он будет опорой. Разве ты не видишь, что его сокровищница полна, и он надел мир в красоту? Бог не обижает со своими дарами, а потому не отчаивайся, но ты не найдешь больше его великодушия!»

Форуд, сын Сиявуша

Когда великий воин отправляется на войну, то он не должен доверять свою армию врагу, от этого могут прийти лишь только од слёзы, которые е сможет вылечить и один врач. Тот, кто из благородной семьи, но не может достичь соответствующего величия становится диким от своей неудачи. Немудро царю верит обычному человеку, являющимся субъектом других и незаслуживающего доверия по этой причине. Если небеса отрекаются от его желаний, отказывая ему, то его лояльность к царю всегда ставится под сомнением. И нет в  нём добра, а амбиции всегда гложут его сердце. Когда ты услышишь полную историю такого человека, ты будешь знать о его природе.

Тус ведёт свою армию в Туран

Солнце достигло зенита, налагая свою власть овна, и мир словно белое вино наполнившееся золотым сиянием. Из лагеря Туса поднялся гул барабанов и труб,  и звон тарелок, земля огласилась боевыми кличами и ржанием лошадей, а воздух потемнел от пыли марширующей армии. Солнце и луна были затемнены, и везде можно было слышать грохот от брони и гудение слонов.
Красные, жёлтые, синие и пурпурные знамёна поднялись в воздух, а в центре было знамя Кавиани, окружённое всадниками из клана Гударза. Звучали фанфары и Кай Хосров появился на входе у палатки с короной на голове, и несущий свою булаву, надетый в золотые сапоги как в признак статуса, Тус вышел вперёд вместе со своим знаменем Кавеха. За ним последовали предводители, произошедшие от Нозара, у каждого было ожерелье и диадема, и один за другим они проходил перед Хосровым.
Царь обратился к ним: «Тус ведёт вашу армию и несёт с собой знамя Кавиани, и вы должны быть готовы исполнять его приказы. Следуя царским обычаям, он не должен никому вредить во время своего марша. Пусть и одно дуновение холодного ветерка не коснётся фермеров, ремесленников  других горожан и жителей. Сражайтесь только лишь с противостоящими воинами. Не вредите тем, кто не наносит вам вреда, ведь мир скоротечен и мы здесь ненадолго. Ни при каких обстоятельствах не дите через Калат, если вы сделает так, то ваша затея обречена на неудачу. Пусть душа Сиявуша будет как Солнце, пусть одно его место в другом мире будет поводом для надежды. Он мел сына от дочери Пирана, и мальчик ясно напоминает своего отца. Он и я был рождены в одно и то же время, и он как я. Когда мы были маленькими, то был открытыми и весёлыми в своих манерах. Он живёт к Калате со своей матерью, правя областью с царской роскошью. Он не знает имена наших персидских вождей, и в ы не должны проходить этим путём. У него есть хорошая армия, и кроме того, дороги по его территории пролегают через разные горы. Он – храбрый воин  всадник из благородного рода и с силой героя. Проложите путь через пустыню, тогда не будет повода лезть на территорию льва».
Тус ответил: «Пусть удача всегда благоволит твоим целям, я буду путешествовать так, какова будет твоя команда, пока твои команды, давали только успех».
Тус быстро увёл своих воинов, и Кай Хосров вернулся к совету с Ростамом и его командующими и священниками. Он и говорили об Афрасиябе, о тревогах Кая Хосрова и страданиях его отца.
Армия шла вперёд, шаг за шагом продвигаясь, пока они ни пришли к месту, где делилась дорога. С одного края была безводная пустыня, а с другой – Калат, и путь в Джарам: сонны вместе со своими барабанщиками замерли в ожидании, пока ни прибыл Тус. Люди ожидали от него приказов или указания на предпочтительную  дорогу. Когда Тус достиг их, то заговорил со своими офицерами о горячем и безводном пути, он сказал Гударзу: «Даже если бы пыль пустыни была бы амброй, а её пески – мускусом, мы всё равно бы с трудом шли вперёд, мы нуждались бы в воде  отдыхе. А потому, лучшие для Калата и Дажарама, что передохнуть некоторое время в Маяме. С обеих сторон дороги земли культивируются и есть текущая вода, так почему же мы должны обрекать самих себя на трудный путь через пустыню, Однажды, я уже проходил через Джарам, когда вёл армию к Гахдахаму, и это было несложное путешествие, кроме того, что склоны холмов идут то вверх, то виз. Нам лучше, пойти этим путём, а не отсчитывать пересечённые нами фарсахи и пустыни».

Форуд узнаёт о появлении армии персов

Форуду сказали , что лицо Солнца затмилось приближающейся армией персов, а земля казалась бегущей рекой из-за лошадей  слонов. Твой брат, - говорили они. –Привёл свою армию из Ирана, ища мести за страдания вашего отца: «Форуд был неопытным юношей, когда он услышал такие слова, то его сердце заполнилось тревогой, а душа помрачнела. Он вышел вперёд, чтобы осмотреть окружающие горы, и ворота его замка закрылись за ним. Он отдал приказы о том, чтобы ни единое стадо овец, ни животных не выгонялось на равнину или горные пастбища, чтобы все они были внутри стен замка. Когда он отдал команды стадами, бывшими на склоне горы, он вернулся в замок и закрыл ворота. От Джарама слышался гул барабанов, и до самого Маяна пыль поднималась в небо.
Матерью Форуда была Джарирех, всё ещё сердцем горевавшая о Сиявуше. Форуд пришёл к ней и сказал:

«Дорогая мать, из Ирана идёт армия,
Ведомая великим Тусом, и есть там слоны и барабаны.
Что ты посоветуешь, Какой подход нам испытать,
Если атакуют они нас, то как нам ответить?»

Его мать сказал: «Сын мой, ты всегда так жаждал сражений, но Бог запретил рассвет такого дня. Твой брат, Кай Хосров ныне новый царь Ирана, он очень хорошо знает, кто ты, и что у вас один и тот же отец. С самого начала Пиран отдал меня своему отцу, и если бы он не сделал этого, то у Сиявуша никогда бы и не было жены-турчанки. С обеих сторон ты благородного происхождения. Если твой брат ищет мести, чтобы оправдать дух Сиявуша, то ты должен готовиться к войне, возьми свою броню Руми и скачи к сражению, твоё сердце заполнено яростью, а твоя голова гудит от воинских кличей. Иди в авангарде армии брата, ведь он – новый царь, так ты будешь новым чемпионом, ищущим мести. Даже леопарды и морские чудища должны горевать о смерти Сиявуша, а птицы в воздухе и рыбы в море проклинают Афрасияба, такой же герой как Сиявуш не появится вновь в этом мире, чтобы обладал таким же уважением, славой, вежливостью или достоинством со справедливостью. Ты – сын этого великого человека, в  каждой пяди ты – царь, и ты должен подготовиться к заслуженной мести, показав, чья кровь струится по твоим жилам. Осмотри появившеюся армию и узнай, кто в ней предводитель. Созови своих воинов и подготовь подарки  - вино, хорошие одежды, благородных лошадей, накрой столы с едой, подготовь мечи, шлемы, упряжи, броню, индийские кинжалы  и прочее. Из всего мира твой брат – самое достойное сокровище для тебя, веди же свою армию на войну за месть, ты как новый чемпион, а он – новый царь».
Форуд сказал своей  матери: «С которым персом я должен говорить? От кого из них я могу зависеть в день битвы? Никого из них я не знаю по имени, и никто из них не посылал мне послание».
Джарирех ответила: «Мой принц, когда ты видишь пыль от их армии, находясь на расстоянии, то ищи Бахрама и Зангегха – сына Шаврана. Попроси их показать доказательство того, что они – это они, и у нас не будет от них ни единого секрета. Не разделяй их внутри себя, они были воинами-слугами у твоего отца, когда тот был принцем. Пусть ты и твоё славное имя будут вечно жить, пусть душа Сиявуша пребудет в славе. А теперь держи сказанное мной в уме, выйди с Точваром и без каких-либо других солдат. Когда спросишь: кто есть, кто в их армии, Точвар скажет тебе».
Форуд ответил: «Мать, ты как лев, и твои советы дают нашему народу великолепие».
 Смотровой сбежал со стены закричал:

«Персидская армия заполнила наш горный склон,
Равнина и пастбища заполнены людьми,
Ты бы сказал, что мы никогда больше не увидим Солнце,
Путь к нашему замку походит на море
Знамён, слонов  кавалерии».

Точвар  Форуд вылетели из ворот замка, но удача юноши затмилась пылью, и когда небеса не стали сгоняться, то ни ярости, ни доброты уже не хватало.
Форуд сказал Точвару: «Не укрывай от меня ответ на мой вопрос, когда мы увидим знать персов с их знамёнами, булавами и золотыми сапогами, скажи мне имена каждого, кого знаешь». Они зашли на высокое место, позволяющее оглядеть персов внизу. Там было так много золотых шлемов, щитов, булав и поясов, что человек сказал бы, что там собралось всё золото со всех копей земли и то, что облака низвергнулись на головы драгоценным дождём. Там были кавалерия и пехота, мечники и копьеносцы, и их барабаны гремели с таким шумом, что стервятники улетали в страхе прочь. Тридцать тысяч воинов, наряжённые  готовые к сражению, толпились на склоне горы. Форуд и Точвар смотрели в изумлении на всех людей и на их снаряжение.
Форуд сказал: «А теперь назови мне знамёна воевод и не скрывай что-либо от меня». Точвар ответил: «Знамя с изображением слона принадлежит Тусу и тем всадника, у кого есть сверкающие мечи, толпящихся у знамени и служащих охранникам Туса. Знамя, позади него, с изображением сияющего Солнца, принадлежит брату твоего отца, Фариборзу. Позади него большое зная, окружённое большим количеством воинов, то, что с сияющей Луной принадлежит юношу Гостахаму, сыну Газхдахама, чья слава заставляет слонов трепетать в страхе. Перед ним стоит знамя с изображением дикого осла стоят перед славным воином Зангехом, сыном Шаврана. Знамя, покрытое звёздами, с красным фоном и черной бахромой из шёлка принадлежит Базхану, который в бою окропляет небеса кровью. Знамя с тёмным львоподобным тигром принадлежит мирному и большому количеству людей. Позади него, с буйволом, и толпящимися рядом копейщиками, принадлежит Фархаду, которому сопутствуют небеса на всех путях. Знамя с диким кабаном принадлежит Горазеху; а знамя с изображением волка принадлежит воеводе Гиву».

Тус видит Форуда и Точвара на горном склоне

Когда иранцы увидели признак Форуда и Точвара, находящихся высоко на горе, Тус был в ярости и приказал слонам с их боевыми барабанами остановить их. Он сказал: «Это – сигнал нашим солдатам, пусть они-турки, тогда поймайте их и доставьте сюда. Если они погибнут в столкновении, то бросьте в пыль их тела, мы сделаем без страха за последствия. Если они-шпионы, в тайне посланные, чтобы подсчитать наше число, то убей тех двоих там, где они и стоят, а тела сбрось с горы».
Бахрам из семьи Гударза вызвался на дело, сказав: «Я поеду на встречу и послушаюсь твоей команды». Он позвал свою лошадь и выехал из рядов армии. Решительно устремившись в горе. Форуд обратился к Точвару, сказав: «Кто приближается к нам с таким презрением, Он в такой злобе, что кажется совершенно равнодушным к нам, он едет на прекрасной быстрой лошади и к его седлу прикреплён аркан». Его советник ответил: «Он – не человек, знакомый для меня, я не знаю его, но думая, что он – один из людей Гударза. Когда Хосров вернулся из Турана в Иран,  один из царских шлемов пропал без вести. Я думаю, что это он надел его, и его броня тоже кажется царской. Он точно из семьи Гударза, но давай же спросим его об этом».
Бахрам приблизился к вершине и громко крикнул,
Как будто он был грозовой тучей:
«Кто вы, собравшиеся на склоне горы,
Наши трубы ревут, а наши барабаны заполнили воздух,
И что, вы не видите бесчисленную орду у нашей армии,
Ведомую великим Тусом,  нашим лидером и хозяином?»
Форуд ответил: «Ты никогда не говорил насмешками и не пренебрегал нами. Говори культурно, как и должен рыцарь, и будь холодным, и не говори с презрением. Ты –не лев, а я – не дикий осёл, потому не нужно так со мной. Ты не более великий, чем я, никак ни человек, ни по мужской силе. У тебя есть голова, ноги, сердце; мозг чувствовал и громкий голос, газа и уши,  взгляни, у меня есть всё это тоже, так не угрожай же мне. Я хотел бы спросить тебя, и если ты ответишь мне, как подобает рыцарю, то я должен быть благодарен тебе».
Бахрам ответил: «Скажи мне, ведь ты в небе, пока я на земле!»
Форуд сказал: «Кто ведёт твою армию на войну?»
Бахрам промолвил: «Тус ведёт нас, у него знамя Кавиани и военные барабаны, его сопровождают такие люди как: Гударз, Гив, Шадуш, Фархад, Горгин, Гостахам, Зангех и Горазех».
Форуд ответил: «Почему ты не упомянул Бахрама? Без него список неполон. Из всех из клана Гударза, он один, о ком я хочу слышать, но ты ничего не сказал о нём».
Бахрам ответил: «Отлично, мой воин-лев, и что ты будешь делать с Бахрамом?»
Форуд сказал: «О нём я слышал от своей матери; она сказала: "Когда армия подойдёт к тебе, поприветствуй их и спроси Бахрама, а также другого воина, Зангеха, сына Шаврана, они вдвоём были с твоим отцом, они делили одну и ту же кормилицу, и ты должен не пропустить их"».
Бахрам ответил: «Пусть удача благоволит тебе, ты ли плод с того царского дерева? Юный принц, ты – Форуд? Если да, то пусть процветает твоя сияющая душа!»
Он сказал: «Да я – Форуд, саженец от свергнутого кипариса».
Бахрам сказал: «Покажи мне своё тело, открой же метку Сиявуша».  Форуд показал ему своё предплечие, на котором было тёмное родимое пятно, словно капля смолы на лепестке розы, и это не мог бы воссоздать ни один художник, даже если у него была бы пара китайских компасов. Тогда Бахрам понял, что за человек перед ним, что тот происходит от Кобада и от семени Сиявуша. Он спешился и поклонился Форуду, и затем побежал к нему на гору. Форуд тоже спешился и сел на скалу, сказав Бахраму: «Великий предводитель, лев в сражении, видя тебя живым и здоровым, я не был бы счастливее, если бы мои глаза увидели бы тут моего отца, я пришёл сюда, чтобы узнать, кто воеводы у персов и кто предводительствует над ними. Я устрою великолепный пир, соответствующий моим силам, чтобы порадовать твоего командира. Я должен раздать лошадей, мечи, булавы и все виды иных вещей, а затем вместе с вами я должен отбыть в Туран, жаждущий мести. Я по праву могу жаждать войны, в седле я как огонь, всё сжигающий перед собой. Скажи своему командиру, чтобы тот поднялся на гору, чтобы целую неделю мы могли провести вместе, строя планы и на восьмой день, когда зазвучали бы боевые барабаны, и Тус сидел бы в седле, я не был бы в сердечном горе и в злобе, которую не видел ещё ни один человек, и был готов мстить за смерть своего отца».
Бахрам ответил: «Мой юный, благородный и воспитанный принц, я  должен передать Тусу всё сказанное тобой,  я должен поцеловать его руку, прося его уважать твои желания, но наш лидер – не умён и у него не так много времени, а советы. У него есть умения и богатство, и он- царской крови, но он очень мало уважает царя. Он всегда ссорится с Гивом, Гударзом  царём о Фариборзе и преемственности, и он постоянно говорит: «Я из семени Нозара, я достоин быть царём мира». Вероятно, он будет в раздражении от моих слов и нападёт на меня. Он – коварный  непредсказуемый человек. Не позволяй никому, кроме меня, уловить сияние от твоего шлема, если кто-то ещё придёт, то не , чтобы он сам  Фариборз был правителями Он сказал мне: «Смотр, кто на горе, не спрашивай его, почему он там, не дай своей булаве и кинжалу говорить за тебя. Почему кто-то сегодня должен быть на той горе? Если он спокойно воспримет твоё сообщение, я принесу тебе хорошую весть и приведу тебя к армии, если придёт кто-то ещё, то не верь ему. В то время к тебе должен подъехать не более одного вона, и таков наш лидер. Если кто-то приблизится, то хорошенько рассмотри его,  если будет нужно, уйди в свой замок и затвори двери».
Со своего пояса Форуд снял булаву, ручка которой была из золота и украшена драгоценностями. Он сказал Бахраму: «Возьми это как память обо мне, и храни её, чтобы ни случилось, если Тус будет рад видеть меня, то всё будет хорошо, и тебе будет много иных подарков: лошадей, седел, корон и царских драгоценных камней».
Когда Бахрам вернулся к Тусу, то сказал: «Пусть мудрость наполнит твою безупречную душу. Человек, увиденный нами – Форуд, сын царя убитого Сиявуша, несмотря на свою невиновность. Он показал мне родовой знак от Кавуса и Кая Кобада».

Но злой Тус ответил: «Людей, которых ты видел,
Те барабаны  трубы, все они принадлежат мне.
Когда я отправлял тебя, ой приказ был ясен:
"Не говори ему ни слова, но притащи его сюда".
Итак, он вправду принц? А кто тогда я
Согласно тому небесному замку?
Что я увидел от семьи Гударза?
Ничего, кроме наглых предателей,
Лев не охраняет склон той горы
Один бесполезный всадник заставил тебя бежать и скрыться».

Ривниз: бой с Форудом

Тус обратился к своим войскам: «Великие воины, разрушители наших врагов, мне нужен храбрый воин, могущий  встретиться в сражении с турком, который ножом отрежет его голову и принесёт её сюда ко мне». Ривниз, приёмный сын Туса, откликнулся на предложение, и это сражение стало для него последним.
Бахрам сказал ему: «Чемпион, побойся хозяина Солнца и Луны, и не бросайся в то, что может обеспечить тебя. Если рыцарь поскачет против принца, он не убежит живым». Тус разозлился от слов Бахрама, и нескольким воинам приказал скакать к той горе. Но как только  они покинули Туса, Бахрам обратился к ним: « Не думайте, что это- лёгкое задание. Он – будто Кай Хосров, находящийся на горе, его волосы дороже, чем волосы любого героя. Если кто-то здесь никогда не видел лицо Сиявуша, то пусть сейчас же  отправится на гору, чтобы посмотреть на него».  Когда воины услышали такие слова, то вернулись назад в лагерь.
Но зять Туса на которого небо смотрело с презрением, направился от Джарама к горе Сепед, его сердце было заполнено яростным стремление к бою.
Когда Форуд углядел его признаки, то он подготовил свой лук и сказал Точвару: «Тус небрежно отнёсся к моему предложению  о мире войны, направляющийся к нам, - не Бахрам, и огорчение заполняет моё сердце. Посмотри на него и скажи, можешь ли ты узнать его, и почему с головы до ног он одет в стальную броню?» Точвар ответил: «Он – Ривниз, один брат у 40-а сестёр, все они прекрасные как весна. Он лжив, ненадёжен и льсти, но так же он храбр и молод, ведь он -зять Туса».
Форуд сказал: «У нас нет времени на приветствования его, когда он замыслил битву против меня. Как только он подъедет ближе, я отомщу его назад к юбкам сестёр. Если он почувствует ветер от моих стрел и выживет, то больше не считай меня за мужчину. А теперь, должен ли я стрелять в него ил в его лошадь, ты опытен в этом, что ты мне посоветуешь?» Товар ответил: «Стреляй в наездника, и пусть Тус погорюет о нём. Тус знает, что от чистого сердца предлагал ему мир, но он по-дурацки решил  устроить тебе войну, и сделав так, он опозорил твоего брата».
Когда Ривнз стал на расстоянии полёта стрелы, Форуд натянул тетиву своего индийского лука и пустил стрелу из тополя. Она пробила шлем рыцаря и пробила череп воина. Тот повис, а его лошадь развернулась , таща голову Ривиза по земле. Тус смотрел за ним с высоты Маяма, и  когда он это увидел, то склон горы помутнился и потемнел перед его глазами. Но как сказал мудрее, злая натура проявляется таким образом не один, а много раз.

Зарасп, сын Туса сражается с Форудом

Затем Тус обратился к Зараспу: «Зажги огонь в своём сердце, и брось его на броню рыцаря, иди и отомсти за чемпиона твоего отца. Если тыне сделаешь это, то я не увижу никого, кто мог бы это». Зарасп подготовился к сражению,  надев на свою голову шлем, а его сердце было заполнено жаждой мести, а голова кружилась гот нетерпения.
Воин-лев сказал Точвару: «К нам прибыл ещё один всадник. Посмотри, может быть, он – принц или же просто обыкновенный солдат?» Точвар ответил: «Теперь пришло время серьёзного сражения, он –сын  Туса, Зарасп, который не отвернёт свою лошадь от бушующего слона. Он женат на одной из сестёр Ривиза и пришёл мстить за своего шурина. Как только он увидит твой шлем, пусти ему стрелу, чтобы его сумасшедший командир понял, что мы не презренны».
Форуд направил свою лошадь вперёд и послал стрелу в Зараспа, а она пробила его броню на поясе и застряла в его теле. Из раны хлынула кровь, и он расстался с душой. Он упал, а его лошадь развернулась и поскакала назад в лагерь. Из персидской армии раздался великий вопль, и Тус плакал от гнева и печали, он  в спешке натянул свою броню, оплакивая двух своих воинов, трясся как осенний лист. Словно гора он сидел в седле, и если бы он был верхом на огромном слоне, то также схватил бы поводья и устремился бы к Форуду. Его сердце полнилось местью, а его голова кружилась от горя и боли

Тус сражается с Форудом

Точвар закричал Форуду: «К нашей горе приближается движущаяся гора, это – Тус, их командир, пришедший сразиться против тебя в бою. Ты не должен сражаться с таким опытным монстром, как он. Вернись в замок и закрой ворота, и тогда мы узнаем о заготовленной судьбе. Ты убил его сына и зятя, и теперь ты не можешь ожидать от него дружественного приветствия».
Форуд был молод и вспыхнул против сказанного Точваром, ответив: «Когда началась битва – неважно, с Тусом или с диким слоном, и с хищным львом, или с морским монстром, или же с тигром – человек душой и телом должен отдаваться бою, и он не должен смешивать огонь с грязью».
Точвар как опытный сказал: «Принцы пренебрегают хорошими советами. Даже если ты сделан из железа, то ты сумеешь оторвать гранитную гору от её корней, пока ты всё ещё воин-одиночка. Тридцать тысяч персидских воинов пришли к горе, чтобы сразиться против тебя, ни только замок, но и камни этой горы будут снесены, и ничегошеньки не выживет. Путь мести за смерть твоего отца может принести то, что никогда и не будет справлено». Но о не сказал то, что должен был сказать много раньше, и следуя совету ничтожного советника, Форуд получит лишь войну и смерть.
Принц дёрнул вожжи, и обратил свою лошадь к замку, и вложил ещё одну стрелу в свой лук. В стенах замка Форуда были восемьдесят служанок, которые смотрели за всем с бойни, и когда они увидел возвращение молодого героя, то их души поникли.
Точвар обратился к Форуду: «Если ты хочешь выступить  против Туса, то не убивай его, а убей его лошадь под ним, потому что персидский принц не будет сражаться пешим, даже в трудную минуту. А после нельзя заканчивать всё одной стрелой, его приспешники последуют за ним в гору. Ты никогда не сталкивался с его злобой, ты не можешь иметь дело и с ним, и с его воинами. И Форуд услышал его слова и пустил стрелу в лошадь Туса, которая уткнулась вниз своей головой и упала на землю. В злобе, Тус стал спускаться с горы, идя пешим. Он перекинул свой щит ремнём вокруг шеи, а его тело было заляпано грязью. Форуд воскликнул ему в след: «Что случилось с великим воином, кто спешно убегает от единственного всадника? Как всё это покажется твоей армии?» Женщины на зубчатых стенах засмеялись, и Джарам огласился их пренебрежительным криком:

«Старый человек бежит от лука молодого
Прямо вниз по горе так быстро, как только он может».

Когда Тус достиг лагеря на склоне холма, воины собрались вокруг него, сказав «целым ты вернулся назад, и это не время для слёз». Но Гив отвернулся в сторону, ведь ему было стыдно видеть пешего предводителя. Он сказал: «Этот молодой человек зашёл слишком далеко. Если он – принц, и одевает серьги по статусу, то как он отнесётся к нашей великой армии, так же презрительно? Мы здесь не для соглашения со всем предложенным им. Даже если Тус поспешен и властолюбив, то Форуд издевается над нашей миссией. Мы прибыли сюда, чтобы принести в жертву свои жизни в войне за месть за Сиявуша, мы не должны забывать этого. Форуд уничтожил Зараспа, великого воина, происходящего от Нозара, и он бросил тело Ривиза валяться в собственной крови. Какие ещё унижения придут от него? Даже, если бы он был сыном Джамшида, имея ум Кобада, он то всё равно пользовался бы подходом невежественного дурака».

Гив сражается с Форудом

Как только он договорил, то надел броню и оседлал лошадь, бывшую как могучий дракон, и отправился к Джерому. Когда Форуд увидел его, то из его губ вырвался холодный вздох, и он сказал: «У этой армии нет смысла в удаче, хорошей или плохой, воны приходят один за другим, и каждый новый воин храбрее прежнего и сияет как Солнце в Близнецах. Но это – не путь мудрого, а голова без мудрости – как тело без души. Если они не победоносны, то я боюсь за их месть, если только Хосров ни придёт в Туран, и тогда мы вместе, стоя плечом к плечу, низвергнем наших врагов как сжигают грязь в кулаке. А теперь скажи мне, кто тот надменный  воин, над которым заплачет его же оружие?»
Точвар посмотрел вниз на склон горы и, не зная эффекта от своих слов, сказал как сеющий шипы на лугу: «Этот мужчина – ужасный дракон, чьё дыхание может сбить птицу с неба. Он уничтожил три армии Турана, оставив сиротами бесчисленное количество детей, преодолевая горы,  реки и пустыни, лишая бесчисленное количество отцов своих детей,  ставил свою ногу на шеи убитых львов. Он привёз твоего брата в Иран, переведя его через Окс, когда ни один корабль не мог быть найден. Его имя – Гив, и он – гигант среди людей, а в битве он бушующее наводнение. Ни ода стрела е пробивает его нагрудник, он носит броню Сиявуша, и он не боится ни арканов и ни стрел. Стреляй по его лошади, и посмотрим, сможешь ли ты ранить её. Затем он будет пешим  уйдёт назад в лагерь, как то сделал Тус, а его и будет перекинут через шею».
 Форуд натянул тетиву и пустил стрелу, пробившую грудь лошади. Гив был свергнут со своей поверженной горы,  начал возвращаться назад по горе. Над бойницами поднялся смех смотрящих, и Гив кипел от злобы и огорчения от их насмешек. Персидские воины вышли к нему, говоря: «Слава Богу, твоя лошадь была ранена, а не ты сам».
Но его сын, Бизхан, своевольный юноша, заявил ему: «Мой отец –победитель львов, он разворачивал бушующих львов, так почему единственный всадник заставил тебя отчаяться как ныне? Ты всегда был в гуще боевых действий, а теперь твоя лошадь ранена, и ты будто пьяница примчался назад!» Гив ответил: «Когда моя лошадь была ранена,  у меня не было выхода, кроме как уйти из боя», а затем упрекнул Бизхана за его умышленные замечания. Тот отвернулся к Гиву спиной. Гив взорвался от ярости и  ударил его своим хлыстом, при этом крича: «Ни ты сказал, что нужно подумать прежде, чем выбрать ссору? У тебя нет ума и ни мозга, ни мудрости, я обвиняю тебя, приведшего наверх!»
Сердце Бахрама заполнилось горькой яростью, и он поклялся перед Богом, что он ни возьмёт  за седло от лошади, пока и отомстит за Зараспа или ни умрёт от своего стремления. Он отправился к Гостахаму, его сердце было заполнено горем, а ум был в ярости, он сказал: «Одолжи мне лошадь, которая может взбираться в гору. Я решил надеть броню  показать то, кто тут -  человек, а кто – нет. Турок показывает себя при всей армии. Если мы ничего не сделаем, то получим много трудностей, а у меня всего лишь две лошади, могущие нести на себе человека в полном в окружении, если одна из них будет тут убита, то я никогда не найду равную ей по скорости, силе или выносливости».
Гостахам ответила: «У этого нет смысла, и тын не должен бросаться прямо в беду. Подумай о Зараспе, Ривнизе, о нашем бесподобном лидере Тусе, о своём отце, повергавшем львов – все они были повержены этим турком, ниток не смог победить ту гранитную гору, никто не мог войти в замок, если у него не было бы грифов или крыльев от Хомы».
Бижан сказал: «Не разбивай моё сердце, я буду огорчён от руки до рук, если не сделаю этого. Я поклялся Луной, Богом, управляющим миром и нашей короной власти о том, что я е спущусь со склона горы, пока я не отомщу за Зараспа, и ж, ведь мудрости е следует подобной злобе».
Бижан взорвался: «Тогда мстить я пойду пешим, так и храни своих лошадей!»
А Гостахам сказала: «Я не причиню вред ни единому волосу твоей бороды. У меня сто тысяч лошадей, и их хвосты переплетены с царскими драгоценными камнями, выбери одну, и оседлай коня, и если тебя убьют, значит так суждено».
У неё был один конь, быстрый как волк, с набитым брюхом и в сражении стремительный. Наполненный юношескими амбициями, Бижан надел на него упряжь. Но когда он задумался о мастерстве Форуда, то сердце Гива окуталось горем. Он позвал е себе Гостахам, и они оговорили о юношеском порывистом огне, он отправил назад броню Сиявуша и царский шлем. Гостахам дала их Бижану, надевшему доспехи так быстро как только мог, и воодушевлённый одетый как воин выехал к горе Сепед.

Сражение Бижана и Форуда

Юный принц обратился к Точвару: «Приближается  ещё один человек из их войска. Посмотри и назови мне имя юного воина, по которому персы вскоре будут плакать».
Точвар ответил: «В Иране нет такого воина, но он – сын Гива, и его отец любит больше, чем всё своё богатство и свою собственную душу. Он – храбрый чемпион, и как лев победоносен и вновь, стреляй в его лошадь, ты не должен разбивать сердце царя персов, убив этого парня. Тем не менее, он одет в броню, которая была на Гиве, она защищает его от стрел и арканов. Скорее всего, он будет сражаться пешим, и ты не будешь равен ему, посмотри, как его выхваченный меч сияет как алмаз».
Форуд опустил стрелу в лошадь Бижана, упавшую без жизни. Бижан выпутался от упавшей горы и начал подниматься вверх на вершину, сжимая в руке обнажённый меч.

Он прокричал Форуду: «Смелый вон,
Подожди на месте и увидишь, как сражается лев,
Знай же, что этот пеший не развернётся назад,
Но с мечом в руке я заберусь на твою гору.
Подожди меня, встреть меня и потом
Поглядим, захочешь ты ещё раз сразиться!»

Когда Форуд увидел, что Бижан не убегает прочь, то  пустил в него стрелу, Бижан поднял свой щит, и отбил без вреда для себя. Он взошёл на вершину и приготовил свой меч. Форуд отступил, и зубчатые стены позади его заполнились возгласами. Бижан нёсся за Форудом, и мечом нанёс удар по упряжи лошади Форуда, разбив её, а лошадь упала в пыль. Форуд устремился к воротам замка, и в страхе немедленно запер их за собой. Бывшие наверху бросали камни в Бижана, зная, что нельзя терять ни секунды. Бижан крикнул в ответ: «Ты был верхом, и убежал от пешего человека. Не ты ли посрамил сам себя? Форуд, где же твои мужество и слава?»
Когда Бижан пришёл назад к Тусу, то похвалился: «Мой повелитель, тот рыцарь может посрамить целую равнину, полную другими воинами, но е удивляйся, если град стрел окажется гранитной скалой для воды, и не будет нигде воина». В ответ Тус поклялся о мести, сказав: «Я разрушу его замок и посмотрю, как пыль от руин затмит Солнце. Я буду сражаться из-за мести за Зараспа и тот замок я сровняю с землёй, убив злобного турка. Я заставлю камни от его разваленного замка блестеть от крови как коралл».

Сон Джариреха

Когда скрылось сияющее Солнце, и тёмная ночь раскинул по небу свои крылья, тысяча всадников как подкрепление въехали в замок Калат. За ними закрылись ворота, и ночь заполнилась звуками от их оружия  звоном колокольчиков упряжей.
Джарирех, мать Форуда,  спала в ногах у своего сына, и тьма наполнилась её болью и горем. Она видела сон, как великий огонь поднимается над их замком и затем перекидывается на всю гору своей массой языков пламени, которые пожирают замок и всех женщин внутри него. Она  пробудилась ото сна, её душа перенесла потрясение и она вышла к бойницам, чтобы посмотреть на мир. Она увидела всю гору, охваченную блеском копий и брони, и плача, побежала к Форуду, сказав: «Сын мой, проснись, звёзды обрушились против нас, вся гора захвачена нашими врагами, и их копья и доспехи угрожают воротам!»

Юный принц сказал:
«Дорогая мать, не кричи
Если судьба решила, что вскоре я должен умереть,
То твой плач ничуть не отсрочит мою смерть.
Каждый человек должен покинуть мир в положенный день,
Мой отец был слишком юным, когда был убит,
Теперь же я должен склониться перед волей небес.
Когда Горун убил его, то также
И Бижан намеревался убить меня.
Но я буду сражаться, если я умру, то убью всех
Нападающих, и я не попрошу о пощаде».

Он раздал шлемы и броню всем мужчинам, затем он сам надел шлем, затянул ремни на своей броне Руми и схватил свой царский лук.

Форуд сражается с персами и сам погибает

Когда солнце взошло на небесный свод, со всех сторон раздались боевые кличи воевод, смешиваясь с гулом от тяжёлых булав и гулом барабанов, тарелок, труб и индийских цимбал. Форуд вёл турецкие войска из ворот замка,  вершина горы была так наполнена пылью, стрелами и булавами, что она казалась морем смолы и угля. Земля исчезла, там почти не было места для битвы, а скалы и крутые склоны беспокоили лошадей.
Сражение началось, и Солнце отправилось в путь по небу, и армия Форуда неуклонно теряла позиции. На высотах и в низинах убивали Турков, удача отвернулась от юноши, хоть он сам до сих и сражался как лев, и персы в удивлении смотрели на него. Но когда он увидел, что все его соратники были убиты,  и то, что он сумеет сражаться в одиночку, то дёрнув поводья, развернулся и устремился к замку, покинув гору. Рохам и Бижан устроили ему засаду, и когда тот появился, то перед ним и возник Бижан верхом на лошади и бросился на Форуда. Как только он увидел шлем Бижана, то подготовил свою булаву, но как только он сделал это, то Рохам выехал из засады, позади него, закричал свой боевой клич, держа в своих руках индийский меч. Он нанёс могучий удар по плечу Форуду, повредившей его руку, и сделавший битву невозможной. Форуд застонал от боли. И устремил вперёд свою лошадь, он достиг ворот замка, захлопнувшихся за ним.
Джарирех побежала к нему,  обняла его, она и её сопровождающие принесли ему диван из слоновой кости. В час своей смерти он был всё ещё слишком  молодо, чтобы надеть корону. Его мать и все женщины отрезали свои мускусные локоны, а Форуд боролся за жизнь, а все плачущие окружили его кровать, и теснота заполнила весь замок. Едва разжав губы, Форуд сказал: «Правильнее для тебя оплакивать, персы придут и будут грабить, потом поработят тебя  разрушат мой замок, засыпят его валы землёй. Те, кому жаль меня, чьи лица горят от горя по мне, сейчас идите к бойницам  сброситесь с них вниз. Тогда Бижану будет нечем похвастаться, ведь забрал у меня мою жизнь, он – тот, кто уничтожил меня в дни моей юности». После того, как он сказал это, его щёки стали желтоватыми, и в горе и печали его покинула душа.
Женщины взбежал к бойницам, и каждая прыгнула вниз с крепостной стены на скалы вниз. Джарирех заполнила огнём весь замок, и бросила в него все свои сокровища. Затем она пошла в конюшню и мечом вспорола животы все оставшихся лошадей, распорола их ноги,  лошадиная кровь хлынула ей на лицо.  В конце она отправилась туда, где лежал Форуд. Она вытащила из складок своей одежды кинжал и распорола им свой живот, положила  своё лицо напротив лица сына и умерла.
Персы ворвались в замок, вырвав столбы ворот, и хлынули в сам замок, намереваясь грабить. Но когда Бахрам пришёл к Форуду и Джарирех, его сердце содрогнулось от горя. Плача, он обратился к персидским воинам, говоря: «Этот человек умер даже ужасней  убого, чем его отец. Сиявуш не был убит простым оруженосцем, и его мать не лежала подле него, их замок не был сожжён как заросли тростника, и их лошади  сокровища не были уничтожены. Мои друзья побойтесь Бога, и разворота небес, чьи руки длинны при поимке злодеев и беспощадны к грешникам. У вас нет стыда перед Каем Хосровым, вежливо и долго говорившему с Тусом и пославшему вас сюда ради мести за смерть Сиявуша и давшему столь мудрых советы? Когда он узнает о пролитой крови своего брата, то вы потеряете всю его благосклонность на свой счёт. И что хорошего можно ожидать от таких мужчин как Рохам и задиры Бижана?»
Между тем Тус и его окружение из персидских воевод, включающие Гударза и Гива, направились на горный склон к Калату и их боевые барабаны оповещали об их приходе. Вступив в комнату, где лежали Форуд и его мать, они увидели Бахрама, сидящим подле их тел, плачущего и сетующего, а Зангех был с одного края, рядом с ним – группа воинов. Форуд лежал на скамье из слоновой кости, словно срубленное тиковое дерево, его лицо было как полная Луна, и всё было  так, будто там лежал сам Сиявуш, спящий в своей броне. Гударз, Гив и другие воины плакали от его вида, а Тус также плакал кровавыми слезами. Так говоря про его сына, Гударз, Гив и другие воины повернулись к нему, сказав: «Командир не должен поспешно действовать,   потому что ярость рушит дела, сделанные им. В ярости и спешке ты уничтожил молодого принца, вместе со всем его сиянием и благородством ты бросил его на ветер, и те же самые страсти разрушили Ривиза и Зараспа, имевших Нозара среди своих предков. Без мудрости и способностей, злоба похожа на меч, изъеденный ржавчиной». 
Тус приказал построить царскую гробницу прямо на вершине горы. Там, на золотой скамье, он положили тело принца в золотых одеждах и в золотом поясе. Его голова была забальзамирована камфорой, а его тело – водой из роз и мускусом. Гробница была запечатана, а армия ушла, оставив принца с сердцем льва.
 
***

После смерти Форуда Тус повёл свою персидскую армию в глубину Турана, и советник Афрасияба Пиран, был поставлен во главе обороны Турана. Успех сделал персов небрежными, и Пиран получил возможность одержать верх над персами за счёт очных засад.
Кай Хосров в конце концов узнал о вольности Туса в атаке Форуда и о поражении его армии от рук Пирана. Он сердито напомнил Тусу о его месте и назначил Фариборза ответственным за это место. Но персы вновь потерпели поражение и остатки их разбитой армии бежали в Иран. Туран объединился с другими азиатскими людьми и народами, включая Китай из-за надежды окончательной победы над Ираном. Ростам начал вмешиваться в конфликт идущие их битвы обратились в пользу Ирана. Афрасияб и его союзники были разгромлены, хоть он сам и сумел вновь бежать, и граница между Ираном и Турана вновь оказалась под контролем персов. На этом этапе Ростам, могущий смешать Туран более и менее по собственному желанию, столкнулся с печально известным демоном Акваном Дивом.




























Акван Див

Послушай же сказку, рассказываемую старым персом. Вот то, что он говорил:

В один день Кай Хосров поднялся на рассвете и отправился в цветущий сад в своём дворе. Первый час дня он провёл там, окружённый воеводами: Гударзом, Ростамом, Гостахамом, Барзином, Гаршаспом (происходившим от Джамшида), Гивом, Рохамом, Горгином и Хардадом – тогда и прибыл лошадиный пастух, придя с равнин и прося о помощи.
«В моём стаде появился дикий осёл, -  говорил он. – Он – словно демон див, отрастивший себе кости. Или ты сказал бы, что он – будто хищный лев. Он постоянно переламывает шеи моим лошадям. Он имеет точно такой же цвет, что и Солнце, как если бы его окунули в жидкое золото, кроме чёрной как мускусом полосы, идущей от его гривы до хвоста. Он так же высок, как и гнедой жеребец с большими бёдрами и крепкими ногами».
Хосров очень хорошо знал, что напавший  - не дикий осёл,  потому что он не может быть сильнее лошади. Хосров повернулся к Ростаму и сказал: «Я хотел бы, чтобы ты разобрался с этой проблемой, иди и сразись с тем животным, но будь осторожен, им может быть Ариман, всегда высматривающий пути навредить нам». Ростам ответил:

«Благоволит тому воину, который
Бесстрашно служит твоему царскому трону и тебе.
Ни дракон, ни див и ни лев не смогут уклониться
От моей злобы и от мстящей стали меча».

Он оседлал своего великого скакуна Ракхша и с арканом в руке покинул царя и его советников для их явного удовольствия. Когда он прибыл на равнину, где пастух держал своих лошадей, дикого осла нигде не было видно. Три дня он искал его среди лошадей, а затем на четвёртый он уловил его признак, скача через равнину, будто северный ветер. Демон был животным, сияющим словно золото, но под шкурой всё было уродливо и греховно. Ростам бросился вперёд на своём коне, но как только он приблизился к дикому ослу, у него появилась иная мысль. Он сказал самому себе: «Я не должен убивать это чудище с помощью своего ножа, но я поймаю его и доставлю во дворец к царю». Ростам забросил свой аркан, намереваясь поймать зверя за шею, но как только осёл увидел аркан, то сразу же исчез с глаз героя. Ростам понимал, что он имеет дело не с диким ослом, а с хитростью. И то, что он должен вызвать животное, но не силой. Он сказал: «То может быть только лишь Акван Див, и почему-то он дал мне почувствовать лишь ветер от удара моего меча. Я слышал от знающих, что он часто посещает ту область, но странно то, что он принял облик дикого осла. Я должен найти какую-то уловку, чтобы  мой меч мог окрасить его в цвет крови».
Чудище вновь появилось на равнине, и Ростам повёл свою лошадь вперёд. Он положил на лук одну стрелу,  будто ветер поскакал, а стрела летела впереди него как огонь, но в тот момент, когда он натянул свой царский лук, осёл неожиданно вновь пропал. Три дня и три ночи Ростам скакал по равнине, пока ни начал чувствовать нужду в еде и воде. Он был так измучен, что его голова ударилась об лук седла, опустившись вниз. Посмотрев вокруг себя, он увидел мерцание потока, приглашавшего в воду из роз. Он спешился и обмыл Ракхша, и как только он сделал это, то почувствовал, что его глаза закрываются из-за сна. Он ослабил сбрую коня, сняв со спины Ракхша тополиное седло, и положил его в качестве подушки, улёгшись у потока. Он снял ткань с седла, и лёг, собираясь спать на ней. А Ракшх щипал траву неподалёку.
Когда Акван Див увидел спящего вдалеке Ростам, то преобразовал себя в ветер, обрушившись на равнину. Как только тот достиг спящего героя, он спрятался в его почву вокруг него, а затем под небеса на утёсе, сделанном из выкопанной почвы. Ростам проснулся и был встревожен. Его мудрое сердце запуталось от сомнений, и тот думал, а Акбар Див воззвал к нему:

«Хей, Ростам, гигантский герой, загадай желание!
Или я могу  бросить тебя к океанским тварям,
Хочешь, швырну тебя на засушливый склон горы?
Ну, так что будет – то? Тебе решать».

Ростам понимал, что в руках дива всё переворачивается вверх ногами. Он подумал: «Если он швырнёт меня вниз с горы, то моё тело и кости будут разбиты, гораздо лучше, если он бросит меня в море, желая, чтобы желудки рыб стали моим саваном».

Ростам ответил: «Китайские мудрецы учат:
"Кто умрёт в воде – не достигнут
Небес и не увидят Соруша, его судьба будет
Вечно преследовать эту нижнюю землю"
Кинь же меня на какую-нибудь вершину горы, и там
Я буду страшить льва на его логове».

Когда Акбар Див услышал просьбу Ростама, то заорал и бросил его к морю.

«Я швырну тебя куда угодно, - ответил он.-
Выше всех миров, где ты не сможешь бежать и скрываться».

Затем Див бросил Ростама далеко в море, но так как Ростам спускался по воздуху к воде, то вытащил он свой меч, и за счёт него он держался вдали от акул и морских чудищ, прибывших к нему. Он плыл за счёт своих левых руки и ноги, а правой стороной он отражал все атаки. Он сразу же бросился вперёд, как и подобает боевому человеку, испытавшему трудности, и после короткого времени неуклонного движения в одном направлении, он уловил признак берега.
Как только он достиг берега моря, то воздал хвалу Богу, спасшего его от зла. Он отдохнул и снял с себя свою мокрую тигровую шкуру, расстелив её перед потоком, пока она ни высохла. Он бросил свой пропитанный водой лук и броню, и пошёл вперёд, оставив за собой море. Он нашёл поток, у которого он спал и где он был смущён злонамеренным дивом.
Но Ростам нигде не видел свою великолепную лошадь, оставленную на пастбище, и он высказал протест против своей участи. В злобе он подобрал седло и сбрую, отправившись на ночные поиски коня. Как только пробился рассвет, большое поле заполнилось рощами деревьев и бегущими потоками. Повсюду были куропатки, и Ростам мог слышать воркование горлиц. Затем он нашёл пастуха Афрасияба, тот спал среди деревьев. Ракхш бы там, он заржал среди коней стада, Ростам забросил аркан и вывел того из стада.
Он опустил спину Ракхша, надел седло на него, узду на голову коня  оседлал его. Затем восславив  Бога, он с помощью своего меча начал обыскивать всё стадо лошадей. Грохотание их копыт разбудили растерянного пастуха, позвавшего за помощью своего товарища, вместе они достали арканы и луки и поскакали посмотреть, кто ворует лошадей и осмелился бросить им вызов. Когда Ростам увидел их. То вытащил свой меч и заорал как лев: «Я – Ростам, сын Заля», и бросился на них. Когда он перебил две трети из них, пастух развернулся и убежал. Ростам последовал за ним по «Горячим следам», держа стрелу натянутой на луке.
Случилось так, что в это время Афрасияб пришёл на свой собственный луг, торопившись проверить своих лошадей. Он прибыл  вместе со своим окружением, вино и слугами, намереваясь отдохнуть в том месте некоторое время, в том месте, где пастух каждый год поил стадо.
Но как только он приблизился, то увидел, что там нет ни стада и ни пастуха. Затем он услышал необычный шум, идущий с равнины. И с расстояния он увидел скачущих и толкающихся лошадей, а сквозь пыль был виден Ракхш, а пыль была поднята его же копытами. Вскоре появился пастух и сказал ему целую удивительную историю о виденном им Ростаме, в одиночку тогда гнавшем всё стадо, но и к тому же убившим многих его товарищей-пастухов.
Это событие стало предметом горячего обсуждения, появления Ростама в одиночку и все турки говорили об этом. Он сказали: «Это уже зашло за пределы шутки, мы должны собраться и ответить на такое. Или мы станем слабыми  презренными от появления одного пришедшего  убивавшего каждого, кого захочет? Мы не можем позволить одинокому всаднику, одержать верх над нами и отогнать целое стадо наших лошадей».

Афрасияб преследует Ростама

Афрасияб выехал, имея четырех слонов и отряд солдат, и всё для преследования  Ростама. Когда они стали достаточно близкими, Ростам снял лук со своего плеча и быстро поскакал к ним, обрушая на них град стрел, и они были настолько быстрыми, что казалось, будто бы облака обрушились вниз ливнем из стрел, а затем Ростам достал свой стальной меч. Убив шестьдесят воинов, он смени меч на булаву и уничтожил ещё сорок воинов. Афрасияб бежал от него, Ростам захватил в плен четыре белых  слона, и целых два фарсаха туранских солдат лишались жизней из-за его преследования, и падая вниз от ударов его булавы по их шлемам и доспехам, которые были  похожи на весенний шторм. Затем он развернулся  и добавил белых слонов к награбленному им.
После он вернулся с триумфом к потоку, где однажды встретился с Акбаром Дивом, который сказал:

«Не устал ли ты от постоянных сражений,
Ты сражался с дикими монстрами моря
Вернулся назад на землю и достиг нашей земли,
И, кажется, что ты не будешь ждать, чтобы снова сразиться!»

Когда Ростам услышал его, то заорал как лев-воин, отвязал аркан от своего седла и бросил петлю в дива, пойманного ей за пояс. Ростам повернулся в седле и достал свою булаву, затем ударил ей так, как кузнец бьёт наковальне. Удар пришёлся на голову дива, и его череп и мозги размазались от удара. Ростам спешился, и достав сверкающий кинжал отрезал голову диву. Затем он воздал хвалу Богу, давшему ему победу в день мести.
Ты должен понимать то, что див представляет собой тех, кто неблагодарен Богу. Когда человек покидает пути человечности, то рассматривай его как дива, а не как человека, если ты не ценишь эту историю, то может быть, ты ещё е оценил её истинного значения.
Как только Ростам отрезал голову диву, он сел назад в седло Ракхша, и привёл стадо лошадей к нему, прибавив туда ограбленное у турок, и отправился в сторону двора Хосрова. Новость о том, что Ростам возвращается с победой, достигла царя. Тот отправлялся обуздать дикого осла, а теперь же он победил дива и вместе с тем пленил слонов. Царь и его слуги вышли, чтобы встретить Ростама и на их головах были одеты короны торжественного приёма. Эта процессия включала в себя слонов, трубы и имперское знамя. Когда Ростам увидел знамя и понял, что сам царь пришёл поприветствовать его, то спешился и  поцеловал землю, а армия прокричала о своём появлении, и зазвучали барабаны и трубы. Знать спешилась, и лишь один Хосров остался в своём седле. Он приказала Ростаму оседлать Ракша, и вся процессия двинулась назад к лагерю Хосрова.
Ростам от лошадей иранской армии, ничего не оставив самому себе, так как он считал только Ракша достойным конём. Слонов он отдал Каю Хосрову, как достойному царю с сердцем льва. Целую неделю двор праздновал вместе  с вином и радостью от музыки, и когда Ростам был в подвыпитом состоянии, то сказал царю об Акбаре Диве, произнеся: Я никогда не видел такого великолепного дикого осла с таким сияющим цветом, но когда мой меч отнял у него шкуру, я не увидел друга, а врага. У него была голова слона, длинные волосы  рот, полный клыков кабана, его два глаза были белыми, а губ – чёрными., его тело не было пригодно для рассматривания. Ни одно животное не похоже на него и целую равнину он обратил в море крови; после того, как я отрезал своим кинжалом ему голову, кровь полилась в воздух словно дождь».
Кай Хосров удивился и отставил чашку с вином и поблагодарил Бога за создание подобного героя, словно которому мир никогда не вдел.
Прошли две недели, занятые праздниками и удовольствия и рассказом историй, и когда началась третья неделя, Ростам решил вернуться домой. Он с триумфом сказал: «Я хотел бы увидеть Заля, своего отца  более я не могу скрывать своего желания. Я должен быстро вернуться домой и прийти ко двору. И тогда мы сможем планировать нашу компанию. Пленение пары лошадей – слишком тривиально для мести за кровь Сиявуша».
Кай Хосров открыл двери сокровищницы. Он принёс бокал, заполненный жемчужинами, и пять царских одежд, сработанных с золотом, также рабов из Руми каждый был с золотым поясом, а девочки с ожерельями вокруг шей, ковры  трон из слоновой кости, парчу и золотые монеты, и корону, отделанную бирюзой. Все подарки он послал Ростаму, говоря: «Возьми всё, - подарок за твоё путешествие. Но сегодня остаться, а завтра мы подумаем о твоём отбытии». Ростам остался на тот день и пил вместе с царём, но когда пришла ночь, то приготовился к отъезду.  Царь сопровождался его, а два фарсаха его пути, а затем двое обнялись и простились друг с другом. Кай Хосров отправился назад к своему двору, и мир заполнился справедливостью и добром, а Ростам продолжал свой путь к Заболу.




















Бижан и Манизех

Тёмная как каменный уголь ночь пришла,
Ночь эбонита, ночь, в которой
Ни Марс, ни Меркурий и ни Сатурн не поднялись,
Даже Луна испугалась от вида небес,
Её лицо три четверти ночи было серым, и всю ночь
Свет был серым и пыльным.
На равнине и склонах, везде были тёмные приспешники.
Вороной ковёр ночи накладывал тень на чёрные тени
Казалось, небеса проржавели, и каждая звезда
Была смыта тенями от чёрной смолы
Со всех сторон пришёл тёмный Ариман
Как большая змея с широко открытым ртом,
Сад и поток, у которых я лежал,
Стали морем смолы,  казалось, что день
Никогда не придёт, и небес не обратятся,
 Слабое Солнце никогда не сдвинется и не зажгутся.
Страх охватил лица, и упала полная тишина,
Мерцающий грохот колокольчика стражи.
Стихли все мириады криков и зовов
Всего летающего, ходящего ползающего.
Я был в растерянности, страхе и ужасе,
Мой страх разбудил женщину на моей стороне,
Я сказал ей принести мне светящие факелы,
Она принесла ярке свеч, и ночь ушла
 Устроила как обед маленький пир.
Красные гранаты, цитроны, айва ив вином,
Всего вместе с полированным бокалом, назначавшимся,
Чтобы из него пили цари и императоры.
«Зачем тебе свечи сейчас - спросила она.-
Разве он отказался  посетить  твою тяжелую постель?
Так пей же вино, и как сделаешь это, я расскажу историю обошедших днях,
Историю, полную любви  обмана,
Чей герой живёт ради войны и подвигов».
«Красивая Луна, - сказал я, - мой кипарис, моя прелесть.
Скажи мне ту сказку, чтоб приятней провести ночь».
«Слушай хорошо, - сказала она,- и когда ты услышишь
Всю историю, слово за словом запиши её».

Начало истории

Когда Кай Хосров решил отомстить за смерть своего отца, он дал делам мира новую основу, корона Турана начала терять своё сияние, а персидский трон получил славу. Небеса улыбнулись Ирану, мир вновь обновился, как в начальные дни, а Кай Хосров омыл своё лицо в водах царственности и правильной веры, хоть ни один мудрец не верил в этот лицо, где все вещи утекают словно вода.
В один день Кай Хосров сидел со своим воеводой, они отдыхали. Его лицо украшала корона с драгоценным камнями, а в его руке бы кубок, инкрустированный рубинами и заполненными вином, а в его ушах слышалась музыка арф. Их винные кружки были заполнены вином из Йемена, а перед каждым стояли былые розы. Царские вельможи окружали Кая: сын Кавуса, Фариборз, Гостахам, Гударз, Фархад, Гив, Горгин, Шампур, Тус, сын Нозара, Рохам и Бижан. Служащие девочки стояли у Хосрова, их волосы били как мускусом, а кожа была как жасмин. Весь двор был заполнен жизнью и цветами, запахами и красотой, а царское лицо правило праздником.
Вошёл привратник и подошёл к главному председательствующему, он сказал, что прибыла делегация от Эрмани, племени живущего на границе между Ираном и Тураном, он были снаружи и просили встречи с царём. Они проделали долгий путь, и теперь требовали справедливости. Канцлер передал царю их запрос, давшему им аудиенцию. Пришедшие были приведены согласно порядкам двора, и их руки прижались к их груди, и когда они поцеловали землю, то после перед троном изложили свои ходатайства и просьбы. В глубоком горе он сказали: «Великолепный царь, пусть вечно ты будешь победоносен; мы прошли утомительный путь из своей страны, Ермана, лежащий между Тураном и Ираном, и мы принесли тебе горестное сообщение. Ты – наказавший зло в семи странах, опора для беспомощных, и пусть продлится твоё процветание! Наша страна граничит с Тураном, из которого приходят к нам огромные беды. Они проходят к рану, на нашем пути был лес, выращенный нами самими, и там мы пасём наши стада. На всём том месте стоят фруктовые деревья, мы зависим от этой области, и мы прибыли к царю за  помощью. Бесчисленные дикие кабаны наводнили лес, и их клыки как будто слоновьи. Они размерами с горы,  они уничтожают землю Ермана, убивая наших животных, затаптывая наши зерновые культуры и урожаи, свои клыками, ломая деревья, бывшие там так долго, как только люди хранят память о них. Гранит не такой жёсткий как их бивни,   и мы боимся, что нашей удаче пришёл конец».
Когда царь услышал их, то пожалел их тяжёлое положение, и обратился к своим воеводам:

«Кто хочет получить себе успех и славу?
Кто из воинов достоин своего имени?
Кто отрубит свои мечом головы тем диким кабанам?
Я не поскуплюсь со своей наградой!»

Затем он приказал своему казначею принести золотой поднос, доверху наполненный драгоценными камнями, перемешанными между друг другом. Рядом тот поставил рулоны парчи и десятерых лошадей, клеймённых знаком Кавуса и украшенных золотыми уздами, лошадей также привели. И вновь он обратился к воеводам и сказал:

«Кто тут отвернётся от награды трона,
Ведь моё богатство станет его собственным?»

Никто не ответил, кроме Бижана, сына Гива, тот встал и сказал: «Пусть длинно будет твоё царствование, и род будет процветать, а мир будет подчиняться твоей власти. Я примусь за такую задачу, моё тело и душа подчиняются твоим командам».
Гив взглянул наверх, и было ясно, что он беспокоится за своего сына. Он поклонился царю, затем обратился к Бижану: «Твоя речь-разговор простого молодого человека. Что ты можешь сделать, чтобы доказать сою силу? Юноша может быть умным и з хорошей семьи, но он не будет управляться с чем-либо, не имея опыта. Он впервые увидит мир, как хороший, так и  плохой, он испробует горечь жизни. Не иди бродить по местам, никогда невиданными тобой, и не делай глупости перед царём!»
Бижан был сообразительным молодым человеком, чья звезда уже взошла, он возмутился от речи отца и обратился прямо к царю: «Не думай, я не откажусь от дела, поверь мне. У меня есть сила молодого человека и мудрость белобородого. Я отрежу головы тем диким свиньям или же я – не Бижан, сын Гива, разрушителя армий». Хосров ответил: «Ты полон талантов, и пусть они всегда будут щитом от зла, и  пусть каждый царь, имеющий такого героя как ты, будет дураком, если будет бояться врагов». Затем он обратился к Горгину, сыну Милада и сказал: «Бижан юн и не знаком с путём, будь его провожатым и сопровождающим туда, где река отмечает конец нашего царства». Бижан затянул пояс, надел шлем на голову  подготовился выходить. Как компаньона он взял Горгина на случай, если понадобится помощь.  Двое выехали, взяв с собой ястребов и гепардов, как если бы хотели охотиться, вместе они отправились в своё долгое странствие. Подобно дикому слону с пеной у рта Бижан погнался за дикими ослами и газелями, отрезая им головы. Его гепарды набрасывались на муфлонов, вспарывая животы, из-за чего остаток стада приходил в ужас. Бижан вместе со своим луком был как новый Тахмурез, победитель демонов, и когти его ястребов принесли такой ужас среди фазанов, что окружающие растения всё были в пятнах крови. Бижан и Горгин уверенно шли вперёд, как будто равнина была их частной охотничьим парком.
Они достигли леса с дикими кабанами, животные склонялись без понимания того, что Бижан на лошади решил разделаться  с ними и юный воин был разгневан их количеством и наглостью. Он сказал Горгину: «Пойдём вместе, или если ты не хочешь, то подожди меня на берегу ближайшего озера, а я атакую животных своими стрелами. Когда ты услышишь их визги среди деревьев, то подготовь булаву и будь готов к моему бегству».
Горгин сказал: «Перед царём мы так не договаривались. Ты взял все драгоценные камни, золото и серебро и согласился сражаться. Ты можешь ожидать от меня – это то, что я показал тебе путь сюда». Бижан в изумлении нахмурился от его ответа, и тем не менее, вошёл в лес словно был бы львом и начал стрелять в стадо кабанов. Его боевой клич был словно гром из весенних туч, и листья деревьев пригнулись, словно во время дождя. Он шёл вслед за стадом, будто бешеный слон, и кинжал сверкал в его руке. Кабаны развернулись к нему, разрывая землю своими клыками и высокой искры об камни, будто хотели бы поджечь весь мир. Один запрыгнул на спину Бижана будто был бы дьяволом, разорвал его броню, затем соскочил и протёр свои клыки об дерево, будто это было бы точильным камнем для меча.  Но когда кабан возобновил атаку, то юный воин вонзил кинжал ему в живот, надвое разрубив его огромное тело. Затем оставшиеся кабаны , словно были бы лисам, разбежались, их тела были ранены, а сердца боялись боя. Бижан отрубил голову убитого, им кабана и приделал её к своему седлу. Он хотел принести бивни кабанов к царю, и принести на двор отрезанные головы в качестве доказательства своей доблести. Их суммарный вес измучил бы быка.
Обиженный и раздосадованный Горгин появился из того места, где он и скрывался, он настолько был наполнен досадой, что лес показался ему будто бы углём. Он поздравил Бижана и изобразил радость от его победы, боясь устыдиться от подобного дела. Ариман скрутил его сердце, заставив позабыть о Боге, повреждая его собственную репутацию. Он начал заговор против Бижана, расставив перед ним ловушки.
Он сказал: «Мо поздравления, у тебя сердце вона и мудрая душа человека. Бог и твоя удача принесли тебе здесь победу. И есть то, что я хочу сказать тебе несколько раз прежде я был в этих местах, тогда мы были вместе с Ростамом, Гивом и Гостахамом. Был здесь и Тус, и Газдахаам. Какие мы проделывали здесь, какими известными стали, и как за это нас чествовал Хосров. Но с тех пор небеса сдвинулись. В двух днях пути отсюда, в сторону Турана, есть место, куда люди собираются на праздник, ты увидишь большое пастбище, всё зелёное и золотое, радующее серже любого свободного человека. Та земля заполнена рощами деревьев, цветами, текущими потоками, так место, приятное любому герою. Земля там мягкая как шёлк, воздух пхнет как мускусом, а потоки наполнены водой из роз. Жасмин пускает свои пряди вниз на землю, повинуясь весу цветов, а  розы там несравненно чудесны, среди кустов роз ходят фазаны, а соловьи  и поют прям с ветвей кипарисов.
В нескольких днях отсюда целая область подобна раю. Луга и склоны холмов наполнены группами молодых и ангелоподобных женщин, всеми ими командует Манизех, дочь Афрасияба. Она и её слуги будут там находиться, турецкие девочки стройные как кипарисы, пахнут мускусом и их лица подобны бутонам роз. У них томные глаза, и губы по вкусу как вино и вода из роз. Если мы поспешим, то мы будем там на следующий день, и мы сможем захватить парочку из них, и доставить их прям к Хосрову».
Когда Бижан услышала его, его юная кровь сразу же взбодрила, и он согласился на такое дело, и согласие было частично из-за жажды славы, но отчасти из-за обещанного удовольствия. Двое отправились в долгое путешествие, один был побужден желаниями, а другой – злобой. Целый день они путешествовали между двумя лесистыми места, и затем провели два чудесных дня, охотясь в полях Ермана. Горгин знал, что Манизех не за горами, и что вся равнина сияла как её чудесные глаза, и потому он повторил Бижану сказанное о празднике, проводящемся там, находясь на расстоянии, чтобы увидеть как туранцы имеют дело со всеми делами. Затем, я поскачу назад сюда, и мы можем решить, что же делать. Я буду способен лучше принимать решения, если я увижу происходящее там». Затем он развернулся к своему слуг и сказал: «Принеси мне мою золотую диадему, чтобы мой внешний вид был подобающим для праздника, а также дай мне ожерелье и серьги, полученные от Кая Хосрова, а также браслеты, украшенные драгоценными камнями, полученные мой от моего отца». Также он попросил пояс с камнями, а затем надел великолепную одежду Руми, и прикрепил к своей диадеме перо орла. На его лошадь Снабранг было надето седло, и он отправился на праздник. А его амбициозное сердце было заполнено любопытством.
Когда он прибыл к огням праздника, то встал под кипарисом, чтобы держаться подальше от света Солнца. Он был близок к шатру принцессы и чувствовал, что его своим сердцем заполнилось тоской. Вся равнина была объята звуками музыки и пения, которые, казалось бы, приветствовали его душу. Принцесса выглянула из палатки,  увидела стоящего воина, и её щёки засиял и будто Кенопус в небе над Йеменом, ил как лепестки жасмина, окружённые тёмными фиалками. На её голове была имперская диадема,  а её тело покрывала одежда из парчи. Из своего шатра принцесса ощущала силу любви и не делала ни единой попытки, закрыться от чужих глаз. Она сказала своей помощнице:

«Быстро иди туда, и выясни для меня,
Кто лежит вон по тем кипарисом:
Я думаю, что он – Сиявуш, или кто-либо
Из тех, кого я видела в своих снах,
Спроси у него "Что привело тебя сюда?
Ни порадуешь ты наш праздник, посетив нас?
Ты ли принц Сиявуш?
И не ты ли дитя ангела?
Из-за этой правды меня сжигает огонь, приносящий мне страх,
Что мир пропадёт и Судный День уже близок.
Ежегодно я прихожу сюда на праздник,
И на этот счастливый день приходит весна,
Но никогда прежде  не вдела странников,
Теперь я  вижу тебя, и я не вижу ничего более"».

Когда служанка подошла к Бижану, то поклонилась ему и сказала переданное Манизех. Бижан словно роза покраснел, а затем достаточно уверенно сказал: «Передай де своей прекрасной хозяйке, что я-не Сиявуш, и я не рождён от ангела. Я из Ирана, из свободной земли. Я – Бижан, сын Гива, и я прибыл сюда из Ирана, чтобы сражаться против диких кабанов. Я отрезал им головы и оставил их лежащим в грязи. Я собираюсь отвезти их клыки назад моему царю. Когда я услышал о празднике, то я отложил возвращение к своему отцу, я подумал, что моя удача покажет мне лицо дочери Афрасияба, относящейся к моим снам. И теперь я вижу эту равнину, украшенную как китайский храм, с его сиянием и богатством. Если ты славно поможешь мне, то я тебе дам диадему из золота, серьги и пояс, проведи меня к своей прекрасной хозяйке и склони её сердце в мою сторону».
Служанка вернулась к Манизех и шепнула ей на ухо, описав его рост, лицо и то, как Бог сделал его. И сразу же, Манизех отослала её назад, велев передать: «Если ты присоединишься ко мне и осияешь мою гнетомую душу, то ты найдёшь себя получившим то, о чём мечтал». Когда Бижан услышал это, то время для разговоров с его стороны уже вышло,  наполненный интересом, он вышел из-под тени дерева  и отправился к шатру принцессы.
Он вошёл в шатёр и высокая как кипарис Манизех обняла его и сняла его пояс, сработанный с золотом. Она спросила его о путешествии и от тех воинах, что сопровождали его в пути. «И почему, - сказала она.- Такой красивый  благородный человек должен утруждать себя булавой?»
Она омыла его ноги в воде из роз  мускусом, и у них был грандиозный приём пищи на двоих. Им принеси вино, и из шатра ушли все, кроме музыкантов Манизех, стоявших позади них со своими лютнями и арфами. Земля была украшена парчой и усеяна золотыми монетами, словно павлин, а шатёр был заполнен ароматами мускусом и амброзии. Старое вино в хрустальных бокалах преодолело оборону воина, три дня и три ночи двое были счастливы в компании друг друга, пока на коне, вино и сон ни победили Бижана.
Пришло время уходить, и Манизех почувствовала, что она не может быть разлучена с Бижаном, и видя печальное лицо, она позвала своих служанок и повелела им приготовить снотворное средство, которое они смешали с его напитком. Они приспособили спальное место так, что одна его часть была для удовольствий, а вторая – для сна. Сандаловое дерево места для сна было вымочено камфорой и водой из роз, а там  был помешен сияющий воин. Когда он приблизились к городу Манизех, Бижан был одет в одежды,- всё это было скрытно  в ночное время. Он был доставлен в замок, и она никому не говорила о своей тайне.
Бижан проснулся после долго сна и нашёл свою любимую в своих руках. Он был во дворе Афрасияба, и лицо Манизех  было перед ним на той же подушке. Он насторожился и прокричал Богу о защите против Аримана: «Как же я сбегу из этого места? Слушайся в мои страдания, отомсти за меня Горгину, он меня привёл к этому,  он обманул меня своим уловками».
Но Манизех сказала: «Будь в счастье, моя любовь, и будь как ещё пока не родившийся ветер. Для людей судьба приносит всё: подчас праздник, а иногда и воины». Они подготовились к трапезе, не зная, ждали их виселица или свадебная церемония. Манизех позвала музыканток, и каждая молодая женщина была одета в кипарисную парчу, и под звуки лютней они провел целый день.

Афрасияб узнаёт о присутствии Бижана

Таким же образом прошли несколько дней, а затем слух заставили дерево беды задрожать. Слух достиг придворного камергера, и он в тайне изучил такое дело и собрал отчёты. Он поинтересовался, где  был нарушитель и почему он пришёл в Туран, когда его нашли. Камергер боялся за свою жизнь, а потому всё делал в спешке, чтобы спасти самого себя. Он не в деле нового варианта, кроме как рассказать царю и потому побежал к нему с новостью: «Твоя дочь завела любовника из Ирана». Возмущённый поведением Манизех, царь затрясся как ива в шторм, замолился Богу о помощи и послал своего советника, Кара Хана, сказав ему: «Посоветуй мне, что делать с бесстыдной женщиной».
Когда Хан ответил: «Во-первых, получше узнай смысл своего обвинения. Если дело окажется точно тем, о чём ты мне и говорил, то здесь мне нечего добавить. Но знай о том, что всё может обстоять не так, как оно кажется». Афрасияб повернулся к Гарсивазу и сказал: «Как долго мы терпим вмешательство рук рана  сколько же будет их в будущем! А теперь судьба подкинула безверную дочь к моим проблемам в стране. Ид вместе с терпимыми всадниками  посмотри ворота и крыши. Связывай всех странников, найденных во дворце, и приводи их сюда».
Его люди снаружи окружили дворец, заняли крыши и следили за ходами, а Гарсиваз вошёл через главную дверь. Он обнаружил, что она заперта изнутри, и был ясно слышны звуки праздника и разгула. Гарсиваз сорвал дверь с петель и прыгнул, не помедлив, оказался в покоях за ним. Он тут же направился в покои, где был Бижан. Когда он увидел Бижана, его кровь закипела от гнева  триста служанок и музыкантов также были там, играя на инструментах и поднося вино. Бижан в  страхе вскочил, его единственной мыслью была мысль о том, как он может сражаться, не имея доспехов ил своего коня Шаранга. Он был один, и его отец, Гив  сейчас не мог ему помочь, и лишь Бог был его защитником.
Внутри одного сапога Бижан всегда держал сверкающий кинжал. Сейчас же он его  достал, а после прыгнул к двери, говоря:

«Я - Бижан, воинственный сын Гива, я отношусь
К древней персидскому роду с благородным именем.
Никто не трогает меня, если он не боле на голову
И не хочет, чтобы я отрезал ему голову кинжалом,
И если земля огласится звуками Судного Дня,
То кто не увидит меня убегающим.
Если ты настаиваешь на войне, то готовься к ней,
Я использую свои кулаки, что бы пустить туранскую кровь
И отрубить тебе голову, но если ты согласен
Заступиться за меня перед твоим царём,
То я скажу ему, почему я здесь.
Ты – рыцарь, так
Будь же им, и нам  не понадобится сражаться».

Гарсиваз понял, что намеревается делать Бижан, но также он увидел острый кинжал в его руке, то знал, что значат его слова в крови Турана. Он поклялся о том, что будет делать так, как предложит Бижан, если тот уберёт кинжал из своей руки. Затем он уговорил его надеть оковы, и они скрутили его как пойманного гепарда.

Когда судьба отворачивается от тебя,
Что могут дать твои навыки, или сделанные добродетели?

Так Бижан  и был передан Афрасиябу, опростоволосившийся и со связанными руками. Он поприветствовал царя, сказав: «Если ты хочешь от меня правду,  то она тут. У меня не было ели приходить к этому двору, и никто не виноват, что я здесь. Я пришёл сюда из Ирана, чтобы уничтожить стадо диких кабанов и оказаться возле твоих границ. Я послал своих людей, чтобы найти потерянного ястреба, а сам я укрылся от солнца под кипарисом и уснул там. Жительница сказочной страны пришла и расправила надо мной свои крылья и взяла меня с собой во время, пока я спал. Она разделила меня и моего коня, отправив меня туда, где была твоя и сопровождающий её экспорт солдат. Равнина была заполнена всадниками, знамёнами и людьми, которым я был передан. На расстоянии появился индийский зонт от Солнца, его окружала туранская кавалерия, и когда я увидел, что зонт покрывает великолепное ложе, на котором лежала прелестная молодая женщина, и её корона была на подушке рядом с ней. Существо, державшее меня, несколько раз повторила имя "Ариман", а затем будто могучий ветер перенесла меня вниз к всадникам. Неожиданно она опустила меня в ложе и над женщиной шепнула заклинание, чтобы та до прибытия во дворе была спящей. Я заплакал от того, что видел её но с моей стороны не было греха, и Манизех не получила никакого вреда или скверности во всём этом деле. Я думаю, что существо, сделавшее всё это для меня, была феей  несчастливых примет».
Но Афрасияб сказал: «Неудача схватила тебя  ничего более того. Ты пришёл из Ирана вместе со своим луком, ища битву, и надеялся сделать себе имя, теперь же ты стоишь передо мной, беззащитный как женщина, твои руки связана, и ты будто пьяный лепечешь о снах. Ты думаешь, что сможешь обмануть меня своей ложью?»
Бижан ответил: «Ваше величество, послушайте меня и поймите правду: кабаны могут сражаться своими клыками в любом месте, как то делают львы своими когтями. Воину нужен меч, булава и лук, чтобы сражаться против врагов. У тебя не может быть на одной стороне голого человека, а на другой человек в броне, неважно как храбр он был бы, но как лев будет сажаться без своих клыков? Если царь пожелает, то чтобы я показал свою доблесть перед его людьми, то дай же позволь же ему иметь лошадь и тяжёлую булаву. Затем он может выставить против меня тысячу всадников, и если я оставлю хоть одного из них живым, то более не называй меня человеком».
Когда Афрасияб услышал это, то в злобе посмотрел на Бижана и обратился к Гарсивазу: «Ты видишь, как он всё ещё выступает против меня. Сделанного им зла ему не достаточно, он предлагает мне убивать моих людей в бою! Возьми его связанным, как он и есть и повесьте на виселице перед воротами моего замка так, чтобы каждый проходящий через них мог его видеть. Повесьте  его и никогда не упоминайте его при мне, чтобы персы знали, что не нужно приходить  и шнырять здесь».
Когда они подтащили Бижана к дверям, он заплакал и сказал: «Если Бог написал, что я умру, то это произойдёт в злое время. Я боюсь не смерти и повешенья, а воинов из Ирана, я боюсь того, что мои враги среди них назовут меня трусом, потому что я буду не повешен целым. Я боюсь того, что мои предки упрекнут меня,  и что моя душа останется здесь и будет упрекнут моим отцом».

Появление Пирана

Бог пожалел юношу и посрамил планы врагов. В то время, пока рылась яма для виселицы, на расстоянии появился Пиран, и когда он приблизился, то увидел виселицу с петлёй для раскачивания повешенного. Тогда он спросил: «Кто будет здесь повешен? И разве вход в замок царя – достойное место, чтобы устраивать тут виселицу?»
Гарсиваз ответил: «Это для Бижана, врага царя, пришедшего из Ирана».
Пиран направил лошадь вперёд и подъехал к Бижану. Он увидел, что тот в огромной беде: «Голый, страдающий от жажды и бледный лицом и со связанными сзади руками. Он сказал: «Как ты попал сюда? Ты пришёл в Туран, чтобы взглянуть на кровопролитие?» Бижан рассказал ему свою историю о неудаче, и Пиран всплакнул от неё. Он приказал солдатам повременить с повешение, обождать пока Пиран ни переговорит с царём. Пиран указал царю на его интересы, он мирно пришёл ко двору, его руки были сложены на груди, он поклонился Афрасиябу и ждал. Царь понимал, что у того какая-то просьба засмеялся, говоря:

«Что за дела! Скажи мне, что же у тебя за просьба?
Благороднейший их всех моих советников и лучший из них,
Если тебе нужно золото или украшения, или моё богатство,
Если тебе нужны солдаты, армия или власть,
То ты знаешь, что мои вещи – твои, как плата
За твои несравненные услуги в войне и мире».

Терпеливый Пиран поцеловал землю, встал и сказал: «Пусть твоё хорошее правление никогда не завершится, цари мира славят тебя, и ты сияешь как Солнце. Всё, что у меня есть –люди, богатство и власть – от тебя. Моя просьба не для меня самого, так как ни один твой подчинённый ничего не хочет. Много раз я давал царю советы по разным по поводам, но мои советы игнорировались,  я говорил тебе, не убивай сына Кавуса Сиявуша, происходящего из царского рода, он был неутомляем в твоих делах, так как это может сделать Ростам и Туса твоими врагами, приведя их из Ирана на своих слонах, и что это разорвёт объединяющие вас связи. И разве ты не видел какой ущерб персы, нанесли нашей стране, две трети её, растоптав ногами, сделав наши жизни горше, чем солоноватая вода. И меч Заля пока ещё не в ножнах, его сын – Ростам – всё ещё отрубает им головы и окрашивает Солнце в цвет крови. А теперь, есть шанс на мир, а ты снова ищешь новых проблем, нюхая отравленные цветы ненависти. Если ты прольёшь кровь Бижана, то вновь пыль мести поднимется над Тураном. Царь мудрый, и я – его предмет, но открой глаза своего сердца и увидь правду. Подумай о том, какие выгоды царь Ирана поучает от нашей враждебности, и ты ещё пытаешься дальше провоцировать её, и чтобы вновь фрукты с дерева беды. Мы не выживем во второй войне против Ирана. Мы знаем Гива и монстра –Ростама и Гударза с железными кулаками лучше, чем ты представляешь».
Пиран влил ледяную воду на бушующий огонь, но Афрасияб ответил: «А ты и не знаешь о сделанном Бижаном для меня. Он устыдил меня перед всем Тураном и Ираном. Разве ты не видишь, какое унижение принесла моя бесстыдная дочь на мои белые волосы, разрушив мою репутацию среди женщин мира? Вся моя страна и целая армия будут издеваться ад моей оплошностью. Если Бижан уйдёт от меня, оставшись живым, то каждый упрекнёт меня. Я плача, сожалея и унижаясь проведу остаток своих дней».
Пиран повторно призвал благословение неба в адрес царя и сказал: «Мой благородный повелитель, осиянная удача, всё сказанное тобой и твоя же репутация стоят на кону. Но тщательно рассмотри, моё предложение, закуй его в тяжёлые оковы, так будет лучше, чем сам он будет повешенным, а не страдать от принесённой им боли. Это может дать персам урок, и они не будут спешить в будущем вставать против нас. Любой человек, томящийся в твоих подземельях, будет считаться полезным воином».
Царь последовал его совету и сказал Гарсивазу: «Подготовь тёмную яму и тяжёлые оковы. Закуй его руки, крепко свяжи и его ноги и повесь его  головой виз в яме так, чтобы он не видел ни Солнце и ни Луны. Возьми слонов и перетащи огромную скалу, выдернутую Акваном Дивом из глубин океана, и закрой ей вход в яму, а Бижан пусть страдает в ней, пока он ни спятит. Затем вместе с конницей и иди к дворцу бесстыдной Манизех и уничтожь его. Лиши её короны и статуса, сказав: "Убогая женщина, ты не заслуживаешь ни короны и ни трона. Ты осрамила царя перед его предками и бросила в пыль его благородное имя". Затем гони её в яму и скажи ей:

" Сиди теперь голая и одна в этой яме,
Человек, усаженный тобой на трон подле себя,
И ты была весной времени его жизни, а теперь
Ты – его друг и тюремщик в вашей беде"».

Гарсиваз покинул резиденцию царя, чтобы исполнить его злые приказы. Бижан был вытащен из-под виселицы и затащен в глубокую яму, с головы до ног он был закован в тяжёлые оковы, и его голова погрузилась в темноту ямы. На входе пещеры был помещён камень, и оттуда Гарсиваз повёл своих людей в покои Манизех. Её богатство было разграблено, а корона сорвана с её головы. Босиком, одетая лишь в исподнее с распущенными волосами, с лицом,  измазанным кровью и слезами, её тянули к краю ямы, там Гарсиваз сказал ей: «Тут хозяин твоего дома и твоё хозяйство, навечно ты будешь надсмотрщиком у этого заключённого».
День и ночь Манизех стонала в дикой природе. Когда пришёл рассвет, она вернулась к границам ямы и выкапывала почву из-под камня, пока ни смогла просунуть руку в темноту. Когда Солнце поднялось над вершинами гор, Манизех начала ходить от двери до двери, прося хлеба. В конце дня она затолкала набранные обрывки в сделанное ей отверстие, предлагая их Бижану. И так, в горе и убогости она проводила свои дни.

Горгин возвращается в Иран без Бижана

После недели, Горгин увидел, что Бижан не возвращается и начал повсеместные поиск его, его лицо было залито слезами от стыда. Он сожалел о сделанном и задался вопросом, как он так мог поступить со своим сотоварищем. Он бросился по направлению, по которому отправился Бижан и дошёл до рощи деревьев, ища его. Но он не видел никого и слышал не больше, чем пение птиц. Он обошёл луга, зовя своего друга, и в конце с расстояния увидел признак лошади Бижана. Поводья были освобождены, седло было снято, и нижняя губа лошади обвисла вниз, как если бы животное было в ярости. Горгин дал Бижану идти, будучи уверенным, что тот никогда не вернётся в Иран, либо Бижан уде был повешен на виселице, либо томится в оковах в пещере или в яме, - это было неясно, но точно было понятно, что Афрасияб как-то повредил ему. Горгин отшвырнул свой аркан и отвернул лицо в сторону. Он сожалел о сделанном им и жаждал видеть своего друга. Он отвёл лошадь Бижана назад в лагерь, там же отдохнул день, затем отправился в Иран, проведя в пути  день и ночь, не делая остановок на сон.
Когда царь узнал о возвращении Горгина без Бижана, то сказал Гиву, чтобы тот узнал о случившемся с его сыном. Гив плача побежал на улицу, его сердце было заполнено болью, и он закричал: «Бижан не вернулся назад. И зачем только  он отправился в Ерман?» Он приказал, чтобы лошадь, используемая в ответственных моментах, была подготовлена и оседлана. И внутренне бушуя как леопард, он отправился на встречу Горгину, намереваясь спросить его о том, где был Бижан и что же там случилось. Он сказал самому себе: «Горгин темнит, и наверное, он неожиданно обманул Бижана, если я найду, что правда то, что он вернулся назад без него, то прямо на месте я отрублю ему голову».
Горгин увидел приближение Гива. Он спешил и побежал вперёд, а затем упал ему в ноги, его голова была обнажена, а щёки были исцарапаны ногтями. Он сказал: «Мой повелитель, ты избран царём, ты – командующий его армиями, почему же ты пришёл на встречу со мной, в твоих глазах ведь стоят слёзы? Я вернулся с болью в сердце, и когда я увидел тебя, моя убогость лишь возросла. Я смотрю на тебя, и моё лицо омывается горячими слезами от стыда. Я не боюсь за него, и никакого вреда ему не дела, и я могу дать тебе доказательство этого.
Когда Гив прослушал слова воина и увидел лошадь своего сына, всю в пыли  и измотанную, которую привёл Горгин, то упал от своего собственного горя, будто был бы без сознания. Его голова откинулась в пыль, он застонал и начал рвать свои одежды и волосы, и бороду. Он закричал: «Бог с небес, давший ум и любовь моему сердцу, правильно ли сейчас, что я потерял своего сына, и радости жизни померкли для меня. Забери меня туда, где живут счастливые души, ведь ты же знаешь степень боли своего сердца. Во всём мире он был всем, что у меня было, он был и компаньоном и помощником в трудные минуты. А теперь неудача забрала его от меня. Тут в одиночестве я и останусь горевать».
И вновь он обратился к Горгину: «Расскажи мне о том, что случилось, прям с самого начала. Судьба неожиданно оторвала его или же он сам покинул тебя? Какая беда пришла к нему? Расскажи мне, какую западню небеса ему устроили, что за демон выступил против него и победил его на тамошней возвышенности. Где ты нашёл его брошенную лошадь и где ты потерял Бижана из вида?» Горгин ответил: «Будь спокоен и внимательно слушай мои слова. Тогда знай же мой повелитель – и пусть твой двор всегда будет сияющим – о том, что случилось и как то была в то время, пока мы сражались с диким кабанами. Мы добрались отсюда до туда, чтобы противостоять дикому табуну, и когда мы достигли границ Ермана, то увидели лесистое место, ровное как ладонь руки, и все деревья там были поломаны, и всё место было логовом кабанов. Мы достали свои копья и пошли работать как львы, крича на кабанов, так прошёл день, а мы всё ещё не устали от нашего задания, как храбрые слоны мы погнали кабанов перед собой, и мы вырывали их клыки и резцы. Затем мы отправились в обратный путь в Иран, ликуя и охотясь на пути. Неожиданно появился дикий осёл, самый чудесный из виденных ранее, его шкура была словно у лошади Гударза, и у него была морда лошади Фархада, копыта словно ноги Симурга, но они были стальными, а его голова, уши и хвост были как у лошади Бижана. А его грива была как грива льва, он двигался как ветер, ты подумал бы, что он родственник Ракхша. Он бросился на Бижана как буйствующий слон, и он охватил его своим арканом. О осёл умчался вдаль, таща за собой Бижана. Их борьба подняла в небо облако пыли, и оба исчезли из вида. Я искал повсюду и везде, пока я мог кричать, но я не нашёл ни единого следа Бижана, всё, что я смог обнаружить – так это его лошадь, тащившую своё седло по земле. Долгое время я оставался там, зовя Бижана по имени, о в коне концов я сдался и решил, что дикий осёл был Белым Демоном. Моё сердце горело от горя, и интересно, какова была его борьба против Демона».
Когда Гив слушал эту речь, он стал понимать, что случилось нечто ужасное. Он видел, что речь Горгина была несвязанной, его глаза были опущены, а его боящееся лицо было цвета соломы, его трепещущий голос говорил о его виноватом сердце, Гив подумал, что его сын был им потерян, ведь он видел как лгал Горгин. Ариман потрепал его сердце, и он желал совершить месть за пропажу своего сына, и ему не было важно, как это будет стыдливо смотреться. Но затем он понял, что такое действие ничего не просияло бы: чего хорошего мне будет от того,  что я убью его в настоящее время? – подумал он. – Так сделал бы лишь Ариман, но какой толк от этого будет Бижану. Я должен поразмыслить о другом пути. Я расскажу царю сказку Горгина и посмотрю на то, какие поднимутся вопросы. С лёгкостью я смогу совершить свою месть позже, и ему не будет пощады от моего копья, если я решу исполнить её».
Гив заорал на Горгина: «Ты – дьявольское отродье, ты забрал Солнце и Луну моей жизни, ты украл избранного царём чемпиона, ты заставляешь меня бродить по всему миру в поисках утешения своего горя, как ты можешь спать или отдыхать, запутавшись в своей лжи и обмане? Но я должен пойти к царю, а после этого я отомщу тебе своим кинжалом».
Так он и пошёл к царю и после приветствования его со всеми почестями и пожеланием ему долгой жизни и удачи он сказал:

«Во всём мире у меня была лишь одна радость-
Мой сын, ему я посвящал дни и ночи.
Но чьей чистой душе я плакал отцовскими слезами,
И потеря его была худшим из моих страхов.
Теперь Горгин вернулся один и пытается
Скрыть свою виноватую душу под благовидной ложью.
Он принёс плохие вести о моём любимом сыне,
И у него нет с собой ни единого знака Бижана, кроме
Лошади без всадника. Ваше величество,
Внимательно посмотри на дело, и ты увидишь,
Что моё желание отомстить – справедливо.
Горгин ткнул меня головой в пыль».

Царь был тронут горем Гива, сам стал бледным и, думая о Бижане, загоревал сердцем. Он спросил Гива: «Что Горгин сказал о том, где Бижан. Гив рассказал тому сказку Горгина, а Хосров ответил: «Больше не думай об этом горе, Бижан жив, и ты должен жить надеждой вновь увидеть своего потерянного сына, я поддерживаю своих священников, говорящих о том, что я и мои войска вскоре должны отправиться в Туран, чтобы сражаться в войне –мести за Сиявуша. Я и мои слоны подчинят ту сторону, и Бижан будет тогда на моей стороне, сражаясь словно демон, воюя от нашего имени. Более не горюй, я также хочу его видеть, как и ты сам». Гив покинул его резиденцию, и его сердце было наполнено болью и горем, его щёки были желтоватыми, а в глазах стояли слёзы.
Когда Горгин прибыл на двор Хосрова, то обнаружил его пустым, все отправились вместе с Гивом ради помощи тому. Горгин пошёл вперёд, стыдливо и опасливо поцеловал землю перед Хосровым и поприветствовал его. Он положил клыки кабанов, сияющие словно алмазы, прям перед самим царём  добавил, сказав: «пусть царь побеждает во всех своих делах, пусть его дни будут как весенние, и пусть головы всех врагов отрубаются так же, как я отрезал головы тем кабанам!»
Хосров посмотрел на клыки и спросил Горгина об их экспедиции, как он разделился с Бижаном, и какая беда приключилась с ними. Вначале Горгин потерял дар речи, но затем он начал рассказывать свою живую сказку, треща от страха перед царём. Но перед тем, как он окончил, Хосров, понимая, что его смущение – признак вины, встал и оттолкнул того от трона, обругав его: «Разве ты е слышал старой поговорки о том, что даже лев, вызвавший месть клана Гударза, погибает с шумом? Если бы ты не был бы таким негодяем, верящим в выдуманную тобой же историю, то я открутил бы свою твою голову будто куре!»
Хосров отдал приказ кузнецам, чтобы те выковали Горгину тяжёлые кандалы и заковали бы ему ноги, чтобы тот мог думать о содеянном. Хосров сказал Гиву: «Успокойся, мы должны начать поиск Бижана, я должен послать тысячу всадников, чтобы они занялись поисками новостей о нём, и если в начале мы ничего так и не найдём, то не впадай в отчаянье. Подожди до прихода весны нового года, Солнце обновится, и когда вновь появятся цветы и сама земля снова станет зелёной, а бризы вновь наполнятся ароматами цветов, я помолюсь Хормозу, и мир для меня покажет все семь климатов, и я попрошу благословение Бога на наших благородных предков. Затем я скажу тебе о том, где находится Бижан, и чашка ответит мне на мои вопросы». Сердце Гива успокоилось, он поблагодарил царя, пожелав ему долгой жизни и благоденствия.
Как только Гив покинул резиденцию царя, то разослал всадников по всем направлениям в поисках своего сына. Они объехали весь Иран и Туран, но ничего не нашли. Так что когда пришла весна, и весь мир обновился, царь обратился к показывающему мир чашке.
Жаждущий новостей о своём сыне, Гив прибыл ко двору, и когда Хосров увидел его, поклонившегося и сохнувшего от тревоги, он накинул плащ Руми, который использовал при молитвах. Он воззвал к Богу, призывая благословение на Солнце, начинающему новый год и попросил силы и помощи ради победы над мощью Аримана. Затем он присоединился к торжественному шествию к своему двору, затем он снял корону со своей головы и взял в руки чашку. Он взглянул в неё и увидел семь климатов мира, повороты небес и всё, что происходило в нём, и как и почему случилось конкретные вещи. Он увидел знака Рыб и Овна, он видел Сатурн, Марс, Солнце, Льва, Венеру и Меркурий, все они были наверху, а снизу была Луна. Царский волшебник увидел всё, что можно было увидеть. Поискав признаки Бижана, его взгляд пересёк все семь климатов, пока он ни нашёл Бижана в земле Горгаран, там он увидел его, прикованного цепями в пещере-яме, обречённого на смерть. Рядом с ним была принцесса Манизех, она стояла, готовая услужить ему. Царь обернулся к Гиву и его улыбка озарила палату для совета. «Радуйся, Бижан жив, избавься от своего горя. Он – заключённый, но это – всего лишь малый повод  для горя, ведь он жив и помогает ему благородная женщина. Он страдает от ужасной боли, и увиденное нанесло мне боль, как только я увидел его таким: плачущим, лишённым помощи и своей семьи и трепещущим как ива. Но кто возьмётся за его спасение, кто настолько благороден, чтобы предпринять такой путь и спасти его от бед?
Только Ростам, могущий разрывать монстров с морских глубин, возьмётся за такое задание. Иди в Заволестан, иди день и ночь, не имея отдыха, возьми моё письмо, но никому не говори, куда ты направляешься».

Письмо Хосрова Ростаму

Писец пришёл к царю и тот продиктовал дружелюбное письмо Ростаму:
«Великий Ростам, лучший из наших воинов,
Чьи дела вспоминают нам наших предков,
Леопарды идут за тобой, а морские звери в ужасе
Кричат, когда ты ходишь по берегу моря
Сердце Персии и опора всей власти,
Помогающий во всех наших бедах,
Демоны Мазандерана были убиты
Тобой,  твоя булава уничтожила их злое правление.
Как много царей, как много врагов
Ты победил и как много стран!
Чтобы вырвать из тьмы любого смертного;
Опасности и беды бегут от тебя,
Повелитель дал тебе силу мамонта и
Не устрашили мужество в любом бою.
Ныне Гударз и Гив в большой беде, они просят
Твоей помощи в их тяжёлом деле,
Ты знаешь как их клан близок ко мне,
Никогда ранее он не был в такой агонии,
У Гива был единственный сын, он был радостью,
Его надеждой в жизни, и всё было на том мальчике.
Для меня он был терпящим придворным
Он делал всё, что я ему командовал.
А теперь, читая это письмо, ты не жди
Вернись вместе с Гивом и послушай то, что он расскажет,
И совещаясь, мы решим, что должно быть сделано
Для спасения благородного пленённого сына
Я дам и людей, и сокровища для освобождения
Бижана из его Туранского плена».

Хосров запечатал письмо, Гив взял его, поклонился царь и отправился домой, чтобы подготовиться к пути. Он ехал быстро, будто затравленное животное, вместе со своими соплеменниками покрывая в один день двухдневный путь. Он пересёк пустыню и направился к реке Химанд. Когда он достиг цели, то смотровой Гурабад увидел его и закричал о том, что к берегу реки приближаются воин  его сопровождающие. Их лидер взял свой меч Кабола и последовал за знаменем, развевающимся на ветру. Отец Ростама, Заль, услышал крик смотрового и выехал поприветствовать их всех, так что они не могли быть враждебными к нему. Как только он увидел прибытие Гива, его лицо стало подавленным и озабоченным, и он сказал самому себе: «Что-то случилось с царём, нет иных причин для прибытия Гива». Когда он встретился с ними, то спросил о царе и о том, как продвигается война с Тураном. Гив должным образом поприветствовал его, передавая приветствия от Хосрова, а затем рассказал ему историю о своём потерянном сыне. Он попросил в помощь Ростама, а Заль ответил: «Он охотится на диких ослов, когда сядет Солнце, то вернётся назад». Гив сказал: «Я пойду и найду его, у меня есть письмо от Хосрова, я должен его отдать ему». Но Заль ответил: «Оставайся здесь, вскоре он будет здесь, пойдём в мой дом и давай проведём день в празднике».
Но как только Гив вошёл на внешний двор, то стал виден Ростам, возвращающийся с охоты. Гив пошёл поприветствовать его и спешился перед ним. Надежда вспыхнула в его сердце и его лицо вернулись цвета, хотя его глаза всё ещё были заполнены слезами. Когда Ростам увидел его горе, переданное рассказом и следы слёз на его лице, он сказал самому себе: «Какая-то беда пришла в Иран и к самому царю». Он спешился и обнялся с Гивом, спросившего о Хосрове, а затем новости о Гударзе, Тусе, Газдахаме и прочих других воинах с персидского двора, о таких как Шапур, Фархад, Бижан, Рохам и Горгин. Когда Гив услышал имя «Бижан», то крик вырвался из его губ, и  он сказал Ростаму: «Мой повелитель, все цари славят тебя, и я счастлив видеть тебя и слышать твою приятную речь, Те, о ком ты спрашивал в порядке, и они посылают тебе свои приветствия. Но ты не знаешь об ужасной беде, поразившей меня в такие годы, дурной глаз посмотрел на клан Гударза и уничтожил всю нашу удачу. У меня был один сын на весь белый свет, он был для меня и мальчиком, и моим доверенным лицом – советником. Он исчез с лица земли, и никто из моего клана не испытывал такой беды. День и ночь я скакал в поисках Бижана. Но теперь, при повороте года, наш царь помолился Богу и взглянул в показывающую мир чашу. Бижан в Туране, закованный в цепи и увидев такое, Хосров направил меня к тебе. Я предстал перед тобой, моё сердце заполнено надеждой, мои щёки от горя желтоватого цвета, а мои глаза залить слезами. Во всём мире я могу обратиться лишь к тебе, ведь ты же готов помочь любому в трудное время нужды».
Он плакал и вздыхал, затем отдал в руки письмо Хосрова и рассказал о том, что случилось с Горгином. Ростам, плача, прочёл письмо, всячески поручая Афрасияба. Он заплакал о Бижане и сказал: «Больше не думай об этом! Ростам не слезет со спины Ракхша, пока он ни возьмёт руку Бижана в свою собственную и уничтожит оковы и тюрьму, где тот содержится. С силой Бога и удачей от царя, я должен вернуть назад из Турана твоего принца».
Вместе они отправились к замку Ростама, где Ростам прошёлся по письму Хосрова и сказал Гиву: «Я понимаю, что должно быть сделано, и я принимаю царский приказ. Я знаю о том, какие услуги ты оказал мне  всему двору, и хоть я рад видеть тебя здесь, но моё сердце горюет о Бижане. Но ты не должен горевать. Я всё сделаю согласно приказам царя, данным мне, и я сделаю всё возможное, чтобы спасти твоего сына, даже если Бог разделит мою душу и моё тело. Я готов обменять свою душу и своих людей, а также своих людей на существование Бижана. С помощью Бога и нашим победоносным царём, я освобожу его от кандалов и вызволю из томления в тёмной яме, приведя к персидскому двору; но ныне ты должен быть моим гостем целых три дня, мы будем вместе пить, с лёгкостью проведя эти дни, ведь между нами нет никаких притирок. Здесь мы будем праздновать и рассказывать истории о героях и царях прошлого, и на четвёртый день мы отправимся на двор Хосрова». Гив стремительно вышел вперёд и поцеловал руку героя, его грудь и стопы. Он восславил Ростама и пожелал ему вечной силы и мудрости. Когда Ростам увидел то, что Гив упокоился, он скомандовал своему управляющему: «Иди на праздник и возьми с собой советников и воевод». После застолья Зангех, Заромарз, Заль и Гив сели в зале, украшенном драгоценными камнями, там были музыканты и виночерпии, их руки были запятнаны рубиновым вином, бокалы блестели, а арфы играли музыку. Так и были проведены три дня и три ночи, все в удовольствия и счастье, а на четвёртый день они подготовились к выезду. Ростам приказал, чтобы вся поклажа была собранной, он повесил булаву предков на своё седло и оседлал Ракхша. Тот навострил свои уши, и голова Ростама, как казалось, была выше Солнца. Он, Гив и сотня избранных всадников Заволестана с нетерпением отправились в путь в Иран.
Как только Ростам стал в отдалении появляться, и башенки замка Хосрова стали видны в отдалении, с небес пришёл к нему приветственный ветер. Гив сказал: «Я должен поскакать вперёд и сообщить о твоём появлении».
Гив достиг двора и поклонился Хосрову, спросившему его об его путешествии, и о том, где Ростам. Гив ответил: «Великий царь, твоё благословение сделало все дела в самом наилучшем их виде. Ростам не отказался от твоих приказов. Когда я передал ему твоё письмо, он благоговейно начал его читать. И он прибыл сюда, как приличествует царскому подчинённому, а его поводья были связаны с моими. Я поскакал вперёд, чтобы оповестить о его прибытии к тебе».
Ответом Хосрова было: «И где же опора нашего государства, этот Парагон лояльности?» Он приказал Гударзу, Тусу и Фархаду, вместе с двумя компаньонами из армии, выехать и поприветствовать прибывшего героя. Гул барабанов звучал на приветственном пре, мир потемнел от поднятой ими пыли, и во мраке сверкали их копья и реяли их знамёна. Когда они достигли Ростама, то спешились и поклонились ему. Он также слез со своей лошади и каждого спросил о новостях царя. Затем каждый оседлал лошадь, и они двинулись к царскому дворцу.

Ростам прибывает к Каю Хосрову

Когда Ростам вступил в зал для приёмов, то побежал вперёд, призывая на царя благословение Хормозда. Затем он призвал ангела Бахмана для защиты его короны, ангела Ордибехешта для защиты него самого, ангела Шахрвареа для принесения ему победы, ангела Шепандармеза для принесения процветания его землям и ангела Модада для слежения за его стадами.
Хосров встал, приглашая Ростама сесть рядом с ним, и сказал: «Ты – чемпион среди царей мира, ты знаешь, что скрывает люди и что ты не скрываешь от них, ведь они этого и не знают. Каяниды избрали тебя перед всеми остальными, ты – опора их армии, страж Ирана, спаситель их войск. Я рад видеть тебя здесь, отважного и бдительного как никогда. А теперь, хороши ли Заварех, Фармарз и Заль, как они?, а после ответил: «Победоносный царь, все трое в добром здравии и процветании, благодаря твоему благословению. Счастливы те, о ком помнит царь!»
Хосров приказал своим слугам привести Гударза, Туса и других вельмож самого высокого ранга. У стюарда уже были подготовлены царские сады, золотая корона и трон, -всё это было поставлено рядом с деревом со зрелыми плодами, по траве была расстелена царская парча, а цветники светились в ночи как лампы.
Возле места, где сидел царь, было дерево, чья тень походила на него, его ствол был из серебра, а ветви из золота, они были инкрустированы рубинами и другими драгоценными камнями, а его листья и бутоны были сделаны из изумрудов и агатов, висевших как драгоценные серьги. Золотые апельсины и айвы росли на ветвях, они были полыми внутри и были заполнены мускусом в смеси с вином, а их поверхности были проколоты как будто флейты, что их запах рассеивался по воздуху, радуя царя. Виночерпии, стоявшие перед гостями, имели сияющие короны, а их одежда была сделана из парчи, расшитой золотом.  У них были ожерелья и серьги, а  их тела носили одежды, украшенные жемчугом. Лица слуг, сжигавших ветви сандала перед царём и играющих на арфах, светились как дорогая парча. Все сердца радовались, будучи там, а вино шло по кругу и даже перед его подачей, лица гостей сияли как ветки гранатов.
Хосров посади Ростама в подобающее место под деревом и сказал ему: «Мой благородный друг, ты – щит Ирана, закрывающий ото всего зла, и защищающий нас словно Симург, распахивающая свои крылья. Ты был всегда готов услужить Ирану и его царям, и со своей булавой и силой царского фарра ты уничтожил демонов Мазандерана. Ты знаешь, как семья Гударза помогала при везении, и была всегда готова исполнить мои приказы и привела меня на истинный свет, и Гив, в особенности, был моим провожатым и защитой от всего зла. Такое горе, никогда ранее не приходившее к их семье, ныне пришло в виде потери сына. Если ты не откажешься ныне помочь нам, ведь ни один другой воин с львиным сердцем этого не сумеет сделать,  то подумай о том, что нужно сделать для спасения Бижана, томящегося в туранском плену. Без разницы, нужны  ли тебе будут лошади или руки, или люди, или сокровища, бери их и больше не думай о них».
Ростам поцеловал землю, быстро встал и сказал:

«Ваше сиятельство, ты – будто сияющее Солнце,
Каждому дарующее жизнь и свет.
Пусть скорбь и злоба никогда не коснутся твоего правления
И пусть твои враги живут, страдая от боли.
ТЫ – царь, неимеющий конкуренции себе.
Все другие арии – пыль под твоими ногами,
Ни Солнце и ни Луна ещё не знали
Такого царя на троне как ты ныне
Моя мать родила меня, чтобы ты мог жить,
Таково поручение, данное мне.
Я слышал команду царя, и я согласен
Пойти, куда бы он ни приказал бы мне.
Небеса могут обрушить дождь огня, но я не уйду
Моя миссия для Гива продлится до успеха,
Пока он ни будет моим, и я не прошу
Воевод или войск в помощь себе в этом задании».

Гударз, Гив, Фариборз, Фархад, совместно с другими воеводами, попроси на Ростама благословение создателя мира. И вся компания уселась за вино со счастьем и радостью весны.
Горгин посылает письмо Ростаму

Когда Горгин услышал о прибытии Ростама ко двору. Он понял, что он – и есть ключ к его избавлению. Он послал ему сообщение: «О, меч будущего, владыка лояльности, знамени величия, сокровище веры, ворота щедрости, освободитель от бед, если тебе не больно слушать меня, то позволь рассказать о своей печали. Злые небеса потушили огонь факела в моём сердце и оставили меня в темноте тому, что случилось - было суждено случиться. Если царь простит мне мои грехи и восстановил моё доброе имя, то я готов бросить себя в огонь прямо перед ним, я сделаю всё, чтобы избавиться от беды, пришедшей ко мне в моей старости.
Если ты попросишь меня от царя, то я последую со всей энергией дикого горного барана. Я должен идти к Бижану и пресмыкаться перед ним в надежде на возвращение своей хорошей репутации».
Когда сообщение Горгина достигло Ростама, он вздохнул отягощённый горем Горгина и его глупой просьбой. Он отправил гонца назад со словами: «Ты – бесстрашный дурак, но разве ты не слышал, что сказал леопард морскому чудищу:» Когда страсть побеждает мудрость, никто не избежит её когтей, но мудрый человек, преодолевший страсть, будет известен как лев?" Ты говоришь как хитрый старый лис, но ты не видишь ловушки, поставленной для тебя. Как я могу представить твоё имя Хосрову при такой дурацкой просьбе? Но ты так несчастен, что я попрошу Хосрова простить твой грех, и пролить свет на тёмную Луну твоей жизни. Если Бог желает освобождения Бижана от оков, то ты будешь освобождён как и он, и никто не будет тебе мстить в дальнейшем. Если небеса думают по-иному, то ты отчаешься от такой жизни. Я пойду на исполнение миссии царя, имея с собой силу Бога и приказ царя, но если я не вернусь с успехом, то подготовь себя к мести Гударза и Гива за смерть их ребёнка».
Прошли два дня и две ночи, и Ростам не думал ни о чём, а третий день, когда Хосров сидел на своём троне из слоновой кости, герой пришёл к нему. Он начал говорить о невзгодах Горгина, но царь перебил его и сказал: «Ты – мой генерал, но ты просишь меня нарушить клятву, ведь я поклялся троном и короной повелителю Солнца и Луны, что Горгин ничего не получит от меня, кроме страданий, пока Бижан ни будет освобождён от своих оков. Проси у меня чего-нибудь ещё: троном, перстней, мечей или корон!»
Ростам ответил: «Мой благородный повелитель, если он сделал что-либо плохое, то должен раскаяться в этом и посвятить свою жизнь хорошим делам, но если царь не простит его, то его имя и репутация навечно потеряют свой вес. Каждый ушедший с пути мудрости рано или поздно пожалеет о сделанном им зле. И было бы верным для тебя помнить о его прежних, как он всегда был здесь, и как он стойко сражался с твоими врагами. Если царь может предоставить мне этого человека, то вероятно, удача снова улыбнётся ему».
Хосров удовлетворил его просьбу, и Горгин был освобождён из тёмной ямы, где он был прикован.
Затем царь спросил Ростама о том, как тот хочет исполнить своё задание, в чём он может нуждаться из войск и сокровищ, и кого он хочет взять с собой. Он добавил: «Я боюсь того, что Афрасияб убил Бижана в порыве своего нетерпения. У него демоническая натура, неожиданно он может уничтожить нашего воина». Ростам ответил: «В тайне я должен подготовиться к этому заданию, ключ к цепям – обман,  и мы не должна действовать слишком нетерпеливо. Мы должны натянуть поводья назад, ведь это время – не время для булав, мечей и копий. Мне нужно некоторое количество драгоценных камней, золота и серебра, мы отправимся с большими надеждами, и когда мы будем на месте, страх заставит нас быть осторожными. Мы отправимся как торговцы, и это даст нам хороший повод попасть в Туран на некоторое время. Мне нужны ковры и одежды и вещи-подарки».
Хосров отдал приказы о том, чтобы были открыты древние сокровищницы, и царский казначей принёс парчу и драгоценности, и Ростам, придя, отобрал то, в чём он нуждался. У него была сотня верблюдов, загруженных золотыми монетами, вместе с мотней мулов, нагруженных серебром, и камергер двора отобрал тысячу воинов с львиными сердцами. Семь воевод: Горгин, Зангех, Гостахам, Горех, Фархад, Рохам  и Анкаш пошли вместе с Ростамом как компаньоны и как стражи для богатства. Когда собрались семь вельмож, Зангех спросил: «А где Хосров, и что случилось, что он созвал всех нас?»

Ростам и семь персидских героев прибывают в Туркестан

На рассвете камергер появился у ворот замка, и семь героев стояли перед выбранными войсками, все во всеоружии и готовые пожертвовать своими душами, если то понадобится. При первых петухах небо побелело, и зазвучали военные барабаны на боевых слонах и Ростам, высокий как кипарис, появился в воротах, держа в руке булаву, а его аркан был закреплён у седла. Он воззвал к благословению Бога для всей страны и группа отбыла.
Возле  границ Турана Ростам позвал к себе командиров армии. Он сказал: «Вы останьтесь здесь как стражи и оповещение. Не покидайте это место даже, если Бог разделит моё тело с душой, будьте готовы к войне, однако, и держите свои когти готовыми к крови».
Армия осталась на стороне персов, прям на границе, а Ростам и его воеводы углубились в Туран. Но перед этим они переоделись под торговцев, убрали свои серебряные  пояса для мечей и оделись в шерстяные вещи. Они вступили в Туран как богато нагруженный караван в сопровождении семи лошадей, одной из которых был конь Ракхш, а также была сотня верблюдов с драгоценными камнями и сотня мулов, нагруженных одеждами для солдат и броней. Колокольчики на животных звенели, словно трубы Тахмуреса, вся равнина была наполнена гулом, пока они достигли города, где жил Пиран. Он отвлёкся от охоты, когда Ростам увидел его возвращение, то у него в руках был бокал, заполненный драгоценностями и покрытой тонкой парчой, также были и две лошади и с драгоценными уздами и, вместе с парчой, покрывавшей их, они двинулись вперёд. Слуги принесли подарки во  дворе Пирана, и их сопровождал Ростам. Он поприветствовал Пирана как подобает ему, как дно из тех, кто достоин быть известным в Ирана, и в Туране. По повелению Бога Пиран не узнал Ростама, сказав ему: «Откуда ты, кто ты и почему в такой спешке ты пришёл сюда?» Ростам ответил: «Я – твой слуга, господин. Бог привёл меня в твой город, чтобы освежить меня и остальных. Я прошёл долгий и трудный путь от Ирана до Турана, являясь торговцем. Я покупаю и продаю все виды вещей. Я пришёл сюда, уповая на твою милость и доброта, и ныне в моём сердце надежды победили страхи. Если ты возьмёшь меня под своё крыло, то я останусь здесь продавать драгоценности и покупать лошадей. Твоя справедливость будет гарантировать мне, что и один человек не повредит мне, и твоя благодетельность дождём прольётся на меня». Затем он поставил перед Пираном бокал, наполненный драгоценностями, и привёл великолепных арабских скакунов, и ветер не сдувал ни единой пылинки с их превосходной шерсти, их он вывел вперёд. Призвав благословение Бога, они заключили сделку.
Когда Пиран увидел драгоценные камни, сияющие внутри бокала, он тепло поприветствовал Ростама и усадил его на трон из бирюзы, при этом сказав: «Будь счастлив здесь, будь уверен, ты в безопасности в моём городе. Я дам тебе апартаменты рядом со своим дворцом, и у тебя не будет страхов за свои товары, никто  не представит тебе угрозы. Принеси сюда все своим ценные вещи, а затем ищи покупателей. Сделай дом моего сына свой лично штаб-квартирой считай себя членом моей семьи». Ростам ответил: «Мой повелитель, я привёл свой караван сюда из Ирана и считай все, имеющееся у меня, твоим. Мне подошло бы любое место, но с разрешения победоносного повелителя, я останусь вместе с караваном, со мной путешествуют все виды людей, и я не хотел бы, чтобы какой-либо мой драгоценный камень просто исчез». Пиран ответил: «Иди и выбирай любое понравившееся тебе место, на помощь тебе я пошлю стражей».
Ростам выбрал себе дом, чтобы остановиться в нём, и склад для своих товаров. Новость о прибытии каравана в замок Пирана быстро разлетелась по округе, и покупатели стали прибывать к складу Ростама, особенно, когда узнали о том, что у него ест драгоценные камни для продажи. Покупатели парчи, ковров и жемчуга наполнили замок, и Ростам и его спутники решили украсить склад, чтобы он сиял как само Солнце.

Манизех приходит к Ростаму

Манизех услышала о прибытии каравана из Ирана и бросилась в город Пирана. С голой головой и плачущаяся дочь Афрасияба предстала перед Ростамом, и рукавами вытирая слёзы с лица, он сказала:

«Я желаю тебе жизни и долго благоденствия,
Пусть Бог защищает тебя от невзгод!
Пусть небо благословит всё, что ты говоришь и делаешь
Пусть злой взгляд никогда не повредит тебе,
Вне зависимости от преследуемых тобой целей,
Пусть все твои усилия никогда не будут болью
Пусть мудрость будет вести тебя, а удача – благоволить.
Иран процветает, и какие новости у тебя?
Что прошёл ты и принёс от чемпионов и царя?
Слышал ли ты о Бижане здесь, и ни хотят ли
Они помочь своим друзьям здесь?
Будет ли он оставлен Гивом и всеми родственниками,
Чтобы страдать в яме, где он сейчас и сидит?
Его ноги с гирями, а руки – в оковах, прикованными
К столбам тяжёлыми стальными полосами.
Он висит в цепях, и кровь капает его одежду.
 Я плачу, слыша его стоны, и никогда не отдыхаю и не сплю».


Ростам испугался, когда слушал её, он вспыхнул от ярости и стал толкать её на улицу. «Убирайся от меня, я не знаю никаких царей. Я ничего не знаю о Гиве и его семье, твои слова не значат для меня».
Манизех взглянула на Ростама и жалостно всхлипнула. Она сказала: «Ты – великий и мудрый человек, и холодный тон не подходит тебе. Если хочешь, то не говори ничего, но не отталкивай меня от себя, а иначе мои страдания заберут и мою жизнь. Это ли отношение персов к людям? Они отрицают бедных и несчастных?»
Ростам сказал: «Какое у тебя дело, женщина? Что, Ариман сказал тебе, что наступил конец света? Ты нарушаешь мою торговлю, и потому я и зол на тебя.
Не позволяй себе расстраиваться от моих слов, но я озадачен продажей своих товаров. Что касается царя, так я не живу в городе, где он обитает, и я ничего не знаю о Гиве или его клане. Я никогда не был в местах их жительства».
Быстро и без различий он положил перед бедной женщиной доступную ему еду, а затем стал расспрашивать её о том, что сделало её несчастной.
Почему она так интересовалась персидским царём и знатью, и почему он а всё время смотрела на дорогу от Ирана.
Манизех ответила: «И почем тебе надо знать о мох бедах и неудачах? Я покинула яму с сердцем, наполненным мученичеством и побежала к тебе, думая, что – свободный и благородный человек, а ты накричал на меня, будто ты – воин, атакующий врага. Неужели в тебе нет страха перед Богом? Я – Манизех, дочь Афрасияба. И солнце никогда не видело меня открытой, но теперь моё лицо желтоватое от горя, а мои глаза заполнены кровавыми слезами, и я брожу от дома к дому, ища бескорыстной помощи. Я прошу на хлеб, такая судьба была дана мне Богом. Была ли чья-нибудь жизнь более убога, чем моя? Пусть Бог будет благосклонен ко мне. И бедный Бижан никогда и вновь не увидит Солнце и луну, но будет прикован в кандалах к гирям, прося Бога о смерти. Его боль прибавится к моей боли, и я так много рыдала, что мои глаза больше не могут плакать, но, если ты вновь придёшь в Иран и услышишь новости от Гударза, или увидишь Гива на дворе Кая Хосрова, или героя Ростама, то скажи им, что Бижан томится именно здесь и находится в сильной беде и если они будут ждать, то может быть слишком поздно. Если они пожелают увидеть его ещё при жизни, то они должны поспешить, так как его мучает камень, что над ним висит и железо, который он скован».
Ростам заплакал слезам сострадания и сказал ей: «Милое и прелестное дитя, почему твои приближённые и отец не заступились за тебя? Скорее всего, Он простит  тебя и почувствует раскаянье от всего случившегося!?» Затем он приказал своему повару принести Манизех все виды пищи, а в особенности, сказал он им, приготовить жаренную куру, облаженную мягким хлебом, когда они принесли блюда, Ростам  снял кольцо и положил к пище и, отдав всё Манизех, произнёс: «Отнеси всё это в яму и присматривай за бедным узником, томящимся там».
Манизех бросилась назад к яме с пищей, завёрнутой в одежду, которую она сжимала су своей груди. Она передала всё вниз Бижану так же, как она и получила всё это. Бижан посмотрел на неё с удивлением и обратился к ней: «Благороднейшая Манизех, ты так много страдала на моей памяти. Где ты достала всю пищу, которую ты в такой спешке отдала мне?» Она ответила: «От персидского торговца, пришедшего в Туран вместе с караваном товаров. Он выглядит как прошедший через многие испытания, он – благородный и славный  человек. У него с собой много драгоценных камней, и он создал большой склад напротив дворца Пирана, он да мне еду, завернутую в полотно ткани, и сказал мне отнести всё это тебе, и прибавил, что позже я могу вернуться  к нему».
Полный надежд и опасений Бижан  начал открывать хлеб и как только он завершил, то увидел спрятанное кольцо, он всмотрелся в камень на кольце, пытаясь прочесть имя, затем он засмеялся от радости и удивления. Кольцо было перстнем-печаткой с одним словом: «Ростамом». И сама надпись была тонка словно волос. Бижан увидел, что с дерева терпимости родился плод, и он знал, что ключ от его страданий теперь у него в руках. Он долго смеялся и, когда Манизех услышала его смех, смех прикованного в темноте, она встревожилась и испугалась того, что он сошёл с ума. Она проговорила ему: «Как ты можешь смеяться, когда ты не можешь обратить ночь в день? Что ты знаешь, чего мне неизвестно? Скажи мне, и может быть, удача неожиданно обратила к тебе своё лицо?»
Бижан ответил: «Я надеюсь, что судьба окончательно решила освободить меня из этой ямы. Если ты можешь поклясться сохранить веру в меня, то я скажу тебе всю историю от начала до конца, но только если ты поклянёшься хранить всё в тайне, потому что человек может заткнуть рот, чтобы избежать её пустословия, а она по-прежнему будет искать пути, чтобы освободить свой язык».
Манизех заплакала и запричитала: «Как ужасна моя судьба! Увы, идут дни моей молодости, разбитого сердца и плачущих глаз. Я отдала Бижану своё тело, душу и своё богатство, а теперь он не верит мне, мои сокровища и моя драгоценная корона похищены, мой отец выгнал меня, простоволосую и униженную, отправив со двора, и теперь Бижан видит надежду покинуть меня в моём отчаянье. Мир потемнел для меня, моим глазам ничегошеньки не видно. Бижан скрывает свои мысли от меня, и один Бог лишь знает все вещи».
Бижан ответил: «Сказанное тобой – правда. Всё – мой грех. Я не должен был говорить то, что сказал. Мой милый друг, моя прелестная жена, ты должна вести меня ныне ведь агония обуяла мой ум. Знай же, что мужчина продающий драгоценности и давший тебе пищу, пришёл из Ирана, ища меня. И это является единственной причиной, почему герой продаёт драгоценности. Бог смилостивился надо мной и ещё раз я увижу большую землю. Тот торговец вызволил меня из долгой агонии. Заодно освободил и тебя от горя и нищенства от моего имени. Иди к нему и по секрету скажи ему: «Великий герой царей мира, сердобольный и находчивый, скажи мне, ни ты ли хозяин Ракхша?»
Манизех бросилась к Ростаму, спеша со скоростью ветра и сказал то, что велел передать Бижан. Когда Ростам увидел её прибытие, то бросился к ней, и выслушал всё сказанное Манизех  о Бижане, доверившему ей свой секрет. Его сердце смешалось, и он сказал: «Пусть Бог никогда не отвернёт от тебя свою милость, мой милый ребёнок. Скажи ему: "Да, я- хозяин Ракша, посланный Богом для твоего спасения. Я прошёл долгий путь от Завол до Ирана и от Ирана до Турана, и всё ради тебя". Скажи ему, пусть никто не знает об этом, лишь тёмная ночь надменно слушает твои слова. Проводи следующий день в лесу, собирая сухую древесину, и когда придёт ночь, разожги большой костёр».
В приподнятом настроении и отбросив все невзгоды, Манизех бросилась назад к яме, где был заключён Бижан. Она сказала: «Я передала великому воину твоё сообщение, и он подтвердил, что он – тот человек, о котором ты говорил. Он передал мне, чтобы я вытерла слёзы , он придёт сюда, будто ищущий тебя леопард. Он сделает так, что вскоре ты увидишь работу его меча. О разорвёт землю и побросает камни, покрывающий тебя, аж до самых звёзд. Он сказал, что когда Солнце потеряет власть над миром и придёт ночь, устроила бы большой костёр, чтобы местоположением ямы засияло как будто на дворе день, - это было бы как руководство для нас».
Бижан сказал: «Так зажги же огонь, который выведает всех нас из тьмы!» и он начал молиться Богу, говоря: «Чистейший сияющий и справедливый освободи меня от такой скорби и  порази стрелами, дай мне справедливость ведь ты же знаешь ту боль и те страдания, которые я переношу, позволь же мне вновь увидеть мою родную страну и разбить о камни мою злую звезду. Затем он обратился к Манизех:

«И ты, кто долго страдала, терпя всё,
Кто отдала мне сердце, души и богатство мне,
Кто подумал, что пережитый тобой ужас – Это другое имя для счастья,
Кто оставила свою родню, свое благородное имя,
Своих родителей, корону и землю, разделив мой позор
Если в своей юности я считаю,
Что свободен,
И избавившись от дракона и боли,
То я поклонюсь перед тобой, как человек,
Чьи дни проходят в молитвах, и восхвали Бога.
Ждущий как раб перед своим господином,
Я найду тебе подходящую награду».

Манизех приступила к сбору дерева, словно птица идя от ветви к ветви, её глаза следили за Солнцем, чтобы поймать момент, когда ого зайдёт за горы. И когда она увидела, что Солнце исчезло, и пришла ночь, раскинувшись над горами и их склонами, в тот момент, когда мир обрёл мир, и всё видимое скрылось ночью, ведь армии ночи покрыли солнечный свет, принеся темноту. Манизех быстро разожгла огонь. Чёрная как уголь ночь осветилась светом. Сердце Манизех загудело как латунный барабан, как будто она услышала цоканье стальных копыт Ракхша.
Со своей стороны, Ростам надел свою броню и помолился Богу, хозяину Солнца и Луны, говоря: «Пусть злые взгляды ослепнут, дай мне силу завершить дело с Бижаном». Он приказал своим воинам подготовиться к сражению, и тополиный сёдла были поставлены на их лошадей, и они были готовы к сражению.
Они выехали по направлению к далёкому свечению и вскоре были на месте. Когда они добрались до огромного камня Аквана Дива и до ямы горя и печали, Ростам сказал своим семи компаньонам: «Спешитесь и найдите способ убрать камень возле входа в яму».
Но как воины ни старались и не могли сдвинуть камень, когда Ростам увидел, что они без толку потеют, он тоже спешился и подтянул ремень на своих юбках; помолившись Богу о силе, он приложил свои руки к камню  поднял его, с силой льва он бросил его в лес, и когда камень приземлился, земля содрогнулась.
Он заглянул в пещеру, вздыхая от сочувствия, и сказал Бижану: «Как же случилась такая незадача с тобой? Твой удел в этом мире – видеть свет, как же так, что бокал, взятый тобой из её рук, был наполнен ядом?» Бижан ответил из темноты: «Твоё путешествие было долгим и тяжёлым, и когда я услышал твой боевой клич, весь яд мира превратился для меня в сладость. Ты видишь, как я прикован и как я жил, железо было моей землёй, а камень – небом. Я так много страдал от боли и горя, что я убрал все надежды о мире».
Ростам отвечал: «Сияющий Овен мира благосклонен к твоей душе, и теперь я хочу спросить у тебя одну вещь, ведь в моих руках жизнь Горгина, и скажи: "Убрали ли ты из сердца все мысли о мести ему"». Бижан сказал: «Что ты знаешь о моём путешествии с этим компаньоном? С этим воином с львиным сердцем, что ты знаешь о поступке Горгина? Если  я когда-нибудь увижу его, то моя месть будет как суд Бога над ним».
Ростам сказал: «Если ты будешь продолжать с той же ненавистью и отрицать его помилование, то я покину тебя, прикованного здесь, в этой яме, я оседлаю Ракхша и вернусь туда, откуда прибыл». Когда Бижан слушал слова Ростама, крик горя раздался из ямы и Бижан сказала: «Я больше страдал, чем кто-либо из героев клана. Зло, пришедшее ко мне, было от Горгина, и теперь я так же пострадал от него, но  я соглашаюсь и убираю все мысли из сердца о мести ему».
Ростам опустил аркан в яму, и вынул Бижана из её глубин, погрязшего в боли и страдания, его ноги были скованы, голова не покрыв, его волосы и ногти были крайне длинными, а тело в тех местах, где были цепи, было  покрыто кровью. Ростам издал боевой клич, когда увидел его, склонённого под тяжестью цепей, и начал ломать его оковы и кандалы. Они отправились домой, на одной стороне от Бижана был Бижан, а на другой – женщина, помогавшая ему, двое молодых пересказывали свои страдания Ростаму, который дал Бижану помыть голову и также дал чистую одежду. Затем Горгин вышел вперёд, упав лицом в пыль, он просил прощения за свои злые действия и глупые вещи. Он говорил так, будто сердце Бижана забыло о нём, и в его голове не осталось  мысли о наказании.
Верблюды были загружены их подарками. Ростам надел доспехи в ещё один раз, и персидские воины оседлали коней, достали мечи и булавы, будучи готовыми. Ашкам, будучи осторожным воином, всегда следил затем, что могло бы повредить армии, он увёл верблюдов с поклажей. Ростам сказал Бижану: «Ты и Манизех пойдёте с Ашкамом. Афрасияб будет крайней злым, так что мы не могли отдыхать в эту ночь. Я хочу устроить фокус с его стенами, и все его страна будет смеяться над ним на следующий день». Но Бижан ответил ему: «Если я буду одним из мстящих, то я буду во главе этого похода».

Ростам и атака Бижана

Ростам и семь воинов покинули верблюдов  с поклажей, находясь в руках Акшкама. Связав свои вожжи, сидя в сёдлах и достав свои мечи, они достигли стен дворца Афрасияба в то время, когда люди предавались пьянству, отдыху и сну. Они совершили нападение и смутили правителя, стрелы сыпались вниз, а головы отрубались от туловищ, а рты заполнялись песком и пылью. Ростам стоял во дворце Афрасияба и прокричал: «Спи крепко, где же ты сам и твои храбрые воины? Ты спокойненько спал, когда Бижан был в яме. Но снилась ли железная стена противостоящая тебе самому? Я –Ростам, сын Заля; и теперь наступило время и явно нежна в теплой постели. Я разбил твои цепи и убрал камень, поставленный тобой как страж Бижана, я освободил его от оков, и так было правильно, так как у тебя больше нет способов избавиться от своего зятя. Тебе мало страданий Сиявуша и войны, пришедшей вслед за ним? У тебя нет права отбирать жизнь у Бижана, но я вижу твоё отупевшее сердце и спящий ум».
Афрасияб запутался в своей одежде и прокричал: «Воины , вы спите, пусть каждый желающий богатства и короны, блокирует наступление врагов!» Со всех сторон стали раздаваться крики и шум боя, кровь лилась и под дверь Афрасияба, каждый турецкий воин, бросившийся вперёд, был убит. И в тоге Афрасияб бежал из своего дворца. Ростам вошёл в строение и раздал среди своих людей одежду и ковры, лошадей благородных кровей вместе с их тополиными сёдлами, покрытыми леопардовыми шкурами и драгоценностями, и сам царский гарем, и женщины из него взяли персидских героев за руки.
Они все покинули дворец, унося с собой награбленное и е собираясь боле оставаться в Туране. Из-за количества награбленного и из-за понимания того, что дело может обернуться не в их пользу, воины устремили своих лошадей вперёд, чтобы они шли так быстро, как могут. Ростам стал настолько истощённым от спешки, что и ему стал проблематичен даже вес своего шлема, а у его компаньонов и их лошадей была такая слабость, что в венах е было даже и пульса. Ростам послал гонца к оставленным силам, говоря: «Вытяните свои мечи из ножен, вскоре я обязательно сделаю землю чёрной от копыт армии. Афрасияб соберет свою армию, чтобы отомстить, и там нагонит нас, их копья заставят потемнеть солнечный свет».
И в конце концов возвращающаяся группа достигла ждущей армии, её воины были готовы к сражению, их копья были остры, а вожжи были полностью готовы. Смотрящие увидели всадников, прибывающих из Турана, а Ростам зашёл в шатёр к Манизех и сказал ей: «Если вино было пролито, то его запах всё ещё будет, если наши удовольствия прошли, то памятью о них будет сохраняться. Но таков путь мира, он дал нам сладости и удовольствия, а теперь же даёт боль».

Сражение Ростама против Афрасияба

Как только над горными вершинами взошло Солнце, туранские воины начали подготовку к наступлению. Город был заполнен оглушительным шумом, всадники выстраивались в ряды перед двором Афрасияба. Тиранские воеводы и знать склонили свои головы до самой земли перед Афрасиябом. Ив се были полны мести Ирану. Они чувствовали, что время уходило, отданное словами, решение позора их царя также уже было найдено, и надо отомстить за Бижана, устыдившего их царя перед другими. Люди сказали: «Они не считают нас за людей», и добавили: «Все увидели в нас женщин, одетых под воинов».
Словно леопард Афрасияб бросился вперёд и отдал решение о войне. Он приказал Пирану, чтобы боевые барабаны были вооружены наших слонов, при этом сказав: «У персов больше не получится высмеивать нас». Перед двором, раздались звуки с латунных труб, индийских колоколов, цимбал и тарелок. Туран был оглушён криками готовящейся армии, выезжающей к персидским границам, и вся земля казалась движущимся океаном.
Смотровой увидел землю, вздымающуюся как море, и тут же помчался к Ростаму. Докладывая о таком деле: «Подготовься к сражению, мир стал тёмным из-за поднятой всадниками пыли». Но Ростам ответил: «Нет причин для страха, пыль поднимется, если воины решат сразиться с нами». Оставив всю поклажу с Манизех, он пошёл проверить свои войска, при том надев свою бронь. Своим воинам он закричал словно лев: «Какая польза от лисы, пойманной когтями льва?» Затем обратился к самим воинам:

«Настал день сражения, мои благородные воины,
Где важны копья, подбивающие сталь, и где ваши мечи?
Теперь время для демонстрации храбрости
И обращения мести в победу».

Зазвучали трубы, и Ростам оседлал Ракхша. Он повёл своих людей вниз по горному склону, а тем временем враг осквернял равнины. Обе стороны выстроились как стены из железа и скрытых в доспехах воинов. На персидской стороне Ашкам и Гостахам и их всадники составляли правый фланг, вый же был под командованием Фархада и Зангеха, а сам Ростам и Бижан были в центре войск, позади них возвышалась гора Бесите, а  перед ними была стена мечей. Когда Афрасияб увидел то, что силы врага ведутся Ростамом, он в беспокойстве надел свою броню и приказал своим воинам быть сдержанными: он сформировал ряды для обороны, и воздух потемнел, а земля исчезла. Он доверил Пирану свой левый фланг, а правый-Хуману, а центр сдерживали Гарсиваз и Ишдех, а он сам следил  за всеми частями ряда воинов.
Словно большая гора Ростам выехал между двумя, армиями и сказал:
«Вы все – несчастные турки и стыдите
Ваш трон, воинов и благородные имена.
Твоё сердце не отдано бою, как много воинов
Ты набрал в ряды своей армии, но когда
Сражение наконец вспыхнет, я атакую,
И я не увижу ничего, кроме твоего отступления
И мой отец никогда не сказал бы о тебе
Древнюю пословицу, которая всегда правда?
Стадо пасущихся ослов не может бороться
Против силы одного хищного льва.
Все небесные звёзды никогда не сравниться
По славе и свете – с Солнцем.
Слава не дает лисе бравости, и нет закона
По обладанию когтями льва для осла».
Е будь дураком, и если ты хочешь сохранить
Свою власть, то не действуй как храбрее.
Если ты атакуешь в данное время, то вся равнина
Не позволит тебе вновь сбежать от меня живым!

Когда царь Турков услышал такие слова, то затрепетал, подавил горький вздох и в злобе прокричал: «Воины Турана! Тут поле боя или банкетный зал?»
Когда они услыхали голос своего командира, то над  рядами туранцев поднялся великий крик. Пыль с земли поднялась и стала затмевать Солнце. Боевые барабаны заиграли на слонах, а рога и трубы зазвучали на земле, и ряд бронированных воинов стад единой железной стеной. Равнина и склоны огласись криками мужчин с обеих сторон, в пыльном воздухе засверкали вспышки мечей так, как если бы пришёл конец мира, и удары железных булав обрушились на доспехи и шлемы, будто были бы градом. Казалось, что  знамя Ростама с его драконом затмевало Солнце. Где бы они ни проскакали, там отрубленные головы падали на землю. Вооружённый  своей булавой с головой вола он был будто спятившийся  дромадер, сорвавшийся с привязи, и из центра боя, он разбрасывал своих врагов, словно был бы волком.
На правом фланге будто ветер давил Ашкам, стремясь к бою с Гарсивазом, на левом – Горгин, Фархад и Рохам гнали назад туранских воинов, а в центре с триумфом наступал Бижан, как если бы битва была бы церемониальным праздником. Головы воинов летели словно листья с деревьев, а поле боя стало рекой из крови, в которой туранские знамёна лежали скомканными на земле.
Когда Афрасияб увидел потерянность дня и гибель, его храбрых солдат, он бросил свой индийский меч и оседлал свежую лошадь, отделился от туранской армии и поскакал к Турану, не помышляя о засаде персов. Ростам помчался за ними, дождь стрел и  удары по туркам следовали за ним и два фарсаха и были словно огонь дракона для них; но в конце он вернулся в лагерь, где его ожидали тысяча турецких пленных, там же он раздал армии богатство от плененных им людей, нагрузил караван слонов и с триумфом отправился к Каю Хосрову.

Ростам и Бижан возвращаются в Иран из Турана

Когда новость о возвращении победоносного льва достигла Ирана, об освобождении Бижана из плена, где его держали о победе над армией Турана, и все их надежды снова сошлись на нет, царь помолился Богу от своей радости, ударившись лицом и лбом о землю.
Гударз и Гив поспешили к Хосрову. Шум приближающейся армии, гул барабанов и труб без труда мог быть слышен, а земля перед дворцом царя потемнела т копыт лошадей. Грохот труб и рогов отражался по всему городу, а знамёна Гударза и Гива были подняты ввысь, скованных леопардов и львов водили по одной стороне, а по другой были конные воины. В этом действе, которым командовал царь, армия прошла для приветствия вернувшихся победителей.
Когда Ростам ушёл из приближающейся группы, Гударз и Гив спешились, и вся персидская знать последовала их примеру. Ростам также спешился и поприветствовал пришедших встречать его. Гударз и Гив обратились к нему: «Великий командир, пусть Бог вечно поддерживает твои начинания, пусть Солнце и Луна движутся по твоей воле, пусть небеса никогда не устанут от тебя, ты сделал нас своими рабами, ведь ты нашёл нашего потерявшегося сына, ты освободил нас от боли и горя, и все персы стремятся служить тебе».
Знать оседлала лошадей, и все направились к царю. Когда они были близко от города, вышел Хосров и поприветствовал Ростама, как хранителя всех его героев. Ростам увидел, что царь вышел поприветствовать его и в очередной раз спешился, сказав, что если бы царь вмешался в дело, то это было бы его собственным унижением. Хосров обнял его и сказал: «Ты – корень роста мудрости и копь добродетелей. Твои поступки сияют как Солнце, а их добрая сторона видна повсюду». Ростам быстро взял Бижана за руку, и дал его руку своему отцу и царю. Затем он провёл перед царём тысячу туранских пленных, и Хосров призвал на Ростама благословение небес, притом он восхвалил и Заля, имевшего такого сына, а также весь Забол, взлелеявшего такого великого героя.
Затем царь обратился к Гиву: «Скрытые цели небес благотворно взглянули на тебя через Ростама, он вернул тебе твоего сына». Гив ответил: «Живи же в счастье, пусть оно будет вечным, и пусть удачливость Ростама всегда будет свежей и зелёной и пусть Заль порадуется за своего сына.
Хосров устроил для своих вельмож великий пир, после которого вся компания отправилась в сияющий зал, где они предавались вину и развлекались богато одетыми музыкантами, чьи щеки были красными как богатая парча, и кто сопровождали свои песни чарующими звуками арф. Там же были золотые тарелки с горками мускусом, а в начале зала был прудик ручной работы, заполненный водой ил роз, в своей славе царь, казалось, сиял как кипарис, увенчанный полной Луной, и когда вельможи покинули его дворец, каждый из них был пьян. На рассвете Ростам вернулся на двор, проделав это как можно быстрее и стремясь услужить принцу, а не уходя в своё сердце и дела. Он попросил разрешения вернуть домой,  и Хосров говорил с ним об этом некоторое время. Он приказал своему дворецкому принести некоторое количество одежд со вшитыми драгоценностями, плащ и корону, бокал, наполненный царскими жемчужинами, сотню скаковых лошадей, сотню грузовых мулов, сотню девочек-слуг и сотню юношей-слуг: все они были переданы Ростаму,  в благодарность поцеловавшему землю. Затем герой надел на свою голову корону, облачился в плащ и подпоясался, попрощался с царём и направился в Систан. И его благородные компаньоны, повидавшие так много радости и горя со своих сторон, также отдали свои подарки, а также в воодушевлении покинули дворе.
Когда царь попрощался со своими чемпионами, он в удовлетворении уселся на свой трона и позвал Бижана. Он спросил его о увиденных ими боли и гое в узкой яме, где тот долго томился, и спросил о женщине, служившей ему. Бижан долго говорил, а царь с жалостью слушал его, рассказал он и о дочери Афрасияба и о её бедах. У него были: тысяча комплектов одежды, сработанных с золотом и золотыми украшениями, также царь подарил корону, десять мешков с золотыми монетами, рабов, ковры и все виды вещей и сказал Бижану: «Возьми всё это за скорбь своей турецкой подруги, мягко говори с ней и не причиняй ей больше страданий. Подумай о том, что она прошла ради тебя!
Счастливо живи своей жизнью, начиная с этого дня, и посмотри на повороты судьбы, забрасывающей одного на небо, чтобы он ничего не знал о горе и боли, а затем швыряющей его в пыль. Страшно и ужасно думать обо всём подобном. И пока один растёт в роскоши и в ласке, а затем его бросают в тёмную яму, оставляя в отчаянье и горе, а другой же поднимается из ямы и доходит до трона, где  корона с драгоценными камнями возлагается на его голову. В мире от такого нет никакого стыда, судьба стремится всем раздать боль и добро, ведь мир не нуждается с обеих сторон, но туранские силы были неумолимо отброшены назад. В один и тот же момент между собой сражались одиннадцать известных воинов , находясь на различных сторонах, и в каждом сражении иранские воины одерживали победы. В итоге, лидеры обеих армий, ведомые своими царями, сошлись друг против друга».

Смерть Пирана

И так случилось, что Пиран-командир туранских войск и Гударз- командующий персидских сошлись друг с другом в смертельном поединке. Каждый из них поскакал вперёд с сердцем наполненным болью. Их головы жаждали мести, и казалось, что Солнце замерло над их сражением, смутились поднятой пылью. Они сражались мечами и кинжалами, булавами и арканами, и каждый  из борющихся знал цель в победе. Но Бог сказал, какой будет конец и насколько плохим он будет для Пирана; он не мог сражаться против вои Бога, и ни железо, ни борьба и ни сила не способны были защитить его. Пирана видел начинающиеся и он знал, что это и есть воля Бога, постановившая такой ход событий, но его доблесть не дала ему уйти и прервать бой, он старался повернуть судьбу.
Затем двое командующих оба-старые люди, ныне обладавшие мудростью и опытом, обратились к лукам и стрелам, сражаясь друг с другом. Они пускали град стрел против друг друга словно то было осенний ветер, дующий среди деревьев. Гударз взял стрелу из тополиной древесины, которая могла пробить и железо, и камень, пустил её в броню лошади Пирана, которая споткнулась, заржала и рухнула на землю, увлекая за собой  Пирана. У него сломалась правая рука, но он сумел выбраться из-под лошади и встал на свои ноги. Теперь он знал, что его время подошло к концу и то, что он не выживет в этом тёмном дне. Он бежал от Гударза, вскарабкиваясь вверх п склону горы. И, несмотря на одолевавшую его боль, он достиг вершины горы, надеясь на то, что Гударз не последует за ним и вернётся назад. Гударз смотрел на Пирана и плакал, думая о том, как коварна судьба, неузнаваемая никем, и что у неё всегда уготована бойня. Он прокричал: «Великий чемпион, что же ты делаешь, убегая от меня словно животное на охоте? Ты – воевода, так где же твоя армия? Никто из твоей армии не придёт тебе на помощь. Я не вижу никогошеньки, кто пришёл бы тебе на помощь! Где же вся твоя сила и доблесть, твоё оружие, мужество и твоя мудрость? Ты – столп героев, опора Афрасияба, но Солнце твоего царя уже затмилась. Твоё время окончено, и это не время для боя и не пытайся сбежать. Твоё положение плачевно, так что попроси меня о пощаде, и я доставлю тебя живым к царю».
Пиран ответил ему: «Так не должно быть,
Чтобы я жил и видел такие страдания
Чтобы после моей жизни я умолял
Тебя, чтобы пожить дольше.
Я пришёл в мир ради смерти, и
В бою с тобой я готов к смерти;
Я слышал слова великого:
"Неважно, как много мирских счастий окружает тебя сейчас,
Но конец – это смерть, от которой не сбежит ни один человек".
Я не жалуюсь на то, что смерть пришла и ко мне».

Гударз поскакал вокруг склона горы, но так не сумел найти ни одного пути наверх. Он спешился, взялся за свой щит и словно охотник начал карабкаться наверх, водной руке снимая дротик, а другой – щит, защищавший его спереди, а также он задрал голову, чтобы разглядеть вершину. С большого расстояния Пиран увидел его и перепрыгнул с камня на камень. Он бросил свой кинжал, как будто бы это была стрела, и тот пролил руку старому командиру. Когда Гударз увидел, что Пиран ранил его, то он взбесился и метнул во врага свой дротик. Тот ударил в кольчугу, порвав её, ведь кольчуга закрывала его грудь и туловище. Дротик попал в печень Пирана. Он издал жуткий крик, его разум потемнел, кровь из печени хлынула в рот, и его душа ушла из тела. Словно хищный лев он лежал на склоне горы и на мгновение дернулся, пока его разум ещё был с ним, неся в себе мысли о мести и битве. Когда Гударз взошёл на вершину горы, то увидел множество людей внизу, и его сердце содрогнулось, и  повредилась его рука. Его голова заполнилась пылью, его броня потяжелела, а пояс ослаб. Гударз сказал:

«О, герой-лев, первый из сражающихся,
Непревзойдённый в боевом искусстве и силе
Мир видел многих людей, как ты и я,
Неустанно меняя нас всех».

Затем он  наполнил ладонь кровью из раны Пирана – и о, ужас!- он выпил кровь и обмазал ей своё лицо. Он горько плакал о пролитой крови Сиявуша и замолился на Бога, начав стонать 70-ти убитых соплеменниках. Он был готов отрезать самому себе голову, и у него не было и мысли о зле, чтобы причинить его самому себе без цели. Он поставил знамя Пирана так, чтобы тень покрывала голову убитого воина, у берега её от Солнца. Затем он пошёл назад к своей собственной армии, и кровь текла из его руки словно поток.

В одно утро, когда Афрасияб был готов прислать  на поле боя подкрепление для Пирана, прибыл всадник, нёсшийся как ветер, он принёс вести о судьбе Пирана. После него в голову пришли боль и плач, сопровождающие пылью, а он сам прибыл раненным и плачущим, каждый из слушавших понимал, что прибывший говорит о зле, пришедшем к ним из Ирана. Они говорили о Пиране, Лах-Хаке и Фаршидваре и других их чемпионах на день битвы и о бедах, одолевших их, как о встречи их армии с врагом, так о бегстве от него. Они описали, как Кай Хосров появился в тот день на равнине,  от края до края заполнив её своими силами и как они все бросали самих себя на милость Хосрова, разбредясь, как будто бы были стадом без пастуха.
Когда царь услышал их новости, он был поражён, а его лицо стало таким же мрачным, как и его сердце. Громко плача он встал со своего трона и бросил свою корону на землю, сделав это прям перед своими вельможами. Над армиями поднялся крик горя, и лица воевод стали желтоватого цвета от горя. Покои царя были очищены от проходимцев, и вся его семья вместе совещалась. Царь плакал от своего горя, дёргая себя за волосы и проливая слёзы. Он кричал: «О, погибший бравый всадник и Лаххак, стремившийся захватить весь мир, и Аршвард и все мои рыцари, бывшие львами на день битвы! В этой войне у меня не осталось ни сына и ни брата, нет теперь воевод и чемпионов». Так он сетовал и холодно вздыхая поклялся:

«Клянусь Богом, я устал от трона, - сказал он.-
Никогда я не буду носить корону на своей голове,
Броня будет одной моей одеждой,
Троном для меня будет лошадь.
А темное дерево
Под которым я отдыхал- будет копьём.
Тут я желаю ни роскоши и ни комфорта,
Я оставляю славу своей короны, чтобы совершить
Месть за моих павших воинов, и будет то,
Недостойным Хосрову, а народ его отца
Будет оторван от земли, где
Не останется ни следа от них!»

И пока всё собрание плакало от его слов, пришло известие о том, что Кай Хосров привёл свои войска к берегам Оксуса, где множество его людей покрыли землю. В агонии горя Афрасияб собрал свою армию и долго с ними говорил о Пиране  о крови его брата Фаришидварда и Руина, чемпиона армии. Он сказал: «Теперь наступает время мести и пролития крови в битвах львов. Я чувствую горе от любви к тем, кого потерял и радость за месть передам и их царю»..
Со слезами на глазах турецкие воеводы сказали Афрасиябу: Мы все –твои рабы, и мы не будем уходить в сторону от той войны мести, что длинна как наши жизни. Ни одна мат ещё не рожала таких сыновей как Пиран, руин и Фаршадвара, происходивших от Феридуна. А теперь мы стоим перед тобой и благородии и также обыватели, и даже если долины и горы станут морем крови, и наши высокие воины полягут на  землю и если повелитель Луны с ними, но не один из нас не отвернётся от войны».
Турецкий царь и его сердце помолодели от таких слов, он насмеялся,  его разум обратился к другим делам. Он открыл дверь сокровищницы и согласно положениям людей. Его сердце было заполнено местью, его голова полнилась ветром, и он привёл свои стада лошадей в расположение армии. Он отобрал сто тысяч всадников, жаждущих войны, проинструктировал и да некоторые предостережения, и отправил их в Балх, охранявшийся Гостахамом, сыном Нозара. Затем он отобрал тридцать тысяч владеющих мечами всадников, и отправил и к Оксусу, приказав, чтобы они спустили лодки на воду, и чтобы украдкой они переправились ночью, не допуская нападения кого-либо. Царь разослал  армии по всем направлениям и  использовал множество стратегий, но воля Бога была такова, что  несправедливый монарх должен погибнуть».
В ту ночь он сидел вместе со своими советниками и священниками, крайне опытными людьми, говорившими с ним об всех видах дел, путях мира и все соглашались с тем, что царь обязан вести свою армию через Оксус. В поисках какого-либо способа избежать своих врагов, он поделил армию на две части. Он приказал как Ханш, своему старшему сыну, прийти к нему, ты сказал бы, что мальчик -  это по мужественности сам Афрасияб, его рост, взгляд,  характер и решения были такими же. Ему царь половину своих сил из известных и проверенных воинов. Он приказал ему следовать за своим отцом к воротам Балха, и как гранитная гора встать за ними, по немного отправляя вперёд свою армию и войска, и не отворачиваться от пути в надежде загрузить обоз со снаряжением.
Он повёл свою армию подальше от Биканда оп направлению к Оксусу, где они покрыли весь берег реки. Тысяч лодок и кораблей уже были подготовлены, и за неделю всё войско преодолело реку, и раскинулось по равнине и склонам гор на противоположной стороне реки. То место было заполнено рёвом слонов и львов, а сама река исчезла под множеством кораблей, и пустоши Амун были покрыты войсками. Афрасияб пересёк реку, находясь в тылу у своих войск, а его разум  был заполнен мыслями о битве, во всех направлениях он разослал конных разведчиков, людей с умом и здравым мышлением и сказал им: «Посмотрите влево – вправо, где бы могла остановиться армия, рассматривая равнину или гору». Когда они вернулись, один из них сказал гордому царю: «Такой гром одной армии нужны фуражки, снаряжение и место для отдыха и обсуждения. В одном направлении есть путь к морю Гишан, где есть трава для лошадей и место для лагеря. На этой стороне реки мы нуждаемся в провизии и мудром лидере, так что среди тех песков на широкой равнине, мы можем поставить наши шатры и палатки, которые будут служить нам заменой дворца».
Сердце Афрасияба обрадовалось от этого, и он встал высоким как кипарис; у него был большой опыт превратностей судьбы, потому он не советовался ни с кем. Он сформировал центр и крылья армии, разослал разведчиков, чтобы следить за врагом, поместил всю поклажу в тыл армии, и разместил правый и левый фланги. Лагерь был оформлен по всем царским правилам и законам, а в его центре были сто тысяч мечников, так же он находился и его собственное место как командующего и лидера. Он выбрал Шидеха командовать левым флангом, он был человеком великой силы с хваткой морского монстра, равный ему не мог быть найден во всей армии,  не  мог с ним сравниться ни один всадник. Он мог вести свою лошадь вперёд, поймав леопарда за хвост, а затем разорвать его голыми руками.  Его копьё было из желез, и в битве он мог пробить им гору. С ним был его юный брат по имени Джахан,  которому не было равных в доблести, человек, разбрасывавший передним пыль мира. Он был мудрым советником своего отца, и его умность превышала ум кого-либо другого. Ему Афрасияб дал сто тысяч воинственных китайских всадников. Он приказал Ишдеху послать кавалерию с правого фланга на место ближе к поклажи отдал левый фланг Джахну, сказав: «Пусть удача сопровождает тебя везде, где угодно!» Когда к Афрасиябу был приглашён четвертый сын по имени Афрасияб , который вышел перед своим отцом, он дал сто тысяч туранцев из чегеля,  - все они были в кольчугах и не несли булавы с головами волов, он сказал им: охранять тыл Шидеха и не отступать, даже если облака обрушаться в низ как скалы. Он дал Кахиле отряд воинов, которые могли отрезать мечом с боков группы львов и пожарить  его как шашлык, оба они были всадниками с сердцами львов из Турана. На правом крыле он разместил армию из тридцати тысяч воинов, пыль от которых затмевала Солнце, из Тартара и людей из Гхоза и Халаха, все всадники жаждали войны их он поместил под управление своего пятого сына, могучего героя по имени Гордгир, чей меч и стрелы разбивали горы. Дамур и Харанджа сопровождали его, спеша поддержать Джахна. Другая группа из тридцати тысяч воинов, вооружённых кинжалами, была под предводительством пастуха, находившегося под командованием храброго Шидеха. Тридцать тысяч жестоких воинов, вооружённых булавами и руками, и стрелами были под предводительство генерала Априраса, который пускал кровь как будто воду из ирригационного канала. Царь выбрал из всех этих войск сорок тысяч владеющих мечами воинов, и отдал их под командование Гарсиваза с его телом мамонта. Этому лидеру армии и опоре трона Афрасияб отдал командование над слонами. Затем он выбрал десять тысяч воинов никогда не устававших от битв и приказал им ездить между двумя армиями. На их губах была пена, и они направляли своих лошадей против персов и разбивать их ряды и их сердца. Тыл армии находится к востоку. И настала ночь, а слоны блокировали дороги и освещающий своим сияние мир царь начал свой поход на Систан.

Какой Хосров узнаёт о том, что Афрасияб преодолел Оксус.

Когда принц мира узнал от часовых о том, что Афрасияб переправил свои войска через Окс и разбил лагерь на персидской стороне реки, и его войска покрыли песок и гравий берега, то он позвал к себе воинов и рассказал им обо всём услышанном. Он отобрал армию из иранских чемпионов людей, попробовавших едкую горечь мира в сражении с Гостахамом, сыном Нозара, что было прям перед Балхом. Он приказал Ашкаму вести войска к Заму взяв вместе с собой слонов и серебряные драгоценные монеты, их задачей было защищать армию Хосрова от атак с тыла., что могло бы уничтожить всю тактику персидских львов. Затем он сказал своим воинам оседлать лошадей и под гул латунных литавр, он повлёк вперёд свою армию. Они продвигались медленно и осторожно, никуда не спеша, потому что поспешность в войне приносит одни неудачи. Когда они достигли пустыни, командир подтянул свои армии, приготовившись к сражению. Справа от него лежала Чорасмия, чьи мягкие пески были местом для хорошего поля боя, слева были Дехестан и Санар, места с большим количеством воды и песка, где Афрасияб и организовал лагерь. Он, Ростам, Тус, Гударз, Гив и множество других воеводами прошлись по той местности. Когда царь увидел, какая большая стала армия его деда, его сердце решило применить оборонительные уловки, так как он столкнулся с бесчисленным множеством воинов и слонов. Он вырыл вокруг своей армии и по всем направлениями разослал разведчиков. Когда пришла ночь, он наполнил канаву водой на той стороне, где был Афрасияб.
Когда вовне взошло Солнце, освещая весь мир, командующий турецкими силами обошёл свои войска, гудели медные горны и трубы, и составились колонны войск. Мир наполнился гулом от труб и брони, и все войска надели железные шлемы. Ты бы сказал, что поверхность земли были сделана из железа и воздух казался надел броню из копий. Два дня и две ночи две армии сталкивались друг с другом, и губы не были так сильны, чтобы ни задрожать. На одной стороне и на другой воины, в сёдлах или пешими, стояли друг против друга. Мир казался железной горой, а небосвод – кольчугой. Астрологи сидели перед двумя царями, глубоко погружённых в мысли, их звёздные карты лежали перед ними, а астрологи искали секрет того, к кому небеса были благосклонней. Но в этой войне небеса были простыми наблюдателями, а потому астрологи затруднялись что-то сказать о грядущем.
На четвертый день, когда ситуация была тупиковой, храбрый воин Шидех предстал перед своим отцом. Он сказал ему: «Повелитель мира, самый великий из всех вельмож, под небом нет царя с фарром, подобных твоему, а Солнце и Луна доброжелательны к тебе. Железная гора будет плавиться в озере воды, если услышит имя Афрасияба, земля не может отвернуться от своих армий и Солнце – твоя корова. Ни один царь не смеет противостоять тебе,  за исключением нечестивого и неверного твоего потомка. Ты принял Сиявуша как своего сына, дав ему заботу и любовь отца, ты воспитывал  его столь аккуратно, что даже небесные ветра не смели тронуть его. В итоге ты устал от него, и сделав так были правы, потому что он стремился к обладанию твоим троном и короной с армией. Всех побеждающий царь, если бы ты не убил бы его, то тебе пришлось бы уйти на покой, а корону и печатку передать ему. А теперь, взглянул на того человека, что пришёл  к тебе ради войны (но недолго ему быть в этом мире). Каждый, что забывает о сделанном для него добре, подобен Сиявушу в своих мыслях. Ты вознёс этого негодяя, как сделал бы отец, не давая его ноге вступить, ты воспитывал его до того, пока его крылья ни стали крепкими, он был достоин трона и суверенитета, и словно сокол он улетел в Иран, даже не взглянув на своего деда. Помни о Пиране из доброты своего сердца много сделавшем для этого безверного и нечестного человека. Тот всё позабыл из доброты Пирана, заполнив сердце жестокостью, а головы – яростью, и когда тот добросердечный герой попал в его руки, он ничего не сказав, взял и убил его. И теперь он ведёт армию из Ирана, чтобы сразиться со своим дедом. Ему не нужны деньги или корона. Или лошади, или мечи, или сокровища, или же армия, но лишь одни вещь он желает – пролить кровь своего родственника. Это всё, что он и делает. Ты – мой царь и мой отец, я твой сын, и это говорит о сказанной мной правде. Достаточно уже говорить о персах, не разбивай сердца своих воинов! О чём же, происходящем против них говорят астрологи? Когда Афрасияб услышал его, то сказал: «Не так быстро, не будь слишком порывистым! Всё сказанное тобой – правда, и лишь правда должна цениться. Но ты знаешь, что наши герой Пиран всегда преследовал путь истинности, и в его сердце не было кривизны или лжи, он искал только справедливость и правду. В день битвы по силе,  он был словно мамонт, а его сердце было подобно морю, и его лицо было как сияющее Солнце. И его брат, Хуман, бывший в бою леопардом, воинственный Лаххак и Фаршивадвард, и сотня тысяч турецких всадников, все стремящиеся к известности и славе в бою, все они шли сражаться, пока я сам скрывал себя, кряхтя и склоняясь от горя. И сколько много их погибло на поле боя, и земля под ними обратилась в грязь от их крови. Весь Туран опустошён, ужас сломал сердца наших людей, в их снах они не видят ничего, кроме смерти Пирана, никто не призывает Афрасияба. Жди, пока моя знать и мои благородные рыцари ни увидят лица персов, и боль и ярость уберет горе из сердец людей. И путь персы увидят размер нашей армии, пусть они увидят наш трон, богатство и короны. Для таких больших си было бы неверным сражаться, они будут уничтожены, а наши кулаки схватят лишь ветер. Дай нашим чемпионам выйти вперёд в пустыни и тогда мы намочим землю и пески пустыни их кровью».
Шидех ответил: «Мой царь, если ты ищешь чемпионов армии, тоя – первый, моё мамонтовое тело как будто сделано из латуни, и я могу бросить лошадь на землю. Я не знаю ни одного человека, кто осмелился бы противостоять мне в день битвы, я желаю сразиться с Каем Хосровым, этим новейшим царём мира, и если он пожелает сразиться со мной, что безусловно и будет, то он не сбежит из мох когтей. И если кто-то ещё выйдет против меня, то не думая я брошу его голову на землю, а его сердце и позвоночник будут разрублены на двое, и в глазах каждого его жизнь будет завершена».
Афрасияб ответил: «Как же ты неопытен! Как может царь царей выйти на бой с тобой? Если он захочет сразиться с кем-либо, так это со спиной, и я должен растоптать его тело и его славу своими ногами. Если он столкнётся со мной, то боевые действия на этом и окончатся, и обе армии будут способны отдохнуть от войны». Шидех сказа ему: «О, воевода – ветеран, кто видел столько много тепла и холода мира, твои пять сыновей стоят перед тобой, ты думаешь,  что мы позволим тебе пойти сражаться? Царями не допустит, чтобы ты сражался с кем-либо, пусть это и кто-то, боящийся Бога».

Афрасияб посылает сообщение Каю Хосрову

Царь передал ему: «Мой дорогой сын, пусть невзгоды держатся в стороне от тебя! Пойди к своим солдатам и выбери среди них сообщение от меня для Кая Хосрова: "В мире так не принято делать! Внук, устраивающий войну со своим дедом, имеет ум, заполненный злом и коварством. Такова ли воля создателя, чтобы был заполнен раздорами и воинами? Сиявуш не был невинным, когда был убит, он отвернулся от своих учителей. И  если я согрешил, то что же тогда сделал Пиран или Руин или Ааххак,  или Фаршдвард, что они не должны были бороться как бешеные слоны, когда были залиты кровью? Если сейчас ты скажешь, что я из злого и нечестивого народа, происходящего от семени Аримана,  то помни о том, что ты – мой потомок, и что ты оскорбил свою собственную родословную. Сохрани свою жажду мести для Кавуса и Гударза, так быстро собравшихся против меня. Я не говорю этого не потому что опасаюсь тебя,  а мои войска столь многочисленны, что подобны морскому песку, и все они храбрые как львы. Если я скомандую им, то в одно мгновение они сровняют гору Канг, сделав её плоской как озеро. Но я боюсь справедливости Бога, если в один злой день прольётся кровь, то множество невинных вельмож будут потом обезглавлены на поле боя. Бойся той разлуки, что придёт к тебе, если ты продолжишь тяготеть к сражению против меня. Но если ты заключишь со мной договор, то приложенные усилия не пропадут даром. Я буду твоим провожатым, и твоя сокровищница и армия останутся не тронутыми. И если ты забудешь дело Сиявуша и отнесёшься ко мне как к своему деду, то и Сиявуш, Джахн и Шидех, а также все воины, что в бою могут снести гору, станут твоими братьями. Я отдам приказы о том, чтобы земли, которые ты попросишь, принадлежали и были очищены от турок. Всё богатство, унаследованное мной от моих предков, короны, монеты и троны, лошади и оружие, всё, что пришло ко мне от Моге да Задшама, я отправлю тебе. Обе наши армии могут отдохнуть от лишений войны и все наши сражения должны быть обращены в праздники, но если Ариман правит твоей душой, то ты готов к противостоянию, и одно останется – только сражаться ведь в твоём уме не будет места моему совету, а затем только и смотреть, идёт удача от тебя в таком деле. Оба встретят друг друга в бою, лицом к лицу, пока люди из наших армий отдыхают от войны. Если я умру, то мир буде твоим, а моя армия станет твоими рабами, мои сыновья будут твоим телохранителями, а если  ты умрёшь от моих рук, то я ни кому здесь не причиню вреда. Твоя армия сохранит своё лицо, а её воеводы станут моими компаньонами. Если ты не хочешь сражаться ос мной, опасаясь такого опытного левиафана Кая, а то Шидех выйдет готовым сражаться с тобой, и ты не поколеблешься согласиться на такое предложение. Его отец стар, но в этом юноша мудр и имеет чистую голову получит своё место. Когда он сразится с тобой на поле боя, то будет храбро сражаться, будто хищное чудище, и мы увидим на чьей стороне будут небеса, увенчав кого-то короной. И если ты не пожелаешь сразиться с ним, и будешь высматривать ещё какой-нибудь вариант противостояния, то дай своей армии отдохнуть в эту ночь, а когда Солнце покажет свою золотую корону над горами, мы выберем из наших сил достойных воинов, и обратим цвет земли в цвет парчи, окрасив её кровью, и обрушим врагов на землю. На второй день с первыми петухами, мы поставим боевые барабаны на наших слонов, укрепить боевой дух наших воинов и заполнить русла рек, текущей кровью. На третий день все наши силы будут выстреляны против друг друга словно великие горы, и мы увидим, к кому небеса смирят, и на чьей стороне они выступят». Если эти злостные создания окажутся выслушать сообщение и не выслушают моё предложение, то тогда испытай их в одиночном бою, вдвоём и вне поля зрения армии».
Сын поклонился и ушёл, а на глазах отца были слёзы, а в сердце были мысли о крови. Шидех выбрал четверых мудрых мужчин, опытных и в жаре, и в холоде мира, а затем ещё тысячу дальновидных воинов для последующей битвы. Стражи персидской армии издалека увидели туранские знамёна и кавалерию, а глава их войск был юным и неопытным, неожиданно они напали на персидских стражей, одержав верх над ними, и всё было сделано без приказов Шидеха. Множество персов были ранены, а когда Шидех прибыл на место действия, завидев персидского командира, то столкновение лишь только усилились. Сердце Шидеха только ограничилось увиденным им, он приказал отступать, а самим персам он сказал: «Отправьте всадника к своему царю, соблюдая все традиционные формальности передайте ему то, что Шидех, чьё сердце чисто, принёс многочисленные сообщения от Афрасияба, царя Азии, отца матери иранского царя».
Всадник выехал из сторожевого лагеря и быстро бросился к персидскому царю, где он доложил о сообщении туранского посланника, величавого воина в сопровождении чёрного знамени. Он прибыл, передавая: «Моё имя – Шидех, и я нуждаюсь в ком-то, кто передал бы сообщение». От этого лицо царя прояснилось в смущении, и слёзы заполнили его глаза. Он сказал: «Шидех – мой  дядя, равный мне и в росте, и в храбрости». Он смотрел всех своих благородных компаньонов и увидел, что единственным подобающим человеком был воин Кавиани – Карен. Он сказал ему: «Иди к Шидеху, неся счастье в своём сердце, поприветствуй его от меня и передай моё сообщение». Когда Карен покинул собранные войска и мерцающее чёрное знамя, то он устремился к Шидеху, поприветствовал его как о том говорил царь и персы. Юноша, бывший проницательным и добропорядочным, быстро  благодушно ответил, повторив всё услышанное им от Афрасияба, говорившего о мире и войне, сражениях и праздниках. Когда Карен услышал столь вежливые слова благородного и правоверного юноши, то он вернулся  персидскому царю, сказав ему: «Сообщения были мудрыми и справедливыми».
Когда Хосров услышал сказанное Кареном, то вспомнил о том, что говорил раньше, то засмеялся от вспомненных способов своего деда спастись хитростями. Затем он сказал: «Так как Афрасияб сожалеет о преодолении вод Окса, а его глаза заполнены слезами, губы – речами, а моё сердце заполнено старинной агонией. Он старался поймать меня размером своей ужасной армии, он не знает, что поворот небес повлечёт его собственную неудачу. У меня нет теперь выбора, кроме как уйти со своими сердцем, наполненным злобой и столкнуться с ним в сражении тогда, когда наступить время для битвы, я не буду противостоять в одиночку».
Мудрый советники представился и воеводы сказали в один голос: «Такому пути не нужно следовать. Афрасияб опытный и мудрый в делах мира, и даже если в своих снах он видит лишь трюки, то он ничего не знает о магии и волшебстве, коварстве и недобросовестности, и о прочей зобе. Он решил отправить Шидеха, так как он думает, что он – ключ к исполнению его злых плавно. Он хочет сражаться с тобой, чтобы все дни заполнить гоем. Не нападай на этого старика и не делай вид, что ты устал от Ирана и его короны. И если Шидех позовёт тебя на поле боя, то не будь настолько безрассудным, что встретить его в бою. Если Шидех будет обрушен тобой, то это будет только означать, что в их армии станет меньше на одного героя, но если вдалеке отсюда ты будешь убит, то весь Иран охватит траур, и никто не останется в живых, потому что ни один город или ни одна деревня Ирана не останутся обитаемы, ведь у нас нет никакого из линии Каянидов, кто будет готов отомстить за твою смерть. Твой дед- старый и опытный человек, любимый в Туране и в Китае, он извиняется за сделанное им для тебя, и он испытает тебя лишь в одном сражении, потому что он потерял то, что можно ещё что-то делать. Он сказал, что он предаст тебе свои сокровища, отдав лошадей и богатство, золотые троны  короны, и золотые пояса и тяжёлые булавы, собранные Туром для Задшама, он надеялся, что таким способом он купить себе освобождение от проблемы, кроме того он сказал, что покинет года и территории, одобренные тобой для Ирана и освободит их турок. Так что дай нам победоносными вернуться в Иран, неся с собой радость, и забыть обо всём прошлом» Так они говорили, все молодые и старые, кроме Ростама, великого героя, неимевшего наималейшего желания заключать мир, памятуя о Сиявуше. Царь грыз свои губы и опросил своих компаньонов. Затем он сказал: «Неправильно, если мы вернемся в Иран из нашего лагеря. Где тогда наши клятвы, деньги и заключённые, которых мы обещали самим себе, если Афрасияб как правитель, останется жить, сидя на своём троне, полуразваленный Иран, лежащий в руинах? Что простит нас перед Кавусом? И пусть мы и будем страдать. Ты слышал о том, что произошло с благородным Ираджи из-за амбиций Тура и его взглядов на корону и троном, и как блеск сокровищ и власть заставили царя Турана убить Сиявуша, хоть он и был непричастен к любому злу. И теперь тот лживый турок напыщенными пришёл ко мне, если он хочет проверить меня в сражении, то почему ваши лица  пожелтели. Я удивляюсь вам с тех пор, как моё стремление отомстить стало нечто большим, чем когда- либо. Я никогда бы ни подумал, что персы навечно отложат свои оружия и забудут все причины. Я не видел ни одного человека, который бы пал туту в бою или которому не терпелось бы иметь дело с мошенничеством Афрасияба именно сейчас, когда он испытывает нас.
Когда иранцы услышали слова царя, то внутренне сжались, сознавая свои слабости . Они попросили у него прощения, при том сказав: «Мы – твои рабы и говорим только из любви только лишь своего хорошего имени и хороших результатов от своих поступков. Но правитель мира, возвышенный своей мудростью, пусть не ждёт от нас насмешек или того, что люди будут говорить, тут не было ни единого персидского всадника, непобоявшегося бы в сражении столкнуться с Шидехом. Или что вся армия горько плачет на поле боя – нет, никто, кроме царя царей не будет настолько храбрым, чтобы совершить такой поступок. Может ли царь со всеми своими советниками желать, чтобы мы вечно стыдились этого?»
Царь ответил им: «О, мои советники, мои провожатые, вы должны осознавать то, что Шидех произошёл не от обыкновенного человека, его отец применял магию, тёмное волшебство и злонамеренность, чтобы сформировать свою броню. Ваше оружие бессмысленно против его кольчуги и бесполезного шлема, его лошадь произошла от ветра, и она обладает его быстротой, ещё наряду с походкой льва. Человек, которому Бог не дал царский фарр, беспомощен против Шидеха, если их столкнуть в бою. Он не соизволит бороться с кем-либо из вас, ведь его род будет пристыжен подобным делом. Я должен помучить злое сердце его отца, опалившего огнём, как он мучил сердце Кавуса, когда тот убил его сына».  Все всадники и воины со львиными сердцами Ирана, попросили снисхождение благословения Бога на царя.

Ответ Кая Хосрова на сообщение Афрасияба

Он скомандовал вернуться Карену с его чистым сердцем и дал ему ответ от царя: «Твое предложение касается старинного и мрачного дела и о нём уже было сказано более, чем достаточно. Опытный и серьёзный воин не высматривает задержки, когда он в бою на войне, и сейчас мы увидим того, кому владыки Солнца и Луны отдаст победу. Я не хочу от тебя земли для персов или же сокровищ, ведь мимолётный мир никого не оставит. Я поклялся мощью создателя мира, диадемой Кавуса, что я не оставлю тебя даже при сильном ветре, чтобы взглянуть на розу. У меня нет нужды в твоём богатстве, пришедшем от жестокости и несправедливости. Если Бог – моя опор, если удача благоволит мне, то твоя земля -сокровища и армия будут моими, а твой золотой трон и корона также будут моими. Шидех прибыл в сопровождении мощного экспорта, и на рассвете он будет моим гостем и увидит, как я отрубаю головы своим мечом. Шидех и я, мы встретимся с обнажёнными мечами, и наше столкновение завершится, когда я совершу над ним день справедливого суда». Если я одержу победу в этой битве, то я не буду ждать как ты мне советуешь, мы атакуем с двух направлений, издавая боевые кличи, а равнина омоется кровью, и затем мы поведём наших воинов вперёд, представляя из себя движущуюся гору. Когда ты будешь говорить с Шидехом, то скажи ему: «О, мудрый вельможа, жаждущий славы, ты пришёл сюда не один, потому что ты высматриваешь боя не ради свей репутации, не для передачи сообщения Афрасияба, но ради злых дел, сделавших тебя нетерпеливым. Это Бог дал тебе такую армию и твоя гробница и саван ждут тебя здесь. Разрушения придут к тебе от отрезанной головы невинного, когда он будет подобен барану, и твой отец будет горько плакать над тобой, как Кавус плачет по своему сыну».
Карен устремился от обиталища к чёрному знамени, и повторил всё услышанное или, не скрывая ни добра и ни зла. Шидех пошёл к Афрасиябу, его сердце было словно мясо, жарящееся на вертеле. Турецкий царь огорчился подобным ответом, его самочувствие стало подавленным, и он покрылся холодным потом. Он вспомнил сон. Пришедший к нему давным – давно, и который он от всех держал в тайне. Его голова закружилась, а сердце заполнилось страхом, он знал, что его коне был уже на расстоянии вытянутой руки и он сказал: «Завтра после боя будет полно наших турецких воинов, так, что человек не сумеет пройти по нему». Затем он обратился к Шидеху: «С завтрашнего рассвета, сын мой, и два дня впереди не говорили о битве. Ты можешь сказать, что эта война переломила моё сердце, как будто бы разорвала моё тело». Его сын сказал: «О, царь Китая и Турана, не отчаивайся, в день мести. Когда сияющее Солнце поднимет свои знамёна и покроет фиолетовый свод неба своими сияющими лучами. Я сам и Хосров встретимся на равнине, чтобы вести бой. И я подниму чёрную пыль смерти вокруг царя».

Шидех приходит на бой с Каем Хосровым

Когда синий шатер неба окрасился в светлый тон, и мир стал словно озером из сияющих топазов, и Шидех взял свою лошадь, и ветер юности заполнил его голову мыслями о битве. Он облачил своё тело в броню, и его царский шлем был сделан из железа. Совместно с турецким воином он нёс своё знамя и направился к персидской армии. Вельможа вышел к царю и проговорил: «Воин прошёл между двумя армиями, гордый, и его меч был обнажённым в его руке. Он сказал, что царь сказал, что Шидех прибыл к нам». Царь рассмеялся от этого, попросив броню, и поднял своё царское знамя. На свою голову он надел золотой шлем  передал своё знамя Рохаму, сыну Гударза. Все в его армии начали причитать и плакать, хоть они и сгорали от огня. Они закричали: «Не мучай своё тело своими железными доспехами. Царь должен быть возведён на трон, пусть кто-либо  тебе даст подготовиться к битве, как всё равно, что искать свой дом на чёрной, пусть никто из людей не получит воплощения своих желаний!» Их командующий, одетый в кольчугу, в шлеме, схватив свою булаву, произнёс им приветствие: «Никто не должен быть в этом лагере ни слева, ни справа, ни в центре и на крыльях армии. Никто не отправится на битву, слушай Рохама, сына Гударза. Когда Солнце высоко поднимется в небо, ты увидишь, кто будет проигравшим. Кто бы то ни был, не жалей о результатах, пока это только лишь начало и коне войны, иногда триумф, иногда мы низко падаем, а иногда ты в радости и безопасности, иногда мы падаем в муках».
Вооружённый своим копьём и шлемом в кольчужной броне, он устремил вперёд Бехзада, его лошадь была цвета ночи, которая могла бы обогнать ветер, и пыль, поднятая им, добиралась до самого неба. Шидех увидел его появление между двумя армиями и испустил холодный вздох прямо из своих внутренностей. Один сказал другому: «Ты – мудрый и уважаемый человек, сын благородного Сиявуша и внук командира армий Турана, чей шлем достаёт до лунной сферы, и если ты видел бы хоть какую-нибудь выгоду дела, то не стала бы бороться против своего дяди. Но если грядущее сражение перед двумя армиями – это то, что ты хочешь то выбери удалённое место для нашего поединка, чтобы никто из туранской ми персидской армии не видел нас. Нам не нужны помощники и союзник, воодушевлявшие бы нас». Ответ царя был таковым: «О, воин – лев, я – удручённый сын незабвенного Сиявуша, который был убит царём. Я прошёл от Ирана до этой равнины, преследуя месть, а не за троном или царским перстнем. Ты стоял перед своими отцом и сказал, что из всей армии ты желал бы сразиться со мной и теперь, найди место для нашего боя, скрытое от глаз наших войск».
Они договорились так, чтобы никто не мог прийти к ним на помощь, и неважно, с какой стороны, и о том, чтобы не пришло ни единого вреда от их же знаменосцев. Он шли прочь от своих армий, и были словно радостные мужчины, отправляющиеся на праздник. Они нашли пригодное для них место, пустошь вблизи с границей с Горамией, то место было столько гибло и безводно, что там  не было ни львов и ни леопардов, даже орлы не пересекали небо над ним, оно даже создавало миражи. Там два воина начали великий бой, оба они и две их лошади было и словно волки, будто львы они вытянули вперёд свои шеи, находясь в злобе от охоты. Он атаковали своими копьями, и со временем жаркое Солнце начало свой путь по небу, их копья уже притупились, упряжи и вожжи их лошадей покрылись потом. Затем, как было заведено, они атаковали друг друга булавами Руми, мечами и стрелами, и хоть земля под ними стала чёрной от их крови, эти два всадника не утомились от боя. Когда Шидех увидел задор и храбрую силу Хосрова, слёзы навернулись ан его глазах, стекая по щекам, он осознавал, что сила дана от фара Бога и что столкнувшись с таким оппонентом, он должен плакать о своём тяжёлом. Лошадь Шидеха ослабла от жажды, и он сам ощущал сокращение своих сил. В своём сердце он подумал: «Если я скажу царю: «Пусть мы сразимся пешими, рука об руку, то наши тела вымокнут от пота", он не спешится, он устыдится подобного, и он подумает, что это ниже его царского достоинства, но если я  не найду какого-либо способа сбежать от него, но я на самом деле, окажусь в драконьей пасти». Он сказал «О, царь, каждый сражается с помощью копьев и стрел, и тянет за вожжи своей лошади, но лучше для нас будет спешиться и сражаться на ногах, как львы, которые все знают свои когти в добычу». Хосров- повелитель всего мира, ту же понял, о чём подумал его злостный противник. Он сказал самому себе: «Этот лев имеет цепкие когти, он – потомок Феридун, когда у него появляется минута отдыха, то в это время он отсекает головы воинов и устрашает сражающихся с львиными сердцами, но если я не спешусь и не столкнусь с ними лицом к лицу, то это может плохо сказаться на персах» Рохам сказал ему: «Ты –носишь корону, так стыди ты свою родословную таким поступком. Если Хосров сражается пешим то, что же тогда все всадники делают на равнине? Если кто-то и будет сражаться пешим, то здесь это – я. Потомок Кешвада, и не великий царь мира, будет противостоять мне». Царь ответил Рохаму: «О, мой великолепный чемпион, Шидех, принц и ты должен понимать, что он не будет сражаться против тебя. Кроме того, ты не сможешь противостоять ему, и нет лучшего воина во всех турецких снах, никто не храбр так, как храбр потомок Феридуна, никто ещё не был таким рождён. Для его не стыдно сражаться подобным образом,  то есть пешим, мы будто леопарды столкнёмся друг с  другом».
На другой стороне, помощник подошёл к Шидеху и сказал ему: «Отдали себя от зла, идущего от твоего бессовестного противника. Но у тебя нет варианта, кроме как вернуться, потому что ты не можешь выдержать натиск Хосрова. Убежать от врага – это лучше, чем погибнуть и предстать на судном дне у Бога». Шидех сказал своему известному сопровождающему: «Голос человека не может быть скрыт. Знай же тогда, что я – воин, так высоко поднявший свою голову, как высокое Солнце, и я никогда ещё не видел противника на поле боя, обладающего такой силой и умением, или же обладавшим таким фарром. Но если однажды я начал сражаться, то лучше пусть меня примет гробницы, нежели я убегу. У меня нет и желания избежать того, что небеса уготовили для меня. Ли я в триумфе одолею дракона, или же моя жизнь будет в его руках, и ни враг и ни друг е спасут меня я знаю, откуда идут его сила и храбрость, но это всё: данный  ему Богом фарр, если я толкнусь с ним в пешем бою, то я могу заставить его кровь течь гораздо быстрее».
Царь всего мира обратился к Шидеху: «Прославленный воин, происходящий от благородного народа, видано ли, чтобы принц Каянидов сражался пешим, но если таково твоё желание, я не буду цепляться за вожжи и вернусь назад». Царь спешился со своей лошади цвета ночи и снял шлем со своей головы, он отдал свою лошадь Рохаму, и словно молния двинулась вперёд. Когда Шидех увидел его пешим. То также слез со своей могучего боевого коня. На той же равнине они столкнулись друг с другом. Как будто мамонты, и пыль смешивалась с их кровью. Когда Шидех увидел мощь царя и его силу, данный Богом фарр и его умения, то начал искать способы сбежать от него, так как если уйдёт прочь его голова, то тело ничего  не будет стоить. Но Хосров увидел то, что он намеревается сделать, и услышал его мерзкие всхлипывания и неожиданно схватил оппонента за шею, проделав это левой рукой, правой же он схватил его за пояс и поднял вверх, а после чего бросил на землю. Все позвонки Шидеха разрушились из-за такого падения на землю, а его нога сломалась. Хосров вытащил острый кинжал из-за своего пояса, полоснул по броне врага, разделив её на куски, и вскрыл его кишки. Затем в своей печали он посыпал пыль на свой шлем и сказал Рохаму:

«Этот всадник был моим дядей, он был храбр
И не сравнение и заслуживает соответственную могилу.
Теперь, убив его, я стал уважать его, и
Царская гробница сохранит память о нём.
С помощью камфоры очисти его тело от грязи,
Голову помажь мускусом и водой роз, и лимоном.
Пусть янтарные шипы будут его короной , и дерзкий
И галантный воин получит золотое ожерелье».

Сопровождающий Шидех увидел как мужчины подняли тело, запачканное кровью, подняв принца из пыли и принесли его к армии царя. Плача, он вышел перед царём, и сказал: «Великий и справедливый царь, я был просто его рабом, я – не всадник и не воин. Пусть царь окажет мне милость, и пусть небеса вознаградят его. Хосров ответил: «Иди и скажи своим компаньонам о том, что ты видел от меня».
Глаза туранских вельмож остановились на дороге, они ждали возвращения Шидех. Появился всадник, скачущий по мягкому песку, простоволосый, а его глаза были заполнены слезами, и перед царём Турана он изложил всё, что они не знали. Хозяин мира отчаялся своего же мира, и он начал дёргать  за свои волосы, которые были белые как камфора, могущественный чемпион сыпал пыль на свою голову и отвернулся от своих войск. Сердца всех, кто видел его лицо, были сломлены этим, он и рвал свои одежды и большой крик горя поднялся их рядами так, что Солнце и луна жалели их. Афрасияб закричал, пребывая в своём горе:

С этого дня я не буду отдыхать или спать,
Помогите мне в моём гое –
Рыдайте и плачьте сейчас!
Мой меч никогда не увидит но же, и я
Я не буду видеть счастливых дней, пока я ни умру.
Давайте же готовиться к войне и пусть наша сила
Навсегда опустошит Иран при наших боях,
Пусть любой человек, нашедший сов семи нами
Будет страдать тут как зверь,
Мне не нужны слёзы симпатий.
Если он не остался стоять и сражался за меня
С тем всадником – воином, чьё благочестивое лицо
Словно полная Луна в своём ярком сиянии,
Чья стать была кипарисом, что вырос
Рядом с потоком, где текут благочестивые воды.

И он заплакал кровавым слезами, текущими из его глаз; от агонии, неимевшей рецепта излечения в покое. Вся его знать ответили царю: «Пусть справедливый Бог возвысит тебя и посетит ужас в сердца тех, кто желает тебе зла, и мы не будем отдыхать ни днём и ни ночью, осуществляя месть за смерть Шидеха; мы разогреем сердца наших воинов и поведём их на поле боя, где они будут отрубать головы нашим врагам. Хосров ничего не будет значить для нас, он будет обрушен вниз нашей местью». Сердца воинов заполнились горем, перешедшим от их царя, и их лагерь заполнился стенаниями от горя.

Второе сражение Кая Хосрова и Афрасияба

Когда в Тельце поднялось Солнце и громкие голоса послышались над равниной, гул барабанов тарелок и медных труб начал звучать со всех концов лагеря, и сын Афрасияба, Джахн, вывел десять тысяч мечников, готовых к бою. Хосров увидел их и приказал герою Кавиани –Карену и его войскам выйти из центра армии и будто гора противостоять Джахну и ужаснуть его, а Гостахам быстро придёт со знаменем на их левый фланг. Пыль поднялась от всадников и сделала мир тёмным. Земля наполнилась воинами, а воздух – их знамёнами. Ни Хосров и ни Афрасияб не покидали центры своих войск, и ни один воин ещё не видел такого грандиозного сражения как то, что разворачивалось в том месте. Так много воинов Турана были убиты на поле боя, что земля поля боя стала морем крови, и сражение шло до того, пока глаза командующих могли разобрать противников. Воинственный Карен был победоносен, храбрые силы Джахна были сломлены, и когда Луна сменила Солнце на небесном троне, воины покинули поле боя. Персидский царь был обрадован победоносностью своих сил, всю ночь его воины готовились к битве и не ели. И не спали.
Когда Солнце поднялось в созвездии рака, мир наполнился войной, зазвучали горны и трубы. Обе стороны подтянули свои силы, и у всех была пена у рта от предвкушения побоища. В сопровождении простолюдина командующий персидских войск отошёл на тыловую часть войска, и когда они прошли небольшое расстояние, то он спешился.

Он молился, обращая своё лицо к земле
И сказал: «Великий судья всего, что чисто и справедливо,
Ты знаешь, сколько я страдал, все дни,
Что я терпел злые дела как правитель,
И поразил теперь этот источник, пустив ему кровь, и
Пуст будет путь к безопасному исходу».

Затем его сердце наполнилось печалью, а его голова заполнилась яростью от семени Задшаспа, он вернулся и прокричал свой боевой клич центру своей армии надел свой царский шлем. Поднялся гам, и раздались пронзительные звуки гобов, труб и звонких тарелок, говорившие о выдвижении армии. И с другой стороны, отряд за отрядом, армия врага двигалась вперёд будто гора или могучий океан, а в центре были Афрасияб и Джахн. Когда армии встретились, то было как будто сама равнина начала двигаться. Солнце стало затенёнными от пыли, поднятой армиями, и оно затмевалась железными точками копий, и орёл не мог там пролететь от обилия стрел. Был там и звон тарелок, сталкиваемых руками и закручивающий пыль на поле боя, и было всё так, будто железные оружия, горы и камни стали текущей водой, а крокодилы сражались в течение той великой реки или леопарды бились на равнине. Буйство заполнило землю, а гул – воздух, и все звуки оглушили бы хищного льва, ты сказал бы, что вся земля была бы Ариманом или же небеса, вступив в бой с миром. Горы мёртвых воинов из Турана и Ирана лежали ос всех сторон. Головы и конечности лежали по всем этим горестным местам. И вся земля казалась, что отказалась от своего сердца. Сельская местность, кажется, оделась в одежду из крови и была растоптана копытами лошадей, словно корабль на воде, Афрасияб  его воины продвигались вперёд, не взирая на лучников, то было словно замок, прикрепился к спине слонов, то позволило заблокировать путь авангарду персидских войск. С хавдахов, слонов стрелы дождём сыпались вниз, и гул от столкнувшихся армий наполнил воздух. Затем слоны и всадники с пиками рванулись вперёд из сердца персидской армии. На дальних двух милях Афрасияб наблюдал за столкновением войск и слонов с их бронированным хавдахами, он приказал своим собственным свирепым слонам идти вперёд. Мир потемнел, яркость дня исчезла, когда он закричал: «Мои воины, известные своими воинами, почему, вы так слабо сражаетесь? Вы все толпитесь перед хавдахами, заполненными лучниками, но само поле боя простирается на мили – покиньте хавдахи, атакуйте на левом и правом флангах». Он приказал Джахну, опытному в боях, повести 10 000 храбрых воинов, а Каборду, льву в сражениях, поспешить развернуть свои войска и устремиться на левый фланг армии. Когда Хосров увидел такие атаки турок, поднимавшие вверх так много пыли, что она затмевала Солнце, он обратился к Авех-йе Васмгану, чьи воины были свирепы как дикие львы, приказав ему повести своих людей на левый фланг столкновения и застать там как Солнце в созвездии Овена. Десять тысяч воинов, все прославленные и при войне не терпящие промедлений, пошли исполнять его волю. Затем царь приказал Шамаху, повелителю Солнца, выбрать десять тысяч воинов, одетых в кольчуги и вооружённые булавами с головами волов, он их вывел между двумя армиями, и их мечи были обнажены и готовы к борьбе с врагами.
Две армии так жестоко атаковали друг друга, что ты сказал бы, что они несли только ненависть друг к другу. Грохот от стали оружий звучал на обеих сторонах, и потоки крови проливались на землю. Окружённый пылью, и справа, и слева, царь мира надел свою броню на тело. На одном фланге слоны злобно продирались вперёд, хавдахи были заполнены лучниками, и мир, как казалось, двигался словно река Нил. Царь отъехал от центра своей армии, сопровождаясь Ростамом, Манушангом и Хизаном, спасителем армий, а под гул барабанов  труб Тус пришёл на сторону царя, неся с собой знамя Кавиани и все персидские герои, одетые в свои золотые ботинки, неся злобу в своих сердцах, заняли место слева от царя. Гударз, великий ветеран из клана Кешваров, тоже был там вместе с прочими Иранскими воеводами, а Зарасп и мудрый Манушан пешком сопровождали Ростама. Шумное столкновение армий мигом проявилось на поле боя, никто ещё не видал такого сражения как это. Там лежало так много мёртвых, что казалось, что люди не видели земли под своими ногами. Весь песок был покрыт умирающими или мёртвыми солдатами, у их тел окончились жизни. Равнина была будто рекой Окс из крови и множества отрубленных головы и безглавых воинов. Крики всадников и ржание их лошадей были слышны, перекрывая гул от барабанов, ты сказал бы, что сердце склона горы просто лопнула, что всадники вырывали друг у друга землю. Безголовые тела и лишённые тел головы, грохот огромных булав, сверкания кинжалов и острых мечей – всё это сопровождало движение Солнца, то было как будто чёрное облако поднялось вверх и обрушилось дождём из крови над полем боя.
На левом фланге Харнджас был убит Фариборзом, сыном царя Кавуса, а на правом – Кахила, чья сила была словно мощь сталь львов в одном теле, был убит Манучехром.
Ближе к середине дня поднялся  ветер из Ирана, облако закрыло лицо палящего Солнца и сделало землю такой тёмной, что глаза людей едва её видели и, они были сбиты с толку случившимся. Когда Солнце начало садиться, сердце царя турок стало наполняться страхом от вида сколького числа всадников из каждой старины, из каждой земли и с каждого места, все они были из благородных семей, и так много доспехов и знамён было, что мир стал красного, жёлтого и пурпурного цветов.
Гарсиваз посмотрел на сражение и послал свои войска для укрепления армии самого царя. Он отправил армию мужчин на правую сторону битвы, выделив для этого хороших солдат, сражающихся вместе как, если бы у них было одно сердце и одна голова, таким же образом он послал армию и на левый фланг сорок тысяч всадников были отосланы среди турок за свои умения владеть мечом. За тем он помчался к своему брату царя, когда тот увидел лицо брата Афрасияба, то вновь набрался сил. И он повёл свои войска вперёд. Заслышался гул барабанов и поднялся над полем боя, и воздух утонул в потоке стрел.
Когда от Солнца осталась лишь узкая полоска на краю горизонта, мир потемнел от наступления ночи, тогда Гарсиваз, лукавый чемпион пришёл пожаловаться своему брату: «Кто из наших героев ещё имеет силы для битвы, земля утопает в крови, а воздух заполнен пылью! Прикажи отступать, уже наступила ночь, не стремись вперёд, или ты услышишь крики протестов своих турок, ты будешь бороться, а твоя армия просто убежит. Не надо так рисковать своей жизнью!» Но сердце царя было заполнено яростью и злобой, и в своей злобе он не уделял внимания услышанному им. Он натянул поводья лошади и отделился от своей армии, поскакал вперёд под чёрным знаменем и убил множество персидских вельмож. Хосров увидел это и обратился за помощью к своим воинам, теперь уже два царя из двух стран, тянущихся к мести, в окружении своих всадников, встретись лицом к лицу. Но Гарсиваз и Джахн не пожелали бок о бок сражаться с Хосровым, и они схватились за свои вожжи, развернули своих лошадей и бросили Афрасияба в песках Амуи.
После отбытия царя Остоккла, быстрый как порыв ветра, выступил вперёд, что бы сражаться с Хосровым,  и вместе с ним был царь Илак, свирепый как леопард, и Борзила; все трое были известными всадниками  несравненными в войнах. Когда Хосров увидел их, то выехал к ним будто движущаяся гора все бывшие вместе с ним вонзили свои копья в Остокила, оторвав его от седла и бросив на землю. Царь Илак быстро выехал вперёд и быстро метнул своё копьё в поясницу Хосрова, но его броня отразила удар, и его светлое сердце не покрылось страхом. Когда Хосров увидел силу и храбрость своего оппонента, то он быстро выхватил свой острый меч и ударил того по пояснице, разрубив его надвое Это ужаснуло Бозила, и когда тот увидел силу, умения и мужество Хосрова, то тот быстро скрылся в темноте, ты сказал бы, что кожа его тела была готова лопнуть от страха.
Когда армия Турана увидела такую битву, то на поле боя, что было как произнесение смертного приговора для Афрасияба, развернувшего к Хосрову спиной, убегая от него. Турки унизились до покидания поля боя и Афрасияб им прокричал: «Вошла львиная доблесть и ушла из-за темноты ночи и мы отступаем, потому что пришла ночь. Если сегодня ветер был на вашей стороне и вы одержали триумф, то посмотрим, что будет, когда земля и река окрасятся рассветом, и наше славное знамя будет развернуто. Мы должны залить равнину морем крови, и сияние Солнца будет сравнимо с  Плеядами нашей славы». Так оба царя из двух стран тяготеющих к войне, вернулись в свои лагеря.

Кай Хосров поражает Афрасияба

Но когда прошла половина тёмной ночи, и небеса передвинулись на знак Тельца, командующий силами Турана приказало о погрузках поклажи. Он раздал шлемы и броню своим солдатам, и послал десять тысяч всадников скакать вперёд, защищая их лошадей броней. Афрасияб обратился к армии: «Когда я буду пересекать Окс, то следуйте прямо за мной, делайте максимальную скорость, используйте лодки при преодолении Окса». И в темноте ночи Афрасияб и его армия покинули Амур и сформировали реку. Вся равнина была покрыта беспорядочно стоящими палатками и шатрами, но армия отбыла. Когда на востоке пробился рассвет, персидский обзор не смог найти ни единого признака врага, и смотревший принёс хорошие новости своим властителям: «Царь покинул поле боя. Вся равнина покрыта шатрами и палатками, но я не смог увидеть ни единого вражеского всадника». Когда Хосров услышал об этом, он торопливо поклонился до самой земли и помолился Богу, говоря:

«О, славный Создатель, это ты ведёшь и
Направляешь мир, помогая нам во всех делах,
Ты дал фарр, корону и силу для меня,
Ослепив моего злейшего врага,
Держи же подальше того невежу от всего хорошего и мудрого,
И пусть ужас мучает его до самой смерти!»

Когда Солнце подняло свой золотой щит, и замки ноги украсились бирюзой, повелитель мира и сел на трон из слоновой кости и надел на свою голову корону, что осветило сердца всех видевших его. Перед ним прошёл парад армии, славя его и желая, ему вечной жизни одному ему как обладающему властью. Армии ничего не было нужно, так как силы, принадлежавшие правителю Турана и Китая, отказались ото всего своего богатства. Воины сказали, что ночное бегство такого великого царя было смешным, ведь  он бросил свою армию, барабаны и трубы, оставив всё богатство персам. Осторожный царь сказал им: «Когда враг царя убит – это хорошо, но когда о сбежал от него, то это тоже хорошо. Ведь Бог дал мне фарр, славность, мою корону и власть, хвали то же Бога от нашего мира, восхваляйте его в течение всей ночи, так как когда он хочет, то может сделать судьбу человека очень горькой, усадив бесполезного дурака на трон. Тут нельзя спросить о его целях и причинах, и ни один раб не устоит перед его справедливость. На пять дней я должен остаться в лагере, а на шестой, являющийся днём Хормозда, чьи сияющие лучи осветят мир, я должен увести армию из этого места, ведь Афрасияб усиливает моё стремление к мести,  и я готов к войне».
Пять дней они искали на поле боя персидских солдат, погибших в ходе боя. Они смывали с них грязью и воздвигали гробницу, посвящённую убитым.

Царь Кай Хосров посылает письмо Каю Кавусу.

Кай Хосров позвал писаря, тот принёс бумагу, мускусом и амбру, всё согласно приказу царя. Хосров написал Каю Кавусу, описав битву красочными словами. Он начал текст с молитвы создателю мира и продолжил: «Повелитель мира, моя душа трепещет перед тобой как перед о том, пусть будут поражены сердца всех желающих тебе зла! Я прошёл путь от Ирана до песков Фараба, и за три ночи провёл три жестоких битвы. Мудрый человек никогда и даже во сне не видел такого количества всадников под командованием Афрасияба. А потому я отсылаю тебе три сотни отрезанных голов вельмож – братьев и родственников з знати, и сыновей из семьи. И я посылаю тебе двести прославленных воинов, каждый и них был равен целой сотне львов в битве. Пусть разговор от небес даст нам итог наших битв на равнинах Хорами точно такой же, что  этот! Афрасияба бежал и мы бросились вслед за ними, чтобы увидеть приготовленное судьбой». Письмо было обдано мускусом, и Кай Хосров бросился чрез пески: «пусть это поле боя будет славным, - сказал он. – Пусть оно останется на долгие времена, ведь оно находится под счастливой звездой».
Когда со своей стороны Афрасияб быстро преодолел воды Окса, и к его армии присоединись люди из Кахана, каждый человек рассказал об увиденном им в бою. А затем, как горько плакал турецкий командующий, вспоминая от тех людях, что уже больше не с ним, о своём дорогом сыне, своих знатных людях, родственниках, и плач покрыл всё. Ты сказал бы, что облака стали львом, плачущим кровавыми слезами.
В Бухаре он назначил , чтобы его воины-львы отдохнули перед битвой. Он обратился к совету из тех вельмож, кто остался в живых. И когда мудрые люди собрались вместе, они говорили с царём, рассказав ему о невзгодах. Они сказали: «Погибли великие люди из нашей  армии, и наши сердца опустошены этим. С каждой сотни человек двадцать остались в живых, мы должны плакать о тех, кто ушёл. Мы разорвали связь наших сердец с детьми, богатством и семьями, чтобы сражаться в войне за Оксом. Мы делали то, что нам приказывал наш царь, и ты знаешь, что всё это пришло к нам из-за простой глупости. Если царь мудро всё обдумает то, он поведёт армию к Чачу. Кай Хосров будет здесь с желанием мстить, и ты должен позаботиться об армии, чтобы противостоять ему. Если царь последуешь совету, он отступить за Гользарун в земном раю, где его будут ждать и сокровища, и средства для ведения войны». Таково было их единодушное мнение, и никто не предложил иной путь развития действий. Целая  армия со слезами на глазах и вымазанных в крови лицах, направилась к Гользаруну. Там царь Турана отдыхал в течение трёх дней и ходил охотиться со своими ястребами и гепардами. Затем без новой паузы, они прошли до Ганг Деза – прекрасного города, чья почва была будто бы мускусом, а вес кирпичи были из золота. Царь там отдыхал, находясь в спокойствии и светлости, и ты сказал бы, что он и безопасность были неразлучными спутниками. Со всех сторон он призвал своих смеющихся воинов и вельмож, они много жили в садах Афрасияба, окружённых розами  палисадниками, забывшись в звуках арф и лютней, и так они проводили своё время, ожидая, пока поворот ни откроет им новые скрытые секреты. Когда Кай Хосров пересёк Окс, он не думал о пище,  отдыхе, или сне, но послал гонцов по всем направлениям, чтобы поприветствовать население, говоря: «Никто не должен бояться моего появления здесь, помолитесь Богу, и  пусть он направит меня». Беднякам он раздал огромные богатства, давая даже больше тем, кто приветствовал его с радостью. Оттуда он прошёл до границы с Сохдией, где он увидел новый мир, будоражащий сов. Там он также раздал в результате чего он получил свою жертву. Этот человек был потомком Тура, он был воином, заполненным ненавистью и злобой, он был всегда рад сражению. Кай Хосров также узнал о том, что Афрасияб послал отряд воинов, стремящихся захватить персидскую корону и трон, они шли к Чачу, также он послал армию воинов под командованием Турога  великую пустыню, где местные властители согласились поучаствовать в войне против персидского царя. Но Кай Хосров ничего не знал о подобных манёврах и подкреплениях, его разум бы сосредоточен на одном Афрасиябе. Он отдал приказы, чтобы армия пришла к Барду и Адебилу, приведя туда своих лидеров и советников, представших перед царём, человек за человеком. Они были помещены под командование Гостахама, человека, отстаивавшего землю, где стоит, сражаясь против львов. И подобно он приказал армии из Систана под командованием Ростама, бича своих врагов, оседлать своих бесстрашных лошадей и быть готовыми к бою.
Царь оставался в Сохд и целый месяц, и вся страна желала ему добра. Он раздал монету своим солдатам и видел их отдых перед предстоящей битвой. Он заключил союз с теми, кто смыслил в осадном деле, и наводит ужас на сердца врагов. Затем он отбыл из Сохдии и Кешана, ведя свою армию, чье доверие, оружие и готовность к бою удлиняли мир. Новость об армии Кая Хосрова достигла турок и оба царя, оба амбициозные и целенаправленные, не ушли искать убежища за крепостными стенами. Кай Хосров обратился к своим солдатам: «Сегодня мы будем сражаться разными путями и не проливайте кровь турок, сдающихся нами, их сердца сожалеют о том, что они сражались против нас, никому не давайте уйти козлу! Но если кто-то будет бороться с нашими, и его полное мести и злобы сердце не может обрести победу, то можете пролить его кровь  отнять, разграбить его имущество». Приказ огласили перед армией: «Не боритесь против них, и не утаивайте пищу от тех, кто против нашего царя внутри своего сердца, так как губы иных даже не тянутся к воде без позволения Афрасияба, и их безголовые тела заваливают дороги позади армии».
Отважные персидские воины прибыли к укреплениям врага, и каждый находившийся защитник встретился с тем, что персы вмиг разрушили стены и уничтожили все постройки для их обитателей, они увели всех рабов, слуг и животных и позади них не осталось ни клочки и ни добра со злом. Так Кай Хосров продвигался вперёд сотню фарсахов, не оставляя за собой ни замка и ни деревни. Когда он привёл свою армию к Гользаруму, стражи показали ему землю, и повсюду он вдел землю, подобную саду весной. Вся земля: равнины и горные склоны были заполнены красотой,; на горах кишела дичь, а равнины были заполнены деревьями, и такой вид подходил для каждого, кому благоволила удача. Он разослал разведчиков и поставил стражей, чтобы воспрепятствовать любому злу, томящемуся там. А затем они разбили шатёр юного царя рядом с несущимися потоками. И владыка мира сел на золотой трон в окружении своих знатных людей, и они праздновали всю ночь до самого рассвета, и казалось, что мир восстал из темноты на земле.

Афрасияб узнаёт о появлении Кая Хосрова

В то же время, в Ганге, Афрасияб беспристрастно говорил со своими мудрыми советниками, проведя так целый светлый день и темную ночь: «Теперь враг достиг моей постели, какой мир моет быть для нас в Ганге». Все они ответили: «Появление врага не показывает никакого выхода, кроме как войны, и нехорошо будет показать слабость, у нас есть в нашем расположении большая и сильная армия». Сказав они покинули царя, и всю ночь провели в сборе войск и сил, при первых петухах как только рассвет следующего дня уже стал виден, над царским двором поднялся гул от барабанов и армия промаршировала из Ганга, на равнине собралось так много человек, что муравьи, и мухи не смогли бы найти свободных мест. Армия пришла в Гользарун, а земля казалась горой Биотиту, они добирались до туда три дня и три ночи, и мир оглашался грохотом оружий и топотом воинов. Колонны людей растянулись на семь фарсахов и их число было больше числа саранчой или муравьёв  в их роях.
На четвёртый день как только туман от реки поднялся на верх, они подготовили свой строй для боя. Правый фланг армии был под командованием сына Афрасияба, Джахна, поднимавшего копьё выше Солнца, а левый был отдан воину с львиным сердцем Каборди, ведшему желающую боя кавалерию. Афрасияб был в центре армии, находясь в окружении мудрых и воинственных. Тыл управлялся мстительным Гарсивазом, победителем армий врагов. Против них был Кай Хосров, который был в центре своей армии как гора безопасности и поддержки, с ним были воины как Гударз и Тус, сын Нозара, Манушан и храбрый Хузан, Горгин, сын Милада и обладающий львиным сердцем Гостахам, Ходжири храбрые Шидут, Фариборз, сын Кавуса, командующий войсками справа, -все они были одного уразумения и объединены в единой тело, а Манучехр, который  мог выдержать натиск любого врага. Тыл прикрывал сын Гударза, Гив. Гвозди стольких подков сделали землю подобием железной горы, и равнина стала морем рубиново-красной крови. Чёрная пыль окутала людские головы, а острые разрывали гранит земли, и мир стал чёрным как смола шатром. Звёзды задрожали от гула барабанов, находящихся в тылу армии, земля дрожала как чёрное грозовое облако, и ты бы знал, что ни одна армия не выжила бы там. Земля была покрыта растёкшимися мозгами, отрубленными головами, руками и ногами,  и нигде не было видно и клочка почвы. Конские копыта топтали головы убитых воинов, и вся равнина была горой из безголовых тел и разбросанных конечностей. Души попрощались со своими телами, и так много топоров разбивали столько шлемов. И те воины, кто имел способность выжить, сумели выйти из схватки. Две армии знали, что если сражение продолжится таким же образом то ни один всадник не останется в живых, и небеса упадут со своих основ.
Когда Кай Хосров увидел, каким тяжёлым было сражение, то он почувствовал, что  его сердце было подавлено миром. Он отошёл назад от рядов армии и помолился Богу, держащему в руках весь мир:

«О, невыразимый Бог, находящийся вышел
Понимания знатнейших людей,
О, царь, правящий царями во всех землях
И держащий своей рукой мир
Если бы я не был подавлен и смят как
Прикованная железка под ударами молота кузнеца!
Ведь я не стремлюсь и не ищу победы,
И ты не услышишь от меня иных молитв».

Он говорил и окунал своё лицо в пыль, и мир был заполнен звуками  платой. В тот момент поднялся сильный ветер, настолько сильный, чтобы затрещали ветви деревьев, и пыль с поля боя купалась в лицо турецкому царю и его армии. Афрасияб увидел одного из людей, бежавших из армии, и он отрубил голову мужчины, бежавшему из боя, схватив свой нож, а песок и пыль стали единственным саваном для трупа. Так как небо стало тёмным от поднявшейся пыли, то многие турки были взяты в плен. Затем ночь раскинула свой шатёр цвета мускусом над всем миром, и никто более уже не боролся. Темнота ночи сошла с небес на землю, и оба царя отозвали своих людей с поля боя.
Все низкие части склонов гор были покрыты шатрами и доспехами, броней и шлемами. С каждой стороны горели костры, и часовые стояли на охране грани лагеря. Всю ночь Афрасияб строил планы сражений, которое он будет вести, когда взошло Солнце и осветило склон горы, обратив землю в цвет рубина из самого Бадахшана. Но создатель мира уготовил для него иную судьбу, и его намерениям не было ограничений.
Ночь всё ещё была тёмной, как лицо африканца, когда пришедшего к Каю Хосрову из Гостахама, он был сыном Нозара и сказал: «Пусть царь мира вечно живёт, мы ликуя, вернулись с нашей победой! Украдкой мы достигли вождей Афрасияба, когда те спали, их охранял ни единый всадник, никто даже и не подумал об их безопасности. Когда они проснулись, мы выхватили свои мечи и булавы, и когда рассвет появился над Караханом, всего несколько людей из тех воевод остались в живых. Вся равнина была усеяна их головами  белами, она стала их подушкой, а пыль – их саваном».
И как пробился рассвет от Ростама пришли хорошие новости. Его гонец сообщил: «Мы слышали, что в пустыне было движение, и мы бросились на него, так же быстро, как несётся ветер,  так скоро, как мы могли, а впереди скакал Ростам на своей лошади Ракхш. Мы достигли врага при восходе Солнца, и мы приблизились к ним, Ростам надел шлем и достал лук, и как только он пустил первую стрелу. Пустыня наполнилась турецкими копьями. Он преследовал их до Турана, ив скорее придут новости о его подвигах там!»
Крики радости послышались от персидских воинов, и так громки они были, что достигли ушей царя турок. Он приказал своим людям седлать коней. И в тот момент к Афрасиябу прискакал всадник, плакавший громко и надрывно. «Из всей нашей армии только Кархан и ещё шестьдесят мужчин остались в живых и достигли нас. Персидская армия наступает на нас, а воды Окса исчезли под ногами большого количества их воинов». И Афрасияб сказал своим советникам: «Нас поймала убогая удача. Если Ростам захватит наш капитал, то мы потеряем всё, что у нас имеется. Мы должны атаковывать как бушующий огонь и сделать для него засаду, и сделать равнину рекой, льющейся крови, словно иной Окс. И если Кай Хосров пройдёт ещё двести пути, то его армия никогда не увидит стены своих городов». Вся его армия, включая советников Афрасияба, согласились с его словами. Они оставили поклажу и тронулись в путь через пустыню, двигаясь так быстро, как горящий огонь.
В то время разведчики пришли к Каю Хосрову и сказали: «Пыль от какой-то армии покрывает весь воздух, делая его чинным. Равнина покрыта шатрами и палатками, но там всё – пусто, нет ни единого человека в них». Кай Хосров знал о том, что царь Турана покинул лагерь без боя, потому что он опрометчиво бежал, как только узнал о появления Гостахама и Ростама.  Он послал быстрого гонца к Ростаму, сказав ему: «Афрасияб атакует тебя, убегая от меня, а потому высматривай опасность днём и ночью, держи готовыми свои колчаны и стрелы!» Гонец царя был достоин своего положения. Тот человек был способен найти путь через землю без дороги. Он отправился в путь, и когда он достиг Ростама, то увидел, что герой с львиным сердцем был снаряжён и готов к сражению его люди на своих плечах держали свои булавы и были готовы к сражению, а их уши слышали любые звуки. Гонец передал сообщение, которое имело отклик у Ростама, и принесло мир в его душу.
Со своей стороны воинственный Кай Хосров отдыхал и общался со своими солдатами. Он теперь раздавал богатства, принадлежащие ему и отдавая их своей армии: шатры и палатки, троны и великолепные украшения. Он собирал персидских мертвецов, которым он давал саваны, отмывая их от грязи. Следуя древнему обычаю,. Тот построил для них гробницу.. А затем от пыли и крови сражений, он свернул лагерь и приказал своей армии преследовать армию турецкого царя.
Афрасияб прибыл в свою столицу, он верил в то, что Ростам будет спать, и потому отдал свои приказы: «Мы устроим ему засаду и нашим сердцам нужно отомстить ему». Но он видел, что часовые ждут в темноте, и слышал ожидание лошадей ядом с собой, он видел появление Ростама, а его собственная армия была истощена и рассеяна, и он мечтал о сладком мире, а Ростам, чьи когти были всегда готовы к бою, противостоял ему, ничто персидский царь и его верховные воины были недалеко позади него. Он позвал одного из своих близких компаньонов и сказал ему о том, что было у него на сердце: «Видишь ли ты сложившуюся ситуацию?» - был его вопрос. Мужчина ответил своему царю, искавшему особые обстоятельства, чтобы найти и поставил опытных архитекторов для управления баллистами, катапультами, большими арбалетами и щитами-носорогами, поставленными на стенах, и все города были массой доспехов и шлемов. На каждой стороне были помещены кузнецы, делавшие железо, составляющее наконечники длинных копий, так любой пришедший к стенам мог пообщаться с ними, получив оружие или же вернуться назад и бежать. Афрасияб раздал армии серебро и пищу и вознаграждал любого пришедшего. Он имел бесчисленное количество шлемов, мечей и пряжей, китайские аудиенции у императора, он поприветствовал императора должным образом, а затем рассказал обо всём, что слышал, передав ему письмо и обрисовав всё связанное с ним. Император тепло поприветствовал его, отделив гонцу соответствующие покои.
Гонец сказал: «Оно было заполнено благами, миром и процветанием, он обладает запасами воды, такими же глубокими и широкими, прямо на полёт стрелы. Мудрые учёные собрались здесь из Индии и запада, это место сделано как настоящий рай, и с его стен часовые могут видеть, кто подходит с расстояния 20 фарсахов, или твоя жизнь ничего, кроме сражений? В конце мир концов, мир движется и не принадлежит ни единому человеку».
Царю было приятно услышать такое слова и отринул все мысли о битвах. Радостным он вступил в Ганг Дез, приведя свою армию, всё оружие и амуницию. Он осмотрел город и увидел, что в нём не было ни единой невозделываемой земли, там же был и замок, чьи стены поднимались до небес, построенный по команде царя. Там он спешился и установил свой двор, раздавая серебро и золото солдатам; он отослал по каждому направлению группы людей под командование принцев, и назначил часовых на башнях для контроля в течение дня, а также часовых для ночных слежений. Вместе со своими священниками и советниками, сидящих по правую руку от него, он позвал писаря и продиктовал ему письмо для императора Китая. Он начал с тысячи приветствий, а после сказал: «Развернувшиеся небеса не дали мне ничего, кроме войны. Я вырос на желании убийства, и теперь мою жизнь осаждают трудности. Было бы уместно, если император Кая пришёл бы сюда, так как мою душу обуревало дружба с тобой, а  если ты не придёшь, то пришли же мне армию, стремящего к войне».
Гонец Афрасияба прибыл к китайскому двору на закате дня, он попросил свои силы попробовать отрезать ему пути. Он сказал: «Мы должны сровнять стены его города с помощью камней и щебнем заблокировать реку. Армия столкнётся с трудными днями, но теперь для войны важен отдых и покой. Когда враг находит убежище за крепостными стенами, армии не нужен страх перед атаками или нападениями врагов. Их царь страдает сердечной болью, сидя в своём городе, который вскоре станет пустырём. Мы должны помнить слова Кавуса и направлять наши души на путь справедливости». Он сказал, чьё тело было словно мамонт: «Благороднейший и знатнейший из нашей кампании, моя надежда на то, что Афрасияб никогда больше не увидит света дня, даже и в своих снах, неважно будет ли он жить или умрёт, на то есть мечи Бога и его слуг, как ты, то увидишь. Я думаю, что подкрепление поддерживающем его, у него есть власть для того, чтобы потребовать его, они бояться и дадут ему свою помощь просто от страха, а не с целью победы на наши и не с целью восхищения сердце воинов. Перед тем, как он объединит луков со стрелами для своей армии в особенности для опытных воинов. Когда подготовка была завершена, то он сам  его благородные компаньоны, помогавшие ему в приготовлении сражении, были очень преданы ему. Каждый день сотня очаровательных и прекрасных музыкантов приходили во двор к царю. Днём и ночью царь обращался к музыке губами великолепных турецких девушек и к вину. Каждый день он бросал сокровища на ветер,  в его сегодняшнем дне не было мысли о завтрашнем».
Тем временем в Ганг Дез Афрасияб не мог ни спать и ни кушать, не мог и отдыхать. Он поставил балеты на валы, приготовил в боеготовность оружие, хранившиеся в городе и отдал приказы о том, что бойницы были помещены большие и тяжёлые камни, он позвал инженеров Руми для защиты города, и расположил свои войска вдаль стен города.

Кай Хосров достигает Ганг Деза

Две недели Афрасияб счастливо проводил дни, но кто знает, чьё сердце будет счастливо завтра? В течение третьей недели Кай Хосров появился у места, полностью готовый к сражению, тут же он заслышал звуки лютней и арф. Он рассмеялся и обошёл стены города, поражаясь новому перевороту судьбы. Он сказал: «Человек, построивший эти стены, не был ленив и нерешителен. Он пролил кровь персов-царей и зол, что он столкнётся с местью за такой поступок от нас». Он поразился от увиденного, и его сердце было подобно воодушевленным  небесам, и они поднялись перед ними. Он сказал Ростаму: «Великий чемпион, ты должен решать вместе с чистым умом о том, что Бог создатель мира, сделала для нас, чтобы мы получили бы победу над этим злобным человеком. Он – известный негодяй из-за своего зла, злобы, нечестных уговоров и полной глупости, он бежал от нас в эту цитадель, чтобы передохнуть и набраться сил. Если с этого момента я не благодарить Бога, то возможно я не буду жить через три часа ночи. Победа его, он сила, он создал Солнце и Луну».
Там же была гора, на одной из сторон, которой был город, и она была защитой от атак. На обратной стороне была река, чьи воды вдохновляли сердца людей. Кай Хосров разбил лагерь своей армии на равнине, ставшей усеянной палатками воинов, располагавшимися со всех сторон. От края до края лагерь армии занимал семь фарсахов. Ростам поставил свой шатёр на правом крыле, и попросил своего царя о солдатах для самого себя на левом был Фариборз, сын Кавуса, и Туса. «Всё царского богатство в Ганг Дезе, так почему мы должны чувствовать нашу усталость? Город фарсахов на четыре, твои жёны и семья находятся там наряду с твоим богатством и большим количество солдат, ты испытываешь трудности о своими врагами, пытающимися обладать твоей короной и славой. Орёл не может перелететь через эти стены, никто и не подумывает о таких высоченных валах, там и провизия, укрытие, богатство и войска, твоё величие и знатность, твоя корона и трон, сё здесь. Люди называют это место раем – там и разбили шатры, и там е можно было видеть их стандарты и боевые барабаны. А в то время Гударз поставил свой лагерь у реки. Ночью со всех сторон можно было слышать звон колоколов и крики часовых, всё казалось как будто от слоновьего топота будет выдернуто сердце из земли, а также в помощь тому были звон от тарелок и звуки лютен».
Когда солнечные лучи показались в небе и устранили мускусно-чёрную завесу ночи, Кай Хосров оседлал свою лошадь, Шабранга, и совершил объезд своих войск. Он сказал Ростаму:

«Пыль времени не сотрёт с лица земли это дерево
Мести, чьи новые побеги так и не прекращают
Расти, от сына к сыну ненависть будет идти,
И пройдут шестьдесят тысяч лет войны,
И словно дерево, чьи новые листья наполняют небо,
Новые цари будут сражаться, не имея страха перед смертью.
Отцы передадут,  сыны отдадут далее,
И другие посвятят себя войне».

Его воеводы оценили его слова, сказав, что он – Хосров чистой веры при том добавив: «Пусть ты посеешь месть за смерть отца, но знай же радость и победу!»
Афрасияб отправляет сообщение Каю Хосрову на следующий день, как только Солнце показалось над горными склонами, отправив в небо свои золотые знамёна, внутри стен города можно было слышать сильные крики, и Хосров озадачился значением этих криков. В том момент открылись ворота в город, и раскрылось лицо у тайны. Джахн совместно с десятью серьёзными и мудрыми знающими всадниками выехал из ворот и направился к входу в шатёр Хосрова, где он и его компаньоны спешились. Дворецкий пришёл к царю и сказал: «Здесь Джахн с десятью всадниками». Царь царей сел на свой трон из слоновой кости и надел на свою голову корону, освещавшую людские сердца, а затем герой Манушан проводив в  приёмную мудрого Джахна.
Как предусмотрительный воин, когда Джахн увидел, что лицо царя было в слезах, он снял свой головной убор, представая перед троном, и после поклонился царю. Он сказал: «О, избранный царь, пусть ты всегда радуешь мир своим светом! Пусть наша страна будет благосклонной к тебе, пусть глаза и сердца, вредящих тебе, отвернутся прочь! Пусть ты вечно и счастливо здравствуешь, служа Богу и будучи щедрым к своим землям, процветая при твоей власти, и пусть она радуется твоему приходу сюда и благосклонно смотрит на все твои слова! Я принёс сообщение от Афрасияба. Если конечно царь будет иметь терпение для выслушивания его».
Когда царь выслушал его слова, то приказал, чтобы принесли золотое сиденье для Джахна, и когда оно было принесено, Джахн сел и передал сообщение своего отца.
Он сказал царю: «Афрасияб в горе, его глаза мокры от слёз. Во-первых, я передаю тебе приветствия от царя Турана, чьё сердце очень страдает. Он сказал: "Благодари Бога за то, что убежище для моего внука должно быть обретено здесь. Хоть его отец происходит по роду Кобада, но его мать происходит от тура. Он может стать выше всех царей на земле, и в Китае, его имя – это драгоценный камень на царском троне. Орлы, чьи крылья рассекают облака, и хищные монстры моря – все они часовые на страже у трона. Все животные земли радуются твоей удаче, и вельможи земли с их коронами и драгоценностями – твои слуги. Из всего зла, совершенного демонами, никогда кроме горя для нас, что более удивительно, чем такое дело, как сейчас, которые со всей моей добротой и честностью ведут меня к злобе, и что же сын Кая Кавус, невинный Сиявуш, был моей рукой? Этот вопрос заставляет плакать всё моё тело, я сижу в стороне ото всех, не способный ни спать и ни есть. Я не убивал его,  то была работа нечестивых демонов, искоренивших из моего сердца страх перед Богом. Мир должен был быть унаследован Сиявушем, и у меня нет ничего, кроме извинений. Глупые слухи повели меня напасть на него. Но ты мудрый - царь и ты любишь людей, которые чисты сердцами. Взгляни, как много хороших городов заполнены садами, фонтанами, площадями и дворцами будут уничтожены в этой войне мести, и всё из-за того, что есть  дело между Сиявушем и Афрасиябом. Как много тут благородных всадников,- все они гигантских ростов с силой морских монстров, их укрытия-  это логова для львов, и их головы лежат отрубленными от их тел. Ни одного здания не останется стоять в этой пустыне, наша земля – ничего кроме брошенной равнины, и наша известность исходит только от мести и раны от мечей пробудут до самого Судного дня. Создатель мира не будет благосклонно смотреть на нас, и нашим концам будут муки. Если ты намереваешься воевать, то будь уверен, что у твоего сердца не будет отдыха от распрей. Взгляни на разворот небес, и пусть он будет твоими единственным учителем. Посмотри: я живу в осаждённом городе, а ты занимаешь свободную равнину, твоя голова заполнена стремлениями отомстить, а твоё сердце жаждет крови. Я зову Ганг Дез своим раем, плодороднейшим местом в моих землях, благодаря труду тут. Здесь моя сокровищница и моя армия, у меня есть царский перстень и корона, собранные с полей урожая и также тут мои воины – львы, всегда готовые ко дню битвы. Но для тебя дни лета и лености уже прошли, также прошло время и для роз и тюльпанной с их яркими цветами. Наступает зима и её холода, когда людские руки будут не иметь, ухватившись за копьё. Эта земля станет рекой. Когда я позову их армии, чтобы они пришли со всех сторон, и тыне будешь способен сражаться против разворота Луны и Солнца. А теперь подумай, небеса дадут ли тебе победу в каждой битве, или же небеса развернутся в пользу другого человека, миновав твои труды. И если ты говоришь себе: "Я пленю этих турок и китайских воинов, я обрушу небо на землю, я решу всё дело своим мечом, то подумай о том, что я – твой заключённый и не верь этому, будущее не гарантированно и тому, что не суждено быть отданным, не будет отдано. Я – внук по царской линии от царя Задермама от семени Феридуна и Джамшида, я обладаю данной Богом мудростью и царским фарром, и моя честность подобна ангелу Сорушу, имеющему два крыла, но одно лицо". Когда несчастье набрасывается на меня, я не ищу совета у учителя, и по команде Бога, когда я сплю, то должен исчезнуть, как звёзды меркнут перед светом Солнца, или же я переберусь в Тартарию, что выше реки Кимак, и покину и свою страну, и свою армию, и Ганг Дез будет моей гробницей, и ни один царь не взглянет вновь на меня. Но если придёт день, когда мы сразимся с нашими армиями, то будь готов, и я встречусь с тобой и покажу свою лихость в течение боя. Однако, если ты уберечь мысли о мести из своей головы и освятишь эту землю своей добротой, то я открою для тебя свои сокровищницы, заполненные коронами и поясами, золотыми монетами, тронами и драгоценностями,  отдам сокровища Тура, сына Феридуна, так и не отданные Ираджи, и ты получаешь их в своё владение. Хорасан и Макран будут твоими. Однако, много ими мало будет для тебя, но я пошло тебе всё, что пожелаешь. Я пошлю тебе столько солдат, сколько ты пожелаешь. Они будут вдоль дороги, где однажды прошёл царь Кавус. Я дарую всю свою армию и вместе с ней золотой трон и корону, я буду союзником в любой войне, и я буду называть тебя своим царем в ходе каждого собрания. Но если ты отойдёшь от моего света, и будешь искать шанс отомстить за своего деда, тогда мой гонец вернётся с сообщение о войне, ведь я как леопард готов к битве».

Ответ Кая Хосрова на письмо Афрасияба

Когда Кай Хосров прослушал сообщение Джахна, то взглянул на него и рассмеялся. Его ответ был таков: «Ты жаждешь славы, и я услышал и прослушал всё, что ты сказал. Я надеюсь на то, что хорошие пожелания относительно моего трона, короны и перстня будут исполнены. Я надеюсь так же на то, что приветствия, переданные тобой от Афрасияба, чьи глаза заполнены слезами, как ты сказал,  сбудутся и что моя корона и трон не принесут ничего, кроме радости и победы. Что касается его высказывания: "Благодарю Бога за то, чтобы я увижу богобоязненного внука более славным и обладающим удачей, более любимым и более победоносным, чем все иные цари земли". Бог дал мне всё, о чём сказано, и пусть мудрость будет другом в подобных приключениях! Скажи ему следующее: "Во всех своих мягких разговорах, ты никогда не чист сердцем и не богобоязнен. Действия человека, чья сила идёт из понимания лучше, чем его же слова. Великий Феридун не стал звездой, поднявшись с тёмной земли, а ты же говоришь, что взойдёшь на небо в своих речах ты смыл весь стыд со своего лица. Твоё сердце – это гора коварства, и слова на твоём языке – это всего лишь показной блеск. Разговоры болтливого и его лгущее сердце не делают впечатления для мудрого человека. Не говори о том, что мой убитый отец, Сиявуш, был царём мира, когда не нашли ни единой его кости. И ты был так разозлён, что вытащил мою мать из её женских покоев прямо на тракт,   и в результате огонь снизошёл на мою голову ещё дом его рождения. Каждый, кто когда-либо стоял перед тобой на твоём дворе, проклинал твою злобную душу; и не было в мире  ни единого человека во всём мире. Ни царя и ни вельможи, даже ни одного человека, удивляющегося таковым, кто бы сделал то, что сделал ты, притащив женщину, свою собственную дочь, на всеобщее обозрение, передав её в руки своих палачей для последующего избиения с целью устроить ей выкидыш. Но мудрый Пиран услышал о том, что случилось, и вмешался в это, с тех пор согласно повелению Бога я должен понимать свою голову вверх, всё выше и выше. Ведь судьба приготовила для меня тайную участь, а Бог отвратил зло от меня, передав это зло как раз тебе. И когда я родился у своей матери,  пока я был беспомощным ребёнком, ты отправил меня жит среди пастухов, чтобы я вырос на козьем молоке. Моими кормилицами были козы, моей прислугой были пастухи, и я не знал ничего об отдыхе днём и ночью, пока Пиран ни привёл меня назад из дикой природы. Он передал меня тебе, и ты рассматривал меня с позиции того, достоин ли я трона и короны, отрубить ли мне голову, как ты сделал с Сиявушем и оставить ли мой безголовое тело. Но Бог сделал меня косноязычным, и я сел там, будучи сбитым столку, чтобы ты подумал, что у меня  нет сердца и ни мудрости, и ты не впал в злые дела, сделанные ранее тобой. Подумай о том, как верно действовал Сиявуш, и от каких злых намерений и лишений он пострадал. Во всём мире он выбора тебя как своего хранителя, как приличествующего знатного человека. Он отказался от Ирана, своего трона и своей короны, придя к тебе – одному среди целого мира, к своему царю. Он искал лояльности и терпения, он вернул заложников, посланных тобой, чтобы ты не говорил, что он – человек, нарушающий клятву. Но когда ты увидел его царскую стать, его мужественность, его героизм и его аккуратные манеры, а в тебе вспыхнула твоя злая натура, и ты уничтожил этого чистого юношу, ты отрезал его достойную короны голову, как будто бы она была головой совы. Со времён Манучехра когда ещё не было подобной злой натуры. Это зло началось с Тура, согрешившего против своего отца, а далее дело передавалось от отца к сыну, попиравших путь дворянства и веры. Ты перерезал горло царю Назару, потомку царей, ведь его отцом был царь, ты же убил своего брата – малого и добросердечного Ахрираса, чьим единственным желание было оставаться за благородным именем. С самого рождения ты был злым последователем Аримана, если какой-либо человек пересчитает твои злые поступки, то увидит, что их количество больше, чем число звёзд на небе. Ты – порождение ада, и не утверждай, что ты родился, глупой демон командует твоим сердцем и умом, ведя их по злым путям и вот, что говорили Заххак и Джамшид, когда ушли от добра, они кричали: "Еблись привёл наши умы в заблуждении, лишив на всяческой добродетели". Но несчастливая Судьба не пощадила их, ведь же злой провожатый вёл их сущности. Сердце человека, не отворачивающего голову от праведности, не испытывает ни поражения и ни обмана. И в недавней войне земля превратилась в смесь крови людей, убитых кланом Гударза, и ты не видишь ничего кроме проблем и способов совершения зла. И теперь ты пришёл к Оксу с тысячью турецких всадников, готовых к сражениям, и ты отправил Шидеха против меня, надеясь увидеть мою отрубленную голову, чтобы потом опустошать мою страну.

Но правящий миром Бог теперь мой друг
И подходят к концу удачи моих врагов.
Ты говоришь, что счастлив, ведь фортуна любит меня,
Что в восторге от моего счастья,
Но все твои поступки я должен пересмотреть,
Что же убедит меня в том, что твои слова- это истина?
Резкие удары моего меча от сих пор и до судного дня
Будут единственными моими словами тебе,
Сейчас моё слово переходит ко мне с помощью армии,
Моей силы, богатства, Солнца и Луны и света
От моей счастливой звезды, все – они позади меня,.
Я молюсь Богу, и он один будет направлять меня
При очистке этого сада от злостных сорняков,
Обновляя мир праведными делами.

А теперь передай деду всё сказанное мной, чтобы он убрал мысли во избежание битвы».

Джахн возвращается к своему отцу

Царь дал Джахну корону, украшенную изумрудами, золотое ожерелье и пару серёг. Джахн немедленно пошёл назад к отцу и рассказал ему обо всём, что было сказано. Когда тот услышал ответ Кая Хосрова, то Афрасияб впал в злобу, его сердце наполнилось болью, а голова – нетерпением. Он раздал своей армии деньги и сокровища, а также шлемы, мечи, троны и короны. Всю ночь до самого восхода Солнца над горами, сделавшего их бледных светлых тонов, подобно спине белого слона, Афрасияб собирал свою армию  среди всех его турецких всадников. Как только над Гангом поднялся грохот барабанов, земля обратилась в железо, а воздух стал цвета смолы.
На заре благо желающий Хосров оседлал свою лошадь и обскакал внешнюю стену города, решая вопрос об атаке. Он приказал Ростаму направить свои силы против одной стороны городской стены. Так же он послал Гостахама, сына Нозара, занять положение на противоположной стороне, с третьей стороны он поставил хитрого Гударза, а на четвёртой он расположил самого себя, великого царя вместе с боевыми слонами, барабанами и всадниками. Он дал своей армии всё, в чём они нуждались, и  его силы приблизились к высоким стенам. Затем царь приказал выкопать канаву вокруг всего города, каждый, у кого были знания или опыт осадного дела, будь они из Индии, Рум или Китая, быстро принялись за работу, чтобы охватить весь город. Они выкопали ров глубиной в два лассо и расположили армию вокруг него, чтобы турки были бессильны совершить ночное нападение. Напротив каждых ворот они расположи по две сотни катапульт и столько же лучников. Так, чтобы враг высунется над стеной, то сразу как роса рухнул вниз. Позади катапульт ждали солдаты из Рума, снаряжённые и готовые к бою.
Затем царь отдал приказы о том, чтобы две сотни слонов перетащили стволы деревьев к стенам. Под крепостью были вырыты тоннели, а стволы деревьев были забиты в проходы, искусно находясь под стенами и служа им опорой. Далее, следуя искусной стратегии царя были сделаны пропитанные мазутом деревянные, а град стрел над ними заставил покрыться лица защитников страхом, ведь огонь перекинется снизу вверх, от дерева к маслу. А над всем этим их будут встречать удары тяжёлых булав. Согласно плану Кая Хосрова, теперь атака была готова начаться по всем четырём направлениям. В этот момент царь мира отвернулся от своей армии, чтобы в тайне помолиться создателю мира. В своём стремлении к мести, он скорчился в пыли, призывая на помощь Бога. Он сказал:

«Успех и славность идут от тебя во всех
Наших испытаниях, мы взываем лишь только к тебе.
Если ты сочтёшь мои доводы справедливыми, то я молюсь
Чтобы ты дал мне отстоять землю и сегодня сражаться
Свергни этого волшебника с его трона и даруй мне
Удачу, счастье и победу».

Затем он оторвался от молитвы, подняв голову и надел свой доспех, затянул ремни и надел на свою голову шлем, вслед за этими он вернулся к сражению, сделав это так быстро, как будто был дуновением ветра. Он отдал приказы каждой армии, чтобы они начинали дикую атаку ворот, чтобы промоченные столбы были подожжены и, чтобы камни сыпались дождём на головы их врагов. Воздух наполнился скрипом арбалетов, вздымающийся дым затмил Солнце, а пыль поднималась вверх от бросков катапульт и  баллист, затмивших воздух и землю, А гудение, крики воевод, блеск мечей и тяжелых булав, град стрел и поднявшаяся пыль создавали вид того, что Солнце и Луна сцепились друг с другом. Чёрные всплески распространяли повсюду огонь через стволы деревьев, и Бог видел, что когда загорелись все стволы деревьев, вскоре рухнула городская стена, и ты сказал бы, что гора распалась на части, и когда она упала, то некоторое количество отважных турок упали вместе с ней, будто бы львы неожиданно скатились в скрытую яму от того, что их поразила неудача. Из царской армии поднялся крик победы, каждый бросился в образовавшийся пролом в стене, и Ростам рванулся вперёд, жаждуя сражения. Новость о пробитии городской стены достигла Афрасияба, и будто поднятая ветром пыль, он направился туда, где были Джахн и Гарсиваз. Он прокричал сражавшимся: «Забудьте о стенах, мечи армии – это и есть защита! Сражайтесь за свою страну, своих детей и семьи. Ещё раз подготовьте себя к бою и не давайте прохода врагу!»
Словно гора, армия турок хлынула в пролом, они сражались словно львы, и на обеих сторонах были сильны оглушительные крики, он сражались как львы. Турецкая кавалерия трепетала будто ива, отчаявшись от судьбы своей стороны. Затем царь приказал Ростаму вывести вперёд в пролом воинов с конями, и он сам следовал за ними, люди шли в двух колоннах, неся с собой колчаны, стрелы, мечи и топоры. Кавалерия отправилась на их защиту туда, где сражение было сильнее. С каждой стороны воины и кавалерия шли вперёд, будто были бы движущимися горами. Стремящийся к битве, словно дикий лев Ростам вёл своих людей прямо за пролом. Воины залезали на стены, словно дуновения ветра, поднимавшего пыль, и разворачивали на месте чёрные знамёна с изображением льва, принадлежавшие Иранскому командующему. С поля боя послышался возглас, оповещая персидского царя о победе. Многие турки были убиты, когда в ходе боя удача покидала их. Там, где бой был наиболее сложен, сражался Ростам, захвативший своими руками двух турок: одним был Гарсиваз, а вторым – жестокий Джахн, оба были опорами турецкого трона, один – брат Афрасияба, а другой – его славный сын, и судьбой так было суждено.
Их сердца горели от желания мести, армия вступила в город и предалась убийствам и грабежам. Стенания женщин и детей слышались по мере продвижения иранских войск вперёд, и скольких же их было растоптано под ногами боевых слонов. Весь город туранцев бежал будто ветер. Их глаза были заполнены кровавыми слезами. Жёны и дети туранцев были пленены иранцами, их души горевали от разворота небес, а их тела были поражены стрелами. Афрасияб вступил в свой дворец и почувствовал, что его сердце заполнилось болью, а в его глазах стояли слёзы. Он пошёл к стенам дворца, чтобы осмотреть город; он увидел, что две части его армии уже были убиты, а оставшаяся треть бежала с поля боя. Он слышал крики всадников, крики женщин и грохот литавр, раздавшихся со спин слонов. Он увидел слонов, везущих живых к нему, и как их спины прогибались до земли, он видел, что весь город был охвачен гамом и заполнен огнём, грабежом и смятением, и в то время, как один радовался, другой убегал и плакал, наполняя свой плач болью и надрывом, и таков пут скоротечного мира. Когда Афрасияб увидел произошедшее и ужас от поражения, в котором ни сын, ни брат, ни страна, ни богатство, ни трон, ни власть, ни корона и ни пояс не остались ему.

Он сказал: «Моё сердце обнищало,
Что же разворот небес принёс мне?
Я вижу день, когда придёт моя смерть, и
То самый меньший из моих страхов».
Он сошёл со стен дворца и затем
Обратился к своему трону:
«Когда мы встретимся вновь?
И увидев тебя, я скажу:
"Мои ли мир и процветания в тот день?"»

И после этого он исчез, то было так, что все расчёты и планы улетели, словно птицы. В замке перед этим он сделал подземный проход, о котором не знал ни один солдат из его армии. Он выбрал две сотни вельмож и исчез в пустыне, воспользовавшись этим секретным проходом. Вся армия была удивлена его отсутствием, ведь он никому не дал ни единого знака того, куда же он ушёл, так в один миг он стал бездомным бродягой.
Когда Кай Хосров вступил в дворе Афрасияба, поправив его звезду в пыли, он занял своё место на золотом троне и направил свою армию на поиски туранского царя. Воины осмотрели множество мест, но не нашли ни единого признака его когда-то гордых сил. Царь спросил Джахна и Гарсиваза о месте нахождении царя Турана, сказав им: «Как же он сбежал? Где тут Тайна? Тут нет ни единого его признака, где же он нашёл убежище?» Они долго отвечали ему, и Хосров слушал их без понимания ответа. Победоносный царь сказал персам:

«Теперь наш враг стал беглецом,
Бездомным негодяем без воли к жизни.
Его имя и слава ушли, и в таком случае
Ему безразличны и жизнь, и смерть».
Затем он выбрал людей, имеющих мудрость и ум,
Учёных людей, закалённых опытом,
И сказал им: «Мои вельможи, живите вечно
И пусть ваши сердца будут справедливы, а тела – сильны.
Этот город негодяя-турка и богатство - ваши,
Храните, смотрите, чтобы бдительность
От этого благополучия не поменялась, смотрите, чтобы
Даже солнечный свет ни касался его женщин, будьте
Сдержаны, ведь их голоса не должны литься по улицам».

Он разослал караулы солдат, чтобы взять на себя ответственность за стада животных, бродивших вокруг города, и став царём, он не позволял наносить вреда никому из семьи Афрасияба. Когда его воины увидели его поведение, то по армии поползли разговоры и толки. Люди говорили: «Судя по действиям Кая Хосрова, ты сказал бы, что он пришёл как гость в дом своего отца! Не остаться в памяти то,  как несправедливо была отрублена голова его отца и как его мать была сдёрнута со своего трона и была выкинута на улицу, полную людей? Этот бесстрашный царь воспитан пастухами, и козье молоко служило ему питанием. Почему, почему он не схватил эту семью в свои острые когти, будто леопард, и ни убил их,  ни разорил дворец Афрасияба, сожги каждого его обитателя?»
Понемногу эта история достигла Кая Хосрова, который созвал своих мудрых советников и долго говорил с ними. Он сказал: «Злоба ни всегда уместна, и не всегда разумно прославлять того, кто посеет рознь своими неаккуратными действиями. Лучше мы умерим свою месть за счёт справедливости, и даже если мы удовлетворим своё желание мести, то мы должны оставить своё доброе имя, чтобы близкие нам запомнились как памятник в этом мире, ведь никто не живёт вечно. Разворот небес способен принести достаточно зла  страдания кому угодно».
Затем царь мира отдал приказы, чтобы сокрытые женщины двора предстали перед ним,  - все они были из тех, кто никогда не нарушал затворничества, чтобы выйти на улицу. Когда персы услышали об этом, то бросились во дворе, неся в своих сердцах жажду мести, ведь воины посчитали, что Кай Хосров покончит с жизнями тех  женщин, и они желали принять участие в их унижении, ведь они подготовили себя к грабежам и убийствам. Из дворца поднялся великий крик: «Великий царь, не склоняйся к несправедливости! Ты же знаешь, что мы полностью беспомощны, но мы не заслуживаем ни бесчестия и ни обвинений». Трепеща при своих шагах, главная царица представила перед царём своих дочерей. Каждая из юных женщин сопровождалась слугой девочкой, несущую на голове диадему с рубинами. Их одежды, сияющие словно Солнце были отделаны драгоценными камнями и золотом.
Их сердца съёживались от того, что царь мог сделать с ними, в стыде они склоняли свои головы, и они поставили перед ними миски, заполненные мускусом, рубинами, золотом и драгоценными камнями. Водной руке каждая из них держала миски, а в другой сосуд, содержащий амброзию и зажжённое сандаловое дерево. Ты сказал бы, что Сатурн бросил звёзды вниз, раскидав их по всей земле.
Главная царица  вышла перед троном и низко поклонилась, и прекрасные женщины, воспитанные в нежности и роскоши, сделали то же самое. Все они вместе начали рыдать, так как теперь их жизни были охвачена горем. Царица сказала: «В дни нужды, взгляни с любезностью на тех, кто ничего не знает, кроме радости и доброты». В своей печали и горе они призвали благословения на царя, а царица двинулась далее: «О, добросердечный  и благородный Хосров, как было бы чудесно. Если бы твоё сердце почувствовало бы боль и ненависть туранской земли! Ты пришёл бы сюда радости и праздников, был бы встречен царским приёмом и как царь этой земли и её повелитель, ты занял бы место на троне деда. Сиявуш не был по-дурацки убит, ведь то принесли ему Солнце и Луна при своих разворотах. То было делано злой душой Афрасияба, даже не подумавшего попросить у тебя прощения. Я дала ему хороший совет, но то было бес толку. Я плачу кровавыми слезами от его поступков, кА кто делал твой родственник Джахн, чьи две ноги теперь скованы твоими кандалами. Какое горе было принесено Сиявушу от моего домашнего хозяйства, а всё было по тому, что Афрасияб слышал множество хороших советов, но в своём ослеплении жестокостью, не действовал по ним, пока ни сочлись его дни и ни были сочтены, а его сласти ни пришёл конец. Он бросил свою корону и царский пояс на ветер, его дни померкли, а его голова склонилась вниз. Такая жизнь хуже, чем смерть, и слава тому, кто  снимет кожу с его тела! Посмотри на нас, мы – невинны как то подобает царскому взгляду. Мы – иждивенцы Хосрова и не слышали ничьего имени, кроме как его. Прольёшь ли ты свою злобу на безобидных из-за того, что колдовства поступков Афрасияба. Не спеши, чтобы унижать невинных, не вреди и не проливай их кровь, безо всякой цели. Чтобы недостойно отрезать головы вам, кто ни сделал ничего плохого. О, царь, не всегда ты будешь тут, ведь никто не живёт вечно в нашем стремительном мире, действуй, чтобы во время Судного дня, ты не отвернул бы свою голову, руководствуясь стыдом».
Когда Хосров услышал её слова, то ощутил сильное сочувствие или, этим прекрасным женщинам, встретившимся с такими невзгодами. Он проникся пониманием боли и страданий, и скромные лица обитателей гарема светились будто рубины от стыд. Сердце мудрых людей были охвачены горем, если они начинали думать о своих собственных детях и жёнах, и командующие армии. Суровые предводители призывали благословение Бога на их великого царя, не стремившегося к мести на пленниках. Мудрый Хосров сказал: «Я не хочу видеть тех, кого я не хочу для себя, и не важно, как долго будут у меня силы для мести. Я избегу того зла, которое совершил властный царь моей добродетельной матери, и я не буду обрушать подобное железо на голову другого». Затем благородно рождённый лидер приказал женщинам вернуться в их собственные апартаменты, притом сказав:

«Будь уверены в том,
Что ныне ничего не опечалит вас,
Не смотрите на тех, кто может решить обмануть вас,
Не бойтесь больше меня, ведь теперь моё сердце чисто
И от злобы и от коварства, - их больше  нет.
Никто не тронет вас, и пусть кто-то лишь пробудет,
Как он сделает то, суждена смерть!
Теперь счастливо живите в своих покоях,
И там разделяйте души и тела, ради молитв».

Персам он сказал: «Бог победы дал нам землю, корону и трон Турана, вся страна в наших руках. Ваш дом – Иран, изгоните все мысли о ненависти из своих сердец, в этой стране будьте добры. Ведь здесь было пролито так много крови, что земля обратилась в грязь, и все жители ужасаются перед нами. Я должен передать вам сокровища Турана, и сделать так, чтобы я просил только одного – усердной работы над справедливостью. Вы страдали от зимнего холода и от прихода весны в этой стране. Вскоре я раздам армии сокровища турок, но смотрите, чтобы вы убрали желание из своего сердца, касающиеся пролития крови. Вы не должны отрезать головы невинным, и нет нужды человеку в беспочвенной атаке других или же топтать тех, кого мы уже победили. Отворачивайте свои головы от покрытых тканью женщин, когда вы видите их на улицах и не жалейте имущества другим, так как корысть обратит друга в врага, и Бог не будет хорошо смотреть на тех, кто вредит невиновным. Человек, имеющий мои позывы к действиям, не опустошит завоёванную мной землю, каждый уничтоживший любую часть страны будет сочтён несправедливым и презренным».
Затем он приказал своей армии забрать завоёванные сокровища Туран, кроме тех, что принадлежали самому Афрасиябу, к ним никому не был дан доступ. Он прямо раздавал всё: богатство, брони, троны и короны, отдавая всё это своим солдатам. Со всех сторон к царю приходили бесчисленные разрозненные группы солдат, он приветствовал их, миловал их и быстро смотрел на то, были ли они в счастье от обеспеченных потребностей. Он дал каждому их своих воевод город в Туране, а любому турку, восставшему против них суждено было умереть от рук храбрых воинов, и были обнародованы указы его вождей, а обитатели страны стали подвластными ему, и с каждой стороны приходили гонцы от благородных, принося подарки и письма о подчинении власти царя, и вести о том, что они же кланяются перед ним.

Письмо Кая Хосрова царю Кавусу

Кай Хосров позвал писца и продиктовал тому сообщение. Он начал своё письмо с хвалы Богу, очищающему земли от зла, изгнал властителя колдовства и пробудил спящую звезду самого Хосрова, ведь вся сила, все знания и справедливость исходят от него, того , кто сам- единственное средство борьбы у слабых и угнетённых по всему миру. Затем он продолжил: «С помощью удачи от сильного и благоразумного Кая Кавусу, собравшего так много знаний ос всего мира, Ганг Дез Афрасияба теперь в наших руках, и его судьба окуталась сном. В единственном сражении, у сорока тысяч моих воинов были тяжёлые булавы, и они преодолели Гользарун. Великий ветер поднялся, когда они одолели царское дерево Афрасияба, разделив его на отдельные ветви. Многие из его армии, атаковавшие нас, пали там в реку, а сам Афрасияб бежал в Ганг Дез – крепость, ставшей переполненной защитниками, но несправедливые умения Пирана и его удача были не способны уберечь его. Его армия рассеялась по сельской местности, и сам он пропал с лица земли. Теперь я должен посылать царю вести каждый день, когда слава и победа будут моими».
Затем он очутился в своей тарелке , его винные слуги были перед ним до самого прихода весны, а земля стала раем из оттенков и ароматов, цветы сделали землю мерцающей, будто разношерстный шёлк, а небеса были наполнены облаками словно спина леопарда. Ослы и олени скакали по равнине, а дни Хосрова проходили в компании прелестно пахнущих мускусом девочек-слуг, или же во время охоты с гепардами и соколами. Охотничьи лошади были словно куланы по своей скорости, их напряжённые сильные шеи были словно шеи львов, а их уши и головы были так же красивы, как и у оленей.
Кай Хосров разослал разведчиков по всем направлениям, чтобы узнать о том, что происходит в мире. Пришли новости из Китая и Хотана о том, что их силы примкнули к силам Афрасияба, а император Китая стал его союзником. Все эти силы были в распоряжении у Афрасияба. От самого Китая до таких далей как Гользарум, все земли покрылись их солдатами под командованием их предводителей. Никто не мог пересчитать число рабов и пленённых лошадей, посланных Афрасиябу, а его громадная армия позволяла расценить его как царя. Всё богатство Пирана и шесть тысяч верблюдов, гружённых золотыми монетами,- теперь были в его руках, и с этим богатством, полученным от Китая, он собрал громадную армию.
Когда новость об Афрасиябе разлетелась среди туранских солдат, прощённых Каем Хосровым, то они покинули Иранскую сторону и подготовились к  мести. Афрасияб выдвинулся и Хотана, ведя такую грозную армию, что ты сказал бы о том, что земля не могла бы выдерживать их вес и что их число было больше, чем число звёзд на  небе. Заполненный злобой и болью он вёл свои силы на месть Каю Хосрову. Как только Кай Хосров узнал о появлении Афрасияба, то по всем направления он разослал разведчиков, чтобы следить за подходами. Он приказал Гударзу, сыну Кешвада, а также Гиву, Рохаму и Фархаду оставаться там же, где они и были, быть чуткими и осторожными, разместив часовых на день и на ночь. Он сказал Гударзу: «Эти люди – твои, и когда наступят действия, то они будут под твоей ответственностью. Всякий раз, когда увидишь турка, говорящего с симпатией о наших врагах, то сразу же вздёрни его головой вниз на виселице. Но будь безвредным для тех. Кто не вредит. Будь их защитником и сохраняй их богатство».
От палаток раздался грохот барабанов и труб, говоривший о том, что армия выдвигается из Ганга, и казалось -  это само Солнце тяготеет к битве. Когда его армия покинула город, предводитель, Кай Хосров, составил ряды из своих людей и повёл их к Хотану. На расстоянии двухдневного перехода до вражеской армии, всемирный командующий созвал своих воевод и сказал им: «В эту ночь не ложитесь спать и не давайте солдатам оставить свою охрану». Он поставил стражей, охватив равнину и патрулируя местность вокруг лагеря. Хосров ждал там целую неделю, а на восьмой день стражи пришли к нему и доложили: «Появилась их армия». Кай Хосров составил своих воинов, обладавших таким арсеналом, что Солнце и Луна с удивлением смотрели вниз. Когда Афрасияб увидели силы Кая Хосрова, то тот расположил ряды своих воинов напротив них. Он сказа советникам:

«Сражение – праздник, и моё сердце ликует
От встречи с врагами и от боя с ними,
Я сражался бы, когда воины спят, если у них прикрыта спина.
С неохотой так долго я давал им биться,
Так долго я таился, так много бежал,
Что жажда мести заполнила моё сердце и голову.
Кто мил удаче? Я сам или Кай Хосров?
Кто победит, а кто проиграет сражение? Я  не знаю.

Но я буду сражаться с ним здесь, и я
Либо осуществлю желание сердца, либо умру».

Затем он один за одним, неважно были ли они его собственными родственниками или проходимцами сказали: «Сели царь желает сражаться рука об руку с нами, то почему тут эти армии и их военная мощь тут? Китай и Туркестан под твоим командованием, и неважно, союзники мы или твои люди. Пусть наши тела и души будут принесены в жертву от твоего имени. Поэтому мы полны решимости и об этом же мы и клялись. Даже если сто тысяч умрут, то не недооценивай нашу силу. Мы все – твои доброжелатели и живём под сенью славы твоей короны».

Афрасияб посылает письмо Каю Хосрову

Множество криков раздались из армии Афрасияба, казалось, мир наполнился шумом от противостояния воинов. Звёзды неба начали появляться в неясных сумерках. И жёлтое лицо Солнца стало тёмным. Командующий турками выбрал двух опытных мужчин, выделив их среди своих же сил и послал письмо царю: «Ты много путешествовал и устал от него, пройдя тысячу фарсахов от Ирана до Ганг Деза. Горы, пустыни, склоны холмов и пустоши были покрыты двумя армиями, столь же многочисленными, как и муравьи и саранча. Земля стала, словно морем крови в этой войне мести между Ираном и китайскими и воинами из Ганг Деза. Если бог подумает и соберёт всю кровь от появившихся людей водном месте, то получится Красное море, и обе армии потеряются в его глубинах. Если ты хочешь от меня сокровищ или армии, и турецкой земли вместе с её троном и короной, то я передам их тебе, а после исчезну; я  могу отдать тебе всё, кроме своей души, ключом от которой я не обладаю. Не иди дальше в своём деле. У меня, произошедшего от магического семени Феридуна, были для тебя и отец, и мать. И если ты не обезумел от пролитой крови твоего отца, из-за чего ты не выказываешь мне повторения, то поймёшь, что вина принадлежит самому Сиявушу, он был виноват, и моё сердце сжалось от случившейся боли и горя. Такова была воля повернувшихся небес, приносящая и боль, и безопасность. Много лет прошло с тех пор, как я последний раз вёл своих вельмож на поле боя и пока ты ещё ты юн, царь Ирана и у тебя есть львиные когти. Выбери подходящее место для боя, равноудалённое и от обеих армий и от шпионов и наблюдателей, там же мы и сразимся друг против друга. Если я буду убит тобой, то твои сети смогут убить даже морских монстров, то не веди войну против членов своей же семьи, ни против людей своей матери; отложи эту войну мести и действуй, неся уверенность и умеренность. А если ты будешь убит мной, я клянусь, что ни одна душа из твоей армии не пострадает из-за меня и не увидит новой пыли битвы, ведь я надеюсь на милость Бога».
Царь услышал сообщение гонца и сказал: Ростаму, сыну Заля, который сын Сэма: «Злонамеренный турок не сказал ни слова о том, что его удача как возрастает, так и убывает. Он сбежал от нас помощью уловки и затем стал действовать так, как будто он сидит на троне Ирана. Он так много говорит о сражении, и он ищет гробницу, подобную гробнице Шидех; я не буду смущен поединком против него как потомка Феридуна и сына Пашанга».
Ростам ответил: «Мой царь, не позволяй желанию сражаться, вспыхнуть как огонь в твоём сердце. Для царя будет позором сражаться подобным образом, даже если твой противник был бы леопардом. Что же касается его просьбы о том, чтобы ты не сражался с его с нами, его семьёй и его страной, то у тебя здесь есть армия, раскинувшаяся от моря до моря, и у воинов иное мнение!
Ты поклялся перед Богом относительно своего деда, и потому в деле не должно быть проволочек в твоём сердце. Веди же всю свою армию в бой и игнорируй такой одурачивающий и кажущийся благовидным разговор».
Выслушав слова Ростама, Хосров поменял своё мнение и сказал посланнику: «Этот злобный человек говорит со мной о бое, но он даёт множество гарантий нехорошего отношения к Сиявушу, а его разговоры заполнены ложью, а его сердце – коварством. Командующий армией не получает славы из-за обманов, его язык выстреливает точную стрелу, но его сердце заполнено ложью. Если теперь он не желает ничего более, кроме боя, то есть и другие люди, готовые сразиться с ним. Здесь Ростам со своим гигантским ростом и бравый Гив, который будет счастлив сразиться против взрослого льва –сама. Если царь сразиться с царём, то почему тогда эта равнина заполнена людьми? Я поведу всю армию  сражаться, и так я омрачню его дни, сделав их сложными для жизни».
Гонец вернулся назад, несясь так же быстро, как и ветер, и повторил всё услышанное Афрасиябу, чья душа заполнилась болью, ведь он не спешил выходить на бой.
С тех пор, как царь повёл свою армию на бой, у неё противника не осталось иного выбора, кроме как выйти на бой с врагом. Одна армия стремилась к бою, другая же сдерживала себе, сделав землю бурной как океан. Так много стрел были выпущены, что казалось, что обрушились дождём из облаков как роса; и от рассвета до того, пока Солнце ни стало красным на западе, земля под копытами кавалерии омывалась кровью.  С наступлением сумерек армии разошлись, так как глаза всадников видели лишь темноту и были сбиты с толку. Когда лидер армии с триумфом вернулся в свой лагерь, он сказал Тусу: «Сегодня сражение не пошло так, как желал Афрасияб, сын Пашанга. Этой ночью я думаю совершить неожиданную атаку, чтобы утолить древнюю жажду смерти, живущую в его сердце». Он приказал, чтобы со стороны лагеря была вырыта канава, та сторона была обращена к туранской армии. Никто не зажигал огонь от чего-то или от колокольчиков животных не исходило ни единого звука. Затем он избрал группу всадников и отдал их под командование Ростаму, другой группе он приказал атаковать, и те люди были переданы Тусу, который как было сказано: повёл их к горным склонам. Гигантский Ростам повёл свои войска на равнину. Две группы стояли вдали друг от друга, одна на правой части равнины, а другая-на левой. Ни на одной сторонке не были зажжены сторожевые огни, и не было ни единой лампы или свечи. Всё было так, что если Афрасияб решит нанести ночную атаку, то две группы мужчин сумеют сомкнуть свои ряды позади войск Афрасияба и отрежут ему путь побега.

Ночная атака Афрасияба против Кая Хосрова

Теперь войска были с двух сторон перед канавой, а позади неё царь ждал врагов, а  его армия была вместе с ними, там же были и слоны. Как только опустилась ночь, лидер турок отправился к атаке. Он обратился к своим опытным воинам, собрав их вместе, и долго говорил о прошлых событиях. Затем он сказал: «Этот бесстыдный предатель так хорошо действовал против армии своего деда, что, наверное, его люди до сих пор спят, и его армия рассеялась по равнине и склону горы. Пусть же наши люди уберут страх и своих сердец. Перед рассветом мы совершим неожиданное нападение на них. Если мы сможем их одолеть в ночном бою, то вернусь назад из своего униженного состояния и вновь сяду на свой трон, и если наше предприятие провалится в поисках славы, то все усилия людей будут выброшены на ветре и храбрость окажется ложью».
Каждый подтвердил это, и они подготовили себя к ночной атаке. Афрасияб выбрал пятьдесят тысяч опытных и владеющих кинжалами воинов, отобрав их из своей армии. Впереди них шли разведчики, все они были опытными и жаждущими боя. Их лидер приближал к лагерю врага, он не слышал ни единого крика часовых и не видел никакой активности перед собой. Там не было стражей, не было огней и ни одного дыхания ветра. Казалось, что никто не был обеспокоен турецкими силами, увидев это, он бросился назад к своим силам и сказал: «Ни один из них не является скорым и смышлёным, все они спят, лежа там будто мёртвые, хотя весь вчерашний день они провели за вином. Там нет часовых и нет ничего, чтобы составило препятствие на той равнине, кроме колючек». Сердце Афрасияба вспыхнуло от радости, когда он услышал слова шпиона. Он отправил вперед людей, которые были верхом на своих лошадях, как и он сам, готовый дать сражение. Словно бушующая река, турки рванули вперед, поспешно стремясь атаковать, но на их пути не было топтания людней или звона оружий, не было ни звуков горнов и ни боевых кличей, пока турки ни приблизились к персидскому строю воинов, затем раздался визг труб, звучащих совместно с грохотом барабанов, прикрашенных к седлам. А воины выехали под  черным знаменем позади головы армии. Рискованные всадник двинули своих лошадей вперед и попадали в яму-канаву, выкопанную там. Другие развернули головы своих лошадей и обратились в бегство. С одной стороны Ростам двигался поперек равнины, затмевая воздух поднятой черной пылью от его всадников, а с другой стороны – Гив, Гударз и Тус рвались вперед. Силы вокруг царя царей продвигались на своих слонах и со своими барабанами, знамя Кавиани было перед ними, и воздух рассекался их сверкающими мечами. Теперь же начался обоюдный бой, люди были пленены или убиты, лошади использовали все имевшиеся, а люди расставались со своими чувствами. Выживали не десять из каждой сотни турецких воинов, и злая звезда настигала тех, кто остался в живых. Когда новости о сражении достигли царя Турана, то он ощутил такую сердечную боль, что даже его раненные воины заплакали о нем, сокрушаясь о горе их царя. Он сказал:

«Небеса повернулись, и в знании больше нет силы,
Чтобы изменить или обхитрить их сужденный курс дел
Наши враги уничтожили нас, давайте же тогда
Совершим наше последнее усилие в битве,
Чтобы погибнуть в горе или же в славе,
Чтобы сплотиться сейчас и захватить царскую корону!»

Из обеих лагерей раздались громкие крики, и мир заполнился визгом труб. Мечи и дротики были снова схвачены, и снова строй войск растянулся на три фарсаха. Битва была точно морем никогда не видевшим ни Солнца и ни Луны. Как волны, вздымающиеся под ветром, воины шли вперед, отряд за отрядом, и когда Солнце поднялось в развернувшихся небесах, ты сказал бы, что склоны горы и равнина не были ни чем иным, кроме как кровью. Облик небес почернел, люди не имели жалости к своим же телам, и в тот момент поднялся сильный ветер,  Хуже которого ничего и не было в памяти людей, он закружил пыль с поля боя, бросая её в лица туранским воинам и срывая их шлемы с их голов. Турецкий царь смотрел на все это в изумлении, вся равнина была массой мозгов и крови, она была цвета красного мармеладного дерева. Турецкие всадники в дни отдыха ни думали ни о чем больше, кроме охоты, и увидели, что даже поднятая пыль боролась против них, то поняли нет битв против разворота небес.
Когда Кай Хосров увидел эффект от ветра, то понял, что удача благоволит ему и персам. Сопровождаемый барабанами он вышел из центра армии как то сделали Ростам, Гив, Гударз и Тус. Из войска заслышались боевые кличи, Ростам был на одной стороне, а царь на другой. Облако пыли сделало воздух черным, но это облако обрушалось вниз дождем из стрел и мечей. Повсюду были видны груды мертвецов, а перед ними текли реки крови от мужчин из обеих армий. Воздух был словно темно-синим шатром, а земля была морем крови, а стрелы сделали небо подобным крыльям орла. Афрасияб посмотрел и понял все, ведь он увидел развевающиеся пурпурное знамя Хосрова, и увидел, что его собственное знамя потерялось среди его людей. Его армия была составлена в ряды для сражения, но он увел своих предводителей, и с тысячью человек, могущих сражаться, он направился к дикой местности, спася душу и тело от своих врагов.
Кай Хосров искал своего деда, он обошёл центр туранского лагеря, ведя вперед свою лошадь, но не нашел ни единого следа царя Турков.  Когда армия Турана не стала видеть черного знамени Афрасияба, то побросали свои оружия и спросили Ка\ Хосрова о помиловании. Царь сохранил свою доброту к ним, и казармы, выстроенные для них, были отделены от основных сил. Затем он отдал приказы о том, чтобы был поставлен золотой трон в шатре, отделанном со всем китайским великолепием, туда же было принесено вино и там собрались музыканты, и многие из лидеров в армии были позваны к нему, и до рассвета ночи, они праздновали так, что даже мертвые могли встать с темной земли.
Когда солнечный свет показал свою руку в небесах, выцарапывая лицо  и ноги своими ногтями, царь царей, царь Ирана, омыл свою голову и тело, принял Зенд-Авесту в свои руки, и пошёл в то место, где персы не могли видеть его, и ни одно животное не могло слышать его голоса. От рассвета и до воцарения Луны на своем троне из слоновой кости; возложив чудесную корону на свою голову, он помолился Богу, благодаря за благосклонную удачу и за благо со стороны небес, часто он обращал свое лицо к земле, а из его глаз лились по два потока слёз. Затем он вернулся к своим короне и трону, восхваляя удачу от радости и от мира в своем сердце.
Павшие персидские воины, неважно живые или мертвые были собраны с поля боя, а враги же лежали там, где и были. Для мертвых была сооружена усыпальница, и Ка Хосров отдал воинам всю добычу, найденную на поле боя. Затем в триумфе он прошествовал в Ганг, а у его армии был прекрасное состояние и хорошее обмундирование.
Когда Китая, как внешнего, так и внутреннего, достигли новости о случившимся между турецкими персидским царями. Фахарури Хакан трепетал в ужасе, и один другому говорил о величии персидского трона. Они сожалели о своем союзе с Афрасиябом, и в тревоге они искали хоть какое-нибудь решение проблем. Фахфур сказал: «Афрасияб никогда вновь не увидит своей славы, даже в своих снах. Наша посылка войск и сокровищ без сомнения повредит нам самим. Как мы будем сожалеть о разрушении наших земель!»
Они подготовили подарки от Хотана и Китая, израсходовав на них великое количество богатства, они позвали чистосердечного гонца, дали ему надлежащее для передачи сообщения и отправили его к персидскому царю. Они послали вместе с ними различные виды редких вещей, которые только можно было собрать по Китаю, а также золотые монеты и необработанные драгоценные камни, удовлетворяющие царя. Гонец и его эскорт от китайский вельмож набрали хорошую скорость и за неделю проделали путь от Китая и до Ганга. Победоносный хозяин мира многое сделал для них, создав им соответствующую их статусу честь и приняв их раритетные подарки, кошельки с золотом и рабов. Затем он сказал гонцу: «Скажи своему хозяину, чтобы тот не был настолько глуп, чтобы передавать меня еще раз. Афрасияб не сохранится в тайне темной ночи, когда все люди спят».
Гонец вернулся, несясь быстро как ветер, и пришёл в резиденцию Фахорура, где он отчитался о том, что ему было сказано. Когда Фахарур услышал слова Кая Хосрова, то отправил человека к Афрасиябу, сделав то в смерти ночи. Он же сказал: «Берегись от границ с Китаем и Хотаном и покайся о сделанном нами зле! Человек, потерявший свой путь, обнаружит то, что к нему придет зло, от зла, совершенного им ранее». Когда Афрасияб услышал такие слова, он пожалел о своих прошлых поступках. В горе он оставил свою славу и вышел на пустоши без дорог. Его дни протекали в страданиях, в боли и горе, пока он не достиг горы Аспруз. День и ночь он прятался от тех, кто желал ему горя, а его пищей было все то, что его воины сумели находить. Его тело под его броней было истерто и болело; и так он шел вперед, пока ни достриг озера Зерех. Когда он близко подошел к глубокому озеру, то он ничего не увидел ни на его середине, и ни на его берегах. Лодочник поприветствовал его: «Ваше высочество, ты не найдешь никакого пути через озеро. Мне 88 лет, и я никогда не видел судно, пересекшее бы его». Благородный Афрасияб ответил ему: «Удачлив тот человек, кто гибнет в воде, кого не убивает вражеский меч, кого мир не сжимает в своем кулаке, как перстень с печаткой». Он приказал своим вельможам спустить лодки и пойти к Ганг Дезу. Он был человеком гордо держащим свою голову и в счастье, и в горе. После того, как он прибыл, он в безопасности поел и выспался, отдохнув от своих компаний и сражений.

Он сказал: «Здесь мы отдохнем и забудем наше прошлое,
И когда моя потемневшая звезда наконец возродится,
Мы вновь спустим лодки на озеро Зерех,
Месть и слава обновят мое правление!»

Когда Кай Хосров услышал такую речь и то, что старый соперник вновь строит свои планы, он сказал Ростаму: «Афрасияб переправился через озеро и достиг Ганг Деза. Такое действие подтверждает сказанное им мне, небеса наверху – его компаньоны в делах. Он преодолел озеро Зерех, идя на кораблях, что все наши усилия были брошены на ветер. Моими единственными словами моему деду могут быть удары моего меча. Я не буду отказываться от древнего повода, и с помощью повелителя победы, я подготовлюсь к мести за смерть Сиявуша. Я пошлю своих воинов через Китай и Макран и преодолею море Кимак, ведь Китай и все внутри него – мое. Я возьму союзников из Макран, и если развернувшиеся небеса принесут мне удачу, я переправлю свою армию через озеро Зерех. Неважно, сколько времени это займет у меня,  я схвачу этого кровожадного человека. Ты много страдал, и ты оставил после себя процветающую страну, оставив после себя процветающую страну. Так лучше, чем передать мир нашему врагу; наша слава и поле боя с нашим врагом будут в памятях до самого судного дня».
Но вельможи отреагировали на слова со всей своей злобой, их рты были полны от дурацких разговоров, а лица были хмуры:

«Нас так много, и как мы будем
Ныне путешествовать шесть месяцев через море,
Кто знает, сколько нас не выживет
Или кто вернется из такого путешествия по морю?
Афрасияб – зло, и он
Принес зло и нашей армии и двору.
Мы сражаемся на земле – среди океанских волн,
Монстров, что манят нас в могилы».
Но Ростам сказал вождю:
«Хорошо поработали на войне
Кто знает: от чего мы страдаем и для чего это,
Наши трудности не будут напрасны и не прекратятся
Ведь теперь наша надежда на мир обманута.
Подумайте о том, какой победоносный наш царь
Его звезда без сомнений
Принесет нам нашу цель.
Он прошел от Ирана и до Ганга,
И мы не видели ничего,
Кроме войны, и дайте ему достичь
Того, зачем он прибыл, пусть его война будет победой,
Пусть сделанное им здесь, будет сделано!»

Когда солдаты услышали слова Ростама, то дали иной ответ. Знающие вельможи подняли и подобающим образом заговорили: «Мы все – рабы царя, и как его рабы, желаем ему добра. Неважно, пустошь ли море, но мы готовы к твоим командам; и ваше высочество, мы – твои подчиненные, готовые к службе тебе».  Царь поблагодарил их за ответ и, с благодарностью их отправил в их ряды. Он открыл сокровищницу своего деда, тем самым переопределив обязанности от их взаимоотношений, возложенные на него. Парча, золотые монеты и тысячи драгоценных камней были загружены на вьючных животных, десять тысяч сильных волов были нагружены оружием, а верблюды несли на себе 2 000 серебряных монет. Затем, когда спустилась ночь, он отдал приказы, чтобы закрытые женщины Афрасияба, которые были из его семьи и те, кто был на его попечении, неважно, была ли они его дочерями или его слугами, были приведены  к нему в резиденции из своих покоев, и предстали перед двором. Также он сказал, чтобы перед ним предстали и сотня воевод Афрасияба,  - все они были воинами опытными в боях и на войне. Когда родные Афрасияба были собраны вместе,: горе и плач об их царе заставлял их глаза заполнять слезами. Также там собрались нынешние турецкие заложники, взятые из разных городов, а также 1 000 китайских солдат и такие мужчины как джахн и благородный Гарсиваз, присягнувший на верность Афрасиябу, ведь все еще был в их власти. Он выбрал 10 000 персидских солдат и отдал их под командование Гиву. При этом сказа: «Твои пути удачливы, и приведи же эту армию Каю Кавусу».

Кай Хосров посылает Гива к Каю Кавусу

Кай Хосров позвал писца, принесшего бумагу и китайский шелк. Он приказал, чтобы письмо обрисовало дело с Афрасиябом, и чтобы то было записано чернилами из золы, мускусом и воды риз роз.
Он начал с молитвы справедливому и владыке: «Создающему и уничтожающему, в чьих руках и время, и мир, вылепившему и муравья, и слона, с чьей силой существуют и кусок соломы, и река Нил, повелителю всего, что есть, и чего нет. Небеса не будут резко разворачиваться против вскормленного ими, и пусть он благословит персидского царя, ведь в его власти основа и утка ткани мироздания. Я достиг Деза того места, где Афрасияб решил найти безопасное убежище, где он мог безбоязненно передохнуть вместе со своим троном и короной, его величие было здесь, его диадема, его сокровища и его армия вместе со всеми. Непрерывно, целых четыре дня мы сражались, и многие тут были убиты, а многие ранены. Гив расскажет тебе о деталях случившегося в течение войны. Тогда ты разомкнешь губы и помолишься Богу за меня, за ночь и день. Я привел свою армию в Китай и во внутрь его, а оттуда к Макрану. Теперь, если Бог со мной, я преодолею озеро Зерех».
 Гив покинул покои царя и выдвинулся вперед, ведя большую армию солдат. Он проделал весь путь так же быстро, как и ветер и достиг территории царя Кавуса, кому и привез новости об успехах благородного человека. Кавусу были доставлены новости о приближении Гива. Тот послал эскорт, чтобы поприветствовать его. Гив предстал перед царем Кавусом, сопровождаемый свитой, и было то так, как будто на равнине роились львы, и когда его глаза увидели царя, то он поклонился и поцеловал землю перед его троном. Когда царь увидел такое, то он вскочил с трона и засмеялся, взяв лицо воина в свои руки, после чего спросил его о принце и его армии, о развороте Солнца и сияющей Луне. Бравый Гив рассказал ему обо всем, что касалось персидских героев, и об их великом принце и пересказал ему речь, от этого старый царь вновь помолодел. Затем Гив передал письмо придворному писцу, и когда тот читал письмо персидскому царю, то каждый из присутствующих был поражен. Царь Кавус встал со своего трона и снял корону Каянидов со своей головы. Склонившись, он упал на землю и замолился Богу, благодаря его. Затем он вновь сел, и его сердце было окутано радостью. Гив рассказал царю об увиденном, и в ответ он услышал новости от персидского царя. Было принесено вино, были позваны музыканты, вместе с ними главные воины Ирана, и разговор тек туда и обратно, прям до глубокой ночи, затем каждый из них в сопровождении идущего впереди слуги, которые несли свечи, со счастливыми сердцами расходились по своим покоям.
Когда Солнце подняло свое копье в развернувшееся небо, и ночь дернула поводья своей лошади, разворачивая ее голову со двора, поднялся гул от барабанов, и вельможи всего мира стянулись туда. Царь мира позвал Гива и усадил его на царский трон. Затем он приказал, чтобы привели всех воинов и принесли все богатство, сопровождавшее его, а также невинных сокрытых женщин, так сильно страдавших от своей замкнутости, вместе с ними были Джахн и Гарсиваз, строившие заговор и после убившие Сиявуша. Когда Кай Кавус увидел злого Гарсиваза, то проклял его, и его отношение было вполне заслуженным. Джахн в своих оковах предстал перед троном; у всех заключенных случились различные судьбы, кто-то был передан в руки стражей, некоторые закованы в кандалы, - все было сделано согласно пожеланиям царя. Когда Кавус обратился к женщинам Афрасияба, его глаза стали мокрыми от слез. Он отвел им место в царских покоях для женщин, выделив им слуг и стражей. Также он выделил покои Джахну и посмотрел, чтобы тот был обеспечен пищей, слугами и служителем, следящим за ним.
В замке Кавуса было место темное и бессердечное, подобное склепу, там и был помещен Гарсиваз:

«Так развернулись небеса, праведный царь,
Чье сердце было чисто, благословлялся во всем.
Он знал о том, что мир получит от него, и он
Избегал немудрых и поспешных компаньонов.
Врачи говорят, что тот , кем правит похоть и зависть,
Не может быть описан никак, кроме как дурак».

Затем он раздал накопленное им богатство: золотые монеты и необработанные драгоценные камни, отдав все беднякам, и люди славили персидского царя за такой поступок. Он отдал всех пленных своим вельможам, не оставив никого для себя, он отдал и благородных и простолюдинов. Затем двор был очищен от проходимцев. Царь приказал писцу приготовить бумагу и сделать свое перо острым, словно алмаз. Письмо было написано повелителю мира и каждой страны, там говорилось: «Правление царя Турков и Китая пришло к концу, леопард и баран могут пить на своих водопоях, делая то вместе». Он раздал неимущим золотые монеты, и неважно, были они его собственными людьми или проходимцами, и две недели на дворе были многие толпящиеся люди, и от них исчезла вся дорога. В течение третьей недели, пребывая в мире и славе, он занимал свой трон, а двор был наполнен звуками флейт и песен, и розы поприветствовали бокалы вина. Целую неделю вино лилось рекой внутри замка Кая Кавуса. В конце месяца он подарил Гиву Содеяние, расшитое золотом и бирюзами, а также блюда из золота и бокалы из бирюзы вместе с поясами и упряжью для лошади, сработанной из золота. Были тут и рабы, одевшие ожерелья и серьги, браслеты и драгоценные короны. Там были и одежды, и даже развернутые сияющие ковры. Затем Гив был приглашен в свою резиденцию, где он сел на золотой трон. Ему были принесены подарки, и Гив вдарился в молитву, коснувшись лицом царского трона.

Письмо -ответ Кая Кавуса для Кая Хосрова

Пришел писец и принес с собой бумагу, мускусом и саму броню. Ответ царя Каю Хосрову был таков: "Благодарю Бога за все, что он дал, за благосклонную удачу, в которой мы и радуемся. Наш внук стал победителем, заслуживающим славы и корону с троном. Из-за твоих усилий, тот злой человек, держащий мир в клещах разрухи и опустошения, ив результате войны теперь он стал бездомным бродягой, и никто не произнесет его имя, кроме как в секрете. Каждый год он нарушал свои клятвы и устремлялся к проливанию крови; он отсек голову царю Назару, - человеку с древней царской родословной. Он убил своего собственного брата, который был насквозь злым, так как он убил царя, бывшим злорадным и печально известным злодеем. Не давай его ноге вновь коснуться земли, будь то Туран или Макран, ни берега моря Китая. Пусть земля избавится от него, и пусть усилия, прилагаемые тем негодяем, получат должное. Пусть один лишь справедливый Бог направит тебя в твоих стремлениях, чтобы, ты мог очистить землю от такого несчастья, и от слов с поступками глупца. Радуйся от справедливости создателя мира, пусть ты будешь новым основанием для добра этого мира. Пусть я вновь увижу тебя и твою славную удачу, и пусть сердца тех, кто желает тебе болезни заполнятся болью. Начиная с этого момента я не буду делать, кроме как молиться Богу, ведь от него идут все надежды и страх. Мои молитвы будут нести твою победу и счастье, и пусть то, за что ты берешься, будет процветать и твое сердце будет заполнено справедливость. Пусть создатель мира будет твоим провожатым и стражем, вечно храня твой трон!"
На письмо была поставлена царская печать, и Гив взялся за дело, не медля ни секунды. Он доставил письмо Каю Хосрову в Ганг. Он поклонился и передал принцу письмо его деда. Тот был благодарен за сказанное ему Гивом и приказал принести вино, собрать музыкантов и слуг. Целых три дня, радуясь своим победам, Кай Хосров пил вино; и на рассвете четвертого дня он в хорошем расположении духа отправился в лагерь армии и раздал шлемы и доспехи. Он отдал армию под командование Гостахаму, сыну Нозара, а сам направился из Ганга в Китай, покоряя мир своим мечом, согласно его продвижению. Ни один день и ни одна ночь не проходили без каких-либо инцидентов. Днем он рассылал разведчиков, а ночью ставил стражей, так он и продвигался, пока ни достиг города, построенного его отцом. Там идя вперед он всплакнул, и его голова окуталась мыслями о мести. Он обошел сделанные Сиявушем сады и увидел место, где был положен сосуд с кровью Сиявуша. Он замолился справедливому Богу: "Пока веди же меня тем же путем, что и раньше. Я пущу кровь Афрасиябу в этом же самом месте". Затем он вернулся к своему трону и в тайне помолился Богу. Он выбрал гонца, осмотрев всю свою армию, который мог хорошо и славно говорить и также слушал бы прилежно. Принцу отправил его в Хакан, в Китай к Фахаруру и хозяину Макрана, а сообщение было таковым: "Если ты желаешь последовать справедливости и исполнять мои приказы, если ты сожалеешь о сделанном тобой зле, то отправь своим воинам провизию, как только ты увидишь, чтобы мы идем мимо. Каждый, кто не будет исполнять мои приказы и откажется дать нам гостеприимство, даже, если он будет далеко от нас, должен готовиться к бою".
Гонец прибывал к повелителю каждой страны. Фахарур и Ках Кан из Китая были заполнены испугом, ведь они были правителями иных земель. Они поприветствовали гонца, сказав ему добрые и хорошие слова. Далее они сказали: "Мы все - поданные царя, и мы склоняем наши головы от его команд. Мы проверим земли через которые его бравые воины будут проходить, мы обновим густые земли и увидим то, что твоя армия будет обеспечена пищей и всем необходимым". Каждый сказал, передавая свои чувства: "Если царь пройдет через наши земли, не сделав никакого вреда им, то мы дадим много чего беднякам, и мы поприветствуем его подарками и провиантом". Затем они дали гонцу подарки, и тот радостным и довольным вернулся ко двору Кая Хосрова.
Но когда гонец прибыл ко двору Макрана, сердце царя отреагировало немного по-иному. Гонец предстал перед его троном и передал письмо. Глупый царь отнесся к нему с пренебрежением и презрением, что опечалило присутствовавших там придворных. Он сказал: "Передай царю Ирана, что он должен пытаться указывать мне, когда он ни разу и не видел меня. Все эти земли контролируются мои троном, и мир сияет от моей славы и удачи. Когда сияющее солнце поднимается в небесах, то его лучи освещают мою страну в первую очередь.
Я обладаю знаниями многочисленными сокровищами, величием, смелостью и силой. Если ты просишь меня о безопасном пути, то я гарантирую это для тебя, ведь любое живое создание может ходить по земле как царь. Я не буду препятствовать твоей дороге и не буду вредить прохождению твоей армии. Но если ты направишь армию против моей страны, то знай же, что у тебя нет прав на мое царство. Я не позволю тебе и поставить ногу на мою землю или пересечь мою границу. Однако, пусть твоя звезда и удачлива, но я не позволю тебе одержать победу надо мной".
Когда царь услышал такой ответ, то с гордостью повел свою армию к Хотану. Фахарури Хакан Китая в сопровождении своих вельмож, прошли вперед три этапа дороги, чтобы поприветствовать его; они сделали это, сопровождая действия извинениями за свое прошлое поведение, поклонившись ему. Они делали мосты и дороги, что были ровными как равнина, а деревни и сами равнины были отделаны  как царский двор. Вдоль дороги были украшения и пища, приготовленные для праздника. а также были разложены прекрасные ковры. Как только царь приблизился к городу, то был окружен празднованиями и украшениями. По стенам построек была развешена парча, а перед его ногами рассыпались шафран и золотые монеты. Фахфур почувствовал ободрение и шёл перед царем, ведя его в царский дворец. Он сказал Хосрову: "Мы - слуги царя, если мы в действительности являемся толковыми. Мир процветает в свете твоей удачи и сердца твоих друзей радуются этому. Если наш дворец не достоин тебя, то я думаю, что он никак не хуже дороги". С высоко поднятой головой царь вступил во дворец и сел в сияющих покоях для приемов. Как, подарок для встречи, Фахар дал 30 000 китайских золотых монет и стоял перед царем в сопровождении воевод и хозяев военных действий. Хосров и командующие его армией оставались в Китае целых три месяца, и в течение этого времени слуги Фахорура приносили им новые подарки, делая так на рассвете каждого нового дня. На четвертый месяц Ростам остался в Китае, а персидский царь выехал к Макрану. когда он приблизился к границе, то выбрал из своей армии опытного человека и отправил их к царю Макрана, велев ему передать: "Пусть мудрость будет другом царя, подумай, откуда мы пришли, мы - не пьяницы, мы также не откинули амбиций, чтобы проспать наше время. Мир с яркостью сияет от моих планов и благосклонной удачи. Величайшие цари мира - мои поданные. Приготовь  пищу для путешествия моей армии и подыщи подходящее место для того, чтобы мне там остановить, потому что когда у армии нет провизии, то солдаты не допустят этого. Если я не могу дать ее или они будут отбирать принадлежащее другим людям. Если они не найдут провизии, то будь готов, что они прибегут к войне, и их враги обнаружат их суровое давление. Если ныне ты не уделишь внимания моим словам, то ты обнаружишь себя в болоте из крови многих мужчин. То принесет тебе опустошение Тиза и Марана, если же по какой-то причине ты нападешь на моих львиных воинов".
Прибыл гонец и передал полученное им сообщение, но в сердце получателя не появилось отклика на него, не было же и справедливости. Его дурная голова разъярилась от стиля письма, и его мозг вскружился от злобных эмоций. Он созвал свои разошедшиеся силы вокруг себя и подготовился к тому, что бой будет на равнине.

И сказал он гонцу: "Покинь меня,
Иди к моему врагу с его злым умом
И скажи ему? "Разворот небес дали тебе успех,
Мощь и славу, и великое счастье,
Но когда ты пришел сюда, ты найдешь, что
Кто такой тупой, и что он может сделать".

Сражение между царем Каем Хосровым и царем Макрана

Когда пришло письмо от царя, все в Макране громко шумели. От горы до горы  земля покрылась солдатами, их армия занимала целый Тиз и Макран. Две сотни слонов были там, и ты сказал бы, что между солдатами невозможно было пройти. Ржание лошадей и клацанья доспехов заставили Луну сбиться со своего пути в небесах. Дозорный, пришел к Каю Хосрову и сказал: "Макран черен от поднятой пыли от армии  вся страна - множество знамен и слонов, и царь их может увидеть с расстояния в две". Кай Хосров приказал своим людям построиться в ряды и взять свои железные булавы.
Разведчики обошли равнину от самого Макрана и всю ночь они ходили вокруг персидской армии.  Персидские дозорный был человеком  по имени Тохвар, который был всегда уверенный в бою. Он вышел и схватился с разведчиком врага и их сражение было будто битва гордого льва и разъяренного слона. Тохвар махнул мечом и разрубил противника на дворе, а сердце Макрана наводнилось ужасом при таком известии.
Две армии построились в ряды, и пыль от того затмила воздух, словно две горы они двинулись вперед, а затем бросились против друг друга. Тус выдвинулся из центра армии, и мир наполнился визгом труб и гулом барабанов. Зная Кавиани было перед его армией, а позади него царь разместил своих героев, одетых в золотую обувь, а воздух заполнился копьями и оперенными стрелами, и земля вздымалась будто море бушующей золы. В середине своих войск был смертельно ранен царь Макрана копьем, попавшим в него. Кто-то прокричал: "Мой повелитель, позвольте и ведите нас, чтобы отрезать ему голову". Кай Хосров ответил: "Не делайте этого! Вырезавший сердце царю Макрана и отрезавший ему голову будет хуже, чем дитя Аримана. Подготовьте для него склеп и заполните его мускусом и водой из роз, как будто бы царь Макрана уснул. Его тело не должно лежать голым, а в тех доспехах, в которых он был ранен и убит. Покройте его лицо китайской парчой, это и будет дань нашего уважения этому великому человеку."
Были убиты 2 000 человек из армии Макрана, будь то всадники или же мечники. Одна тысяча, одна сотня и сорок мужчин были пленены, и умы оставшихся в живых были наполнены ужасен; персы взяли плененных слонов и богатство, их шатры и сияющие троны. Иранские воеводы стали богаты завоеванными и многие из них теперь обладали тронами и коронами. Затем бравые победители устремились обследовать Макран. Господа и равнины заполнились плачами женщин, а все города как Тиз и Макран были заполнены сценами насилия и жестокости. Городские ворота были сожжены, а вся страна была опустошена. Многие мужчины были поражены стрелами и их женщины, и дети были взяты в плен. Когда стихнула злоба царя к своим врагам, то он приказал уйти своей армии. Он сказал мудрому Ашкамиду о том, что нужно положить конец грабежам и мародерствам и чтобы следовать затем, чтобы никто не действовал таким мерзким образом и не был суров с теми, кто беспомощен.
Воеводы той земли предстали перед царем, прося его о милости и при том говоря: "Мы невинны и беспомощны, и постоянно мы были под давлением тирании и царю было бы прилежно при виде невинных быть с ними милостивым". Новопровозглашенный царь произнес речь прям от своего шатра: "Великие чемпионы, если с этого момента от армии послышится крик о проступке, грабеже или насилии, то я посчитаю врагами тех, преступников, кто не побоялся справедливости Бога, и разрублю его надвое".
Кай Хосров, находится во главе своей армии, на год остался в Макране и из каждой части собрал корабелов. Пришла весна, земля позеленела, а все горные склоны были усеяны дикими тюльпанами. Вся земля для охоты и все лошадиные пастбища были заполнены цветами плодовых деревьев. В то время Кай Хосров приказал Ашкану, чтобы тот остался со своей армией в Макране и как царь там и правил. Он сказал ему только об одной вещи: о том, чтобы следовать лишь добродетели и соответствующей правде, смотря лишь за тем, чтобы его справедливость никогда не уменьшалась. Сам он решил пройти через пустыню, охотно принимая на себя все тяготы такого пути. Но Бог сделал так, чтобы они никогда не встретились с пылью пустынь. Облака заполнились облаками, а земля - новыми всходящими побегами травы, а весь мир - дикими тюльпанами и пажитником. Воины потянули поводья, и он нагрузившись пищей, пришел к армии. Равнина была зеленой и усеяна местами отдыха и сна, а облака заполнили все небо и земля омывалась водой из них.
Когда они прибыли к озеру Зерех, солдаты ослабили ремни на их доспехах. Царь принес лодку, сделанную в Китае и Макране, и теперь он приказал или делать все, что надо для постройки судна в сухой пустыне, чтобы потом его спустить на воды озера. Он приказал людям подготовить пищу для однолетнего путешествия. Затем дерзкий лидер, защищаемый счастливой звездой отошел в сторону от границы воды, его лицо светилось от задора. Словно раб он наклонился и замолился создателю мира, прося его о том, чтобы тот снова привел его на сухую землю в сопровождении его же армии и ее окружения, персидских вельмож и всех обитателей двора. Он сказал: "Повелитель мира, знающий планы и все скрытое, ты охраняешь пустошь и море, ты - повелитель небес и Плеяд. Будь же тогда стражем и моей души, моей армии, моих сокровищ, моего трона и короны".
Море было таким бушующим, что не было никого, кто бы ни поражался укачиванием. Шесть месяцев корабли бороздили его, и каждый человек спал тогда, когда мог. На седьмой месяц, когда они были в отчаянье от того, что так может пройти и целый год, с севера подул сильный ветер, паруса повернулись, что сделало движение всем судам, а моря не могли контролировать направление движения. Корабли двинулись вперед к месту, называемому моряками "Пасть льва", но Бог вмешался и послал противоположные ветра, не идущие против звезды царя. Армия подивилась такому поведению моря, и каждый воздал славу царю. В воде они увидели львов и волов, и львы боролись против волов, они видели мужчин с волосами будто арканы, а их тела были покрыты шерстью, будто тела овец, некоторые из них имели головы буйволов, с ногами в передней части и руками позади, а один имел тело как будто рыбы и голову леопарда, другой же - тело онагра и голову крокодила. Мужчины указывали друг другу, призывая Бога и его справедливость во имя помощи им самим. По милости повелителям небес воздух был спокоен, и ветер утих. Они преодолели озеро за 7 месяцев, и ветер никогда больше ни шел против них.
Когда Хосров достиг пустоши, то осмотрелся и увидел, что перед ним раскинулись. Он обратился к Богу, обратив свое лицо к земле, а затем быстро, как будто имея на то веские основания, вытащил из воды все лодки и корабли. Перед ним была пустыня, равнина, засыпанная песком, и когда он уверенно двинулся вперед то пески двигались под его ногами. Он видел города, которые были как города в Китае, а язык, используемый тут, был таким же как и язык Макрана, царь отдыхал в тех городах, прося еды для прокомки своей армии. Он сделал Гива царем той земли, сказав ему: "пусть удача сопровождаем тебя! Не делай тут плохих поступков, даже против злоумышленников, ведь для меня город и богатство - ничто. Отныне я не делаю различий между людьми, меня беспокоит лишь только молитва Богу, нашему защитнику и провожатому".
Он выбрал из армии одного прославленного воина, который мог постичь речь любого человека и через него отправил послание местному царю, говоря ему: "Пусть тот, кто ищет мира и процветания, чье сердце счастливо и щедро, придет со всем подобающим церемониалом к моему двору! Каждый игнорирующий мое сообщение будет страдать от своих злых мыслей". Никто из собравшихся вельмож не проигнорировал это сообщение, и все из них пришли ко двору как слуги царя. По прибытию ко двору царя, он сделал много для них, и поднял их головы к Солнцу. Затем он спросил их о Ганг Дезе, Афрасиябе и сиденье царской власти. Глашатай группы сказал: "Нет ни воды и ни горы, чтобы вернуть прошлое Ганг Дезу, если ты добавишь расстояние к тому, взяв хорошее и плохое, то до Ганга не будет более сотни фарсахов. Если ты пойдешь по пути, где шел царь Турана, то там не окажется многих злонамеренных людей, но как только ты вышел из вод озера, то он сам и его люди уже были в Ганге". Царь поблагодарил его за ответ, и в его сердце он почувствовал, что те трудности через которые он прошел были не в счет. Робы славы была приготовлена для принцев, затем они попросили знающих людей о лошадях. Царь отправил их назад в их города, а сам подготовился к отправке в Ганг Дез в компании своей армии. Он собрал свои силы, раздал провиант и помолился Богу, от которого и идут все блага и выгоды. Затем он сказал: "Ищущий злых поступков человек, пострадает о наказаниях Бога, не составляй же в теле и города, ведь даже муравей не должен пострадать в подобной бойне".
Когда завоеватель мира увидел Ганг Дез, его лицо покрылось слезами. Он спешился со совей лошадью, наклонил свою голову к земле и замолился Богу, говоря:
"О Бог чистоты и справедливости, тут
Я жду как твой раб и заполнен страхом
Ты дал мне царскую власть и могущество,
Мою армию и мою славную цель,
И теперь ты дал мне увидеть город, где
Стены моего отца возвышаются в воздухе
Спор как Сиявуш с помощью Бога поднялся до высот,
Эти стены поднялись с земли до неба.
Злой тиран обрушил его, и когда
Он сделал так, то пробил сердца всех добрых людей".

Царь пересек озеро Зерех,  достигла Афрасияба, то он взял все то, что он слышал и все то, что было скрыто. И вышел в темную ночь, не говоря о том никому. Он оставил позади себя свою свиту и разных проходимцев и в одиночку бродяжничал с сердцем, заполненным надрывными стонами.
Когда Кай Хосров достиг Ганга, его голова была заполнена печалью, а его сердце страдало. Там он увидел светлые сады, а их ручьи сияли как светильники из рая. С каждой стороны там были протоки для воды и розарии, а земля была покрыта гиацинтами и деревьями, привлекавшими соловьев. Каждый приходивший туда, говорил: "Такое место должно быть! Давайте же останемся тут, пока мы ни умрем!" Осторожный царь приказал искать туранского царя, и его люди обходили пустыни и склоны холмов. Повсюду они искали, его, будучи словно запутавшимися и сбитыми с толку, пытаясь найти хоть какой-то признак его присутствия. В своем нетерпении они нашли многих его последователей, и они убили многих невинных, но они так и не нашли следов не справедливого царя. Кай Хосров оставался в Ганг Дезе целый год, проводя свое время с вином и в праздниках. Мир был словно сферический рай, находящийся именно там, место роз, садов и фантастических видов. То место было занято им, и сам победоносный и счастливый царь не имел желания покидать его. Затем в один день все воды персидской армии пришли к царю и сказали ему: "Если царь не имеет желания двигаться куда-нибудь и не думает о туранской земле, то он должен подумать о том, что злобный Афрасияб , ведомый нечестными планами уже мог переправиться через озеро Зерех. Царь Кавус, сидящий на своем троне, не имеет ни мощи, ни славы, ни сокровищ, ни своей армии, и он - старый человек, и если Афрасияб решит захватить твою родную землю, то кто же его защитит? Если Афрасияб вернет себе трон и корону, и все имеющееся не будет стоить и ломанного гроша". Царь сказал собравшимися персам: "У вас существенные опасения". Он созвал вельмож города, и прошелся с ними по всему, что они перенесли и от чего пострадали. Он выбрал из них самого заслуживающего его доверия и нашел ее уважаемого человека, жившего в городе и дал ему одеяния славы, как будто бы тот был повелителем тамошних походов. Он сказал выбранному: "Правь здесь и будь процветающими и будь сторожем за теми, кто желает тебе плохого!" Он раздал все богатство, доступное ему, включая лошадей и драгоценные вещи. Весь город был насыщен подарками, вроде ожерелий, тронов и корон.
Во время, когда просыпались петухи, над двором поднялся гул от барабанов. Армия быстро отбыла в пустыню, а вельможи и принцы каждой провинции на пути, пришли заплатить дань своим уважением; они принесли фураж и провизию, достойную царя и его армии. Вдоль всей дороги, по которой проходила армия, были равнины и деревни, превратившиеся в бесконечные рынки. В горах, в пустыне и в деревнях не было никого, кто был бы обделен щедростью персов. Вожди этих земель принесли подарки и дань, чтобы поприветствовать царя. Каждому из них он дал одеяния власти из своей же сокровищницы, настаивая на том, чтобы они не создавали препятствия ему и его людям.
Гив и его армия, и вельможи страны вышли поприветствовать царя. Когда ни увидели голову царя, высоко поднявшуюся от своей славы, то Гив спешился и поклонился царю. Завоеватель мира многое сделал для него и отвел ему место подле себя самого, то было согласно традиции Каянидов. Когда Хосров достиг кораблей, то проверил их, подождав еще две недели на берегу моря. Он рассказал Гиву о том, что видел и после неоднозначно прибавил: "Каждый, кто не видел Ганг Деза, должен не колеблясь устремиться туда!" Затем он приказал своим мужчинам спустить два корабля на воду, и чтобы знакомые с мореплаваньем люди, имели достаточную храбрость для совершения плаванья. Они все набрали хорошую скорость для преодоления озера, а потому годичное путешествие они совершили за семь месяцев. И таким плавным было путешествие, что паруса ни разу не ловили противоположные ветра, когда лидер армии достиг пустоши, он пришвартовал судна, перед собой, увидев равнину. Он вышел вперед, обратился лицом к земле и помолился Богу. Он раздал еду и одежду морякам и тем, кто был земледельцами. Золотые монеты и одеяние власти были розданы каждому, кто правил курсами кораблей. Царь отъехал от берега моря, идя через пустыню, и мир был поражен его продвижениям. Когда Ашкам услышал о прибытии царя, то он вышел вместе со своими солдатами, чтобы поприветствовать его.  Он спешился со своей лошади и поцеловал землю, восхвалив царя. Весь Тиз и Макран были украшены, и музыканты собирались со всех сторон. Везде, вдоль пути и на бездорожье можно было слышать музыку, и ты сказал бы о том, что воздух и музыка были основой и крутой для одной и той же одежды. На стенах висела парча, а сахар и серебряные монеты разбрасывались перед ногами приближавшихся колонн войск. По всему Макрану все знатные люди и предводители со знатью давали свои приветственные подарки победоносному царю, а Ашках подарил ему местные вещи, имеющие свою цену. Он принял подарки Ашкаша и выбрал знатного человека среди всех, кто пришел поприветствовать его, сделав того человека хозяином Макрана, дав ему подарки и одеяния власти, тем самым посвятив его в правители земель. Как только царь и его храбрые и гордые вельможи покинули Макран и прибыли в Китай, Ростам, сын Заля и внук Сэма, радостно отпраздновал такое событие в компании совей армии. Когда вышедший Ростам увидел появление на некотором расстоянии долгожданного царского войска, он спешился со своей лошади и поклонился ему, так было до того, пока царь ни обнял его. Владыка мудро сказал ему о чудесах, которые он видел на озере и о том, как злой волшебник Афрасияб взял и исчез.
Неделю царь гостил у Ростама, а затем двинулся к Мачину, сделанному для Сиявушагерда, где он и встретил день Ард в месяце Сефандрмуз. Когда он достиг города своего отца, то почувствовал боль в сердце и его щеки стали мокрыми от слез. Он пошел к месту, где злой Гарсиваз и Геруй, которые были проклятыми убийцами, отрезали голову персидскому царю. Он посыпал темной землей, которая была на месте убийства, свою голову и схватился за свое лицо, царапая его и щеки. Ростам измазал свое лицо землей, обложив душу Геруя черными проклятиями. Кай Хосров сказал:

"Мой царь, ты оставил меня в этом мире, чтобы
Я был живым символом памяти о тебе,
И до тех пор, пока будет этот мир, моя душа
Будет иметь лишь одну цель - мстить,
Я разбил трон Афрасияба и я буду
Знать ни отдыха и ни сна
С этого самого дня, ведь
Есть надежда на то, что где-либо я смогу пленить его,
Поселив его в мире черного отчаянья".

Затем он обратил свое внимание к сокровищнице своего отца, о местоположении которой ему рассказала его мать; он открыл ее и воздал должное своим солдатам.
Целых две недели он счастливо оставался в городе, обдав две сотни мешочков с золотом Ростаму, а также большое количество прочих вещей он отдал Гиву. Когда сын Нозара, Гостахам, услышал о том, что Кай Кавус в городе своего отца, то он вместе со многими иранскими вельможами пришли поприветствовать его. Как только с расстояния он увидел голову царя и его корону, то он спешился и прошел пешком остаток пути. Вся его армия воздала должное справедливому царю, приказавшему Гостахаму вновь оседлать лошадь, и оба они пошли далее уже рука об руку, ведя свои армии к Ганг Дезу, ведь  то был их триумф. Их доверие друг к другу было словно фруктовое дерево, непрерывно дающее новый урожай. Никто не отлынивал от пиршеств: ни царь и ни его всадники, они вес никуда не гнались, и все местные знатные турецкие люди и просто знать прошли через его щедрость. Он искал Афрасияба и при светлом дне, и в ночи, но никто не мог дать ему новости о нем весь мир не имел и понятия о нем.
В одном ночь царь мира омыл свою голову и тело, вместе с тем приняв Зенд Авесту. Царь вышел прочь от своих компаньонов.
Всю ночь он провел в молитве Богу, плача и вдавливая свою голову в землю. Он сказал: "Душа слабого раба всегда заполнена болью. Я ходил по горам и пескам пустыни, преодолевая озера и реки, ведомый поиском Афрасияба. Он не следовал твоим путям справедливости; он презирал всех жителей этого мира. Ты знаешь то, что он был несправедлив и то, что он не следовал по путям праведности и то, что он пролил кровь многих невинных людей. Пусть справедливый Бог будет моим провожатым при поисках этого злого человека. Ты знаешь о том, что я славлю тебя и то, что я поклоняюсь тебе как создателю мира. По всему миру нет ни следов и ни признаков Афрасияба, он спрятался от меня, но не от тебя. Если же ты доволен им, о справедливый Бог, то отверни мой ум от идеи сражаться с ним и затуши огонь мести, горящий в моем сердце и согласуй мой путь с твоими дорогами".
Гордый юный и благословленный судьбой царь вернулся со своего молитвенного места к трону. Целый год он оставался в Ганг Дезе, отдыхая и нетерпеливо готовясь к войне. После длительного присутствия в Ганке он почувствовал, что нужда в том, чтобы встретиться с Каем Кавусом.
Всю землю от Качарадо моря Китая он отдал на попечение Гостахама, сына Нозара, снабдив его неограниченным числом солдат. Он сказал заместителю: "Будь бдителен и счастлив! Отправь сообщение в Китай и Макран, спросив о новостях об Афрасиябе, чтобы мы могли избавить мир от него". Затем он собрал богатства всех возможных видов: золотые монеты и необработанные драгоценные камни, золотые узды, одежды и лошадей, троны и рабов обоих полов, ковры и китайские предметы интерьера и все, что делалось в Макране. Сорок тысяч сильных волов шли перед царем, и каждый говорил о том, что подобного еще не бывало, и никто еще пока не видел богатства большего, чем бывшее у царя. Путешествуя по равнинам и горам, армия была так велика, что от лагеря до лагеря потребовались бы день и ночь ходьбы. И авангард армии достигал одного места отдыха, а в то же время Арвергар был только на предыдущем. Так армия и достигла чача, где на неделю царь повесил свою корону с троном из слоновой кости. Целую неделю царь оставался в Согдшии, и каждый там желал ему добра. Когда он продолжил свой путь к Бухаре, Пыль, поднятая его армией, затмила небо; там он отдыхал и кушал еще одну неделю. В течение второй недели, он одел новые одежды и плача от древних горестях и давно минувших днях, он направился к храму огня с его внутренними дворами, построенными еще Тусом, сыном Феридуна. Он раздал золото и серебро его священником и высыпал драгоценные камни над священным огнем, а затем он вновь тронулся в путь, радуясь в совеем сердце тому, что было совершено им.

Кай Хосров возвращается из Туркестана в Иран

Кай Хосров преодолел Окс, направившись в Балх, перед тем отведав большую часть возможных горечей мира. Месяц он оставался в Балхе, а затем продолжил свое путешествие, и на каждом этапе по всему его пути, воины армии были почетными гостями у местных вельмож, а дороги и пути, по которым он проходил, имели приветственные украшения. Далее он прибыл в Галкун и Марвруд, где весь мир был заполнен звуками лютен и флейт и те города были отделаны в его честь, а повсюду были вино и музыка вместе с рассыпающимися перед ним серебряными монетами, шафраном, монетами из золота и мускусом. Затем царь направил в Нишапур, ведя с собой своих слонов, армию и неся сокровища; там он облегчил участи бедным, и тем, кто жил своими собственными трудами, он дал имевшим серебряные монеты. После недели пребывания там, он двинулся к Рею, и все свое путешествие он был в сопровождении музыкантов, музыки и вина. Целых две недели Рей получал плоды его щедрости, а на третьей неделей, царь отправился в Багдад, предварительно отправив конных всадников - посыльных к Каю Кавусу в Парс.
Сердце старого человека обрадовалось , услышав такие новости от своего внука, и ты сказал бы, что Кай Кавус стал новым человеком еще большего статуса и роста. В холмах его дворца стояли золотые троны и весь его дворец был украшен китайской отделкой. Дороги, равнины, дома , улицы и рынки утопали в блеске. Старейшины и вельможи из всех городов приветствовали царя, а в честь празднования его триумфа повсюду были сооружены арки, и казалось мир был отделан парчой и золотом. Мускусом и драгоценные камни перемешивались друг с другом и высыпались на головы Хосрова и его придворных и сопровождающих, когда они проходили под арками. Когда Кай Кавус покинул свой город, сопровождаясь знатными придворным, то на расстоянии внук заметил своего деда и устремил вперед своего быстрого скакуна. Двое мужчин всплакнули , потому что на долгое время они отчаялись увидеть друг друга. Кай Кавус устремил дифирамбы и хвалебные слова на голову юному принцу, который был так благосклонен на удачу. Он сказал: "пусть мир, трон величия и корона могущества никогда не лишатся тебя! Солнце еще никогда не видело царя, подобного тебе, ни такой брони, ни лошади, ни такого трона с короной. Со времен Джамшида и Феридуна небо и земля никогда не смотрели на такого же царя, равного тебе. И никто из вельмож не проходил через подобные испытания и не заглядывал настолько глубоко в скрытое, ища в нем явное. Пусть мир цветет при твоем правлении и пусть сердца и душу всех людей, желающих тебе зла, будут разрушены. Если Сиявуш в один день вернулся бы, то он восхитился бы твоей славой". Принц ответил ему: "Всё подобное благодаря твоей славной удаче, твое же царское  дерево дало такой благородный фрукт". Затем он взял изумруды, рубины и золото и рассыпал их над головой царя, сделав это с такой расточительности, что ножки трона, украшенные драгоценными камнями, скрылись в своих собратьях-камнях, ведь такова была дань принца. Кавус собрал своих вельмож и в соседней комнате установил столы. Придворные и их царь отмечали день в покоях, отделанных золотом, что были так же чудесны и красивы, как и розарий. Кай Хосров перечислил увиденные им чудеса, когда он пересекал великое озеро и Ганг Дез, и губы его слушателей вздыхали от удивления, когда слышали о том чудном городе, окруженном равнинами и склонами холмов, а его потоки и сады сверкали словно горящие лампы. Кай Кавус изумился таким поступкам и деяниями своего внука, о которых он рассказывал. Тогда он оценил меру достигнутого его внуком. Он сказал принцу: "Молодой принц описал такие новые вещи, как и ново пришедший день и новая луна. Никто в мире еще не видел принца, подобного тебе, и никто пока что не слышал подобных историй как рассказанные тобой. Давай же пить наше вино, прославляя такую новую звезду, этого Хосрова! В кино и красногубые виночерпии будут приведены сюда, и недели  по вино будет захлестывать дворец Кая Кавуса. на восьмой день царь открыл двери своей сокровищницы с целью вознаграждения всех участвовавших в походе. Вельможи, прошедшие все перипетии вместе с Каем Хосровым, кто был с ним и в войнах, и на пирах, в радости и в горе получили подарки согласно своим статусам. И теперь этот царь мира, имеющий желание править всеми миром, сел и удержал совет вместе со своим внуком в отсутствии иных придворных. Хосров сказал царю Кавусу:

"Кто если не создатель мира может проводить
Нас к месту, выбранному  им как скрытому,
Ведь же за год мы обыскали равнины и моря,
Горные склоны и далекие земли,
И все мы с болями в сердцах: не нашли мы
Признака, отмечающего место пребывания
Царя Афрасияба!? Если он отправился
Заново к Гангу, то там немедля,
То он соберет свои войска и даже, если Бог будет с нами
То нам будет тяжело схватить победу".

Когда Кавус услышал слова своего внука, то он дал совет как старый и мудрый человек: "Прикажи подать нам двух лошадей, и мы быстро доскачем до храма огня в честь Азаргошаспа.
Там мы омоем наши головы и тела, далее возьмем подаяние как богобоязненные люди, мы благовидно представили наши молитвы перед создателем мира. Мы встанем перед свешенным огнем с надеждой на то, что создатель мира направит нас и на то, что он, проявляющий справедливость к человечеству, покажет нам путь, к скрытому месту нашего врага". Оба согласились на это, и никто не отвернулся от такого задания. Они оседлали своих лошадей и поскакали со скоростью ветра к храму Азаргошаспа. они вступили туда в своих белых одеждах, а их сердца были наполнены надеждой и страхом; и когда они увидели огонь, то всплакнули, будто бы он сжигал их своим жаром. Оба царя стояли там и плакали, умоляя о помощи Бога, они раздали священникам драгоценные камни, и пока Кай Хосров плакал, они высыпали золотые монеты над Зенд-Авестой. Целую неделю они посвятили молитвам Богу, не думая о том, что они - огнепоклонники, ведь в то время огонь был Мехрабом; при виде его глаза огнепоклонников наполнялись слезами, и не важно, как долго или тяжело ты думал, у тебя все не отпадала надобность в Боге. Целый месяц двое царей и их свободнорожденные компаньоны оставались в храме огня.



Смерть Афрасияба

Хум пленит Афрасияба

В то же самое время Афрасияб бродил везде, где угодно, не имея ни поддержки и ни отдыха, он не знал и мира в своей душе, а в его теле не было здоровья. По всему миру он искал место, где его душа была бы в безопасности, а тело восстановило бы свои силы. Возле Борда с его высокими горными склонами, он нашел никому неизвестную равнину, над ней даже ястреб не решился  бы пролететь, а рядом с ней не было и следа льва или диких кабана. Он взял с собой провизию и, боясь в своей душе он дела высокую платформу внутри самой пещеры. То место было далеко ото всех городов и близко к источнику воды; теперь же оно известно, как "Пещера Афрасияба".
Долгое время он оставался в этой пещере, пожалев о своих прошлых поступках, а его сердце было погружено в бесконечное горе. Когда сердце высоко рожденного становится кровожадным, то он недолго сможет просидеть на своем троне. И неважно насколько славен он может быть, сколько длится его правление или насколько он угоден удаче, но когда появляется пролитая кровь врагов, то лучше он оставался бы царем, не проивавшим царскую кровь!
В те дни жил хороший человек, ведущий род от Феридуна, и обладавший славой рода Каянидов и лояльностью к царю. Тот человек держался в отдалении от других людей и мирских удовольствий, он же посещал ту самую гору ради и молитвы. Имя тогда любящему молиться человека было Хум. На пике горы, вдали от других жителей была расщелина в скале, где Хум и молился. В один день, одетый в шерстяную одежду скотовода он прибыл в то место, где обычно молился, то крик послышался из расщелины в скале:

"Великий царь, судья судей, чье правление
Было над другими царями, чья территория
Захватывала Туркместан и земли Китая,
И они были слугами для твоих повелений,
А теперь твое царство - пещера! Где все твои
Вельможи на побегушках, где
Твоя корона, трон, сила и храбрость,
Твои планы и схемы, и умные трюки?
Где твоя армия, где сила и гордость?
Теперь же ты должен скрываться в пещере,
Теперь же ты правишь лишь в узкой пещере,
Каменной твердыней, куда ты в страхе бежал?"

Когда Хум услышал такие слова, произнесенные турком, он прервал свои молитвы и пошел в сторону от этого, говоря: "Такие плаксивые слова говорятся, когда человек должен спать, могут быть только от Афрасияба и его пещеры. Он снял все свои шерстяные одежды и вступил в пещеру, и он был словно хищный лев, схватившись за свой длинный пояс и намереваясь использовать его как леса. Он схватил турецкого царя и связал тому руки, а затем вывел из пещеры, таща царя за собой, будто тот был бесчувственным.
Правильно было бы то, что ты удивился бы такому повороту событий, ведь считающий себя царем мира достоин того, чтобы жить в одной лишь только славе от своего доброго имени, провод времени в счастье. Афрасияб выбрал пещеру как подобающее место, чтобы в ней скрыться, так кто же мог знать, что она станет местом его гибели?"
Когда Хум связал руки царя и потащил его из того места, где тот скрывался, Афрасияб сказал ему: "Ты смышлен, богобоязнен и благочестив. Что же ты хочешь от меня? Я - царь мира, и я держу себя скрытым в этой пещере". Хум ответил: "Тут ты не должен быть, мир заполнен твоим именем. Кто еще из царей мира убил своего брата? Кто еще поссорился с Богом, убив Агрираса и сместив Нозара и убив Сиявуша, который был любим по всей земле, Ты не должен быть проливать царскую кровь, тогда бы тебе не пришлось скрываться в глубинах пещеры!" Афрасияб ответил: "Ты - умный человек, так скажи же мне, кого в мире ты знаешь, чтобы тот не совершил греха, Таков разворот высоких небес принес боль и страдания, из-за трудностей, исходящего от меня, и никто не может уклоняться от приказов Бога, даже если он растопчет своими ногами глаза дракона. Сжалься надо мной в моих невзгодах, и неважно каким тираном я был. Я происхожу от великого Феридуна, да и сними с меня эти путы! Что ты хочешь получить от меня, связав таким безжалостным образом? Не побоишься ли ты Бога на судном дне?"
Хум сказал: "Ты зол и твои мысли злы, и ты теперь больше не будешь жить. твои слова будто сорняки в саду с розами, и твоя жизнь находится в руках у Кая Хосрова". Тем не менее, сердце Хума устремилось к жалости, и он ослабил путы, стягивавшие руки пленника, и было видно, что этот хороший человек был тронут жалобами царя. Афрасяиб освободил свои руки и тут же исчез в озере Чичаст.

Гударз встречает Хума

Случилось так, что Гударз Кешвар скакал вместе с Гивом рядом с царской резиденцией и решил взглянуть на озеро. там он увидел Хума, сжимавшего свои руки, отчаянно бегающего по краю озера, то вперед, то назад. Также он увидел, что воды озера темные и минутные, и то, что Хум и отчаянно смотрел в них. Он сказал самому себе: "Неужто этот хороший человек думает сражаться в озере Чичаст? Может быть он поймал крокодила, и тот удивил его!" Он сказал Хуму: "Кажется, ты - хороший человек, скажи нам, что же скрывается в озере!? Что ты высматриваешь в его водах? Или ты думаешь помыть в нем свое отвратительное тело в нем?" Хум ответил: "Мой повелитель, взгляни на то, что случилось со мной в данный момент. у меня есть место на горе, куда я хожу молиться, чтобы быть вдали от других людей. Итак, прошлой ночью я молился там, а вокруг меня была темнота я молился всю ночь, а затем на рассвете я услышал шум от воя и плача. И немедленно мое чистое сердце подумало: "Я могу вытянуть корень всей злобы и мести, присутствующий в этом мире". Потому что кто еще, может быть в середине ночи, если не Афрасияб? Так что я начал искать место на склоне горы и в пещерах; сделал так, пока я ни нашел пещеру, откуда слышался плач. И там было он; который лежал в своей пещере, плача о своей короне и троне. Когда я вошел во внутрь он вскочил и твердо поставил свои ноги у гранитной стены, но я связал его руки так твердо, что путы были тверже камня, то я сделал с помощью своего пояса; я связал так крепко, что фактически кровь брызнула из-под его ногтей. Затем я стащил с горы, а он в то время плакал и рыдал, будто женщина, и он издавал такой шум своими причитаниями и плачами, что я немного ослабил путы, и как только я это сделал, он вывернулся из моих путей, и мои сердце и душа разорвались от того, что он сбежал. Он скрылся в озере Чичаст, и вот теперь я рассказал обо все случившемся со мной".
Когда Гударз услышал такую историю, то он вспомнил старинное высказывание. И как человек не понимавший то, что его окружает, он отправился в храм огня, а затем он поведал Каю Кавусу и Каю Хосрову обо всем увиденном им и секрет, узнанный ими. Двое царей тут же оседлали своих лошадей и покинули ливрами. В удивлении от услышанного царь Кавус подошел к благочестивому человеку, с которым общался Гударз. Когда Хум увидел царскую корону, то поклонился ей и при возвращении царя, он призывал на него благословения Бога. Царь Кавус сказал ему: "Благодарю Бога, являющегося нашим спасением, ведь же мы - богобоязненные люди, один из нас сильный, мудрый и наделен властью". Хум ответил: "пусть земля цветет при твоей справедливости! Пусть юный принцу увидит здесь дни славы, и пусть сердце любого человека, желающего им зла, будет вырвано из груди. Я благодарил Бога на горе, когда принцу прошел тут при своем пути к Ганг Дезу, и я молю, чтобы Бог сделал землю процветающей, пользуясь своим правлением. Когда я увидел его на своем пути назад, то рассмеялся, восславив Бога за такое счастье. И затем в одну ночь ангел Соруш неожиданно открыл мне тайну. Я услышал крик, идущий из бездонной пещеры, и я услышал сказанное. Кто-то горько страдал о троне из слоновой кости и о своих землях, армии и короне. Я спустился со склона горы, подошел к пещере, снял свой пояс и сжал его в руке, чтобы использовать как аркан. затем я увидел Афрасияба, находящегося на месте своего отдыха и там же спавшего. Я связал его путами так крепко, как камень и потащил этого негодяя. Но затем из-за его мольбы, я ослабил узлы пут, которыми я связал его, и когда мы достигли берега, он выскользнул из веревок и исчез в воде. Путь этого приведен сюда, а его ноги будут закованы в кандалы, и он может быть зашит, а коровью шкуру, пока его силы ни иссякнут, и когда Афрасияб услышит его крики, то появится из воды".
Царь отдал приказы о том, чтобы царские стражи вместе со своими мечами и щитами Нилаки привели Гарсиваза на берег озера, а затем он скомандовал палачу, чтобы тот покрыл его лицо тканью, чтобы закрыть его стыд и зашить его плечи в коровью шкуру, чтобы они вытекли из его тела. Кожа Гарсиваза была разрезана, и он молил о пощаде, призывая Бога себе на помощь. Когда Афрасияб услышал его голос, он плача появился из воды, как только он услышал крики брата, донесшиеся до него с берега, он поплыл на звук к сухой земле, и то, что он увидел было хуже, чем смерть для его брата. Гарсиваз увидел его появление, то его глаза заполнились кровью, а сердце - надрывом, и он издал громкий крик:
"О , царь всего мира, благороднейший из всех,
Корона великого, восхищающего землю.
Где сейчас твоя слава, корона и золото,
Где славный царский двор?
Где твои знания, силы и опыт,
Твои придворные и их смелое великолепие,
Где твоя благородная доблесть сражений,
Праздники и вино с богатством,
Что украшает твой двор,
Что же за отсталая звезда у тебя,
Что твое убежище - воды озера?"

Когда Афрасияб услышал такие слова, то заплакал и его кровавые слезы закапали в воды озера. Он ответил: "Мир я рассматривал как то, что можно перехитрить, как в откытую, так и в тайне, у меня была надежда на то, что я смогу перехитрить злую судьбу. Но из зла получалось еще большее зло для меня. тперь же жизнь бессмысленна для меня, и моя душа содрогается от твоей судьбы. Ведь ты же потомок Феридуна и сын Пашанга, и теперь ты зажат таким монстром! Твоя кожа разодрана под шкурой коровы, и я не вижу здесь никого, чьи глаза были бы заполнены слезами стыда".
Когда разговаривали подобным образом, душа Хума захотела совершить хитрость. Увидев Афрасияба и услышав его плач и причитания. Этот благочестивый человек вышел на небольшую косу размотал аркан Каянидов, сняв его со своего пояса и бросился вперед словно воодушевленный лев, а затем бросил аркан, схватил Афрасияба за голову. Когда он вытащил его из воды на сухую землю, то Афрасияб потерял сознание, богобоязненный Хум охватил его руки путами и передал его иранским царям, и после того быстро исчез, что ты сказал бы, что его друг - ветер.

 Кай Хосров убивает Афрасияба и Гарсиваза

Кай Хосров вышел вперед, держа в руке острый меч, а его голова была заполнена стремлением отомстить, а его сердце было заполнено яростью. В полузабытье Афрасияб сказал: "Однажды я видел этот день, то был мой сон, если небеса много разворачивались, то теперь они сдернули завесу со своих секретов". Подняв голос, он сказал: "Итак, ты тяготеешь к мести! Почему ты желаешь убить своего собственного деда? Отвечай!" И Кай Хосров ответил: "Твои поступки злы, и ты заслуживаешь упреки и порицания всех видов. Во-первых, я напомню тебе, что ты первым пролил кровь своего брата, который никогда не делал никакого зла никому из вельмож, а затем острым мечом ты порезал горло царю мира, Нозару, великому вельможе, происходящему от Ираджи. И в мире твой поступок поднял такое буйство, что оно может сравниться лишь с наступлением Судного дня, а в-третьих, тут был Сиявуш, благороднейший из всадников, чья голова была отрезана будто бы он был овцой, проигноировав то, что высокие небеса наблюдали за такой нечестностью. Почему ты убил моего отца? Почему в тот день ты не думал о совершаемом действии? Ты достаточно быстро совершаешь зло, так страдай же сейчас от наказания зла".
Афрасияб ответил: "Великий царь, что было , то было, и сейчас я должен выслушивать твою историю о моих поступках. Но дай мне первым делом увидеть лицо твоей матери, а затем рассказывай свои истории". Кай Хосров сказал: "Что касается моей матери, то слушай, во-первых о зле, принесенном тобой на мою голову. Мой отец был невиновен, и пока я был еще не рожден, то подумай о тех злых делах, которые ты распространил по всему миру, ты отрезал голову принцу, о котором плачут корона и трон. Но этот день - день расплаты от Бога и наказания зла, чтобы злу пришел конец". Затем он ударил индийским мечом по шее Афрасияба, и его безжизненное тело упало в грязь. Его белые волосы и борода были окрашены рубиноно-красной кровью, и увидев такое, его брат отказался от такой жизни. Царский трон лишился его присутствия, и дни его славы подошли к концу, зло пришло к его телу от злых поступков, которые он допускал. Мой сын, не ищи ключ к цепям зла, и если ты увидишь его, то знай, что зло исходит от тех, кто сам несет зло. То был царь, наделенный божественной и священной славой, но его злоба всегда была его ковами и подземельем. Если царь проливает кровь, он будет гнушаться разворота небес, которые увидят это и проследят, чтобы он получил свое наказание. Однажды священник сказал царю Бахраму, который был очень стремителен и вспыльчив:
"Не проливай кровь невинных! Если ты желаешь, чтобы твоя корона была на твоей голове, то всегда придерживайся терпения и милосердия. Подумай о том, что твоя корона сказала бы твоей голове: "Пусть мозг и мудрость будут твоими неизменными компаньонами!"
Когда он увидел, что произошло с Афрасиябом, то обе щеки Гарсиваза стали желтоватого цвета, а его сердце бешено забилось. Палач вытащил его вперед закованного в тяжелые оковы и окружено охранниками, готовыми к убийству этого злоумышленника с черной судьбой. В своей агонии он стоял перед Каем Хосровым, и его щеки обратили свой цвет в бледно-синий цвет, а сам он зарыдал кровавыми слезами. Царь царей и царь Ирана, заговорил тогда о Сиявуше, Туре и Феридуне и тираническом Зальме, о Ираджи, который был великим царем. Затем злоба хлынула в его сердце и он приказал палачу вытащить свой острый меч, человек ударил его по талии своим мечом, а солдаты, бывшие там пришли в ужас от увиденного. Оба тела были свалены вместе, и те, кто присутствовали рядом, стояли вокруг.
Когда царь выполнил желание Бога, он вернулся от озера к храму Азар Гошаспа, он рассыпал много золота над священным огнем и воздал хвалу Богу. Он и Кай Кавус остались там на целый день и ночь, при том молясь тому, кто управляет миром и руководит его делами. Когда казначей Кая Хосрова прибыл в храм, то пожертвовал ему богатство, подарив славы священникам, добавив к ним золото, серебро и все виды вещей. Так же он обильно раздал богатсва среди жителей города, сделав это очень щедро как нуждающимся, так и тем, кто жил с помощью своего собственного труда, тем самым дав миру его щедрость. Затем он сел на трон Каянидов, принимая аудиенции и тихо слушая людей. Для всех стран были написаны письма, всем вельможам и благородным людям как с востока, так и с запада, те письма гласили о том, что теперь есть правитель благородной царской родословной. Послания гласили еще и о том, что мир был освобожден от драконьего зла с помощью меча Кая Хосрова, который никогда не отдыхал и не снимал брони до достижения полной победы с помощью силы Бога. Через него душа Сиявуша будет вечно жить, и все страны мира стали его субъектами. Затем царь мира добавил: "Вельможи и благородные люди выведите своих женщин детей из городов. Возьмите пищу и празднуйте на равнине. будьте щедрыми к бедным и своим слугам, и зависящим от вас людей". Когда он сделал так, то он посвятил себя удовольствиям и празднику. А герои великой благородной родословной и все, от семьи Зараспа, пришедшей к храму Азргошаспа, где они находились еще сорок дней рядом с царем Кавуса, проводя время с музыкой и вином.
Когда новая Луна показалась в небе и была будто золотая корона на голове нового царя, то великие люди двора отбыли в парс, неся с собой и жажду битвы и стремление к разговорам. В каждом городе, через который они проходили, люди приходили к принцу, который открывал свои кошельки с золотом, чтобы вознаградить богобоязненных людей.

Затенение Кая Хосрова

Однажды Кавус почувствовал то, что его земли в безопасности, тогда он открыл сердце Богу и сказал: "О, тот, кто направляет каждого благословленного, чья воля выше, чем все повороты судьбы. Через тебя у меня есть фарр, слава, удача, величие, моя корона и мой трон. Никому больше ты не дал сокровища и известность, подобную моим.  Прошу тебя о войне, которая сможет отомстить, за кровь Сиявуша, и я увидел моего дальновидного внука, он амбициозен, славен и мудр, затмевающего всех прежних царей. Но теперь, когда я уже прожил сто и пятьдесят лет, а мои волосы некогда бывшие черными как мускусом, стали белыми как камфора. Мое тело когда-то было стройным.и элегантным как кипарис, согнулось словно лук и если мои дни пришли к завершению, то в смерти я не увижу не удачи".
Немного позже он умер  и все, что осталось в мире после него - так это его имя. Кай Хосров вышел из своего дворца и сел на черную землю, он  сам был одет в черное и темно-синее. Отринув свою славу, персидские вельможи пешими проходили перед ним. Две недели они оплакивали их царя, и построили для него гробницу - дворец, ее высота была в десять арканов. Его тело было обработано мазью из камфоры и мускусом, и затем его обернули в одежды из шелка и парчи. Сопровождающие уложили его на помост из слоновой кости, и помазали его голову камфорой и мускусом. Кай Хосров покинул покои, и дверь в место отдыха царя была запечатана. Никто и никогда больше не видел Кавуса. Он вечно отдыхал от войны и мести.

Так и проходит мир, который ты должен покинуть,
Все люди должны умереть, и то - повод для грусти,
нет знаний, спасающих от рук смерти,
Чью силу не выдержит ни одно оружие или шлем,
Неважно царь или пророк,
Но в конце ты должен
Прийти к земле,
Преслждеуй желанитя, смотри на жизнь как на игру,
И если сможешь, то высматривай удачу и славу,
Но знай же своих врагов в этом мире;
Твоя голова будет лежать в пыли, а могила станет кроватью.

Сорок дней царь оплакивал своего деда, избегая короны, трона и удовольствий. Затем он сел на свой трон из слоновой кости и увенчал свою голову дорогой сердцу корону. Собралась армия и к нему пришли вельможи, и у каждого была золотая диадема. Он провозгласили его царем и посыпали драгоценные камни над его короной. Так был коронован победоносный чемпион и весь мир, от одного края до другого, был заполнен радостью.

Кай Хосров пресыщается своим царствованием

Прошло шестьдесят лет, и все в мире слушалось команд царя. Великая душа царя начала размышлять о его силы и прошедшем времени. Он сказал: "Я очистил все земли обитателей мира от злостных душ, от Индии до Китая и Византии, от Востока до запада, все горы и пустоши, пустыни и плодородные равнины - все под моей властью. Теперь мир не боится злых созданий, и я сам прожил много дней, хоть я искал мести, но Бог наградил меня всем, что я желал. моя душа не наполнилась смесью, дурацкими мыслями и дорогами Аримана. Тогда я буду как Заххак или Джамщид, ведь они пострадали от судеб, подобных Туру и Зальму. С одной стороны, я происхожу от Кавуса, а с другой - от злобного волшебника Тура. Моими предками были Кавус и Афрасияб, который даже когда спал, мечтал о нечестности и обмане. В один день я стану неблагодарным Богу. Ужас и насилие коснутся сияния моей души, а священный фарр покинет меня, и я буду отклонен в сторону зла и лжи. Я пойду в темноту и во зло. Моя голова и корона рухнут в пыль. Позади себя я оставлю злое имя, и моя судьба покажется Богу злой. Моя плоть усохнет, а мои кости рассыпаются по земле. Добродетель потерпит неудачу, а на ее место встанет неблагодарность; и в другом мире моя душа погрязнет во мраке. Когда другой человек возьмет мою корону и мой трон, растоптав все мое состояние. Вес, что останется от меня - это будет моим злым именем, розы вырастут из моего чрева, так будет ужасно, и не более того. Теперь же, что я исполнил месть, мир покрылся сиянием, я убил множество тех, кто выступал против Бога и множество тех, кого надо было убить, на земле нет места, которое ни осознало бы моего авторитета и власти, однако богатые и сильные на огромной земле - все они мои слуги. Я благодарю Бога за данный мне фарр и за то, что перевороты и развороты на небесах благосклонны ко мне. Теперь же я обращусь к Богу, и я буду искать его, соблюдая всю достойность, как тот, кто молится ему в личном порядке. он возьмет мою душу в обитель блаженны за такие корону и трон, которые погибнут, еще пока никто не имел больше славы или известности, и счастья или величия, или спокойствия разума, чем все то, что есть у меня. Я много чего достиг в жизни, я видел секреты этого мира, его добро и зло, я понял скрытое и явное, и я видел, что не важно, землепашец ли человек или царь, но в конечном итоге он придет к смерти".
Царь приказал своим слугам убрать подальше тех, кто может прийти и искать его, но сделать то вежливо, аккуратными словами, чтобы избежать трудностей.
Он закрыл двери двора, ослабил и развязал свою одежду и начал оплакивать свое положение. Он омыл голову и тело, подготовившись к молитве. И взяв с собой факел мудрости, он отправился на свое молитвенное место и обратился к судье всех секретов:

"О тот, кто выше души, неизмеримо богатый,
Зажигающий огонь на темной земле,
Взгляни на меня сейчас, дай же мне мудрость,
Чтобы знать правду и того, чего я должен бояться.
Я молюсь тебе непрерывно и стремлюсь
Делать хорошие поступки, пока я здесь.
Укажи мне на сделанное мной зло,
И не давай мне посягать на кого-то еще.
Отведи грех от моей души и удержи мою чистоту
От демонов и их хитрого колдовства,
Дай мне контроль над желаниями,
Чтобы не быть как Заххак, Кавус и Джамшид.
Если черти скроют истинный путь,
Зло скроет жизнь, тогда я буду сражаться,
И защити меня от козней демонов, дай мне избегнуть
Силков, которые разрушают мне душу.
Веди меня, защищай меня, будь провожатым
К тому место, где вечная справедливость".

Персы умоляют Кая Хосрова

День и ночь он пребывал в молитве. Его тело было во дворце, но душа была в другом месте. Через неделю, его силы начали иссякать, он понял, что дальше не может продолжать молитву, и на восьмой день он вернулся к своему трону. Чемпионы персидской армии были сбиты с толку поведением их царя. Каждый из них приписывал это разным причинам.
Царь занял свое место на троне, и слуги отдернули штору, отделявшую его от его же вельмож. Пришли командиры, их руки были смиренно скрещены на груди. Среди них были: Тус, Гударз, бравый Гив, Горгин, Бижан и Рохам, обладавший львиным сердцем. Когда они увидели царя, то распростерлись перед ним, кланяясь, а затем сказали: «Л, бравый и справедливый царь, владыка всего мира, благороднейший из благородных, столь же хороший царь как ты, не занимал трон. Все чемпионы служат тебе, и мы живем только лишь по тому, что ты стережешь наши покои. Ты низверг всех своих врагов, и нет никого, кого бы ты мог опасаться. Мы не имеем понятия, почему мысли царя должны быть скрыты в такое время, как это, нынешние время – это радость для тебя от своей удачи, а не горя от того, что твоя жизнь проходит в тревоге. Чтобы мы ни сделали, давшее царю печали и расстройство, это не относится к нашей слабости, и пусть он расскажет нам о тех проблемах, что тревожат его, чтобы с помощью этого мы могли бы успокоить его, и убрать огонь с его щёк. И если какой-то секретный враг потревожил его мир, то пусть царь скажет нам о том, кто причина: царь ли потревожил корону, увидев значимость своего богатства и силы сокрытой в нем, что он может отрезать головы врагов или же жертвует своей собственной головой, одевая шлем воина и скача на войну. Скажи нам то, что ты скрываешь, и мы найдем тому лекарство». Великий царь ответил: «Мои чемпионы, отдыхайте. В мире нет врагов, досаждающих мне, и мое богатство неприкосновенно. Ни одна армия не обижает меня, и никто из вас не виновен в грехах. Когда я выехал, неся с собой месть за своего отца, за его смерть я распространял справедливость и праведность, разнеся их по всему миру, и нет ни единого клочка земли, незнавшего бы отпечаток моего перстня. Уберите мечи в ножны, возьмите свои винные кружки и пейте, радуясь, и смените треск от пускаемых стрел на звуки лютней и арф. Целую неделю я провел в молитве перед Богом. У меня есть скрытая цель, данная мне Богом. Когда он отвечает на мои молитвы, то благословение для меня, и должен открыто говорить вам о том, что творится. И между нами вы тоже должны молиться Богу, делая то от моего имени тому, кто дает нам силу для хорошего и плохого. Молите его о верховенстве, а затем от дайте себя вину и радости жизни, позабыв все печали. Знайте то, что этот стремительный мир не делает различий между царем и его подчиненным, что он похищает и старых, и молодых, и от него приходит и тирания, и справедливость».
Сожалея и в тревоге, вельможи покинули его покои, а царь приказал своим слугам никого не пускать к нему. В ту ночь он вернулся к молитвенному месту, и открыл свои губы перед повелителем справедливости:

«О тот, кто выше высших, покажи мне
Пути праведности и чистоты души.
Направь меня на небо, дай мне оставить позади себя
Мимолетных жителей и все человечество.
И пусть мое сердце сторонится греха, чтобы я мог
Пройти в царство вечного света».



Гив отправляется в Забол

После прошествии недели, Хосров все ещё не появлялся и можно было слышать смущенное бормотание и слух. Вельможи собрались вместе и между ними было так много дискуссий о путях великих царей, живших и как богобоязненные люди, так и о тех, кто был тиранами. В конце концов Гударз, отец Гива, обратился к своему сыну и сказал: «Удача благоволит тебе, и ты всегда был опорой для короны и трона. Мы претерпевали много бед и неприятностей ради Ирана, поставив свою терпимость перед своей семьей и родной землей. Теперь же перед нами проблема, и мы не должны принимать ее всерьез. Ты должен отправиться в Забол и рассказать Залю и Ростаму о том, что царь отвернулся от Бога и потерял свой жизненный путь. Он закрыл двери двора перед вельможами и держит совет с демонами. Мы постарались успокоить и унять его, и наши слова были хороши, но хоть он их слышал, но не дал нам ответы. Мы можем видеть то, что его сердце смущено, а его голова пол на ветра. Мы боимся того, что он сбился с пути, как-то было у Кавуса, и того, что демоны уведут его на дороги зла. Скажи Ростаму и Залю, что они – герои, что они – виднейшие и наиболее мудрые из людей. Пусть соберут астрологов и мудрецов Забола и приведут их сюда, в Иран. С тех пор, как Хосров скрыл от нас свое лицо, все царство полнится слухами. Мы опробовали все лекарства, и теперь все наши надежды лишь на Заля и его сына».
Гив отобрал некоторое количество воинов в качестве своей свиты и отправился в Систан. Там он говорил с Ростамом и Залем о том, что слышал и видел. Заль был огорчен услышанному и сказал: «Взаправду, горе пришло нашему собрату». Затем он приказал Ростаму созвать астрологов и священников из Систана и Кабола так, чтобы они могли присоединиться к ним на пути в Иран. На дворе Заля собрались мудрецы от всех царей, и они всей группой отправились в путь.
 Царь молился семь дней, и на восьмой, при рассвете дня, он вернулся к своему трону и дал приказ слугам, чтобы те отдернули штору с наружной двери. Вельможи и священники устремились в зал для приемов, а Хосров принимал их так милостиво, как и положено царю, усаживая их на отведенные им места. Но они стояли перед ним, а их руки были благовейно скрещены у них на грудных клетках. И никто из них не садился на отведенное место. Они сказали: «Бессмертная твоя душа, ты повелитель нашего мира, тебе принадлежат сила и царский фарр. И твоей воле подчиняются все и всё: от рыб и до Солнца. Твоя чистая душа знает все, и она известна всем существам, говори же мудро с нами. Мы стоим перед тобой как твои рабы и чемпионы, скажи же нам причину, по которой сделанной нами закрыло нам доступ к тебе. Дни проходят как и этот, и наши сердца полнятся предчувствий. Скажи нам свой секрет, ведь мы хранители твоих дальних границ. Если твое горе идет из моря, мы осушим его и рассеем горе как толченый мускусом. Если оно с какой-то горы, то мы поднимем ее, и своими кинжалами вырежем сердца врагам. Если богатство дает тебе горе, то в деньгах же нет ничего плохого. Мы все – стражи твоей славы, и мы понимаем как сочувствовать твоему горю».
Хозяин мира ответил: «У меня нет нужды в чемпионах, но я не беспокоюсь и мое сердце спокойно о том, что нет ни мощи, ни людей или богатства и ни врага, созданного всей страной, о котором можно было бы волноваться. Мое сердце задумало желание, от которого я не буду отказываться. В темной ночи и при свете дня, я надеюсь на его исполнение. Когда я выполню его, то я скажу вам, о чем были мои тайные молитвы. Идите же прям сейчас, счастливыми и победоносными и удерживайте свои умы подальше от злых мыслей». Все его вельможи воздали ему должные почести, но их умы были окутаны горем. Когда они ушли, царь приказал спустить занавес, и он, одержавший так много побед, плача сел у двери, неся в своем сердце отчаянье.

Кай Хосров видит во сне ангела Соруша

И вновь, владыка мира стоял в молитве, прося руководства:

«Повелитель небес и хозяин бесподобной ночи
Добра, справедливости и звездного света,
Что мое царство принесло бы мне, если бы ты
Остался бы несчастливым от моих поступков?
Но хорошо или плохо, пусть моих дел хватит,
Чтобы взять мне место в раю».

Он помолился Богу, подождал и надрывно заплакал. И после пяти недель молитвы, в одну ночь при поднявшейся Луне, он почувствовал сонливость. Он спал, но его светлая душа, компаньоном которой была мудрость, не спала. В своем сне он увидел ангела Соруша, прошептавшего ему на ухо: «О, царь, тебя ведут удачи и благосклонные звезды, ты видел достаточно ожерелий и корон с тронами; если ты покинешь этот мир, то найдешь то, чего искал. Ты найдешь дом позади источника Правды. Там у тебя не будет нужды пребывания в этой темноте. Отдай сокровища тем, кто заслуживает и откажись от этого быстролетного мира во имя другого. Когда ты обогатишь бедняков и своих собственных людей, то станешь сильнее. Ты не останешься здесь надолго, потому выбери из всех земных созданий. Рассматривай всех вплоть до самого мелкого муравья, если он будет давать правду. И когда ты обойдешь мир, ты не отдыхай, а готовься к покиданию этого мира».
И когда измученный царь очнулся ото сна, то увидел, что место, где он молился было заполнено водой. Он заплакал и обратил свое лицо к земле, воздавая хвалу Богу. Он сказал: «Если я вскоре отправлюсь вперед, то Бог дал мне все то, чего я желал». Он надел одежды, которые никогда ранее не носил и сел на свой трон. Там он сидел, но не одевал ни ожерелья, ни царских украшений и ни своей короны.

Заль и Ростам прибывают в Иран.

К концу недели Ростам и Заль прибыли в Иран, полные опасений от происходящего. Услышав о появлении и приближении отряда со своими тяжелыми сердцами, иранские вельможи сказали Тусу и Гударзу пойти их поприветствовать. Они сказали: «Злой демон Еблись ввел нашего царя в заблуждение. В чем его двор, кроме армии? И еще, дни и ночи никто не видел его, кроме как в течение коротких моментов, когда двери двора были открыты для нас. Повелитель, Хосров утратил свою веселость, и мы потеряли того славного царя, которого знали. Его кипарисовая стать стала скрюченной, и розы его щек стали желтыми как айвы. Я не знаю, чей злой глаз посмотрел на него, и почему он чахнет словно сморщенный лепесток, может быть, удача персов затуманилась от злой звезды!»
Храбрый Заль сказал им: «То, может быть, от того, что царь пересытился силой. Все кажется хорошо, и тогда появляются трудности удовольствия и боль, все это приходит к нам. Не горюйте над этими, горе лишь умиляет нашу веру в саму жизнь. Мы будем говорить с ними, и наш совет вновь даст звездам сияние».
Группа от правилась на двор, где немедленно шторы были откинуты, и в хорошем расположении духа все вступили во дворец. Заль, Ростам, Тус, Гударз, Горгин, Бижан, Гастахам и великое множество других вельмож с их слугами вступили в зал для аудиенций. Когда Хосров услышал голос Ростама перед шторой и увидел лицо Заля, он был смущен и вскочил со своего трона. Он протянул к ним руки и спросил их, почему они пришли. Затем он спросил мудрецов из Забола и все их окружения, что же приманило их на его двор. И иранские вельможи также были там, все согласно своим рангам.
Заль поприветствовал царя и пожелал ему долгой жизни, помянув великих царей прошлого и добавил, что он еще не видел никого, равного Хосрову в его стати и равным в обладании божественным фарром. Сравнимого по аккуратности, победоносности и доброжелательности. Сказал, что он надеется на вечное правление царя, отдающее миру справедливость и наслаждающееся плодами победоносности. И нет ни одного вельможи, кто был бы под стопами царя, и нет яда, от которого не могло бы омыться доброе имя царя. Затем он продолжил: «Мы слышали нелицеприятные новости и сразу же бросились к твоему двору. Мы посовещались с астрологами и их индийскими схемами, ища ответа на вопрос о секретах неба и почему из Ирана была изгнана доброжелательность. Гонец вышел вперед, говоря о том, что его великий царь приказал не отдергивать шторы со своих покоев и что он скрывает свое лицо от своих же людей. Симпатия к персам заставляет меня летать будто бы орел, словно лодку-скиф по воде, так что я желаю спросить у владыки мира о его секрете, отягощающем его. Три вещи лечат от всех болезней и дадут трону полную безопасность. Эти три вещи: богатство, труд и усилия и аккуратность, и степенность человека. Без них не может быть ни одно сражении. И четвертая вещь – это молитва Богу с нашей стороны, ведь мы посвящаем этому дни и ночи. И за эти усилия он благодарит своих рабов, спасая их от вреда. Мы должны и будем отдавать бедным большие богатства из надежды на то, что Бог прояснит наши души и на то, что мудрость будет стоять над любым умом».



Кай Хосров отвечает Залю

Когда Хосров услышал Заля, то он дал ему мудрый ответ. Он сказал: «Старик, твои слова и мысли всегда приветствуются мной и всегда от времен Манучехра до нынешнего момента, ты советовал двору лишь хорошее. И твой гигантский сын Ростам, всегда угодный царям Каянидов, остается путеводной звездой для всего двора. Это он принял Сиявуша и научил его добродетелям. Когда армия видит его тяжелую булаву, его шлем и гигантский рост, то многие бегут с полей сражений, бросая свои луки и стрелы на поле боя.  Он вел моих предков по их путям мести. Если я перечислю все твои подвиги, то это затянется на сотню поколений и если мои слова покажутся лестью, то они тогда будут недооценивать тебя. Но на твой вопрос о причина, я не буду отвечать. Мир стал презреннее для меня. И теперь пять недель я простоял, молясь Богу, Владыке справедливости, прося, чтобы он избавил меня от прошлых грехов и заблуждений, затмивших Луну моей жизни, прося о том, чтобы он забрал меня из мимолетного мира, чтобы я тут больше не страдал. Я был близок тому, чтобы бросить пути справедливости, также как и прочие цари до меня прочь отвернул свою голову. Теперь же я нашел все, чего искал, и я должен подготовиться к покиданию этого мира, ведь меня достигли хорошие новости. Прошлой ночью уже на рассвете, я спал и ко мне явился ангел, придя от Бога. Он сказал: «Поднимайся, пришло время для твоего отбытия, твое бессонное горе окончилось. Мое правление и беспокоившие меня армия, корона и трон пришли к завершению».

Заль дает совет Каю Хосрову

Придворные в недоумении слушали его, и горе заполнило их сердца. Но Заль разозлился и испустил холодный вздох. Он сказал собравшимся персам: «Так неверно, в его уме нет места для мудрости. Я никогда еще не видел царя, говорившего подобным образом. Мы и должны помочь ему, ведь он обнажил свой ум. Когда он говорил свою речь, то не требовал от нас согласия с ней. То был, как будто демон советовал ему, он бросил путь Бога, ведь Феридун и другие великие цари, даже богобоязненный Хушанг, никогда не пытались ухватиться за такие соломинки. Я скажу ему правду даже, если я ей наврежу». Персы ответили ему: «Никто из Каянидов еще так не говорил, мы стоим позади тебя в твоих речах царю».
Заль встал и обратился к Каю Хосрову: «Справедливый царь, послушай слова старого и опытного человека, если мой совет покажется тебе неправдой, то не давай мне ответа. Речь в поддержку правды горька, и эта горечь закрывает двери от несправедливости и потери. Ты не должен оскорбляться истинными словами, которые будут сказаны мной этой компании. Твоя мать родила тебя в Туране, и там же и вырос. С одной стороны ты внук Афрасияба, практиковавшего черную магию даже, когда он спал. Другой твой дед был злым царем Кавусом, чье притворническое лицо о скрывавшем сердце, заполненное трюками и хитростями. Он правил от востока и до запад, но попытался взять еще и небеса и бесконечное число звезд на нем. Я долго советовал ему не пытаться делать это, но мои слова приносили лишь горечь. Он слышал мой совет, но он не сделал ему добра и я покинул его с сердцем, полным горя и боли. Он поднялся в воздух и рухнул на землю. Бог наградил его жизнью, но тот не чувствовал благодарности, его голова была заполнена пылью, а разум – ужасом. Ты повел сто тысяч вооруженных воинов в сражении на равнине Чорасма, а до того ты пешком боролся с Пашангом. Если бы он победил тебя, то Иран был бы открыт для сил Афрасияба, но Бог передал его в твои руки. Ты был способен убить любого человека, ужасающего тебя. Того, кто мысли не имеет о законах Бога. Я сказал тебе тогда прекратить войну, ведь наступило время для прощения и радости. Но теперь наступили худшие времена из тех, что когда-либо приходили в Иран и сердца людей заполнились огромнейшим ужасом. Ты оставил пути Бога и обратился к злой участи. ТЫ не получишь от этого никакой выгоды, и так не будет нравиться богу. Мой царь, если ты хочешь этого, то ни один человек не продолжит тебя, ты будешь сожалеть об этих словах, подумай о своих поступках и не иди по пути демонов. Если и дальше будешь следовать демоническим планам, то Бог лишит тебя фарра. Твоя жизнь будет в горе и в грехе, и никто более не назовет тебя царем. Если ты проигнорируешь мой совет, то у тебя исчезнет благосклонная удача, дань уважения к тебе ка к царю и пропадет сам твой трон. Пусть мудрость руководит твоей душой, пусть твой разум остается чистым и стойким».
Заль замолк и вся компания заговорила в его поддержку, Воины сказали: «Мы согласны со всем сказанным старцем, дорога к правде не должна утаиваться».

Ответ Кая Хосрова Залю

Когда Хосров прослушал его, то не сказал ничего больше, оставаясь в задумчивости. Затем тихо заговорил, взвешивая слова в своей речи: «Ты видел пути мира, и Заль, ты прожил множество лет, сохраняя степенность и благость. Если я с тобой говорю прохладным тоном, общаясь прямо перед всеми собравшимися, то Бог не будет одобрять подобных злых действий, так и Ростам будет расстроен, а когда он расстроен, то Иран от этого страдает. Его усилия сильно превышают полученное им в качестве награды богатство. Небеса сделали его путь моим щитом, бичом для злодеев. Не дающего им времени для сна или отдыха. Я должен мягко ответить тебе так, чтобы они не разбили твое сердце. Затем голосом, который все могли слышать, он сказал: «Мои победоносные повелители, я слышал все сказанное Залем перед всеми собравшимися. Клянусь самим Богом, я далек от подчинения демоном, мою душу изменил Бог, так как я вижу в нем лекарство от моих страданий. Я смотрю на мир со всей совестью своего сердца, и мудрость стала моей броней против зла». Обратившись к Залю, он сказал: «Нет нужды для подобной злобы и разговоров от нее. Первое, ты сказал о том, что ни одна мудрая или прозорливая личность не родилась от Туранского стада людей. Я – сын великого Сиявуша, отпрыска непобедимых царей Каянидов, внука Кавуса, который был мудрым, удачливым и всеми любимым правителем. А со стороны матери я происхожу от Афрасияба, чья ненависть лишила меня пищи и отдыха. Его предком был Феридун, и в подобном предке не может быть стыда. Иранские воины с львиными сердцами бежали к морю от страха перед Афрасиябом. Затем ты сказал то, что Кавус построил себе летающую колесницу, и постарался стать больше, чем царем, но ты должен знать, что амбиции не губят царя. Затем я искал мести за смерть своего отца и одержал победу над всем миром. Я убивал своих врагов, распространявших нечестивые мысли по моей земле. Моя задача в этом мире полностью исполнена. В мире не осталось и следа от тех, против кого я боролся. Когда бы я ни задумывался о процветании, чистоте и полученной царской власти, то всегда я вижу пример Кавуса и Джамшида. Я боюсь того, что я забуду то, что они сделали, и я стану злобным как Заххак или Тур. Их зло поразило меня. Я боюсь того, что когда мои пустые дни придут к завершению, и словно они я буду брошен в ад. Эти пять недель, посвященным молитвам днем и ночью, зная о том, что Бог освободит меня от бед с этой темной земли, я удовлетворялся своей армией, короной и троном. Ныне я свободен и готов к отбытию. Заль, всему опытными людьми, советовавшими мне, ты опытный и старый, сказал мне, что я попал в ловушку демона, что я хожу по дорогам, далеким от истинных, находясь в темноте и в грехе. Но я не вижу сотворенного мной зла или греха. Или наказания от Бога, обращенного ко мне».

Заль просит прощения

Когда Заль услышал такие слова, то из стыда отвернул голову и из его губ вырвался стон, обращенный к Хосрову:
«Великий царь, мои слова
Были поспешны и немудры.
Мудрость остается тебе, и я извиняюсь,
Если демоны кого-то и заблуждаются,
То лишь меня, прости меня за деланное.
Я живу множество лет, и всегда проявлял
Неизмеримое признание к трону Персии.
До сих пор я никогда не видел молящегося владыки
За святое руководство его путем.
Но ныне Кай Хосров – мой мудрый провожатый,
И пусть я всегда останусь на его стороне.
По всему Ирану все благоверные люди будут скорбеть,
Когда узнают, что их царь стремится уйти
Как мы можем надеяться на такое,
Но его выбор не оспорит ни один подданный царя».

Когда Хосров услышал слова Заля, то принял извинения, понимая то, что им двигала лишь любовь к нему. Он взял руку Заля и усадил его на трон рядом с собой. Затем он сказал: «Сейчас же иди вместе с Ростамом, Тусом, Гударзом, Гивом и остальными нашими вельможами и поставь шатры и палатки на равнине за пределами города. Покажи наши знамена, собери там наши войска и слонов так, как будто там идет великий праздник». Ростам сделал так, как ему повелел царь. Вельможи принесли из хранилища шатры и палатки и заполнили долину от одного горного склона до другого белыми, черными, сиреневыми шатрами и палатками. Там же развевались красные, желтые и сиреневые знамена и в середине всех войск висело знамя Кавиани. Палатка Заля с его черным знаменем была развернута рядом с шатром царя. Рядом с ней был установлен шатер Ростама, там и были собраны прибывшие с ним вельможи из Кабола. На переднем плане были шатры Туса, Гударза, Гива, Горгина, Херрада, Шапура, а сразу за ними были палатки Бижана, Гастхома и других важных вельмож.

Кай Хосров обращается к персам

Царь сел на свой золотой трон и взял в свою руку булаву с головой вола. На одной стороне от него как великий, гигантский и хищный лев сидели Заль и Ростам, а по другую – Тус, Гударз, Гив, Гохами, Шапур и Горгин. Все они смотрели на царя, ожидая услышать то, что будет им сказано. Он обратился к ним, говоря громким голосом. «Мои чемпионы, благовидные для судьбы и удачи, каждый из вас знает, как понимающий и мудрый о том, что и хорошее, и плохое – все уходит и проходит. Мы также и наш мир таков же, мы эфемерны. Тогда почему мы должны страдать о боли, бед и горя, Своими руками мы строим и построенное нами остается нашим врагами, а мы сами должны уходить. Но вол вашей скорби до сих пор носит свою шкуру, ведь все награды и наказания даются Богом. Бойтесь Бога и не радуйтесь на этой темной земле, ведь этот день пройдет для каждого, и время считает все наши вздохи, которыми мы дышим. От Хушанга до Кавуса тут были цари, обладавшие фаррами, короной и троном, и никто не оставил ничего больше, чем свое имя. Никто не считал число тех, кто были до нас. Многие обращались против Бога, и в свои последние дни они боялись сотворенного ими зла. Я – раб, такой же как и они. И хоть я прилагал усилия и страдал, я увидел то, что никто не останется на земле. Теперь, когда мое сердце разорвало путь и своей души с этим быстролетным миром, я привел к концу мое горе и боль к концу. Я обрел все, чего искал и теперь я обратил свое лицо прочь от царского трона. Каждому я дал то богатство, которое он заслуживал и хотел получить. Я должен поговорить с Богом, знающим все то, что хорошее и обо всех действиях героев, помогавших мне. Я жертвую свое имущество, оружие, сокровища вельможам Ирана. Я дал все, что могу отдать: деньги и рабов, и все стада, а потому я отправляюсь в путешествие и отрываю свое сердце от земной темноты. А сейчас радуйтесь целую неделю, отдайте себя удовольствиям, пище и напиткам. Желайте мне хорошего, молитесь за мое безопасное отбытие из этого мира и о том, чтобы я сумел отбыть без малейших страданий».
Когда царь окончил свою речь героям Ирана, то они поклонились, не зная, что же теперь им делать. Один сказал: «Этот царь сумасшедший. Его душа и сердце не знакомы друг с другом. Кто знает о том, что же придет от него для короны и трона?»
Равнина и горный склон заполнились воинами, они сформировали группы и начали праздновать. Долина огласилась звуками их лютней и пением, пьяными возгласами. Пир шел целую неделю, и никто и не думал о боли или печали.

Слова Кая Хосрова для Гударза

На восьмой день Кай Хосров сел на свой трон, но не одел ни царскую корону, ни ожерелье, а булавы вообще не было видно. Когда он понял, что время его отбытия уже близко, он открыл одну из своих сокровищниц и сказал Гударзу: «Подумай о скоротечности мира и подмечай скрытое, а также явное. Есть день для накопления сокровищ и день для их раздачи, взгляни на наши разрушенные пограничные крепости и мосты на наши озера, уничтоженные Афрасиябом. Взгляни на наших детей без матерей, на наших овдовевших жен, сидящих одних и опустошенных, на наших нуждающихся старых людей и на тех, кто охвачен тайной печалью. Не удерживай сокровища от тех, кому они нужны. Раздай богатство им, руководствуясь страхом будущего неудачника. У меня есть сокровище, называемое «Бадавар», которое заполнено драгоценными камнями и диадемами, и используй его для наших разрушенных городов, ставших добычей для леопардов и тигров, для наших разрушенных храмов огня, оставшихся без подобающих священников, для бедных и старых, потому что они лишились своих богатств юности, для тех, чьи глубокие колодцы на многие годы остались безвозмездными. В городе Сус есть иные сокровища, собранные моим дедом. Имя тому «Арус», отдай его содержимое Залю, Гиву и Ростаму, сделав вместе с ожерельями, царскими украшениями ожерельями, и тяжелыми булавами. Он собрал лошадей в стада и отдал их Тусу. Свои сады и цветники – Гударз, уставшему от войны. Он отдал свою броню, в которой он так много совершил бравому Гиву, Фарибору, сыну Кавуса, он отдал свои замки, шатры и палатки, отдал и конюшни, а также свой шлем и диадему. Он дал Бижану ожерелье, сияющее словно планета Юпитер, для и два превосходных кольца, отделанных рубинами, на кольцах были выгравированы надписи с его именем. Притом он сказал: «Возьмите их в память обо мне, и смотрите за тем, чтобы в мире вы сеяли лишь семена праведности в этом мире».

Персы говорят с Каем Хосровым

Царь сказал: «Моя жизнь подходит к концу, и я тяготею к иному состоянию своей души. Просите меня о желаемом вами, подходит мое время ухода». Все вельможи плакали от горя потери их собственного владыки, и они сказали: «Кто же унаследует царскую корону?»
Заль, всегда подчинявшийся персидскому трону, поцеловал землю и встал, говоря: «Повелитель мира, будет верно, если я открыто скажу о своих желаниях. Ты знаешь о том, что Ростам сделал для Ирана, о взятой им боли, о трудах, предпринятых ими о сражениях, в которых он сражался. Когда Кавус поел на далекий Мазандеран и был плене демонами, вместе с ним были Гударз и Тус. Ростам отправился туда, пройдя один весь путь через пустынны, мрак, демонов, львов, дракона и волшебницу. Он одолел царя Мазандерана и разрезал Белого Демона на куски и тоже самое сотворил и с другими демонами, бывшими там. Он отрубил голову Санджеху, чей ужасный вид оторвавший от неба. Из-за враждебности Кавуса, он убил своего сына, Сохраба, подобного ему мир еще не видел, а после этого он плакал и рыдал по нему месяцами и годами. Если я буду рассказывать все истории о его доблести, то я никогда не закончу. Если царь устал от своей короны и трона, то почему он покидает этого покорного воина с львиным сердцем?»
Хосров ответил: «Кто, кроме Бога, повелителя справедливости и любви, может знать обо всем, сделанном для меня Ростамом, обо всех трудностях, перенесенных ими и о горестях, от которых он страдал, Его храбрость – не секрет, и никто еще не видел равных ему в этом мире».
Он приказал, чтобы писец принес бумагу, мускусом и амброзию. После чего был написан документ согласно команде Хосрова и был он посвящен и передан Ростаму, воину с его гигантским ростом, славящимися всеми воинами и людьми и обладавшим Систаном. Документ был скреплен царской печатью, и Хосров передал его Ростаму со словами: «Пусть земля навечно останется под покровительством Ростама» Затем он отдал одежды, золото, серебро и бокалы, заполненные драгоценными камнями, астрологам, пришедшим на двор вместе с Залем.
Затем поднялся Гударз и обратился к царю: «Победоносный царь, я не вижу того, кто может занять этот трон, никого, равного тебе. Со времен Манучехра до Кая Кобада и при вельможах двора Кавуса, я стоял готовый и бдительным к повелениям нашего царя. У меня 78 сыновей и внуков, восемь из них остались со мной, а все остальные – погибли. Мой сын Гив жил как беглец в Туране целых семь лет. Его едой были дикие ослы, и он одевался в их шкуры. Когда царь достиг Ирана, то все увидели то, что перенес Гив. И теперь, повелитель всего мира устал от трона и короны. Гив надеется на награду за свои труды».
Царь ответил: «Он сделал гораздо больше этого, и пусть он славится тысячу раз! Пусть Бог защитит его, и пусть сердца его врагов будут разорваны на части! Все, что у меня есть – твое. Я молюсь о том, чтобы ты жил в здоровье ив славе!» Он приказал, чтобы сообщение было написано на шелке от владыки Кома и Эсфахама, колыбели чемпионов и от Гударза, письмо было скреплено золотой печатью, и Хосров благословил дело, сказав: «Пусть Бог будет счастлив от Гударза, и пусть сердца его врагов будут наполнены страхом и смущением». Персидским вельможам он сказал: «Я надеюсь на то, что Гив никогда не устанет от своих поступков. Знайте же, что оставить в этом мире память обо мне, и этого защитника я оставляю вам. Служите ему и не пренебрегайте приказами или него самого, или же его отца».
Когда Гударз вновь занял свое место, Тус встал и поцеловал землю перед Хосровым. Он сказал: «Долгой жизни тебе царь, и пусть зло никогда не тронет тебя. Здесь я один из тех, кто происходит от Феридуна, и я возглавлял этот клан до прихода Кая Кобада. Я вел персов в бой, и моя бдительность никогда не отдыха, не делая это ни единого дня. На склоне горы в Хамаверане, я получил множество травм, и доспехи были рубашкой для моего тела. В битве мести за Сиявуша я был ночным стражем; тогда Кавус был заключен в Мазандеране, Тус был заключен вместе с ним, а я никогда не покидал наших войск, и никто не жаловался на мое отношения. Теперь же царь, знающий все мои способности и недостатки, стал уставшим от короны и трона и подготовился покинуть этот скоротечный мир, так какие же приказы отдаст мне, Какую власть он оставит мне?»
Хосров ответил: «Ты стремился к исполнению приказов, а потому страдал выше и больше всех мер, будучи хозяином знамени Кавиани». Это так же было запомнено вельможами и записано в царском послании и скреплено золотом.

Кай Хосров передает корону Лохраспу

Когда царь окончил заниматься делами своих дворян, то измученный откинулся назад, ослабевот всех дел. Человеком, не упомянуть в завещании царя, был Лохрасп, и Хосров приказал Бижану привести этого вельможу к нему. Когда тот пришел, цраь поднялся и распахнул приветственные объятия. Снизойдя с трона он снял корону со своей собственной головы и передал ее Лохраспу, сопроводив словами: «Я одариваю тебя властью над землями Ирана, пусть эта корона будет новизной для тебя и принесет благосклонную удачу, и путь все в мире будут твоими рабами. Здесь я передаю власть и сокровища, собранные мной в моей борьбе и в боли. Отныне смотри за тем, чтобы лишь справедливость исходила из твоих уст, ведь она принесет тебе победу и процветание. Если ты будешь осиян удачей, и вслед за тем всегда будешь молодым и свежим, то демоны не получат твою душу. Будь мудрым и никому не вреди и всегда следи за своей речью». Затем он обратился к персам, собравшимся там, произнеся: «Радуйтесь при его троне и хорошей удаче!»
Персы поразились такому развороту событий и зарычали будто злые львы. Никто из них не собирался допускать того, чтобы называть Лохраспа их же царем. Заль шагнул вперед и громко сказал о том, что чувствовало его сердце: «Мой повелитель, правильно ли для тебя отблагодарить такую грязь, да еще и подобным образом, Мои проклятия на каждого, кто назовет Лохраспа своим царем. Никто и не мог представить подобной справедливости. Я видел Лохраспа, когда он прибыл в Иран, он был негодяем без лошади на своем имя. Ты послал его сражаться против Аланов, и дал ему солдат, знамя и пояс для меча. Как много высоко рождённых персов имеют царя, являющихся таким человеком, Его семью я никогда не видел, и все ли его предки невинны, Никто прежде и не слышал о том, чтобы такой человек стал царем».
Как только Заль окончил свою речь, от придворных, находившихся там, раздался гул соглашения с его словами, и голоса закричали: «мы больше не слуги! Если Лохрасп будет царем, то он не увидит нас ни на своих пирах, ни на своих сражениях. Когда Хосров услышал слова Заля, то ответил ему: «Не так резко и быстро успокой свою злобу, ведь человек, говорящий несправедливо, больше заинтересован в дыме, нежели в огне. Бог не благоволит тебе делать зло, и слабый трепещет перед поворотами судьбы. Когда Бог дает человеку удачу: власть и орнамент на троне, то затем человек осознает это и у него появляется фарр, достоинство и царская родословная. Он будет победоносен и справедлив, и его качества принесут ему процветание. Ведь Бог – свидетель, Лохрасп наделен такими качествами. Он происходит от чистого душой Хушанга, который был хозяином всего мира. Он очистит землю от злых волшебников и будет следовать путям Бога. Мир обновится через его направление, и этот сын продолжит свое правление. Приветствуйте его как своего царя, и ведь вы любили его, то уж не отвергайте мой совет. Каждый человек, игнорирующий мои слова, разрушает все созданное и создает борьбу позади меня. Он не благодарен Богу, и его душа со всех сторон будет охвачена ужасом».
Когда Заль прослушал его ответ, то тронул землю своими кольцами, размазав темную земляную грязь себе по губам. Говоря вслух, он приветствовал Лохраспа как своего царя и сказал Хосрову: «Живи в счастье, мой повелитель, и пусть зло никогда не коснется тебя. Кто, если не царь победы и справедливости может знать о том, что Лохрасп – благородный наследник, Я горюю о сказанном мной, теперь же мои губы темны, и пусть мой грех будет прощен». Вельможи рассыпали над Лохраспом драгоценные камни как над настоящим царем.

Прощения Кая Хосрова

Великий царь сказал своим людям: «Дорога, которой я пойду сейчас, лишь завтра станет вашим путем. Когда я покину этот стремительный мир, то вслед за собой я говорю вам, чтобы бы вышли к Богу». Его ресницы были намочены слезами, и он поцеловал землю. Открыто плача, он обнял всех героев, прям одного за одним и сказал: «Пусть все, что я могу взять от вашей компании, останется со мной». Из армии раздался плач, такой сильный, что Солнце потеряло свой путь в небе «Женщины и маленькие дети плакали о нем, рыдая на улицах и базарах, и дома были заполнены стенаниями и рыданиями об отбытии царя. Царь сказал:

«Славны ваши дела и слава потомкам.
Радуйтесь команде Бога и будьте довольны;
Теперь моя душа готова к смерти, а мое имя
Отныне будет жить с неослабевающей славой.
Соруш пришел направлять меня, и мое сердце
Отозвано от жизни. Я готов к отбытию».

Он позвал лошадь, и под стенания солдат отправился к царским покоям. Его подобное кипарису тело было согнуто как будто было слабым и старым, и его согнутость была под тяжестью верха тела. У него были четыре женщины, прекрасные как Солнце, таких ни один человек не видел наяву, лишь во сне. Он собрал их и сказал им о том, что было в его сердце. Кай Хосров сказал: «настало время для того, чтобы я покинул этот быстролетный мир. Я устал от несправедливости земли, и никогда более вы не увидите меня живым. Держите свои сердца свободными от боли и горя».
Все четыре женщины упали в обморок, а когда они очнулись, то принялись горевать о любви и горе, они царапали свои щеки и рвали волосы, они рвали свои хорошие одежды и разбивали украшения при этом крича царю: «Возьми нас с собой и забери из этого ненавистного нам мира, будь нашим проводником к счастью, которое ты ищешь» Царь ответил: «Дорога, предназначенные для меня, будет вашей завтра. Там живут сестры Джамшида и великие цари вместе со всех их пышностью и славой. Моя мать, дочь Афрасияба, находится там, бежавшая через Окс ради меня, там же несравненная дочь Тура, Маха Фарид. Их кровать и подушки – пыль, и мне неизвестно место, где именно они обитают – в аду или на небе. «Не пытайтесь оттянуть мое путешествие, ведь меня будет достаточно легко найти». Он заплакал и позвал к себе Лохраспа, сказав ему: «Здесь мой гарем, слава моих хозяев постели, раз ты царь, то и славь их такими же привилегиями и покоями, всегда бывшими у них. Смотри, чтобы у тебя не было стыда, когда Бог пригласит тебя в свой дворец, помни, ты увидишь меня здесь рядом с Сиявушем. Не делай ничего унизительного для себя, когда ты предстанешь перед нами в другом мире». Лохрасп согласился со всем и сказал, пообещав поддерживать личную жизнь и давать все необходимое для женщин из его гарема.
Затем царь обвязал его поясом меча и вышел к своим людям, которым он сказал: «Не имейте ни страха и ни боли в своих сердцах из-за меня. Не стремитесь весь этот мир, ведь в глубине его темнота. Живите в радости и счастье, и думайте лишь о хороших моментах со мной». Вельможи Ирана склонили свои головы к самой земле, и сказали, что будут помнить его совет всю свою жизни. Он сказал Лохраспу, чтобы тот сделал дворец своей резиденцией, сказав, что его собственные дни проходят к концу: «Восседай на царском троне, неся славу, лишь семена праведности, делая то всему миру. Тогда ничего не будет тебе угрожать, затрудняя путь, смотри за тем, чтобы корона, богатство и роскошь не обрушили твою душу. Помни о том, что твое отбытие из этого мира не заставит себя ждать, и что дни твоей жизни уже достаточно близки от ее конца. Ищи справедливость, действуй с ней, освобождай справедливых от зла».
Лохрасп заплакал и спешился ос своей лошади, после поцеловав землю. Кай Хосров сказал ему: «Прощай, будь основой и опорой справедливости этого мира».
Заль, Ростам, Гударз, Гив, Бижан и Гастахам вместе с Фариборзом, сыном Кавуса, бывший седьмым человеком, и с Тусом, который был восьмыми, пошли вместе с Каем Хосровым в сопровождении разных групп войск, как будто бы тот совершал свой обыкновенный путь от равнины до подножия холмов. Там они отдыхали целую неделю, увлажняя свои губы плачами от решения царя. Никто из мужчин не осознал себя в таком горе, а по секрету, священники сказали, что никто и никогда ранее не слышал о подобных действиях царя.
Когда Солнце поднялось над горными пиками, со всех сторон начали приходить группы людей: будь то мужчины или женщины, они плакали перед царем. Весь горный склон был заполнен звуками рыданий и гранитные склоны отражали их плачи. Они говорили: «Великий царь, что же заполнило твою светлую душу такими болью и смущением, Если ты зол на армиями или если ты устал от короны, то скажи нам, почему! Но не покидай персидский трон и не относись к короне с презрением. Стой, и мы будем пылью под копытами твоей и рабами твоего вечного пламени. Но где же твои знания, твоя справедливость и мудрость, Никогда прежде ангел Соруш не появлялся перед каким-либо царем: даже ни перед Феридуном. Мы молимся Богу, и он вознаграждает наши желания, и сердца священников благосклонно смотрят на нас».
Царь поразился услышанным и позвал к себе своих священников и сказал им: «Случившееся сейчас – благодать, и почему люди тогда должны плакать, Будьте почтительны к Богу, будьте чисты и богобоязнены. Не горюйте о моем отбытии, ведь мы все рано или поздно будем обрушены». Затем он повернулся к вельможам и сказал: «Спуститесь с этого горного склона без своего Изара. Дорого впереди вас и меня длинна и трудна, и засушлива, без растительности или тени. Никто не может одолеть эти горные склоны, если только у него нет священного фарра, помогающего ему». Три героя: Заль, Ростам и Гударз слушали его и после повиновались, но Тус, Гив, Фариборз, Бижан и Гастахан не подчинились ему.
Весь день группа шла вперед и ночью они ослабили от бездорожья и нехватки воды. Затем они пришли к потоку, где они освежились и отдохнули. Царь сказал своим спутникам: «Ночью мы будем стоять здесь, в это время говоря о прошлом, а потом вы больше не увидите меня. Когда сияющее Солнце развернет свое знамя и обратит пурпурную землю в цвет жидкого золота, то придет время моего отбытия от вас. Затем я встречу Соруша, и если мое сердце затрепещет во время последнего путешествия, то я буду плакать о тьме с моей стороны».

Исчезновение Кая Хосрова

Когда прошла часть ночи, Хосров нагнулся над потоком и омыл свою голову и тело в его чистой воде, произнеся слова Зенд Авесты, как он и делал. Затем он обратился к компаньонам:

«Прощайте навечно, когда первые лучи Солнца
Засияют, я буду приходить к Вам в снах,
Но вы никогда не увидите меня вновь.
Завтра идите назад, к персидской равнине.
Даже, если мускусом сильно будет слышаться,
Не задерживайтесь на этом склоне горы,
Вскоре сюда задует ветер, морозящий ветер.
Замерзнут склоны и высокие деревья,
И из темных облаков пойдет снег, и вы потеряете дорогу
Назад к персидскому дому, если задерживаетесь».
В горе от своих слов он заплакал.
В беспокойстве, наконец, герои уснули,
И когда занялся рассвет, тронув их отдых,
Царь ушел, не оставив следов на земле».

Они обыскали пустынные черные склоны, но не найдя и следа от царя, вернулись к потоку словно люди, потерявшие самих себя из-за горя, и в своих сердцах они поминали прощание царя всего мира.
Фариборз сказал: «Я не могу поверить в то, что слова Хосрова были мудры: земля тепла и мягка, и погода ясна. Все из-за чего мы страдали, не кажется мне настолько весомым, что немедленно отбывать. Мы должны отдохнуть и покушать и после сна мы можем покинуть этот поток и идти назад».
Они остановились у потока и прошлись по сделанному Хосровым, говоря, что никто никогда ранее не видел и не слышал о подобном чуде (или не видел, если оставался в мире на долгое время), если брать отбытие царя, при котором они были. Они посокрушались об удаче и о том, что мудрец посмеется над тем, что человек еще при жизни может предстать перед Богом. Кто знает о том, что выпало Хосрову, и о том, что они могут еще сказать люди, отказывающиеся верить им, Гив сказал: «Никто из героев никогда ранее не слышал о равном человеке по мужественности, вежливости, мудрости, храбрости, представительности, стати, славе или родословной? Ведя в бой свои войска он был сокрушителен как мамонт и нося корону на пирах, он был подобен полной Луне».

Тус, Фариборз, Гив, Бижан и Гостахам умирают из-за снега

Они покушали пищу, которая у них была с собой и вскоре легли спать. Но поднялся ветер и собрались темные облака; воздух стал темен как пасть льва, и началась метель, и снег насыпался выше копий героев. Один за другим они были похоронены в снегу и изо всех сил стараясь очистить свое место для жизни. Но в итоге их силы иссякли, и их прелестные души искали освобождения.
Ростам, Заль и Гударз прождали три дня, а затем спустились с горного склона. На рассвете четвертого дня они сказали: «Ожидание тянется слишком долго, и сколько еще нам сидеть тут, на каминных склонах, Если царь исчез из мира, будто он был бы ветром, подувшим на группу героев и затем ушедшим то, что тогда случилось с нашими вельможами? Ни последовали ли они совету Хосрова?» Они ждали еще неделю, находясь все на том же горном склоне, но когда неделя завершилась, то они отчаялись вновь увидеть своих товарищей. Они помянули их своими плачами, и Гударз драл свои волосы и царапал щеки ногтями.
Он сказал: «Никто и никогда еще не видел зла, пришедшего ко мне от семени Кавуса. У меня была армия сыновей и внуков, амбициозных и благородных в своей молодости. И все они были убиты в войнах мести за Сиявуша, и мое племя исчезло из моего взгляда, кто еще принес такую печаль как выпала мне?»
Заль посоветовал ему в своей речи: «Быть мудрый – это исполнять справедливые указы Бога; они еще могут найти путь через снег и вернуться. Но не можем более оставаться на этом горном склоне, и наши причитания не помогут нам. Мы можем отправить пеших воинов, чтобы они поискали следы героев». Плача, они спустились с горного склона, и каждый из них думал то об одном, то о другом потерянном герое, сыне, родственнике или друге, думая и о царе, который был будто кипарис, венчавший весь фруктовый сад.
Где ныне эти герои? Где те чемпионы?
Убери прочь мертвящие мысли, несущие горе.

***

Лохрасп стал царем Ирана, как-то приказывал Хосров. У него было двое сыновей: Гошасп и Зарщир. И молодой Гошасп потребовал то, чтобы отец назвал его наследником престола. Его отец отказался сделать так и в сильной обиде тот покинул двор своего отца, отправившись в Индию. Его брат Заршир был отправлен с целью вернуть Гошаспа назад домой. Но как только тот вернулся домой, то поссорился со своим отцом и вновь отправился в свое путешествие, на этот раз в Рум, где он жил, сохраняя тайну. Там он пробовал силы в самых разных профессиях, но его царские качества сделали его непригодным для всех них. Он видел Катана, дочь царя Рума, и она заполнилась любовью к нему. С неохотой царь позволил своей дочери выйти замуж за странника, который затем убил волка и дракона двора. Один был его тестем, который начал угрожать Ирану. Когда он окончательно вернулся в Иран в сопровождении совей невесты из Рума – Катаны, то Лохрасп передал тому трон и сам ушел в отставку, отправившись в Балх.
С этого момента Фирдоуси включает в свой текст отрывки поэта Дакики о приходе пророка Зороастра ко двору Гошаспа и принятие всем двором новой религии, принесённой им.
Новый Арджасп правил в Туране, и побуждённый Зороастром, Гошасп потребовал с него дань. В ответ Арджасп напал на Иран. Брат Гошаспа, Заршир, был убит во время разразившейся войны, и лишь только мужество сына Гошаспа, Исфандияра, заставило врагов из Туранской армии отступить назад. Исфандияр был представлен как амбиционный, но также и праведный, воспитанный и непобедимый воин. Он принял новую веру двора, неся с собой большое рвение к Зороастризму и разнося веру с помощью меча. Но его дворовые враги заставили его отца возбудить подозрения, связанные с троном. Гошасп сделал свои ложные выводы и заключил Исфандияра в тюрьму.
Услышав об этом Арджасп послал армию против Балха. Город был взят, а престарелый Лохрасп был убит, а вместе с ним и многие персидские заключенные; включая сестер Исфандияра, которые были отправлены назад в Туран. Гошасп обратился за помощью к Ростаму, но теперь старый герой отказался, принеся свои извинения, так ка он не имел никаких сходных дел с этой ситуацией. Сам Гошасп повел контратаку и был поражен, едва убежав с поля боя и сохранив себе жизнь. Его советник – Джамшасп – посоветовал и сказал ему, что лишь только Исфандияр может спасти всю ситуацию. Исфандияр был освобожден из тюрьмы и отбросил туранскую армию.
Затем Гошасп попросил Исфандияра отправиться вглубь туранской территории, чтобы спасти его сестер, которых держали в замке из латуни. Во время путешествия к этому замку, Исфандияр проходит через семь испытаний, которые подобны испытаниям Ростама, когда тот отправился в Мазандеран спасать Кавуса из плена. В течение пути спасения Арджасп был убит, и затем Исфандияр с триумфом вернулся в Иран, неся с собой и ожидание того, что отец покажет ему царскую славу. Но Гошасп в запасе держал для него еще одно задание.

Ростам и Исфандияр

Я слышал историю от соловьев, повторивших слова, пришедшие к нам из древних времен.
В одну ночь, пьяный и подавленные Исфандияр ушел из дворца своего отца и пошел навестить свою мать Катаюн, дочь царя Рума. Он обнял ее, потребовав больше вина и сказал: «Царь плохо принял меня, он сказал мне о том, что я доложен отомстить за смерть его отца, убив царя Арждаспа, освободив своих сестер из плена, очистить мир от злых созданий и распространять нашу новую веру, Зороастризм. Затем он передаст мне трон и корону. Я был царем и лидером нашей армии. Когда поднялось Солнце, я пошел к нему напомнить его же слова. Он не должен удерживать от меня то, что по праву мое. Богу, управляющему небесами, я поклялся, что если увижу на его лице нерешительность, то я водружу корону себе на голову, и разом стану местным владыкой. Я буду таким же сильным и свирепым, как и лев, сделав тебя царицей Ирана».
Сердце его матери от таких слов заболело, ее шелковые одежды закололи ее кожу будто терновый куст. Она знала о том, что царь не торопится отдавать свою корону, трон, страну и царскую власть своему сыну. Она сказала: «Храбрый мальчик, нее сетуй на свою судьбу. Армия и сокровища уже твои, не переоценивай себя. Что из всего мира лучше, чем молодой воин с львиным сердцем, готовый к войне, и стоящий, готовый к тому, чтобы служить своему отцу. Когда Гошасп умрет, его корона, трон, слава и сияние будут твоими».
Исфандияр ответил: «Мудр тот, кто никогда не открывает свои секреты женщинам, потому что открыв рот, он найдет свои слова в чьих угодно устах. Также тот человек сказал то, что мужчина никогда не должен исполнять и делать согласно словам женщин, потому что в них не никакого толка». Лицо его матери затмилось болью и стыдом, и она выразила сожаление о том, что говорила с ним. Исфандияр отправился назад во дворец отца и два дня и две ночи провел за вином; окруженный музыкантами и гаремом. Гошасп размышлял над претензиями своего сына на корону и трон, и на третий день он позвал своего советника Джамаспа и посмотрел на гороскоп Исфандияра. О том, что будет ли принц иметь долгую и счастливую жизнь, будет ли он править в мире и славе и будет ли его смерть от чужой руки или он поприветствует ангела Соруша, уйдя из постели.
Когда Джамасп ознакомился с астрологическими таблицами, то он нахмурился, и его глаза заполнились слезам. Он сказал: «Для меня лишь зло, и мои знания приносят мне лишь зло как будто я умру прежде твоего брата Зарира, и не увижу его тело, погрязшее в крови и пыли, или что мой отец убьет меня, хоть такая злая судьба и не была моей. Исфандияр подчиняет львов, он очистил Иран от его врагов, он бесстрашен в войне, он убрал твоих противников с лица земли. Он на двое разрывает драконье тело. Но ни придет ли от этого горечь или зло?»
Царь ответил: «Я верю тому, что ты сказал мне то, что знаешь и не отклонился от путей мудрости. Если он умрет от действия Зараспа, то моя жизнь станет несчастьем для меня. Ты заставил меня задуматься над моим же вопросом, но скажи мне о том, что видишь, в чьих руках он умрет, принеся мне слезы и горе?»
Джамасп сказал: «Мой повелитель, из-за меня неудача не отступит. Он умрет в Заболестане, сражаясь с сыном Заля – Ростамом».
Затем царь сказал: «Отнесись серьезно к тому, что я тебе сказал. Если я отдам ему мои сокровища, трон и власть, и если он никогда не отправится в Заболестан, то будет ли он в безопасности от разворотов судьбы, будет ли за ним смотреть счастливая звезда?» Но астролог ответил: «Разворотов небес нельзя избежать, ведь ни сила и ни мужество не спасут тебя от драных когтей, то чему суждено сбыться, будет исполнено, и ни один мудрый человек не спросит тогда». Царь задумался, и его мысли сделали его душу запутанными зарослями. Он размышлял о разворотах судьбы, и его домыслы склонили его ко злу.
На рассвете следующего дня царь сел на свой трон, и Исфандияр смиренно стоял перед ним. Его руки были скрещены на его груди. Весь двор был заполнен известными воинами, а перед царем стоял ряд священников. Затем заговорил могучий чемпион Исфандияр, и в его голосе был слышен надрыв. Он сказал: «Великий царь, пусть твоя жизнь будет вечной и будет осияна священным фарром. Из тебя исходят справедливость и любовь, а корона и трон делаются более сияющими с тобой. Отец, я – твой раб – незамедлительно исполняющий все твои желания. Ты знаешь, что в религиозных воинах с Арджаспом, который атаковал нас вместе со своей китайской кавалерией, я поклялся перед Богом о том, что я уничтожу любого идолопоклонника, который отрицает нашу веру, и я перережу ему горло своим кинжалом, и не почувствую страха. И когда Арджасп и я не убегу из логова леопарда. Но пьяным на своих банкетах, ты поверил лжи Горашаспа, заковав меня в тяжелые оковы и бросив в крепость Гонбадан, презирая другими проходимцами. Ты бросил Балх и отправился в Завол, думая о том, что все битвы – это застолья, и позабыв как твоего отца, Лохраспа Арджасп пронзил своим мечом и тот лежал в совей собственной крови. Когда пришел твой советник Джамасп, увидел все творящееся и вызволил меня из плена, то он пытался уговорить меня принять власть и трон в чужих руках. Я ответил тем, что я покажу свои тяжелые оковы Богу на судном дне. Он рассказал мне о вельможах и знати, которые были убиты, о моих заточенных сестрах, о том, как наш царь бежал перед турецкими ордами, и спросил о том, что ни трогают ли меня подобные вещи. Кроме того, он рассказал еще много о нем, и все его слова были заполнены горем и болью. Затем я разорвал свои оковы и побежал на двор царя. Я убил его врагов, и обрадовал сердце царя. Если я описывал бы все семь испытаний, выпавших мне, то никогда бы не закончил. Я отрезал голову Арджаспу и отомстил за имя Лохраспа. Я принес сюда их сокровище, корону, трон, их женщин и детей. Я делал все то, что ты мне приказывал, соблюдая все повеления, и никогда не отклоняясь от твоих советов. Ты сказал о том, что если ты никогда вновь не увидел бы меня живым, то ты вкладывал бы в меня больше, чем в самого себя, что ты отдал бы мне корону и трон из слоновой кости, потому что я был бы достоин их обоих. И теперь, когда наши вельможи сказали мне, где мои сокровища и армия есть, я покраснел от стыда. Что же теперь принесет тебе оправдания? Какой толк в моей жизни? Для чего были все мои страдания?»
Царь ответил своему сыну: «Нет пути вперед, кроме правды. Ты делал так, как ты сам сказал, и пусть Бог благодарит тебя за это. Я не вижу ни одного врага во всем мире, ни явного, ни тайного, который бы ни содрогался от тайного, который бы ни содрогался от твоего имени. Я сказал о том, что он дрожал, прощаясь со совей душой. Там и тогда никто из всего мира не равен тебе, если только он – неглупый сын Заля. Его храбрость подняла его выше облаков, и он думает о себе не как о подчиненном царя. Он был рабом перед Кавусом, и он жил по милости Хосрова, но обо мне, о Гошаспе, он сказал: «Его корона нова, моя – стара. Никто в мире не равен мне в бою, ни в Руме, ни в Туране и ни в Иране». Теперь же ты должен отправиться в Систан и там использовать все свои умения, ухищрения и все снаряжение. Достань свои меч и булаву, закуй Ростама в оковы и сделай то же самое с Заварехом и Фарамазом, прекратив их поездки в Седлах. Я клянусь судьей всего мира, создателем Солнца и Луны, и звезд о том, что когда ты исполнишь то, что я велю, то ты не услышишь от меня больше никаких противоречий, я передам тебе свои сокровища и корону, и я больше не буду восседать на троне».
Ответ Исфандияра был следующим: «О, благородный и находчивый царь, ты отклонился от древних путей и говоришь, как полагается. Сражаться с царем Китая и уничтоженные властителей степи, но зачем же сражаться со страхом человеком, которого Кавус именовал победителем львов? Со времен Манучехра и Кая Кобада все цари Ирана были влюблены в него, называя его мастером Ракхша, завоевателем мира, победителем львов и одаренным короной. Он  - молодой юнец, прокладывающий свой путь в мире, он – великий человек, он один из тех, кто был в союзе с Каем Хосровым. Если такие союзы неверны, то он не должен был заключать подобный с тобой, Гошасп!»
Его отец ответил: «Мой принц с львиным сердцем, ты слышал о том, что Кавус был уведен дьяволом, о его желании полететь на небо, имея крылья орлов, и о том, как он рухнул в море Сари. О том, что его рожденная от дьявола жена, появившаяся от Хамаверана, он отдал ей командование над царским гаремом, а Сиявуш был уничтожен из-за ее повеления, а весь царский клан был смущен и обескуражен таким поступком. Когда человек нарушает обещание, данное Богу, то такому человеку не следует даже проходить мимо дверей Бога. Если ты желаешь трона и короны, то собери свои войска и направься в Систан. Когда ты свяжешь руки Ростаму и приведи его сюда. Смотри за тем, чтобы Зарех, Фрамарз и Сэм не обманули тебя. Приведи их пешими прямо на двор, а затем никто, неважно насколько он богат или прославен и насколько велика его сила, не сунется сюда вновь».

Юный принц ответил и по мере речи он хмурился:
«Хватит! Не ты ли кружишь кругами,
Ты не гонишься за Залем и Ростамом – я делаю это,
Твой сын, выбран тобой для смерти.
Твоя ревнивая страсть к власти и могуществу
Хочет избавить мир от меня.
Пусть будет так! Держи за свои короны и трон,
Дай мне угол, чтобы жить одному.
Я – один из многих рабов и не больше.
Моя цель – воплощать твои желания».

Гошасп ответил: «Не будь таким стремительным, но если ты накопишь величие, то не умалчивай о нем. Избери опытных всадников из нашей армии; оружие, войска и деньги в твоем распоряжении. И любые промедления дадут тебе сомнения. Как бы, сокровища, армия, корона и трон были бы моими, если бы не было тебя?»
Исфандияр ответил: «В этом случае армия будет бесполезной для меня. Если пришло время смерти, то никакие войска командиров не смогут отвратить ее» Смущенный мыслями о короне и словами своего отца, Исфандияра покинул двор и направился в свой собственный дворец, а на его губах были вздохи, а горечь заполняла сердце.

Совет Катаюн Исфиндияру

Плача и находясь в спутанных чувствах, прекрасная Катаюн пришла к своему сыну. Он сказала ему: «Ты напомнил нам древних героев, и я слышала от Бахрама о том, что тебе нужно покинуть сады и отправиться в путь в пустоши Заболестана, чтобы пленить сына Заля – Ростама – мастер меча и булавы. Послушай совет своей матери, не спеши пострадать от зла, как не спеши и одолеть его. Ростам – всадник с громадной силой, силы реки – ничто для него. Он вспорол кишки Белому Демону, и от его меча сверкает Солнце. Когда он шел мстить за Сиявуша, то устроил войну с Афрасиябом и обратил мир в море крови. Не бросайся своей жизнью ради короны, ни один царь еще пока не родился сразу коронованным. Мои проклятия трону и короне, всем бойням, опустошениям и грабежам. Твой отец стар, а ты молод, силен и могуч. Вся армия смотрит на тебя, так не веди их из своей злобы, идя по пути вреда. В мире есть иные места помимо Систана. У тебя нет нужды упрямиться, стремясь к бою. Не делай меня самой несчастной женщиной как здесь, так и в мире, который придет. Прояви внимание к моим словам, ведь они идут из материнской любви».
Исфандияр ответил «Дорогая мать, послушай меня, ты знаешь, кто такой Ростам, и ты всегда говоришь о его величии. Было бы неверным убить его, и ничего хорошего не получится из плана царя, и в Иране нет никого, кто бы был лучше или более благородным, чем Ростам. Все это правда, но не разбивай мое сердце, потому что если ты так сделаешь, то я вырву его из своего тела. Как я могу игнорировать царские приказы, как я могу отказаться от такой миссии? Если воля небес будет на то, что я умру в Заболе, но Ростам примет мои приказы, то он не услышит ни одного плохого слова от меня».
Его мать сказала: «Такое дело только от Аримана. По крайней мере не бери с собой в ад своих детей, потому что ни один мудрец не по думает хорошо о тебе, если ты это сделаешь». Когда она договорила, то заплакала кровавыми слезами и стала выдирать свои волосы.
Исфандияр ответил: «Неверно удерживать молодых вдали от боя. Если мальчик будет молчать, сидя с женщинами, то он станет слабым и угрюмым. Он должен попасть на поле боя и учитывая воинскому делу. Мне не нужна армия в сопровождении меня, будет достаточно людей из моей семьи и нескольких вельмож».
На следующее утро, с криком первых петухов, раздался грохот барабанов. Исфандияр оседлал свою лошадь и словно ветер бросился вперед, находясь во главе группы воины. Они неслись вперед, пока ни добрались до развилки на дороге, одна дорога вела к крепости Гонбадан, а другая – к Заболу. Верблюд, бывший во главе отряда, лег на землю, как будто бы он никогда и не думал вновь. Хоть его наездник и бил его палкой, но верблюд не двигался с места, и весь караван остановился. Исфандияр понял то, как плохое предзнаменование и отдал приказ, чтобы рублена, надеясь миновать плохое предрешение. То было выполнено, и хоть Исфандияр оставался встревоженным, но пролил на проблему свет с помощью своих слов:

«Благороден тот воин, чья дерзость
Освещает мир, привнося его победу,
Смеется и над хорошим и над плохим, ведь он знает,
Что приходит от Бога, и чему никто не может противиться».

Внутренне боясь грядущего, он добрался до реки Хирманд, которая была границей царства Ростама. Было выбрано подходящее место, и группа расположилась своим обычным образом. В шатре Исфандияра был поставлен трон, и его воины собрались перед ними. Принц обратился к слугам за вином и музыкантами. Пашутан сел напротив него, и они пили, а расслабившиеся лицо Исфандияра стало будто бы распутавшимся весенним цветком. Он сказал своим товарищам: «Я еще не исполнил приказы своего отца, ведь он не быстро пленил Ростама, и не сдержал его унижающее поведении. Я не сделал приказанное им мне, потому что Ростам – воин с львиным сердцем, прошедший через множество испытаний. Его булава дала миру порядок, и в долгу перед ним живут все персы, не важно принцы они или рабы. Я должен отправить ему гонца из тех, кто мудр и благоразумен, у того всадника должно быть достоинство и хороший вид, чтобы Ростам того не стал обманывать. Если он придет ко мне, то посеет мрак в моей душе, если он позволит мне связать себе руки, тем самым взять зло, преследующее меня, и если он не будет иметь на меня злобу, то я не буду относиться к нему никак, кроме как с добротой».

Пашутан ответил: «Такой путь достоин тебя, придерживайся его, и пытайся нести мир людям».
Исфандияр приказал своему сыну Бахраму предстать перед ним и сказал ему: «Оседлай свою черную лошадь и оденься в одежды из китайской парчи, положи себе на голову диадему, усеянную мелкими драгоценными камнями, чтобы каждый смотрящий на тебя сразу же понимал то, что ты самый лучший из всех воинов, и знал, что ты принадлежишь благородной крови. Возьми с собой десять подходящих священников и пять лошадей с золотыми уздами и отправляйся ко дворцу Ростама, но делай то в неторопливом темпе. Поприветствуй его от моего лица, будь с ним вежливым и льстивым, говори хвалебными и красивыми словами, а затем скажи ему следующее: «никто не видит смысла в игнорировании предписаний царя. Человек должен быть благочестивым по отношению к Богу, вечно знающему, что такое добро. Если человек придерживается добра, отворачивая свое лицо от зла, то Бог исполнит его желания и тот человек будет жить в счастье, находясь в быстром и стремительном мире. Если он воздержится от зла, то он обретет рай в другом мире. Мудрый человек знает, что в конце концов его кроватью станет черная земля, а его душа улетит к Богу и тот, кто выдается между добром и злом этого мира, должен быть лоялен к царю.
А теперь же мы желаем перечислить сделанное тобой, не умаляя и не увеличивая твои заслуги. Ты прожил много лет и видел многих царей, приходящих и идущих по этому миру, и если ты следуешь пути мудрости, то знай, что неверно для человека, так много из богатства и славы от моей семьи, отказываться посетить двор Лохраспа. Когда он передал земли Ирана своему сыну Гошаспу, то ты не обратил на то внимания. Ты не написал ему поздравительного письма, ты проигнорировал долг подчиненного, ты не отправился ко двору, чтобы отдать ему дань, ты никого не называл своим царем. Со времен Хушанга, Джамшида и Феридуна, вырвавшего власть у Заххака, и до времен Кая Кобада еще не было царя, подобного Гошаспу, ни в сражениях, ни на пирах и ни в охоте. Он принял истинную веру, и несправедливость и ошибочность отправились прочь. Путь Бога сияет как Солнца, а путь демонов разрушает, когда Арджасп атаковывал со своей неисчислимой армией, Гошасп выступил против него, обратив поле боя в кладбище для его смерти. Великий человек будет говорить об этом окончания мира. Он сломает спину любимому льву, и все на востоке и на западе-его слуги. Пройдись от Турана до Китая и Византии, и ты увидишь, что весь мир в его руках. Пустынные арабы, потрясая своими копьями, отправляют ему дань, потому что у них нет ни храбрости сердец и ни силы, чтобы сражаться против него. Я говорю тебе все это, потому что царь обиделся на твое поведение. Ты не приходил к нему во дворец и не встречался с его вельможами, вместо этого ты скрываешься в своей удаленной провинции. Но как наши лидеры могут забыть о тебе, если с ними остаются их сердца и умы, Ты всегда был поборником добра и держался как готовый услужить приказам царя. Если боль подсчитана, то она превышает накопленное, но ни один царь еще не допускал того, чтобы его подчиненный действовал подобным образом. Гошасп сказал мне, что Ростам не стал более состоятельным и что он сидит и пьет в Заволестане, не имея и мысли о нашем существовании. В один день, будучи в ярости, он поклялся ясным днем и темной ночью, что никто и никогда не увидит тебя при его дворе, если только лишь закованным. И теперь я прибыл из Ирана с этой же целью, и царь приказал мне не ждать с исполнением приказа. Теперь же убирайся назад и побойся его злобы. Если ты придешь один, и с презрением, то поклянись Солнцем и духом Зараха, и душой моего отца, обладающего львиным сердцем, что став царем я заберу назад его слова, и что твоя слава будет вновь сиять, окруженная почетом. Пашутан – мой провожатый и свидетель того, что я пытался вникнуть в цели царя в подобном деле и также в то, что я – его подчиненный. И я никогда не отклонял его приказы. Весь твой клан – Заварех, Фарамарз, Заль и все остальные свидетели твоих попыток, в том числе и вельможи услышат мои слова и примут мой совет. Добыча не должна покинуть этот дом, доставшись персидским воинам и не разрушившись. Когда я прошу царя оценить тебя, а затем же я перейду к твоим проступкам. Я успокою его злобы и заставлю его забыть и оставить все мысли о мести. Я – принц и я даю тебе свое слово о том, что даже ветру не позволю тронуть тебя».

Бахман отправляется к Ростаму в качестве гонца

Бахман оделся в одежды из золота и положил на свою голову царскую корону и выехал из лагеря, его знамя развевалось позади него. Гордый юноша верхом на прекрасной лошади направился к реке Хирманд, и вскоре часовой увидел, как он прокричал своим товарищам из Заболестана: «Прекрасный воин верхом на черной лошади держит путь к нам его ремни звенят золотыми пряжениками, а он сам сопровождается группой верховых солдат, он уже преодолел реку, не испытав при этом трудностей».
Услышав такие слова, Заль выехал к сторожевому посту, а его аркан был прицеплен к седлу, а его булава была в боеготовности. Когда он заметил признаки Бахмана, то произнес: «Этот человек в царских одеждах должен быть кем-то от Лохраспа и его клана. Пусть его приход сюда, к нам, будет благоприятным для нас». От задумчивости в его сердце возникло предчувствие. Он отправился назад к замку. Сидя от царственной гордости, Бахман приближался к замку, он не узнал Заля, и подняв свою руку, он сказал: «Мой благородный друг, где я могу найти благородного и великого Ростама, главу нашего времени? У реки остановился Исфандияр, и просит его».
Заль ответил: «Нет нужды в такой спешке, юноша! Спешься и призовем вино и успокой себя. Ростам на охоте вместе с Фармазон и несколькими друзьями. Достаточно скоро они будут здесь. Отдохни тут вместе со своей свитой и выпей чуть-чуть вина». Но Бахман ответил: «Исфандияр ничего не говорил нам про вино и отдых, найди кого-то, кто может нас проводить на охотничьи угодья»
Заль сказал: «Какое твое имя? К чьему клану ты принадлежишь? И для чего ты сюда прибыл? Я думаю, что ты – родственник Лохраспа и также происходишь от Гошаспа».
Бахман ответил: «Я – Бахман, сын непобедимого Исфандияра, повелителя мира».
Когда Заль услышал его речь, то спешился и поклонился ему. Бахман засмеялся и так же спешился, и они оба обнялись и поцеловались.
Заль оставил его стоять, сказав при том, что спешка бессмысленна, но Бахман ответил, что сообщение Исфандияра не может быть так легко передано. И так Заль выбрал воина, знающего земли впереди и отправил его вместе с Бахманом к тому месту, где охотился Ростам, то был опытный человек по имени Ширхум и после того, как тот отошел, он указал путь и вернулся назад, оставив Бахнама идти вперед по дороге.
Бахнам повел свою лошадь вверх, на горный склон, и когда он достиг вершины, то окинул взором охотничьи угодья, которые были внизу. Он увидел могучего воина, большого человека ка утес Бистимы, который выкорчёвывал и использовал его как вертел для жарки дикого осла, поднимая того так же легко, как будто тот был не тяжелее муравья. В другой руке человек держал бокал, заполненный вином, а пред ним был молодой слуга, готовый услужить ему. Не вдалеке, близко к потоку и возле деревьев, стоял Рахш, щипавший траву. Бахнам сказал: «То либо Ростам, либо само Солнце. Никто еще не видел такого человека, живущего в мире, и не слышал о подобном среди древних героев. Я боюсь, что Исфандияра не составит ему противника и вздрогнет перед ним в бою. Я убью его прямо здесь и сейчас с помощью скалы, что разобьет сердце Залю». Он вырвал валун гранита из скалы и обрушил его вниз по склону. Заварех услышал звук от катящегося валуна и сам устремился вслед за ним; он прокричал: «Ростам, огромная скала катится вниз по склону». Ростам даже и не двинулся и не отпустил жарящегося на огне осла. Заварех стал от этого тревожным, ведь Ростам ждал до того момента, пока валун чуть ли не врезался в него, и пока пыль, поднятая валуном ни затмила Солнце и склон горы. А затем он презрительно пнул его в сторону. Заварех и сын Ростама – Фарарз – стали веселыми, но Бахнам испугался увиденного и сказал: «Если Исфандияр сразится с таким воином, то будет унижен им; лучше бы, если он решил все вопросы обходительно и с осторожностью. Если Ростам станет еще лучше в процессе боя с Исфандияром, то непременно сможет победить весь Иран». Бахман спешился и сердцем, заполненным тревогами, спустился по склону горы.
Он рассказал священнику об увиденном им чуде и обошел склон горы, направляясь к Ростаму. Когда он приблизился, Ростам повернулся к пришедшему и сказал: «Кто такой? Я думаю, ты кто-то из клана Гошаспа. Затем он увидел признаки свиты, ожидающей на горном склоне и стал подозрительным. Он говорил Завареху, а оставшаяся часть охотников пошла поприветствовать прибывших гостей. Бахнам быстро спешил и вежливо поприветствовал: «Ты не получишь от меня ничего, пока не представишься и не скажешь, кто ты такой,» Бахман ответил: «Я – сын Исфандияра, вельможа из Персии, я – Бахман».
 Ростам немедленно обнял его и извинился за запоздалое приветствие. Вместе они вернулись к лагерю Ростама, и когда Бахнам сел, то поприветствовал Ростама с подобающей вежливостью и передал тому приветствия царя и его вельмож. Затем он продолжил: «Исфандияр прибыл сюда и поставил свой лагерь у реки Хирманд, как-то приказал ему царь. Если ты слушаешь меня, то я принес тебе сообщение от него».
Ростам ответил: «Принц, ты перетерпел много неприятностей и проделал большой путь, а значит, перво-наперво, мы должны покушать, а затем уже весь мир будет в твоем распоряжении». По земле была раскатана ткань, а на нее был поставлен мягкий хлеб, а затем Ростам подал к столу жареного осла, чье мясо было еще горячим, он положил его перед Бахнамом. Он пригласил своего брата, Завареха, присесть вместе с ними, но не оставшуюся часть свиты. Для себя Ростам принес еще одного осла, так как таково был его обычай съедать целого осла. Он посыпал его солью и отрезал мясо, поедая его. Бахман смотрел на него и скушал чуть-чуть мяса осла, и то было меньше сотой части потребностей Ростама. Тот засмеялся и сказал:

«Такой сдержанный принц безусловно нуждается
В армии помогающей ему в его делах!
Я слышал, что в боях своего отца ты
Сражался рядом с ними, так чем же именно ты занимался,
Ты кушаешь так мало, что ты слишком слаб для
Оружия воина с поля боя»
Бахман ответил: «Благородный принц не говорит долго
И ест много. Он предпочитает хранить силы
Для битв и не для пиров, ведь эта война
Показывает качества воина, а несколько он ест».

Ростам надолго засмеялся, а после того передал второй Бахману и сказал: «Тост в честь того, кого ты захочешь! Увидев протянутый кубок, Бахман заколебался, а потому Фарамарз выпил первым, сказав: «Ты – дитя-принц, мы надеемся на то, что ты обрадован вином, и нашей совместной трапезой». Бахман взял кубок и неохотно немного выпил. Он поразился аппетиту Ростама к еде и напитками так же, как и его огромному телу, рукам и плечам. Когда они окончили свою трапезу, два героя некоторое время скакали вместе, бок о бок, и Бахман передал Ростаму детали сообщения Исфандияра.

Ответ Ростама Исфандияру

Как только Ростам окончил слушать сообщение, то он задумался, сказав: «Я прослушал твое сообщение, и я рад видеть тебя. А теперь передай мой ответ Исфандияру: «Великий воин с львиным сердцем, любой человек мудро смотрит на реальную ситуацию. Человек, подобный тебе, богатый, храбрый и успешный в войне, имеющий статус и хорошее имя среди других вельмож, не должен поселять в своем сердце злобу и поощрительность. Ты и я должны быть справедливы друг к другу. Мы должны бояться Бога, а не приветствовать зло. Не имеющие смысла слова – как дерево без листьев или без запаха, ты будешь долго трудиться, и не увидишь никакой награды за свои труды и свою боль. Когда вельможа говорит, то он должен взвешивать свои слова, исключая пустых рассуждений. Я всегда счастлив услышать, как тебя хвалят и слышать людей, говорящих о том, что еще ни одна мать не рожала сына, подобного тебе, в храбрости, в вежливости и мудрости, превзошедшего предков. Твое имя известно и в Индии, и в Руме, и в царстве волшебников и ведьм. Днем и ночью я славлю Бога за твою славу, и я всегда рад посмотреть на тебя и видеть твое великолепие и любезность. Я приветствую твое прибытие и прошу, чтобы мы сели вместе и пили за здоровье царя. Я приду к тебе в одиночку без своих людей и выслушаю скомандованное царем. Я докажу тебе почтение прошлых царей: от Кая Кобада до Кая Хосрова, ведь они дают славу моей семье. Я расскажу тебе о страданиях, перенесенных мной, о трудностях, перенесенных мной, о том хорошем, что я сделал для прошлых принцев, от самых древних времен до настоящего времени. Если правда награждать за все, сделанное мной, чтобы быть в цепях, то пусть я никогда не рождался бы или однажды родившись, вскоре умер. Я ли, ломающий спины слонам и бросающих их скелеты в океан пришел бы ко двору, поведав миру все свои секреты, имея связанные руку и такие же связанные ноги с помощью кожаных ремней. Если станет известно о совершенном мной грехе, то пусть моя голова будет отрублена от моего тела. Я никогда не говорил не приличными словами, и ты должен держать себя от проклятий кого-либо, кроме дьяволов, и не говори те вещи, которые бы не рождался бы или однажды родившись, вскоре умер. Я ли, ломающий спины слонам и бросающих их скелеты в океан пришел бы ко двору, поведав миру все свои секреты, имея связанные руку и такие же связанные ноги с помощью кожаных ремней. Если станет известно о совершенном мной грехе, то пусть моя голова будет отрублена от моего тела. Я никогда не говорил неприличными словами, и ты должен держать себя от проклятия кого-либо, кроме дьяволов, и не говори те вещи, которые бы не сказал ни один человек, и не думай, что твоя доблесть позволит тебе запереть ветер в клетку. Не важно, каким важным ни был бы человек, он не может пройти через огонь или выжить в море, если человек не умеет плавать или затмить Луну или сделать лису равной льву. Не пытайся спровоцировать меня, чтобы сражаться, потому что сражаться со мной – это не простое дело. Никто из людей никогда не заковывал мои лодыжки, и ни один хищный лев еще не заставлял меня пасть на землю.
Действуй как подобает царю, не давай дьяволам и демонам завладеть тобой. Будь человеком, убери злобы и кровожадность из своего сердца. Не смотри на мир глазами невинного юноши. Пусть Бог сохраняет твое счастье и процветание, не отказывайся смотреть на тех, кто предлагает тебе свою верность. Как я был подчиненным у Кая Кобада, так я и охотно подчинюсь тебе, сделав то с веселостью. Приходи ко мне без своих вооруженных компаньонов, и оставайся у меня на два месяца, ведь тут хорошая охота, над реками полно птиц, и если ты устанешь, то можешь взглянуть на моих мечников в их сражениях со львами. Когда ты захочешь вернуться к персидскому двору, я дам тебе подарки из моей сокровищницы и проделаю путь рядом с тобой. Я предстану перед резиденцией и вежливо спрошу его извинений. Тогда я поцелую его голову, газа, стопы, проявляя дань уважения. Я спрошу его о том, почему мои ноги должны быть в кандалах?» А теперь помни все, сказанное мной и точь-в точь повтори мои слова благородному Исфандияру».
Бахман ушел назад вместе со своей группой священников. Некоторое время Ростам оставался на дороге, призвав Завареха и Фарамарза. Он сказал: «Идите к Залю и расскажите ему о прибытии Исфандияра и о том, что тот помнится амбициями и планами. Подготовьте ему приветственный прием, даже роскошный, чем при дворе у Кая Кавуса. Поставьте золотой трон в зал для приемов и постелите царские ковры, делая то для него. Сын царя пришел сюда, и он тяготеeт к войне. Скажите Залю, что принц – известный воин, и что он не чувствует страха, даже перед равниной, заполненной львами. Я пойду к нему, и если он допустит, чтобы быть нашим гостем, то сможем понадеяться на хороший итог. Если я увижу, что он благожелательный молодой человек, тоя дам ему золотую корону, отделанную рубинами, и я не пожалею для него драгоценных камней или хороших одежд, или оружия. Не если он отвернется от меня, и я вернусь сюда без надежды на мирный исход, то тогда ты знаешь, что моя петля на аркане, которая может поймать головы диким слонами, всегда готова к делу».
Заварех сказал: «Не думай об этом, человек, не ссорившийся с другими, не должен высматривать повода для боя. Я не знаю никого более сильного или воспитанного воина, чем Исфандияр. Мудрец не действует согласно злым путям, и мы не сделали ему никакого вреда». Заварех направился ко двору Заля, и Ростам поскакал к берегу реки Химанд, опасаясь горя для принца, которое будет впереди. На границе реки, он потянул поводья своей лошади, остановив свою лошадь и помолившись Богу.

Бахман передает своему отцу сообщение Ростама

Когда Бахман достиг лагеря, то его отец стоял перед царским шатром, ожидая его, он проговорил: «Что герой сказал тебе?» Бахман пересказал все то, что он слышал. Он начал с сообщения Ростама, а затем описал самого Ростама. Он все увиденное им, и многие свои собственные выводы и закончил он следующими: «Нигде и никого нет подобного Ростаму. У него сердце льва и гигантское тело, он может врывать морских монстров из волн. Он пришел безоружным, без брони и шлема, булавы или аркана, прибыв прям на берег Хир Манда. Он желает видеть царя, и у него есть личное дело к нему, я и понятия не имею о нем».
Но Исфандияр развернулся к Бахману и унизил перед его товарищами:

«Ни один уважающий себя воин не спросит
Совета женщин о задании воина,
И ни один мудрый и смелый воин
Не пошлет мальчика на такое дело.
Только, где ты видел чемпионов, хваливших бы
Ростама подобным образом за его отвагу.
Ты сказал, что в бою он – мамонт, так бы сказал,
Так ты хочешь, чтобы в бои мои люди бежали или боролись?!»

Затем он сказал Пашутану, используя тон помягче: «Этот Ростам все еще действует как юноша и годы не сломали его».
Он отдал приказы о том, что черная лошадь была оседлана, а затем он повел своих людей вперед, в направлении берега реки Хирманд, при том он держал своей аркан готовым к делу.

Ростам приходит к великому Исфандияру

Ракш заржал на одной стороне реки, а на другой  - ответила лошадь персидского принца. Ростам повлек Ракша с сухой земли в воду, когда он преодолел реку, то спешился и поприветствовал Исфандияра. Он сказал: «Я просил Бога привести тебя сюда как-то и получилось сейчас, чтобы ты был в хорошем самочувствии и со своей армией. А теперь давай же сядем вместе и обсудим все вещи с учтивостью и, тщательность и добротой. Бог – свидетель, мудрость направляет меня в сказанном мной. Я не буду пытаться найти выгоду в разговоре и не буду тебе лгать. Если я увидел бы самого Сиявуша, то не обрадовался бы больше того, как я радуюсь сейчас, видя тебя. Ты не похож ни на кого, кроме как на благородного и несчастливого принца. Счастлив тот царь, у кого есть сын, подобный тебе. Счастливы те люди Ирана, кто видел твой трон и твою благосклонную удачу, и горе тому, кто борется против тебя, ведь его трон покрывает пыль и также она окутывает его удачу. Пусть все враги заполнятся страхом, пусть сердца тех, кто против тебя будут разорваны надвое, пусть ты будешь вечно победоносным, и пусть твои черные ночи обратятся в солнечные дни весны!»
Когда Исфандияр слушал Ростама, то тоже спешился и обнял его, тепло и учтиво поприветствовал Ростама, сказав при том: «Я благодарю Бога за то, что вижу тебя счастливым и уверенным в себе, ты заслуживаешь восхвалений всех людей, и наши герои – рабы перед тобой. Счастлив тот человек, кто имеет такого сына как ты, кто видит плодоносящие ветви, счастлив тот, у кого есть такая опора, как ведь ты не боишься превратностей судьбы. Когда я увидел тебя, то подумал о задире, воине с львиным сердцем, укрощающем лошадей»
Ростам ответил: «У меня есть лишь одна просьба, и если ты удовлетворишь мое желание, то свет от радости придет в мой дом. Так недостойно тебя, но мы можем сделать это прямо здесь, подтвердив нашу дружбу.
Исфандияр ответил: «Ты как герой из прошлого и любой человек радуется твоим умениям, так делают все в Иране. Может неверными обходить стороной твои пожелания, ноя не буду отворачиваться от приказов царя. Он не позволь мне говорить с предводителями, находясь в Заволе. Ты должен как можно быстрее исполнить повеление царя, заковав свои ноги в оковы, потому что оковы царя не причина для стыда. Когда я приведу тебя к нему, закованного, то все будет благосклонно к нему. Я должен сковать тебя, но моя душа горюет от этого, и я скорее служил бы тебе. Я не позволю тебе стоять в оковах до наступления ночи, и я не дам, чтобы какой-либо вред пришел к тебе. Поверь мне, царь не навредит тебе, и когда я возложу корону на свою же голову, я отдам безопасность всего мира тебе на усмотрение. Так не будет греха перед Богом, и не будет стыда в исполнении приказанного, и цветки роз раскроются, и ты вернешься к себе в Заволестан, и обнаружишь то, что я буду щедрым и дам тебе множестве подарком, которые украсят твою землю».
Ростам ответил: «Я славлю Бога за то, что я вижу тебя и радуюсь этому. И теперь я услышал сказанное тобой. Мы – два благородных воина, один из нас стар, а другой – юный, оба мудры и почтительны, но я боюсь дурного взгляда и того, что я больше никогда не узнаю сладкого сна. Между нами засел какой-то демон, амбиции и тяга к короне и славе извратили твою душу. То может быть вечным позором для меня, если великий воин как ты откажется посетить мой дом и быть моим гостем, пока ты в моей стране. Если ты сможешь изгнать ненависть из своего ума, и избавиться от работы демона, то я соглашусь на все, что ты пожелаешь, кроме того, как быть, закованным. Оковы принесут позор, они обрушат мое величие и принесут плохие последствия. Никто и никогда не увидит меня в кандалах, если я жив. Мой ум этого не позволит, и здесь нечего добавить».
Исфандияр ответил ему: «Тебе встречались герои прошлого, а все сказанное тобой – правда, и извращенные пути не приводят человека к славе. Но Пашутан знает о приказах, данных мне царем при моем отъезде. Если сейчас я отправлюсь в твой дом и останусь там как твой гость, порадовав себя, а затем ты откажешься исполнять приказы царя, то я буду гореть в адском огне, когда я отбуду в другой мир. Если ты желаешь, мы можем жить вместе целый день, поклявшись в дружбе друг другу. Кто знает, что завтра принесет нам и что будет сказано позже».
Ростам ответил: «Я должен пойти и поменять одежду, я охотился целую неделю и кушал ослятину вместо баранины. Позови меня, когда ты и твои люди сядете за стол, готовые к еде». Он оседлал Ракхша и быстро поскакал себе во дворец. Он увидел лицо своего отца и сказал ему: «Я посетил этого Исфандияра, он был верхом, высоким как кипарис, мудрым и славным, как если бы великий Феридун дал ему силу и знания. Он выше рассказав о нем самом. Благородный фарр исходит из его лица».
Когда Ростам отбыл с реки Химанд, Исфандияр заполнился плохими предчувствиями. В тот момент Пашутан, бывший его советником, пришел к нему в шатер, и Исфандияр обратился к нему:

«Мы думали, что дело будет легким, и не думали, что
Наш путь тернист и идет через скалы.
Я не должен посещать дом Ростам, а он,
Со своей стороны, должен быть подальше от меня.
Если он больше не придет, то
Я не буду жаловаться вновь
Или заставлять его сидеть со мной
Если один из нас должен умереть в деле,
То другой будет побеждён отчаяньем».

Пашутан сказал: «Мой повелитель, у кого есть брат, равный Исфандияру? Когда я вижу, что оба вас высматривают способ не бороться друг против друга, мое сердце раскрывается словно цветок во время весны, как для Исфандияра, так и для Ростама. Я смотрю на сделанное вами здесь, и я вижу, что какой-то демон перегородил мудрый путь вперед. Ты – религиозный и известный человек, один из тех, кто слушается Бога и своего отца: сдерживайся не давай на сильно войти себе в душу. Мой брат, слушай то, что я скажу тебе. Я слышал все, сказанное Ростамом, он – великий человек, твои оковы никогда не охватят его ночи, и он так легко и просто не будет тебе советовать. Сын Заля не пойдет так легко в твою ловушку. Я боюсь того, что это все выльется в длительное соперничество двух надменных воинов, и один плохо его окончит. Ты – тоже великий человек, и ты мудрее, чем царь, ты – лучший солдат и из тебя воин лучше, чем из царя. Один из вас хочет ликования и примирения, а другой сражений и мести. Реши для себя, кто из вас заслуживает большей хвалы?»
Исфандияр ответил:

«Но если я отвернусь от того, что мой царь
Скомандовал, то не будет и прощения за то,
В мире я буду упрекаем, и я боюсь
Кары Бога, когда придет моя смерть.
Ради Ростама я не могу выбросить свою жизнь
И тут и после судного дня,
И нет иглы, которая может зашить глаза
Судьбе, неважно как, кто-то пытался бы».

Пашутан сказал: «Я дол свой совет, он будет выгоден для тебя как физически, так и морально. Я сказал все, что мог, теперь же избери правильный путь, но помни, что сердца принцев не должны тяготеть к мести».
Исфандияр приказал своим поварам приготовить ужин, но он никого не отправил, чтобы позвать Ростама. Когда пища была съедена, он поднял свой винный кубок и начал похваляться своими прошлыми подвигами, время от времени говоря тосты в честь царя, как он то и делал. Ростам все это время провел в своем замке, ожидая приглашения Исфандияра. Но время проходило, и никто не приходил, и когда время для ужина было исчерпано, а он все еще смотрел на пустую дорогу, и злоба взяла его разум в свою власть. Он засмеялся и сказал своему брату: «Пусть приготовят пищу, а наши люди пусть придут на трапезу. Верно ли нашему герою вести себя так при его известности, смотри, чтобы никогда не забыть о его прекрасном поведении!» Затем он приказал, чтобы Ракхш был оседлан и богато украшен по китайским традициям, а после он сказал:
«Я отправляюсь к благородному принцу со словами о том,
Что сейчас он намеренно оскорбил меня».

Ростам и Исфандияр встречаются во второй раз

Гигантский воин оседлал Ракхша, чье ржание звучало на две мили вокруг и быстро отправился к берегу реки. Персидские солдаты поразились его массивной фигуре и боевому коню, и сказали друг другу:
«Он не напоминает никого, кроем как самого Исфандияра, и он вышел бы победителем из боя со слоном. Одержимость царя его троном заставила послать прекрасного героя на верную смерть, и если бы он был бы старше всех, то царь все равно думал бы о богатстве и своей царской власти».
Исфандияр поприветствовал Ростама, и тот ответил: «Мой славный юный воин, кажется ты решил завести новые обычаи и новое поведение. Почему это я не достоин пить с тобой? Так ты держишь свои обещания? А теперь прими всерьез то, что я скажу тебе, и не будь глупцом, чтобы злиться на старого человека. Ты думаешь, ты славнее всех в этом мире, и ты гордишься своими воинами? Ты счел меня простаком, чье мнение не имеет веса. Но знай, что весь мир знает о том, что я _ ростам, потомок великого Наримана. Черные демоны кусают свои руки из-за страха о моем прибытии, и я загнал волшебников в яму их смертей. Когда воеводы видят мою броню и моего Ракхша, подобного хищному, то они в страхе бегут. Я ловил свою петлю аркана таких воинов как Кавуса и Хакамана Китая. Я сдергивал их с их седел и связывал им ноги. Я – поддержал Ирана и его воевод с львиными сердцами. Я – опора для всех воинов, и не важно, с какой стороны моя поддержка не пренебрегает словами, сказанными мной по отношению к тебе. Не думай о себе ка ко том, кто выше всех небес. Я ищу соглашения с тобой, и уважаю твой царский фарр и твою славу. У меня нет ни малейшего желания, чтобы такой принц как ты, умер от моих рук. Я происхожу от Сэма, перед которым бежали львы, удирая из своих логов. И ты – сын царя. Долгое время я был первым воином, и никогда не склоняйся ко злу. Я очистил мир от врагов, и я перенес бесчисленное количество боли и страданий. Я благодарю Бога за то, что в моем почтенном возрасте, человек столько чистой веры будет исполнителем боя и носителем всех слав мира».
Исфандияр рассмеялся и сказал: «И вся подобная злоба идет из того, что просто не пришло приглашение, Погода такая жаркая, и мне не хотелось, чтобы тебе был в тягость обратный путь. Я сказал самому себе, что приду на рассвете завтра и принесу свои извинения. Я был счастлив повидать Заля и провел время, выпивая с вами обоими. Но теперь раз приложил усилия, чтобы покинуть свой дом и пересечь равнину, то успокойся, садись, бери в руки кубок для вина и убери свои злобу и раздражение». И он сам сдвинулся в сторону, чтобы освободить место Ростаму место слева от себя. Но Ростам ответил: «Для меня тут нет места, я сяду там, где захочу я сам». Исфандияр приказал Бахману освободить место справа, но Ростам в злобе парировал: «Открой свои глаза и взгляды на меня, смотри на мою славность и на мое благородное происхождение! Я из семени Сэма, и если в этой компании нет достойного меня места, то у меня все равно остаются слава и величие». Затем принц приказал, чтобы принесли золотой трон, поставили напротив его собственного. Все еще разъяренный Ростам сел на него и стал забавляться апельсином, который был в его руке.
Исфандияр обратился к Ростаму: «Ты – могучий и благоразумный герой, но я слышал от священников, воевод и других мудрых людей о том, что Заль – ничего более, кроме как отпрыск демона и не может похвастаться никакой благородной родословной. Долгое время они скрывались от Сэма, и двор заполнился пересудами, потому что он был уродлив с черным телом и с такими же волосами и лицом, и когда в конце концов Сэм увидел его, то был в отчаянье и отдал приказы, чтобы он был отнесен на берег моря как жертва для птиц и рыб. Симург спустилась вниз, захлопала крыльями и не увидела никаких признаков славы или величия в том ребенке, она подхватила его и принесла его в свое гнездо. Но даже если бы он был голоден, то хилое тело Заля не было бы достойно его пищи. Так она бросила Заля голым в угол гнезда, где ее дети и хранили разные припасы.  В итоге Симург сжалилась над ним, и он питался объедками во время отсутствия Симург, так проходили годы, в конце концов он голым очутился в Систане. А так как у Сэма не было иных детей, и он был старым и также глупым, то он взял Заля назад. Мои великие предки, которые были благородными и великодушными людьми, дали ему богатство и статус, и когда прошли много лет, то Заль вырос и стал хорошим и высоким как кипарис человеком и ветвь от того же кипариса – Ростам, который с помощью своей славы и величия, и хороших поступков стал выше небес, и так было, пока он ни приобрёл царство»
Ростам ответил: «Успокойся, почему ты стал делать такие выпады? Твое сердце заполнено упрямством и демонической гордостью. Говори так, как царская особа, ведь цари ничего не говорят, кроме правды. Владыка мира знает о величии Заля, сына Сэма и о том, что тот мудрый и прославленный человек. И Сэм бы сыном Аримана, происходящего от Каримана, чьим отцом был Хушанг, коронованный царь всего мира. Ты, что не слышал о несравненной славе Сэма, В Тусе был дракон, монет, терроризировавший чудищ моря и птиц в воздухе, и был злодей демон, большой, что море Китая достигало ему только до пояса, а его голова упиралась прямо в небо и затмевала Солнце. Чудище могло выхватить рыбу с морских глубин, хранить ее над сферой Луны и готовить пищу, держа ее напротив Солнца. Разворачивающиеся небеса плакали, когда видели такого монстра. Эти два отвратительных чудища трепетали перед храбростью Сэма и перед мечом, и погибли от его руки. Моя мать была дочерью Мехраба, под чьим правлением Индия, и который был родоначальником пяти поколений: от Заххака, вознесшего свою голову выше, чем все остальные цари мира. У кого есть более благородная родословная, чем эта? Мудрый человек не пытается преуменьшить правду. Любой человек, утверждающий то, что героизм у него, пусть проверит себя против меня. Я удерживаю свою вотчину от безоблачных договоров с Кавусом, и он объявил лучшего из воинов – царей, Хосрова. Я путешествовал по всему миру, и встречал множество их несправедливых царей. Когда я преодолел реку Окс, Афрасияб бежал из Турана в Китай. Я искал Кавуса в Мазандеране и ни Арзханг, ни большой Демон, ни Санджех, ни Кулад Ганди не помешали мне. Ради этого царя я убил моего собственного сына и еще не было таких сильных, вежливых и воинственных героев как Сохраб. Больше шести ста лет назад я был рожден из семени Заля, и все это время я был всемирным героическим чемпионом. Мои мысли и поступки всегда были одними и теми же. Я как благородный Феридун, короновавший самого себя и стащивший Заххака с его трона, бросив его в пыль. И затем Сэм, чья мудрость и знания магии во всем мире не имели сравнения, был моим дедом. В-третьих, когда я опоясываюсь поясом для меча, наши цари беззаботно живут при дворе, ведь я храню их от всех посягательств и тревог. Этот таков, как я того пожелал, приказывая своему мечу и булаве.

Я сказал тебе все это, чтобы ты понимал,
Чем ты управляешь своей рукой принца.
Ты нов для древних дорого этого мира. И несмотря на
Всю твою славу и имперскую волю,
Ты все ищешь чего-то на земле, и все увиденное –
Твои собственные способности и ты сам
Несмотря на самого себя, ты не знаешь
Обо всех скрытых опасностях пути.
Я уже достаточно много говорю, дай пить, и пусть вино
Развеет все наши тревоги».

Выслушав Ростама, Исфандияр засмеялся, а его сердце засияло. Он сказал: «Я услышал истории о твоих подвигах и страданиях. А теперь послушай, чем я –лучше. Я сражался за настоящую веру и очищаю земли от идолопоклонников, и никто не видел ни одного моего воина столь же много убившего, как и я сам, покрывая землю их телами. Я – сын Гошаспа, и он был сыном Лохраспа, который был сыном Отаншаха, потомка царей Каянидов. Моя мать – дочь Цезаря, правящего в Руме, и она происходит от Сэльма, сына Феридуна, царя, создавшего пути веры и честности, и без его славы мир был бы достаточно несправедливым, и ее никто не мог бы уменьшить. Ты – человек, стоявший как раб перед моими царскими предками, таков ты сам и твои предки, но ты получил власть как подарок от моей семьи, и я не говорю так, чтобы вызвать между нами разногласия. А теперь ты пытаешься отбросить дороги и нанести удар. А сейчас жди, а я буду тебе объяснять, как все есть, и если в моих словах будет хоть капля лжи, то скажи мне об этом. С тех пор как Гошасп – царская вежливость и удача были в его подчинении. Я был человеком, славящимся за распространение веры, даже хоть тогда я и был оклевещен Горазмом. Из-за того, что я не мог помочь Лохраспу был побежден, и наши земли заполнились врагами до тех пор, пока Джамасп ни пришел, чтобы освободить меня от моих оков. Кузнецы попытались освободить меня, и мое сердце в конце концов стало мечом, который освободил меня от оков. Я закричал на их промедление, и при помощи своей собственной силы, я разорвал оковы. Арджасп – наш враг бежал впереди меня, и также сделали все его воеводы, и я затравил их громадную армию, словно хищный лев. Ты слышал, как львы и Ариман докучали меня в течение моих семи испытаний, как я с помощью находчивости зашел в крепость Брасс, чтобы уничтожить все. Что там было, как я мстил за наших воевод и их смерти. Как я принял войну от Турана и Китая, переносил тяготы и лишения, которые были боле ужасными, чем те раны, которые леопард наносит дикому ослу, или чем крючок рыболова, мучающий глотку великолепной рыбы. То был мрачный замок, достающий до далеких высот, носящий злею репутацию и принадлежавший идолопоклонникам. Я взял тот замок, стерев его с лица и принес туда священное пламя Зороастра. Я вернулся домой сданной Богом победой, и ни один наш враг не остался в живых и не остался ни один храм идолопоклонник.

В тех битвах, где я сражался, я был один,
Ни один человек не имеет такую славу как у меня.
Но мы уже много говорили, если ты согласен,
Бери же вино и утоли им жажду».

Ростам ответил: «наши поступки – память о нас в этом мире. А теперь ради меня, послушай историю о похождениях старого человека. Если бы я не взялся за свою тяжелую булаву, придя в Мазандеран, где были заключены Кавус, Гив, Гударз и Тус – бывшие одновременно все заключены под стражу и их уши раздражались гулом от военных барабанов. Кто был во главе, белый Демон? Кто мог сделать подобный поступок, пользуясь лишь своими силами? Я освободил Кавуса от его оков, и верну его назад на трон, и Иран был обрадован его спасением. Я отрезал головы волшебникам и оставлял их тела без погребения. И моими единственными компаньонами были храбрость, мой конь Ракхш и мой меч завоевателя мира. А затем, когда Кавус отправился в Хамеверан и был там заключен, я привел туда персидскую армию и в войне убил их царей. Царь Кавус был заключённым страдающим от ноющего сердца, а Афрасияб досаждал ему и Ирану. Я освободил Кавуса, Гива, Гударза и Туса, и привел назад их нашу армию, приведя их назад в Иран. Жаждя славы и не заботясь о самом себе, я пошел вперед в темноту ночи, и когда Афрасияб увидел мое колеблющееся знамя и услышал ржание Ракхша, то бежал из Ирана по направлению к Китаю. Мир был заполнен справедливой хвалой моей славы. Если кровь Кавуса там пролилась бы, то какова была бы судьба Сиявуша, который в свою очередь породил Кая Хосрова, возложившего корону на голову Лохраспу? Мой отец – великий воин, и он перенес стыд, когда он обратился к твоему незначительному царю – Лохраспу. Почему же ты хвастаешься короной Гошаспа и троном Лохраспа

Кто же сказал: «Иди и свяжи руки Ростама?»
Сами по себе небеса не давали подобной команды.
Я никогда не видел, прям с самого рождения
Человека упрямого, ослепленного и дикого
Как ты. Моя учтивость прощает тебя,
И относись ко мне хоть с презрением».

Исфандияр рассмеялся его злобе и крепко схватил его рукой, при том говоря: «Великий воин гигантского роста, ты справедливо все описал. Твоя хватка крепка, как будто она – кость, твоя грудь и плечи будто драконы, а твоя поясница будто бы от леопарда». Когда он говорил со всей силы сжал руку Ростама, а старый человек засмеялся над его усилиями, а из-под ногтей капала кровь, но Ростам не кричал от боли. Затем он сам схватил руку Исфандира и сказал: «Мой богобоязненный принц, я поздравляю царя Гошаспа с тем, что у него есть такой сын как ты поздравляю и твою мать, чья славность только выросла после твоего рождения». Он говорил и сжимал пальцы своей хватки, а щеки Исфандияра стали малиновыми от этого, из-под его ногтей, а на лице принца отразилась боль. В конечном итоге он засмеялся и сказал: «Сегодня радуйся своему вину, потому что завтра мы встретимся в бое и у тебя и мысли не будет об удовольствиях. Я оседлаю свою смелую лошадь, одену шлем принца и лишу тебя твоего седла, воспользовавшись своим арканом. Тем самым я положу конец и пререканиям с тобой, и твоему бунту. Я свяжу тебе руки и приведу тебя к царю. Но я скажу ему, что не нашел в тебе никакой вины. Я предстану перед ним, будто бы я молился, и покончу с этой ссорой. Я освобожу тебя от горя и боли, и на их месте ты найдешь сокровища и доброту».
Ростам тоже засмеялся и сказал: «Ты устанешь от боя раньше, чем-то будет нужно. Де еще ты видели реальных воинов, которые бы делали так, почуяв свист и будут сказаны с помощью мечей и булав. Когда мы встретимся завтра лицом к лицу на поле стоя, ты увидишь, как именно пойдет наш бой. Я сорву тебя с твоего седла, и притащу тебя к благородному Залю. Там я усажу тебя на трон из слоновой кости, смеясь мы направимся к царю. Там я короную тебя и таким образом я покажу свою терпимость к Гошаспу. Только тогда я согласилась служить ему так, как прежде я служил царям Каянидов. Мое сердце вновь станет молодым, неся радость, и я – твой чемпион, и придет тогда всеобщее счастье начал кушать, то многие поразились его аппетиту. Они сидели напротив него и смотрели на его пир. Затем Исфандияра отдал приказы, чтобы Ростаму подали красное вино, при том добавив: «Мы посмотрим на то, что он захочет, когда вино опьянит его, и он заговорит о царе Кавусе». Слуга подал кубок с выдержанным вином и Ростам сделал тост в честь Гошаспа и до дна выпил кубок. Мальчик –слуга вновь наполнил кубок вином, и Ростам мягко сказал ему: «тут нет нужды разбавлять вино водой, - это неприемлемо для старого вина. Почему ты налил в него воду?» Пашутан сказал мальчику-слуге: «Принеси ему бокал с неразбавленным вином». Вино было принесено, музыканты были собраны, и вся группа с удивлением смотрела на то, как пил Ростам. Когда наступило время возвращения Ростама к Залю, Исфандияр сказал ему: «Живи же в счастье и вечно, пусть вино и пища, которые ты здесь имел, будут благом для тебя, и пусть праведность сохранит твою душу!»
Ростам ответил: «Принц, пусть мудрость всегда будет твоим провожатым. Выпитое с тобой вино сделало благо для меня, и мой мудрый разум больше ничего не хочет, если ты можешь быть достаточно разумным человеком, то убери свое желание сражаться, присуди из пустыни в мой дом, и ты будешь моим гостем. Я сделаю все обещанное мной, и я дам тебе хороший совет. Некоторое время отдохни, отвернись ото зла, будь вежливым, и вернись назад к своему разуму».
Исфандияр ответил: «Не сей семена, которые никогда не прорастут. Завтра я затяну пояс с мечом, тяготея к сражению, ты увидишь, кто из нас по-настоящему воин. Хватит восхвалять себя, вернись в свой дворец и подготовься к утру. Сражение – это несложное дело для меня, оно подобно пиру. Но мой совет, не пытайся сражаться со мной, сделай так, как я сказал, согласно команде царя свяжи себе руки и закуй их в оковы, и когда мы придем из Забола ко дворцу и двору Гошаспа, то ты увидишь, что я даже более благосклонный, нежели я обещал. Не пытайся быть причиной большего горя для меня».

Затем печаль заполнила сердце Ростам, и в его глазах,
Как казалось, мир лишился света.
Он подумал: «Либо я дам, ему связать свои руки,
А так склонюсь перед ним и его командами,
Либо я должен сражаться с ним, один на один
И принести ему падение и позор.
Ничего хорошего не получится от обоих вариантов
И я буду презираем и проклинаем до самой смерти.
Его оковы будут символом моего позора,
Гошасп убьет меня и уничтожит мою славу,
Мир посмеется надо мной,
И люди скажут:
«Ростам скован оковами и уведен,
Юнец победил его».
И все сделанное мной
Будет забыто всеми людьми в мире.
Но если мы сразимся друг с другом, и он будет убит,
То я не смогу вновь показаться при дворе.
Они скажут я бросил молодого принца на смерть,
Потому что он сказал одно или два жестоких слова.
Меня будут поносить из-за смерти лицом несогласности и позора,
А если я погибну от его руки, то
Мой клан потеряет Забол – нашу родину,
Остается лишь одна вещь в моем случае, чтобы имя
Помнилось и не утеряло свою славу».

Затем он заговорил со своим надменными компаньонами, обратившись к нему: «Беспокойство терзает мою шкуру, и она стала его цвета, ты так много говорил обо оковах и связывании меня, и все твои поступки также тревожат меня. Над нами правят небеса, и кто знает, как они развернутся, ты следуешь совету демона и отказываешься слушать стоящие вещи. Ты не живешь в этом мире множество лет, и ты не знаешь, что такое обман и зло, мой принц. Ты – простой и прямой человек, и ты ничего не понимаешь в жизни. ТЫ должен понять, что злой человек пытается уничтожить тебя. Гошасп никогда не устанет от своей короны и трона, и он будет кидать тебя по всему миру, сталкивая тебя со всеми опасностями, чтобы держать тебя подальше от двора. В его уме он ищет мира, а его ум ищет героя, который не отказался бы от борьбы с тобой, чтобы такой человек уничтожил бы тебя, а корона и трон остались бы с ними. Ты обвиняешь мои мотивы, но почему тогда ты не посмотришь на свое собственное сердце? Принц, не делай и не поступай как легко мысленный юноша, не прикладывай усилий к такому пагубному делу. Будь стыдящимся перед Богом, и перед моим лицом, не оправдывай себя и не думай, что сражение ос мной будет игрой. Если судьба привела сюда тебя и твоих людей, то ты будешь уничтожен мной. В мире я составлю позади себя злое имя, и пусть такая же судьба постигнет и Гошаспа».
Исфандияр ответил: «Великий Ростам, подумай о словах мудрого человека: «Старый человек – слабоумный дурак, и не важно, на сколько мудрым, победоносным или знающим он был». Ты хочешь обхитрить меня и ускользнуть от меня, ты хочешь убедить меня в том, что люди также хорошо говорящие, как и ты сказали бы: «Ростам тепло принял принца». И назвали бы тебя мудрым и благожелательным человеком, а про меня сказали бы, что я не праведен. Обо мне, ведь я всегда действовал из праведных побуждений! Ты хочешь, чтобы они сказали: «принц отказался слушать его, так что у него не осталось выбора, кроме как драться. На все мольбы от отвечал презрением и худшие слова были сказаны между ними». Но я не буду отходить от приказов царя, ни ради короны, ведь я нашел в нем все добро и все зло мира, и в нем небеса находятся рядом с раем. Пусть возвращенное тобой здесь будет давать тебе силы и будет смущать твоих врагов. Теперь, иди домой и скажи Залю обо всем, что ты слышал и видел здесь. Подготовь свою броню к бою и не говори мне ничего более. На рассвете ты хочешь, чтобы они сказали: «Принц отказался слушать его, так что у него не осталось выбора, кроме как драться. На все мольбы он отвечал презрением и худшие слова были сказаны между ними». Но я не буду отходить от приказов царя, ни ради короны, ведь я нашел в нем все добро и все зло мира, ив нем небес, а находятся рядом с раем. Пусть возвращённое тобой здесь будет давать тебе силы и будет смущать твоих врагов. Теперь, иди домой и скажи Залю обо всем, что ты слышал и видел здесь. Подготовь свою броню к бою и не говори мне ничего более. На рассвете приди назад, чтобы сражаться, ив дальнейшем не пытайся отсрочить дело. Завтра на поле боя ты увидишь, как перед тобой вырастет тьма, и ты увидишь, каково сражаться с настоящими воином».
Ростам ответил: «Если так и будет, то я верну твою признательность за гостеприимство с помощью копыт Ракхша, и моя булава вылечит твою голову. Ты слышал то, как твой собственный двор говорит тебе, что никто не смеет вытащить меч против Исфандияра, но завтра ты увидишь, как я натяну вожжи Ракхша, когда будет выхвачено мое копье, и после этого ты больше не увидишь ни одного дня».
Губы молодого человека растянувшись в улыбке, и смеясь он сказал: «Для виноватого человека ты слишком легко позволил злобе овладеть твоим сердцем. Завтра ты увидишь, что значат сражение на поле боя. Я – не гора, и мля лошадь подо мной тоже не гора. Я – человек, как и все прочие. Если ты убежишь от меня, и твоя голова все еще будет на твоих плечах, то твоя мать будет рыдать от твоего унижения. Если же ты будешь убит, то я привяжу тебя к своему седлу и притащу к царю, что будет для него таким испытанием, что давал ему ни один его вассал».

Ростам посещает шатер Исфандияра

Когда Ростам покинул шатер Исфандияра, то он замолился при этом говоря:
«О, покров надежды,
Какие же славные дни ты знаешь!
Однажды ты займешь великий трон Джамшида
И дни в честь Хосрова царя Кавуса
Пойдут с великодушием, славностью и красотой.
____
Чтобы однажды ты увидел ворота славы,
И понял, что в тебе недостойный человек».

Исфандияр выслушал его и встал напротив Ростама, а после сказал: «Почему в шатре ты говорил столь спокойно? Заволестан должен назвать тебя «Пища для выдр2, потому что когда гость кушает, то оскорбится хозяином дома!» Затем он тоже сказал царскому шатру:

«Однажды, ты защитился Джамшидом от заблуждения
Он слышал о небесных законах и повиновался им.
Затем пришел Кавус, чьи нечестивые желания были
О контроле небесной сферы;
Вероломство и грабеж, боль и желания
Заполнили все земли при его нечестивом царстве.
Но теперь твои стены объял царь Гошасп
Который правит вместе советником Джамаспом.
Пророк Зороастр, который принес с собой
Небесные писания нам, просветив ими двор,
Здесь славный Пашутан и я –
Его принц наблюдающий за поворотами небес,
Защитник добра и бич полчища
Злодеев, которые склоняются перед моим мечом».

Когда Ростам ушел Исфардияр обратился к Пашутану, сказав: «Герои не скроешь, я еще никогда не видел подобного всадника, и я не знаю, что завтра произойдет на поле боя. Когда он придет на бой, одетый в броню, то он будет словно бушующий слон, его рост просто удивителен при первом взгляде. Но я боюсь, что завтра он столкнется с поражением. Мое сердце горюет от его доброты и славы, но я не могу отбросить команду Бога. Завтра в бою он столкнется ос мной, я превращу его сияющие и славные дни в темноту».
Пашутан ответил: «Послушай то, что я тебе скажу. Брат, не делай этого. Я говорил так прежде и скажу после у и вновь, потому, что я не смою со своих рук правдивые слова. Не раздражай его, свободный человек никогда охотно не подпадет под тиранию другого. Сегодня спи, и когда придет рассвет, мы пойдем к его замку, не беря с собой никакого эскорта и тогда мы будем его гостями и ответим на все то, что беспокоит его. Все, сделанное им в этом мире сделано для добра, пользы вельмож и также просто народа. Он не откажется от твоих приказов, я могу видеть, что он будет спокойным по отношению к тебе. Как далеко ты собираешься зайти во своей ярости и злобе от нечистоты мыслей? Убери их из своего сердца!»
Исфандияр ответил ему: «Шипы появились у роз, человек чистой веры не должен говорить так, как-то делал ты. Ты – первый советник царя, сердце глаза и уши у знати, и еще ты думаешь, что правильно или мудро исполнять ли подобные царские приказы, подобные этому? Тогда вся моя боль и борьба были бесполезными, и вера Зороастра забыта тобой, потому что он сказал, что будет утешением для тех, кто отказался исполнять приказы царя. Как долго ты говорил мне о том, чтобы не слушаться Гошаспа. Ты можешь так и сказать, но как я соглашусь на такое? Если ты боишься за мою жизнь, то сегодня я избавлю тебя от такого страха, ни один человек еще не умирал, кроме как в положенное время, и человек, чья репутация живет для того, чтобы никогда не умереть. Завтра увидишь, как я буду сражаться против грозного воина».
Пашутанг сказал ему: «И сколько еще ты будешь говорить о сражении. До того, как ты в первый раз сжал кулаки, Еблись не имел контроля над твоими мыслями, но теперь ты открыл свое сердце демонам и отринул выслушивание дружеского совета. Как я могу убрать страх из своего сердца, когда я вижу, что два великих воина и два льва в битвах сталкиваются, в битве и то, что никто не знает итог подобной битвы?»
Герой не отвёл, его сердце было заполнено болью, и из его губ вырвался вздох.

Ростам возвращается в свой замок

В тоже время Ростам достиг своего замка, и у него не осталось ничего, кроме боя. Заварех вышел поприветствовать его, и заметил его бледность и то, что его сердце было заполнено темнотой. Ростам сказал ему: «Подготовь мой индийский меч, мое копье и шлем, мой лук и упряжь для Ракхша. Принеси мне мою тигровую шкуру и мою тяжелую булаву». Заварех как оруженосец принес Ростаму то, о чем спросил, и когда Ростам увидел свои оружия и броню, он испустил холодный вздох и сказал:

«На некоторое время броня, ты была в мире,
Но теперь, пусть твоя легкость остановить огонь.
Впереди тяжелый бой, и я нуждаюсь
Во всей удаче, данной тобой для победы.
Два воина, никогда не знавших поражения
Встретятся словно два злых и бушующих льва.
 И в этой борьбе на поле боя,
Никто не знает, что придется мне делать!»

Заль советует с Ростамом

           Когда Заль услышал от Ростама о случившимся, его старческий ум был в затруднении. Он сказал: «О чем ты мне говоришь? Ты заполнил мой ум темнотой.  С тех пор, как ты сидишь в седле, ты – вежливый и правильный воин, гордо служишь своим царям и презираешь трудности. Ноя боюсь того, что твои дни приближаются к концу, что твоя счастливая звезда уже закатилась, что семя Заля исчезнет с этой земли, и наши женщины и дети будут брошены на землю как рабы. Если в бою ты будешь убит юношей, Исфандияром, то Заволестан будет опустошён, и вся наша слава будет брошена в яму. И если он получит повреждения в этом бою, то твое доброе имя будет уничтожено, и каждый будет вести речи о том, как ты убил юного принца из-за сказанных им слов. Иди к нему, встань перед ним как подчиненный, и если ты не можешь так сделать, то тогда уйди и скройся в каком-то углу, где никто не услышит о тебе. Ты можешь купить мир вместе с его сокровищами и проблемами, но ты не можешь резать китайский шелк топором. Дай его свите славные одежды и с помощью подарков возврати независимость. Когда он покинет берега Хирманда, то оседлай Ракхша исследуй с ним до его двора, при том ласково говоря. И когда Гошасп увидит тебя, то не будет никакой опасности того, что он навредит тебе. Такой поступок был бы не достоин царя».
Ростам ответил: «Старик, не принимай сказанной мной за такое легкое дело. Годы я сражался и уже опытен в хорошем и плохом в этом мире. Я сталкивался с демонами из Мазандерана и со всадниками из Хамаверана, я сражался против Кавуса и императора Китая, чьи армии были столь могучи, что земля дрожала по копытам и их лошадей. Но если теперь я сбегу от Исфандияра, то в Заволестане не останется ни замков и ни садов для тебя. Пусть я стар, но когда я надеваю свою тигровую шкуру, намереваясь сражаться, то для меня пропадает разница между бешенными слонами или равниной, заполненной воинами. Я выполню все, о чем ты меня попросишь: я читаю ему книги о лояльности, он же относится к моим словам с презрением и игнорирует мою мудрость и советы. Если бы он мог опустить свою голову с небес вниз и с душой поприветствовать меня, то в моей сокровищнице не нашлось бы ни оружия, не брони и не чего бы то ни было, чтобы я не отдал бы ему. Но он не обращает внимания на все мои разговоры и оставил меня с пустыми руками.
Если завтра мы будем сражаться, то подниму его из седла и поставлю его как царя на место Гошаспа. Я приведу его сюда и усажу на трон из слоновой кости, подарив ему подарки, и буду держать его как своего гостя целых три дня, а на четвертый, когда красное Солнце прорежет темноту, я отправлюсь вместе с ним ко двору Гошаспа. Когда я короную его и посажу на трон, то я встану перед ним как подданный царя, и выполняя только лишь команды Исфандияра. ТЫ помнишь то, как я поступил с Кобадом, и ты знаешь, что моя горячая страстная натура создала мою репутацию для всего мира. И теперь ты говоришь мне о том, чтобы мне сбежать и спрятаться или же предстать перед царем в цепях!»
Заль начал хохотать, тряся своей головой и удивляясь словам сына. Он сказал: «Не говори о подобных вещах, даже демоны не могут вести столь глупые речи. Ты говорил о том, что мы сделали с Кобадом, но он жил как неясный человек с гор, и потом он не был великим царем с троном, короной, сокровищами и деньгами, которые были бы в его распоряжении. Ты говорил об Исфандияре, который имел дело с императором Китая как со своим подчиненными, и ты сказал, что ты поднимешь его из седла и принесешь его во дворец Заля! Старый и опытный человек не должен говорить подобные вещи. Не суди об удаче, ставь себя как равного персидскому царю. Ты – лучший из всех наших рыцарей, но я дал тебе свой совет, следуй же ему!»
Говоря свою речь, он обратил свой лоб к земле в молитве: «Справедливый судья, я молю тебе об избавлении от злой судьбы» И так он молился всю ночь, а его язык не замолкал, пока Солнце ни поднялось над горами.
Когда день пробился сквозь ночь, Ростам надел кольчугу и тигровую игрушку и прикрепил аркан к своему седлу, а после оседлал Ракша. Он позвал Заварех и сказал тому, чтобы у подножья холма собралась его армия и построилась в ряды Заварех видел все происходящее, и Ростам выхватил свое копье и выехал из дворца. Его солдаты радостно закричали, когда он шел вперед за ним следовал Заварех, который вел себя как помощник Ростама. Тот лично сказал: «Так или иначе, я поставлю крест на этом дьявольском и злом отродье, и назад верну свою душу к свету, но я боюсь навредить ему, и я не знаю, что хорошего выйдет из всего этого. Ты стой с нашими солдатами, а я пойду посмотреть на то, что судьба приготовила для меня, если я обнаружу, что Исфандияр все такой же Задира, рвущий в бой, то дай мне в одиночку встретится с ним, я не хочу, чтобы кто-то из наших воинов получил боль в ходе боя, удача приходит к справедливости».
Он преодолел реку и начал выходить на противоположный берег, удивляясь тому, как пути мира заполнили его разум.
Он увидел Исфандияра и прокричал ему: «Твой враг прибыл, подготовь самого себя».
Когда Исфандияр услышал слова старого человека, то засмеялся и прокричал в ответ: «Я готов с самого подъема». Он отдал приказы о том, чтобы принесли и его броню, шлем, копье и булаву, и когда он облачился, к нему подвели его черную лошадь. Затем, демонстрируя свою силу и умения, он воткнул копье в землю, леопард устремился к дикому ослу, поражая сердце страхом, развернувшись в своем седле. Солдаты обрадовались от этого и одобрительно закричали в ответ.
Исфандияр поскакал по направлению к Ростаму, и когда он увидел, что его противник пришёл один, то развернулся к Пашутану и сказал: «Тут мне не нужны компаньоны, и я должен быть подобным противнику. Мы пойдем на возвышенность».
Пашутан отозвал персидских солдат и два противника вышли вперед ради битвы, и они были так угрюмы, что как будто бы от них убрали все удовольствия мира. Когда старый человек и его юный оппонент увидели друг друга, то лошади у обоих начали неистово ржать и шум был таким, будто под ними развернулась земля.
Голос Ростама был серьезен, когда он говорил: «Юноша, ты – фаворит удачи, и твоё сердце заполнено радостью от юности, так не иди же вперед с боем, не давай злобе овладеть собой. Однажды послушай мудрые слова. Если ты настроен на кровопролитие, то и скажи об этом, я приведу сюда своих воинов Забола, а ты можешь поставить против них своих персидских воинов, и обе группы воинов покажут свою лихость и умения. Мы будем смотреть на них со стороны, и твоё желание о крови и сражениями будет удовлетворено».
Исфандияр ответил ему: «Как долго ты будешь одержим подобными разговорами? Ты встал на рассвете и позвал меня на склон холма, был ли это простой обман? Или сейчас ты предвидишь свое собственное поражение? Что может для меня значить сражение между твоими войнами и мной? Бог запрещает мне согласиться на то, чтобы я послал персидских воинов, а сами держался в стороне, став царем. Для человека моей веры, такой поступок является презираемым, веду своих воинов в битву и я – первый, кто сталкивается с трудностями, даже если она – леопард. Если тебе нужны компаньоны, чтобы сражались бок о бок с тобой, то позови их, но я никого не стану звать на помощь. Бог - мой помощник в битве, и благосклонная удачу смотрит за мной, ты ищешь битву, и я готов к ней, давай же встретимся друг с другом лицом к лицу, и сделаем так без наших армий. И давай же посмотрим, вернется ли без всадника лошадь Исфандияра или же конь Ростама придет без него к его дворцу».


Сражение между Ростамом и Исфандияром

Они поклялись в том, что никто не придет на помощь в процессе их сражения. Раз за разом они разъезжались, сжимая боевые копья. Кровь лилась из их доспехов и наконечники их копий были разрушены, и сражавшиеся были вынуждены схватиться за мечи. Ударяя и укорачиваясь, и справа, и слева, они атаковывали друг друга, и их лошади скакали друг вокруг друга, также сражаясь. Люди сталкивались с такой жестокостью, что их мечи также сразились. Затем они достали свои булавы и стали наносить удары с такой силой, будто бы молот кузнеца проковывал сталь. Их тела были покрыты ранами, а они сражались будто разъяренные львы, пока рукояти их булав ни раскололись, а затем они решили использовать пояса для захватов друг друга. Каждый боролся против другого до тех пор, пока их лошади могли скакать и вставать на дыбы. А после они набросились друг на друга, стремясь оторвать противника от седла. Так они и разошлись, унося боль в сердцах, а их в их ртах была кровь и пыль, их доспехи м упряжи были в повреждениях или сломаны, а их лошади были утомлены их борьбой.

Перебранка между Заварехом и Нушазаром


Когда сражение было в самом разгаре, Заварех стал нетерпеливым от ожидания и крикнул персидским солдатам: «Где Ростам? Почему мы должны держать слова в такой день как этот? Вы пришли сражаться против Ростама, но мы никогда не будем способны связать ему руки, и мы не будем сидеть здесь в то время, как идет битва». Затем он начал проклинать своих оппонентов и сына Исфандияра, Нушазана, который был человеком пламенных амбиций, и злясь на то, что беда пришла к ним, из Провинции Систан, и ответил в подобной же форме: «Правильно ли благородному воину выказывать полное подчинение приказам царя? Наш лидер, Исфандияр не давал приказа о том, чтобы сражаться с такими собаками как ты, и кто проигнорирует или переступит через подобные приказы? Но если ты хочешь сломать нас, то ты увидишь то, что реальные воины могут сражаться мечами, копьями и булавами».
В ответ Заварех отдал команду Систанцам с помощью боевого клича, чтобы раздались ответы, и его люди атаковали. Он сам бросился вперед задней части своих войск, и поднялся буйный шум сражения. Бесчисленное количество персов были убиты, и когда Нушанг увидел такое он оседлал свою лошадь, выхватил индийский меч и схватился за него рукой, направляясь к сражению. Среди солдат из Свистана одним из их лучших воинов был дикий укротитель лошадей по имени Айвад, который был носителем копья Ростама и всегда сопровождал того во время сражений. Нушанг увидел его и устремился к нему, и поразил того могучим ударом своего меча. Его голова была отрублена от его тела, а само туловище безжизненно повисло из седла и упало в грязь. Заварех потянул свою лошадь вперед и закричал: «Ты уложил его, но встань на своем месте и сражайся, так как Айвад не был тем, кого я зову всадником». Вместе с тем Заварех выхватил копье, которым пробил грудь Нузара и моментом позже голова персидского воина упала на землю.

Нушазар и Мехрнуш погибают от рук Фарамарза и Завареха

Когда великий Нушазар был убит, удача отступила от персидской армии. Его брат Мехрнуш увидел смерть Нушазара, и после того крича и злясь, он бросил свою великую лошадь вперед в битву, и пена злобы была на его губах. Фарамарс встал перед ним словно огромный бушующий слон, атаковав его своим индийским мечом, и от обеих армий были слышны громогласные крики, ведь друг с другом сражались двое вельмож и известных воинов; один крик был кличем принца, а второй – могучего чемпиона. Они нападали друг на друга как разъяренные львы, нож жаждал боя у Мехрмиуша была не достаточной для обуздания Фарамарза. Подумав о том, чтобы отрезать голову противника своим острым мечом, он опустил свое оружие на шею лошади, которая упала на землю, а Рамарз стал способен одолеть пешего противника, и его красная кровь окрасила поле боя.
Когда Бахман увидел смерть своего брата и то, что кровь втянулась в землю, он направился туда, где Исфандияр сражался с Ростамом и сказал: «Воин – лев, армия пришла из Систана, и оба твоих сына, Нушазар и Мехруш были нещадно ими убиты. Пока ты здесь сражаешься, два наших достойных принца уже лежат на земле, и горе со стыдом, идущее от двух смертей, будут жить вечно». Сердце Исфандияра окуталось злобой, вздохи вырвались из его губ, и слезы стояли в его глазах, он развернулся к Ростаму и сказал: «Дьявольское отродье, почему ты ушел с пути справедливости и хороших манер? Не ты ли сказал мне, что не будешь вмешивать свои войска в наш конфликт? Ты не заслуживаешь своей славы, и неужели тебе не стыдно передо мной? Нет страха, что Бог на Судном дне спросит с тебя? Ты не знаешь о том, что случается с человеком, отступившим от своего слова? Двое из твоих систанских воинов убили двух моих сыновей, а твои люди до сих пор сеют хаос».
Когда Ростам услышал подобное, то его окутало горе, и он затрепетал будто веточка на ветру. Он поклялся душой и головой царя Солнцем и своим мечом, и полем боя, огнем, зажженным Кавусом, через который Сиявуш прошел невредимыми, троном Каянидов и Зенд Авестой, душой и головой самого Исфандияра: «Я не отдавал приказов о подобной атаке, и я не вижу своей выгоды в исполнении подобного нападения. Я должен связать руки моему собственному брату, если он ответственен за подобное зло и привести его к тебе сюда. Если они виноваты, то убей их обоих за пролитую кровь своих сыновей. Но не позволяй своим суждениям быть затемненными произошедшим».

Исфандияр ответил:
«Из-за смерти павлина,
Ни один царь не будет
Брать себе жизнь бесполезного змея.
Сейчас взгляни на свое оружие, ты – защищаешь
Себя, твои дни подходят к концу.
Я раню тебя в бедро и шкуру твоего коня,
А с другой стороны, мои стрелы пронзят тебя
То подумай о моих сыновьях,
Чья кровь на твоей вине».

Ростам ответил: «Что хорошего из всего разговора, который только лишь приносит нам стыд? Обратись к Богу и поверь в него, направляющего нас до хороших и до плохих окончаний дел».

Ростам и Исфандияр возобновляют битву

Затем они обратились к своим лукам и тополиным стрелам, а Солнце стало желтоватым. Огонь высекался из брони Исфандияра в тех местах, которые поражали стрелы. Тот нахмурился от смущения, ведь он был человеком, от чьих стрел не спасался ни один противник, и на них были закреплены алмазы, он натягивал стрелы на лук, которые пробивали броню, будто она была бумагой. Он тяжело ранил Ростама и Ракхша. Исфандияр кружился вокруг Ростама, чьи стрелы не имели никакого эффекта, тот посчитал, что столкнулся с поражением. Он сказал самому себе: «Этот Исфандияр непобедим» И он знал, что оба они: и сам Ростам, и Ракхш, становятся слабее. В безрассудстве он спешился и начал карабкаться оп склону горы, а Ракхш вернулся домой без всадника и раненым, ведь кровь текла из тела Ростама и его силы также утекали. Великий человек – гора начал трястись и трепетать. Исфандияр рассмеялся при виде такого и заиздевался:
«Где же твоя громадная сила,
И твоя гордость воина?
Как же стрелы пронзили железный склон горы?
Где сейчас твоя булава и твоя сила воина,
Та сила, что была с тобой в битве?
Что же ты упал или слышал ли ты
Рев льва, наполнивший страхом твое сердце?
Ты ли человек, перед которым плачут демоны?
Чей меч убивает все летающее и ползающее?
Почему мамонт обратился в лису,
Что пытается скрываться среди горных скал?»

Заварех увидел Ракхша, идущего на расстоянии от него, конь был раненым и возвращался домой, и мир потемнел перед глазами воина, и он громко закричал и бросился к тому месту, где сражались Ростам и Исфандияр, увидевший там своего брата, покрытого серьёзными ранами и сказал ему: «Вставай, возьми мою лошадь, и я затяну ремни на своей броне, чтобы отомстить за тебя». Но Ростам ответил: «Иди к нашему отцу и скажи, что племя Сэма потеряло свою власть и славу, и что он должен искать средство от этого. Мои раны более ужасны, чем все беды, перенесенные мной, ноя знаю, что если я переживу ночь, то завтра я должен быть как человек, который вновь родился. Посмотри на то, каким остался Ракхш, и где он, даже если я останусь тут на долгое время, то в конечном счете я обрадую тебя». Заварех покинул своего брата и пошёл на поиски Ракхша.
Исфандияр немного подождал, а затем прокричал: «Как долго ты собираешься там находиться, ты думаешь о том, что тебя может сейчас направить? Брось свой лук, скинь свою тигриную шкуру, как и свой пояс для меча. Приди и дай мне связаться твои руки, и ты больше никогда не увидишь никакого вреда от меня. Я возьму тебя таким, как ты есть, приведу к царю и там я прощу все твои грех. Но если ты хочешь продолжать сражаться, то на то твоя воля и выбери тогда кого-нибудь еще, чтобы вели дела за тебя. Попроси прощения у Бога за свои грехи, ведь он прощает тех, кто просит, и так будет верно для него. И пусть он проведет тебя через скоротечный, когда тебе понадобятся покинуть его».
Ростам ответил: «Слишком поздно, чтобы идти сражаться, кто устраивает бой в темноте? Иди назад ко своим придворным и там с ними проведи ночь. Я должен направится в свой дворец и там некоторое время проспать, я перевяжу свои раны, затем я позову знать своего народа: Завареха, Фаруза и Заля и мы обсудим то, что скомандовал. Мы примем твое справедливое верховенство».
Исфандияр ответил ему: «Старик, твой ум бесконечен, ты – великий человек, закаленный временем, и ты знаешь множество уловок, ухищрений и стратегий. Я вижу твой обман, но даже так я не желаю. Видеть твоего падения, я дам тебе спокойствие на эту ночь, но не думай, что сможешь начать новую нечестную игру. Держи в уме то, на что ты согласился и не перебрасывайся со мной словами».
Ответом Ростама была только лишь фраза: «А теперь я должен справиться со своими ранами».
Исфандияр посмотрел на него и направился прочь из этого места.
И вновь Ростам пересек реку, порадовав себя своим небольшим побегом и замолился:
«О, повелитель справедливости, если я умру от своих ран, то кто из наших героев отомстит за меня, и никто обладает столь большой храбростью и мудрость, чтобы занять мое место?»
Исфандияр увидел Ростама, пересекавшего пустошь, и пробормотал самому себе: «Передо мной не человек, а мамонт, гигант и его силы просто бесподобны, - и удивившись, он произнес, - О, повелитель желаний, времени и мест – все они в твоих руках, и ты создал его таким как хотел. Он с легкостью преодолел назад реку и страдая от ужасных ран, причиненных моим оружием».
Как только Исфандияр приблизился к своему противнику, то услышал шум от причитаний по Нушазару и Мехрпушу. Царский шатер был заполнен пылью, и его вельможи и воеводы были в разодранных одеждах. Исфандияр спешился и обнял головы двух мертвых сыновей, быстро произнеся им:
«Бравые воины, чьи тела тут мертвы,
Кто знает куда ушли ваши души?»
Затем он обернулся к персам, которые преклонили перед ним колени и сказал: «Не плачьте о смертях. Я не вижу пользы в таких слезах, и неправильно, чтобы хоть у одной души были из-за такого затруднения. Юнцы и старик и мы все обречены на смерть и пусть мудрость направляет нас при наших уходах из этого мира».
Он положил оба тела в золотые саркофаги, сделанные из тикового дерева и принесли их на двор, и Исфандияр послал вместе с ними письмо царю:
«Дерево, которое ты посадил родило плоды. Ты спустил этот корабль на воду, и ты захотел видеть в Ростаме раба, и сейчас ты видишь гробы Нушазара и Мехрнуша, и не оплакивай их чрезмерно много. Мое собственное будущее до сих пор туманно, и я не знаю, какое зло судьба припасла для меня».
Он сел на трон, горюя о своих сыновьях, и затем начал говорить о Ростаме. Он сказал Пашутану:
«Лев уклонился от хватки воина. Сегодня я видел Ростама, и его огромный рост и сила, и я хвалю Бога, от которого исходят все надежды и страхи, о том, что такой человек вообще существует. В свое время он проделывал немыслимые вещи, он убил монстров в море Китая, вытаскивая их, а на равнинах он ловил леопардов. И я серьезно ранил его и кровь превратила землю в грязь, его тело было ранено массой стрел, но он пешком сошел с горного склона, а затем все еще одетый в броню и неся меч, он преодолел реку. И я знаю, что как только он вернется в свой дворец, его душа отправится на небо».

Ростам советуется со своей семьей

Когда Ростам прибыл во дворец, его родственники окружили его. Заварех и Фарамарз заплакали от вида его ран, а его мать Рудабех рвала на себе волосы и в горе царапала свои щеки. Заварех снял его броню и тигровую шкуру, и лидеры племени собрались перед Ростамом. Он попросил привести к нему Ракхша, и чтобы принесли средство от его ран. Заль рвал свои волосы и вдавливал свое старческое лицо в раны Ростама, при этом говоря: «Такое горе, хоть я с седыми волосами, я еще никогда не видел своего благородного сына в таком состоянии».
Но Ростам сказал ему: «какая польза от слез, если небеса нас послали такое? Передо мной сложное задание, одно оно заполняет мою душу страхом. Я еще никогда не видел воина на поле боя, подобного непобедимому Исфандияру, хоть я путешествовал по всему миру, и знаю о том, что скрыто и о том, что явно. Я поднял Белого Демона за его пояс и бросил его на землю, словно ветку ивы. Мои стрелы попадали в броню, и в щит, но не важно, как много ударов я наносил по броне Исфандияра, мои силы были бессмыслены. Когда леопарды видят мою булаву, но стремятся скрыть себя среди скал, но мои удары нее оставляли следов на его броне, и даже не повреждали его шелковый плюмаж на шлеме. Но как много я могу предлагать ему дружбу? Он упертый во всех своих поступках и хочет лишь толковый вражды со мной. Я благодарю Бога за наступившую ночь, и за то, что наши глаза затемнились ночью. И я стал способен избежать драконьих когтей. Я не знаю буду ли я способен выжить после таких ран, но я не вижу вариантов, кроме как завтра оставить Ракхша и отправиться на поиски тайного угла, где Исфандияр никогда больше не услышит обо мне, даже если обыщет весь Заволестан. В конечном итоге, он устанет от таких дел, хоть его натура и будет радоваться злу от завоевания».
Заль сказал Ростаму: «мой сын, послушай меня и внимательно подумай о том, что я скажу: «Есть лишь только один путь избавления от проблем мира, и этот путь – дорога смерти. Но я знаю о лекарстве, и ты должен ухватиться за него. Я позову Симург, и если она поможет нам, то мы сможем спасти наше племя и всю страну. Если нет, то тогда наша земля будет уничтожена зловредным Исфандияром, который радуется сделанному им злу».

Симург предстает перед Залем

Все согласились на такой план. Заль зажег огонь на трех жаровнях и с тремя мудрыми компаньонами он вышел из дворца. Они забрались на высокий пик горы, и там Заль вытащил перо из своей парчевой одежды. И раздув огонь на одном из жаровен, он сжег часть пера в огне.
Прошел один час ночи и неожиданно воздух стал темным. Заль всмотрелся в темноту, и ему показалось, что огонь и перо Симург сделали воздух жидким, затем Заль уловил признак Симург и вперед затем пламя вспыхнуло. ОС страхом и болью в сердце, Заль сел и смотрел на то, как птица становилась все ближе и ближе. Вслед за тем он бросил в огонь кусок сандалового дерева и шагнул вперед, поклонившись Симург. Из огня поднялись ароматы, и пот страха заблистал на его лице. Симург сказала Залю:
«О, царь, расскажи мне о своем желании,
Из-за чего ты призвал меня в дыме и огне».

Заль ответил: «пусть все зло, пришедшее ко мне от негодяя перекинется на моих врагов! Воин с львиным сердцем, Ростам, лежит с тяжелыми ранами, и мои стопы чувствуют себя скованными горем. Ни один человек еще не видал таких ран, как у Ростама, и мы озабочены его жизнью. И кажется, что Ракхш тоже умрет из-за ран от стрел, попадавших в него. Исфандияр пришел в нашу страну, и он только и мог, что стучаться в двери войны. Он не успокоится пока не захватит нашу землю и наш трон, и богатство. Он хочет задавить наш род и стереть его с лица земли».
Симург ответила:
«Великий герой, убери все горе и страх
Приведи сюда ко мне Ростама и Ракхша».

Заль отправил одного из своих компаньонов за Ростамом и за Ракхшем, и они были приведены на склон горы. Когда Ростам достиг собравшихся и сказала:
«О, воин – мамонт, скажи мне
Кто сотворил такое с тобой, кто ранил тебя,
Почему ты сражался с принцем Персии и устремился
В огонь смертельного поединка и горя?»
Заль сказал: «теперь же, раз ты удостоил нас света твоего чистого лица скажи мне, если Ростам неизлечим, то куда мои люди могут отправиться по этому миру? Наше племя будет уничтожено, и это не время для вопросов к нему».
Птица осмотрела раны Ростама и обдумала как они могут быть излечены. Своим клювом она высосала кровь из ран и вытащила восемь наконечников стрел. Затем она прижала к ране одно из своих перьев и немедленно к Ростаму стала возвращаться его душа. Симург сказала: «Перевяжи свои раны и держи их в безопасности еще семь дней, а затем смочи одно мое перо в мальке и положи его на шрамы, чтобы помочь им залечиться» Тем же образом птица излечила и Ракхша, положив шесть наконечников стрел на его шею, и немедленно Ракхш громко заржал, и Ростам рассмеялся от радости. Затем Симург повернулась к Ростаму и сказала: «Почему ты решил сражаться против Исфандияра, который непобедим в битве?»
Ростам ответил: «Тот без остановки говорил об оковах, несмотря на все советы от меня. Для меня смерть лучше стыда».
Симург ответила: «В том, чтобы низко склонить голову перед великим Исфандияром нет ничего постыдного, ведь он – принц и прекрасный воин, он живет в чистоте мыслей и обладает священным фарром. Если ты поклянёшься мне о том, что ты откажешься от своей войны и не будешь пытаться стать выше Исфандияра и если ты будешь говорить, как смиренный в отношении него человек, ведя разговор завтра, и предложишь ему присоединиться (и если, фактически его время уже пришло он будет игнорировать твои перемены состояния, тогда я помогу тебе и подниму твою голову до уровня звезд».
Ростам был обрадован от подобных слов, и стал свободен от страха убить Исфандияра. Он сказал: «Даже, если небеса обрушатся на мою голову дождем из мечей, то я буду верить в сказанное тобой».
Симург сказала: «Из своей любви к тебе, я скажу тебе секрет небес. Судьба будет зла на того, кто прольет кровь Исфандияра, тот будет жить в горе, и его богатство уйдет от него, а его жизнь в этом мире будет состоять из одних страданий, и боль будет даже после его смерти. Если ты согласишься со сказанным мной и преодолеешь свою вражду, то я излечу тебя этой ночью, и отведу от тебя все злые слова. Возьми сверкающий кинжал и оседлай Ракша».
Ростам подготовил самого себя, оседлал Ракша и последовал за летящей Симург; так они двигались, пока ни достигли берега моря. Воздух потемнел из-за тени от Симург, как только она спустилась на землю, чтобы передохнуть на берегу. Она показала Ростаму путь через пустошь, и над этим путем через пустошь, где воздух казался смешанным с мускусом. Она тронула лоб Ракхша одним из своих перьев, тем самым показав на то, что им надо двигаться в путь. Она достигла тамарискового дерева, чьи корни скрывались глубоко в земле, его ветви достигли самых небес, и Симург приземлилась на одну из ветвей дерева. Она сказала Ростаму: «Выбери лучшую ветвь, которую только сможешь найти, чтобы она сужалась прямо к одной единственной точке, -эта ветвь и будет обозначать тебе жизнь и судьбу Сиявуша. Внеси ее в огонь, а на конец помести наконечник древней стрелы и прикрепи перо к ее окончанию. Теперь же я сказала тебе как именно ты можешь ранить Исфандияра».
Ростам срезал ветвь от тамариска, и вернулся к своему замку, и так как Симург направляла его, то ее когти вцепились в шпики Ростама. Симург сказала: «А теперь, когда Исфандияр попытается сразиться с тобой, то заговори с ним и постарайся направить его на истинный путь и не позволяй ему пойти по какому-либо иному пути. Твои милые слова могут наполнить ему древние времена, и то, как ты сражался и был на стороне персов, страдая от своих подвигов. Но если ты будешь с ним благосклонен, и он обрадуется твоим словам, то вылечив его с презрением, возьми эту стрелу, смочи ее в вине, и направь ему на глаза как положено это о стариком. Судьбы направит стрелу ему в глаза, где и находится его фарр, а после он умрет».
Симург приняла прощение Заля, обняв его так, будто они были нитью и основой у одной ткани. Заполненный надёжной и радостью, Ростам зажег огонь и посмотрел на Симург безмятежно влетавшую в огонь. Затем он поставил на ветвь древний наконечник и закрепил перо, как-то ему было объяснено.

Ростам убивает Исфандияра

Рассвет тронул вершины гор, и он рассеял темноту ночи. Ростам одел свою броню, помолился и восславил создателя мира, и жаждя битвы, направился к персидской армии. Как только он прибыл, то ликующе позвал: «Бравый воин6 с львиным сердцем, как долго ты будешь спать?» Ростам оседлал Ракхша, оторвался от своего сладкого сна и увидел свою месть.
Когда Исфандияр услышал голос Ростама, все оружие мира показалось ему бесполезными. Он сказал Пашутану: «Лев не сражается с волшебником. Я не подумал бы о том, что Ростам будет способен дотащить совю броню и шлем до своего дворца, а сейчас он прибыл сюда, верхом на Ракхше, чье тело еще вчера было горой ран. Я слышал о том, что Заль – волшебник, что протягивает руки к Солнцу, и что в своей магической ярости, он превосходит всех волшебников, и может быть, для меня неумно было сталкиваться с его сыном».
Пашутан ответил: «Почему ты так не уверен сегодня? Ты не спал ночью? Что есть такого между тобой и Ростамом, от чего ты так страдаешь в своем деле? Я думаю, что твоя удача ушла от тебя, все что ты делаешь приносит одну войну за другой».
Исфандияр надел на себя свою броню и вышел к Ростаму. Когда он увидел лицо противника, то закричал: «пусть твое имя исчезнет с лица земли! Не ты ли тот человек, что бежал от меня вчера, лишившись при побеге сердца, души, храбрости и самой жизни? Неужели тогда ты забыл о своем Систане, о его горе и о моей силе лука? И только с помощью магии ты можешь вновь стоять передо мной. Магия Заля излечила тебя, а иначе ты был бы пищей для ветра и диких кошек. Но теперь я должен так сильно испытать тебя стрелами, чтобы магия Заля была бессильна перед таким делом. Я должен нанести такие раны твоему телу, чтобы Заль никогда больше не увидел тебя живым».
Ростам ответил: «А ты, что никогда не устаешь от битв? Я смиренно пришел к тебе, предлагая достойное для тебя примирение. Бойся Бога, и не убирай мудрость из своего сердца. Постоянно пытайся преодолеть несправедливость, отдавая себя путям мудрости. Сам по себе Бог, Заволестан и истинная вера, священный огонь и фарр, Солнце и Луна и Зенд Авеста – свидетели того, что я клянусь тебе, что дорога, по которой ты идешь – путь вреда и зла. Забудь суровые речи, которые были между нами. Должен открыть перед тобой свою древнюю сокровищницу, заполненную чудесными вещами, собранными мной за все года. Я дам тебе своих собственных лошадей и богатство, а ты сможешь отдать все своему казначею, чтобы он показал все тебе. Я поскачу вместе с тобой, и если ты скомандуешь мне, то я отправляюсь в дворец к царю, и если затем царь убьет меня или поработит меня, то пойду на это. Помни, что однажды сказал древний мудрец: «Никогда не бери себе в компаньоны стыд». Я сделаю все, что в моих силах, чтобы отбросить свою жажду боя».
Исфандияр сказал: «Я – не мошенник, в один день, желающий может сражаться, а на следующий – убегающий в страхе. Почему ты так много говоришь о богатстве и своем имуществе? Пряча свое лицо под водой дружественности? Если ты хочешь остаться живым, то закуй свое тело в мои оковы».
И дальше Ростам сказал: «Забудь про свою несправедливость, принц. Не очерняй мое имя, делая свою собственную душу объектом для презрения, от такой борьбы исходит только зло. Я дам тебе тысячу царских жемчужин, вместе с ожерельями и серьгами. Я дам тебе тысячу сладко говорящих мальчиков, чтобы они служили тебе днем и ночью, и тысячу девушек, все они будут из Халиохи, тамошние женщины славятся своими шармом, чтобы они сделали твой двор сияющим от своего присутствия. Мой повелитель, я открою сокровищницы Сэма и Заля и отдам тебе все, что они содержат. Для тебя я приведу людей из Каболестана, которые подобающие компаньоны как на пирах, так и в битвах. И затем я предстану перед тобой как слуга, сопровождая тебя на твоем дворе. Но мой принц, ты должен убрать мстительность из своего сердца, и убрать зло, заполняющее твое тело. Ты – царь, один из тех, кто боится Бога, и ты имеешь и другой способ заставить людей идти вместе с тобой. Кроме как заковывать их в оковы. Твои оковы навсегда обесчестят мое имя, так как такое зло можно допустить тебе?»
Исфандияр ответил:
«Как долго ты будешь отворачивать меня от
Бога и от моего царя?
Ослушаться моего царя и повелителя, бунтовать
Против справедливости
Бога, заслужив ад,
Согласись, же на мои оковы или на вражду и войну,
Но избавь меня от своих бестолковых слов!»

Когда Ростам увидел, что его предложение дружбы не оказало никакого эффекта на Исфандияра, то он наложил на свой лук тамарисковую стрелу, смоченную в вине и поднял свои глаза к небесам, при этом говоря:

«Повелитель справедливости,
Дающий знания, силы и жизнь,
Ты знаешь, как я искал конец этому раздору.
Создатель Луны и Меркурия,
Ты видел слабость и смирение от меня,
И его несправедливое поведение, я прошу,
Чтобы ты не видел грехов в моем поступке».

Ростам откинулся назад и Исфандияр усмехнулся над ним: «Итак, великий Ростам, кажется, в твоей душе выросла усталость от боев. Как только ты столкнулся со стрелами Гошаспа и с львиным сердцем, и диким Лохраспа».
Затем, как и приказывала ему Симург, Ростам натянул свой лук. Целясь в глаз Исфандияра, он выпустил стрелу, и мир для персидского принца обратился в темноту. Высокий кипарис покачнулся и согнулся, ведь из него исчезли знания и слава. Богобоязненный принц склонил свою голову и упал вперед, и его китайский лук выпал из его руки. Он схватил гриву своего черного коня, а его кровь стекала на землю под ним.
Ростам обратился к Исфандияру: «Твоя суровость принесла свои плоды. Ты был человеком, сказавшим: «Я не победим. И я могу заставить небеса согнуться до самой земли». Вчера я был ранен восемью стрелами и молча перенес их. Одна стрела от меня заставила тебя прервать бой и более того, упасть на землю, а ведь твоя мать будет оплакивать тебя!»
Исфандияр потерял сознание и лежал на земле. Медленно он пришел в себя и ухватил стрелу, когда он выдернул ее, то его голова и грудь были вымоченные в крови. Новость достигла Бахмана, и есть о помрачнении царской сласти. Он побежал к Пашутану и сказал: «наш поход сюда окончился бедой, громадное тепло принца лежит в пыли, и мир стал темным для него».
Они побежали к Исфандияру и увидели его лежащим в луже крови, а окровавленная стрела была зажата у него в руке. Пашутан сказал: «Кто из наших великих людей может понимать пути мира? Только Бог, который направляет наши души и небеса, и плач, идуший своим курсом, - знает правду. Один лишь подобный Исфандияр человек сражался за чистоту веры, очищая мир от зла идолопоклонников, и он никогда своими руками не делала злых поступков и умер в расцвете своей молодости, и его царская голова покоится в пыли, а другой же человек, сеющий раздор по всему миру, мучает души всех свободных людей и живет множество лет, не повреждаясь судьбой». Юноша схватил голову павшего героя и обтер с неё кровь, покачивая ее. В его сердце было о горе, а его лицо было измазано в крови. Пашутан запричитал над ним: «О, Исфандияр, принц, и завоеватель мира, одолевший эту гору, могущий растоптать бушующего льва, что же случилось? Ты ли мог выдернуть бивни слону и сдержать поток реки в реке Нил? Куда же и исчезли твое сердце и душа с храбростью и где же твоя сила и вера с удачей? Где же ныне твое оружие войны, где же сейчас твой сладкий голос на наших застольях. Ты очистил мир от злобы, ты был бесстрашным перед львами и демонами, и твоей наградой было правление на земле. Мои проклятия короне и трону, пусть они и твой неверный отец, царь Гошасп, будет навечно подвергнут забвению!»
Исфандияр сказал: «Не мучайся из-за меня. Такое пришло ко мне от короны и двора. Убитое тело уйдет в землю, и ты не испытаешь бед от моей смерти. Где ныне Феридун, Хушанг и Джамшид? Они рассеялись по ветру и ушли словно выдох. Мои благородные предки тоже ушли и уступили место мне. И никто из них не остался в скоротечном мире. Я путешествовал и знаю о ее чудесах, и о скрытых, и о явных. Я старался везде нести пути Бога, беря мудрость как провожатого. И теперь мои слова получили воплощение, и руки Аримана связаны. Судьба выдергивает мои львиные когти. Моя надежда на то, что над горой за мои страдания будет рай. Сын Заля так и не убил меня рыцарскими средствами. Взгляни на эту тамарисковую стрелу, которую я сжимаю в кулаке. Этот кусок дерева окончил мои дни, направляясь Симургом, и со стрелой был коварный Ростам и Заль, знающие магию мира, они же создали такое заклинание».
Услышав такие слова, Ростам отвернулся в сторону, а его сердце трепетало от надрыва. Он сказал: «тебе такие страдания принес какой-то нечистый демон. Это он говорил, и он не благородно поступил. За все время, пока я был воином, я не видел ни одного всадника, подобного Исфандияру, потому что я сам был бессилен против его лука и силы, я искал помощи и мира, а не противостояния ему. Его смерть я могу приписать своему луку и пониманию того, что его время уже пришло. Если судьбу отвела бы ему жизнь, то как бы я нашел тамарис? Человек должен покинуть темную землю, и не может продлить свою жизнь так долго, чтобы он дышал свыше определенного времени, я был тем средством, которое сразило его, бросив вниз».
Исфандияр сказал: «Теперь же моя жизнь подходит к концу. Подойду ближе, не оставляй меня. Сейчас мои мысли отличны от тех, что были ранее, послушай моего совета и того, что я попрошу относительно своего сына, который с – центр моей жизни. Возьми его под свое крыло, покажи ему пути к величию и славе».
Услышав его слова, Ростам плача приблизился ос своей короны, при том громко причитал, а слезы стыда струились из его глаз. Новости достигли дворца, словно ветер пришел Заль и Заварех, и появился Фарамарз, озадаченные таким горем. Заль обратился к Ростаму: «Я плачу кровью из моего сердца о тебе, потому что я слышал от наших священников и астрологов, что проливший кровь Исфандияра будет затравлен судьбой, а в этом мире его жизнь станет страданиями, и когда он умрет, то заберет с собой мучения».

Последние слова Исфандияра для Ростама

Исфандияр обратился к Ростаму:

«Все случившееся было по велению судьбы,
Ни ты, ни твоя стрела и ни Симург не убили
Меня здесь. Вражда от Гошаспа, моего отца,
Погубила меня с собой, а ты – средство ее,
Он приказал мне разграбить Систан, обратив его
В пустыню, чтобы тут всех убить и сжечь,
Чтобы тут все страдало от тяжести войны, а он один
Радовался славе от своих короны и трона.
Я прошу тебя принять моего сына, и вырастить
Его в Систане, и обучить его всему человеческому.
Он – мудрый и волевой юноша, от тебя
 Он научится мастерству войны, и что он должен делать
На придворных банкетах, где вино идет ко всем
Как переговариваться или стоять на своем месте,
Охотиться и играть в поло – все,
Что подобает обучению царя.
А проклятое имя Джамаспа, пусть
Страдает, и пусть он сам чахнет от стыда!»

Когда Ростам прослушал его речь, то он встал и положил свои руки на грудь Исфандияра и сказал: «Если ты умрешь, то я клянусь исполнить сказанное тобой. Я посажу твоего сына на трон из слоновой кости и возложу на его голову корону, сделав это своими руками и встану перед ним, будто слуга, и назову его своими повелителем и царем».
Исфандияр ответил: «ты – старый человек, чемпион многих войн, но Бог – мой свидетель, и из-за веры, что направляет меня, и пусть все хорошее, сделанное тобой для царя мира, не будет иметь никакой пользы, твое славное имя обратится во зло, и земля заполнится рыданиями о моей смерти. Такие вещи принесут горе твоей душе, но воля Бога исполнится». Затем он обратился к Пашутану: «Сейчас я уже ничего не жду, кроме савана для себя. Когда я покину этот быстролетный мир, отведи мою армию назад в Иран, и там скажи моему отцу следующие слова от меня: «Так ты добился всего, что желал и не ищи извинений. Мир делает все согласно твоим желаниям, и теперь вся власть в твоих руках. Своим мечом справедливости я распространял праведность по всему миру, и никто не проси говорить против меня, и когда по всему Ирану была установлена истинная вера, я был готов к величию. Перед нашими придворными ты восславил меня, а за их спинами, ты послал меня на смерть. Ты приобрел то, что искал, порадовавшись и отложив в сторону свою печаль. И забыв о смерти, твой дворец заполнился праздным. Трон тебе, а суровая судьба – мне, корона – тебе, а гроб и саван –мне. Но что же сказал мудрый человек: «Ни одна стрела не поразит смерть». Не вкладывай веру в свое богатство, корону и двор, и я посмотрю на тебя, когда ты уйдешь в другой мир, и когда ты сделаешь все положенное в то время, как мы предстанем перед судьбой мира и будем говорить с ними, и ты услышишь его вердикт».
Когда ты покинешь его, то иди к моей матери, и расскажи ей о том, что ее бравого, храброго и амбициозного сына забрала с собой смерть, что перед стрелами смерти его шлем был просто воздухом, и что даже гора железа не сможет противостоять ей. Скажи ей, что она придет вскоре после того, как уйду я сам, и что она не должна горевать о несчастье, постигшем меня, или же оголять свое лицо перед всем двором, или смотреть на мое лицо, покрытое саном. Взгляд на меня заставит ее рыдать, и ни один мудрый человек не будет восхвалять ее горе. И передай моим сестрам и моей жене прощальный привет от меня. Зло пришло ко мне от моего отца, короны, и ключ к его сокровищнице – это моя жизнь. Скажи моему гарему, что я посылаю тебя ко двору, чтобы устыдить его мрачную душу». Он остановился, отдышался и сказал: «Гошасп, мой отец, уничтожил меня», и в тот момент его чистая душа покинула его раненное тело, которое лежало мертвым в пыли.
Ростам рвал свои одежды, и в своей агонии горя сыпал пыль и песок себе на голову. Плача он сказал: «Великий рыцарь, сын и внук царей, ты славишься по всему миру. Гошасп заставил тебя прийти к злому концу». И затем он сильно зарыдал и сказал, обращаясь к телу:

«Твоя чистая душа полетела на высокие небеса,
Пусть твои недоброжелатели пожнут посеянное!»

Заварех сказал ему: «Ты не должен принимать подобное доверие. Древнее высказывание утверждает, что когда у львенка прорезаются зубы, и в нем просыпается инстинкт охотника, то первый добычей будет его собственный хозяин. Из обеих наших стран злые истории, и зло придет в Иран после смерти Сиявуша, а Бахрам обратит зло на Заволестан. Заполни мои слова, когда он придет как царь, он будет искать мести за смерть своего отца».
Ростам ответил: «Никто, хороший или плохой не может отбросить волю небес. Я буду делать мудрость и славу, если он обратится ко злу, то судьба ответит ему. Не кликай беду своими пророчествами».

Пашутан доставляет тело Исфандияра ко двору Гошаспа

Они сделали железный гроб, драпированный китайским шелком и завернули его в саван из парчи с золотом. Его вельможи горевали о нем, а его тело было одето в одежды, а шипованная корона была помещена на его голову. Затем гроб был закрыт, и царское дерево, давшее так много плодов, скрылось с глаз людей. Гроб был устлан тканью и удобрен мускусом и сладко пахнущими маслами.
Ростам привел сорок верблюдов со струями из китайской парчи, один из них нес гроб, а оставшиеся верблюды с формами колонны слева и справа от армии.
Все, кто были там, били себя по лицам и драли свои волосы, а также звали принца по имени, ка кони делали это ранее. Во главе персидской армии Пашутан вел под узды черную лошадь Исфандияра, у которой была длинная грива и хвост, а седло на спине лошади было повернуто наоборот, а булава и броня с шлемом и копьем Исфандияра свисали с него. Армия отправилась назад в Персию, но Бахман остался в Заволестане, плача и горюя от такой беды.
Ростам привел его в свой дворец и там ужинал, как будто в нем была его собственная душа.

Гошасп узнает о смерти Исфандияра

Новости о том, что голова принца низко склонена смертью, достигла Гошаспа. Царь разодрал свои одежды и сыпал пыл на свою корону и голову, а дворец оглашался шумом и гулом от стенаний, и весь мир заполнился звуками от имени Исфандияра. Гошасп сказал: «О, чистота все веры, наша земля никогда более не увидит подобного тебе! Со времен правил, когда Манучехр, тут не было, равного тебе, а твой меч всегда был слугой веры, и ты превосходил в славе всех наших вельмож».
Но персидские вельможи пришли в злобу от его слов, и убрали из своих взглядов все симпатии к царю. В один голос они сказали: «Ты – проклятый царь, ты занимаешь трон и носишь корону, а Исфандияра послал к его смерти в Заволестан, и пусть корона Каянидов устыдит твою голову и пусть звезда твоей удачи дрогнет на своем курсе!»
Когда новость о смерти Исфандияра достигла женских и покоев, его матери и сестер вместе с дочерями, то они вышли, чтобы встретить возвращавшуюся армию, их головы были не покрытыми, и они шли пешком по пыли, разрывая свои одежды для ходьбы. Они увидели приближение плачущего Пашутана, а позади него была лошадь Исфандияра и его гроб. Женщины бросились к Пашутану, при этом плача и причитая, умоляя его открыть гроб, и дать им взглянуть на убитого принца. Убитые горем, и стенающие женщины раздирали свою плоть в своем надрыве, а Пашутан позвал кузнеца армии, чтобы тот открыл гроб. Крышка была снята, и новая волна стенай вырвалась наружу, как только мать и сестры увидели лицо принца и его черную бороду, находящуюся в мускусом. Женщины упали в обмороки и их черные кудри были испачканы кровью. Когда они очнулись, то повернулись к лошади Исфандияра, гладя ее шею, и спину. Катаюн плакала от мысли о том, что эта лошадь несла его сына, когда был убит, и сказал: «Какой же герой сможет сейчас повести на войну? И кто сможет передать тебя в драконьи когти? Они цеплялись за стриженную гриву лошади, и сыпали пыль на ее голову, и все время рыдания солдат поднимались к самым небесам».
Когда Пашутан прибыл в зал для аудиенций в царском дворце, он не остановился и не поклонился, и не подошел к трону. Он прокричал: «Самый высокомерный из людей, признаки твоего падения уже видны всеми. Ты разрушил Иран и самого себя, делав то с помощью своих поступков, мудрость и священный фарр покинули тебя, и Бог отплатит тебе за сделанное тобой. Спина твоей власти сломана, и все, удерживаемое тобой в своих руках – уже ветер. Ради своего трона ты погубил собственного сына, утопив его в крови, и пусть твои глаза никогда вновь не увидят трона или удачи. Мир заполнен злом, и ты навечно потеряешь свой трон. В этом мире ты будешь презираем, и в мире, куда ты придешь, ты будешь осужден».
Затем он обратился к Джамаспу, сказав: «А ты…ты – бездарный советник зла, незнающий в этом мире ничего, кроме лжи. Ты все великолепие превращаешь в пустой обман. Ты разжигаешь вражду между принципами, внушая им идею пойти друг против друга. Все, что знаешь – это как склонить людей к пустой добродетели и как склонить их ко злу. Но раз ты посеял, то ты же и пожнешь. Своими речами ты уничтожил великого человека, сказав, что жизнь Ростама должна быть заключена в руках Ростама».
Пашутан прервался и затем он сказал: «не делая недомолвки о том, что было между Ростамом и Бахманом. Когда царь услышал всю речь, то пожалел о сделанном им. Двор был очищен, и его дочери: Бех, Афарид и Хомай, предстали перед царем –отцом, их щеки были исцарапаны, а их волосы были растрепаны от горя по их брату».
Они сказали: «Великий царь, не думал ли ты о значении смерти Исфандияра? Он был первым в мести за смерть Зарира, он вел атаку на турков, и именно он стабилизировал твое царство. Затем со слов какого-то клеветника, ты заточил его в темницу, и немедленно наша армия была побеждена, а наш дед – убит. Когда Арджасп достиг Балкха, он принес в те земли ужас, и мы, живущие под покровом от мужских глаз были голыми выгнаны из дворца на всеобщее обозрение. Арджасп погасил священный огонь Зороастра и захватил все царство. И затем ты видел то, что твой сын смог сделать. Он окончательно уничтожил наших врагов и принес нам новую безопасность, освободив из замка Брасс, где мы были заключены. Он спас нашу страну и твой трон. И после этого ты послал его в Систан, заполнив его ум своей болтовней, а в итоге он отдал свою жизнь ради твоей короны, и мир горюет из-за его смерти. Его убили не Симург, не Ростам или Заль, его убил ты сам, и так как ты убил его, то у тебя нет права на то, чтобы жаловаться и горевать. Позор на твою белую бороду, ведь ты убил своего сына ради жадности. Перед тобой было множество царей мира, достойных трона, и никто из них не убивал своих сыновей и не поворачивался спиной к совей собственной семье».
Царь обратился к Пашутану со словами: «Успокой себя и вылей воду на детей пламенного гнева».
Пашутан увел женщин со двора, сказав матери Исфандияра Катаюн: «как долго ты будешь злиться и горевать об этом? Он счастливо спит, и его светлая душа отдыхает от всех тягот и бед этого мира! Так почему же ты должна горевать по нему, если он уже на небесах?»
Катаюн приняла его мудрый совет и смирилась ос справедливостью Бога. Целый год, в каждом доме и дворце были слышны рыдания и так было по всей стране, и еще много лет люди плакали от мысли о тамарисковой стреле и трюке Симург и от Заля.
Между тем Бахман жил в Заволестане, проводя время за охотой, пьянками и беря всю легкость от садов страны. Ростам передал юношеские знания о том, как ездить на лошади, как пить вино и все обычаи царского двора. Он отнесся к юноше даже более тепло, чем если бы тот был его собственным сыном, радуясь его компании круглые сутки, и день, и ночь. Когда он выполнил свое обещание, двери мести Гошаспа закрылись.

Письмо Ростама царю Гошаспу

Ростам написал скорбящее письмо для царя Гошаспа, выражая свое доброе снижение к сыну царя. Он начал свое письмо словами о Зороастре, а затем написал: «Бог – свидетель и Пашутан может быть проверен. Много раз я говорил Исфандияру, чтобы тот отложил свою враждебность и желание войны. Я говорил ему, что я дам ему всю землю и богатство, но он сделал иной выбор. Судьба повелела, чтобы он проигнорировал все мои посулы, но кто же может быть против решенного на небесах? Его сын, Бахман, жил со мной, и в моих глазах он сиял сильнее Юпитера. Я научил его тому, как быть царем, дав ему инструкции и правила мудрости. Если царь обещает забыть тамарискую стрелу и примет мое покаяние, то все, что у меня есть будет в его распоряжении: а это – мое тело, душа, богатство, корона, моя собственная плоть и даже кости,- все будет его
Когда письмо достигло двора Гошаспа, его собственные придворные вскоре узнали о нем. Пашутан пришел к царю, и попросил принять все сказанное Ростамом. Он сказал о горе Ростама от встречи с Исфандияром и о том пути, который Ростам советовал выбрать Исфандияру. Также он рассказал и о богатствах Ростама и о той земле, в которой тот правит. Замечания Пашутана оказали на царя благотворный эффект. Сердце царя потеплело к Ростаму, и он отложил горев сторону. И немедленно он написал Ростаму великодушный ответ: «Когда небеса кому-то велят несправедливость, то у кого хватит мудрости предотвратить такое? Пашутан сказал мне о том, что ты пытался сделать, и рассказы заполнили мое сердце добротой к тебе. Кто может отрицать волю и повороты небес? Мудрый человек не остается в прошлом. Ты – такой, каким был всегда, и даже более того, ты – повелитель Хенда и Камнуджа, и всего того, что ты желаешь. Будь на то твоя воля: на трон, на авторитет или на армию, скажи мне об этом».
Как и приказали гонец Ростама быстро принес назад ответ царя.
Прошло время, и принц Бахман стал мужчиной. Он был мудрым, знающими, авторитетными, не каждый свой дюйм – царем. Джамасп вместе со своим пониманием злого и хорошего, знал о том, что в один день все царство достанется Бахману, потому он сказал Гошаспу: «Мой повелитель, ты должен рассмотреть ситуацию Бахман. Он обладает немалыми знаниями, и он уважаемый человек, но он жил в чужой стране слишком долго, и никто не читал письмо от него. Надо написать ему письмо, чтобы оно было таким же сияющим, как и дерево из рая. Кто ты таков! Но Бахман очистил ли печаль свою ума из-за смерти Исфандияра, и из твоих ли рук?»
Гошаспу было приятно слышать такие слова, и он ответил: «Напиши ему письмо и добавь о Ростам, говоря: «пусть, славится он как вероломный чемпион, которого славят наши умы даже во время отдыха. Мой внук, Бахман, который дороже мне наших собственных душ и мудрее, чем мой собственный Джамасп, приобрел от него все царские умения для тебя, теперь отошли его назад ко мне»». А Бахману он написал: «Как только прочтешь это письмо, не оставайся больше в Заволестане. У меня есть огромное стремление увидеть тебя. Отложи все свои дела и приди так быстро, как только сможешь».
Когда письмо было прочитано Ростаму, тому было приятно, и он подготовил для Бахмана подарок на пир. Он открыл свою сокровищницу и раздал броню, сияющие кинжалы, упряжи для лошадей, лук, стрелы, булавы, индийские мечи и камфору, мускусом, сандаловую древесину, драгоценные камни, золото, серебро, лошадей, одежды, слуг и юных мальчиков, золотые пояса, седла и два золотых кубка, заполненных рубинами. Все это он вручил Бахману.

Бахман возвращается к царю Гошаспу

Ростам прошел вместе с принцем два этапа его пути, а затем послал его той же дорогой к царю. Когда Гошасп увидел лицо своего внука, то на его щеках заблестели слезы, и он сказал: «Ты – другой Исфандияр, ты не напоминаешь никого, кроме него». Бахман был воспитанным и быстро думающим и вскоре он позвал Ардешира. Тот был сильным и хорошо сложенным воином, мудрым, много знающим и богобоязненным человеком. Когда он стоял, фаланги его пальцев были ниже его колен. Во всех делах он был как его отец, будь то сражения или праздники, или охота. Гошасп не мог с ним разделиться, а потому сделал того своим компаньоном по пьянкам. Он сказал ему:

«Теперь из-за гибели моего воинственного сына,
Пусть Бахман будет вечно на моей стороне».

Смерть Ростама

У Заля была рабыня, которая была музыкантом и рассказчицей историй. Она родила сына, чья красота затмевала Луну, и когда он появлялся, то напоминал Сэма, и вся его семья радовалась его рождению. Астрологи и мудрецы из Кабола, и Кашира пришли со своими астрологическими картами, чтобы составить гороскоп мальчика и увидеть, будут ли небеса улыбаться ему. Но когда они сделали свои гороскопы, то посмотрели друг на друга в тревоге и сказали Залю: «Ты и твоя семья благоприятна звездам, но когда мы начали смотреть их секреты и узнавать тайны небес, то мы увидели, что этот мальчик несете с собой не такую уж и благоприятную удачу. Когда этот мальчик достигнет рослости и станет воином, то он уничтожит семя Сэма и Аримана, сломав силу твоей семьи. Из-за него Систан заполнится стенаниями, а земли Ирана будут приведены в замешательство. Он принесет всем плохие дни и немногие из вас выживут после его натиска».
Заль от таких слов погрустнел и обратился к Богу в своей досаде: «повелитель небес, мой спаситель и опора, мой провожатый во всех моих начинаниях, создатель небес и звезд, пусть мы надеемся на благосклонную удачу и пусть ничего, кроме добра и мира не придет к нам». Затем он назвал мальчика Шагадом.
Его мать держала его у себя, пока кормила своей грудью и растила. Он был разговорчивым, обаятельным и быстро соображающим мальчиком. Когда начали развиваться его силы, Заль отправил его к царю Кабола. Там он вырос, став юношей ростом с Кипарис, хорошим наездником, умеющим обращаться с булавой и арканом. Царь Кабола с благосклонностью смотрел на него и счел того достойным трона. Он даровал юноше свою собственную дочь, выдав ее замуж за нее и одарив сияющим приданным. Шагад был зеницей его ока, и он ничего не думал о звездах юноши и астрологических прогнозах.
Вельможи Персии сообщили Ростаму о том, что каждый год царство Кабола должно передавать дань в виде шкур коров, но царь Кабола подумал, что раз он – брат Ростама, то никто и не подумает о шкурах коров. Стоивших всего несколько монет.
Но когда пришло время для передачи того, что требовалось в виде дани, то люди Кабола обиделись на нее. Шагаду было противно поведение своего брата, но он ничего и никому не сказал, кроме царю, которому он по секрету сообщил: «Я устал от дорог мира, мой брат проявляет ко мне неуважение, у него нет времени на меня. Он для меня больше проходимец, нежели старший брат и больше дурак, чем мудрец. Ты и я должны работать вместе, чтобы завлечь его, тогда это и будет победа нашей славы в этом мире».
Двое вместе зазнавались, и в своих собственных глазах их важность превосходила Луну, но послушай же сказанное старым и мудрым человеком: «делающий зло будет давать его в том виде, как оно есть».
Всю ночь до восхода Солнца над горами, двое планировали то, как можно стереть имя Ростама с лица Земли, изгнав его из этого мира, си с делать глаза Заля мокрыми от слез горя.
Шагад сказал царю: «Если мы собираемся обратить наши слова в действия, то я предлагаю тебе устроить банкет с вином, музыкантами и развлекающими нас, и пригласить наших вельмож. В то время как мы будем пить вино, на глазах придворных говори со мной холодно и пренебрежительно. Затем я пойду к своему брату и к своему отцу и прокляну повелителя Кабола как низкорожденного негодяя и пожалуюсь на его отношение ко мне и как он отнесся ко мне. В то же время ты выйди на равнину, где мы охотимся и там вырой яму. Сделай их такими глубокими, чтобы они поглотили и Ростама, и Ракхша, а и на их глубинах поставь заточенные колья, копья, дротики, мечи и так далее. Если ты выроешь сотню ям, что будет лучше, чем пять, и чем больше, тем лучше. Собери сотню мужчин, вырой ямы и не говори ни слова, даже ветру. Затем покрой ямы сверху, и смотри, чтобы никто не имел понятия о сделанном тобой».
Здравый ум царя покинул его, и он отдал приказы о подготовке к пиру, как и предлагал тот дурак ему. Он созвал вельмож из своего царства, чтобы сделать пир веселее. И когда они покушали и принялись пить вино, смотря на представление и слушая музыкантов. Когда его голова стала заполнена вином, Шагад неожиданно вскочил и похвастался царю:

«Я первый в любой компании,
Так как же благородный момент сравниться со мной.
Мой брат – Ростам, а Заль – отец, и кто
Из иных людей может похвастаться таким?»

Затем вскочил царь и ответил фразой:

«Ты постоянно хвастаешься этим, но то -  неправда.
Племя Сэма отвернулось от тебя, а
Ростам – не твой брат, и когда он
Успел упомянуть твое имя при мне?
Ты – сын раба, а не Заля. И мать Ростама
Никогда не говорила,
Что ты брат герою».

Шагад разъярился от слов царя и вместе с несколькими кабульскими воинами немедленно отправился в Заболестан, крутя в своей голове мысль о мести. Он вступил на двор своего благородного оцта, находясь в злобе, и когда Заль увидел его и стать своего сына и его пышность, то много чего сделал для него, внимательно расспросив его, и после отправил к Ростаму.
Ростам пришел в восторг от его вида, подумав о нем, как о мудром и чистосердечном человеке, и поприветствовал его со всей теплотой, сказав: «Сэм был львом и его потомство имеет лишь только силу, ведь все мы – сильные и храбрые воины. Так как же твоя нынешняя жизнь в Каболе, и что они говорят о Ростаме?»
Шагад ответил ему: «Я говорю об отношении царя Кабола ко мне. В начале он принял меня хорошо, высказав мне уважение, но теперь он немного выпил вина и стал ворчать, думая о том, что он превосходит всех. Также он унизил меня перед его вельможами и публично заявил о моем низком происхождении. Затем он сказал: «Как долго еще мы будем платит дань? Нет ли у нас силы для того, чтобы бросить вызов Систану? Не говори мне: «Но ты же в согласии с Ростамом». Он – не больше чем человек, такой же, как и я. Он даже не более благородный!» Затем он сказал о том, что я – не сын Заля, и если бы я был таковым, то Заль позаботился бы обо мне! Я был смущен, ведь все было сказано перед все знатью, и когда я покинул Кабол, мои щеки были бледными от бешенства».
Ростам разозлился и сказал: «Такое дело и такой разговор надолго не останутся в тайне. Не беспокойся о его армии. Мои проклятия на нее и также на его корону. Я уничтожу его за такие слова! Я заставлю его самого и его племя дрожать за такие слова, сказанные им. Я посажу тебя на его трон, и я сброшу в пыль его удачу и везение!»
Несколько дней Шагад по-царски развлекался, получив в свое распоряжение шикарную резиденцию, а затем он взял своих лучших воинов и приказал им, чтобы они были готовы к путешествию в Кабол. Когда подготовка к пути была завершена, Шагад пришел к Ростаму и сказал ему: «Не думай о том, чтобы пойти войной на царя Кабола. Я лишь только хочу отправить от тебя ему письмо, чтобы все в Каболе наполнились бессонницей от тревоги. Кто посмеет в войне встать против тебя, и если ты взглянешь на тех, кто выступает против тебя? Я думаю, что царь с настоящего момента должен сожалеть о том, что он сделал. Что он искал какого-то способа нейтрализовать меня, добившись от бытия, и что он пошлет своего человека из знати, чтобы принести извинений».
Ростам ответил: «Теперь ясно, что нам делать, и нет нужды вести нашу армию против Кабола. Достаточно будет Завареха с сотней пехотинцев».

Царь Кабола готовит ямы

Вскоре после того, как нечестивый Шагад покинул Кабол, царь бросился к своим охотничьем землям. Он взял с сбой землекопов, известных своими способностями, которые были из его армии. Или он поручил выкопать ямы в разных местах дороги, проходившей через эту область. На дне каждой ямы они поставили дротики, копья и острые мечи; все они были укреплены в земле. Затем ямы были покрыты сверху соломой и ветвями, что ни один человек на коне не мог их видеть.
Когда Ростам был готов к отъезду, Шагад поскакал впереди него, чтобы сказать царю Кабола о том, что приближаются Ростам и его люди, и о том, что царь должен выйти, чтобы встретить их, извинившись за сделанное ими. Царь вышел из города, а его язык был готов к разговорам, как только он увидел Ростама, то спешился. А после снял свой индийский тюрбан и положил руки на лоб, а затем он снял свои ботинки и начал плакать и обратился лицом к земле, прося извинений за сделанное им по отношению к Шагаду, говоря, что такое было на пьяную голову, и сказав о том, что Ростам должен простить его. Босым он вышел вперед с покаянием, но его разум был занят мыслями о мести.
Ростам простил его, воздав тому новый почет, сказав о том, чтобы тот вернул свой тюрбан и одел ботинки, оседлав лошадь. В Каболе был зеленый и цветущий сад, он был заполнен потомками и деревьями. Там были поставлены сидения, и царь приказал провести там банкет, а затем он обратился к вину и музыкантам, которые стали развлекать его воевод и придворных во время пира царь Кабола обратился к Ростаму, сказав ему: «Что ты скажешь о выезде на охоту? У меня есть место рядом с которыми есть горы, и его ландшафт как равнинный, так и горный, то место заполнено дичью. Там есть горные бараны, олени и дикие ослы, а человек с хорошей лошадью сможет поймать любое количество добычи, и такой шанс не может никто пропустить».
Описание царя места со всеми его прелестями и потоками, и дикими ослами заполнило Ростама желанием попасть туда.

И когда дни человека подходят к концу, его ум
И сердце заполняет безразличие, мускусом и смута.
И в мире нет желаний, виденных наши и нет,
Скрытых секретов и наших судеб.
Крокодил, лев или даже слон –
Мошка, и муравей
Подвластен смерти и нет существ или людей,
Живущий дольше, чем положенный срок.

Ростам отдал приказы, чтобы сделали Аркаша, и чтобы охотничьи соколы были подготовлены к охоте. Он взял с собой лук и поскакал на равнину за Шагадом. Заварех и несколько людей из их свиты сопровождали их. Группа рассеялась, кто-то из нее отправился в направлении к плоской земле, а другие же туда, где земля была раскопана. Так повелела судьба, что Заварех и Ростам отправились к месту, где были выкопаны ямы. Но Ракхш, почуяв запах свежевскопанной земли, встал на дыбы от испуга. Его копыта вступили на ту землю, и он поскакал вперед с осторожностью ставя копыта. После он оказался между двумя ямами, а Ростам стал раздражаться от осторожности коня, и судьба ослепила мудрость героя. Тот легко ударил лошадь кнутом, и конь поскакал вперед, ища твердой земли, но его передние копыта ударили по тому месту, где была вырыта одна из ям, и там он не сумел найти опоры. Дно ямы было заполнено копьями и острыми мечами, и потому мужество не приносило ни малейшей пользы. Колени Ракхша ударились об оружия, и ноги Ростама и его тело были пронзены остриями, и приложив все свои силы, Ростам поднял свою голову над границей ямы.
Когда в своей агонии он открыл глаза, то увидел злобное лицо Шагада, находящегося перед ним.
Он знал, что Шагад одурачил его, и о том, что тот совершил зло. Он сказал:

«Злополучный негодяй, сделанное тобой сотворит пустошь
Из наших земель со скорбящими людьми
Ты пожалеешь о своем зле
И безумной злобе.
Измученный, ты никогда не увидишь старости».

Шагад ответил: «Развернувшиеся небеса справедливо отнеслись к тебе! Как часто ты хвалился пролитой тобой кровью, непричастностью к Ирану и своими сражениями? Ты из-за меня не брал дань с Кабола, и не один царь трепетал перед тобой и трепещет сейчас. Твои дни подошли к концу, и ты попал в ловушку Аримана».
В тот момент царь Кабола достиг их, и увидев открытые кровоточащие раны Ростама, он сказал: «Господин, что случилось с тобой здесь на наших охотничьих угодьях? Я поспешу привести докторов, чтобы они залечили мои слезы сострадания к твоим ранам».
Ростам ответил: «Коварный и злосчастный негодяй, когда доктора придут, мои дни уже истекут, и тебе не нужно плакать обо мне. Ты тоже не проживешь долго, но никто не отправляется на небеса, пока он еще живой. Я не обладаю большей славой, чем Джамшид, который был разрублен на двое рукой Заххака. И Геруш перерезал горло Сиявушу, когда пришло время. Все великие цари Ирана, бывшие львами в битвах, уже ушли, и мы остались здесь словно львы на дороге. Мой сын, Фамарз устоит тебе месть за мою смерть». Затем он повернулся к Шагаду и сказал: «Теперь же зло пришло и ко мне, возьми мой лук из кочана и не откажи мне в этом последнем пути. Вытащи мой лук и положи его передо мной, туда положи и две стрелы. Пусть лев придет посмотреть на добычу, и если он подумает о том, что здесь мне не место, то пусть атакует меня, и тогда мой лук защитит меня. А если ни один лев не разорвет мою плоть, то достаточно скоро мое тело будет лежать на земле».
Шагад вышел вперед и вытащил лук, проверив его и натянув тетиву. Затем он засмеялся и положил его перед Ростамом, радуясь мысли о смерти своего брата. С большим усилием Ростам подобрал лук и положил на его тетиву стрелу. Его брат заполнился страхом при виде ее и поспешно отошел
Огромное древнее дерево, стоявшее там, его ствол был полым, хоть на нем еще росли листья.
Ростам увидел отбытие Шагада и затем, собрав последние силы, он натянул тетиву лука и наложил стрелу. Ее древко пробило дерево и его брата, соединив их друг с другом, и порадовало умирающее сердце Ростама от вида такого дела. Шагад закричал от боли и раны, но Ростам оторвал того от страданий, сказав:

«Благодарю Бога за все мои дни, в которых
У меня была вера и постоянная хвала ему,
А теперь, как придет ночь, будет мой последний вздох.
И перед смертью месть и сила остались со мной».

С этими словами его душа покинула тело, и те, кто стояли вокруг, горевали и плакали.
Заварех умер в другой яме, также погибли те, кто были вместе с Ростамом, равно знатные люди и их слуги.

Заль узнает о смерти Ростама

Но один человек из свиты Ростама остался в живых и временами скача, а временами и пешком, он направился назад в Заболестан, там он сказал: «наш гигантский воин теперь подобен пыли. Заварех также, и все люди тоже мертвы вместе с ними, и лишь один я сбежал ото зла, постигшего их».
По всему Заболестану стал слышен шум от рыданий, и ропот против царя Кабола и наказания Шагада. Заль сыпал на сове тело пыль, и царапал лицо и щеки пребывали в горе.

Затем в агонии он громко рыдал и кричал:
Все, что я могу дать тебе,
Ростам – саван от себя.
И Заварех, храбрый воин в бою и
Дракон в ближнем бою, теперь мертв.
Мои проклятия Шагада, чье вероломство
Выросло из нашего царского древа,
Да и кто бы подумал о том,
Что хитрая лиса сможет
Принести смерть нашим героям и горе мне?
Так почему я не умер до них? Почему
Должен я терпеть мир,
Когда они уже должны погибнуть?
В какой же жизни я дышу и живу,
Какие прелести дали мне трон и слава?


И он горько оплакивал гибель Ростама, его львиную храбрость и мужество, его вежливость и хорошие советы, его могучее оружие и славу в войнах; все то ушло и теперь, он был един с землей.
Затем Заль проклял врагов своего сына и позвал Фарамарза. Он послал того устроить войну царю Кабола, чтобы извлечь тела из ям, и дать миру там причину и повод для стенаний.
Но когда Фарамарз прибыл на место, то не нашел там ни одного вельможи, они убежали из города, притом плача и боясь смерти завоевателя мира. Он направился на охотничьи угодья, где были выполнены ямы и когда он увидел лицо своего отца и его тело, лежащее на земле и залитое кровью, он закричал от тоски и боли будто лев. Он сказал: «Великий воин, кто тебе сделал такое зло? Мои проклятия его наглости, и пусть покроет его голова на месте его раны. Я клянусь Богом и твоей душой, пылью от Наримана и Сэма и о том, что я не сниму свою броню, пока ни совершу месть над коварными людьми за твою смерть. Я не оставлю никого из тех, кто участвовал в этом деле».
Он снял броню со своего погибшего отца, снял и одежды, аккуратно смыл кровь с его тела и головы. Вся компания прибывших сожгла амброзию и шафран, а после того позаботилась о ранах убитого. Фармарз вылил воду с розами над его лбом, и смазал камфорой все его тело. Затем он накрыл погибшего парчой, и над ней он разбрызгал воду из роз, мускусом и вино. Две большие доски понадобились, чтобы перенести его тело, и оно больше оказалось широким стволом огромного тенистого дерева, и не телом человека. Громадный гроб был сделан из тикового дерева, он был отделан слоновой костью и был сбит золотыми гвоздями. Его стыки были отделаны золой и пеплом, смешанными с мускусом и амброзией.
Затем тело Ракхша было извлечено из ямы и также было омыто и покрыто великолепной парчой, а столяры трудились два дня, делая гроб для коня из тяжёлых досок, и по виду он был подобен слоновьему гробу. От самого Кабола до Забола земли были заполнены стенаниями. Мужчины и женщины стояли возле дороги, чтобы увидеть процессию, и люди передавали гробы Ростама и Завареха друг другу по рисункам, и такие бремена и тяжести казались легкими как воздух. Путешествие длилось десять дней и десять ночей, и все это время гробы не касались земли.
Мир был заполнен плачем о Ростаме, и равнина казалась окутанной горем; и шум от плач был настолько сильным, что не возможно было различить один единственный голос на фоне всех других.
Они построили огромную гробницу в саду, а ее крыша касалась облаков. Там и были два золотых помоста, на которых и лежали тела двух мертвых героев. Свободные люди, рабы приходили вместе и поливали столько героев водой с розами в смеси с мускусом, говоря Ростаму:
«Почему такое горе? Мы приносим мускусом,
А не славу, принадлежащую царю?
Тебе не нужны владения и власть, не нужны
Броня, оружие и твой боевой конь,
И придворные не получат наград
И подарков из твоих богатых сокровищ.
Твои справедливость и правда и вежливость
Так пусть и радость будет навечно твоей».

Затем они запечатали гробницу и пошли своими путями. Так и окончил жизнь герой-лев, высоко державший свои голову, уйдя по миру в гордости и славе.

Фарамарз идет на Кабол

Когда дань уважения Ростаму была отдана, Фарамарз собрал на равнине свою армию и одарил людей сокровищами из сокровищницы Ростама. На рассвете зазвучали трубы и им ответила барабанная дробь и звон индийских колокольчиков. Армия отправилась в Кабол, а поднятая пыль затмевала Солнце.
Новости о приближении армии достигли Кабола и его царя, он собрал разношерстную армию, и земля стала единым целым из их доспехов, а воздух потемнел от пыли. Он вывел своих людей противостоять армии Фармараза, а Солнце и Луна затмились от этого. Армии встретились между собой, и воздух заполнился звуками от битвы. Поднялся ветер и пыль затмила землю и небо; но Фармарз во главе своей армии никогда не упускал из вида вражеского царя. Со всех сторон был слышен гул барабанов, И Фарамарз вместе со своим небольшим сопровождением прокладывал себе путь в центр кабольских войск. Там в пыльном и потемневшем воздухе, помрачневший от кавалерии Фарамарз подошел к царю и пленил того. Кабольские воины начали отступать, и убивались, пока убегали. Они убили так много индийских солдат и так много воинов из Синда. Что пыль с поля боя обратилась в грязь по мере как они шли. Их головы забыли их же страну и дома, жен и маленьких детей, которые были убиты беззащитными.
Кабольский царь, чье тело было измазано в крови, был кинут среди других тел на спину слона. Фарамарз повел своих людей на охотничьи угодья, где были вырыт ямы. Затем царь был вытащен вперед, а его руки были связаны так же, как других сорока членов его народа. Царь был так крепко скручен, что через его кожу, он был перевернут с ног на голову и брошен в одну из ям. Его тело было покрыто грязью, а рот заполнен кровью. Затем Фарамарз разжег огонь в той яме, где были члены царской семьи, сгоревшие там.
Затем он обратился к до сих пор прибитому к дереву Шагаду. Само тело Шагада, дерево и окружающие земли были сожжены, и то было будто бы огромная груда огня. Когда он вернулся назад в Забол, он принес Залю пепел от Шагада.
Совершив убийство совершивших зло, Фарамарз назначил нового царя Кабола, ведь старая царская семья была уничтожена. Он вернулся из Кабола, все еще заполненный яростью от горя. Сияние его дней обратилось в темноту. Весь Заболестан был окутан горем, и там не было ни одного человека, который ни разодрал бы от горя свои одежды. Весь Систан рыдал целый год, и все его обитатели одели черные и темно-синие одежды в знак горя.

Сумасшествие Рудабех

В один день Рудабех сказала Залю: «Плач по Ростаму – горечь для сердца. С тех пор, как мир был сотворен, еще никто не видел дня хуже этого».
Заль обернулся к Рудабех и сказал: «Глупая женщина, чувство голода намного хуже этого горя». Рудабех обиделась и поклялась: «Я ничего не буду кушать и не буду спать в надежде на то, что моя душа присоединиться к Ростаму и увидит его в соке компании».
Внутри сердца она общалась с душой Ростама, и целую неделю она воздерживалась от пищи. Ослабевшие от голода, ее глаза потемнели и ее стройное тело стало хрупким и слабым. Повсюду она плакала, а ее служанки следовали за ней, боясь, что она может навредить самой себе. После прошествии недели ее ум покинул ее, и она ожидала смерти.
когда мир спал, она пошла в сад при дворцовой кухне, а там увидела мертвую змею, плававшую в бассейне. Она спустилась вниз и взяла ее за голову, намереваясь скушать ее, но девочка-служанка выхватила ее, а остальные слуги вели Рудабех назад в ее апартаменты. Они создали для нее уют и приготовили для нее пищу. Она съела все, что ей давали, пока она ни стала полностью сытой, а затем служанки уложили ее на кровать.
Когда она проснулась, к ней вернулась рассудительность, и она сказала Залю: «Сказанное тобой имеет мудрость и горе от смерти подобно празднику для того, кто никогда не ел и не спал. Он ушел, и мы проследим за ними, и мы верим в справедливость создателя». Затем она раздала свое секретное богатство бедным и помолилась Богу:

«О, ты, кто выше всех имен и мест,
Смой же мирские грехи с лица Ростама,
Дай ему место на небе,
Позволь ему увидеть
Урожай от посеянных им семян».

Бахман и Фарамарз

Удача Гошаспа уменьшилась, и он позвал своего советника-Джамшида и сказал тому: «Мое сердце опустошено от дела, произошедшего с Исфандияром. И ни один день в моей жизни. Злонамеренные звезды разрушили меня. После меня царем будет Бахман, а Пашанг будет его доверенным лицом. Верь в Бахмана и подчинись ему. Направляй его в обязанность, делая то шаг за шагом, и он добавит короне трон и блески».
Он передал Бахману ключи от сокровищницы, а после тяжело и холодно вздохнул. Затем он сказал: «Моя работа окончена, и вода переполняет мою голову. Я правил сто и ещё двадцать лет, и я не видел никого больше, наделенного моей силой, побывав по всему миру. Стремись действовать из справедливости, и если ты будешь так делать, то избежишь горя. Держи рядом с собой, и знай, что мир полнится желающих тебе болезни. Будь праведным, и ты избежишь коварства и горя. Я передаю тебе свой трон, свою корону и все свое богатство. Я повидал немало горя и печали». Он сказал то, и его дни на земле подошли к концу. Они построили для него гробницу из Эбонита и слоновой кости, а его корона была помещена над его гробом.
Когда Бахман взошел на трон своего деда, то он совершал обдуманные и правильные поступки, платя своей армии день и раздавая земли среди них. Он назначил в советники мудрого вельможу и тех, кто был опытен в делах мира.
Он сказал им: «Все вы старые и молодые, имеете великолепные души и несомненное помните жизнь Исфандияра, все добро и выпавшую ему злую судьбу, и вы держите в умах сделанное Ростамом и старым волшебником Залем по отношению к Исфандияру и его жизни в самом расцвете сил. Открыто, или в тайне, но Фарамарз не сделал ничего, кроем заговора мести против нас. Моя голова заполнена болью, а сердце- кровью, а мое сердце пусто ото всего, кроме мыслей о мести. Мести за наших двух воинов: Нушамазара и Мехруша, чьи агонии породили подобное горе; и месть за Исфандияра, возобновлявшего удачу в наших воеводах. Он был убит в Заволестане, и его смерть была просто зверской, и чудища сходили с ума от горя, и плакали даже портреты наших дворцах.
Наши предки, когда были бравыми не прятали свою отвагу в безвестности, но делали так, как делал славный царь Феридун, уничтоживший Заххака из мести за кровь Джамшида. И Манучехр привел свою армию из Амола и пошел против Салома и варваров Тура, прогнав их в Китай, ища мести за смерть своего деда. Я должен оставить за собой подобные истории. Когда Кай Хосров сбежал от Афрасияба и его когтей, он сделал мир озером крови. Мой отец решил отомстить за Лохраспа, сделав множество смертей в этом мире. И Фарамарз превознес себя выше сияющего Солнца, пошел на Кабол, ища мести за смерть и кровь своего отца, и сжег целую провинцию до самой земли, и кровь заполнила землю, и люди гнали своих лошадей по телам мертвых. Я же выходил сражаться против хищных львов, и я более всех достоин мести за смерть несравненного Исфандияра. Скажи мне, как ты смотришь на такое дело, и какой ответ Вы дадите мне? Попробуйте дать мне мудрый совет».
Когда они услышали слова Бахмана, то каждый пожелал ему добра, говоря в один голос: «Мы – твои рабы, наши сердца заполнены добром к тебе. Ты знаешь больше о том, что случилось в прошлом больше, чем мы, и ты более способен, чем другие воины, делай в этом мире то, что пожелаешь, и пусть ты завоюешь славу и хвалу своими поступками. Никто не может отказаться от твоих приказов или не верить в тебя».
Услышав такие слова, Бахман укрепился в своем желании отомстить и приготовился напасть на Систан. На заре дня раздался гул от барабанов, и воздух потемнел от пыли, поднятой армией; сотня тысяч верховых воинов начали свое выступление.
Когда он достиг берега реки Хирманд, то послал Залю гонца. Тот сказал от имени Бахмана: «Мои дни обратились в горечь из-за того, что произошло с Исфандияром и двумя достойными принцами: Нушазаном и Мехруншем. Я заполню земли Систана кровью, чтобы утолить мою жажду мести».
Гонец прибыл в Забол, и сказал так, как было надо. Сердце Заля сотряслось горем, и он сказал: «Если принц думает произошедшее с Исфандияром, то он увидит, что было случайным стечением обстоятельств. И что я тоже пострадал из-за того ты был здесь, и видел все то, что случилось, как хорошее, так и плохое, но от меня самого ты увидел лишь только выгоды, и не одним потом. Ростам не игнорировал приказы твоего отца, и его боязнь перед ним была ощутима. Но Исфандияра был великим царем и в последние дни он проявлял властность, демонстрировав слишком много власти по отношению к Ростаму, но даже хищный лев не избежит когтей судьбы.
Ты слышал о благородных поступках Сэма, длившихся до появления Ростама. В свою очередь, Ростам поступал также, выдергивая свой острый меч из его ножен. Его героизм в битвах могу подтвердить твои предки, и он действовал как твой слуга или кормилец, или провожатый на пути овладевая военным делом. День и ночь я горюю и рыдаю о смерти своего сына, а мое сердце заполнено болью, а мои две щеки стали желтыми от горя и мои губы посинели от страданий. Мои проклятия тому, кто уничтожил его, и на того, кто заставил его сотворить такое. Если ты можешь, то устрани горе, поразившее тебя сейчас и подумай о нас хорошо, и если ты можешь, то убей мысли о мести, устранив их из своего сердца, и освети наши земли своими благословением. Я положу перед тобой золотые пояса и золотые узды, и все то, что есть в сокровищнице у моего сына в месте с деньгами Сэма, ведь ты – наш царь и наш воевода».
Он дал гонцу лошадь и деньги и множество других подарков. Но когда гонец достиг Бахмана и рассказал ему обо всем увиденном и услышанном, царь отказался принять слова Заля и после разъярился. Он вступил в город, неся боль в своем сердце, и все еще вращал в голове мысли о мести. Заль и его вельможи Систана поскакали вперед, чтобы встретить его, когда они оказались рядом с Бахманом, Заль спешился и поклонился ему, а после сказал: «Это время – время для прощений – и для того, чтобы отложить страдания и желание отомстить. Я – Заль, стою перед тобой, жалкий и поддерживаемый другими, и помни обо всем хорошем, что я сделал для тебя, когда ты был еще юным. Прости прошлое и забудь о нем, и больше не будем в нем копаться. И там нет славы, а есть только месть за тех, кто был убит».
Но Бахман презирал слова Заля, и они разозлили его. И без дальнейших рассуждений запутавшись в ночах Заля и не обращая внимания на протесты советников с обеих сторон, он отдал приказы о том, что верблюды, загруженные товарами, прошли в замок. Деньги, целые жемчужины, троны и хорошие одежды, серебряные и золотые сосуды, золотые короны, серьги и пояса, арабские лошадь с их упряжами, сработанными из золота, индийские мечи в золотых ножнах, рабы, сумки монет, мускусом, и камфора – это было все, накопленное Ростамом, что он собрал своими силами или же получил как подарки от царей и вельмож, все было собрано и передано. Мешки монет короны были отданы вельможам Бахмана, и сам Заболестан был отдан на разграбление.

Фарамарз устраивает войну Бахману

Фарамарз шел в Бост, когда он услышал возмущения, связанные с таким обращением с его дедом, и он подготовился совершить месть. Его воеводы собрались, и он сказал им: «Заварех часто вздыхал, говоря моему отцу о том, что Бахман будет стремиться отомстить за смерть Исфандияра, и что такую угрозу не надо легкомысленно воспринимать. Но при всем его опыте в этом мире, мой отец не слушал его, и то было причиной для того, что теперь наши земли были опустошены. Когда умер дед Бахмана, то он унаследовал трон, подняв корону к лунной сфере, а теперь же он стал новым царем, тяготеющим к мести за Исфандияра и за Мехрнуша, и за Нушазара тоже. Он желает уничтожить нас из-за мести за их смерти, и он пришел сюда из Ирана вместе с армией, подобной черному облаку. Он связал и заковал в оковы моего почитаемого деда, который был щитом для персов в их войнах. И всегда держал себя готовым для выполнения их приказов. Что же теперь случится с нашими людьми, какие беды обрушатся на них со всех сторон? Мой отец был убит, мой дед томится в цепях, а вся наша земля отдана на разграбление, и я наполовину сошел с ума от подобных дел и от горя из-за них. Итак, благородные воины, что вы можете сказать о сложившейся ситуации?»
Они ответили ему: «О, герой со светлой душой, чье правление передавалось от отца к отцу, мы все- твои слуги и живем только лишь по твоим повелениям».
Когда Фарамарз услышал такие слова, то его сердце наполнилось жаждой мести, а его голова идеями о том, как уберечь славу у своей семьи. Он одел свою броню и повел свою армию против Бахмана, и пока он шел, то в голове у себя повторял битвы Ростама.
Когда новости о таких делах достигли Бахмана, то он стал немедленно действовать. Он загрузил караван снабжения, а затем повёл свою армию к Чуру, там он остановился на две недели. Фарамарз стал преследовать его и его кавалерия сделала мир черного цвета от пыли. В свою очередь Бахман составил свои боевые порядки, и сияющее Солнце больше смогло увидеть землю. Горы вокруг оглашались визгом труб и звоном от индийских колоколов. Затем казалось, что мир потемнел от летевших стрел, обрушавших вниз с облаков, будто бы они были росой, и земля содрогалась от грохотов ударов и боевых подвигов, и жужжания от спущенных тетив луков.
Три дня и три ночи, при свете Солнца и при сиянии Луны булавы и стрелы обрушались вниз и все небо было наполнено облаками пыли. А на четвертый день поднялся ветер, который был таким сильным, что казалось, что день обратился в ночь. Ветер дул против Фарамарза и его воинов, и царь Бахман обрадовался от увиденного. Сжимая меч, он бросился вперед, а за ним следовали облака поднятой пыли, и были подняты такие шумы и крики, что казалось наступил Судный день. Люди из Боста и армия из Забола, и воины Кабола, - все они были убиты или бежали, и никто из их воевод не сумел уцелеть. Все они развернулись, забыв преданность Фарамарзу, и все поле боя представляло собой горы и их склоны из-за убитых воинов, и то было с обеих сторон.
С несколькими оставшимися воинами, с телом, израненным от ударов мечей, Фарамарз сражался, будто бы он был львом – воином, прошедшим из расы львов.  В итоге длинные руки сил Бахмана поймали его, и он был притащен к царю. Бахман посмотрел на пленника со всей злобой и отказал тому в милосердии. Все еще живое тело Фармарза было повешено вниз, и Бахман отдал приказы о том, чтобы Фарамарз погиб под градом стрел.

Бахман освобождает Заля и возвращается в Иран

 «Теперь было бы лучше не отдавать приказы о грабежах, убийствах и войне, ведь ты не должен получать удовольствие от самого процесса. Побойся Бога и перед ним будь стыдливым, взгляни на развернувшееся небо и на то, как они возвеличивают одного и обрушивают другого вниз в убогость и горе. Разве не твой великий отец, подчинивший своим командам весь мир, найди его гроб в Систане! И ни Ростам погиб там, он умер в Каболе и был уничтожен в яме!? Пока ты живой, мой повелитель, не вреди тем, кто высоко рождён. Ты должен вздрагивать перед тем, что сын Сэма, Заль, жалуется на свои оковы, так как его звезды будут защищать его перед Богом, смотрящим за всеми нашими. И подумай о Ростаме, защищавшим персидский трон, ведь кто теперь согласится взять на себя все трудности ради Персии, и все это из-за того, что его корона перешла к тебе, а не из-за Гошаспа или Исфандияра. Посмотри на все случившееся со времен Кая Кобада и до Кая Хосрова. Все было из-за его меча, потому и цари могли править. Если ты мудр, то освободи Заля от его оков и обрати свое сердце прочь от путей зла».
Когда царь услышал слова Пашанга и его совет, то пожалел о сделанном им зле и о давнем стремлении к мести. Из царского шатра раздался крик: «Мои благородные воеводы, подготовьтесь к возвращению в Иран и прекратите грабежи и убийства». Он отдал приказы о том, чтобы ноги Заля были освобождены от оков, и как предполагал Пашанг, построил гробницу для убитого им Фарамарза. Заля привели из тюрьмы во дворец, и его жена Рудабех горько заплакала и сказала Залю:

«Жаль Ростама и его благородной расы,
Наш герой лежит в месте последнего отдыха,
И когда он был жив, кто мог предположить,
Что Гошасп унаследует царский трон?
Его богатство исчезло
Ныне его отец – раб,
А его благородный сын мертвым лежит в могиле.
Пусть никто не знает такого горя и не увидит
Роковое горе, пришедшее ко мне!
Мои проклятия или, пусть земля освободится
От Бахмана и семени его злого отца!»

Новости о ее ярости достигли Бахмана и Пашанга, и он огорчился, услышав о горе Рудабех, его щеки стали желтоватого цвета, от горя и он сказал Бахману: «О, царь, когда Луна пройдет свой зенит, и на рассвете, приведи свою армию от него. Дело приобретает серьёзность и свой вес. Я молюсь о том, чтобы желающие тебе зла не повредили твоей короне, и что все твои дни проходили в радости и праздниках. Мой повелитель, было бы лучше, если бы ты больше не оставался во дворце Заля».
Когда вершины гор стали красными от встающего Солнца, послышался гул от барабанов, идущий со двора, и Бахман, так долго искавший мести, скомандовал, чтобы армия была собрана в порядке для походов. Барабаны, трубы и индийские колокольчики звучали в царском шатре, и армия выступила назад, к дому, как и предлагал Пашутан. Когда они достигли Ирана, то Бахман сумел отдохнуть от битв, и сел на трон имперской власти. Он отдал все дело правлению, раздав монеты беднякам, и некоторые из них были довольны его царствованием, а другие же жили в горе и печали.

***

Теперь Бахман стал также упоминаться Ардишип, и у него был сын по имени Сасан. Также у него была прелестная дочь по имени Хомипа, которая любила его, и он спал с ней. «Согласно обычаю, называемому Пехлеви».
Когда Хомей была на шестом месяце беременности, Бахман заболел, и понимая, что смерть уже близка, он отдал свой трон Хамай и ее наследникам.
Но когда Сасан услышал об этом, в горе и стыде
Он бежал в Нишапур, пренебрегая своей славой.
И неприметно дожил свою долгую жизнь.
Его женой была благородная местная девочка,
И она принесла ему сына, которого он
Назвал Сасаном, как и себя.
Затем неожиданно
Умер старший Сасан.
Его сын был мудрым,
Но бедность скрыла его с глаз людей
И как пастух он был вынужден держать
Больше стада царя Нишапура.
От этого пастуха и произошел последний род Ирана, Сасаниды.

Истории Дараба и Фуллера
Хомей доверяет своего сына Ефраду

Бахман, называемый Ардиширом, стал больным и умер, и трон остался пустовать после него. Хомей, его дочь, которая была беременна от него, водрузила корону на свою собственную голову, и начала новое правление. Она осмотрела армию и раздала богатства из своей собственной сокровищницы, и как только она приступила к своему правлению, то во всем мире стала известна ее справедливость и щедрость. Призывая, благословение на корону и трон, она прокляла желавших ей болезни и говорящих о том, что она будет действовать с почтительностью, не вредя никому, что она будет помогать бедны, а богатые и знатные ничего так и не станут опасаться при ее правлении. Ее мудрость и справедливость, превзошедшая качества ее отца, и весь мир цвел при ее правлении.
Когда пришло время для ее родов, она скрылась от армии и городского населения. Она наслаждалась тем фактом, что трон был ее, и что мир был в ее руках.
Ее сын родился в тайне, и она никому не сказал об этом, все скрывая. Также в тайне она доверила принца благородной кормилице, и всем, кто знал о рождении ребенка, что тот умер. Так она и дальше держала корону в своих собственных руках, пребывая в радости от того, что она занимает трон. Она послала свою армию против врагов, вне зависимости, где они были. И ничего из хорошего ни оставалось скрытым от ее глаз, ведь повсюду она несла справедливость и праведность своего хорошего правления. Мир стал безопасным при ее заботе, и люди всех стран славили ее.
Так прошли восемь месяцев, и молодой принц стал напоминать умершего царя. Хомей приказала заслуживающим доверия найти дерево, которое могло быть покрыто тонкой резьбой. Она приказала столяру сделать маленький ларец, который был изнутри покрыт благовониями, мускусом и воском и оторочен мягкой парчой из Китая. В маленький мешочек были зашиты драгоценные жемчужины, и он был положен во внутрь ларчика, а красное золото также было положено там, совместно с рубинами и изумрудами. Застежка от этого ларчика была прикреплена к руке еще грудного ребенка.

Затем пока ничего не подозревающий ребенок спал,
Его кормилица обняла
 Его и обильно заплакала.
Она положила мальчика, которого она кормила
Грудью, под покровом из шелка
А крышка ларца была под ним вместе с мускусом
И тихо в ночи пришли сумерки, а
Они принесли ларчик к реке
Положив его в быстрый поток.
И двое мужчин следили за ним в течение ночи.
И бежал, чтобы уследить за ларцом,
И двое были соединены вместе, будто лодка.
И широкий Есфат держал на плаву судно,
Неся лодку в низ, по течению.
Пока Солнце ни принесло еще один день.

Фуллер воспитывает сына Хомей

На рассвете ларец-лодка пристал к берегу реки, достигнув места, где река становилась уже, и камни находились в самой реке. Фуллер там и работал, стирая и полоская одежды. В один из работающих дней он увидел маленький ларец и побежал к тому месту, где он и застрял. Когда он открыл крышку и сдвинул в сторону дороже одежды, то он увидел лежащее, а после удивился увиденному. Он завернул ларец в ткань и одежды, которые мыл и побежал домой, забрав весь ларец, полнясь надеждами о том, что его находка будет означать изменение в его удаче. В то время люди подробно и быстро рассмотрели на происходящее, а после пошли назад ко дворцу, чтобы доложить Хомей обо всем случившимся.
Хомей сказала им, что они не должны кому-то еще рассказывать об увиденном.
Когда мужчина, нашедший ларец, неожиданно пришел домой, то его жена сказала: «Что сейчас принес ты домой, если все одежды до сих пор еще мокрые? Кто заплатит тебе за сделанную тобой работу?»
И так получилось, что пара имела мальчика, который недавно умер, и сердце отца все еще горевало о потерянном им ребенке, а его жена тоже до сих пор плакала и рыдала, и от этого горя царапала лицо своими ногтями, горюя о потери. Мужчина сказал ей: «Давай же откинем наши проблемы и соединимся вместе, ведь все рыдания и плачи не делают тебе добра. А теперь же, обещай, что все будешь держать в тайне и после этого я скажу тебе радостную новость, когда я был на валуне, где обычно стираю одежды и полоскаю их в проточной воде, то я увидел маленький ларчик, застрявший в протоке, и внутри него скрывался ребенок. Когда я открыл крышку, то увидел внутри интересные вещи, и под покровом было то, во что не могли поверить мои глаза. Наш собственный ребенок умер после своей короткой жизни, но теперь у тебя нашелся новый сын, а вместе с ним и деньги, и все виды богатств».
Затем он положил одежды на пол, развернул их и открыл для своей жены маленький ларец, а она же смотрела на вес это с удивлением, призвав на ребенка благословение Бога, делая то раз за разом. Она смотрела на сияющего младенца, прямо на его лицо, выглядевшее как год Ардешир, скрывающий в шелке вместе с жемчужинами из-под подстилок, рубинам и изумрудами у ног ребенка и слева от него было сложено красное золото, и царские драгоценные камни лежали справа. Быстро и перегруженная радостью она прислонила ребенка к своей источающей молоко груди. Ребенок вместе с новоприобретенным богатством, заставили ее забыть обо всех печалях. Муж сказал ей: «Мы всегда должны защищать это дитя, даже если то принесет риск нашим собственным жизням. Должно быть он – сын кого-либо важного, и может быть, он – один из мировых принцев». Жена Фуллера ухаживала за ребенком как за своим собственным. На третий день они назвали ребенка, дав ему имя, и так как он был вынут из текущей воды, то они назвали его Дарабом.
В один день жена Фуллера, которая была разумной женщиной сказала своему мужу: «Что ты будешь делать с драгоценными камнями? Как ты думаешь, что было бы наилучшим и мудрым поступком?» Он ответил: «Моя дорогая, скрывать драгоценные камни больше не подобает мне, чем укрывать грязь, нам было бы лучшие, если бы мы покинули этот город, и всю нашу прошлую бедность и оставили бы трудности позади себя. Мы должны пойти в тот город, где люди не знали бы, богаты мы или бедны». На следующее утро они запаковали свое имущество и ушли из дома, и больше они не вспоминали о своей родной стране. Они перенесли Дараба в своих руках вместе ос всеми и драгоценными камнями и золотом, и больше ничего с собой не несли. Они прошли около двух сотен миль, а затем остановились в городе, где они были странниками. Тут они жили как достаточно обеспеченные люди, одарив местного хозяина земель подарками и драгоценными камнями, а он в ответ подарил им одежды и деньги. Жена, все время советовавшая мужу, сказала ему: «Мы не должны больше работать, теперь ты стал богачом, и ты не должен беспокоиться о выискивании возможности для торговли, чтобы следовать им». Но Фуллер ответил: «Моя дорогая, ты – умная женщина, а ты дала хороший совет, но что такое под твои словом «торговля»? Торговля – отличная вещь, лучшая из того, что может быть у человека. А ты же следи за Дарахом, делая то хорошо и верно, а мы в это время смотрим на то, что судьба прислала для него».
Они воспитывали ребенка в такой заботе и нежности, что ни один холодный ветерок не касался его.
Несколько лет он рос и стал хорошим мальчиком, сильным и царский фарр можно было видеть у него. Его собственная удача понизилась, и он приказал мальчику вытрясывать одежду с помощью ударов о скалу, чтобы вместе делали так, сказав при том, что в этом нет ничего постыдного. И когда Дараб убежал от работы, то мужчина заплакал от злобы и горя. Он проводил часть каждого дня, и высматривая мальчика: либо в городе, или же лица его на равнине. Однажды он нашел его вместе с его луком в руке выпускавшего стрелу. Он взял свой лук и холодно сказал: «Ты действуешь как порочный и неуправляемый волк, какое дело может быть у тебя с луками и стрелами? Почему ты стал столь неприятным юношей?»

И Дараб ответил: «Отец, почему ты
Мутишь поток любых людских дел?
Пошли меня к любому ученому, к тому, кто достиг
И понял обычаи из Зенд-Авесты,
Или же отправь меня в торговлю, но не
Думай, что я успокоюсь в этом».

Фуллер долгое время протестовал, но в конце отправил его к группе учителей, там он учился быть культурным молодым человеком и прекратить свои оскорбления и упрямства. В конечном итоге, он сказал своему отцу: «Я не выношу сор из избы, и прекрати беспокоиться обо мне, в этом мире я желаю одной вещи – это быть всадником». Его отец нашел хорошего всадника. Он был мужчиной с хорошей репутацией, умевший обращаться с уздой и бывший хорошим всадником. Он послал своего сына к тому человеку, и там Дараб выучил все, что относится к верховой езде, использовано узды, копья и щита, как контролировать лошадью во время битвы, как играть в поло, как обращаться с луком, будучи в седле, как добиться отваги, и как уклоняться от наступлений врагов.
Вопросы Дараба к жене отца о нем самом и о то, как стать рыцарем и воином.
В один день Дараб сказал своему отцу: «Что-то скрывается от меня к тебе, я не чувствую особенностей любви, и твое лицо не напоминает мое, ни в одной его черте. Это всегда и удивляло меня, и когда ты называешь меня «сыном» и когда ты сажаешь меня в месте с собой за работу».
Отец ответил: «Такие твои слова отправляют меня назад к старым печалям. Если ты чувствуешь, что твое происхождение выше моего, то иди и найди своего отца. Твоя мать знает секрет всего этого дела». И когда отец отбыл на реку на один день, Дараб закрыл дверь дома и пришел к совей матери, держа в руке меч. Он сказал ей: «Не пытайся делать какие-то уловки или лгать, и дай мне честный на все мои вопросы, которые я задам тебе. Насколько я родственен тебе? К чьей семье я принадлежу и почему я живу здесь с тем, кто стирает одежды?»
Жена его отца испугалась и попросила Дараба не вредить ей. Призывая Бога на свою защиту, она сказала: «Не проливай мою кровь, я расскажу тебе обо всем, что ты спросишь». И затем без утайки она описала все, что случилось, рассказав ему о том, что в сундучке лежал грудной младенец, и о том, что же были монеты и царские драгоценные камни. Она продолжила: «Мы были теми, кто трудился своими руками, мы не происходили из благородных семей. Все, что есть у нас из красивых одежд и богатства – так от тебя. Мы ухаживали за тобой и вырастили, но то было сделано ради твоих приказов. Мы – твое тело и душа, и ты должен обдумать все сделанное».
Дараб удивился, услышав все это, и он некоторое время думал прежде, чем дать ответ и сказать что-либо. Затем он спросил: «Осталось ли что-нибудь от того богатства или же твой муж полностью его потратил? В эти дни мы живем достаточно жалко, но есть ли деньги, чтобы мне купить лошадь?» Женщина ответила: «Тут осталось гораздо больше, чем нужно для этого, ведь же мы купили хорошие леса, сады и пастбище». Она дала ему некоторые деньги и показала ему украшения в драгоценных камнях. Дараб использовал деньги для покупки лошади, дешевого седла и аркана.
Там же жил славный мастер походов, который был их соседом, он был достойным и мудрым человеком, способным дать хороший совет. Его душа была окутана мрачными мыслями. Дараб пришел к этому человеку, взявшего его к себе в услужение, видя, что тот безопасен. И так случилось, что какая-то армия с Запада совершила нападение и начала грабить всю область. Хозяин мест был убит в сражении, а его солдаты остались без лидера. Когда Хомей услышала об этом, то послала своего генерала Решевада, откинуть врагов назад и уничтожить их крепость. Решевад собрал армию и проверил место и представил себя. Дараб был обрадован от новости, что поход состоится, что позволит ему снискать имя как воина. Войска хлынули на место со всех сторон, и когда они накопились у Хомей, то воеводы вышли из дворцов, чтобы осмотреть собравшихся войска, пересчитать их и отметить их имена. Она увидела Дараба, и фарр окружавший его. Его сильный вид и массивная булава на его плечах как сильный и славный юноша? Он выглядит как вельможа и как рыцарь, опытный в боевых делах. Он храбр, горд и великолепен, но его оружие не достойно его».
Армия встретила ее появление, и она выбрала подходящий день для начала военного похода. Воеводы согласились с ее стратегией и дали Хомей послать своих агентов вместе с ними так, что ничего скрытого не оставалось от нее, и она могла бы знать обо всем происходящем в армии, будь то хорошее или плохое, а ее тревоги были бы отложены в сторону. Армия вышла и заполнила всю равнину, совершая поход под Луной.

Решнавад узнает правду о Дарабе

В один день начал дуть сильный ветер, а гром разрывал небеса, наполненные дождем и молниями. Земля была омыта водой дождя, и армия разбежалась по разным направлениям, пытаясь спастись от дождя и высматривая места, где можно было бы поставить палатки. Командующий Решнавад был обеспокоен таким поворотом событий, Дараб был смущен и озадачен происходящим и пытался избежать сильного дождя. Он увидел развалины со все еще стоящей аркой. Высокая, древняя и уцелевшая, она выглядела ка часть древнего царского здания. Дараб не имел своего собственного дворца, ни зала, ни покоев для женщин на месте его расположения.  У него не было даже палатки или компаньона, или животного для несения поклажи. Он был один и лишенный друзей, и у него не было выбора, кроме как спать под сохранившейся аркой. Когда Решнавад попытался не дать разбежаться своим войскам, то случилось так, что он прошел мимо арки, и он услышал звуки криков, исходящих оттуда, казалось, что те были слова:

«О, разрушенная арка, будь настороже и поддерживай
Безопасность убежища персидского царя во время сна.
У него нет шатра или друга, и он лежит
Под тобой, прячась от бушующих небес».

Решнавад сказал самому себе: «Те звуки – шум грома или же они – гул ветра?» И затем он вновь услышал крик:

«О, арка, не закрывай глаза у мудрости, береги
Юного сына царя Ардешира, чтобы он там спал».

Ир крик раздался в третий раз, и тогда он в удивлении обернулся к одному из советников и сказал: «Что может быть означать? Кто-то должен пойти и разузнать о том, кто спит под аркой».
 Группа воинов пошла туда, и они увидели юношу, лежащего там. Он выглядел мудрым и воинственным, но его одежда и лошадь были мокрыми и грязными. А его кровать была черная земля, когда Решнавад услышал о том, что увидели люди из посланной группы, то сердце командующего забило быстрее, и он сказал: «Быстро позовите его сюда, ведь кто может вынести те крики, которые мы слышали».
Они вернулись назад и сказали: «Эй, ты, спящий на земле, вставай и поспевай за нами на своих двоих!» Как только Дараб оседлал свою лошадь, арка обрушилась. Решнавад взглянул на Дараба, оглядывая его с головы до ног, после он сказал: «Вот, чудо из чудес и ничего более чудесного нельзя и вообразить». Затем он позвал молодого человека к себе в шатер, восславив Бога, когда они пришли. Он приказал, чтобы принесли одежды, и чтобы оставили место рядом с ним, предназначенное для Дараба. Они разожгли большой огонь, на котором он и сжег сандаловое дерево, мускусом и амброзию.
Когда поднялось Солнце, став выше горной вершины, Решнавад дал ему полный комплект одежды, верховую лошадь с золотой уздой, лук и меч в золотых ножнах. Когда он вручал тому подарки, то воевода сказал молодому человеку: «У тебя сердце льва, ты – молодой человек, жаждущий славы, но кто ты такой? Какова твоя родословная? И из какой ты страны? Тебе стоит рассказать мне правду». Дараб рассказал Решнаваду обо всем, что знал сам, именно то и рассказывая ему мать. Он рассказал все о ларце и о рубинах, о драгоценной застежке на своей руке, о золотых монетах, о парче, в которую он был завернут и о своем сне в ларце, где он и скрывался. Решнавад сразу же сказал гонцу: «Спеши как ветер и приведи сюда Фуллера и его жену, приведи мне их к Марсу и Венере, доставь сразу обоих».
Затем армия двинулась на границу с Грецией. И Дараб был сделан лидером авангарда; и слухи о нем распространились среди тех, чьи копья были окунуты в яд. Они встретились с авангардом грехов, патрулировавших границы. И неожиданно две армии столкнулись друг с другом, а пыль от сражения затмила небо. Они сражались рука об руку, и кровь текла будто река. Быстро как дутая ветром пыль, Дараб бросил свою лошадь прямо в самое пекло, где было так много вражеских солдат, что казалось будто бы небеса обрушились вниз мечами. То было так, будто лев атаковывал льва, схватив монстра как оружие и сидя на драконе. Лев напал на лагерь греков, ища жертв для моего меча, а земля омывалась морем греческой крови. С триумфом вернувшись после победы над вражескими войсками, Дараб пришел к своему командиру – Решнаваду, осыпая того хвалой, при том говоря: «Пусть царская армия никогда не лишится твоего присутствия, когда мы вернемся назад к цивилизации, окончив греческую экспедицию, ты будешь щедро награжден царицей. Он задаст тебе лошадей, перстни, мечи и диадемы». Всю ночь армия готовила свои доспехи и лошадей к наступающему дню, и когда Солнце поднялось, освещая земли, словно светильник, две армии встретились друг с другом, вновь сойдясь, и пыль от их встречи затмила Солнце. Дараб начал свое наступление, натянув поводья своей боевой лошади. Он убил всех чемпионов, скакавших впереди ос стороны греков и их войска, и словно волк разил их прямо в их сердца под доспехами, рассеивая огромные силы, собравшиеся перед ним. После он бросился на их правый фланг, отнимая оружие и поклажу, встречавшиеся ему по пути, а вражеские войска убегали от него. Персидские воины следовали за ним словно львы, убивая так много греческих воинов, что земля превратилась в трясину болота от их собственной крови. Дараб убил сорок их священников и вернулся к своим собственным войскам, схватив крест своим кулаком. Когда Решнавад увидел совершенные Дарабом чудеса, то его сердце сжалось от радости. И вновь он воздал хвалу Дарабу, также сказав слова симпатии к нему. Затем пришла ночь, мир стал темен словно уголь, и каждый воин покинул поле боя, вернувшись назад.
Решнавад сделал своим штабом лагерь греков, там он отдыхал от меча. Когда пришло время для раздачи награбленного, то он сразу же послал человека за Дарабом, сказав тому о том, что тот может взять то, что он захочет, а после того раздал тем, кому он считал нужным, ведь тот был великим воином, подобным Ростаму. Дараб выбрал себе хорошее копье, а все остальное отдал назад Решнаваду, пожелав тому победы и радости в грядущем дне.
После заката, когда разлилась темнота, то как будто черная ткань или парча покрыла всю армию. Командующий совершил обход лагерных стражей, и их крики звучали в темноте будто грохоты от землетрясений или крики диких львов. Когда Солнце подняло свой золотистый щит, проделав то в очередной раз, спящие воины очнулись ото сна и одели свои доспехи и отправились преследовать греков и их войска. Они сжигали те города, через которые проходили, и имя греков было стерто с лица земли. Рыдания слышались ото всех греков, плач по их потерянной территории. Их царь почувствовал себя ущербным в таком злом мире, и его воеводы стали желтоватым от стыда и от страха. Его гонец прибыл к Решнаваду, говоря ему: «Пусть ваша царица будет справедливой к нам и к тем, кто желал и войны, но теперь же мы исчерпаны ей. И греческие крепости были уничтожены. Если ты хочешь заставить нас платить налоги, то мы будем их платить и дайте нам установить взаимный мир». Также греческий царь отправил подарки многих видов, дополняющие рабов, несущих мешки денег. Решнавад принял все отправленное, включая необработанные драгоценные камни и золото.

Хомей узнает своего сына

Дараб и Решнавад с триумфом вернулись к разрушенной арке, в которой Дараб спал. Заполненный страхами и предчувствиями, мужчина, нашедший его в ларчике, сделав то вместе со своей женой, принявшей драгоценную застежку, ждали их, и как только двое были позваны, то они доверились защите Бога. Решнавад лично спросил их, и они рассказали ему обо всем, что могли вспомнить: о сундучке и драгоценных камнях. Решнавад сказал им:

«Пусть теперь вы процветаете, живя в славе.
Никто еще не слышал
Столь странной истории,
Ни один священник или летописец не рассказывал ее.
Перед вами случилась сказка как эта».

Он немедленно написал Хомей, говоря ей о сне Дараба в руинах и о том, как он был славен на поле боя, и о том, что при оседлывании своей лошади, арка обрушилась, и о том, как его голос отдавался эхом в той самой арке, и о страхах, которые он, Решнавад почувствовал, когда услышал историю. Затем он добавил описание ларца от Фуллера, ребенка, который там был скрыт, а также добавил описание самих богатств, ребенка со слов Фуллера. Вслед за этим он позвал гонца и дал ему красную застежку, украшенную драгоценными камнями и, при этом сказав: «Сделай ветер своим товарищем в путешествии. Мужчина принес драгоценности Хомей и вручил письмо, и рассказал царице обо всем, что слышал из губ Решнавада. И когда она увидела драгоценность и прочла письмо, то из ее глаз потекли слезы. Она узнала того, кто был высоким и великолепным и молодым человеком, чье лицо было словно весенняя свежесть. Мужчина, который был среди собравшихся на равнине войск был ее собственным сыном. Благородным отпрыском от нее самой. Плача, она сказала гонцу: «В этот мир пришел знающий человек, мой разум никогда не освобождался от заботы, я заполнена тревогами об империи, боязнью перед Богом и размышлениями о моей неблагодарности к нему».
Свободно раздавались монеты, вино, мускусом и драгоценные камни, все е они были смешаны друг с другом, и целую неделю двери и сокровищницы Хомей стояли открытыми, что и собирало всех бедных. Богатство текло во все провинции Хомей, и на десятый день командующий ее армии, совместно с офицерами и Дарабом, прибыли на двор. Но личность Дараба всем была до сих пор неизвестна.
По приказу царицы, целую неделю шторы на входах были задернуты, говоря о том, что вздор закрыт для посетителей извне. У нее были приготовлены золотые помосты, а также два трона были отделаны бирюзой и лазурью. На короне были драгоценные камни, были и два сияющих браслета и украшенное драгоценными камнями ожерелья, и царские одежды, сотканные с золотом и драгоценными камнями. Астролог сидел перед самой царицей, рассчитывая самый благоприятный день для воплощения ее планов. Затем, на четвертый день месяца Бахман, царица дала аудиенцию Дарабу. Она наполнила миску рубинами и другими топазами. Как только появился Дараб, она вышла вперед и поклонилась ему, она рассыпала перед ним драгоценные камни и горько плача, отвернулась в сторону. Она крепко прижала сына к своей груди, а затем она подвела его к золотому сидению и в изумлении взглянула на него. Когда он занял свое место на троне, Хомей принесла царскую корону и водрузила ее на голову и совершила его коронацию как хозяина мира. Когда на короне вспыхнул отраженный свет, Хомей попросила прощение за прошлое, прося того, чтобы он воспринимал все случившиеся как унесённое ветром, как ее молодость и простые женские козни, вместе со смертью ее отца, ведь она осталась царицей, лишенной хорошего совета. Она надеялась на то, что он простит ее злые поступки, и теперь у него не будет иного сидения, кроме как трон.
Юный принц ответил своей матери: «Ты происходишь от чемпионов, и не удивительно, но что в твоем сердце вспыхнуло честолюбие. Почему ты должна так долго рыдать и горевать об одном плохом поступке? Пусть создатель будет благосклонен к тебе, и пусть сердца тех, кто желает тебе болезни, заполнятся дымом и пылью. Те вещи, о которых ты говорила – это гарантия того, что моя история никогда не постареет и не будет забыта». Затем Хомей призвала благословение на его голову, сказав: «Пусть ты будешь жить столько, сколько выдержит этот мир!»
Затем ее благородный священник пришел к ним, вместе с ним были и мудрые люди из каждой провинции и вместе с ними были воинственные воеводы, всем им было скомандовано о том, что теперь Дараб их глава, и как только они получили такой приказ, то над троном были рассыпаны драгоценные камни. Хомей призналась о своем секретном поступке, и к каким ужасным страданиям это ее привело. Она знала: «Знайте, что во всем мире этот принц – единственный наследник царя Бахмана, и каждый должен ему подчиняться, неважно, пастух ли он или воин, - все они его овцы. Величие, власть и военная сила принадлежат ему, и вы – почва для поддержки его». Крик радости поднялся из дворца, и мужчины сказали о том, что они ранее видели крики от всех благородных людей. Так много подарков были принесены со всех сторон, что юный царь был почти засыпан и ими, ведь мир заполнился радостью и справедливостью, и старинные страдания были позабыты. Хомей сказала священникам: «Я предстала империю и все богатства из нее, и все они целых тридцать два года вызывали у меня печаль и горе. Радуйтесь и служите царю, и не совершайте ни одного вздоха, без его разрешения».
Дараб занял свое место на троне, соблюдая почтительность, а после одел на свою голову корону, тем и удовлетворившись. Затем пришли Фуллер и его жена, они вскричали: 2Юный принц, пусть царский трон принесет тебе благосклонную удачу, и пусть сердца твоих врагов лишатся шей!» Дараб приказал, чтобы принесли десять мешков золота и кубок с драгоценными камнями вместе с пятью наборами разнообразных одежд; царь все богатство отдал им за все, что они сделали и за то, что страдали. Он сказал мужчине: «Держись за свою торговлю, и будь всегда настороже, и пусть ты найдешь еще один сундучок, в котором будет маленький принц!» Пара покинула двор, призывая славу и блага на царя, а задача Фуллера была выполнена, и он оставил щелочь из золы, которой стирал одежды.

Правление Дараба

Когда Дараб был коронован, то был готов к тому, чтобы быть воином и щедрым благодетелем для людей. Он обратился к священникам, советникам и воеводам – вельможам: «Я не планировал и не собирался править землей. Бог водрузил корону на мою голову. Никто в мире еще никогда не слышал более замечательной истории, чем моя, и я не знаю ничьей награды за справедливость, кроме как славы после моей смерти. Никто не должен страдать из-за моих амбиций или из-за того, что я накопил богатство. Пусть земля процветает при справедливости, и мои подчиненные живут в счастье».
Пришли представители от Индии и Греции и из каждой населенной страны, принеся подарки и желая новому царю здоровья и процветания.


Дараб поражает Шойба

И затем сто тысяч воинов из воинственных арабов совершили нападение, и их предводителем был человек из племени Тайба по имени Шойб. Царь Ирана собрал бесчисленное количество воинов, и когда две армии встретились друг с другом, мир заполнился ужасами и разрушениями. Земля едва могла выдержать вес таких огромных сил и войска так сильно давили друг на друга, что никто не мог найти пути прохода между воинами. А земля омывалась потоками крови от дождя и дротиков.
Крики раздавались со всех сторон, и повсюду можно было видеть мертвые тела. Сражение длилось три дня и три ночи, и обе стороны были сильно потрепаны от этого, но на четвертую ночь арабы обратились в бегство, покинув поле боя. Шойб был убит в бою, и сражение обернулось против арабов. В сражении были брошены арасбкие лошади с их тополиными седлами, а также копья, мечи и шлемы. Сын Хомей, раздал награбленное своим солдатам, и выбрал одного человека из своей армии, поднимавшего арабский язык и сделал его главой походов. Он послал этого человека на равнину, где жили арабы, требуя ежегодной дани от их лица, и регулярных плат.

Дараб сражается против Филькуса и женится на его дочери

После того, как Дараб победил арабов, то он повел свою армию против греков. Там их царем был Филькус, который был человеком, состоящим в соглашении с царем Сусы. Этот мужчина написал Филькусу, говоря о том, что сын Хомей совершил нападение вместе со своей громадной армией. Когда греческий царь услышал об этом, то вспомнил древнюю междоусобную войну между двумя избранными воинами, пришедших со всех концов Амоуриеха. Как, только появился Дараб, греческие воеводы закрыли пограничные области, а Филькус повел свою армию вниз с Амоуриеха. Два неистовых сражения были проведены за срок в три дня, но как только Солнце поднялось на небосвод в день сражения армия Филькуса бросила свои порядки и бежала, оставив позади себя долгие свои собственные шлемы и головные уборы. Затем женщины и дети были захвачены в плен, и множество мужчин бросились на свои мечи или были убиты стрелами. Израненная армия Филькуса уменьшилась на треть, и оставшиеся воины привязали свои копья к своим спинам. Они укрылись в крепости на Амоуриехе, и большинство из них были готовы просить мира.
Гонец от Филькуса предстал перед Дарабом. Он был мудрым и воспитанным человеком с манерами и тактом придворного. Он привел рабов, мешки монет, два ларца с драгоценными камнями, принеся с собой следующее сообщение:

«Я прошу у Бога только лишь одной вещи;
Он – мой провожатый,
Чтобы мы нашли мир,
И отложили в сторону
Наши разрушительные обманы и вражду,
Приди и пообещаем взаимную дружбу,
Но если ты думаешь скрытым путем,
То ты возьмешь мою столицу Амоуриех,
И там не будет пиров для подтверждения мира.
Честь заставит меня бороться, если ты нападешь –
Делай так, как подобает царю твой отец знал,
Как должны вести себя цари, так делай также».

Когда Дараб услышал его, то созвал своих воевод и изложил перед ними суть дела, прося их сказать то, что они думают о подобных словах, которыми Филькус надеялся сохранить свое лицо.
Они ответили: «О, проницательный и чисто сердечный царь, повелитель земель и царь царей, чей выбор состоит в том, чтобы делать самое наилучшее для него, у этого человека, царя, есть дочь, стройная как кипарис, а ее лицо олицетворяет свежесть во время весны. Никто еще не видел никакого идола из Китая, что был бы столь же прекрасен, как и она затмевает своей красотой. Если царь увидит ее, то она будет радовать его тем, что столь чудесный кипарис появится в саду».
Царь сказал греческому гонцу, повторив услышанное им от советников: «Иди к царю и скажи следующее: «В твоем дворце есть юная женщина, которая как корона всех принцев, ты зовешь ее, Нахиб, и ты удерживаешь ее на золотом троне. Если ты хочешь сохранить свою честь и удержать проблемы в стороне от совей страны, то отдай ее мне наряду с данью, которую должна Греция».»
Гонец был быстрым как ветер и повторил сообщение греческому царю, который был обрадован тем, что его зятем станет персидский царь. Далее был некоторый спор из-за размера дани, но в итоге было достигнуто соглашение о том, что ежегодно Греция будет передавать сто тысяч яиц, сделанных из золота, каждое весом сорок миткалей, и чтобы они были усеяны драгоценными камнями.
Филькус отдал приказы о том, чтобы дороги на границах Греции были украшенными, и затем великолепный эскорт его дочери был отправлен вместе с подарками. Они подготовили золотые вещи и поскакали с ней вместе с группой благородных сопровождающих. Там же были десять верблюдов, несущих греческую парчу, отделанную золотом и драгоценными камнями, было и три сотни верблюдов, груженных коврами и предметами для путешествия. Принцесса оставалась в общем караване вместе со священником и монахом. Позади нее шли шестьдесят служанок, и каждая из них обладала диадемой и серьгами, они несли золотой кубок, заполненный драгоценными камнями. Священник передал Дарабу прекрасную принцессу и драгоценные камни были розданы из его сокровищницы и переданы ее казначею. После этого Дараб покинул военный лагерь, где он и ожидал, и повел свою армию назад в Персию. Он возложил корону на голову принцессы, ив се счастливо отбыли в Парс.

Рождение Секандара

В одну ночь чудесная Луна, украшенная драгоценностями и запахами, спала рядом с царем. Неожиданно она глубоко вздохнула, а царь отвернул свою голову, уходя от запаха ее дыхания. Этот неприятный запах вызвал у него отвращение, и он нахмурился, подумав о причине такого явления. Он отправил к ней знающего доктора того, кто как ожидалось мог найти ей лекарство. Была одна трава, сжигаемая во дворце, ее звали «Секандар» в Греции, и он протер ей ее щеку. Она уронила несколько слез, и ее лицо стало красным как парча, потому что трава жгла ей рот, но ужасный запах отступил прочь. Но хоть дыхание прелестной женщины стало сладким как мускусом, царь больше не чувствовал к ней любви его Секандияром, в честь той травы, излечившая ее от недуга. Ее отец рассказал всем о том, что мальчик от него, ни слова не говоря о Дарабе, потому что он стыдился рассказать людям о том, что Дараб отказался от его дочери. Той же самой ночью, когда и был рожден Сенкадер, кремовая кобыла из царских конюшен, которая была велика и воинственна, дала серого жеребенка, чья грудь была подобна львиной. Филькус рассмотрел событие как хорошую примету, подняв свои руки к небесам в знак благодарности.
На рассвете следующего дня у него был новорожденный мальчик и большой жеребенок, их всех принесли к нему, и он положил свои руки на глаза жеребенку, потому что его возраст был точно таким же, как и у Секандера.
Небеса так поворачивались, и годы шли, а Секандер вырос и стал носить внутри себя сердце принца, а его речи были настоящими речами воина. Филькус относился к нему как к сыну и даже больше, он любил одевать его как чемпиона. Пока еще не был мудрым, он набирался ею и становился ловким, воспитанным, серьезно относящимся к своим манерам и обладающим знаниями. Он стал носить царскую корону земель в качестве принца, и Филькус радовался его присутствию. Сенкадер учился искусствам со всего царства, обучаясь у учителей, и казалось, что он родился, чтобы осуществлять справедливость, занять трон и найти империю.
В Персии после возвращения Нахид к своему отцу Дараб взял себе иную жену. Она родила хорошего и царственного сына, который был на год младше Секандера. В день, когда родился мальчик, и назвали Дарой, и в том была надежда на его благосклонную удачу и на то, что он будет более великим, чем его отец. Затем, после двенадцатилетняя звезда Дары померкла, он стал болеть, стал страдать, и отправился в другое место. Он собрал своих вельмож и придворных, и долгое время говорил с ними о правлении и царственности. Затем он добавил: «Дара, мой сын будет хорошо вести Вас, слушайте его и подчиняйтесь ему, и пусть ваши души знают о мире через послушание его командам. Этот царский трон никто не занимал долго, и среди удовольствий, мы и уходим из мира. Прилагайте усилия, чтобы быть хорошими и справедливыми, и радуйтесь там, что он о вас помнит». Сказав свои слова, он испустил из своих глубин вздох, и розовый цветок граната стал бледным как пажитник.

Персидские завоевания Секандера

Правление Дара

Дара горевал о смерти своего отца и возвысил корону Персии выше Солнца. Он был молодым, быстрым на принятии решений, и его сердце было достаточно сильно, чтобы поднимать меч. Со своего трона он обратился ко двору: «Вельможи и воины, я не хочу с головой бросаться в яму рабства, и я не позволю никому из этой ямы приблизиться к моему трону и человек, отказывающийся исполнять мои повеления и приказы, может считать, что его голова уже не на его плечах, и если кто-то поднимет ропот в своем сердце, то мой меч разделается с ним. Ни один богач не будет использовать свое богатство против моего повеления. Я не нуждаюсь в советниках, я – свой собственный советник, и я сам в ответе за мое хорошее состояние. Все удовольствия, дела, слава и власть мира в моих руках». Он позвал знающего писца, чтобы после некоторых пояснений, приказать тому написать письмо, такое же язвительное, как и кинжал от имени Дара, сына Дараба, сына Ардешира, а также других царей и независимых правителей. Письмо гласило: «Каждый идущий против моего правления или приказов, будет знать то, как я могу отрубать головы. И неважно: ты или твоя душа исправляется тобой, или же ваши души управляются другими, но смотри за тем, что исполнять мои поручения».
Затем он открыл сокровищницы своего отца, позвал воинов и раздал им деньги. Он поднял платежи тех, кто оставляют себе от четырех до восьми монет, отдавая с каждого человека по кубку монет, оставляя других с полной миской. Он отдал опытным командующим провинции на границе, сделав их подарками для них, и он проследил за тем, чтобы каждый в его армии имел какую-либо важность. К его двору приходили представители ото всех стран и царей: из Индии, Китая, Греции и других земель, и никто из них не имел желания выступать против него. Он построил город по названием Ношад – новое счастье – и провинции Ахваза, радовались его правлению. Он был справедливым к бедным, и он раздавал богатство каждому, просящему его.

Смерть Филькуса: Секандер становится царем

То было около момента смерти Филькуса, когда Греция рыдала и горевала по нему, Секандер унаследовал трон своего отца и был человеком, искавшим добро и препятствовавшим злым делам и был горюющий человек по имени Аресталис, живший в Греции, и вся страна ему радовалась. Он был мудрым, вежливым и ответственным человеком. Он пришел к Секандеру и сказал: «Счастье тебе улыбается сейчас, мой повелитель, но даже ты можешь потерять свою известность. Царский трон видел так много царей, подобных тебе, но никому он не принадлежал вечно. Всякий раз, когда ты говоришь себе: «Я достиг совей цели и не нуждаюсь ни в чьих советах, то знай о том, что в тот момент ты не слушаешь совет и слова мудрого советника, и ты становишься глупейшим из людей. Мы сделаны и рождены из пыли, и мы не имеем выбора, кроме как туда же и вернуться. Если ты благоразумно поступаешь, то твое имя переживет тебя, и ты будешь процветать в течение своего правления, а если ты сеешь зло, и ни единой ночи ты не будешь спать крепким сном».

Царь Секандер подтвердил все сказанное,
И тут же решил, что будет вести его
На пирах и в сражениях эти слова,
И увидел, что они всего на его стороне.

Затем в один день пришел красноречивый и вежливый гонец, пришедший от Юары, прося уплатить греческую дань. Но Секандер разозлился от такой мысли, ведь он был наследником, после чего он сказал: «Иди и скажи Даре, что время дани уже истекло. Кура, несущая золотые яйца, уже умерла, и не будет больше дани». Когда он услышал такие слова, то гонец пришел в испуг и убежал из Греции. Между тем, Секандер собрал армию, рассказав им о случившимся следующими словами: «Даже хороший человек не сможет избежать поворота небес. Я должен путешествовать по всей поверхности земли и смотреть на хорошее и на плохое в целом мире. А сейчас ты должен подготовить себя к тому, что передать своей стране прощальный привет и попрощаться с ней». Он открыл двери к сокровищницу своего отца и экипировал свою армию. На рассвете раздались крики за пределами царского двора, он выехал в сопровождении своего знамени, некотором была изображены птица царского благополучия, и излюбленный крест, вышитый красным на бирюзовом фоне.
Греческая армия кинулась на Египет, и так плотны были ее ряды, что даже комар или муравей не могли найти путь, чтобы пробраться между солдатами целую неделю армии сражались друг с другом, а на восьмой день Секандер одержал победу над египетскими силами. Так много пленных и так много награбленного захватили победители, что даже не знали, как же поступать со всем награбленным. Там были булавы и лошади, доспехи воинов и доспехи для лошадей, индийские мечи в их золотых ножнах, золотые пояса и такие седла, парчу и было еще много того, что не могло вместиться в грузы для их вьючных лошадей, которых окружали бесчисленные вельможи и всадники.
Оттуда воины с львиными сердцами вытянули свои когти в сторону Персии, когда Дара узнал о том, что греческая армия угрожает границам его страны, то он выехал по направлению к Греции со своей армией из Естакхра, и так бесчисленна она была, что копья воинов гасили все дуновения ветра. Когда его люди достигли Еуфрастема, то их число было больше, чем число стеблей травы под их ногами, а воды реки исчезли под натиском всей армии.

Секандер выступает в качестве собственного посланника

Секандер слышал о приближении персидских войск и выехал, чтобы встретить их. Когда дистанция между двумя армиями скакала около десяти фарсахов он позвал своих советников. Но через некоторое время он устал от их речей и сказал:
«Есть лишь один путь вперед в этом случае,
Я сам их встречу лицом к лицу,
Я буду собственным посыльным и посмотрю
На сильные и слабые стороны своего врага».

Он одел пояс, украшенный драгоценными камнями, и царский плащ, сработанный с золотыми вставками в камни, а сам он восседал на золотом седле, на котором были золотые ножны. Он выбрал десять греческих советников, которые были умеющими и знающими языки, чтобы сопровождать его, и он и его воеводы-вельможи вместе с переводчиками на рассвете тронулись в путь.
Как только он приблизился к Даре, то спешился и почтительно поприветствовал персидского царя. Дара позвал его вперед и усадил на сиденье ниже уровня трона Дары. Вельможи Дары были поражены от роста и славности молодого и красивого человека, и его славными придворным поведением. Молча и про себя они пожелали благословений на его голову. Он сел на указанное Дарой место, затем он как обыкновенный посланник встал и передал запись Секандера:

Но если ты не позволишь мне идти здесь,
То я не смогу идти вперед словно облако от ветра,
Ты пришел сюда с армией,
Не зная о целях Секандера, но берегись,
Если ты захочешь сражаться со мной. Я сражусь
И не позволю себе позорный побег.
Скажи, когда будешь готов и назови день
И смотри, не забудь убежать прочь.
Никакие превосходящие силы не отгонят меня
Когда однажды моя армия будет на поле боя
.
Дара выслушал его и это показалось ему тем, как будто молодой человек был самим Дарой, сидящим на троне из слоновой кости со своим ожерельем и браслетами, с блистающим фарром и с короной на совей голове. Дара ответил ему: «Каково твое имя и родословная? Царский фарр сияет из твоего лба, как будто бы ты был причиной Каянидов. Ты слишком хороший человек, чтобы быть у кого –то в подчинении. Я думаю, что ты – сам Секандер! С таким фарром, статью и вежливостью от тебя, ты кажешься рожденным, чтобы сидеть на троне». Секандер ответил: «Ни в войне и ни в мире ни один царь не сделает то, что ты предлагаешь. На моем царском дворе есть множество людей, чья речь прелестна, она –корона всех мудрых людей. Секандер мудр для того, чтобы преследовать по путям своих предков, а не действовать как посланник самого себя. Мой командир дал мне письмо, которое я и передал тебе, господин».
Подходящий шатер был подготовлен для его нахождения, когда подали вечернюю пищу, греческий гонец был приглашен за его стол, и когда они ели, то позвали музыкантов и подали вино, и как только он пил вино, Секандер прятал свой кубок под одежды, и он проделывал так множество раз. Виночерпий пришел к Даре и сказал: «Твой греческий гость не может разделять кубки, которые я ему подаю». Дара ответил ему: «Спроси его, почему он обходится с кубками подобным образом». «Мой повелитель - лев, почему ты оставляешь себе кубки, которые тебе даю?» - спросил виночерпий. Секандар ответил: «А разве кубок – не награда для гонца, чтобы поместить их в сокровищницу у моего царя?» Дара засмеялся, услышав о таком обычае, и приказал принести кубок, заполненный драгоценными камнями, и вручить его гонцу.
Как раз именно в тот момент пришел человек, посланный взять дань с Греции, он прибыл на общее собрание. Затем лидер взглянул на лицо Секандера, и как только сделал это, то поклонился перед царем и сказал: «Тот человек – великий Секандер, которого я видел сидящим на троне, коронованным и держащим булаву. Как приказал царь, мы пришли к нему и попросили отдать дань. Он унизил меня и оскорбительно отозвался о тебе. Ночью мы сбежали из его царства, верхом. Я не видел никого подобного ему из целой Греции, и теперь он набрался дерзости на то, чтобы прийти в эту страну. Он нацелен лишить тебя твоей армии, богатства, трона и корона». Пока Дара сосредоточено слушал гонца, то также смотрел и на Секандера, который очень хорошо знал о произошедшем между ними. Как только Солнце очутилось на Западе, он направился к своему шатру, который был выделен ему. Затем быстро оседлав свою лошадь, он сказал свите: «наши жизни зависят от наших лошадей, если они дрогнут, то нам окнец2. Группа поскакала прочь и потерялась из поля зрения в темноте. Дара послал человека в шатер Секандера, и как только стало ясно то, что гость сбежал, то царь послал тысячу воинов вдогонку за ним. Они скакали быстро как ветер, но в темноте потеряли их след, и когда они увидели греков, то их авангарды развернулись назад ничего так и не добившись.
Секандер достиг своего собственного лагеря, и греческие вельможи столпились вокруг него. Глядя на возвращение принца, состоявшееся под покровом ночи. Он показал им четыре кубка, заполненных драгоценным камнями, которые он получил и после того сказал: «Хвала удаче, я приобрел эти кубки, рискуя своей жизнью, и звезды поддержали мои стремления и мою попытку. Я подсчитал число их солдат, которые превосходят то, о чем мы слышали. Вы тащите свои мечи ради сражения. Мы должны пойти вперед, преодолев эту равнину и если вы пострадаете в ходе битвы, то подумайте о царстве и богатстве, которых вы приобретете. Бог со мною и звезды благосклонны к моим планам». Вельможи поздравили его и пожелали всемирного процветания от его правления. Они сказали: «Мы готовы жертвовать своими жизнями ради тебя, и мы никогда не нарушили наше обещания. Кто из всех царей может претендовать на сравнение с тобой по величию стати или славе!?»

Дара начинает войну с Секандером и побеждает

Солнце поднялось над горами, и земли осветились от золотого светильника. Дара проверил ряды своей армии, которая покрывала землю словно черное как смоль облако. Он повел своих людей более многочисленных, чем стебли травы по во всему Еуфрату, и когда Секандер услышал об их приближении, то приказал звучать боевыми барабанам, а его войска были уже готовы. Среди всего мира можно посчитать выдающихся героев, но тут был один Секандер. Пыль нависала над местом действия, будто гора, и вся равнина казалась морем оружий и воинов брони и индийских кинжалов, боевых лошадей и их упряжей. На каждой стороне были собраны войска, и Солнце блистало на их мечах. В авангарде были слоны, а позади них была кавалерия - мужчины, отказавшиеся от тяги и любви к жизни. Воздух, казалось плакал о крови, а земля рыдала о войнах и их боевых криков, а горы тряслись от гула труб и индийских цимбал. Ржание лошадей и крики сражавшихся преобразовали равнину в гору воинственности, а воздух стал черным от пыли. Семь дней шло сражение, и на восьмой день пылевой шторм покрыл Солнце, задув против персов и ослепив их, они сбежали с поля боя. Люди Секандера преследовали их, и одни были заполнены горем, а другие – радостью. Греки гнали персов назад к берегу Еуфрату, где бесчисленные персы были у биты. Во-первых, греки развернулись назад от реки, но Секандер приказал им преодолеть ее после чего они вступили в брошенный лагерь персов, ликуя от триумфа.

Второе сражение Дары против Секандера

Когда Дара сбежал от Секандера, то послал конных гонцов по всем направлениям, созвав иранских вельмож и хозяев земель. Он раздал монеты и приказал военным интендантам подготовить провизию для новых войск. До конца месяца он собирал новую армию и избирал новых командующих армии, выбрав амбициозных людей. И вновь он преодолел реку и расположил свои войска на широкой равнине. Как только Секандер услышал об этом, то покинул расположение совей армии и пошел встречать его. Две армии встретились, и вновь земля покрылась гулом от воинственности. Три дня шла битва, пока гора мертвецов ни заполнила поле боя. Были убиты бесчисленные персы, великая удача царя покинула его. Полный горя он вернулся от сражения, ведь повелитель Луны больше не давал ему ни малейшей помощи, но Секандер преследовал его, двигаясь так же быстро, как и дует ветер, поднимая пыль, во славу создателя мира. Его глашатай прокричал персам: «Вы – подчиненные, пришедшие в заблуждение, но вы не нуждаетесь в страхе передо мной, и моя армия не имеет желания лезть к Вам. В безопасности идите домой к своим домам и богобоязненным жизням. Даже несмотря на то, что вы омыли свои руки в греческой крови, вы можете сбежать и избегнуть греческой армии».
Когда персы услышали такие слова о том, что им предоставляется спасение, то они согласились. Секандар грабил мертвецов на поле боя и отдавал все своим воинам, которые стали хорошо экипированными из-за это. Он и его армия четыре месяца отдыхали в той области.
Между тем Дара достиг Джахрама, где он имел свои сокровища, заполненные печалью и горем его вельможи, предстали перед ним, а сыновья плакали перед своими отцами, а отцы горевали о потерянных сыновьях. Вся земля Ирана была заполнена звуками, а слезы стояли у каждого в глазах, будто были бы росой. От Джахрома Дара направился к гордости всех персидских городов – к Естафу. И вновь гонцы были разосланы по всем направлениям и перед персидским дворцом собралась новая армия. Дара сидел там на золотом троне, и его войска шли парадом перед ним, он обратился к ним:

«Мои мудрые и воинственные воины, вы видите,
Гавань, в которой мы сейчас, знаете и нашего врага».
И как он говорил, его голос был горестным,
Он заплакал, а потом сказал: «Лучший выбор –
Сегодня умереть как мужчины, чем оставаться
Живыми подчиненными иного режима
Древние цари, бывшие тут до нас,
Каждый год брали иностранную дань,
Раз уж мы были сильны во всем
Греческий царь кланялся персидскому,
И наша удача отвернулась от нас, и один Секандар
Будет править этой страной,
Обладая нашими короной и троном,
Вскоре он будет тут очень скоро, и тогда Персия
Станет морем крови, а мужчины из этой страны,
И женщины, и их дети будут пленены
Завоевателем и победоносным ренегатом.
Но если сейчас вы сделает общее дело со мной,
То мы сможем убрать нашу боль и страдания.
Эти воины однажды были нашей добычей и заполнились страхом,
Когда Персия была под угрозой, они просто бежали.
А теперь они – леопарды, а мы – их добыча.
Когда началась битва, мы сбежали,
Но если будем стоять, то мы сможем
Сокрушить и схватить их страну, взяв тех,
Кто оступится в этой войне и попытаемся
Чтобы мир или исчез для нас или освободился,
Они – Заххак, а мы - Джамшид».

Когда он говорил, в его голосе было горе и боль, а его сердце было заполнено страданиями, а его щеки были желтыми, а его губы были синими от мук. Гео мудрый и излучающий горе вельможа встал и прокричал в ответ: «У нас нет желания жить без царя, мы готовы к бою, и мы сделаем мир горестным местом для желающих их тебе зла. Мы будем сражаться вместе и либо мы получим земли и провинции как завоеватели, либо мы найдем только лишь землю для могилы». Дара раздал оружие и деньги совей армии и вельможам своей страны.



Третье сражение между Секандером и Дарой и бегство Дары в Керман

Когда Секандер услышал о том, что Дара возобновил свое правление, он повел свою армию во внутрь Ирана, и продвигаясь вперед, он молился Богу греков. Армия Секандера не имела ни центра и ни пределов, и славная удача Дары покинула его. Тем не менее Дара повел свою армию прочь из Естаха, и его войска были так бесчисленно, что оказалось остановили звезды на небе. Армии двух стран были построены в ряды. Люди вцепились в свои копья, булавы и мечи. Такой сильный крик поднялся из обеих армий, что казалось, что они оглушают небеса, а кровь воинов превратила землю в океан. По всему полю боя лежали безголовые тела. В третий Дара снова потерпел поражение, а Секандер давил воинов с помощью совей атаки. И в страхе свою собственную жизнь Дара повел свою армию к Керману. В тоже время Секандер обосновал свою резиденцию в Естахе, в благороднейшем из персидских городов и там на его дворе, было сделано публичное заявление:

«Ищущий прощения Бога за свои
Проступки, сделанные им в войне
Или ищущий защиты
Вскоре найдет их,
Ведь у меня милостивый и щедрый ум.
Я помогу раненным, и я не пролью
Кровь врагов, которые вводят в заблуждение.
Поскольку знак Бога о победе
Был дан мне и имперской короне,
Мои руки не тронут чужое имя, моя душа
Выбрала свет и мудрость как цель,
Но касается нарушивших мое желание, они
Найдут дракона на своем пути».

Затем он отдал награбленное своей армии. В то же время Дара достиг Кермана, и там теперь можно было видеть две трети от его сил, а горестные возгласы были слышны среди его солдат, которые были без своих шлемов и находились в унынии. Он созвал вельмож вместе, все они были вместе с ним в бою и все они плакали и оплакивали. Дара обратился к ним: «Нет сомнений в том, что небеса обратили против нас из-за меня. Никто из всего мира еще не видел подобного поражения и не слышал о тех, кто был героями прошлого. Наши царственные женщины и дети стали рабами, и они были убиты копьями и стрелами. Что вы можете видеть из того, что может спасти нас или же повернуть нападающих с их курса? Ни страны, ни армии, ни трона, ни короны, ни власти, ни наследников, ни сокровищ или воинских сил – ничего не останется мне. Если Бог не проявит жалость к нам, сделав это сейчас, то мы будем навечно низвергнуты».
Вельможи перед царем заплакали и сказали: «Повелитель, мы все были ранены, он нехорошей судьбой; помимо бегства армии, мы были как люди, у которых вода стоит выше их шлемов. Отцы потеряли своих сыновей, вместе с сыновьями их собственных отцов и теперь тут нет небес, развернувшихся к нам. Наши матери, сестры и дочери находятся в руках у Секандера, и женщины под покровами с твоего двора, трепещущие о твоей жизни, вместе с коровищами у наследованными тобой благородными женщинами, твоих людей и богатствами наших царей – все они под властью греческих захватчиков. Твоя единственная надежда – примириться с ними, ведь корона всегда не может оставаться у одного человека. Перед ним и для него ты можешь быть рабом, говоря ему справедливые слова. А затем мы увидим то, что все закончится с более или менее благосклонной судьбой для нас. Напиши ему письмо и постарайся осветить его темную душу. Небеса поворачиваются и над ним тоже и мудрый человек понимает это». Когда он дослушал их, то сам Дара сделал лучшее для него и позвал писца.

Письмо Дары, просящее мира

И он написал письмо, полное горя, начинавшееся: «От Дары, сны на Дараба, сына Ардешира, к завоевателю Секандеру». Его щеки похудели от страданий, а глаза были полны слез, в самом начале Дара воздал хвалу Богу, от которого исходят и добро, и зло наших дней, затем он продолжил: «Естественно, что мудрый человек не может избежать развороты небес ведь, именно от них к нему приходят добро и зло, которые возвеличивают и низвергают. Не людское дело решать о сражении между нами, но данное дело – вопрос для Солнца и Луны. А теперь тому, чему сбыться, надлежит случиться, и мое сердце охвачено болью. На что же мы можем надеяться, что же получаем от синевы, что над нами? Если ты будешь против подписать договор со мной и откажешься покаяться о своей войне против Персии, то я не позволю себе, чтобы подарить тебе сокровища от Гошаспа и Исфандияра, включая их царские ожерелья и отделанные драгоценными камнями короны. Если согласишься, тоя передам тебе сокровища, накопленные моими собственными усилиями. Я стану твоим союзником в войнах, и днем и ночью я буду оказывать тебе услуги. Если ты пожелаешь, то пришли мне членов моей семьи, которых ты сейчас удерживаешь у себя: моих женщин и детей – это то, что я ожидаю от тебя. Ведь завоеватель мира – не человек, занимающийся мелкой местью, а великий царь, захватывающий женщин не покидает ничего, кроме упреков. Когда мой повелитель прочтет данное письмо, то пусть ос всей своей мудростью даст мне ответ».
Быстро как ветер, гонец доставил письмо из Кермана Секандеру, который до сих пор был враждебен к Даре. Но когда тот прочел письмо, то в ответ сказал: «пусть мудрость всегда будет компаньоном души Дары. Каждый, кто протягивает руки к твоей семье, либо становится против твоего гарема, или твоих детей, поймет и осознает то, что его единственным троном будет могила, в которую он и ляжет. Если он будет таким, то будет повешен на дереве. Твоя семья в безопасности и в комфорте, находясь в Есфате, и Бог запрещает то, чтобы я забирал у них их богатства. Если ты придешь в Парс, то вся власть в этом месте будет твоей. Я никогда не буду отклонять сказанное тобой, и я не буду дышать, не спросив твоего разрешения». Словно на волнах гонец вернулся назад к царю, чьи глаза были заполнены слезами, а сердце полнилось горем.

Дару убивает его свита

Когда дара прочел ответ, то увидел, что мир принадлежит ему, и он допустил промах. Он тут же сказал: «Так хуже, чем умереть, чтобы я стоял перед Секандером как его слуга, гробница будет лучше для меня как помощь в бою, но сейчас именно я не нуждаюсь в помощи. Я вижу, что у меня нет друга, и нигде в мире его тоже нет. Теперь моя единственная надежда - Бог». С этого момента никто не приходил к нему на помощь, когда он написал жалостливое письмо индийскому царю –Фуру. Он начал с восхваления Бога и продолжал: «Повелитель индийских людей, мудрый, знающий и чистый своим духом, ты услышишь о тех бедствиях, которые звезды обрушились на меня. Секандер привел свою армию из Греции и забрал у меня мою страну, семью, детей, трон, корону, сокровища и всю армию. Если ты можешь помочь мне сейчас, то я пришлю тебе все то, что осталось у меня – драгоценности и богатство, которое ты никогда и не захочешь в будущем. И таким действием ты также стяжаешь себе мировую известность, и благородные люди будут славить тебя».
Он отправил своего гонца к Руру, и тот был быстр как ветер.
Но Секандер узнал о его плане, и зазвучали его трубы и грохот от боевых барабанов заполнил весь лагерь. Его армия отбыла из Естахра, и пыль от воинов была так густа, что из вида пропали Солнце и небо. Поднялся очень громкий гул, когда встретились две армии и греческие воины были не способны сделать что-то в этой битве. Секандер стянул ряды армии, воздух стал черным от пыли, и земля как будто исчезла под ногами огромной массы людей. Иногда Дара вывел своих людей, то они не желали биться, а их сердца были слабы, и они не умели в себе воинственности, удача ушла от персов. Они тяжело сопротивлялись греческому наступлению, а однажды бывшие хищные львы бежали перед лисами. Командующие Дары сдались, а крест был поставлен на их славе и воткнут в пыль. Увидев такое, Дара бежал, горюя о том, что он так сделал и около трехсот его всадников последовали з за ним. Двое из его ближайших советников также были с ним на поле боя. В тот день один был Зороастрийским священником по имени Махъяр, а имя другого было Джанияр. Когда они вдвоем, что ситуация Дары была безнадежной, то один сказал другому:

«Этот негодяй остался без людей
Он потерял славу короны и трона.
Кинжал в его грудь, и он умрет,
Один лишь удар меча отрубит его голову,
И тогда Секандер почтит нас, и мы
Получим часть власти в Персии».

Двое поскакали вместе с царем, находясь каждый со своей стороны. Джанияр, который был главным советником царя, был слева, а Махьяр, который был его казначеем был справа. И как только они так расположились Джанияр воткнул кинжал в грудь царя. Дара упал вперед, а его голова наклонилась вниз, и последний человек оставил его, а воины убежали.

Слова умирающего Дары к Секандеру

Советники Дары отправились к Секандеру и сказали ему: «Мудрый и победоносный повелитель, мы убили твоего врага, его дни как царя подошли к концу». Когда Секандер услышал слова Джанияра, он ответил ему и Махъяру: «Где тот мой враг, которого вы поразили? Приведите меня к нему». Двое повели Секандера, чье сердце разрывалось от ярости туда, где Дара лежал со своей окровавленной грудью, и его лицо было бледным как пажитник. Секандер отдал приказы о том, что к нему не подходил ни один человек, а двое советников Дары остались на местах. Быстро как ветер он спешился и положил голову окровавленного человека к себе на колено. Обеими руками он потер лицо Дары, пока тот ни очнулся и ни заговорил. Затем Секандер снял царскую диадему с головы Дары и ослабил ремни у его брони. По близости не было доктора, и когда он увидел раны Дары, несколько слез упали из его глаз. Он сказал: «Пусть все с легкостью уйдет от тебя, и пусть сердца, желающих тебе зла трепещут от ужаса! Вставай и позволь мне уложить тебя в золотой саркофаг. Или если в тебе нет сил, то усади тебя в седло. Я приведу докторов из Индии и Греции, и я буду плакать кровавыми слезами от твоей боли. Я сохраню твое царство для тебя, и когда ты восстановишься, мы поклянемся о дружбе. И в тот же миг я повешу на виселице тех, кто причинил тебе вред. Когда прошлой ночью я услышал о случившимся, мое сердце заполнилось горем, а моя душа – злобой. МЫ одни и те же, одинаковых корений и одинаковые люди, так почему мы должны уничтожить друг друга из-за честолюбия?»
Выслушав Секандера, Дара сказал: «Пусть мудрость всегда будет твоим товарищем! Я думаю, что ты найдешь себе награду за свои слова о Богу. Ты сказал, что Иран мой, и что корона и трон храбрых тоже мои, но смотреть ближе ко мне, нежели трон, который оставлен мной, и моя удача ушла. Так развернулись высшие небеса, и их разворот ведет к горю и их выгода – это боль. Взгляни на меня, прежде, чем ты скажешь: «Я возвышен над обществом героев». Знай, что зло и добро идут от Бога, и смотри, чтобы оставить почтительным к нему все время, пока ты жив. Мое собственное государство показывает тебе правду сказанного мной. Сейчас взгляни, имевший такую власть, славу и богатство, сейчас брошен всеми. Я – тот, кто никогда и никому не вредил, кто имел такую броню и такую армию, таких славных лошадей, корону и трон, у кого были сыновья и потомки и так много союзников, чьи сердца или вместе со мной. Земля и время были моими рабами, и так было, пока со мной была моя удача. Но сейчас я разделен с благосклонной удачей и попал в руки убийц и предателей. Я горюю о своих сыновьях и о своей семье, но земля почернела для меня, и мои глаза превратились в глаза слепца. Наши собственные люди не могут помочь нам и моя единственная надежда на Бога – создателя тут я лежу на земле, и я ранен, попал в ловушку смерти, но таков путь на небеса, и не важно, царь ты или герой. Слава и величие также проходят, мы – добычи, и охотник -смерть».
Жалость Секандера обратила цвет его в бледность, и он плакал по раненному царю, лежащему тут, вытянувшись на земле. Дара сказал ему: «Не плачь в этом нет смысла. Моя жизнь сгорела в огне и превратилась в дым. Такова была моя судьба от того, кто раздает нам их. Такова цель, к которой меня вело сияние моих земных дней. Послушай же совет, который я тебе дам и прими в своем сердце и помни о нем». Секандер сказал: «Теперь твое дело – приказывать мне. Я даю тебе свое слова, затем Дара быстро заговорил, проходя через все желания и ни через что не перескакивая. Он начал, сказав: «Ты достиг славы. Но посмотри, чтобы у тебя был страх перед создателем мира, который и сделал небеса, землю и время, также, как сильных и слабых. Взгляни и смотри за моими детьми, моей семьей и моим гаремом. Попроси руки моей дочери и женись на ней, обходись с ней вежливо, и пусть она будет в комфорте двора. Ее мать назвала ее Рошанак, и следи за тем, чтобы мир всегда оставался местом для счастья для нее и для ее восторга. НЕ огорчай мою дочь и не давай нечестивым людям плохо говорить с ней. Она была воспитана как принцесса, и на наших пирах он всегда была лучшей и прекрасной личностью. Пусть будет так, что от нее у тебя появится сын, и имя Исфандияра возродится в нем, и он будет хранить огонь Зороастризма и жить согласно Зенд-Авесте, устраивая праздники Саде и Но-Руз и сохранять наши храмы огня. Этот сын будет чтить Хормозда и Солнце, и Луну, омыв свою душу и свое лицо в водах мудрости, он возродит путь Лохраспа и Гошаспа, обходясь с людьми согласно их положению. Неважно высок или низок сам человек. Он будет способствовать нашей вере, чтобы она процветала и дни его будут счастливыми». Секандер ответил: «Твое сердце чисто и твои слова мудры. О, царь я принимаю все сказанное тобой, и я не растрачу твое богатство, и я не буду отклоняться от твоих слов, пока я в черте твоего царства. Я исполню те хорошие поступки, которые ты мне советуешь, и твоя мудрость будет моим провожатым». Мастер мира сжал руку Секандера и начал горько плакать,

Он поцеловал ладонь Секандера и сказал: «Я молю
Чтобы Бог сохранил тебя на твоем пути.
Я отдам плоть земле, а душу - Богу,
А свою власть – тебе, так что наследуй ее сейчас».

Он говорил и его душа покидала его тело. Все собравшиеся рядом, начали плакать, а Секандер посыпал пыль на одежду и диадему царя. Секандер построил великолепную гробницу для царя, сделав это согласно местным обычаям, и теперь там наступило время для вечного сна Дары, а сего тела была омыта кровь с помощью чистой воды из роз. Его тело было одето в парчу с золотом и со вшитыми драгоценными камнями и золотом, само тело было покрыто каморой, даже его лицо было улучшено так, чтобы никто его не мог видеть. Тело Дары было уложено в золотой гроб, а проходившие мимо него плакали. А затем в ходе процессии его передавали из рук в руки рыдавших, а сам Секандер пешком сопровождал сам гроб, и как только он приблизился к гробнице, то показалось, что его кожа разрывается от горя. Тело царя было положено в гробнице согласно древним царским правилам, и сами двери гробницы были опечатаны. Затем Секандер поставил две виселицы, одни во имя Джанияра, вторую для Махяра, и двое негодяев были повешены на них. Солдаты, которые были там брали камни в свои руки и забрасывали ими до смерти, предупреждая тех, кто убьет царя. Когда персы увидели то, как Сенандер восславил Дару, рыдая над ним, они отдали юному царю свою дань и признательность.

Секандер пишет письмо персам

От Керимана благородный гонец проделал путь до Есфахана, принеся хорошие пожелания Дары к его гарему. Он описал последние дни Дары, рассказав им о них и сказал от имени Секандера: «Неверно для друзей или врагов радоваться смерти царя. Теперь же Вы считаете имения Дары, ведь он ушел с лица земли, а на его месте теперь перед вами появился я сам. Ваши привилегии и блага вырастут, и теперь нет нужды царапать свои лица, находясь в горе. Царь и солдаты – мы все обречены на смерть для некоторых. Это наступит вскоре, а для других – позже. Идите в Естахр и подготовьтесь праздновать наш альянс в праздник при всей помпезности и всем сиянии. Персия такая же, как и была всегда, и вы будете радоваться и держать свои тела и души в хорошем состоянии».
Затем письмо было отправлено от лица Секандера великому сыну Филькуса, завоевателю мира, и уничтожителя тех, кто мог встать против него, оно было разослано по всей провинции Персии, и к каждому вельможу и благородному человеку. В нем говорилось: «Пусть с Вами будет добро и хорошая воля создателя, который создал мир и все вещи, все видимое и невидимое, кто поворачивает небеса над нами, и кто один может быть назван сильными и мудрыми, кто способен делать все вещи, и чьими рабами мы являемся, и мы славим наших дворян и увеличивать их богатство. В победе я знаю горе и печаль приходят ко мне прямо в середине радостей. Я клянусь повелителем Солнца о том, что я не желал вредить Даре. И мужчина, убивший его был из его собственного окружения его рабом, а не иностранцем. Теперь же тот человек получил наказание от самого Бога, он действовал и делал плохое, и зло пришло к нему. Но вы должны соблюдать справедливость и поклясться мне в верности, если вы желаете сохранить благословение небес, как и свои богатства рабов и высокое положение при моей руке, то сделай все. Мое сердце заполнено горем по Даре, и я попробую не отклоняться от его пожеланий. Кто бы ни пришел к моему двору, он получит деньги, слоновую кость и в подтверждение – свою корону и трон. Если он предпочтет остаться в своем собственном замке, то он не должен идти назад согласно своему же слову, он тоже сохранить свои сокровища, которые он пожелает увидеть от меня. Чеканьте монеты во имя Секандера и следите за тем, чтобы вы оставались верными ко мне. Содержите свои дворцы так, как они всегда и были, и пусть все рынки останутся прежними, и пусть каждая вещь будет отражать мою власть. Покажите мне то, что вы всегда на страже, а воры не грабят сельскую местность. И держите же себя все время в радости и богатстве. С каждого города пришлите по работе, кого-то, кто прекрасен величаво и воспитан, чтобы служить в моих женских покоях, но посылайте только тех, кто готов прийти, рабыни не должны заставляться или вынуждаться. Смотрите за тем, чтобы хорошо относиться к путникам, особенно к тем, кто ведет себя подобающими образом и трезво рассуждает, кто чист сердцем и являются бедными людьми, которые называются суффистами, пусть отправляются во главу тех, кто пользуется вашим благородным положением. Но если вы обнаружите то, что человек или люди подавляются своими хозяевами, то разбивать сердца владеющих и, верните их тем, кто переносит страдания, уничтожьте род и крышу над головами, власть имущих, я буду искать и следить за теми, кто совершит зло и повешу их на виселице, и так же тех, кто игнорирует мои команды, они сполна заплатят за свои преступления».
Секандер прошествовал на свой двор, в мире приветствуя всех от Кермана он проделал путь до Есфахра, где он водрузил корону Каянидов на свою собственную голову.

Не спрашивайте мир о его секрете, он скроет
Их от твоего взора и отвернет свое лицо.


Правление Секандера

Секандер занял свое место на троне и сказал: «Души царей должны быть проникнуты мудростью, ведь Бог дал им победу в этом мире, а каждый царь не боящийся его – злой. И точно, ведь проходят и добро, и зло, и никто не посмеет избежать когтей судьбы. Кто бы ни пришел к моему двору, ища справедливости, даже если против него самого получит царскую аудиенцию, или в середине ночи, получит ответы, а также будет сам говорить. Поскольку тот, кто дал мне власть, дал мне и славу, и открыл передо мной ворота победы. Я должен собирать налоги с каждого человека в течение пяти лет, и неважно, где он проживает: на горах, равнинах или у моря. Я буду раздавать беднякам богатство и ничего за то не простить». Хорошими речами Секандер показал, что он собирается справедливо и из-за того, крик радости раздался из дворца, и сами новый правитель мира сел вместе со своими советниками, когда толпа разошлась.
Письмо Секандера правителю Рошанака

Секандер позвал писца, принесшего китайское перо и шелк. Писец смочил свое перо в чернилах, и Секандер продиктовал письмо для матери Рошанак, Деларай, говоря: «Я уже писал тебе о твоих бедах и печалях. Когда удача твоего мужа покинула его, и он был убит одним из его собственных рабов, я похоронил его согласно царским обычаям, когда он отправился прочь из этого мира. Перед тем, как мы сразились, я старался примириться с ними, но его дни были сочтены, и он отказался. Даже его враги почувствовали печаль, когда была пролита его кровь, и пусть Бог ведет его к синеве небес. Никто из нас не может избежать когтей смерти, которая будто ветер осенью перед которыми мир трепещет как листья. Ныне мир ожидает твоего ответа на смерть Дары, и исполнения его пожеланий, у которых есть много свидетелей того, как он дал Рошанак мне, сказав, что Сена – подходящая невеста. Отправьте ее ко мне со всей возможной скоростью, пусть вместе с ней будут служанки, кормилицы и персидский гарем благородных женщин, чтобы она освещала мою темную душу. Будь то было в прошлом и смотри, чтобы после тебя осталось тоже правительство, при всем его мудром, опытном, справедливом, как-то повелел Дара. И если ты не желаешь править там, то вся Персия к твоим услугам. Только лишь выбирай. Наполни свое сердце любезностью по отношению ко мне, и называй меня перед всем миром Дарой».
Он отправил подобное письмо Рошанак. Оно начиналось с восхваления поддерживающего всех Бога, который правит всем миром и продолжалось: «Среди благородных и царственных людей, никто кроме потомка таких не может стать восхитительным, мудрым, воспитанным, хорошим, говорящим человеком, обладающим такими милым голосом. Незадолго до того, как он умер, унеся свое сияющее имя в могилу, когда твой отец передал тебя мне. Когда ты прибудешь в мои апартаменты, ты будешь самой желанной среди всех моих женщин, ты сделаешь корону более сияющей, а царское ожерелье и трон более сияющими. Я написал письмо твоей матери, прося ее прислать тебя ко мне со всеми необходимыми церемониями, подобающими твоему статусу как принцессы, предшествующих тебе будет главный священник Есфахана в своих сияющих одеждах, а сопровождать тебя будет твои служанки и женщины, которых ты возьмешь с собой. Приди ко мне с миром в голове, знай то, что ты будешь первой из моих женщин, и пусть ты всегда живешь в безопасности в моих царских покоях».
Когда Деларай прослушала слова гонца, то она испустила холодное дыхание из своего нутра, горько заплакав о даре, который был безнадежно и поспешно обрушен в пыль. После рыданий, она позвала своего писца и продиктовала ему проницательный и достойный ответ, она начала с хвалы Богу, а затем сказала: «Это все слава Дары, которую я получила и нашла от небес, из которых приходят мир и милость, но они сами разворачиваются, и Дара обменял трон на деревянный гроб. Я желаю тебе хорошего, что есть в этом мире, я желаю тебе величия, победы и власти, и того, чтобы дела разворачивались согласно твоим желаниям, и за своими словами я не скрываю секретов. Я слушал твое предложение о помиловании и пусть небеса порадуются добру от твоей души. Я слышала и о гробнице, построенное тобой для Дары, слышала и оп повешенными Махъяра, и о том, что злодейский раб Джамияр (когда кто-то проливает кровь царя, он не остается надолго в этом мире). Я знаю и о том, что ты желаешь мира и примирения и что ты много дней провел с твоими советниками, размышляя над всем этим делом. Но цари не умоляют, и никто не ожидает от коронованного лица действий раба. Ныне ты наш – владыка, и так как есть Солнце, то ты – Луна для нас. Пусть мир знает лишь о твоей – доброте, и пусть твое имя вечно звучит в разных местах. И то сделало наши сердца счастливыми, что ты подумал о Ростаме. Она – наша служанка, а мы – твои рабы, и наши сердца склонены перед твоими командами. Она посылает тебе приветствия и написала тебе письмо, которое как прекрасно. Повелитель мира избрал тебя, и никто не сможет отвернуться от твоих повелений. Я написала моим вельможам и воеводам, рассказав о том, что теперь власть Дары перешла к тебе, и что никто не должен ослушаться тебя». Затем она дала гонцу хорошие и славные одежды, кошелек с золотом, и все виды драгоценных вещей. Он вернулся в лагерь Секандера и сказал царю о том, что видел и слышал относительно помпезности и величественности, которые были сияющими, когда прежний царь там правил.

Секандер женится на Рошанак

Секандер послал за свое матерью, которая тогда была в Амоуриехе и сказал ей слова умирающего Дары: «Иди к Деларай! И я завоюю ее с помощью сладких разговоров и речей. Смотри и встреть Рошанак, которая живет там затворнической жизнью и передай ей мои поздравления. Возьми ожерелья, браслеты и серьги вместе с царским троном, отделанным драгоценными камнями. Возьми сотню верблюдов, груженных коврами, и другую сотню грусть несет на себе украшенную золотом парчу. Возьми тридцать тысяч динозавров из моей сокровищницы, запакуй их в кошельки, и рассыпь их перед невестой. Возьми сотню тысяч греческих служанок, и пусть каждая из них благовидно несет золотой кубок, как кто-то подбавит перед принцессой. Возьми рабов, которые бы следили за тобой в течение всего пути, и смотри, чтобы твое продвижение было осияно царской славой».
Мать царя выехала вместе с десятью мудрыми и воспитанными перевозчиками, и как только она прибыла в Есфахан, местные вельможи вышли вперед и столпились, чтобы встретить ее. Деларай тоже вышла вперед из своего дворца в сопровождении свиты з советников и так много золотых монет было рассыпаны, но ее придворными на ее пути как невесты. Они сели во дворце, и вельможи двора столпились вокруг них, а Деларай принесла столько приданого, что казалось, что все рынки мира опустошили во имя такой щели. Фарсахт один за одним, и за ними шли верблюды, несущие на себе золото, серебро и разноцветные одежды, там были и одеяния и ковры, ткани для раскатывания и ткани для украшения, арабские лошади с золотыми уздам, индийские мечи со своими золотыми ножнами, доспехи и шлемы, а также бардинги для лошадей, булавы и индийские кинжалы, и так много драгоценного сукна, порезанного для одежд, что никто еще не видел такого большого количества, даже со всего мира.
Рабы были выведены из дворца, были подготовлены золотые украшения, а его сердце было заполнено радостью. Рошанюк заняла свое место на видении, покрытом зонтом и была окружена слугами. Дорога была горой рассыпанного золота и серебра, и ложи были в сопровождении гостьи, а улицы города были завешаны знаменами, и смех раздавался из губ каждого человека, будоража сердце каждого присутствующего. Они сыпали монету на парчовый зонтик, как будто тот был дождь, рассыпая мускус на пути процессии.

Затем прекрасная как Луна,
Принцесса изумила
Взгляд потрясенного Секандера, и он изумленно смотрел
На нее, как будто в ней соединялись
Вежливость и красота, и любовь.
Ее стать и ее завораживающие душа и тело
Сделали ее покои феерически притягательным местом.
Он усадил свою мать на золотой трон,
А затем остановил свой взгляд на Рошанак;
Семь дней они сидели так бок о бок,
И Секандер всегда смотрел на свою невесту,
И все вокруг него указывали на его власть,
Его грация и мудрость, шарм и воспитанность.

Подарки из золота и серебра приходили со всего Ирана, и вся страна вместе с городами Китая и Турана присылали и свои поздравления. Весь мир был заполнен справедливостью, и места, бывшие пустыми и голыми вновь зацветали.

Секандер ведет свою армию против Каяда

Мехран, визирь Каяда, и царь Кануджа, посоветовал своему царю: «Секандер придет сюда с армией из воевод от отобранных из Греции и Персии. Если ты желаешь сохранить свое положение, то не ищи войны с ними. У тебя есть четыре вещи, никогда не виданных ни одним благородным человеком или же простолюдином, будь они откуда угодно в этом мире. Первая, дающая блеск твоей короне – это твоя дочь, которая прекрасна как рай, вторая – философ, которого ты держишь, сокрытым, и он тебе говорит все секреты этого мира, третья – это твой врач, который был избран из-за своих умений, четвертая – кубок, который никогда не может быть опустошен, ни огнем, ни Солнцем, или, когда кто-то пьет из него. С этими четырьмя вещами ты сохраняешь свое положение. Когда придет Секандер, положись на них, и ты не увидишь, чтобы он надолго остался тут, и не думай о сопротивлении, у тебя нет сил для противостояния его армии, богатству и его славе. Сейчас – век и эпоха Секандера. Когда он придет, дай ему эти четыре вещи, и я думаю, что больше ему ничего не будет надоест тебя. Если ты удовлетворишь его таким образом, то он пойдет своим путем, потому что он мудр и ищет знаний». Когда Каяд услышал слова Мехраба, то он почувствовал, что древние дни его славы возобновились.
Осматривая Персию, Секандер вел свою армию по дорогам и пустошам, по направлению к Индии и к царю Каяду. Когда он шел вперед города, открывали свои ворота, чтобы поприветствовать его. Когда его армия достигла пограничного города, известного как Милад, Секандер, будучи нетерпеливым как лев, увидевший свою добычу, позвал писца и продиктовал ему письмо для Каяда. Письмо начиналось с восхваления тех, кто омыл свои сердца в мудрости, кто выбрал тому, что имеется, кто обращается к Богу за помощью, доверяя ему свои страхи и надежда. Оно продолжалось: «Они- люди, которые знают о том, что трон происходит от моей власти, и что я Секандер, являюсь тенью владыки всего мира. Я написал это письмо, чтобы осветить твою темную душу и когда писец принесет его к тебе, то не откладывай его в сторону, и подумай о том, что прочесть его и не откладывать его на потом. Если оно придет ночью, то не жди утра, и немедленно подготовься, чтобы выслушать меня, и если ты откажешься от сказанного мной, то я растопчу твою голову, корону и трон своими ногами».
Каяд поприветствовал гонца от Секандера, сделав то со всей теплотой, после чего сказал: «Я заполнен радостью от твоих приказов и не отвернусь от них ни на один миг. Ноне правильно перед Богом торопить вещи таким образом, и мне идти к нему безо всякой подготовки». Он позвал писца, который под его диктовку, написал письмо индийским пером на китайском шёлке. Во-первых, он поблагодарил Бога за победу и судьбу, того, кто благосклонен и справедлив, и кто правит всей мужественностью, мудростью и человеческими умениями, а затем он сказал: «Благородный человек не проигнорирует повеления царя, и мы ничего не должны ожидать получить от хозяина армий, короны и меча. У меня есть четыре вещи, которые никто больше не имеет в нашем мире, хоть открыто и хоть в секрете, и никто еще не обладал подобными вещами. Если царь скомандует мне, то я отправлю их к нему, и мое сердце порадуется этому. И затем, когда царь мне прикажет, я приду к нему, словно раб к нему, принеся с собой дань».
Когда гонец рассказал Секандеру о том, что слышал и передав тому послание от Каяда, то Секандер отправил его назад к царю, чтобы узнать о том, какие четыре вещи, которые никто и никогда еще не видел, и не имел. Каяд очистил свой двор и сел вместе ос своими советниками. Они позвали гонца Секандера и много чего сделали для него, а затем Каяд сказал ему:

«Тут у меня есть дочь, чье прекрасное лицо,
Из-за которого потемнеет Солнце,
Оно мельком удивит его
Ее губы все еще пахнут молоком, у нее черные волосы,
И падающие вниз будто веревки с ее спины,
Кипарис поклоняется ее грации,
А ее красноречие бросает в краску,
Ее речь повышает ее красоту, все ее слова
Кажутся выше всех похвал по мудрости,
И когда она избирает молчание, то она
Становится душой нежной скромности.
Богобоязненная и принцесса целомудренная и мудрая,
Ее не видели человеческие взгляды.
Затем есть и меня чудесный бокал,
Который заполняется водой или вином,
И всегда остается полным. Ты и твои избранные друзья,
Десять лет могут пить бесконечную жидкость.
А еще есть врач, могущий сказать,
Который может по одной капле мочи сказать о твоем здоровье.
И если не здоров, то нет болезни,
Которая может избежать его опыта.
С ними при дворе, ты будешь знать обо всех средствах,
О болезни и о жизни долгие годы,
И в конце при моем дворце есть философы,
Кто от разворотов небес говорит о войнах,
Обо всем, что придет, и обо всем, что
Он знает, расскажет тебе, царь!»

Гонец вернулся, скача на своей лошади так же быстро, как дует ветер, и когда он рассказал Секандеру об услышанном, сердце завоевателя мира раскрылось и распустилось будто цветок. Он сказал: «Если все сказанное им – правда, то сам мир не сумеет тайно заплатить за эти вещи. Когда он отправит эти чудеса мне, моя темная душа осветится светом, и я не буду трогать его, как и угрожал. Но оставлю его страну у себя в друзьях».

Секандер посылает девять знающих людей, чтобы увидеть четыре чуда.

Он выбрал некоторое количество из своих советников, все они были заслуживающими доверия и знающими людьми, и отправил письмо, заполненное хвалами и лестью со следующими словами: «Я отсылаю девять своих собственных заслуживающих доверия, ученых, все они мудрые и почтенные люди, которые не будут причинять тебе каких-либо трудностей. Пусть четыре чуда, о которых ты говорил, будут там, где они сейчас. Покажи их моим посланникам, и я получу от них письмо, рассказывающее о том, какие эти вещи, есть на их собственные взгляды, и миру не придется видеть подобные вещи, вновь и тогда я напишу тебе послание, подтверждая факт твоей власти и права на Индию.
Девять греческих советников направились от Секандера к Каяду, и главный человек на дворе Каяда поприветствовал тих и спросил об их путешествии и о подходящем месте для их остановки. На следующий день, как только сам день стал желтеть от рассвета, а Солнце выхватило свой меч и приготовилось к бою, дочь Каяд подготовилась к аудиенции, хоть полная Луна и не нуждается в украшениях. В замке был поставлен золотой трон и комната была украшена в китайском стиле. ЕЕ лицо было так же чудесно, ка и Солцне, а принцесса села на трон, сияя ярче, чем Венера в ночном небе. Девять мудрецов вошли в покои, говоря любезности, будучи готовыми к тщательному осмотру вещей. Когда они увидели лицо принцессы, и сияние, исходящее от ее браслетов и трона, то они пришли в удивлении от нее, и они не могли сдвинуться с места из-за слабости в ногах. Девять из них стояли на местах, благодаря Бога за такую красоту, и никто из них не мог оторвать от нее своего взгляда или даже подумать, о чем-то еще. Они стояли до тех пор, пока царь ни позвал человека, чтобы отвлечь их, при этом сказав: «Что же вас задержало настолько долго? У нее прекрасное лицо, но она человек, наделенный красотой от звезд, мудрецы ответили: «Ни один из дворцов не содержит портрет, столь же прекрасный, как она каждый из нас напишет нашему царю, говоря о том, как же не сравнена ее красота».
Затем они взяли перья, чернила и бумагу и написали письмо Секандеру. Гонец принес их посланиями царю, который был поражен, прочитав такие письма, ведь каждое послание описывало ее одним и тем же образом. Ответ царя поздравил их с тем, что они видели красоту рая, и продолжали: «Нет нужды спрашивать дальше, вернитесь и принесите мне четыре чуда. Уверьте Каяда в том, что его дочь будет под хорошим просмотрам, и немедленно прибудьте с таким дивом. Каяд справедливо отнесся ко мне, и с этого дня никто не должен вредить ему».

Десять мудрецов приносят четыре чуда к Секандеру

Гонец отправился назад к девяти мудрецам, и те вновь вернулись в зал аудиенций Каяда, принеся с собой ответ Секандера. Индийский царь был вне себя от радости из-за миновавшей угрозы вторжения. Он избрал сотню мудрых красноречивых индийцев в качестве своего эскорта, и из своей сокровищницы отобрал браслеты, короны, драгоценные камни, неразрезанную ткань и другие подходящие подарки, затем погруженные на три сотни верблюдов несла серебро, монеты, а еще сотня несла золото. Сами сиденья были сделаны из благоухающего дерева алоэ и были завешен тканью с золотом и драгоценными камнями, десять слонов несли на себе золотые хавдахи и прекраснейший из них имел золотое седло. Принцесса рыдала горькими слезами, переживая из-за расставания и выехала вместе с философом и врачом. Вельможи принесли с собой прекрасные кубки и виновных отмечало празднование придворных людей.
Когда чудесная принцесса, коронованная ее мускусными волосами и стройна как кипарис, украшенный луной вступила во внутренние помещения замка Секандера, то никто не почувствовал себя достойным взглянуть на нее. От макушки ее головы она была окутана своими волосами, а ее брови вздымались вверх словно луки, а ее глаза были словно нарциссы из рая. Как казалась она была полностью вылеплена из шарма и прекрасности. Секандер взглянул на ее рост, волосы, лицо, голову и ноги и между вздохами он славил Бога за то, что он создал подобную красоту, при этом сказав: «Несомненно она – свет мира». Он позвал мудрых людей и священников из своего окружения, и в их присутствии, он попросил ее руки для свадьбы, сделав то согласно христианским обычаям. Затем он извлек из своей сокровищницы так много монет, что он смогла ходить по ним.

Секандер проверяет философа, врача и кубок

Когда о прекрасном кипарисе позаботились необходимым образом и для нее оборудовали подходящее место, Секандер обратил свое внимание на философа, чтобы взглянуть на то, ка кон будет вести себя в битве умов. Он послал ему большой кубок, заполненный коровьим жиром, сказав о том, что тот должен протирать ими его туловище и конечности, пока усталость ни уйдет, а затем должен прийти и наполнить душу и знаниями тело Секандера, но философ взглянул на жир и сказал: «Я не обману такой уловкой, и он наполнил тысячу иглами и послал кубок назад к царю. Секандер взглянул на все иглы и затем приказал кузнецам извлечь все эти иглы и сделать из них железный диск, который он отправил философу. В свою очередь он некоторое время тер этот темный железный диск до тех пор, пока сам диск ни стал блестящий. Ночью он был доставлен Секандеру, который устроил свой собственный совет. Он поставил зеркало снаружи задания, что роса сделала диск темными, а затем он отослал его назад к философу, тем сам продолжив дуэль умов. Со своей стороны, что твои знания проникают глубже знаний любого философа. В ответ я сказал: «О, царь, сердца мудрых людей – словно иглы, которые могут пронзить и жир, и кости и раскроить камни». Ты вновь спросил: «Как тонкие доводы мудрого человека пронзают сердце того, кто погрузился в тьму из-за праздников, воинственности, проливания крови и бесконечных сражений против врагов и я ответил тебе: «Моя мудрая душа и сердце знают секреты более тонкие, чем волосы, но твое сердце не темнее металла». Ты сказал, что в проходящих годах твое сердце заржавело от пролитой крови и как такое может быть правильным и для тебя, как ты можешь разделять и видеть слова в подобной тьме, я ответил тем, что я буду работать с твоим сердцем, и оно станет сияющим и правдивым».
Секандер был обрадован человеком, готовым отвечать обдавался он и его ответам, и он приказал, что его казначей дал философу комплект одежды, золото и серебро, а также кубок с драгоценными камнями. Но когда эти вещи были даны мудрецу, он сказал: «У меня есть сокрытый драгоценный камень, освещающий мне все, что угодно. Я не желаю и не создаю никаких врагов и не люблю подарки с богатствами. Ариман идет вместе с ними. И нет стражей, которые укрыли бы выгоду и деньги от меня, и я не боюсь разбойников, когда путешествую. Мудрость знания и правота – все, что нужно мне и все то из желаний человека, что уходит в другие области, все идет ко вратам обрушения. Повелитель всего видимого и невидимого дает мне необходимую мне пищу и одежду. А ночами – знания – мои стражи, а мудрость – корона моей активной души. Так почему я должен тяготеть к радости превосходящей и беспокоиться об охране такого богатства, Скажи своим слугам, чтобы унесли эти вещи куда-нибудь еще, и пусть мудрость будет стражем для моей души». Секандер подивился такому мудрецу и подумал о том, что подобное требует размышлений. Он сказал: «Отныне владыка Солнца не будет делать мне вред. Я последую твоему совету и уделю внимание тем вещам, о которых ты сказал».

Секандер проверяет индийского врача

Секандер позвал индийского врага, говорящего о здоровье человека по капле мочи. Он спросил того, какие причины болезней, что заставляют человека плакать от боли, а врач ответил: «Передающий и нес смотрящий на съедаемую им пищу станет больным, ведь здоровый человек – тот, что ищет здоровье, тяготея к нему. Теперь же я уже подготовил мазь для тебя из трав, собранных в различных местах и применяя ее, ты станешь здоровыми, и твой аппетит увеличится, но если ты будешь передать, то это не будет иметь плачевных результатов. Если ты будешь делать так, как я тебя проинструктирую, то твое тело наполнится энергией, а твоё сердце почувствует о счастье весны, а твои щеки будут омываться здоровьем. А ты сам устремишься к благородным свершениям, и ни один твой волос не станет белым, что заставляет отчаиваться людей».
Секандер сказал: «Я никогда не слышал о подобной вещи, и не видел такое ни в чьем владении. Если ты можешь принести мне эту мазь, то ты станешь моим провожатым в этом мире, а моя душа будет в услужении у тебя, и твои враги будут не способны навредить тебе». Он имел великолепные одежды и другие хорошие вещи, подготовленные для врача, и он сделал его главой всех докторов.
Этот красноречивый врач затем направился в горы вместе со своими несколькими компаньонами. Его знания растений были превосходны, он знал и яды, и противоядия к ним. Он обошел великое множество гор, собрал растения, отбрасывая бесполезные и отбирая те, что полезно для всех их он использовал при приготовлении мази. Он смазал тело Секандера этой смесью и годы его тело с оставалось здоровым.
Затем царь посвятил свои ноги разгулу, а не сну. Он наполнил свой ум желанием женщин, и он искал подходящее мягкое место, чтобы быть вместе с ними. Такой способ жизни ослабил царя, но он и не думал о том вреде, который наносит своему телу. В один день врач отметил признак слабости царя через его же могу и сказал царю: «Нет сомнений в том, что молодой юноша перерос в старика из-за сна с женщинами. Для меня все это выглядит так будто не спал три ночь подряд. Скажи мне, я прав, Секандер ответил: я в превосходном состоянии, а мое тело не имеет в себе признаков слабости». Но индийский доктор не согласился с ним, и в ту ночь он обыскивал свои книги и готовил лекарство против телесного недуга. В туже ночь Секандер спал один и не сопровождался никем из прелестного гарема. На рассвете доктор пришел проверить его могу, и он не нашел ни одного предательского признака в то самое время. Он выбросил то лекарство, что было смешено для него, приказав подать вино, устроить праздник и позвать музыкантов. Царь спросил его: «Почему ты выбросил то лекарство, которое ты принес, проблемы уже решены». Он ответил: «Последней ночью царь мира не имел и мысли о том, чтобы пригласить компаньонку. Он спал все темное время, будучи один. И пока ты будешь спать один, мой повелитель, тебе не понадобятся лекарства». Секандер рассмеялся, ведь больше не было угрозы его болезни, при том он сказал: «Пусть мир никогда не останется без Индии! Все астрологи и великие мудрецы и ученые мира кажется живут там». Он дал доктору мешок с золотом и черную лошадь с золотым колоколом, заключенным на узде. Секандер сказал ему: «Пусть мудрость будет всегда управлять твоей благородной душой».

Секандер проверяет кубок Каяда

Вслед за тем, он отдал приказы о том, чтобы золотой кубок был заполнен холодной водой и принесите к нему. Затем каждый выпил из этого кубка от рассвета до самых сумерек, но вода в нем уменьшилась. Царь сказал мудрейшему философу его времени: «Ты не должен ничего утаивать от меня, говоря о произошедшем здесь как это так, вода в чашке постоянно восстанавливается, такое относится к тому, что делают звезды, или же это умение относится к индийскому мастерству?»
Философ ответил: «Господин этот кубок не относится к пониманию. Долгие годы изготовители мастера трудились над его изготовлением, следя за сохранением цели. Астрологи с каждой страны собрались при дворе Каяда, чтобы создать этот кубок работая над ним все светлые дни и темные ночи, справляясь по своим таблицам о днях завершений подумай о случившимся здесь, ведь астрологи были теми людьми, которые могут руководить даже железом. Подобным же образом, жидкость пополняется при развороте небес, но все имеет точных измерений, и человеческие глаза не могут видеть сам процесс, связанный с кубком». Секандер пришел в восторге от полученного ответа, и он сказал старейшинам: «Я никогда не нарушу свой договор с Каядом, ведь он человек, кто один достоин уважения, и так как он отдал мне эти четыре чуда, в дальнейшем я ничего более не спрошу с него».
Затем Секандер собрал в месте двести верблюдов, нагруженных драгоценными товарами, к ним он добавил сотню корон с драгоценными камнями, а также необработанные драгоценные камни и золотые монеты, добавив к ним все скрытое в горах.

Когда все богатство было скрыто, люди,
Сделавшие такое, никогда не увидели его вновь,
И только верховный повелитель всех сокровищниц,
Знает, где в горах сокрыт сверкающий клад.

Письмо Секандера Фуру

Скрыв сокровища подобным образом, Секандер повел свою армию прочь из Милада и быстро как ветер двинулся вниз по реке Канин. Он написал угрожающее и воинственное письмо: «От Секандера, сына Филькуса, который разжигает пламя невзгод и процветаний для Фура: Повелителю Индии, благосклонного для небес, командиру армий Индии». Письмо начиналось с восхваления Бога – создателя, который вечный, сказав о том, что те, кому он дает победу, никогда не пожелают стран, корон или тронов, а те, от кого он отвернулся прочь становятся слабыми и Солнце никогда не сияет для них. «Ты услышишь о том, как Бог дал мне фарр победы, удачу, короны, троны и власть над всей этой темной землей. Но все это не будет вечным и мои дни проходят, за мной придут другие, чтобы порадоваться своим победам. Мое единственное желание – это оставить за собой доброе имя, а не бесчестие на этой быстронесущейся земле. Когда они доставят это письмо тебе, то очисти свою темную душу от печали, идущей от твоего трона. Не советуйся со своими священниками или советниками, но оседлай свою лошадь и приди ко мне, попросив моей защиты. Те, кто пытаются провести меня, то они просто затягивают дело, и если в один момент ты перестанешь подчиняться мне, избрав воинственный бой, то я спущусь на твою страну словно огонь, приведя с собой армию избранных воинов, и если однажды ты увидишь мою кавалерию, то пожалеешь о том, что промедлил подчиниться мне». Письмо было запечатано печатью Секандера и солдат, наделенный внутренним огнем был избран для доставки послания. Гонец прибыл ко двору, и когда Фуру доложили о нем, он был принят в царском присутствии.
Когда Фур прочел письмо Секандера, то пришел в злобу и негодующе и немедленно написал подобный же ответ, тем самым посадив дерево в сад мести». Мы должны бояться Бога, а не использоваться такой самонадеянный язык, ведь хвастун – человек найдет себя лишенным других, без причин для этого у тебя не стыда, раз ты зовешь меня подобным образом, или же твоя мудрость сменилась подобной манерой говорить. Если бы Филькус написал так Фуру, то из того, что-либо вышло, но ты? Ты надеешься таким путем, избавиться ото всех своих проблем, твоя победа над Дарой пришла и запомнилась в твоей голове, но небеса достаточно дали ему, и судьба так поступает с теми, кто не хочет слушать хороших советов. И ты найдешь и находишь себя на празднике у Каяда, а теперь подумай о всех царях, кто стали твоей добычей и были низвергнуты тобой. Древние цари Ирана никогда не обращались с нами подобным образом. Я – Фур, из семьи Фуров, и мы никогда не обращали внимания на Цезарей с Запада. Когда Дара попросил моей помощи, и я послал ему боевых слонов, чтобы выиграть время, хоть я и видел, что ни его сердце и ни его удача не являлись такими как надо. Когда он был убит рабами, удача персов покинула их. Если зло пришло к нему от злого советника, то разве это – причина для того, чтобы ты потерял свое хорошее мышление? Не будь таким жаждущим и нетерпеливым к сражениям и настолько неблагосклонным по отношению ко мне вскоре ты увидишь моих боевых слонов и армии, которые будут толпиться перед тобой. Все, о чем ты подумаешь – это твое, но внутри у тебя все в цвете Аримана. Не пожинай семена раздора по всему миру. Побойся неудачи и того вреда, который придет к тебе. У меня в этом письме добрые намеренья и пусть они осветят твое сердце».

Секандер ведет свою армию против Фура

После прочтения письма Секандер тут же выбрал воевод из своей армии, людей, которые были достойны команды, стариками в понимании мира, но юными в годах. Затем он свел своих людей против Фа, и они были так бесчисленны, но земля стала будто бы плещущимся морем. Они прошлись по каждой дороге, чтобы как оказалось, понять, что через горы для них нет пути, даже и нет его ни по побережью моря и через всевозможные другие местности. Армия устала от суровых путешествий и нескончаемых сражений, и в один вечер, когда они разбивали лагерь, группа из солдат пришла к царю. Они сказали:

«Владыка Греции и всей Азии,
Земля не может держать твои армии,
Которые ты ведешь против мира;
Фур не будет биться
Император Китая преклоняется перед твоей мощью,
Так почему солдаты твоей доброй армии будут погибать,
За пустые земли под чужим небом?
Во всех наших рядах ты не найдешь лошади,
Подходящей для войны.
Если мы обратим наши мысли,
Твоя пехота и кавалерия станут бездомными,
Из-за нехороших дорог и они потеряют свои пути.
Прежде мы сражались и обретали победы
Сражаясь с человеческими силами
Но никто из нас не желает погибнуть в войне
Против гор и бесплодных берегов моря.
Люди и не сражаются ос складами и океанскими волнами,
С бесплодными равнинами и крутыми склонами гор
Не обращай нашу славу и доблесть,
В позорный стыд от бегства».

Секандер разозлился от этих слов, и он отнес подобные жалости к проявлению слабостей. Он сказал: «На пути персов, ни один греческий солдат не пострадал, ведь Дара был убит своим собственным рабом, и никто из вас не пострадал. Я буду продолжать свой путь без вас, и в одиночку поставлю свою ногу на голову дракона. Вы увидите либо битву, либо банкет, на котором я разделался с ними. Мне помощь приходит от Бога и от персидской армии, и я не нуждаюсь в помощи от греков». Испуганные его злобной, армия поспешила принести ему извинения и люди сказали: «Мы – рабы нашего Цезаря, и мы шагаем по земле только так, как ему охота. Мы пойдем, и когда тут не останется ни единой лошади, мы будем сражаться пешими. Если земля станет морем нашей крови, и низины заполнятся горами трупов, даже, если небеса обрушатся вниз камнями с гор, ни один враг никогда не увидит нас бегущих из боя. Мы – твои рабы, и здесь ты командуешь, и как ты можешь пострадать от нас?»
Затем Секандер сформулировал новый план боя. Он выбрал тридцать тысяч персидских воинов во главе с опытными и хорошо снаряженными воеводами. Позади них он разместил сорок тысяч солдат из греческой кавалерии, и позади них всех он поставил воинственную египетскую кавалерию, сражающуюся мечами сорок тысяч солдат Дары и люди из персидской царской семьи сопровождали их. Секандер отобрал двенадцать тысяч греков и египтян как кавалерию, чтобы прикрыть тыл и обследовать равнину и долины. Со своей армией у Секандера также были шестьдесят астрологов и мудрецов, которые советовали ему самые астрологические благоприятные дни.
Когда Фур узнал о появлении врага, он отобрал и нашел подходящее место для боя, и его солдаты заняли на равнине целых четыре мили, вместе со слонами, шедшими в авангарде, а воины же шли позади них. Между тем, шпионы Секандера рассказали ему о боевых слонах в армии и о том, как боевые слоны были бронированы и могли уничтожить две мили всадников (а их тела были под защитой Сатурна), которая была не способна одолеть их или же стать выше и одолеть их строй. Шпионы нарисовали изображение одного слона на кусочке бумаги и показали рисунок их царю, который сделал из воска модель животного. Затем он обратился к своим советникам и сказал: «Кто может предложить идеи, как победить такое чудище?» Мудрецы с его двора обдумали проблему и затем собрались вместе, и были люди из Греции, Египта и Персии; была группа еще из сорока раз по тридцать кузнецов, и все они были мастерами своего дела. Они сделали железного коня вместе с железными седлами и таким же всадником, который был скован вместе с ним. И они отполировали и всадника, и его коня. Все было поставлено на колеса, и заполнено черным маслом. Они доставили все к Секандеру, который был обрадован изделием и тем, что оно будет очень полезным. Он приказал, чтобы более тысячи таких железных коней и всадников также были изготовлены. Какой царь видел армию пестрых: серых, бурых и черных коней, и вес из них были бы сделаны из железа? Все устройства на колесах были выдвинуты вперед, и выглядели так, будто бы кавалерия готовилась к бою.

Сражение Секандера против персидских солдат; он убивает Фура

Из-за того, что Секандер был недалеко от сил Фура, две армии были в поле зрения друг друга; и среди облаков пыли раздались громкие крики, и то было с обеих сторон, и воины пошла друг на друга, тяготея к битве. Затем люди Секандера развели огонь за счет масла, которое было в каждой лошади из железа и бросились на силы Фура. Пламя вырывалось из железных коней, и вскоре слоны увидели такое, в отчаянье, и армия Фура была просто смятена и когда слоны оборачивались на горящих чудищ, то сходили с ума от ран, и их погонщики приходили в недоумении от того, что же все-таки и доделать. Вся индийская армия, включая могучих слонов начала бежать, и Секандер убивал своих злонамеренных врагов, несясь как ветер. Так как воздух потемнел к полуночи, то армиям негде было сразиться. Секандер и его греческая армия отошли к месту между двумя горами, разослав разведчиков, чтобы поддерживать безопасность их лагеря, предохраняясь от врага.
Когда Солнце вновь показало свое золотое сияние мир стал ярок как чистый кристалл. Гул от труб тарелок и дудок заполнил воздух, и две армии, вздымая свои копья в небеса, подготовились к новому сражению. Схватив свой греческий меч, Секандер вышел между армиями, и послал всадников, чтобы те с расстояния прокричали Фуру:

«Секандер стоит перед своими войсками и ждет,
Чтобы поговорить с Фуром и услышать его слова».

Когда Фуру услышал такие слова, то бросился во главу своих войск. Секандер сказал:

«На этих равнинах собрались две армии,
Тут дикие существа едят мозги людей и
Лошади идут по костям. Мы храбрые и юные,
Каждый из нас – благородный чемпион,
В наши воины были убиты или они сбежали.
Так почему должны мы бежать или искать смерти?
Почему две страны должны сражаться и
Решить кто же победитель, столкнувшись друг с другом?
Подготовься столкновению со мной и один из нас,
Будет жить претендуя на армию и на трон».

Фур согласился на его предложение, подумав о том, что его собственное тело будто львиное, а его лошадь по силе равна дракону, а Секандер худ, как тростник тем временем одевал броню и выехал на своем коне. Он сказал:

«Таков обычай у благородных. Рука об руку
Мы решим, кто же правитель этой земли».

Схватившись за мечи они двинулись друг на друга, используя все место между двумя армиями. Когда Секандер увидел своего грозного противника, то его меч оказался в его собственной руке, и он оседлал свою гигантскую лошадь. Он был сильно удивлен и также находился почти в отчаянье от своего шага несмотря на это, он пошел вперед, и когда он так делал, то с тыла армии раздался боевой клич и Фур устремился вперед. Затем словно ветер Секандер накинулся на него и атаковал подобного льву воина своим могучим ударом меча. Лезвие перерубило шею и горло, и он выпал из седла на землю.
Греческий командир обрадовался этому, и его воины бросились вперед, а земли и облака оглушались звуками от барабанов с натянутыми шкурами львов, а также от гула труб. Индийские воины смотрели на Секандара со всей своей злобой и были готовы к бою, но из греческих рядов раздался голос, говоривший: «голова Фура лежит тут в пыли, его гигантское тело валяется там полностью израненное, с кем же ты хочешь биться, кто сможет нанести больше ударов мечом и больше разрушений. Секандер стал для вас тем, кем был Фур и теперь ты должен быть главой банкетов и сражений». Криками одобрения индийские воины поддержали сказанные слова. Они пошли вперед, чтобы посмотреть на лежащего Фура и на его окровавленного тело. Из их рядов раздались горестные крики, а после чего они побросали свои оружия. Напуганные они пришли к Секандеру рыдая и посыпая свои головы пыль с земли, но Секандер вернул им их оружие, а после этого сказал приветственные слова: «Один индиец умер здесь, но вы не должны горевать о нем.  Я буду беспокоиться о вас больше, чем-то делал он и постараюсь устранить печаль из ваших сердец.  Раздам его богатство среди вас и сделаю индийцев сильными от короны и трона. Затем он сел на трон Тура и по одну сторону от него был плюс, а на другой – шел праздник. Но таков путь прохождения мира, что он приносил горе живущим в нем».
Два месяца Секандер сидел на индийском троне, раздавая армии богатства, затем он поставил своего наместника из индийских вельмож, по имении Саворг и сказал ему: «Не скрывай свое золото. Раздавай и бери все то, что приходит к тебе, не имея той веры из этого бы сто несущегося мира, которая иногда позволяет верить Секандеру, а иногда и Фуру, а иногда приносить нам боль и злобу, а иногда: радость и празднования». Саворг так же раздал золото и серебро индийским воинам.

Секандер совершает паломничество к Каабе

Немного после армия Секандера стала очень богатой, а после на рассвете раздался гул барабанов, и воздух стал сверкающим будто зрачок в петушином глазу, из-за множества красных, желтых и пурпурных шелковых знамен Секандер отправился в Мекку и некоторые люди из его окружения были рады этому, а некоторые встревожены. Вместе с барабанной дробью и под гул труб он подошел к дому, сделанному трудом Авраама, сына Азар. Бог назвал тот дом: «покои святости», целью дорог Бога. Он называл то своим собственным домом и звал тебя поклониться там. Бог всего мира не нуждается в пище или в удовольствии, или в отдыхе, или в комфорте. Но мат всегда было место поклонения ему помимо других существующих мест поклонения, то место помнит Бога.
Секандер приблизился к Кадимру, и когда он уходил, то претендовал на земли от Джарама в Парсе. Приблизившись к Насру, сыну Котайба, который услышал о его приближении и вышел поприветствовать его с группой благородных всадников, несущих свои копья. Всадник бросился из Мекки к Секандеру, говоря ему человек пришедший поприветствовать его не стремится ни к богатству и ни к власти, и он – потомок Эсмаила – сына Абрамигима. Когда Наср пришел к Секандеру, чтобы поприветствовать того, пригласив его в свое славное окружение. Наср был обрадован и раскрыл Секандеру секрет совей родословной. Царь сказал ему: «Мой славный и чистосердечный повелитель, скажи мне, кто самый благородный из твоего племени после тебя самого?» Наср ответил: «О, правитель мира Джаза, в этом месте величайший человек. Когда Исфандияр лишился своей жизни, всемирный завоеватель Кахтаб пришел из пустыни вместе со своими ненасытными и свирепыми мечниками, и те большие силы заняли землю Йемена. В то время были убиты многие невинные люди, и удача отвернулась от нашего племени. Но бог не был обрадован Кахтабом, а небеса потемнели для него. Когда он умер, Джаза нанял его место как невинный и спокойный человек. Все святыни Йемена находятся под его контролем и его люди рыбачат в Красном море. Он отвернулся от справедливости и у него нет и мыслей ни об одном боге. Он держит здешние земли в своем кулаке, и племя Есмаила из-за его кровопролития также запачкалось в крови».
Когда Секандер услышал такие слова, то отправился искать всех, кто был из семьи Джаза, найдя он убивал их, даже тела детей лишались своих души. Он стремился к том, чтобы никто из его расы не остался в живых. С помощью воинов он освободил Хеджа с Йемен от их несправедливых правителей возвысив племя Есмаила. Затем он пешком отправился к святыни, и люди Есмаила были так обрадованы его появлению, что везде перед ним царский казначей рассыпал золотые монеты.

Секандер ведет свою армию в Египет

Когда он вернулся из своего паломничества, то одарил Насра золотом, обогатив бедных и дал еду тем, кто искал себе пропитание от своих собственных рук. Затем он повел свою армию в Джидду, где он не оставался долгое время. Солдаты приступили к работе и сделали корабли и множество лодок, в которые сели завоеватели мира и его армия, отбыв в Египет. Царь Египта из того времени носил имя Куйтуне и обладал невообразимо большой армией. Когда он услышал о том, что победоносный завоеватель всего мира пришел в его земли, и что тот проследовал туда из храма Мекки, он выехал вместе с сопровождением из солдат, чтобы приветствовать Секандера, в подарок отдав монеты, рабов и короны. Секандар был рад увидеть его и целый год оставался в Египте, до тех пор, пока он сам, и его солдаты ни отдохнули.
Андалусия управлялась женщиной, она была мудрой и в своем распоряжении имела множество солдат, правя в добре и счастье. Ее имя было Кайдафех; она нашла художника среди своих солдат, который мог изобразить все с восточным сходством. Она сказала ему: «Иди к Секандеру и смотри, ни слова не говори обо мне, или о моей стране. Внимательно посмотри на него, посмотри на его комплекцию, проверь его лицо и стать, а затем нарисуй мне его изображение в полный рост».
 И художник немедленно оседлал свою лошадь, готовый приступить к исполнению приказа хозяйки. Быстро как царский посыльный направился из Андалусии в Египет, представ перед Секандером. Он осмотрел его при аудиенции, и когда он был в седле, затем он взяв свою бумагу и китайские чернила, нарисовав точный портрет царя такого, ка кон был в реальном мире, а после вернулся в Андалусию. Кайдафех была тронута от вида лица Секандера и про себя вздохнула, когда портрет унесли прочь.
Секандер спросил у Каятун: «Кто в этом мире равен Каядафех?»
И царь Каятун ответил:

«На всей земле
Никто не равен ей по славе и ее благородству,
Пока он ни прочел подборку информации,
Никто не может посчитать солдат под ее властью
Ты не найдешь никого на этой земле,
Кто обладал тем же, что и есть у нее,
У кого было бы ее достоинство и красноречие,
Ее мудрость, доброта и величие.
Она построила каменный и большой город,
И никакие когти леопарда ни обрушат его,
Четыре фарсаха длиной, и никто не может измерить
Его ширину, и если ты попросишь о сокровищах,
То они бесчисленны, и были там годами,
Поговори в мире этой возвышенной царицы».

Секандер пишет письмо Каядафех

Секандер позвал писца и составил письмо, написанное на шелке от Секандера, убийцы львов и победителя многих городов, Кайдафех, чья мудрость и слава ни с чем не сравнимы по славности. Письмо начиналось с хвалы Богу, который великодушен и справедлив и который даруют процветания тем, кто служит ему, а дальше письмо продолжалось: «Я бы не хотел начинать войну с тобой, ведь я оценил отчеты о славности твоего двора. Когда посыльные доставят тебе это письмо, то пусть оно осветит твою темную душу. Отправь мне дань и пойми то, что ты не имеешь силы, чтобы противостоять мне. Ты – мудрая, а потому действуй дальновидно сильно и верно по религии, как подобает мудрой. Если ты попробуешь сделать со мной какой-то свой трюк против меня, то ты не увидишь от этого никакой выгоды для себя. Не надо смотреть далеко вперед, чтобы видеть этот же урок. Взгляни на случившееся с Дарой и Фуром».
И сразу после того, как чернила высохли, письмо было запечатано и удобрено мускусом.
Быстрый гонец взял это письмо согласно команде Секандера, и когда Кайдафех читала его, то она пришла в удивление от языка послании. Ее ответ был следующим: «Слава тому, кто создал Землю, тому, кто сделал тебя победоносным над Фуром из Индии, над Дарой и над вельможами из Синда. Твои победы сделали тебя умышленно таким. Ты короновал сам себя своими победами, но как ты можешь поставить меня наравне с ними и гораздо большой, чем они и по фарру, и по славе, и по моей армии, и по царскому богатству? Как я могу прибыть к греческому владыке, и как я могу трепетать от страха из-за твоих богатств. Мои армии больше, чем тысяча тысяч человек, и принцы командуют каждой из этих армий. Кто ты такой, чтобы хвастаться подобным образом?  Твоя победа над Дарой сделала тебя принцем хвастовства!» Она поставила на письмо свою золотую печать и позвала гонца, поскакавшего будто ветер.

Греки пленят сына Кайдафех

Секандер прочел ее письмо, и затем его трубы зазвучали, а армия двинулась вперед. Целый месяц они шли с той поры, пока ни достигли границ земель Кайдафех. Царь поставил там своего наместника, чтобы тот там и правил. У того мужчины была армия и богатство и успех в своей жизни. Его город был построен так, чтобы выдержать войну, а его стены были так высоки, что птицы не могли перелететь их. Он и его армия заняли эту крепость, и Секандер приказал, чтобы баллисты и катапульты были приведены в готовность. После недели сражений его армия вступила в город, и победитель отдал приказы о том, чтобы там не проливалась кровь.
Один из сыновей Кайдафех по имени Кайдрус был женат на дочери Фаряна и был внутри города, а его тесть радовался всей компании Каядрус и его жене, как-то ни странно были пленены человеком по имени Шахргир. Секандер знал об этом и взглянул на способы, чтобы освободить их. Он позвал своего визиря, мудрого и респектабельного человека по имени Биткун, и показал тому корону и трон, при том сказав: «Каядрус, и его невеста придут к тебе, а я буду называть тебя командиром, сыном Филькуса. Ты будешь сидит на троне, прямо тут, будто бы царь, и я буду стоять готовым услужить тебе. Ты отдашь приказы о том, чтобы голова Кайдруна была срублена с его плеч и плачем. Я буду смирене перед тобой, и походатайствую за них, ты очистишь зал для аудиенций от прочих вельмож, и когда я двою свои мольбы, ты исполнишь мою просьбу». Визирь пришел в затруднение от всего этого так как он был не уверен в необходимости подобного шага. Секандер продолжил: «Это дело должно оставаться в секрете. Позови меня как гонца и немного поговори о Кайдафех, а затем мило пошли меня к ней вместе с десятью всадниками, притом сказав: «Несись и передай это письмо и принеси мне от нее ответ»». Биткун ответил: «Я сделаю все это. Я проведу подобный обман согласно твоему приказу»
Пришел рассвет и Солнце, обнажило свой сверкающий кинжал, а ночь бежала от него из-за своего страха. Биткун сел на царский трон, но в его лице был виден стыд, а в его сердце была тревога. Секандар стал перед ним как слуга. Он закрыл двери двора и открыл двери обмана. Когда Шахргир привел плачущего сына Кайдафех, который был пленен вместе со своей юной и прекрасной женой от горя ломавшей свои руки. Биткун быстро сказал: «Кто этот человек, и какова причина столько сильного его плача?» Юноша ответил: «Приди в себя! Я – Кайдру с сыном Кайдафех, а вот дочь Фарьяна, моя милая жена. Я могу забрать ее назад домой и заботиться о ней как о своей собственной душе, но я – заключенный в Шарновых руках, моя душа ранена звездами, а мое тело – стрелами. Когда Биткун услышал его слова, он разозлился от них. Он вскочил и сказал палачу: «Эти двое должны быть похоронены под землей. Отруби им головы своим индийским мечом прямо сейчас в цепях и здесь».
Секандер вошел вперед и поцеловал землю, а после чего сказал: «Великий царь благородного рода, если ты пожелаешь освободить их ради меня, тоя смогу держать мою голову высоко поднятой в любой компании. Почему ты должен из мести отрезать головы невинным людям? Создатель мира не смотрит на такое благосклонно». Мудрый Биткун ответил ему: «Ты спас этих двух людей от смерти». А Каядрусу он прибавил: «Ты сохранил свою голову на плечах, хоть она почти покинула их! Теперь я должен отправить тебя и этого человека, заступившегося за тебя к твоей матери, - и он изложит все из произошедшего. Было бы хорошо, если после того она отправила бы нам дань, то означало бы то, что никто не подумает потерять голову из-за ссоры. Следи за моим визирем, который сможет предложить твоей матери либо войну, либо процветания. С умом действуй в отношении него, как-то он сделал с тобой, потому что сердце благородного человека призвано отвечать на добро. Когда он получит ответ царицы, то в безопасности отправь его назад ко мне». Кайру ответил:

«Я не сведу с него свое сердце или уши,
Или глаза, как иначе я должен относиться к нам
Ведь он оставил мне мою жену,
Мою душу и прекрасность моей жизни?»




Секандер как гонец приходит к Кайдафер

Секандер выбрал подходящих компаньонов из числа греков, - они все были ознакомлены с его личностью и держали правду в секрете. Он сказал им: «В этом путешествии зовите меня Биткуном!» Кадрус повел группу, а Секандер смотрел за ним и внимательно слушал. Их славные лошади бросились вперед словно огонь, и так было, пока путешественники ни добрались до горы, сделанной из единого кристалла, а на склонах росли фруктовые деревья и множество растений. Путники прибыли в царские покои, и когда Кайдафез услышала о том, что ее сын, о котором она забеспокоились, получив новости вновь появился, то она вышла для того, чтобы поприветствовать его, сопровождая большим эскортом из мудрецов. Как только Кайдрус увидел свою мать, то спешился и поклонился перед ней. Она сказала ему, чтобы тот сел на лошадь, и они скакали бок о бок, а она держала его руку в своей. Кайдрус сказал ей обо всем, что видел и слышал, и он побледнел, когда описывал перенесенные страдания в городе Фаряна, и как он лишился своей короны и трона, армии и богатства. Также он добавил: «Этот человек, пришедший с нами, спас жизни для меня и моей жены. И если бы он ни вмешался, то Секандер приказал бы, чтобы моя голова была бы отрублена, а тело захоронено. Хорошо вознагради его и не отправляй назад с пустой благодарностью, ведь это нарушит данной мной обещаний».
Услышав такие слова своего сына, Кадафех, расстроилась от горя. Она позвала гонца к своему дворцу из места, где он остановился и усадила его на хороший трон. Она лично спросила его, и многое дала ему, проследив за тем, чтобы были устроены там, где он остановился. Туда она отослал хорошую пищу, одежду и ковры.
На рассвете следующего утра Секандер отправился ко двору, чтобы поговорить с царицей. Слуги отдернули шторы и ввели его лошадь во внутрь. Он в удивлении смотрел на Кайдаферх, сидящей на троне из слоновой кости и носящей корону, украшенную рубинами и бирюзой и одетую в китайскую одежду, сотканную вместе с золотом, а ее многочисленные служанки носили ожерелья и серьги и стояли вокруг нее. Ее лицо сияло подобно Солнцу, и ее трон стоял на колоннах из кристалла. Ее золотая одежда была соткана с драгоценными камнями и была украшена драгоценными черными т белыми камнями из Йемена. Вздыхая, он неоднократно призывал Бога. Он видел, что один ее трон превосходит все греческие и персидские, которые они могут предоставить. Он вышел вперед и поцеловал землю, будто был человеком, стремящимся создать хорошее впечатление. Кайдафех поприветствовала его и задала множество вопросов, а затем будто Солнце, прошедшее через весь небосвод, она сказал, что аудиенции для путников окончена и приказала принести пищу и вино и привести музыкантов.
Столы были сделаны из тика и были украшены золотом на поверхности и слоновой кости. На этот стол были поставлены многочисленные виды пищи, а вино было подано, когда они завершили трапезу. Подносы выставлены перед ними и в начале они пили за саму Кайдафех, а затем, так как царица пила помногу, то она сказала своему стражу: «Принеси ко мне тот сияющий шелк с очаровательным лицом, сделай это быстро, как-то возможно, и не стой тут со сложенными руками, иди!»
Слуга принес портрет и положил ее перед ней. Долгое время она смотрела на нее, а затем на лицо Секандера, и не видела никаких различий между ними. Кайдафех знала о том, что ее гость – греческий царь и командир своей армии, что он сделал себя своим гонцом, храбро придя к ней в резиденцию. Она сказала ему: «кажется, ты человек, которому благоволит удача. Скажи мне, что за сообщение Секандар дал тебе?» Он ответил: «Великий царь сказал мне в присутствии наших вельмож. Он попросил передать Кадафех с ее чистым сердцем: «Преследуй только лишь честность и удели внимание с последующими словами и не отворачивайся от моих приказов. Если твое сердце держит в себе, какую-то месть, то я приведу против тебя армию против тебя, и она разобьет месть на куски. Я нашел доказательство своего величия, и я не стал смотреть на то, чтобы объявить тебе войну, и твоя умная политика поддерживает мир в безопасности. Если ты охотно заплатишь мне дань, то тебе не будет нужды бояться меня, если ты откажешься, то вступишь на путь бунта и бедствий, и увидишь от меня ничего, кроме доброты и праведности»».
Кайдафех разъярилась от услышанных ею слов, но решила о том, что молчание – лучшая политика для такого случая. Она сказала: «А сейчас иди в свои покои и отдыхай там вместе со своими компаньонами, когда ты придешь завтра ко мне, я дам тебе свои ответ и хороший совет об обратном путешествии». Секандер пошел в постройку, отданную ему и провел ночь, решая о своих дальнейших действиях. Когда лампа освещает мир, появилась над горами и их вершинами, а равнины и подножья холмов охватились появившейся сияющей парчой, Секандер вернулся ко двору Кадафех и на его губах играла улыбка, а его сердце было горе и тревога. Камергер представил его как иностранного посланника и после задавания ему вопросов поводил его в резиденцию царицы. Зал для аудиенций был заполнен странниками. А трон царицы был сделан из кристалла и отделан агатом и изумрудами, которые были окрашены жемчужинами. Его ножки были сделаны из древесины сандалового дерева и там же покоились подушки, отделанные бирюзой. Секандер был удивлен его сиянием и величием, которые он увидел. Он подумал: «Непременно, - это-тронная комната и ни один из Богобоязненных людей не видел подобное». Он вышел вперед к царице, и был усажен на сидение у золотого трона. Кадафех сказала ему: «Хорош, Биткун, а почему ты так смотришь на окружающее? Что, предки не могут создать подобное тому, что ты видишь здесь, в моей смиренной стране?»
Секандер отвечал: «Госпожа, не говори презрительно об этом дворце. Он более славен, чем дворы иных царей и выглядит словно копья с драгоценными камнями».
В ответ Кайдафех засмеялась, и она почувствовала радость в своем сердце от того, что она смогла подразнить его подобным образом. Затем она очистила двор от людей и посоветовала посланцу сесть ближе к ней. Она сказала ему:

«Сын Филькуса, я вижу ты создан для
Битв и царских застолий, для мира и войны!»

Секандер побледнел от ее слов, а затем сильно покраснел. Его душа была заполнена смущением. Он сказал: «мудрая царица, твои слова достойны меня. Ведь меня зовут Биткуном, и не говори мне о том, что я – сын Филькуса. Я благодарю Бога ща то, что здесь нет никого из благородных, потому что если бы он доложил моему царю о том, что слышал здесь, то моя душа разделилась бы с моим телом Кадафех ответила:

«Достаточно извиняться если у тебя есть глаза,
Ты посмотри на себя, а затем пойми то,
Что мои слова – правда, и не пытайся
Лгать или презирать, но вести себя со мной».»

Затем она дала шелковое полотно с нарисованным на нем лицом, положив его перед ним. И если бы нарисованное лицо сдвинулось бы, то ты сказал бы о том, что он – сам Секандер. Секандер смотрел на полотно и нервозно закусил нижнюю губу, а его день стал будто бы темной ночью в его глазах. Он сказал: «Человек никогда не выходит на свет, не имея со собой скрытого кинжала».
Кайдафех ответила: «Если бы у тебя был с собой пояс для меча, и ты стоял бы передо мной, вооруженный кинжалом, то не было бы ни места и ни времени для битвы и не было бы смысла бежать». Секандер сказал: «Благородный и амбициозный человек не должен дрожать от вида кинжала, а низкорожденный в этом мире никогда ни поднимется. Если бы у меня была соя армия и броня, и все было бы тут, то твой дворец стал бы морем крови, а я убил бы тебя или вспорол бы свой собственный живот из-за тех, кто ненавидит меня».

Кайдафех дает совет Секандеру

Кайдафех улыбнулась мучавшей его злобе и таким же словами. Она сказала: «О, подобный льву царь, не позволяй себе слепнуть от совей собственной гордости! Индийский царь Фур не был убит из-за твоей славы, также и Дара и Герш Синда. Их удачи принесли к концу, а твоя возрастает, и теперь ты полнишь своей мужественности и доблести из-за того, что ты стал величайшим человеком на земле, сделав это в данный момент. Но ты должен знать о том, что все хорошие вещи приходят от Бога, и пока ты жив ты должен, и быть благодарным за них ему. Ты говоришь о том, что мир – твой ииз-за твоих знаний, но что ты скажешь о том, что не кажется для меня правдой. Как знания могут помочь тебе, если ты уйдешь к смерти в пасть дракона? Действия каковой собственный посланник соткал самому себе саван, пока ты еще молод. Я не имею обыкновения проливать кровь или нападать на правителей. Когда у царя есть власть, и он милостивый и справедливый, то тогда он становится известным. Знай о том, что проливающий кровь царя не увидит ничего, кроме огня в награду себе. Будь уверен в своей безопасности и останься тут в радости, но когда ты решишь изменить свои привычки, то не надо вновь выступать своим собственным посланником потому что даже пыль знает о том, что ты – Секандер. О, я сама не знаю того великого героя, чьим портретом не обладала бы, ведь их надежно хранят мои придворные. Пока ты остаешься тут, я буду называть тебя Биткуном и буду согласно этому усаживать тебя при дворе, и никто не угадает, какой секрет есть в твоем имени. В безопасности я оставлю тебе твой собственный путь, но ты мой-господин оставайся добрым и сладкоречивым по отношению к моему сыну и никогда не строй козни для него, моей страны или любого из моих людей или союзников, и относись ко мне как к равной себе, как к правительницу собственной страны».
Освободившись от угрозы быть убитым Секандер обрадовалась услышанному им словам. Он поклялся справедливым Богом и христианской верой, и пылью от сражений о том, что будет действовать к ее стране только лишь с добром и праведностью по отношению к ее стране сыну и ее благородным союзникам. Также и о том, что не будет строить козни или стремиться к разрушению, и когда она услышала его клятву, то сказала: «Есть и другой мирный совет для тебя, и он не должен пройти мимо тебя. Знай о том, что мой сын мало умный и уделяет мало внимания моим советам. Он – зять Рура и он не должен ни при каких условиях подумать о том, что ты – Секандер, появившийся в таком вот обличии или даже о том, что ты – один из его друзей. Он желает отомстить за Фура и окунуть весь мир и небеса в войну. А теперь же с радостью и в безопасности иди в свои собственные покои и не бойся никаких горестей из этого мира».

Секандер применяет меры предосторожности против Тайнуша

Когда Секандер покинул мудрую царицу Кайдафех, чье славное сердце как казалось стало по размеру как гора, а на его лбу не было морщин и у него не было никого желания возвращаться к своему обещанию. На рассвете следующего утра он вновь пошел к нему, когда он сидела на своем троне слоновой кости в окружении своих воевод, выстроившихся около нее. Ее трон был отделан золотыми драгоценными черными и белыми камнями из Йемена, - все было окружено драгоценными камнями, а прямо перед ней были удобренные мускусом розы. Ее сыновья: Тайнуш, переламывающий спины лошадям, и Кайдру стояли напротив нее, внимательно слушая ее слова. Ее миловидный сын сказал своей матери: «Справедливая и удачливая царица смотрела за тем, чтобы Биткун покинул твои покои очень довольным и снабди его провожатыми, чтобы исключить шанс возникновения проблем у него в течение пути, подумав о нем как о нашем враге. Я говорю так; потому что он спас мне жизнь, и я думаю о нем как о своей душе». Его мать ответила: «Я прослежу за тем, чтобы его славность была дополнена». Затем она обратилась к Секандеру и сказала: «Скажи нам о том, что скрыто, в чем состоит твое желание и что же сказал Секандер? Какое сообщение ты принес нам от него?» Секандер ответил: «Благородная царица, я уже долго пребываю у тебя. Секандер сказал мне, чтобы я попросил дань, и добавил он, что если я задержусь, то он приведет сюда армию, уничтожив страну, а также ее корону, трон, ее власть, богатство и благосклонную удачу».
Когда Тайнуш услышал слова Секандера, он вспылил словно дикий порыв ветра и разразился словами:
«Ты – глуп, ты – никто, и ни у кого нет повода,
Считать тебя человеком, так кто же ты?
И ты ни понимаешь, где ты сейчас сидишь?
Встать и убери свои руки, ты не знаешь, как быть?
Перед царицей? Твоя тупая голова полна
Безмозглыми речами, и ты бестолков!
Кто твой царь? Если ты склоняешь с почтением
Перед нашей властью прям сейчас?
Я отрублю твою голову ка –будто
Сорву апельсин с фруктового дерева.
И твоей армии я покажу твою голову,
И Фур будет отомщен, когда ты умрешь!»
Увидев такой воинственный гнев, его мать закричала: «Это не его собственные слова! Его друг послал его со своего двора, и он передал его слова!» Она приказала, чтобы Тайнуш был удален со двора. Затем она обернулась к Секандеру и сказала ему: «Этот невежественный отпрыск дьявола не должен замышлять месть и козни против тебя, держа все в секрете. Ты – мудрый и понимающий человек, что ты думаешь о том, что можно сделать с ним?» Секандер ответил: «Нехорошо так с ним обходиться, так было бы правильно позвать его назад». Царица позвала своего сына назад и вновь усадила его на трон, и Секандер обратился к нему: «Мой повелитель, если ты не исполнишь свое желание, то тогда делай все спокойно, я допускаю и принимаю сказанное тобой, и не чувствую к тебе никакой неприязни. Мои нехорошие слова – слов от Секандера, который радуется, сидя на своем троне и имея корону. Он послал меня сюда, чтобы просить дань от царицы Кайдафех, так что я могу принести любые печальные последствия, которые могут здесь случиться. Вскоре я дам тебе его ответ, и я предлагаю это как план с прекрасными последствиями. Если я беру его за руку и приведу его к тому месту, где сидишь ты, то таким образом, ты не увидишь с ним никакой армии и никакого меча, трона и даже короны, ты будешь отдавать мне из своего царства и подумай хорошенько о моем дружеском предложении?»
Тайнуш ответил: «такие слова уже не работают сейчас. Если ты будешь правдивым и расскажешь о том, что видел, я дам тебе сокровища и деньги, лошадей и слуг, - все, что ты пожелаешь. Я буду всегда благодарен тебе и сделаю тебя важным человеком, ты будешь моим советником и казначеем, прямо здесь и в моей стране». Секандер встал и взял руки Тайнуша в свои и заключил с ним договор. Тайнуш спросил: «Но как управишься со всем этим, как волшебство ты будешь использовать?»
Секандер ответил: «Когда я покину этот двор, ты должен меня сопровождать вместе с тысячью воинственными всадниками. По пути сюда я видел лесистую область, я спрячу тебя там, и будешь ожидать в совей засаде. Я пойду вперед и посмотрю на душу злобного Секандера и скажу ему: «Кадафех послала тебя сюда и это большие дани, которые ты никогда больше не захочешь получить, но их посланник сказал, что боится встретиться с тобой, пока ты в окружении своей армии. Если ты и твои советники придут, чтобы увидеть Тайнуша, то будешь способен получить те удивительные сокровища, которые он имеет. Он выйдет вперед, если увидит тебя без своей армии, но если он решит пойти назад, то дорога открыта, и мы не сможем остановить его». Когда он услышит такие лестные слова от меня, то в его уме не появится и мысли об обмане, он придет в тень под деревьями и как сокровища также им будет с собой взято вино, и его корона и трон. Затем ты будешь окружать его вместе со своими войсками, и его дни уже будут сочтены. Моя месть и желание твоего сердца будут исполнены и к тебе в руки попадет громадное количество богатства вместе с рабами и плененными лошадями и после уже никто не побеспокоит твой мир».
Тайнуш обрадовался, когда услышал все предложение и гордо поднял свою голову, словно кипарис. Он сказал: «Моя надежда на то, что его дни потемнеют, а мои станут яркими. Он может неожиданно пасть в мою ловушку и заплакать за пролитую кровь в этом мире, за кровь Дары и за благородного Синда и за храброго Фура, царя Индии». Когда Кайдафех услышала слова Секандера, она благосклонно взглянула на озвученный им план. Она в тайне засмеялась, скрыв под паранджой свои губы. Как только Секандер покинул ее дворец, его потемневшая душа заполнилась тревогой.

Разговор Секандера и Кайдафех о его возвращении

Всю долгую ночь он искал решение и выход. Когда Солнце осветило бахрому его прекрасной одежды, и подняв сове золотое знамя над горами, а пурпурное шелковое знамя ночи было убрано, Секандер направился ко двору царицы. Слуга встал, чтобы поприветствовать его, и завоеватель всего мира спешился, как-то было положено по обычаю и прошел к ней в апартаменты. О нем возвестили, и царица очистила двор от проходимцев. Увидев Кайдафех на ее троне, Секандер сказал: «Пусть планета Юпитер сопровождает твои речи. Я клянусь верой в миссию, его справедливыми командующими и Богом, управляющим моим языком, делая то согласно нашим обрядам, великому кресту, головой и душой и еще много чем, даже святым духом, душой Андалусии, никто не увидит меня вновь, и я не пошлю сюда армию, и я не ищу способа обмануть тебя, что не причиню никакого вреда твоему любимому сыну новой командой, ни своим собственными руками. Со своей душой я заполню то, как ты сохранила веру в меня и ни под каким предлогом я не буду причинять тебе вреда. Каждый желающий тебе добра – мой брат, и твой двор – для меня является таким же священным, как и крест».
Кадафех приняла его клятву, его чистое сердце и его обещание. У нее были золотые троны, расставленные по всему залу для приемов и зал был обтянут китайским тканями. Она собрала своих воевод и раздала или троны для сидения, а затем ее два благородных сына, а также обширная семья и ее союзники также пришли туда. Она сказала: «В этом мимолетном мире верно не допускать печали, когда-то возможно для нас. И у меня нет желания, чтобы разворачивающиеся небеса попали мне месть и войны в качестве судьбы. Стремление к богатству у Секандера никогда не будет удовлетворено, если даже он обрушит небеса на землю. Стремясь к богатству, он может не повредить, но все богатство из этого мира не стоит такой боли и горестей. У меня нет желания устраивать ему войну или навлекать трудности на мое царство. Я отправлю ему письмо, полное хороших советов. Я прославлю его и предложу ему свой хороший совет. Если затем он вновь будет искать войны со мной, то он обнаружит, что вслед за моими советами последует его поражение и заключение в тюрьму. Если я поведу свои армии против него, то так и будет, а небеса и Луна отягощает его и без того тяжелое положение. Нет вреда в том, чтобы пробовать такое и пусть будет так, чтобы мы остались друзьями, что ты скажешь на мое предложение? Ответьте мне и дай свое решение».
Собравшиеся подняли свои головы и в ответ заговорили. Они сказали: «Справедливая и праведная царица, подобной тебе никто не видел раньше, ты сказал лишь только о лучшем, и земля под твоей властью непременно благосклонна, если царь станет твоим другом, то итогом будет то, что все хорошие люди захотят того, что твое богатство серьезно не уменьшалось, ведь никакое богатство не стоит бедствий для тебя. Если мужчина, подобный Секандеру, пришел из Греции и обращал страны в моря крови своим мечом, и несколькими подарками. Он может отвернуться от твоей страны. Еще мы добавим, что никакого богатство мира не стоит ни единой монеты, если оно приходит в руки. Мы тоже желаем лишь только мира между тобой и тем человеком, желающим устроить несправедливую войну, которая не достойна уважения».
Услышав слова своих мудрых командиров, она открыла свою сокровищницу и выставила на обозрение трон своего отца вместе с золотыми браслетами и ожерельями. Также там были корона, отделанная драгоценными камнями, которые так сияли, что никто из всей страны не мог оценить ее значимость. Она сказала предполагаемому посланнику Секандера: «Эта корона лишена цены и было бы неверно кому-то еще, кроме твоего царя обладать ей. С того момента, как увидела человека, достойного обладать ей, то скорее я отдам ее ему, чем свои собственным сыновьям». Трон был сделан из семи десяти разных частей и их мог собрать вместе только лишь человек, разделивший его на части, чтобы прогонять его куски друг к другу. Его ножки были украшены резьбой под драконьи ноги, и никто не мог посчитать число драгоценных камней, которыми они были украшены. Там были четыреста рубинов цвета семян граната, каждое из них весило по два мескаля и четыре сотни необработанных и цельных изумрудов цвета зеленой полосы на радуге, кроме того там же были четыреста бивней больших слонов, шкуры четырех сотен берберских леопардом, тысяча снятых и выделанных шкур оленей, вышитые разными цветами изображения, сотня охотничьих собак и гепардов, которые быстрее, чем летит стрела, две сотки буйволов, ведомых рабами. Четыреста мягких стульев из слонового дерева, обитых шелковой парчой и также были четыреста таких же из древесины алоэ, украшенные золотом. Сотня благородных и богато украшенных лошадей несли драгоценные товары, а рядом с ними была тысяча индийских и греческих мечей, к которым царица добавила броню и двенадцать сотен шлемов. Затем она сказала своему казначею: «такова большая часть того, что я хочу отдать. Посчитай и передай Бижану и скажи ему о том, что на рассвете он должен быть готовым отбыть».
Рассвет поднял свои знамена и пурпурное небо стало цвета камфары, а земля вновь появилась перед взглядами, а горы стали красными, как будто бы цвет можжевеловой краски, и с царского двора раздался гул барабанов, а Секандер оседлал свою лошадь, готовый к отбытию. Кайдафех там командовала. Тайнуш подготовил свой эскорт из воинов и пошел во дворец царицы. Там он передал ей свои прощания, сказав: «Пусть твоя душа и небеса будут основой и уткой для одной и той же одежды».
Путешественники шли этап за этапом своего пути, пока почти ни добрались до греческого лагеря. Секандер остановился в месте, где были деревья там же был и бегущий поток. Он сказал Танушу: «Отдых здесь и освежил себя вином. Я пойду и сделаю все так, как предложил, я буду держать свою славу». Секандер шел вместе с людьми, пока они достигли лагеря и их армии. Поднялся громкий крик радости от того, что он обрадовал свои войска, ведь они уже отчаялись вновь увидеть его. Они подготовили ему царскую корону и поздравили его, склонив свои головы к земле, проявляя почтение к нем. Секандер выбрал тысячу солдатов с доспехами, вооруженных булавами с головами волов. И по-боевому приказал солдатам окружить лесок, где были Тайнуш и его компания, а затем Секандер закричал:
«Мой упрямый повелитель подумает сейчас и скажет:
Хочешь ли ты сражаться или бежать!»

Тайнуш трепетал в своем лагере и сожалел о своих прежних планах.
Он сказал: «Великий царь, выбирай между презрением и добротой. Действуй со мной так, как поступил бы со своим братом. Каядрус благосклонен и справедлив со мной. Такого ты не обещал моей матери, ведь ты же не говорил о том, что нарушишь данное слово?»
И Секандер ответил ему: «Что сделало
Тебя столь слабым и почему ты в страхе.
В твоем сердце не должно, ведь ты спасен мной,
Ведь все члены твоей семьи такие же,
Я не нарушу слово, данное Кайдафех».
Мое обещание будет сдержано мной;
Нет хорошего в лгущих царях, делающих
Пустые обещания, доходящие до нарушений».

Тайнуш быстро спешился поцеловать землю и начал рыдать. Царь взял его руки в свои, как когда они заключали соглашение, и сказал: «Успокойся и больше не жалей об этом деле. В своем сердце я не держу зла на тебя. Перед твоей матерью, восседающей на троне, я взял твои руки в свои, и также я положил бы за руку царя мира в твою собственную руку. А теперь исполню свое обещание, потому что цари мира неба бросают слова на ветер. Я – Секандер и тогда я был ими, когда рассказывал свою историю при дворе. Кайдафех знала, что рука в твоих руках – рука царя». Затем он сказал слуге: «Поставь трон под этим цветущим деревом». Он скомандовал, чтобы принесли еду и вино и позвали музыкантов. Тайнуш он отдал прекрасные одежды из Китая, Греции и Персии. Он дал сопровождающим принца золото и серебро, а тем, у кого были подобающие статусы, он дал короны и пояса. Затем он сказал Тайнуш: «Ты не должен оставаться, ведь эти деревья далеки от твоей родины. От меня скажи Кайдафех: «Мудрая, дальновидная и почтенная царица, пока я жив, я буду верить в тебя, и моя душа заполнена добром к тебе».»

Секандер отправляется в земли Брахманов

Секандер быстро повел свою армию из того места, где он был, в земли Брахманов, так как он желал поучиться у аскетов, живущих там их древним практикам. Когда Брахманы услыхали о приближении царя вместе со совей армией, те богобоязненные люди спустились вниз с гор и собрались все вместе. Они написали письмо Секандера, начинавшееся с восхваления Бога и всяческой хвалы ему, желало ему победы и увеличения знаний и силы. Письмо продолжалось: «О, воинственный царь, Бог отдал тебе весь чудесный мир; так почему ты пришел в эту недостойную землю, место обитания тех, кто живет в поклонении? Если ты пришел сюда, ища богатства, то тебе сильно не хватает мудрости у нас есть лишь терпение и знания и эти знания наполняют наши души и дают нам удовлетворение. Терпение забрать у нас просто нельзя, а знания никогда никому не вредили. Ты не увидишь ничего в этом месте, кроме толпы полуголых аскетов, живущих здесь по-отдельности. Здесь лишь ветер и снег, и если ты останешься здесь на долгий срок, то ты будешь жить подобно семенам трав».
Посланник, одетый в одежду только лишь из корней и трав, скрывающую его чресла, пришел к Секандеру, прочитавшему их письма и решившему обращаться с этим человеком хорошо и вежливо. Он покинул остановившуюся армию и пошли вперед вместе с греческим философии. Аскеты услышали о приближении царя и по-очереди они отправились поприветствовать царя. Из-за того, что они не обладали богатством и не имели производства или даже заготовленной травы, то они принесли ему маленькие и бесполезные вещи. Один за одним они приветствовали повелителя мира. Секандер видел их лица, послушал их песнопения и увидел их, бегущих с голыми телами, головами и без обуви. Он увидел то, что их тела не предусматривали жизней, но их души были заполнены плодами знаний, а их одеждами были листья, а их пищей – семена, что они жили вдали от всех боевых действий и всей воинственности, а их пища, сон и отдых были на равнинах и в горах.
Он спросил их о пище и их основах, и об их мире в середине войны. Один из них ответил: «Мы мало нуждаемся в одеждах, коврах и пище, потому что человек рождается голым от своей матери и голым же возвращается назад в землю. И неверно для него беспокоиться о подобающей для него одежде. Каждое место – место страха, горя и ужаса. Земля – наша подстилка, а небеса – покрывало. И мы смотрим на дорогу, ожидая приближения смерти. Амбициозный человек пытается что-либо получить из того, что недостаточно прикладываемых им усилий, и затем он уходит из мира, а его золото, корона и сокровища остаются здесь. Только его хорошие поступки будут сопровождать его, а его голова и слава вернутся назад, к пыли».
 Секандер спросил у него: «Кто царь над нашими душами? Кто всегда сопровождает нас и толкает ко злу?»
Аскет ответил: «Жадность – это царь, а земля – месть для грехов». Секандер спросил: «Что за вещи заставляют нас долго рыдать». Мудрец ответил: «Жадность и нужда – два демона они злобны – и нечестивы, у одного сухие губы от ожидания, а второй – живет в избытке бессонных ночей. Время забирает всех людей, но славен тот, кто отдает свой разум мудрости». Когда Секандер услышал такие слова, его лицо стало бледным как пажитник, а его щеки стали желтоватыми, его глаза наполнились слезами, а его лицо заполнилось морщинами. Великий царь спросил: «В чем ты нуждаешься из того, что я могу тебе дать? НЕ колеблясь, я отдам тебе сове богатство или претерплю страдания вместе с тобой. Аскет ответил: «Великий царь закрой дверь смерти и старости для нас». Царь ответил: «Но не никакой мольбы от смерти, как нет пути уйти от дракона, то не сделает человек даже сделанный из железа, и у него нет пути избежать его. И неважно сколько длится твоя молодость, мы не можем избежать старости». Брахман сказал: «Мудрый и сильный царь, ты знаешь то, что нет путей во избежание смерти, равно как и то, что нет беды хуже старости, тогда почему ты стремишься к обладанию миром подобным образом, почему ты вздыхаешь аромат, от этого ядовитого цветка, делая это с таким нетерпением? Все, что ты получишь – так это страдания, а в то же время твои враги заберут себе все накопленные тобой богатства заставлять одного страдать в то время как другой будет благоденствовать – то поступок невежды или дурака. Белые волосы – сообщение от смерти и обнадеживающее тебя, позволили тебе быть в этом мире?» Мудрый царь ответил: «Только лишь по воле Бога раб может умереть, меня ждет такая же участь, ведь так призывают разворачивающиеся небеса и ни мудрый человек, и ни воин не могут бороться против судьбы. И звезды, борющиеся против меня, уже закатились, они отчаялись от своего горя и пролили свою кровь. И даже несправедливый человек не сумеет избежать своего конца. Они получили высшее и священное наказание, потому что они отдалились от путей мудрости. Ни один человек не может избежать воли Бога или предугадать то, что принесет ему судьба».
Секандер передал аскету множество подарков, но ни один из них ничего не взял себе.
Ведь жадность не была частью их натур. Он не причинил тому месту никакого вреда и оттуда отбыл на запад.

Секандер достигает Западного моря и Абиссиндии

Армия отправилась в дальнейшее путешествие, - этап за этапом они шли измученные путем, имея цель. После того, ка кон покинул земли Бахманов, Секандер пришел к глубокому и бескрайнему океану. На его берегах жили люди, покрывавшие себя словно женщины. Они носили цветастые и сверкающие одежды. Их языком был не арабский, турецкий, китайский или персидский. Их питанием была рыба, а их земля была отрезана от внешнего мира. Секандер пришел в удивление от речи с подобным народом и когда он увидел океан, то восславил имя Бога, и в тот самый момент из воды выросла гора. Она имела две части и сияла желтым светом будто Солнце. Секандер немедленно потребовал лодку, чтобы посмотреть на саму гору вблизи, но один из его греческих философов посоветовал ему не пересекать гладь воды океан. Он и Секандер решили послать кого-нибудь менее значительного, чтобы посмотреть на гору тридцать греков и персов и сел на лодку, но вокруг желтой светящейся горы водилась так много рыбы, что как только корабль приблизился, вся рыба резко нырнула вниз, увлекая за собой корабль с людьми. Армия Секандера в ужасе смотрела на все происходящее и призвала Бога, чтобы защитить их всех. Греческий философ сказал: «Знания – лучшая вещь из всех, и знающий человек выше всех других. Если бы царь сел на тот корабль, который был уничтожен, то армия страдала бы в своих сердцах».
Секандер повел свою армию вперед и пришел к новому месту, где была вода, окруженная тростниками и толстыми как прямые деревья. В высоту каждое было больше сорока локтей и со стволами больше сорока локтей в обхвате. Все дома были сделаны из тростника и дерева, а земля кажется прогибалась под их весом. Долгое нахождение в том месте было бы нецелесообразным, и вода там была настолько соленой, что никто не мог ее пить. Когда они покинули то место, то пришли к глубокому озеру. Кажется, земля там просто приглашала, она пахла мускусом, а вода была славной будто мед. Воины там кушали и пили, и даже ложились поспать, но как только они пришли из воды, вынырнуло бесчисленное количество змей, а из-под ветвей появилось множество скорпионов. Мир потемнел для спящих и многие из них умерли как воины, так и разные мудрые люди. С одной из сторон стали атаковывать кабаны, их клыки были будто сверкающие алмазы; а с другой напали волы и у солдат не было сил сражаться против них. Армия отступила в камыши, где они развели огонь, и тем самым убили множество львов, сделавших отступление сталь должным.
Секандер отправился в Абиссиндию, которая была его следующим местом на пути. Она была землей Хабаша. В той стране было много людей, чьи кожи были так же черны, как и перья ворона, а их глаза были яркими как светильники. Они выглядели как высокие, голые солдаты, а когда они увидели приближаются армию Секандера, их боевые кличи достигли небес. Глаза царя потемнели, когда он увидел их наступление, они убили многих людей царя, которых атаковывали бросая их кости, словно копья. Секандер приказал своим людям подготовить оружие к сражению. Голые Хабаш давили на них своими атаками, что было убито так много воинов Секандера, что оставшиеся были вынуждены отступить с поля боя. Было пролито так много крови, что земля, от ее края до края казалась морем Китая, ведь везде там громоздились мертвые воины. Тела мертвых были обожжены соломой, и Секандер приказал поджечь ее.
Ночью можно было слышать носорогов, и Секандер облачился в свою броню и шлем. Затем одно животное пришло в поле зрения, оно было более массивным, чем слон, имея черный рог на своей голове. Оно убило множество солдат и не отдыхало, пусть и постоянно атаковывало. В итоге носорог был убит стрелами защищавшихся, и этот победитель львов лежал там будто огромная железная гора. Секандер в спешке покачнул т место, восхваляя Бога за то, что ушел.


Секандер достигает земли, где у людей мягкие ступни, и убивает дракона

Они достигли земли, где у людей были мягкие ступни. Их количество было за гранью подсчетов, и каждый мужчина была высок будто кипарис. Но у них не было ни лошадей и ни стрел, ни брони, ни мечей и ни булав. Их боевой клич был подобен раскату грома, и они атаковывали голыми, как если бы они были бы дьяволами. Они швыряли куски скал в армию. Секандера, которые падали вниз подобно тому как осенний ветер сдувает листья с деревьев. Но солдаты Секандера двинулись стрелами и мечами так, что день как казалось обратился в ночь из-за поднятой пыли. Когда осталось лишь всего несколько мягких воинов, Секандер передохнул, а затем повел свою армию вперед, сделав то в очередной раз.
Они быстро достигли города, который показался им бесчисленным. Его обитатели учтиво и добро вышли, вперед, чтобы поприветствовать прибывших, принеся с собой ковры, одежды и пищу как подарки. Секандер спросил их и обошелся с ним со всем почтением. Значительная область для его армии и для ее лагеря была выделена снаружи города. Палатки были установлены на равнине, и армия не желала вступать в черту города. Недалеко были громадные гора, которая как казалось почти касалась облаков. Немногие люди смогли остаться на горном склоне в ту ночь, их он и спросил о пути впереди, и тем путем он и собрался повести свою армию. Они поклонились ему и поприветствовали как царя всего мира, а затем сказали ему:
«Есть путь вокруг этого склона горы,
Но вначале найди надежного провожатого,
Ведь за гребнем лежит логово дракона.
Его яд поражает даже птиц, залетающих туда,
А вредные пары долетают до Луны. И там нет
Безопасного пут для твоих воинов.
Его большая пасть выдыхает огонь, и он сидит в западне
Как слон с двумя копнами волов.
Наш город не имеет силы для битвы,
Мы отдаем ему по пять коров, и так еженощно.
Он сжирает их ужасным путем,
Мы ставшим их на скалы, чтобы ему было их видно,
И боимся то, что если он не найдет их
То спустится вниз
И кусок за куском уничтожит нас и наш город».

Секандер ответил: «завтра пусть никто не дает ему никакой пищи». Когда прошло время для питания дракон встал на горном склоне, изрыгая пламенем, и Секандер приказал своим войскам пустить в него множество стрел. Нечестивый дракон выдохнул пламя и поймал нескольких человек в его струю. Люди Секандера забили в боевые барабаны, и дракон в страхе убежал от гула барабанов.
Солнце поднялось, и луга огласились звуками пениями жаворонков. Тогда данное время вновь было временем для питания дракон, а царь выбрал некоторое количество людей из своей армии и дал им деньги на покупку пяти коров. Он убил этих животных и снял с них их ковры, оставив эти шкуры прикрепленными к головам. Шкуры он наполнил ядом и маслом, а священники сказали свои мнения, и мертвые коровы на руках были доставлены к склону горы. Царь приблизился к дракону и увидел, что тот был словно большое черное облако, его язык был пурпурным, а его глаза были кроваво-красного цвета, и из его пасти беспрестанно выдыхался огонь. Солдаты сбросили коров к дракону, а их сердца становились тревожностью от того, что они видели чудо в действии, и после того дракон немедленно появился на туши коров. Он съел их разорвавшие кишки и пожирая даже мозги коров и их копыта. Долгое время бил их черепа об скалы из-за свое ненастности, а армия обрушила на него град стрел. Монстр с гор опустился на ноги, и его тело в итоге поддалось стрелам. Оставив тело существа там, где оно лежало. Секандер быстро повел свои войска прочь из того места.
Умный герой после свои войска к иному горному склону, где он увидел удивительное зрелище. Поднявшись на вершину, которая была острой словно лезвие и возносилась над всеми человеческими постройками словно золотой трон, там и был тот самый золотой трон. На том троне сидел мертвый человек, и даже после совей смерти от его фарра шло сияние и излучалась слава. Он был одет в парчовый плащи на его голове была корона, украшенная драгоценными камнями. Вокруг него было разбросано так много золота и серебра, что никто не мог подойти к его трону, и каждый идущий на гору надеялся взять себе сокровища мертвого человека, но начинал трепетать от ужаса и умирал, в конечном итоге сгнивая там. Секандер поднялся на гору, и как только он увидел мужчину-мертвеца, его золото и серебро, то он услышал громкий гул и сказал: «О, царь, ты достаточно долго прожил в этом мире. Ты уничтожил так много чужих тронов, подняв свою голову над облаками, и ты победил столько много друзей и врагов, что сейчас пути мира все равно изменились». Лицо Секандера засветилось будто лампа, он спустился с горной вершины, принеся в своем сердце боль.

Секандер видит чудеса в Харуме

Вместе со своими греческими воеводами Секандар добрался до города, называемого Харум, тот город насеян, лишь только женщины, и ни одному страннику туда не было можно войти. Правые груди у всех женщин там были как у нормальных, словно гранаты, покоящиеся на шелке. А левые части их тел были подобны воинским доспехам в день битвы. Как только Секандер приблизился к городу, он написал вежливое письмо его обитателями, как подобало сделать любому воспитанному человеку. Это письмо было отправлено от царя Ирана и запада владыке Харума. Он начал свое письмо с наименования создателя небес, от которого исходит вся благость и справедливость. И доброжелательность, после оно продолжалось: «Тот, кто обладает мудростью в своей душе и также живет, то слушая о том, что я сделал для мира и как высоко я поднял знамя славы, и как те, кто выходили против меня и моей воли получали лишь только место для вечного отдыха в черной земле. Я желаю, чтобы мой взгляд не пропустил ни единую сторону света. Мое появление здесь не делает вам войну. Я желаю только лишь мира и дружбы между нами. Если есть среди вас те, кто имеет знания и мудрость и способны прочесть это самое письмо, то пошлите ко мне человека, которая славится среди Вас, чтобы встретить меня, и никто не причинит посланнице ни малейшего вреда». Он добавил еще несколько красноречивых фраз и отдал письмо греческому философу, чтобы тот передал его в город.
Когда мудрец подошел ближе, то увидел то, что город населен женщинами и что там нет ни единого мужчины. Все те, кто имели право выражать свое мнение, вышли вперед так, как были, придя на равнину, чтобы увидеть греческого посетителя и услышать его сообщение им. Городская женщина – писец прочла сообщение, и они получили некоторое представление о намерениях Секандера, они сели и написали следующий ответ: «Живи же вечно, гордый царь, мы приняли твоего посланца и прочли твое письмо. Ты говоришь о царях и победах, и ос своих проведенных битвах, если ты атакуешь город, Харум, со всей совей армией, то ты не увидишь земли под копытами лошадей. В нашем городе несчетное число улиц, и на каждой живет по тысяч женщин. Мы спим в наших доспехах, и так каждую ночь, потому что нас без того много. И все женщины не имеют мужей, потому что мы все – девственницы и носим свои платки. Какими бы путем ты ни подошел бы к нашей стране, ты увидишь лишь глубокое озеро. Сели женщина решает, что ей нужен муж, то она должна покинуть нас, и неважного, хорошая погода или же ненастная, и она должна пересечь это глубокое озеро. После замужества, если она рождает дочь, и она женственна по своей натуре и ее интересуют красивые цвета и хороший запах, то она возвращается в место, где была рождена и дышит этим воздухом. Но если она –мужественная и уверенная в себе как дитя, то она посылается в Харум. И если от нее рождается сын, то он остается в том месте, где он есть и ничего не делает с нами. Когда в день битвы Вы кто-то из нас сбивает воина с его лошади, то на ее голову водружается золотая корона, и она получает трон лучше, чем созвездие Близнецы. Среди нас тридцать тысяч женщин, обладающих золотыми коронами и серьгами, получая все это за успех в битве. Ты – великий и известный человек, не хлопай дверью своей собственной репутации так, чтобы люди сказали о тебе:
«На поле боя он сражался с женщинами,
И когда он боролся с ними,
Он был вынужден уступить».

Такая насмешка будет постыдной для тебя, и она будет длиться. Если ты желаешь прийти вместе со своими греческими воеводами и обойти нашу страну и если ты будешь все делать с вежливостью и честностью, то ты не увидишь ничего, кроме дружелюбия и праздников от нас и приведем так много наших воительниц, чтобы поприветствовать тебя, что от пыли ты не увидишь ни Солнца и ни Луны».
Из всех была выбрана женщина для того, чтобы она передала посланнику. Она одела корону и царскую одежду и сопровождалась десятью прекрасными всадницами. Как только они приблизились к лагерю царя, он отправил эскорт для приветствия их всех. Посланница передала письмо Секандеру и повторила послание от своих сестер – воинов. Когда Секандер увидел их ответ, он выбрал мудрого и смышлёного посланника и послал им ответ: «Пусть люди вечно живут со своей мудростью. Во всем мире нет ни одного царя или воеводы, который был бы равен мне, и неважно, насколько он велик или почитаем ос стороны небес. Пока камфорная пыль и черная земли для одного меня, мы сражаемся и празднуем. Я не пришел сюда с боевыми слонами и боевыми барабанами ради битвы, нет у меня с собой и армии с лошадьми, чьи копыта обращают горы и равнины в пыль. Мое желание – это просто увидеть ваш город, но если вы пришлете ко мне, то это существенно. Когда я увидел тебя, я решил увести свою армию. Яне останусь тут надолго. Я желаю посмотреть на ваши обычаи и славность, на ваших наездницы, на вашу красоту и на все, связано с вами. Я спрошу напрямую о Вашем рождении, здесь и о том, как же тут могут обитать женщины без мужчин? Когда приходит к вам смерть, как же ваше число может быть постоянным? Я хочу знать о решении данной проблемы».
Посланница передала его сообщение, и вельможи города собрались для того, чтобы дать их ответ: «У нас есть две тысячи избранных мудрых и красноречивых женщин. Каждая сотня из них имеет по десять корон с драгоценными камнями, всего вместе двести корон, и каждая из них достойна царя из-за своих драгоценностей и вес каждой короны – ратл. Когда мы узнаем о прибытии какого-то царя, мы выходим встретить его, делая то, одна за одной, после узнаем о его знаниях и славности». Посланники собрались вместе и передали их ответ, и каждая мудро говорила о деле.
Две тысячи женщин преодолели озеро, каждая из них имела корону и серьги. И недалеко была прекрасная область, заполненная деревьями и потоками, и там они разложили много цветные ковры, положивших на землю, на траву. Когда Секандер достиг Харума, женщины поприветствовали его как положено, и у них были короны и серьги с драгоценными камнями. Секандер приняв их подарки и многое сделал для них, дав им соответствующее развлечение. Когда ночь обратилась в день, вступив в город, и тщательно осмотрел его части, высматривая информацию   больших и малых вещах, и оставался на месте до решения, возникших вопросов.

Секандер ведет свою армию на Запад.

Задав жительницам множество вопросов и посмотрев на озеро, Секандер повело свои армии в направлении западных земель. Он пришел к городу, где население было диким, у людей были красные лица и белые волосы, и все они были прекрасными воинами. Согласно порядку, они рядами пришли к Секандеру, сделав это по парам и при том ударяя себя руками по головам. Когда их лидеры спросили о том, какие чудеса есть в их стране, один из них ответил: «О, царь, которому благоволит удача, ты же и завоеватель, городов, с другой стороны нашего города есть уникальное место с водой, и когда сияющее Солнце добирается до того места, оно погружается в глубины озера. Над водой мир темнеет, и разные вещи из этого мира становятся скрытыми. Мы слышали бесконечное множество историй об этой тьме. Богобоязненный и мудрый человек сказал о том, что там есть источник воды, и он же источник воды жизни. Этот мудрый мужчина сказал: «Как кто-то может умереть, если он пьет живую воду!» Тамошняя вода приходит с небес, и мужчина, купающийся там, смывает свои грехи».
Царь ответил: «Как лошадь может добраться до того темного места?» Благочестивый человек ответил «Человек должен ехать туда на юной лошади» Секандер приказал, что местный пастух привел в их лагерь свое стадо лошадей. И он избрал десять тысяч из них, - все они были годны для дела.

Секандер ищет воду жизни

Неся счастье в своем сердце, Секандер выехал, позвав вместе с собой своих проницательных воевод. Он путешествовал, пока ни достиг города, который как казалось не имел ни центра и ни границ. И в нем было множество садов, открытых мест, дворцов и общественных построек. Он спешился, и на закате пошел к границе воды, не взяв с собой своей армии. Он оставался там вплоть до заката, пока Солнце ни нырнуло в синие воды и ни увидело божественного дива: Солнце исчезло из мира. Его ум заполнился бесконечным количеством домыслов, и он вернулся в лагерь. Темной ночью он, внимательный и помнящий о Боге, думал о воде жизни. Он избрал наиболее терпеливых воинов, чтобы те сопровождали его, он собрал провизию, необходимую на сорок дней и затем в нетерпении отправился к тому чуду.
Он оставил своих людей в городе, затем попробовал
Найти способного и умеющего прожатого,
И Хезр был самым выдающимся в той стране.
Секандер отдал себя под его командование
И сказал ему: «Я прошу склонения ко мне,
Твоего сердца в столь высоком предприятии.
Если мы найдем живую воду, то останемся
Надолго в этом мире ради молитвы и славы.
Мужчина, питающий свою душу, кто дает
Свой разум законам Бога,
Не умрет, но будет жить.
У меня есть две вещи, которые в темневшей ночи
Когда вода рядом, будут стоять, будто яркие огни.
Возьми одни, иди впереди нас, и ты
Будешь направлять и охранять нас там во всех делах.
А другую печать я возьму с собой, чтобы показать,
Моим солдатам, где находится мир и мудрость,
И так мы и увидим, что же Бог скрывает там.
Затем солдаты постепенно приближались к
Потоку жизни, а равнина огласилась криком:
«Бог велик», и он отразился от неба.
Затем на следующем этапе,
Кхезр сказал, что они
Должны оставить всю свою пищу, принесенную ими.
И за два дня и две ночи,
Солдаты шли
Не евшими и не пивши,
И дорога распалась надвое в следующий день,
И в темноте Секандер потерял свой путь.
Хезр отправился дальше его, логово было у сферы Сатурна,
И когда он увидел сияющий поток жизни,
Он вымыл там свою голову и тело, и замолился
Богу, единственному его стражу и командиру.
Он пил и отдыхал, а затем вновь пошел назад,
И славя Бога, он преодолел пустую равнину».


Секандер разговаривает с птицами

Но Секандер выбрался на свет и увидел огромную сияющую гору, находящуюся перед ними. На ее вершине стояли две колонны из черного дерева, которые достигали самих облаков. Каждая колонна поддерживала большое гнездо, ив них сидели свирепые, зеленые птицы. Они говорили на греческом и обратились к Секандеру как к победоносному правителю мира. Когда тот услышал он поспешил к подножию колон и одна из птиц, сказала ему: «Ты наслаждаешься своей болью, но что ты ищешь в этом быстролетном мире? Если ты поднимаешь свою голову до высоких небес, то ты должен получить отчаянье в ответ. Но теперь же ты здесь, скажи мне, видел ли ты когда-нибудь дом, сделанный из тростника, или тот, что сделан из золотых блоков?» Секандер ответил: «Оба они существуют». Услышав такие слова: птица села немного ниже, и Секандер, бывший богобоязненным человеком, смотрел на нее как на чудо! Птица спросила: «В этом мире ты слышал звуки лютни. Или шум от пьянок и пения». Царь ответил: «Люди не называют того человека, счастливым, кто не имеет у себя столько удовольствий этого мира, и неважно, насколько заполнено его сердце и душа ими». Птица спрыгнула вниз с колонны из черного дерева прям на землю спросила: «Есть ли в этом мире кто-то более знающий и вежливый, равно как и невежественный и лживый?» Он ответил: «Каждый ищущий знания, поднимает свою голову над обеими группами».
Птица перелетела назад на колонну и начала чистить когти своим клювом, а затем спросила царя: «Живут ли богобоязненные люди в горах твоей страны?» Секандер ответил: «Когда человек чист в своих мыслях, он уходит в горы». Услышав такие слова, птица взлетела назад в свое гнездо и начала точить клюв и когти. То говорило царю о том, что он должен подняться без своих компаньонов, прямо в горы, на собрание, где он увидит что-то из того, что делает счастливого человека плачущим.

Секандер встречает Исфандияра

Секандер направился в гору, идя один там он увидел Исфандияра - ангела смерти, держащего в руке трубу. Его голова была поднята в готовности, а щеки были надуты воздухом, его глаза были заполнены слезами, ведь он ждал от Бога приказа дуть. Увидев Секандера на горе, Исфандияр закричал голосом, подобным грому:

«Немедленно стой, раб жадности!  В один день,
В последний день, твои уши услышат могучий гул трубы.
Не беспокойся о коронах и тронах! Подготовься
Паковать свои вещи и к путешествию в другое место!»

Секандер сказал: «Я вижу то, что я постоянно
Торопился в этом неспешном мире.
И что я никогда не узнаю иной судьбы,
И у меня беспокойной и постоянное блуждание!»

Он спустился с горы, плача и благодаря Бога, а затем вернулся на темную дорогу, следуя за своим провожатым. Идя вперед в темноте его армия услышала голос, раздавившийся из темноты у черной горы, который сказал: «Каждый, кто берет камни от этой горы, будет сожалеть о том, что держит в руках. И каждый, кто не взял ничего, пожалеет и будет искать средство от боли в своем сердце». Солдаты слушали тот голос и подивились значению, которое может быть у этих слов, как только они увидят камни или нет, неважно, то они все равно не видели впереди будущих страдания. Один из них сказал: «Боль придет из-за греха, и это – сожаление ка камни, собираемые по пути». Другой сказал: «Мы должны взять лишь немного, ведь каждый страдает от какой-то боли. Кто-то брал камни, а кто-то нет, а некоторые из-за лени взяли лишь несколько, когда они покинули землю, где была вода жизни, то вновь оказались на равнине, дорога больше не была темной, и каждый человек посмотрел на то, что положил к себе в рукава или в тунику, и так перед ними раскрылась загадочная тайна. Один нашел свою одежду, полной рубинов, другой – необработанных жемчужин, и они пожалели о том, что они также взяли лишь только несколько изумрудов. Но те, кто проигнорировали драгоценные камни и даже ничего и не взяли, горевали даже больше». Секандер оставался в том месте целых две недели, и когда он стал менее уставшим, то повел свою армию прочь из того места.

Секандер строит стену для победы над Яжужом и Мадом

Увидев Запад, Секандер обратил свое внимание на Восток, выбрав продолжение своих странствий, поэтому миру. Он пришел в город, который был таким, как будто ни ветер и ни песок с пылью, никогда не думали против него и когда его трубы зазвучали в спины словно, городские вельможи вышли вперед, чтобы поприветствовать его, и та процессия растянулась на мили. Всемирный странник поприветствовал их со всей теплотой и спросил: «Какая наиболее удивительная вещь в этих местах!» Они начали плакать и горевать о переворотах судьбы, при том сказали: «Мы столкнулись с трудным заданием, о котором мы расскажем тебе, победоносный царь. Та гора, чьи склоны уходят в небо, заставила наши сердца горевать, а нас самих плакать. Мы не можем спать из-за Яжужи и Мажужа, которые живут там и против которых мы не можем выступить и сопротивляться. Когда их отряд выходит против нашего города, мы узнаем лишь о горе и печали. У них лица как у животных: черные языки и налитые кровью глаза. У них черные шкуры и зубы как у кабанов. Как кто-то может выступить против них? Их тела также черны, и все они целиком покрыты черными волосами, а их уши так развесистые, как и у слонов. Когда они спят, то используют одно ухо как подушку, а вторым накрываются, все их женщины рождают тысячами их отпрысков, так что никто не может даже и посчитать то, сколько же их они собираются вместе словно животные, бегущие как дикие ослы. По весне, когда облака гремят и зеленое море волнуется, из воды облака взывают змей, и воздух ревет будто лев, а затем облака извергают змей и стада этих монстров приходят к ним корнитит. Они едят их год за годом, до того, пока их груди и плечи ни станут большими и сильными. После чего они едят растения, которые собирают отовсюду. Когда становится холодно, они становятся тощими и затем их голоса становятся как чириканье голубей, но если ты увидишь их по весне, то они будут как волки и они будут реветь будто слоны. Если царь сможет найти средство избавления от них, то наши сердца освободятся от печали, все из нас славят его, и уже долгое время наши молитвы и хвала соглашаются в мире. Мы просим того, чтобы ты был великодушен с нами, ведь тебе также нужно благословение Бога».
Секандер удивился их словам. Он был долгое время задумчивым, а после сказал: «Я дам сокровище, а Ваш город даст труд и усилия. С помощью Бога я удержу над ними контроль» Сколько то было необходимо, и когда началось исполнение планов, то со всех сторон пришли множество ремесленников, строителей им кузнецов, они собрались со всех концов мира для помощи Секандеру в его проекте. Ремесленники были с каждой страны, и все они построили две стены с разных сторон горы, они были шириной сотни морских саженей и шли от основания горы до вершины, одна была из древесного угля, а вторая из железа с небольшим добавлением меди, и затем на нее выливалась сера, что было согласно рецепту и методу ремесленников Каянидов. Таким образом, она пролегала выше второй, а у вершины в ее основании были просверлены отверстия. Затем были смешены вместе масло и скипидар, а после чего их выпили над материалами. И в конце концов большое количество древесного угля было помещено навару стен, и вся конструкция была вынесена на свет. По команде царя сотня тысяч кузнецов разожгли огни в своих горнах, и громкий рев поднялся из горы и звезды, как казалось затмились огнем. В результате трудов кузнецов и мехов, раздувающих огонь, а материалы лежали друг на друге и плавились в огне. В результате мир был освобожден от Яжужа и Мажужа, и земля вновь стала местом мира и удовольствий и сам Секандер создавал преграды раздорам мира. Городские мудрецы и вельможи благодарили его и желали ему вечной жизни, и они преподнесли ему множество подарков, но как ни удивительно, он ни принял ни один из них.



Секандер видит труп во дворце топазов

Царь и его армия шли вперед в течение месяца и достаточно устали от своего путешествия. Они пришли к горе, где увидели, как диких, так и домашних животных. Склоны горы были лазурного цвета и там же стоял дворец, сделанный из топазов. Он был заполнен люстрами из кристаллов, и в середине был фонтан с соленой водой. Рядом с фонтаном был трон для двух людей на котором растянулся жалкий труп. Он был телом мужчины, но его голова была как у кабана. Под его головой была подушка из камфоры, а его тело было покрыто парчой. Вместо лампы светился ярким светом, красный драгоценный светильник, освещая ту область, а его лучшие блистали словно звезды, отражающие в воде. Вся комната была как будто бы, освещена солнечным светом. Каждый приходивший туда, чтобы взять что-либо, шли даже просто вступить во дворец, находил для себя прикованным к одному месту, - все его тело начинало трепетать, и он старался пропасть оттуда.
Из соленой воды послышался крик:
«О, царь, все еще заполненный стремлениями и желаниями, не играй больше дурака! Ты многое видел, и многие вещи и не видел, никто и никогда, но сейчас – время для внимания. Сейчас твоя жизнь коротка и царский трон без правителя - царя». Секандер был попуган и бросился назад в лагерь, сделав то так же быстро, как и дуновение ветра, уносящее дым. Быстро он повел свою армию прочь при том, плача и взывая к Богу. С горы он повел свою армию по направлению к пустыне, месту страданий и печали для его души. И так он вышел вперед, идя во главе своих войск, делая тот боли.

Секандер видит говорящее дерево

Дорога через пустыню привела к городу. Секандер с радостью вздохнул, когда услышал голоса людские оттуда. Вся область была местом радости для любого человека, вся область была одним большим садом и хорошие строения были там и то место могло порадовать любого человека, обитатели города, вельможи поприветствовали его, поприветствовав его и выражая радость, также они осыпали его золотом и драгоценными камнями. «Удивительно то, что ты пришел посетить нас, - сказали они – и ни одна армия еще не вступила в этот город, и никто не слышал имя царя. А теперь, раз ты пришел, наши и твои души, и пусть ты живешь со здоровьем в своем теле и с духовной безмятежностью».
Секандер был благодарен за оказанный прием и отдыхал от путешествия через пустыню. Он сказал им: «Что здесь есть уменьшительное, о чем стоило бы спросить?» Провожатый сказал ему: «Победоносный царь, здесь есть див, у которого есть два ствола, соединенных в едино, одно из которых – это женщина, а другой - мужчина и эти великолепные ветви деревцев могут говорить. Ночью женский ствол испускает сладкий запах и говорит, а когда приходит день – говорит мужчина». Секандер и его греческая кавалерия собрались вокруг него, сделав то совместно с вельможами из города, они сказали: «Когда это ты говорил бы о том, что деревья могут говорить в полный голос?» Переводчик ответил: «Немного после исчезновения дня, один из стволов начинает говорить, и счастливчик услышал голос в темной ночи, и то будет женским голосом и затем листья дерева запахнут мускусом».
Секандер ответил: «Когда мы сможем пойти к деревьям, то какие чудеса будут с другой стороны?» Ответ был таков: «Когда ты проходишь мимо деревьев, то есть лишь один небольшой момент, под ними нет места, то провожатые скажут то, что это – конец мира. Перед тобой лежит черная пустыня, но нет ни единого человека, которому его собственная душа позволила пойти туда. Никто из нас еще не слышал и не видел о том, что там есть животные или, чтобы птицы пролетели над ней. Секандер и его войска пошли вперед и когда они проходили недалеко от говорящих деревьев, земля запульсировала от жара, и почва там покрывалась шкурами диких животных и всяких тварей. Он спросил своего провожатого о том, что за шкуры были, и кто снял шкуры столь большого числа животных. Мужчина ответил: «У дерева много поклоняющихся, и когда они приходят сюда ради поклонения, то питаются там дикими животными».
Когда Солнце достигло зенита, Секандер услышал голос над собой исходивший от лиственного дерева. Голос был ужасен и наводил страх и ужас на сердца людей. Он испугался и сказал переводчику: «Ты мудр и во многом разбираешься так скажи же мне, что сказали листья. Сказали развей же тревогу моего сердца». О царь, ты благосклонен для удачи и листья сказали: «Ведь Секандер странствует по миру, и уже показал свой стыд и славность, правя вот уже четырнадцать лет, он должен покинуть царский трон». Заслышав слова провожатого, сердце Секандера заполнилось болью, и он горько заплакал, затем он был грустным и тихим и не говорил ни с кем до середины ночи. Затем начали говорить листья другого дерева, и Секандер вновь спросил об их словах. Переводчик ответил: «Женское дерево сказало: «не становись жадным и нетерпеливым. Зачем тебе мучить свою душу таким образом. Жадность заставляет тебя блуждать по всему миру, преследуя людей и убивая царей. Но недолго это будет длиться для тебя, не скромничай и не трать зря дни, как этот»». Царь сказал переводчику: «Благородный и чистый сердце, такой как ты есть спроси, лишь один вопрос. Придет ли в Грецию роковой день и увидит ли меня кто-то оме лицо перед смертью?»
Говорящее дерево ответило:
«Осталось немного дней,
Ты должен подготовить себя к отбытию.
И ни твоя мать, ни твоя семья
Ни сокрытые женщины твоих земель, не увидят
Вновь твое лицо, вскоре будет смерть, и ты умрешь
В странной земле среди незнакомцев.
Звезды, корона, трон и всемирная слава
Истощили Секандера и его дела».

Секандер покинул дерево, а его сердце было ранено, как будто бы мечами. Когда он вернулся назад в свой лагерь, его воеводы пошли в город, чтобы забрать подарки у местных вельмож. Среди прочего была штора, сиявшая словно вода из Нила, и она была также велика, как и шкуры слона, на ней были два длинных бивня, прикрепленных к ней, и она была тяжела на вес. Была там и одна броня, а также превосходная парча, еще сотня золотых яиц, в каждом из них было по шестьдесят ман, был и носорог, сделанный из золота и драгоценных камней. Секандер принял подарки и увел свою армию, при этом горько плача.

Секандер посещает императора Китая

Теперь же Секандер повел свою армию по направлению Китая. Они путешествовали сорок дней, пока ни достигли Меря. Там армия сделала свой лагерь, и царь раскинул свой золотой шатер. Он позвал писцов, чтобы написать императору Китая о Секандере, завоевателе городов. Сообщение было заполнено обещаниями и угрозами, и когда оно было завершено, Секандер сам отправился как свой гонец, взяв с собой компаньона, который был прилежен и терпелив, а также его речи были похожи на Секандаровские советы о поступках, можно было доверять, а также тому, что не стоит делать. Он доверил свои войска командирам и выбрал пятерых греков как свой эскорт.
Когда китайский император узнал о том, что прибыл гонец, то он послал войска, чтобы встретить его. Секандер прибыл ко двору, и китайский император вышел вперед, чтобы поприветствовать того, но его сердце было заполнено мыслями и подозрениями. Секандер бросился вперед и поклонился ему, а затем надолго остался во дворце.
Император расспросил его и также многое дал для него, разместив его в покоях для благородных людей. Как только Солнце полнилось над горами, демонстрируя золото, гонец был приглашен ко двору. Секандер говорил долго, рассказав о своем прибытии, а затем передал письмо. Оно было адресовано царю Греции, обладателю мира, хозяина каждой страны, на которого другие цари призывают благословение от Бога. Оно начиналось: «Я приказываю Китаю сохранять свою благополучие, и пусть он не готовится выступить против меня, ведь война со мной уничтожила Ура и Дару, которые были повелителями мира, а также Фарьяна и арабов и других властителей. От Востока до Запада никто не может игнорировать мои команды, и даже сами небеса не знают число моих солдат и Венера, и Солнце не могут сосчитать их. Если ты откажешься выполнять мои команды, то навлечешь беду на самого себя, на свою страну. Когда ты прочтешь мое письмо, отошли мне дань, и не затрудняйся с этим и не ищи каких-то злых союзников, чтобы устроить войну со мной. Если ты придешь ко мне, то увидишь меня в середине моих войска, и когда я увижу твою честность и хорошее поведение, я подтвержу твое обладание совей короной и троном, и больше к тебе не придут неудачи. Однако, если ты с неохотой придешь к своему царю и не пришлешь мне своеобразные вещи из Китая: золото, сработанное у тебя в стране, лошадей, мечи, перстни, одежды, ткани, троны из слоновой кости, хорошие ожерелья и короны, то тебе будет причинен вред с моей стороны. Пошли моих солдат назад ко мне и отдыхай, сохранив свое богатство, трон и корону».
Когда император Китая увидел то, что было в письме, он в злобе вскочил. Но затем избрал для себя тишину, как наилучший курс действий. Он рассмеялся и сказал гонцу: «Пусть твой царь будет компаньоном для неба! Скажи мне о том, что знаешь про него, расскажи мне о его разговоре и его росте и о внешнем облике, и о том, что же он такой за царь людей». Гонец ответил: «Великий повелитель Китая, ты должен понять то, что он – никто иной из этого мира, но Секандер. В своей мужественности, вежливости, удаче и мудрости любого, кого ты сможешь вообразить. Он высок как кипарис, у него сила слона, и он также великодушен как воды Нила, а его язык режет словно меч, но он может и зачаровать орала в облаках». Когда император услышал все это, то решил изменить свое мышление. Он приказал, чтобы в садах при дворце был устроен банкет и было принесено вино. Он пил до самой темноты, которая окутала мир, и пока его компания ни стала «на веселе». Затем он сказал посланцу: «Пусть твой царь будет компаньоном Юпитера. При первых лучах Солнца я напишу ответ на его письмо, и написанное мной, сделает день сияющим в твоих глазах». Секандер был наполовину пьяным и он, шатаясь, отправился из садов в свои покои, неся в своей руке апельсин.
Когда Солнце взошло во льве, и небеса разогнали темноту ночи, Секандер пошел к императору, и все подозрения были изгнаны из его сердца. Император спросил его: «Как ты провел эту ночь? Когда ты уходил, ты был полностью побежден вином». Затем он позвал писца, который принес бумагу, мускус и амброзию, и царь продиктовал тому письмо. Оно начиналось с восхваления Бога, повелителя честности и справедливости и всех качеств воспитанного ума, терпимости и благочестия, оно же призывало блага на греческого царя. Дальше оно продолжалось: «Прибыл твой красноречивый гонец, принеся с собой письмо от царя. Прочел царские слова и обсудил их содержание с вельможами, что касается твоих побед над Дарой, Фарьяном и Фуром в этих воинах ты был победоносен, и стал пастухом, чье стадо состоит из царей, но ты не учитываешь то, что может случиться согласно воле хозяина Солнца и Луны, рассматривая ее как результата своей собственной храбрости и силы своей армии. Когда дни великого человека уже сосчитаны, то какая разница в том, умрет ли он в битве или на пиру? Если они умрут в битве с тобой, то это произойдет из-за того, что их судьбы зафиксировали именно этот день, и судьба не будет ни спешить и ни ждать. Ты не должен сильно гордиться своими победами над ними, ведь даже если ты сделан из железа, то нет никаких сомнений в том, что тоже можешь умереть. Где сейчас Феридун, Заххак и Джамшид, пришедшие словно ветер и ушедшие будто выдох? Я не боюсь тебя, и я не буду воевать против тебя и подобно тебе, не буду надуваться от гордости. НЕ моя привычка – проливать кровь, ведь для меня и моей веры не приемлемо делать зло таким образом. Ты призвал меня, но не имея на то цели, ведь я служу Богу, а не царям. Я отправил вместе с этим письмом много вещей, и больше, чем нужно, чтобы показать мою щедрость».
Эти слова будто пронзили жизненно важные органы Секандера, и он покраснел от стыда. В своем сердце он сказал: «Никогда больше я не должен выступать в роли своего собственного посланца». Он вернулся в покои и подготовился к тому, чтобы покинуть китайский двор.
Гордый император открыл двери своей сокровищницы, ведь он не был тем человеком, кто считает щедрость сложными делами. Вначале он приказал, что пятьдесят корон и десять тронов из слоновой кости, инкрустированные драгоценными камнями, были принесены ему, затем, чтобы тысячу верблюдов загрузили золотом и товарами из серебра, а еще тысяча – китайским шелком и парчой, камфорой, мускусом, парфюмами и благовониями. Он мало интересовался всеми богатствами, и его сердце охотно отпустило их. Он отдал и множество шкур от горностая до белки, он все также были принесены, вместе с многочисленными коврами и бокалами из кристаллов, и его мудрый казначей следил за погрузкой всего. Затем царь добавил триста серебряных седел и пятьдесят золотых, вместе с тремя сотнями красноволосых верблюдов, нагруженных китайскими диковинками. Как посланца он избрал красноречивого и смышленого китайского мудреца и сказал ему, что надо передать сообщение греческому царю со всеми хорошими намерениями и условностями и сказать о том, что Секандер может быть тепло принят при китайском дворе и остаться там на столько, на сколько захочет.
Гонец отправился к Секандеру, не зная о том, что греческий гонец и был царем Греции. Но когда регент Секандера вышел вперед и рассказал тому о своих приключениях, а армия поприветствовала Секандера и поздравила его с безопасным возвращением и пала вниз перед ни, гонец понял то, что перед ним несомненно был греческий царь, а после чего от испуга спешился. Секандер сказал ему: «Нет нужды извиняться, но не говори своему императору об этом!» Ночью они отдыхали, а на следующее утро Секандер сел на царский трон. Он дал подарки посланцу и сказал тому: «Иди к своему императору и передай ему мои слова: «Ты вызвал у меня почет и уважение. Если ты пожелаешь остаться там, где ты сейчас есть, то весь Китай- твой, и если ты пожелаешь пойти куда-либо еще, то это тоже доступно тебе. Я немного передохну, потому что такая большая армия у меня не может быть быстро собрана»». Гонец вернулся назад так же быстро, как ветер и передал императору сообщение Секандера.

Секандер ведет свою армию в Вавилон

Целый месяц Секандер оставался на месте, а после повел свою армию к Вавилону, и воздух стал темным от пыли, поднятой его армией. Они шли вперед целый месяц, и за все это время никто не отдыхал. Они пришли к горному хребту, который был настолько высок, что его вершина скрывалась в облаках, как-будто-то бы он достигал самого Сатурна. Царь и его армия не видели иного пути, кроме как преодоление горы, и они с трудом поднялись к гребню. Переход измучил их, но как только они увидели глубокое озеро, лежащее ниже них, то обрадованные и хваля Бога, они начали спускаться. Там же была дичь всех видов, и она была повсюду, и некоторое время солдаты жили за счет того, что доставалось с охоты.
Затем на расстоянии появился дикий человек. Он был весь покрыт волосами, а его тело под волосами было темно-синего цвета, и он имел большие уши, такие же большие, как и у слона. Солдаты пленили его и притащили к Секандеру, который подивился тому, что Бог имеет контроль и над таким созданием. Он сказал: «Что ты за человек и какого вида? Как тебя зовут? Что ты нашел в жизни в этом озере, и что именно ты хочешь от жизни?» Мужчина ответил: «О, царь, мои мать и отец называли меня «Подушечкой»». Затем царь и спросил о том, что же можно увидеть в середине озера, ведь к тому месту восходит Солнце. Мужчина ответил: «О, царь, и пусть ты всегда будешь славиться по всему миру. Там город подобный небу, ты сказал бы, что земля не сделала ему пару. Там ты не видишь ни одного строения, непокрытого шкурками от рыб и без рыбьих костей. На стенах мы рисуем лицо Афрасияба, и оно выглядит более величественно, чем само Солнце, и там же лицо воинственного Хосрова, и ты можешь увидеть его величие и щедрость, если взглянешь на него. Они нарисованы на костях, и ты не увидишь в городе ни единого клочка почвы. Люди там едят рыбу, и только ей они и питаются. Если царь прикажет мне, я проведу туда, но без твоих солдат». Секандер сказал человеку с большими ушами: «Иди и приведи кого-нибудь оттуда, чтобы мы смогли увидеть что-либо новое».
Подушечка бросился в город и вскоре вернулся назад с его обитателями. Семьдесят мужчин преодолели воду вместе с ним, некоторые из них были юными, а другие – странами, все они были одеты в разные виды шелка. Старший и наиболее величественные люди несли золотой кубок, наполненный жемчужинами, а юные несли каждый по короне, и все они предстали перед Секандером со смиренно склоненными головами. Они поклонились ему, и долгое время он говорил с ними. Армия оставалась там всю ночь и на рассвете заслышался гул барабанов, доносящийся от царского шатра. Секандер продолжил свой путь к Вавилону, и воздух был темными от пыли, поднятой солдатам.

Письмо Секандера к Ареталису и ответ последнего

Царь знал о близости смерти и о том, что его дни уже померкли. И он принял решение о том, что ни один человек из чьей-либо царской линии не должен остаться в живых, а также ни один человек не должен повести какую-либо армию против Греции. Его ум был заполнен подобной горделивой мыслью, а потому он написал письмо Аресталиу, в том письме говорилось о том, что он приглашает к своему двору, и они собрались ни о чем не подозревая. Когда это письмо было передано греческому мудрецу, то ему показалось, что его сердце раскололось надвое. Он немедленно написал ответ и при этом плакал будто его слезы были его же чернилами: «Царь великих и всемирных завоеваний, убери же те злые мысли и планы, которые ты замыслил. Из-за этого зла, что ты уже сделал, не думай больше о нем, но раздавай вещи среди бедный. И на будущее, подави в себе зло и отдай Богу свою душу, и не сей ничего, кроме семян добра. От самого рождения мы отмечены необходимостью умереть, и у нас нет иного выбора, кроме как принять это. Ни один из умерших не забрал собой свою власть, он ушел и вручил всю власть последующему. Живи де, имея ограничения и не проливай кровь великих семей, которые могут проклять тебя аж до самого воскрешения. И если в Персии не будет ни царя, и ни одной армии, то сюда вторгнутся армии из Туркестана, Индии и Китая и не будет удивительно, если кто-то возьмет себе Персию и пойдет на Запад. Потомки персидских царей не должны быть равны больше, чем дуновение ветра. Позови их к своему двору, но будь с ними честен и щедр, зови на пиры и советуйся с ними. Обходись с каждым согласно его рангу, и посмотри за тем, чтобы их имена были перечислены в твоих списках, известных людей. Ведь же от них ты получил весь мир ничего за него не заплатив. Не давай никаких из них быть сильнее друга и обращайся к каждому царю мира, но сделай же этих вельмож щитами против вторжений на Запад.»
Секандер сменил свое мышление, когда прочел такое письмо. Он созвал всех рожденных вельмож мира всех, обладающих мышлениями героев, и каждому отдал соответствующее место. Он написал, составил свод канонов и правил по взаимоотношениям между теми, и кого есть сила, и те вельможи назывались «царями людей».
Секандер достиг Вавилона ночью и с радостью поприветствовал местных вельможей. В течение той же ночи женщина родила удивительного ребенка с головой льва, человеческими грудью и плечами и с коровьим хвостом, и копьями. Ребенок лишь только родился, и женщине было бы лучше, если она не имела бы вообще никаких отпрысков, чем подобный монстр. И тот же ребенок был принесен к Секандеру, увидевшему в нем своеобразную примету. После он приказал о том, чтобы ребенок был сожжен. Он рассказал о ребенке своим астрологам, которые задумались и замолкли. Он потребовал их мнение, сказав: «Если вы что-то хотите утащить от меня, то я отрублю вами головы, и сделаю то прям в данную минуту и вашей могилой станет львиная утроба».
Когда царь разозлился подобным образом, они сказали:
«Во-первых, писец написал о твоем рождении
Львиной эмблемы; льва – правящего землей,
Ты видел, что у мертвого дитя была голова льва,
Значащая скорую смерть владыки.
Мир будет местом раздора,
Пока новый царь, ни подчинит себе его людей».
Царь задумался, а потом ответил: «Я вижу приближение смерти,
От которой тут нет лекарства,
Я не задержусь в этом мире, но я знаю,
И не отказывайтесь от него пока я жив, ведь
В назначенный день смерть придет ко мне.
Мы не можем поторопиться или замедлить судьбу».

Письмо Секандера его матери

В тот день, находясь в Вавилоне он почувствовал себя больным и знал, что его конец уже близок. Он позвал опытного писца и сказал тому записать то, что было в его сердце, сделать письмо к его же матери, он сказал: «Признаки смерти не могут быть скрыты, в этом мире я прожил всю выделенную мне жизнь, и теперь же мы не можем поторопить или замедлить смерть, ведь это – не новинка для этого мира, и все, кто были рождены, должны умереть, будь они царями или нищими. Я должен сказать своим воеводам и вельможам о том, что когда они вернутся в Грецию из этой земли, они должны починяться лишь тебе одной. Я поставлю сражавшихся за нас персов повелителями их земель, чтобы у них не было ни единого желания атаковывать Грецию. Проследи за тем, чтобы мое тело было похоронено в Египте, и пусть будет исполнено все сказанное мной. И каждый год отдавай беднякам по десять тысяч монет из моего богатства. Если Рошанак принесет сына, то мое имя несомненно останется в живых, и никто иной как он должен стать царем Греции, и он принесет Греции новое процветание. Но если ее сложная ноша окажется дочерью, но выдай ее замуж за кого-то из сыновей Филькуса и называй его моим сыном, а не зятем, тогда мое имя будет помниться в этом мире как для невинной дочери, Каяда, отошли ее назад к ее отцу в Индию, снабдив ее коронами, серебром и золотом, и всем приданым, что она принесла. А теперь я хочу завершить свои дела и не имею иного выбора, кроме как подготовить свое сердце к смерти. И, во-первых, проследи затем, чтобы мой гроб был сделан из чистого золота, и чтобы саван для моего тела подобрал для меня и был сделан из китайского шелка, и пусть там же будут сладкие ароматы и проследи, чтобы никто не пренебрегал оставленными делами. Проследи затем, чтобы крышка моего гроба была запечатана смолой и в нем были камфора, мускус и амброзия. В гроб должен быть налит мед, а затем были бы положены несколько слоев парчи, на которых и будет лежать мое тело, и мое лицо было бы покрыто. Когда я уйду, мудрая мать помни мои слова. Как и те вещи, что я прислал из Индии, Китая, Турана, Ирана и Макрана. Держи то, что должна держать и раздавай излишки. Дорогая мать, мое желание – будь безмятежной и здравомыслящей внутри своей души, ведь никто из живых не может прожить вечно. Когда твои дни также померкнут, моя душа точно увидит твою еще раз. Ведь терпение – большая добродетель, нежели любовь и человек, рвущий эмоциями, презренен, месяцы и годы ты с любовью заботилась о моем теле, а теперь же молись Богу о моей душе, и своими молитвами ты позаботишься обо мне. И посмотри, и подумай над тем, кто из всего этого мира имеет душу, которая бы ни была низвергнута смертью?»
Он запечатала письмо и приказал, чтобы оно с максимальной скоростью было доставлено из Вавилона в Грецию, чтобы принести известия о том, что имперская слава была затемнена.

Секандер умирает в Вавилоне

Когда армия узнала о недуге царя и перед ней потемнела. Затем их глаза посмотрели на трон и мир заполнился слухами и сплетнями. Зная о том, что ему осталось жить всего несколько дней и слышала о беспокойстве своих воинов, он отдал приказы о том, чтобы его постель как больного была вынесена из дворца, накрытую равнину. Его горящие войска видели его лицо, лишенное цвета, и твоя равнина, от ее края до другого края огласилась звуками стенаний, как если бы солдаты горели бы в огне, они кричали: «наступил конец дней, злой день, и сегодня Греция теряет своего царя, наступил триумф неудачи и теперь наша страна будет разрушена. Наши враги получат желаемое их сердцами, а для нас мир станет горем, и мы будем полагать и публично, и в секрете».

И слабым голосом ответил им царь:
«Живите в смирении и в страхе, когда я умру.
И если вы будете процветать и расти, то сотрите,
Чтобы и дальше держаться моего совета во всех делах,
И долг ваш ко мне, когда меня не станет
Иначе уничтожите сделанное мной».
Он говорил и затем его душа ушла из груди,
И царь, разрушивший армии отправился отдыхать.

От его войск раздались оглушительные стенания, они посыпали головы пылью и плакали горючими слезами. Они подожгли царский шатер и казалось, что земля плакала и рыдала от горя вместе с ними. Они отрезали хвосты тысячам лошадей и наоборот одели их седла, как знак горя и сожаления. Как только был принесен золотой гроб, крики горя отразились от неба. Главный священник омыл труп в чистой воде с розами и рассыпал над ними камфору. Они закутали своего царя в золотую парчу, плача, когда делали так, затем положила на него покрывало из китайского шелка, а его тело было полностью окунуто в мед. Гроб был запечатан, и тени от царского дерева уже больше не было, хоть она и раскидывалась намного.
Все люди передавали гроб из рук в руки, делая то через всю равнину, и пока они шли вперед, можно было слышать два мнения. Персы говорили: «Он не должен быть похоронен нигде, кроме как здесь, в стране императоров. Что гроб должен быть доставлен сюда, а не куда-то еще. Но греческий провожатый говорил: «Неверно хоронить его тут, если ты послушаешь мою точку зрения, то поймешь то, что я – прав. Секандера похоронить в той земле, которая его вырастила»». Перс прервал речь: «неважно. Сколько мы будем продолжать разговор, он не приведет нас к корню возникшей проблемы. Я покажу луг, сохранившийся со времен древних царей, и древний народ зовет его Джорджем. Там же есть небольшой лесок, и озеро, и если ты спросишь вопрос, то ответ на него придет с близлежащих гор. Принеси сюда старого человека вместе с гробом и задай ему вопрос, и если гора ответит, то это и будет лучшим советом тебе». Быстро как горные овцы, они добрались до луча Джордж, и когда они задали вопрос, то пришел ответ: «Что вы делаете с царским гробом? Земля Секандера лежит в Александрии, в городе, где он основал, когда он был жив». Как только солдаты услышали такие слова, то бросились из той области.

Плач по Секандеру

Когда тело Секандера было доставлено в Александрию, то мир огласился новым спором. Гроб был поставлен на равнине, и сама земля заполнилась слухами и сплетнями. Там столпились немного, ни мало сто тысяч детей, мужчин и женщин. Философ Арестасии тоже был там, и его глаза были заполнены горючими слезами, и весь мир видел, как он положил руку на гроб и сказал: «Где же твои знания, воспитанность и проницательность? И теперь же ведь лишь узкий гроб – место твоего отдыха? И почему в дни своей юности ты выбрал землю своим пристанищем и окончанием?»
Греческие мудрецы столпились вокруг него и каждый по очереди говорил, оплакивая смерть Секандера. А затем его мать прибежала и уткнулась лицом в его грудь, произнеся:

«О, благородный царь и завоеватель мира, чья стать
Была как у принца и чьи звезды были счастливыми.
Ты далеко от меня, и кажется близко,
Далеко от своего рода, и далеко от своих солдат.
Будет ли моя душа рабыней твоей, чтобы
Я могла следить за сердцем ненавидящих твою смерть».
Затем рыдая, Рошанак бросилась в сторону, и
Крича: «Где же те цари сейчас и где их гордость?
Где же Дара, который правил миром? Где Фур?
Где Алик? Фарьян? Власть Шарзура
И всех иных владык, что погибли
В битвах и были сброшены в пыль?
Ты кажешься штормовым облаком с его градом. Я сказала,
Что ты никогда не умрешь, что ты пролил
Так много крови, сражаясь в стольких воинах, что
Должен быть секрет, который ты не раскрывал,
Какой-то талисман, который судьба дала тебе,
Чтобы дать тебе безопасность в любом деле.
Ты очистил мир от мелких царей,
Сбросил в пыль корни древней империи,
И когда дерево, посаженное тобой, принесло
Плоды, ты умер, и оставил меня в горе».

Когда золотой щит Солнца спустился вниз, все вельможи были измучены горем и поставили гроб на землю. И не было в мире ничего более ужасного и страшащего, чем факт того, что кто-то приходит словно ветер и уходит будто выдохнул и что с этим не получится ни поспорить и ни усомниться в истинности. Неважно царь ты или бедняк, но ты не должен искать в этом ни закономерности и ни причин. Но один может действовать хорошо и славно, со значительностью, и вежливостью, а тот будет кушать лишь добро и радость. Я не вижу иной судьбы для тебя, будь ты подчиненным или же принц. Таков путь древнего мира. Уход Секандера и то, что досталось сейчас от него – это слова, которые мы говорим о нем. Он убил тридцать шесть царей, но посмотри же на то, как много мира осталось в его кулаке даже после его смерти. Он основал десять процветающих городов и эти города стали ныне тростниковыми колыбелями. Он нашел не вещи, которые никогда ранее не видел ни один человек, и то, что осталось от него в черте горизонта на белом свете – это слова и ничего более. Слова – лучшая часть, ведь они не рушатся как, если бы старые постройки проседали бы от снега и дождя. Теперь же с Секандером покончено, и пусть та граница, которую он построил послужит поводом для процветания и преуспевания наших дней.


Ашканианс

Что может быть сказано в этой книге «праведности» о древних временах? Что она может сказать о периоде после Секандера, кто занимал тогда трон? Знающий землевладелец из чача? Никто не занимал тогда трон из слоновой кости. Вельможи, происходившие от Араша, кто был храбрыми, импульсивными и упертыми кланом, который был раскидан по разным частям страны, и сами правители правили своими царствами легко и весело. Все вместе они звались, царями людей».

Так прошли две сотни лет, ты сказал бы,
Что царская власть просто ушла,
А местные вожди были рады игнорировать
Друг друга и земли были чисты от войн.
Секандер предсказывал и планировал этот мир
Чтобы уберечь процветание Греции

Первым среди новых царей был Ашик из семьи Кобада дружили же были Шапур, который был равен по благородному рождению, принц от Ашиканианов – Гударз, принц Каянидов – Бижан, Нерш, могучий Хормозд и Араш, который наводил ужас воинам. После них был Ардаян – мудрый и проницательный человек. Когда ашканианский Бахрам стал царем, он раздал богатства среди заслуживающих того и был назван Ардаваном Великим, потому что он был человеком, защищавшим стада от Волчьих когтей. У него была область от Ширазада Есфахана, которое проницательные люди называли местом дворян и из-за своего авторитета Естахр, который управлялся Бабаком, человеком ловушки которого донимали драконов. Но все они правили по небольшому сроку, и оказывали такое малое влияние, что летопись даже и не стал детально описывать их жизни. Я не слышал ничего, кроме их имен и не видел от них ничего, кроме записей в царских архивах. Все они появились согласно планам умершего Секандера. Греция сохранила свою безопасность и процветание в то время, как Восточник принцы были заняты своими делами и не уделяли внимания. Когда мудрый человек становится царем и его знания начинают гарантировать то, что они принесут плоды.

Бабак видит Сасана в своем сне

Когда Дара был убит в битве и на его семью обрушились мрачные времена, мудрый и храбрый сын, чье имя было Сасан, остался в живых. Когда он увидел, что его отец был убит, что удача персов рухнула вниз, он бежал от греческой армии, избежав основной беды. Он в неизвестности умер в Индии, но оставил позади себя сына, который носил его имя, он продолжил их род на четыре поколения. Он жил как пастух и иногда как погонщик верблюдов и все их годы прошли в нищете и тяжелом труде. Последний был ребенком, когда предстал перед главным пастухом Бабака, сказав ему при этом: «Нет ли нужды в чернорабочем в том, кто будет жить здесь своей несчастной жизнью». Пастух нанял Сасана, который тяжело работал днями и ночами и радовал своих мастеров, так что когда он вырос, то стал главой пастухов. Он был тем человеком, кто жил в грусти и с потом на лбу.
В одну ночь, когда Бабак спал, его чистая душа увидела сон, в котором Сасан ведет боевого слона, и в его руке индийский меч. Каждый, кто приходил к нему, кланялся ему, и он сделал землю цветущий и убрал печаль из сердец людей. Следующий ночью Бабак увидел сон о том, что огнепоклонник зажигает три огня на равнине, они были будто бы огни в храмах Азар-Гошаспа, Хорада и Мехра, и они сияли будто развернувшиеся небеса. Все три были зажжены перед Сасаном, который питал их древесиной алоэ Бабак в испуге проснулся, очнувшись от своего сна, и он позвал своих советников. Когда они собрались у двора и когда Бабак рассказал им об увиденном им сне, то они задумались об этом. И в итоге, самый главный господин среди них сказал: «Великий царь, мы должны обдумать значение подобного сна. Каждый, кто виденный таким путем во сне предназначен для того, чтобы поднять свои головы выше Солнца в своей власти. И если сон не связан с ним, то непременно будет связан с его сыном».
Бабак обрадовался от услышанного и наградил каждого своим подарком согласно его статусу. Затем он отдал приказы своему главному пастуху, чтобы тот пришел к нему. То был горестный холодный день, и мужчина предстал перед ним, одетый в свою грубую одежду. Его накидка из овчины была покрыта снегом, а его сердце почти что было расколото на двое от горя. Бабак скомандовал о том, чтобы двор был очищен, и чтобы слуги и камергеры оставили их вдвоем. Он спросил Сасана, относясь к нему со всей широтой совей души, он посадил его рядом с самим собой. Он спросил его о его семье и родословной, но пастух был в ужасе и не издал ни слова. В итоге Сасан сказал: «Господин, если ты сжалишься над своим пастухом, поклявшись мне о том, что моя родословная не будет играть ни малейшей роли, и ты не нанесешь мне никакого вреда, пусть открытого или же тайного. Бабак поклялся милостивым Богом о том, что он не повредит ему ни при каких обстоятельствах, а его стремление -  только лишь сделать его счастливым и помочь ему, оказав почет».
Затем юноша сказал: «Я – сын Сасана, проследившего от царя Адешира, который был известен под именем Бахман, и был сыном великого Исфандияра, сына Гошаспа». Когда Бахман услышал такие слова, то заплакал о том, что он увидел такие сны. Он вручил Сасану сияющие одежды и подобающие царю лошадь и сказал ему: «Иди и прими горячую ванну, пока будут готовить твои царские одежды». У него был дворец, выстроенный для этого человека, который когда-то был его главным пастухом, и когда тот завершил, Бабак дал ему рабов и прислугу для всех видов его нужд. Он дал ему больше богатства, чем ему было нужно, и в конце концов Бабак, отдал ему корону всей своей жизни – свою дочь.

Рождение Ардешира Бабакана

Когда прошли девять месяцев, прекрасная принцесса, родила мальчика, который был сияющим как Солнце. Он выглядел как Ардешир и быстро вырос в храброго израненного ребенка. Его отец назвал его отец назвал Ардеширом, и его дед порадовался, увидев его и всегда качал его в своих руках. Так проходило время и понимающие люди стали говорить о нем как о Ардешире Бабакане. Он всеми необходимыми для принца умениями, и они сделали его милую натуру даже более сияющей, чем-то было раньше. Ты сказал бы, что сами небеса сияли над ним своим благосклонным светом.
Новости об этом умном и хорошо говорящем юноше разошлись повсюду, разговоры гласили о том, что он – как хищный лев в битве, и такой же милостивый как богиня Нахид на банкетах. Вести дошли до Ардешира и тот написал письмо Бабаку. Оно гласило: «Мудрый гордый, красноречивый и известный вельможа, я слышал о том, что твой внук – Ардешир – хороший в садик, что он –красноречивый мальчик, который быстро учится. Как только ты прочтешь это письмо, отправь его ко мне, и я буду обходиться с ним по-хорошему. Я дам ему все то, что он попросит и сделаю его первым из своих воинов. Когда он будет вместе с моими сыновьями, я не буду делать различий между ними».
Бабак заплакал, когда прочел такое письмо, и сказал, чтобы Ардешир, и писец пришли к нему. Он сказал юноше: «прочти сообщение Ардавана и удели ему особое внимание. А сейчас я напишу ответ царю и отошлю свое письмо вместе с доверенным слугой. Я скажу: «Я посылаю к тебе этого храброго и хорошего юношу, который находится в моем сердце, как зрачок у меня в глазу. Я посоветую тебе, как с ними обходиться, когда он достигнет твоего великолепного двора. Относись к нему как к царю, и не давай даже ветру с неба дунуть против него»». Затем Бабак быстро открыл свою сокровищницу, распахнув ее двери, перед юношей и его сердце обрадовалась подаркам. Он подарил ему золотые седла, булавы и мечи, а также золотые монеты и парчу, лошадей и рабов, китайские одежды и имперский текстиль. Он положил свое богатство перед ними, ничего не утаив от мальчика, служившего Ардавану. Также он послал подарки с Ардеширом к царю: парчу и золотые монеты, мускус и амброзию и так юноша покинул двор своего деда и отправился ко двору Ардавана в Рее.

Ардешир прибывает ко двору Ардавана

Новость о прибытии Ардешира ко двору достигла царя, и Ардаван пригласила его. Некоторое время он говорил с прибывшим о Бабаке, усадив того подле трона и выделив ему покоим во дворце. Также он проследил за тем, чтобы юноше были принесены еда, одежды и развлечения. Ардешир и его сопровождающие, которые совершили путешествие вместе с ним, отправились в отведенные им покои.
Когда Солнце поставило свой золотой трон в небесах, и мир стал бледного цвета как лицо у грека. Ардешир позвал одного из своих слуг и велел ему передать подарки царю Ардавванш, который отправил Бабак. Ардаван был обрадован ими и юноша, принесший их, показался ему хорошим дополнением для двора. Он обходился с ним как со своим ребенком долгое время, следя за тем, чтобы счастья юноши ничего не омрачало. Неважно, пили ли они вино или на банкетах, или на охоте Ардаван всегда держал его недалеко от себя и не делал различий между Ардеширом и своим собственным сыном.
И так случилось, что в один день, группа вельмож и четыре сына царя, все хорошие юные принцы, рассмеялись по равнине в совей охотничьей экспозиции, а Ардешир скакал рядом с Ардаваном, который был обрадован тем, что молодой юноша бы рядом с ним. На расстоянии появился скрывающийся дикий осел. От охотников послышались крики, и вся компания преследователей скрылась в пыли и поте. Ардешир опередил остальных, и когда он подскакал поближе, то стрела из его лука поразила жертву. Когда он ослабил свои вожжи и пронзил животное с боку и вся стрела: «наконечник, перья и все древко прошли прямо через тело осла». Как раз в тот момент царь Ардаван поскакал вперед. Он увидел полет стрелы и то, что дикий осел теперь лежит мертвым, после чего он воскликнул: «Браво тому, кто пустил ту стрелу!» Ардешир сказал: «Я убил дикого осла с помощью своей стрелы. Но один из сыновей Ардавана сказал: «Я убил эту тварь, и якобы с радостью посмотрел бы на то еще справится с таким подвигом!»» Ардешир обернулся к нему и сказал: «Равнина широка и здесь много ослов и стрел тоже изобилие, так покажи, как ты обрушишь другое животное подобным же образом. Для гордого человека ложь - грех». Но Ардаван разозлился на его замечание и прокричал: «Моя неудача и мой провал, что я поднял тебя наверх. Почему я должен звать тебя на банкеты или охотиться вместе с тобой, если ты толкаешь вперед, лишь моих сыновей и ставишь их над всеми остальными? Иди и присмотри за моим арабскими лошадьми и ночуй в их стаде. Ты можешь выступать там в роли мастера и быть мальчиком, исполняющим любую работу, которую можно выполнить».
Глаза Ардешира заполнились слезами, но у него не было много выхода, кроме как жить в стадах. Он написал письмо своему деду Бабаку, и как только он это сделал, его сердце заполнилось горем, а его голова – диким планами. Он написал, как Ардаван отнесся к нему и добавил, так как надеется на то, что тот мужчина и шатает телесную боль и духовное потрясение. Он прошелся через все случившееся, а также где и почему Ардаван в пал в злобу. Когда-то сообщение достигло Бабака, он расстроился и послал молодому человеку десять тысяч динаров из своей сокровищницы. Затем он позвал писца и продиктовал ему послание для Ардешира. «Ты – неопытный молодой человек, и ты еще не имеешь достаточное количество мудрости. Когда ты ушел охотиться с Ардаваном, самое же дело заставило тебя напасть на сына Ардавана, как и сделал ты? Там ты – слуга, а не один из их семьи! Ты сам –худший враг для себя самого, ты вырос поступая как дурак. А теперь ты должен примириться с ними и не отклонять его приказов, даже на один миг. Я пошлю тебе некоторое количество денег. Когда ты используешь одни, помни о других все время, пока ни закончится все это дело».
Старый и опытный гонец быстро доставил письмо Ардеширу, который был благодарен, прочтя его. Его сердце начало обдумывать и строить козни и планы. Он выбрал дом недалеко от стойл и заполнил его коврами, хорошими тканями и хорошей пищей, что вряд ли подходило для его тяжелой работы, которую он предположительно должен был исполнять. Он проводил свои дни и ночи за пищей и питьем, вином и развлечениями от своих компаньонов.

Голнар встречает Ардешира; смерть Бабака

Царь Ардаван имел рабыню, чье лицо
Освещало его дворец прелестным сияние,
Она казалась картиной: прелестной и превосходной.
Ее звали Гольнас, и эта девочка-рабыня
Управляя дворцом как распорядительница:
Его первая советница и его же казначей.
Он любил ее сильнее, чем саму жизнь, ее вздох
Наполнял сердце царя с радостью.

В один день Гольнар зашла во дворец и посмотрела на веселье, творящееся там, на дворе Ардешира. Она была смущена своим поступком, и когда она увидела смеющегося Ардешира, то этот юноша остался в ее сердце. В ту ночь, вплоть до рассвета она обвязавшись веревкой, вышла на зубчатую стену. Смело сославшись на благоденствие Бога ка кона обычно и делал, она устремилась к земле. Одев драгоценности и стоячая аромат мускуса, она возникла перед Ардеширом, а он оторвал свою голову от парчовой подушки и после проснувшись, взял ее в свои руки. Юноша смотрел на чудесную девушку, стоящую перед ним, на ее волосы, лицо, а сияние, а затем сказал: «Откуда же ты пришла, чтобы осветить мое страдающее сердце подобным образом?» Она ответила: «Я – рабыня, я живу только за тем, чтобы видеть одного тебя из всего мира. Я – казначей царя Ардавана и он как главный находит удовольствие и утешение для своей души, но если ты примешь меня я буду твоей рабыней и наполню свое сердце и душу обожанием тебя. Я приду к тебе тогда, когда ты пожелаешь и сменю мрачность твоих дней своим сиянием».
Немного позже Бабак, воспитавший Ардешира умер и оставил другим свое место в этом мире. Когда новость об этом достигла Ардешира, его душа потемнела и от того пришла печаль. Все вельможи старались быть назначенным на место у правителя Парса, но царь доверил тот пост своему старшему сыну, и отдал приказы о том, что барабаны начали звучать, и вся армия двинулась через пустыню. Сердце Ардешира было темным от горя по старому человеку, который направил его и со всей ласковостью относился к нему, а потому он не видел никакого счастья в том, что Ардаван правил своей армией. Новость заставила его пересмотреть свой курс, а его сердце было заполнено обидой, и он высматривая искал какой-либо способ побега.
Как раз в то время царь Ардаван начал искать того, кто благоприятен для небес и созвал астрологов, позвав их на свой двор. Он отправил их в покои Гольнары, откуда они могли обозревать звезды. Три дня они работали там, составляя гороскоп царя. Сокровенные речи казначей подслушал их разговор о звездах, и каждую ночь в третьем часу, она подслушивала их, а ее сердце заполнялось надеждой, а губы – вздохами. На четвертый день мудрецы забрали свои астрологические таблицы из покоев Гольнары и принесли их к царю, и рассказали ему о том, что обнаружил. Они рассказали ему о деталях того, как секреты высокого неба повлияют на него и сказали о том, что в ближайшее время что-то должно произойти и это принесет мучения морем злобы и обид, и он был не способен к тому, чтобы иметь хоть один день мира внутри себя потому что он был озабочен Ардаваном. Гольнар рассказала ему о том, что астрологи сказали царю, и когда он услышал такие слова, то успокоил и стал молчащим, то заняло некоторое время. Ее слова сконцентрировали его ум, и он решил пойти на бегство.
Он сказал ей:
«Если я сумею добраться до Парса и если я увижу
Те земли вновь, ведь люди там храбры и свободны,
То я должен знать, пойдёшь ли ты со мной или останешься
Здесь позади в Рее при царе Ардаване;
Если ты пойдешь вместе со мной, то ты будешь
Короной Персии, которая наполнится вестями о тебе».
И она ответила между сильными вздохами
И слезы потекли из ее чудесных глаз:
«Я – твоя рабыня, и у меня есть лишь одна жизнь, чтобы отдать ее
И я полностью твоя, пока я живу».

Ардешир сказал чудесной девушке: «У нас нет выбора, кроме как сделать это завтра». Она вернулась в свои покои и решила взять свою жизнь в собственные руки и рискнуть всем, что у нее было.
Когда темная ночь ушла прочь, и весь мир окрасился золотым от поднявшегося Солнца, Гольнар открыла двери сокровищницы и выбрала украшения среди всех, что были там. Она избрала рубины и другие царские драгоценные камни и украшения, а также она взяла себе некоторое количество золотых монет, необходимых для их целей, а затем вернулась в комнату. Там она ждала до появления ночи над горами и после покинула спящий дворец Ардавана. Быстро как летящая стрела, сжав взятые ей драгоценности, она бросила к храброму Ардавану, стоявшему с бокалом вина в своей руке, а все стражи конюшни валялись спящими у его ночи. Он напоил их, чтобы они не затруднили их побег, и он забрал и оседлал двух хороших лошадей. Когда он увидел лицо Гольнар, а также драгоценности и красное золото, принесенное ей, он немедленно поставил бокал и взял вожжи, идущие к лошадям. В броне и ос сверкающими мечом в своей руке, он оседлал одну лошадь и помог Гольнар сесть на другую, и вместе они сбежали из дворца и удалились от дворцовых построек и направились в Пар, а их сердца были заполнены радостью и желанием.

Ардаван узнает о сделанном Гольнар и Ардеширом

У Ардаван была привычка никогда не вставать со своей парчовой постели, пока он ни увидит лицо Гольнары, так как он считал то хорошим предзнаменованием для всего последующего дня. Но когда пришло время, чтобы она пришла и разбудила его расстелив парчу на его троне, но девушка – рабыня все еще не приходила к его подушке, после он взорвался от злобы, направленной против нее. Перед его дверьми стояли стражи, а его трон, корона и зал для приемов были готовы для его прихода, и его камергер пришел к нему со словами: «Твои воины и вельможи всей страны ждут у дверей». Царь сказал своим слугам: «посмотрите, что произошло с Гольнарой, такого никогда не случалось, чтобы она не приходила к моей подушке, она знает о моих привычках». В тот момент главный писарь вошел в покои и сказал: «немного раньше, ночью Ардешир бежал, он забрал из конюшен черную и серую лошадей, и оба были одобрены им и в то же самое время царь потерял свою любимую компаньонку, так как ясно, что казначей сбежал с Ардеширом».
Воинственное сердце Ардавана было в злобе, и он выехал вместе с большой группой всадников, чтобы поймать беглецов. Ты сказа бы, что их лошади как будто бы горели, ведь также быстро они неслись галопом. В стороне от дороги они увидели группу хорошо населенных поселков с их большим количеством животных, и спросили их о том, слышали ли они звуки скачущих лошадей перед рассветом. Какой-то мужчина описал, что две фигуры на двух лошадях: одна была серой, а другая –черной, проскакали через равнину, в сопровождении горных баранов, поднимавших столько же пыли, сколько и скачущие лошади. Ардаван спросил своего советника, почему горные барабаны бежали за ними, и тот век ответил: «Таков его фарр, столь ревностно относящийся к его удаче и его власти если барабаны следовали за ним, то не стоит отрицать тот факт, что это все перерастает в длительное дело для нас». Ардаван спешился в поселении, поел и некоторое время отдохнул и вновь возобновил погоню; когда Ардаван и его советник вернулся назад, то вся группа устремилась вперед по следам Ардешира.
Тем временем, юноша и девушка – рабыня скакали будто ветер, отдыхая лишь на краткие моменты, и они были благословлены высокими небесами, которыми не были знакомы враги. Когда Ардешир, и спутница устали от приложенных усилий, он увидел озеро рядом, с которым был большой холм. Он обратился к Гольнар и сказал: «Теперь же мы оба измучились путем, потому нам надо заехать к озеру, прям в его воды, ведь мы оба, и наши лошади ослабли и измотались. Мы можем остаться у воды и что-нибудь покушать и поскакать далее, когда отдохнем». Но как только они приблизились к озеру со своим желтым и измотавшимися лицами, то Ардешир увидел двух молодых людей, прокричавших ему:

«Оставайся в стременах и встряхни вожжи,
Продолжи свое путешествие через равнины,
Ты сбежал от смертоносного выдоха дракона,
Но если ты здесь попьешь, то тебе суждена смерть».

Ардешир сказал Гольнаре: «Помяни их слова». Их стремена стали тяжелыми, а вожжи – легкими. Ардешир поднял сверкающее копье к своим плечам, и они поскакали дальше;
Уставший и с темнотой в своей душе, Ардаван все еще скакал позади ветру, пока в середине дня, когда Солнце перевалило за половину неба, он ни увидел милого города. Множество его обитателей вышли, чтобы поприветствовать его, а он обратился к их священникам: «Когда кто-нибудь последний видел юношу, проскакавшего своим путем?» Один из них ответил: «Ваше высочество, возлюбленный и славящийся небесами, в то время, когда Солнце и ночь раскинула свою темную завесу над землей, двое людей проскакали через город и они были покрыты пылью и их губы были сухи от жажды. За одним из них следовал горный баран, а его спутница была более сияющей, чем любой из виденных мной портретов со стен замков». Советник Ардавана сказал ему: «Ситуация изменилась, тут тебе стоит повернуть назад, взять армию и приготовиться к войне. Его удача следует за ними, и наша погоня за ним подобна хоте за ветром. Напиши письмо своему сыну, расскажи ему обо всем этом деле, и возможно, он сможет найти след Ардешира. Он не позволит себе пить молоко у этой овцы, когда Ардаван услышал такие слова, то знал о том, что его дни уже сосчитаны, и его слава уже потемнела. Он спешился в городе и восславил Бога, от которого исходят все блага».
На рассвете следующего утра, он отдал приказы о том, что совершается обратно путешествие. Он вступил в Рей, когда уже стемнело, а его щеки были бледны как тростники. Там он написал письмо своему сыну, в нем сказав: «В нашем цветочном саду скрутившийся корень родил фрукт, Ардешир стремглав летит как стрела, сбежал из моей хватки. Он отправился в Парс, найди его, но сделай то скрытно, никому в мире не говоря об этом».

Ардешир собирает армию

СО своей стороны, Ардешир достиг берега большой области с водой, где он начал молиться: «Единственный помощник, давший мне спасение от моего врага, я прошу того, чтобы у него в теле большие не было здоровья». Затем он отдохнул и долгое время говорил с помощником о прошлом. Переплавщик, который был мудрым старым мужчиной, взглянул на лицо Ардешира, на его рост и осознал то, что тот должен был происходить от царей Каянидов, ведь его освещали фарр слава принца. Он быстро переправил Ардешира через воду и когда юноша достиг противоположного берега и новость о его появлении разошлась по округе. Армия поддерживающих собралась там. Люди Бабака из Естахра тоже пришли, радуясь вести о своем новом царе, и к нему же пришли все потомки Дары, собравшись из разных провинций, где они и правили. Радость о появлении царя Ардешира сделала сердца стариков молодыми, вновь обновив их, и группа за группой люди стягивались из долин у реки и с гор. Мудрые советники пришли с каждого города и собрались у амбициозного юноши. Он обратился к своим последователям: «Прославленные и правоверные, такие как есть, тут нет никого, кто не слышал бы о том, что злонамеренный Секандер, руководствуясь подлостью своего сердца, сделал в этом мире. Одного за одним он убивал моих предков, несправедливо, сжимая мир в своем кулаке. Я как произошедший от Исфандияра, не по знанию Ардавана как царя, правящего там. Если вы поддерживаете меня в этом, то я не позволю никому узурпировать трон и титул, которые должны быть моими. Что вы скажете? Каков Ваш ответ? Начистоту скажите мне его».
И каждый там, неважно воином он был или же советником, поднялся на ноги и все вместе они говорили от всех своих сердец: «Те из нас, кто из племени Бабака, радуются видеть твое лицо, и те из нас, кто из Сасанидов, обвязываются поясами для мечей, чтобы услужить тебе в этой войне. Наши души и тела принадлежат тебе, а наша радость и печали идут от тебя. Твоя родословная с обеих сторон благороднее, чем у кого бы то ни было: царственность и героизм твои по праву рождения. Если ты отдашь приказ, мы сравняем горы с равнинами, и наши мечи обратят воды океана в кровь». При таком услышанном ответе, ум Ардешира взлетел выше сфер Меркурия и Венеры. Он поблагодарил вельмож, которые там собрались и стал выносить войну в своем сердце.
На границе воды, он простроил город, ставший его оплотом при подготовке к войне. Пришедший священник сказал ему: «О, удачливый и вдохновляющий царь, обновляющий власть, ты должен очистить провинции Парса и затем устроить войну Ардавану, ведь ты – юный царь и твоя звезда также еще юна. Из всех тех, кого зовут царями-людей, он – богатейший человек, и вместе с ним он преследовал тебя. Как только ты лишишь его власти, никто не сумеет оказать тебе какое-то сопротивление. Было сказано то, что должно было прозвучать, и Ардешир обрадовался, услышав такие слова и как только лучи Солнца осветили горные пики, он покинул берег и направился в Естахр. но когда новости достигли Бахмана, сына Ардавана, его душа потемнела и сердце заполнилось болью, он не стал праздно сидеть на царском троне, но собрал свои войска и подготовился к войне.

Победа Ардешира над Бахманом

Был такой вельможа по имени Сабак, и он был справедлив и его манеры были хорошими, а так у него были войска, бывшие в городе. У него были семеро хороших сыновей, и когда он узнал о случившимся со стороны Бахмана, то перешел с его стороны на сторону Ардешира, что вызвало одобрение всех, а также он перевел к Ардеширу своих воинов, подарив радость его силам. Как было заведено, он спешился и побеждал вперед, чтобы упасть в ноги к Ардеширу. Амбициозный молодой царь многое сделал для него, признав ценность его быстрого ухода. Но он подозревал Сабака и в своем сердце боялся его. Его охраняли, когда они все шли, осознавая мощь большой армии Сабака. Но Сабак был стар и опытен, и понимал то, что Ардешир тоже думает о нем. Он пришел к командиру, неся в руке Зенд-Авесту и сказал: «Я клянусь всемогущим Богом о том, что моя жизнь была бы хуже у Сабака, если бы оме сердце ни стремилось бы к тебе. Тогда я узнал о том, что царь Ардешир собрал войска на том берегу, и стал тревожиться об Ардаване так же, как и юноша чувствует отвращение к старой женщине. Смотри на меня как хорошего, терпеливого и правоверного раба, который принесет тебе удачу». Услышав такие слова, Ардешир стал думать по-другому о Сабаке, начав думать о нем как об отце и поставил его в команду своих офицеров.
С сердцем, освобожденным от тревог и забот Ардешир остановился в храме огня рам-Хорада, там он тщательно помолился Богу о том, чтобы тот направил его, дал ему победу во всех его предприятиях и затеях и позволил дереву славы, процветать для него. Затем он вернулся в свой шатер, где ожидали его офицеры и прочие мужчины. Он раздал своим войскам деньги и помолился Богу, как-то обычно и делал. Теперь же его армия стала будто был доблестным леопардом, и он выступил против Бахмана, сына Ардавана, чтобы устроить битву.
Как только обе армии приблизились друг к другу и каждая из сторон сформировала ряды, готовые к бою, и в их руках сверкали копье и индийские мечи. Затем они бросились друг на друга, будто дикие львы и льющаяся кровь была подобна рекам. Так они сражались до той поры, пока Солнце ни стало бледным, а воздух ни наполнился пылью, а земля – трупами. На рассвете у следующего утра, когда завеса ни стала цвета бирюзы, войска Сабака вступили в бой заревел ветер и пыль сделала воздух подобным смоле. Ардешир атаковал с центра, и такова была его сила и сила его фарра, что он поразил многих людей своей булавой. Бахман бежал от него, его тело было ранено стрелами, а его душа затерялась в темноте. Царь Ардешир неумолимо бросался на него, а трубы гудели и стрелы сыпались вниз, пока они ни достигли города Естахра, оплота власти Бахмана. И от звуков голоса Ардешира многие войска бежали с поля боя и к нему.
Он раздал им богатство, над накоплением которого трудился Бахман и рассыпал хранящиеся монеты, а далее сильный и уверенный в себе он повел свою армию прочь из Парса.

Война Ардешира против Ардавана и гибель последнего

Новость о поражении Бахмана навлекла ужас на сердце Ардавана, а его душа потемнела. Он сказал: «Человек, который знает секреты разворачивающихся небе однажды сказал мне о том, что когда зло захватывает наши воображения, то наши усилия теряют власть над нашими судьбами. Я не думаю о том, что Ардешир стал настолько амбициозным, что перешел к завоеванию городов». Он открыл двери своей сокровищницы и раздал провизию, готовя свою армию, а после он выступил. Он провел людей через Гилянги и Дейлам, и пыль, которую они подняли, затмила Луну. А с другой стороны Ардешир, также двигался вперед, и его люди были так многочисленны, что они останавливали ветер на его пути и колонны войск оглашали гулом труб и звоном от колокольчиков и клацанье индийских цимбал. Две армии ударили друг по другу, даже змеи от страха прятались в земле. С криками колонным атаковали друг друга, а их знамена бесстрашно развевались, а их мечи отрубали головы, делая все багровым от льющейся крови.
Сражение между войсками длилось сорок дней. Обычные солдаты были сильно ранены, а их провизия уже иссякла, и пополнить ее было просто проблематично. Там образовалось такое множество трупов, что равнина казалась будто бы горой, и раненые воины расставались со своими жизнями. В итоге поднялся суровый ветер и поднявшееся пыль сделала невозможным сражение между двумя армиями, ведь она расправилась над обеими армиями, а горные склоны рыдали от битвы, а земля тряслась и дрожала и шум отражался в небесах.
Армия Ардавана была в ужасе от всего, они верили в то, что происходящее было символом того, что Бог выступил против их царя и то, что всем их силам не остается ничего кроме как рыдать. В тот день война битвы обратилась против них, и все они сдались. Ардешир выдвинулся из центра своих войск, несмотря на лязг оружия и свист стрел. Ардаван посвятившийся мечу свою душу во имя короны, был пленен человеком по имени Каррад, который схватил его за вожжи и притащил к царю. Ардаван спешился перед Ардеширом, находясь в своем горе. Ардешир обратился к своему палачу и сказал: «Возьми этого врага-царя и переруби его мечом. Наполни же сердца, идущих против нас ужасом и страхом». Человек вышел вперед и сделал так, как ему было приказано и то прославленный правитель потерялся для мира.
Древние небеса поворачиваются, и цари исчезают.
Теперь же исчез Ардаван, теперь Ардешир
И хоть их головы и достигли звезд, они обязаны
В конце концов упасть в обычную пыль

Плач от семьи Ардашей возрос, когда были пленены двое сыновей Ардавана. Их ноги были связаны, и царь отдал приказы о том, чтобы они попали в заключения. Два старших сына сбежали с поля боя и избежали плена. Плача, они делении до Индии и тут рассказ о них стоит прервать. Все поле боя было завалено лошадиным снаряжением бардинггами, оружиями и золотыми, и серебряными вещами; царь все это собрал и затем отдал своим солдатам. Сабака покинул других вельмож и очистил тело Ардавана от крови. Плача, он вытер грязь от битвы и после чего построил гробницу, подобающую царю. Он завернул раненное тело в парчу и положил под его голову подушку из камфоры. Но когда солдаты добрались до рая. Они разнесли пыль по всему дворцу Ардавана.
Затем Сабак вышел к Ардеширу и сказал: «Мудрый царь, потребуй дочь Ардешира, ведь она прекрасна собой у нее подобающий рост и стать. Корона и богатство, накоплено Ардеширом станут трубами; все будет в твоих руках». Ардешир принял его совет и немедленно потребовал дочь Ардавана для того, чтобы жениться на ней. Он два месяца пребывал в ее покоях, теперь же он стал могучим командующим и сильным царем. Затем из Рея он отправился в Парс, где отдыхал от битв и от всех распрей и конфликтов этого мира. Он выстроил город, который был наполнен дворцами и садами, потоками и открытыми пространствами, а старый мудрый вельможа придумал название для того места – Хуррех. «Ардешир –слава Ардешир».
Пользуясь тамошним неисчерпаемым источником воды города, он создал каналы и иррациональные потоки. И у источника он построил храм огня и там же он праздновал фестивали и праздники Зороастризма: «Мехреган и сад». Вокруг храма были прелестные сады, открытые пространства и дворцы, и все они были сделаны в подобающе прекрасном месте. Позже тот мудрый и могучий царь умер, и повелитель походов и глава маршей назвал то место города Гуром. Ардешир построил вокруг города населённые людьми деревни, тем самым, населив в его область. Хоть там и было поблизости большое и широкое озеро, но оно было отделено от города за счет горы. Ардешир решил проложить через горы ряд каналов, преодолев ее пики ив вершины. Он сделал то ради поступления в Гур необходимой орошающей воды, которой пользовались постройки и все стада.

Война Ардешира с курдами

Ардешир вывел большую армию из Естахра для того, чтобы сразиться с курдами. Он попросил помощи и поддержки Бога в своем походе, чтобы пролить кровь тем врагам и ворам. Но когда он вступил на курдскую территорию, множество встречающих поприветствовали его войной, со своей стороны. Экспедиция, которая должна была быть незначительным походом, переросла в сложность из-за того, что вся сельская местность присоединилась к курдам. Превосходство в численности у местных жителей было: тридцать сельчан на одного воина царя. Они сражались весь день до самого наступления темноты, и армия царя бежала, а все поле было завалено трупами, так что человеку было тяжело пройти через него. Только лишь несколько человек остались у царя, и они испытывали жажду из-за пыли с поля боя и из-за жара Солнца. Затем ночь раскинула свое знамя и положила конец сражениями и убийствам.
Ардешир увидел огонь, горевший на гоном склоне, и он и его компаньоны направились к нему и когда они подошли ближе, то увидели там несколько пастухов, приглядывающих за своими овцам и козами. Он и его солдаты спешились, и из-за того, что их рты были полны пылью от битвы, Ардешир немедля, попросил воды, и пастухи дали ее ему, добавив какое-то блюдо из скисшего молока. Он отдохнул и покушал немного из того, что было перед ним, а затем он снял свою броню, чтобы поспать на ней, а его подушкой был царский шлем.
Когда над озером пробился рассвет, и царь Персии проснулся ото сна, то главный пастух вышел перед ним и сказал: «Я желаю тебе удачных дней и ночей, как же случилось такое, что ты пришел сюда, ведь здесь не место для сна подобных тебе?» Царь расспросил его о пути, и о том, где он может найти и место для отдыха. Пастух ответил: «Ты не найдешь здесь никаких домов, даже если с тобой будет идти провожатый. Но в четырех фарсах отсюда есть место, где ты можешь передохнуть и оттуда ты уже сможешь идти от деревни к деревне, пока ты ни достигнешь того места, где живет местный управляющий землевладений». Ардешир взял с собой, несколько старейших людей как своих и провожатых и направился к деревня, где были глава. Оттуда он отослал всадников молодого и старого, в Хиррех Ардешир и когда армия услышала о его отбытии, то все были вне себя от радости и выехали, чтобы прийти к нему на помощь. Тем временем, Ардешир разослал шпионов, который быстро обратно отчитались о том, что курды радовались за свой успех, не думая о том, что царь еще жив. Они думали о том, что его удар был слабым ударом старика и то, что он ушел назад в Естахр. Царь был счастлив услышать такие вести и вскоре его недавние силы были восстановлены. Он избрал тридцать тысяч всадников кавалеристов, отобрав их из своей армии; все они были рады ему, а также он выбрал тысячу лучников.
Как только Солнце стало желтым, очутившись на Западе царь дальше повел свою армию, оставив непригодных для переходов земли позади себя. Как только прошла половина ночи, все вокруг стало черным как уголь, Ардешир подошел к курдам и был недалеко от них. Целая равнина была заполнена мужчинами, лежавшими то здесь, то там, не заботясь о своей безопасности. Он вытащил свой меч, ослабил свою хватку за поводья и устремился на лагерь курдов. Трава окрасилась их кровью, и равнина заполнилась отрубленным головами и конечностями, и горы мертвых были ужасны для созерцания. Огромное количество из них были захвачены в плен, а насилие и глупость теперь же были усмирены. Ардешир отдал всю страну своим солдатам, чтобы они разграбили и раздали кошельки с золотом и короны между ними. Под правлением Ардешира сельская местность стала настолько безопасной, что даже старый человек мог прийти через равнину, держа на сой голове жду золотых монет, и никто даже и не взглянул бы на него. Ардешир не остался, чтобы насладиться плодами от войны, но устремился назад в Естахр, где он отдал приказы о том, чтобы лошади всадников были приведены в порядок, а их доспехи были отремонтированы. Он сказал своим солдатам, чтобы радовались и отдыхали, пока вновь ни наступило время для нового воинственного похода, что случилось достаточно вскоре. Воины праздновали и отдыхали, пока мысли Ардешира путешествовали около войны.

История о черве Хостваде

Посмотри на эту странную историю, которую рассказывают местные сановники, на эту старую сказку. Бедняк жил в многолюдном городе Каране, что возле персидского залива, где все обитатели жили за счет своих собственных трудов и усилий. Множество девочек работали ради средств для собственного существования, и все они жили там. С одной стороны, их город был горой, куда девочки могли пойти вместе друг с другом, взяв с собой шерсть и тополиные палочки. Проходя через ворота города всей своей группой, они отправлялись к горным склонам и взяв с собой лишь немного еды. Потом у них было очень мало болтовни о пище или отдыхе, ведь их единственной заботой был хлопок, который они приносили для того, чтобы ткать из него. Затем они возвращались в свои дома, когда наступала темнота, принеся с собой пряжи, которую они и спряли. В том нуждающимся, но жизнерадостном месте, где жил человек по имени Хафтвад, который имел семерых сыновей, что и отмечало его имя. Также у него была хорошая и ладная дочь, но он не уделял ей внимания. В один из дней группа девочек сидела на горном склоне вместе со своими веретенами, которые они временно отложили ради пищи.

Как раз в тот момент дочь Хартфада нашла
Сбитое ветром яблоко, лежащее на земле,
И подняла его, теперь же слушайте внимательно,
Ведь эта история необыкновенна собой,
Она терла яблоко, но сколько бы она ни делала
Она видела там маленького червячка, свернувшегося внутри.
Она вытряхнула его и аккуратно нашла место
Для этого существа внутри своего веретена,
И ка только она подцепила шерсть, то сказала:
«Богом клянусь, сегодня я буду ткать пряжу
Таким веретеном, который поможет мне с червяком
И ты будешь удивлен от всего, сделанного мной!»
Девочки начали смеяться от радости,
Их лица светились, а их зубы сверкали серебряно-белым.

Но в тот день она спряла в два раза больше того, чем делает в обыкновенные дни, и она отложила все сделанное на землю и быстро как ветер побежала к совей матери, чтобы показать все сделанное ей. Ее мать засмеялась, поздравила ее и сказала: «Ты сделала хорошее для своей матери, моя милая». На следующее утро девочка взяла в два раза больше шерсти, чем обычно и когда она порадовала своих подруг, и устремила свое сердце, к работе, при том сказав: «Я собираюсь скрутить так много нити и с помощью этого червячка, что я никогда вновь не стану бедной». Она переплела все принесенное ей, и если бы у нее было с собой больше, то она спела бы и тоже. Она принесла нить домой, и ее мать была так обрадована своей дочерью, что та аж чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Каждое утро девочка кормила червячка кусочками яблок, и даже несмотря на количество шерсти, она магически превращала его в нить.
Так было до того, пока в один день ее мать и отец ни сказали своей смышленой дочери: «Ты сплела так много, что кажется, что в твоих сестрах ходит фея». Но чудесный ребенок ответила своей матери: «Все это из яблока и маленького червячка, что скрывался в нем». Затем она показала своим родителям дивного червячка и все показала им. Хартвад был воспринят как хорошее предзнаменование, и знак процветания и сияние каждого дня. Он прекратил тревоги относительно работы в каждом дне. Он говорил только лишь о работе с хорошей удачей, приносимой тем червячком и о том, как этот червячок возродил его удачу. Они не наблюдали за червячком и не следили за ним, кроме как давали ему вкусную и питательную пищу. Червячок стал полным и сильным, его голова и спина стали великолепным и грозным. Теперь же веретено стало слишком маленьким для него и его тела, и с одного конца до другого его кожа стала черной как мускус с фигурами цвета шафрана на ней. Хартвад теперь счастливо жил в хорошем черном сундучке.
Далее мы уже не можем вести повседневные разговоры о бытовых делах в том городе, если бы там не было бы Хартвада. Он и его семеро сыновей стали наделенными властью и успешными горожанами, но в том городе был вельможа, гордый человек, которого были его собственные последователи, и он искал какое-нибудь оправдание и повод, чтобы избавиться от того богатого простолюдина.
Хартвад был испуган и бежал из города, оставив всех семерых сыновей в нем. Куда он ни проходил, то жаловался на свою ситуацию и вскоре группа людей, старых и молодых собралось возле них. Хартвад свободно относился к золоту и вскоре он получил целую армию, собрав ее, и она отправилась к его сыновьям, намереваясь бороться за них.
Шум труб, послышался по всему у Кажарану, и армия атаковала копьями, мечами и стрелами Хартвад храбро сражался, находясь во главе своей армии, он взял город и убил того вельможу, который беспокоил его и в обладание ему пришли богатства и драгоценные камни. Люди стекались к нему, а он покинул Кажаран и отправился в горы. Там, на вершине, он построил у крепления для своих сторонников, снабдив его железной дверью. И то место стало местом радости и покоя, но также и местом, которое могло выдержать осаду. Поток, затекавший в замок и на все окружающие земли! Он построил стену, чья высота была неоценима глазом.
В то же время червяк уже вырос до большого сотрясения и еще стал, мал его сундук, и они построили ему большую каменную емкость за пределами замка, и когда воздух становился достаточно теплым, они выносили его наружу. Каждое утро смотритель за червяком уходил от Хартвада и кормил червя рисом, который вскоре заполнял его распухшее тело. После пяти лет червище стал массивным как гора или как слон. Осчастливленная девочка все еще присматривала за червищем в то время как Хартвад командовал своими армиями. Визирь и писец присматривали за червищем, и теперь каждое утро кормили его молоком и медом. Хартвад был ответственным и решил все проблемы, представавшие перед ним. Теперь у него была армия, советник, камергер и смотрящий за двором и все это относилась уже к царю и его армии контролировали земли Керманадоморя Китая. Каждый из семи сыновей Хартвада командовал семью тысячами человек, и они владели армиями и оружиями, которые были у них в распоряжении. Если какой-то царь выходил в поход против них, то как только его солдаты слышали историю о червяке, они теряли свои сердца и армия просто сдавалась Крепость Хартвада стала такой прославленной, что даже ветры с небес не осмеливались дуть над ней.

Ардешир сражается против Хартвада и побеждает

Ардешир не был обрадован известиями о Хартваде, и он отправил своего командира против него, снабдив того отрядом из мужчин, готовых к битве. Но Хартвад был не так встревожен происходящим и просто устроил тому засаду на его пути через горы и затем вышли против приблизившейся армии во главе своих собственных войск. Обе армии были рады сразиться и раскинулись друг напротив друга, вооруженные булавами и боевыми топорами. Скрывавшиеся в засаде, воины вырвались из нее, и земля стала черным местом для захватчиков. Они были так сильно зажаты, что ни один не отличал своих рук от ног, и так много человек были ошеломлены количеством мертвецов. Каждый из сил Ардешира, оставшийся в живых, быстро убежал назад к царю.
Ардешир был разозлен, когда узнал о том, как его войска были перебиты и все обозы были разграблены. Он быстро собрал новую армию, которой он раздал оружия и деньги, немедленно выйдя против Хартвада. В то время как все простолюдины привносили его из-за триумфа. Хартвад доставил из форта-крепости сокровища и оружия и не был так уж сильно затруднен появлением Ардешира. Его старший сын жил в дали, но когда он узнал о сражениях своего отца, он отказался от дел и отдал свою жизнь праздности и пирам, и даже вернул корабль. Этот амбициозный юноша носил имя Шахуй, и он был плохо сделанным и плохо говорящим человеком. Когда он прибыл, сердце Хартвада было обрадовано видом своего сына, и он отвел своему сыну правое крыло своей армии, и он сам оставался общим командующим.
Теперь же обе армии были хорошо снаряжены, обе тяготели к битве и обе также имели свои богатства. Царь Ардешир взглянул на них и его юношеское сердце стало будто бы сердцем старика из-за всех тревог и горестей. Колонны столкнулись друг с другом и Солнце засияло на мечах. Затем со спин слонов раздался грохот барабанов и люди на две мили вокруг заробели от подобного шума и визг медных горнов. Земля тряслась под копытами лошадей. Воздух был малинового цвета из-за знамен воевод, и таким громким был гул от булав, бьющих по шлемам, что казалось, что небо передало земле прощания. Скачущие лошади раздирали землю, равнина заполнилась лишенными тел головами. Армия Хартвада сражалась с такой злобой, что они казались озером, растревоженным ветром. Таким большим было давлением мужчин с обеих сторон, что даже муравей похожий на комар не нашел бы места между ними. Так сражение шло до того, пока день ни переродился в вечер, и затем ночь раскинулась над землей свой пурпурный плащ. Ардешир собрал своих разбросанных солдат и сделал лагерь недалеко от солоноватого озера. Когда воды озера цвета ржавчины стали темными, каждая армия разослала разведчиков и расставила стражей. Армия царя плохо питалась в ту ночь, потому что злостный враг перекрыл дороги и пути их сна снабжения.

Мехран, сын Нушзада, занимает дворец Ардешира

В Джахране был низкорожденный человек по имени Мехран. Он был сыном Нуизада. Когда тот услышал о том, что Ардешир покинул ту область и остановился у озера после тяжелого сражения, и поддержка армии была нежданно прервана, он занял дворец царя вместе с большой группой последователей. Он забрал себя его сокровища и раздал короны и деньги своим людям, Ардешир получил новости об этом, находясь на берегу озера и стал задумчивым, сказав самому себе: «Почему я сражаюсь против иноземцев в то время, как не защитил свой собственный дворец?»
Он собрал вельможи и рассказал им о Мехране, проговорив с ними долгое время, а затем он сказал: «Вы – командующие моей армии, и что вы думаете о наших действиях в подобной нелицеприятной ситуации?» Судьба послала мне достаточно много горя и бед, и мы упустили из вида Мехрана и потенциальную угрозу, идущую от него». Они ответили: «Ваше высочество, пусть твои глаза никогда не увидят неудач. С того момента как Мехран проявил себя как твой тайный враг, почему ты должен допустить такое, чтобы трудности овладели всем миром? Но у тебя есть великое, и земля находится в твоих руках, а мы – твои рабы, и ты – наш господин!»
Ардешир приказал то, чтобы была приготовлена пища, затребовал вина и позвал развлекающих. Несколько баранов были поставлены перед мужчинами, и они начали кушать. Ардешир взял кусок хлеба в свою руку, когда стрела погрузилась в правую сторону барана, подвешенного перед ним. Встревоженные вельможи отложили свою пищу, в то время как другой вынул стрелу из свое пищи. На ней была запись и офицер, который также был и писцом, вслух прочел ее содержание. Сама записка была написана на Пехлеви и гласила,

«Слушай, мудрый царь, эта стрела из крепости,
Где правит мир, и есть могучий червячище при дворе.
Если я направил бы стрелу в Ардешира то
Мир попал бы прямо в тебя, и ясно,
Что ни один царь как ты не может наесться и победить,
Власть всемогущего червячища».

От крепости были два фарсаха до их лагеря, и когда сообщение было прочитано, сердце вельможи пришли в ужас. Все из них призвали благословение Бога на их царя.
Ардешир размышлял над этим событием всю ночь, иногда Солнце взошло на следующее утро, он свернул лагерь и повел свою армию назад в Парс, уйдя от озера. Они шли с большой скоростью, но вражеские силы постоянно донимали их сзади, наполняя на них стыда, и тем самым убив множество их лидеров.
Крики преследовали их:

«Сияет удача червячища, и он один
Создает славу и сияние всего трона».

Солдаты сказали между друг другом: «Это же чудо, которое должно подивить каждого». Они поскакали и вперед по неровной земле, их сердца были заполнены тревогой, пока они ни увидели большой город, и они бросились к нему со скоростью волков. Недалеко они увидели двух молодых мужчин, стоящих перед домом. Царь и его люди затормозились на момент, и шутники спросили их, задав вопрос о том, ка кони столь неожиданно и когда они прибыли, если же они были покрыты пылью от дороги. Царь ответил: «Ардешир бежал этим путем, и мы догоняем его. Он бежал от червяка и от Хартвада, и от людей из армии». Двое юных мужчин двинулись вперед, наполненные раздражением от того, что такое поведение исключало правосудие. Они спешились, поприветствовали их и сделали место отдыха там, где и были, там они отдохнули и поспали. Двое сели вместе с царем за его трапезу, и хорошо общаясь с ним, сказали: «Мой повелитель, ни одна печаль и ни одна радость не длится вечно. Посмотри на несправедливого Заххака, и на все то, что он взял от царского трона, и взгляни на злобного Афрасияба, который мучил персидских царей, и на Секандера, который был в последнее время и был убит царями мира; они все ушли и умерли. Все, что осталось от них – это злые имена, и они не попробуют радости рая. Этот Хартвад закончит подобным же образом, он также будет корчиться от агонии своего сердца».
В ответ на их слова сердце царя распустилось будто цветок во время весны. Он был так удовлетворен их замечаниями, что он решил сказать им правду и произнес: «Я – Ардешир, сын Сасана, и я нуждаюсь в вашем совете. Как я могу сражаться против того защищенного червяка и против самого Хартвада?» Двое юношей поклонились ему, а затем оба сказали? «Пусть твое процветание будет вечными и пусть путы зла будут держаться вдали от тебя. Наши тела и души принадлежат тебе, и мы – твои рабы, и пусть твой дух будет вечно радоваться. А что касается червячищи; то против него необходимо применить хитрость. Ты не будешь способен победить, если не прибегнешь к подобным методам. Червяк и его сокровище, и все последователи осели на той вершине горы, находясь в городе на одной стороне, а озеро находится на другой и путь наверх – сложная вещь. В своей сущности червяк – Ариман, враг создателя этого мира. Ты сказал бы о том, что он – червяк, но внутри под своей кожей он – дьявол, кажущий крови. Ардешира порадовали сказанные тяжелые слова, и она сказала: «Все сказанное – правда и я покидаю и оставляю тебя, чтобы вместе с кем-либо поднялся против него». Все они ответили: «Мы – твои рабы и всегда советовать лучшее для тебя». Ободренной такой речью, царь вышел вперед еще раз убедившись в совей победе, и взял молодых людей вместе с собой. Так они и прошествовали с ним, демонстрируя уверенность и совестность, и они все отправились в Хуррех-Ардешир.
И придворные узнали о нем, а он сам отдыхал от войны, а его армия получила новое продовольствие, и затем вернулась к проблеме Мехран пришел в ужас от появления царя, и когда тот Ардешир приблизился к Джарому, то предатель скрылся от него. Но царь решил выследить его, и когда Мехран попал в заключение Ардешир отрубил ему голову своим индийским мечом и сжег его безголовое тело. Затем он заколол каждого из оставшихся челнов семьи Мехрана, которые попались ему в руки. Убил всех, кроме одной дочери, которая предпочла скрыться, даже несмотря на то, что ее искали по всему городу.

Ардешир убивает червячище Хартвада

Следующим делом, которым он решил заняться – это устроить войну против червяка, и он собрал армию для таких целей. Собрав двенадцать тысяч опытных всадников, он воссоединил их со своими разбросаными войсками и повел общую армию к месту между двумя горами. Он назначил проницательного человека по имени Шахргир как командира для всех войск и сказал: «оставайся здесь, и будь на страже, пошли разведчиков и ночью, и днем, и пусть они будут хорошими и достойными всадниками, призванными хранить благополучие армии, ведь они будут и часовыми и стражами. В то же время я прибегну к трюку, ведь Исфандияр – он мой предок. Если часовой увидит дым, поднимающийся в дневное время, а затем огонь, горящий в ночи, также ярко, как вот это Солнце, то ты поймешь то, что силе червяка пришел конец и то, что я развернул его удачу, отправив ее в никуда и избавил мир от него».
Он выбрал семерых из своих лучших воинов, все они были храбры как львы и были теми мужчинами, которым он мог доверять. Никому другому не было сказано ни слова о том, что готовилось. Он отобрал большое количество драгоценных камней из своей сокровищницы, а также парчу, золотые монеты и другие виды богатства, а его мудрые и знающие глаза отбирали лишь только лучшие вещи. Он заполнил свинцом два сундучка и положил их в бронзовый котел, и это все имело решающий успех в его начинании. Он завернул все в ткань и водрузил на десятерых больших ослов и с головы до ног они все отличались ростом, и все они были нагружены товарами. Сверху он покрыл их грубым килимом. С нетерпением из-за желания исполнить план маленькая группа выдвинулась к червю. Два молодых человека, которые развлекали Ардешира в течение его бегства отправились вместе с ними, они стали дружественными с Ардеширом, и он ценил их советы. Каравае замаскировался под вид торгового.
Когда они смогли увидеть замок и город, находящиеся в дали от них, то часовой сказал им: «Что у вас в этих сундучках?». Царь выкрикнул в ответ: «Все виды вещей для продажи, ткань и одежда, золото и серебро, золотые монеты, парча, жемчужины и драгоценные камни. Мы – торговцы из Харасана, мы всегда путешествуем и никогда не отдыхаем. У меня есть некоторое количество накопленных товаров благодаря благосклонной удаче, исходящей от червяка. А теперь я пришел к нему, чтобы возложить все вещи перед его троном. Его удача всегда помогала мне. И допустимо, я предложу ему свою дань». Слуга червяка открыл перед ними ворота замка и караван прошествовал во внутрь него.
Ардешир быстро открыл свой багаж и передал смотрителю все те вещи, что были допущены для его взгляда. Он выложил перед слугами все имевшееся, открыв сундуки и заполнив кубок вином. Те, кто обычно кормили червяка молоком и рисом, отвернулись от своих дел, посмотрели на вино, как на неподобающее дело для такого времени, ведь они же не собирались становиться пьяными. Сознавая это Ардешир встал и сказал: «У меня большое количество риса и молока, и если его смотрители позволят, то я мог бы покормить червяка в течение трех дней такой поступок даст мне имя в этом мире, и удача червяка будет благосклонна ко мне. Пейте же вино в течение трех дней, а на четвертый, когда Солнце поднимется ради проливания света на наш мир, я создам то чудесное строение, и оно будет даже выше, чем ваш дворец, и я устрою свою торговлю в этом месте на продаже и покупке. Тем самым я добьюсь славы в глазах червяка». С этими словами, излагавшими его желания, он получил ответ от стражей: «Ты можешь принести вино». Погонщик осла составил все имевшееся у него на их попечение и начал ставить вино, постепенно они все становились пьяными, и главные ранее команды червяка заместили теперь повелениями вина. Как только языки стали на веселе, двое молодых людей достали котел и развели под ним пламя. Когда наступило время для кормления червяка, то его пищей стал кипящий свинец. Они увидели ждущий риса язык, как–то было обыкновенно. Юные мужчины вылили свинец в открытый рот, и он протек вниз по горлу. И когда свинец прожег кишечник, то силы червяка иссякли из горла раздался громкий треск, и он огласил все жилище червяка, и весь город вокруг узнал отслужившиеся с их силой. Ардашир и два юноши напали будто ветер, они выхватили свои булавы, мечи и луки, и никто из пьяных стражей не ушел живым. Из замка они отослали столб дыма, что было сигналом для командующего армией. Увидев такой знак, часовые побежали к Шахергиру со словами: «Царь Ардешир одержал победу». И немедленно он повел свою армию вперед, обрадовав царя.

Ардешир убивает Хартвада

Когда Хартвад услышал о случившимся, то пришел в испуг и смущение. Он бросился в замок, чтобы вновь овладеть им, но царь уже был на его стене. Все усилия были бесполезны, ведь царь-лев стоял на крепостной стене. Шахргир собрал свою армию, и она была могучей как гора, но его люди пришли в испуг и встревожились, а после отступили назад. Ардешир закричал на них: «Выйдете вперед и сражайтесь с Шахргиром. Если Хартвад избежит и удерет от нас, то все ваши усилия не будут ничего значить, ведь в Вашем кулаке будет лишь воздух. Я накормил червяка расплавленными свинцом, и его силы иссякли, а его сила злобы растерялась». Когда они услышали голос царя, то вес персидские войска набрались силы воли, одели свои металлические шлемы и подготовились к битве. Ветер войны развернулся против червячка. Хартвад был пленен и также было и с Шахргиром, его старшим сыном и командиром всех войск. Царь Ардешир спустился с бойницы, и Шахргир вышел вперед, чтобы поприветствовать его, при том идя он привел с собой лошадь, и она вся была украшена золотом, на нее и сел победоносный царь. Он отдал приказы о том, чтобы на берегу озера были поставлены две виселицы, где были повешены два злодея. И их вид переломил сердца врагам Ардешира. Шахргир вышел из ряда солдат, и Хартвад, и его сын были убиты стрелами, когда были повешены на перекладине. Ардешир отдал город на разграблении, и солдаты обогатили самих себя за счет грабежа. Слуги собрали все значимое в форте и принесли это все в Куррех Ардешира. В провинции был построен храм огня и праздник Мехренди Садех, праздновались там же, а земля была передана двум молодым людям, которые были спутниками Ардешира, когда он бежал из той области.
Ардешир с триумфом вернулся в Парс, и когда население и люди снова пришли в спокойствие, он повел свою армию к Хиррех Ардешир. Он послал армию в Керман, чтобы навести порядок в тех местах, передав власть тому, кто был достоин править. И теперь, когда его враги были побеждены, он перенес свою резиденцию в Ктесифон.

Правление Ардешира

Ардешир установил трон из слоновой кости в Багдаде, там же короновав самого себя, наделив поясом с мечом, царской булавой и построив себе сияющий дворец. Он нес в себе нетерпение из-за штампа и из-за того, что ему не терпелось, чтобы люди звали его царем царей. После того, как он возложил корону на свою голову, он сказал со своего трона: «В мире мое сокровище – это справедливость и процветание мира находится под моим началом, благодаря моей благосклонной удаче и моим усилиям. Никто не может забрать такое сокровище, отняв у меня и то с тех пор, как зло приходит ото зла».
Если владыка всего мира – Бог одобрит мои действия, то он позавидует сделанному мной на этой темной земле. От края до края мир находится под моей властью, мой путь – это дорога справедливости. Никто, будь он рабом или свободным человеком не должен беспокойно спать, ведь он под моим началом и под властью моих командиров, или кавалерии. Мой двор открыт для всех и каждого, и неважно, желают ли он мне добра или же зла». Двор призывает на него благословения, говоря при этом: «Путсь земля процветает при твоей праведности». Затем он отправил армии по всем направлениям, чтобы уговорить вельмож, которые могут быть против него, высказать подчинение, а иначе он завоюет их своим мечом.

Ардешир и дочь Ардавана

Когда Ардешир победил Ардавана и ухватил мир своими руками и сжал его в кулаке и каждый: и молодой, и старый согласились с тем, что Арадван действовал как тиран, и справедливость Ардешира вновь сделала мир цветущими. Аредшир женился на дочери и мертвого царя, надеясь на то, что он получит информацию о том, где ж сокрыты сокровища ее отца. Оба сына Ардавана находились в Индии, вынося там и удачи, и неудача – невзгоды. Еще двое были заточены в темницу Ардешира, и их сердца были заполнены горем, а их глаза - слезами. Старший, который был в Индии носил имя Бахмана, когда он увидел потерянный им целое царство, он нашли молодого и убежденного гонца и дал ему коронную поклажу, заполненную дома и прибавил: «Иди к моей сестре и передай»:

«Не ищи добра во враге,
У тебя есть два брата, горестно страдающих
В индии и еще двое братьев, которые здесь,
Закованы в подземельях царя Ардешира,
И подумай о том, что одобрит небо,
ТО как ты отказываешь им в своей любви?
Но если ты станешь царицей Персии и будешь жить
С почитаемыми храбрыми мужчинами, играя,
И сразу же применишь яд, который я дал
Из индий для твоего мужа и твоего царя».
Гонец прибыл в ночь и передал сообщение принцессе. Она почувствовала сочувствие к своим братьям, и ее лицо побледнело из-за понимания их тяжелого положения. В тревоге она взяла драгоценный яд. Поимая желание своего брата.
И так случилось, что когда Ардешир провел за охотой половину дня, охотясь на диких ослов при помещении стрел и лука, он вернулся во дворец и дочь Ардавана побежала к нему. Она принесла ему кубок, заполненный топазом в который она вылила смешанные холодную воду и сахар, и крупу, и яд, надеясь исполнить то, что желал ее брат Бахман. Но как только Ардешир взял у нее крупинку, то она выпала из его рук и разбилась об землю. Принцесса затрепетала от тревоги, и ее сердце содрогнулось от того, что было. Ее поведение вызывало сомнения у царя, и он подивился тому, что разворачивающиеся небеса припасли для него. Он приказал слуге принести курей, и внимательно наблюдал за тем, как они клевали пшеничную крупу. Когда он увидел, что сразу после того, как съедали пищу, они падали мертвыми на землю. То его подозрения нашли свои подтверждения. Он позвал главного священника и спросил у него: «Если ты связался со своим врагом из-за трона, и он стал опьяненным от твоей доброты, что он безрассудно старается лишить тебя жизни, то какое же наказание ты допускаешь для него? Что может быть лекарством, чтобы излечить такую глупость?»
Ответ мужчины был таковым: «Если субъект протягивает свои руки против царя, то его голова должна быть отрублена за его грех, и каждый, кто советует иное должен быть проигнорирован». Царь сказал: «Возьми дочь Ардавана и раздели ее душу с ее телом».
Трепеща и с виной в своем сердце, дочь Ардавана покинула зал для аудиенций, идя вместе со священником. Она сказала ему: «Ты – мудрый человек и знаешь о том, что твои, как и мои дни придут к концу, и если ты должен убить меня, то знай то, что ношу в себе Ардешира, и если конечно, я достойна виселицы и заслуживаю проливания совей крови, то подожди до рождения ребенка и затем делай так, как тебе приказал царь». Проницательный священник отступил назад и сказал слова дочери Ардавана царю. Но царским ответом было: «Не слушай ничего из того, что она сказала бери веревку и повесь ее за преступления».

Рождение сына Ардешира, Шапура

Священник сказал внутри своего сердца: «Этот день – злой день, ведь царь отдал приказ, а все-таки мы, молодые и старые обречены на смерть, Ардешира нет и продолжения имени в своем сыне. Потому даже, если он привет множество лет, то после его смерти, его враги унизят во имя, и лучшие было бы, либо я действуя из почтительности, если бы я сделал бы что-то хорошее для сложившегося положения вещей. Я могу предать эту женщину смерти, но потом царь может пожалеть об отданном им приказе. А если нет, то после рождения ее ребенка наступить самое подходящее время для исполнения данного мне приказа. В этом деле нельзя быть безрассудными и будет лучше, если я поступлю рассудительно, а не опрометчиво».
У него было место для принцессы, удостоенное вдали от дворца, и он присматривал за ней, как будто она была его собственной плотью и даже кровью. Он сказал своей жене: «Я буду не доволен, если даже дуновение ветра коснется ее». Затем, он подчеркнул, что везде находятся враги, что люди думают об одних хорошо, а о других – плохо. Он сказал самому себе: «Я должен устроить все дело так, чтобы желающие оклеветать меня не смогли влить грязную воду в мои чистые потоки. Он вошел в свой дом и отрезал себе яйца, а затем смазал рану бальзамом, а затем перевязал получившуюся рану. Плача и стоная от боли, он быстро положил свои яйца в соль и положил все то в прекрасную драгоценную коробочку, которую он немедленно опечатал и сказал: «Я попрошу царя, чтобы тот доверил коробочку своему казначею». На коробке была написана дата, так чтобы не могло быть и спора, когда вес произошло».
Когда пришло время, назначенное для лишения принцессы жизни, священник держал в секрете так, чтобы даже ветры небес ничего не знали о том, что должно было случиться. Дочь Ардавана родила прекрасного сына, который каждому человеку казался царским ребенком. Священник убрал всех посетителей из своего дома, и мальчик был назван Шапуром. Далее семь лет он скрывал его, и мальчик вырос в хорошего и благовидного принца, наделенного подобающе благородным ростом и фарром.
В один день священник, который также был и визирем Ардешира, увидел слезы в глазах у его хозяина и сказал ему: «Пусть царь благоденствует, и пусть его мысли питают его собственную душу! Ты получал то, что желало твое сердце, взяв то из самого мира. Также ты убрал всех своих врагов от трона, а теперь настало время для радости и питья вина, а не для затрудняющих мыслей. Все семь климатов земли в твоих руках, и ширь процветает от твоей справедливости». Царь ответил: «Мой священник, твое сердце дружественно мне, и ты допущен до всех моих секретов. Мой меч дал культурность этому миру, и печаль, боль и зло были убраны отсюда. Но сейчас мне пятьдесят лет от роду, и мои черные как мускус волосы стали белыми как камфора, и розы моих щек поблекли. Мне нужен сын, стоявший здесь, передо мной. Кто-то, кто очарует мир, кто-то как сильный лидер людей, ведь отец без сына – это как сын без отца, и ведь никакой странник не обнимет сильнее него. После того, как уйду, моя корона и сокровища будут принадлежать им врагам, а наградой за мою жизнь станет лишь только пыль горе».
Старый священник сказал в своем сердце: «настал день, чтобы сказать». Он обратился к царю: «Выше высочество, защитник слабых, почтительный, п освященный и могучий, если ты сейчас пообещаешь мне то, что я моя жизнь будет в безопасности, я устраню такое твое горе, избавив тебя от него». Царь ответил: «Ты – мудрый человек, так почему же ты должен бояться за свою жизнь? Скажи мне о том, что знаешь, говори столько, сколько ты захочешь, что может быть лучше, чем достойные слова мудрого человека?»
Визирь ответил: «У тебя есть коробка, отделанная драгоценными камнями и находится она под присмотром твоего казначея. Пусть ее принесут». Царь приказал, чтобы казначей принес коробку и сказал: «Дай коробку назад ему, чтобы мы могли осмотреть на ее содержимое, и как находящиеся там позволит мне лишиться тревоги».
Казначей принес коробку, и передал ее визирю. Царь спросил о том, что же в ней такое скрыто под крышкой, и визирь ответил: «Там моя собственная теплая кровь, и так же мои яйца, отрезанные прямо от меня и моего тела. Ты отдал дочь Ардавана на мое попечение, сказав, что ты хочешь видеть ее повешенной. Я не убил ее, потому она была беременной, ведь я побоялся справедливости Бога, которая упала бы на меня и если бы я так сделал, то слушался бы твоих приказов, но в тоже самое время я кастрировал себя, чтобы ты не мог ничего сказать обо мне злого или же утопить меня в море гнусности. Теперь твоему сыну Шапуру уже семь лет, и ни один другой царь еще пока не видел подобного, ведь он похож на Луну в небе. Я назвал его Шапуром, и пусть небеса улыбнутся твоей благосклонной удаче. Его мать вместе с ними, и она вырастила юного принца».
Царь был поражен и задумался о своем ребенке. В итоге он сказал визирю: «У тебя чистое сердце и ясные мысли, ты сильно пострадал от этого и я не буду продлевать твои страдания. Найди сотню мальчиков с такими же ростом, статью и внешним видом. Одень их в точно такие же одежды и увидь то, что между ними не будет разницы, а затем пошли их на игровое поле и дай им играть в поло. Когда равнина заполнится этим прелестными детьми, то давайте-ка посмотрим, откликнется ли моя душа на моего собственного мальчика, если да, то подтвердит сказанную тобой истину и познакомит меня с моим собственным сыном».

Шапур играет в поло, и его отец признает его

На рассвете следующего дня, визирь собрал группу мальчиков и повел их на поле для игры в поло, все они были одеты одинаковыми образом и были так подобны на лица и на рост, что не могли быть отличены друг от друга. После было будто местом для празднования и где-то среди его участнкиов был сам принц, Шапур. Мяч был брошен на землю и каждый из мальчиков стремился превзойти других, когда пробился рассвет, а Ардешир прибыл на поле, сопровождаясь достойными вельможами. Он посмотрел на поле, лежащее перед ними и затем осмотрел всех мальчиков и сказал: «Есть ли среди них Ардешир?» Его визирь ответил: «Твое сердце скажет тебе о том, кто из них – твой сын». Царь обратился к одному из слуг: «Иди и отбери мяч для поло с помощью своего молотка, встав среди мальчиков, а после ударь мяч по направлению ко мне. Затем мы увидим, кто из них будет нелицеприятными, и кто же будет настолько храбр, что выйдет вперед и ударит мяч, находясь у меня на глазах, опередив других и став будто бы львом на глазах других всадников. Тот один и будет моим сыном, рожденным от моего рода».
Слуга сделал так, как было приказано, и мяч взлетел перед детьми, сидящими на конях. Они понеслись к мячу так же быстро, как и стрелы, но когда они приблизились, то вес поголовно в нерешительности остановились, так было со всеми, кроме Шапура, который рванулся к мячу, лежащему у своего отца и вышибил его назад к мальчикам. Сердце Ардешира заполнилось счастьем, как-будто бы сердце старого человека, к которому передалась молодость. Участники игры подняли Шапура вверх и передавали его с рук на руки до тех пор, пока они ни доставили его до царя. Тот возложил на него свои руки и заключил в объятия, и призвал на него благословение, поцеловав его голод, лицо, глаза и после сказал:

«Диво в том, что больше ты не стоишь
Сокрытым, и я никогда не надеялся увидеть этот день.
В моем сердце была мысль о том, что Шапур мертв,
Но даже, если человек поднял свою голову вверх,
Выше Солнца, он не может отвратить
Волю Бога, смиряющего нашу гордость,
И бог поспособствовал моей власти, увеличив ее
И дав мне юного сына, Шапура».

Царь осыпал мальчика драгоценными камнями, монетами и сыпал над ним золото, жемчужин, мускусом и амброзию, пока золото ни покрыло корону его головы и его лицо не было скрыто под драгоценными камнями. Так же Ардешир сыпал драгоценные камни над своим визирем, он усадил того на золотой трон и дал тому чудесные вещи, которые должны были украшать его замок. Он позвал дочь Ардавана предстать перед ним, счастливо и безмятежно он извинился перед ней и стер пятна вина с ее чудесного лица. Он позвал учителей, чтобы они, обладая знаниями в различных направлениях, пришли в город, где они показали Шапуру, как нужно писать на Пехлеви, ка поддерживать и вести себя на царских приемах, как верховодить лошадью во время битвы, и как противостоять своим врагам, познакомили его с традициями питья вина, застолий и царской щедрости, а также как собирать свою армию и следить за ее поведением в день битвы. Ардешир решил поменять внешний вид своих монет из-за такого повода, как золотых, так и тех, что были менее важными. На одной стороне был изображен царь Ардешир, а на другой – имя его визиря, который прославился подобным образом. Письма царя были оформлены в подобной же манере и визирю оказывался такой же почет, как и царю, а был подарен царский перстень с печаткой, Ардешир раздал богатство беднякам, жившим за счет своего собственного труда, и в пустынном месте он построил город Джаон де Шапур, и имя Шапура и города в честь него было сообщено всей той области.

Ардешир просит индийского Каяда предсказать его будущее

Когда Шапур вырос в юношу и был стройным как кипарис, Ардешир побоялся того, что-то может плохо взглянуть на него и тем самым при нем зло, двое были всегда не разлучны, и Шапур был как будто бы еще один визирь для своего отца. Но Ардешира постоянно преследовали воины, он не мог провести ни секунды, пребывая в мир, потому что как-только он разделывался с одним врагом, то сразу же другой поднимал свою голову в другом месте. Он сказал: «Я просил Бога рассказать мне о том, что скрыто и о том, что явно, чтобы я сумел одолеть своих врагов, находящихся вокруг меня». Его мудрый визирь сказал ему: «Я отправлю кого-нибудь к Каяду, молодого человека. Он подготовил подарки из лошадей, денег и шелка для индийского мудреца и сказал юношу курьеру: «Иди к тому человеку, наделенному знаниями, и передай ему, что он –пытлив и удачлив, взгляни на звезды, и скажи мне о том, когда я смогу отдохнуть от войны и взять те территории под свой контроль. Если так и случится, то расскажи мне о том, когда настанет тот день, а если этого не будет, то я прекращу бороться и бесцельно тратить свое богатство». Гонец взял подарки для Каяда и пересказал ему секреты сердца Ардешира. Каяд спросил его и стал задумчивыми, а затем обратил сам себя к совей науке, общаясь со звездами, своими астрономическими таблицами, со своей астролябией, чтобы увидеть то, что небеса держали из комфортного и безопасного, что в виде боли и потерь. Он сказал гонцу: «Я изучил звезды и то, ка кони сказываются на всем Иране и на самом царе. Если он присоединится к линии Мехрака Нушизада, то он будет править в мире и тут не возникнет нужды для него, чтобы хоть куда-нибудь отправлять свои армии. Его богатство будет увеличиваться и его проблемы поуменьшаются. Иди же теперь и игнорируй вражду между двумя семьями. Если он так сделает согласно моему предложению, Иран будет процветать, и он будет получать все желаемое им». Затем Каяд дал гонцу подарок и добавил: «Не забывай ничего из сказанного мной. Если он последует тому, стоя сказал, то высокие небеса улыбнутся ему».
Гонец вернулся к Ардеширу и повторил сказанное ему, но Ардешир слушал слова с болью в своем сердце и его лицо стало желтоватым от горя. Он сказал посыльному: «Пусть я никогда не взглянул на кого-то из семьи Мехракка, ведь такое приведет в мой дом врага с улицы, прямо ко мне в дом желающего уничтожить меня и моих людей. И затем какая будет моя собственная выгода от всего этого богатства, что я потратил от всех собранных мной армий и от испытаний через которые я прошел? У Мехракка одна дочь, и больше нет, и никто и никогда не смотрел на нее. Я ищу и буду искать ее по всему Рому, Китаю, Индии и Таразу, а когда я ее найду, то заживо сожгу. Я заставлю саму пыль плакать по ее горю».
Он послал всадников, под командованием амбициозного воина Джахрама, туда, где живет дочь Меххрака, но когда она услышала об их приближении, то она убежала из дома своего отца и скрылась в деревне, и, из-а этого местные вельможи отнеслись к ней с уважением.
А теперь словно чудесный кипарис, она росла
И ее была мудрость, и царская слава тоже.
Ее поражающая красота была не сравнений,
Не превзойденной в любой земле.

Шапур женится на дочери Мехрака

Услышав о случившемся между дочерью Мехракка и храбрым Шапуром. Царь процветал и в один день на рассвете он отправился на охоту, взяв с собой свою сына Шапура. Всадники скакали вперед, очищая равнину для дела и затем они увидели дальнюю деревню, заполненную садами, открытыми пространствами, красивыми постройками. Шапур поскакал к деревне и спешился передавая главы деревни. Там был чудесный сад и юная женщина, сияя словно Луна, зашла на зеленый двор. Она наполнила ведро из колодца и только тогда заметила Шапура. Она поприветствовала его со всей вежливостью и сказала: «Пусть принц долгие годы живет в счастье, неся улыбку на своих губах, и будет в безопасности от разных зол этого мира».
Шапур приказал одному из своей свиты наполнить ведро из колодца, мужчина бросился впереди и натянул веревку, но полное ведро было слишком тяжелым, чтобы его поднять, и лицо мужчины стало хмурым от усилий. Шапур вышел вперед и нетерпеливо закричал на него: «У тебя нет и половины силы женщины! Ни женщина ли погрузила это ведро в колодец и после подняла его, а ты же борешься и напрягаешься, и умоляешь о помощи?» Он выхватил веревку из рук у мужчины, но он потянул ее, то понял, каких усилий это требует. Он поздравил девочку и сказал: «Каждый, кто может поднять столь тяжелое ведро, должен быть благородного происхождения!» Когда он поднимал ведро, она вышла вперед и сказала: «Пусть твоя жизнь будет вечной, процветающей и будет управляться лишь мудростью. По милости сына Ардешира Шапура, вода из этого колодца может превратиться в молоко».
Шапур сказал этой почтительной девочке: «И откуда ты знаешь о том, что я –Шапур?» Она ответила: «Я слышала, как люди, любящие правду, говорили достаточно часто повторяя:

Принц Цапур – благородный кипарис,
По щедрости как река Нил
И в своей силе – шалот, и во всем виден его отец и царь».

Шапур сказал ей: «Ты – прекрасная юная женщина – теперь же ответь на мои вопросы, руководствуясь лишь только правдой. Расскажи мне о своей родословной, потому что в твоем лице я вижу признаки благородства». Она ответила: «Я – ребенок главы, вот почему я такая милая и сильная». Он ответил: «Ложь принцу никогда не одобрялась. Ни один бедняк еще не имел такую дочь как ты, и ни у кого не появлялась такая чарующая дочь как ты». Она сказала: «О, принц, когда я буду уверенна в том, что моей жизни не угрожает царь царей и его злоба, я расскажу тебе о своей родословной». Принц ответил: «В таком саду как этот злоба между двумя друзьями не появится просто так из травы. Скажи нме то, что хотела сказать и не бойся меня в своем сердце, не бойся ты и нашего царя, ведь он – справедливый человек». Она ответила: «При всей моей честности, я – дочь Мехрака-е Нушзада. Мудрый его придворный доставил меня сюда и отдал меня в руки главы, чтобы обезопасить меня. Он – хороший человек, и от страха перед другими царями, я стала его служанкой и ношу для него воду».
Шапур обыскивал деревню, пока ни нашел главу, который встал пред ним и сказал: «Отдай мне ту прекрасную юную женщину, чтобы она стала моей женой, и ты можешь быть нашим свидетелем». Мужчина сделал так, как ему было приказано и поженил их согласно обычаям и ритуалам огнепоклонников.

Дочь Мехрака рожает Хормозда, сына Шапура

После прошествии некоторого времени, а именно девяти месяцев, чудесная женщина родила красивого сына. От его внешнего вид, ты сказал бы, что он – Исфандияр или Аррешир. Шапур назвал его Хормоздом, и тот мальчик встал будто кипарис, появившийся среди болота. После семи лет от роду Шапуру не было равных, но его держали в тайне, не ото всех, и с ним запрещалось играть.
Царь Ардешир отправился на недельную охоту, и Шапур сопровождал его, а Хормозд устал от своих уроков, и выехал на главную площадь царя, в одной руке он нес лук, а в другой – две стрелы. Он встретился с группой обычных ребят, играющих там в поло. Как раз в тот момент Ардешир и его свита отправились от охоты, и ребенок так сильно ударил по мечу, что тот улетел, аж до самого царя. Ребята отшатнулись, и никто из них не побежал впереди, чтобы подобрать мяч. Но Хомрозд выскочил из группы ребят и схватил мяч, лежавший прям перед его дедом, и все солдаты и придворные начали рассуждать о нем. Затем мальчик издал громкий крик, триумфа и радости, удививший и поразивший царя, который развернулся к своему главному священнику и сказал: «Узнай из чьей семьи тот мальчик и к кому он принадлежит».
Главный священник сделала свои запросы, но ни один человек не знал о не м, или же предпочитал хранить молчание. После царь сказал: «Вытащите его из грязи и привете его ко мне». Священник подошел и поднял мальчика и подвел его к царю, который сказал: «Ты – хороший мальчишка, и давай, скажи, из какой ты семьи?» мальчик не почувствовал страха и сказал громким голосом: «Мои имя и семья не могут быть скрыты. Я –сын Шапура, так же, как и он – твой сын, а моя мать из семьи Мехрака».
Царь поразился таким путям мира, он засмеялся и затем задумался. Он отдал приказы о том, чтобы Шапур предстал перед ним, и он расспросил его обо всем. Шапур испугался, его сердце сотрясалось и его лицо стало бледным. Но Ардешир засмеялся от его страха и сказал: «Не укрывай этого мальчика, а взгляни на то, то он владеет всем, он не имеет право и как какой-то человек сказал: «Он – сын принца»» Шапур ответил: «Пусть твое правление будет долгим и процветающим. Он – ребенок от меня, его имя Хормозд, и он будто бы тюльпан среди сорняков. Я скрывал его от чужих взоров, только для того, чтобы он показал свою лихую натуру. Он – сын дочери Мехрака, и я гарантирую то, что он – мой сын». Затем он описал встречу у колодца и то, что там случилось, и в течение его рассказа царь спрашивал его, задавая разные вопросы. Царь был счастлив услышать историю и спокойным добрался до своего дворца в сопровождении визиря. Он взял Хормозда с собой, приведя его совими руками, и в тронной комнате он подготовил место для мальчика, и дал ему царское ожерелье и золотую корону. Они сыпали над маленьким мальчиком, золотые монеты и драгоценные камни, пока на его голове ни образовалась целая куча, а за теми дед вытащил его из кучи золота и раздал все богатство бедным. Ардешир придал своему внуку и то значение, что в храме огня и в тех комнатах, где праздновали новый Год и саде были украшены парчой.
Холл был подготовлен для празднования, и вельможи страны собрались там, и они развлекались музыкантами. Затем Ардешир обратился к ним: «Слова мудрого астролога, но могут отрицаться. Индийский Каяд сказал мне о том, что ни я ни моя страна, ни корона, трон или армия не будут радоваться удаче, если мой род ни соединится с Мехраком-е-НушЗадом. А теперь прошли восемь лет, и небеса развернулись так, как мы того и желали ведь Шапур обрел счастье с дочерью Мехрака, и он не увидел ничего, кроме того, что желал от этого мира. Семь климатов мира находятся под его властью, и мое сердце обрело все то, что желало от этого мира». С этого самого времени слуги царя стали обращаться к нему как к царю царей.

Реформы Ардешира

Послушай, теперь и мудрости Ардешира и узнай о всех его реформах, которые он проводил одну за одной. Его усилия дали новые законы и с делали каждого радостным от его благородного мышления и справедливости. Чтобы гарантировать это, у двора были специальные воины, он отправил гонцов во все стороны, чтобы провозгласить то, что если и у кого-то есть сын, то он не должен расти без военной тренировки, юноши должны учиться тому как управлять лошадью во время битвы и как использовать булаву и лук. Когда юноша приобретет мужественность в подобных упражнениях и освоит все области военного дела, то он должен прийти на двор. Царя, где его имя будет записано в списке, после он получит свою жилую площадь. Когда будет объявлена война, юные воины соединятся с закаленными и каждая их тысяча будет сопровождаться кем-то, кто будет отчитываться перед царем, говоря о тех, кто будет слабо сражаться, делая то неудовлетворительно, а также о тех, кто выдается в битве. Затем их правитель подготовил одежды славности и величия и подарил их тем, кто хорошо сражались, а те, кто были необученными в битве, были уволены с его службы. Также реформы увеличили размер армии до того состояния, что она стала подобна числу звезд на небе. Он увеличил количество людей, которые были умны в стратегии и провозгласил: «Пусть кто-то, кто желает удовлетворить царя и ищет опору в крови врагов, проливая ее на землю, выйдет вперед и получит от меня царские одежды, и его имя будет помниться в этом мире». Так его армии заняли землю, а он был пастухом, а его воины – стадом.
Для устройства работы правительства он отобрал способных людей, не доверяя всю работу тем, кто был не надежен. Он избрал писца, уделявшего внимание словам и их написанию, и который был обучен мельчайшим деталям своей профессии, и когда один из них показал свои качества, царь повысил его денежный доход. Каждый, кто был не настолько хорошими в своем деле им просто не выдавался интеллектом, не становился, чтецом администрации Ардешира. Каждый из них становился обслугой, а лучше из писем были слугами у самого царя. Ардешир знал значение столь воспитанных слуг, и когда он видел писца при дворе, то он мог сказать: «Писец, который собирает доходы и убытки страны, возникающие от действий, имеет значимость как тот, кто дает процветать стране, ее нуждающимся субъектами и ее армии, ведь писцы уважаются моей душой, они – невидимые правители этой страны».
Когда учреждалась администрация у провинций, царь посоветовал ему: «Не смотри на богатство и смотри за тем, чтобы ты не продавал людей ради него, а помни о том, что мимолетный мир проходит для всех людей. Ищи справедливости и славности, и отваги делая то в любое время, и пусть жадность и глупость стоят в стороне от тебя. Не бери с собой никого из своей семьи или потомков и зависимых людей свита, которой я тебя обеспечу будет достаточной. Раздай деньги беднякам, если твоя справедливость даст провинциям процветание и сможет оставаться там, и пусть тогда радует лишь твое правление. Но если какой-то один бедняк спит в страхе, то это означает то, что продал душу ради золота и серебра».
Каждый, кто приходил к царскому двору, неважно был ли там, он наделен официальными делами, просил справедливости, ища ее, расспрашивался царскими офицерами о правителе его провинции. И неважно, был ли тот человек справедливым правителем своей провинции или же он был жадным до богатства, или же человек падал от страха перед правителем. Также пришедшие гости спрашивали о том, кто бы мудрецом в его районе, и были ли люди, припадавшие в безответности из-за их нищеты. Его спрашивали так же, как и пришедшего, ведь он был достоин царской справедливости, и не важно, был ли они старым и опытным и человеческими же теми, кто людьми, славные своим почтительным поведением. Царь мог сказать: «Никто не должен получать выгоду от моего труда и богатства, если только они не знающие люди, которые способны учиться, и что может быть лучше, чем мудрость старого человека?»
Когда его армия вышла на войну, Ардешир сделал мудрость своим компаньонам и действовал из осторожных и дальновидных побуждений. Он избрал мудрого и знающего писца, а избрав его как гонца и доверил ему вежливое и смиренное письмо, чтобы объявление войны не было несправедливостью. Гонец должен был отправиться на вражескую территорию, чтобы узнать себе подобных, намеривающих и если противоборствующий лидер окажется мудрым человеком, презирающим силы, исходящие от злобы, то он будет вознагражден царской славности, а также ожерельем и серьгами как символами своей власти и величия. Но если его голова была заполнена над мыслями о восстановлении, а его сердце было ненадежным, а его внутренности были заполнены кровожадностью, то Ардешир мог раздать деньги солдатам из армии, чтобы в ее рядах все были наделены ими. Затем он избирал прославленных воинов, кого-либо прозорливого, согласного и спокойного, в качестве их командира. Также он отправлял писца в качестве собственной свиты для армии и смотреть за всеми несправедливостями, которые могут учинить солдаты. У него также был и тот человек, чей голос был слышен за две мили, если тот сидел на слоне, и этот глашатай провозгласил: «Воины, готовые к войне, все из вас. У кого есть сердца или репутации, или чувство стыда, знайте о том, что ни бедный и ни богатый не должны из-вас страдать. На каждый дом этапе своего путешествия вы должны быть внимательным к тому, чем вы питаетесь и показывать уважение к тем, кто обслуживает вас, ведь каждый, кто боится Бога не украдет то, что есть у другого. Каждый человек, кто повернулся спиной к врагу будет страдать от неблагосклонной судьбы, что равно тому, что он выкопает свою собственную могилу своими же руками и его усилия будут направлены на то, чтобы стереть его собственное тело. Его имя будет вычеркнуто из свитка, а его пищей будет пыль, и он будет ползать по пыли».
Командиру он сказал: «Не будь бессильными, но и не будь как дождь и не падай духом. Держи своих слонов в авангарде армии, и отправляя разведчиков, рассылая их аж на четыре мили. Когда придет день, битвы, ты должен обойти свою армию, рассказав своим солдатам о том, почему они сражаются и скажи им о том, что если они смогут убить по сто лошадей врага на каждого из воющих на нашей стороне и даже сто на одного – это очень мало, затем они все: и молодые и старые, получили пробы царской власти за свои лучи. Когда началось сражение именно в тот момент, кавалерия ринулась в бой с обеих сторон, и им было без разницы на то, сколько человек их было, а центрами также не был брошен, пытаясь овладеть вещами, левый и правый фланги вместе атаковывали, но центр оставался крепким, и никто там не покидал своих постов. После того, как ты получишь победу, не проливай ничьей крови, потому что если мужчины сбегут от тебя, они будут больше ненавидеть тебя. Если кто-то из рядов врага попросит убежище, а то представь его и убери прочь желание отомстить.
Если ты увидишь спины врагов, то не преследуй их, но останься там, где ты и есть, ведь ты же не можешь отрицать возможности засады, и ты, и твоя армия должны оставаться на поле боя. Когда ты в безопасности от врага, не слушай ничьего совета, но дай награды тем, кто славно и хорошо сражался и тем, кто освободил тебя от заключения и доставил тебя к моему двору. Я построю город для тех, кто в провинциях или там, где ранее была тернистая пустошь. Если ты желаешь жить без боли и проблем, то не отклонится от моего совета, а делая то и в победе, ведь ты обращен к Богу, и он – твой единственный истинный провожатый по жизни».
Если какой-то посыльный придет из другой земли, и неважно, будь он турок или римлянин или еще какой-другой человек или повелитель воевода, которого проинформирован о его приближении, и он не стал смотреть на все это и рассматривать как повод, не имеющий ни малейшей важности. Он подготовил разные места вдоль всего пути врага, и там была запасена пища, одежда и ковры. Один раз местный правитель был извещен о том, что посланник прибыл, чтобы увидеть царя, он прислал писца к самому Ардеширу, чтобы тот был послан эскорт для встречи того.
Царь подготовил к его прибытию трон, и слуги стояли по обе стороны от того пути, по которому должен был прийти посланец. Для него была подготовлена одежда с золотом. Царь позвал гонца в сове обиталище и уделил его на трон, стоящий вблизи от него, затем расспросил его о нем самом, о хорошем и плохом в его жизни, и его имени и титуле. Он спросил его и о его стране, ее обычаях, церемониях и обо всем, в чем он мог нуждаться при получении интересующей его информации. Посетитель начал праздновать и пить вино вместе с царем. Он сидел на золотом троне, и тот устроил для него охоту, совмещенную с развлечениями. При его отбытии он передал свои прощания и подал царскими одеждами, свидетельствовавшими о слове того.
Ардешир отправил мудрого и благожелательного священника из своего царства, чтобы те смогли учреждать города и раздавать богатства из провизии и кровати тем, кто не владел своими домами или был нуждающимся и попал в тяжелы6е периоды времени жизней и таким путем, числом подаренных выросло.
И публично, и лично у него было славное имя,
И мир славил его и был наполнен его славой,
Ни один царь, подобный ему никогда не правил, и когда
И когда он умер, равного ему никогда не видели вновь
Я желаю, чтобы его имя было живым, и пусть он
Знает счастье на веки вечные.

Он говорил со многими людьми, оставляя все в секрете, и те люди рассказывали ему обо всем, что было вокруг него. Когда он слышал о том, что кто-то достойный потерял свое богатство, то он получал подобающую помощь, чтобы ни того человека не оставались надолго темными, он давал тому землю, место для жизни, слуг и подчиненных, и все то, что подобало ему. Все подобное делалось в тайне, без того, чтобы кто-то был осведомлен об этом. Он раздал товары там, которые не были имущими и дал детям учителей, заботясь о них также, как если бы они были из его собственной семьи. В том городе на каждой улице была школа и храм огня. Он постарался сделать так, чтобы никто не остался в нужде, и он проявлял свою щедрость, оставаясь в тайне. На рассвете, он прогуливался по открытым пространствам города, и люди приходили к нему, ища справедливости. Ведь в своем суде он пытался никому не навредить, и не дал делать раздоров между его собственными подчиненными и детьми, его союзников. Его справедливость сделала мир процветающим местом и радовала сердца тех, кто был в его подчинении.
Там же располагались руины, там засуха все иссушила, уничтожив источники воды, он перечислял полученные от того места налоги туда, где бедняки были и встречали смерть, а их сокровищами были животные и инструменты, он не позволял им приходить в смятение от такой беды.

Ардешир дарит свое царство Шапуру

Когда Ардешир прожил семьдесят девять лет, то он заболел. Он позвал Шапура и дал ему ценный совет о том, как ему править. Он знал о том, что близок к смерти и о том, что зеленые листья его жизни уже вскоре пожелтеют. Он сказал своему сыну: «Удели большое внимание тому, что я скажу и пусть те, кто выступят против тебя, посмотрят на мои слова как на то большее, чем простой ветер. Действуй согласно моим словам, я считаю, что ты можешь решать о том, что важно, а что не имеет смысла. Я приказывал миру с помощью меча справедливости и приветствовал ряды высок рожденных. Когда я дал миру такую прочную основу, то мои территории возросли, но моя жизнь все равно двигалась к завершению. И я пережил бесчисленные печали, и в середине них я накопил свое богатство. А теперь они столкнулись с тобой, и к тебе пришли горе и радость, а времена процветания и невзгод, наград и перестань теперь у тебя, таков путь поворачивающегося мира, приносящего тебе подчас боль, а под час и радость. Удача подобна несломимой лошади, а подчас она дает тебе суровую поездку, когда ты радуешься самому себе, а иногда она подобна хорошо тренированной лошади и гордо поднимающей свою голову и рысью несется вперед, как-то ей и подобает. Ты должен знать, мой сын, что этот быстро несущийся мир не даст тебе добра без боли и если ты желаешь без религии. Они – стражи на один и другого, и ты можешь сказать о том, что они вместе живут, находясь под одним и тем же кровом. Прошлое не может существовать без последующего и будущее не может быть без прошлого. Мы видим их как двух компаньонов, делающих добро. Религия – повелитель мудрости и чувств, и она наследует мир и после того приходит мир, когда царь – страж религии, то ты можешь обратиться лишь только к этим двум братьям. Но, если религиозный человек обижается царем, то ты остерегайтесь его или вызови к правде. Каждый человек, кто хорошо отзывается о справедливом царе должен быть сторонником истинной религии. Как достойный похвал мудрец однажды сказал: «Когда мы тщательно посмотрим, то мы увидим то, что религия – это дорога к справедливости».
Трон обладает тремя вещами: во-первых, если царь несправедлив, то он не получит трона, во-вторых. Если он негуманно относится к тем, кто стоит у трона, в-третьих, если он использует свое богатство пополняя им свою собственную славу, и все тогда старается направлять его на нее. Повернись к щедрости и следуй религии и мудрости, чтобы они направляли тебя по пути жизни. Этот путь не будет ложным, а ложь очерняет лицо царя, потому что его власть теряет всякую славность и блеск. Смотри затем, чтобы ты не копил свое богатство, потому что иначе придут лишь только проблемы. Если царь жаден до золота, то он не вредит своим подчиненным, и неважно, как тяжело трудятся бедняки, его богатство становится достоянием царя, а хороший царь был бы защитником для богатств своих подчиненных, так чтобы их усилия рождали свои плоды. Чтобы контролировать свою злобу, когда мужчины становятся грешными, будь щедрыми и несмотря на то. Если ты зол, то ты будешь сожалеть об этом, а если люди вновь повторяют, то имей готовым бальзам свое милости и сострадания и держи его наготове. Мудрый царь быстро закаляется и привыкает, а потому считает это обыкновенным духом. Для царя уже есть нечестивые и злобные желания, и ты должен заполнять сове сердце добротой. И если ты когда-нибудь допускал страх в свое сердце, то такие шаги – это те действия, которые приносят нежелательные болезни, что спутало бы все желания и планы.
Не убирай прочь свою щедрость, и ведь в таком случае, мой сын, ты узнаешь о том, что вещи стали еще хуже. Ты должен понимать и осознавать то, что власть принадлежит царю, чье щедрое поведение охватывает весь космос. Иногда благородные офицеры приносят печаль, и этим царь должен обратиться к своим советникам и священникам и к царям, спрашивая их об основах, справедливости и о том, что не является справедливыми и предохранить их ответами свое сердце. В те дни, когда ты выходишь на хоту со своими гепардами, смотри, не играй одновременно в двойную игру, не смешивай охоту с пьянками и банкетами, ведь тело становится тяжелым для того, чтобы пить вино. Благородные люди знают об этом. И если может появиться какой-либо враг, то и пьянки, и банкеты должны быть отложен в сторону во имя того, что раздавать деньги собирать армию созывать войска из разных провинций. Не откладывай на завтра то, что может быть сделано сегодня и не отдаляй плохих советников от всего царского двора.
Не ищи честности и правды в сердцах обыкновенных людей. Твоими могут принести лишь только пустую принести лишь только пустую трату времени, и если они плохого воевода, о ком-то проигнорируй, их нечестивые слова. Нет ни одной головы и ни одного хвоста и следа того, кто-либо не любит своего Бога и ни царя. Таковы простолюдины и радуйся, и получай счастье от своей мудрости. Избегай тех, чья натура зла и кто нечестив, и никому не доверяй свои секреты, будь удовлетворен своими собственными друзьями и доверенными лицами, и твои слова будут повсюду слышны. Когда твои секреты известны всей нации и всему народу, то сердца мудрых людей потеряют всяческое уважение к тебе. Тогда ты разозлишься, и даже если они подумывали о том, что ранее ты был мудрым, то люди скажут о том, что твоя натура крайне тривиальна.
Не уделяй внимание сообщениям, которые плохи для других людей, ведь те же люди, которые сомневаются подобным образом, могут засомневаться и в тебе то же и если в твоем уме страсть преодолеет разум, то мудрый человек не подумает о тебе как о человеке. Царь должен быть мудрым и приятным каждому, Бог запрещает вздорному человеку, который просвещен в спорах и конфликтах, быть или нанимать какое-либо место рядом с тобой или быть твоим направляющим. Если ты желаешь, чтобы благородные умы восхваляли тебя, ты должен убрать и отбросить всю злобу и мысли о мести, тогда ты и станешь царем. Ты должен слишком много говорить, и ты не должен выставлять свою доброту напоказ. Слушай слова других и реши о том, что ты ищешь ли ты приятные вещи и помни о лучшей вещи из всех. Взвешивай свои слова, делая это со всем надлежащим порядком, в то время как ты говоришь или обучаешь людей и вежливо и с улыбкой приветствуй их. Не презирай позиции бедняков и не возноси на высокий уровень тех людей, которые имеют злые натуры. Если человек, раскаивается в своих грехах, то прости его и отложи свою злобу к нему. Всегда будь тем, кто отмеряет справедливость и тем, кто смотрит за своими субъектами, ведь щедрый и терпеливый человек всегда благополучен.
Когда твои враги испугаются тебя, то они польстят тебе, но ты будь готов со своей армией и держи. Боевые барабаны всегда наготове. Атакуй в то время, когда твои враги попытаются уйти от сражения и становятся слабыми на поле боя. Но когда он просит мира, и ты не увидишь обмана в его сердце, то тогда потребуй с него дань и отбрось свое стремление отомстить. Действуй с ними тем же путем, чтобы его душа и ум, и слава были сохранены. Укрепи свое сердце знаниями и делай так, как способен делать, ведь подобное качество людей измеряется лишь щедростью, ты будешь любим, а твои знания и справедливость сделают твое имя сияющим и прославленным.
В своем уме держи совет своего отца, и передай его своему собственному сыну. Когда я передаю власть своему собственному сыну, никому из этого мира я не позволю остаться обделенным справедливостью. Смотри за тем, чтобы ты игнорировал мои слова и не забывал сказанное мной тебе. Следуй совету своего отца, делай хорошо, и тогда ты сможешь думать о зле не более, чем о ветре. Не своди с ума свою душу и не погружай мое безжизненное тело в огонь и не вреди никому мой сын, не ищи пути для страданий людей».
«То царство, что ты наследуешь будет длиться,
Нетронутым, пока ни пройдут пять веков,
Но затем члены твоего народа отвергнут
Мои заветы для тебя, гордо отвернув свои головы
Свои головы от знания и будут презирать
Плач справедливости, избрав ложь
Несправедливость, эксплуатацию и жестокость
Для мудрых, благожелательных и терпимых.
Они сдавят своих подчиненных и осудят
Как глупых простаков богобоязненных людей.
Они оденут рубашки зла, и восхвалят
Сподвижников и сторонников Ариман.
Чтобы я ни делал, они воскресят зло в
Той вере, что я очистил
Они ее прекратят,
Мои заветы станут ничего и все
Наше царство, затем рухнет в никуда».
Я восхваляю Бога, знающего, обо всех видимых и невидимых вещах и защищающего тебя от любого зла, и всему мужчины доброй мысли – твои союзники. Бог и я, мы славили того человека, чья одежда – справедливость чья основа – это мудрость. Ведь он не будет нарушать, оставленное мной завещание или же питаться превратить в горькую субстанцию. А теперь сорок лет и два месяца уже прошли с тех пор, какая сидел на свою голову царскую корону. Я основал шесть городов, и так же чудесны, как и воздух, и также они все снабжены водой. Один я назвал Нурх-еАрдашир и его ветра могут обратить старого человека вновь молодого. Хузестан возродился основанием этого города. А теперь та провинция хорошо снабжен водой, и она заполнена людьми и их делами. Имя следующего города – Джондешапур, и то место, которое осияно их главный священником. Еще один мой сан на Еуратесе, то город, заполненный потоками, стадами и растениями. Другой же – Баркех-с Ардешир, который был осчастливлен мной дорогой в сам Парс и последний Хормозд – е Ардешир, чей воздух будто мускус и потоки заполнены молоком.
Поддерживай счастье моей души за счет справедливых действий, и пусть твое правление также будет победоносным, ведь в этом мире я столкнулся со многими печалями, многие из них известны, а многие и остались в тайне. Теперь же я готов к гробнице, и ты должен позаботиться приказом о моем гробе и подготовить мою могилу».
Когда он закончил свою речь, его благосклонная удача, и все это обрушилось на него самого, на его разум, на корону и на трон. Счастлив тот, кто не знает величия и, кто не имеет нужды покидать трон. Ты боролся и накопил все виды вещей, но ни вещей и ни человека не останется. В итоге, мы все друзья для пыли, и наши щеки покрываются саванами. Приди, приведи нас к хорошему нашими же руками и не дай этому непостоянному миру прийти ко злу.
Тот человек, который поднимает бокал с вином своей рукой
В память о тех царях, кто правили этой землей,
Знает счастье, а тосты становятся грустным и быстрыми,
Пока довольны и уставшими он ни засыпает.
Сейчас же расскажу о банкетах
Шапура и скажу
Историю о правлении этого благородного царя.

Правление Шапура, сына Ардешира

Когда Шапур сел на трон справедливости, он надел царскую корону на свою голову, священники и благородные люди страны собрались перед ними и обратились к нему: «Мой мудрый советник, я – сын великолепного царя Ардешира, так что слушайся моих командиров, и не отбрасывай в сторону терпимость ко мне. Живи в согласии со своим именем и не беспокойся о злостных нечестивцах. Только лишь те, кто слабые умами желают богатства других. Я тебя уважаю, ведь ты же осиян и избран звездами. Я буду придерживаться его присмотру и его приказам, делая то вместе с тобой, и не прося ничего больше, чем доходы от землевладельца, и только так я смогу дать совей армии небольшие походы. Счастье и добро – они два моих вечных сокровище, а храбрость и благородство – основы моего царства. Я не нуждаюсь винных вещах, ведь они обращают людей во врагов. Все из вас свободно могут посещать меня в любое время, и я буду отвечать благосклонность ко всем, кто привязан ко мне» Его вельможи и подчиненные Шапура встали и провозгласили его царем, они рассыпали изумруды над его короной и призвали на его голову благословения.

Война Шапура против Рима

Новости о том, что трон остался пустым, разлетелись по всем местам, также разошлись и вести о смерти царя Ардешира, оставившего свое богатство и свою корону Шапура. Со всех мест заслышались стенания, А Кайдафех в римских провинциях прекратила выплачивать дань. Когда Шапура услышал об этом, он подготовил свою армию, снабдив ее барабанами из намеченными для войны. Под командованием храброго и умного командующего, они совершили быстрое перемещение, фактически не имея с собой обозов, перейдя в Альтоунех. Поднявшаяся пыль от армии, шедшей навстречу армии персов, идя от Кайдафех, затмила Солнце, и она была дополнена силами из Альтоянеха, шедшими по предводительством Барашудша, всадника, который высоко ценился в Риме. Когда грохот барабанов заслышался из противолежащих лагерей Барамуш пошел вперед, ведя за собой римские силы и с персидской стороны храбрый воин по имени Горзасп также перешел в наступление. Барабаны и трубы звучали со всех сторон, и новый персидский царь стоял в центре своих войск, чувствуя возбуждение от предстоящей битвы. Там было так много грохота от труб и звона индийских колоколов, что Луна и весь небесный свод начали трястись, ведь там были и боевые барабаны, стоящие на слонах, и их громадный гул стоял на две окружающие мили. Земля сотрясалась, пыль вертелась в воздухе, копья сверкали и будто огонь, и казалось, что небеса обрушились вниз звездопадом. С болящим сердцем и серьезно раненый Барамуш был пленен из середины своих людей, три тысячи римлян были убиты в битве за алтын, а одна тысяча шестьсот воинов были взяты в плен. Сердца их воинов были заполнены горем и печалью.
Римский император послал к Шапуру своего гонца, сказав: «Как много крови прольешь, ты перед Богом ради денег? Что сможет простить такое твое поведение на судном дне? Мы пошлем дань, как и прежде, так чтобы в дальнейшем никакие невзгоды не поражали нас, и вместе с данью я также пошлю тебе множество заложников, людей из моей собственной семьи, а ты тогда уведи своих собственных людей и Альтояна, и если ты сделаешь так, то я пошлю тебе дальнейшие подарки».
Шапур подождал, пока дань в девяти былых шкурах была передана ему совместно с тысячью юношей – римляне, женщин оттуда же они выступали как рабы и также было передано бесчисленное множество ценной порчи. Семь дней он переделывал в Альтояне, а затем покинул римскую территорию и вернулся в Ахвазю. Он построил город, сложив в него множество своих усилий и у него была огромная цена, он его завершил за двадцать пять месяцев. Город был назван Шапургердом, и он был местом горящего огня, и римские узники были поселены в нем. Он формировал начало дороги в Курзестан, и каждый приходивший в эту провинцию, попадал в данный город. Вдобавок он построил сияющий город в Парсе, иной – в Систане, где были богатые рощи финиковых пальм. Последний его город начат Ардеширом, а Шапур завершил его. Также он сделал область рядом с Кохадезом частью города и по сей день люди говорят о том, что город был построен справедливостью Шапура.
Где бы он ни проходил, то брал Варамуша вместе с собой и уделял внимание его словам. Там же была река, находившаяся возле Миштара, она была так широка, что рыбы не могли переплыть ее гладь. Шапур сказал Бармшуру: «Если ты - инженер, то тут и построй институт настолько крепкий, чтобы, когда мы покинем это место, он напоминал бы нас олицетворяя саму мудрость и сделай его длиной в тысячу локтей. Когда ты сделаешь его, то проси меня о любом желаемом тобой сокровище. Используй знания римских ученых, чтобы построить памятник, находясь в этой стране, когда ты сделаешь мост, который будет вести к моему дворцу, то сможешь жить как мой гость, находясь в счастье и достатке, находясь в безопасности от зла и происков Аримана». Барамуш приступил к работе и завершил постройку моста, который был длиной в тысячу локтей, и сам Шапур поспешил пересечь его, добравшись от Шуштара до своего дворца.

Совет Шапура своему сыну, Хормозду

После тридцати лет и еще двух месяцев, царское сияние и его фарр начали меркнуть. Он позвал Хормозда и сказал ему:

«Теперь цвети же будто раскрытые цветки
И будь осторожен в своей царской силой,
И удели внимание словам тех,
Кто знает, но как приходит и идет благосклонная удача.
Не надейся на владычество, и слушайся всех
Древних заповедей Джамшида,
Будь справедливым во всех своих поступках,
Которые благосклонны к бедным, и святилища
Будут местами добра и не делай большого шума из-за малой неудачи;
Эти слова я заучил у Ардешира,
И помни все, сказанное мной здесь»

Когда он закончил речь, его лицо стало бледным от смерти, и юноша загоревал о нем в своем сердце.

***
Фирдоуси дал краткий обзор того, что здесь будет опущено обо всех беспроцентных моментах, связанных с Хормоздом, Бахрамом, Хормоздом, Нерси Бахрамом и Хормоздом Нерси.

Правление Шапура Зуль-Актафа

После Хормозда, сына Нерсии, правившего девять лет гранатовый цвет его щек стал словно желтым цветками. Его царский разум почувствовал горе смерти после чего он и умер, не оставив после себя ни единого сына. Этот возвышенный и красноречивый человек ушел из этого мира, издав крик мучений из своих губ.
Он был оплакан в течение сорока дней, и в течение этого времени трон оставался пустым и потерял свою силу и свой престиж. Вельможи страны были заполнены тревогой. Затем благовидный священник обнаружил молодую женщину, находящуюся в царских покоях, ее лицо было так же чудесно, как и новая Луна, а ее щеки были как у тюльпанов, а ее ресницы были будто кинжалы из Кабола, а заплетенные волосы собирались в хвост на макушке ее головы, и были такими же кудрявыми и волнистыми как буквы, которые использовали монголы. Эта чудесная юная женщина, была беременной, и мир вскоре обрадовался этому из-за того, что узнал. Празднование шло полным ходом, и музыка звучала в течение всех сорока дней и для нее было подготовлено царское сиденье, выше ее живота была помещена корона и над ней были рассыпаны золотые монеты. Прошли сорок дней и ребенок, который был славным и сияющим будто Солнце появился на свет. Плавный священник назвал его Шапуром, и в его честь царь устроил празднования. Мальчик, казалось, был одаренным и царской мудростью. Вельможи с золотыми поясами рассыпали золото над короной мальчика. Он вскармливая до необходимого срока, а затем его одели в шелковые одежды. Сорок дней ребенок лежал на троне своего отца, а рядом была его сияющая корона.
Знающий священник действовал как его регент. Его манеры были смиренны, а все его правление было мудрым и сланым. Он управлял армией всеми его богатством, и оно было украшением всего трона и дворца. Так длилось до тех пор, пока маленькому принцу ни исполнилось пять лет. В один вечер мальчик был в Ктесифоне, и его мудрый регент был вместе с ним. Как только село Солнце, и ночь начала распространять над землей свои пурпурные одежды. Послышался громкий шум со стороны реки, и принц спросил своего регента: «Что там так шумит?» Мужчина ответил: «Славный и счастливый царь, - это то время, когда люди, у которых есть магазины, и они возвращаются назад или же выходят на работы. Мост над тигром узок, и люди, проходящие по нему, боятся быть столкнутым или затоптанными на мосту и это и есть причина того, почему они так громко кричат, будто грохот от стука в барабан». Шапур ответил своему советнику: «Мой мудрый советник, а теперь же построй еще один мост, так чтобы один был для приходящих людей, а второй для уходящих и мои подчиненные и солдаты будут способны проходить туда и сюда, не имея на то проблем. Мы должны потратить множество денег на такую затею, взяв их из сокровищницы». Советники поразились тому, как скоро царский побег пустил свои зеленые листья. Регент построил еще один мост, как-то приказывал принц и его мать была вне себя от радости и наняла учителей, чтобы обучать его. Он учился так быстро, что вскоре удивил своих учителей новыми знаниями.
Когда ему было семь лет, он стал учиться ездить на лошади, равно как и воин, так и в поло, в восемь лет он стал учиться церемониалу, подобающему царям, и он много времени уделял тому, чтобы его тело и внешний вид соответствовали его рангу. Он установил столицу в Астаре, следуя примерам прославленных предков.

Арабский Таер захватывает дочь Нерси; атака Шапура

Когда Шапур побыл царе уже некоторое время воин по имени Таре, наделенный сердцем льва, вельможа из рода Гашамидов, собрал большую армию с римских территорий: Кадессия Бахрама, Курдистана и парса, и атаковал окраины Ктесифона. Никто не мог сопротивляться его силам, и они разграбили всю область. Дочь царя Нерси по имени Нобахр также жила там, и Таер атаковал ее дворец, а вест Ктесифон с опаской ждал. Его презренные, спешащие и варварские войска захватили ее прямо из ее дворца, взяв в плен. Целый год Нобахаржила, горюя и с болью в своем сердце, жила вместе с Таером и родила ему дочь, прекрасную девочку, которая была олицетворением ее деда, царя Нерси, и без сомнений, а она также могла править, а ее отец назвал ее Малекех.
Пролетели годы и Шапур достиг возраста в двадцать шесть лет, он был благородным царем, таким же блистающим, как и солнце. Он вышел на равнину, проверил свою армию и избрал двенадцать тысяч воинов, сидящих на быстрых верблюдах. Группа воинов отправилась в путь, а ее вели целая сотня провожатых. И каждый человек из них был верхом на верблюде и вел с собой лошадь. Идя в поисках того хищного льва, вельможи из Сасанидов. Когда они обнаружили врагов, то они убили многих из них и радовались тому сами по себе Таер повернулся назад и бежал. Шум от ударов и контрударов. Персы захватили несчетное множество заключенных, и оставшиеся люди Таера направили в Йемен. Там они нашли убежище в замке, который вскоре заполнился стенаниями мужчин, женщин и детей. Шапур осадил это их укрепление, приведя с собой такую массу людей, что ни муравей и ни комар не могли. Наши места между ними. Осада длилась месяц и превзирая начала искать и исчезать из самого форта.

Дочь Таера, Малекех, влюбляется в Шапура

На рассвете Шапур оседлав свою лошадь, одел свою черную царскую броню и сияющие черные створки, привязанные к нему. Он схватил лук и поскакал вперед со всеми своими устремлением. Алекех посмотрела вниз со стен замка и увидела воинский пояс и его шлем, а его щеки стали розовыми как бутоны роз, его волосы были так же черны, как и мускус, а его лицо было подобно сладко пахнущим цветкам Гиарцинской ивы. Все развлечения и отдых покинули влюбившееся сердце юной женщины, и ее сердце переполнилось любовью, она пришла к своей кормилице и сказала:
«Царь, пришедший сражаться с нами,
Сияет будто само Солнце, как же он могуч,
Какую силу как у него, я не видела ранее.
Я называю его «миром», ведь он весь мир для меня.
Теперь возьми для него общение и скажи Шапуру
Что я приветствую его, хоть он и пришел с войной
И скажи ему. Что мы родственны Нерси
И у нас общее происхождение
Скажи, что я обращаюсь к нему
«Если ты желаешь меня, то тебе и выпала удача»».

Кормилица сказала: «Я сделаю так, как ты приказываешь мне и принесу тебе новости о нем».
Когда ночь взяла свою власть над миром, и его армия раскинулась от моря до моря, когда потемнела равнина, а горы стали цвета индиго, и множество звезд засияли будто яркие свечи, кормилица отправилась в путь, трепеща от самого ее занятия, а ее сердце было заполнено тревогой за то, что Таер узнает о ее передвижении. Когда она достигла входа в царский шатер Шапура, она сказала одному из стражей: «Если ты проведешь меня к царю, то я награжу тебя диадемой и перстнем». Камергер провел ее в обитель царя; она упала на землю, касаясь ее своими ресницами, и передала ему полученные от Малекех слова. В ответ царь засмеялся и от радости дал кормилице тысячу золотых монет, два флакона амброзии, ожерелье, перстень, парчу из Китая из Барбарии. Затем он сказал: «говори культурно и долго со своей госпожой. Скажи ей, что я клянусь Солнцем и луной поясом на пояснице главного священника, Зороастром, даже им самим и царской короной о том, что она сможет получить желаемое ей, даже если для меня, то будет равносильно расставанию со всем моим царством. Ее уши никогда не услышат вредоносных и презрительных слов от меня самого, и я никогда не попытаюсь избежать ее объятий. Я клянусь Богом о том, что я буду дарителем сокровищ и воск, и короны и даже трона, подарив все это ей».
Как только она услышала его, то сама кормилица ринулась назад к совей госпоже там она рассказала своей госпоже, прекрасной как серебристый кипарис и чье лицо сияло будто прекрасная луна, обо всем, что она слышала. Она сказала о том, что сейчас Венера будет подругой для Солнца, и она описала рост и стать Шапура, и его внешний вид, и то как прошла сама их встреча.

Малекех передает крепость Таера Шапуру, а Таер погибает

Когда Солнце показало свою корону со стороны востока, и вся земля все еще оставалась темной и цвет был подобен цветникового дерева и желтых роз. Малекех принесла сокровища замка, и сама прибыла туда, где содержались провизия и разные амфоры с вином. Она отправила пищу и вино вместе с его запахом нарисовали Ифенигрека, ведь именно из них и был сделан напиток. Передав все вельможам и воинам в лагере. Затем она позвала виночерпия, пригласившего к себе и вежливо и обходительно разговаривала с ним: «Этой ночью смотри затем, что обслуживать Таера не разбавленным вином, и проследи, чтобы он его люди стали пьяными от вина и упали спать». Виночерпий ответил: «Я – твой слуга и лишь только по твоей команде я живу в этом мире».
Когда Солнце стало желтым, опустившись на Запад, и ночь, толкая закат вперед своей темнотой, Таер попросил ковш царского вина. Во-первых, он сказал тост за своих Сасанидских родственников, а затем, когда шел первый час ночи, Таер забыл обо всех своих невзгодах, окружающих его, а все обитатели замка направились к своим покоям для сна, и Малекех приказала, чтобы ее слуги и не говорили громче шепота. В тайне они открыли огромные ворота замка.
Царь Шапур заполнился нетерпением из звуков пьяных голосов, донесшихся до него. А затем он увидел защищенную свечу, сиявшую через открытую дверь. Он сказал: «С нами благосклонная удача». Прекрасная Малекех выбежала и после бросилась в его шатер, где у него было место рядом с огнем, подготовленное специально для нее. Избранные воины вместе с несколькими всадниками были готовы. Они вступили в черту замка и принялись безжалостно убивать его обитателей и защитников, грабя древние сокровища. Более того тысяча пьяных солдат крепко спали от того, что напились вместе с Таером, находясь в форте. Некоторые из них в недоумении проснувшись, и каждая часть крепости была сдана нападающим, и никто не убежал, руководствуясь страхом, и персидский царь убил множество из них. Таер был пойман и брошен перед царем, убежавший и голый, будто был простым пленным. Целый замок и все его богатства теперь были в руках и Шапура, и его враги стали заключенными. Ночь прошла, и когда Солнце подняло свою золотую корону над горизонтом, взамен был поставлен бирюзовый трон с шипами и Шапур установил там свой двор со всеми необходимыми. Когда формальная часть была завершена, Малекех, прекрасная как цветок во время распускания по весне, предстала перед Шапуром. Она одела корону с красными рубинами ее сверкающие одежды были сработаны из китайской ткани с золотом. Затем Таер понял, что она провела его своим трюком, и что его злая удача пришла именно от нее. Он сказал:
«Ты – благородный царь, господин,
Посмотри на то, что мой ребенок устроила мне!
Будь внимателен к ее доброте,
Ты должен опасаться ее
 И смотри за теми стараниями, что ходят рядом с ней».

Но Шапур сказал этому презренному человеку: «Когда ты крадешь дочь царя прям из ее покоев и стесняешь ее людей, то ты возрождаешь своих старых врагов, вроде бы умерших ныне». Он отдал приказы о том, чтобы палач отрубил голову Таиру, а его тело было сожжено. Он запретил арабским заключенным с кем-либо говорить, и он вырезал их лопатки из них самих, что удивило весь мир. С этого времени арабы стали звать Шапура «Зуль Актафом», что означает в переводе Шапур – повелитель плеч, затем он вернулся в Парс, и перед ни склонился весь мир, и небеса некоторое время улыбались ему, а затем показали ему немного другое свое лицо.

Шапур отправляется в Рима зашивает его в шкуру осла

В один день Шапур, устав от короны и богатств понимает то, что его существование затруднено. Когда три часа у той ноги были позади, и он позвал своего астролога и спросил его о том, что может статься с царским троном и описал хорошие и плохие дни, что будут впереди, мужчина стряхнул сон и взялся за астролябию, он взглянул в обитель Альва, барометр победил славы, чтобы увидеть неудачи, которые могут постичь царями увидеть увеличение его заслуг от Бога. Когда он проверил признак, и он сказал: «О, благородный царь, правящий миром от чистого сердца, впереди лежит трудности и плохие дела, и никто не осмелится отвратить их лот тебя».
Шапур ответил: «Ты – знающий человек, и ты способен открывать завесу тайна над ними, что я могу сделать, чтобы такая участь миновала меня? И чтобы они не обрушили меня на колени?» Астролог ответил: «Повелитель, храбрый и знающий человек не будет пытаться уклониться от разворотов в небе, и неважно, на сколько он мудр или воинственен. Что суждено, то и непременно случится, и мы не можем сражаться против разворотов неба». Царь сказал астрологу: «Пусть бог будет нашим защитником от любого зла, ведь это он создал разворачивающиеся небеса и создал всю силу и свою слабость».
Некоторое время Шапур правил со своей справедливостью, и он оставался процветающим, не имея проблем. Под его заботой все провинции процветали, и видя такое, он решил воплотить идею о правлении всем Запада, и отправился в путешествие на Запад, чтобы увидеть ту позицию, которую он занимает относительно Ирана, а также оценить его армию и богатства. Он раскрыл свой тайный план визирю, который был хорошим и понимающим воинов, но не сказал о нем никому еще, после чего добавил: «Правь этим царством со всей справедливостью, мое отсутствие, твоя справедливость принесет тебе же счастье».
Затем он попросил о караване в десять верблюдов, и чтобы у них был их собственный погонщик, и тридцать верблюдов нагрузил драгоценными камнями и золотыми монетами. С осторожностью он отправился по направлению к римской территории. Возле Рима был небольшой город, и он там остановился в доме местного землевладельца и попросил его о крове. Землевладелец тепло поприветствовал его, сказав о том, что у него самого никогда не было столь выдающего гостя. Царь кушал и спал одну ночь в том месте, и когда он дал земле владельцу подарок, то он вновь получил восхваление от того мужчины. На рассвете он нагрузил верблюдов и быстро отправился ко дворцу императора. Там он со всей почтительностью поприветствовал встречавшего его камергера и дал тому деньги как подарок. Мужчина сказал: «Скажи мне, кто ты, у тебя есть стать и дух царя». Шапур ответил: «Я свободный перс, мой повелитель, и я пришел из Джеза ради совершения торговли, приведя с собой караван с шелком и хорошими тканями. Я пришел, чтобы увидеть смогу ли я пройти на прием к императору, чтобы я мог подарить ему что-то из значимых вещей из моей торговли: драгоценные камни или оружие для армии. Если он примет от меня подношения и охотно передам их ему. Затем я смогу продать остаток моих товаров ради получения золота и серебра, и я буду под защитой царя, так что мне нечего будет бояться». Я смогу купить то, в чем я нуждаюсь, находясь в самом Риме, и затем отправиться назад, в Персию».
Старый мужчина встал со своего сиденья у дверей дворца и пошел к императору, чтобы рассказать об услышанном им. Император откинул шторы, и Шапур был введен в его покои. Он низко поклонился, а император в ответ отнесся к нему с благосклонным видом. Ему принесли вино и пищу, и двор был очищен от всех, кроме его советников. Но там же был Иранеш, который был жестоким и несправедливым человеком, который сказал императору: «Мой повелитель, у меня есть новости, чтобы передать их тебе в личном порядке. Слушай этот славный торговец, продающий шелк ради своей выгоды, я скажу тебе, что он никто иной как Шапур, персидский царь царей, он царская манера, вести разговор, он выглядит как он, и он обладает такой же аурой славы, что и иные персидские цари».
Когда император услышал сказанные ему слова, его разум потемнел, и глаза помрачнели. Он поручил страже следить за Шапуром, но не сказал никому более. Шапур направился и встал, а император продолжал смотреть на него. Затем страж шагнул вперед и сказал: «Ты – Шапур, сын Нерси, и как удивительно, что ты появился здесь». Они отвели его в покои женщин, и там связали его руки. Они зажгли свечу перед пьяным царем, и под ее светом зашили Шапура в шкуру осла, сказав, когда закончили свое дело: «Этот неудачник отдал свой трон за шкуру осла».
Рядом была маленькая темная комнатка, и они затащили неудачливого человека в это маленькое пространство и закрыли дверь. Император отдал ключ госпоже дворца и сказал ей: «Давай ему немного хлеба и воды, и пусть такая пища отступит его жадность. Если он проживет так долгое время, то он осознает ценности моего трона и короны, которыми я обладаю. И он поймет так же то, что трон римского императора не будет принадлежать никому, кто не из императорской семьи». Жена императора закрыла все двери во дворце и удалилась на свою часть дворца. Там же была и прекрасная служанка, которая была избрана как казначей и подчиненная, она происходила от персов и от тех, кто еще помнил царские семьи предыдущих дней, живших от отца к отцу. Этой женщине император отдал ключ от каморки, где сражался Шапур. В тот самый день император перевел свои собственные войска через границу Персии, а в тоже время Шапур томился в ослиной шкуре.
Как только римские войска появились на границе Ирана, они выхватили свои мечи ради битвы. У персов не было никого, кто мог бы повести их, и римляне захватили множество пленных, а в самом Иране многие жители были убиты, а все богатство пропало и не осталось ни мужчин, ни женщин и ни детей, и персидская армия не имела ни единой вести о том, где был Шапур: умер ли он или был живым. На селение бежало перед римскими армиями, и земля опустела от ее обитателей, и бесчисленные персы стали христианами, а вся земля Ирана наводнилась их священниками.

Слуга Шапура из шкуры осла

Достаточно долгое время длился такой порядок вещей, и вся персидская армия была в бедственном положении, а Шапур был в заключении под неустанным наблюдением. Так как слуга императора была персидского происхождения, то она не была счастлива от того, что видела царя Шапура все еще зашитого в шкуру осла из-за этого она плакала и днем, и ночью.

В один день, она сказала ему: «О, прекрасный юноша и скажи
Кто ты? Не имей страха и скажи мне правду,
Запивая в эту шкуру, ты не отберешь ни тела, ни спокойствия.
В своей стройности ты – кипарис,
А твое лицо – сияющая полная Луна,
Твои волосы – корона из мускуса, а теперь же ты перерос
И стал столь изогнутым и тонким, что остались кожа и кости.
И мое сердце горюет о тебе ночью и днем,
Мои глаза в слезах от втоего ужасного положения,
И на что теперь ты можешь надеяться и почему скрываешь,
От меня секрет твоего имени и происхождения?»

Шапур сказал ей: «Если ты питаешь любовь ко мне, то запомни трудности и страдания, выпавшие мне, поклянись мне, что моим врагам не дойдет и малая толика из того, что я скажу, а затем я скажу тебе правду, которую ты и просишь от меня». Служанка поклялась и совершила семьдесят оборотов священного пояса и душой Иисуса, и его стараниями на кресте и повелителем Ирана о том, что она никому не сообщит его секрет и никому образом не уходит сложившейся у него положение вещей, затем Шапур рассказал ей обо всем, что он удерживал от нее и добавил: «Если ты сделаешь так, как сказала и удержишь секрет в своем сердце, то твоя голова поднимется выше голов всех остальных женщин, а мир будет лежать у твоих ног. Когда придет твое время принести мне хлеб, украдкой принеси мне теплого молока, или я смогу разложить шкуру осла, которая стала известной по всему миру и надолго заполнится умным людям и мудрецам даже после моей смерти».
Тихо и незаметно служанка принесла молоко и поставила его греться на огонь, перелив его в большую посудину, не сказав никому о том, что она собирается делать, она передала молока Шапуру. Прошли две недели и в итоге шкура осла стала достаточно мягкой, чтобы Шапур сумел вылезти из нее. Его тело было покрыто кровью, а его сердце было заполнено болью.
Он сказал служанке: «Ты обладаешь чистым сердцем, и ты – находчивая женщина, а теперь мы сильно и много подумаем и сообразим какой-нибудь план бегства из Рима». Она ответила: «Завтра на рассвете все здешние вельможи пойдут на сбор, проделав то ради празднования и будет идти праздник, и все будут там: и мужчины, и женщины, и даже дети. Когда император покинет город ради празднования, дворец опустел, и я найду способ спасти нас. Я не боюсь трудностей и сложностей, и я с удовольствием приведу тебе двух лошадей, принесу две булавы, луки и стрелы».
Служанка обратилась к зданию и нашла двух лошадей из конюшен, затем она нашла себе меч, булавы, упряжи для лошадей, броню и индийский шлем. Она долго думала и подготовила свое сердце к тому, что должно будет произойдет, выбрав мудрость как своего провожатого. Когда Солнце закатилось на западе, и началась ночь, душа царя Шапура была заполнена тревогой и предчувствиями, и он удивился тому, что принесла служанка на следующего утро.

Шапур убегает из Рима в Иран

Солнце поднялось в доме льва, начался рассвет нового дня и даже сон ушел. Люди из города отправились на праздник, а служанка начала воплощать оба своих плана, начав действовать. Теперь дворец стал пустым, и весь он был в ее руках, и она почувствовала то, что ее сердце стало будто бы сердцем льва, а ее хватка стала хваткой леопарда. Она вывела двух благородных лошадей из конюшен и принесла хорошую броню воина, а также множество золотых монет, жемчужин, рубинов и других стоящих вещей. В то время она вес подготовила для их побега, и после того вновь спала ночь. Затем двое радостно выехали, направившись в Иран. Они скакали день и ночь, делая это не останавливаясь на пищу и на сон. Когда они достигли Хизестана, их тела и лошади уже ослабели из-за всего пути, и они высматривали место, где можно было бы спешиться и отдохнуть. Они заметили чудесную деревню, лежавшую прямо перед ним, то деревня была заполнена садами и открытыми пространствами, где обитатели и собирались, радуя самих. Уставшие от своего побега от постучались в ворота фруктового сада. Владелец, уважаемый человек, отличившийся своей добротой выбежал вперед, как только он увидел двух людей, одетых в доспехи, шлемы и несущих копья. Он сказал: «По какому поводу такое ваше приветствие? Откуда вы пришли и зачем сделали это в такой час? И почему вы все одеты в воинское снаряжение?»
Шапур ответил: «Ты видишь хорошего мужчину, но так много вопросов к путникам, потерявшим свой путь! Я – перс, я пришел сюда, убегая от римского императора и его армии, и пусть я никогда вновь не увижу его корону или его голову. Если ты дашь нам кров на эту ночь, и будешь хорошо со мной обходиться, как будто бы повелитель маршей пришел к тебе, то я подумаю, чтобы осчастливить тебя на один день. Ведь дерево, посаженное тобой, принесло хорошие фрукты». Мужчина ответил: «Мой дом – твой, и я к твоим услугам, я попытаюсь дать тебе то, что ты попросишь, и я смогу это раздобыть. Я никому не скажу о твоем нахождении здесь». Царь Шапур спешился со совей лошади, и служанка последовала за ними. Жена владельца фруктового сада дала, им немного пищи из той, что ей была доступна, и когда они поели то, что они увидели, то место, где они могли бы отдохнуть и выпить вина. Принявший их человек передал Шапуру вино и сказал: «Пейте ради того, кто сейчас находится в ваших умах!» Шапур ответил: «Мой добрый и воспитанный хозяин, человек принесший вино должен выпить первым, особенно, если он старше и мудрее. Ты выглядишь немного старше меня и так как ты принес мне вино, то и должен первым отпить». Владелец ответил: «Твой ответ трезв! Человек, который культурной другого должен отпить первыми, а это значит, что таковой ты, ведь ты старше меня по своим манерам, даже несмотря на то, что ты моложе меня от твоих волос исходит след аромата короны и твое лицо сияет будто слоновая кость».
Шапур засмеялся и взял кубок с вином и холодный вздох вырвался из его разгоряченного нутра. Он сказал землевладельцу: «Ты – мужчина чистой веры какие новости можешь ты поведать мне об Иране». Хозяин ответил: «Мой повелительный, пусть зло никогда не коснется тебя и пусть твои враги будут страдать подобно римскому императору, который заставил Иран страдать. Персидское население разбежалось и все земледелие туту пришло в упадок. Тут появилось так много мародеров и грабителей и так много мужчин и женщин были тут убиты и великие люди скрыли сами себя. И многие обратились в христианство и передали себя их священникам». Шапур ответил: «И где же тогда царь Шапур, чья слава и сияние было подобно свету от полной Луны и неужто римский император стал настолько великим, что затмил удачу Ирана?»
Владелец фруктового сада ответил: «Мой повелитель, пусть ты всегда будешь в силе процветания. Вельможи Ирана не имеют ни единого соображения о том, где он или даже жив ли он или мертв. Каждый узнавший, то попал ныне в руки римлян и заточен в Риме». И человек начал горько плакать. Он сказал: «Оставайся здесь на три дня и сделай мой дом сияющим от своего присутствия, ведь мудрец сказал, что каждый из тех, кто не гостеприимен, не имеет мудрости и может пострадать от неблагосклонной судьбы. Оставайся, отдыхай, пить вино ради спокойствия своих же сердец, и когда –ты решишь о том, что наступило подходящее время, то назови мне свое имя». Шапур ответил: «Я согласен и с этого дня признавший меня хозяин – мой царь».

Персы узнают Шапура и приходят поприветствовать его

В ту ночь персы отдали празднованию и были пьяны и повсюду расходились разговоры. Когда первые лучи рассвета тронули пики гор и от них золотое сияние разрослось над подножьем Харма, владелец цветочного сада пришел к своему гостю и сказал ему: «Пусть твои дни будут насыщены счастьем, а твоя голова станет выше дождевых облаков; мой дом недостоин тебя, и он – неподобающее место для тебя. Ты кушал тут будто бедняк, и я не обладаю людьми и одеждами, чтобы дать тебе недостающий - комфорт». Шапур сказал: «Ты – удачливый человек и я изобрел бы быть в твоем доме, нежели иметь корону и занимать трон. Дай же мне Зенд-Авесту, и пока мы молимся, я пожелаю, кое-о чем спросить тебя».
Мужчина принес все то, о чем скомандовал ему царь, и все было готово согласно повелению царя и как он говорил во время своей молитвы: 2Скажи мне правду, где сейчас главный священник?» Ответ был таковым: «С того места, где я сейчас сижу, я могу увидеть дом главного священника». Затем царь ему тихо сказал: «Дай мне глиняную печать для главного священника, и удели этому ответу основное время».
На первых лучах Солнца мужчина отправился доставлять послание главному священнику. Доставить печать царя главному священнику. Двери приемного зала были закрыты и стражи, в количестве многих человек, и он закричал за тем, чтобы его приняли. Когда они привели его на аудиенцию. Хозяин фруктового сада направился напрямую к главному священнику, показав тому глину и поклонившись ему. Когда он взглянул на отпечаток, то сердце главного священника всколыхнулось от радости он оплакал над именем, которое он увидел и сказал: «Чья же это печать?» Владелец фруктового сада ответил: «Рыцарь, обладающий ей сидит в моем доме, там же прекрасная юная женщина, пришедшая вместе с ним, и она как же сторона, как и кипарис, она прекрасна, мудра и у нее есть царское достоинство». Священник сказал: «Опиши мне лицо мужчины и его рост».
Мужчина ответил: «По весне, когда ты увидишь
Рядом с собой поток и один кипарис,
То будет вид рыцаря, ведь его руки
Размером с бедро лошади благородного
Его грудь будто львиная, а его лицо
Румяно, и там ты увидишь его прекрасно величие
Оно заставит тебя залиться краской, хоть
Его лицо и подобает имперскому свечению короны».

Пока хозяин сада говорил, главный священник понимал, что тот человек с сердцем льва не может быть никем иным, кроме как царем, ведь такие лица принадлежат только лишь людям с царского двора. Он отправил гонца к командующему армии и сказал о том, что слава Шапура была найдена и, что он должен собрать силы со всех уголков. Гонец священника бросился согласно своему занятию и сказал: «В саду счастья и хорошей благосклонной удачи царское дерево дало цветки». Командующий стал вне себя от радости из-за его слов, его губы заполнились вздохами, а его сердце – тоской по войне. Он помолился Богу и сказал: «О, ты, кто держит весь мир только лишь ты достоин хвалы! Кто мог бы знать о том, что Шапур сможет вновь увидеть свою армию или что армия вновь взглянет на него!»
Когда ночь раскинула свое черное знамя, и вокруг Луны появились звезды, со всех уголков, где были люди армии, пришли мужчины и собрались в одном месте, где жил повелитель мира, радостные они столпились вокруг дома, где жил хозяин фруктового сада, который пришел к Шапуру и сказал: «Армия собрала за дверями дома. Что ты думаешь о том, что мы будем делать?» Несмотря на то, что место было маленьким и скромным, Шапур приказал. Чтобы они были приглашены. И пока они заходили, делая то один за одним, они обращали свои лица к земле. Шапур обнял каждого из пришедших благородных и плакал, рассказывая им о перенесенном им зле. Он сказал им о том, как страдал в шкуре осла и о тех словах, которые он слышал от императора, он описал прекрасное благородство духа, чудесной служанки и все то, что она сделала для него, а после чего добавил:

«Ей и Богу я посвящаю свою жизнь, путсь она
Будет сиять от вечного счастья и радости!
Раб могущетсвенного правителя, чьи рабы
Великолепно показывают, что могут.
Я – раб таких чистосердечных рабов,
Кто бескорыстен, щедр и честен, и храбр».

Теперь же я вновь командую своим царством и своими армия. Я пошлю гонцов и по дорогам соберу обширные войска, а особенно вблизи к дорогам на Ктесифон, но я не хочу, что римского императора достигла хоть одна новость. Если он понимает славность персидской власти, то что власть персов вновь проснулась, то он поведет армию против нас и переломит спины нашим войскам. В тот момент мы не будем равны ему по воинской силе, и мы не должны участвовать в борьбе. Ведь его удача превосходит нашу. Когда наши священник соберут такую тесную армию, что даже комар не сможет пролететь между ее рядами, тогда мы откроем наши планы и в тайне искореним злостные сорняки из чудного сада. С этого момента мы должны уронить все направления и днем и ночью наблюдать за ним, чтобы никто не снимал свою броню и не ложился ради сна с тех пор, пока римские угрозы и те, кто угрожал нам не будут повешены.

Шапур ночью нападает и берет в плен римского императора

Не так много дней прошло, прежде, чем персидская армия выросла до тысячи людей. Шапур послал шпионов в Ктесифон, который был занят римлянами, чтобы отчитались о римском императоре и тамошнем его дворе. Скромно и тайно шпионы собрали необходимую информацию. Они отчитались перед царем, сказав: «Император проводит все время за пирами и охотами и не держит ни единой мысли об угрозе. Гео армия разбросана по сельской местности и грабит все то, что они могут обнаружить. Они не посылают разведчиков во время дня, и они не имеют стражей по ночам. Они будто стадо без пастуха. Император не помышляет о каком-либо враге или его атаке, откуда бы оно ни произошла бы, и живет согласно своим собственным порядкам и правилам».
Шапур был обрадован новостями, и его прошлые горести рассеялись будто бы ветром. Он избрал три тысячи персидских воинов, обладавших снаряжениями и бардингами для своих лошадей. Они надели свои доспехи и выехали по направлению к Ктесифону, двигаясь в ночной темноте. При той ночи они двигались быстро и скрывались днем. Цари и его люди скакали через пустыни и горы, по бездорожьям, скакали с разведчиками, которые были на два фарсаха вперед и основного количества двигались вперед, до тех пор, пока разведчики ни увидели признаки Ктесифона. В то время уже прошли два часа ночи, и император и не подумывал о том, что что-то неладно до тех пор, пока ни услышал гул от барабанов и крики часовых, голосивших будто пастухи на рассвете. Вся равнина была заполнена римскими палатками, но кто из всех был осведомлен об атаке на имперские силы? Император был рьян и находился в своем Шатре, а его солдаты толпились вокруг, пребывая в недоумении от происходящего. Когда Шапур увидел такое положение вещей, он поставил во главу войск людей-наездников, и его люди напали на лагерь римлян и с ними был их царь с его огромной булавой. Блестящие трубы и сталкивающиеся булавы и звяканье индийских колоколов достигало сами небес. Крики сражающихся и гул от оружий, ударявших под доспехами, раздавался со всех сторон; ты сказал бы о том, что небеса раскололись в тот момент, а Солнца капала вниз просачиваясь через воздух. В темноте знамя Кавиани сияло, а мечи сверкали, и все казалось будто бы земля покрылась облаками, обрушившимися вниз оружиями. Пыль от сражения затмила все горы, и звезды скрыли свой собственный свет. Шапур обрушил на землю шатер злого императора, а его люди со всех сторон римского лагеря развевали пламя, и казалось, что небо пришло вниз к земле. В итоге, император был взят в плен, и его удачливая звезда затмилась перед его лицом. Многие храбрые вельможи и командующие были захвачены в плен и закованы в оковы.
На рассвете, когда ночь стянула свое черное покрывало и знамена на Солнца, а появилось у горных вершин, Шапур позвал писца, чтобы тот взял с собой перо, чернила, мускус и шелк. Письмо было написано для всех вельмож, каждого царя и каждой страны. Послания Бога, чьими рабами и являемся, ведь это он помогает доброжелательным людям, и сам не нуждается ни в какой помощи от людей хвале тому, кто создал весь мир и направляет нас к праведности. Письмо продолжалось: «С тех пор, как римский император не взял мудрость как провожатого своей души, и в Иране он не пожал ничего, кроме семян злаков, и теперь он будет горько плакать, будучи в оковах. Бог доверил тому корону Ирана, но он не получит от этого мира ничего, кроме злого имени. Силой Бога, который направляет нас его двор и армия были обрушены и любой римлян, находящийся в этом городе, подпадет под меч. Преследуя справедливость, исполняя мои команды и охотно поклянитесь мне в верности и лояльности ко мне». Быстрый гонец отнес письма царя в каждый уголок страны.
Шапур перенес свой двор из лагеря в Ктесифон, и когда он вновь возложил на свою голову корону предков, то вознес хвалу Богу. Он послал писца к заключенным пленным, чтобы записать имена пленных, число пленных вельмож, собравшихся в темнице было тысяча и сотня, а еще десять. И все они были родственны царю и среди первых лиц царского имперского двора, они же были все из той страны. Царь сковал руки и ноги так, что был не согласен отмениться вое сопротивление, затем он приказал, чтобы римский император был приведен к нему. Палач за руки вытащил его из темниц, и по виду он был будто бы человек, потерявший сознание. Когда тот человек-тиран увидел лицо Шапура, он заплакал и распростерся, уткнувшись лицом в пыль, и призывал благословения на трон и корону. Его слезы капали на землю и его лицо висело и волосы были покрыты пылью.
Царь сказал ему: «Ты извечно был злым, христианин и враг истинного Бога. Ты сказал о том, что у него нет партнеров, что у его царства нет ни начала и ни конца, имеет сына. Ты не знаешь о том, как говорить что-либо иное, отличное от лжи, и лжи – это огни зла, не дающие никакого света. Если ты – император, то где тогда твои стыди хорошие намерения, где же твое осознанное поведение, направляющее тебя? Почему ты заключил меня в шкуру осла и обрушил мою славу и величие, отправив их в пыль? Я пришел как торговец, ищущий справедливости, я не заявлялся к тебе боевыми барабанами и армий, лишь войны. Но ты набросился на своего гостя и зашил меня в шкуру осла и повел свою армию против всего Ирана, теперь ты знаешь, что такое война с храбрыми людьми может означать, и ты не будешь искать еще одного повода, чтобы столкнуться с Ираном».
Император ответил: «Кто же отклоняет волю Бога? Моя царская удача дала мне мудрость, присущую странникам, а моя душа затмилась дьявольским наваждением, но если ты посмотришь на хорошее во зле, то ты будешь легендой всего мира, а твое лицо будет вечно молодым и никогда не постареет, а твоя вежливость даст тебе все, что ты хочешь. Если я получу свою жизнь из твоих рук, то все богатства и золото станут презренными для меня. Я буду рабом при твоем дворе не стремясь ни к чему, кроме как к увеличению его славы». Шапур ответил: «Ты – злой и нечестивый человек, почему тогда ты разграблял мою страну? Я желаю вернуть назад всех заключенных отсюда и до Рима и хочу сделать, то немедленно. Затем ты должен вернуть все богатства, перевезенные тобой в Рим и пусть ты никогда более не увидишь того, постыдного города. Ты должен потратить свои деньги на восстановление разрушенной тобой части Персии, ведь львы и леопарды ныне построили там свои логова. Затем ты должен передать по десять римлян за каждого убитого тобой перса. А еще я хочу получить членов твоей имперской семьи, и они будут жить здесь, вместе со мной, являясь заложниками в этой счастливой земле. За каждые срубленное тобой дерево в черте Персии – ведь хороший человек не срубает деревья – ты должен посадить новое и построить стены для его защиты, таким путем ты можешь уменьшить ту злобу, которую будут чувствовать люди к тебе. А теперь я закую тебя в оковы, ведь как я могу простить шкуру осла? Если ты не сделаешь то, что я приказал, то твоя собственная шкура будет распорота от твоей головы до твоих ног». Они разрезали его уши ножом, а вносу просверлили дырку и вдели в отверстие деревянный брусок, подобный тому, ка кто же самое делается у верблюдов, так было сделано из-за того, что Шапур помнил об ослиной шкуре. На его ногах были одеты тяжелые оковы, а после этого палач вернул его в тюрьму.

Шапур ведет свою армию на римскую территорию и сражается с братом императора

Шапур собрал свою войска ради их осмотра и казначей была открыта, что дало людям провизию деньги как оплату. Его голова была заполнена мыслями о мести, а его сердце – амбиция. Он повел свою армию во внутрь римской территории, и они убивали каждого, кого находили, и сжигали все постройки, делая мир пылающим от огня.
Когда из Персии новости достигли до Рима, рассказывая о том, как опустошена их земля и о том, как римский император был взят в плен во время ночного сражения, весь мир затрепет. Рим заплакал, произнося имя Шапура. Они говорили: «Кто, если не наши император сможет отомстить у императора, есть юный брат, их отец умер, но их мать все еще остается живой, имя брата Янус, и он амбициозный человек. На имперском дворе собралась целая армия и мать Януса – прекрасная женщина – раздала им деньги, и сказал Янусу: «Ты должен отомстить за своего брата, ведь ты можешь видеть армию, атакующую из самого Ирана, и та атака - наша». Янус был охвачен злобой, когда услышал такие слова и сказал: «Месть за брата не может быть отложена в сторону и забыта». Боевые барабаны залились своим рокотом, и он вынес большой крест для совей армии.
Когда армии встретились, люди на каждой стороне тяготели к сражению. Затем ряды армий были собраны, и начал звучать гул от боевых барабанов, и Янус повел свои войска атаковывать. Такие большие облака пыли были подняты, что от того его люди потеряли свои пути. На одной стороне они были прижаты горой, а на другой – широкой рекой, а пыль продолжала подниматься, пока на закате Солнце ни стало желтым. Так много людей были убиты, что земля казалась окутанной железными доспехами мертвецов. Шапур был в центре своих войск и вызвал офицеров, собрав их слева и справа от себя. Он и его воеводы бросили своих лошадей вперед, и земля сотрясалась, а их войска накинулись на врагов. Они начали свою полную и тотальную атаки римлян, в которой офицеры и пешие солдаты стали не различимыми друг от друга. Янус видел то, что его силы не могут одолеть силы царя, и он и его армия бежали. Шапур захватывал их, и пыль затмила кристально чистый воздух. Повсюду лежали горы трупов, и вся равнина казалась, чтобы была залита человеческими мозгами. Вся равнина была заполнена безголовыми и отрубленными головами римлян. Ни одна армия и ни один крест не остались на той равнине, и ни одного священника и ни одного креста не остались внутри замков. Армия была поражена тем количеством добычи, собранной со всех сторон. Царь раздал все, что попалось ему своим войскам, себе оставив лишь только личные сокровища царя, сокровище, принесшее ему столько боли в прошлом, что всех полученных сокровищ было недостаточно, чтобы избавить его от этой боли. Римские солдаты собрались вокруг и говорили слова против их императора. Они сказали: «Пусть мы никогда не будем иметь другого правителя, подобного ему пусть имя императора исчезнет из Рима! Прочь алтари, священников и кресты! Теперь пояса священников и кресты будут сожжены. Рим – словно языческий Канудж для нас самих, и пламя веры в мессию становится вес слабее».

Барамуш коронует императора Рима. Его письмо к Шапуру.

Был такой благородный римлянин из линии императора, его звали Барамушем. Он был мудрым и советующим человеком, а его советы всегда были хорошими. Армия сказала ему: «Ты должен быть императором Рима и лидером для страны и ее людей». Они подготовили для него трон из слоновой кости, и Барамуш поместил корону на свою собственную голову. Римляне отвели ему центр власти, и все из них призвали благословения на его голову.
Барамуш сел на свой трон из слоновой кости и подумал о Риме и его сражениях. Он знал о том, что дальнейшее противостояние может повредить ему, если конфликтовать с великим царем, и он избрал как гонца человека, который обладал разумностью и скромностью, который мог говорить мудро и красноречиво, и был великим писцом и опытным в делах и путях мира. Он позвал того человека и продиктовал послание для Шапура, начинавшееся с хвалы Бога, который правил всем миром. Дальше письмо продолжалось:

«Пусть все вельможи мира низко поклонятся тебе
Как рабы, склоняться перед твоей все вечной короной,
Ты знаешь, что благородство осуждает
Угнетение невиновных людей
Носи хоть персидские, хоть римские имена,
Если мы на время сумеем обуздать нашу воинственность.
Ираджи умер, Манучехр отомстил за него,
Тур и Зальм сейчас тоже мертвы, и если ты вспомнишь,
Вины Дары и Секандера, их сражения,
Дары был убит своими же министрами.
Лишен власти злой звездой,
И если ты ненавидишь нашего императора, то он будет
Пленным в твоих подземельях, скованный целями.
Но Рим не имеет равных нигде в этом мире
Не должен обратиться в руины и пострадать,
Если ныне ты атакуешь нас, то мы не выстоим,
Против твоих единых сил, нацеленных на наши земли.
Наши жены и дети уже твои.
Бери их в плен или оставь раненными от твоих войн.
Это время для того, чтобы обратиться к прошлому
И в конечном счете убрать твои воинственные планы.
День идет за днем, и каждый день мы смотрим
За тем, чтобы наши горы не были сожжены кем-либо!
Обрадуй свое сердце, оно не может думать,
Что Бог благосклонно взглянет на твою Тиранию,
Ведь Бог-залог твоего величия, пусть твоя звезда взойдет
И коронует Луну и подчинит все небо».

Письмо было запечатано печатью царя, и гонец отбыл ко двору Шапура, когда письмо вместе с добрым намерениями и чувствами было прочитано Шапуру, то он нахмурился, а его глаза заполнились слезами, и он простил римлян. И немедленно написал свой ответ, пройдя через хорошее и плохое, прошлого и после чего добавил: «Кто был, тот, кто тебя в шкуру осла и возродил древнюю вражду? Но если ты мудр, то предстань передо мной и приведи философа из своей страны, пока я решаю о мире, я не должен готовиться к войне, я должен освободить тебя от того жизненного пути, в котором ты сейчас пребываешь». Гонец вернулся и принес с собой ответ царя, и слово в слово он передал все сказанное ему.

Барамуш посещает Шапура, и они приходят к соглашению

Барамуш был обрадован, когда увидел ответ царя на свое письмо. Он приказал, чтобы сотня римских вельмож проследовали вместе с ним ко двору Шапура и также взял с собой шестьдесят ослов, груженных серебром, наравне с драгоценными камнями и текстилем, а еще тридцать тысяч золотых монет в качестве подарка. Благородный люди прибыли к резиденции Шапура, сняв себя головные уборы и перед ним рассыпали золото. Шапур тело поприветствовал их, а затем обратился к Барамушу и сказал: «Многие бесстыдные и бестолковые люди, не обладавшие справедливостью, приходили сюда из Рима и обращали наши города в пустыри и заросли тростника. Я желаю получить компенсацию за разрушенные места, которые ныне стали прибежищами для львов и леопардом». Барамуш ответил: «Скажи нам, что же должно быть сделано и не отворачивайся от нас, в данный момент, ведь ты подарил нам мир». Великий царь ответил: «Если ты желаешь, чтобы я отменил и снял твои грехи против нас, то три раза в год Рим должен посылать людям миллион золотых монет, и если ты желаешь избавиться от моей злобы к тебе, то ты должен подарить мне город Насибин, что находится в Месопотамии». На то Бахруш ответил: «Иран – твой, и Насибин, и его равнина, и воины тоже твои, мы принимаем твои условия и будем платить дань, которую нужно, ведь мы не имеем сил для того, чтобы выступить против тебя и твоей злобы». В договоре между ними Шапур пообещал никогда не вести никакую армию против римлян, вторгаясь на римскую территорию, если только они будут сделаны в церемониальных щелях в будущем, и ничуть не умалит власть и значение Рима. Затем Шапур много сделал для своих гостей, обходясь с теми даже более благочестиво, чем со своими вельможами.
Когда посольство отбыло, Шапур крайне сильно и много засмолился создателю мира и радостный отбыл в Естахр, наиболее блистающую часть Парса. Но никогда новости о соглашении достигли Нагибина, его обитатели подготовились к войне, при том говоря: «Шапур не должен владеть Насибором или приводить сюда какую-либо армию к христианству, а все его устремления обращены к Зенд-Авесте и к вере в Зороастру. Он не будет слушать нас, когда мы придем, и у нас нет ни малейшего интереса к его вере или священными книгам». Простые люди взяли нас себя весь город, а его обитатели сидели в седлах, готовые к войне. Когда новость о блокировании пути в Насибин дошла до Шапура, он стал злым против их христианской веры, и отправил большую армию против того города, он сказал: «Это омерзительно, когда выражается уважения к религии, чем пророк был убит евреями». Его армия шла настолько быстро, что оставалась лишь только пыль, поднятая ей. В течение недели ее кавалерия и воины с львиным сердцами сражались, и обитатели города были жестоко сдавлены воинами. Персы убили многих из лидеров, и заковали в оковы оставшихся в живых. Затем горожане пожаловались на произошедшее Шапуру, написав ему письмо, и он удовлетворил их просьбу и приказал армии идти домой назад.

Шапур теперь стал известен по всему миру, и его сила была известна каждому и повсюду. Он назывался победоносным царем». А что касается юной служанки, которая помогла ему выбраться из плена и поспособствовала ему в приобретении могущества, то он называл ее «Делафруз-е Фаррак пай» - свет и радость сердца, приносящая благосклонную удачу, то она стала главной фавориткой среди всего гарема. Хозяину фруктового сада. Он отдал значительные богатства и счастливым отправил его своим путешествием. Римский император оставался сидеть в тюрьме будучи несчастным человеком в оковах, сожравшими его плоть. Его богатство в Риме было собрано в единое целое и отправлено в Персию, и он прожил еще немного больше и на его губах всегда были вздохи. В итоге он и умер, находясь на момент в оковах и в тюрьме, и его корона была передана новому человеку. Шапур послал его тело в Рим, и оно находилось в гробе, его голова была увенчана короной и мускусом, и при том было сказано: «Таков конец у всех нас, и я не знал, где найду для того мира покой. Один человек действует с жестокостью и без ума, а другой поступает из мудрости и славы, но для каждого из них приходит время для иного пути. Счастлив тот человек, кто не делает зла этому миру».
Затем Шапур построил город для заключенных, которых он взял в Тузестане, называющий еще Харашахадом, город радости и он поселил там людей, чьи руки были им отрублены. Целая область была отдана им и каждый новый год они получили от царя одежду славы. Он построил и другой город в Сирии, который он назвал Пируз-е Шапур – победа Шапура, - и построил он третий город, в котором был замок и госпиталь, город у Ахваза. Он назвал этот город, Кенам-е Амиран – жилище пленных, и его заключенные нашли там мир и удовлетворение.

Пришествие Мани, заявляющего себя как пророка

Шапур правил пятьдесят лет и в то время не было, никому равного ему. Какой-то красноречивый человек пришел из Китая, и мир никогда больше не видел подобного ему. Его способности ставили его на хороший уровень, и он стал могущественным человеком, его имя было Мани. Он сказал: «Я – пророки художник, и я – первый из тех, кто представит мировую религию». Он попросил аудиенции у Шапура, надеясь на то, что царь проснется духом поддержки. Его стремления быть пророком. Из-за свободной манеры разговора пророка царь остался неубежденным его словам. Разум Шапура был смущен его словами, и он позвал священника и заговорил с ним о Мани, при том их беседа была длинной. Он сказал: «Тот человек из Китая умело говорит, но у меня сомнения относительно той религии, которую он предлагает. Поговорив с ним и выслушав его слова, можно сказать о том, что ты можешь быть побежден им». Они ответили: «Этот художник – никто для главного священника. Слушай Мани как тебе угодно, но позови нашего главного священника, и когда Мани увидит его, то у него не будет такого стремления говорить».
Шапур поехал за главным священником, который долгое время говорил с Мани, и тот в середине дискуссии остановился и потерял свой дар речи, неспособный ответить на замечания главного священника относительно веры, отличной от веры в Зороастра. Главный священник сказал ему: «Ты любишь изображения и картины, так почему ты так глупо сражаешься с Богом, используя такие методы. Ты боишься с Богом, создавшим высокие небеса и сделавшим время и место, в котором и существуют тьма и свет, чьи нормы и морали выше всех остальных норм и моралей. Против того, что создал порядок у небес обращаться в ночи и веселые времена? Твое прибежище – это быть вместе с ним, и все твои страдания идут от него самого. Почему ты доверяешь изображениям, игнорируя совет пророков? Изображений много, но Бог - один и ты не можешь сделать ничего иного, кроем как соединиться с ними. Если ты не можешь сделать свои картины движущимися, тогда как ты можешь говорить о том, что демонические вещи, сказанные тобой – истина? Но не задумывался ли ты о том, что твои демонические слова могут пасть? Никто не будет верить твоим требования и претензиям. Если Ариман был бы равен Богу, то темные ночи были бы как сияющие дни, но все дни, прошедшие в прошлом, показывает то, что дни и ночи сохраняли свои места, и небесных разворотов ни стало ни больше и ним меньше. Бог не может содержаться лишь в наших мыслях, ведь он выше всего времени и всех мест. Ты говоришь так же, как и все сумасшедшие, а в твоих речах есть все для этого, и никто не будет поддерживать тебя». Далее он сказал еще больше обо всем этом, и Мани был не способен вымолвить хоть слово ему в ответ. Доверительные речи Мани, как казалось усохли, хоть они и цвели ранее. Разворачивающиеся небеса сильно выступили против таких дел, и никто не мог посметь последовать его примеру и пойти за ним.
Они вытащили его тело из городских ворот и затем позже притащили его к стене, стоящей перед госпиталем. Мир славит Шапура и люди сыпали пыль на тело Мани. Шапур сделал своего брата Ардешира, своим регентом. Жизнь Шапура стала подобно саду в котором растут розы без колючек. Его справедливость и хорошие манеры, его действия, его войны и его политика были такими же, как если бы у него нигде в этом мире, и зла в нем просто напросто не было. Когда ему исполнилось семьдесят дет и была уже маленькая надежда на более долгую жизнь, он собрал писца, а вместе с ним и главного священника Ардешира, храброго мудрого и справедливого человека, который был его собственным братом. У Шапура был сын, который был все еще очень юным и имел мало жизненно опыта.
Царь сказал Ардешира: «Ты – чемпион среди людей, а также хороший и бравый всадник. Ты поклоняешься мне о правде, и я возьму с тебя слово, что когда мой сын достигнет своего совершеннолетия и вырастет в храброго юношу, ты приведешь и передашь ему трон, царские сокровища и управление, и до того ты будешь его излюбленным провожатым. Тебе я передам царскую короны вместе с нашими сокровищами и властью над всей армией. Перед писцами и вельможами, которые собрались там, Ардешир подтвердил слова Шапура, пообещав то, что когда мальчик достигнет возраста взрослого мужчины и будет достоин царской короны, он передаст власть царствования ему, и будет преследовать лишь только продвижения его интересов». Затем Шапур передал тому корону и царскую печать, сделав то перед всеми вельможами, и дал ему длинный совет относительно справедливости у царя. Когда он слушал Шапура, то как его брат расплакался. После того, как он сделал Ардешира своим регентом, то сам царь прожил еще один лишний год.


*** Рассмотрения кратких правлений Ардешира Нику кар, Шапура III и Бахрама Шапура  опущены


Правление Яаздегерда несправедливого

Яаздегерд был обрадован несчастливой смертью своего брата, забрав его корону и возложив ее на свою собственную голову. Все те, кто жил мечом и булавой, трепетали как ивовые листочки. Правление Яаздегерда было над всем миром, и оно сделало мир более осторожным, а сростом его власти росла и его нечестивость. Мудрые люди не думали вместе с ним и ос временем его царская терпимость была позабыта. Глава маршей, чемпионы, ученые и ученые священники – все они были для него будто бы ветер, и его темная душа склонилась к Тирании. Его справедливость и добро были отменены и вычеркнуты из его сердца, и он не удовлетворял просьбы ни единого человека, и ни один удовлетворял его запросам. Он не уважал ничей статус и постоянно всех поражали невзгоды. Его министры, чье задание состояние в увеличении власти и славы, между собой решили никогда в жизни не говорить ему об истинном положении дел в стране. Они все сторонились его из-за страха и жили в ужасе за свои жизни. Вскоре чистосердечный посланник прибыл, чтобы увидеть царя, то он прибыл ради оказания помощи; он бросился к ним, проявляя доброту и говоря добрые слова. Позже он сказал: «Царь умом не может трудиться, и вы не можете иметь аудиенции у него, я говорил с ним о ваших запросах, и он будет действовать подобающе».

Рождение сына Яаздегерда – Бахрама

Прошли семь лет, все это время. Священники страны пребывали в страхе и находились в стараниях, связанных с жестокостью Яаздегерда. Затем в начале восьмого года, его правления во время весеннего равноденствия его, сын родился под благовидной звездой. Обрадованный своим маленьким сыном, Яаздегерд назвал его Бахрамом. Два значительных астролога были приглашены к царю: Соруш был лучшим астрологом Индии, мужчиной великой слав и воспитанности. Хошяр был персом и его знания были такими, что он мог обуздать небо. Они использовали и астролябии, и греческие астрологические таблицы, которыми они хотели приоткрыть будущее и определить благосклонную удачу Бахмана, будет ли он великим принцем мира, и будет ли он править всеми семью климатами. Все еще сжимая свои инструменты и астрологические таблицы, они ринулись в резиденции царя и сказали: «Мы собрали все то, что мы знаем и по звездам ясно видно то, что не благосклонно смотрит на этого ребенка. Он будет править семью климатами, и будет великим и славным царем». Яздегерд был обрадован тем, что услышал и наградил астрологов царскими драгоценностями. Как только астрологи покинули двор священники и министры уселись вместе и обсудили дальнейшие действия. Они верили в то, что если новый принц не придет после своего отца, то он ни станет справедливым и великим царем, но если его характер обратится в сторону своего отца, то он обрушит целую страну, и ни один священник ни воины страны и ни самый юный принц ни будут иметь благословение царя и сказал: «Сияющий ребенок находится над всеми злоключениями и страданиями. Весь мир отдан его власти, каждая страна заплатит ему свою дань. Посмотри на то место, где мудрость является гарантией благополучия, давая ей – мир и процветание, а после избери же какого-нибудь вельможу из тех мест и дай тому взойти наверх. Этот достойный принц изучит умения, подобающие нужные ему, а мир будет рад его правлению. Согласно тому были приглашены посланники из разных страны, и в тоже время он отослал своих собственных людей в Рим, Индию, Китай и другие цивилизационные регионы и места. Один из мужчин отправился к арабам, чтобы изучить их обыкновение жить, и он нашел воспитанного красноречивого и мудрого человека того, кто мог бы помочь Бахраму встать на ноги и окрепнуть. С каждой стороны пришли опытные мудрецы, собравшиеся на парадном дворе. Царь спросил обо всем и говорил с ними также долго, а после многое дал им и отвел им жилые помещения. В одну ночь и два арабских принца: Номан и его отец Монзер, прибыли вместе со своим окружением. Когда все эти посетители, собравшиеся в Парсе: астрологи, мужчины великой славы и ума и Хошья был персом, а его знания были таковыми, что он мог наложить узду на небеса. Они использовали свои астролябии и греческие астрономические таблицы, чтобы понять какое-счастье уготовано Бахраму и будет ли он великим принцем мира, и будет ли он править над семью климатами. Все еще сжимая свои инструменты и таблицы, они побежали в резиденцию царя, где сказали: «Мы собрали все то, что мы знаем и ясно поняли то, что от звезд то, что небеса благосклонно смотрят на этого ребенка, он будет править всеми семью климатами и будет славным и великим царем» Яздегерд был обрадован тем, что он услышал и подарил им подобающие царские драгоценные камни. После того, как астрологи отбыли, священники и министры сели вместе и обсуждали, что же должно быть сделано. Они верили в то, что если новый принц не пойдет по пути своего отца, то станет великим и справедливым царем, но если он пойдет по стопам отца, то обрушит всю страну и ни священники, ни войны страны и ни сам юный принц не будут иметь почтения от царя. После они сказали: «Великолепный ребёнок должен быть сбережен от козней и их пламени, и весь мир будет отдан его правлению. Каждая страна заплатит ему дань. Посмотри же за тем местом, где мудрость будет гарантировать мир и процветание страны и изберет кого-то из благородных, чтобы те возвеличили его. Затем принц изучит подобающие ему умения, в которых он будет нуждаться, и весь мир будет обрадован его правлением».
 Согласно тому царь позвал представителей из разных стран, а также отправил своих собственных в Рим, Индию, Китай и другие цивилизованные местности. Один из людей отправился к арабам, чтобы изучить их обыкновение жить, и он нашел красноречивого и мудрого человека, который помог бы вырасти Бахраму. Из разных стран прибыли опытные мудрецы, - все они собрались на персидском дворе. Царь долго говорил с ними, многое сделав для них, также он дал им жилье помещения. В одну ночь двое арабских принцев, Номан и его отец Монзер прибыли вместе со своим сопровождением. И тогда все посетители собрались в Парсе.

Яздегерд доверяет своего сына Бахрама, Монзеру и Номану

Когда Яздегерд услышал такие слова, он собрал воедино свои мысли, придя к решению о том, что Бахрама нужно отдать под опеку Монзеру. У него было одеяние славы, сделанное для Монзера, что поднимало его голову аж до самых облаков. К дверям двора был приглашен и царь Йемена, и вес равно напротив дворца была заполнена верблюдами, лошадьми, выводками, слугами и кормилицами для ребёнка. Вся область от городских ворот и до самого двора была оформлена в царской моде, и все было приготовлено к отбытию принца. Когда Монзер прибыл назад в Йемен, все мужчины и женщины вышли к нему ради приветствия, и как только он достиг своего жома и стал искать новые богатства, высокорожденные женщины вышли, чтобы покормить ребенка. Из благородных персиянок и арабок он выбрал четырех женщин. Две из них были арабками, а две - персидского царского происхождения и все четыре женщины подготовились к тому, чтобы стать грудными кормилицами ребенка. Они кормили его грудями в течение четырех лет, и он вырос уже взрослым и все еще пил их молоко. Они с трудностями вскармливала его, но они все равно продолжали лелеять и нянчить его. Когда ему исполнилось семь лет, мудрое дитя сказало Монзеру: «Мой повелитель не держи меня словно ребенка на грудном кормлении, и не делай из меня глупца и дурака! Пошли меня к учителям, и для них есть работа, в которую надо сделать и не оставляй меня глупым и беспомощным, как, то есть сейчас!» Монзер ответил: «Тебе еще нет нужды в учебе, мой господин. Когда придет твое время взяться за свои уроки, я не оставлю тебя играть во дворце и позабочусь о твоих играй». Но Бахрам ответил ему: «Да, прекрати же ты думать обо мне, ни на что негодном глупце. Правда в том, что я юн в годах, и моя грудь и плечи не то, что у героев, у меня есть некоторые знания по годам, ты стар, но ты не обладаешь столь большой мудростью, а моя натура – это не то, о чем ты сам думаешь, она не такова. Ты не знаешь о том, что когда кто-то становится готовым к понимаю вещей, то он выбирает то, что будет делать в первую очередь и концентрирует на этом свои силы? Если ты все время намерен выжидать лучшего часа, то твое сердце потеряет все хорошее, что есть в нем, ведь именно оно и есть имя Бога как оно звучит. Немедленно он послал гонца к Шурестану, который нашел трех учителей, которые были высоко уважаемыми в тех местах. Один из них занимался тем, что учил мальчика тому, как писать и очистить свое сердце от темноты. Другой учил его обращаться с соколами и охотничьим гепардами, который и порадовал его сердце. Другой же учил мальчика тому, как нужно играть в поло, стрелять из лука, сражаться в поединках против врагов, и как правильно обходиться с вожжами у лошади и тянуть их и влево, и вправо, также учил он его тому, как нужно правильно обращаться с лошадью на поле боя. Эти ученые мужчины представили самих себя Монзеру, и все описали ему, рассказывая в деталях о тех вещам, которым они могут обучать. Монзер передал юного принца для обучения, и он так быстро учился, что его способности вскоре стали как у взрослого человека. Его ум ухватился за сказанное ему к возрасту восемнадцати лет, он вырос в храброго юношу, такое же чудесного, как и Солнце. Он недолго нуждался в их инструкциях, и чтобы они что-либо объясняли ему об охоте с соколами и гепардами или о том, как управлять лошадью на поле боя. Он сказал Монзеру: «Мой защитник чистоты моего сердца, ты можешь отослать назад этих учителей, отправив их назад туда, откуда они пришли». Каждому из людей было дано множество подарков, и они покинули двор Монзера, находясь в приподнятом духе и настроении. Позже Бахрам сказал Монзеру: «Приводят ли арабы ко мне своих лошадей, уже оседланным и держа в руках свои копья. Затем они смогут назвать мне цены своих лошадей как подарок для меня, и я заплачу за них больше, чем просят они сами». Монзер ответил: «Ты – амбициозный и молодой юноша – принц, и главный пастух моих лошадей к твоим услугам так же, как и его хозяин. У меня нет цели заставить тебя платить за арабских лошадей». Бахрам сказал: «У тебя благородная репутация, и пусть долгие годы ты будешь жить в процветании и счастье. Я изберу лошадь, и я не возьму ее ради путешествия по склону, ведь она должна подобрать войну». Нойман быстро привел сотню лошадей, из которых он выбрал некоторое количество подходящих для сражения. Бахрам походил между ними, но в конечном итоге оседлал ту, чья скорость была подобна скорости ветра, но она не выдерживала его вес. Так продолжалось до тех пор, пока в итоге он ни оседлал ту лошадь, у которой была большая крепкая грудь и она была быстрой. Также он избрал двух лошадей с черной спиной и с таким большим хвостом, что-то был подобен хвосту монстра из моря по своей величине, и Монзар заплатил за обе лошади их справедливые цены. Они были из лесистой местности рядом с Кутафом. Бахрам принял лошадей как подарок от него, и они сияли будто огни Азар Гошаспа. Монзер присматривал за юным принцем как если он был зеницей в его глазу, и даже ветру коснуться его. В один день Бахрам сказал Монзеру: «Ты – хорошо намеренный и благородный человек, но ты держишь меня в совей чрезмерной заботе, и постоянном беспокойстве. Каждый, кого мы видим имеет свое тайное горе, которое обращает его лицо в желтый цвет, связанный с печалью, здоровье свободного человека становится лучше из-за добра, так что позволь мне дальше разносить везде свое добро, лечащее от всех болезней и болей, неважно, принц он или воин, юный человек, нашедший свое счастье лишь вместе с женщинами. Они – основание нашей веры, и они управляют юными мужчинами, направляя его к добру. Пусть у тебя будут пять или шесть служанок, таких же чудесных, как и Солнце, что тут светит, чтобы я мог увидеть одну или двух из них. Также я думал тоже и о том, что мне пора завести детей, ведь ребенок не принесет мне комфорта. Царь будет счастлив, а люди восславят меня за такое дело. Старый человек поздравил принца, а с его словами и бросился к человеку, который торговал рабами. Он привел назад сорок западных рабов, каждая из рабынь была сияющей, в сердце девушки, такой же сияющей, как и Солнце. Бахрам выбрал двух из них, которые пока залились сияющими для взгляда Бахрама. Сияя как канопус в небе Йемена; Монзер купил их обеих, и Бахрама счастливо засмеялся, а затем стал цвета рубина из Бадахмана».

История о Бахмане и об музыканте, играющем на арфе

Некоторое время Бахрам был сильно занят игрой в поло и охотой. И так, в один день он отправился на охоту, не имея и не беря с собой компаньонов, взяв с собой лишь умеющую играть на арфе свою рабыню – музыканта. Ее звали Азадех, и ее щеки были красными будто вино. Она села вместе с ним на лошадь, а ее арфа была на руке. Она олицетворяла желание и свет для его сердца и на ее губах всегда было его имя. В тот день Бахрам попросил расстелить парчовую ткань через спину его верблюду, и чтобы у этой ткани были четыре жемчужных отделки: две из них – серебряные, а еще две – золотые.
Он сам сделал вид, что был готов ко всем видам охоты, подобрав необходимое снаряжение. Два оленя появились перед ним, и принц с улыбкой обратился к Азадех, сказав ей: «Когда я натяну тетиву лука, то которого из них двоих должна посадить меня стрела? Тут есть молодая Оленица, и у нее есть компаньон, который старше ее». Азадех ответила: «Ты- лев среди людей и воин не должен сражаться с оленями! Но одну из стрел направь в самца оленя, а другую – в самку-олениху. Затем направь вперед своего верблюда, и тем самым они избегут тебя. Но прибегни к веревке и поймай одного оленя за уход, а затем пусть она стряхнет веревку себе на плечи и подними ее ногу, чтобы, когда она сделает так, если ты хочешь, чтобы я называла тебя светом мира – пронзи одним ароматом ее голову, ухо и ногу, совершив всего один удар!» Бахрам подготовил свой лук и пронзил тишину равнины своим криком. Он пустил в голову оленице стрелу с двойным наконечником, чтобы они были подобны одной стреле, и пока кровь лилась из ее раны, он вслед за тем устремил вперед своего верблюда по направлению к другим оленям. Он пронзил ухо одного из них. Он прекрасно владел своими умениями, потому что олень сразу же склонил свою голову, а Бахрам сразу выпустил стрелу из своего лука, поразившую ногу, ухо и голову оленя. Сердце Азадех загоревало о животном, а Бахрам вытолкнул ее из седла, и она упала на землю, при том растянувшись. Он сказал ей: «Ты – глупая девушка – музыкантша. Играющая на арфе. Что ты хотела получить от меня, дав такое поручение? Если бы я не исполнил бы его, то навлек бы позор на свой род». Он толкнул ее под копыта своему верблюду, и кровь хлынула из ее груди и рук. После того случая он никогда не брал девочку- рабыню с собой на охоту.

Бахрам показывает свои умения как охотника

В другой раз Бахрам выехал на охотничьи угодья вместе с большой группой компаньонов, взяв с собой охотничьих соколов и гепардов. На склоне горы, он увидел льва, вонзающего когти в спину дикому ослу. Он вложил свою стрелу вместе с тремя наконечниками на свой лук, который он натянул и поразил сердце дикого осла и вслед за тем – спину льва. Лев упал, утопая в крови, поверх осла, и охотник с триумфом вернулся назад во дворец, а в его кулаке был зажат меч. В другой раз он отправился охотиться вместе с Монзером и Номаном, а также вместе со многими арабскими вельможами, которые были его советниками в плохом и в добром, и Монзер поспешил к Бахраму. Гуру для демонстрации верховой езды и умений охотника для них. Они увидели стадо страусов, бегущее будто стадо верблюдов. Бахрам Гут словно ветер бросился на стадо, подобно огню. Он засмеялся, когда взял в руки свой лук, засунув за пояс четыре тополиные хорошие стрелы. Одну за одной он спустил их с тетивы своего лука, и ка только каждая из них находила свою цель, то она находила ее на месте попадания предыдущей стрелы, да так, что между ними не было расстояния в длину иглы. Вельможи вышли вперед и проверили добычу и не нашли даже расстояния шириной в волос между стрел. Монзер выкрикнул ему поздравление, тоже самое сделали и его компаньоны. Монзер продолжил:

«Ты наполнил мое сердце долгожданным светом
Ты – будто куст роз, начавший цвести передо мной,
И пусть твое свечение Луны никогда не угаснет,
Твоя спина останется несогнуой и свободной от боли».

И как только они достигли дворца, Монзер, чьи мысли были благорасположены к Бахраму, подняв его до уровня сферы Сатурна, подобно картинам художников из Йемена, которых он позвал. Множество из них собрались при его дворе, и Монзер отдал приказы, чтобы они представили и нарисовали Бахрама на верблюде вместе со страусом, раненным стрелами. Его рогатина также была изображена там, вместе со львами, оленями и дикими ослами, которых он убивал при помощи своих больших умений и силы. Рана страуса от стрел Бахрама, как кривая окружила его равнина была нарисована на шелке черными чернилами. Вся картина была послана конным посыльным к царю Яздегарду, и весь двор столпился вокруг него, чтобы взглянуть на полученную им картину, удивляясь тому, что они видели и призывая Благословение на Бахрама и его умения.

Бахрам возвращается вместе с Нозаймом к своему отцу Яздегарду

Его отец вновь пожелала увидеть Бахрама, казавшегося человеком, но самим сияющим Солнцем. Принц лев сказал Монзеру: «Чем дольше я остаюсь тут с тобой, тем сильнее я желаю видеть своего отца. Мое сердце говорит мне о том, что я буду в безопасности с ним». Монзер собрал со всей своей страны подходящие для него подарки! Арабских лошадей по сработанным из золота упряжами, ценились вещи, йеменский текстиль и мечи, а также все то, что было важным, даже драгоценные камни, которые добывал и арабы. Бахрам отправился в путешествие вместе с Нойманом, которые был достаточно сильно связан с самим царем. Так они достигли самого Естахра, и как только царь узнал о приближении своего сына, и Нойман предстал перед ним, то он и его дворовые люди вышли, чтобы встретить их, и когда он увидел славу от своего сына, то его прекрасное тело и плечи, его рост и благородное поведение. Он застыл в удивлении, будучи пораженным. Он внимательно и тщательно опросил его и много сделал для него, и держал его недалеко от себя. Он избрал покои для Ноймана и подходящий дворец для Бахрама. День и ночь Бахрам был в компании своего отца. И он с такой внимательной добротой относился к нему, что тому не надо было поднимать свой палец.
После того как Нойман пробыл с царем целый месяц, он был готов к возвращению к себе домой. Яздегард позвал его к себе, и то было ночью. Он усадил его ниже себя на сиденье для благородных и сказал: «Монзер испытал большие страдания, когда растил Бахрама и должен хорошо, ведь он для меня как ангел славной удачи. Я обрадован его умом и его мнениями, и я вижу мудрость, удерживающуюся им в руке. Ты побыл с нами некоторое время, и твой отце должен осмотреть дороги для его возвращения». Из сокровищниц он дал опять десять тысяч золотых динаров вместе с царскими одеждами, а из стойл – десять лошадей с золотыми и серебряными сбруями. К ним были добавлены прекрасные ковры, а также другие великолепные подарки, которые один за другим были переданы Нойману. Яздегард был счастлив открыть ворота своей щедрости и вознаградить Ноймановское окружение подарками как самого Ноймана и все было сделано согласно их статусам и положениям. Также он написал письмо Монзеру, оно содержало в себе следующее слова: «Моя жизнь здесь тяжела и горька. Я не ожидаю от своего отца, что он отнесся ко мне так, как я сам и не ожидал, ведь тут я и не сын, и не слуга, и я – не один из его подчиненных которые просто счастливы быть при дворе». Он сказал Нойману, говоря в личной обстановке о нечестивых путях, избранных царем. Нойман вернулся к Монзеру и отдал тому, письмо царя Монзер поцеловал его и коснулся его своим лбом. Он был обрадованным, когда увидел царские подарки, посланные ему и регулярно выражал свою благодарность и почтение.
Затем лично он изложил Монзеру жалобы Бахрама, и когда писец прочел его письмо, лицо Монзера стало бледным. Он немедленно написал Бахраму подходящий ответ, в котором он сказал: «Мой благородный повелитель, смотри затем, чтобы ты не выступал против своего отца. Будь доволен тем, что ты делаешь, и неважно, хорошее ли то или плохое. Повинуйся ему и будь осторожен. Благородный человек избежит зла своим терпением, а человек должен быть мудрым в подобных вещах. Кому-то небеса посылают сердце, наполненное добротой, а другим – мстительные сердца и хмурые лица. Таким Бог и сделал, и мы должны идти так, ка кон приказывает нам ходить. Я передал тебе все то, в чем ты можешь нуждаться на пути золота и царских драгоценностей, ведь ты же не страдаешь от моего богатства, и оно не приносит тебе страданий. Смотри затем, чтобы твое сердце было свободно от страданий и боли как подарок я отправляю десять тысяч динаров, а также девочку-рабыню, которая будет для тебя светом и которая станет для тебя провожатым, так что она будет освещать темноту твоей души. Когда бы тебе ни понадобились бы деньги, не возлагай на царя больших надежд. Я могу отослать тебе гораздо больше, чем уже сделал и также могу передать и другие виды богатств из нашего царства. Стремись быть даже более послушным и осмотрительным, ведь ты же не можешь сам лично разделить царя и его злые пути». Монзер отослал десятерых красноречивых и благородных арабских всадника, и они прибыли к Бахману, доставив тому деньги и подобающую ему рабыню, Бахрам был благодарен за такие подарки и его печали исчезли, он мудро последовал совету арабского царя и был послушен своему отцу и днем, и ночью.

Яздегард заключает Бахрама в своем дворе; Бахрам возвращается в Монзар

В один день, когда Бахрам предстал перед царем во время банкета, то долгое время его преследовала необходимость поспать. Когда его отец Бахрама увидел закрытые глаза Бахарама, то во гневе закричал:
«Уберите его! Он не делает
Так как подобает!
Никогда больше не пускайте его на двор,
Заприте его в собственном дворце.
Он не годится к
Царскому трону и лидерству в стране».

Целый год Бахрам оставался в своем сердце. Он никогда не видел лицо своего отца, кроме как в течение празднования. Но –Руз и Саде, когда он просто был один среди толпы людей, которые появлялись перед дворцом. То была ситуация, когда римский посланник Тайнуш прибыл ко двору, принеся с собой деньги и приведя рабов, которые были посланы в качестве дани. Царь царей поприветствовал его и выдал ему подобающе жилые помещения. Бахрам послал с ним сообщение: «Ты благодарен и ты –у спешный человек, что-то заставило царя разозлиться на меня, несмотря на то, что я предстал в его резиденции; даже не глядя на то, что я не сделал никакого зла, он был очень зол на меня. Если ты походатайствуешь обо мне и меня, то царь может благосклонно взглянуть на меня. Так, чтобы моя удача вновь стала цвести. Он может отправить меня к людям, которые вырастили меня, потому что Монзер значит для меня гораздо больше, чем поступки моих собственных матери и отца».
Тайнуш согласился помочь ему, и Бахрам, чье сердце находилось в беде, был этим очень сильно обрадован. Он был освобожден из своего заключения и после того, как раздал множество товаров беднякам, подготовился к отбытию. Он собрал своих людей, всех вместе, и в темноте ночи они отбыли, будто бы были ветром. Он сказал свои друзьям: «Благодарность Богу за то, что мы можем уйти, и свободны от страха». Когда он прибыл в Йемен, то мужчины, женщины и дети пришли, чтобы поприветствовать его. Нойман и Монзер, и целый эскорт всадников держали свои копья, а множество людей из толпы собрались возле Бахмана, и сама толпа была так велика, что казалось, мир потемнел из-за пыли, которую они и подняли. Двое из них спешились, и Бахман сказал им о своих печалях и горестях. Монзар заплакал от услышанных им слов, и затем спросил о благовидности удачи царя. Бахрам ответил: «Пусть он никогда не осознает насколько же зла его звезда».
Они отправили его в его прежние покои и добавили нового добра к тому, что было ранее. Бахрам проводил время в празднованиях, и на игровом поле, находясь в щедрости и подготавливаясь к бою.

Яздегард путешествует в Тус и погибает от Белой лошади.

И так получилось, что сам отец был в Иране, тогда как сын находился и жил в пустыне. Яздегард обеспокоился своей властью и созвал советников с каждой провинции. Он рассказал своим астрологам, чтобы те посмотрели на звезды и сказали ему о наступлении его смерти, и где же потемнеют его шлем и голова, а также как и когда и где засохнет цветок его жизни. Астрологи ответили ему: «Некогда же царю думать о том, когда он умрет. Когда удача царя царей становится меньше, он сможет отправиться отсюда к фонтану Су. Он вместе соберет своих людей и будет сопровождать гулом барабанов и труб, и тогда он отправится в Тус, и уже тогда смерть настигнет его». Царь поклялся храмом огня Хорада Борзина и золотым солнцем, сказав при этом: «Мои глаза никогда не увидят фонтана Су, и то не будет ни в гадости, ни в горе и печали».
Так и прошли три месяца, затем мир, брошенный в суматоху из-за слуха о крови царя и люди сказали о том, что они – несправедливый пастух в их стаде и о том, что его грехи вернулись к нему самому. Кровь начала литься из носа Яздегарда, и со всех сторон света собрались врачи. В течение недели они оставляя все с помощью своих медикаментов, но затем она начала вновь течь, капая как будто была бы не кровью, а слезами. Его священник и сказал о том, что ты избежишь когтей смерти, которые будто бы они ветер, срывающий листья с ветвей деревьев. Ты должен отправиться к фонтану Су, идя по пути Шахида. Славь Бога, направляйся в ту землю, неся с собой горести и рыдания. Скажи: «Я беспомощен, ведь я – раб того, кто захватил свою собственную душу своей клятвой и теперь я предстал перед тобой, о, мудрый и справедливый и праведный повелитель, ведь ты знаешь о том, когда наступает нужный и необходимый час».
Царь принял его совет и вместе с караваном из трех сотен животных выехал в Шахад. Вместе со своим караваном он оставался денно и нощно, и время от времени кровь даже брызгала из его носа. Когда он достиг фонтана Су, то покинул свой караван и увидел озеро, находившееся там. Он пополнил свой запас воды и восславил Бога за его доброжелательность. В течение коротко промежутка времени, кровь, капавшая из его носа, остановилась и он и его советник, и советники с облеганием отдыхали. Но затем его гордость и самонадеянность взяли над ним верх, и он сказал: «Я сделал все то, что предполагал, так почему я должен сидеть тут дальше, равно как и вы. Из-за царского высокомерия и стремления приписывать все себе, что было хорошим, белая лошадь, возникшая из глубин озера, у него было крутое тело, словно у дикого осла и короткие плюсны. Он был высоким и его яйца были черными, а глаза как будто бы у ворона, а его хвост достигал его белых копыт, и он имел впечатляющий и внушающий вид». Он поскакал вперед, рыча будто хищный и злой лев, и из его рта вылетала пена, Яздегерд сказал своим придворным о том, чтобы те поймали коня для него. Пастух и десятеро людей, опытные в поимке лошадей, оседлали своих животных и вязли с собой длинные арканы. Но что же Яздегерд мог знать о секретах Бога, которые он поставил такого монстра на дорогу царю. Пастух и его помощником были бессильны в контроле над зверем, и в своей злобе царь выхватил аркан у них из рук, и уверенно приблизился к коню, который все еще оставался на одном месте, и не шевелившему ни перед ней и ни задней ногой. Он позволил царю надеть на самого себя узду и тихо стоял, когда царь надел на него седло. Царь затянул узкие ремни, а конь даже и не шевелился. Затем царь обошел коня сзади, чтобы натянуть ремень каупера под хвостом и с каменными копытами громок заржал и ударил его в грудь, да так сильно, что его голова и корона очутились в пыли. Яздегерд сам пришел из пыли, и теперь он вернулся в эту самую пыль. Когда царь умер, конь поскакал к озеру цвет, которой был цветом Ляпис-лазури, и он исчез под поверхностью воды, и никто в мире больше не видел подобного чуда.
Крик был будто бы гулом от барабанов, и он раздался над всей армией. «О, царь, твоя судьба привела тебя в Тус». Каждый житель теперь врал на себе одежды и сыпал на тело пыль с земли. Затем священник удалил мозг и органы погибшего, а освободившиеся места заполнил камфорой и мускусом. Он обернул тело в парчу, чтобы поддерживать его в сухости. Тело царя было доставлено в Парс в золотом гробе вместе с подложкой, сделанной из тикового дерева. Так повернулся этот мир, дающий тебе убежище, когда вокруг тебя творится зло. Хоть ты и можешь отдохнуть, но мир того не может, и тогда ты кушаешь свой хлеб, прибор, как человек живет в этом мире, ему лучше совершать поступки, исходя из дела, не из греховности.

Благородные люди усаживают Хосрова на царский трон

После того, как царь Мишира был уложен в гробницу, персидские вельможи собрались вместе и стали плакать. Мастер походов, священники мудрые воины, у которых было много опыта, советники, все они прибыли к гробнице Яздегерда. Патахами, который убил слона в то время, царь пытался оседлать коня; Карен, который был сыном Гошаспа; Милад – повелитель Парса и оседлывающий лошадей, Пируз, известный благодаря своим умениям обращаться с булавой и все другие великие повелителями, к которым Яздегерд питал лишь презрение, все они собрались в Парсе. Гошасп как красноречивый и грамотный человек обратился к ним:

«Мои благородные вельможи, ни один еще не видел,
Царя слабее того, кто был здесь.
Он собрал все украденное им у бедняков.
Его режим был мучением, болью, печалями и войной.
Ни один человек ни слышал о таком же прошлом правлении,
Что было настолько зло им давало бы такую же боль.
Мы не хотим видеть его семя тут на троне,
И из пыли мы обращаемся к одному лишь Богу.
Его сын – гордый Бахрам, и вскоре мы обнаружим то,
Что у него сердце отца, как и воля и разум,
А кроме того, он все время говорит с Монзером,
И мы не можем допустить царя, связанного с преступлениями!»

Все персидские вельможи поклялись нерушимым клятвами о том, что они не желают видеть немного из семени Яздегерда, чтобы отдать тому корону и трон. Затем они, встали ради того, чтобы найти кого-нибудь, кто подобрал бы званию персидского царя.
Когда новости о смерти Яздегерда разошлись между вельможами, такими как Аланшах, Бивард, Шартан, носящих свои золотые диадемы, то каждый подумал: «Теперь власть моя, от самой земли и до сферы Луны». И пока трон не занимался ни единым человеком, мир заполнился шумами и диссонансом. Священники и чемпионы Ирана собрались в Парсе и обсуждали сложившуюся ситуацию, и они рассматривали то, кто же будет занимать трон и кто же достоин исполнения такого задания. Они желали найти справедливого и щедрого человека, который подавил бы бунты и беспорядки в стране, так как без царя мир был как неухоженный луг. И был старый и воспитанный человек, родом он был из богатой и благородной семьи, и он жил у границы страны. Его именем было имя Хосров, он был благожелательным и в своей жизни имел успех. Вельможи Ирана пожаловали ему корону и трон вместе с армией со всех сторон, пришедшую к нему.

Бахрам Гур узнает о смерти своего отца

Все люди сказали Бахраму Гуру о злой и неблагосклонной удаче, поразившей трон, при этом они говорили: «Твой отец, прославившийся среди царей, умер и умирая он взял с собой славное имя царей. Все собравшиеся поклялись о том, что они не желают, чтобы кто-то, несущий в себе его семя, стал царем и о том, что Бахрам взял себе черты и внешность своего отца. Они посадили на трон человека по имени Хосров».
Бахрам вцепился в свои щеки ногтями; он как казалось окутался горем из-за поступков своего отца. И целых две недели повсюду должно было слышать вопли мужчин, женщин и детей, находящийся в Йемене. При новой Луне, когда он рыдал уже больше месяца он вновь принял аудиенцию. Монзер и Нойман и еще толпа арабов плача пришли в его резиденцию, сгорая от своей печали. Монзер сказал: «Великий принц, все из нас прибывших в этот мир суждены для пыли, и мы приходим с надеждой на это спасение. Неважно, кто рожден от матери, ему суждено умереть. Я вижу то, что жизни людей несправедливы, но сама смерть справедлива».
Бахрам Гур сказал: «Если имя царя уйдет от моей семьи, то великая слава также исчезнет. Тираны и захватчики сошьют атакуют ваши равнины и земли арабов станут будто бы ямой для смерти. Скорбите о моем отце, а затем подумайте о том, как вы можете мне помочь». Мензер вежливо ответил: «Эта земля – моя, и я отдаю свои дни охоте в этих равнинах. Ты должен сесть на трон и управлять землями, и пусть твое правление будет вечным в мире!» Все вельможи подтвердили его слова, и встала перед юным и амбициозным принцем, готовые к войне. Монзер сказал Ноймману: «Собери вместе армию из Майбана и каймана, из их племен, а затем я покажу этим персам, кто здесь царь!»
Нойман собрал вместе могучую армию из воинов, вооруженных мечами и копьями, приказал им начать атаковывать и подчинять себе земли. Они топтали всю страну копытами своих лошадей, аж до самого Ктесифона. А люди не имели защитника, и мужчины, и женщины, и дети бросились в плен. Трон был бессилен, а мир стал местом грабежей и пожаров. Новости о том, что достойной кандидатуры для трона нет, все разошлись по Риму, Китаю, Индии, Макрану и землям турок.  Все эти люди подготовились к атаке, ведь среди них не было достойных людей, потому они и тянули руки к Ирану, и каждый думал о том, что сам станет царем царей.

Персы пишут Монзеру и его ответ ему

Когда персы узнали обо всем положении вещей, то постарались найти кого-нибудь достойного, найдя лекарство для своего тяжелого положения. Они избрали красноречивого и знающего священника по имени Джаванни в качестве своего гонца, он отправился к Монзеру и сказал ему: «Защитник Ирана и поддержка доблести, когда трон стал пустым, на их территории страны стал и красным из-за пролитой крови как дранколинское вино, и мы просим тебя быть нашим повелителем, так как мы думаем о том, что наши земли достойны тебя, но теперь же ты грабишь нас, проливая нашу кровь и распространяешь грабеж и войну по всей нашей земле. Хотя прежде ты был не злым правителем. Бойся проклятий людей и их упреков. Ты – старик, поразмысли над тем, чтобы мы тебе сказали и пусть это порадует тебя. Позади тебя есть иной судья, один он выше всех знаний самых пресвященных людей».
Джавануш отправился в землю рабов, где он и говорил с Монзером и передал ему письмо, которому он доверял и повторил все сказанное ему персидским вельможами. Арабский царь выслушал его, но не ответил ни слова на его обращение. Вместо этого он произнес: «Ты – мудрый человек, ищущий выход из беды. Скажи царю царей то, что и должен сказать, если ты желаешь получить ответ, то скажи, что царь Бахрам то, что ты сказал мне, и он покажет тебе то, что должно быть сделано». Он отправил придворного, чтобы Джавануш провели к принцу.  Когда Джавануш увидел его, то поразился могучей груди Бахрама и его широким плечам, его силе и росту, и из вала на него благословения Бога щеки принца были цвета красного вина и его волосы испускали запах мускуса. Обученный гонец потерял все достоинства своего ранга и потому стал смущенными и его сообщением полностью вылетала у него из головы. Бахрам видел то, что мужчины был полностью сбит с толку, а потому он стал спрашивать его, делая то достаточно долгое время, ведя себя аккуратно и добро, и Бахрам усадил пришедшего на трон. Когда Джанаваруй вновь пришел в себя, Бахрам спросил этого о том, почему он совершил такое затруднительное путешествие из Персии.
И он отправил Джаваруя назад к Монзеру вместе со своим придворным, чтобы тот забрал ответ, если Монзер его даст, то есть забрал соответствующий ответ в его письме. Монзер засмеялся, его лицо распахнулось будто, цветущий цветок, когда он выслушал такой ответ. Он занялся написанием ответа для него и сказал Джавану: «Ты- мудрый человек, и ты знаешь о том, что когда кто-нибудь совершает зло, то получает как наказание страдания. Я выслушал твое сообщение и приветствия, которые ты принес от иранских вельмож. Скажи им: «Кто все это начал? Кто был настолько бесчестным, что начал и войну? Бахрам Гур, царь царей, находился здесь, великолепный и могущественный и обладающий армией, и если ты отсюда хочешь выковырнуть себе слугу, то скорее, ты увидишь свои рубашки, запачканную в сою кровь. Если бы у меня были персидские советники, то они не убыстрили бы все дело»».
Джавануй смотрел на лицо Бахрама, и говорил с ним, и он все больше думал над тем, достоин ли Бахрам трона. Когда он слушал Монзера, то у него появилась идея и он сказал: «Ты – благородный человек, не нуждающийся ни в чьем совете. С того момента, как персы потеряли свою мудрость, многие из лидеров были убиты. Я – старый человек, следящий за тем, чтобы сохранить свою репутацию, и если ты послушаешь меня, то я предложу тебе план. Ты и Бахрам Гур, как царь царей должны прийти в Иран без своих войск и без воинственности или распрей. Придите вместе со своим соколами и охотничьими гепардами. Как-то подобает великолепному царю, ты слышал то, что говорили персы и там тебе не будет причинен никакой вред. Ты сообразительный человек, и далек от всех остальных людей, которые глупы, и ты узнаешь, что нужно сказать в подобных обстоятельств». Монзер дал ему подарки, и отправил его счастливым назад в Иран.

Бахрам Гур отправляется в Джарами, и персы собираются, чтобы встретить его. Монзер, Бахрам и еще один советник лично обсудили всю сложившуюся ситуацию. Они приняли и согласились с тем, что в компании воинов отправятся в Иран. Монзер выбрал тридцать тысяч арабов, вооруженных копьями и кинжалами. Заплатил им золотом, заполнил головы их лидеров амбициозными надеждами, идущими от всей экспедиции: новости об их походе достигли персидских вельмож, как только Джавануш прибыл назад, лидеры стали опасаться того, что могло произойти вслед за теми, и они собрались в храме огня Богозина, чтобы там помолиться, прося Бога о том, чтобы он изменил воинственное положение на то, которое предполагало бы мир и счастье.
Монзер прибыл в Джахром, пройдя через безводную равнину. Царь Бахрам поставил свой шатер, и вся его армия собралась рядом с ним. Он сказал Монзеру: «Ты пришел от Йемена до самого Джахрома, и теперь наша армия воочию встретится с их армией. Что же теперь нам стоит сделать? Сражаться или вести переговоры?» Монзер ответил ему: «Позови их вельмож сюда и подготовь для них накрытый стол. Поговори с ними и послушай то, что они тебе скажут, и если кто-то проявит злобы, то оставайся спокоен. МЫ должны увидеть то, что они скрывают от нас, и кто из них захочет называться царём мира. Когда мы узнаем то, что движет им, мы сможем составить подобающую оценку для них. Если все пойдет с легкостью, мы сможем отложить мысли сражаться с нами, и если они не одобрят наш план и покажут самих себя как леопарды, ищущие добычи, то я превращу равнину Джахрома в море крови, но я думаю о том, что когда они увидят твое лицо и рост, и твою доброту, и как ты мудр, воспитан, терпелив, какими знаниями ты владеешь и насколько ты величественен, то они не захотят пожелать кого-либо еще для своей короны и трона, кроме тебя и если они совершат ошибки и подумают о том, что они могут лишить тебя твоего положения, то я и вот эти всадники воспользуемся нашими мечами для совершения судного дня для их собственных голов. Когда они увидят нашу бесчисленную армию и наше достоинство, и дисциплину, и когда они увидят воплощение царственности как твоего наследства, переходящего от отца к сыну как-то, что принадлежит по праву, и когда они увидят и поймут то, что кровопролитие – это наше дело, и что наша поддержка – сам Бог, то тогда они не захотят видеть никого кроме тебя как своего царя». Сердце храма заполнилось радостью от услышанных им слов, и он громок засмеялся.
Как только Солнце поднялось над горными пиками, персидские вельможи подготовились к встрече с Бахрамом. Тем временем Бахрам сел на свой трон из слоновой кости, и одел свою корону великой важности. Он держал свой двор согласно правилам и порядкам царя царей, на одной стороне от него сидел Монзера, на другой – Нойман, его меч был в его руке. Вокруг его шатра, круг за кругом стояли арабские вельможи. Множество благороднейших иранцев прибыли к тому шатру, собравшись у порога. Бахрам отдал приказы о том, чтобы полог был откинут и их прибытия освещались громким голосом. Они призвали царя и заплакали, когда так и сделали. Когда они зашли в резиденцию царя Бахрама, то увидели сияние, исходящее от его короны, и трона; все они в один голос сказали: «Процветай же, а пусть зло будет в стороне от тебя!» Царь царей с добротой спрашивал их и рассадил их согласно их ранам.
Он сказал: «Мои благородные повелители, вы видели мир, и опытные в его путях. От отца к сыну власть перешла и ко мне, так почему же теперь вы с нами?» Персы отвечали: «Не продлевай наши страдания. Никто из нас не желает видеть тебя как царя, даже если у тебя будет армия для подтверждения своей претензии, эта земля – наша. Семья, из которого ты произошел, принесло нам горе и печаль, наполнив наши дни и ночи вздохами и мучениями». Бахрам ответил: «То, правда, что каждый может желать стать царем. Но даже, если вы не желаете видеть меня, то тогда почему вы посадили какого-то человека на мое место, не спросив моего разрешения?» Священник ответил: «Если ты присоединиться к нам в процессе выбора царя, то все это одобрят».
Три дня прошли в поисках царя среди персов. Затем они выписали имена сотни вельмож, достойных обладания короной, троном и царским поясом. Одним из сотни был Бахрам, чей благородный царь захватил множество сердец. Сотня была сокращена до пятидесяти, и дебаты стали долгими и серьезными. Бахрам был одним из первых претендентов, несмотря на то, что он стремился попасть на место отца. Из пятидесяти они пришли к тридцати, далее мудрый священник уменьшил количество до четырех, из которых Бахрам до сих пор оставался первым. Но когда второе обсуждение пришло к заключению и итогу, то все старшие персы сказали: «Мы не желаем видеть Бахрама, ведь он храбр, безрассуден и высокомерен». Среди вельмож раздались крики, сердца людей сказались злобой.
Монзер сказал иранцам: «Я желаю знать хорошее или плохое, и почему вы так затрудняетесь перед молодым принцем». В ответе вельможи собрали многих персов, которые пострадали от Яздегерда. Один за одним они представляли самих себя, у одного были отрублены обе руки и обе ноги, а у другого тело было в одном месте, а разум находился в другой, еще один потерял обе руки, оба уха, свой язык, и он был как будто тело, лишившееся души у другого же были вырезаны лопатки, у другого же были выколоты глаза. Монзер взглянул на тех людей, и в его взгляде читалось недоумение, и его охватила ярость. Бахрам был глубоко тронут тем, что он увидел, и он закричал пыли, в которой был его гонец: «Если ты закрыл глаза на человеческое счастье, то хорошо ли твоя душа пребывает в адском огне?» Монзер сказал Бахраму: зло нельзя отбросить от них в сторону, ты выслушал ее, сказанное им, а теперь же ты обязан дать им ответ. Злоба не станет принцем.

Бахрам разговаривает с персами о его качествах, чтобы стать царем

Бахрам сказал: «Мои благородные повелители, вы знаете о путях, избираемых миром; и вы говорите мне истину. Тут не были сказаны даже более худшие вещи, и верно, что я пошел против отца. Ведь все подобное приносит речи моему рту, и затемняет мою душу. Его дворец – это моя тюрьма, и толь лишь Бог спасает меня. Тайнуш освободил меня из его ловушки. Я бежал к Монзеру, чтобы там схорониться, потому что царь никогда не выражал ко мне никакой доброты. Пусть люди никогда не имели бы его природы, если такое и случится, то исчезнут все пути к счастью. Я думаю о том, что моя мудрость исходит от самого бога, а моя душа вскормлена мудростью. Я славлю Бога за то, что он направляет меня так, что я могу очищать души и сердца людей от всех видов зла, которые и делал тот человек. Я богобоязненный человек, и я живу ради счастливой и хорошей жизни своих подчиненных. Я – пастух и мои подчиненные - это мое стадо. Я буду искать лишь только мира и справедливости. Я  - великодушный и воспитанный, и заботливый человек в своих оценках и суждениях. Его телесная несостоятельность сделала его острым в его суждениях и даже развращенными, и одним из тех, кто должен плакать из-за своей тирании. Властвование передалось мне по праву отца к сыну, и я сам по себе мудр и доброжелателен. Со стороны моей матери я происхожу от царя Шамарам, а моя мудрость равна мудрости моих предков. У меня есть хороший и славный ум, хорошие суждения и величие. Я – хороший наездник, я – гуманен и я – сильный человек. Я считаю, что мне нет равных в мужественности ив битвах и сражениях, как и на праздниках или в иных делах. У меня есть скрытые сокровища, которые прославляется людьми и относится к их власти. Я сделаю мир цветущим от его края до края, сделав то вместе со своей справедливостью, и пусть все из вас будете процветающими и счастливыми. Я перестрою стезями царской несправедливости, я уничтожу и создам вновь цветущий сад. Теперь я должен заключить с тобой соглашение, в котором я поклянусь перед Богом держаться в стороне. Позволь нам дать трон из слоновой кости царю царей и поставить на того корону. И затем приведи с собой двух хищных львов из пустоши, и пусть они будут усажен по обе стороны от короны. Мы их привяжем с обеих сторон и каждый желающий быть царем, пройдет между ними возьмет корону и возложит ее на свою собственную голову. Затем он сядет как царь между обоими львами: царь в середине, корона над ними, а трон будет под ним. Мы никого не будем именовать царем, кроме него, даже если другие кандидаты будут справедливы и будут благородно рожденными. И если ты откажешься от моего плана и посадишь вместо меня каких-то амбициозных придворных как своего царя, то копья всадников будут колоть вас. Я и Монзер и наши булавы и мечи будут там. Арабские воины никогда не учатся тому, как надо убегать с поля боя, и они поднимут пыль войны над твоим царством и его провинциями. А теперь ответь на то, что я тебе сказал, и используй лучшие суждения, если решишься на то, и затем он ушел в свой шатер, и мир удивлялся его словам».
Персидские священники и вельможи, слышавшие его речь, сказали: «Он наделен священным фарром, и тот не говорит о его порочности или глупости. Он не говорил ни о чем, кроме справедливости, и мы должны быть обрадованы этим. И так как речь его подобна реву дикого льва и троне, стоящем между ними. Бог не спрашивает нас, разорвут ли львы его на куски или нет, потому что-то его идея. Мы не будем польщены, если он умрет, и если он получит корону, то будет ли его слава превосходить славу Феридуна. Мы желаем видеть, как царя лишь только его и согласны на предлагаемое им».

Бахрам забирает корону между двумя львами.

На рассвете следующего дня Бахрам поставил свой трон и позвал к себе персов. Они поговорили о споре предыдущего дня и затем священники сказали:
«Мы видим то, что ты мудрейший из мудрых,
Если своими умениями и храбростью, ты поднимешься,
Чтобы быть царем царей, то что ты сделаешь
Для дальнейшей своей справедливости? Как ты обновишь
Пути праведности и сделаешь нас свободными
От страха разорений и царской тирании?»

Бахрам ответил: «Мои действия будут больше, чем мои слова. Я буду и должен заключить несправедливости и желание амбиций, и я должен раздать территории тем, кто желает ими править. Я буду держать весь мир в справедливости и в том будет мое счастье и безопасность. Я освобожу и избавлю бедных от страдания и тягот. Если человек согрешит и, то я скажу ему об этом, если он вновь повторит свой грех. Я заключу его в тюрьму. Я должен платить армии в назначенное время, тем самым сделаю мудрую радость для всех. Мое сердце таково, как я сказал, и я отверну свою душу ото всех извращений и темноты. Если человек умрет без своих наследников, то я раздам его вещи тем, кто нуждается и бедным, ничего не оставив как свое собственное сокровище, пока мое сердце будет обращено на благо этого быстролетного мира, я буду советоваться и консультироваться с мудрыми и с их советами буду передумывать спины нечестивым и глупым желаниям. Если я желаю приступить к какому-нибудь авантюрному делу, то я проконсультируюсь со священниками в первую очередь. Если человек придет ко мне, ища справедливости, и я не буду умолять всех присутствующих и собравшихся, но давай же справедливость тем, кто желает ее, не говоря ничего, кроме того, что истинно, и наказывай зло как-то должен делать царь. Всем этим я клянусь перед Богом о том, что он направляет мой язык».
Когда собравшиеся вельможи и священники услышали его ответ, то они пожалели о сказанном им ранее. Те, кто желали загладить их проступки, сказали: «Кто столь же благодарен, чтобы привить намерение, что если он по вежливости и воспитанности, по красноречивости, мудрости и родословной, еще никто не был рожден равный ему. Бог создал его из самой справедливости, и человеческое зло никогда не касалось его!» Они обратились к Бахраму: «Ты обладаешь священным фарром, и наши души полагают, что ты можешь быть нашим царем. Никто из нас не знал о твоих способностях и знаниях, и мы не знали о чистоте твоей души. Но Персия поклялась о верности Хосрову, происходящего от Пашина; мы связаны клятвой ему, и ты можешь сказать о том, что в его милости. Если он останется царем Персии, вся наша страна будет разодрана львиными когтями, с одной стороны мы будем стремиться к Бахраму, ас другой – подчиняться Хосрову. Но справедливо будет тебе быть царем, и весь мир с этого момента будет подчиняться твоим командам. Твое сражение со львами мы будем использовать как предлог и затем никто из нас не будет выступать в роди кандидата». Бахрам согласился на это, ведь он был изначально достоин такого титула.
Традиции того времени говорили о том, что когда появляется новый царь, то он будет коронован главными священником и тремя мудрыми советниками, вы подписали перед ними и усадившими его на трон. Они призвали благословения на его корону, которая была возложена на его голову во имя царей Каянидов, а затем главный священник поместил свои щеки, сияющие от радости, напротив груди царя и в конце концов, царь раздал вещи и богатства нуждающимся, используя все те вещи, что достались ему в качестве дани, а трон и корона были отданы главному священнику, который вернулся в свой дом на равнинах.
Воин Госта хам держал двух хищных львов, закованных в идеале передал их священнику. Он привязал животных к ножкам трона из слоновой кости и прикрепил их там. Человек, привязавший цепи львов, почти что умер от страха, чуть не упав в обморок. В углу трона была положена корона царей. Мир смотрел за всем дивясь тому, что творилось во дворце у принца, который казался столь благочестивым для удачи.
Бахрам и Хосров с опаской смотрели на хищных львов, и их сердца были заполнены опасениями.
Когда Хорсов увидел двух хищных чудищ и корону, положенную между ними, он повернулся к священникам и сказал:

«Только лишь принц ищет подобной известности,
Наследования короной,
И после того, я стар, а он юн и силен.
Я не могу одолеть когти львов,
Я уже слишком долго живу.
Дайте ему показать свою силу,
Свою юность и здоровье, обрадовав нас с победой».

Бахрам сказал: «Твои слова истинны и тут нет причин, чтобы скрывать правду!» При том, он схватился за свою булаву с головой волос, а весь мир смотрел на вес это с удивлением. Священник сказал ему: «Мой господин, ты мудр обладаешь знаниям и благородным происхождением. Кто приказал тебе выходить на бой против львов, чего еще ты можешь желать сильнее короны? Не теряй своей жизни в поисках власти неосторожно, скармливая свое тело рыбами. Мы невинны в этом деле, таков твой поступок, и в ней нет нужды, весь мир и так с тобой». Бахрам ответил: «Вы – искатели религиозной истины, и ты еще кто угодно иной невинны в подобном предприятии. В сражении я встречусь с этими двумя львами и ведь я же желаю сразиться против них!» Священник сказал: «Перед тем как ты пойдешь далее в этом деле, очисти свою душу от грехов перед Богом». Бахрам сделал так как ему посоветовали, повторив свои грехи и очистив свою сердце.
Затем он бросился вперед, вооруженный своей булавой. Как только львы увидели его, то они разозлились на его атаку, и один из них освободился от цепей и бросился в сторону принца, который ударил его по голове совей булавой. Так сильно, что свет аж исчез в его глазах. Затем он обернулся к другому льву и также ударил его по голове своим могучим ударом сильно, что кровь животного хлынула из его лаз на ею же грудь.
Победитель и завоеватель мира сел на трон из слоновой кости и возложил сиявшую корону на свою голову, а после воздал хвалу Богу, который указывает на истинные пути тем, кто потерял свое убежище. Хосров вышел перед ним и заплатил ему да со словами: «Великий царь, пусть твое правление будет славным и путь герои мира встанут перед тобой, будто твои рабы, которые желают тебе добра». Ты – наш царь, а мы – рабы для тебя, желающие тебе лишь счастья.
Вельможи высыпали драгоценные камни над ним и призвали благословения на нового обладателя короны. Мир закричал от счастья, и в месяце Азар, все были в счастье, и тот день был назван Соруш.

***

Когда Бахрам стал царем, он вознаградил Монзера и Ноймана разными и великолепными подарками, и под заступничеством Монзера забыл о тех, кто ранее выступал против него, когда тот становился царем. Также он благодарил временного царя Хосрова, относясь к тому со всей добротой, а также компенсировал страдания всем тем, кто пострадал во время правления Яздегарда. Он сделал своего собственного юного брата Нерш командующим своих армий. Затем он устроил налоговую амнистию и сжег все налоговые записи, что обрадовало всех людей в стране.


Правление Бахрама Гура

И царь Бахрам начал свое правление.
Горе ушло и вновь наступило процветание.
Лошади радовали его, и он играл
В поло или ежедневно охотился.
История о Бахраме Гуре и Мехрбандад

Бахрам наслаждался охотами со своим гепардами, и в один день, когда он занимался подобным делом, и быстрая лошадь была под ним, а на его запястье сидел охотничий ястреб, он зашел вместо, где был густой лес, что выглядел будто дом для людей, которые были рады своей благосклонной удаче. Зеленые пастбища и стоящаяся вода делали то место будто бы раем, но Бахрам, не мог видеть там, ни людей и ни стад. Он сказал: «Должно быть вокруг находятся львы и как раз в этом месте храбрые люди и могут показывать свою удаль и лихость». Он подготовил свой лук, и как только он так сделал, взрослый лев появился перед ним и издал могучий рык. Стрела царя попала ему в бок и проникла в его сердце. Увидев подобное сердце львицы сжалось, и она зарычала и бросилась на Бахрама так, что ее когти возились в его тело. Он ударил по не мечом, и храброе сердце признало свое поражение.
Из глубины леса появился старик и благожелательно заговорил с Бахрамом. Его звали Мехрбандад, и он был обрадован доблестью царского меча. Он был фермером, богобоязненным человеком, и лесистая местность была его домом. Он вышел вперед и поздравил царя и поклонился перед ним.

Он сказал: «Мой повелитель пусть небеса сияют для тебя
И делай процветающими все свои дела!
Мой благородный повелитель,
Тут я возделываю поля – я владею
Здешней землей и бездорожьем, и посевами,
А также ослами, коровами и стадами овец,
Львиные атаки сделай меня горюющими и плавающими
Но теперь благодаря тебе,
Я освободился – Бог послал
Твою силу и мощь на наказание!
Оставайся со мной, и на твоем обеде
Я поставлю перед тобой мед, молоко и вино.
У меня есть множество ягнят, а также место,
Где деревья дают чудесную тень».

Бахрам спешился и увидел зеленое место, заполненное потоками, и все место было радостным для того, чтобы юный человек проводил там свое время. Мехрабанд пошла в близлежащую деревню и после вернулась назад в компании деревенских старейшин и группы музыкантов. Он забил множество пухлых овец, а затем пришел к Бахраму, держа в руке золотой бокал. Поскольку трапезы, перед ними были поставлены кружки в окружении роз и диких цветов шафран. Когда Мехрабанд стала подвыпившей от вина, он сказал Бахраму: «Ты – хороший удачливый воин и ты должен знать о том, что ты выглядишь как настоящий царь и заслуживаешь золотого трона и всей его значительности и важности!» Бахрам ответил: «Ты прав, и тот, кто рисует контуры наших лиц, создает их так, как ему угодно и избирает тех, кого он желает избрать. Если я выгляжу как царь, то одариваю подарками всю здешнюю область, леса и окружающие земли.
Затем он сел на свою лошадь, и отправился назад к своему чудесному дворцу, пребывая в достаточно пьяном состоянии. Там он и уснул прямо во фруктовом саду.

История о Кебруй; Бахрам запрещает питье вина

На рассвете следующего утра Бахрама затребовал вина, и его придворные начали новый круг празднования. В тот момент глава деревни пришел со своим подарку – фруктами он привел с собой верблюда, груженого гранатами, яблоками и айвами, а также букет цветов, говоривший о присутствии самого царя. Царь поприветствовал того человека, у которого было древнее благородное имя – Кебруй, и он отвел тому место среди молодых юношей. Он вручил ему большой кубок, заполненный вином и там было вина на почти семьдесят четыре литра. Посетитель был благодарен царю и вниманию со стороны придворных, когда он осушил кружку, то он увидел другую и почувствовал страстное желание выпить еще одну, и тот позыв был внутри его сердца. На глазах всех придворных он добрался до нее и схватил руками. Он встал, поглядел на царя и сказал: «Я – пьяный от вина, я – Кебруй. Этот кубок содержит пять глотков вина, и я семь раз попытаюсь осушить его на глазах всех приустающих здесь. Затем я пойду в свою деревню, и никто здесь не услышит моих пьяных воплей». И к удивлению других пьющих людей, он за семь раз осушил свою кружку с разрешения царя. Он покинул двор, чтобы посмотреть на то, как вино будет работать на нем. Как только он начал свое обратное путешествие через равнину, вино начало давать свой эффект. Он потянул свою лошадь вперед, покинув основную массу людей, которые следовали за ними позади. Он отправился к подножию горы, там он спешился в защищенном и удобном месте и уснул в тени от горы.  С горы слетел черный ворон и вложил ему глаза, пока тот спал. Группа, двигавшаяся позади обнаружила его, лежащим мертвецом ц подножия горы, а его глаза были выколоты, а его лошадь стояла невдалеке, от дороги. Его слуги, которые были частью всей группы, загоревали и прокляли всех собравшихся и их вино.
Когда Бахрам проснулся ото сна, то один из его компаньонов пришел к нему и сказал: «Светлые глаза Кебруя были выколоты воронами, пока он пьяным находился на подножье горы». Лицо царя побледнело, и он загоревал о судьбе Кебруя. Немедля он послал вестника, дворцовыми воротам, чтобы тот провозгласил следующее: «Мои власть имущие, вес кто имеют славу и ум! Вино запрещается для каждого в этом мире: и для бедных, и для вельмож».

История о сыне Коббера и льве; Вино объявляется допустимым

Прошел год, а вино оставалось все еще запрещенным. Никто не пил его на созывах всего двора, или, когда он узнавал о готовности книг или разговаривал о древних временах. И так было до той поры, пока сын обувщика, ни женился на богатой знатной и уважаемой женщине. Но шло того молодого человека было, не достаточно острым и твердым для такого дела и его мать горько плакала по нему. Она имела немного спрятанного вина, и она привела своего сына назад домой и сказала ему:
«Пей семь стаканов этого вина, и когда
Ты почувствуешь себя готовым, что вновь пойти к ней,
То ты сломаешь ее печать, ведь вы оба одиноки,
Ведь кирка из войлока не разобьет камень»

Мальчик выпил семь стаканов, и затем восьмой, и после в нем вспыхнул огонь страсти, и то произошло сразу после того ка кон окончил пить. Выпитые стаканы вина сделали его пьяным. Он пошел домой и открыл напорную дверь, а затем он отправился назад в дом родителей, и был доволен собой. И так случилось, что лев сбежал из царского дома львов и бродил по дорогам. Сын обувщика был настолько пьян, что он не мог отличить одной вещи от другой, сделав то без ошибок. Он выбежал и сел на спину ревущему льву и понеся вперед, схватив уши животного. Держатель льва пришел, неся в одной руке цепь, а в другой – аркан и увидел сына обувщика, сидящего на льве с такой беспечностью, что был будто верхом на осле. Он побежал назад на двор и сказал царю о том, что он видел. То было удивительным делом, которое никогда, и никто не видал и даже не было ни малейшего подозрения о том, что кто-то слышал ранее о подобном. Царь удивился и позвал своих советников. Он сказал ими. Проверьте кем является обувщик и что он за человек.
Пока они говорили, мать мальчика прибежала к царю и рассказала ему о том, что случилось.
Она сказала ему: «Живи в счастье
Так долго, как пожелает время, ты – повелитель!
Этот мой мальчик только начал жить
Он нашел себе подобающую жену,
Но когда пришло время. Его воплощение
Было мягким, и он был
И когда я дала мальчику лично,
Чтобы он стал отцом семейства
Три стакана хорошего вина, и тогда его лицо
Засияло как великолепный и изящный рубин
И та жидкость впиталась, а его голова поднялась,
И обратилась в твердую кость после того.
Три чарки вина дали ему силу и славность
И что скажет царь после такой истории?»
Царь засмеялся над словами старой женщины и сказал после того:
«Эта история не должна быть тем, что скрывают!» Он обернулся к главному священнику и сказал: «Отныне вино вновь, когда человек пьет, то должен выпивать столько, что мочь сидеть верхом на льве без того, что лев отогнал его от себя. Но не так много, чтобы, когда он покидает резиденцию царя ворон мог выколоть ему его глаза». Глашатай немедленно провозгласил от ворот дворца: «Мои повелители, кто одевает пояса, отмеченные золотом, человек может пить вино столько, сколько ему захочется, но притом должен смотреть за тем, как закончится начало или дело, и должен думать о своей собственной безопасности. Когда вино ведет тебя к хорошим началом, то смотри за тем, чтобы оно не оставило твое тело слабым и бессильным».

Падение священника Бахрама Гура и возрождение деревни

В другой день Бахрам Гур выехал на охоту, двинувшись на рассвете вместе с группой своих компаньонов. Его визирь Хормозд скакал слева, а справа был его священник. И те двое рассказывали ему истории о Джамшиде и Феридун. Они взяли с собой собак, гепардов и ястребов и искали дичь все утро, но к полудню они так и не нашли ни одного следа. Он поймал оленя и когда солнце начало сиять в небесах подобно сверкающей Моне, Бахрам в раздражении оставил свою экспедицию и затею. Зеленая область заполнилась людьми и стадами, и многие люди собрались вокруг, чтобы взглянуть на охотников. Бахрам устал от затеи и почувствовал себя просто исчерпанным. Он надеялся спешиться и отдохнуть в деревне, но никто не вышел к нему, чтобы поприветствовать, но казалось, что, то место было населено ослами. Он разозлился на тамошних людей и высматривал то, чтобы справедливо им ответить, сказав своему священнику:

«Пусть эта процветающая деревня станет домом для
Злых тварей диких и яростных львов и чудищ,
И пусть во всех углах вода пересохнет
И обратится в застоявшуюся черную смолу!»

Священник знал о том, как исполнить команду Бахрама, и он отвернулся от дороги и вошел в деревню. Он сказал: зеленая область, что заполнена домами, людьми и стадами, удовлетворила царя Бахрама, и он имеет новую идею для вас. Радуйтесь в своих сердцах, вы все теперь мастера, и можете сделать это место сияющим. А женщины и дети также мастера, и никто не может подчиниться кому-либо еще. Трудяги и знать – вы равны; люди, женщины и деньги – вы все главные в этой деревне!» крик радости поднялся и исходил от обитателей, в своих умах мужчины и женщины были равны, а трудяги были равны главам деревни, с этих пор молодые люди не чувствовали страха перед авторитетами ведь они отрезали головы главам деревни, и каждый стал смешан с другими людьми и смертоубийство стало обыкновенным делом. Область стала местом путаницы и местом страха, будто бы на судном дне, и обитатели бежали. Несколько слабых и старых людей остались на местах, но каждый признак активности или процветания был: подавлен. Вся деревня пала на первый взгляд, деревья засыпали, оросительные каналы пересыхали, дома были руинами, поля были заброшены, а люди их стада скрылись из вида.
Прошел на следующую весну Бахрам вновь пришел охотиться в ту область. Он прибыл на место, которое казалось было хорошим и процветающим, но деревня, которую он помнил, уже не была там. Все деревья были мертвы, а дома – в руинах, поля были пусты от стад людей. Сердце Бахрама загоревало от такового вида.
Он испугался Бога и пожелал справедливости в действиях. Он сказал священнику: «Рудабех, мне тяжело видеть столь прекрасное место, лежащее в руинах. Быстро иди и дай им деньги из моей сокровищницы, так чтобы они больше не страдали!»
Священник покинул царя и поехал в руины. Он пришел от дома к дому и вскоре нашел старого человека, неспособного работать. Он спешился, поприветствовал его и пригласил мужчину сесть вместе с ним. Он сказал: «Старик, кто разрушил это процветающее место?»
Старик ответил ему: «Случайно в один день
Царь и его спутники пришли сюда.
Глупый священник без ума в голове,
Один из вельмож – идиотов, родившийся и взрослый,
Решил за нас: «Все вы тут мастера,
Социальные различия исчезли,
Чины правящих и подчиненных – Вещи, ненужные для рассмотрения».
Как только он так сказал,
Наша маленькая деревня
Заполнилась боями и грабежом,
Пусть Бог вознаградит такую тупость людей,
И наполнит его дни горем и неудачами!».


Горюя, услышав подобные слова, Рудабех спросила: «Кто глава в вашей деревне?» Старик ответил:
«Глава там, откуда прорастает трава,
И люди могут жать то, что они посеяли».

Рудабех сказал: «Ты должен быть здешним главой, ты должен править здешними руинами. Проси у царя денег семена, коров и ослов и приведи их назад в свою деревню и собери всех тех, кого сможешь найти обездоленным. Ты должен быть главой, и все люди должны делать так, как ты им скажешь, и не проклинай того священника, который прежде пришел сюда, ведь он не желает сказать о том, что он сделал. Если ты нуждаешься в помощи царского двора, то я отправлю тебе все, о чем ты будешь нуждаться. Все, что тебе надо сделать – это попросить».
Старый человек был счастлив услышать такие слова и забыл о своих прежних печалях. Немедля он пошел от дома к дому, чтобы найти людей, способных работать на иррациональных каналах и начать вновь возделывать эту землю. Они спросили соседние деревни об ослах и коровах и принялись за то, что сделать эту равнину вновь плодородной. Старейшина и жители деревни много работали над выращиванием деревьев повсюду и везде, и их сердца были заполнены счастьем каждый раз, когда они видели вновь построенный дом. Все те, кто убежали из этого места, плача и рыдая вернулись назад, придя один за одним, когда они услышали об успехе усилий старого главы деревни. потоки воды в каналах были восстановлены, стада и поголовья курей, коров, ослов и овец множились на пастбищах, а все деревья, которые люди посадили везде, где угодно, позволили бывшим руинам вновь смотреться как в раю.
На следующий под деревнями ответила на усилия старого человека и стала выглядеть так, ка кон того и желал. И вновь, в весеннее время царь пришел охотиться вместе со своим священником, Рузбехом и в третий раз они пришли в деревню. Бахрам Гур увидел возделываемую землю, стада животных, хорошие постройки, равнины и горные склоны были покрыты овцами и баранами, а вода текла вниз с подножья холмов, и вся деревня была заполнена красивым и милыми людьми. Он обернулся к священнику и сказал: «Рузбех, что же ты сделал? Эта милая деревня была в руинах, ее люди и животные бежали из нее. Что ты дал им такого, что они были способны вновь сделать это место процветающими?»
Рузбех ответил: «Одной реплики было достаточно, чтобы бросить древнюю деревню на колени, и одной идеи хватило, чтобы вернуть ей процветание и таким образом обрадовать сердце персидского царя. Ты приказал мне уничтожить деревню с помощью денег из твоей сокровищницы, но я побоялся справедливости Бога, и упреков вельмож, и обыкновенных людей. Я видел борьбу, когда одно сердце имеет две мысли в себе и знало, что когда город имеет двух глав, то он не сможет выжить. Я сказал деревенским старейшинам, что у них нет своей главы, что женщины теперь стали главными, и дети вместе с ними, как слуги и работяги. Когда обыкновенные люди становятся главами, то головы других важных людей летят в пыль. Прекрасное место было уничтожено речью, и я избежал упреков и небольшой справедливостью Бога. Но затем царь простил их так я пошел к ним и предложил другое развитие событий. Я поставил мудрого старого человека над всеми ними, сделав его их главой тем, кто опытен, красноречив и знающ. Через свои усилия он восстановил, процветание деревни и дал счастье сердцам ее обитателей. Один человек был поставлен во главе всех остальных, и вес вещи стали идти хорошо, добро увеличивалось, а зло уменьшилось. Я показал им пути зла, а затем открыл для них дверь к Богу, если человек использует речь в подобающем для того места, то она дает человеку даже большее достояние, чем драгоценные камни, если ты желаешь, чтобы у твоей души не было проблем, то мудрость должна быть твоим царем, а язык – твоим чемпионом. Пусть сердце царя будет вечно счастливыми, становясь выше всего зла и разрушений».
Царь ответил: «Рузбех, ты достоин короны!» Он дал этому умному и проницательному человеку мешок золотых монет и царские одежды славности и в его славе он поднял голову того человека выше облаков».

История о Бахраме, туре и четырех сейфах

В одну неделю царь выбрался на охоту вместе со своими советниками и священниками, и они целый месяц провели за питьем вина и охотничьими занятиями на равнинах и горах.
Когда они стали полны таких занятий, то царь вновь отправился в город, находясь в хорошем расположении духа, но по пути их застала ночь, и перед ними мир стал темным. Но они продолжали двигаться вперед, рассказывая истории о древних царях. Затем Бахрам увидел огонь, находящийся на расстоянии, подобный тем огням, что царь зажигал на зимнем фестивале. Он смотрел на пламя и сделал добро для одной деревни от него. Перед деревней была мельница, где сидели местные старейшины, сбившись в маленькие группки. На другой стороне от огня была юная девушка, носившая на голове венок, сплетенный из цветов и держащий на голове, и вокруг низ всех сидели музыканты. Они пели песни о царских подвигах, и когда заканчивалась одна песня, они начинали новую. Их лишь сияние будто Луны, и их мускусные волосы были в локонах, а по их одеждам были рассыпаны драгоценные камни. Они устроились перед дверями мельницы, и каждый из них держал по букету, полному цветов, и они были наполовину пьяными от вина и счастья. Их песня громко раздавалась вокруг:
«Долго живи, царь Бахрам
Ты славен и храбр,
Кому подчиняются все небеса и кому они рабы,
Чьи волосы из мускуса, чье красивое лицо
Красно как вино и заполнено чудесной благодатью,
Они называют его Бахрамом, туром и каждый день
Дикие онагры и львы – его добыча!»

Услышав такую песню, царь потянул поводья и двинулся к ним. Как только он приблизился, то увидел, чья равнина была заполнена юными женщинами, каждая из которых была прекрасна, как полная Луна, и царь понял, что у него нет спешки, чтобы достичь города. Он приказал винным мастерам принести ему немного Луны и пригласить нескольких женщин, которые были достаточно пьяны, чтобы прийти к нему. Слуга подал в руки Бахраму бокал из кристалла, и вперед вышли четыре лидера, собравшихся женщин. Их имена были: Мойк, Сисанак, Нази Сусанах. Высокие и прекрасные как весна, и когда они приблизились к Бахраму, то их руки были сложены. Они спели песню Бахраму, и мудрый и важный царь царей и его сердце были смущены ими. Он сказал всем четырем: «Ваши лица подобным розам, и их дочери – это вы, и почему только вы разожгли этот огонь?» Одна из них ответила ему: «И ты – всадник, чей рост подобен высоте кипариса, ты все равно будешь изображением царя. Знай же о том, что наш отец – мельник, который охотится на этих горах, вооруженный своим луком. Вскоре он должен вернуться, ведь сейчас ночь стала же темной, и он говорит о том, что ему тяжело смотреть в темноте».
И в тот момент мельник вернулся с горы, принеся убитую им дичь. Когда он увидел Бахрама, то хороший старый человек обратил свое лицо вниз к земле, поклонившись ему, и Бахрам приказал, чтобы тому человеку был вручен бокал. Он сказал: «Почему ты укрываешь этих четырех женщин? Их лица прекрасны и красивы как Солнце, ведь в это время они должны быть отданы замуж». Старик призвал на него благословения и сказал: «Тут нет мужей для этих четырех моих дочерей. Они уже достигли нужного возраста, и они живут в скромности, но они не богаты, я не хочу сказать сейчас ничего более моих слов». Бахрам сказал ему: «Отдай этих четырех мне, и смотри за тем, чтобы и тебя не было больше дочерей! Старый мужчина ответил: «Мой повелитель, не стоит говорить о подобных вещах. У нас нет своей земли или заработка, нет и золота, и леопардовой и ни коров или ослов. Бахрам ответил: Тогда они подойдут мне. Я возьму их такими, как они есть без какого-либо приданного». Старый человек ответил: «Все они теперь – твои жены и будут служить тебе в твоем доме. Ты посмотрел на их хорошие и плохие качества. И тебе понравилось виденное тобой». Бахрам ответила ему: «Я принимаю всех четырех из рук хорошего человека, который вырастил их».
Сказав свои слова, он подпрыгнул, и звук от лошадей из его эскорта был слышен по всей равнине. Его евнухи забрали всех четырех девушек в царский гарем. Один за одним его эскорт выходок вперед, и целая ночь и день прошли за этим делом. Мельник был удивлен таким делами и провел всю ночь, думая над тем, чтобы это все могло значить. Он сказал своей жене: «Как это так благородный и излучающий свет будто Луна, обладающий такой своей свитой пришел к нашей мельнице в темной этой ночи?» Его жена ответила ему: «Он увидел огонь еще издалека и услышал хорошее пение». Затем мельник сказал: «Скажи мне, жена, хорошо ли это все кончится или же плохо?» Она ответила: «То был поступок от Бога, когда он увидел их, то не мог ни просить об их семье, и он понятия не имел об их благосостоянии. Он нашел и обрел женщину, прекрасную как Луна, и он не мог позаботиться о ее деньгах или царском Благосостоянии. Если идолопоклонники из Китая увидят таких же прекрасных девушек, как и наши, то они позабудут о своих идолах!» Так двое и разговаривали всю ночь о злых людях, и о добрых до того момента, пока Солнце ни начало сиять на гонных склонах и мир ни заблестел как лампа.
Когда ночь обратилась в день, местный землевладелец пришел к старому мельнику и сказал: «Удача пришла к твоей подушке, сделав то темной ночью. И зеленая ветвь твоего дерева дала свои фрукты. В темноте последней ночи царь Бахрам возвращался с охоты. Он увидел твой праздник и огонь, потянул свои вожжи и пришел к нему». Теперь же твои дочери стали его женами и живут в комфорте и безопасности его гарема. Их лица, волосы и красноречие сделали их достойными царя Бахрама, царя всех царей, и он – твой зять, и отныне мужчины каждой страны будут помнить тебя. Он дал тебе целую провинцию, нет больше у тебя повода для горя и печали, и ты можешь жить свободным от печали и страха. Отдавай нам свои приказы, мы все под твоим командованием. Мы – твои подчиненные, и не больше и не меньше, мы – твои рабы!»
Мельники и его жена в удивлении смотрели на него повторяя про себя имя Бога, делая том многие разы, землевладелец сказал: «Ведь волосы и лица ваших дочерей принесли им мужа от самой сферы Солнца».

Бахрам Гур находит сокровища Джамшида

Бахрам Гур был на своем охотничьем выезде, взяв с собой священников и сопровождающихся себя, и в другой раз, когда представитель из группы приблизился к самой группе, он бежал будто бы ветер, принеся с собой лопату, он спросил о том, где он может найти царя Бахрама. Каждый сказал ему: «Что ты хочешь от царя? Ты ни можешь сказать нам?» Он ответил: «Я ничего не скажу до тех пор, пока ни увижу лицо царя». Священник сказал: «Что ты знаешь о царском лице?» Скажи мне о том, что ты хочешь донести до него? Когда в итоге они доставили его к царю, человек сказал: «Кое, о чем я должен сказать тебе лично». Бахрам натянул свои вожжи и поскакал в даль от своих компаньонов, и затем мужчина сказал ему: «Ты – царь, ты повидал мир, но послушай то, что я скажу тебе, я –здешний владеющий земли, а урожаи с этой земли приходят к нам, и все постройки на ней мне. Я добываю воду для того, чтобы орошать и иметь с земли наилучшую прибыль и в одном месте силы воды проточили яму в земле. А затем я услышал ужасный крик, и вслед за тем звон цимбал и шум говорил о том, что там находятся сокровища». Бахрам поскакал к тому месту на которое указал владелец земли. Он увидел зеленый ландшафт с находящимися в нем оросительными каналами.
Он позвал группу землекопов вместе с их лопатами, которые люди принесли издалека, затем он спешился и на том пастбище был поставлен для него шатер. Пришла ночь, солдаты из его окружения зажгли свечи и огни загорелись по всему лагерю.
Когда Солнце поднялось над миром, и его синяя поверхность осветилась свитами, пришли землекопы, собравшись со всех сторон света. Они начали копать и вскоре вся равнина покрылась ямами и канавами. Только когда они выкопали столько земли, что груда земли показывала их усталость. Выкопанная постройка была подобна горе. Ее стены были сделаны их обожженного кирпича и покрыты сверху штукатуркой. Землекопы раскопали всю землю вокруг нее, и делали так до тех пор, пока ни появилась дверь. Священник и сопровождающий вступили вовнутрь и увидели длинную и широкую комнату, высотой во множество локтей. Два была, стояли перед своими кормушками, и сами животные были изготовлены из золота, а их кормушки также были выполнены из золота и в них были изумруды в смеси с рубинами. Быки были будто двумя олицетворениями овна, их животы были выдолблены и заполнены рукотворными гранатами, яблоками и айвами. В середине ящика были расположены сияющие жемчужины, и каждая из них была подобна плеску воды. Быки были представлены как старые животные, их лбы были сморщены, а их глаза были сделаны из рубинов. Вокруг них находились львы и совы, их глаза были сделаны либо из рубинов, либо из кристаллов, там же были золотые фазаны и павлины, чьи груди и глаза были сделаны из драгоценных камней.
Священник вернулся к царю и вежливо сказал ему: «Пойдемте, ваше высочество, мы нашли сокровища, затмевающие все остальные, там комнаты заполненная драгоценными камнями, и небеса скрывали от нее ключ». Бахрам ответил: «Посмотри, кто-нибудь написал свое имя на этих сокровищницах, говоря о том, что это его. Посмотри, чьи они или же при чьем правлении они были собраны тут». Священник пошел назад и увидел на быках печать Джамшида. Он сказал об этом царю: «Я смотрел и на быках нашел надпись «Царь Джамшид»».
«О, мудрейший из мудрых, сказал царь Бахрам,
Почему я должен забирать сокровища у мертвеца?
Как Джамшид сложил этот древний клад
Так и я получу богатства совей справедливостью и мечом.
Бог удерживает меня от поражений и бедности!
Раздай все, что находишь в кладе,
НЕ давай его моим солдатам, у меня есть земля
И ее достаточно, чтобы удовлетворить тех, кем я командую.
Продай все камни ради денег и так освободишь,
Наших вдов и детей – сирот, тех, кто горюет,
Несмотря на благородные имена
И проживают жизни в нищете и стыде.
Принесший от каждой руины и каждого города.
И одну за одной опиши их детали
Дай им богатство и пусть твои действия принесут
Мир душе древнего персидского царя,
Того человека, что солдаты пытались удержать от меня
Кто показал нам, где должны быть сокровища.
Ты должен отдать десятую того, что мы нашли;
Но я все еще юн, мое тело сильно и способно,
Так почему у меня оказалось золото Джамшида
Я сражусь с Китаем и Римом, мои армии могучи,
Мой конь – Шабриз, мой меч отдаст мне известность
И царские сокровища, и известное имя».
Затем он пошел в свою собственную сокровищницу, к тому, что он накопил потом своего бокала, и позвал всех воняло страны и отдали им их годичный платеж. Он провозгласил празднование подобное тому, ка кон устраивал весеннее время и его зал для приемов, отделанный жемчужинами, был подготовлен к такому действу. Бахрам Гур держал бокал, сделанный из кристалла, который был заполнен рубиновым вином, и в своем счастье он сказал своим компаньонам: «Мои благородные повелители, кто расхваливал о великих людях, правивших тут от самого Хушанга до Нозара, который происходил от Феридуна, и так Кай Кобад возложил на свою голову корону Феридуна, и вы увидите, что же осталось от этих великих людей, говоривших лишь только хорошее? Когда их дни подходили к концу, речи остаются нам от них, рассказывающие о том, что кто-то из них был величественным, кто-то же на оборот – нет. Кто-то из них были объектами порицаний, а кто-похвал. Мы тоже уйдем один за одним, и потому нам же лучше не делать злые поступки, находясь в этом мире. Почему мы должны жаждать сокровища мертвых или отдавать наши сердца страстному желанию золота? Я не должен связывать свое сердце с этим быстролетящим миром, или со славой или с короной, или же искать сокровища. Если наши дни могут пройти в счастье, то потому мудрый человек должен горевать? Я не желаю ни короны, ни моего богатства, если кто-то из моих подчиненных или фермер в безызвестности или придворный жалуется на то, что я причиню кому-то вред или он пришел от меня».

Бахрам Гур и дочь ювелира

Бахрам, Рузбех и еще тысяча конных воинов были на охоте, и пришли к равнине, заполненной дикими ослами. Была весна, и самцы искали подобающих самок и сражались друг с другом, они били друг друга шкурами, и победу перехватывали друг друга, так что земля была рубиново-красной от их крови. Бахрам видел одно такое сражение, пока животные ни разделились, и победивший осел ни запрыгнул на самку. Бахрам засмеялся при виде таких удовольствий животных и вытащил свой лук. Стерла пронзила спину самца и погрузилась в его плоть до самых перьев, тем самым скрепив между собой самца и самку. И был среди придворных тот, кто увидев выстрел царя, поздравил его и сказал: «Пусть злой глаз будет держаться подальше от тебя и все твои дни будут словно праздник, ты не имеешь равных в этом мире, ты – царь, император и герой!»
Бахрам был верхом на Шабранге и устроил тому праздник в зарослях, где он увидел пару львов. Он достал свой лук, и стрела пронзила грудь льва-самца, и прошла сквозь нее, вонзившись в землю. Затем он пустил стрелу в львицу, которая пронзила ее, пригвоздив к земле. Он сказал: «У последней стрелы не было оперения его солдаты поздравили его и сказали: «Никто еще не видел царя подобного тебе. Если ты можешь одолеть льва, имея лишь стрелу без оперения, то ты можешь перевернуть гранитную гору»».
Бахрам и его компаньоны поскакали к лугам и увидели группу деревьев, где находились множество овец, но пастух сбежал от них, опасаясь какой-то опасности. Глава пастухов подбежал к Бахраму и спросил его: «Кто привел овец в столь опасное место?» мужчина ответил: «Во всем мире я – единственный по-настоящему человек, чтобы привести сюда все стадо. Эти овцы принадлежат ювелиру и вчера я их привёл со склона горы. Владелец стада – богатый человек и он всегда беспокоится о различных опасностях. У него сеть осела, нагруженная разными драгоценными камнями, а также золотом и серебром, только одна дочь, которая играет на арфе и чьи волосы – это масса локонов. Он будет брать вино только лишь в ее руки, и никто еще не видел старого человека, подобного ему. И если царь Бахрам не будет со всем справедливостью и честностью править, то как он сможет сохранить свое богатство? Царю царей было до золота, и его главный священник – не несправедливый человек ни можешь ли ты мне сказать, кто убил этих двух хищных тварей? И пусть Бог сохраняет его».
Бахрам ответил: «Те два льва были убиты храбрым воином, и когда он уходил, то он отбыл в компании семи сопровождающих. Но где же дом ювелира? Скажи мне, как до него добраться, ничего не укрывай». Главный пастух ответил ему: «Иди прямо, и ты достигнешь недавно построенной деревни. Славность это места даже достигла города и дворца царя Бахрама. Когда ночь расстилает свое черное шелковое покрывало, расстилая его надвое мудрый ювелир начинает свое праведное дело. Если ты готов подождать тут некоторое время, то ты услышишь тосты и звуки арфы». Бахрам попросил тягловую багажную лошадь.  И царские одежды, а затем он покинул своего визиря и солдат и выехал, имея голову, заполненную радужным надеждами.
Рузбех сказал придворным вельможам и священникам: «Теперь царь отправляется в деревню. Он будет сидеть в доме ювелира, и вы должны принять во внимание мои слова, он будет просить у отца рука юной девушка. И нет сожаления в том, что он возложит на ее голову золотую корону. Ему всегда мало с нас женщинами. И в темноте ночи его партнерша по делу покидает его. Так уже было больше сотни раз, и кто это слышал о подобном царе? Главный евнух насчитал уже девять сотен и тридцать благородно рожденных женщин из его гарема, ив се из них имеют свои диадемы и драгоценности, и короны, и браслеты, и золотые троны, и украшенную драгоценными камнями парчу. Никто из них не умел ни имея собственного богатства. Он продолжает требовать дань уважения от каждой страны и каждой провинции, и ежегодную дань Рима он тратит на них. Я сожалею о нашем царе, его силе и статики, с каким лицом он командует двором. Никто еще не видел человека, который мог бы пронзить двух диких ослов одним выстрелом из лука. Все такое спанье с женщинами разрушает его, и вскоре он будет мягкий как шелк. Его глаза потемнели, а его щеки станут желтыми, а его тело станет слабыми, а его губы будут синими, его волосы станут белыми из-за запахов женщин, и белые волосы значат то, что вы должны горевать о таком мире. Его спина станет скрюченной, хоть он все еще молодой. Как много зла исходит от сношений с женщинами! Одного раза в месяц вполне достаточно для полового удовлетворения, а если сношения идут чаще, чем такое количество, то человек только зря будоражит свою кровь. Мудрый юноша должен придерживаться одного раза в месяц ради того, чтобы заводить детей. Если ты сношаешься чаще, то это ослабляет тебя, и тело мужчины лишается своей крови, становясь бескровным».
И так вельможи и придворные ждали до того, пока один мужчина ни сказал: «Солнце потеряло свой путь».
Тем временем Бахрам скакал через темноту, сопровождаясь только лишь женщиной, услышав звуки арфы, он направил свою лошадь в направлении их и быстро достиг дома ювелира. Он поднял дверной молоток и вежливо спросил. Одна из служанок ювелира, красивая женщина, сказала: «Кто стучится в нашу дверь в темноте этой ночи и зачем он это делает?» Бахрам ответил: «Этим утром царь отправился охотиться, и моя лошадь упала подо мной, и у меня не было выбора, кроме как вернуться назад. С такой лошадью как эта и с ее сработанные из золота уздой я боюсь того, что столкнулось с ворами, так что я ищу ночлега». Женщина – служанка сказала своей главной: «Тут мужчина который желает остаться у нас. Он говорит о том, что люди могут украсть его хороший лошадь и ее золотую сбрую, и что если они пойдут дальше, то столкнется с трудностями». Ее начальница сказала: «Открой дверь!» После этого она сказала: «Пошли со мной, парень».
Когда Бахрам вступил в дом, то увидел холл, в котором горел огонь, и в нем же стояли слуги, которые были готовы. Он сказал самому себе: «О, Бог справедливости, теперь направляй же меня. Пусть все мои действия будут справедливыми, и пусть я не буду следовать по путям гордости и жадности. Сделай меня справедливым, чтобы мои подчиненные были рады моему существованию. Если моя справедливость изгнания возрастут, то память обо мне будет моей вещью после моей смерти. Пусть все мои подчиненные живут так, как делает это ювелир с вином и под звуки арфы». Когда он пошел дальше, то увидел дочь хозяина, стоящую в дверном проеме. Когда ювелир увидел Бахрама, то он встал и вышел вперед, и склонил свое высокое и стройное тело перед ним. Он сказал: «Пусть эта ночь принесет тебе благосклонную удачу сделает тех, кто желает тебе зла твоими рабами2. Он раскатал ковер и Бахрам ответил: «Кто еще может найти такого гостеприимного хозяина в темноте этой ночи? Когда мы кушали, то должны выпить вина и обновить самих себя после сна. И мы не должны быть неблагодарными и Богу потому, что человек, позабывший Бога, будут жить в страхе». Служанка принесла воду в миску для них, чтобы омыть их руки, и она смотрела на руки гостя, находясь в удивлении. Хозяин призвал удобства, вина и музыку, и служанка принесла красное вино, розы и цветки и дикого шафрана. Хозяин жил первыми затеями, он ополоснул кружку, которую была очень прекрасной, окунув в ее мускус и воду и розами, а после чего передал кружку Бахраму и сказал ему: «И каково имя пьющего вино? Я желаю сделать вечеринку дружбы для тех и сейчас. Иди и становить ее во имя царя Бахрама». Царь рассмеялся и делал то долго и громок, после чего сказал: «Мое имя – Гошасп, и я – рыцарь. Я пришел сюда, так как услышал звуки арфы, а не для нахождения места отдыха для себя».
Его хозяин ответил: «Моя дочь дает мне столько гордости, что я чувствую то, что моя голова отправляется в небеса при звуках ее музыки. Она подает вино играет на арфе и поет лучше, чем кто бы это ни был еще. Ее имя - Арезу». Затем он позвал Арезу, которая была стройна как кипарис. «Принеси свою арфу и покажи Гошаспу, что ты умеешь делать».
Играющая на арфе вышла перед Бахрамом, и ее движения были такими же прекрасными, как и у индийского идола, а далее она обратилась к Бахраму: «Ты – хороший воин и во всем ты словно принц. Ты должен понимать то, что дом, находящийся тут, создан для удовлетворения тебя, и что мой отец – это и твой принимающий, и твой казначей. Пусть темные ночи принесут тебе благосклонную удачу и поднимут твою голову над всеми облаками». Бахрам ответил: «Сядь и возьми свою арфу. Сейчас я хочу услышать песню».
Ареза подняла свою арфу и спела песню, славящую Зороастрийских священников. Затем она спела, восхваляя своего отца, когда шелковые струны, начинали говорить, весь ее дом заполняя ароматом жасмина. То и была песня, которую она пела своему отцу:
«Махяр – благородный кипарис, выросший
На берегу, где простирается поток воды,
Твои мускусные волосы стали камфорно белыми, твой ум
Нежен, и твой голос теплый и добрый
Пусть мудрость заполняет твою славную душу и пусть
Враги твои запутаются
Ты будто Феридун, бывший благородный царь,
И он ставил свободу превыше всего.
Твоя послушная дочь Ареза
Живет лишь посвящая тебе свою жизнь.
Теперь же ты – гость, я люблю царя, видящего то,
Чтобы его армии победами во всех битвах с врагами».

Когда она завершила песню, то повернулась к гостю, сделав снова, она взяла свою арфу и запела лично ему:

«И ты будто принц, чье сердце искренне,
Чья удача в войне, и кто не знает страха
И любой человек, не видевший нашего царя,
Великого Бахрама, о котором поют все песни музыкантов,
Должен взглянуть на твое лицо,
Ведь ты напоминаешь его во всех отношениях.
Как кипарис, ты высок, строен как камыш и твои шаги
Подобны гордым шагам фазана,
Твое сердце будто львиное, и твое лицо
Сияет как цветок граната от своей красоты,
И ты будто роза, омытая вином. Ты стоишь
Как гора, возвышающаяся над землей.
Еще никто не видел и не увидит
Человека как ты, победоносного в войнах.
Пусть Ареза поживет все свои годы для тебя,
Пылью под твоими стопами во всех твоих делах!»

Царь был захвачен ее песней и ее игрой на арфе, ее красотой, ее телом и ее голосом, и его сердце стало смиренным. Когда вино начало действовать на Маньяр Бахрам сказал ему: «Если ты хочешь жить в мире и благополучии, то отдай мне свою дочь в жены». Махьяр повернулся к Арезе и сказал: «Желаешь ли ты, чтобы наши гость с сердцем льва принял тебя на свой двор? Хорошенько посмотри на него, и подумай о том, что годится ли он тебе. Если ты обдумаешь все это дело, то подумай, хочешь ли ты жить с ним?» Ареза сказала: «Мой добрый и благородный отец, если ты желаешь отдать меня какому-то человеку, то пусть это не будет никто, кроме этого воина. Гошаспу, кто сильно напоминает царя Бахрама, и просто посидеть рядом с ним – это уже как прожить целую жизнь». Но Махьяр не согласился со словами своей дочери и сказал Бахраму: «Посмотри на нее со всей тщательностью, огляди с головы и до ног подумай о ее знаниях, трудолюбии и воспитанности. Посмотри на того, приятна она тебе и если рассмотреть ее репутацию. Она – хорошая женщина, и она не из бедных. Я не из тех, кто сравнивает сове богатство с другими, но если ты пересчитаешь драгоценные камни Махьяра, то ты обнаружишь то, что ко мне приходит больше драгоценных камней, чем есть в кошельке у царя. Даже если ты до сих пор все еще хочешь ее, то выпей еще одну кружку вина, не надо спешить, ночью ты должен отдохнуть. Стоящие мужчины не могут вызвать доверия, если они пьяны, особенно если у них есть разум. Оставайся туту до рассвета и пока ни проснутся наши старейшины, а затем мы сможем позвать тех, у кого трепливые сердца и есть грамотность. Против наших обычаев и традиций делать все это в темноте ночи. Царь Феридун не стал бы делать подобные действия и не подобает просить руки женщины, когда один пьян».
Бахрам ответил: «В твоих словах нет заковырок, то и плохая идея пытаться предсказывать будущее. В эту ночь арфистка нравится мне, так что ее разговоры отложим до будущего. Махьяр повернулся к дочери, к Арезе и сказала: «Его характер нравится тебе, и что он сказал?» Она отвечала: «Да, они порадовали меня, мое сердце и душа были отданы ему, пока я смотрела на него. Сделай так и оставь что-то для Бога небеса не находятся в противостоянии с Маньяхом». Ее отец ответил: «Затем ты станешь его женой, и ты должна понимать, что отныне будешь жить вместе с ними». И он отдал ее Бахраму, который взял ее в свои жены. Как только ночь начала обращаться в день, все случилось так, как только ночь начала обращаться в день, вес случилось так, как и должно было произойти, и Ареза прошла от спальной комнаты к ее собственной комнате. На другой стороне дома Маньяр подготовил все необходимое для гостя, воина Гошаспа. Он сказал слуге: «Смотри за дверьми и отошли кого-нибудь скорого к пастухам, ведь мы не можем приступать к еде без баранины, и это значит, что нам нужен также лучший баран. Когда он встанет, дай ему немного пива и льда, и проследи, чтобы кто-то обслуживал его. И поставь в его спальные покои миски и смешай в ней камфору и воду из роз так, чтобы можно было обонять запах. Несмотря на все выпитое мной вино, я чувствую себя свежим, как и вчера. Ведь вино не может одолеть старого ювелира!»
Сказав свои слова, он потянул покрывало над своей головой и погрузился в сон, лишенный проблем.
Когда Солнце показало в небесах свою сияющую корону, и весь мир засиял будто море, сделанное из слоновой кости, слуга Бахрама повесил кнут Мадьяра над дверью напротив его дома. Люди царя смотрели за признаком и бодрствования их хозяина, и как только они увидели кнут, то стали собираться перед домом как-будто бы они были перед двором царя, и каждый видящий кнут выходил вперед и соответствующим уважением приветствовал его. Когда привратник Махьяма увидел такую большую толпу среди людей, которой было множество одевших пояса благородных и сапоги, он побежал к своему спящему хозяину и пробудил старого человека. Он сказал: «Вставай быстрей сейчас нет времени для сна или отдыха. Твой гость – царь всего мира, и он сейчас находится в твоем скромном доме!» Шаг за шагом старый ювелир понимал, что же произошло сказанное, а затем его сердце пришло в смятение. Он сказал слуге: «О чем ты мне говоришь? Что ты говоришь о царе?» Он все еще оставался пьяным, но когда наконец гонят, что ему было сказано, то он вскочил и закричал: «Мудрый старый человек не должен говорить вещи, подобные твоим словам. На то привратник ответил: «Раз, ты такой опытный, то скажи мне, кто сделал тебя царем Ирана? На рассвете, перед восходом Солнца твой гость повесил на нашу дверь свой золотой кнут, украшенный драгоценными камнями и люди собрались перед нашим домом».
Когда он услышал слова привратника, то самый старый человек полностью пробудился и сказал: «И я пил в последнюю ночь перед царем царский и моя дочь подносила ему вино?» Он отправился в покои Арезы и сказал ей: «Моя дорогая ты всегда ценила и любила свою свободу, что же хорошо, что-то был Бахрам, царь царей, который пришел к нам в дом прошлой ночью. Он охотился и свернул с дороги на Кохандез. Теперь вставай и возьми свой китайское шелковое платье, и надень обе на голову ту диадему, которая была на тебе последней ночью. Сделай ему подарок и наших лучших драгоценных камней – и дай ему три красных рубина, достойных царя. Когда ты увидишь его, сияющего как Солнце, увидишь его лицо, то склонись перед ними и уложи свои руки крест на крест через грудь и не бросай ему взгляд прямо в глаза. Думай о нем ка ко себе и о своем собственных теле и душе. Если он спросит тебя, то говори с ним вежливо, красиво и с уважением. Я не буду появляться перед ним до тех пор, пока он ни позовет меня и не поставит меня среди других его слуг. Подумать только, последней ночью я сидел вместе с ним за одним столом, будто бы равный ему человек, и то заставляет меня желать сломать каждую кость в морем теле! Как я мог быть таким прямолинейным царем!? Вино заставляет и молодого, и старого испытывать подобное смущении!» В тот момент раб выбежал в покои и сказал: «Его безмятежно спавшее высочество проснись и встали».
Бахрам проснулся, чувствуя себя здоровым и счастливым, он вышел в сад, где он омыл свою голову и тело. Он помолился перед Солнцем, и его сердце заполнилось надеждами на благословение от Бога. Затем он прошел дальше и позвал кого-то, чтобы поднес ему вино. Когда он услышал, что его подчиненные собрались перед дверью, ожидая его, то он приказал им отправиться назад на двор. Он потребовал, что Арез была отправлена к нему так как у него было сильное желание видеть ее. Ареза пришла к нему, принеся вино и свои собственные подарки, она одела свою диадему и серьги. Она низко поклонилась ему и поцеловала землю перед ними, царь же ей засмеялся и сказал: «Ты сделала меня пьяным, и затем исчезла. Где же ты все время скрывалась и пряталась? Но принимать подарки от женщин – это для других, все, что я хочу от тебя – так это песен. Спой мне те песни, о которых говорила, те, что об охоте и битвах, и копьях, и о царских ударах». Затем он добавил: «А где же ювелир, с которым я пил прошлой ночью?» Молодая женщина позвала своего отца, ведь она была удивлена хорошими манерами царя. Ювелир вошел в покои, и его руки были сложены на груди, и он стоял перед своим солнцем подобным царем. Он сказал: «Сиятельство, насколько же ты мудр, благороден, велик, храбр, героичен и учен. Перед тобой человек с чувством разумности может избрать себе лишь молчание. Мой грех пришел из-за незнания, и ты можешь думать о том, что я помешался. И подобающе было простить меня и забыть о моем грехе, потому что я- глупый раб в твоих дверях, а царь царей не может смотреть на меня как на человека, наделенного умом и воспитанностью».
Царь ответил: «Мудрые люди не смотрят на то, как другие переступают правила, если он пьян. Если человек из-за вина стал неприветливым, то его нужно оставить в покое, но я не вижу ничего плохого в тебе, когда ты был пьян. Но сейчас мы будем слушать Арезу, и ты можешь счесть ее песню о тюльпанах и ужасах в качестве своего извинения. Как она допоет, мы сможем выпить немного вина и не думать о том, что придут следующие дни». Махьяр поцеловал землю, сел за стол и подготовил все вещи для гостей, а затем позвал вельмож, стоявших за дверью. Арезу пошла в свою собственную комнату, хмурясь на появление такого большого числа гостей. Там она и стояла, пока небеса ни укутались черным покрывалом ночи, и звезды ни появились вокруг Луны.
Когда они кушали, Арезу была приглашена к ним и села н трон, обработанный из золота. Махьяр сказал ей взять арфу и спеть песню, о которой и говорил царь. Арезу запела:

«Храбрый царь, от чьего имени разбегаются львы,
Бросая все свои дела, чтобы уклониться от страха.
Уничтожитель своих недругов, победоносный царь,
Чье лицо будто весенний тюльпан;
Ни один царь не высок как ты и Луна в ночи
Но правит твоей красотой и твоим светом.
Когда твои победоносные армии выходят на поле боя,
Твои враги убегают, а их силы уходят,
Их сердца ломаются от горя, а верха теряются
Их ранги переламывают, и они не бьются».

Их счастье росло по мере того, как росли и их кружки, и они перешли от малых, а Рузбех присоединился к ним, и нашел себе жилье в деревне. Бахрам позвал сорок прелестных служанок, чьи византийские лица были также чудесны, как и Византийская парча, и они проводили Арезу в царский гарем, где они возложили на ее голову корону с драгоценными камнями. Царь царей и Рузбех счастливо вернулись во дворец и Бахрам проделал свой путь к своей пахнущей жасмином любимой.

Бахрам Гур, землевладелец Фаршидвар и сборщик шипов

На следующее утро Бахрам вернулся на свои охотничьи земли, и целый месяц он и его окружение оставались на равнине, ходя по известным и неизвестным путям и дорогам. Они размещались в палатках и шатрах, и на пустых местах охотничьей зоны. И всей равнине не было сна, пока они там оставались ради охоты, вина и звуков музыки, и огонь горел как днем, так и ночью, и зеленая древесина освещала весь пейзаж равнины. Люди, искавшие денег и прибылей, пришли из города, чтобы торговать с охотниками, там и был сделан оживленный рынок и пустошь заполнила активностью. Каждый мог там найти дичь и уток для покупки, чтобы вернуться назад к себе домой, детям и гостям, привезя осла, нагруженного дичью.
После прошествии целого месяца Бахрам преодолел в себе желание еще раз спать в своем гареме, и он и его люди начали возвращаться назад, и они подняли пыль, которая затмила все дороги и пути. Они быстро скакали, пока день ни стал пурпурным из поднятой им пыли. Когда они увидели маленький городок, заполненный домами, улицами и магазинами, и он находился перед ними. Бахрам приказал своим людям продолжать свой путь вместе со всей поклажей, а сам он будет в ту ночь в одиночестве там. Он просил о том, кто местный землевладелец, и направился прямо к его дверям. Он увидел широкий дверной проем и постучал в дверь. Появился хозяин дома и поклонился перед ним. Бахрам сказал: «Чьи это руины, и что эти руины делают в середине всей деревню». Хозяин ответил: «Это – мой дом и ты можешь видеть то, что принесла мне ушедшая удача. У меня нет коров, ни одежд, ни ослов, ни знаний, ни задора, нет и сил. Ты видел меня, а теперь заходи и взгляни на мой дом, больше заслуживающий проклятий, чем похвал».
Конечности Бахрама ослабли из-за усталости. Он спешился и посмотрел на самую внутреннюю часть дома. Пол был завален овечьими испражнениями, но он был хорошей, добротной и большой постройкой.

Бахрам сказал: «Ты кажешься гостеприимным человеком,
Так принеси мне то, на чем я могу передохнуть».
Человек ответил: «Почему ты смеешься надо мной?
Здесь нет ковров, как ты можешь видеть,
И здесь нет еды для тебя, лучше поищи
Почему пищу в другом месте, где ты найдешь и ночлег».
Бахрам ответил: «Дай мне хоть диванную подушку,
Чтобы я мог немного посидеть».
Мужчина ответил: «Подушку! Это абсурд!
Может ты также ждешь молока от птиц!»
Бахрам ответил: «Хорошо, так дай же немного теплого молока
И если ты найдешь немного хлеба, то это не будет лишним».
Мужчина ответил: «Считай я дал тебе все!
И, что ты покушал, - это и почувствовал себя сытым.
Если бы тут был хлеб для воды, то тогда я угостил бы тебя,
И ты был бы здоровее меня как хозяин».
Бахрам спросил: «Если у тебя нет овец,
Как твой дом может быть полон их какашек?»
«Смотри, уже темно!» Хозяин добавил:
«Этот разговор с тобой запутал меня!
Иди, найди себе дом, где тебя будут развлекать
И где хозяин будет счастлив задержать тебя.
Почему ты пришел к столь несчастному, кто горюет
О своей неудаче, и спит на листьях?
Ты имеешь золотой меч и также золотые стремена;
Ты не желаешь, чтобы пришли воры и победили тебя.
Дом, как этот, привлекает столь опасающихся людей,
И львы могут избрать его как свое логово».
Бахрам сказал: «Если воры возьмут мой меч,
Я не окажу сопротивления»
Мужчина ответил: «Хватит таких речей,
Никто не останавливается в этом доме, и делу конец!»
Но Бахрам не отставал:
«Кто мудрый старик, подобный тебе,
И как ты можешь быть затруднен моим присутствием.
Но я думаю, что ты будешь великодушным
И дашь мне сделать глоток холодной воды».
Он сказал: «Вернись назад на два выстрела лука;
Ты увидишь пруд, и пей из него сколько захочется,
Хватит утруждать меня; я стар, измотан и беден, и это точно.
Слишком слаб, чтобы тянуть жизнь дальше».
Бахрам ответил: «Если ты не благодарен,
То по крайней мере, не в ссоре с людьми.
Как тебя зовут?»
Он ответил: «Мое имя Фаршидвард
И я не имею ни пищи и ни еды для своей жизни».
Бахрам спросил: «Почему ты не делаешь каких-либо усилий,
Чтобы позаботиться о своем насущном хлебе?»
Он сказал: «Я молюсь ос воем избавлении, я молю,
Чтобы ты покинул мои руины и пошел своим путем.
Что привело тебя к этому пустому дому? И так ясно
Тут нет богатства или гостеприимства!»

И как только он закончил свою речь, он начал плакать и стонал так громко, что царь бежал от такого гамма,
Смеясь над стариком он покинул город, и его придворные обрадовались ему. Они вышли на пустошь, покрытую колючими ветвями, которые человек должен был рубить топорами. Бахрам покинул своих людей, сказав ему; для этих колючек вы – настоящие враги! Кто самый могущественный человек в этих местах?»
 Он ответил: «То Фаршидвард, человек, горюющий уже годы. Дай ему пищу или сон, даже если у него были бы сотня тысяч овец и почти так же много лошадей и верблюдов. Земля почти скрытым им золотом, которое было спрятано им, и пусть он останется без костного мозга в своих костях, и даже без шкуры на своем теле! Его живот голоден, его тело голо, у него нет детей, родственников или даже друзей. Если он продаст фермерские земли, которые у него есть, то сможет заполнить дом драгоценными камнями. Его пастухи варят мясо в молоке, а он обходится лишь краюшкой хлеба и куском сыра. Он никогда не имел двух комплектов одежды в одно и тоже время, и свое собственное тело для него худший враг».
Бахрам сказал встреченным рубильщикам: «Если вы не знаете сколькими овощами он обладает, то тут есть кто знает такую вещь?» Мужчина ответил: «Мой повелитель никто не знает, насколько велико его богатство». Бахрам дал мужчине некоторое количество золотых монет и сказал ему: «Теперь же ты и пересчитаешь их». Он приказал одному из придворных выйти вперед, того человека также звали Бахрамом, и он был храбрым воином, который очаровывал тех, кто ему встречался также, царь выбрал тридцатых всадников, подходивших для него по той работе, которую он и планировал для них. Также с ними был писец, который был и хорошим счетоводом. Затем он сказал рубильщику: «Не уходи, ты резал колючки, а теперь же будешь убирать урожай золота. Покажи этим людям путь к богатству Фаршвада, и ты можешь взять десятую часть из того себе».
Имя рубильщика колючек было Делафруз, он был сильным человеком с хорошей фигурой. Дав ему великолепную лошадь, Бахрам сказал: «Ты должен сделать ветер свои партнером». Делафруз привел группу к горам и равнинам, и там они нашли несчетное количество овец. В горах были десять караванов с верблюдами, каждый обладал свои собственным погонщиком верблюдов, были там и грузные волы и даже молочные коровы, а также дерево, пахта, масло и сыр, целая равнина была испещрена отпечатками копыт. Они нашли банки со сливочным маслом, которые держались в пещерах и три сотни тысяч сырных головок, хранящихся и готовых к погрузке на верблюдов, все это находилась прямо за потоком. Бахрамовский воин написал Бахраму как царю, начав свое письмо с восхваления Бога, который правит и стоит в ответе за все вещи и после чего написал хвалу царю, который заставил уйти прочь все злые порядки. Вслед за тем он продолжил:
«Царь мира, благородный и радующий всех своим правлением. Фаршдвард, которого никогда не выдали ни на банкетах и ни на битвах, чье имя неизвестно как вельможам, так и обыкновенным людям, который не предал ни своего царя и ни Бога и не знает, а что такое благодарность он имеет неисчисляемое богатство, разбросанное по всему миру, тогда как он сам скрывается его руки, пункты, и он сам окутан горем. Его несправедливость и называй это его грехом – такая же сильная, как и царская справедливость. Ты можешь сделать себе великие богатства, подобные его и, чтобы три года не хватило для его пересчета. Я позвал писцов и отправил их на здешние горы, и их спины согнувшись от работы, но я сказал бы то, что под землей скрыто еще больше сокровищ и золота, чем мы уже нашли, и оставшаяся часть его богатства еще не так очевидна. Я жду в горах твоих приказов. От меня приветствия и хвала царю Ирана, и пусть его слава будет вечно жива». Он отправил быстрого гонца к царю вместе с собственным посланием.
Когда Бахрам Гур прочел полученное сообщение, то опечалился, а его глаза стали мокрыми от слез и его воинственные брови стали хмурыми. Он позвал писца, который принес с собой свое византийское перо и китайский шелк, и он начал свое письмо с хвалы Богу, который дает свободу и хорошую жизнь, который повелитель всех знаний и славы и даже короны всей империи. Затем он написал: «Если я справедливый, то я не должен изводить этого человека, он не накопил свое богатство путем воровства и кровопролития и не привел кого-либо еще к злым путям; его грех в неблагодарности и нежелании соблюдать пути Бога, делая то со страхом к нему в его сердце. Он –страж этого богатства, и даже больше, всего того, что он успел накопить и чем больше он накапливал, тем больше его душа и сердце услыхали. В чем отличия между, тем, чтобы великие же овцы стали на равнине, где его овцы просто бесцельно прозябают? В чем дело, если один имеет драгоценные камни или же скрывает их под землей и там хоронит их; если эти драгоценные камни не приносят никому ни пищи и ни одежды? Я не стал бы делать его богатство своим собственным, так как я не желаю связывать свое сердце с этим быстролетным миром. Феридун исчез из этого мира, и Ираджи, Зальм и Тур ушли из рядов нашей знати, также случилось и сДжамшидом, Кавусом, Каелем и Кобадом и иными великими людьми, которых мы помним. Мой отец тоже, также много разочаровал чужие сердца и никогда не был справедливыми и вежливым, ведь для него они покинули землю, но никого из великих людей сейчас не на земле, и мы не можем из-за этого ссорится с Богом. Собери вместе все богатство Фаршеберда, раздай его и ничего не удерживай у себя. Дай его тем, кто скрывает свои нужды, и тем, кто не способен избежать своей бедности, тем, кто стар и не способен работать и презираем сильными и имеющими власть тем, кто использует свои богатства, но то оставляет им лишь только горе и тяжкие вздохи тем, у кого до сих пор еще осталась репутация, но нет денег и у кого нет никого, кто мог бы помочь им из числа торговцев, детям – сиротам, чьи отцы умерли и оставили их без денег, женщинам, чьи мужья у них отсутствуют или нет одежд, и тому, кто не имеет своих умений или же врагов, отравляющих всю жизнь. Дай этим людям все богатство и обрадуй их сердца и души тех, кто страдает. В то время как ты отправишься для того, чтобы собрать сокровища Фардшивада, будь справедливым и знай меру. Оставь ему скрытые им деньги и сокровища, так чтобы он жил без нужды, даже если они – словно грязь для него, он похоронил их в земле. Пусть разворачивающиеся небеса будут благосклонны к тебе, и пусть ты будешь действовать, исходя из справедливости и трезвости своего ума». Они поставили царскую печать, и гонец вернулся вместе с ним.

Император Китая вторгается в Персию

Слухи достигли Индии западных царств, турок и Китая повествуя о том, что Бахрам был любящим удовольствия царя, не имевшими ни единой мысли ни о чем и ни о ком, что он отправляется, не ставя дозорных или стражей и шпионов, а что он не думает о том, чтобы поставить хороших воинов, в авангарде своих войск. Также было сказано о том, что он проводит свое время в развлечениях, не думая и единой секунды о том, что происходит, делая то, явно или тайно.
Когда император Китая услышал об этом, он созвал армию из Китая и Хотана, раздал воинам золото и отправился в Иран, веря в то, что ни один человек больше не уделяет внимания Бахраму. А на западной границе Византийский император также собрал свою армию, чтобы вторгнуться в страну. Услышав о том, что Византия и Китайский император собрал свои армии против их страны, персидские вельможи, как старые, так и молодые, пришли к Бахраму Гуру. Они были злы и заполнены горем. И резко сказали царю Бахраму: «Твоя сияющая и великолепная удача покинула тебя. Военный лидер проводил время за сражениями с их врагами и армиями, но твое сердце было отдано пирам и удовольствиям. В твоих глазах армия и сокровища не имеют ценности, и даже не имеют таковой трон и корона Ирана». Царь ответил им: «Справедливый Бог этого мира, который выше всех знаний самых великих людей – моя поддержка, и я защищу Иран волчьих когтей. Вместе с моей удачей, армией, мечами и богатством я должен отбросить назад этих нападающих от Ирана».
Он пошел дальше по жизни со своими удовольствиями, делая то, как и прежде, и лидеры страны горько плакали, проливая много слез, каждый из них говорил: «Сердца славных людей брошены царем». Бахрам знал об этом, и был смущен. В тайне он построил свою армию, и никто не знал о его подготовках. Вся страна была напугана и боялась из-за его образа жизни и сердца людей перевоплотились в реки тревоги.
Каждый горевал и был озадачен царем, но больше все презирали его самого и его правление. Когда новости пришли к царю, говоря о том, что император Китая и его силы угрожают границе страны, он позвал Гостахма, который был мудрым советником и хорошим воином – и вместе с ним обсуждал ситуацию, сложившуюся вокруг царя. Также он позвал Бехзадовского сына – Мехр-Пируза и сына Хорада – Мехр-Борзина, а также Бахрам – Пируза, Хазравана, Андиана и царя Гилана и царя РешДад-Борзина, который управлял Заволестаном и сыном Борз-Мехра – Карена. Он собрал силы с тридцати тысяч персидскх воинов: мужчин, которые были предусмотрительными и готовыми к бою. Вслед за тем он передал корону и трон своему брату – Нерсе – мудрому человеку, справедливому, богобоязненному и обладателю священного фарра, снарядив его охранять и смотреть за богатством и армией страны. Затем Сен повел те силы, которые он собрал прямо к Азербайджану. Из-за того, он взял с собой так много сил из Парса, каждый: благородный и простолюдин поверили в то, что он бежит от войны.
Пока Бахрам был в своем походе, от императора прибыл гонец, придя от императора Рима, и Нерси дал ему подходящее место во дворце. Советники сели вместе с Нерси и их разговор был весь из отношения к царю. Они сказали: «Он бросил все доставшееся ему на ветер». А тем временем представители армии пришли к главному священнику и сказали: «Он раздавал золото везде, где был, и он не знал подходящего поведения для юноши. Страна и армия пребывали в смятении, и каждый пытался проложить себе путь наверх. Теперь мы не имели вестей о нем, и мы не знаем, что ожидать: хорошее или плохое». После долгих дискуссий, они согласились отправить человека к императору Китая, чтобы попытаться отклонить его атаку, так, чтобы земли Ирана могли выжить даже если их лидер бежал из страны. Но Нерси сказал: «Мы так не должны делать тут, в нашем мире нет канала для такого потока воды, чтобы она могла протечь по нему! У нас есть армия, богатство и хорошие воины, которые способны сражаться с огнем и мечом. Бахрам остался с немногими солдатами и разве в этом есть причина, чтобы сильно горевать? Если вы думаете о злых мыслях, то зло придет к тебе, так почему же тогда, мысли должны быть такими угрюмыми и мрачными?»
Персы слушали его, но не согласились, они сказали: «Бахрам взял свою армию, и верно то, что наши сердца заполнились меланхолией и апатией. Если император Китая устроит войну Ирану, то эта страна заполнится утратой славы и сияниями, и не выживут ни армия и Нерси, и завоеватели растопчут нас своими ногами. Персы выбрали мудрого и смышленого священника по имени Хомаш как того человека, кто лучше всего может представить их самих». Затем они написали письмо из Ирана императору Китая, говоря о том, что они все его рабы, что их головы склонены перед ним из ожидания его команд, и они написали: «Мы пошлем те подарки, которые мы можем, и также отправим дань от Ирана императору Китая, ведь у нас нет силы, чтобы сопротивляться против армий из центральной Азии». Хомашуй и группа благородных компаньонов взяли письмо персидских вельмож и представили его китайскому императору, чье сердце порадовалось, когда он увидел письмо. Хомашай также сказал ему о поспешности Бахрама, поспешившего сразиться, взяв свою армию и сердце императора раскрылось будто цветущий цветок. Он сказал своим турецким компаньонам:

«Как же приглушена бывшая власть Ирана
 С помощью политики и планов без войны?»

Он осыпал подарками персидского посланника и дал тому китайские золотые и серебряные монеты. Он дал ему свой ответ: «Пусть мудрость будет компаньоном благоразумных людей. Я согласен со всеми сообщениями, что были прочитаны. Я должен отправиться ос своей душой в Мерв, и сделать ту страну сияющей, будто перья фазана. Мы должны ждать персидское племя и подарки от его воинов. Я должен прибыть в Мерв и не делать ничего более, пока я ни захочу устроить тебе страдания с помощью своих армий».
Гонец бросился назад в Иран и пересказал все то, что он услышал и видел.
Император пришел в Марв, и весь мир стал темным от поднятой им пыли, которую подняла его кавалерия. Когда он отдохнул, то обратился к праздникам и пирам, и не думал о Бахраме. Так громки были звуки от арф и лютен, раздаваясь по Марву, что никто не мог спать, и армия бесцельно бродила по равнине, без слежения за воинами или рассыланиями разведчиков. Все время императора, все его дни и ночи были отданы охоте, питью вина, пирам и музыке арф, и они думать забыл о войне. Он смотрел, когда же придет дань от Ирана и его сердце становилось злым и тревожным, что все длилось так долго.

Бахрам Гур нападает на императора Китая

Но со своей стороны Бахрам оставался бдительным и увел свою армию от врага. Днем и ночью он рассылал шпионов и разведчиком и его собсвенные войска оставляли неизвестным свое местоположение. Когда император обо всем узнал и его силы были в Марве, он вывел своих людей из окружения Азур-Гошаспа, и каждый солдат путешествовал с двумя лошадьми, своей броней и даже византийскими шлемами. Подобно наводнению, сходящему с гор, они прошли от Ардешира до Амола, и оттуда до Горгана; как их лидер Бахрам думает об успехе всей его экспедиции. Они вошли в Нису, по бездорожью гор и пустынь, их вели опытные и знающие люди, путешествуя днем и ночью. Во время дня они высылали разведчиков, а по ночам расставляли часовых. И так они пришли в Марве, обогнав на своем пути даже фарзана. Их шпионы проинформировали Бахрама о том, что император проводит свои дни и ночи за постоянной охотой в Кешмихане, или сидит вместе со своим советником, который был отродьем Аримана. Бахрам обрадовался от таких известий и боль ото всех лишений исчезла как ветер.
Он отдохнул один день, и когда и он сам, и его армия стали свежее и полней сил, он направился к Ками Хану, сделав то сразу же, ка к только Солнце появилось над горами. Неожиданно уши людей услышали визг и гул от труб и все увидели множество знамен. Звуки людей, крики от охотничьих земель, разорвав уши царя и его людей. Император спал, измученный охотой, он проснулся, думая о том, что теперь их решили захватить жители Хазравана. Земля является повелителем Солнца и Луны.

Бахрам Гур ставит колонны, чтобы разметить границу между Ираном и Тураном

Бахрам Гур одну неделю отдыхал, и когда он и его лошади были освежены, восполнив силы, он решил устроить войну в Бухаре. Амбиции принца, а не охоты и удовольствия заняли его, и за день и ночь он достиг Амола. Оттуда за час ночи и перебрался в город Фараб.
Когда Солнце обратило воздух в желтый щит и отбросило темные облака ночи, пыль от его армии сделала мир темным как черные перья ворона. Он пронесся через Май и Марг, подавляя персидские силы и распространяя огонь в тех сельских местах, через которые он проходил. Звезды прилеплялись к рубашке Луны, делая то ради удобства, и для безопасности отцы бежали от своих детей. Лидеры турок, а также старые поля боя были вымочены кровью, которая казалось, снизошла с Луны. Три сотни китайских вельмож были пленены и переброшены через их седла, перевернутыми наоборот, и сон плененного императора был прерван. Бахрам прошел от Капим Хана до Марва, он так много и так долго проскакал, что стал таким же тонким, как и тростник. Немного китайских солдат оставались в городе, и из-за того, что они все еще были там, они все были убиты. И Бахрам отправился в погоню за теми, кто успел бежать. Тридцать лиг он преследовал их, и тогда Карен отвечал за тыл войск. Когда он вернулся, то отправился на охотничьи земли, и после этого раздал своим людям все награбленное. Он поднял в своей гордости, сделал ее выше Китая и посвятил Богу всю пришедшую к нему силу, который дает ему, но как и хорошим, так и плохим, у которого, и молодые воины пешими проходили к Бахраму как жалкие просители и говорили:
«Великий царь, твоя звезда принесла тебе победу,
Повелитель земли и благородства,
Если могущественный император Китая предал тебя
Нарушив обещание, данное им, то ты победишь его,
Победишь на войне. Сейчас Ренегат –
Твой заключенный и его долг возвращен
Затем будешь ли проливать кровь невинных,
Такая жестокость – это верх царского великолепия.
Если ты желаешь дани,
То это справедливо, но почему
Невинные люди должны быть осуждены на смерть?
Нашли люди и женщины – рабы, мы склонены
Быть побежденными твоей силой – и мы сейчас перед тобой».

Сердце Бахрама загоревало о всех них и с помощью этой руки мудрости, он зашил глаза своему гневу. Богобоязненный царь становится вдумчивым и запрещает свои воинам проливать новую кровь. Тогда становится ясно, что милость мышления царя взяла в нем верх, и сердца просителей вновь становятся спокойны. Их лидер согласился послать большую дань, чтобы заплатить на год, и платить ее ежегодно и Бахрам также в ответ хорошо отнесся к ним. Смеясь и радуясь, он отправился назад в Фарад, где он отдыхал целую неделю. Он собрал китайских вельмож и возвел каменные колонны и оборонные позиции. Он сказал, что никто из земли турок не должен передвигать эту колонну в Персию, кроме как с разрешения царя, а река Оксус будет местом транзита между двумя людьми.
В армии был человек по имени Шемр, который был мудрым, могущественным и из хорошей семьи, и Бахрам сделал его царем над всем Тураном. Золотая корона была возложена на его голову, и вся земля Турана радовалась его правлению.

***
Бахрам Гур написал письмо своему брату Нерси, описывая свою победу над императором. Вельможи, которые были близки к императору попросили Нерси написать Бахраму о том, чтобы тот стал посредником между ними. Перед возвращением в свою столицу Ктесифон, прошел в Азербайджан, где он помолился в великом храме огня, находящимся там и также обновил его, и раздал богатства беднякам. В Ктесифоне он провозгласил его людям перечислять налоги в течение семи лет, облегчить страдания беднякам. Он послал своего брата Нерси править в Хорасане.

Посол из Византии

В один день Бахрам сказал своему главному священнику: «Тот гонец от Византийского императора находится здесь уже долгое время, что он за человек и насколько он мудр?» Главный священник ответил ему: «Путсь царь мира будет процветающим и славится своей священной славой. Он – старый человек, умный и смиренный, он может убедительно говорить и у него приятный мягкий голос. Он был образован в Плато, он мудр, обладает знаниями и родом из хорошей семьи. Когда он пришел, то был очень уверен в себе, но кажется, теперь он потерялся в твоей стране, засохнув, будто бы тюльпан во время зимы; его тело стало истощенным, а лицо стало по цвету как сухой тростник. Его свита стала подобием отары овец, когда им хочет противостоять охотничья собака. Он уважает нас, не испытывая ни злобы   и ни вялости, но ни с кем из этой страны не общается».
Бахрам сказал: «Бог сделал меня победоносным и для меня обратил ночь в день. И я должен помнить о том, что Феридун возложил корону от Зальма, от которого и произошел нынешний император Византии. Он действует и действовал благородством и воспитанностью, и не покидает своего разума ка кто сделал император Китая, я позову его посла, когда я дам аудиенцию и увижу, скажет ли он чего-нибудь стоящего. Затем я пошлю его назад, сделав то в дружеской манере, ведь я – не один из тех, кто не заботится о том, что же другие люди, живущие в этом мире, подумают о нем. Некоторые ищут войны и собранных армий, другие же возлагают себе на головы золотые короны и высматривает мир. Я должен разделять одних от других. И то делает величие тех лидеров». Священник благословил его и сказал: «Пусть ты будешь радоваться долгое время, пока небеса ни повернутся».

Вопросы посла

Бахрам пригласил посла к своему двору, и тот старый человек, который повидал мир и был красноречивым и мудрым, пришел в зал для приемов. Его руки были сложены поперек груди, и его голова была склонена, он преклонил колени перед троном. Бахрам спросил его со всей вежливость. И отвел тому бирюзовое одеяние, украшенное шипами. Он сказал: «Ты здесь уже долгое время, и должно быть, устал от этой страны. Война с Китаем стала моим постоянным компаньоном и держит меня в дали от тебя. То, что я теперь увидел тебя, освежило меня и мою жизнь, но ты здесь пребываешь слишком долго. Чтобы ты сказал, мы ответим на это и твой голос в этот день у нас».
Старый человек восславил царя, сказав: «Пусть время и место никогда не останутся без тебя. Ты – самый величественный из царей мира, потому что у тебя есть величие, а также власть, хороший и знающий ум, справедливость и слава, и ты действуешь, как и должен действовать победоносный царь. У тебя есть мудрость и мораль. И ты повелитель своих ученых людей, я желаю долгой жизни твоему телу и благородства души, пусть небеса не увидят то, что ты стал слабеть. Твои речи как будто уравновешивают весь мир, и твои слава будто бы драгоценные камни, ведь они никогда не могут быть сравнены с золотом. Хоть я и посланник византийского император, я еще и слуга твоих царских повелений. Я принес приветствия царю от императора, желающего тебе лишь только долгой жизни твоей короне и власти долгого существования. Также он скомандовал мне спросить твоих мудрых людей о семи вещах».
Царь сказал: «Скажи мне, что за семь вещей так высоко ценить говорящий?
 Он позвал главного священника выйти вперед в сопровождении выдающихся советников, и гонец сказал то, что император сказал ему ранее. Обращаясь к главному священнику, он произнес: «Направляй же нас теперь, что за вещь, которую ты называешь внутри, и затем что за вещь, которую ты зовешь снаружи? Не знаешь ли ты иных имен этих вещей? Что такое выше и что такое ниже, что такое безграничный, а что такое презренный? Что за вещи, у которой много имен, и которая правит везде и повсюду?» Главный священник ответил ему: «Не будь торопливым, и не смотри в сторону от пути знаний. Здесь есть лишь только по одному ответу на каждый из твоих вопросов. Относительно внутри и снаружи – это несложное дело. Снаружи – небо, а внутри – это воздух; во славу Бога, который указывает всеми вещами. Что касается безграничный – в мире есть Бог и зло, отворачиваться от него. Выше – это рай, а ад находится ниже, и каждый, кто выступает против Бога, также злой. О той вещи, что имеет много имен и правит повсюду, так то мудрость, у которой для старого человека есть много имен, ведь это мудрость позволяет царю воплотить свои желания. Некоторые зовут ее добротой, другие же верностью, когда мудрость уходит, остается лишь наши глаза не могут их лицезреть. Так что презрение отправляет нас к той ветви знаний, что относится к работе Бога, и человек, который видит сияющие звезды в высоких небесах и утверждает, что знает их число, который говорит о том, что может различать лучи Меркурия, когда небеса не могут быть измерены в лигах, и никто не знает их глубины, и человек будет удивлять других своим пониманием. Когда что может сильнее презираться, чем знание числа звезд на небе?»
Когда императору были представлены такие ответы, он поцеловал землю и признал поражение. Он обратился к Бахраму и сказал: «Ты правишь землей, ты велик, не проси ничего больше того, что у тебя уже есть; ведь весь мир под твоим командованием и даже надменные головы исполняют твои команды. Мир не может желать еще одного царя, подобного тебе, и твой советник – священник имеет большие знания, чем все остальные мудрые люди. Философы – его рабы и склоняют свои головы перед его знаниями». Сердце Бахрама вспыхнуло от таких слов, и он дал тому награду. Он вознаградил своего главного священника, дав тому золото, хорошие одежды, лошадь и другие вещи. Продемонстрировав свою мудрость, главный священник покинул двор, находясь в удовлетворении, а посол вернулся в свои покои.

Бахрам Гур прощается с византийским послом

Когда Солнце коснулось небес, царь сел на свой золотой трон, и посол вместе с главным священником вновь предстали на дворе. Они счастливо поговорили о разных вещах, и затем священник сказал послу: «Ты уникален по своему уму и скажи мне, что является самой опасной вещью мира, чьи действия бросают одних в плач, и что является наиболее хорошими и чьи же действия приводят к славе?» Посол ответил: «Человек, обладающий знаниями всегда будет великим и могущественным, тогда как тело невежды является презренным, чем грязнее его мысли, и чем меньше они заслуживают недоверия от добра. Твой вопрос отправляет нас к невежественности и знания, и я думаю, ты уже получил мой подходящий ответ. Творить о знаниях – благое и хорошее дело. Если ты видишь сложность и затруднения в этом вопросе, то скажи мне, так как знания увеличивают честь». Священник ответил: «Затем подумай, чем речи лучше мыслей. Низкий человек вредит другими. Более высокий, как ты должен знать, тоже обречен на смерть. Но верное дело порадоваться о смерти злого человека, но ведь оба: и хороший, и плохой обречены на смерть. Один – с толком, а другой – на бесполезную гибель, ты должен разделить и выбрать с помощью совей мудрости одно из двух».
Посол подтвердил этот ответ, он засмеялся и поздравил царя, сказав: «Счастливая земля – Иран от того, что у нее есть такой царь и такой главный священник. И правильно то, что просишь дань с императора Византии, ведь твой советник –царь мира». Бахрам был обрадован его словам, и его сердце раскрылось будто роза в весеннее время.
Посол покинул двор. Ночь пришла со своим черным знаменем и мускусным плащом, затемнив лицо Солнца. Но развернувшиеся небеса не остановившись, и вскоре они вновь пробудили спящих. Царь мира проснулся, сделав это легко и очнулся ото сна. Его дворецкий открыл дверь в приемный зал и Бахрам сел на трон. Он приказал, чтобы была подготовлена роба, символизирующая власть, и передана послу. К ней он добавил невообразимое количество серебра, золота, лошадей и их обмундирования, золотые монеты с написанным именем царя и прочих царей, а также драгоценные камни, мускус и амброзию.

Бахрам обращается к своему двору

После того, как Бахрам имел телесный контакт, то обеспокоился своими армиями. Позвав своего главного священника и лидеров страны предстать перед ним, он дал воинам в качестве награды землю вместе с деньгами, лошадьми, перстнями с печатками и диадемами.
Самым наилучшим из них он дал провинции и короны. Он наполнил мир справедливостью, и оба класса: и вельможи, и простолюдины были обрадованы от его правления. Он отбросил несправедливость, отсутствие подарков без золотых монет, и затем он обратился к своим благочестивым советникам: «Вы мудры, обрастайте знаниями и будьте чисты в своих сердцах. Вы знаете, все возможные пути мира, и также справедливых и несправедливых царей. Как много царей были измученными и с пустыми руками, из-за того, что они были лишены отдыха из-за жадности и несправедливости?! Мир живет в страхе из-за того, что была их недоброжелательности, а сердца хороших людей были сломлены, и каждый норовил совершать злые поступки, и никто не сражался за Бога. Женщины и дети не имели царя в качестве их защитника и сердца правоверных были заполнены горем. Демоны повсюду вытягивали свои руки, и сердца людей были лишены страха перед Богом. Источник горя – руки зла, двери и знаниями, борьба против мудрости. Все они исходят от царя, от которого идут и все возможные вещи. Пусть то радостные или извращенные. Если мой отец тянулся бы свои руки несправедливости, если бы он был ни чистым, ни знающим, ни богобоязненным, если бы цвета огня перешли бы в его светлое сердце, то это не удивило бы тебя. Взгляни на то, что сделали царь Джамшид, и царь Кавус, когда они стали следовать путями демонов. Мой отец искал такие же пути, что искали и они. И его душа уже не отмоешь в чистой воде мудрости. Все его подчиненные трепетали перед ним за свои жизни, и многие потеряли свои жизни из-за его злобы. А теперь он уже ушел и оставил злое имя позади себя и тут больше нечего сказать, и никто не славит память о нем. Но я славлю ее, потому что не хочу, чтобы его душу мучала наша злоба. И теперь я восседаю на его троне, а он пускай путешествует в направлении неба.
Я прошу создателя дать мне силу, чтобы действовать не подкупен по отношению к моим подчиненным, будь то лично или на глазах и всех, превратив общую землю в чистый мускус для них, чтобы, когда вновь стану одним в пыли угнетенные не хватались за мои одежды, говоря упреки. Пусть ты накроешь своих рабов праведностью, и смоешь все злые дела и поступки из их сердец, чтобы так было для всех людей: для персов, для арабов, а также для римлян – все рожденные, от своих матерей обречены на смерть, хот их атаки и подобны львиным, ни один человек не может избежать ее когтей, по падающим по горлам. Сами по себе хищный лев – добыча смерти и она обрушит в пыль даже дракона. Где головы и короны наших царей, вельмож и великолепных придворных? Где гордые воины, ведьмы не видим в этом мире ни единого их следа? Где женщины, чьи прекрасные лица освещали сердца наших вельмож? Знай, что все те, кто однажды накрыл свои лица, тоже являются друзьями пыли».

Бахрам Гур пишет письмо Шангалю, царю Индии

В один день, когда царский визирь поднялся ото сна и сказал: 2Царь справедливости и праведности, теперь в мире нет страха перед недоброжелательности, а страдания и трудности, случавшиеся на границах исчезли, но душа Шангаля –повелителя Индии отвернулась от справедливости. От Индии до границ с Китаем земля переполнена бандами. Он имеет планы на Иран, и их может быть достаточно, чтобы начать их приводить в исполнение. Ты – царь и Шангаль – всего лишь хранитель Индии, так почему он должен требовать дань с Китая и Синда? Подумай об этом и поищи путь, чтобы совладать с этой ситуацией, злу нельзя давать процветать».
Царь стал задумчивым, и мир представлялся ему заросшим буреломом. Он сказал:
«Я буду действовать в тайне; я должен пойти один,
Чтобы увидеть индийского Шангаля на его троне.
Я увижу обычаи его двора и его земли,
И все силы под его командованием.
Я буду своим собственным послом, и никто
В Персии не будет знать, куда я ушел».

Его визирь, писец и другие дворовые люди и обсуждали такое дело, а затем написали письмо Шангалю. Онор начиналось с хвалы Богу, мудрости и тем, кто мудро поступал, и оно продолжалось словами: «Но ты не знаешь своих собственных переделов, и твоя душа залита кровью пока я, Бахрам, сейчас являюсь царем, и добро и зло исходят от меня, то как может быть верно для тебя действовать словно царь? Ответь на этот вопрос приходят со всех сторон, и у царствования нет подобного обычая. Оба также у других или создавать увеличенные трудности. Твой дед был нашим подчиненным, твой отец стоял как-раб перед нашим царем, и никто из нас даже не позволял прийти позже необходимой дани от Индии. Взгляни на то, что случилось с императором Китая, когда он пошел наступать на Иран, единственное, что он принес – это кровь, и он пожалел о том зле, которое он сделал. Я вижу твои подготовки, твою щедрость? И твою славу. Ноя готов к войне, у меня есть богатство и единая и решительная армия. ТЫ не имеешь силы, чтобы сопротивляться моим войскам, и в Индии нет никого, кто знал бы как вести армию. Ты совершаешь ошибку при оценке совей силы и мощь, ты противопоставляешь свой маленький поток целому океану. Я посылаю к тебе красноречивого, сообразительного и благородного гонца, и переведи нам ту дань, которую ту обязан отослать или же, если ты проигнорируешь, то подумай о войне, и смотри за тем. Чтобы ты был хорошо подготовлен к нашему сопротивлению. Я передаю свои приветствия тому человеку, который следует путям мудрости и справедливости». Когда высохли чернила, они посыпали мускус над письмом, которое содержало следующую отметку: «Во имя Бахрама, чья справедливость побеждать любое зло во имя получившего корону Каянидов от Яздергерда в день Ард месяца Кордан, повелителя походов и маршей и защитника страны, которому римляне и рабы платят дань Шагалю, стражу Индии от озера Карнуж и до границ Синда.

Бахрам Гур отправляется в Индию со своим собственным письмом

Когда царская печать была поставлена на письмо, Бахрам начал делать приготовления, как будто бы к охотничьему походу. Никто из придворных не знало так, куда он направляется, кроме тех вельмож, которые сопровождали его в качестве эскорта. Он путешествовал в Индию, преодолел волшебную реку, и увидел перед собой дворец Шангаля. Его крышка достигала небес, и перед ним находилась армия людей, всадников и слонов, и звук разрывался от гула и звона колокольчиков и труб. Бахрам был удивлен, увидев такое и стал задумчивым. Он сказал привратникам и другим слугам, которые были там: «Гонец пришел от двора победоносного царя Бахрама». Немедленно камергер вышел вперед к царю, приказав, чтобы штора была отдернута, и Бахрам мог войти в зал для аудиенций и соблюдались все подобающие церемонии.
Потолок комнаты, куда вступил Бахрам был выполнен из кристаллов, и там он увидел Шангаля, сидящим на троне из кристалла и золота, одевшего корону и в одежды с серебряными и золотыми нитями, а также со витыми драгоценными камнями. Его советник стоял позади него, и его брат шел на другом троне, и имел надетую корону, украшенную драгоценными камнями. Бахрам приблизился к трону Шангаля и поклонился ему. Он долгое время подождал, и затем сказал: «Я принес письмо, написанное на Пехлеви чернилами на шелке для царя Индии от великого царя Бахрама, повелителя мира и слуги Бога». Когда царь услышал то, что сказал ему Бахрам, он приказал принести для него золотое сиденье, и его компаньоны были приглашены пройти вперед из дверного проема. Как только Бахрам сел, то начал речь: «Великий царь, только ты командуешь мне, я начну говорить и пусть доброжелательность и сила никогда не оставят тебя». Царь Шангаль сказал: «Хорошо, тогда Шангаль сказал: «Хорошо, тогда говори, небеса благоприятно смотрят на хорошо говорящих».
Бахрам сказал: «Я принес письмо царю Индии, написанное с помощью Пехлеви на шелке и оно от моего царя, рожденного от царей, и подобного ему, еще не рожала ни одна мать, и он поднял свою голову от славы, чья справедливость превратила яд в противоядие, и ему платят дань большая часть мира, его добыча – это львы, его меч в ходе битвы обращает пустыню в море крови, его щедрость подобна туче, которая низвергнет на землю жемчужины, и он презирает золотые сокровища».

Ответ Шангаля на письмо Бахрама

Шангаль попросил письмо, и в удивлении смотрел на пришедшего гонца. Когда его писец вслух прочел письмо, лицо Шангадя стало желтым. Он сказал Бахраму: «Ты хорошо говоришь, но не будь таким поспешным, чтобы сейчас же говорить, да и следи за своими эмоциями. Твой царь показал нам свою значимость, и ты через него тоже, раз пришел сюда. Но я не могу согласиться с каждым, кто просит дань с Индии. Письмо говорит об армиях и сокровищах, и об конечном топтании ногами, но ты должен понимать, что цари как цапли. Ведь я желаю сравнить именно с ними или же они словно грязь, а я – Окан. Человек не должен атаковывать звезды или соперничать с небесами в их славе. Добродетель -лучше, чем плохие лишь заставляют знающего человека презирать тебя. У тебя нет ни задора, ни знаний, ни страны, ни города, и твоя заключена лишь в твоем языке. Моя земля полнится скрытыми богатствами, которые не тронуты моими предками, и тут так много упряжей, и скрытой ото всех брони, так что если мой казначей захочет забрать все это, то ему понадобятся слоны, чтобы принести ключи в те места, где это все хранится. Если ты пересчитаешь мои мечи и нательные доспехи, то их будет также бесчисленно, как и звезды на небе. Земля не может нести мои армии и боевых слонов. Многие тысячи тысяч, и такое число людей в Индии, которые зовут меня их царем. Горы и моря из драгоценных камней принадлежат мне, и это я сам поддерживаю мир. Я владею источникам амброзии, древесины алоэ и мускуса, неисчерпаемые источники камфоры и медикаментов, подходящих любому в этом мире, кто неожиданно заболел. Моя страна полнится всеми этими вещами, а также золотом, серебром и драгоценными камнями. Восемьдесят царей стоят готовыми услужить мне. Моря и реки окружают мою страну и таким образом ни один демон не хватит нашу землю. От Кауджи до моря Китая, от земель до Ирана все вельможи находятся под моим контролем и не имеют никакого выбора, кроме как служить мне. И только мое имя на губах тех, кто охраняет границы Китая, Индии и Хотана. Дочь императора Китая живет в моем гареме и призывает благословения на мою голову. От нее у меня есть сын, мальчик со львиным сердцем, чей меч может перерубать горы. Со времен Кая Кобада и Кавуса никто и не подумывал, чтобы потребовать дань с нашей страны. Три сотни тысяч воинов зовут меня своим царем, также делает и одна тысяч и две сотни моих союзников, каждый из которых родственен мне по крови, они защищают меня и никому не позволяют получить доступ до меня, а львы от страха начинают атаку. Если для вельмож допускается убивать гонцов из-за совей злобы, то тогда я отрублю тебе голову».
Бахрам ответил: «Великий царь, если ты благороден, то не потакай своим несправедливым желаниям. Мой царь велел мне передать: «Если ты мудр, то не следуй путям и несправедливости. Собери со своего двора двести знающих и красноречивых людей, и если кто-то из них покажет себя в мудрости превосходящим моих людей, то я не буду смотреть на твою страну, потому что мудрый человек не презирает язык. Или если ты будешь скорым, то тогда выбери сотню всадников, владеющих булавами и приведи их сражаться против одного из наших людей. Если то они смогут тогда показать стойкость и мужество, то я не буду просить с тебя дани»».

Бахрам начинает бороться перед Шангалем и показывает свою силу

Шангаль выслушал его и сказал: «Ты не думаешь цивилизационным путями. На некоторое время отойди от своего высокомерия и будь более простыми, ведь тут нет повода говорить подобные вещи». Бахрам отдыхал в его покоях до середины дня до тех пор, пока ни был подготовлен великолепный банкет. Когда еда была поставлена перед Шангалем, он сказал одному из своих слуг: «Приведи гонца от персидского царя, он хорошо говорил и уважал нас. Приведи его компаньонов вместе с ним тоже, и посади их между другими придворных». Бахрам быстро пришел и сел, взяв себе пищу, и ничего не произнес. Как только основные блюда завершились, были позваны музыканты, и когда гости откинулись на золотые спинки, тогда от вина стал распространяться запах мускуса. От вина придворные стали добрее и позабыли свои тревоги, касающиеся всего, что будет в будущем.
Шангаль позвал двух борцов, людей, которые могли выстоять против дьявола. Они надели свои боевые штаны и начали бороться против друг друга, напрягаясь и не сдаваясь.
Вино начало давать свой эффект на голову Бахрама, он поднял хрустальный бокал и сказал Шангалю:

«Позволь мне одеть боевые штаны! Когда я сражаюсь
Против человека, сравни мои силы,
Выпитое мной вино не будет влиять на меня,
В роскоши и на праздниках у меня нет выдержки».

Шангаль рассмеялся и сказал: «Тогда иди, и если ты сумеешь повалить одного из них, то проливай его кровь!» Бахрам встал и согнул свое высокое тело в позе борца. Он схватил одного из двух противников вокруг поясницы, как будто бы лев запрыгнул на дикого осла и бросил его на землю с такой силой, что кости мужчины были переломлены и его лицо стало желтого цвета. Шангаль в удивлении смотрел на рост Бахрама, его широкие плечи и его сильное тело. На своем собственном языке он произнес имя Бога, сделав то про себя и отметил то, что у Бахрама силы больше, чем у сорока человек. Когда все собравшиеся на пиру стали пьяными, все сборище распалось на части и покинуло зал, украшенный драгоценными камнями. Небо стало цвета китайского шелка, и каждый, и молодые, и старые – все отходили от пьянки, отдыхая.
Когда черное мускусное покрывало ночи поменяло свой цвет на золотой, сделав в новый раз и Солнце показало, свое лицо в небе, индийский царь выехал, неся с собой молоток для крикета и держа его в руке. Его люди принесли его лук и стрелы, и некоторое время он был доволен этим. Затем он приказал Бахраму седлать лошадь и взять царей лук, находящийся в его руке. Бахрам сказал: «Владыка, у тебя есть множество всадников, пришедших со мной, которым было бы здорово сыграть в поло или пострелять в цель из лука. Что им твои приказы?» Шангаль ответил: «Умения владения луком, само собой, достойны воина. Ты вместе со совей силой и ростом, натяни же этот лук и покажи все, на что ты способен». Бахрам дернул за поводья своей лошади, и быстро как стрела, несущаяся к цели, поскакал вперед. Все воины, которые были там, закричали свои поздравления, и то было сделано в один голос.
Шангаль подозрительно, относится к Бахраму и не дает тому вернуться в Персию.
Шангаль стал подозрительно относиться к Бахраму и подумал: «Никто, будь индиец, турок или перс не имеет его силы и славы или его умений стрелять из лука. Если он сам по себе царь или великий дворянин, то лучше для меня относится к нему как брату царя». Он засмеялся и сказал Бахраму: «Ты много умеешь и имеешь качества человека, обладающего качествами человека, наделенного авторитетом. С такой силой и умениями ты должен быть братом царя. Ты обладаешь царским фарром и львиной силой, ты должен быть больше, чем просто храбрым воином». Бахрам ответил: «Господин, не издевайся над простым гонцом. Я не из семьи Яздегарда, и я - не царь, и грехом было бы для меня считать царя своим собственным братом. Я – простой странник из Ирана, не ученый и не вельможа. Позволь мне сейчас вернуться назад, ведь дорога длинна, и я не хочу вносить злобу моего царя». Шангаль сказал: «Не так быстро, у тебя и у меня еще есть предметы для разговора. Ты не должен спешить покинуть меня, быстрое отбытие не всегда подобает. Оставайся с нами и дай отдых своему сердцу, и если ты не желаешь нашего старого вина, то пей молодой сбор».
Затем он позвал визиря и заговорил с ним о Бахраме, разговаривая некоторое время. Он сказал: «Тот человек либо Бахрам, либо как меньшие кто-то более важный, чем обыкновенный воин, скажи ему с вежливостью о том, что он должен стоять здесь и не пытаться покинуть Канидже. Если я скажу ему, он испугается, а ты можешь сказать что-нибудь подходящее для него. Скажи ему то, что нашли лучшей вещью, которую он может тут сделать – это не придавать внимания царю Индии. Скажи: «Если ты останешься возле царя и следуй его советам. Он даст тебе выбрать провинцию, и ты будешь там командующим армии и будешь собирать налоги с того места, где местные потоки и постоянная весна всегда будут давать весенние ароматы и там будет достаточное количество драгоценных камней и денег, что держать горе вдали от человеческого сердца. Ты достиг уважения царя, и он смеется и улыбается всему тому, что он видит человека, который является избранником удачи, не будет покидать Каниджи, где деревья дают плоды два раза в год. Когда ты говорил с ними таким образом, то спросил бы его имени, потому что я сильно нуждаюсь в том, чтобы знать его. Если он счастлив, чтобы оставаться в нашей стране, то наша слава будет повышаться из-за него. Я быстро узнаю его лидером наших и самому себе на этой земле».
Визирь сказал все это Бахраму и затем спросил его о его имени, указав на то, что его ответ не будет полным, если он не назовет его. Цвет лица Бахрама поменялся, и он удивился тому, что должен был ответить. Затем он сказал:
«Не смущай меня в обеих странах таким способом!
Во имя сокровищ от нужды я не предам
Царя совей страны – наша вера говорит, что вставать
Против нашего царя – нехорошо и не мудро
Пока хорошее и злое, все мы должны быть тут,
И все проходит через нас и исчезает.
Мудрый человек не дает лидировать желаниям,
Его душа развивается или сердце отдается жадности.
Великий Феридун и Кай Хосров и все
Могучие цари, управлявшие миром, теперь порабощены.
Где они сейчас? И Бахрам стал царем
Кто-то ни в чем не ослушается.
Если я должен пойти против его приказов, то он
Не будет доволен, когда однажды накажет меня.
Он будет завоевывать Индию и приведет землю
Древней магии под свое управление.
Так лучше, я вернусь еще раз поглядеть на
Моего храброго царя, победоносного в войне.
А что о моем имении, они зовут меня Борзуем,
Это имя мои родители дали мне.
Скажи Шангалю все, что я сказал, чтобы он знал;
Что я тут уж слишком долго,
Я должен идти».

Визирь прошелся по всему сказанному, будучи у царя, который нахмурился и сказал: «Бесполезный разговор, я собираюсь организовать нечто такое, что могло бы привести к концу жизнь этого воина».

Бахрам сражается с носорогом и убивает его

Носорог издал могучий рев на территории Шангаля, он был таким огромным, что даже львы и стервятники в ужасе бежали от него, и целая страна была охвачена оглушительным шумом. Шангаль сказал Бахраму: «Все мужчины уважают тебя, и вот тебе задание, и ты должен выйти перед этим носорогами и пронзить его шкуру своим стрелами. Если твоя славность сможет освободить нашу землю от этой опасности, то я усажу тебя рядом с тобой, и твое имя будет вечно живым в Индии!» Бахрам ответил: «Мне нужен провожатый, и когда я увижу признаки этого зверя, то из-за всей силы данной мне Богом, ты увидишь это животное, утопающее в крови».
Шангаль дал ему провожатого, который знал область, где скрывался носорог. Как только они приблизились к тому месту, прожатый описал логово зверя, и огромный размер его тела. Он отметил Заросли, куда ушел и где был носорог, а Бахрам поскакал вперед на свой лошади. Несколько персов последовали за ними, думая о том, что они тоже будут сражаться против носорога, но когда они увидели огромную морду, находящуюся на удалении и то, что носорог своим весом расплющил всю окружающую растительность, они как один сказали Бахраму: Господин, этот зверь выше и больше всей храбрости любого человека. Не важно, насколько ты храбрый принц, люди не сражаются с горами и скалами. Скажи Шангалю о том, что такое дело не может быть исполнено, и что твой царь не давал тебе разрешения на подобную битву». Но Бахрам ответил: «Если Бог отвел мне могилу именно в Индии, то как моя смерть может прийти ко мне в любом другом месте? Так невозможно, даже если подумать о подобной вещи, юный мужчина сжал свой лук, как если бы он ни заботился о своей собственной жизни. Он побежал вперед и так делал до тех пока ни приблизился к носорогу и его ум был полон злобы, а его сердце было готово к смерти, им он вытянул тополиную стрелу из своего колчана. Он обрушил стрелы словно дикий шторм, и так он делал до того, пока чудище ни начало слабнуть, и когда он увидел, что время животного уже пришло, он сменил свой лук на кинжал. Он отрезал голову носорогу и закричал: «Я сделал это во имя единого и одного Бога, давшего мне такую силу и славу, и от чьих команд Солнце сияет в облаках и на небе».
Он приказал, чтобы повозка, запряженная волами была привезена, чтобы забрать голову носорога, оставив его тушу. Когда Шангал увидел их, приближающихся с расстояния и вездесущих голову, то он дал аудиенцию в приемном зале, украшенном парчой, и как только великий царь уселся на свой трон, Бахрам был проведен в покои зала для приемов. Все вельможи Индии и китайские знатные воины, которые были там, призвали на него благословения и вельможи вышли вперед вместе со своими подарками, при том воскликнув: «Ни у кого нет храбрости, которая может сравнится с твоей». Шангаль вновь не показывал радость, но его сердце было затруднено, и на время его лицо было полно улыбок, а потом оно нахмурилось.

Бахрам Гур убивает дракона

Также в той стране был дракон, живший и в воде, и на сухой земле, иногда выходивший на землю. Его длинный хвост мог обхватить слона, и он создавал огромные волны на поверхности озера. Шангаль сказал своим советникам в личном порядке:
«Этот гонец с львиным сердцем периодически радует меня, и иногда он наполняет меня тревогой. Если он остается здесь, но он будет мне великой поддержкой, и он может повести армии Кануджа, но если он уйдет назад в Иран, то я побоюсь того, что Бахрам уничтожит Канудж. С подчиненным, подобным гонцу и царям, подобным Бахраму никакой ценности не останется здесь. Я обдумывал это всю ночь, и я думал о другом подходе. Завтра я пошлю его против того дракона, от которого он, конечно же, не сумеет убежать невредимым. Я не буду обвинен в этом, ведь он так сильно страшится сражаться».
Он позвал Бахрама и заговорил с ним долгим разговором о поступках храбрых воинов. Затем он сказал: «Бог привел тебя из Персии в Индию, так что ты можешь очистить нашу страну от зла как велят обычаи великих людей. Тут есть нечто такое, за что тебе стоит приняться, но то будет сложным и опасным занятием, но тот вопрос может быть решен с помощью твоего могущества. Когда ты выполнишь это задание, ты будешь свободен и будешь везде ходить с моим благословением и почетом». Бахрам ответил: «Небеса могут изменить свои предпочтения прежде, чем я исполню твои повеления». Шангаль продолжил: «Беда, с которой мы встретились – это дракон. Он живет и на сухой земле, и в воде, и он может убить опытного крокодила. Если ты сможешь освободить Индию от этого монстра, тогда ты от Индии, отвезя ее назад в Иран. И каждый в твоей стране согласится с этим, так же ты получишь подарки от Индии, подобные дереву алоэ и амброзии, и все виды других вещей». Бахрам ответил: «Господин, великий повелитель Индии, так как Бог – мой сопровождающий и помощник, я искореню все признаки этого дракона. Но я не знаю, где он живет кто-то должен объяснить мне путь до него».
Шангаль послал вместе с ним провожатого, чтобы тот показал ему дракона. Тридцать персидских прославленных воинов поехали вместе с ним, как его сопровождение. И они вместе прибыли к озеру. Они увидели дракона, теряющегося в темноте, и персидские вельможи были встревожены увиденным в ночи, и они закричали Бахраму: «Наш повелитель, ты не должен подумывать о таком монстре, который подобен носорогу». Бахрам ответил: «Мы должны оставить исход этого дела на волю Бога. Если я умру, сражаясь с этим драконами, то это не увеличит и не уменьшит мою храбрость». Он подготовил свой лук и выбросил те стрелы, которые имели наконечники, обмакнутые в яд и молоко, а затем он окутал дракона дождем сыпящихся стрел, стреляя со спины лошади, и поражался, то левую, то правую стороны. Сталь наконечников стрел пробила рот чудища, и окружающие заросли они были облиты ядом, который выливал из себя дракон. Затем Бахрам поразил голову чудища, и кровь с ядом получилась на грудь монстра. Тело дракона ослабло, и земля омылась ядом и его кровью. Бахрам вытащил свой сияющий меч и рассек сердце монстра. Со своим мечом и топором он разрубил голову дракона и бросил лишенное жизни тело на землю.
Он притащил голову к Шангалю на повозке, и когда Шангаль увидел ее, то все: Индия призвала благословения Бога на Персию, которая создала такого сильного и славного воина, который был способен противостоять дракону и равным тому был только лишь их собственный царь.

Бахрам женится на дочери царя Индии

Но сердце Шангаля было тяжелым из-за тревог, и его лицо стало желтым как-то случилось при мысли о Бахраме. Когда спустилась ночь, он позвал к себе своих советников, людей из своей собственной семьи и других, с которыми он не был связан кровными узами, и сказал им: «Это человек от царя Бахрама, с такой его силой и властью, которыми он обладает, сказал, что никто не удержит его здесь, хоть я предложил ему все виды славы и почета. Но если он вернется в Иран и пойдет к своему храброму царю, то он скажет, что здешняя армия слаба и в Индии нет ни одного достойного воина. Мой враг будет презирать меня. Чтобы избежать этого, я должен отрубить голову гонцу. Я желаю убрать его в тайне, что ты скажешь на такой мой план, и как я должен делать далее?»
Его советники сказали: «Господин, не мучайте себя подобным образом. Убить посланника царя было бы плохим действием, ранее никто не думал о подобных вещах. Твое имя будет презираться, а царь будет доволен своими людьми. И затем из Ирана придет армия, и царь как Бахрам не оставит ни одного из нас в живых. Ты не должен окутать свои праведные руки в такие дела. Он избавил нас от дракона и его наградой за такой поступок не должна быть смерть. В нашей земле он убил и дракона, и носорога, и он заслуживает долгой жизни, а отнюдь не смерти» Душа Шангаля потемнела, и он был не уверен в дальнейших поступках».
На рассвете следующего утра он отправил за Бахрамом, и наедине говорил с ними, без присутствия своего визиря или советников. Он сказал: «Ты очаровываешь всех, и ты стал очень могущественным, но не будь чрезмерно амбициозным. Я собираюсь отдать тебе в жены свою дочь, и я делаю даже больше, чем пообещал. Но когда я сделаю все это, ты должен забыть об уходе отсюда, я сделаю тебя командующим армии, и ты будешь править в Индии». Бахрам был тих, и он подумал о своем троне своей родословной и своих битвах. Самому себе он сказал: «Тут нет никаких пионов между нашими и не стыдно будет быть родственником Шангаля, и тем самым я сохраню себе жизнь, и в один день, я вновь увижу Персию. Я нахожусь тут уже долгое время. Лев пойман в лисью ловушку». Он ответил: «Я сделаю так, как ты скажешь, и твои слова будут направляя тьмою душу. Выбери одну из трех своих дочерей, и когда я увижу ее, то призову на нее благословения Бога».
Царь засиял от ответа и отделал свой тронный зал в китайский шелк. Три его дочери вышли вперед, одетые в свои собственные золотые одежды, с их запахами и красотой. Шангаль сказал Бахраму: «Иди и освяти свое сердце тем, что ты не видел никогда ранее». Бахрам взглянул на них, и выбрал одну, которая была прекрасная как весна. Ее имя было Сепиноуд, и она казалась воплощением красоты и грации, хорошего ума и желаний. Шангаль отдал ему Сепиноуд, которая была стройна как кипарис и также чиста как свеча, что горит без дыма. Он затем выбрал дорогое сокровище и отдал своей дочери ключи от него. Вслед за тем он дал золотые и серебряные монеты и другие вещи: древесину алоэ, амброзию и камфору, передав все это славному воину из окружения Бахрама. Его сияющие драгоценными камнями покои были отделаны для праздника, и все вельможи Кануджа пришли на этот праздник, на котором председательствовал царь. Целую неделю они сидели там, гуляя в счастье от вина, а Сепиноуд, прекрасная как вино в хрустальном бокале сидела на стороне Бахрама.

Бахрам Гур бежит из Индии с дочерью Шангаля

Когда Бахрам некоторое время пожил с дочерью Шангаля, он понял то, что он – царь этого мира. Днем и ночью она рыдала от любви по нему и ее глаза были всегда остановлены на его лице. И когда Шангал узнал об их взаимной любви. Он перестал подозревать Бахрама в плохом.
Бахрам и Сепиноуд сидели вместе, пребывая в счастье целый день счастливо и говорили о том и о сем, и тогда он сказал ей: «Я знаю о том, что ты желаешь мне лишь лучшего. Я хочу сказать тебе секрете, но ты должна следить за тем, чтобы он остался неизвестным другим. Я желаю покинуть Индию, ты сможешь пойти на это? Я сказал об этом лишь только тебе одной, и никто больше не должен знать об этом. Мое положение должно быть Персией, где я нахожусь под защитой Бога, и там намного лучше, чем здесь. Если ты желаешь также пойти, то твой хороший разум будет хранить нас, и повсюду ты станешь царицей, а твой отце будет преклонять колени перед твоим троном».
Сепаноуд ответила: «Ты – гордый человек и смотри, и затем, чтобы не уходить с пути мудрости. Но лучшая из всех женщин мира – это та, кто постоянно дает улыбки. Моя душа будет заслуживать презрения, если отклонится от твоих намерений». Бахрам сказал ей: «Тогда найди какой-нибудь вариант, планы для нас, и никому не говори об этом ни слова». Сепиноуд ответила: «На самом деле, ты достоин трона. Я найду способ, если удача поможет мне. Тут есть место, где стоит лес, то не так далеко отсюда, в том лесу мой отец проводит религиозные праздники. Оно порядка двадцати лиг в стороне, и та земля считается священной, там же стоят идолы, и принято платить им. Там же может быть найдена хорошая охота за дикими ослами, также там можно найти для сжигания в Канудже. Цари и его придворные пошли туда и пребывают там, так как путь по дорогам может быть блокирован. Если ты желаешь уйти ради Ирана, то подожди пять дней, и будь готов к тому, чтобы действовать, когда царь покинет город».
Бахрам был обрадован от ее предложения, и в ту ночь он не спал до самого рассвета, обдумывая всю затею. На следующий день, когда Солнце взошло на утреннее небо, и ночью он подготавливался, а на рассвете вышел на охоту за дикими ослами. Как только он выдвинулся, то сказал своей жене: «Подготовь все к нашему бытию, но не говори никому». Все персы из его сопровождения, пошли вместе с ними. После чего они достигли берега реки, где они увидели, отложенные вещи торговцев. Там торговцы были ирландцами, людьми, которые храбро покоряют моря и пустыни, и когда они увидели лицо Бахрама, то царь вынужден был прикусить губу, и приказал им не кланяться перед ним. Желая удержать тайну своей личности, он сказал торговцам: «Держите свои рты закрытыми, эта ситуация может быть, как выгодной, так и опасной. Если секрет того, кто я есть станет известен в Индии, то земля Персии утонет в крови. Человек, который будет держать свой рот на замке сможет помочь мне, ему нужно держать рот закрытым, а руки – готовыми к действиям. Поклянитесь о тишине, и пусть удача благоволит нам. Поклянитесь о том, что если вы когда-либо предадите царя Бахрама, то вы откажетесь от Бога и сойдетесь с дьяволом!» Когда они поклялись ему, сердце Бахрама перестало волноваться об их терпеливости. Он сказал: «Если вы обратите мои слова в диадемы, сохранив мой секрет так, как вы охраняете свои души. Если трон лишится меня, то армии атакуют Иран, напав со всех сторон. И там не останется ни одного царя или торговца, одного землевладельца, ни одной армии, трона или короны».
От его слов они заплакали и сказали: «Пусть наши души торговцев будут принесены тебе в жертву, а власть и юность будут твоими!» Царь призвал на них благословения, а затем доверяя свою душу Богу, он вернулся, тревожась, в свои покои. Там он сказал своей жене: «Когда царь Шангаль отправится в священную рощицу, от него точно придет гонец, спрашивая меня. Уладь дела со своей матерью, но так, чтобы она не поняла твоего секрета. Скажи ей, что Борзуй заболел и пусть царь простит его опоздание». Сепиноуд, сказала своей матери все это, и когда Шангаль был готов к тому, чтобы отправиться в рощу, его жена сказала ему: «Борзин болеет, он просил прощения и передал, чтобы ты не беспокоился о нем. Больной человек может подавить царя своими видом, и царь об этом знает». Шангаль ответил: «Больной человек не должен думать о церемониях».
На рассвете следующего дня Шангаль выехал из Кануджа, взяв с собой своих придворных, когда пришла ночь, Бахрам сказал своей жене: «Моя дорогая супруга в это время мы должны отбыть». Помянув и восславив имя Бога, он усадил Сапаноуд на седло, затем надел свою собственную броню и оседлал свою лошадь. Его аркан был привязан к седлу, и он сжал в своем кулаке свою булаву. Они скакали до тех пор; пока ни достигли реки, где они увидели группу персов, которые спали. Бахрам управлял кораблем для своих компаньонов и посадил Сепиноуд в маленькую лодку, они достигли дальнего берега, как раз в тот момент, когда занялся рассвет.

Шангаль преследует Бахрама и узнает о том, кто он есть на самом деле

Всадник проскакал от Кануджа, принеся с собой новости о том, что Борзин и его персидские придворные сбежали, взяв с собой дочь царя. Когда Шангаль услышал об этом, он пришел с охотничьих земель будто был хищными львами и бешеным огнем. Вместе с группой солдат он начал преследовать Бахрама и достиг берегов реки и увидел Бахрама и Сепиноуд, находящихся на другом берегу. В своей злобе он преодолел реку, сделав то мгновение ока.
Он сказал своей дочери:
«Пусть ни один царь не имеет ребенка, как ты
Этот человек обманул тебя, и ты убежала прочь,
Чтобы преодолеть реку, без моего спроса.
Ты покинула наше небесное вместилище, но
Для чего? Ради разрушенной и бедной страны!
Ты узнаешь силу этого копья в моей руке,
Если ты думаешь, что можешь просто покинуть меня
И без тревог убежать и скрыться!»

Бахрам сказал ему: «Ты –негодяй, почему ты прибежал сюда будто негодяй? Ты подверг меня испытаниям, и ты знаешь, что я один и тот же на банкетах и пирах, как и на поле боя. Ты знаешь, что сто тысяч индийцев, вышедших против меня, значат меньше, чем один умелый воин. Если я и мои тридцать воинов сейчас в доспехах и с вытащенными клинками из Персии, то мы сможем залить кровью всю землю Индии, не оставив в живых ни одного человека».
Шангаль знал, что услышанная им речь – правда, потому что ни вызывало сомнений в его мужестве и воинских умениях. Шангаль сказал ему: «Ты дороже для меня, чем мои собственные глаза. Я отношу тебя, к своим детям и к своей семье. Я возложу корону на твою голову и дал тебе ту невесту, которую ты захотел. По отношению к тебе я поступал со всей справедливостью, а ты лживо отнесся. Ты выбрал вместо терпимости вероломство. И когда и для тебя было бы вернуться в терпимость, вместо того, чтобы распространять вероломство?! Что я могу сказать о человеке, чье положение у меня было как будто бы ты – мой сын, в чью мудрость я верил, и кто теперь поступает будто бы воинственный человек или как будто бы ты и есть сам царь? Когда еще персы были терпимыми? Когда перс говорит «ла», то думает «нет». Так же действует львенок, его владелец заботится о нем и проливает над ним слезы, но когда она получает свои отросшие зубы, а его когти становятся острыми, то единственное чего он будет хотеть – так это сражаться с вырастившим его».
Бахрам ответил: «Когда ты узнаешь, кто я есть
На самом деле, ты не обвинишь
Меня в моих действиях и
Не оклевываешь мое имя.
Я – царь царей, и мои команды
Беспрекословный на всех воинственных землях
Персии и Турана. Отныне ты пожнешь
Все выгоды и блага, сделанные мной
Тут ты был моим отцом, и я не скажу:
«Где налоги с твоей страны, заплати их?!»
Твоя дочь – свеча с восточным пламенем
Кто коронует ее в такой славе».

Шангал был удивлен его словами. Со своей головы, он сорвал свой индийский тюрбан и дернул поводья своей лошади, направив ее вперед, после чего он покинул свои войска, чтобы встать рядом с царем. В своем счастье он обнял Бахрама, прося извинения за то, что он сказал, и скомандовал, чтобы пища и вино были подготовлены для них. Бахрам ознакомился со всем, что было скрыто от него, рассказав тому обо всех деталях, произошедшего с ним. Они выпили некоторое количество вина, а затем встали, кожаный и тем же человеком, затем двое царей быстро вернулись друг от друга, оставив все злые намерения, которые были в их сердцах. Счастлив и в спешке они сели, после чего один над тихой землей, а второй – над водой.

Персы приходят встретить и поприветствовать Бахрама Гура

Когда новости о том, что царь и его окружение возвращаются в Иран из Кануджа, все убийцы и все города вдоль его пути были отделаны приветственной отделкой, и каждый принимал участие в рассыпании золота и серебряных монет, мускуса и шафрана. Бахрамовский сын, Яздегерд собрал разбросанные войска в одном месте, чтобы создать приветственную вечеринку и праздники, и Нерсии вместе с главным священником сопровождали его. Когда сын Бахрама увидел своего отца, то вышел вперед и обратил свое лицо к пыли как сделали, и брат Бахрама, Нерси и сами главный священник, и хоть их лица были в пыли, но их сердца были заполнены счастьем. И так царь продвигался к своему дворцу, доверяя Богу свои тело и душу. Мир потемнел, и он отдыхал, а Луна была будто серебряный щит, стоящий в небе.
Когда день разодрал темное одеяние ночи, и свеча, которая освещает весь мир, появилась в небе, царь царей сел на свой золотой трон. Двери зала для приемов были открыты, и его губы были сомкнуты. Вельможи -мудрые люди и местные правители из его земли, пришли к нему. Бахрам встал и обратился к тем, говоря слова совета и мудрости; его вельможи ответили ему поздравлениями, призвав благословения на его голову. Затем царь оседлал свою лошадь, и он и его сопровождающие вельможи поскакали в храм огня Азара – Гошаспа. Там он спешился и раздал бедным огромное количество золота и серебра, давая больше тем, кто пытается скрыть факт того, что он нуждается. Хранители пламени Заратустры вышли к нему с подарками и священным барсом, и Бахрам подарил им Сепиноуда. Он объяснил ей причины веры и покупали ее в чистой воде, так что она стала чистой от всех разрушений пыли и грязи. Бахрам открыл ворота тюрьмы, освобождая заключенных, свободно дал, деньги нуждающимся.

Шангаль и Сель-царь посещают Бахрама

После того как Сепиноуд стала женой Бахрама и прошло некоторое время, и ее отцу было рассказано о подвигах Бахрама, Шангаль пожелал прийти в Иран. Он отправил красноречивого и благородного индийского гонца с сообщением о том, будет ли составляться между ними новый договор и потому что, Бахрам счастливо пребывал в его дворце – будет ли то подтверждением их дружбы. Бахрам ответил новым договором, который был столько же справедливым, как и сияние Солнца на небосводе. Также он написал письмо в стиле почерка Пехлеви, которое гонец принес Шангалю. Царь Индии подготовился к путешественников Иран, сделав все это без извещения своего китайского тестя.
Семь царей пришли ко двору Шангаля, чтобы сопровождать его в его же путешествии. Там были многие, включая царя Кабулла, Сендала, который прибыл вместе со своим окружением, благородного Мандаля и могучего Джандаля. Все они были великими царями, жаждущими славы, и все они носили ожерелья, серьги и утопали в драгоценных камнях, золоте и серебре. Зонты из павлиньих перьев держались над их головами, и их слоны были украшены парчой. Сверкание этого каравана можно было видеть на мили впереди по мере того, как они путешествовали взяв с собой подарки для Бахрама, и даже хотя он плохо относился к такому большому богатству. Они шли вперед, продвигаясь этап за этапом, и когда Бахрам услышал об их приближении, то вельможи с каждого города вышли вперед, чтобы поприветствовать их. Царь царей попутешествовал до самого Нахравана, и там встретили два великих владыки. Они спешились, каждый из них поприветствовал другого и спросил о трудностях, которые ему выпали, и они извинились за то, что заставили ждать друг друга. Эти двое коронованных и славных царя обнялись между собой, пока их придворные спешились; мир был заполнен звуками от взаимных приветствий. Два царя поскакали дальше на спинах своих лошадей, делая то, бок о бок друг с другом, болтая и том и об этом, пока они ни достиг дворца Бахрама, где был поставлен трон для Шангаля, и ему была дана проба царской власти. Были поставлены столы для пира, который по размерам и протяженности был сравним с дальностью полета стрелы, все было заполнено бараниной и жаренными курами, и цыплятами. Музыканты пели и было принесено вино и так, чтобы от одного конца пира до другого все стаканы были заполнены вином. Прекрасное пространство для отдыха и разговоров, очень винил слуг и пришли на пир, и весь дворец, и его земля казались будто бы раем. Винные бокалы все были из хрусталя и стояли на золотых ножках и другие сосуды были заполнены мускусом, а все виночерпии носили золотые диадемы и обувь, украшенную драгоценными камнями.
Шангаль был поражен таким дворцом и как только он допил свое вино, то подумал про себя: «Это рай или сад, где все источает запах мускуса?» В личном порядке он сказал Бахраму о том, что он хотел бы видеть свою дочь, и царь отдал приказ о том, чтобы евнухи проводи его к ней. Как только Шангаль пошел вместе с ними, то увидел и другие части дворца, которые были также прекрасны, как и весна.
И затем: «Он увидел свою дочь, славную и в украшениях,
Спокойную на своем троне из слоновой кости, и вельмож, толпящихся.
Он поцеловал ее лоб и согнулся, чтобы
Его лицо было у нее, светящегося подобного Луне.
Они заплакали в руки друг другу и он
Постоянно ласкал ее руки в своих.
Он сказал: «Моя дорогая, ты живешь в раю,
Дворец, покинутый тобой не сравним с этим,
Он уродлив как шумное логово,
Беспокойное и с идолами, и шумом!»»

Он вручил ей подарок, принесенный ими – кошелек с золотом, короны и рабов, и они сделали ее покои как будто сад в весеннее время. Затем он вернулся к Бахраму; но там увидел, что праздника больше нет, все вельможи были пьяны от вина и искали все возможные места для отдыха там, и были готовы к тому, чтобы отправиться в свои покои, ради сна. Мускусный плащ ночи был уже раскинут, и все нажившиеся вина спали до самого рассвета, когда золотой бокал, который мы называем Солнцем, появился на небе ночь и ночной плащ, были откинуты в стороне, и равнины засияли как будто были бы желтым топазами. Бахрам повел царя Индии на охоту, и когда они вернулись, то сели за новый пир. Жажда поговорить охота или пиры – неважно, Шангаль был вовремя на стороне Бахрама.

Шангаль возвращается в Индию

Шангаль пошел к своей дочери и там попросил о пере, бумаге и чернилах, сделанных из черного мускуса. Он написал прокламацию, начинавшуюся со слов тому, кто очищает мир от грехов, распространяя праведность и справедливость, чтобы зло и прочие нечестивые вещи остались только лишь на удел дьявола. Затем было написано: «Я отдал Сепиноуд величайшие муз из царей, Бахраму, как его невесту, так пусть царь царей вечно живет со всеми другими вельможами как со своими рабами. Когда я покину этот стремительно летящий мир, и передам Канудж Бахраму, положите в пламя мое мертвое тело и подчиняйтесь Бахраму. Передайте ему мои сокровища и мою страну и также доверьтесь ему, ее корону, трон и армии отдайте ему». Он сделал эту прокламацию в стиле написания Девангари на шелке. Ее он передал Сепиноуд.
Шангаль два месяца пребывал в Персии, а затем он отправил гонца Бахраму, прося того, чтобы они и его приближенные позволили ему отправиться домой. Бахрам был согласен с возвращением в Индию и приказал то, что его главный священник избрал персидские товары ка подарки, там были золотые монеты и царские драгоценные камни, бесчисленные мечи и пояса, а также много парчи и разрезанного сукна, больше чем кто-нибудь мог пересчитать и учесть. Согласно их положению, люди из его свиты получили лошадей, одеть в китайскую парчу. Затем царь мягко попрощался и пошел с ними. Три этапа их путешествия. Несмотря на то, что он им дал подарки, то к этому прибавил еще фуражку для животных, чтобы животные шли, не имея проблем до самых границ Индии.

Бахрам отчисляет налог, полученные от землевладельцев

Когда Бахрам вернулся, то быстро сел на свой трон и подумал о злом дне смерти. Его сердце заполнилось болью и его лицо стало бледным. Он позвал визиря и скомандовал ему осмотреть все сокровища и имевшееся золото, драгоценные камни и ткани, которыми он обладал. Он сделал это из-за того, что слова его астролога смутили его. Он сказал: «Ты будешь жить, еще три года и после этого заплачешь из-за своей смерти». Бахрама ответил: «Я должен буду радоваться ближайшие двадцать лет вместе со своими партнерами по путешествию по всему миру, и в течение следующих двадцати лет, я буду справедливо и правоверно поступать как в личном порядке, так и на людях, и в течение третьей двадцатки лет я предстану перед Богом, прося его направления». Астролог сказал шестьдесят три года, но число три было неявными. Таковы были его слова, заставшие подумать его о сокровищах, даже если обычно он уделял мало внимания богатству. Славен тот человек, что живет без проблем и без баловства, в особенности если он – царь.
Его визирь провел много сложных дней, подсчитывая его богатство, и когда он подчитал число, то вернулся на двор, представ перед царем с глубокомысленным видом. Он сказал ему: «Ты имеешь достаточное количество богатства, чтобы вести роскошную жизнь в течение двадцати трех лет. Я включил в счет провизию, плату твоей чудесной армии и затраты на гонцов и послов, которые приходят к твоему двору от связанных с тобой царей и провинций. Твоя сокровищница полна золота и серебра, а также прочих богатств и ее хватит на двадцать три года». Когда Бахрам услышал такие известия и осознал их, он прекратил волноваться о подобных вещах, которые приходили к нему.
Он сказал: «Мое правление идет к окончанию.
Подумай, у тебя есть тут три дня и
Завтра не придет, пока ни уйдет вчера
Навечно и сейчас и пройдет, окончившись.
Я не окутываюсь и не падаю от тревоги
За один день, уходящий от меня».

Он отдал приказы о том, чтобы налоги, собранные как с вельмож, так и с бедняков были возвращены им назад и так произошло по всему миру. Затем он установил в каждом городе по священнику и пробудил тех, кто спал и действовал во всех спорах как примиритель. Он отдал подобным людям довольствия, пищу, одежды и украшения, а после чего сказал им: «Ни хороший и ни злой человек не должны скрываться от меня. Судитесь среди людей и говорите мне об всех вещах: и о хорошем, и о плохом, чтобы я мог подальше отложить свои страхи и о разном зле».
Священники вышли в мир и ничего из хорошего или плохого не осталось скрытым от них. Они делали так, как им было приказано, но со всех концов страны приходили известия о том, что люди лишались здравых умов, что мир был полон битв и кровопролитий. Юноши не уважали старших, их сердца тянулись к золоту и вниманию священников к царю.
Как только приходили письма один за одним сердца царей становились уставшими от кровопролития. Он выбрал управляющего для каждой провинции того человека, который был справедливым знающим и образованным. Этим людям-управляющим были выданы деньги из сокровищницы и было сказано собирать серебро в форме налогов с подчиненных на местности, и делать так в течение шести месяцев. Они сели, долго держа себя, и были коронованы, и в течение шести месяцев они собирали налоги и шесть месяцев распределяли доходы, но сами они не получали выгоды от получаемого ими серебра. Их намерение заключалось в том, чтобы остановить кровопролитие, вызванное людьми, сбиты ими с толку, но царские агенты написали ему о том, что справедливость и безопасность исчезли из всего мира, богатые не платят налогов, но в их высокомерных взглядах на жизнь они думают лишь о дрязгах и спорах.
Когда Бахрам прочел эти письма, то его сердце почувствовало горечь. Он избрал хозяев и повелителей походов, правоверных людей, как того требовала сложившаяся ситуация, он дал им финансовую поддержку на целый год вперед и приказал им исполнить и применить против них законы Бога, обратив их против тех, кто проливает кровь так, что те люди были вынуждены вновь вернуться к миру. Когда прошли, несколько дней, он написал своим наместникам, которые были разбросаны по всей стране, прося их определить наиболее худшие вещи в его царстве. Они ответили: «Свободы царя привели к тому, что по всей стране никто не заботится о стариках и правильных путях. Сельское хозяйство заброшено, мы видим, как волы бродят на воле, а растения сами по себе растут, занимая поля и равнины». Он ответил: «Люди не отдыхают от сельского хозяйства, вплоть до середин дней, тогда Солнце высоко поднимается в небо. Ноне ожидайте что-то получить от людей, у которых ничего и нет. Когда люди не работает, то это происходит из-за их невежества и отрицания того, о чем мы должны плакать. Человек должен быть в состоянии, чтобы отдать несколько монет за утоление голода. Если человек не имеет ни семян и ни стада, то не поступай с ним ос всей жестокостью, помоги ему деньгами, чтобы облегчить его страдания. Делай подобно, когда беда низвергается с неба, ведь ни один человек не может управлять небом, если земля покрывается саранчами, которые сдирают все культуры, то дай земледельцам награды из своих сокровищниц, и провозгласил и сделай так по всей провинции. И если там есть некультированная ими оставленная область, как, то есть во всех правлениях, на землях и простолюдин, и благородных, если какой-то человек пытается собрать налоги за такую область, то даже если он – мой собственный страж, я заживо закопаю его в землю и прокляну его дом!» Они поставили царскую печать на письмо, и гонец отнес такие письма вовсе области известной земли.

Бахрам Гур приводит Лурис из Индии

Оттуда приходили плохие новости, он одевал их и писал письмо в ту провинцию, прося тех, у кого прибыл достаток и богатство и тем раздавал. Он писал: «Скажите мне, что случилось в мире и приведите мое сердце к свету». Ответы пришли от вельмож вех провинций, и в них были слова: «Мы видим то, что земля процветает, и повсюду хвала воздается тебе, но бедные жалуются на царя и на неудачи, они говорят: «Когда богатый пьет свое вино, они плетут венки и укладывают их на свои головы, и они еще пьют под сопровождение музыкантов. Да и вообще, они не считают нас за людей, что не мудро для них. Мы пьем наше вино без всякого музыкального сопровождения и без каких-либо цветов»».
Царь засмеялся над этим письмом, и он послал быстрого гонца к Шангалю, говоря: «Ты должен помочь мне прямо сейчас, в тысячу из тех Лурис, мужчин и женщин, которые знают, как играть на лютнях. Отправь их в Персию, чтобы они могли развлечь бедных, находящихся тут». Шангал прочел письмо, избрал Лурье и послал их к царю так, как его и просили то сделать. Когда Лурье прибыли на двор, царь понял их, и каждому дал по волу и ослу, надеясь сделать из них фермеров – земледельцев, также он дал им тысячу ослов, груженных пшеницей, чтобы они могли использовать этих животных для запашки и полей, пожинания пшеницы и для сбора созревшего урожая. Также они были музыкантами для бедняков, чтобы простые люди могли быть подобными вельможами. Вслед затем, как пришли музыканты, они скушали волов и всю пшеницу и в конце года их лица были бледными из-за голода. Царь сказал им: «Вы не поддержали посев семян и забыли о времени жатвы! Хорошо, вы все еще имеет ослов, загрузите их своими товарами и поставьте на свои лютни шелковые струны!» И сейчас из-за его слов играющие на лютнях бродили по миру, пытаясь выжить в нем, путешествуя и крадя чужие вещи днем и ночью.

Жизнь Бахрама Гура подходит к своему концу

И так прошли шестьдесят три года во всем мире. В новый год мудрый священник, который и был его визирем, пришел к нему и сказал: «Великий царь, сокровищница пуста, и я пришел, чтобы услышать твои команды». Царь ответил: «Не беспокой себя этими проблемами, мы больше не нуждаемся в подобных вещах, оставь мир его создателю, который установил развороты небес. Небо повернулось, а Бог остался одновременно ведя к хорошему и тебя, и меня». Он спал в ту ночь, и на рассвете следующего утра, большая толпа собралась на дворе. Все, кто были там, те пришли среди всех них был сын царя – Яздегард. Перед собравшимися вельможами Бахрам дал ему корону, царское ожерелье, диадему и трон из слоновой кости. Он желал посвятить свои мысли Богу. Он отдал корону и трон. Он устал от сложностей мира, и когда наступила темная ночь, он постарался заснуть.
Когда Солнце подняло в небо свои руки царский визирь в тревоге предстал перед ним, потому что царь не поднялся, и он испугался того, что Бахрам уже покинул этот мир. Яздегард прошел на сторону своего отца, и когда он увидел его, то слюна застыла у него во рту. Щеки его отца были щитами смерти, и одетый в золотую парчу он испустил свою душу. Таков остается, есть и был мир. Не отдавай свою душу жадности и амбициями, ведь даже железные и каменные сердца боятся смерти, и нет ничего, чтобы мог бы сказать или сделать против этого. Ты должен действовать исходя из гуманности, не затрудняя никого, если ты желаешь, чтобы твое прошлое не повредило тебе. Тут я напомню людям о справедливости и щедрости Бахраму, и пусть никто не помянет его плохим словом!»
Они отправили его, в царский склеп, и его люди плакали о его смерти.

***

Бахрама Гура сменил его сын, Яздегард, который правил восемьдесят лет. От него все наследовали два сына: Хормозд, который правил всего лишь один год и Пируз, правивший одиннадцать лет. Пирузу унаследовал его сын, который правил пять лет, и вслед за ним – Кобад. В течение правления Кобада появился человек по имени Маздак, который считался пророком и провидцем.

История о Маздаке

Человек по имени Маздак был красноречивым и знающим и обладал прекрасными способностями, он пришел ко двору. Кобад выслушал его мудрый разговор и сделал того главным министром и казначеем.
Также тут произошла засуха, и еда по всему миру стала деформированной  как для простолюдин, так для вельмож. Но на небе не появлялось ни единого облака, и по всему Ирану никто не видел ни дождя и ни снега. Великие люди земли пришли к дверям Кобада, прося его о пище и воде, а Маздак сказал им: «Царь будет способен дать вам надежду». Затем он побежал к царю и сказал: «Господин, есть один вопрос, который я хочу задать тебе, задавая в надежде, что ты дашь мне ответ на него». Кобад ответил: «Говори, освежи мою душу своими словами».
Маздак сказал:

 «Поддержу того, кто был укушен змеей,
Ядовитой змеей, и он при смерти.
Ты скажешь, мой повелитель, что случится
С человеком, имеющим противоядие, но
Хранящим его и наедающим
Укушенному человеку шанса жить?»

Царь ответил: «Человек, у которого есть противоядие – убийца. Он должен быть повешен на воротах как наказание за смерть и человеческую кровь. Как вешают врага, который был пленен». Маздак покинул покои царя и вернулся к толпе, которая искала спасения и облегчения. Он сказал им: «Я поговорил с царем о ваших просьбах, подождите завтра его рассвета, и затем я укажу вам на дорогу справедливости».
Толпа вернулась назад на следующее утро, плача, и их лица были окутаны горем и печалью. Когда Маздак увидел их, от самого порога двери, то он бросился к царю и сказал: «Господин, победоносный, красноречивый и мудрый, я спрошу у тебя один вопрос, и ты дашь на него ответ, открыв те двери, которые были для меня закрыты. Если ты позволишь такое, то твой советник пожелает спросить тебя об еще одной вещи». Царь сказал: «Поговори, не колеблясь, и дай мне получить выгоду от общения с тобой». Маздак сказал:
«Представь человека в цепях из-за желания получить хлеб
Он пойдет назад, и вскоре он уйдет.
И теперь, отказавшись бездомным
Несчастный прохожий умрет.
И должен ли человек быть наказан? Или ты
Скажешь, что его поступок справедлив и хорош?»

Царь ответил: «Уничтожь негодяев, которые из-за бездействия имеют кровь чужих на своих руках».
Маздак поцеловал землю перед царем и покинул его обитель. У ворот двора он обратился к толпе: «Возьмите накопленную пшеницу, которая скрыта от всех. Отдайте ее в распоряжении людей на улицах по всему городу. Дайте каждому мужчине взять его долю!» Голодные люди побежали к амбарам, и вскоре в складах не осталось, ни единого зернышка, будь то в уличных складах или в царских амбарах. Когда контролеры увидели и оценили сложившуюся ситуацию, они пошли к царю и сказали: «Царские амбары были ограблены, и Маздак в ответе за это!»
Кобад позвал Маздака и потребовал, чтобы тот посчитал и учел разграбленные амбары. Я сказал страдающим горожанам то, что услышал от царя, уговорил с царем ядовитой змее и о человеке, у которого есть противоядие. Царь сказал мне, что человек, у которого есть противоядие, совершает грех, и что если кто-то проливает его кровь, то в том не будет ничего недостойного и плохого. Для голодающего человека хлеб – противоядие от страданий, и в нем он не будет нуждаться, когда будет вновь хорошо питаться. Если ты - справедливый правитель, то не скрывай же зерен своих амбара. Как много голодных людей умерли с пустыми животами из-за того зерна!
Сердце царя было ранено его словами,  и они остались в его уме. Он просил Маздака и слушал его ответы и видел, что сердце Маздака, и, как и его душа, были полны такими идеями, Маздак говорил так же, как и пророки, и прочие религиозные лидеры, но аргументы были выше всех границ и пределов. Толпы собирались возле него и были сбиты с толку его разговорами и речами. Он сказал, что те, кто ничего не имеют, равны тем, кто обладает властью и что один человек не должен иметь у себя сверх того, чем обладает другой, ведь богатые и бедные – сукно одной ткани. В мире люди должны быть равными, и почему один человек должен стараться заполучить больше, чем есть у другого. Женщины, дома и имущества должны быть отданы так, чтобы бедные имели бы столько же, сколько и богатые. С силой, исходящей от чистой веры, я провозглашаю равенство.

 Маздак сказал далее: «И то, что отдаст благородный из того, что является базовым, людей человек – последователь этой и только этой веры, будет проклят Богом за грехи».
Молодые и старые, все бедные столпились у него, он забрал богатство и раздавал их бедным, и мудрец был бы глубоко смущен его разговорами, но Кобад обрадовался его словам и последовал его ученикам. Маздак сидел по правую сторону, и никто из людей двора и понятия не имел о том, где же был главный священник. Бедные и те, кто жили от трудов своих рук, были с ним, а его вера распространилась по всему миру, и никто не был способен выступить против него. Вельможи видели руины и отдавали то, что у них было бедным.



Кефа выступает против Мардака и убивает его

В одно утро Мардак вышел из своего дома к царю сказал: «Великое множество последователей и лидеров собрались перед твоими дверями. Взглянешь ли ты на них или пусть они уходят прочь?» Кобад сказал своему смотрителю, чтобы тот подготовил для них аудиенцию, Маздак сказал: «Этот холл слишком маленький, чтобы вместить такое огромное количество людей, лучше было бы, если царь вышел бы к ним на равнину». Царь отдал приказы о том, чтобы трон из дворца был вынесен на равнину. Сотни тысяч последователей Маздака там и собрались, и они уверенно предстали перед царем.

Маздак сказал царю: «Ваше Высочество, ты выше всей мудрости, но ты должен знать о том, что твой сын, Кесра, не поддерживает нашу веру, и кто выступает прямо против нас? Он должен письменно пообещать то, что он отказывается от своих злых путей. В мире есть пять вещей, уводящих нас от путей праведности, и даже мудрый ничего не сумеет добавить к ним. Эти пять дорог – зависть, жажда мести, злоба, похоть и пятая, которая становится руководством у людей – это жадность. Если ты сможешь победить этих пятерых демонов, то перед тобой будет лежать открытый путь к Богу. Все эти пятеро делают женщины и богатства, и везде они обрушают веру. Если женщины и богатство не вредили бы истинной вере, то они были бы распространены. Эти две вещи создают зависть, жадность и желание и в тайне все это связывается со злобой и желанием мстить. Затем демоны охватывать мудрость и предупреждают то, что эти две вещи не были распространенными. Когда он закончил говорить, то схватил Кесру за руки, и царь Ирана в удивлении смотрел на них обоих. Кесра раздраженно и злобно выдернул руку и с негодованием отвернулся от Маздака».
Кобад рассмеялся и сказал: «Почему ты так озадачен вопросом веры Кесры?» Маздак ответил: «Он в тайне отрицает истинную веру, и он не исповедует нашу религию». Кобад сказал Кесре: «Это неверный путь, чтобы отрицать истинную веру». Кесра ответил на его слова: «Если ты дашь мне время, то я смогу показать тебе как ложна и опасна твоя религия и все это вместе взятое. И затем истина станет ясной для тебя». Маздак сказал ему: «Как много дней тебе понадобится, и сколько их ты просишь у царя, чье сияние заполняет мир, сколько просишь даровать тебе?» Кесра ответил: «Дай мне пять месяцев, а на шестой я отвечу царю». Стали все были согласны, и царь вернулся во дворец.
Кесра послал гонцов, чтобы найти знающих людей, чтобы они помогли ему в этой задаче. Один пришел в Хуррех-е-Аредшир, где жил мудрец Хормозд, а другой – В Естахр, где был Мехр – Азад, который пришел вместе со своими тридцатью компаньонами. Эти почтенные искатели мудрости сели вместе и обсуждали разные вопросы, касающиеся вещей, а затем предоставили Кесре свои отчеты. Когда он выслушал их, то Кесра пошел к Кобаду и заговорил с ним о Маздаке: «Для меня пришло время выяснить, что, правда в религии». Кесра ответил на слова: «Если Мардак прав, то вера в Зороастра исчезнет. Я допускаю то, что его вера – это правда, и выбираю в своей душе, как он сделал то. Если путь Феридуна, Есдраса и Ишуса, а также Зенд-Авесты о Шибочаны, то тогда в словах Мардака можно поверить и никто в этом мире не будет нашим провожатым, кроме него. Но если все сказанное им – развращение, то он не следует по пути Бога, передавая его мне, вместе со своими последователями, и я должен разделить их шкуры, костный мозг и их тела». Он поклялся этим перед замером, Хордадом, Фарайоним Бандари и Бейзадом и затем вернулся к своему дворцу, намереваясь сдерживать клятву.
Когда Солнце показало свою корону на следующее утро, и земля стала подобием моря из слоновой кости, царский сын и священники вместе с мудрецами собрались рядом и отправились во дворец царя, как они пришли, так и огласили причины прибытия. Своими словами Маздак радовал сердце Кобада и затем зороастрийский священник сказал свои слова, находясь перед всеми собравшимися: «Ты ищешь знания там, где их нет. Но созданная тобой новая религия может быть допущена». Если женщины и богатство не должны быть в свободном доступе, то, как тогда сын узнает своего отца или наоборот, отец сына? Если в этом мире люди будут равны друг другу, то не будет ли социального неравенства, кто захочет быть простолюдином, как будет выясняться благородство? Если работающий раб и царь будут одними же и теми людьми, то кто унаследует его вещи? Такие твои речи обрушат мир, и такое провозглашенное зло не должно процветать в Иране. Если кто-то является мастером, то кто командует ими? И каждый будет обладать сокровищами, но кто будет их казначеями? Никто из тех, кто создал и учредил свои религии не говорил подобным образами. Ты имеешь секрет о том, что желаешь сложить вместе элементы демонической веры, каждого  ты ведешь в ад, и ты не видишь своих злых поступков и таких же результатов».
Когда Кобад услышал слова своего священника, то вскочил и закричал в одобрение. Кесра выразил свою поддержку, и несчастное сердце Маздака заполнилось опасениями. Собравшиеся в один голос сказали: «Маздак не должен сидеть рядом с царем. Он уничтожает нашу религию, ему нет места на дворе!» Царь отвернулся от учений Маздака, сделав это с отвращением, и его разум заполнился сожалением от сделанного им. Он передал Маздаку и сотню его последователей, а также огромное множество тысяч людей в хороших положениях Кесре и сказал тому: «Делай с этими людьми все, что захочешь, и никогда не думай о том, чтобы вновь привести ко мне Маздака».
Во дворце Кесры был сад с высокими стенами, окружающими его. От края до края он весь был перекопан и последователи Маздака были посажены там головами вниз, а их ноги торчали в воздухе, будто деревья. Кесра сказал Маздаку: «Иди в мой сад и посмотри на тамошние деревья, которых никто еще не видел и не рассказывал о подобных вещах». Маздак прошел в сад, ожидая увидеть фруктовые деревья, но когда он увидел то, что там было, он закричал от отчаянья и после упал в обморок. Кесра построил высокую виселицу и Маздак был повешен там живым головой вниз. Он был убит под градом стрел. Если у тебя есть хоть какая-нибудь сообразительность, ты не будешь следовать по пути Маздака.
Вельможи и благородные люди еще раз уверились в том, что их богатства были с ними, их гаремы, как и дети и сверкающие сады – все было с ними.
Некоторое время Кобаду было совестно за то, что он сделал, и он проклинал воспоминания о Маздаке. Он раздал бедным большое количество богатства и дал подарки храмам огня, которые были в стране.

Кесра становится наследником Кобада и получает имя Нушин-Раван

Царь был очень благодарен Кесре за то, что тот показал мудрость, так что с тех пор он всегда советовался с ними и слушал его советы. Когда он уже правил сорок лет в его сердце пришел страх смерти, и на шелке он написал документ, выступив в роли своего собственного писца. Он начинался с хвалы Богу, который создал веру и способности, чьи команды всегда исполняются, пусть то в тайне или открыто, чью власть не может захватить ни один человек, и чьи последователи никогда не упадут вниз. Сообщение продолжалось: «Каждый, кто видел почерк Кобада в его делах, должен подчиняться мне. И слушать только лживые советы Кесры. Я подарил славный и сияющий трон Кесре, и пусть он процветает после моей смерти. Пусть Бог будет рад моему сыну и пусть сердца врагов будут спутаны. Никогда не отклоняйтесь от его команд, радуйтесь и увеличивайте свои богатства при его правлении». Он поставил на письмо золотую печать и отдал его Рам-Борзину.
Кобаду было восемьдесят лет, но он был еще не готовым к смерти. Сияние исчезло из его лица и из глаз. Смерть пришла к нему, и мир ощутил его отсутствие. Его тело было одето в парчу и подготовлено  с розами, мускусом, камфорой и вином. Они построили имперскую гробницу и положили там корону и диван для самого царя. Они положили царя на золотой диван и навечно закрыли двери гробницы.
Когда главный священник закончил этап плача, то он предал огласке письмо царя. Оно было прочитано перед всем двором и коронованный принц сел на трон под радость всего двора. Заняв там свое место, Кесра был провозглашен новым царем. Над его головой были рассыпаны драгоценными камни, и ему было дано имя Нушин-Раван. Так пришел к концу режим правления Кобада. И теперь я должен раскрыть перед  тобой правление Кесры, который правит со справедливостью и славностью и кто стал обновителем праведности и щедрости.

***

Кесра Нушин – Раван приступил к созданию системы справедливого налогообложения. Он посетил провинции своей страны и обезопасил  границы страны от завоевателей. А также он построил стену между Ираном и центральной Азией, чтобы избежать атак с того направления. На западной границе были его стычки с римской империей, в которых Кесра почти всегда был победителем, что привело к договору, который включал в себя положение о том, что Кесра женится на дочери римского императора.

Правление Кесры Нушин-Равана

История Нушзада

Ты должен понимать, что оба: и царь, и субъект нуждаются друг в друге, партнерах, одежде, пище и вместе для сна. Если этот партнер из благородных, и она чувствительная женщина, то она будет сокровищем для ее мужа, в особенности, если он высокая и имеет мускусные волосы, достигающие ее сторон, и если она мудра и обладает мягкими и красноречивым скромным голосом. Такая была жена царя, высокая как кипарис и прекрасная как Луна. Она была христианкой, и весь город был заполнен разговорами о ее красоте и милом виде.
Она родила мальчика с лицом, прекрасным как Солнце, более сияющая, чем Венера, сияющая в ночном небе. Кесра назвал его Нушизадом и ребенок был под защитой от сильных ветров небес. Он вырос как стройный кипарис и был молодым человеком, и был украшением всего царства. Когда он изучил об аде и пути на небо, Есдрас, Иисус, и несколько зороастрийцев; он отверг Зенд-Авесту и обратился в христианство. Он выбрал веру своей матери над верованием отца, и мир поразился этому. Их царь опечалился тем, что были только колючки, и двери во дворец к молодому человеку были всегда закрыты, и он стал его тюрьмой. Он ограничил себя Йондешапуром, который был одинаково далеко и от Запада, и от персидской столицы, и его компаньоны стали преступлениями из цепей.
Так случилось, что тогда царь вернулся из подхода на Запад, то пожаловался на усталость от путешествия и от болей в его процессе. Он ослабел и остановился у реки Иордан. Кто-то пустил слух о том, что имперское сиянье Нуризада покрылось тьмой и том, что великий царь Кесра умер и доверил мир кому-то еще. Нушзад обрадовался от новости о смерти отца, и пусть его имя будет проклято за такой поступок. Как однажды сказал мудрый человек: «Если ты радуешься смерти кого-то, то убедись в том, что ты сам никогда не умрешь»,

Кесра Нушзад-Раван заболевает и Нушзад восстает

Когда сын Кесры услышал о том, что трон свободен, он распахнул двери дворца своего отца, и толпы преступников, которые были заточены отцом Нушзада, Кесрой столкнулись у него, ведь он освободил их всех и город был окутан шумом и гамом. Все христианские священники и епископы были обрадованы им и вскоре он собрал армию в тридцать тысяч человек, и все они были вооружены и готовы к войне. Римский император написал ему письмо, такое же мутное, как и его поведение, провозгласив его повелителем Джондешапуром как союзника императора и человека, сходного по религии. Удача Нушзада находилась при низком отливе, но сейчас они возвращались. И он был заполнен город злыми людьми.

Новости о сыне Кесры достигли Ктесифона

Командующий защитой города отправил всадника к Кесре, передав все секретные отчеты, которые он слышал.
Кесра был опечален подобными новостями и помрачнел из-за понимания происходящего. Лично поговорив со старшим священником о сложившейся ситуации, и в итоге он пришел к решению. Он позвал писца и с хмурым видом и холодными выдохами из своих губ он диктовал письмо, наполненное злобой и горем, адресуя его Рам-Борзину.
Он начал с хвалы Богу, который создал мир и время, который поставил Луну и Сатурн, а также Солнце на свои места, который дарует людям славу и власть, чье правление ничем не ограниченно и не может быть отклонено под чьим правлением всего: от соломинок до слонов и львов. После чего отправили под ногами муравья до реки Нил. Он продолжал далее: «Я знаю, что письмо императора под стрелами и привело к преступлениям, которые были совершены заключенными и послужили причиной. Для человека было лучше покинуть этот мир. Чем увидеть такой день. И вес из нас рождены ради смерти, включая Кесру и Нушзада. Никто: ни москиты, ни муравьи, и ни львы, и даже гиппопотамы не избегут клюва и каблуков смерти. Если земля будет раскрыта, то мы увидим. Что от верха и до низа она будет наполнена прошлыми царями и кровью воинов, а карманные рубашки будут набиты мудрыми людьми и прекрасными женщинами. Хоть одень ты корону или шлем, но хоть смерти поразит ту броню. Если люди, собранные Нушизадом, пустившие слух о моей смерти, смогут избежать самой смерти, то тогда в том, что они делают. Имеется смысл, но то всего лишь злые люди, которые радуются смерти справедливого царя».

Нушзад лишился здравого ума и связался со злом. Он вспыхивает, когда его желания осуществляются, но он не может разрушить мою силу силой слухов. Если трон пуст, то он будет новым человеком, занимающим его, ведь его поведение достойно его веры и злонамеренной души. Но если вера моего сына не чиста, так то не причина для страха, и я ничуть не беспокоюсь и не забочусь растраченном им богатстве, и о тех, кто примкнул к его делу. Они бестолковые низкорожденные и злокачественные отпрыски, они не достойны быть моими подчиненными. Разговор о том, что они сделали не интересен мне, и ты не можешь беспокоиться об этом. Я боюсь одного лишь Бога, который мы не должны забывать, ведь это он дал мне победу и славу мощь и корону империи, и если мои восхваления будут равны его подарками, то моя мощь даже вырастет. Если бы семя моего тела, нашло бы себе иную матку, в которой бы это пробудило бы моих врагов, то я испугался бы того, что я сам себе принес печаль и навлек ее на себя же. Но если Бог не злится на меня, то я не забочусь о результатах, которые случаются из всего этого. Как человек, ведущий все стадо, я презираю их. Это письмо императора смутило воду подобным образом; они думают об этом, потому что он имеет сходную религию и является союзником, он поддержит их. Человек теряет свой рассудок и не уделяет внимания вере предков, но когда его глупость отворачивает его от справедливости, я не могу порицать и проклинать его, пока он из моей крови и от моего тела, и проклясть его – то есть проклясть самого себя.
По армии и вооружению ты можешь сражаться с ними, но делай так осторожно и не спеша, и если дела станут явными, и ты будешь вынужден сразиться с ними, то делай, то с избежание опрометчивых поступков. И было бы лучше пленить его, нежели убить, ведь тогда он сможет бояться о своих грехах. Но если он ничего так и не поймет и будет стремиться к своим низким трюкам, то не колеблясь используй свой меч и булаву против него. Когда кто-то обращается к презираемым вещам, разделить его и его желания, и благородный человек, который выступает против царя мира, заслуживает жалкой смерти и не боится убить его, он восстал против нашей короны и принял религию римского императора.
Как о восставших, которые состоят в армии Нузада, подумай о них как будто бы о ветре. Они злобные будто бы сплетничающие бабы и женщины. Христиане среди них переметнутся, если ты громко накричишь на них, касаясь их пути и, в конце концов, они отрекутся от креста. А остатки их будут глупыми людьми, которые не имеют благородных мыслей у себя в головах, будут разнесены пришедшими дуновениями ветра. Но если ты пленишь Нушазада, сделав то в битве, то не говори ему о подобных вещах. Его гарем поддерживает его, потому они и сделали его дворец его же тюрьмой и дают ему жить с теми, кто счастлив подчиняться ему.
Дай ему свободный доступ к его богатствам, женщинам и еде, а также к мебели дворца. Он не должен нуждаться в чем-либо. Но когда он победитель и победоносен, не постесняйся вытащить меч для любого повелителя маршей и для него. И верно то. Что враги царя идут, но пищу крокодилом. И есть тут и другие – семена Аримана, которые в своих сердцах выступают против моего правления, которые игнорируют правоверные вещи, уже сделанные мной, и которых вывело на свет восстании Нушзада, но даже если он повернулся к ним путем зла, то все равно останется моим сыном, и мое сердце все равно напомнит мне об этом.
Публично заклейми тех, кто завел армию Нушзада в заблуждение своими злыми и нечестивыми советами. Прокляни их языки, ведь я проклинаю их рты и языки тоже! Эти люди, которые смотрят на мои слабости, кто следуют Ариману и идут только лишь окольными дорогами. Они не заслуживают жизни в царстве, чья слава и богатства принадлежат мне.

Рам-Борзин готовится к битве против Нушзада. Слова Паруза для Нушзада

Царская печать была поставлена на письмо и гонец быстро выехал с ним. Он сказал Рам-Борзину обо всем том, что он слышал о царе Кесре и передал письмо с его приказами о подготовке к войне. На рассвете следующего утра старый человек прочел письмом и услышал то, что гонец рассказал ему. Гром от стука барабанов заслышался перед дворцом, и Рам-Борзан вывел свою армию из Ктесифона.
Нушзада достигли новости, он собрал свои войска, дал им плату и провизию. Римские священники и патриархи, во главе которых был Шемас, заняли свои места в своей армии, пусть их руки и были вымочены в крови. Крики послышались от дверей и люди устремились вперед, будто были полно, поднятой ветром. Они вышли из города на равнину, и в их сердцах была лишь одна воинственность, а их сердца несли в себе ядовитую ненависть. Когда они поймали глазами признаки пыли, поднятой силами Борзина. Они выстроились в боевом порядке и был слышен гул от боевых труб. Пыль, поднятая кавалерией, затмила Солнце и гул от ударов тяжелых булав сотрясал скалы. Нушзад с римским шлемом на голове был в центре своих сил в окружении людей большого числа римских священников и их лошади своими копытами топтали землю. Казалось, она бурлила, и воздух над их головами ревел от злобы.
Храбрый воин, чье имя было Пируз-Шир вышел вперед и закричал: «Нушзад, кто отвернул твою голову от справедливости? Ты поступился верой в Каюмарса Хушанга и Тамуриса, и во Христа, ведь он – обманщик и умер, когда отказался от веры в Бога! Не следуй вере того, кто не знает, что он делает. Если фарр от Бога будет еще с ними, то как евреи могут быть выше него? Ты слышал о том, что твой благородный отец сделал с римлянами и их императором? И теперь ты сражаешься против него и поднимаешь свою голову над небесами! Для всего твоего милого лица и фарра, а также силы и для твоих массивных плеч и громадной булавы, но я не вижу в тебе ни малейшей мудрости, ведь твоя душа темна и дика. Я славлю ту голову и корону, что есть у тебя и твою известность и родословную, которую ты бросил на ветер, Ты – негромадный или хищный лев и ты не выстоишь против сил Кесры. О, принц, я никогда не видел изображения во дворце царя, которое показывало бы всадника, подобного тебе, а поводьями и стременами, твоими могучими руками и поясницей, твоей силой и булавой. Ни один китайский художник еще не видел подобную картину, и земля еще никогда не видела принца, подобного тебе. Юный мужчина не зажигай сердце Кесры как свое, не мути славу, что освещает мир. Спеши на своей лошади, попроси пощады, отбрось булаву и римский шлем, пусть валяются на земле! Если где-то вдали отсюда холодный ветер бросил тебе в лицо черную пыль, то сердце царя будет горевать о тебе, и Солнце будет плакать о тебе. Не сей семена мести, находясь в этом мире, ведь такие ссоры не создают царей, но если ты проигнорируешь мой совет и выберешь то, что слава Бога была броней, ведь его чистая душа ушла к Богу, потому что он не увидел ни малейшего благородства в этом темном мире. Если я буду убит, то я этого не боюсь, ведь смерть – это яд, от которого нет противоядия и избавления».
Таков был ответ Нушзада старому воину Пирузу и воздух стал плотным от падающих стрел. Барабаны и трубы начали звучать, и две армии сблизились друг с другом. Нушзад устремил свою лошадь вперед так быстро, как будто бы был огнем. И отбросил назад левый фланг царской армии. Он убил множество из бывших там воинов и никто не посмел встать против него. Рам-Борзин устремился действовать и отдал приказы, и после них стрелы обрушились вниз, будто камни идущего дождя в ходе весеннего ливня. Нушзад был ранен в ходе этой атаки. Он отступил в центр своей армии, а его тело было ранено стрелами, и его лицо было желтым от боли. Тогда они помянул слова Пируза. Он сказал своим римским воинам: «Постыдная и грустная вещь – сражаться против своего собственного отца». Он помрачнел и заплакал, а после попросил епископа, которому он рассказал обо всем том, что было в его сердце.
«Я сам навлек печаль на свою голову,
Пошли новости моей матери и о том, где я умер
И скажи, что земной путь Нушзада иссяк,
Все хорошее и плохое из его жизни уже сделано.
Скажи ей, что она не должна горевать обо мне, и что
Все вещи этого мира проходят и кончаются.
Такой уж мой удел, и как я мог знать,
Обрадуюсь тут ли я трону и его славе?
Все живы рождены ради смерти, и когда ты увидишь
Правда смерти, ты не будешь горевать обо мне.
Не о своей смерти я горюю сейчас, но скорее о том,
Что я спровоцировал злобу у моего отца;
Не строй для меня огромной гробницы, и не клади
Мускусом и камфору, защищающие царя,
Подари мне христианскую могилу».
Он говорил и вздыхал,
И так умер Нушзад с львиным сердцем.

История о Бозордж Мерхре

Бессмысленно было бы думать о снах, как о лишенных смысла вещах. Ты должен рассматривать их как вид взаимоотношений и откровений от скрытых вещей. И в особенности так и есть, когда царь мира смотрит на них. Звезды, Луна и небеса собрали свои разбросанные языки для того, чтобы устроить один единственный путь, чтобы сияющие души могли видеть во снах все сущее, и словно огонь отражался бы в воде, сны отражают весь мир. В одну ночь, когда царь Нушин-Раван спал, он увидел огромное дерево, выросшее перед его троном, и его сердце обрадовалось тому, и он призвал вино и музыку. Все было мирно и благочестиво, но потом Кабан с острыми клыками сел рядом с царем и захотел выпить из кубка Нушин-Равада.
Когда Солнце встало в Овне, и со всех сторон стали слышны песни жаворонков, Кесра сел на свой трон. И его сердце было печальным из-за этого сна. Пришел трактователь снов и самые высшие священники заняли свои места на дворе. Царь представил им увиденное им во сне, но толкователь снов не дал своего ответа, потому что он не знал что-либо о подобных снах. Человек, который исповедует и следует за своим невежеством избегает справедливости своих оценок. Когда царь так и не получил ни малейшего ответа от такого эксперта, но его тяжелое сердце отправилось искать иное решение. В каждую область он отправил выдающихся людей, и у каждого был сундучок с золотом, в котором находилось по десять тысяч золотых монет, чтобы помочь им найти в мире знающего толкователя снов, который бы сказал значение сна царя и он с нетерпением ждал их возвращения.
Одним из тех посыльных был Азад – Сарв, который совершил путешествие между дворцом Кесры до самого Марва. Он обследовал город и натолкнулся на священника с Зенд-Авестой. Он учил маленьких детей письму и кричал на них в злобе и раздражении. Один старший мальчик, которого звали Бозоржмехром, он учил Зенд-Авесту с любовью, заглядываясь на нее. Гонец натянул вожжи и спросил учителя о сне царя. Мужчина ответил: «Это не мое дело, Зенд-Авеста – вот та область знаний, о которой я забочусь только лишь об этом». Но когда Бозоржмехр услышал вопрос гонца, он заткнул уши и засмеялся. Он сказал учителю: «То есть сорт для меня, ведь в трактовании снов, я хорошо разбираюсь». Учитель закричал на него: «Ты правильно сделал свое упражнение?» Но гонец сказал: «Из-за его знаний не отговаривай его». Учитель был раздражен Бозоржамехом и сказал: «Скажи, что ты знаешь об этом». Но мальчик ответил: «Я ничего не скажу, кроме как находясь перед царем на его дворе».
Посыльный дал ему лошадь и деньги, и все в чем тот нуждался для путешествия. Вдвое прошли вместе сиз Марва и были также великолепны как фазаны, расхаживающие под цветами. А так они и двигались вперед, общаясь о царе, его командах, о его фарре, короне и дворе. Так было, пока они ни достигли некоторого места, где была вода. Они спешились под деревьями, после чего покушали и отдохнули. Бозоржмехр поспал в тени дерева, пока листья закрывали его лицо. Посыльный все еще бодрствовал, и как только он увидел компаньона, то заметил и змею, которая была под листьями и казалось бы с нетерпением обнюхивала сияющего юношу, обнюхав его с головы до ног, и после аккуратно уползла в сторону деревьев. Как только черная змея пробралась к кроне дерева, мальчик поднял свою голову, оторвавшись ото сна, и когда змея услышала его движения, то сразу же исчезла к кроне дерева и в его ветвях. Гонец поразился этому и неоднократно помянул над мальчиком имя Бога. Самому себе он сказал: «Этот смышленый ребенок достигнет значительных позиций в этом мире. Затем они скакали вперед до тех пор, пока ни достигли двора.

Бозоржмехр истолковывает сон царя

Гонец привел юношу к трону царя и сказал ему: «Я проделала путешествие от двора царя до Марва, ища такое же место, чья красота была будто бы сад с розами, и нашел ребенка в одной из школ и его я привез сюда, сделав это также быстро, как мог». Затем он рассказал царю о том, что сказал юноша, и он описал странный эпизод с  участием змеи. Кесра позвал мальчика и поговорил с ним о своем сне. Казалось, что голова мальчика была настолько заполнена словами, что они сами падали из его рта. В твоем дворце, среди всех женщин гарема есть юный мужчина, одетый в одежду женщины. Очисти двор, чтобы никто не понял, что мы собираемся сделать. Затем пусть твои женщины пройдут перед тобой и после, поставя одну ногу перед другой, то мы спросим, как негодяй и злосчастный человек нашел путь на кровать льва».
Двор был очищен от посетителей, и двери дворца были закрыты. Женщины царя вместе со всеми своими оттенками и запахами жасмина, цветами, заполненные границей и скромностью, медленно прошли перед царем. Но среди них не было ни единого мужчины, и Кесра разозлился будто бы был львом. Бозоржмехр сказал: «Так неверно, среди этих женщин, где-то есть молодой человек. Пусть пройдут перед тобой еще раз, но без покровов лиц». И вновь женщины прошлись перед царем, и среди них был обнаружен молодой человек, он был высоким как кипарис, а его лицо было как у Каянидов. Его тело трепетало будто бы ивовый лист, а его сердце лишилось сладости жизни.
В гареме царя были семьдесят женщин, и каждая из них была элегантна словно кипарис. Одна из них, стройная как кипарис с темным и подобным слоновой кости, была дочерью хозяина Чаджа. Когда она жила в доме своего оцта, то молодой человек, чье лицо было прекрасно будто сама справедливость и кто был соблазняющий будто был бы ее рабом, следуя за ней везде, куда бы она ни пошла. Царь сказал ей: «Кто тот молодой человек, кто настолько отчаян, чтобы поселиться в гареме Нушин-Раванд? И, кто заботит о нем?»
Она ответила: «Он – мой юный брат, и мы оба от одной и той же матери. Он так одет, потому что ему совестно перед царем. Он не смеет взглянуть тебе в лицо. Если мой брат не показывает свое лицо, то это только лишь из уважения к тебе, и ты не должен думать, что это по какой-либо еще причине». Нушин – Раван был поражен тем, что она рассказала об их поведении и мышлении. В гневе он обернулся к своему палачу и произнес: «Эти двое должны быть в могилах». Мужчина поспешил вывести их, и оба они были повешены в царском гареме, а тела их были перевернуты и в крови.
Толкователю снов был дан мешок с монетами, лошади и одежды, а царь был поражен его знаниям. Вертя в своей голове его слова, они написали его имя в качестве одного из советников царя, среди тех священников, что давали советы царю, и небеса благосклонно смотрели на Бозожмехра. День за днем его благосклонная удача возрастала, и царь радовался в своем дворце.
Сердце Кесры было справедливо, и сердце, душа были наделены знаниями. На своем дворе держи священников, а также экспертов во всех областях знаний. И всегда были семьдесят ученых, которые спали и ели в его дворце, и так было одного из них он просил рассказать что-нибудь новое, и таким образом его сердце заполнялось знаниями. В это время Бозоржмехр был всего лишь юношей: красноречивыми, изобретательными и красивыми. Он учился у этих священников, астрологов и мудрых людей и вскоре он удивил их всех.

***

Бозоржмехр стал визирем Кесры Нушин-Раван, и по словам Фирдоуси многие прославления Кесры делалось по советам Бозожмехра о том, как править. Эти советы совместно с природной справедливостью самого Кесры, гарантировали процветание персидской империи на протяжении всего его правления. Император Китая пошел войной на соседей Ирана из Согдиша, он сам и Кесра, хоть и подозревали друг друга, но заключили договор о дружбе. Император послал к Кесре посыльного с письмом, предлагая тому жениться на его дочери.

Нишин-Раван отправляет Мехран-Сетада, чтобы посмотреть на дочь императора Китая

Царь Кесра Нишин-Раван позвал писца и долго говорил об императоре Китая и затем продиктовал ответ на письмо императора. Оно начиналось с хвалы Богу, который победоносно контролировал весь мир, который направляет нас и в добре, и во зле, который возвышает каждого, кого захочет, проводя из горя и скорби к высоким небесам, а другие же люди живут в несчастье, потому что Бог не желает их процветания. Письмо продолжалось: «Я благодарен ему за все блага, и если я сделаю зло, то он прогневается на меня, и этого я боюсь. Пусть моя душа будет выделена от тела, если моя надежда и страх ни обращены к нему. Мой гонец принес доброе сообщение от императора Китая и прибыл с ним именно сюда. И я выслушал то, что император Китая предлагает устроить свадьбу, выдав мне в жены свою дочь, которая живет в уединении дворца. Я буду счастлив стать тебе союзником для тебя, в особенности от свадьбы на твоей скрытой дочери. В свою очередь я отправляю тебе мудрого посла, и когда он прибудет, то сможет поговорить с тобой о секретных мыслях, заключенных в этом союзе. Пусть твоя душа и тело всегда будут заполнены трезвостью, а твое сердце будет счастливо, и твоя» дружелюбность к нам обоим будет продолжаться. Когда перо писца перестало двигаться по бумаге, а чернила уже высохли, он запечатал письмо, и царь поставил на него свою печать с мускусом. Кесра дал императорскому гонцу одеяние славности. И его провожающие удивились качеству одежд.
Затем он выбрал мудрого главного священника, чье имя было Мехран-Сетад, и его компаньонами была тысяч красноречивых и благородных персидских всадников. Он сказал Мехран-Сетеду: «Иди с радостью и победой, счастьем и справедливостью. Твои мысли и речи должны быть проницательными и красноречивыми, а тобой должна управляться мудростью, данной им в начале были твои мысли и речи должны быть проницательными и красноречивыми, а тобой должна управляться мудростью, данной им в начале был проверен его гарем и точно разгляди женщин, которые будут там. Не давай хорошо выглядящим лицам или сияющим одеждам, или прекрасным ювелирным украшениям спутать и обезоружить тебя. Там будут множество юных женщин, находящихся в его личных покоях, все они высокие и коронованные. Кто-то рожден от служанок, не слишком подобает мне, даже, если ее отец – царь. Взгляни на тех, кто скромен и действует подобающим образом, кто имеет по-настоящему царскую родословную. Если она также прекрасна своим телом, как и происхождением, то она даст миру счастье и осчастливит тебя».
Мехран-Сетад выслушал царя и призвал благословения на трон и корону. Он выехал в благоприятный день во время месяца Хордад, и когда он прибыл на китайский двор, то он поцеловал землю и заплатил дань императору, который поприветствовал его и отвел ему прекрасные жилые помещения. Но император был затруднен и смущен, и он пришел в апартаменты своей жены, то есть императрицы. Он рассказал ей о том, что сказал Нушин-Раван и долго разговаривал с ней о его богатстве Наршим. Он сказал: «Этот царь, Нушин-Раван, юн и воспитан, и удача улыбается ему: и было хорошей идеей дать ему в жены дочь в качестве невесты, то увеличит постоянные связи между нами. Ты и я имеем одну дочь, ведущую затворническую жизнь, и она принцесса среди всех принцесс, но мне нравится видеть ее лицо и мне лучше не отдаляться от нее. У меня есть четыре других дочерей, рожденных от девушек-служанок. Я отдам ему одну из них и то спасет меня одновременно и от войны с ним, и от слухов и толков». Царица сказала: «Никто в этом мире не может быть хитрее тебя».
Приняв такое решение император спал до того момента, пока солнце ни поднялось над горами. Затем Мехран-Сетад предстал перед его троном и передал письмо Кесры. Когда император прочел послание, он рассмеялся от радости, потому что стал союзником и из-за того, что невеста ему была избрана. Он дал гонцу ключ от гарема и сказал: «Иди и посмотри на тех, кто скрыт там». Четыре слуги, в которых император был уверен, сопровождали его. Гонец взял ключ и вступил в личные апартаменты, а слуги рассказывали ему истории о том, чего стоит ожидать. Они говорили: «Ни Солнце, ни Луна, и ни ветер еще никогда не бросали взгляд на тех, кого ты увидишь». Отделка покоев была подобна раю, в котором было и Солнце, и Луна, и он был заполнен роскошью. Пять юных женщин сидели там, на своих головах, неся короны и сокровища были у их ног.

Все, кроме великого дитя царицы, чей рост и стать
Не требовали безвкусных украшений,
А ее одежды были просты и стары, а голова голой,
Была коронована лишь колье и мускусные волосы,
ЕЕ свободное и притягательное лицо
Сияло будто бы отданной Богом благодати.
Она казалась кипарисом с Луной наверху,
Наполнявшая женские комнаты светом и любовью.

Мехран – Сетад знал о том, что он никогда не видел никого, подобного ей и ее красоте, и в его уме проскользнула мысль о том, что император и императрица соврали. Молодая женщина закрыла свои глаза при помощи руки покрова, и – это все породило в нем злобу. Он сказал слугам: «Царь имеет множество корон, тронов и браслетов, я выбираю именно эту, у которой нет короны или прочих украшений, чтобы поднять ее этим самым. Я предпринял это путешествие, чтобы найти подобающую для него невесту, совершив верный и точный выбор. Ведь я пришел сюда не за китайской парчой».
Императрица сказала ему: «Старый человек, ты не сказал ни единого ласкового и приятного слова. Тут есть чудесные женщины, у которых есть сияние, красота и хорошие умы, они радуют сердца и при том находятся в брачном возрасте, они высоки как кипарисы, а их лица похожи на весеннее время и они знают то, как надо вести себя с царем, и ты выбрал незрелую девочку, так делать тебе не подобающе!» Мехран – Сетад ответил: «Если император обманул меня, то тогда мой царь также скажет мне о том, что я лишен ума, я выбрал ту юную женщину, у которой нет ни трона из слоновой кости, нет и короны или ожерелья, или драгоценных камней. Если господин не согласится на это, то я вернусь домой так же, как и, если бы мне было бы позволено сделать так».
Император обдумал его слова, поражаясь его пониманию и его решительности. Он увидел то, что у того старого человека разум был чист, и он был способен исполнить столь сложное задание, взявшись за него, мудрый правитель сел вместе со своими советниками и очистил двор от проходимцев. Он приказал астрологам, у которых были их западные схемы и диаграммы, и они держали их наготове, вместе с великими людьми страны и всеми теми, кто были благоприятны трону, искать волю небес. Священник изучал звезды как они могут повлиять на царя и в конце концов сказал: «Не затрудняй свое сердце этим делом, у него будет лишь только благоприятный конец, и все это не передаст мир в руки твоих врагов. Таков секрет высоких небес, на которых собрались благоприятны звезды, которые будут словно украшение твоему трону, что родится от дочери императора и от царского пояса. Ему принцы заплатят дань, как сделают то и вельможи из самого Китая».



Император посылает свою дочь с Мехран – Сетадом к Нушин-Равану

Когда они услышали об этом, то сердце императора стало радостным, и обрадованная императрица смеялась от радости. Как только их сердца отдохнули, они усадили гонца рядом с ними и рассказали тому все то, что ему нужно было знать о дочери императора. Мехран – Сетад принял ее от отца, сделав то во имя царя. Слуги с радостью предстали перед царем, приведя с собой сиявшую невесту, и включало в себя золотые монеты, драгоценные камни, ожерелья, короны и печати из бирюзы. Трон из слоновой кости, другой трон из индийского алоэ, его древесины, отделанной из золота и жемчужин, сотню хороших и оседланных лошадей, верблюдов, которые были нагружены китайской парчой, хорошими рулонами парчи с золотом, сотканной с изумрудами, сотню верблюдов, несущих ковры и три сотни служанок. Император ждал до той поры, пока вся компания ни займет свои места на лошадях, сделав то в китайской традиции с флагами в своих руках. Затем он приказал, чтобы трон был покрыт золотом и серебром – тканями с вплетенными жемчужинами. Все было поставлено на спины слонов, и сотня людей грузила на места все товары и вещи, и рядом с ними было знамя из китайской парчи, такое большое, что ему была нужна земля. Золотая повозка была отделана парчой и на ней были цельные драгоценные камни, а императорскую дочь сопровождали три сотни девочек – служанок, и каждая из них несла радость в своем сердце. Пусть десять слуг и сорок евнухов сформировали эскорт и такова была манера, в которой китайский император отправлял свою дочь персидскому царю.
Когда они достигли места, писец вышел вперед, неся с собой мускус, воду из розы и шелк, после чего продиктовал большое и великолепное послание. Оно начиналось с хвалы Богу и создателю, который управляет миром, который бдительный и все видит, и чьи создания, благородны заданных мест. Оно продолжалось: «Для меня персидский царь – это будто корона, и альянс между нами – это делалось не просто ради моей дочери. Я всегда слышал от тех, кто мудр и благороден, а также священников я имею представление в подобных вопросах о его славе и величии, и это и есть причина поиска союзнических отношений с мое стороны. Ни один правитель из этого мира не будет настолько же справедлив как он есть. Никто не имеет его величия или же его победоносности имеющейся у него власти, и никто не имеет его славы и силы, и его вера в Бога питает его знания и понимания. Я уже отправил своего ребенка к царю Кесре, сделав то согласно нашим традициям, и сказал ей действовать так, как делает его рабыня,  что и подобает ее нахождению в женских покоях, напитываясь мудростью и узнавая церемонии его двора и его традиции, пусть благосклонная удача и мудрость будут направлять тебя, и пусть твоими поддержками будут величия и знания».
На письмо они поставили печать из китайского мускуса, а само послание император отдал гонцу и послал на него благословения. Затем он дал Мехран-Сераду одеяние славы, и оно было прекрасней всех тех, что давались гонцам ранее. Также он порадовал Мехран-Сетадовских компаньонов, подарив им золотые монеты и мускус. Со своей дочерью он шел вместе, а также рядом было и ее богатство. А кавалерийские сбруи слонов были с ними. Так они и шли до самых берегов реки Оксус, и там он пролил свои сердечные слезы разлуки. Он подождал, пока они не переправились через реку и продолжили свой дальнейший путь по берегу. Затем со своим сердцем, заполненным печалью, он повернулся назад от реки Оксус.
Когда от Мехран – Серада пришли хорошие новости, все люди счастливо собрались на дворе, принеся с собой подарки и призвав благословения на царя Персии% на китайского императора. Они отделали сам город и дороги маршрута. А дорога на Амуи и Марв сияла будто перья фазана, как только путешественники достигли Горгана и Бестама, земля скрылась под ногами топчущих ее людей, все: мужчины, женщины и дети Персии столпились на дороге, где был поставлен китайский идол. Они рассыпали драгоценные камни с этажей, которые были выше проезжавшей процессии, а на их путь сыпали серебряные монеты и шафран. Также были поставлены миски, которые источали приятные запахи, и мир огласился звуками от барабанов и труб. Лошадиные гривы были вымочены в мускусе. Они шли  по сахару и серебру, и там был гул барабанов, арф, лютен и флейт, что не было ни единого места, где человек мог бы найти тишину и поспать.
Принцесса была доставлена в покои женщин и Кесра посмотрел на то как она устроилась. Он увидел кипарис с полной Луной над ними, и она была коронована своим сладко пахнущими волосами, которые были хитро заплетены в косы, - и эти прелестные локоны обрамляли розу ее лица, сиявшего так же ярко как планета Юпитер. Царь Кесра смотрел на нее и повторял имя Бога, восхищаясь ее красотой. Он выбрал покои, которые были достойны ее и согласно ее славности был подготовлен трон.

Индийский Раджа посылает Нушин-Равану шахматы

В один день, когда царский приемный зал был отделан в византийскую парчу, царская корона сияла над троном, а в комнате толпились священники и повелители маршей из Балха, Башияна и Казебана, носили свои короны и были усажены на свои троны из слоновой кости, и двор узнал о прибытии гонца от индийского царя, прибывшего вместе с караваном всадников из Синда, а слоны несли на себе зонты, создавшие тень, а также тысячу индийских верблюдов. Как только царь услышал об этом, он отправил к каравану приветственный эскорт. Гонец прибыл ко двору и сделал свой поклон и призвал благословения Бога, как того требовал обычай от благородного человека для таких же людей и рассыпал множество драгоценных камней как приношение ему, а также отдал десять слонов, серьги и зонт, отделанный золотом и с жемчужинами, вплетенными в его ткань. Затем он распаковал товары, принесенные им с собой в караване. И после принес их к царю. Там было огромное количество золота и серебра, мускуса, амброзии, только что срезанной древесины алоэ, рубинов, алмазов и сверкающих индийских мечей, и все, что производил Канудж так де было там, и слуги поспешили выложить богатства перед троном.
Кесра осмотрел подарки, которые ему прислал индийский Раджа, собрав их воедино, и затем он перенес их в свою сокровищницу.
Затем гонец вручил Нушин-Равану письмо, написанное на полке, присланное индийским Раджей. Вместе с тем он подарил шахматную доску и ее фигурки были сделаны с таким умением, что лишь только они были достойны присутствия в сокровищнице. Раджа написал: «Пусть твое правление будет до самого разворота небес. Поставь эту доску и фигурки перед самыми умными своими людьми, чтобы увидеть смогут ли они понять эту запутанную игру, количество фигурок на поле и где дом на  доску у каждой из них. Посмотри на то, чтобы они могли осознать значения действий каждой из фигур, от пешки до слонов, каковы возможные ходы ладей, рыцарей и царя, а также его советника – ферзя. Если затем умы сумеют вникнуть в эту запутанную игру, то мы будем рады и с удовольствием отправим дань и налоги, которые с нас спрашивает царь; но если известные мудрецы Ирана будут ощущать недостаток знаний, то затем Иран должен больше не просить у нас дани. Если мы окажемся тем, кто победит тебя, то мы затребуем дань с тебя, ведь знания – лучшие вещи, подтверждающие славу».
Кесра внимательно выслушал сказанное ему, затем они положили перед ним доску и фигурки. На одной стороне были раскрашенная слоновая кость, а рядом же были тиковые клетки. Великий царь спросил об игре, фигурах и доске. Гонец ответил: «Господин, правила тут те же, что и на войне. Посмотри на то, что сумеешь ли ты разгадать ходы ладьи, ладьи и то, как эти фигурки вступают друг с другом в сражение».
Царь сказал: «Дайте нам неделю, и на восьмой день мы будем счастливы от игры с тобой». Прекрасные покои были выданы гонцу, и он был окружен заботой и исполнением нужд.
Священники и ученые люди пришли к царю, и все они склонились над шахматной доской и ее фигурками. Они проверяли разнообразные решения и обсуждали возможности, делая то между друг другом, но никто из них не мог осознать и понять правила игры. А потому нахмурясь они оставили свои попытки. Бозомехр пришел к царю и увидел то, что он очень разочарован их ответами. Но визирь знал то, как решить сложившуюся проблему, и он сказал Кесре: «Господин, я должен взять мудрость, как своего провожатого и разрешить загадку этой боевой игры». Царь сказал: ты – человек для этой проблемы, пусть твоя душа найдет решение. А иначе Раджа Кануджа решит сказать: «У царя нет никого, кто мог бы вникнуть в этот секрет. И то будет поражением для наших священников, наших мудрых людей и всего нашего двора».
Бозоржмехр взял шахматную доску и фигурки, и весь день и ночь он тщательно изучал их, двигая фигурки: то влево, то вправо и смотрел на их положение. Затем он бросился к царю и сказал: «Победоносный царь, я изучил доску и фигурки, и сделал то с удачей, исходящего от тебя как господина. Теперь я понял игру. Позови гонца от Раджи и всех тех, кто желает увидеть это. Но вначале ты сам должен оценить это, потому что эта игра прямо как сражение».
Обрадованный его словами, царь сказал, что Бозоржмехр оказался тем человеком, кто был способен разрешить эту проблему и многие трудности и ему благоволила удача. Он позвал гонца от Раджи и усадил его подходящим образом. Бозоржмехр обратился к нему:
 «Ты – гонец, пришедший от Раджи, чье лицо сияет подобно Солнцу, и пусть мудрость будет сопровождать твою душу. Что твой повелитель сказал об этих шахматных фигурах, разговаривая с тобой?» Гонец ответил: «Когда я уходил, Раджа сказал мне: «Возьми эти шахматные фигуры из слоновой кости и тикового дерева, положи их перед троном коронованного царя, и скажи ему, чтобы священники мудрые люди царя проверили доску и фигурки. Если они могут разобраться в этой сложной и запутанной игре, и будут правильно и красиво играть в нее, то тогда уж мы получим основания, чтобы отослать мешки с золотом, рабов и дань, которую требует царь. Но если царь и его советники не сумеют понять эту игру, если их души не будут способны сделать это, то тогда царь не будет иметь права требовать с нас дань. Если он отчается в своей попытке понять эту игру, то он поймет вслед за тем, как же хороши наши души и сердца, и он отправит нам дополнительное богатство»».
Бозоржмехр принес шахматную доску и собрал священников и советников. «Вы мудры, и ваши сердца чисты, примите во внимание сказанное им и взгляды его господина на эту задачу». Затем многоумный визирь сел за поле боя. Место царя было в центре его сил, его всадники были слева и справа от него, а его пехота, вооруженная копьями, стояла перед ним. Умный визирь был возле царя, смотря за развитием всей битвы как только всадники атаковали с обеих сторон, то воинственные слоны оказались слева, пехота шла перед всадниками, чтобы искать путь продвижения вперед. Когда Бозоржмехр построил ряды армии, то все собравшиеся пришли в удивление. Индийский гонец был ошарашен и подавлен. Этот человек волшебства был смущен, и он размышлял в своем сердце о том, что было им увидено.
«Этот мужчина никогда не был в Индии,
Так где он прежде мог видеть эту игру?
Как он понял ее правила? Земля еще
Не знала другого человека, равного ему».

Кесра был так рад Бозоржмехру и, что как будто бы небеса улыбнулись ему. Он долго славил своего визиря, и приказал, чтобы тому был дан бокал, наполненный драгоценными камнями, оседланную лошадь и мешки с золотыми монетами.


Бозоржмехр придумывает нарды, которые Нушин-Раван отправляет в Индию

Бозомежмехр пришел в свой собственный дом, где он заперся с доской и парой компасов. Внимательно изучив шахматы, которую послали индийцы, он напрягал свои мозги, пока ни придумал игру в нарды.  У него были две Зары, сделанные из тикового дерева, и обе они были в цвет тиковому дереву. Он сделал доску, подобную шахматной и поставил против внуков по обе стороны от нее. Две армии были расположены на восьми пунктах, и там воины-фишки были готовы начать брать противоположный и вражеский город. Поле боя было поделено на четыре части и также там были два величественных царя. Они равны по своим силам и они обязаны не вредить друг другу. По их командам армии выбрались каждая со своей стороны, и он и готовы к бою. Если две фишки приходят на одно и то же место, то они теряются, и то место терпит неудачи. Оба царя были в гуще битв, по очереди каждый обгоняет другого, и иногда сражения были в горах, а иногда-на равнинах и так два царя и две армии продвигались вперед и пока одна из них ни была побеждена. Когда он представил свою игру царю Кесре и рассказал ему о ее деталях, Кесра был поражен. Он долго подумал, делая то с приложением усилий об игре и затем сказал: «Твоя душа чиста и светла, пусть твоя благосклонная удача останется юной и бодрой».
Он приказал, чтобы две тысяч погонщиков верблюдов привели своих животных к воротам двора, и затем там они были гружены товарами из Византии, Китая, Центральной Азии, Макрана и самой Персии, когда они были готовы к отбытию. Царь позвал и пригласил гонца от Раджи, и долго говорил с ним о природе знаний. Он написал письмо, наполненное мудростью и прославлением, которое начиналось с восхваления Бога как спасителя от зла. Дальше в нем было написано: «Царю Индии от озера Канудж до Синда, твой мудрый гонец вместе со своей красноречивостью, слонами и зонтиками прибыл на наш дор и передал твое сообщение и игру, шахматы. Мы попросили время и один из наших ученых людей глубоко и тщательно рассмотрел этот вопрос, пока ни открыл правила игры. Теперь этот мудрый человек пришел в Канудж, к тебе как к господину и привел с собой две тысячи верблюдов, груженных царскими подарками. В обмен на шахматы мы присылаем игру «нарды». И теперь мы поглядим на то, что является более изящной игрой.  У тебя есть множество Бахрамов с их чистыми душами, и дай же теперь нам поглядеть на то, что хватит ли их умений для понимания этой игры. Отправь вещи, присланные через такие трудности и тяготы себе в сокровищницу. Если Раджа Канунджа и его советники потерпят неудачу в том, чтобы понять нашу игру, то он должен послать нам равноценное количество товаров, которые и будут соглашением между нами».
Сияющее Солнце подняло в небо и Бозоржмехр выехал со двора. Когда он добрался до царства царя, взяв свои подарки, письмо и игру «Нарды», брахманы с удовольствием вышли, чтобы поприветствовать его. Голова была заполнена мыслями о предстоящем состязании. Когда он был приглашен в резиденцию царя и увидел его корон, и великолепие его двора, он долго славил его на Пехлеви, а затем передал письмо царя. Он в деталях обговорил и описал свое путешествие, игру «Шахматы» и сложности, с которыми столкнулся при понимании ее. А затем он передал приветствия от царя царей, и лицо царя распустилось будто благоуханный цветок. Вслед за тем он дал игру, «Нарды», указав на зары и фишки и высказал предложение царя. А позже он сказал о том, что когда письмо царя было прочитано, то уверен в том, что Раджа будет честен с ними. Лицо Раджи побледнело от разговоров о шахматах и нардах.

Индийские мудрецы оказываются неспособными понять и разобраться в нардах


Вельможа дает Бозоржмехру подобающие покои. Зал был подготовлен к празднованию, а вино и музыканты были приглашены на него. Раджа попросил семь дней как срок, и мудрецы страны вместе собрались, чтобы разобраться с игрой «Нарды». Целую неделю наиболее умные люди, как молодые, так и старые спорили друг с другом, стараясь понять принцип игры в нарды. На восьмой день их главный священник сказал Радже: «Никто не способен найти ни начала и ни конца у этой игры. Мудрость должна будет помочь нашим душам, если мы хотим построить игру из этих фишек».
На девятый день Бозоржмехр пришел, и его лицо было нахмурено, а в его сердце теплилась надежда. Он сказал: «Кесра не говорил мне о том, чтобы я оставался здесь на долгое время. Я должен не покидать своего царя». Индийские священники были обескуражены и нахмурившись из-за своего горя, они признали свою неспособность разгадать эту игру. Бозоржмехр сел, и  индийские мудрецы пристально смотрели на него, а он объяснил им то, как двигаются фишки, над которыми он – командующий, как развивается война, как война может вести себя и как царь отдает свои приказы. Раджа и мудрецы его страны были поражены. Все из них радовались и хвалили Бозоржмехра и называли его священником чистой веры. Раджа спросил его обо всех областях знаний, и он отвечал на каждый вопрос подобающим образом. Мудрецы Раджи и советники закричали: «На самом деле он – по-настоящему красноречивый и мудрый человек и это совершенно независимо от нард или шахмат!»
Они привели две тысячи верблюдов, нагруженных сокровищами из Кануджа. В этих сокровищах были древесина, алоэ и амброзия, камфора и золото, а также одежды и ткань, сотканные с драгоценными камнями. Все это было послано вместе с годичной данью от двора Ираджи к персидскому двору. Затем Раджа попросил, чтобы принесли корону из его сокровищницы вместе с одеждой, которая от начала до конца была сделана из золота, и он подарил ее Бозоржмехру, славя его также как и он славил его. Также он дал множество подарков компаньонам Бозожмехра. Две тысячи верблюдов были загружены данью и подарками, сделав такой караван, который еще не был никем виден доселе, и когда Бозоржмехр отправился домой из Кануджа, то он высоко держал свою голову, и она была нацелена в небеса на столько он был горд собой. Он был счастлив нести письмо от Раджи, написанное на шелке почерком Девангари, которое говорило: «Раджа и его вельможи выступают как свидетели и не как элементы, устрашения, а как носители своих истинных мнений. Никто еще не видел царя, подобного Нушин-Раванш, и никто не слышал о подобном царе, равном ему и нет никого более знающего, чем его визирь, чья мудрость хранится небом. Мы посылаем годичную дань как добавок, и если потребуется больше, то мы пришлем ее, мы посылаем именно столько, чтобы это соответствовало нашему статусу».
Когда царь узнал о том, что его мудрый советник был успешен и теперь отправился этому и отдал приказы, чтобы вельможи города и армии были поставлены в известность, чтобы они все могли выйти и поприветствовать его. Бозормехр с триумфом вступил в город, будто бы он был победоносным принцем, и когда он приблизился к трону, царь со всей сердечностью поздравил его, обняв его и спросив о Радже и трудностях, которые он перенес, пока двигался к нему. Бозоржемехр рассказал царю о своем путешествии и совей благосклонной удаче, а затем положил перед троном письмо от Раджи. Был позван писец Яздегард, и когда он читал письмо от Раджи, вся компания была поражена знаниями Бозоржмехра и его благосклонной удаче. Кесра сказал: «Благодарю Бога зато, что из-за моей мудрости и знаний, которые оба хороши цари склоняются как рабы перед моей короной и троном, и их сердца и души заполнены любовью ко мне».

Борзуй приносит книгу Камиле и Демине из Индии

Царь царей Нушин-Раван, пусть его имя будет вечно жить – всего собирал на своем дворе ученых мужей и священников, которые делали его правление еще лучше. Там собирались красноречивые лекари, ученые, вельможи и люди, знающие и разбирающиеся в разных профессиях. Одним из таких был доктор Борзуй, который был продвинут в своих знаниях и был красноречивым собеседником. У него были опыты в разных областях знаний, и за это он имел важность по всему миру. В один день в течение царского приема, он вышел перед царем и сказал: «Господин, ты любишь знания и тебе нужны умы, обладающие изученными знаниями. Сегодня мой дух был бдительным и непринужденным. Я читал индийскую книгу о растениях в горах, и их виде, облике и особенностях, о тех, что выгладит словно шелк из Византии. Если кто-то соберет эти растения и подготовит их правильным образом и после окропит зельем мертвеца, то он начнет разговаривать. А теперь с разрешения царя, я должен проделать сложное путешествие. Я должен задействовать все свои знания, что увидеть такое же чудо. Если труп вновь оживет, то это только лишь докажет то, что Нушин-Раван правит миром».
Царь ответил: «Это невозможно, но все же мы должны задаваться такими вопросами. Напиши письмо от меня правителю Индии и изучи особенности индийских идолопоклонников. Найди компаньона в таких изучениях исследованиях, и попроси благосклонную удачу помочь тебе. Ты прочел о подобных мистических словах, благодаря тому, чтобы показать новое чудо в этом мире. Возьми все свои просьбы к индийскому царю, ведь конечно же, ты будешь нуждаться в данном им провожатом». Затем Нушин-Раван открыл ворота своей запертой сокровищницы и снабдил Борзуя тремя сотнями верблюдов, груженных царскими вещами: золотыми монетами, парчой, шелком, перстнями, коронами, мускусом и амброзией. Борзуй выехал и вскоре прибыл ко двору, где он передал индийскому царю письмо и выложил перед Раджей принесенные им товары и вещи. После прочтения письма от царя Раджа сказал: «Кесре не нужно посылать мне подарки подобным образом. Мои люди и мое царство само по себе может даровать принесенные им подарки. При таких справедливом правлении и фарре, его славе и благосклонной удаче, и не удивительно, что правитель мира желает избежать смерти. Брахманы, которые живут в горах помогут тебе осуществить твой план. Мой визирь, мое богатство и мои сокровища с казначеем, и все то, что есть хорошего и плохого в Индии в твое распоряжении. Я измеряю свое величие тем, как я способен помочь тебе».
Они выдали ему подобающие апартаменты, которые были недалеко от Раджи, а также повара, пищу, хорошие одежды и ковры. Он провел ту ночь с мудрыми людьми из Кануджа, обсуждая свои планы. Когда день пробился над горами, и над миром появился освещающий все факел. Раджа позвал к себе ученых докторов и тех, кто могли бы дать совет. Борзуй пешим отправился в горы, у него был знающий места провожатый и его сопровождали те самые доктора. Он собрал растения, которые были сухими, свежими, увядшими или в процессе роста и благоденствия, и он сделал необходимые ему отвары, приготовив их из растений. Но когда он брызнул этим отваром на мертвецов, то ни единый труп не вернулся к жизни. И было ясно видно, что микстура просто бессильна. Хоть он и прошел по горам, но его усилия были бесплодными, и он знал, что мертвые могут быть воскрешены лишь тем правителем, который сам вечный и правит всеми вещами. Он был измучен болью от путешествия, стыдом, который он испытал перед их царем и всеми придворными, мыслями о богатстве, отданном Радже и глупыми вещами, которые он говорил. В его сердце была боль из-за того, что он сказал самому себе: «Почему столь глупый и лишенный здравого ума человек написал столь смешную книгу, и она может привести лишь только к упрекам и горю?»
Он повернулся к ученым людям, которые сопровождали его и сказал: «Вы – опытные люди на хороших счетах, знаете ли вы кого-то, кто будет опытней и обладать большими знаниями, нежели вы, кто превзойдет вас в мудрости?» Они все согласились со своими ответами: «Тут есть старый мудрец, который превосходит нас как мудрости, так и в годах, и он более знающий, чем любой знающий мастер».
Борзуй ответил: «Вы благородные и правоверные люди, и я прошу Вас о том, чтобы еще немного себя затруднить и проводить меня к этому мудрецу; и может быть случится так, что красноречивый и мудрый старый человек сможет помочь мне в поисках».
Когда они провели Борзуя к тому старому человеку, его сердце окуталось тревогой, а его разум был занят вопросом, а что же он скажет ему. Когда он встретил того человека, он вежливо описал ему свои сложности и то, что он начал с книги, что он там вычитал и какие слова он слышал от других ученых. Старый человек заговорил с ним о разных видах знаний. Затем сказал ему:
«Когда я был юным,
Я также читал ту книгу,
О которой ты сказал и как ты начал искать
Те же растения и напрасно проводил свое время,
Пока я ни увидел что-то еще, что значит
Дай мне посмотреть на растения, которые использовал.
Так трудно подобрать слова, склоны гор –
Это знания, и труп – каждый из нас, кто
Невежественен, ведь только знания могут
Дать нам жизнь, если бы не было знаний,
То ты не сумел бы нигде найти себе место среди нас
Растения, которое ты искал – это книга Калиле,
Ее язык – провожатый к пути мудрости,
Ты найдешь эту книгу,
Если тщательно поищешь, и она
Будет запертой в сокровищницу Раджи»

Борзуй был обрадован, когда услышал такие слова, и ему показалось, что проблемы исчезли словно ветер, который начал дуть и унес их. Он призвал благословения на мудреца и бросился ко двору, проделав свой путь также быстро, как горит огонь. Когда он достиг Раджи, то он поклонился перед ним и сказал: «Живи же столько долго, на сколько останется этот мир. Великий царь тут есть книга с индийским названием Калиле. Она держится под печатью в твоей сокровищницу, и она находится в тамошнем хранении, и она – это путь к мудрости. Если тебе будет не трудно, то я прошу чтобы ты приказал своему казначею дать эту книгу мне».
Душа царя была расстроена такой просьбой и некоторое время он думал о том, что же делать. Затем он сказал Борзую «Никто даже и не спрашивал меня об этом, но если царь Нушин-Раван захотел мое тело или мою душу, или корону, или одно из моих вельмож или подчиненных, то я не могу скрывать его желание от него самого. Но прочти же книгу здесь, от начала и до самого конца, чтобы никто не мог сказать, что я позволил откопировать ее». Борзуй ответил: «Я не желаю больше, чем ты можешь подарить мне, господин». Царский казначей принес книгу Калиле и Демане и дал ее Борзую. Целый день тот стремился запоминать все прочитанное ими. До тех пор, пока над ним ни разгорелась новая ночь, а вслед за тем вспыхнул и рассвет. Он был обрадован и восхищен этой книгой, и он окунул свою душу в ее мудрость. В тайне он написал книгу на персидском языке и отослал ее Нушин-Раваншу. Как только пришел ответ Нушин-Равана, то в нем были слова: «Океан знаний достиг и нас». Борзуй пошел к Радже и попросил разрешения вернуться домой.
Раджа много сделал для него и дал ему индийские одежды, два дорогих браслета и два комплекта серег, ожерелья, отделанное царским жемчугом, индийский тюрбан и индийский меч, сделанный из железа, сияющего как шелк. Борзуй покинул Канудж, изучив и сделав великое дело, и его состояние было приподнятым, а когда он прибыл домой, то поклонился царю, рассказав ему о том, что он видел, услышал, будучи на дворе Раджи и рассказал о тех местах, где он искал растение. Царь сказал ему: «Ты все сделал верно, и книга под названием «Калиле» дала новую жизнь моей душе. Возьми ключи у моего казначея и выбери то, что пожелаешь». Мудрый Борзуй пошел в сокровищницу, но он немного пожелал взять, не озадачив казначея. Слева и справа было золото и драгоценные камни, но он не пожелала ничего большего, чем хорошую одежду для благородных. Он одел самого себя в тонкую ткань одежд и быстро пошел назад ко двору Кесры. Там он поклонился перед троном Кесры и тот сказал ему: «Ты через столько прошел, так почему ты не обратил внимания на все мои сокровища, не тронув ни драгоценного камня и ни монетки? Человек, который совершил великое дело заслуживает великой награды». Борзуй ответил: «Человек, носящий царские одежды найдет путь к великой удаче, и к великому трону. И затем недостойный человек увидит эти одежды и его злое сердце подчеркнет, тогда лица наших друзей будут обрадованы нашей благосклонной удаче. Я оставлю царю одну свою просьбу, и это пожелание таково: «Пусть я буду помниться в этом мире, и Бозомехр возьмет эту книгу, то пусть он вспомнить те проблемы, через которые прошел Борзуй. Если победоносный царь скомандует, то пусть он начнет книгу с того, что вспомнит обо мне, чтобы и после моей смерти ученые мужья не забыли о тех трудностях, с которыми я имел дело». Царь ответил: «Это благородное желание, и написанное даст людям поднятие духа, освободив его. Твои слова превышают твой чин, но они справедливы из-за той боли, что ты перенес». Затем он сказал Бозормехру: «Эта просьба не должна отклоняться, и когда писец заточил свое перо и был готов писать, он начал свое дело с части, посвященной Борзую».
Та копия была царской, и книга существовала только на Пехлеви, и была написана почерком того времени. Она бережно хранилась в царской сокровищнице так, чтобы ни один недостойный человек не мог взглянуть на нее. Она и читалась на Пехлеви до тех пор, пока люди ни заговорили на арабском, затем каллиграф Мамун обновил эту книгу так, чтобы ее Солнце  сияло и для других людей. У него было сердце ученого священника, а ум Каянидских царей. И он был обучен всем видам знаний. «Калиле» была переведена на арабский, и в той же форме ты сейчас и можешь услышать о ней. Она оставалась на арабском, пока ни наступило время царя Насра. Его визирем и библиотекарем был Абуль-Фазль, и он отдал приказы о том, чтобы книга была переведена на персидский и Дари, и на том вопрос и был урегулирован. Затем Наср, ведомый своей мудростью и пожелал, чтобы сила, присущая им оставила память в этом мире. Он рассказал книгу Рудаки, который собрал прекрасные жемчужины, превратив прозу в стихи. Для грамотного человека это добавляет украшения в саму историю, а для невежественного – это благословение, ведь стихи удовлетворяют и душу, и разум.

Нушин-Раван злится на Бозоржмехра и сажает в тюрьму

А теперь послушай о том, что случилось с Бозоржмехром, который поднялся с земли до самого неба и обрушился вниз на ту же землю, тем же человеком, что и поднял его. В один день Кесра выехал из Ктесифона, решив поохотиться на рогатых баранов и на оленей. Стадо овец разбежалось, оставив Кесру позади, и он пошел на затененное место, покрытое травой и деревьями. Бозоржмехр все еще был вместе с ним. Он удерживал его компанию, которая его очень любила и желала услужить ему. Царь спешился, намереваясь там отдохнуть, и никого из его слуг не было рядом, но одного вида лица ему было бы уже достаточно. Он вытянулся и посмотрел из стороны в сторону. Затем он положил свою голову, а Бозомехр наблюдал за небольшой дорогой.
Царь всегда носил золотые браслеты, инкрустированные драгоценными камнями, и пока он лежал, его рука вылезла из одежды. Черная птица упала сверху, из облаков, уселась рядом со спящим царем и после этого увидела драгоценные камни на его оголенной руке. Птицы не видел никто из присутствующих людей, то есть из царской свиты были на самостоятельной охоте, а спящий царь, как казалось был один, и никто не мог его предупредить. Увидев браслеты, птица стала клевать их, и когда они выпадали, то она склевывала их, так, что складывала все. Затем она взлетела и исчезла из виду.
Бозоржмехровское сердце было заполнено предчувствиями от того, что послали небеса. Он знал о том, что судьба приносит и трудности, и процветание, и что теперь пришло время трудностей. Когда царь проснулся и увидел Бозоржмехра, то горечь и едкость появилась у него на губах. Он подумал о том, что человек, к которому он так хорошо относился решил нечестно отнестись к нему.
Царь сказал: «Ты – собака и кто сказал тебе о том, что человеческую природу можно скрыть? Я – не небесное сущетсво как Хормозд или Бахрам; мое тело сделано землей из почвы, воздуха и огня». Но хоть царь и устал, но все равно упрекнул Бозоржмехра, в ответ услышав лишь вздох. Казалось, Бозоржмехр сжался перед царем и разворачивающимися небесами, и он ивдел признаки свогео падения и из-за своего страха мудрый придворный оставался молчащим. Солдаты из уаского окружения сейчас все были вокруг того луга, на котором находился и их повелитель, где отдыхал. Царь оседлал свою лошадь и на протяжении всего пути назад ни на кого не смотрел . По мере того, как он скакал вперед, то постоянно кусал свои губы и когда он спешился, то он бормотал себе же, находясь в злобе. Он приказал своим людям не смотреть на визиря и не обращать на него внимания и ограничить его передвижение своим дворцом.
Бозожмехр сидел в своем дворце, лишенный расположения царя. Один из его родственников, служивший Нушин-Равану, жил вместе с ним. Этот человек следовал за Нушин-Раваном по его дворцу и был немного смотрящим вперед в процессе разговора с царем. В один день Бозоржмехр спросил его о том, ка кон служит царю, и рассказал о том, как - то должен смотреть для улучшения своих же умений. Слуга ответил: «Ты – наш главный священник, так дай мне рассказать тебе о случившемся сегодня. После этого он завершил трапезу,  выложу вперед и выливаю воду на его руки, и тогда он обнаружил то, что пол был мокрым после меня. Он взглянул на меня с такой злобой, что я сказал про себя: «Никогда больше я не буду ни кушать и ни спать!» Когда царь мира разозлился на меня, моя рука, державшая кувшин, стала слабой, и я бросил это занятие». Бозоржмехр сказал ему: «Иди и возьми воду, а после сделай ровно так, как ты делал над руками царя». Юноша принес воду и капля за каплей вылил ее над руками визиря, который сказал: «В следующий раз, когда будешь поливать воду над его руками, делай это мягко без резких движений, и когда царь коснется руками своих благоухающих губ, то перестань лить воду».
На следующий день, когда царь Нушин-Раван кушал, юный человек стоял рядом, заполненный опасениями, так было до той поры, пока он вновь ни взял кувшин и миску-поддон и ни пошел к царю, чтобы тот омыл свои руки. Он исполнил все в своем задании так, как сказал ему визирь, выливая всю воду не слишком медленно и не слишком быстро. Царь сказал ему: «Твоя внимательность стала больше, кто научил тебя делать именно так?» Он ответил: «Бозоржмехр научил меня тому, как это все правильно делать, именно так, как царь сейчас и видел». Царь сказал: «Иди, к этому умному человеку и спроси его: «Что за злая натура и какие презренные амбиции вынудили тебя отпасть от славы и того славного ранга, который ты имел?»» Услышав слова царя, юный человек - слуга побежал к своему дяде, неся горе в своем сердце. Он пересказал ему сказанное царем и Бозожмехр ответил ему, сделав то с большой скоростью: «На путях, которые можно видеть и на путях, которые не видны нам, мой статус лучше царского». Слуга пошел назад к царю и рассказал тому о том, что сказал Бозорхмехр. Нушин-Раван завылся от злобы и приказал, чтобы Бозожмехра держали закованным в глубокой и темной яме. А затем он сказал слеге, чтобы тот спросил этого глупца о том, как проходят его дни, когда он заточен подобным образом. Со своим лицом, покрытым слезами. Юноша спросил Бозоржмехра, задав вопросы царя, и ответом хорошего человека было: «Мои дни протекают легче, нежели дни царя». Быстро как ветер гонец понесся к царю и сказал тому ответ Бозомехра. Царь заревел как леопард, он убрал любовь к Бозомехру из своего сердца и приказал, чтобы того заковали в металлические оковы со шпорами во внутрь, и чтобы его голову держали железные полосы. Он не мог отдыхать во время дня и не мог прилечь, чтобы ночью поспать, его тело находилось в постоянной боли, а его сердце мучилось.
После четырёх дней царь мира рассказал своему слуге: «Иди к тому мудрому человеку еще раз, быстро принеси мое сообщение и доставь мне его ответ. Спроси его о том, как его тело, когда его рубашка сделана из острых лезвий». Но когда посланник передал тому сообщение от упрямого царя, ТО Бозоржмехр сказал юному человеку: «Мои дни лучше, чем дни Нушин-Равана». Лицо Нушин-Равана побледнело, когда он услышал такой ответ. Он выбрал из своего дворца человека, который был честным и мог понять, что же Бозоржмехр имеет в виду своими словами. С ними он отправил и палача и сказал: «Иди, и скажи тому злосчастному человеку, что либо он дает мне верный ответ, и не о том, что острия, протыкающие грудь, - при его оковах – и сами оковы рискованное существование лучше, чем трон царя, или же палач применит свой меч, чтобы показать ему наступление судного дня».
Человек пришел к Бозоржмехру и его сердце сжалось от вида положения мудреца. Он повторил слова царя Бозоржмехру, который сказал:

«Неважно хороши или плохи наши участи,
Удача никогда не покажет нам своего лица,
Но царь или простолюдины должны покинуть
Этот мир, сделав то вскоре и для вечности.
Ни у одного человека нет тут постоянной опоры,
И добрые и злые жизни прекратятся,
Даже цари знают страх и цепляются за жизнь и горюют,
При убогости всегда легко уйти отсюда».

Посланник и палач вернулись к своему гордому правителю и рассказали ему о том, что слышали. Сердце царя было смущено и затруднено таким ответом, и он отдал приказы о том, чтобы Бозоржмехр был освобожден из тюрьмы и доставлен во дворец.
И так некоторое время разворачивались небеса, а лицо Бозоржмехра стало морщинистым, его богатство не могло успокоить его горе и он ушел, неся с собой горе.

Император Византии отправляет запечатанный ларец, и когда Бозоржмехр угадывает содержимое ларца, то его выпускают

В то время император Византии отправил к царю гонца, у того было с собой письмо, и подарки, а также закрытый ларец. Гонец сказал: «Сообщение от моего господина прибыло, и оно следующее: «У царя есть много мудрых священников, находящихся на его дворе. Если без открывания ларца, они скажут, что там такое внутри этой закрытой коробки, то мы пошлем дань и вместе с ней подарки согласно нашим обычаям. Но если твои умные священники не сумеют открыть тайну, то царь не должен требовать с нас больше никакой дани и не должен отправлять к нам никакой своей армии, и как нам кажется ответ тебе подходит»».
Царь мира сказал гонцу: «Эта вещь не может быть скрытой от Бога, и я решу эту проблему с его милостью, и в помощь мне есть чистосердечные советники. Подожди неделю, как наш гость и свободно отдай себя вину и удовольствиям».
Царь озадачился тем, что нужно было сделать. Он позвал своих придворных и мудрых людей, и вес они стали смотреть на ларец без ключа, смотря на нее под разными углами, но все они не имели ни малейшего соображения о том, что внутри ларца. Царь стал беспокоиться, когда никто из всей группы мудрецов не имел успеха. Он подумал: «Этот секрет – проблема для Бозоржмехра», но скованный и охваченный страданиями своего мудрого советника, он побледнел своим лицом и нахмурился. Его болезненные мысли сподвигли его взять у священника комплект одежд, которые принесли из сокровищницы, а также заручиться хорошей лошадью с царским седлом. Это все он отправил Бозржмехру со словами: «Я не отрицаю причиненные тебе страдания. Это высокие небеса причинили тебе боль таким образом. Твой разговор разгневал меня, и ты сам подверг свое собственное тело риску. А теперь же смутило нечаянно, что смутило мое сердце. Император Византии послал ко мне одного из своих священников, важного человека его собственной земли, у которого был с собой золотой сундучок, и он был полностью закрыт замком и печатью из мускуса, император сказал, что наши придворные должны сказать, что в нем скрыто внутри этого сундучка. Я же подумал о том, что этот секрет может знать душа Бозоржмехра».
Когда Бозоржмехр услышал такие слова, его сердце наполнилось старыми страданиями. Он покинул то место, в котором пребывал и омыл свою голову и тело и помолился Богу, который правит всем миром. Он был невинным человеком, и его царь бы быстр в своей злобе, и Бозоржмехр боялся того, что царь ему может повредить, сделав это в новый раз. Была все темная ночь, когда сообщение царя достигло его и день еще даже не начинался. Когда Солнце показало свою корону над горами, а ночь ни скрыла свое лицо. Бозоржмехр вгляделся в звезды и когда сияющее Солнце поднялось над облаками в небе, он омыл глаза своего сердца в водах мудрости. Он искал мудрого человека, на которого можно было б положиться, и найдя сказал ему: «Мои дела в жалком состоянии из-за страданий, хоть они и затемнили мои глаза. Смотри за тем, кто встречается нам на дороге и спроси у них об их жизнях, но не спрашивай их имен».
Бозомехр вышел из своего дома и к нему бросились много прекрасных женщин. Его компаньон описал все то, что другому не было видно, и Бозоржмехр сказал: «Узнай, есть ли у этой прекрасной женщины муж». Когда она ответила, то спросила: «У меня есть и муж, и ребенок, они дома». Бозоржмехр улыбнулся ее словами и поскакал вперед на своей быстроходной лошади. Следующая женщина повстречалась и провожатый Бозоржмехра спросил ее: «Есть ли у тебя муж и ребенок или же твои руки не обнимают ничего, кроме ветра?» Она ответила: «У меня есть муж, но нет детей, а сейчас, как дослушаешь мой ответ, сгинь с моего пути». И в тот момент третья женщина, и она тоже была спрошена: «У тебя прекрасное лицо и гордая, провоцирующая походка, кто же составляет тебе компанию?» Она ответила: «У меня никогда не было мужа, и я не желаю показывать свое лицо каждому встречному». А теперь, когда Бозоржмехр услышал все эти ответы, он вертел их в своем уме.
Когда он бросился вперед, его лицо выражало меланхолию, когда он прибыл, то был принят у царя, который скомандовал ему подойти к трону и затем сердце царя окуталось печалью, и он глубоко вздохнул, потому что он понял, что может вновь не увидеть этого мудрого советника. Царь попрощался со своей злобой к этому невинному человеку, и затем они заговорили о Византии и об императоре, и о закрытом сундучке. Бозоржмехр сказал царю мира: «Пусть ты будешь так долго сиять, как сияют небесное светило. МЫ должны созвать собрание мудрых людей и священников, а также позвать гонца из Византии и поставить ларец перед царем и его дворянами и придворными. Затем с силой Бога, который дает нам мысли и делает мою душу сияющей от правды, я скажу о том, что внутри ларчика, не трогая саму коробку и ее замок. Даже если теперь мои глаза темны. Мое сердце светло и моя душа обличена знаниями».
Царь был счастлив услышать его слова и его сердце рассвело словно цветок во время весны. Он избавил самого себя от нависавших тревог, и он позвал за царем и его сундучком, также пригласив священников, советников и мудрецов, которых он усадил перед Бозоржмехром. Он обратился к гонцу: «Передай нам твое сообщение и свои просьбы». Гонец повторил то, что ему сказал император: «Победоносный царь, пусть мудрость будет с тобой, как и знания и славная репутация. У тебя есть фарр и сила завоевателя всего мира, величие, знания и могущественные священники, которые ищут лишь только одну правду и герои, которые поддерживают тебя на твоем дворе тут или принимают участие в делах всего мира. Позволь свои мудрым придворным осмотреть этот закрытый и запечатанный сундучок, и дай им увидеть из своей мудрости, что же скрыто внутри него. Затем мы поищем тебе дань и все налоги, ведь моя страна достаточно богата, чтобы сделать это, но если они не смогут сделать этого, то они не должны больше требовать никакой дани».
Бозоржмехр восславил Бога и призвал его благословение и сказал: «Пусть царь мира всегда будет счастлив, будет понимающими, удачливым и вежливым! Я благодарю повелителя Солнца и Луны, который показывает нашим душам путь к мудрости; того, кто один знает, что открыто, а что тайно. Он не нуждается в знаниях, но знания мои объекты желаний. В пути сундучка три сияющие жемчужины, а также некоторое количество подложек. Одна проколотая, а другая наполовину проколотая, а третью никогда не касалось железо». Когда гонец услышал его слова, то странное поглядел на Нушин-Раван поглядел. Внутри сундучка была коробка внутри нее были слои шелка, среди которых были скрыты три жемчужины и то было прям так, как сказал персидский мудрец, первая из них была проколота, вторая наполовину проколота, а последняя была нетронутой. Все священники, которые были приглашены, закричали свои поздравления и осыпали Бозоржмехра драгоценными камнями. Лицо царя посветлело и в награду он наполнил рот Бозоржмехра сиявшими жемчужинами, а его сердце стало мучиться от мысли, что же он сделал прежде, от этого оно скорчило и он нахмурился, думая о том, как он мог наградить того человека, который проявил к нему такую любовь и лояльность.
Когда Бозоржмехр увидел то, что душа царя страдала, то он заговорил о тех вещах из прошлого, которые держались скрытыми – о браслетах и о черной птице, о его тревоге за драгоценные камни и о сне царя? Затем он сказал царю: «Этому всему было суждено случиться, и тут нет моментов для сожаления или горя из-за этого небеса приносят нам и хорошее, и плохое, пусть то царю, его священникам или же его Бозоржмехру. Мудрецы от того же семени, что посеял сам Бог среди звезд и написал об этом на наших лбах. Пусть Нушин-Раванская душа радуется и всегда будет свободной от боли и от горестей. Однако царь может славится, и работа его визиря – быть украшением всего двора. Дело царя – это охота и воинственность с военным делом, вино и наслаждения с радостями, щедрость, справедливость и празднования. Он знает о том, как правили предшественники и следует их примерам. Визирь должен накапливать богатство, содержать армию, противостоять слухам и выслушивать просьбы о справедливости, - это его душа и сердце затруднены тревогами об управлении и сокровищах».

***

Как только жизнь Кесры Нушин Равана стала подходить к завершению, он провозгласил своего сына, Хормозда, как наследника и написал документ, содержавшего совет и последнюю волю.

***

Он начинался с восхваления Бога и продолжался: «Это – совет сына Кобада. Мой сын, пойми то, что мир лишен веры и заполнен горем, трудностями и невзгодами. Всякий раз, когда ты счастлив, пребывая здесь и твое сердце свободно от печалей и твоя радость – это твоя собственная жизнь, то помни о том, что ты обязан покинуть этот быстро несущийся мир. Когда мысли о моем отбытии придут ко мне в один известных дней и долгие ночи я искал того, кто может быть достоин короны. У меня есть шестеро мудрых сыновей, - все они щедры и справедливы, и они освящают мое сердце. Я избрал тебя из-за того, что ты самый старший из них, и у тебя есть мудрость и она достойна короны. Кобаду было восемьдесят, когда он сделал меня своим наследником, мне сейчас семьдесят четыре, и я называю тебя не иначе, как царем мира. Сделав так, я же ищу только отдыха и благословления всему обществу из надежды на то, что моя душа будет благословлена. Также я надеюсь на то, что Бог не будет тебе дарить ничего, кроме счастья и процветания. Если с помощью своей справедливости ты обезопасишь людей, и так же будешь заботиться о своей собственной безопасности, то небеса будут твоей наградой. Ведь велик тот человек, кто сеет семена праведности.
Всегда смотри за своей терпеливостью, так как царю не нужно спешить с решениями. Царь, который сохраняет свою бдительность, ища инструкции, вечно будет поддерживать свою хорошую репутацию. Не имей никаких дел с ложью, потому что если ты так сделаешь, то твоя удача уйдет прочь. И держи свое сердце и разум вдали от поспешности, потому что она отправляет мудрость в сон. Делай добро и стремись к добру, и из всех вещей, хороших или плохих, следуй за словами мудрости. Не давай злу приблизиться к тебе, ведь такое будет иметь воздействие на тебя и в этом нет сомнений. Одевайся подобающим образом, так же кушай и уделяй внимание совету своего отца. Ты пришел от Бога, смотри за тем, чтобы вернуться к нему, так что пусть он будет твоим провожатым. Если твоя справедливость, сделай мир процветающим, то твой трон будет безопасен, а подчиненные будут счастливы. Если люди делают хорошее, то награда им будет то, что они забудут о полученных болях. Держи мудрость как добро и вблизи от себя, и делай мир темным для тех, кто злобен и злонамерен. Мудро относись к каждому подчиненному и не беспокойся о трудностях, которые могут обрушиться на тебя из-за царствования. Если мудрость всегда может прийти к тебе, то ты будешь способен стоять за свои корону и трон.
Не давай своим подчиненным жить в убогости, и смотри, чтобы вельмож сраны получали выгоду от твоей справедливости. Не смотри добро на низких людей, которые не заслуживают того, чтобы ты поручил им хоть какое-нибудь задание как несправедливым людям. Склони свои уши и сердце к тем, кто беден, и возьми на себя их печали, таким образом ты будешь сеять семена праведности в своем фруктовом саду, и твои враги станут твоими друзьями. Когда могущественный человек действует со всей справедливостью, и его сердце также справедливо, то мир становится счастливее при его правлении, а вместе с миром становится счастливее и он сам. Не удерживай свое богатств вдали от достойных людей и будь щедр для добродетелей. Если ты последуешь моему совету, то корона сохранит свое возвышенное положение. Пусть тот, кто дарить все выгоды и пользы счастливо взглянет на тебя. И пусть твои хорошие поступки будут спасением для тебя. Не забывай мои слова, даже если больше меня не увидишь. Пусть твой разум останется свежим и сильным, твое сердце счастливым, а твое тело будет чистым и в безопасности от всех невзгод. Пусть мудрость всегда направляет тебя, и путь твой ум будет заполнен хорошими мыслями.
Когда я покину этот мир, то построй мне гробницу, которая будет словно дворец. В том месте, где проходили всего лишь немногие и сделай то так высоко, чтобы ни один стервятник не умел пролететь над ней. Ее вход должен быть настолько значимым, и так высоко, чтобы до него могли дотянуться лишь десять арканов, а над ним должно быть написано то, что та мой двор вместе с его славой и величием. Мое богатство и мои армии. Смотри, что в комнате лежали ковры и подушки, и защити мое тело камфорой и за корону на моей голове посыпь мускус. Принеси из моей сокровищницы пять комплектов одежды из ларчика вместе с золотом и одень меня в них согласно обычаям Каянидов, сделай диванчик из слоновой кости и поставь его туда. И над ним поставь мою корону. Затем справа и слева положи мои золотые блюда и бокалы, а также драгоценные камни, пусть двадцать бокалов будут заполнены водой из роз, вином и шафраном и две сотни – мускусом, камфорой и амброзией. Не превышай и не отменяй то, что я сказал тебе. Кровь должна быть слита из моего тела, чтобы оно было сухим, а затем оно должно быть наполнено камфорой и мускусом. Затем закрой дверь помещения, так как никто не должен видеть царя. Если гробница будет построена именно таким образом, то никто не будет способен найти путь ко мне.
Пусть мои дети и семья, а также те, кто горюет обо мне, воздержатся от праздников и пиров на два месяца, так как таков обычай, когда умирает царь. И будет правильно, если все, кто благороден и благонадежен, будут плакать о смерти царя. Смотри за тем, чтобы не ослушиваться команд Хармозда и не вздыхать без его ведома».
Все плакали, что слушали эту бумагу. Кесра Нушин-Раван жил еще один год после того, как написал послание и когда он умер, его слова были превращены в память, так что смотри, соблюдай память о нем. А теперь я должен рассказать о короне Хормозда и его месте на его троне.

Правление Хормозда

Вскоре после того, как Хормозд начал править, в итоге он стал править так, как ему и хотелось; его злое имя стало очевидным, и он заблудился на путях праведности. Один за одним им разрушались доверенные лица. Его отца и также его советники; дни с чистыми мышлениями, не боящиеся опасности. И особенным были три ученых Нушин-Равана и его двора, один был старым человеком и двое юных. Первый человек звался Изад-Гошасп, вторым был мудрый Бозоржмехр, человек, обладавший священным фарром, а третий был Махарзар, который был также мудрым, безмятежным и добрым персонажем. Эти трое служили трону Нушин-Равана как придворные и визири, но Хормозд боялся того, что в один день они могут не почувствовать благодарности к нему, и он решил каждого из них скинуть в пыль.
Беспричинно он кинул Изад-Гошаспа в тюрьму. Главный священник того времени – человек по имени Зардхемит – был заполнен тревогой за судьбу Изад-Гошаспа. ТО было так же, как будто какая-то стрела ранила его в сердце и этот хороший и благочестивый священник стал бледным от горя и тревоги. После одного дня, в течение которого у Изад-Гошаспа не было ни слуги, ни пищи, ни одежды и ни единого компаньона, он отправил гонца к главному священнику. «Ты всегда был благосклонен к моим костям и шкуре. Теперь же я лишен друзей в тюрьме у царя, и никто не приходит ко мне. Я голоден и мой желудок болит безо всякой еды. Отправь мне некоторое количество пищи, немного противоядия от боли. Которая сгрызает меня». Сердце священника двигалось к симпатии к нему из-за сложившейся ситуации, но он отправил осторожный ответ: «Несмотря на твои оковы, будь благодарен за то, что еще пока они не причиняют тебе физических страданий». Внутренне он горевал и обдумывал то, что должно было быть сделано. Он отправил некоторое количество еды в тюрьму, но его сердце трепетало из-за опасения за то, что он сделал. Он сказал самому себе: «Если тот невежливый и лишенный удачи правитель узнает о том, что его священник отправил в тюрьму какую-то вещь, то моя жизнь не будет достойна и медного гроша. Царь отыщет способ, чтобы навредить мне, и его лицо станет бледным из злобы ко мне». Но его сердце было смущено и горевало страданиями Изад-Гошаспа, его лицо стало желтым от горя. Он приказал своему повару принести в тюрьму пищу и затем он оседлал свою арабскую лошадь и понесся туда сам. Двое мужчин обнялись и их ресницы были мокры будто облака по весне, они говорили долго о злом поведении царя. Перед Изад-Гошаспом стоял стол. Он взял в руки священный сосуд и пробормотал свои молитвы, пока Зархешит слушал его. Он говорил о своем богатстве и своем дворце, а затем сказал:
«А теперь иди прямо к Хормозду и скажи ему,
От моего имени: «Не отворачивай свою голову в сторону,
Но подумай обо всем, через что я прошел,
Защищая тебя как своего сына.
И моя ли награда быть заточенным?
Жить в оковах, страдая от горя и страха?
Мое сердце невинно и покажет
Заблуждения, которые будут видны на Судном дне»».

Когда священник вернулся назад к себе домой, то один из царских шпионов побежал и сказал Хормозду обо всем, о чем он слышал, и царь решился за злобный поступок. Он твердо решил идти против Изада-Гошаспа и послал человека в тюрьму и убил бы заключенного. Он продолжал действовать по отношению к Зардхемиту как будто бы ничего и не случалось, но он долгое время повторял тому слова священника, и начал думать о том, как бы ему убить его.
Он приказал своему повару приготовить блюдо, чтобы в тайне отравить его. Когда священник пришел на двор для царской аудиенции, царь сказал ему: «Не покидай нас сегодня, я нашел нового повара». Священник сел и перед ним был поставлен стол и его лицо побледнело. Он знал о том, что стол обозначает его конец, и он не ошибся в этом. Пищу принесли в блюдах, и царь кушал каждое из них. Затем было принесено отравленное блюдо, священник взглянул на блюдо и внутри его сердца знал, что было предложено ему, и то, что пища была отравлена. Хормозд посмотрел и ничего не сказал, и протянул руку к отравленному блюду как цари делали всегда, когда хотели выразить уважение к одному из своих подчиненных. Он взял немного мозгов, из которых было приготовлено блюдо и сказал священнику: «Какие же чудесные мозги у тебя. Я зарезервировал это блюдо для тебя. Открой свой рот и кушай это блюдо, оно будет хорошей пищей для тебя». Священник ответил: «Своей душой и умом - и пусть твое правление будет вечным – не приказывай мне пробовать эти блюда. Я не могу и не вынуждай меня кушать больше». Хормозд сказал: «Солнцем и Луной, своей царской чистой душой, возьми эту пищу из моих рук, не разбивай мне сердце, отказывая мне». Священник ответил: «Мне приказывает царь и у меня нет выбора». Он съел блюдо и мучаясь от боли, поскакал в сторону своего дома. Он никому не сказал съеденном им яде, но лег на матрас, в агонии рыдая. Он приказал, чтобы принесли противоядие от яда, взяв его из его собственной сокровищницы ими из города. Но когда он принял его, то не было никакого эффекта, и он с жаром пожаловался Богу на Хормозда. Царь послал одного из своих доверенных лиц, чтобы тот проверил состояние священника и узнать возымел ли яд свой эффект или его план просто провалился. Священник увидел гонца и слезы потекли по его щекам, и он сказал? «Передай Хормозд то, что я скажу тебе: «Твоя удача и счастье будут уменьшаться и ты, и я – оба мы предстанем перед нашим небесным судьей. Отныне ты не будешь в безопасности от вреда, потому что справедливость Бога отыщет тебя. Ты – злобный человек, и попрощайся. Зло придет к тебе от сделанного тобой зла»». Гонец плакал, слушая такие слова и передал их царю: «Хормозд пожалел о сделанном им поступке. Он раздумывал над словами священника. Глубоко вздохнув, он не мог увидеть пути избавления от той боли, о которой говорил священника, затем священник умер и мудрые люди страны плакали о нем. Таков путь мира, который полон боли и горестей. Почему столько несет с собой корона и слава от богатств? Когда уходит благословение, то на счету каждая минута и вздох».


Хормозд убивает Сима Борзина и Бахрама Азар-Махана

Горестный инцидент с главным священником бросил всю страну в суматоху бедствия. Этот жадный до крови царь, который был не достоин того, чтобы сидеть на троне не имел и дикой мысли о пришедшем зле. Он готовился к тому, чтобы проливать еще больше крови и решил начать с Азар-Махана и использовать его для этого. Ночью он позвал его и велел ему преклонить колени перед ним и после сказал: «Если ты желаешь быть в безопасности и никогда не страдать из-за моих злобы и раздражения, то когда Солнце взойдет в завтрашний день и сделает склон горы сияющим будто броня, то приди вместе с вельможами Ирана и встань перед моим троном, я задам тебе вопросы о Суме Борзине, и когда ты ответишь, то твое сердце будет привязано к моим пожеланиям. После того, как ты ответишь, я скажу: «Кто же это твой друг? Злой ли он или он – богобоязненный человек?» И ты ответишь: «Он злой, нечестивый отпрыск Аримана». После этого проси меня о том, что тебе хочется: рабов, троны, перстни с печатками и короны». Бахрам ответил: «Я должен сказать, что он в сотни раз хуже того, что сказал ты». И таким образом Хормозд искал некоторое прощение за обрушение Сима Борзина, даже несмотря на то, что он был вельможей и был фаворитом ушедшего отца Хормозда.
Когда появилась завеса рассвета цвета слоновой кости, Солнце поднялось в созвездии Тельца, царь сел на свой трон из слоновой кости, над которым покоилась его сиявшая корона. Вельможи Ирана представили самих себя на дворе и когда Камергер задернул шторы, то они пошли к царю, идя все вместе, и среди них были Бахрам Азар-Махан и Сима Борзин. Один за одним они расселись согласно своим рангам, и многие из них стояли перед царем. Царь сказал Бахраму Азур-Мохану: Семи Борзин, который находится здесь, в этом зале, достоин ли он своего богатства или же он просто грабитель того, у кого нечестивая душа не должна обладать богатством». Бахрам Азар-Махан знал значение царского вопроса, он знал о его корнях и ветвях, он понимал то, что о Сима Борзине уже можно было плакать, и что он не получит ничего, кроме гробницы, а от царя не больше, чем саван. Он ответил: «Господин, не думай о Симе Борзине, он – причина обрушения всего Ирана, и пусть его тело не имеет ни костного мозга в костях и ни шкуры. Всего слова – клевета, которую он использует ради разжиганий ссор».
Когда Сима Борзин услышал такие слова, то он сказал ему: «М – старые друзья, и не передавай меня таким образом. Не имей связей и общих дел с демонами, подобными этому. Что ты увидел во мне какие слова или поступки, когда мы были друзьями? И все это-работа Аримана?» Бахрам Азармахан отвечал ему: «Ты сам будешь первым собранным семенем из тех, что были посеяны тобой в этом мире, и зажженный тобой огонь не даст тебе ничего, кроме как черный дым. Когда Кесра позовет тебя и меня, чтобы мысли перед его троном вместе со священником Бозожмехром и тем благородным придворным Изад-Гошаспом, то он спросит, когда услышал правдивые слова от того человека. В темноте ночи он послал их, обоих в тюрьму и сердито говорил против них». На третью ночь, когда Луна поднялась над горами, царь избавился от Сима Борзина, он убил его в тюрьме рядом с ворами, но все, что он получил от этого – так это печаль и проклятия. Узнав о смерти славного человека, Бахрам Азар-Махан отправил сообщение царю: «Твоя корона выше лунной сферы, ты знаешь, как тяжело я пытался сберечь твои секреты, и перед тем благородным царем, что был твоим отцом, я всегда говорил в твою пользу. Если ты позовешь меня к своему трону, то я дам тебе совет, который будет выгоден Ирану, и будет держать мудрых людей в безопасности». Хормозд послал одного из своих людей, чтобы тот привел Бахрама ко двору в темноте ночи. С ним царь говорил вежливо, и сказал ему: «Скажи мне, каков твой совет, который сможет улучшить мое положение?»
Бахрам отвечал: «Я видел простой черный сундучок в сокровищнице царя. И был там сундучок и документ, написанные на персидском, на белом шелке, и от него зависят надежды персов. Он написан рукой твоего отца, великого царя, и ты должен взглянуть на него». Хормозд послал человека в сокровищницу, сказав ему: «Посмотри среди сокровищниц моего отца, ищи простой запечатанный сундучок, печатью Нушин-Равана (пусть его душа будет вечно живой). Быстро отыщи эту вещь и принеси ее сюда ко мне и сделай это в темноте ночи». Казначей бросился искать сундучок и потом побежал с ним назад к царю, и печать сундучка была все еще нетронутой. Царь сломал ее, многократно прославив Нушин-Равана за то, что он так сделал. Он взглянул в сундучок и поспешно вытащил лист, завернутый в шелк, после чего он взглянул на слова Нушин-Равана, и они гласили:

«Двенадцать долгих лет, без равных среди людей,
Хормозд будет править землей как царь, но затем,
Перевороты заполнят мир, а его имя
Будет затемно и потеряет былое величие
Недруги атакуют, и один ясно будет
Злобным и нечестивым врачом.
Силы Хормозда бегут, и падут.
Его соперник свергнет его и победит.
Его жена выплачет все свои глаза по нему
И поднимется к небесам над его телом».

Когда Хомрозд увидел сообщение; написанное почерком его отца, он был в ужасе на куски порвавшейся шелковой ткани. Его лицо стало бледным и его глаза заполнились слезами горя; он сказал Бахраму: «Ты живешь, совершая зло! Что ты хотел сделать этим документом – отделит голову от моего тела?»
Бахрам ответил ему: «Ты рожден от женщины-турчанки, и ты никогда не можешь насытиться кровопролитием турчанки, и ты никогда не сможешь насытиться кровопролитием. Твой предок был императором Китая, а не Каем Кобада, даже хотя Кесра доверил корону и трон именно тебе!» Хормозд знал, что если этот человек будет живым, то ему не надо будет ждать повода и он быстро прольет кровь царя, и выслушав такие не приветственные слова, он назад бросил Бахрама в тюрьму. На следующую ночь, когда Луна поднялась над горами, палач казнил его в тюрьме. Теперь же не осталось ни одного мудрого советника или священника, которые остались во дворе.

Шах Саве атакует Хормозда

Когда Хормозд уже правил десять лет, против него поднялся ропот и то было в каждой стране. Шах Саве выдвинулся из Гарада, ведя с собой слонов, неся боевые барабаны, богатство и ведя свою армию. По числу его овинов было около тысячи четыреста  воинов, также у него были тысяча двести боевых слонов, и ты сказал бы, что на земле не осталось ни единого свободного клочка. От равнины Герада до Мавру земля была запалена воинами, и они стояли так плотно, что были подобны плотной ткани, ее нитями. Он пошел на Марв, и земля исчезла под пылью, поднятой его войсками. Он написал письмо Хормозду, говоря: «Собери свои армии и дай нам проход, дай нам фураж и помни о наших мечах. Я желаю пройти через твое царство, и мои войска покрывают реки, горы и равнины». Когда царь прочел письмо, то оно побледнело от такой огромной армии.
И с противоположного направления императоров Византии повел свою армию по направлению к Персии, подчиняя себе земли делал это. В византийской армии были сто тысяч сильных, известных и воинственных воинов – всадников, они отвоевали территорию, которая называлась Кейар-Нарван, которую Нушин-Раван завоевал ранее. И армии каждой из стран велись знатными вельможами, которые подобрали их делу. Одна армия пришла из Казура, и земля, по которой они шли, была темной от людей. Они велись опытным воином Бедалем, который шел со своим собственным богатство и людьми, и он прошел через сельскую местность от Армении до Ардебиля. Также бесчисленная армия пришла со стороны Арабии, ее вел юный и гордый всадник, подобный Аббасу и Хормозду. Как только они пришли, то стали грабить землю, на которую пришли. Хормозд с нее имел регулярные налоговые поступления. Они достигли Эифратесса, и в провинциях не оставили ни единого растущего стебля травы.
Дни Хормозда потемнели вместе с гонцами, приходящими от его сил, и казалось, что некогда цветущий царь почему-то умер. Он послал гонцов, приглашавших персидских вельмож к своему дворцу и выложил личную информацию, которую он собирал перед этим. Он сказал: «Никто не может вспомнить то время, когда Персию атаковывали бы столько много разных армий». Вельможи недоумевали с тем, что им делать и делали разные предположения, а затем они сказали: «Ты – умный и спокойный правитель, послушай наше мнение об этом деле. Ты – мудрый царь, и только лишь твои подчиненные, мы не думаем о себе как об ученых людях. Ты должен решить, что должно быть сделано, и кто будет сохранять нашу страну».
Священник, который служил Хормозду в качестве визиря, сказал: «Господин, ты – умный человек, и ты получаешь советы от знающих людей. Если армия из Казара нападет на нас, наше противостояние будет коротким. Мы можем устроить переговоры с Византийскими римлянами, и мы сможем полностью уничтожить арабов. Мое сердце не боится арабов. Глаза начинают ныть только лишь от одного взгляда на них. Они кушают змей и ящериц, и они не способны сражаться. Этот шах Савах представляет для нас реальную угрозу и им ты должен озадачиться. Проблемы приходят к нам с дороги на Хорасан, где были уничтожены нами армия и богатство. Когда турки преодолеют кс и нападут на нас, мы без промедления должны им ответить». Хормозд спросил священника о том, как они должны поступить с шахом Савахом. Священник ответил: «Подготовь свою армию, ведь она заслуживает доверия царя. Позови стратегов и воевод, и пусть они скажут тебе, как много мужчин есть в твоей армии, и сколькими ты можешь управлять». Командиры разошлись по своим отрядам. Количество человек в армии тогда достигало ста тысяч человек, и в это число включалось как пехота, так и всадники. Священник сказал: «С армией подобной этой мы не должны беспокоиться о Шахе Саве. Если действуешь с рассудительностью и праведностью и воздерживаешься от зла, то ты будешь способен сохранять своих подчиненных, как и должен, делать царь».
Царь сказал: «император Византии не будет пытаться атаковывать нас. Я верну ему те города, которые захватил Нушин-Раван, и он уйдет назад, туда, откуда и пришел». Он нашел гонца, который был одновременно и воином, и писцом, мудрым, красноречивым и умным человеком, после чего проинструктировал его, сказав: «Скажи императору, что больше ну нуждаюсь в его дани со страны Византии. И что, если он пожелает процветать, то не должен ставить, но на персидскую землю». Как только гонец передал сообщение от царя, император вернулся в Византию, и отбросил всяческие мысли о войне. Хормозд также послал армию под командованием Хорда против сил Хазарии. Когда они достигли Армении, враг блокировал их дорогу и дал им сражение. Персы убили великое множество врагов и вернули большую часть того, что было награблено с той местности. Когда Хормозд узнал, что Хорда и его армия побеждены, он устремил все свои мысли к последней нерешенной проблеме – к шаху Саве.

Мехран-Сетад рекомендует Бахрому Чибиса для самого Хормозда

У царя был мудрый и отважный слуга по имени Настах, и он сказал царю: «Пусть твоя жизнь будет вечной и пусть зло всегда будет держаться вдалеке от тебя. Ты должен спросить Мехран – Стада о том, что он помнит из прежних дней. Он сидел в углу, обратившись к Зенд-Авесте, он был старым и слабым и оставил надежды, касающиеся всего мира. Недавно я провел с ним день и ночь и рассказал ему о шахе Саве, его боевых слонах и большой армии, но когда он ответил мне, то говорил лишь о прошедших днях. Я спросил его о том, что он помнил, и он сказал мне, что рассказал бы, если царь мира попросит его об этом».
Царь немедленно отправил гонца, который привел старого человека ко двору царя. Когда старый человек вошел, его сердце было заполнено мудростью, а его голова была заполнена мыслями о разговоре. Хормозд спросил его, что он помнит о воинственности Турков. Господин, ты красноречивый и жаждешь учиться. Мехран – Сета сказал: «Когда император Китая отправил твою мать в Персию, то я пришел с сотней и еще шестьюдесятью храбрыми воинами, чтобы спросить ее руки. Твой отец был мудрым и справедливым царем и не хотел дочери от какой-то наложницы. Он сказал мне: «Проси только дочери императора, дочь от обыкновенной служанки не будет подобать нашему двору». Я отправился к императору и поприветствовал его. У него было пять дочерей, и все они были прекрасными как весна и хорошими, что казались прекрасными девушками. Он послал меня в собственный гарем. Они подняли головы девочек и положили в волосы по букетику роз. Все, кроме твоей матери, которая ничего не одела себе на голову и не имела браслетов или ожерелий и драгоценных камней, другие же девочки одели их. Она была одной из всех императорской дочерью, и она была одной, кто не была украшенной ими с прелестными вещами. Ее мать на самом деле была влюблена в нее и страдала от одной мысли об уходе своей дочери в какие-то далекие земли. Она не желала терпеть то, что нужно было сказать до свидания ей, когда она покинет дворец императора. Я выбрал ее из всех императорских дочерей. И я могу сказать то, что она чудесней остальных. Император сказал мне, чтобы я выбрал другую, добавив, что все пять хороши и подходящие собой девочки. Но сказал, что мне нужна всего лишь она, одна, что выбор сделан и будет моей неудачей и несостоятельностью, если я выберу другую».
Затем он позвал своих ученых советников и когда они преклонили колени пред его троном, он спросил их, чтобы они осмотрели гороскоп его, дочери, чтобы увидеть какие звезды содержатся там для нее. Один из его астрологов сказал: «Пусть ты не увидишь ничего, кроме хорошего и не услышишь ничего, кроме праведных слов. Дитя будто хищный лев, будет рожден от этой девочки и персидского царя, высокий и сильный с мускусными руками, и он будет храбрым будто лев, а по щедрости – подобен покрывать черные пряди волос, он будет разговорчивым и с большим носом, смуглой кожей и будет нетерпеливым в ссорах. Его будут звать Чубинех, и он будет происходить от чемпионов. Этот подчиненный царя не спеша приведет ко двору свою армию, а затем неожиданно атакует турков и сломает силу их армии.
Я никогда не видел более счастливого человека, чем император Китая в тот момент, когда он услышал о том, что говорили астрологи. Он дал свою дочь, которая была короной всех дочерей, дав ее Нушин-Равану, и как представитель царя я принял ее. И стал рассматривать и совершать обратное путешествие. Он дал нам так много драгоценных камней, что у нас возникла трудность по доставке их. Он прошел с нами до самого Окса, и там усадил свою любимую дочь на корабль, а затем двинулся от берега назад, а его сердце было заполнено горем от разлуки с ней, теперь я рассказ царю обо всем, что повидал. Осмотри свою страну ради этого человека, и скажи своему гонцу, чтобы спешил, ведь в его руках будут победы царя. Не доверяй это дело кому-то еще, пусть другу или враг дело ему-то, еще пусть другу или врагу». Когда он сказал такую речь, его дух покинул тело и вся компания стала плакать по нему.
Царь был поражен и горькие слезы закапали с его ресниц. Он сказал персам, которые были там: «Мехран-Сетанд напомнил нам о правильном пути, а когда он сказал им это, то передав мне – умер, отправив свою душу к Богу. Я благодарен Богу за то, что я узнал от этого старого человека, который донес до меня такие важные новости. Ищите среди наших вельмож и также, простолюдинов, пока ни найдете того человека среди них, о котором шла речь».
Среди его слушателей был хорошо известный вельможа, который был держателем стойл своего царя, его именем было Рад-Фаррох, и он жил только лишь ради служения царю. Он пришел к владыке и сказал: «По-моему, описанный мудрый человек и есть Бахрам, сын Бахрама, который сын Гошаспа. Он – хороший и гордый всадник. Я не видел более способного повелителя маршей, скачущего по равнинам. Ты отдал ему Бардам и Ардешир ради управления ими, и там он стал великим воином, имея боевые барабаны и кавалерию».

Бахрам Чубинехех прибывает ко двору Хормозда

Хормозд послал за Бахрамом и рассказал ему о Мехрансаде и о его пророчестве. Амбициозный вельможа бросился из Барда, взяв всех своих воинов и как только он прибыл, Хормозд призвал его в свою резиденцию. Бахрам взглянул на лицо Хормозда и поприветствовав того со всем красноречием и соответствующим образом. Царь смотрел на него в течение недолго времени и сформировал хорошее мнение о том, что видел он. Он увидел все те черты, что описывал Мехран-Сетад. Он улыбнулся и его лицо вновь расслабилось. Затем он спросил его и много сделал для него, и дал ему прекрасное здание, чтобы тот остался.
На следующее утро, когда ночь скинула свой мускусный покров и Солнце показало свое лицо, повелитель маршей направился на двор, и вельможи открыли для него путь вперед. Царь вызвал Бахрама, чтобы тот вышел вперед и усадил его на трон напротив других придворных. Он спрашивал его о Саве Шахе в мире с ним, делая его вместе или же послать им армию, чтобы противостоять ему? Воин ответил: «Помириться – это не путь для улаживания проблемы с Шахом Саве. Если он нацелен на войну, то мир с ним приведет к твоему же разрушению, ведь нечестивый человек станет еще более дерзким,  когда увидит то, что у тебя кишка тонка для того, чтобы сразиться. Если ты стремишься к пиршествам и праздникам, в то время как должен сражаться, то кто-нибудь из твоих подчиненных непременно отнимет у тебя твое царство». Хормозд спросил: «Тогда, что же мы должны делать? Ждать или выходить против него?» Бахрам ответил: «Хорошее предзнаменование в том, что этот негодяй действует без справедливости, ведь без нее не могут быть в одно время вместе в одном и том же месте. Атакуй этого злого врага и плесни водой на его огнь, если ты не сможешь, то древнее небо изберет нового правителя для этих земель. Если мы применим ту силу и те умения, что у нас есть, то Бог не упрекнет нас, и мы не будем стесняться, когда герои спросят нас о наших поступках. Если в живых останутся лишь десять тысяч персов, и мы сбежим от сражения, то те враги, которые любят смотреть на твои промахи, скажут о тебе, что ты сбежал без боя. Если мы обрушим дождь стрел на врага, и сделаем наши луки подобными облаками оп весне, то если сотня тысяч булав и мечей будут обрушены, и мы все еще не победим, то должны горевать о нашей собственной удаче. А затем будет время, чтобы подчиняться врагу, когда мы лишимся своих разумов душ и тел.
Когда царь выслушал слова Бахрама, он засмеялся, и трон показался сияющим. Придворные покинули резиденцию царя и их сердца были заполнены тревогой. Они сказали Бахраму: «Когда царь задает тебе вопросы, то не будь таким отчаянным и рискованным в своих ответах. Сах Саве имеет такую могучую армию, что ни один муравей и ни один комар не может найти себе дорогу в массе людей. После тех вещей, что ты сказал перед царем, кто будет способен повести нашу армию?» Но Бахрам ответил им: «Повелители, если царь скомандует, то я поведу вперед наши армии». Царские шпионы немедленно отправились к Хормозду и сказали ему то, что было сказано Бахрамом, добавив каждый по десять своих новых слов.

Бахрам Чубинехех становится командующим армии царя согласно его воле

Персидский царь был обрадован от того, что он услышал, и больше он не боялся сил Шаха Саве. Он сделал Бахрама командующим своей армии, подняв голову воина аж до самых облаков, также поднял головы всех тех, кто искал повода, чтобы сразиться и получить славу воинов. Бахрам был их предводителем. Он вышел к своему царю, на нем была броня и он был готов к бою. Он просил разрешения осмотреть войска армии, чтобы увидеть тех, кто был нетерпеливым к войне, славе и победам. Царь ответил: «Ты – их командир, и ты ответственен за все хорошее и плохое, что приходит к ним».
Бахрам пошел на равнину, туда где царь проводил осмотр своих войск, и приказал, чтобы персидская армия предстала перед ним. Он отобрал лучших из них и сохранил имена двенадцати тысяч персидских всадников, у которых были свои доспехи, и их лошади были защищены барвинками и броней. Он посчитал мужчин, которые были способны сражаться и их возраст был подобающим, и он отказался учитывать тех, кто был старше или младше. Бахрам отвечал за армию, и он сделал вторым командующим мужчину по имени Алан-Сине, чье сердце тяготело к войне. Он повел свои войска в битву, подгоняя свою лошадь, помня о людях своей родословной и наполнив  их сердца храбростью. Другим же его помощником был Изад-Гошасп, который был не отвернул бы свою лошадь и от хищного льва или бушующего огня, он был назначен смотреть за багажом. И за тем, чтобы два фланга армии согласовывали свои атаки. Тыл армии был под командование Хамадана-Гошаспа, человека, который мог ловить львов за их хвосты, когда скакал на лошади. Затем Бахрам обратился к армии.
«Вельможи и храбрые воины, смотрите затем, чтобы
Вести себя праведно во всех своих поступках.
Если бы вы позволили Богу обратить свою ночь
В рассвет и победу от его славной силы,
То смотрите за тем, чтобы в темноте, когда звуки труб зазвучали,
Вы прыгнули бы все дела прямо с земли.
И скакали бы будто Солнце взошло
В полночь, что воевать с нашими врагами.
Не думайте об отдыхе до конца битвы,
Отдых будет вашим, когда будет выиграна победа».

Царь радовался, слушая слова Бахрама, о его подготовке и саму его речь и распахнул двери своей сокровищницы. Для Бахрама он выдал оружие и привел боевых лошадей с их пастбищ, сказав то, что вый командующий может выбирать подходящих из них. Затем он сказал: «Ты слышал о том, какой величины армия и какие солдаты и сколько сокровищ есть у Шаха Саде. И что земля сотрясается, когда он выходит на поле боя. А еще ты выбрал лишь двенадцать тысяч вооруженных мужчин, у которых есть лошади, которые защищены бардингами и доспехами, и я не знаю, будет ли их число достаточным на день битвы и вместо молодых мечников, ты попросил меня об уже повидавших виды людях».
Бахрам ответил: «Господин, ты говоришь, истину и соблаговоление удачей. Ты слышал истории о великих людях, которые правили пиром, делая то прежде нас, и когда удача благоволила им, то им было достаточно всего лишь нескольких воинов. Если царь позволит мне, то я приведу тебе некоторые примеры. Когда Кай Кавус был заключен на Хамоверане вместе со своей большой армией, Ростам выбрал двенадцать тысяч превосходных всадников, которых он нашел и освободил Кая Кавуса из плена и силы, набранные им были просто непобедимы. Таким же образом Гударз, вельможа из клана Каянидов взял двенадцать тысяч всадников в их доспехах, взяв их вместе с собой на войну мести за смерть Сиявуша. И великий Исфандияр взял двенадцать тысяч воинов против Арджаспа. Он смог снести крепость врага и исполнять вместе с ними свои цели. Если в армии есть больше человек, то она станет неуправляемой и ее командующий потерпит неудачу на поле боя, а что касается твоей фразы о сорокалетних стариках, которые сражаются лучше молодежи, то могу сказать, что сорокалетний опытен, и его храбрость выше. Он знает, что такое терпение и помнит о том хлебе и соли, которых получил; небо и множество разворачивалось над его головой. Он боится стыда и издевательств над своими действиями, потому он не отклонится от сражения. Душа взрослого мужчины связана с мыслями о его жене, детях и семье. Молодой человек легко пускается на всякие проделки, и тогда он должен ждать. У него нет терпения, как нет жены или детей, или поля для мыслей о подобных вещах, и он смущен тем, что важно, и тем, что неважно из-за того, что неопытный мужчина не имеет мудрости, он не может видеть вещи так, как он и на самом деле есть. Если он победоносен в битве, то он счастлив, смеется и тратит свое время, и если победа не его, то враг не увидит ничего, кроме его спины».
От таких слов царь подумал, что теперь он стал освеженным будто роза во время весны. Он сказал Бахраму: «Иди и одень свою броню и отправься осмотреть земли». Командующий покинул царя, попросив у него доспех, шлем и пояс. Он одел на свою лошадь бардинг и прицепил свой аркан рядом со стременами, царь отправился вместе с ним, чтобы осмотреть земли, идя вместе с визирем, взяв с собой стрелы, молотки для поло и мячи. Его командующий предстал перед ним и упал в пыль перед царем, который дал ему его славу и в ответ командующий поцеловал землю. Затем царь поднял знамя, на котором был изображен пурпурный дракон, и это знамя использовалось еще до Ростама, появляясь в войнах, и царь легко поднял и целовал его, смеясь своего собственного действия и после передал знамя Бахраму. Он воздал этому знамени множество похвал и сказал ему: «Это знамя принадлежало людям – моим предкам, которые всегда звались первыми чемпионами, говоря, что имя первого было Ростам, который завоевал весь мир, и был победоносным и чистым в душе. Это его знамя ты держишь в своей руке и пусть ты будешь победоносен и терпим к своему. Я верю в то, что ты – другой Ростам. Из-за твоей храбрости, героизма и трепливости». Бахрам призвал благословения на царя и сказал: «Будь же победоносным и тогда у твоей души не будет ни малейшей проблемы». Затем он покинул землю, которую осматривал и отправился в свои покои, сжимая знамя Ростама в своем кулаке. Воины разбрелись, кто куда, а их командир был доволен ими и собой.

Бахрам Чубинехех выходит против Шаха Саве

Когда первый луч рассвета коснулся гор, и Солнце засияло желтым диском, сияя на небе. Командующий армии вышел к царю, его руки были скрещены на груди и в знак почтения. Он сказал: «У меня есть все, чего я могу желать, и с твоим фарром я – корона этой эпохи, но у меня есть одна просьба к моему царю и господину. Не мог ли ты послать со мной кого-нибудь, кто тяготел бык правде, писца, который бы отсылал обратно отчеты о тех, кто будут отчаянными в битве и будет кидать головы врагов в пыль так, чтобы доблесть и слава жили вечно в мире». Хормозд ответил: «Писец Мехран твой. Он юный, красноречивый и воспитанный». Он отдал приказы, чтобы Мехран сопровождал армию. Затем командующий бдительный как взрослый лев во главе опытных и храбрых солдат немедленно отбыл из столицы Ктесифона.
Хормозд сказал своему визирю: «Он – храбрый человек и одержит победу на поле боя. Но что случилось потом, как бы ты сам подумал бы? Мы должны обо всем этом поговорить». Визирь ответил: «пусть твоя жизнь будет вечной, так как ты этого заслуживаешь. Этот чемпион со своей великой силой и ростом с быстрым языком и уверенным в себе духом гарантированно будет победоносным и отбросит врагов царя. Но я боюсь, что в конце он обратится против царя, который и благоприятствовал ему. В своих речах он идет далеко вперед, и он действует подобно льву, когда говорит с самим царем». Хормозд сказал: «Ты наиболее подозревающий из всех живущих ныне! Не смешивай яд и противоядие к нему, если он победит Шаха Саде, то он будет заслуживать короны и трона. И я надеюсь, что он будет править как принц, славный и успешный». Визирь был смущен и промолчал, удержав язык за зубами. Но в своем сердце царь думал над тем, что он сказал, и вскоре царь выбрал шпиона из своих придворных того, кто мог следить за этим подозрительным человеком. Он сказал ему: «Следуй за армией и ее командующим и сообщай назад мне о том, что ты видел». Человек ходил, следя за Бахрамом, и никто не знал о его задаче. Он был и сопровождающим, и наблюдателем всего происходящего. Также он был интерпретатором возникавших предзнаменований тем, кто говорил царю обо всем, что случалось.
Как только Бахрам отбыл из Ктесифона, находясь во главе своей армии, неся копье в своей руке, то на расстоянии он увидел продавца голов овец. У мужчины был поднос, на котором были сложены несколько отрезанных овечьих голов. Бахрам потянул свою лошадь вперед и поддел своим копьем одну из голов, далее он скакал вперед, а затем бросил овечью голову на землю. Он воспринял это как знак и сказал: «Вот так я должен поступить и с головой Шаха Садде, я брошу его голову на дорогу прямо перед его войсками и затем я уничтожу всю их жизнь». Человек, которого царь отправил, посмотрел на сложившееся дела и подумал соответствующим образом: «Этот человек имеет свою собственную удачу и затраченные им усилия должны привести его к трону, но затем, когда он получит желаемое, то упрямо бросит вызов своему царю». Он вернулся и доложил об этом царю, который стал тревожным и беспокойным. Для него слова мужчины, казались хуже смерти, сам он стал угрюмым и начал сморщиваться будто зеленый лист, который увядает и становится черным.
Он позвал юного гонца, который был вместе с Бахрамом и проинструктировал его: «Иди и скажи командующему армии и скажи, чтобы сегодня ночью он оставался на месте. На рассвете он вернется сюда ко мне, и я дам ему некоторый совет. Я помню количество полезных вещей, о которых говорил ему». Юный гонец встретился с Бахрамом и поспешил сказать ему: то, что он услышал от царя, но Бахрама ответил на это: «Скажи ему: «Ты – мудрый царь, и люди не соберутся пойти назад, если маршем идут вперед. Возвращение согласно твоему предположению будет плохим предзнаменованием, и наши враги станут только сильнее, услышав о таких вещах. Однажды я приду к твоему двору, ведь я победоносен, и я сделал твою армию и страну сияющей от блеска». Гонец вернулся назад и сказал царю то, что передавал воинственный Бахрам, царь обрадовался такому ответу, и усилия посланника возымели ни малейшего эффекта, не дав ничего.
На рассвете Бахрам призвал благословения на армию и продвинул их так далеко, как находился Хузестан, и в процессе этого пути никому не был причинен ни малейший вред. Когда они разбивали лагерь, то женщина с мешком, полным соломы пробежала между их рядами. Всадник вышел и купил у нее этот мешок, но он отказался платить и натянув вожжи ускакал от нее прочь. Женщина, рыдая, пошла к Бахраму и сказала: «У меня было некоторое количество соломы, и я подумала о том, что могу продать ее потому я принесла ее в твою армию, но вскоре всадник украл ее у меня. У него на голове был одет железный шлем». Они немедленно бросились искать того человека и притащили его к Бахраму, а тот сказал грабителю: «Ты лишишься своей головы за свой грех, допущенный тобой». Он был протащен прямо перед всем лагерем, и его голова, руки и ноги были разбиты на части. Бахрам разрубил его напополам, пользуясь свои мечом, что ужаснуло каждого из находящихся там, из тех, кто был нацелен действовать без справедливости. Объявление было сделано перед шатром Бахрама: «Укравший хоть один стебель соломы будет лишен всяческого милосердия. Я разрублю его тело своим мечом. Покупайте то, в чем вы нуждаетесь, платя серебряными монетами».

Хормозд отправляет Хорад-Борзина к Шаху Саве, вручившему живое сообщение

Но Хормозд был затруднен своими постоянными мыслями, думая о Шахе Саве и своем богатстве и боевых слонах. Затем из-за тревоги и страха, которые он ощущал из-за Бахрама. Его душа была полна печали и смятений, а его заполненное страхом сердце было порвано напополам от его тревог. В темноте ночи, после восхода Луны, царь сказал Хор-Борзину: «Мы противостоим нашему врагу; приди к нему так быстро, как ты можешь сделать это и не отдыхай на всем своем пути, осмотри его армию, выясни как много их и то, кто их лидеры и сами воины». Затем он написал письмо, заполненное словами о его опасном противнике, и оно было сопровождено бессчетными царскими подарками для благородных. Он сказал своему посланнику: «Путешествуй к Гераду по всему пути, и ты встретишься с армией и достигнешь Бахрама. Поверни вбок от своего конечного пункта и скажи Бахраму о том, что я отправил Шаху Саве льстивого гонца, чтобы заманить того в ловушку и что Шах Саве не знает о его склонностях личности и назначении».
Хорад-Борзин выехал и поговорил с Бахрамом так, как приказал сам царь, и оттуда он устремился туда, где стоял лагерь Шаха Саве, имея с собой все свое богатств, слонов и армию. Пришедший гонец восславил его и воздал необходимую честь, а после передал секретное сообщение Хормозда, усилив его во всех отношениях. И в итоге Шах Саве мог бы пойти на Герат. Так он и сделал, разбив лагерь на тамошней реке. Затем разведчики увидели войска Бахрама и побежали к Шаху Саве, говоря тому о приближении могучей армии. Шах Саве был встревожен пришедшими новостями, он позвал гонца Хормозда, вызвав его из его шатра и заговорил с ним злобно: «Ты – лукавый демон, разве ты не видишь то, что можешь упасть со своих вершин? Ты пришел от того злосчастного и злонамеренно, и нечестивого царя, чтобы заманить меня в его засаду, с собой ты привел персидскую армию, чтобы атаковать меня. Они разбили свой лагерь на равнинах Герата». Хорад-Борзин ответил: «Ты неверно истолковываешь вещи, увидев всего лишь нескольких солдат перед собой! Это какой-то хозяин маршей куда-то идет или это бежавшие из своей собственной страны, и они ищут убежища у тебя, или же это – торговец, путешествующий по дороге вместе со своими сопровождающими. Кто будет настолько глуп, чтобы противостоять тебе, если только горы и океаны ни решат сразиться с тобой?» Саве был удовлетворен таким ответами и ответил сам: «Будем надеяться, что все именно так, согласно сказанным тобой словам».
Быстро наступила ночь, спустившись на горы, а Хорад-Борзин вернулся в свой шатер. Он провел подготовку к бегству, чтобы избежать гибели, которая иначе была ему неотвратима суждена. Как только ночь стала темней, Шах-Саве послал своего юного сына со своим сопровождением к вражескому лидеру. Как только он был недалеко от персидской армии, юный принц отправил всадника, чтобы узнать то, чьи войска там были, и почему они продвигались по этой территории. Словно ветер тусовок поскакал вперед и прокричал: «Многие овины, кто ваши командующий. Кто ведет вашу армию, кто лучший боец впереди вас. Наш коронованный принц, которого Шах Саве любит больше своих собственных глаз и сердца, желает увидеть его без сопровождения». Воин пришел к Бахраму и сказал ему о том, что он услышал и командующий ушел от своих людей, и из своего шатра и встал под своим сияющим знаменем. Когда принц увидел его, то он устремил вперед свою лошадь, и она от этого стала покрыта потом. Он спросил: «Оттуда ты прискакал и почему ты разбил лагерь именно здесь? Я слышал о том, что ты примчался из Персии, что ты – беглец, который запятнал свои руки в крови». Бахрам ответил ему: «Бог не дает мне и подумать против персидского царя. Я пришел сюда с армией из Багдада, согласно приказам царя о сражении. Когда новости о Шахе Саве достигли царского двора, он приказал мне блокировать ему путь булавами, копьями, мечами и стрелами».
Принц немедленно вернулся к своему отцу и рассказал тому обо всем случившемся. Шах Саве стал угрюмым и подозрительным от его слов и отправил персидского гонца. Но он сказал: «Хорад-Борзин бежал, плача горькими слезами от горя из-за того, что он пришел сюда». Шах Саве спросил своего сына: «Как этот негодяй нашел путь, чтобы прийти сюда? Ночь была таинственной, а здесь уже большая армия как наши стражи могли быть столь небрежными и невнимательными?»

Шах Саве отправляет сообщение Бахраму Чубинеху

Шах Саве отправил старого человека и хорошего оратора к Бахраму, приказав тому сказать: «Не будь таким дураком, а иначе здесь ты потеряешь всю свою значимость. По крайней мере, ты должен понимать одну вещь, что твой царь пытается получить твою смерть. Он отправил тебя сражаться с теми, кто не имеет равных во всем мире.  Он сказал тебе: «Иди и блокируй его продвижение». Но ты разве не слышал о тревожных новостях: на моем пути стоит гора, я уничтожу ее с помощью своих людей; да я могу это сделать еще и с помощью слонов». Когда Бахрам услышал такие слова, то засмеялся над его бушующей тактикой. Он сказал: «Если царь мира хочет в тайне и под завесой убить
Своего раба, то я не могу противоречить его воле,
Если так ему будет лучше, то это верный путь;
Я найду тут свою могилу, ведь я готов к смерти».

Гонец вернулся к  Шаху Саве и дал тому ответ воина. Тот сказал: «Иди в расположение персидской армии, вернись еще раз туда. И скажи: «Почему Вам так много нужно говорить? Почему вы пришли сюда? Проси у меня все, что пожелаешь». Гонец пошел к Бахраму и сказал: «Расскажи нам о том, что скрыто от нас. Звезда моего царя идет по возрастающей и он глядит на подчиненных также как и ты»
Бахрам ответил: «Скажи ему следующее: «Если ты хочешь войны, то хватит притворяться! Но если ты желаешь достичь мира с царем мира, то тогда я должен оставить тебя здешних пограничных областях, и я должен подчиняться твоим командам. Я должен дать твоим войскам золото, серебро, короны и пояса для тех, кто достоин их и кому пояса подобают. Я должен отправить всадника к царю, и он пройдет свои полпути ради встречи с тобой. Он принесет тебе фуражи как делает один союзник для другого. Если ты будешь дружественным, то царь будет к тебе благосклонен. Но если ты пришел сюда сражаться, то тогда ты должен понимать, что вступил в море и это – море монстров. Ты будешь сражаться с этим самым монстром. Ты отступишь от равнины Герата в таком жалком состоянии, что наши вельможи будут плакать по тебе. Я желаю тебе ям перед тобой, ветра в спину,- и пусть все это сопровождает тебя! Твоя несчастливая удача привела тебя сюда и обрушило зло на твою голову»».
Гонец бросился назад, несясь быстро как ветер и пересказал каждый момент, сказанной Бахрамом. Шах Саве был разъярен, услышав такие слова, и в его сердце обитали лишь только холодные слова, пожирая его, а его лицо даже стало бледным. Он сказал гонцу: «Вновь иди назад, и дай этому демону мой ответ. Скажи ему так: «Нет никакой славы в сражении с тобой. И убийство тебя не даст мне ни малейшего удовлетворения. Перед моей дверью толпятся придворные, подобные твоему царю, и младшие из них важней тебя, но если ты будешь рад моей защите, то я подниму твою голову над всеми ними и ты найдешь тут огромное богатство, и вся твоя армия будет экипирована превосходным образом. Такой амбициозный человек как ты не должен пытать выбросить свою храбрость и задор. С помощью глупых разговоров»». И еще раз гонец вернулся к Бахраму и передал злобное и нетерпеливое сообщение своего хозяина и вновь Бахрам ответил: «Я не могу скрыть свой ответ от твоего повелителя. Скажи ему: «Несомненно, я такой непритязательный, как и сказал, но мне ничуть не стыдно за это. Царь царей стыдится сражаться с такими ничтожными людьми как ты, и это мое ничтожество сделало меня подходящим для того, чтобы повести армию, которую я привел сюда с целью уничтожить силы Шаха Саве. Я отрежу твою голову и принесу ее своему царю и не стоит даже игнорировать мое копье, когда я поскачу туда. Такое устыдит тебя, если я попрошу твоей защиты, и исходя из своей незначительности, я пойду на то, чтобы атаковать. Ты не увидишь меня нигде, кроме как на поле боя и мое пурпурное знамя будет развиваться позади меня. И когда ты увидишь дракона, выпитого на нем, то это и будет знаком твоей смерти. Я должен вонзить свое копье в твою голову и шлем».
Выслушав такой злобный разговор и слова из него. Гонец вернулся назад от Бахрама. Он сказал Шаху Саве обо всем, что слышал и видел, и голова турецкого царя заполнилась жаждой мести. Он приказал, чтобы его военные барабаны играли выступление, и на равнину были выведены слоны в их доспехах. И вся земля стала черной от пыли, поднятой копытами его армии. И также стал слышаться визг от ревущих труб. Когда Бахрам услышал о том, что вражеские войска появились впереди, и что равнина стала красного, желтого и черного цветов от их знамен, он приказал своим людям сделать лошадей, и он вышел вперед в броне и с булавой в своей руке. За ним был город Герад, а его армия обнаружила свои мечи. Он построил левые и правые фланги своих сил и все они тяготели к битве. И казалось, что весь мир был сделан из железа, и что звезды сияли и отражались на их покоях.
Шах Саве взглянул на войска, шедшие прямо на него. Герат был в тылу у людей Бахрама, а положение Шаха Саве было зажатым и невыгодным. Он сказал своим всадникам, которые были с большим опытом сражений: «Этот персидский командующий провел меня, он прождал до того, пока его армия ни заняла город и тогда он вышел к нам и зарослей тростника».
Он построил ряды своей армии в узком месте, которое было оставлено им, и небеса потемнели, и земля исчезла. На правом фланге своих войск у него было сорок тысяч воинов, но они были настолько зажаты, что едва могли двинуть своими мечами, а другие сорок тысяч были в их тылу. Из-за ограниченного пространства многие из его войск не могли ничего сделать. В авангарде его армий были слоны, блокировавшие проход будто стена. Шах Саве были в бешенстве и в безумии из-за того, что его армия не могла маневрировать, и все казалось от него и стала против него, а его трон вскоре уже мог оказаться пустым.

Шах Саве отправляет иное сообщение Бахраму Чубинеху

И вновь Шах Саве послал гонца, сиявшего и великолепного воина с равнин Герата к Бахраму, передавая ему: «Небеса не испытывают любви к тебе, будь мудрым и открой глаза своего сердца и послушай моего совета. В мире есть два несравнимых вельможи, они сияют будто Солнце в небе. Он круглый год ходит снаряженным и готовым к битве. Как полноправный правитель мира – один из них, другой же – это мой сын. Мои войска являются бесчисленными будто листья на дереве, предполагая то, что они не могут быть подсчитаны, равно как и число моих слонов и воинов. И они будут по количеству как число дождевых капель во время весеннего дождя, и то будет казаться смехотворным для тебя. У меня есть собственная броня, палатки и шатры, их больше, чем ты можешь себе представить и вообразить. Вес моих лошадей и всадников, и воинов ужасает горы и пустыни. Цари – мои слуги или достойные того, чтобы быть такими. Если моря потекут сюда, а горы прибегут, то они не будут столь значительными для передвижения моих сокровищ и моих войск, которые я накопил. Все вельможи мира, как и твои персидские вельможи, зовут меня царем.
Моя душа может ясно видеть, что твоя судьба в моих руках. Если я продвину свои войска вперед, то не останется и места для комара или муравья, чтобы пройти у меня есть тысяча бронированных слонов и лошади бегут от их запаха. Так кто из всего Ирана может встать против меня и блокировать мне дорогу? Мои люди готовы занять всю территорию отсюда до Ктесифона и затем их число лишь только возрастет; кто обманул тебя? Какой хитрец провел тебя? Самому себе ты сделал пощады; или если она и есть, то она скрытая и добро не отличается на словах от зла. Когда еще мудрый человек говорит настолько по-дурацки? Забудь об этой войне и приди ко мне, я не заставлю тебя долгое время ожидать от повелителя ответа. Я сделаю тебя повелителем  и отдам тебе свою дочь, и будешь тут существенным и важным правителем. Ты будешь вельможей, свободным от всех невзгод, которые выпадают подчиненным. Когда персидский царь погибает в битве, то его корона и трон станут твоими. Я пойду против земель  Византии и оставлю все эти земли, богатств и армию в твое распоряжение. Я говорю так, потому что ты нравишься мне, твои поступки то, что ты обладаешь священным фарром, и ты знаешь как вести армию на бой, потому что твой отец и дед оба были командующими армий. Сообщение не является уловкой, я хочу помочь тебе. Сегодня ты выступил против меня со своей презрительно маленькой армией, но даже если ты поступишь не так, как я желаю, то единственное сообщение будет именно такое».

Ответ Бахрама Чубинеха Саве Шахе

Гонец говорил и Бахрам слушал, и когда он ответил, то его слова были мрачными. Он сказал: «Среди тех, кто имеет гордость и благородство, ты – порождение зла, глупый царь, который говорить слишком много и это не делает ему ним алейшего почета. Твои предыдущие сообщения и это также показывают мне, что ты – великий говорун, и конечно кто-то, чья удача заканчивается и пытается спасти себя речами. В твоей бессмысленной болтовне я могу слышать то, что сердце заполнено страхом, и ты приходишь в ужас от возможного поражения. Когда ты сказал, что убьешь, что ты убьешь нашего царя и дашь мне его трон и армию, то ты напоминаешь мне то, как когда бедный человек проходит деревни, он всегда хочет быть ее главой, чтобы каждый был ниже него, а он был наверху. Но Солнце не будет светить нашим поступкам еще два дня перед тем, как я принесу твою окровавленную голову своему царю, нацепив ее на копье.
Что касается твоего разговора о том, что я благодарен тебе как славному царю, потому что я получу от тебя твою дочь в жены и трон Ирана, где я буду твоим союзником. Мой ответ таков: Ныне мое копье у твоего уха и я должен отрезать свою голову своим мечом. И когда ты покидаешь свой разум, корону и сокровища, а также свою дочь и все то, что ты накопил с такой болью, то все это достанется мне, и ты хвастаешься наличием большого числа корон и тронов, и слонов, и всадников, которых никто не может посчитать, то это напоминает мне вельможу, который когда-то тяготел к сражению, сказал, что собаки, испытывающие жажду, лают тем сильнее, чем дальше они от воды. Должно быть демоны захватили твое сердце и повели тебя в бой против моего царя, но ты будешь терзаться от боли, когда придет наказание от Бога, и ты вспомнишь о тех злых поступках, которые ты совершил. И затем твоя претензия, которая обращена к древним царям, чтобы они стали твоими случаями, и все города мира принадлежат тебе и свидетельствуют о твоем величии. Хорошо, путь открыт, чтобы те, кто хотят получить наши города, и слуги, а также цари могут взять их. Но если ты постучишься в их ворота, то единственное владение, которым они сумеют одарить тебя – это густыми зарослями тростника. Ты говоришь о мое помиловании, но ты забыл о моей храбрости, ты можешь простить меня, когда увидишь мое копье. А затем ты не будешь звать меня своим подчиненным. Когда мои армии стянутся ради битвы, я не дам за твои войска и медной монеты, амбиции, слонов и твоего трона. Если ты – царь, так почему тогда ты так много лжешь? Это не путь к побеждающей славе. Я говорил моему царю, что в срок три дня, когда Солнце своим сиянием охватит небо, он увидит твою голову, налепленную на копье, стоящее перед его троном».
Щеки гонца пожелтели, как если бы его однажды бывшая процветающей удача, вдруг стала старой и дряхлой. Он доставил сообщение Шаху Саве, чье лицо потемнело, когда он услышал такие слова, но его сын сказал: «Разве это может иметь какое-то значение. Мы должны плакать от жалости по его презренной армии». Сын пошел в свой шатер и отдал приказы, чтобы все небеса были полны звуками от его цимбал и индийских колоколов, слонов, военных барабанных, и все было именно там, что небо было полно гула. Пока его сын подготавливался к битве подобным образом, Шах Саве был заполнен тревогой. Он сказал своему сыну: «Вся наша армия влюблена в тебя, но не атаку до рассвета. Две армии находились в своих лагерях, а перед шатрами были поставлены часовые. На каждой стороне лагеря горели огни, и мир был заполнен шумом от обеих армий и их действий.

Сон Бахрама: он стягивает свою армию для битвы

Бахрам находился один в своем шатре, когда он позвал персидских командующих, и они все вместе обсуждали предстоящее сражение аж до начала ночи. Затем турки и персы легли спать, и нетерпеливые люди тяготевшие захватить весь мир, забыли о своих желаниях, уснув. Так как Бахрам спал в своей палатке-шатре, его сердце было заполнено озадаченностью, и так было до самого наступления битвы:
И в уме воина-льва это казалось
Как будто турки победили, так
Видел великий Бахрам.
Его армия была уничтожена, и когда он пытался
Сбежать, пути были перекрыты с каждой стороны,
Пешком и один он обыскал равнину
Ища воинов, которые могли помочь ему, нов се напрасно.

Он проснулся беспокойным, и его разум, который обычно был находчивым, был заполнен сомнениями. Ночь была темной, и печаль сопровождала его, и была его попутчицей. Он скрыл свой сон и никому не рассказал о нем.
В тот же момент Хорад-Борзин прибыл после бегства Шаха Саве. Он сказал: «Твоя единственная надежда – быстрое выступление. Никто во всем мире никогда не видел столь огромную армию, как у Шаха Саве. Что делает тебя столь самоуверенным? Взгляни на ловушку дьявола, в которую ты угодил. Не бросай души персов на ветер, подумай о жизнях боевых и храбрых воинах. Найди в самом себе жалость к ним и к себе самому, потому что никогда ранее ты не сталкивался ни с чем подобным!» Бахрам ответил: «Все мужчины из твоего города могут делать то же самое, продавая рыбу от лета до зимы. Твое призвание – это обходиться с сетями на берегу моря. Ты не подходишь булавам, мечам и стрелам. Когда Солнце поднимет свою голову над горами, то я продемонстрирую как буду сражаться с Шахом Саве».
Когда Солнце поднялось в созвездии льва, и мир стал таким же белым, как и римское лицо, зазвучали трубы и земля, содрогнулась от грохота лошадиных копыт. Бахрам строил свою армию и сидел верхом на своей лошади, сжимая в своей руке хорошо испытанную булаву. Там же были три тысячи хорошо снаряженных воинов в доспехах, и опытная кавалерия была на правом фланге его войск, а также он послал огромное множество конных воинов на правую сторону. Одной стороной командовал Азар-Гошасп, а другой-Гошасп, а центре тыла была Ялан-Сине, чьи люди были вооружены, булавами и атаковывали последних. Авангард был под командованием Хадан-Гошаспа, копыта его лошадей распространяли огонь по тростниковым зарослями. Каждый из них управлял войсками по три тысячи всадников, и все они тяготели к войне.
Глашатаи огласили сообщение Бахрама, обращенные к воинам: «Великие воины со своими золотыми шлемами, если кто-то сбежит от сражения даже если он столкнется даже со львами или леопардом. Я клянусь Богом, что я отрежу голову от его тела и предам тело огню». Там же были два пути, ведущие из лагеря, но в каждом доме мог легко пребывать один человек, и Бахрам заблокировал оба с помощью высоких стен из земли, и сам занял позицию в центре совей армии. Когда царский писец увидел такое, то он пришел к Бахраму и сказал: «Это уже чрезмерно, твоя глупость перешла уже все границы! Взгляни на армии, собранные здесь: мы выглядим будто белая шерсть на темной шкуре вола. Дела пойдут плохо для Ирана в этом сражении, наша земля будет уничтожена, и все мы будем захвачены турками, и для нас не останется ни поля, ни реки и ни горы!» Бахрам закричал на него:
«Держись чернил и бумаги, тебе сказали
Посчитать наши войска? Делай то, что сказали!»

Писец пошел к Хораду – Борзину и сказал: «Бахрам просто одержим каким-то дьяволом!» Два писца задумались над путями побега, испугавшись катастрофы, ведь они ясно чувствовали, что произойдет. Они пошли на холм, чтобы окинуть взглядом поле боя и остановили свои глаза на шлеме Бахрама, чтобы увидеть, как он будет себя вести, когда начнется сражение.
Когда Бахрам созвал свои готовые к сражению войска, он отвернулся, застонав от злобы, он отвел свой взгляд от поля боя. Он бросился в пыль перед Богом и прокричал:
«О, повелитель правды и справедливости, если ты видишь
Меня как страдающего, то защити моего врага,
Но если я сражаюсь за твое дело, то
Успокой мое сердце и дай силы армии;
Дай нам радостную победу и благослови
Мир богатством, миром и счастьем».

Все еще плача он оседлал свою лошадь, держа в кулаке булаву с головой вола.

Бахрам Чубинехех сражается с Шахом Саве

А теперь Шах Саве обратился к своим войскам: «Начни тоже творить свою магию, чтобы сердца и глаза персов затрепетали от нее, и никакого вреда не пришло к вам». Все его волшебники принялись за свои дела, и по воздуху пронесся огонь, поднялся ветер и черное облако обрушились вниз стрелами. Бахрам закричал: «Благородные повелители и персидские воины, не смотрите на эту магию, идите вперед, неся ярость в своих сердцах. Если у них есть одна надежда – это магия и колдовство, то мы должны плакать по этим нечастным негодяям!» С персидской стороны раздались крики, и они говорили о готовности воинов сражаться. Шах Саве увидел, что магия не принесла ему хорошего, и он атаковал слева, бросившись будто бы волк, который нападает на барана. Когда он сломал их порядки, то устремился по направлению к центру, где был сам Бахрам. Он увидел то, что его войска убежали и бросился вперед и своим копьем сбросил трех всадников. Он прокричал: «Вот так надо бороться – это наш обычай, и мы так всегда делаем! Есть ли у Вас страх перед Богом или перед нашими доблестными воинами?» Затем будто голодный лев он направился на левый фланг и начал поражать там врагов, нападая настолько сильно, что их знамя просто исчезло. Оттуда он устремился назад к центру и сказал своему командующему: «Это все опасное дело, если битвы так пойдет и далее, то наша армия будет рассеяна, посмотри на какой-нибудь вариант отступления и спасения». Они пошли искать путь, но та мне было пути назад, дорога была блокирована стеной из земли. Бахрам сказал своим командующим: «Перед нами находится железная стена. Любой человек, который преодолеет ее и сумеет сохранить безопасность своей души и тела, и принесет душу назад к царю. Подготовьте свои сердца к кровопролитию в текущий момент, поднимите свои щиты выше своих голов и приготовьте свои мечи. Никто не должен отчаиваться, помощь Бога будет, даже если светлый день обратится в темную ночь».
Со своей стороны Шах Саве обратился к своим офицерам: «Проведите слонов вперед, прям в гущу битвы, и сделайте персидский мир темным и мрачным». Увидев слонов, находящихся на расстоянии, Бахрам забеспокоился и вытянул меч. Он сказал своим воинам: «Оденьте на свои головы шлемы и подготовьте свои луки из Чача. Головой и душой царя мира признательностью наших вельмож, коронам их же, я приказываю: немедленно подготовьте свои луки. Выпустите по три стрелы с зазубренными головками в тела слонов, а затем выхватите свои булавы и идите вперед на врагов». Бахрам надел на свою голову железный шлем. Град стрел обрушился вниз от его воинов и тела слонов были ранены стрелами и равнина омылась их кровью. Сойдя с умов от своих ран, слоны бросились назад и топтали своих собственных воинов. Удача развернулась против них. Армия Шаха Саве пришла в смятение, и многие воины из нее погибли. Воины Бахрама преследовали слонов, и вся равнина стала подобной реке Нил из крови.
Рядом с полем боя был красивый и хороший холм, который находился в тылах у борющихся армий, и Шах Саве пошел туда и сел там на свой золотой трон, чтобы смотреть за битвой он видел в своей армии движущуюся гору железа, а головы солдат были покрыты пылью, а их боевой дух был опущен, позади них пришли взбешенные слоны, которые топтали войска, а когда они шарахались из стороны в сторону, со слезами на глазах Шах Саве пытался понять, что его армия была попросту разгромлена. Он оседлал свою арабскую лошадь и бежал, боясь за свою жизнь. Бахрам бросился за ним будто бешеный слон, его аркан был на его плече, а свой лук он держал в руке. Он закричал свои воинам: «Удача обратилась против них, нет времени, чтобы ожидать или разговаривать. Поразите их своими мечами, обрушьте на них град стрел, продемонстрируйте им храбрость нашей кавалерии». Он направился к тому холму, где Шах Саве восседал на своем золотом троне, и с расстояния увидел то, что тот бежал. Он устремился за ними, будто облако двигаясь через поверхность неба и взял стрелу с сиявшим наконечником, у стрелы были четыре орлиных пера и ухватившись за рукоять лука, отделанную оленьей шкурой, своей левой рукой он поднял лик и правой натянул тетиву лука, и когда он так сделал, то лук заскрипел, а середина тетивы дошла до самого его уха. Стрела выскользнула из его руки и поразила Шаха Саве в спину. Голова Шаха Саве упала в грязь, и земля под ним залилась его кровью. И так этот великий царь вместе со своими армиями, золотым троном и золотой короной был побежден. Таков был путь развернувшихся небес, которые не показывают ни любви и ни добра. Не усаживай себя на высокий трон и позаботься от том, чтобы стоять вдали от всего вреда и нечисти.
Когда Бахрам достиг его, то развернул его лицом вниз, в пыль, и отрезал ему голову, и никто из людей Шаха Саве не пришел ему на помощь, как было раньше. Позже, смотря на его лишенное головы тело, валяющееся в пыли на дороге, они стали жалеть о своей утрате, а вся земля заполнилась плачами об этом. Со стороны небес, сын Шаха Саве сказал: «Это была работа Бога, ведь благосклонная удача пришла к Бахраму именно от него. Наша армия не имела места для маневра, и это - причина смерти большого числа наших воинов, слоны затоптали многих наших воинов, и никто не выжил из десятка. Люди, либо погибали под лапами слонов, либо их головы были отрублены на поле боя».

Бахрам Чубинехех убивает фокусника

Злой день прошел, и ни один из врагов не остался в живых, кроме тех, кто стал заключенными. Их тела были ранены стрелами, а души – горем. Путь был заполнен упряжами, шлемами, и все это было отдано смерти, а также индийские мечи, стрелы и луки. Земля была словно море крови из-за мертвецов, и повсюду оседланные лошади были лишены своих наездников. Бахрам обошелся со всей внимательностью к погибшим персам, попросив в помощи у Хорад-Борзина: «Раздели мои неприятности этого, посмотри, кто из персов был убит, которых мы должны были оплакивать» Хорад-Борзин прошелся по всей стороне, заглядывая в каждую палатку и в каждый шатер. Через некоторое время выяснилось, что командир кавалерии, чье имя было Бахрам, был потерян. Он был благородным и происходил от Сиявуша. Хорад-Борзин тщательно обыскал низины и возвышенности, но так и не сумел найти и малейшего его признака. Он переворачивал раненых и мертвых, то так и не мог ничего найти. Бахрам Чубинехех был очень расстроен, но в конечном итоге, тот человек появился будто ключ, открывающий запертую дверь. Он вел плачущего рыжеволосого турка, чье сердце было разбито на части от горя. Когда Бахрам увидел Бахрама, то сказал: «Пусть ты никогда не будешь в пыли!» Затем он обратился к уродливому турку и сказал: «Ты – человек из ада, твое лицо очень далеко от небес, кто ты такой? Какого ты имени и племени? Теперь твоя мать должна оплакивать тебя».
Мужчина ответил: «Я – волшебник. Я выступаю против властных и славных людей. Когда мой повелитель идет на войну против кого-то, и получает какие-либо сложности, то я принимаюсь за работу. Ночью я показываю людям вещи в процессе их снов и это начинает беспокоить их, даже сильнее беспокоятся те, кто спокойны и усидчивы по своим натурам. Это я послал тебе ночной кошмар, который так вновь беспокоил тебя. Но я должен попытаться сделать нечто более сильное, потому что мои заклинания не работают. Наши звезды тянут нас вниз, и вес мои усилия возвращаются в пустой ветер. Если ты пощадишь меня, то найдешь очень способного ассистента». Бахрам тщательно обдумал слова человека, но его сердце было затруднено, и его лицо стало желтого цвета. Во-первых, он подумал: «Этот человек, вероятно, будет полезным на день битвы, если я попаду в трудности». Но затем он задумался: «Но как использовалось волшебство Шахом Саве? Все выгоды идут от Бога!» После этого он приказал, чтобы голова того человека была попросту отрублена. Когда мужчина был убит, Бахрам встал и сказал: «Повелитель справедливости и праведности, все величие, слава, победы и священный фарр, мощь и имперская сила, горя и радости приходят от тебя. Слава тому воину, который следует твоим путям».
Затем главный писец вышел вперед и сказал: «О, ужасающий чемпион, ни Феридун и ни Кесра Нушин-Раван еще никогда не видели воина, подобного тебе. Все города Ирана процветают благодаря тебе. И все чемпионы – твои рабы. Через тебя трон обрел удачу, а твои подчиненные – радость. Ты – командир, рожденный от командира, и счастлива та мать, что родила такого сына! Твоя родословная сияет и твой ум также славен. Ты – столб и поддержка всей нашей страны». Затем все вельможи и чемпионы армии покинули поле.

Бахрам Чубинехех отправляет голову Шаха Саве Хормозду

Темнота распустила свои волосы, и пряди закрыли сном глаза людей. Черная эбонитовая штора ночи предстала перед миром, и тот начал отдыхать от гула барабанов. Небеса быстро разворачивались, и ночь длилась до той поры, пока золотистый корабль ни поднялся над водой, откинув прочь сон и принеся новые печали.
Бахрам приказал, чтобы его люди отрезали головы всем убитым турецким вельможам и благородным и поместить знамена позади каждой из голов. Заключенные и головы были собраны в одном месте, а также там были се собранные вещи с поля боя. Затем Бахрам позвал своего писца и продиктовал ему послание для царя, описав бесчисленную армию врага, изменившуюся удача на поле боя, стратегии, само сражение и маневрирование против сил врага, борьбу и добродетели персов, а также кавалерию, которая сражалась весь день, не имея перерыва. Он выбрал красноречивого гонца из всех его солдат, отдав ему письмо и трофеи с поля боя. Во-первых, он наколол голову Шаха Саве на копье и поставил все это рядом со знаменем Саве, принесенным из боя; и подобным же образом, он наколол головы туранских вельмож на копья и отправил их вместе со знаменем китайской кавалерии. Он приказал, чтобы все военные трофей были доставлены прямиком к персидскому царю. Заключенные и нетронутые, но ограбленные остались неприкосновенными в Герате, ожидая приказа царя о том, что должно быть сделано с ними. С головами он отправил некоторое количество всадников, чтобы узнать, желает ли царь наступления на Пармоудеха, сына Шаха Саве.
Со своей стороны, турки и китайцы - воины направились в Туран, голые и лишенные всего: оружия, лошадей и поклажи. Когда новости о таком достигли Пармоудеха, он сбросил корону со своей головы. Турки горько рыдали о смертях своих благородных людей, сыпали на свои головы пыль, рыдали, и никто из них не ел, не отдыхал и не спал. Пармоудех созвал воинов, они плакали горькими слезами, приговаривая о том, как же их бесчисленная армия была побеждена в битве. Их представитель ответил: «МЫ думали, что их армия не имеет значение, но еще никто не видел всадника, подобного Бахраму тогда, когда он сражается. В битве он был величественнее и славнее, чем Ростам и ни один воин не может выйти против него. Их армия не была и сотой долей нашей, что лучше наши воины были подобны детям в сравнении с ними, Бог направлял их, и если я скажу еще больше, ты не будешь слушать мои слова». Пармоудех размышлял внутри своего сердца о поступке Бахрама. Затем со злобой он решил атаковать его. Он все еще имел сто тысяч воинов под своим командованием, так что он вывел свою армию прямо на равнины и маршем двинулся к Оксу.
Письмо победителя достигло Хормозда в то время, когда он сидел с советниками, и было сказано: «Мои благородные вельможи сейчас прошло уже две недели с тех пор, ка мы слышали что-либо от Бахрама. Что вы думаете об этом? Что мы должны делать, мы должны обсудить этот вопрос». В тот момент вошел камергер и передал Хормозду хорошие новости: «Пусть царь будет править, процветая и пусть это длится вечно. Бахрам победил Шаха Саве и сделал мир сияющим от своей победы». Гонец от Бахрама был приглашен войти и усажен на место выше царских советников. Он сказал: «Великий царь, сражение было проведено так, как и жалела того. Пусть ты будешь жить в процветании и счастье, потому что удачи твоих врагов уже стали старыми. Головы Шаха Саве и его юного сына, которого его отец звал коронованным принцем, надеты на копья у твоих дверей, и весь город глазеет на них».
Царь слушал это и встал, но немедленно склонился перед Богом и сказал: «О, судья и провожатый, это ведь ты уничтожил наших врагов. Я был в сильном отчаянье и не верил в то, что мой враг может быть побежден. Ноя командовал, когда случилось все, все дал Бог, приносящий победы». Затем он принес сто и тридцать тысяч монет, которые он унаследовал от своего отца и раздал беднякам треть всей суммы, а большую часть – своим придворным и слугам. Еще треть он отдал храмам огня, раздав тем священникам, которые проводили обряды, связанные с праздником Норуз и Саде, а последнюю треть отдал людям, которые обязались восстановить разрушенные караван – Сараш в пустыни, чтобы люди могли путешествовать там с безопасностью и без страха, затем он получил четырехлетние налоги, как с бедных, так и с вельмож, сидевших на тронах из слоновой кости.
Вслед за тем он отправил письмо правителя из каждой провинции, рассказав о победе Бахрама и о том, что он отрезал голову Шаху Саве. Хормозд прославлял Бога семь дней, и на восьмой он позвал гонца от Бахрама и вновь усадил того выше, чем все остальные его придворные. Он посадил деревце в саду величия и написал пламенный ответ Бахраму. Он ему серебряный трон и пару золотых сапогов, так же он сделал и для других людей. Он написал повеление в котором было сказано, что – он владыка Хатана и Бадах Шана, прям до реки Барак. Он приказал ему отдать награбленное с поля боя его же солдатами, все, кроме личных сокровищ Шаха Саве, которые он подарил царскому двору; он сказал Бахраму атаковать Пармоудеха, сделав это прям сразу перед тем, как тот станет опасным и грозным врагом.
Перед тем как он покинул место, гонцу были даны роба славности. Когда он достиг Бахрама, то командир поприветствовал его со всей теплотой и сделал то, что приказывал ему царь, раздав солдатам все награбленные трофеи, кроме сокровищ злого Шаха Саве, которые он отправил к царскому двору, отдав их в распоряжение доверенных людей. Затем командир и его армия пошли на войну.

И сражение Бахрама Чубинеха против Пармоудеха, сына Шаха Саве. Пармоудех бежит в свой замок

Когда Пармоудех узнал о том, что Бахрам тяготел к имперскому трону, он собрал все золотые и серебряные монеты в своем замке, добавив к ним и все драгоценные камни, так он почувствовал без опасность. Затем он преодолел Окс, сделав то вместе со своей армией, и пошел вперед, жаждя сражения. Две армии вскоре встретились лицом к лицу, друг с другом, и лагеря обеих окружили Балх. Между ними обеими было два фарсаха, - и это место подходило для поля боя.
На следующий день Бахрам, который тяготел к битве, поспешил осмотреть силы Пармоудеха, тот также смотрел, затем как Бахрам выбрал высокий холм и поставил свою армию перед ним, покрыв равнину войсками. Пармоудех был ошеломлен таким видом его сил и видом самого Бахрама перед своими войсками, а его воинственная олова была поднята к самым небесам. Заполненный тревогой, он сказал своим людям: «Этот лидер их войск, будто лев в своей гордости и свирепости, и чёрная земля, на которой он стоит -  будет залита кровью. Его войска не могут быть подсчитаны, и каждый пожалеет из-за того, что решит противостоять ему. Когда наступит ночь, мы будем атаковывать, и таким образом, берем страх и тревогу из наших сердец».
Когда Бахрам вышел из Персии против турок, астролог сказал ему: «Не начинай ни одного предприятия в среду, если ты проигнорируешь совет, то будешь поврежден и ничего из этого не будет говорить о твоей храбрости или выгодности для тебя». Между двумя армиями, на одной стороне поля боя, был сад и в среду Бахрам отправился туда, сказав: «Сегодня будет день радости». Его люди принесли хорошие ковры, вино, привели музыкантов и много пищи. Бахрам сидел та ми пол до того момента, пока ни прошел один час ночи. Разведчик пришел к Пармоудеху и сказал: «Бахрам, вон в том саду, и он пьяный». Парамоудех выбрал шесть тысяч всадников из своих воинов и послал их окружить сад без демонстрации какого-либо света. Но Бахрам понял, что же планировалось и сказал Ялан-Синеху: «Проделай дырку в стене сада, а затем он и Изад-Гошасп и другие овины, которые были с ними, оседлали своих лошадей и прошли через брешь в стене, и кто знал, как именно они со всеми этим обойдутся?» Трубы загудели у дверей сада, командир поскакал вперед, и вторая брешь была вскоре проделана в стене, и вражеские силы были охвачены суматохой. Бахрама сражался с копьем в своей руке, ведя себя как полупьяный человек. Он так тяготел к кровопролитию, что никто из тех, кого он встречал не мог уйти от него живым. Крики командира и звуки звона железа о железо, и от сада до лагеря Пармоудеха путь был завален одними безголовыми телами.
Когда Бахрам добрался до своего лагеря, то решил провести ночную атаку, и как только прошла половина ночи, он вывел своих мужчин на равнину. Они достигли турецкого лагеря без того, чтобы увидеть тамошних часовых и как только прошла половина ночи, он вывел своих мужчин на равнину. Они достигли турецкого лагеря без того, чтобы увидеть тамошних часовых и возвестили о своем прибытии визгом труб и гулом барабанов. Турецкие воины вскочили и нестерпимо громкий гул оглушил бы хищного льва. Справа и слева начались близкие сражения в ночи, а длинные копья повсюду не узнавали и не отличали друг друга от врага. Казалось, что вспышки от мечей и сжигали землю и воздух. Несколько турков остались в живых и их кровь окрасила камни так, что они стали напоминать кораллы. Их лидер бежал будто был ветром, уносящим пыль, его рот был сух и его губы стали синими и все продолжалось до тех пор, пока ни наступил рассвет, и ночь ни убрались с неба. Но Бахрам догонял его и когда он догнал его, то взревел как лев:
«Не смешивайся с воинами, если все, что ты можешь –
Это убегать, когда наступает опасность.
Ты будто мальчик, ты должен остаться,
Сосущим молоко своей матери, если он боится».

И Пармоудех ответил: «Как много крови ты еще прольешь перед тем, как насытишься этим делом? Когда сражаются крокодилы в реках и леопарды на земле, то даже они в конечном итоге насыщаются пролитой кровью. Но тебе ее никогда не будет достаточным. Ты – будто ненасытный лев. Ты отрезал голову Шаху-Саве, кого любили разворачивавшиеся небеса, пока он был жив, и ты уничтожил его армии таким же образом, а затем Солнце и Луна почувствовали жалость к ним. Я – воин и сын царя, ты должен знать, ты убил меня вместе с ним. Но мы все рождаемся от матерей ради смерти, кем бы мы ни были: турками или персами. Ты можешь преследовать меня, когда я убегаю, но ты не сумеешь поймать меня о конца всего времени. Если я вернусь с оружием в руках, то один из нас может быть убит в бою. Не будь должен знать, ты убил меня вместе с ним. Но мы все рождаемся от матерей ради смерти, кем бы мы ни были: турками или персами. Ты можешь преследовать меня, когда я убегаю, но ты не сумеешь поймать меня до конца всего времени. Если я вернусь с оружием в руках, то один из нас может быть убит в бою. Не будь таким упрямым и вспыльчивым, так не должен вести себя командующий армией. Я должен вернуться в свой замок и попробовать принять новый курс. Я напишу твоему царю в надежде на то, что он дарует мне свою защиту. Если он примет мое прошение и поможет мне, то я стану рабом его двора и откажусь от всяческих надежд на власть и владения. Я избавлюсь от всех мыслей о войне, изгнав их из своего ума. Я изгоню и мысли о мести и заключу с ним соглашение о мире». Когда Бахрам услышал подобные речи, сказанные в такой манере, то он развернулся назад. После этого его армия отдыхала от битвы, и так продолжалось некоторое время. Он отправился в брошенный лагерь царя Пармоудеха и обошел всю ту землю, отрезая головы трупам турецких вельмож. Затем сложил в одну кучу всех, и она стала по размерам как настоящая гора с ее высотой и шириной.  С тех пор каждый стал называть то место «холмом Бахрама». Затем он сложил вместе все турецкие доспехи и снаряжение на тот холм, и в итоге написал письмо Хормозду относительно Пармоудеха и громадной армии того. Он написал о турках и их воинственном царе, который из страха перед мечом Бахрама решил прибегнуть к трюку, и о том, ка кто позорно сбежал из битвы, хоть и был царем. Со своей стороны, Пармоудех закрыл двери своего замка и в тревожно сел в окружении советников. Множество людей собрались перед воротами его замка, но никто из них не знал о том, что же планировалось.

Пармоудех просит у Бахрама Чубинеха убежища

Бахрам сказал: «Мы должны дальше продолжать эту войну». Он сказал Ялану – Сине, чтобы тот выбрал три тысячи конных воинов и направил Азура-Гошаспа взять еще четыре тысячи. Они вдвоем атаковали всех кого только находили в надежде на то, что когда Пармоудех увидит равнину, залитую кровью, то Пармоудех будет выманен из своего замка, три дня они ходили по равнине подобным образом, и на четвертый день Солнце поднялось, а Бахрам послал гонца к Пармоуде, говоря в сообщении: «Царь и повелитель китайских турок, кто выбрал тебе такое место из всех замков этого мира? Где теперь амбиции Шаха, Саве о том, чтобы править на этой земле? Где его сокровища и мощь, его слоны со своими бардингами и его вельможи с чистыми умами? Где колдовские трюки и стратегии, что же ты теперь скрыл себя? Земли турков недостаточна для тебя. Мир еще никогда не видел человека столь же хорошего, как и твой отец, но теперь ты спрятался в замке будто женщина, ударяя себя руками по голове из-за своего горя и с горечью в своем сердце. Открой ворота своего замка, проси милости, проси союзника в лице царя. Моей страны и отдай все то богатство, что у тебя есть. Я поговорю о тебе на царском дворе, и если у тебя есть какие-нибудь секреты, которые зажигают твою темную душу, то поведай их мне, не держи себя в отчаянном положении, ведь твоя ситуация и без того горестная. Если ты желаешь войны, то ни одна армия не придет на помощь тебе, ведь у тебя нет ни малейших денег, но если у тебя есть достаточное число союзников, сокровищ и денег, то тогда давай, бей в свои боевые барабаны, выходи и сражайся!»
Когда гонец передал такое сообщение, Пармоудех ответил: «Скажи ему: «Не бойся узнавать секреты мира. Из-за того, что твое первое испытание прошло успешно, ты теперь стал чрезмерно самоуверенным в путях мира. Не будь настолько тщеславным к своим победам, ты можешь быть юным, но мир-то старый. Никто не знает секреты разворачивающихся небес, потому что они никогда не показывают нам сове истинное лицо. Насмешки никогда не делают благородных людей, и помни о том, что у меня тоже была армия, слоны и боевые барабаны. Высокие небеса плетут ложь, и ты не должен отдавать свое сердце самонадеянной храбрости и гордости. Мой отец был храбрым и опытным воинов, и видел его в день битвы, тогда земля была рабыней копыт лошадей и небеса развернулись согласно его желанию. Но искал того. Чего не должен был искать, и его злые замыслы привели его к мучениям. Но та заслуга скрылась за насмешкой, и наши враги смеются над нами. Ты сказал, что у тебя больше кавалерии и слонов, чем зерна в мельнице, но и для него это также было правдой, его благосклонная удача покинула его, и ты не всегда будешь процветающими и всеми приветственным, будто бы свет в этом мире. Ты должен бояться своей судьбы, ведь она может обернуть противоядие в яд. Каждый человек, сделавший кровопролитие совей профессией будет иметь врагов, строящих планы против него. И они прольют его кровь также, как он проливал кровь других воинов. Если ты поднимешь дым от разрушений над страной турок, то они рано или поздно захотят отомстить тебе. Я не пред стану перед тобой, потому что опасаюсь за свою жизнь. Ты – раб, а я – царь, так что как я могу пресмыкаться перед рабом? И я не буду сражаться против тебя без своей армии, потому что мои друзья скажут мне, что я сошел с ума, раз решил сделать так. Если бы я мог попросить у твоего царя четверть страны, то не было бы ничего зазорного и стыдливого в том, чтобы все сделалось бы так, как ты говорил, и тогда двери моей сокровищницы моего замка стали бы твоими, и ты смог бы делать тут то, что ты пожелал бы, и во всей благородной стране»». Гонец передал его сообщение, и Бахрам был удовлетворен, когда он услышал послание.

Бахрам Чубинехех пишет письмо Хормозду, спрашивая о том, может ли Пармоудех быть представлена безопасность

Бахрам написал благодарственное письмо своему царю, говоря: «Китайский император осажден и просит тебя о милости, он требует запечатанного письма о безопасности с моей стороны, и когда он получит это, то установит мир между вами. Он успел из великолепия в беду и желает лишь только нашей защиты».
Когда пришло письмо, то казалось, что царской радости не было предела. Он собрал своих придворных и усадил их на трон для благородных, и как только мужчина прочел все письмо, над ним посыпались драгоценные камни. Хормозд сказал придворным: «Благодарности Богу, три часа ночи я посвящу молитвам, потому что теперь император Китая стал моим подчиненным, и высокие небеса будут моей короной. Лидер китайских турков поднял свою голову прям до небес и возомнил себя царем мира, но теперь он мне платит дань. Я воздаю хвалу повелителю Солнца и Луны, который даровал мне такую власть. Я должен раздать накопленные богатства беднякам, так чтобы от этого всего пришло добро, и ты тоже должен славить Бога, и действовать со всей праведностью». Он позвал гонца Бахрама и говорил с ним со всей добротой, делая то большое время. Он попросил отделанный драгоценными камнями пояс, одежды, сделанные из золотой ткани, лошадь с уздой и сбруей, сработанными из золота и драгоценных камней, - все это он передал гонцу и добавил к тому мешок золотых монет и множество других подарков. Затем он постановил то, что Бахрам глава всех чемпионов и сказал писцу написать прокламацию на шелке: «Пармоудех как и император – мой союзник, он находится плод защитой Хормозда. Пусть Бог, чьими рабами мы являемся, засвидетельствует мою прокламацию своей печатью». Затем он написал письмо такое же ласковое и хорошее как и благодать небес для амбиций его командующего: «Союзник – Пармоудех и его армия пришли к моему двору, и теперь же сюда отправлено все то, о чем ты говорил мне ранее, что является ценным, пусть Бог будет твоим провожатым в этом деле. Найди то место, где враг все еще может скрываться, и пусть твоя благосклонная удача позволит тебе пленить его и сжечь их дома. Если ты думаешь о том, что понадобится больше человек для твоей армии, то я пришлю их тебе столько, сколько надо. Дай мне имена тех персов, кто действовал хорошо и храбро в делах, чтобы они все могли быть вознаграждены. Я должен отдать твои людям приграничные области, и сними ты будешь сохранять авторитет и власть короны».

Злоба Бахрама Чубинеха на Пармоудеха

Когда это письмо достигло Бахрама, то его сердце было омоложено им, и он был удивлен и созвал персидские войска, чтобы посмотреть подарки, которые были присланы ему. Каждый поздравил его. Затем он прочел им письмо, и такой громкий шквал поздравлений обрушился на него, что казалось, что земля затряслась. Пармоудеху он отослал вердикт о безопасности для его жизни, доставив его прямо к нему в замок и тем самым осветил темноту его души. Из его замка вышли вельможи и славя Хомрозда за то, что она так сделал. Все важные вещи будут записаны и оставлены в замке. Каждый командующий замка немедленно оседлал свою лошадь и отправился вместе с людьми из своего замка, проигнорировав, когда Бахрам увидел такое, даже несмотря на захваченного царя, то его охватило презрение. Он послал людей, чтобы привести пешего Пармоудеха перед всей армией. Он сказал Бахраму: «Я – глава каждого собрания, и теперь я стал просителем без права на власть. Я дошел от трона из слоновой кости до своего жалкого положения. Ты – злобный человек, и сегодня ты плохо поступил со мной, заставив меня пройти пешком перед своими войсками. У меня есть вердикт, подтверждающий мою безопасность, и я собираюсь отправиться к самому царю в надежде на то, что он посмотрит на меня как на своего брата и осветит темноту моего горя. Что за дело имеешь ты ко мне, ведь сейчас я передал тебе свой царский трон и вес богатства?»
Слова Пармоудеха разозлили Бахрама, тот потерял чувство реальности и жестокостью уставился на Пармоудеха, державшего хлыст как человек, могущий ударить низшего. Он сковал ноги того железными оковами и закрыл его в палатке. Хорад-Борзин увидел такое и сказал самому себе: «Хороший разум не дружит с командиров». Он пошел к главному писцу и сказал ему: «Этот ужасный человек потерял всякое чувство меры, и у него осталось меньше ума, чем в крыльях командира, и в этом причина, что он не оказывает никому уважения. Кто-то должен сказать ему, что так не стоит делать и его действия не хороши и сказать также то, что нет большей опасности для человека, чем собственная злоба». Двое из них подошли к Бахраму, их лица были мрачными, а лбы нахмурены, а на губах у них был совет. Они сказали: «Ты выбросил плоды своих трудов, и не дай Бог, чтобы голова дворянина была заполнена подобными вещами. Бахрам знал, что плохо и по-уродски поступил, что он сделал глупый поступок, как будто бы он бросил в воду высушенные Солнцем кирпичи. Он пожалел о своих действиях, обхватив свою голову руками из-за стыда и освободил Пармоудеха от его оков. Он отправил Пармоудеху лошадь вместе со сработанной из золота сбруей и индийский меч в золотых ножнах и пошел к нему, чтобы облегчить свою душу и смягчить беду. Он составлялся вместе с ним в то время, когда он подготавливался к отбытию, наблюдал за тем, как тот оседлывает свою быструю лошадь, и сопровождал его на части пути. Но он видел то, что лицо царя не расслабляется и не становится милее. Когда пришло время им разделиться, он сказал: «Я думаю, ты зол на меня внутри своего сердца. Если это так, то ничего не говори об этом персидскому царю, подобное поведение не сделает тебе ни малейшей пользы».
Император ответил: «Я жалуюсь на судьбу и я адресую жалобы Богу. Не думайте обо мне каком-то, кто будет разносить слухи о каждом, но если твой царь ничего не узнает об этом деле, то он не заслуживает того, чтобы быть царем. Разворачивающиеся небеса заточили меня в оковы. Я не должен говорить о том, что какой-то раб навредил мне». От его слов Бахрам побледнел, он внутренне скорчился, но ему удалось проглотить свою злобу. Он сказал:
«Как только будешь способен, то не сей
Семена разрушения, ведь ты их же и соберешь, когда они вырастут.
Я постараюсь сделать твое положение проще
Я напишу насчет тебя, и при своем появлении,
Я не скажу царю обо всем, что ты сделал
В попытке возобновить войну, выигранную им».

Император ответил: «Это все уже прошло, и прошлое миновало. Когда человек побежден в ходе войне, то он будет стремиться заключить мир. Но мир и злоба кажутся одинаковыми для тебя, и это указывает на то, что е тебя мало здравого мышления. Если мужчина следует за своим повелителем, то не должен спотыкаться при каждом повороте. Если мы будем следовать путям Бога, то очистим наши сердца от тьмы. Зло сделанное тобой уже прошло, и было подобно ушедшему ветру, то будет лучше об этом».
Бахрам сказал: «Я надеюсь, что это дело останется между нами в секрете. Но если это станет явным, то породит беду и проблему. Я не буду пытаться скрыть это под пеленой из шелка. Когда ты прибудешь туда, то скажи то, что желаешь, чтобы моя репутация не пострадала от этого!» Император ответил: «Я считаю то, что любой царь  - дурак, если он не придерживается добра среди зла, таков же тот, кто молчит, когда его подчиненный идет по неверному пути. Посмотри на все это издалека, все – пусть то враги, собратья или союзники – сказали бы тебе, что ты импульсивный и презренно тупой человек, а персидский царь – слабоумный человек». Бахрам был разозлен, и его лицо стало бледным. Хорад-Борзин увидел это все и испугался, что его кровожадный мастер убьет Пармоудеха в приступе своей злобы. Он сказал Бахраму: «Мой повелитель проглотил свою злобу и отвернись. То, что сказал император – правда, ты должен послушать его и убрать злые мысли из своего ума. Если ты не будешь так холодно говорить в отношении него, то твоей сердце перестанет быть настолько затрудненным». Бахрам ответил: «Этот нечестивый человек не может дождаться того, когда же он вернется к своему отцу». Император вновь заговорил: «Не делай такое зло самом себе, величие стареет и умаляется из-за злобы. Люди, подобные тебе с головами полными пыли и с сердцами, заполненными дымом, плохо думают обо всем, и ни с кем не ладя, они – порочно – извращенные и глупые люди, ты пытаешься напугать меня своими речами о царе царей, но правда в том, что моя боль и миролюбие должны исходить от него. Он равен мне, такой же вельможа, как и я, и он не какой-то злобный раб. Он мудрый, достойный из хорошей, родословной. И он напоминает тех, кто были благородно рождёнными. Я приказываю тебе, головой и армией персидского царя, вернуться назад, и сделать это сейчас и не говорить ничего более, чтобы не ухудшать своего положения».
Когда Бахрам услышал это, то вернулся назад в то место, где располагалось его армия. Хорад-Борзин, главный писец и другие ученые люди написали письмо царю, перечислив все, что произошло у них, пусть прилюдно или в тайне.  В злобе от сложившегося Бахрама сказал главному священнику: «Немедленно иди в замок, будь быстр как ветер и посмотри какие сокровища там есть». Писцы затрепетали в своих сердцах и пошли работать от самого рассвета до трех часов ночи, и много страниц было покрыто черными чернилами, а их работа еще не окончилась. В замке было мало места для передвижения. Древние сокровища, которых никто не трогал, были там. Со времен Афрасияба и Арджаспа, там были золотые монеты, жемчужины из моря и из копий и то, что они были там – это была работа небес. Были там и важные сокровища, например, как пояс Сиявуша, со всех сторон отделанный драгоценными камнями, а также его серьги, подобным которым не обладал ни один простолюдин или вельможа, и так было повсюду. Кай Хосров отдал их Лохраспу, который в свою очередь отдал их Гошаспу, и Арджасп поместил их в замок в то время, которое никто из ныне живущих не помнит. Ни один астролог или другой ученый муж не мог посчитать общую ценность всех сокровищ, собранных там, один за одним каждый предмет был записан и учтен, и Бахрам отправил красноречивого, честного и внимательного писца собрать все значимое, что было в замке и принести это все в одно место на равнине.
Среди важных и ценных объектов была пара серег и пара сапог, расшитых золотой нитью и отделанных драгоценными камнями. Также там были два рулона йеменской ткани, и из-за золотого расшития, они весили по семь манов каждая. В своей высокомерной извращенности Бахрам в своей озабоченности отложил эти три вещи. Затем он приказал Пайда Гошаспу отнести сокровища к царю вместе с сопровождением из тысячи человек. Он попросил от императора десять караванов верблюдов и еще раз пересчитал все товары, когда они были загружены. С императором во главе и караваном, следовавшим позади каравана отправились ко двору царя.

Император прибывает на двор Хормозда

В то время, как царь мира сидел на своем троне в своем месте, надев на свою голову корону и держа булаву в своем кулаке, новости о том, что император и его люди привезли караван с древними сокровищами во двор дворца, чтобы взглянуть на лицо императора и также, чтобы увидеть то, как император увидит его. Когда это случилось он и его эскорт спешились.  В тревоге они дожидались того, что должно было случится, и того как императору Пайда-Гошасп появится на виду. Император спешился и побежал по направлению к царю. После этого возникло некоторое промедление, и затем Пармоуде обратно оседлал свою черную лошадь. Царь царей потянул поводья своей собственной лошади, заставив ее пойти вперед, но они просто встретились во дворе и как только Пармоуде попытался последовать за царём во дворец, придворный камергер поймал его лошадь за узду. Пармоуде спешился быстро и тем самым показал свою воспитанность, поступив со всей вежливостью. Царь так же спешился, взял его за руки, и повел его вперед к трону. Он с письмом от главного писца, и в нем говорилось: «Пусть царь правит в процветании, и это длится вечно и все его действия были бы щедрыми и справедливыми. Знай же о том, что командующий армией взял себе два рулона йеменской ткани, пару сапог с цельными драгоценными камнями и серьги благородного Сиявуша, которые напоминают нам о его величии. Поскольку чемпионам выпали большие трудности, то это не причина для удивления». Царь повернулся к Пармоуде и попросил его рассказать о том, что тот видел и тот подтвердил все то, о чем написал главный писец. Хормозд окутался злобой.

«Этот властный человек ушел со своего пути,
Позабыв, что его дело – это повиноваться,
Он осмелился ударить китайского императора,
Как будто бы тот был ниже него.
А затем он забрал те серьги, как будто бы он
Был родственником кого-то из царской семьи.
Его хорошие поступки исчезли будто, сдутая ветром пыль,
А его справедливость теперь стала несправедливостью».

Он позвал Пармоуде в подобающее место на своей стороне, и двое сели праздновать до наступления ночи, которая пришла и раскинул свои мускусные кудри и над собравшимися Хормозда повернулся к Пармоуде и сказал ему: «Ты пострадал от моей страны». Взяв его руки в свои, он сказал к удивлению императора: «Обнови наш договор и давай договоримся на новой основе». Затем они поклялись нерушимой клятвой, посвятив ее Богу, и поклявшись своими душами о том, что Хормозд не отвергнет свое сердце от императора, что тот не изменить своего мышления, что Пармоуде ни сделал бы. Они поклялись троном и короной, Солнцем и Луной и Священными огнями Азарт-Гошаспа и Азар-Ранаха, Богом, который выше всего и который поставил Венеру и Юпитер на их курсы, что когда Пармоуде вернулся к своим людям, то он не отвернулся от Хормозда или его вельмож. Когда они закончили давать клятву, то вернулись в свои покои сна.
Как только над горами поднялось желтое Солнце, оба царя пробудились ото сна. Хормозд подготовил одежду славности, сотканную из золота и серебра, а также дал ему лошадь и корону. Он отправил все эти вещи к императору, и затем сопровождал его на двух этапах его обратного пути. Ак только начался третий этап его обратного пути он предал ему свои прощания, и Хормозд вернулся назад к себе.
Когда Бахрам узнал о том, что Пармоуде получил подарки от царя, и он с триумфом возвращается назад, то он вышел встретить его, сопровождаясь персидскими вельможами. Он, у него был запасным для Пармоуде, и он был готов к любому этапу, например: путешествия в города и в деревни, а также на равнины и в горы. Бахрам пришел к нему подготовившись к вежливым извинениями за свое поведение в прошлом. Он пришел со всей его почтительностью, но император Китая отвергался от него и отказался принять какие-либо подарки Бахрама, включая фураж, который ему предоставил Бахрам, и рабов, и мешки с золотом, которые он принес для него. Бахрам поскакал вместе с ним, но император не бросил на него и взгляда. И так три дня они двигались вперед в, в течение которых Пармоуде так и не сказал тому ни единого слова. На четвертый день император отправил Бахраму сообщение: «Иди назад, ты утомляешь сам себя больше, чем нужно». Бахрам злобно повернул назад к Балху, и там он оставался некоторое время, сожалея и горюя о своих прежних действиях, а его сердце было заполнено печалью.




Хормозд отправляет Бахраму Чубинеху украшения и женскую одежду

Царь Хормозд был не доволен Бахрамом, и в своем порыве, его душа была заполнена предчувствиями. Во-первых, из-за того, что Бахрам намеренно плохо обращался с императором, и во-вторых из-за самонадеянного отношения к полученным им трофеям, на которые он не имел права. Вслед за тем он написал ему письмо: «Ты – основной дьявол, ты не понимаешь сам себя. Ты думаешь, что нет никого выше тебя и над тобой, и ты не понимаешь того, что твои способности исходят от Бога. Ты видишь самого себя, сидящими на уровне сферы небес, ты не исполняешь мои приказы и действуешь согласно своим собственным устремлениями. Ты забыл о тех проблемах, от которых я пострадал, а также об армии и богатстве, которыми я обладаю. Ты действовал не так, как должен действовать командующий, но поднял свою голову со всей своей гордостью аж до самых небес. И теперь пришел благородный подарок к тебе, и он – нечто то, чего ты достоин за свои действия». Когда Хормозд запечатала письмо, то он отдал приказы, чтобы черные украшения содержали внутри себя сырой хлопок и разные другие объекты без ценности были также подготовлены. Затем он спросил, чтобы пурпурная блуза, сотканная из волос была так же принесена вместе с красной женской кофтой и парой желтых женских брюк. Он выбрал гонца, который был подходящим для передачи подобного подарка и сказал ему: «Доставь это все Бахраму и скажите ему: «Ты – ничтожный или бесполезный негодяй. ТЫ заковал императора Китая в оковы, и тебе нравится унижать тех, кто выше тебя, но я должен отпустить тебя с того трона, на который ты сам себя и усадил, и отныне я не должен считать тебя за человека!»»
Гонец запомнил всю речь и отправился в путешествие, идя быстро как ветер. Когда Бахрам и письмо, и подарки пришли, то он решил промолчать и быть терпеливым. Он сказал: «Итак, это – моя награда, и так мой царь относится ко мне. Но это не может быть идеей царя, а скорей всего, пошло от домыслов тех, кто ненавидит меня. Царь правит над своими подчиненными, но я не думал, что мои враги так быстро получат доступ к нему. Каждый видел то, что я сделал, когда со всей скоростью отбыл со двора царя, имея с собой лишь небольшую армию, над которой я командовал. Каждый знает о сложностях и испытаниях, выпавших мне. Если презрение – награда за перенесенные мной трудности, и если удача может дать мне лишь презрение, то я буду жаловаться Богу о том, что небеса прекратили смотреть благосклонно на меня».
Затем он помолился повелителю справедливости, от которого исходят все выгоды, и после этого в красно-желтой одежде он увидел черную подвеску и другие вещи, присланные царем. И после он приказал царским вельможам, которые были в его армии, прибыть к нему. Его темная душа была заполнена противоречивыми мыслями, когда они зашли; молодые и старые люди – все они увидели ту одежду, в которую он был одет. Все они были сбиты с толку и сердце каждого человека было заполнено тревогой. Бахрам сказал своим людям: «Такой вот подарок прислал мне царь. Он – наш правитель, а мы – его рабы, и наши сердца и души заполнены любовью к нему. Как вы думаете, чтобы это все могло бы означать? И как я должен ответить царю нашей страны?»
Они все начали одновременно говорить, сказав: «Ты – великий чемпион, и если он так думает, то мы все как его придворные – собаки. Помни, что сказал старый мудрый человек, когда горевал из-за небрежности Ардешира: «Я горюю и расстроен царским троном и короной, ведь он не уделяет ни малейшего внимания тому, что я делаю. Пусть хорошее или плохое»». Бахрам ответил: «Не говорите такие вещи, ведь он дает славу и доблесть его армии. Мы – его рабы. Он – наш кумир, а мы его поклонники». Но персы ответили: «Мы не будем больше служить ему. Никто из нас не назовет его царем Ирана, или Бахрама – командующим его армии». Они вышли на равнину, и некоторое время Бахрама говорил с ними, и его губы всегда были полны примирительных слов и выражений.

Бахрам видит свою удачу

После двух недель Бахрама вышел из своего замка на равнину. Он увидел рощу деревьев, находящуюся перед ними. Она ему показалась хорошим местом, чтобы выпить вина и отдохнуть. Там был дикий осел и никто еще никогда не видел столь ж прекрасного животного. Бахрам поскакал вслед за диким орлом, но без утомления своей лошади. После того, как он проскакал долгое время по открытой местности, они достигли узкого примечательного места, Бахрам проследовал за ослом через эту долинку, то вслед за тем, перед ним появились широкая пустыня, находящаяся по другую сторону. Осел с еще большей скоростью поскакал вперед, и Бахрам поскакал вслед за ним через выжженную равнину, он скакал до тех пор, пока примечательный замок ни появился на расстоянии. Бахрам поскакал к нему, а впереди был осел, все еще продолжавший свой путь. Изад-Гошасп скакал за ним, и когда они достигли замка, То Бахрам передал ему поводья своей лошади и сказал: «Пусть мудрость всегда будет твоим компаньонам». Затем он пешими вошел в замок и пришел вперед, даже не имея провожатого.
Изад-Гошасп подождал некоторое время и ворот дворца, а затем Ялан-Сине, который следовал за ними верхом на своей быстрой лошади. Изад-Гошасп сказал ему: «Иди в замок и посмотри, где там наш командир ходит. Находясь в озабоченности в его сердце появилась и тревога. Ялан-Сине вступил в замок. Он увидел арку и холл, который был самым прекрасным и сияющим из-за всех когда-либо виданных в Иране ими являющихся предметом разговоров в Иране».
В этом зале был золотой трон, его ножки были покрыты инкрустированными драгоценными камнями, а на самом нем был покров из Византийской парчи с вышитыми цифрами с помощью драгоценных камней на золотом фоне. Женщина с короной на голове сидела на троне и была будто кипарис по своей стати и ее лицо было так же прекрасно как и весна. Командующий армией сел на другой золотой трон, и вокруг него были огромное количество девочек-служанок, которые были прекрасны как идолы со своими сказочно-красивыми лицами. Как только женщина увидела Ялан-Сине, то сказала одной из служанок: «Дорогая подруга, иди быстро и скажи, что овину с львиным сердцем не позволено быть тут. Он должен оставаться вместе со своей компанией, и Бахрам достаточно скоро придет к нему». И тут же она отправила служанок к эскорту Бахрама, чтобы отвести их лошадей в стойла, где о животных и об их седлах позаботятся нужным образом.
К команде прекрасной хозяйки привратник открыл дверь в сад, и Зороастрийский священник вышел вперед, тихо молясь и неся в руке священный предмет. Столы были установлены многими видами пищи и были поставлены по всему саду. Пока мужчины кушали, их лошади скакали галопом и как только Бахрам решил собираться, то обратился к женщине, которая дала им развлечения: «Пусть Юпитер защищает твою корону». Она ответила ему: «Будь победоносным и всегда имей терпение в сердце, и будь осторожен в своих советах».
Как только Бахрам покинул сад из его глаз потекли горючие слезы. Его натура изменилась, его ответы стали другими, его голова, казалось, поднялась до уровня сферы Плеяд. И вновь он стал следовать за диким ослом, появившемся у чащи. Когда они вновь достигли города, он не сказал ничего своим солдата о том, что случилось. Хорад-Борзин увидел его и сказал: «Мой повелитель, скажите мне истину, что это было за диво на охотничьих землях и действительно ли об этом существе никто и никогда не слышал?» Но Бахрам не дал тому вида, погрузившись в мысли. Он направился назад в свой дворец.

Бахрам принимает порядки и обычаи у царя

На следующий день, когда нижние части холмов стали серебристыми, и золотая лампа появилась в небесах, а ковер из китайской парчи был раскатан, так что земля выглядела будто небеса. Золотые сиденья с подушками, сделанными из парчи, сработанной из золота были расставлены по дворцу и командующий армии занял свое место там, на золотом троне. Он сел согласно своему положению и сидел на троне будто царь царей с царской короной на своей голове. Старший писец увидел все это как акт неповиновения. Он пошел к Хорад-Борзину и сказал ему о том, что знал, что видел и что слышал Хорад-Борзин теперь знал о том, что дело перешло в тяжелую стадию, и он сказал писцу: «Не относись к этому ос всей легкостью. Мы не должны ничего говорить, но в темноте ночи мы должны пойти к царю». Как только они приняли свое решение, то сбежали из Балха под покровом темноты.
Когда Бахрам услышал о том, что они сделали, то сказали Я хан-Сине: «Возьми сотню всадников и преследуй этих двух дураков». Ялан-ине поскакал так быстро, будто был бы сдутой ветром пылью. Вскоре он увидел главного писца и устремился к нему словно волк. Он снял с этого невинного человека всю одежду и заковал его в тяжелые оковы, вернув его назад, чтобы Бахрам мог убить его. Тот сказал: «Дьявольское отродье, почему ты покинул меня без разрешения на то?» Он ответил: «Мой повелитель, Хорад Борзин испугал меня. Он сказал, что если я остановлюсь, то только лишь мои враги будут рады этому, что он и я будем в опасности от смерти, если мы останемся и не сбежим». Из-за того, что гордость Бахрама и его доблесть, как казалось была оспорена прям перед всеми его войсками и людьми, он ответил: «Мы должны обсудить хорошее и плохое, что есть в этом деле». Он компенсировал писцу его травмы и вернул его богатство назад ему и добавил, сказав: «Теперь более внимательно смотри за тем, что ты делаешь и не пытайся вновь бежать».

Хорад – Борзин ставит Хормозда в известность о действиях Бахрама

Но Хорад-Борзин не замеченным добрался до двора царя и там
Он рассказал ему обо всем,
Что видел как свидетель,
Каждое слово всех тайных слухов,
Слышанных им.
_

Он сказал ему о зарослях, о диком осле,
Который вел Бахрама, и об узкой долинке,
О замке с драгоценными камнями и его царице,
Служанках-девочках, о чудесах, виденных ими.
Он описал каждый момент, и как только он закончил,
То ответил на все вопросы своего царя.

Хормозд поразился его словам и всему тому, что он слышал, - и все это запало прямо в сердце. Затем он вспомнил о священнике, который предсказал, что некто поднимется против него, отказавшись, и из его сердца вырвался холодный вздох. Он немедленно позвал главного священника и усадил того вместе с Хорад-Порзином, которому он сказал: «Расскажи тому человеку о том, что ты видел по дороге». Хорад-Борзин сделал то, о чем приказал ему царь, и прошелся по всему еще раз. Царь сказал главному священнику: «Чтобы это все могло значить? Мы должны рассмотреть все эти части, среди того, кто будет как осел в зарослях, и то, что он пошел вперед, словно провожатый, замок в центре сухой пустыни, коронованная женщина на золотом троне вместе со своими девочками-служанками, стоящими перед ней, как будто бы она – царица. Все это напоминает сказку из древних времен, которую кто-то нам рассказывает».
Священник ответил царю мира: «Этот дикий осел был демоном, скрывавшим праведность, когда позвал за собой Бахрама, и в сердце того появилась ложь. Помня это, замок был сделан из магии, женщина, сидящая на троне – колдунья, которая и натолкнула Бахрама на путь восстания, пообещав ему корону и трон правления. Когда он вернулся, увидев ее, то стал опытными своими амбициями и желаниями, ты должен допустить, что он не соединится с тобой больше никогда. Лучшим вариантом для тебя будет найти способ отозвать армию из Бахрама и держать при дворе».
Теперь же царь пожалел о кулоне с сырым хлопком и о недостойных одеждах. Не так много дней прошло перед тем, как гонец прибыл от самого Бахрама, принеся корзину с кинжалами, чьи острия были выгнуты назад. Это все было поставлено перед царем, который уставился на железные оружия. Он приказал, чтобы острия кинжалов были сломаны и брошены назад в корзину в качестве знака конфликта и воинственности, когда Бахрам, чьи суждения ныне были затемнены. А теперь он, увидев кинжалы, сломанные напополам, позвал гонца и иранских советников, пригласив их к себе, собрав вокруг корзины. Он сказал: «Взгляните на этот подарок от царя и не думайте о нем как о чем-то несущественном». Его люди задумались о том, что же царь сделал над словами их командира. Они сказали: Царь первым нам подарил медальон и ярко раскрашенные одежды, а вслед за те пришли сломанные кинжалы, что хуже, чем раны и проклятия. Такой царь не должен никогда править, и пусть память о нем будет стерта. Если Бахрам еще раз отправится на своей лошади ко двору, то проклятия будут направлены на него и его отца, породившего его».
Услышав такие слова, Бахрам понял, что сердца солдат устали от царя, и он сказал им: «Будьте с чистыми и вдумчивыми головами, потому что Хорад-Борзин рассказал царю обо всем, что держалось в тайне. Теперь же каждый из вас должен мне поклясться нерушимой клятвой. Я должен выслать часовых на дороги или же моей удаче придет конец, - и все люди из этой армии будут убиты».
Он сказал такие слова, но обратил внимание, что его планы были немного иными, и ты удивишься им. Он послал всадников по всей сельской местности, чтобы перехватить сообщения от царя и побудить персов сражаться против него. В течение некоторого времени никто не получал сообщения от царя.

Бахрам держит совет со своими советниками; и вмешательство сестры Горде

Затем Бахрам созвал вельмож совей армии и выложил перед ними много из того, что считалось личным. Хамтан-Гошасп, главный писец, воинственный Ялан-Сине, Бахрам, произошедший от Сиявуша, и мудрый советник Пайдо-Гошасп также был там и присутствовал. Он обратился к этой группе людей, которые тяготели к битве и потеряли свои пути: «Каждый будет благодарен иметь таких советников как Вы. Наш глава бесполезно злится, но он отказался ото всех и здравого ума и верных обычаев. Мы не можем просто рыдать над нашими проблемами, как человек, который скрывает свои раны от докторов. Если это так, то какие лекарства ты можешь предложить: Если мы скрываем наши проблемы от мудрых, то легкие дела станут для нас трудными, мы пострадаем и это время как раз для того, чтобы поделиться ими со знающими людьми. Мы покинули Иран, тяготея к битвам, а никто из этого мира никогда не видел более многочисленной армии, чем армия у наших врагов. Шах Саве и Пармоудех пошли на Персию, но они сочли нас не более чем восковая безделушка, а их реальной настоящей целью был Рим. Но выше Пармоудеха и Шаха Саве стали стечения обстоятельств, подобных которым никто в мире еще не видел. Даже хотя мы претерпели море трудностей и оставили их и без богатства, и без слонов. Царь сохранил свои силы и теперь угрожает нам войной. Что сейчас должны мы делать, чтобы избежать его ловушки и ускользнуть от его оков? Подумайте о своих собственных жизнях, и какой бальзам польешь ты на эти раны. Я посвятил свою душу тебя и открыл все секреты моего сердца».
В личных покоях Бахрама жила его доброжелательная сестра по имени Горде. Эта женщина давала комфорт брату и была его доверенным лицом. Смущая за шторой, отделявшей ее от всей компании, она выслушивала слова ее брата и вскочила на ноги из-за злобы, заполнившей ее сердце, он шагнула ко всей компании, ее голова была заполнена всеми словами, что она собиралась сказать, а на языке вертелись древние заветы. Когда он услышал голос своей сестры, то его охватило молчание, и из-за страха, все собравшиеся там персы замолчали и перестали говорить. Горде обратилась к ним: «Вы – благородные и амбициозные люди, почему вы храните молчание, не говоря ни слова? Хотя кровь заполняет ваши внутренности? Вы – лидеры Персии, ее мудрые люди и ее волшебники; так какое же ваше мнение обо всем этом деле? В какую игру вы решили сыграть на это заляпанной кровью равнине?»
Всадник Изад-Гошасп сказал: «Ты напоминаешь нам древних героев, и даже если наши языки остры в злобе, то они тихи перед потомками твоих мнений. Все твои поступки идут от Бога, а мы - храбрые, знающие и заполнены мудростью. Но не обязательно быть подобно леопардам, тяготеющим к войне со всеми подряд. И пусть никто не просит меня большего, ведь таков мой исчерпывающий ответ. Но если вы устроите войну, то я останусь вместе с Вами и я поскачу во главе вашей кавалерии. Если мой командир одобрит меня, то это сохранит мою юность и сделает это навечно».
Бахрам видел то, что Изад-Гошасп пытался поставить себя между удобными сторонами. Затем он повернулся к Ялан-Сине и сказал: «Какие мысли сейчас ты держишь скрытыми?» Он ответил: «Благородный командир, кто бы то ни был, но если он следует по путям Бога и не обратится к злу, когда обретете победу, и славу. Если он сделает так, то поздравления для него обратятся в проклятия, и разворачивающиеся небеса возненавидят его. Бог дал тебе славу и благосклонную удачу, армию, богатство, диадему, трон и если ты стремишься к обладанию больше, чем всем этим, то неблагодарность заполнит твое сердце горем».
Вслед за этим он обратился к Бахраму, его сыну, и сказал ему: «Ты – мудрый человек и мышление – твой друг, что ты думаешь об этом поиске трона и короны? Хорошо ли кончится это дело или с болью и печалью?»

Затем Бахрам улыбнулся ему, и бросил свое кольцо
В воздух, «Раб может быть царем, -
Он сказал – так долго, как эта вещь
Висит в воздухе, и нет простого пути,
Чтобы обладать царской короной и не сделай ошибки,
Это все – трудное занятие».

Затем Бахрам Чубинехех сказал Пайдо Гошаспу: «Ты – лев в битве, человек прямо направляющий свою лошадь, кто сказал тебе об этом и о моем деле? Достоин ли я трона?»
Пайдо Гошасп ответил: «Ты подобен героям из древних времен. Однажды священник дал хороший совет для ситуации, подобной этой. Он сказал, что если человек, знающий и дальновидный, и стал царем, то его душа воспарит на небо. Лучше рисковать тем, чтобы столь обладателем всего богатства мира, чем прожить долгую и рабскую жизнь».
Затем он обратился к главному писцу и сказал ему: «Ты – старый и хитрый волк, открой свои губы и скажи мне свое мнение». Но некоторое время главный священник был тих, он сидел, погруженный во множество мыслей. В итоге он сказал Бахраму: «Человек, который ищет удовлетворения своих амбиций, будет делать так, если он достоин того, чего он ищет. Пути судьбы длинны и точны и наши усилия принесут плоды, если Бог благорасположен к ним». Затем Бахрам сказал Хамидан-Гошаспу: «У тебя был опыт и хорошего и плохого в этой жизни, приходящего от удачи. Чтобы ты ни сказал перед нами исчезнет словно ветер, и вслед за тем не принесет тебе ним алейшего зла. Скажи свое имени обо всем этом деле, скажи обратится ли это во зло или окажется добром?» Хамидан-Гошасп ответил ему:
«Ты уважаем великими людьми, и еще ты боишься
Прихода зла, проблем, которые не здесь.
Что имперские короны сделают с тобой?
Благодари Бога и делай то, что должен делать
Не тянись далеко, если ты боишься
Их колючек и повреждений от них.
Держись своего дела!
Царь страны никогда не будет в мире
И никогда не иссякнут его страхи и испытания».

Их замечания погрузили сестру Бахрама в беду, и ее душа погрузилась во мрак. Она сказала ничего своему брату от самого времени заката Солнца и до прошествии половины ночи. Затем Бахрам сказал ей: «Ты – целомудренная и хорошая женщина, так что ты думаешь обо всем том, что было тут сказано?» Но Горде плакала и не дала ему никакого ответа. Она не была счастлива от слов, сказанных его советниками. Она повернулась к главному писцу и сказала ему: «У тебя злая натура, прям как у волка. Ты ничего не думаешь о благородных воинах мира, которые также тяготели к короне и трону, к могучей армии, к победе и благосклонной удаче? Разве царем быть проще, чем рабом? И один ты должен плакать из-за своего знания! Но мы должны следовать обычаям древних царей. Мы должны слушать их слова». Писец ей ответил: «Если у меня недопустимые мнения, то скажите об этом и делай все то, что кажется тебе верным,, дай своему сердцу направлять тебя в жизни».
Горде повернулась к Бахраму и его тщеславным рыцарям и сказала: «Нет никакого добра в ваших мнениях или знаниях. Ваша гордость заводит вас на ошибочные пути. Как много раз трон был никем не занятый, но ни один подчиненный не претендовал на него. Они владели миром со всеми порядками, и никто из них не высматривал себе трона. Каждый наделенный умом, знает о том, что гордая власть лучше смиренного подчинения, но никто не стремится занять трон Каянидов, и люди стоят у нег, готовые услужить своим царям. Незнакомец может стремиться к царской короне, но лишь родство делает его человеком, достойным величия. Дай начать с Кавуса, который пытался найти пути к Богу, чтобы посчитать звезды и получить сочувствие к себе». Когда персы сказали Ростаму: «Ты достоин короны и трона Каянидов, то он накричал на того человека, кто сказал такое: «Пусть я увижу тебя лишь только в узкой могиле! Как может чемпион предполагать сидеть со всеми церемониалом, будто царь? Что же я должен занять трон, когда наш царь в заключении? Мои, проклятия такому предложению!» Он выбрал двенадцать тысяч воинственных всадников и освободил Кавуса из оков, действуя вместе с Гивом, Гударзом и Тусом.
Еще ни один подчиненный не претендовал на трон, и не важно, насколько почитаемой была его семья. И когда этот турок, Шах Саве, пришел, ища царской печати и короны, Бог вступил и не дал достичь ему Ирана. Ты – раб, так как в твою голову могла прийти мысль завладеть троном царя царей. Ялан-Сине направил свою лошадь в бок и стал хвастаться тем, что он делает Бахрама, сына Гошаспа, царем, и так оставит свое имя в этом мире. Но мудрый старый царь Нушин-Раван помолодел при виде Хормозда, и все величие мира было либо его союзников, либо подчиненным. В Персии было триста тысяч всадников, - все они были славными воинами и царскими рабами, поклявшимися исполнять его команды. Царь царей избрал тебя как своего командира, так как это было верно, ведь твои предки успешно сражались против своих врагов, и ты взял злое от этой благосклонной удачи. И ты должен осознать болезнь. Не ставь амбиции позади царя над хорошим разумом, ведь ни один разумный человек не назовет тебя мудрым, если ты сделаешь так. Пусть я и женщина, которая моложе своего брата, но я даю человеческий совет. Не выбрасывай поступки своих предков, и Бог запретил тебе вспоминать о моем совете, когда будет слишком поздно для него».
Вся компания смутилась от ее слов, и Бахрам закусил свою губу. Он знал, что она говорит правду и то, что тот путь, который она избрала был верным. Но Ялан-Сине сказал: «Моя госпожа, не говорите в этой компании о царях и их обычаях. Насколько мы знаем Хормозда, он исчезнет, и ты можешь считать своего брата царем Ирана. Если Хормозд так гордится Каянидскими короной и обычаями, то почему он послал тот медальон в качестве царского подарка. В любом случае, мы достаточно много говорили о Хормозде. Он обладает турецким происхождением и родословной, и я проклинаю его людей, пусть они пропадут из этого мира! Ты говорила о родстве с Каем Кобадом, чьи корона и трон существуют уже больше ста тысяч лет, но теперь же его правление окончено и нет смысла в том, чтобы ссылаться на его имя. Что касается сына Хормозда, Хосров-Парвиза, то он не достоин того, чтобы быть упомянутым. Лучше из его окружения – рабы и слуги у твоего брата, и если Бахрам захочет, то они примкнут к его стопам».
Горде ответила ему:
«Во всех твоих поступках видна работа дьявола,
И дьяволы подстрекают тебя, чтобы заполучить!
Хватит пытаться уничтожить нас, все, что я вижу
От тебя – это пусть все разговоры и суета.
Мой отец был правителем Рея,
Но если мой брат поступить так, как ты сказал,
И выполнит твой предательский план,
То он будет откинут моим пламенем и мной,
Все, что мы скопили таким большим трудом,
Исчезнет и будет брошено на ветер и потеряется.
Ты бестолковый негодяй, иди! Будь провожатым моему брату,
Разори наши жизни, раскинь повсюду разрушения!»

Когда она сказала такое, то начала плакать и пошла в свои собственные покои, в своем сердце она была теперь проходимкой для своего брата. Каждый сказал: «Эта мудрая и красноречивая женщина так хорошо говорила, и ее слова были будто бы из книги, а ее мудрость превосходит мудрость Джамаспа».
Но Бахрам был огорчен и слова его сестры разозлили его. А его темное сердце было заполнено глупыми мыслями, и он постоянно думал о царском троне. Он подумал так: «Только лишь амбициозный человек может побеждать в этом амбициозном мире при таких трудностях». Затем он приказал приготовить пищу, принести вино и позвать музыкантов. Пойте песню о героях, - сказал он певцам, - у нас будет песнями о семи испытаниях, пока мы будем пить наше вино; чтобы эта песня описывала путешествие Сиявуша к замку Бразин, и те трюки, которые он предпринимал в те давно ушедшие дни. Его компаньоны выпили за здоровье Бахрама множество раз, говоря при том: «Пусть Рей процветает, ведь такой командующий как ты пришел к нам оттуда!» Когда головы пьющих потяжелели от вина, то пришла ночь, но их встреча прекратилась.





У Бахрама появляются монеты, адресованные во имя Хосрова Парвиза

Солнце подняло в небо свое копье, и темная ночь отступила перед его сиянием. Бахрам позвал главного писца и вместе они написали превосходное письмо к императору Китая.
Бахрам написал: «Необходимость извиняться окутывает меня болью, мое сердце заполнено и холодными вздохами. Отныне я буду уважать твою страну, если я стану повелителем мира, то я буду воспринимать тебя как своего брата. Убери все мысли о мести из своей головы и души, и не смотри на то, что Китай и Иран находятся отдельно друг от друга». Затем он обратился к другому делу.
Он открыл сокровищницу и раздал серебро, лошадей и рабов своей армии. Его секретной целью было дальнейшее следование своим амбициям. Он выбрал достойного воина среди своих солдат и сделал его правителем Хорасана. Погрязший в мыслях, он проделал путь от Балха до Хорада в месяце Дей. В своей голове он вертел множество идей и затем он отдал приказы, чтобы монеты чеканились в честь сына Хормозда, Хосрова Парвиза. Он выбрал красноречивого и заслуживающего доверия торговца, того, ко был способен взяться за столь деликатное дело, и сказал ему отнести мешок с этими монетами в Ктесифон. Там он купил византийскую парчу, сработанную из шелка на золотом основании, чтобы монеты достигли царя, и он увидел их.
Бахрам пишет Хормозду, и Хосров Парвиз бежит со двора своего отца

Он написал письмо Хормозду, заполненное хвастовством и тщеславием. Он помянул многие вещи и многих людей: Пармоуде и армию Маха Саве, сражения, в которых он сражался и царский подарок из черного амулета – кулона и женской одежды. Затем он написал: «В своих снах я никогда не вижу сияния царского лица во время того, как твой благородный сын сидит на троне. Я подниму горы и сделаю им равнинами, если он прикажет мне так сделать, и обращу пустыни в Окс из крови его врагов».
Он надеялся, что убьет невинного принца таким образом. Он сказал торговцу: «Когда Хормозд увидит монеты, то он станет настороженным, и тогда он больше не будет стремиться к тому, чтобы Хосров Парвиз помогал ему, и увидит судьбу, которую я подготовил для него. И как только я установлю свою власть над страной, то я разорву Сасанидов прям до их корней, Бог не создал для них места на земле, и в это раз они устранили свою силу и доблесть».
Гонец отнес сообщение в Багдад и когда Хормозд читал его, его лицо стало бледным как пажитник. Затем новости о монетах с изображением лица его сына, печаль сложилась с печалью. Он внутренне скорчился и стал подозревать своего сына. Он доверил свои подозрения Аим-Гошаспу, сказав ему: «Хосров превратился в восставшего человека, и желает отделить себя от меня. Он отчеканил монеты, посвященные его же имен и что может сильнее презираться моей властью, чем подобное?» Айин Гошасп сказал: «Пусть твоя лошадь и твое поле боя никогда не останутся без тебя». Хормозд сказал: «Я избавлюсь немедленно от этого негодяя». В секрете они позвали человека всю ночь он сидел подле царя. Хормозд сказал ему: «Сделай так, как скажут тебе: сотри Хосрова с лица земли». Человек ответил: «Я сделаю так с помощью магии и колдовства я уберу из своего сердца всю жалость. Пусть принесут яд из царской сокровищницы, и когда он напишет этой ночью, то я смешаю его с вином. Это будет лучше, чем проливать его кровь». Но дворецкий услышал их разговор и не мог уснуть из-за тревоги. Он бросился к Хосрову и рассказал ему секретный план. Когда Хосров-Парвуз услышал то, что царь мира в тайне планирует убить его, то он в темноте ночи бежал из Ктесифона, и кажется, что исчез с лица земли. Не желая терять свою драгоценную голову, делая то безо всякой щели, он поспешил в Азербайджан.
Когда новости достигли правителей страны и повелителей маршей о том, что Хосров бежал вместе с несколькими всадниками с царского двора, то они запросили все места, где он мог быть. Люди, подобные Бадан-Пирузу и Сир-Залю, а оба они были воинами, чьи силы были подобны слоновым костям. Они все приходили вместе со своими винами и искали Хосрова Парвиза. Хосров сказал им: «Я опасаюсь того, что царь и его придворные пойдут против меня, но если выпачкайтесь в храме огня о том, что стоять на моей защите и стороне, то уж никогда не нарушайте эту клятву. Я буду оставаться тут уверенным в себе и не побоюсь проделок Аримана против себя самого». Воины пошли в храм огня и поклялись так, каких прошли, сказав, что для них он будет так же драгоценен как их собственные глаза. Как только он ощутил свою безопасность, Хосров послал шпионов, чтобы узнать то, что его отец сказал о его побеге и как он отнесся к такой новости. Когда Борозд узнал о бегстве своего сына, его тут же Гостахм и Бандуй, которые были его дядьями по материнской линии, были брошены в заключение, а также туда отправились и все из родственников Хосрова и о них было множество разговоров.

Хормозд посылает Айин-Гошаспа сразиться против Бахрама и его убивают

В то время царь сказал Айин-Гошаспу: «Кажется, у нас нет пути назад, и боль – это наш компаньон. Теперь, Хосров ушел в тень, что мы должны делать против негодяя Бахрама?» Айин –Гошасп ответил на вопрос: «Господин, это дело с Бахрамом идет уже достаточно давно, мне думается, что он в тайне желает пролить мою кровь. Потому что я унижаю его. Отправь меня к нему, и пусть мои ноги будут закованы в кандалы, возможно, это принесет тебе пользу». Царь ответил: «Я не могу сделать такого, ведь это будет работой Аримана. Нет, я отправлю армию с тобой во главе, и ты сможешь обрести славу в бою, но в начале отправь какого-то человека, чтобы узнать о том, что он думает. Если он тяготеет к власти, короне и трону, то в итоге благосклонная удача покинет его. Но если он готов к тому, чтобы быть моим подчиненным и предпочитает мир, я дам ему долю земли и мира, чтобы он там правил и возложу на его голову корону героя. Дай мне немедленно знать, что он делает, не жди, будь так быстр, ка ты можешь делать все это».
Айин-Гошасп принялся воплощать план мудрого царя. Был там человек из города, который был заключенным в царской тюрьме, и когда он услышал, что Айин-Гошасп устроил войну, он отправил к нему человека с сообщением, в котором было сказано: «Я – один из горожан, заключенных тобой здесь. Если ты скажешь за меня перед царем, то я буду сопровождать тебя в этом походе. Я сражусь за тебя как защитник в битве. Если только я смогу покинуть узкую тюремную камеру».
Айин-Гошасп отправил человека к царю, чтобы сказать в его защиту: «Один из моих людей –горожан томится в твоей тюрьме, отдай его мне, господин, чтобы он мог отправиться вместе со мной в это поход». Царь ответил: «Это зло не имеет значения? Когда еще он пойдет сражаться впереди тебя, делая это прям в бою? Он – жестокий преступник, хам и вор, ты будешь надеяться, если свяжешься с ними. Я сопровожу тебя в этом походе. Я буду сражаться за тебя как твой защитник в битве, если только я не желаю отрицать тебя в чем-то, даже если это все касается полного подлеца, коим он и является». И он передал кровожадного дьявола Айин-Гошаспу.
Айин-Гошасп вывел свою армию, и они пошли как ветер быстро, дойдя аж до самого Хамис дана, где они и остановились. Айин-Гошасп задал свои вопросы о том, как обстоят дела со звездами и о том, кто может предвидеть будущее. Каждый из спрошенных сказал: «Ты будешь доволен тем астрологом, что приходит к тебе. Здесь есть старая женщина, которая как кажется знает все секреты небес и звезд. Чтобы она ни говорила, так-то исполнялось, и она может сказать тебе летом о том, что случится осенью».
Айин-Гошасп послал всадника, чтобы найти ее, и когда она прибыла, то он спросил у нее и царском деле и о своей собственной военной экспедиции. Затем он сказал ей: «Шепни мне на ухо или умри в своей кровати или от кинжала врага». В то время как он говорил со старой женщиной о своих собственных делах, то человек, который был прощен царем, предстал перед ним, взглянул на него и ушел назад. Старая женщина сказала: «Кто тот человек? Мы должны плакать от того вреда, который он причинит нам. Твоя хорошая жизнь в его руках, мои проклятия на него, его кожу и кости».
Когда Айин-Гошасп услышал такие слова, то он вспомнил то, что слышал много времени назад, астролог говорил ему тогда, а после он забыл его слова: «Твоя жизнь в руках того, кто рядом, пусть он и вор, хам и недостойный негодяй. Он выступит против тебя после долгого путешествия, ты будешь просить о помощи, а он прольет твою кровь».
Он написал письмо царю со словами: «Человек, о котором я просил тебя, не должен быть освобожден из заключения в тюрьме, сам по себе он даже хуже, чем дьявольское отродие, ты говорил мне об этом, но у меня нет твоего царского фарра и я не вижу такую же правду. Как только он прибудет, отруби ему голову». Он запечатал письмо, и когда печать высохла, он позвал того горожанина. Он бросился к нему, дал некоторое количество денег и попросил за него благословения Бога. Затем он сказал: «Быстро и в тайне доставь это сообщение царя. Если он даст тебе ответ, то доставь его прямо ко мне, не задерживайся на долго у царя».
Юноша взял письмо и выехал, находясь в задумчивости. Он сказал самому себе: «Я был скован и заключен в тюрьму, я не мог двигаться и у меня не было пищи. Бог освободил меня от тех мук и испытаний, и теперь мое тело и ум заняты мыслью о том, как бы вернутся назад в Ктесифон». Некоторое время он шел по дороге со своим мрачным видом, и затем он открыл письмо царю. Когда он прочел письмом своего командира, то он задумался о путях мира. Он сказал: «Это – мой человек, который меня освободил меня от царя, он сказал, что это – благородный поступок, чтобы спасти меня. И теперь же он желает пролить мою кровь. Ему эта идея пришла во сне? Отлично, теперь он узнает, что такое кровопролитие и все его проблемы мигом иссякнут». Его голова закружилась, он повернул назад и весь путь проделал быстро как ветер. Когда он прибыл назад, то увидел то, что его командующий был в одиночку и без людей Айин-Гошасп отдыхал и на совей палатке, думая о царе и о том, что судьба уготовила ему, и там не было ни единого слуги или компаньона, так же не было и ни одного меча или лошади, находящейся рядом.
Когда его человек вступил в палатку, то Айин-Гошасп знал о том, что он пришел проливать его кровь. Человек сильно хлопнул по мечу, и Айин-Гошасп постарался смягчить его словами. Он сказал: «Юноша ты ошибаешься, не ради этого я просил за тебя перед царем, когда ты уже отчаялся от совей жизни?» Человек ответил: «Ты сделал так, но что я должен был делать, если ты пожелал уничтожить меня?» Как только он сказал эти слова, то ударил по шее Айин-Гошаспа своим мечом и дни праздников и сражений командира подошли к своему неожиданному концу.
Он вынес отрубленную голову из палатки, в то время как армия еще не знала обо всем случившемся. Зная о том, что он пролил кровь своего командующего, он быстро как ветер отправился к Бахраму Чубинеху. Он сказал ему: «Тут голова твоего врага, который желал убить тебя. Он вел сюда армию против тебя самого, не зная о том, что ты собираешься делать». Бахрам спросил: «Чья эта голова? Кто должен плакать над ней?» Человек ответил: «То был Айин-Гошасп, который пришел с царского двора, чтобы сражаться против тебя». И Бахрам ответил ему: «Благородный человек пришел с царского двора, чтобы устроить мир между царем и мной, и ты отрезал ему голову, когда он писал, ты получишь от меня такое наказание, что все, кто видел тебя, будут рыдать о тебе». Он приказал, чтобы перед его дверью была поставлена виселица, на виду у всей армии и перед всей сельской местностью, и там и был повешен негодяй, чтобы он понял в своем сердце о том, что сделал.
Когда стало известно, что Айин-Гошасп мертв, некоторые из его всадников, которых он привел вместе с собой остались с ним, а другие отправились к Хосрову Парвузу, надеясь, что тот оживит их положение в этом мире. Армия была подобна стаду, которое лишилось пастуха, который исчез в день ветра и снега.

Гостахам и Бандуй ослепляют Хормозда

Когда Хормозд узнал о судьбе своего командира, то он был на столько удручен, что не стал давать приемов и аудиенций, и никто не видел его с кубком вина в руке. Он не находил умиротворения, он не мог кушать и пить, и даже не мог уснуть в его глазах всегда стояли слезы. Он постоянно отдавал приказы о том, чтобы никто не порицал его. Один из придворных, и сказал, что Бахрам готовится к войне и желает захватить имперский трон. Другой сказал, что Хосров Парвуз был так зол на царя, что он повел армию против него. Вельможи были сбиты с толку, и каждый из них имел свое собственное мнение о случившемся. Когда эти слухи разошлись по всему Ктесифону, царское правление утеряло весь авторитет. Его слуги стали тревожными, и задающимися вопросами, и те, кто славили его, теперь проклинали. Некоторые мужчины занимали свои посты при дворе и для царского сердца мир стал узким местом.
Бандуй и Гостахам узнали о том, что фарр царя потемнел. Заключенные освободили себя из своих оков и назначили одного из самих себя как осведомителем, чтобы узнать о происходящем и о том, кто из воинственных вельмож был все еще при дворе. Когда они узнали о том, как обстоят дела, они отбросили все идеи о лояльности и сбежали из тюрьмы. На всей равнине поднялось такое буйство, что воины, которые были в городе стояли бессильными против них. Теперь с оружием и последователями и при своих знаниях, Гостахам и Бандуй пошли напрямую на дворец, они смыли со своих глаз все признаки стыда, затем отряд солдат появился перед базарами, направившись к дворцу. Гостахам обратился к ним: «Если ты желаешь присоединиться к нам, то откажись от совей лояльности к царю, ведь Хормозд отказался от всего хорошего мышления и от правильного пути. Отныне ты не должен называть его царем. Накажи его, сделай персидскую славу для него такой же горькой, как и колорит. Мы должны поставить тебя в авангард и посадить на трон Персии нового царя, и если ты не дрогнешь от нашего предложения, мы положим Персию к тебе в руки, пока мы будем отдыхать с нашими компаньонами».
При словах Гостахама,  кто-то из войск проклял царя и закричал: «Пусть никогда в этом мире царем не будет тот, кто желает пролить кровь своего сына». Воодушевленные такими словами, все стали бесстыдными и разожгли огонь в воротах дворца и ворвались во внутрь зала для аудиенций, где они сбили корону с головы царя и стащили его с трона. Затем они ослепили его раскаленным железом, и светлая лампа его жизни покрылась мраком.
Они покинули его, когда он был еще живым в таком состоянии и разграбил все богатств, которое было во дворце.


Правление Хосрова Парвиза

Ночью Бандуй и Гостахам быстро послали гонца со сменой лошадей к Хосроеву, который тогда был в храме огня Азур-Гошаспа, чтобы рассказать ему о том, что произошло. Но когда гонец описал буйство в Багдаде, лицо молодого человека стало бледным как пажитник. Он сказал: «Каждый человек, кто бездумно покинет пути мудрости и при этом не испугается разворачивающихся небес, будет иметь несчастную жизнь. Если описанное тобой зло обрадовало бы меня, то мой сон и жизнь превратились бы в сплошной огонь. Даже хоть мой отец и пытался пролить мою кровь, и я бежал из Ирана, я все еще его раб и должен слушаться всего, что мне сказали.
Немедленно он выехал с солдатами из Барда, Ардебила и Армении и путешествовал со скоростью огня.
Когда новости о том, что новый претендент на трон спешит в Багдад, город вновь стал спокойным, и Хосров был поощрен этим спокойствием. Вельможи города вышли к нему, чтобы поприветствовать его, они усадили его на трон из слоновой кости и одели на него золотое ожерелье и возложили сияющую корону ан его голову. Хосров вступил в город, пребывая в печали и вздыхал по своем отцу, а его лицо предавало то горе, которое он чувствовал. Когда он увидел его, то он заплакал и воздал ему дать уважения, двое были близки друг к другу в течение долгого времени. Хосров сказал: «Ты – отпрыск Нушин-Равана, но неудача поразила твой режим, ты знаешь, что я буду тут, чтобы поддерживать тебя, то даже ни одна игла не поцарапает твоего пальца. Подумай о том, что значат твои приказы для меня, а теперь тебя постигло горе и оме сердце от этого страдает. Если ты скомандуешь мне, я стану рабом для охраны тебя. Я не стремлюсь к короне или армии, и можешь приказать отрубить мне голову перед тобой, если ты так пожелаешь». Хормозд ответил:
«Ты – мудрый человек и
Ты знаешь, что этот день
Трудностей и горя уйдет прочь
У меня есть три просьбы о тебе, не более того.
Подари мне эти три, и я не спрошу четвертой.
Во-первых, когда пробьется день на заоблачных высотах,
Ты споешь мне и отгонишь ночь,
После пошлешь ко мне воина,
Ветерана нашей воинственной кавалерии,
Который будет говорило воинах
На охотах
И он принесет книгу о подвигах наших царей,
И слушая ее, я найду облегчение и спасение
От вечной боли и постоянного горя,
В-третьих, убедись, что твой для понимает,
Что здесь ты – подчиненный, и что эта земля
Твоя для правления, а не их ослепи их и сделай
Дни темными от моей скорби».

Хосров ответил: «Пусть каждый кто не скорбит о твоих ослепленных глазах, погибнет и пусть твои враги будут стерты с лица земли. Но посмотри, Бахрам Чубинехех стал грозным воином, и он имеет бесчисленное количество всадников и мечников, все они вместе с ними. Если в моем распоряжении был бы Гостахам, то никто бы не выступил в поддержку противостояния Бахраму как для всадников, которые знают битвы и пиры из тех историй о древних царях, что были рассказаны тебе, я буду постоянно присылать к тебе новых. Я желаю твоему сердцу мудрости облегчения той боли от которой ты страдаешь». В слезах он покинул резиденцию своего отца, и никому не сказал о своих секретных мыслях, чем его отец-царь, и как сказал однажды мудрец:
«Сладко говорящий юноша лучше, чем
Сложный и противоречивый старик».
Но в конце и злые, и добродетели – все будут лежать в пыли.

Бахрам Чубинехех узнает о том, что Хормозд был ослеплен, и потому ведет свою армию против Хосрова Парвуза

Бахрам был поражен, когда узнал об ослеплении и о том, что глаза царя были выколоты каленым железом. О том, что свет ушел из сада двух нарциссов, что славная удача Хормозда пришла к своему завершению, и что теперь на троне сидит его сын, некоторое время он был ошеломлен и раздумывал над таким разворотом событий, но затем он приказал, чтобы боевые барабаны начали стучать, и его великое знамя было вынесено на равнину. Поклажа была уложена, всадники были на конях, и Бахрам подготовился дать бой Хосрову Парвизу. Он вел смело свою армию, которая была подобна движущейся горе, доведя ее аж до самого берега реки Нахраван.
Хосров стал тревожным, когда узнал об агрессии со стороны Бахрама и его агрессивного продвижения, после чего разослал шпионов. Он сказал им: «Перво-наперво узнайте о намерениях армии, ведь либо они с ним из-за его желания устроить войну, либо они идут против нас без цели и с неохотой. Затем посмотрите на то, где находится Бахрам: в центре совей армии или передвигается среди своих войск. Также узнайте, как проходят его приемы, и подумывал ли он об охоте, когда его армия шла маршем». Шпионы разошлись со своими заданиями, чтобы армия ничего так и не знала о них, и когда те вернулись, то в тайне пошли к Хосрову и сказали ему: «От вельмож до самых молодых солдат находятся вместе с ним во всех его делах. Когда его люди совершают среди них, и когда на правом крыле, а иногда и на левом, и даже бывает вместе с поклажей. В нем уверены все и у него нет нужды в сторонней помощи. Его двор будто бы царский и его охоты такие же подобающие. Все его поведение будто бы царское, и он постоянно читает книгу «Калиле и Демне»».
Хосров сказал своему визирю: «У нас большое дело впереди. Бахрам устраивает морских монстров в океанах, когда он выезжает против своих врагов. Он знает, как действовать словно царь от своего отца, когда тот был царем мира. Он взял «Калиле и Демине» в качестве своего визиря, и никто не может дать ему лучшего человеческого совета, чем эта книга». Остахаму и Бандую он сказал: «Теперь мои спутники – это горе и затруднение». Подобные Герду, Шапуру, Ардеширу и лидеру армян, а также другим вельможам – все они сели вместе с царем на секретном собрании. После их обсуждения Хосров Парвиз вывел армию из Багдада и поставил свой шатер на равнине. Теперь же обе армии были близко друг от друга, на одной стороне был командир. А на другой – царь. Когда светило мира стало садиться в небе, и ночь раскинула свои черные кудри, на каждой из сторон были выставлены дозорные. Затем, как только ночь посерела и стала бежать от кинжала дня, из обоих лагерей послышался гул барабанов, и Солнце поднялось в небо, чтобы повести армии в битву. Царь приказал Гостахаму и Бандую надеть свои железные шлемы, и вместе с вельможами он пошел вперед в сторону берега реки.
Когда караульные доложили Бахраму о том, что вражеские силы были на расстоянии двух полетов стрелы, он позвал своих советников. Он оседлал свою белую лошадь и гордую, и хорошую с черным хвостом острыми копытами. Схватив свой индийский меч, чей удар был подобен молнии из туч, Бахрам поскакал вперед, сияя от славы. Изад-Гошасп был слева от него, а Айин-Гошасп и Ялан-Сине сопровождали его и были заполнены жаждой боя. Также там были и три турецких воина в качестве его свиты. Эти люди поклялись в верности Бахраму, и сказали, что если они увидят царя в стороне от своих войск, то либо живым, либо мертвым доставят его к Бахраму.
На одной стороне ожидал Хосров, а на другой находился Бахрам и между ними текла река Нахраван. Солдаты на обеих сторонах смотрели на то, как Бахрам повстречался с царем.

Хосров Парвиз и Бахрам Чубинехех обращаются друг к другу

Бахрам и Хосров встретились. Лицо у одного было открытым и уверенным, а у другого закрытыми и предчувствующим. Царь, одетый в китайский плащ из сработанной с золотом парчи, сидел на лошади цвета слоновой кости. Гердуй шел за ним как провожатый, и его сопровождали Бандуй и Гостахам и Хорад-Борзин, который был одет в золотом шлеме, - вес они были одеты в золото, серебро и железо, и на них были золотые пояса, украшенные рубинами. Когда Бахрам увидел царя, его лицо побледнело от злобы. Он сказал своим воинам: «Итак, этот несчастный сын шлюх и поднялся из нищеты, и глупо для него быть мужчиной, он стал могучим и готовым к битве. Он научился тому, как быть императором, ноя завершу его дни в этом мире, и сделаю то, достаточно скоро. Взгляни на его армию, окинув ее, взглядом от края до края, и скажи мне, есть ли в ней хоть один воин, достойный своего имени. Я не могу увидеть там ни единого всадника, который мог бы противостать мне. А теперь он увидит то, как сражаются люди на прекрасных лошадях, увидят мечи и булавы, удары оружий и грады стрел, кличи воинов и то, что дается и забирается в бою. Ни один слон не может стоять на своем мести, когда я веду свою армию в атаку, горы трепещут при моем боевом кличе и даже дикие львы убегают прочь. МЫ наложили заклятие на наши мечи, чтобы от края до края пустыня была полна кровью, будто бы водой». Затем он дернул свою пегую лошадь, чтобы та понеслась вперед так же быстро, как и крылатая птица. К удивлению армии, он подскакал к границе воды ив стал напротив молодого царя. Персов и людей, которые готовы сражаться с Хосровым, стоявшие рядом с Бахрамом.
Хосров повернулся к своим сопровождающим и сказал: «Кто может узнать Бахрама Чубинеха?» Геруй сказал «Господин, взгляни на человека на пегой лошади, тот у кого белые одежды и черный пояс для меча, кто скачет в центре группы воинов». Посмотрев на Бахрама, Хосров сразу же понял то, каков этот человек и сказал: «Ты имеешь в виду темного высокого человека на лошади?» Гердуй ответил: «Да, это он, тот человек, который никогда в жизни не имел ни одной доброжелательной мысли». Хосров спросил: «Если ты задашь этому горбуну вопрос, то получишь грубый ответ. И разве ты не видишь, что тот человек с рылом кабана и полузакрытыми глазами – непременно злодей и враг Бога? В нем я не могу увидеть ни малейшей человечности, и никто не воспримет его в качестве подчиненного». Но все еще надеясь отодвинуть время, когда один будет сражаться с другими, обратив его в празднование, он обратился к Бахраму, находясь на расстоянии: «Ты – гордый воин, но что ты делаешь тут, на поле боя? Ты украшение – двора, трон и корона воинственности у армии, сияющий факел на пирах, амбициозный и богобоязненный воин, и пусть Бог никогда не забудет о тебе! Я взвесились и обдумал твою позицию, и те вещи, которые т сделал. Я приму тебя и твою армию как своих гостей, и освежу свою душу твоим видом, а затем я назову тебя командующим Иранской армии, как и есть справедливо и после помолюсь Богу о твоем благосостоянии».
Бахрам выслушал его и поводья в его руке опустились, и он слез с лошади, отдав честь Хосрову. Затем долгое время оставался стоять перед ним. В итоге он сказал: «Я радуюсь той жизни, которую я веду, и удача благоволит мне. Я не желаю те величия, потому что как царь, ты не знаешь ни справедливости и ни нечестности. И когда правит царь Аланов, то лишь самые сильные негодяи и поддерживают его. Я тоже рассмотрел твое положение и позицию, и у меня есть петля, ждущая тебя и готовая. Вскоре я построю высокую виселицу и повешу тебя за две руки и после этого я отнесусь к тебе так, как ты того заслуживаешь, превратив твои дни в горечь».
Когда Хосров услышал ответ Бахрама, его лицо побледнело словно было бы пажитником. Он сказал: «Неблагородный негодяй, ни один богобоязненный человек не будет так говорить. Пришел гость и ты поприветствовал его проклятиями, вместо того, чтобы отдать ему дань уважения. Таким никогда не был путь царей или благородных воинов. И ни персы, и ни арабы никогда не действовали подобным образом, га сколько бы ты тысяч лет назад ни отошел. Мудрый человек смутился от такого поведения. Обдумай все заново и не иди таким непримечательным путем. Когда гость приветствует тебя со всей теплотой, то ты должен быть дьяволом, чтобы ответить как-то иначе. Я боюсь то, что вижу как ты попадаешь в злые дни, созданные твоим же упрямством. Твое здравствующие находится в руках у царя, который живет вечно и правит всеми вещами, но ты – нечестный грешник перед Богом, и ты навлечешь презрение на сове тело, ужасая сове сердце. Когда ты сказал, ч то я – царь Аланов, то ты подразумевал лишь только треть моей родословной, в которой я не достоин править, так как же корона может быть не достойна моей головы? Нушин-Равна был моим дедом, Хормозд – моим отцом, так кто же еще может быть более достойным короны?»
Но Бахрам ответил ему: «Ты – само зло и твои разговоры и действия как у дурака. Ты говоришь о себе как о госте, но у тебя натура негодяя, и вес, что ты можешь – так это повторять старые истории. Что ты можешь знать о том, как говорят цари». Ты – великий и не славный воин. Ты- царь Аланов, и ты – презренный негодяй ниже рабов у рабов. Ты   - самый злой человек во всем мире, ты – не царь, и у тебя нет права быть выше других вельмож. Люди провозгласили меня царем, и не ославлю тебе ни клочка земли. Чтобы ты поставил туда ногу. Ты говоришь, что мне уготована неудача, и что я не достоин власти, но я говорю о том, что ты не подходишь для царя. И пусть ты никогда вновь не займешь трон. Персы – твои враги, и они будут сражаться с тобой, пока ни вернут тебя вместе о всеми корнями, сняв с тебя шкуру и бросив кости собакам!»
Хосров сказал ему: «Злодей, что сделало тебя таким злым и отказывающимся быть послушным? Уродские речи плохи для мужчины, и в твоей натуре была эта черта с самого начал. Удача с тем, кто живет с мудростью, но она покинула твоей ум, и когда дьявол сражается, то все скажется. Но мне не нужно, чтобы такой чудесный овин как ты обуревался злобой. Ты должен убрать ее из своего сердца, следить аз собой и оставить свою злобу. Помни, справедливый Бог, который правит всеми вещами и делает мудрым твое правление, направляя тебя. Тут есть целая гора проблем перед тобой, и если ты посмотришь, то увидишь, что эта гора выше Бискину. Пустынные колючки родят фрукты прим том, что кто-то подобный тебе станет царем. Твое сердце думает о власти, но мы увидим то, чего пожелают Бог. Я не знаю, кто научил тебя всему этому злодейству и этим советам и поддержки от Аримана, но кто бы это ни был, он хотел принести тебе смерть с помощью своих слов». Затем Хосров спешился со своей лошади цвета слоновой кости, снял свою драгоценную корону с головы и с мольбой о пощаде обратился к Солнцу. Его сердце было заполнено надеждами на благодать от Бога, и он сказал: «Сияющий повелитель справедливости, который создал дерево надежд, приносящее плоды. Ты знаешь того раба, что стоит передо мной, и он один будет плакать от стыда, который он принес короне». И затем он пошел в сторону, чтобы помолиться и открыл секреты Богу, которые были скрыты в его сердце.

«Я должен заботиться о своей власти,
И смотреть за тем, чтобы моя родословная не утеряла ее
И тогда я буду твоим слугой и мое желание
Будет в поддержке огня в твоем храме.
Я не возьму пищу, но возьму молоко,
И одежда, которую я одену
Будет из шерсти и из грубых волос животных.
У меня не будет ни золота и ни серебра, и я позабочусь
О славе твоего храма, делая то днем, и ночью.
Но если моя власть будет со мной,
То направит к победе мою великую армию,
И не даст никому ни мою корону и ни трон.
Кто покажет себя рабом во всех своих поступках,
Если я исполню желание своей головы, я клянусь
Эта лошадь и корона, царский драгоценности на мне и
Мои одежды из золота – все это будет
Посвящено сокровищам твоего храма,
Под куполом твоего храма я высыплю,
Десять мешков с золотыми монетами, и тогда я смогу убедиться
В том, что я вновь единственный царь Ирана.
Я добавлю еще тысячу монет
И приведу пленных с войны, чтобы они
Были вечными рабами твоего храма»

Этот тяжело задумавшийся человек снова встал после молитвы и пошел назад к берегу реки. Он обратился к Бахраму Чубинеху: «У тебя нет мудрости и нет манер или царского фарра, ты адский раб какого-то неистового демона, который ослепил тебя, ты обрел злобу и мстительность вместо мудрости, и адские демоны руководят тобой, колючие для тебя, а ад чудится фруктовым садам; по твоим глазам уже угас факел мудрости и забрал весь свет из твоего сердца и души. Какой-то коварный волшебник поднял твои амбиции и продемонстрировал тебе бездну, но листья того дерева, что ты взрастил ядовиты, и его фрукты – горьки. Никто из твоей семьи никогда не обладал такой гордостью и амбициями. Бог не подарил тебе ту возвышенную позицию, которую ты жаждешь, и ты не должен мечтать о тех вещах, которые никогда не будут для тебя.  Краба не могут вырасти крылья орла, да и орел не может лететь над Солнцем. Я клянусь троном и короной, что если обнаружу тебя без твоей армии, то я не сделаю тебе вреда, хоть и слышал злые речи от тебя, но это Бог, правящий миром, дает победу, и от него я завишу. Если я е достоин того, чтобы быть царем. То, я не желаю жить как чей-то подчиненный».
Бахрам ответил: «Ты – лжец и дурак в рабстве у Аримана. Твой отец был богобоязненным человеком, но ты не уважал его, когда он был, и ты спихнул его с трона со всем позором для него. Ты желаешь быть мудрым и значительным царем на его месте, но ты – извращенный противник Бога и его враг, который не пошлет тебе ничего, кроме зла.  И правда в том, что в свое время Хормозд был несправедлив, и земля рыдала при его давлении, но ты не достоин, чтобы быть его сыном, и править Ираном и Туранов. Ты не заслуживаешь трона или даже благосклонной удачи в своей жизни, ведь она похоронена в склепе вместе со всеми твоими хорошими поступками. Я должен отомстить за Хормозда и стать царем Ирана. И расскажи мне еще раз историю о том, как ты заталкивал раскаленное железо в глаза царя, и притом все были с этим согласны, хоть ты и отдал приказы о том, чтобы это было сделано. Отныне ты увидишь то, что власть в моих руках, и я правлю небесами от самого Солнца до созвездия рыб.
Хосров сказал: «Бог запрещает радоваться боли своего отца, что было написано, и должно статься, и в этом нет ни малейшего повода для бесконечных рассуждений. Ты называешь себя царем, но когда смерть доберется до тебя, то у тебя даже не будет савана, чтобы прикрыть свое усилия. У меня есть лошадь и бардинг, и из-за этого ты надеешься на власть, которой никогда и не было у тебя, нет ни лошади, ни богатства, ни страны и ни происхождения, ты – царь из ветра. Для всей твоей армии и богатства, и ложных титулов, ты никогда так и не узнаешь истинного сияния царского трона. Подчиненные никогда не стремятся быть царями, потому что они знают о том, что они не достойны ни трона и ни короны. Бог создал власть вне справедливости, способностей и родословных, он наделяет тех, кто наиболее достоин, мудрейших и самых сострадательных. Мой отец сделал меня царем Аланов, и я был достаточно сильно затруднен тобой. Теперь же Борг присвоил мне царскую корону и трон. Я должен делать хорошие поступки находясь в этом мире, чтобы оме имя не исчезло после моей смерти. Когда Хормозд правил справедливо, мир радовался его правлению, и я как его сын унаследовал его трон. То верно, и вместе с короной и троном. Я обрел благосклонную удачу. Но ты заполнен грехами и обманом. Во-первых, ты напал на Хормозда, и вес зло в его режиме пошло от тебя, и твои трюки и злобные планы, и ложь. Если Бог пожелает, то я отомщу ему, и обращу твое Солнце в темноту. Кто достоин короны? Если я не достоин ее, то кто тогда?»
Бахрам ответил: «Ты – воин и тот, кто принимает власть от тебя, достоин этого. Ашканы правили, когда дочь Бабака родила Ардешира.  И ни верно ли то, что Ардешир стал могучим и получил трон после убийства Ардавана? Но с тех пор прошли пять сотен лет, и корона Сасанидов уже остыла и теперь наступило мое время, чтобы обладать троном и короной, и моя победоносная удача будет гарантировать это. Я смотрю на твое лицо и на твою удачу, твою армию, твою корону и на твой трон, и я ставлю руку против Сасанидов, пока дикий лев хватает свою жертву. Я должен стереть их имена из всех записей, и растоптать трон Сасанидов своими ногами. Если один слушает тех, кто знает истину, то это – Ашканиды, которые заслуживают правления. Правда одна в том, что ты – Сасанид, и твоя родословная презираема, потому что Сасанид был пастухом и сыном его. Ведь недаром Бабак нанял его как пастуха для своих стад?!»
Но Хосров ответил: «Ты – отвратительный преступник, ведь ни Сасаниды подняли тебя, наверх в этом мире? В твоих словах нет ничего, кроме лжи, от их начала до последнего слова, и этот разговор не делает ни малейшей чести». Бахрам ответил: «Ни для кого не секрет то, что Сасанид был пастухом». Хосров сказал: «Когда Дара умер, то был не способен отдать корону Сасану, но удачу развернулась против него. Род выжил, и никакой справедливости и не видно в твоем нечестивом и ложном разговоре. И таковы ли твоя интеллигентность, славное мышление и имперский трон?» Когда он договорил, то засмеялся и развернулся к своей армии. Но один из трех диких турок, который был диким, будто волк, и который обещал Бахраму, что в день битвы, они найдут славу, если доставят живого или мертвого царя к нему, бесстрашно поскакал вперед и развернул свой аркан, длиной в шестьдесят петель, которых схватил корону с головы Хосрова. Гостахам перерезал веревки своим мечом, и голова царя осталась в неприкосновенности. Бахрам обернулся к тому турку- негодяю и сказал ему: «За это ты заслуживаешь оказаться в могиле! Кто сказал тебе нападать на царя, разве ты не видишь, что мы оба стоим и разговариваем?» Затем он вернулся в свой лагерь, его душа была заполнена горем, а его тело-беспокойством.

***

В начале Горде снова постарался отговорить своего брата от его планов, но то было безрезультатно. Бахрам атаковал царскую армию в ночь, и Хосров Парвиз был вынужден бежать назад в Ктесифон. Там он проконсультировался с Хормоздом, своим ослепленным отцом, который посоветовал ему спросить императора Византии о помощи. Пока они обсуждали, пришла новость о том, что армия Бахрама приближалась к ним, и Хосров бежал на Запад, в пустыню. Советники Хосрова, Гостахам и Банждуй остались позади, ничего не ведая о Хосрове. Задушившем Хормозда. Затем, они отправились за Хосровым, который нашел убежище в монастыре. Армия Бахрама достигла того монастыря, но с помощью трюка Бандуя Хосров вновь сумел бежать еще западнее. Бандуй попал в руки Бахрама и был заключен, но сумел бежать. Бахрам сам себя объявил царем и короновал. Тем временем Хосров достиг Византии и вступил в долгие переговоры с императором, который использовал Гостахам как своего посредника. В конце концов, император согласился помочь Хосрову против Бахрама Чубинеха.

***

Император Византии отправляет Хосрову Парвизу армию и свою дочь

Император Византии выбрал сто тысяч воинов, - все они были славными мужчинами, готовыми к бою, и все войско он отдал Хосрову Парвизу вместе с доспехами, деньгами и боевыми лошадьми. Таким образом, долгое ожидание царя подошло к концу. У императора была дочь по имени Марьям, которая была мудрой, воинственной и воспитанной юной женщиной? Он отдал ее Хосрову согласно всем ритуалам религии, призвав на ее голову благодать Бога. Гостахам принял ее у императора и согласно всем церемониям он передал ее Хосрову. Император одарил их таким приданым, что великолепные лошади, везение его, устали от его веса. Там были золотые сосуды и камни, рубины и ткани, сотканные с применением золота, ковры также были вручены Хосрову Парвизу вместе с доспехами, деньгами и боевыми лошадьми, а также Византийские шелк и парча с золотыми фигурами, вплетенными в саму ткань. Также там были и браслеты, ожерелья и серьги, и три сияющих короны, украшенных драгоценными камнями. Были подготовлены четыре золотых подноса, их лицевые части были украшены жемчужинами, а также были сорок кроватей их черного дерева, сияющие жемчужинами будто глазами петуха. Вслед за теми пришли девочки-служанки, которые были таким же прекрасными, как и Луна, также были пять сотен мальчиков-слуг верхом на лошадях, рассыпавших золото и серебро. Затем были там и сорок прелестных и чарующих византийских евнухов вместе с четырьмя мудрыми и важными философами. Последним царь сказал все, что было нужно. Также по секрету он говорил с Марьям, сказав ей о послушании и ее обязанностях. Когда она должна быть щедра, о ее пище и о том, какое поведение ей подобает. Когда все подарки были подсчитаны, то их итоговая стоимость была больше трех сотен миллионов динаров.
Император проконсультировался с астрологами о том, когда будет лучший день для путешествия и какой из всех будет благоприятным. После двух этапов путешествия, он отдал приказы о том, чтобы Марьям пришла к нему, и он говорил с ней долгое время. Он сказал: Держись в одиночестве, и не расслабляй пояс, пока не доберешься до персидской границы. Хосров не должен видеть тебя обнаженной, пока так ни случится то, что вы пересечете границы, так как это может привести к непредсказуемым последствиям. Затем он попрощался с ней. Своему брату Нирусу, который был впечатлен и шел вместе с Византийскими войсками, был послан к Хосрову, он сказал: «Марьям твоей собственной крови, и таким образом я доверяю ее тебе. Я отдаю свою дочь, богатств и хорошо подготовленную армию в твое распоряжение». Ниатус подтвердил дело, и когда он и его царь говорили друг с другом, они всплакнули, как только отвернулись друг от друга.
Ниатус, взяв в руки меч и булаву, маршировал во главе. Хосров заслышал их приближение и выехал из города, где он ожидал. Как только пыль от приближающихся войск стала видной, то блистающая кавалерия вместе со своими знаменами упала ниц лагеря перед ним, будто бы ветер. Хосров засмеялся от всего своего сердца, которое распустилось словно цветок по весне. Его дух стал возвышенным, и он ударил пятками по бокам лошади. Он увидел Ниатуса и обнял его, долго поспрашиваю его об императоре, который отнесся с понимаем к такой проблеме, и дал ему так много богатств. Затем он прошел через все собранное там, он увидел Марьям и ее лицо мелькало под паранджой. Он спросил ее тоже и поцеловал ее руку, радуясь в своем сердце тому, что может видеть ее красоту.
Хосров привел армию к своему царскому шатру, где он имел комнату, подготовленную лично для Марьям. Он беседовал с ней в течение трех дней, а на четвертый, как только Солнце поднялось в этом мире, он подготовил сияющую палатку, и туда он позвал Наинатуса и его подчиненных: Серджису и курд, а также других персидских командующих. Он спросил их: «Кто ваши лидеры, кто самые лучшие воины?» Ниатус отобрал семи-десятерых человек, чтобы вести атаку в день битвы, и каждый из них имел по тысяче всадников, которые шли под его флагом. Когда Хосров увидел такие славные силы всадников, все они тяготели к войне, он помолился Богу, который создал время и весь мир, и призвал благословения на Ниатуса и всю армию, а также на императора и его страну. Командирам он сказал: «Если Бог со мной в этой предстоящей битве, то я покажу свою лихость и сделаю землю такой же сияющей, как и Плеяды. Пусть там мысли будут только о дружественности, ведь небеса с нами, и доброта благородных людей – это сад, в котором мы отдыхаем».

***

Хосров Парвиз отправился в Азербайджан, где местные люди поприветствовали его, попытки Бахрама Чубинеха начали проваливаться, и было множество столкновений между Бахрамом и союзниками Хосрова. Через некоторое время Хосров стал отделяться от своей основной армии.

***

Хосров сражается с Бахрамом Чубинехом

В тот момент послышались крики часовых, и Бахраму было доложено, что группа людей приближается, стремясь к завоеванию и думая о нем, Бахрам оседлал свою лошадь, держа в руке меч, и поспешил вперед, неся с собой аркан, прицепленный к седлу. С высоты лошади он увидел маленькую группу людей, которые приближались к нему, а затем он выбрал нескольких своих воинов. Он сказал Ялану-Сине: «Эти негодяя и хотят проверить свои силы в битве. Я знаю, что это не может быть ничья группа, кроме как от него, тяготеющего сражаться против меня. Он решил атаковать меня со своей горсткой людей, и он пошел в пасть к самому монстру. Там их не может быть больше двадцати воинов, в компании с ними, и я не узнаю никого из них. Если он смутился меня, и я не стал выше него, то я - никто». Изад-Гошаспу и Ялан-Сине он сказал: «Люди не скрывают своей храбрости, нам не нужно больше, чем четверо из нас, чтобы победить их». Там же был мужчина по имени Янфороуз, который дню предпочитал ночь. Бахрам взял его в состав своего отряда воинов, и он сам и три его компаньона вышли на бой.
Когда Хосров увидел Бахрама, он сказал персам: «Вот пришли их люди, не давайте свои сердцам сейчас упасть, потому что иначе я окончательно приду к своему разрешению в этот момент. Я здесь со своей булавой и прям тут и злосчастный Бахрам, сразитесь с этими восставшими ради моего правления! Тут четырнадцать вас, и трое их, Бог против того, чтобы они победили вас!» Ниатус и его византийские товарищи, не имели иного выбора, кроме как подготовиться к сражению. Другие же мужчины направились в горы, откуда они могли смотреть вниз на обе группы. Каждый сказал: «И почему это царь выбрасывает свою жизнь на подобное дело? Почему он должен оставлять позади свою кавалерию и идти в битву в одиночку?» Они в ужасе подняли руки к небесам, веря в то, что Хосрова уже можно считать мертвым.
Бахрам потянул вперед свою лошадь, а Ялан-Сине и Изад-Гошасп сопровождали его. Когда компаньоны Хосрова увидели врага, то все они были подобны стаду овец, разбегающихся перед волком. Царь остался стоять на своем месте, когда они бежали от него, но у него тоже не было выбора, кроме как оседлать свою лошадь, когда Изад-Гошасп бросился на него. Гостахам, Бандуй и Гердуй все еще оставались с ним, и герой-царь призвал благословение Бога и сказал Гостахаму: «Зачем мне нужно сражаться, если мои люди бежали от меня?» Гостахам ответил: «Их кавалерия превосходит наши силы, в одиночку ты не можешь сражаться с ними!» Хосров взглянул на своих преследователей и увидел то, что Бахрам скакал вот них. Чтобы спасти свою шкуру, он разрезал ремни черного бардинга своей лошади, чтобы та могла скакать еще быстрей. Его компаньоны остались позади него, но враги начали приближаться к нему.  В то время как он скакал, он стал близок с горой, в которой была узкая долинка. Он обернулся и три его врага также увидели его, позади него была долинка, которая сужалась к тупику. Царь мира остался один, отрезанным от своих компаньонов. Он спешился со своей лошади и начал бешено карабкаться ан гору, но там не было дальнейшего пути наверх, и смотрящие воины загоревали о его части. На склоне не было места, чтобы остановиться и не было места, чтобы сбежать, и Бахрам рванулся по направлению к нему. Он крикнул Хосрову: «Обманутый дурак, теперь под твоей славой открылась бездна? Почему ты передал себя в мои руки?»
Когда царь увидел свое печальное положение, то бросился на скалу впереди, помня о вражеском мече позади. Он вслух молился Богу:

 «О, создатель мира, ты выше
Любой изменяющейся судьбы!
Помоги мне в моей беде!
И не отверни от меня Сатурн и Меркурий!»
Перед ним же эхо от его молитвы сразу умерло.
И тут на кремнистом склоне горы
Появился Соруш; Хосров уставился на него,
Одежды ангела были зелеными, его лошадь была серой,
Он помедлил, затем поднял Хосрова своей рукой,
И поставил его туда, где он был в безопасности от вреда.
В этом нет удивительного, чудо
Было от Бога, ведь с ним возможно все.
Затем Хосров заплакал и спросил:
«Каково твое имя?»
Ангел ответил: «Я – Соруш, я пришёл
В ответ на твою мольбу, и вскоре ты будешь
Царем мира, славным в своей власти.
Ты будешь править тридцать восемь лет, если ты
Действовать праведно во всех делах».
Он исчез, и мир еще не знал
То, что видел один лишь Хосров.

Хосров подивился всему и многократно обратился к Богу, говоря при том: «Когда я сражаюсь с людьми, то надеюсь, что мне никогда не будет не доставать храбрости, но сейчас я думаю о том, что я сражаюсь со всем духовным миром, и я должен плакать о моей неблагосклонной удаче».
На другой стороне горы Ниатус призвал Бога себе в помощь,  Марьям в тревоге царапала свое лицо за своего мужа. Сердца Византийских солдат, находящихся на равнине и на склоне горы, были заполнены тревогой и предчувствиями, и когда Ниатус потерял Хосрова из вида, то подошел к Марьям и сказал ей: «Оставайся там, где ты сейчас и находишься. Я боюсь того, что персидский царь был убит».  В тот момент в отдалении на склоне горы появился персидский царь, вся армия обрадовалась ему, и сердце Марьям освободилось от горечи. Хосров сошел вниз с горы и сказал Марьям о том, что он видел: «Моя чудесная Византийская принцесса, Бог спас меня! – он добавил, - и я не убежал из—за трудности, и не отступил из боя. Я был пойман в горной лощине и призвал на помощь создавшего мир, и он отправил своего раба, и то было секретом, приоткрытым им. Я видел те же вещи, что и великий Феридун, Тур, Сальм и Арфасияб, даже не могли мечтать о таком и они – знамена победы и царской власти». Царь рассказал ей о том, что перенес, а затем он приказал своей армии подготовиться к битве и помнить о Хосрове, когда они будут сражаться. Со своей стороны, Бахрам был заполнен сожалением и страхом обо всем, что он ранее совершил.

Сражение между Хосровым и Бахрамом Чубинехехом

Армия Хосрова сошла вниз со склона холма, и мир стал черным из-за поднятой пыли и от кавалерии, а с другого направления Бахрам вел свою армию вперед, так чти в дне не осталось и лучика света. Бахрам сказал: «Кто бы ни вел армию, он должен быть мудрым, храбрым и способным, ведь воины, которые видели мое копье и мой геройский дух был избран, чтобы стать выше Хосрова, и я должен бросить имя Нушин-Равана в пыль». Сгорая от ярости, он вышел из строя совей армии, достал лук и положил стрелу на тетиву. Быстро он пустил стрелу, целясь в царскую поясницу, но стрела запнулась в полете, и когда раб увидел такое, то он выдернул ее из парчи, в которую был одет царь. Царь бросился вперед и против Бахрама и в его руке было за то копье, которое он и бросил. Тело Бахрама было защищено кирасой, и копье раскрошилось от удара, тем не менее Бахрам пришел в ужас от такого броска. Царь еще раз вышел вперед, обрушив свой сияющий меч, на шлем Бахрама, его меч также переломился от удара на куски, и его лезвие застряло в шлеме.
Каждый кто видел такое или слышал звук удара о металл, восславил храбрость и мужество царя. Их воины следовали за двумя, и битва началась. Бахрам бросился на царя, притом крича: «Твое корона возвышается над Луной, эта армия больше похожа на множество муравьев или саранчой, которые обитают в пустыне и на безводных землях. И неверно, что кровь должна проливаться без нужды на то, или чтобы царь нападал на своих подчиненных. Если попросит у нас убежища, то будет лучше предоставить его, чем убивать или ранить его в бою». Хосров ответил: «Я не желаю мстить тем, кто раскаивается в своих грехах, они вес находятся под моей защитой, ведь они драгоценные камни в моей короне».
С темных гор спустилась ночь, и обе армии разделились и пошли назад по своим лагерям. Крики часовых и звон колокольчиков означали, что немногие солдаты ощущали сонливость. Амбициозный Бандуй выбрал храброго глашатая с ильными и громким голосом и приказал ему сделать свою лошадь и быть готовым разбудить всех спящих. Двое отошли в безлюдные земли между двумя армиями, и когда они приблизились к лагерю врага, и то глашатаи закричали: «Вы рабы, которые совершили грехи, и чье везение уже ушло, даже если вы нагрешите больше любого другого человека, и будете лучше в бою против него, то ведь царь поклялся Богом, что он простит все преступления, которые вы тайно или явно совершили ранее». Когда крики глашатаи были расслышаны людьми в темноте, каждый навострил свои уши, и все важные воины Бахрама, а также были готовы укрыться.
Когда над горными склонами появилась яркое и блистающее Солнце, и день сделал землю сияющей, словно шелк, равнина оказалось пустой от людей, они разбежались в темноте, что было неведомо для Бахрама. Никто не находился в своих палатках, кроме нескольких из самых близких друзей Бахрама и советников. Как только Бахрам прошелся среди пустых палаток, то осознал то, что вообще произошло, он сказал своим советникам: «Бегите из этого места, не ждите того, пока ударит беда!» Он спросил погонщика верблюдов, чтобы у них было хорошее снаряжение, которое могло нести тяжелое бремя. Он нагрузил их теми богатствами, которые у него были – коврами и провизией, золотом и серебром, его троном из слоновой кости, браслетами, золотыми ожерельями и коронами; затем он оседлал свою лошадь и подготовился к отступлению.

Бахрам Чубинехех бежит к императору Китая

Бахрам и его сетовавшие солдаты не доверяли ни дорогам и ни сельской местности, и в результате, они путешествовали со страхом в сердцах. Бахрам повез свое золото и серебро по бездорожью. Ялан-Сине и Изад-Гошасп скакали на одной стороне армии, рассказывая истории древних царях и об их походах. Бахрам скакал впереди, а его сердце было заполнено сожалением и надрывом. Скромные деревни, которые были слишком низки, чтобы удовлетворить нуждами вельмож, попали в поле зрения, находясь на расстоянии. Поскольку их горла и рты были сухими из-за жажды, то Бахрам остановился в доме какой-то старой женщины. Они вежливо попросили хлеба и воды. Старая карга выслушала их и поставила перед ними старую корзину с ячменным хлебом и также дала остроконечную емкость для воды. Ялан-Сине передал все Бахраму, но он был так погружен в свое горе, что забыл соблюдать ритуал тишины, когда была его трапеза. Они скушали хлеб и попросили о вине, пробормотали свои молитвы. Старуха ответила им: «В правду хотите вина. У меня есть вино и старая сушеная тыква. Я добавила тыкву, когда та была свежей, и я высушила ее, чтобы использовать как чашку, и наливать в нее вино». Бахрам сказал: «Как только тут будет вино, мы не будем нуждаться в какой-либо чашке для него, и лучшая емкость – то, что есть. Старая женщина пошла и принесла свою чашку, чем обрадовала Бахрама. Он наполнил ее вином, поблагодарил хозяйку и сказал: «Мать, теперь скажи нам, какие новости ты слышала о делах в мире». Старая карга ответила ему:
«Мой ум уже устал ото всего,
Я слышала сегодня, ведь
Так много горожан прошли сегодня здесь,
И вес они говорили о битвах Бахрама
Против царя и на случайные темы,
Он убежал и люди поверили этому,
И ни один солдат не находился для него имени».
Бахрам сказал: «Тогда скажи нем, мудр ли Бахрам от того, что сделал?
И как ты думаешь, Бахрам –
Всего лишь амбициозный дурак?»
Женщина ответила ему:
«Господин какой демон затмил твой взгляд?
Бахрам возмутился, каждый мудрый
Только засмеялись над ним,
Никто не считает его
Победителем царского и благородного врага».

Бахрам сказал: «Если он просит тебя, а ты говоришь ему пить вино из тыквы и взять корзину с ячменным хлебом, пока ни появится новый урожай ячменя» Это и было ужином Бахрама, и в ту ночь он остался там, надеясь найти некоторый отдых для своей души, хоть он так и остался не способным обрести его.


***

Тут Фирдоуси на некоторый момент ломает повествование, чтобы расставить плач о смерти своего сына.
***

Плач Фирдоуси о смерти своего сына

Теперь мне уже за шестьдесят пять лет
И будет неверным
Для меня надеяться на золото.
Лучше послушать мой совет и мое горе
Ведь умер мой дорогой сын.
Почему он ушел?
Я должен был уйти.
Но нет, юноша ушел.
И бросил своего безжизненного отца в рыдания
Я должен его догнать, и когда я сделаю так,
То скажу: «Я должен был покинуть мир, а не ты.
И с твоим уходом, мой любимый мальчик,
Ты лишил своего отца радости.
Во всех делах ты был моей поддержкой.
Так почему, я стар, и ты покинул меня?
Может быть ты нашел младших друзей, которые увели
Тебя от меня для путешествия вперед?»
В тридцать семь его несчастливое сердце
Отчаялось, и он был готов, чтобы уйти,
Когда приходили трудности, он всегда давал
Мне счастье, а теперь он оставил меня одного.
Он ушел, а горе и горькие слезы остались
Внутренние страдания, и сердечная боль.
Он ушел к свету, и он подготовит
Место для встречи своего дорогого отца,
Прошло так много лет, и точно он
Нетерпеливо ждет меня там!
Пусть Бог осветит твою душу, м ой сын,
И мудрость дает тебе безопасность там, куда ты ушел.




***

Теперь же, из-за бегства Бахрама, Хосров Парвиз Больше не имел нужды в Византийских союзниках, потому они вернулись домой. Бахрам достиг Китая, там он вступил в переговоры с императором после убийства восставшего вельможи, который угрожал двору. Помимо этого, Бахрам убил льва, который в свою очередь ранее убил одну из императорских дочерей. Наградой Бахрама был брак с другой императорской дочерью. Хосров-Парвиз отправил письмо императору Китая, требуя экстрадиции Бахрама из Китая. Ответ императора состоял в армии, которая была дана Бахраму ради вторжения в Иран.

Хосров Парвиз посылает к императору Хорад-Бордзина


Когда царь узнал о том, что тот волк, Бахрам, вновь вывернулся от него, оказавшись во главе целой армии, пыль от которой затмевала сияние неба, то он сказал советнику, Хорад-Бордзину: «Спеши к императору и говори с ним со всей убедительностью, на которую только способен. В Персии и вокруг нее, ты наиболее знающий человек, и у тебя самая красноречивая речь». Он открыл двери в свою сокровищницу, и принес драгоценные камни, мечи и золотые пояса, которые Хорад-Борзина заставили бормотать имя Бога от удивления. Он взял эти вещи как подарки, а после направился к Оксу, откуда он и продолжил свое тайное путешествие. В конце концов, он достиг дворца и выбрал посланника, чтобы тот предупредить императора.
Как только тот услышал новости, то подготовил зал для аудиенций и приемов и отдал приказы о том, чтобы прибывший был принят. Хорад-Бордзин вступил смиренно поклонился перед императором и кратко изложил суть дела: «Твой раб будет говорить тогда, когда ты прикажешь ему. Император ответил: «Красноречивый и почтительный разговор пробуждает и обновляет сердце старого человека, так скажи же нам о выгоде, про которую ты хотел сказать. В чем сущность всей этой встречи? Ведь вещи оставшиеся недосказанными – то всего лишь шкура». Такие слова напомнили Хораду-Борзину о древней враждебности между их странами. Он начал свою речь с хвалы создателю мира, который создал небесную сферы и землю, и время, и слабых, и могущественных, затем он заговорил о неотвратимости смерти и об истории всех персидских царей. Далее он продолжил: «Теперь, царь Персии – твой родственник, и его горе и счастье зависят от твоих удач и неудач. Во времена великих царей, отец его матери был императором Китая. А теперь, в настоящие дни, когда изменились многие вещи, наш союз будет все обновлять. Пусть Бог, дающий победы, посодействует тебе, и пусть вельможи земли будут как будто твоими рабами». Императора выслушал его и после сказал: «Ты – мудрый человек, если в Персии есть еще кто-то, подобный тебе, то он должен быть таким красноречивым, чтобы его восхваляли небеса!» Место для гонца было устроено в стороне от двора, и император был вблизи от него. По его команде казначей двора пересчитал все подарки и после император сказал ему: «Пусть в этом мире ты никогда больше не пожелаешь богатства. Если есть, что-то равное всему принесенному тобой, то скажи мне о том, что это такое, Но, ты сам более сияющий, чем все подарки, ведь ты - корона мудрецов всего мира».
Комнаты Хорада были, прекрасно украшены всеми видами тканей и сукна, и он был всегда приглашаем к столу императора, его охоты и на дворцовые праздники, или чтобы выпить с ним вина он ожидал возможности, чтобы сделать его желание. В один день он увидел возможность и отважно заговорил с ним: «Бахрам имеет злую натуру». Далее он продолжил: «Он более злобный и злонамеренный, нежели сам Аримана. Он продает людей с опытом и знаниями ради получения прибыли, и эта прибыль попросту пустяковая. Он – Хормозд, который возвысил его и поднял над сферой Солнца. Доселе ни один человек, не слышал о нем, но у него был успех во всем, чего он касался. Сейчас он может относиться к тебе с огромнейшим почтением, нов конце концов, он предаст тебя. И то будет так же, как он предал и персидского царя, он не выражает ни малейшего почтения ни к людям и ни к Богу. Если ты хочешь сохранить мое благосклонное отношение, то не говори такие вещи. Я – не подозрительный человек, и я не нарушаю своего слова, ведь человек, который нарушает свое слово, получит пыль, вместо савана». Когда Хорад выслушал его, то понял и узнал о том, что его задача провалена, и что Бахрам воодушевил императора и дал ему надежду на завоевание всей Персии, а дальнейший разговор с ним будет просто расточительной тратой воздуха.
Потеряв надежду над победой над императором, он решил попытаться приблизиться к императрице, и стал высматривать кого-либо, у кого был доступ к ней. Он встретился с камергером и смотрителем за замком и обольстил его историями о Хосрове Парвизе. Затем он сказал ему: «Мне нужно встретиться с императрицей, помоги мне и представь меня как писца». Мужчина ответил: «Тут нельзя надеяться на такое! Бахрам Чубинехех – ее зять, и вся сила, которая у него здесь есть, исходит от нее самой. Ты же – умный человек, поищи другие пути, и никому не рассказывай свои секреты». Хорад-Бордзин не видел пути решения совей проблемы.
И был там старый турок по имени Калун, и другие турки питали к нему стойкое презрение. Он был одет в овчину, и питался сывороткой и персом. Хорад-Бордзин позвал этого человека в свои чудесные покои, там он дал ему золота и серебра, монет, одежд, хороших и вкусных блюд и развлек его людьми, стоящими и важными. Хорад был внимательным и терпеливым, лукавым и осторожным, и пока он занимался Калуном, он также продолжал спрашивать камергера о дворце императрицы. Этот человек посещал императрицу и днем, и ничье, был скрытным и нечего не показывал, но в один день он сказал Хораду: «Ты – ученый и умный человек, и если у тебя есть какие-нибудь знания о медицине, и ты разбираешься в ней, то ты можешь стать новой короной на голове, у императрицы, потому что ее дочь заболела». Хорад ответил: «У меня есть некоторые знания по медицине. Если ты скажешь ей, то я сделаю такое дело с самыми превосходными итогами!» Камергер бросился к императрице и известил ее о прибытии нового доктора. Она ответила: «Живи же в счастье, раз ты принес мне такие новости, приведи его сюда, и не царапай свою голову, а приведи его сюда». Он бросился к Хорад-Борзину, и сказал: «Смотри затем, чтобы все было в тайне. Иди к ней и не говори ей своего имени, будь просто лишь дружелюбным доктором».
Хорад пошел к императрице, и увидел то, что ее дочь жаловалась на печеночную боль. Он попросил сок граната и особенный вид кресса, который растет на берегах потоков и с их помощью он попытался избавить ее ум от лихорадки. По воле Бога, после семи дней, девочка стал вновь здоровой и начала заново сиять, будто новая Луна. Императрица принесла кошелек с золотом из своей сокровищницы, а также дала пять полотен золотой ткани. Она сказала: «Возьми эти бестолковые подарки и проси меня о том, о чем захочешь». Хорад ответил: «Поддержи у себя эти вещи, ведь я должен просить твоей помощи, когда она мне понадобится».

Хорад-Борзин отправляет Калуна к Бахраму Чубинеху

Со совей стороны Бахрам достиг Марва, там он собрал армию, сиявшую словно перья фазана. Гонец прибыл от самого императора, придя сказал: «Пусть никто не проходит в Персию, поскольку если Хосров –Парвиз узнает о наших планах, то он поменяет сове отношение к нам, и объявил, что если кто-то пройдет в Иран без письменного и запечатанного приказа от меня, то я разрублю его надвое и клянусь Богом, что я не позволю тому выкупить свою жизнь за серебро».
Три месяца Хорад смотрел на эти тайные приготовления. Затем с болью, он позвал Калуна и многое сделал для него. Он сказал: «Каждый человек в этом мире несет в своем сердце какой-нибудь секрет. Ты воспользовался дверью в Китай ради ячменного хлеба и просо и для получения овчины, чтобы носить ее. Теперь твоя пища – хороший хлеб и баранина, им ты одет в белый шелк. Посмотри на то, каким ты был, и каким ты стал, и как проклятия людей обратились в поздравления! Теперь же твоя жизнь дотянулась до самого конца; ты видел много дней и ночей, гор и равнин. Осталась одна вещь, которую я хочу получить от тебя. Это опасно, но от этого ты можешь обрести трон или окончишь свои дни в черной земле. Я получил копию печати императора, и я желаю, чтобы ты быстро отправился к Бахраму и остался в Марве. Туда возьми черную куртку пастуха, а также возьми с собой нож. Подожди день месяца, чье имя Бахрам, потому что он считает, что этот день для него неблагополучный. Я наблюдал за ним годы, в тот день он никогда не собирал вокруг себя целую толпу людей, он скрывал сам себя, закутавшись в китайскую парчу. Скажи то, что принес сообщение великому повелителю, Бахраму Чубинеху. Скажи о вести от дочери императора, и смотри, держи нож в руке, пока он ни позовет тебя. Когда ты будешь говорить, то скажи: «Господин приказал мне прошептать ее сообщение тебе на ухо, чтобы никто еще не мог услышать его»». И затем он спросил: «Что за новость?» То ты подбеги к нему и вонзи нож в его кишку, а после пошли какой-нибудь путь для отступления и побега. Кто бы ни услышал его вскрик, то все равно тот убежит от него, либо в конюшни, либо взять себе ковры и сокровища, и никто не поверит тебе за это убийство. И даже если тебя и убьют, то ты станешь опытным в путях мира, как хороших, так и плохих, и в том, что мир может предложить нам. Но вероятно, что никто и не обратит ним алейшего внимания на тебя, если ты сумеешь уйти после такого, то сможешь купить мир и заплатить за него всю цену. Царь Хосров Парвиз даст тебе целый город и долю мира, чтобы ты обладал ей».
Калун сказал: «Мне нужно попасть к нему. Я понимаю свой возраст в сто лет, и как же я могу прийти к тому, чтобы жить в нужде? Мое тело и душа готовы для пожертвования собой, ради тебя, ведь ты увидел меня в дни беды». Когда Хоруд услышал такие слов; он бросился к императрице и сказал ей: «Время пришло для меня, моя госпожа! Чтобы спросить тебя о помощи. Двое моих людей закованы в оковы, и мне нужна твоя помощь для того, чтобы вызволить их. Дай мне копию императорской печати, ты назад вернешь мне мою жизнь, если сделаешь так». Императрица сказала: «Он в пьяном сне. Я сделаю отпечаток печати с его пальца». Она попросила Хорада о глине, а затем она пошла к своему мужу, в его спальню и отпечатала его перстень с печаткой на глине, ее она отдала Хораду, который поблагодарил ее и передал это все Калуну.

Калун убивает Бахрама Чубинеха

Калун взял отпечаток печати и быстро отправился в Марв. Там он ждал до наступления дня Бахрама, о котором тот думал, как о неблагополучном. Он был в своем доме один, и совместно с рабом кушал пищу из гранатов, яблок и айвы. Калун вошел к нему и увидел слабого старого человека, стоящего там и сказал: «Если у тебя есть письмо, то давай его сюда». Калун ответил: «Это то, что она сказала мне, не должно быть услышано другими людьми». Бахрам сказал: «Тогда будь быстрым, подойди и скажи мне все на ухо, и не стой ради церемонии». Калун вышел вперед, неся в руке нож, спрятав его в рукаве, и затем его предательство стало очевидным. Он наклонился, будто бы собирался шепнуть на ухо Бахраму, и ударил его ножом. Дом немедленно окутался криком. Бахрам закричал: «А! Я умер!» Люди подбежали к нему, и он сказал: «Схватите этого человека и узнайте, кто отправил его сюда». Каждый, кто был в доме набросился на старого человека, они сломали ему ноги, и слуги били и били его, но неважно, как сильно они его били, он ни разу не открыл свои губы, хоть они и мучали его от середины дня до самой середины ночи. И после того его руки также были сломаны, а слуги вытащили его на двор, и с горем в своих сердцах они вернулись к Бахраму.
Кровь хлестала из его раны, его щеки покраснели, а вздох и вырывались из его губ. В тот момент его сестра Горде пришла к нему. Он была в злобе и рвала на себе волосы.
В расстройстве она подложила голову своего брата, прижав ее к груди и закричала:

«Ты был воином, чье присутствие наводило страх,
И даже львы убегали, когда ты проходил рядом.
Кто срубил эту колонну мира? Кто затеял
Это преступление и вложил нож в его руку?
Увы, для твоих амбиций и твоей силы,
Твоей доблести, бросающих диких львов в бегство – конец.
Ты не кланялся ни Богу и ни царю и удар от них
Так жестоко уложил твое тело мамонта!
Ведь, если останется одна девочка из Сасанидов,
И сама кетона, то она будет править
И все провинции в персидской земле
Будут охотно подчиняться ее порядкам,
Их сердца не предадут эту семью.
Но ты игнорировал мои слова и меня, мой повелитель.
Пожалей о своих поступках и путях
И пусть твоя виноватая душа уйдет отсюда к Богу
Зло пришло в наш великий дом. Я плачу о том, что
Все наши враги – волки, а мы - овцы».

Когда раненый человек услышал ее слова и осознал то, что ее сердце мудро, и увидел ее лицо, расцарапанное ее же ногтями, клоки волос, выдернутые ей, его сердце заполнилось надрывом, а ее глаза были полны слез. Он заговорил печально и неуверенно: «Твои советы ничего не стоили, но сейчас моя жизнь подходит к концу. Твои советы были бесполезны мне, и демоны вводили меня в заблуждение. И никогда еще тут не было царя, более великого, чем Джамшид, который жил в страхе и в надежде на него; но его также ввели в заблуждение демоны и сделали землю черной и заполненной страхом и местом для него. Был тут и царь Кавус, который правил миром и был осиян удачей, и он тоже был уничтожен бессчетным и низким демоном, он поднялся в небо, чтобы увидеть разворачивающиеся сферы, Луну и Солнце, и ты знаешь о том зле, что пришло к нему из-за этого. Демон запутал меня как их, и я отклонился от праведности. Я сожалению, о том зле, что я сделал, но я верю в то, что Бог простит меня. Потому так было написано на моем лбу, так почему я вновь должен горевать об этом? Над моей головой поднимаются воды, и все мои радости и печали были не больше, чем ветер! Потому то, что было написано, пришло к исполнению, либо в большей степени, либо в меньшей. Я помню те слова, что ты сказал мне, как совет. Они были будто драгоценные серьги в моих ушах. Но теперь для меня несправедливости и справедливости к концу, и больше не повторяйте слова. Обрати свое лицо к Богу, верь в то, что удача вновь улыбнется тебе. Твой единственный друг против зла – это Бог. И ни с кем не говори о своих радостях и печалях. Такую долю уготовил мне мир, такую и не более. Теперь она подходит к концу, и я должен уйти».
Затем он сказал Ялан-Сине: я отдаю всю армию тебе и молись о благосклонной удаче. Посмотри за моим доброжелательными сестрами, ведь в этом мире нет лучшего советника, нежели она сама. Не раздевайся с ней, и  пусть, она всегда будет вместе с тобой. Не оставайся в земле врага, ведь когда я здесь путешествовал, то испытывал отвращение к ней. Не медли и иди к Хорсову Парвизу и расскажи ему свою историю и выслушай то, что он ответит тебе. Если он простит тебя, то пусть он станет для тебя единственным Солнцем и Луной в твоей жизни. Построй мне гробницу в Персии и уничтожь тот дворец, что я построил для самого себя в Рее. Я так много сделал для императора Китая, и даже ничуть не сожалею об этом, и это не просто награда за мою боль, что он должен был послать демона для того, чтобы убить меня. Так все и всегда было для персов, и всегда были какие-то злые демоны, направлявшие их.
Бахрам позвал писца и написал письмо на шелке. Он сказал: «Скажи императору: «Бахрама больше нет, он ушел в убогости и горе. И все его амбиции были уничтожены». Напиши: «Посмотри за теми, кто остались позади меня. Я оставил их позади и спас их от врагов. Я никогда не делал тебе вреда, и искал только лишь праведность и мудрость для тебя же»».
Затем он надолго заговорил со своей сестрой и в начале прижал ее любимую голову к своей груди, а затем приложил свой рот к ее уху, во время этого глаза его заполнились кровью, и он отдал свою душу небесам.
Каждый человек горько плакал о нем, и их сердца были заполнены тревогами. Его сестра утонула в своих рыданиях, и в ее уме проходили все те фразы, которые он сказал ей, и ее сердце раскалывалось от горя на двое. Они сделали узкий гроб из серебра, они положили его на муслиновую подстилку, а его тело завернули в парчу.
В конце они разбрызгали камфору над его телом, и его голова скрылась под ней

***
Хорад сбежал назад в Иран, где его тепло поприветствовал сам Хосров Парвиз. Император Китая пожелал отдать должное памяти о Бахраме Чубинехе, и так же он предложил его сестре – Горде – выйти за него замуж, помимо этого он отправил ей письмо, говоря об этом.

***

Горде консультируется со своими советниками и бежит из Марва

Эта юная и мудрая женщина села и обсуждала дела со своими советниками. Она сказал: «У меня есть новое предложение, которое должно быть запомнено моим сердцем. Император Китая попросил моей руки свои очень витиеватым языком. У него нет недостатков. Он великий царь, храбрый человек и хозяин Турана; но чтобы из турок или персов ни пытался заключить союз подобным образом, в результате всегда получалось горе и проблемы. То смотрите на Сиявуша и Арфасияба, что обрел Сиявуш, кроме как сжегшего его Солнца? Ни одна мать, еще не рожала такого славного воина, и даже он был уничтожен, и что сделал сын Сиявуша, кроме как поднял пыль боев и битв над Ираном и Тураном? Мы должны обдумать это дело так, чтобы мы смогли сбежать от турков в Персию, держа все в секрете. Некоторое время я обдумала – это дело и написал ее письмо Гердую, прося его выступить в роди посредника между нами и Хосровым Парвизом и рассказать ему обо всем, от чего мы страдали».
Все присутствующие сказали: «Ты – наша госпожа, железная гора – не преграда для тебя, мы последуем за тобой туда, куда ты нас поведешь. Ты умнее мудрого человека и более воспитана, чем знающий визирь. Мы все – твои слуги и все принадлежим твоим командам, и мы поддержим тебя в твоем ответе на вопрос императора». Она обследовала свои войска и подготовила деньги. Она посмотрела на армию, когда та проходила перед ее глазами и отобрала одну тысячу, одну сотню и шестьдесят солдат, чемпионов, которые не убегали даже перед лицом девяти врагов. Она заплатила им, а затем вернулась в свой дом, где она сказал командирам армии. Как только человек решил отправить в путешествие, его сердце должно быть стойким к добру и злу. Он не должен бояться силы врага, даже если с облаков на него обрушится дождь из отрубленных голов. В Туране мы – проходимцы, ведь у нас нет друзей и ни союзников, мы слабы и беспомощны среди всех этих китайских вельмож. Мы должны отправиться в путь в темноте, когда наши враги объяты сном. Не тревожься о путешествии, ведь даже если китайская армия атакует нас, и их воеводы пойдут против нас, вооруженные своими тяжелыми булавами. И если они придут, то встанем вместе против них, и будем давать удары также сильно, как и наносят их наши. Если кто-то из вас не со мной в этом деле, то вы можете остаться прямо тут и не идти».
Они ответили в один голос: «Мы – твои слуги и мы не отвернемся от твоих команд». Затем они подготовились к сражению против сил Китая. Ялан-Снине, Мехр и Изад Гошасп оседлали своих лошадей и сказали: «Лучше умереть во славе, чем жить с китайским распутыванием нас». Тем временем Горде посетила своего погонщика верблюдов и спросила его, чтобы животные прошли перед ней. Она выбрала три тысячи животных, несших багаж. Когда пришла ночь, Горде оседлала свою лошадь и сидела будто храбрый воин, сжимая булаву в совей руке. Ее лошадь была покрыта сиявшим бардингом, и на ней была одета броня, шлем и на боку у нее висел меч. Ее армия быстро как ветер двинулась вперед через темную ночь и сияющий день.

Император Китая отправляет Говоргаза за Горде, а она убивает его

Многие персидские солдаты обратились за милостью к китайскому императору. Его брат, Говорг пришел к императору и сказал: «Ты – воинственный повелитель, хоть многие персы и обратились к нам за убежищем, а затем их армия отправилась прямиком в Иран. Если они сбегут, то это навечно стыдит тебя, а твои люди и солдаты попросту осмеют тебя». Лицо китайского императора помрачнело из-за злобы, и он сказал: «Поспеши, и собери армию погляди, как далеко они ушли. Когда ты помаешь их, то вначале не используй силу, но взгляни на то, какой разговор может на них подействовать. Они не знают того, как мы делаем. И может быть ты сумеешь изменить их мнение с помощью разговора. Говори с ними вежливо, много сделай для них, выкажи почтение к ним и будь благородным. Но если кто-то из них нападет на тебя, то не стесняйся бороться против них. Сделай Марв их кладбищем, и пусть тогда земля будет такой же как и перья фазана от их крови».
Говорг выехал вместе с шестью тысячами турецких всадников, и на четвертый день поймал персов. Когда лидер с львиным сердцем увидела их, то она не почувствовала ни малейшей тревоги. Она бросилась к главному в караване верблюдов, и разместила багаж позади войск. Она проверила всю равнину, на которой была вероятна ее битва. Она надела броню своего брата и оседлала свою быстро отдохнувшую лошадь. Две армии столкнулись лицом друг с другом, и каждый человек был готов пожертвовать своей жизнью. Говорг, которого император назвал матерым волком, был во главе своих людей, и он обратился к персам, сказав им: «Неужто благородная женщина стоит в ваших рядах?» Поскольку Горде была одета в тяжелую броню, то Говорг не узнал ее, и он вновь прокричал: «Где в этой компании находится сестра убитого царя? Мне нужно поговорить с ней о днях, которые уже ушли и о новых делах». Горде ответила: «Я – та, кого ты ищешь, и я готова направить свою лошадь против хищного льва».
Когда Говарг услышал ее и увидел ее, сидящей верхом на совей боевой лошади, ее людей, грозных как львов, то он удивился и сказал: «Император избрал тебя одну из всего своего царства, так что ты будешь напоминать ему о великих царе Бахраме. Он сказал, что ты должна выслушать его слова, а он вознаградит тебя соответствующим образом. Он сказал мне: «Спеши к ней и расскажи ей то, что если она не будет обрадована моим предложением, то тогда я могу изменить свое мнение. Поговори с ней и приди к какому-либо заключению с ней, и если только уж она не допустит предложенного тобой, то ты должен задержать ее на месте»».
Горде сказала: «Дай нам отойти в сторону от всей массы войск, и там я отвечу на все вопросы, сказанные тобой». Говорг вышел из своих войск туда, где стояла храбрая женщина. Когда она увидела то, что он был один, то эта находчивая женщина взглянула на него из-под темного шлема: «Ты видел Бахрама, ты почитаешь его как всадника и как воина, - далее она сказала, - он был матерью и отцом для меня, но его дни уже пришли к концу, теперь же я должна проверить, твою стойкость и сразиться против тебя, а затем если ты подумаешь, что я готова к замужеству, то скажи мне, и мы взглянем на то, что есть ли здесь муж, угодный мне». Она направила свою лошадь вперед, и Изад-Гошасп поскакал позади нее. Она бросила свое копье в поясницу и повредила завязки его брони, а также ранила его тело. Ялан-Сине повел ее силы в главную атаку, и китайская армия пришла в смятение, многие воины были убиты или валялись на земле раненными. Персы гнали их целых два фарсаха, и немногие из них остались сидеть в седлах. А равнина превратилась будто бы в реку крови, а безголовые и другие изувеченные устилали землю, валясь в пыли.
После совей победы она переправилась в Персию, и оттуда написала письмо своему брату Герую, описав все, что случилось с Бахрамом и с ней самой.

Гостахам восстает против Хосрова Парвиза и предлагает брак Горде

В то время Хосров Парвиз отправил гонца к Хосрову и сказал ему: «Никому не говори о своем путешествии, но иди прямо к повелителю походов и маршей, к Гостахаму, и скажи ему, чтобы он пришел ко мне, как только он получит мое письмо». Когда гонец достиг Хорасана, тот пошел код двору в Хорасене и повторил сообщение от царя. Но зная о том, что Хосров Парвиз молодой и кровожадный, то, когда Гостахам собрал свои силы, он пошел к городам, которые управлялись важными и значимыми людьми, посетив Сан, Амол и Горган.
В пьяной злобе царь убил брата Гостахама, Бардуя, и когда Гостахам услышал об этом, он сцепил свои руки, слез с лошади и рвал на себе одежды и сыпал пыль себе на голову. Он знал, что царь желает уничтожить его, из-за мести за смерть своего отца, Хормозда. Он поскакал словно ветер, при том плача и рыдая к силам Нурвана, как придя он собрал людей. Рядом свою армию за деревьями и начал серию налетов на ту землю. Везде, где бы ни встречались безработные мужчины, он давал им хлеб, а те радовались ему. Каждый раз, когда он слышал о недалеких войсках царя, он атаковывал и уничтожал их.
Тем временем, Гердуй отправился в Хосрову Парвизу и сказал ему о поступке его сестры Горде и о том, как она победила императорские силы в Марве. Гостахам также услышал о том, что дни Бахрама пришли к своему завершению и то, что Горде покинула китайского хищного правителя и победила его силы в битве. Гостахам вывел свои силы, чтобы поприветствовать его, и когда Горде услышала об этом, то выслала своих главных советников, из Амвола, когда она увидела ее войска, то еще с расстояния Гостахам устремил свою лошадь вперед. Из основной массы своих людей он вышел перед Горде, плача о Бахраме из-за Бандуя, вытирая свои слезы рукавами одежды. Он увидел Ялан-Сине и Изад-Гошаспа. И пока он плакал, то спешился со своей лошади. Он рассказал им о том, как царь убил Бандуя и о зле, свалившемся на него самого. Он сказал: «Все было так, будто царь позабыл о том, что – сын сестры Бандуя, и о том, что Бандуй ради него проливал собственную кровь. Он отрубил руки и ноги Бандую, как и можно было ожидать от человека его природы. На что можно надеяться от такого человека? Он сделал худшее мне, чем тебе и твоим друзьям, и мясо в городе подешевеет, когда он зарубит тебя. Как только он увидел Ялана-Сине, находящего еще на расстоянии, он разозлился из-за мести, потому что ты был командиром у Бахрама и через него ты стал могущественным человеком этого мир. Кто знал бы Хосрова Парвиза, так тот избегает его, и лучший вариант для него – это ткнуть себя в горло ножом! Но присоединись ко мне, и мы спланируем что-либо». Надеясь сберечь самих себя от увечий, все, кто слышали его подтвердили его предположения. Затем он заговорил на полной серьезности с Горде о подвигах, которые совершил Бахрам и при его словах она стала поспокойней, и множество мыслей заполнили ее ум. Все ее люди подошли к Гостахаму и надеялись развеять свои темные мысли.
В один день Гостахам сказал Ялан-Сине: «Чтобы эта женщина сказала о замужестве?» Тот ответил ему: «Я подготовлю ее ум к этой идее». Ища Горде он сказал: «Я знаю этот мир, и я увидел то, что ты – мудрая женщина и, что отказалась от императора Китая и пошла назад в Персию. Что ты думаешь о Гостахаме как о своем муже? Он – дядя царя и могущественный командующий». Горде ответила: «Если у меня будет муж-перс, то моя семья и род не умрут». Ялан-Сине передал ее Гостахаму, который был славным воином из благородного рода. Гостахам считал ее такой же вожделенной и сладкой, как и сладкое яблоко, и в свой удаче он не чувствовал присутствия беды. Его дни обновились от сражения против армий, которые послал царь. И как только он победил их, его уверенность в себе возросла.

Горде убивает Гостахама

Прошло некоторое время, и царь стал встревожен от Горде. В один день он высказал все Гордую: «Гостахам женился на Горде, а ее воины перешли к нему, и я думаю, что они сделали это по ее совету. Один из моих источников из Амола сообщили мне обо всем, что они держали в тайне». Таким образом он говорил аж до самого наступления ночи, и глаза людей стали уставшими, устав от его бесконечных речей. Как только слуги принесли свечи и вино, он очистил зло от проходимцев и сел наедине со своим советником Гордуем. Оба они говорили о деле Горде, делая то долгое время, и Хосров сказал: «Я послал отряд воинов против Амола, и люди были либо убиты, либо вернулись раненными и горюющими об их неудачах. Для этого всего я могу видеть лишь только одно решение, потому что такие далекие мои планы ослабляют корону и трон. Когда Бахрам Чубинехех позабывал о своих обязанностях, то Горде всегда поддерживала его и нас. У меня есть идея, но не выбрасывай ее в сторону. Я должен написать письмо Горде, которое начиналось бы так же как и поток вина в райском саду. Я скажу ей: «Я должен быть твоим другом повсюду и на всех путях. Долгое время мой язык не показывал секреты моего сердца, но теперь – это время для разговоров, и Горде – мое доверенное лицо в этом деле. Посмотри на то, чтобы избавиться от этого несчастного злодея Гостахама. Если ты сумеешь положить его в могилу, то мое сердце и все домашнее хозяйство – твои. Когда ты сделаешь так, я дам тебе провинцию для твоей армии и твоим компаньонам, все желаемое тобой, и они будут править в этих землях. У тебя будет золотая комната в покоях моих женщин, и все мои желания о мести придут к завершению. Я клянусь, что выполню такие вещи. Я добавлю больше клятв к этой; если я нарушу свое слово, то пусть мои союзы рухнут»».
Гердуй ответил: «Пусть будет долгим твое процветание и также сияет, как и Венера в созвездии Девы! Ты знаешь, что сравнимо с твоей жизнью. Я не ценю свою душу и детей или свои земли и друзей, хоть они мне и ценны. Я отправлю человека с письмом к Горде и вновь дам сияние ее душе, осветлив ее. Я отправлю свою собственную жену прочь, и это развеет всяческие подозрения о том, что это все – работа женщины, а в особенности умной. И чем больше я имею с этим дело, тем больше убеждаюсь в том, что такое дело для моей сестры. Само дело вскоре будет, и больше всего я хочу увидеть сообщение, которое я пошлю своей сестре. Это дело вскоре будет исполнено, и все для твоей же выгоды. Мы должны сделать ни больше и ни меньше, чем ты сказал».
Хосров был сильно обрадован, когда он услышал такие слова и все тревоги исчезли, будто бы ветер. Он попросил о бумаге и чернилах, сделанных из мускуса, чтобы их принесли к нему из сокровищницы, и затем он написал письмо, которое было такое же прекрасное, как и сад и как роза, чей бутон также чудесен, как и щеки любимой. Оно было заполнено обещаниями и клятвами, поклонами и советами, и когда чернила на приветствии высохли, письмом было запечатано и на черном мускусомусе было отпечатано имя Хосрова Парвиза. Гердуй также написал письмо, заполненное советами и прочими делами, а царское письмо было помещено внутри него и оба послания были написаны на шелке. Его находчивая жена выслушала все эти слова, взяла багаж и поскакала к лесу Нарван, одна женщина передала другой послание.
Лицо Горде зажглась будто бы как по весне, когда она увидела ее. Они говорили о Бахраме, проведя так некоторое время, и слезы капали из их глаз на землю. Затем гонец передала письмо ее мужа, а сообщение от царя было скрыто внутри него. Когда это женщина с львиным сердцем увидела царское вложенное послание, то она засмеялась так, будто бы увидела Луну прямо перед собой. Она смеялась и говорила: «Если у кого-то есть пять друзей, от это не будет проблематичным». Она удержала письмо у себя, сделав секретным для двора, но прочла его пятерным доверенным лицом, которые взяли друг друга за руки и поклялись о том, что поддержат ее.
Она скрыла всех пятерых в своей спальне, и когда пришла ночь, то погасила огонь и положила свою руку на рот своего мужа. Все пятеро соучастников ринулись в спальню и стали бороться с мужчиной, который был пьян. Так было, пока они ни подавили все его крики, а после задушили его. Вскоре город наполнился криками, и огни горели на каждой улице. Когда она услышала шум эта бесстрашная женщина одела свою византийскую броню, она позвала своих персов из темноты и сказала им, что убила Гостахама. Затем она показала им послание царя и воодушевила их сердца. Ее люди поприветствовали ее, отдав дань уважения ее поступки и рассыпали драгоценные камни над письмом.

Письмо Горде Хосрову Парвизу

Эта бесстрашная женщина попросила чернила и перо и села вместе с советниками. Она не писала послание царю относительно его врагов и союзников. Оно начиналось со слов тем, кто очищает их сердца от мести и далее продолжалось: «Дело, в котором командует царь, уже окончено. И все, чего хотят его союзники – уже получено. Силы Гостахама приведены в беспорядок и все благодаря величию царя всего мира. Какие приказы будут для меня теперь? Что ты спросишь со своего раба?»
Когда это письмо достигло Хосрова, его уверенность и убежденность в Горде вновь засияла. Он позвал красноречивого гонца того, кто знает множество древних историй и написал такое же прекрасное письмо, как и картина китайского мастера Арзанга. В этом письме, он позвал ее ко двору и назвал ее диадемой Луны. Гонец пришел к Горде быстро, будто ветер и сказал ей о том, что ему сказал Хосров, и когда эта женщина с сердцем овса прочла послание царя, то она расцвела, будто роза по весне. Она созвала свои войска и раздала им провизию, и на рассвете весь багаж уже был загружен.
Огромная компания мужчин пришла поприветствовать ее, и когда она достигла двора, то обнаружила, что сердце у царя заполнено тревогой о том, чтобы принесли к нему бесчисленное множество золотых монет и драгоценных камней, парчи, сотканной с золотом, короны и пояса, золотые троны и золотые короны,  - и все это было отправлено в царскую сокровищницу. Царь взглянул на элегантный кипарис, чье лицо было прекрасно как весна, а походка была словно фазанья, и ее провели в гарем, где ей был дан ранг выше всех остальных женщин, затем он отправил за ее братом своего визиря, Гордуя, чтобы попросить ее руки ради брака, согласно людям их веры. Он вознаградил ее компаньонов достоинствами, а также дал им золото и серебро, и еще разные виды богатств.




Разрушение города Рей

Прошли много дней, а Горде ничего и не желала. В дин день, когда Хосров Парвиз был пьян от вина, которое он выпил ему разными мужчинами с его двора, а также с вельможами и воинами, и его бокал был украшен именем Бахрама, начертанным на нем. Царь приказал, чтобы бокал был убран прочь, и каждый человек проклял Бахрама, сам бокал и человека, принесшего его. Он сказал: «Пусть город Бахрама будет расположен под ногами слонов, а его обитатели будут выгнаны на пустошь». Его визирь сказал царю: «Ты – живая память о Каянидских царях, но смотри, Рей – великий город, и будет неверно растоптать его под ногами слонов. Бог не допускает и не допустит такого и не сделает такого и мудрый человек не допустил бы этого тоже».
Царь ответил: «В то месте плохой правитель, который достоин презрения и бранных слов». Гонец по имени Бахрам сказал: «Если царь пожелает, мы найдем этого глупца, но нас нужно направить для того». Хосров сказал: «У него должны быть рыжие волосы и кривой нос с уродливым лицом, он должен быть неважным человеком с бледным цветом лица тем, кто нечестив и низок по росту, его сердце заполнено злобой, находящимся внутри него самого, он мстительный и с лживым языком. А его глаза должны быть зелеными и богатствами, его зубы также должны быть большими, и он должен бегать по дороге как волк.
Священники были удивлены услышать Хосрова Парвиза, и говоря таким образом, и удивлялись тому, как они смогут найти этого человека. Люди осмотрели весь мир, спрашивая и бедных, и богатых и затем в один день человек пришел к царю и сказал ему: «Я видел человека, подходящего под описание, он был на дороге. Если царь скомандует мне, то я могу привести его прямо сюда, и он будет послан в Рей». Царь отдал приказы о том, чтобы того мужчину привели ко двору, и когда он вступил на него, то каждый засмеялся при его появлении. Хосров сказал ему: «Хорошо, расскажи нам о том зле, что есть в тебе, и кто ты таков». Человек ответил: «Я никогда еще не прекращал делать злые вещи, ни во мне нет ни единой капли мудрости». Скажи мне, чтобы я сделал одну вещь, и я сделаю другую и я заполняю сердца, идущий людей злобой. Я живу ложью, и я ни в коем случае не расположен к совершению добра». Царь сказал ему: «И пусть твое зло и злая звезда не дадут сбиться с пути».
Его имя было записано в хрониках двора, как правителя Рея и этот бесстыдный человек возрос в своей славе из-за своего собственного уродства. Ему была дана разноршерстная, и он двинулся на свой новый пост, взяв с собой свою злую репутацию. Когда он прибыл в Рей, то он задавил весь стыд, что был в его сердце. Он отдал приказы, чтобы все водостойки были сорваны с крыш, и он получал удовольствие от вида такого дела. Затем он решил то, что нужно убить всех кошек, это привело к раздражению глав города. Везде, где он проходил перед ним был шедший Герольд-глашатай, который выкрикивал: «Если я увижу водосток на нужном месте или кошку внутри дома, то я сожгу дом и обрушу его прям на владельцев». Он искал повсюду, и если он находил где-нибудь.
Хоть одну серебряную монету, то он делал ее владельца несчастным человеком. Мысли стали сновать по домам, и люди в городе впали в горе из-за этого. Когда полился дождь, то не было водостоков, чтобы отводить павшую сверху воду, и не было ни единого человека, чтобы позаботиться о городе. Вот так этот уродливый негодяи попал с двора Хосрова, что и послужило поводом к тому, чтобы процветающий город превратился в руины. Солнце начало светить на головы людей, и весь город заполнился болью и страданиями, а весь мир проигнорировал их страдания.
Это длилось до наступления весны и месяца Фарвардина, когда земля была украшена цветами, а мир стал влажным от росы и горы, и долины заполнились тюльпанами. Вельможи вышли в сады, чтобы порадовать самих себя. Склоны холмов и гор были заполнены оленями и овцами. Когда Хосров открыл ворота сады. Он увидел фонтаны, которые были заполнены голубями, ведь он приказал, чтобы трубы заиграли, и там же были поставлены миски со вкусно пахнущей пищей. Он и его придворные сели на траву и потребовали принести вина и все дружно и вместе стали болтать друг с другом. Горде принесли маленького котенка, а сама она была одета будто ребенок. Она сидела на пони с золотым седлом, украшенным драгоценными камнями. На котенка были повешены сережки, держащиеся на его ушах, и его когти были красными, будто тюльпаны, а его черные глаза по виду были сонными, потому что он выпил немного вина. С пони свешивалась золотая узда, и Горде привела котенка к саду, как будто бы он был ребенком. Царь Персии бросился в смех от вида такого зрелища, и все придворные скопировали его. Он сказал Горде: «Моя красавица, что ты желаешь от меня? Скажи мне о том, что желаешь».
Находчивая женщина склонилась перед царем и сказала: «Великий царь, дай мне Рей, я буду управлять им мудро и избавлю сердца его жителей от горестей. Отзови из Рея бесстыдного негодяя. Знай же то, что он лишен веры и злой человек. Он выгнал кошек из их домов и уничтожил вес водостоки города, сделав то один за одним». Хосров засмеялся от слов совей жены и сказал ей: «Ты также прекрасна, как и Луна и достаточно сильна, чтобы уничтожить целую армию! Отзови из Рея этого злостного негодяя». Итак, ее благосклонная удача попала в тень от царского дерева.

***

Марьям, византийская жена Хосрова Парвиза родила ему одного сына Ширата. Но дворцовые астрологи предсказали то, что страна будет страдать из-за этого ребенка, и то, что армия никогда не примет его как своего лидера.




История Хосрова и Ширин

Когда Хосров Парвиз был бесстрашным юным человеком, а его отец в тот момент еще был жив, он полюбил Ширин и любил ее сильнее, чем свой собственный взгляд. Во всем мире лишь одна Ширин радовала его, и его глаза не смотрели на других прекрасных женщин или дочерей вельмож. Но затем он был некоторое время занят странствиями по миру и своими битвами с Бахрамом, и казалось, что он оставил свою любовь, и прекрасная Ширин плакала дни и ночи напролет из-за него.

Хосров Парвиз отправляется на охоту и встречается с Ширин, а после этого забирает ее к себе в гарем

Водин день Парвиз решил отправиться на охоту, - и вес было организовано так, как было у прежних царей. Три сотни лошадей с золотыми уздами были подготовлены для такого дела. Также пошли туда тысяча и шестьсот благородных пеших, несущих дротики, и одна тысяча палатки и шатры; все это было погружено на верблюдов вместе с кормушками для животных. Там же были две сотни рабов с курильницами, заполненными тлеющей древесиной алоэ и амброзией, а две сотни юных слуг несли нарциссы и крокусы, и они несли их так, чтобы ветер доносил их запах до Парвиза. Перед ним и шли люди, которые разбрызгивали воду, которая была смешена с мускусом, так что ветер не поднимал пыль и не нарушал покой и спокойсвтие царя.

Когда Ширин услышала о приближении подобной экспедиции с царем во главе, то она одела золотую одежду, разнося запах мускуса, а поверх была одета одежда из красной Византиской парчи, сотканной с золотом и драгоценными камнями. Она покрасила свои щеки в цвет граната, а на ее голове была одета корона, несущая в себе имперское сияние. Она вышла из своих царских покоев на крышу дворца, и дни ее молодости не доставляли ей никакого удовольствия. Она ожидала там, и слезы текли по ее щекам, и так было до тех пор, пока ни подошел Хосров Парвиз. Когда она увидела лицо царя, она встала, чтобы он мог видеть ее и она, вежливо заговорила с ним об их минувших днях, а ее глаза были будто нарциссы, которые утопали в печали, а они окрасили ее щеки в розовый цвет в то время, как она плакала. Прекрасная и в слезах, она непрестанно повторяла царю:

«Повелитель, мой вои и царь, который живет
Осиянным данной ему удачей от неба,
Где ныне твоя любовь или твои слезы обо мне?
Я одна, и как могу получить счастье, не плача?
Где те бесконечные ночи, что мы обратили в день
Слез и улыбок и любовных утех?
Где наши клятвы и обещания?
И где все наши сказанные обеты о доверии друг к другу?»

И пока она говорила, ее слезы текли по ее царским одеждам. Такие слезы навернулись и на глазах Хосрова, и его лицо стало желтым как Солнце. Он отправил лошадь с золотой уздой к ней, а также сорок значительных Византийских слуг, чтобы те проводили ее в золотые и крашенные драгоценными камнями апартаменты в его гареме.
Оттуда он отправился на своих охотничьих угодья, взяв с собой вино и музыкантов, чтобы те развлекали его. И когда он насытился своей охотой на равнине и холмах, то в высоком расположении духа он отправился в город. Все дороги и постройки были отделаны для приветствия его и приветственный гул голосов разносился по воздуху. Он сделал сложный путь, пока ни пришел в свою высокую крепость. Ширин вышла вперед из внутренних покоев дворца и поцеловала ему ноги и землю перед ним, а также его грудь. Царь повернулся к своему главному священнику и сказал тому: «Я желаю тебе только лишь хороших мыслей о нас, пожени меня на этой чудесной женщине, и пусть мир узнает об этой хорошей вести». Затем он женил ее согласно древним традициям, которые были в минувшие дни.

Вельможи Хосрова Парвиза дают ему совет

Когда вельможи и армия узнали о том, что Ширин включена в гарем Хосрова Парвиза, и что их старые отношения вновь возобновились, то весь город заполнился недовольством и накликаемыми проклятиями. Три дня никто не подходил к Хосрову, а когда на четвертый день Солнце поднялось в небо, Хосров собрал своих вельмож на приеме у него. ОН сказал: «Несколько дней я не видел вас, и это обеспокоило меня тем, что что-то смущает вас. А ваши печали заполнили меня множеством тревог». Когда он закончил говорить, то каждый из присутствовавших держал язык за зубами, не давая ему никакого ответа. Затем они посмотрели по очереди на главного священника, который смотрел на них, а после сказал Хосрову: «Ты – справедливый и праведный, так сказал он. Ты стал царем тогда, когда ты был еще юношей удачи и великой беды, и ты слышал о многом хорошем и плохом из этого мира. Ты слышал и о великих, которые здесь были, но теперь же наша великая родословная загрязнена. Ведь лишь только грязь придет от такого союза. Если отец чист, а мать – отнюдь нет, то ты должен понимать то, что нельзя рассуждать о чистоте потомства от них. Ни один человек не находит праведности от порочного источника, который может только и проверить праведности. Наши сердца горюют о том, что твоим советником стал нечестивый демон. Неужели в Персии на другой женщины, кроме вот этой, которая радовала бы царя, помимо этой? Если бы Ширин была бы включена в царский гарем, то ее лицо должно было бы светиться праведностью везде и повсюду. Твои предки, которые были мудрыми и справедливыми людьми, никогда не слушали историй оп подобном деле». Главный священник долго говорил, но царь царей не дал ему ни малейшего ответа.
На рассвете следующего дня двор подготовился к тому, чтобы собраться. Один сказал: «Главный священник не знает то, о чем говорили и кто-то сказал: «» Сказанное им было полно мудрости». Третий ответил: «Сегодня царь ответил ему, и будем надеяться на то, что у него готов хороший ответ». Все из говоривших вельмож отправились в резиденцию царя, и вельможи заняли свои места там. Затем пришел человек с чащей, сверкавшей как Солнце, и он поставил одну на всех перед ними. В чашу была налита теплая кровь, и он предложил вежливо каждому из собравшихся, но каждый из них отворачивал свое лицо в сторону. Гул от бормотания распространился по всем собравшимся и каждый смотрел на царя, боясь того, что царь может начать делать. В итоге царь сказал всем собравшимся персам: Чья это кровь, и почему она была вылита в эту миску?
 Главный священник ответил: «Эта кровь нечестива, и каждый видящий ее презирает ее». Он взял миску в руки и передал ее из рук в руки. Затем она была очищена и стала вновь сияющей из-за той воды, что полоснула ее. И очистила миску.
Когда ядовитая кровь была вылита, то посуда засияла снова. Ее наполнили вином, мускусом и водой из роз, все эти компоненты были смешаны и сверкали будто Солнце. Хосров Парвиз сказал: главному священнику: «А никто же ли самое миска с кровью и то, как она была, или что-то все-таки изменилось?» Священник ответил ему: «Пусть твоя славность процветает, а добро будет разделено со злом. Согласно твоей команде адское становится небесным». Хосров сказал: «Тут Ширин была будто опорожненная чаша с ядовитой кровью, но теперь же она в моем гареме и наполнена вином, и теперь ж она заполнена частью меня и моим ароматом. Репутация Ширин пострадала из-за того, что тут есть я сам. И это из-за меня она никогда не искала себе спутника среди вельмож». Все вельможи призвали на него благословения, сказав при этом: «Пусть земля никогда не воспривится твоему правлению. Величие возрастает из-за твоей славы и те, кого ты жалуешь – это земные вельможи, а ты же – наш царь, священник и направляющий, и тень от Бога падающая на землю».

Ширин убивает Марьям; Хосров Парвиз сажает Шируя в заточение

Затем значимость царя возросла и если перед тем он сиял будто Луна, то теперь он стал сиять будто Солнце. Он проводил все свое время с Марьям, дочерью императора Византии, И она была самой предпочитаемой женщиной из всех в гареме. Ширин была озабочена этим и ее щеки стали всегда бледными от ревности. В итоге она отравила Марьям и византийская принцесса умерла. Ширин сделала это лично в тайне, через год после смерти Марьям Ширин были даны сияющие золотые апартаменты в царском гареме.
Когда сыну Марьям исполнилось шестнадцать лет, то он имел положение для тридцатилетнего. Его отце привел к нему учителей, чтобы тот мог научиться быть замечательным вельможей. А священник следил за ним днем и ночью, делая то согласно приказу царя.
В один день священник пришел от царя к принцу и увидел, что тот занят бесполезной игрой и бездельничал. Перед ним лежал книга «Калиле и Демне», и слева от него была высушенная лапа волка, а справа был рог от быка, а сам он умышленно стучал одной вещью о другую. Сердце священника было затруднено от вида такой бессмысленной игры, ведь принц держал коготь волка, рог быка и тупое поведение мальчика было дурным предзнаменованием; Священник посмотрел гороскоп мальчика и услышал много нюансов и деталей, рассказанный визирем и придворным казначеем и он боялся то, что судьба может держать в запасе для принца. Он пошел к главному священнику и сказал: «Все, что заботит принца – это всего лишь обыкновенные игры». Главный священник передал немедленно сказанные ему слова самому Хосрову, который был озадачен подобным сообщением, и его щеки даже стали желтоватыми от своих мыслей о своей сыне, и он размышлял о том, что же раскроет ему судьба. Он помнил слова астролога, и его сердце было смущено, а его жизненные силы перевернулись внутри него самого. Он сказал: "Мы должны дождаться того, что небеса уготовили нам».
К двадцати трем годам правления царя Шируй стал сильным и полностью вырос, став твердым и неуправляемым, и Хосров стал тревожиться о нем. Сияющая и улыбающаяся дума царя покрылась облаками из-за печали, и он запретил принцу быть в своем дворце, также он запретил быть и его компаньонам и тем, кто спрашивал его совета, и в итоге эта группа больше трех тысяч человек. В том месте, где они были была одежда, пища и мебель, и комнаты были отделаны соответствующим образом. А рабы и слуги также пришли туда. Царь послал вино и огромное количество золота, а также сорок человек были отправлены ради присмотра за гуляками, которые проводили свое время в празднованиях и удовольствиях.

История о музыканте Барбаде

Пока проходило время, значимость царя возрастала, и никто не получал плохое обхождение при его дворе. Когда наступили двадцать восемь лет правления, новости об этом достигли музыканта Барбада, который сказал: «Царь благосклонен к музыкантам, и если ты будешь конкурировать с его музыкантом, Саркешем, то он даст тебе более высокий ранг, чем ему». Когда он услышал такие слова, хоть он сам и ничего не желал, но амбиции всколыхнулись в нем, и он отправился из своей собственной страны ко двору царя, и представил самого себя находившемся там музыкантом. Когда Саракеш услышал его игру, то он удивился умению новоприбывшего и его сердце даже потемнело от этого. Он отправился ко дворовому камергеру и дал тому золота и серебра, но не стал вступать в резиденцию самого Хосрова, потому что если он так сделал бы, то выглядел бы как новичок, и я сам подумал бы о нем слишком старомодно». камергер отказался связываться с наивным новичком и когда Барбад появился, то тот грубо с ним обошелся. Камергер не допустил его ко двору, и никто не пришел к нему на помощь в этом деле. Он подавленный, ушел, покинув ворота двора, и неся свою лютню, направился в царский сад, куда царь пришел на двухнедельное празднование в новый гол.
Имя тамошнего садовника было Мардуй, И Барбудон понравился, как только тот увидел его. В хороший день двое стали крепкими друзьями, и Барбад сказал ему: «Все смотрится так, будто ты – это душа, а я – тело одного и того же человека. И я хотел бы, кое-о чем попросить тебя, и сделать то будет легко».
Когда царь всего мира пойдет в этот сад, то спрячь меня где-нибудь, чтобы я мог увидеть его. Я желаю посмотреть на его лицо, хоть на один момент в течение этих празднеств.
 Мардуй сказал: «Я сделаю это и отправь свой разум на отдых».
Когда Хосров пришел в сад, то сердце садовника забурлило от волнения. Он бросился к Барбаду и сказал: «Царь пришел сюда на празднования». Барбад оделся во все зеленое и взял свою лютню, будучи готовым к пению о славе и сражениях. Он поел туда, где сидел царь, так как сторона сада менялась каждую весну после избрания нового места. В новом месте был высокий кипарис с множеством листьев, чьи хитро перепрятавшиеся ветви были подобны воинам в битве. Харбад забрался на дерево и там ждал прибытия царя. То вышел из дворца на то место, которое было подготовлено именно для него. Юная служанка с чарующим лицом подала ему бокал, и красное вино окрасило прозрачность хрусталя, сделав ее невидимой. В тот момент село желтое Солнце и пурпурная ночь спустила сверху на мир. Барбад взял лютню и спел песню о героях, которую он подготовил ранее. Скрытый в кроне дерева, он спел ту чудесную песню, которую сейчас мы зовем «Дад-Афарид». Царь был поражен прекрасностью его голоса. Вся компания была удивлена, и каждый строил свои собственные догадки относительно произошедшего. Царь приказал компании найти певца, то сколько бы они ни искали, то во сне равно назад пришли с пустыми руками, хоть смотрели и вверх, и вниз.  Один опытный человек сказал, выйдя вперед: «Нет ничего удивительного в том, что благосклонная удача создала и эти зеленые поля, и цветы, и даже музыкантов, так пусть же голова и корона будут вечно процветать вместе с тобой».
Прекрасная девочка-служанка принесла новый бокал, заполненный вином, и как только царь взял бокал из ее руку, Барбад неожиданно запел новую песню, битвы героев». Умелый музыкант пел, а Хосров слушал и пил свое вино по мере того, как развивалась Персия. Затем он приказал, чтобы певец был найден, и если понадобится, то сад был бы перевернут вверх дном. Люди искали везде, где только можно внутри сада, ходя с пылающими факелами под деревьями, но не находили ничего, кроме ив, кипарисов и фазанов, ходящих между цветами. Царь попросил следующий бокал вина и наклонил свою голову вперед, чтобы слушать. И началась новая песня, сопровождаемая звуком лютни. Она называлась «Зелено е на зеленом», которая использовалась для магических заговоров. Хосров Парвиз прекратил пить под певший голос. Он попросил новый бокал на этот раз с выдержанным вином, и выпил его за один момент. Он сказал: «Если это – ангел из мускуса и амброзии, или же демон, то он не пел бы подобных песен и не знал бы то, как надо играть на лютне. Таким образом вновь обыщите сад, слева и справа, и делайте так до тех пор, пока ни найдете то место, где он сидит. Я заболонь его рот и руки драгоценными камнями и сделаю его главой всех моих музыкантов».
Когда Барбад услышал о щедрости царя и его слова, то он спустился вниз из кроны кипариса и вышел вперед, уверенно сделав такое действие, руководствуясь все совей славностью. Он приблизился к царю и поклонился ему, коснувшись лицом земли. Хосров сказал ему: «Какое у тебя дело, скажи мне. Я –твой раб и живи в этом мире только согласно твоим командам». Затем он рассказал царю обо всем, что случилось и о том человеке, с которым сам подружился. Царская радость от того, что он увидел Барбада была подобна весеннему саду под сиянием Луны. Но он сказал Саркешу: «У тебя нет таланта, ты горек как сама горечь, а Барбад сладок будто сахар. Почему ты удерживал меня в стороне от него? Теперь же он пришел, и у тебя тут больше нет никакого места в этом собраний».
Затем он стал пить вино под звуки голоса Барбада, наполняя свой кубок прекрасным вином». Так было до того самого момента, пока его голову ни начало клонить ко сну, и он наполнил рот Барбада жемчужинами, и таким образом Барбад стал приближенным к царю музыкантом и уважаемым человеком среди вельмож царя.

Теперь же сказка о Барбаде окончена, я желаю тебе
Удачи и верных друзей во всех твоих делах.
Хосров Парвиз становится несправедливым

Не смотря на свой великолепный трон и прекрасный дворец, который он построил в Ксенофонте и всю имперскую славу царя мира, он был не доволен и поднял облака пыли от раздоров над Ираном и Тураном. Этот царь, который был таким справедливым, теперь стал несправедливым и стал испытывать радость от совершения несправедливостей.
Тут был человек по имени Фарохзад сын Азармегана, который был камергером у Хосрова. Он был всегда нахмуренным и поступал злобно с теми, кто находился под его командованием, крадя их богатства и стравливая их друг с другом. Он даже придумывал себе новые задачи ради того, чтобы накопить больше богатства. Прежние хвалы и похвалы людей обращались в проклятия, и они сказали то, что правитель, который ранее был овечкой стал настоящим хищным волком.
Пока у черни не было ни воды и ни хлеба, и никакой-то поддержки, они бежали из Персии во вражеские земли, и земля была заполнена проклятиями для всех тех, кто принимал хоть какое-нибудь участие в подобном давлении.
И затем, тут же были Горазд человек, заполненный снами и желаниями Хосрова Парвиза. Также этот человек был полностью нечестивым, и он охранял от Византии передний край всей Персии. Его разум был демоническим, несправедливым и униженным стыда и когда однажды, справедливый царь стал несправедливым, то он решил предать Персию. Следующим был Фаррохзад, приближенный Кая Хосрова и его камергер, который никого не подпускал к царю. Когда дни царя уже были сосчитаны, сердце Фаразада стало испорченным, он сошелся с коварным Горазом, и их планы распространялись от провинции к провинции. Гораз написал императору Византии, и тем самым возбудил в нем злые желания. Он написал: «Давай же поднимись, и сейчас возьми Персию, если ты так и сделаешь, то я буду первым кто придет к тебе на помощь». Как только император Китая прочел такое послание, то немедля собрал армию и выдвинулся вместе с ней оп направлению к Персии и ее границам.

Армия сбегает от Хосрова Парвиза и освобождает Шируя.

Когда царь узнал о подобном развитии событий, то просто не придал значения этой вести. Он знал, что-то был поступок Горазда, и что тот в тайне связывался с императором Византии. Ранее он приглашал Гораза ко двору, но тот извинился и сделал такой вид, будто бы царь не имеет над ним ни малейшей власти, даже хотя он сам его и боялся. Царь сидел на совете вместе с персидскими вельможами, и они рассматривали разные пути решения сложившейся проблемы. Затем царю пришла хорошая идея, он написал письмо Горазу со словами: «Я обрадован твоим поступком и тем, что ты сделал, и даже славлю тебя перед нашими вельможами. Когда ты получишь это письмо, то пусть оно осветит твою мрачную душу. Жди вместе со своими силами, расположи их и на этой, и на той стороне одновременно. Это позволит нам устроить ловушку Византийскому императору, когда он будет между нами. Мы привезем его назад в Персию в качестве заключенного и возьмем в плен всю его армию».
Затем царь выбрал подобающего гонца того, кто мог выступить в роли шпиона, и царь сказал ему: «Иди так, чтобы один из Византийских стражей увидел тебя и после того спросил. Затем он приведет к императору или к командующему их армии. Когда тебя спросят, то тогда скажи: «Я – лишь только бедняк, пытающийся выжить, я проделал долгий путь, чтобы передать это сообщение Горазу». Письмо у твоей правой руки, и если они взяли бы его у тебя, то было бы гораздо лучше».
Человек принял письмо как инструкцию и покинул двор. Когда он стал близок с марширующими византийцами, то тот человек увидел его, то сразу же подошел к императору и упал лицом в пыль, а его щеки были желтоватого цвета, а губы – фиолетовыми, когда он предстал перед самим императором. Тот обратился к нему: «Где же Хосров Парвиз? Лучше скажи-ка нам правду!» Бедный человек забормотал, будучи сбитым с толку, и его голова обуялась страхом. Император сказал: «Обыщите этого несносного негодяя». Они нашли письмо и открыли его, а затем занялись поисками того, кто мог бы прочесть текст на Пехлеви и сделать это абсолютно верно. Когда писец нашел того, кто мог это сделать, лицо царя стало черным как смоль. Он сказал самому себе: «Этот путь – ловушка, поставленная Гораздом. Я вторгся прямо в его ловушку. Этот царь вместе со своей армией и бесчисленного количества боевых слонов желал поймать меня. Пусть его жизнь окончится во мраке и печали!» И он отозвал свои силы, позабыв обо всех мыслях про завоевание,

***

Гораз и Фаррахзад сделали общее дело и воодушевив армию идти против Хосрова Парвиза

***

Фаррохзад знал о том, что царь осведомлен о его предательстве, и он не подпустит его ни на шаг к трону. Он подождал у дверей и крикнул людям, пытаясь выиграть себе союзников для того времен, когда армии объявит о том, что она выходит против царя. Каждому он сказал свою идею и тем самым отобрал множество человек, сказав о том, что иной человек должен занимать трон, потому что Хосров Парвиз уже утерял фарр, славу и благосклонную удачу.
Опытный старый человек в подчинении у Фаррох Зада сказал своему мастер: «Царь обвиняет нас в том, что он недоволен своей армией, ты не должен продолжать в том же духе, пока ни появится новый царь, а иначе стран придет в запустение от разграбления. Мы должны усадить его сыновей, ведь они могут претендовать на трон. И ни они ли будут причинами для дальнейших больших проблем?» Затем мы должны усадить его на трон, сделав то с триумфом и посылать над его короной золотые динары, как-то положено по грации. Пока Шируй – его старший сын, он – очевидный выбор, даже пусть он и заточен в данный момент».
Каждый выдвинул такое же мнение и не так много дней прошли до того, пока армия Тохвара, славившаяся своей бесстрашностью, ни поднялась и ни пошла вперед Фаррохзад вышел по дороге, чтобы поприветствовать его и его бесчисленные войска. И общение между ними было достаточно долгими. Фаррохзад пошел на несправедливость в том, что сказал ему: когда тот пришел: «Армия должна действовать со всей вежливостью и осмотрительностью и поставить нового царя». Командир ответил ему: «Я – не человек для разговоров, но когда сражаюсь, то все плохие места мира становятся для моих врагов. Когда царь был помладше, то был любим чемпионами и повелителями маршей. Но пусть никто не сделает его дни темнее, чем этот царь их сделал самому себе. Он потерял все из-за своей несправедливости, и он испытывает радость из-за своих несправедливых действий».
На этом Фаррозад выбрал Тохвар ответил: «У меня нет препонов с этим командиром. Если Хосров Парвиз получит удачу назад, то каждый чемпион Персии найдет себя либо повешенным на виселице, и никто не избежит наказания»
. Сказав такие слова он направил свою лошадь вперед, уподобив ее скорость скорости молнии. Командир отправился к страже Шируя, намереваясь противостоять ему, но он был отброшен назад и убит в битве. Одетый в свою броню, Похвар направился прямо в то место, где бы заточен Шируй, и он позвал его. Шируй знал почему этот гордый воин прибыл к нему и когда он увидел его лицо, раскрасневшееся после битвы, то юноша и его сердце быстро окутались тревогой. Плача он сказал: «Где же Хосров Парвиз? Не твое дело освобождать меня». Товар сказал во внутрь тюрьмы: «Если ты – человек, который не хочет тут оставаться, будто лев, цепляющийся за свою клетку. Если ты не с нами, то тогда освободи сам себя. Если ты потерял одного из шестнадцати братьев, то это так важно, ведь тут еще остается пятнадцать таких же как и ты. Другие также достойны правления и трона и будут обрадованы возможностью травить».Шируй горько заплакал от отчаянья из-за мыслей о том, стоит ли покидать тюрьму или же нет

Хосров узнает об отступничестве армии

Тем временем Фаррохзад действовал ка придворный камергер и никого не допускал до царя и его резиденции, так что тот и не слышал о том, что творилось. Когда шатер Солнца уже был собран, и вельможи отправились по своим покоям для сна, Фаррохзад позвал городских часовых и всех, тех кто имел власть над ними. Они пришли ко дворцу царя со всей совей уверенностью, и Фаррахзад сказал им: «В эту ночь крики часовых должны отличиться от киков в предыдущую ночь. Как только пройдет один час ночи, вес часовые должны будут кричать во имя Кобада». Они согласились: «Мы сделаем это и уберем имя Парвиза из наших умов».
Когда был раскинут черный шатер ночи, крики часовых начали звучать по всему городу и на базаре. Все крики были во имя Кобада. Царь спал в темноте ночи,, и был рядом  у его кровати. Когда она услыхала крики, то была смущена и затруднена, и ее сердце было так запутано. Она сказала: «Господин, что же случилось? Послушай! Мы обязаны сказать». Царь проснулся от звука ее голова и в раздражении сказал: «Твое лицо прекрасно как Луна, но почему ты говоришь во время моего сна?» Ширин ответила: «Насторожи свои уши, и послушай то, как кричат часовые!» Хосров послушал крики часовых, и его лицо побледнело как пажитник. Он сказал: «Три часа ночи прошли, и ты узнаешь слова астрологов. Когда мой брат был рожден, я в тайне именовал его Кобадом, а публично он был Шируем, а лично- Кобадом. Под покровом ночной темноты мы должны убраться ими в Китай, или в Мачин, или в Макреван; мы обязаны тайно сбежать, и попросить солдат у китайского императора». Но его звезда была уже на убыли, и разговор о побеге был пустой болтовней. Трюки не помогли ему, и он понимал всю серьезность сложившейся ситуации. Он сказал Ширин: «Мое время пришло и те, кто ненавидели нас одержали верх над нашими планами». Она ответила: «Пусть ты процветаешь вечно, находясь в безопасности от рук своих врагов. Подумай над какой-нибудь уловкой при помощи своей мудрости. Бог запрещает твоим врагам одерживать победу над тобой. Как только начнется рассвет, они точно появятся во дворце и будут у тебя».
Затем царь попросил броню два индийских меча, византийский шлем и колчан, полный стрел, а также золотой щит из своей сокровищницы. Также он попросил раба, который мог сражаться на его стороне. В темноте ночи, он направился в свой сад, и время было именно тем, когда петухи поднимаются ото своего сна. Там среди деревьев не было места даже для сиденья или дивана. Он повесил свой золотой щит на ветвь прям перед приближающимися мужчинами. Он сел среди нарциссов и крокусов со своими индийским мечом, находившими прямо у его колена. Как только Солнце подняло свое сияющее копье, нечистые враги царя направились во дворец к царю. Они ходили из комнаты в комнату, но так и не находили царя, они крали его сокровища, даже и не думая о его страданиях.

Хосров Парвиз становится заключенным у своего сына, Шируя

Хосров находился в саду в тени высоких деревьев, и в середине дня он стал голодным. Там все работы шли под присмотром садовника, который никогда и не видел лица царя. Солнцеподобный господин сказал ему: «Срежь драгоценную вещь с моего пояса и на нем есть по пять золотых украшений вслед за следующими пятью. Отнеси один на базар и купи мне немного мяса и вместе с тем немного хлеба, и смотри, иди по не слишком оживленной дороге». А теперь тот мужчина, кто знал о подобных вещах, то увидев драгоценные камни на части от пояса, он дал тридцать тысяч золотых монет.
Садовник мигом бросился в магазин на базаре и постарался купить хлеб на золотую застежку. Пекарь ответил ему: «Я не знаю, кому это принадлежит, но я не позволю тебе уйти отсюда!» Двое отправились к ювелиру, и попросили оценить эту застежку – украшение. Когда знающий человек увидел предмет, то он сказал: «Но кто же будет способен купить такое? Эта вещь из сокровищницы самого Хосрова. Каждый год сотня подобных вещей изготавливаются для него. Кому ты это стащил? Украл ли ты это из-под носа у раба, когда тот спал?» Затем все трое отправились к Фаррохзаду, взяв с собой золотую вещь. Когда тот увидел такую вещь, то связал немедленно ее с золотым поясом принца Шираза, и показал вещь ему. Шираз обратился к садовнику: «Если ты не скажешь мне о том, кто хозяин этой вещи, то я отрублю тебе голову, а также головы всем членам твоей семьи».
Он ответил: «Господин, он в саду, одет в броню и имеет при себе лук, ростом он с кипарис, и его лицо подобно весне. В любом случае, он больше кажется принцем. Весь сад сияет от его славности, и в своей броне он подобен сияющему Солнцу.  А с ветви дерева свисает золотой щит, а перед ним стоит раб, прям у его руки. Он срезал эту вещь и дал ее мне, при этом он сказал: «Беги и принеси мне хлеба и молока с базара». Я побежал туда от него всего минуту тому назад». Шируй знал о том, что этот человек был от Хосрова, чей внешний вид был по своему уникальным. Три тысячи всадников будто ветер рванулись из дворца на берег потока. Когда Хосров с расстояния увидел их, то заробел, но вытянул свой меч ради боя с ними. Солдаты увидели лицо царя, и они плача и всхлипывая развернулись назад. Один за одним они пришли к Фаррохзаду, и каждый сказал одни и те же слова: «Мы все – рабы, и неудача Хосрова – это новый этап в жизни царя. Никто не может выступить против него, это вызывает у каждого холодное дыхание, неважно где такое будет твориться – на поле боя или же в саду». Фаррохзад осмотрел количество своих солдат и стражей дворца и отправился к царю. Он пошел вперед в одиночку и сказал Хосрову: «Если царь окажет мне прием и простит меня за то, что произошло, то я приду и объясню сложившуюся ситуацию. Если нет, то я должен буду уйти назад во дворец». Хосров ответил ему: «Скажи мне то, что должен сказать, ведь ты – не мой утешатель и не враг мне»
Фаррохзад ответил ему: «Посмотри на то, что творится, вложив в это всю свою мудрость. ТЫ можешь убить тысячу воинов, но, в конце концов, ты устанешь от этой битвы. Вся земля Персии против тебя, все люди едины в своей вражде к тебе. Приди и взгляни на то, что небеса тебе покажут, и как может их жажда мести обратиться в покорность!» Хосров сказал: «Ты прав, - это всегда было моим страхом о том, что придут недостойные люди, и я прошу о твоей помощи. Избавь меня от их бесконечных насмешек». Послушав слова Фаррхзада, царь получил болящее сердце, и он вспомнил о том, как в начале его времени астролог сказал ему: «Твоя смерть придет к тебе между двумя горами, и от руки раба, который будет далеким от других людей. Одна гора будет из серебра, а другая – из золота, и ты будешь сидеть, между о этими горами, а твоё сердце будет трепетать от страха. Небеса будут золотом над тобой, земля будет железом, а удача будет против тебя». Хосров подумал: «А сейчас, эта железная броня – будто бы броня для меня мой щит – это золотые небеса, а сокровища, сваленные горой в этом саду, так радуют и освящают мое сердце, - они и есть две горы. Мои дни уже пришли к своему концу. Где же теперь моя звезда, которая освещала весь мир своим славным сиянием; где же мои мощь и счастье, которые возвышали мое собственное имя над короной?»
Они привели к нему слона, а его душа даже потемнела от всего творившегося. Он сел в его седло и был препровожден из сада. Он закричал на Пехлеви, со спины слона: «Мои сокровища, даже если Вы – враги Хосрова, то не становитесь главной причиной, чтобы быть против меня. Сегодня я угодил в когти Аримана, и вы чуть не помогли мне в моей беде. Оставайтесь скрытыми и никому не показывайте своих лиц». Затем Кобад приказал своим людям обходиться с ним хорошо, доставить его в Ктесифон и оставить во дворце его собственного визиря. Там Каламуш вместе с тысячью всадников будут присматривать за ним. Когда разворачивающиеся небеса привели его правлении к концу, Хосров-Парвиз уже правил тридцать восемь лет, и то случилось в месяц Азан в день Дей, в то время когда зажигают огни, жарят птиц и пьют вино.
Затем Кобад вышел вперед и возложил на свою голову корону и сел в мире и процветании на трон. Со всей Персии армии отдали ему должное, и он выдал им годичный платеж. Он правил не более семи месяцев, и ты мог бы называть его царем, если пожелал бы, или как-то не придавая ему значения. Но таков предательский, и ты не должен смотреть на него доверчивыми глазами.

Плач Барбада по Хосрову Парвизу

Когда Барбад услышал о том, что царь был вынужден уйти с трона и то, что ныне он стал бессильным, он отправился из Джахрама в Ктесифон. Его ресницы были мокрыми от слез, а в сердце были страдания оп этому поводу. Он пришел ко дворцу и увидел бывшего царя, чье когда-то красное и цветущее лицо стало бледным как пажитник. Он встал с ним рядом на некоторое время, а затем плача пошел в зал для приемов. Он взрыдал над Пехлеви, на его щеках читалось горе, а сердце было заполнено болью. Когда царь и те, кто были в месте с ним во дворце, включая стражей, услышали его плач, то их обуял огонь от жалости к нему. Барбад спел следующие слова:
«О, великий Хосров, великий в величии себя,
В воинственной гордости, в значительности,
Где же это величие сейчас, твоя большая известность,
Твоя слава и твой трон и царская корона?
Где твоя вежливость и мощь, мой царь,
Кто защити весь мир своими крыльями,
Где твои жены, где музыканты, все
Вельможи из твоего зала для приемов,
Кто освежит воздух сверканием меча?
Где твои храбрые воины и твои священники?
Где твои партнеры оп охоте и праздникам?
Где та воинственная осанка и где те
Огромные армии, что уничтожали наших врагов?
Где твоя броня, удивительная по виду:
Вся в драгоценностях и в сияющем золоте?
Где Шабдиз, твой огненный гребец?
Так нетерпеливо несущийся под тобой?
Где твоя сияющая золотом кавалерия?
Где мечи, находящие только одну цель – врага?
Где никогда не иссекаемое щедрое хранилище
Твоей щедрости? Твоя тяга к бою?
Где верблюды, лошади и слоны?
Их Хавдахи, упряжи и вес величие?
Где тот мудрый вельможа твоего разума,
Красноречивый, одновременно ловкий и милый
Почему ты оставляешь все в таком состоянии?
Кто прочтет тебе эту страницу из книги судьбы?
В одно время желал ты сына как своего друга,
Выгода для твоих преклонных лет, а в конце
Горечь пришла тебе от него, которую дал сын царя.
Сила его отца и поддержка, пока он жил с тобой,
Но царю царей этот сын принес боль,
И его успех, уничтожил его при правлении еще отца
Считайте Персию руинами и логовом
Львов и леопардов. Взгляни на отчаянье
Ты – лучший из Сасанидов и их Рода и никто
Не увидит заново твоего правления и как ты все устроил.
И как вырождается семя, эта земля
Падет в руки твоих союзников
И ошибка пастуха, когда он зовет волков,
Которые нападают на овец под его защитой.
Бог заботится о твоей душе, и пусть каждый враг
Умрет в своих муках и агониях!
 Я клянусь Богом, который выше всех царей
Мехреганом, новым годом и весной о том,
Что если мои сыграют еще какую-нибудь песню
То пусть я достанусь множеству людей.
Я сожгу свои инструменты, и никогда больше их не увижу.
 Врагам, столкнувшиеся с тобой, позор!»

Затем он отрезал себе четыре пальца и пошел назад к себе домой, плача от того, что он изуродовал себе руку. Там он развел и сжег все свои музыкальные инструменты.

Вельможи настаивают на том, чтобы Хосров Парвиз был убит, и его смерть от рук Мехр Хормозда

Все те, кто был союзником принцу, днем и ночью трепетали от того, какая, если станется, что Шируй будет трусом и оступиться от путей мира. Для него трон был подобен. Запад и астрологи знали о том, что его величие больше не будет длиться. Те, кто хотели принести зло Кобаду, говорили лишь о том, что уже случилось. Они сказали: «Однажды мы уже говорили такое же, и теперь мы желаем повторить это; твой разум не думает о власти, если в одной земле два царя, сидят на троне, то один берет себе всю власть, а второй должен быть ниже его. А их подчиненные будут ругать их целыми днями из-за того, что отец и сын правят вместе. Мы выступаем против такого дела, и не замысливай вновь такое!»» Шируй был рабом в их руках, и он боялся того, что может статья из всего этого. Он ответил: «Только полный дурак положит сознательно свою голову в петлю. Вы должны пойти к себе по домам и посмотреть на то, что было сделано, и поищите того, кто поспособствует мне выбраться из трудностей».
Враги царя следили за каждым, кто мог в тайне помочь ему освободиться, но никто не имел храбрости, чтобы позволить себе такой страх и опасность или снести ту гору вины, что придет после смерти царя.
Они искали повсюду, пока нашли мужчину, путешествующего по дорогам, у которого были голубые глаза и желтоватые щеки, а его тело полностью было в волосах, а его лицо сиреневыми. Его ноги были пыльными, а его живот был бесконечным, голод, и его тело было голыми. Никто в мире, будь они либо богатым, или бедным, не знал его имени. Это уродливое никуда не годное создание – пусть он никогда не увидит умиротворения рая – направилось к Фаррахзаду и сказало: «Я – человек для такого дела, наполни мой живот и отныне он – моя добыча!» Фарразад ответил ему: «Иди и сделай так, если сможешь, и никому не говори ни слова. У меня есть мешок с золотом и монетами, он ждет тебя и будет, словно как для своего человека». Затем он дал ему острый и сверкающий кинжал, и по его приказу этот человек немедленно отправился. Он нашел царя в зале для приемов со скованными ногами.
Хосров затрепетал при виде своего убийцы, и из его глаз хлынули слезы. Он сказал: «Какое уродское имя у тебя? Даже твоя мать должна плакать, глядя на тебя». Человек ответил: «Все зовут меня Мехр Хормоздом. Я – путешественник и брожу по земле и у меня нет никаких друзей или компаньонов, которые были здесь».
Хосров сказал: «Итак, мой конец уже пришел прямо в руки низкорожденного преступника. У него нечеловеческое лицо и никто в этом мире не может ожидать от него доброты как от такого вот человека». Царь сказал мальчику – слуге, который стоял перед ним: «Парень, иди и принеси мне миску с водой, смешанной с алоэ и мускусом, а также принеси мне хорошую и чистую одежду». Мальчик выслушал царя, но не знал, что же важнее сделать потому он быстро принес миску, кувшин и чистые одежды. Хосров взял эти священные вещи из его рук и замолился, и это было не время для разговоров и бесед. Он оделся в одежды и попросил прощения за свои грехи, а затем он натянул плащ на свою голову, чтобы не видеть убийцы. Держа нож в руке, Мехр Хосров закрыл свои двери в царские покои, быстро вышел вперед и разрезал одежды царя, насытив его плоть черным цветом крови.
Так развернулся мир, держа скрытое в секрете, и бесполезный человек, бездействующий хвастун, никогда ничего не обретает. Либо твои собственные сокровища, либо жизнь, в боли и в горе, но ты не останешься в быстролетящем мире. Избирай праведность и терпимость, если ты желаешь остаться в почете.
Когда новости распространились по дорогам и базарам, повествуя о том, что Хосров убит подобным образом, то злые люди отправились туда, где жили его оставшиеся пятнадцать сыновей. И в тот же день они убили этих невинных людей. Шируй не решил ничего сказать о таких событиях. Таков был конец Хосрова, который был повелителем армий и правил в таком сиянии. Он не имел соперников как царь царей, и никто еще не слышал о подобном правителе, который был бы ранее.

История Шируя и Ширин, жены Хосрова Парвиза

Сейчас я завершил сказку о Хосрове Парвизе и начинаю новую о Ширин и Шируе. Пятьдесят один день прошёл с того момента, как царь был убит. Шируй отправил человека к Ширин с сообщением: «Ты – мерзость, чародейка, знающая прям все заклинания, и нет никого в Иране, кто бы более виноватым, чем ты сама. Таково твое волшебство, которое может свергнуть Луну с небес и зачаровать царя. Трепещи и предстань передо мной. И после этого ты не будешь смотреть на дворец с такой уверенностью». Ширин была разозлена его сообщением, и его уродливым и угрожающим языком. Она сказала: «Пусть не будет процветать ни единый человек, кто пролил кровь своего отца. Яне обязана смотреть на этого преступника, даже с расстояния. Не хочу встречаться с ним и в день печали, и даже в день празднования». Она позвала писца, и написала свое послание на Пелеви, она излагала тому человеку свою волю, и там же перечислила свои богатства.
В своём хранилище она имела немного яда, равного которому нигде более нельзя было обнаружить, ищи хоть по всей стране. С тех пор она стала держать его на своем теле и кипарисы на лугах уже ткали ей саван. Она отправила сообщение назад к Ширую: «Ты одел корону, надменный в своем величестве, но слова, сказанные тобой мне подобны листу на ветру. Пусть сердце злосчастного злодея, который думает лишь о магии и радуется подобным вещам, будет обрушено! Если царь заботился бы о таких колдунах, то у него непременно была бы ведьма с гаремами, чтобы он мог встречаться с ней с глазу на глаз. Но он держит меня там, чтобы я могла осветить его сердце, когда каждый вечер он смотрит на меня. Он мог вызвать меня из моих апартаментов и его сердце радовалось бы от моего вида. Позор на тебя за тот разговор, вкотором ты не допускал никакой власти. Помни о всемилостивом и щедром Боге. И не говори такие вещи вновь прям перед людьми».
Они доставили сообщение прямо к Ширую, который взвился от злобы из-за этой невинной женщины и после чего сказал: «У тебя нет выбора, кроме как прийти. Никто в этом мире не имеет столько же нахальства сколько есть у нее». Когда она услышала такое, то сама Ширин пришла в затруднение, и ее щеки стали желтоватыми. Она ответила: «Я приду к тебе лишь только в компании других людей. Ты должен быть окружен мудрыми и уважаемыми людьми». Шируй собрал пятьдесят стариков, которые были мудрыми и сведущими в делах мира, а затем отправил гонца к Ширин, и он сказал: «Вставай, приходи сейчас, и оставь свои извинения». Ширин услышала слова и оделась в синее и черное, и предстала перед царем. Она сразу же пришла в сад под названием Шадеган, где было устроено место для разговоров незанятных людей. Она села там и скрыла лицо под тканью, как о том говорили законы, написанные для женщины благородного происхождения. Шируй отправил к ней человека, снабдив то посланием. «Сейчас прошли два месяца с момента смерти Хосрова, а ты – уже моя гостья; будь моей женой, ведь тогда ты не будешь позориться перед людьми ниже самой себя. Я должен обходиться с тобой так же, как делал и мой отец, и даже с большим почетом и уважением, чем делал он сам».
Ширин ответила: «Во-первых, действую со справедливостью по отношению ко мне, а затем моя душа будет твоей. И затем, я не буду ответом на твои вопросы, но не буду и отклонять их или сопротивляться твоими приказами или желать твоего сияющего сердца». Шируй согласилась на это, и он велел ей сказать, что было у нее на уме. Благородная женщина заговорила из-за скрывающей ее ткани: «Будь же процветающими и победоносными, господин. Ты сказал, что я – зло внутри женщины и волшебница, и что во мне нет ни чистоты и ни праведности». Шируй ответил: «Это все – правда, но такое не стоит воспринимать всерьез». Затем Ширин сказала вельможам, что те собрались в саду Шадеган. Когда вы видели зло, исходящее от меня, то в какой же тогда душевной темноте или обмане или глупости? Многие годы я была царицей Персии и в то время, я всегда поддерживалась храбрыми воинами. Я искала только лишь праведности, и все трюки и обманы были далеки от моего ума. Прим моем ходатайстве многие люди получали земли и сказочную часть товаров и вещей из этого мира. Дай же тем, кто живет и жил в безопасности под тенью от меня, и моя корона и слава говорят, что они видят слышат их слова, подтвердят все мои поступки.
 Вельможи, которые были там, пожелали добра Ширин и сказали, что еще пока там не было женщины, сравнимой с ней, даже, если смотреть на весь мир как в общественной жизни, так и в личном.
Ширин сказала: «Мои благородные повелители, которые путешествовали по всему миру и знают его пути. Есть три вещи, которые являются значимыми и важными, говоря о женщинах и о том, что украшает место власти. Первое, она обладает сразу и скромностью, и богатствами, так чтобы она могла позволить себе сделать дом мужа местом красоты и довольства. Другое – чтобы она принесла ему сына, хорошего мальчика, увеличивала ему славу и в третьих, была прекрасным лицом и обладала прекрасным положением и подобающим ростом, а также, чтобы волосы окутывали ее будто бы плащ. Когда я вышла замуж за Хосрова, то почувствовала то, что моя жизнь обновилась от этого. Он пришел из Рима обескураженными, а его богатства было разграблено. Трудности в его собственном доме, привели его в эту страну, но затем его царствование стало сияющим, что никто не слышал ни о чем подобном, находясь в этом мире. И я родила четырех сыновей: Натсуда, Шахряра, Форуда и Марданшаха, - все они радуют его сердце. Джамшид и Феридун не знали таких сыновей, и пусть мой язык перестанет выговаривать слова, если я лгу».
Сказав так, она отдернула покров ткани со своего лица, которое сверкало будто полная Луна, а ночь позади нее была подобна ее собственным волосам. Третье качество – это лицо, которое ты вытащишь перед собой, и если кто-то поверил в то, что я лгу сейчас, то пусть он поднимет свою руку вверх. Одна из моих тайных качеств – это мои волосы, которые ни один мужчина в мир еще пока не видел. И тут я показываю тебе, всю свою магию, которая – не колдовство или трюки, и злобные вещи; никто прежде не видел моих волос, и никто из вельмож не слышал рассказов о них». Старейшины были ошарашены ее видом, и они облизнули свои засохшие губы.
Когда Шируй увидела лицо Ширин, то его душа, как казалось покинула его тело. Он сказал ей: «У меня не должно быть никого, кроме тебя, ты одна годишься быть моей женой в Иране; из всего Ирана – ты одна, кого я желаю». Прекрасная женщина ответила ему: «Есть еще дела, которые я требую от персидского царя. Пусть твое правление будет долгим, но у меня есть просьбы, если ты согласен на них». Шируй ответил: «Моя душа для тебя, я подарю тебе то, что ты пожелаешь». Ширин сказала: «Перед собранием вельмож подавай меня по частям. Как и все мое богатство в этой стране, и засвидельствую бумагу о том, что нет никаких запретов на это» Шируй сделал немедленно то, о чем она его просила, и когда просьба Ширин была исполнена, она ушла из сада Шадеган, пройдя перед собравшимся вельможами, проделав путь до своего собственного дома, где она использовала свое богатство для того, чтобы освободить своих рабов, обрадовав их сердца. Остаток того, что у нее было, она раздала беднякам, и тем самым почтив людей из своего собственного окружения. Часть богатства она отдала храмам огня ради празднования Нового года и летних пиршеств. И был там монастырь, который обрушился и стал логовом львов, и из развалин она сделал постройку, посвятив ее памяти о Хосрове и всему хорошему, что было в его душе.
Затем она села в саду, не покрытая, усевшись прям на землю, лишенная своего покрова. Она позвала слуг к себе, и усадила каждого из них, проявляя доброту. Она сказала им громким голосам: «Все из вас, кто имеет щедрые сердца слышали то, что было сказано мной, ведь никто из вас никогда больше не увидит мое лицо. Говорите только лишь правду, ведь мудрые люди не лгут».
С того времени, когда я была увлечена Хосровым и была представлена и поселена в золотые апартаменты при его гареме с того времени, как я стала первой и царицей и прославляла царя, так какие же грехи я совершила? Не говорила просто ради форм и слов – так, что это такое для отличившейся женщины?» Каждый стоял и говорил: «Царица среди цариц, ты красноречива, мудра и даже сияешь своей душой. Мы клянемся Богом, что никто и никогда еще не видел женщины, подобной тебе раньше и не слышал подобного голоса, скрытого под покровом. Со времен Хушанга до нынешнего дня, никто, подобный тебе еще не сидел на троне». Все ее слуги и рабы сказали в один голос: «Ты славишься в Китае и на Западе, а также в Терезе, кто может быть способен плохо говорить о тебе, и как ты можешь просто совершать злые поступки?»
Ширин ответила им: «Этот преступник, чьи действия стали просто издевательскими, убил своего отца ради короны и трона, и отсюда, пусть он никогда уже не знает счастья и благосклонной удачи. Он думает, что сможет победить смерть? За счет убийства своего же отца при помощи нечестивого поступка? Он отправил мне сообщение о том, что защитит мою несчастную и страдающую душу. Я сказала ему о том, что пока я останусь в живых, то я должна посвятить всю себя Богу. Я рассказал ему о своих намерениях, а его злым желанием было заполнить меня печалью, и я боюсь того, что после этого, как я умру, он публично оклевещет меня». Вся собравшаяся компания заплакала и над ее словами, и над Хосровым Парвизом как царем.
Царь был озабочен тем, что могла сказать женщина, и он спросил ее еще раз о том, что она желает. Ширин отправила к нему гонца со словами о том, что она желает еще одного желания, чтобы для нее был открыт вход в гробницу Кая Хосрова и там ей было позволено взглянуть на него еще раз. Шируй сказал о том, чтобы гробница была вновь открыта. Стражи сделали так, и она горько заплакала. Она положила свое лицо напротив лиц Хосрова и заговорила с ними, говоря те слова, которые они говорили друг другу в былые времена. Затем она выпила смертельного яда, который она и принесла, который начал затмевать ее душу. Ее одежды были с запахом камфоры, а сама она села подле царя и открыла свою спину на стену гробницы. Так она и умерла. А ее смерть была прославлена миром.
Когда Шируй услышал о таких делах, то почувствовал печаль, и вид тела Ширин заполнил его горем. Он приказал, чтобы была построена еще одна гробница, и там она была положена. Ее голова была коронована и обмазана мускусом и камфорой. Затем Шируй заказал гробницу Хосрова, и прошло не так много дней, прежде, чем он тоже принял яд, ведь мир был уже полон царями. С позором он возник и ушел назад, оставив трон своему сыну. Так человек может править семь месяцев, а на восьмой обнаружить корону из камфоры и персидскую смерть.

***

Шируй отдал свой трон Ардеширу – своему сыну, который правил в течение шести месяцев, а затем был убит. Гораз захватил трон, но он также был убит после правления, длиной меньше, чем в два месяца. Две царские принцессы, Пцуран-Дохт и Азафан-Рохт, которые правили очень коротко. Первая – шесть месяцев, а другая – четыре месяца. Они передали правление Фаррохзаду, которого отравили после месяца правления. Внук Хосрова-Парвиза, Яздегард  III стал последним царем Ирана.

Правление Яздегарда

После смемрти Фаррохзада царем стал Яздегард, то произошло в месяц Сапандорморз, в день Ард. Он сел в сиянии и блеске на троне империи, и возложил на свою голову заветную корону. Он сказал: «С помощью смен на разворачивающихся небесах, я – потомок Нушин-Равана, и то передавалось от отца к сыну, и мое правление освещают Солнце и созвездия, Венера и Рыбы благоволят моем правлению. Я должен передавать величие слабым, и я не должен вредить сильным. Я не ищи славы и знаний или же воинственности и величия. Со временем и благосклонной удачей, богатством и короной благородства и троном для меня одного. Во имя хорошей репутации, мы должны благоволить не своими собственными желаниями и удовольствиями, которые должны быть проигнорированы, и тогда хорошая репутация сделает нам добро». И так он правил шестнадцать лет, пока над его головой светили Луна и Солнце.

Са’д, сынВакаса, вторгается в Иран, и Яздегард отправляет РОстама, сына Хормозда, чтобы тот сразился против него

Омар, который был командиром арабских армий, отправил Са’да, сына Вакаса, снабдив его армией, против царя. Услышав о таком развороте дел, Яздегард собрал войска со всех краев страны и приказал сыну Хормозда вести их против завоевателя. Имя у этого человека было Ростам, он ыбл благородным и воспитанным человеком, и хорошим воином, также он был очень сведущим астрологом, который уделял внимание советам священников. Он отвел благородных под его командование, и каждый, кто был способен сражаться, делая то хорошо, сопровождал его.
Тридцать месяцев они вели местные бои до тех пор, пока армия ни прибыла в Кадешью. Ростам был справедливым и добрым человеком, и как астролог он сказал самому себе: «Сражение отвернет неудачи, и это время неблагосклонное для царей. Их текущие дела не должны течь подобным образом». Он посмотрел в свою астролябию на звезды, и когда тот увидел день несчастия и беды, то уронил свою голову себе на руки. Он написал письмо своему брату, начав его с хвалы Богу, который приносит и хорошее, и плохое в наши судьбы. Затем он продолжил:

«Мудрый человек будет горевать, когда узнает
О том, как сдвинулись сферы небес
Сцепившись в злом деле с Ариманом
В это время я самый печальный и греховный человек
Этот дом теряет все следы власти
Царской славы и даже победы
Солнце глядит вниз со своей возвышенной сферы
И видит, как день нашего поражения все ближе и ближе
И Венера, и Марс теперь против нашего дела
И ни один человек не может отбросить небесные законы,
Ведь Сатурн и Марс делят все небо.
___

Меркурий правит домом близнецов
Впереди нас лежат воины и бесконечные обманы,
И так мое сердце отчаялось от такой жизни
Я вижу то, что случилось и избрал путь
Молчания, ведь тут больше нет никаких слов,
Но я плачу по персам и буду рыдать
О доме Сасанидов, которые рухнули при этой воне
Жаль их короны и трона, и за вес это
Суждено обрушиться царскому сиянию
И будет разбит силами арабов.
Звезды не смотрят на нас и наше поражение;
Четыре сотни лет пройдут, и наше имя
Будет забыто и лишится всей славы»
Они послали мне сообщение, где говорится, что
Они сотрут всю нашу власть на всей территории
От Кадесья до реки,
Но ради торговли они требуют сделать дорогу
Через наши территории, не более того.
Они предложили нам налоги и заложников, подчиняться
Нашему царю, как своему.
Но это всего лишь слова, а не поступки,
И они не имеют отношения к фактам
Там будет война, и в этом конфликте,
Я знаю, много воинов с сердцами львов найдут смерть.
Все мои командиры подобны людям
Как Меруй из широкого Табаристана
Как Армани и Кальбуи  - все те,
Кто сражается тяжелыми булавами противостоит
Нашим врагам, отриньте их слова и скажите:
«Что за драки, что осмелились заблудиться
В границах Мазандерана и Персии?
При хороших и плохих делах, мы подчиняемся твоим приказам,
И пусть наши мечи и булавы отбросят людей назад,
Мы сильно давим их, когда атакуем!»
Они не могут знать предсказанную звездами судьбу,
А эти звезды всегда хорошо относились к нам!
Как только мы прочли их, больше не ждут
Все сделают быстро и встанут на вашем пути.
Соберите вместе наших вельмож и знать
Их богатства и рабов, лошадей и имущество,
И Азер-Баижан теперь ваше сплетение.
Если из Забола придут войска персов, то позвольте
Ими быть так, ка кони есть, дайте одежды и добро,
Относитесь к ним с дружелюбием и вежливостью
Но смотрите за разворотами небес и отсюда,
Нам дает комфорт и даже отчаяние
Передайте нашей матери все, что я сказал, но затем
Скажите ей, что больше никогда она не увидит моего лица,
Передайте мои приветы, успокойте ее и смотрите,
Чтобы она не горевала слишком горько обо мне
Если кто-то принесет плохие новости обо мне, то не давайте
Своим печалям ослабить Вас, вы не должны ослаблять
Свои сердца, ведь в них и заключена ваша победа
Когда вы идете, с болью о других
Обратите сердца к Богу, и помолившись,
Не смотрите как исчезает этот быстролетящий мир
Царь больше не увидит Ростама
Ведь судьба толкает меня сражаться на войне
И все мои люди должны молиться всю ночь,
И молодые, и старые, пока утренний свет ни зальется.
Будьте щедры к бедным и в своей печали
Верьте в помощь Бога и не думайте о завтрашнем дне,
А что до меня, моя судьба этой битвы.
Чтобы вести наши армии в час нужды нашей страны
Пусть Персия процветает, но я знаю, что я
Не выживу в этой битве, и должен умереть.
Однажды, когда царь под угрозой, не имейте мыслей
О богатстве их жизни, ради всего, к чему стремились,
Не колеблитесь и не трусьте, приложите все усилия,
Пусть царь будет жить, вложите вес силы в это,
Ведь же в этой благородной линии царь один,
И жив дом Сасанов и даже трон
Зависят от него, а уж после него
Идет весь народ Сасанов, и нет никакого пути,
И то увы! Для их короны, их двора и для
Их трона, который разрушится на войне.
Попрощаемся сейчас, живите для царя, будьте его щитом
Защищайте его с мечом в руке и никогда не кричите.
Но когда места, равные этому трону
И имена Абу Бакра и Омана известны.
Наши долгие мучения не принесут нам добра
Слава, которую мы знали, померкнет и падет
Звезды с арабами, и ты их не увидишь
Ни короны и ни трона, и ни царской власти.
Пройдет много дней до поры, когда бесполезный дурак
Приведет своих последователей и заявит о правлении себя.
Они будут одеты в черное, и их головные уборы будут сделаны
Из свернутых полотенец шелка или черной парчи
И тогда не будет золотых сапог или флагов,
Мы не увидим вновь наши короны и троны
Некоторые обрадуются, а другие будут жить в страхе
Исчезнет справедливость и благотворительность
И ночью придет время скрывать сон
И глаза людней засверкают на зло для других
И тогда бродяги станут над нами, и с их силой
Они разграбят нас и обратят дни в ночи.
Они не позаботятся о справедливости или праведности
Обман и мошенничество зацветут тогда;
Воины пойдут пешком, а их пылкая гордость
И пустые хвастуны будут скакать,
И крестьянство будет стараться от пренебрежения.
Родословная и умения не будут цениться никем,
Люди станут ворами и потеряют стыд.
Проклятия и благословения станут одинаковыми.
Скрытое будет хуже всего известного
И цари с каменными сердцами захватят трон
Ни один мужчина не будет верить своему сыну, и давно
Ни один сын не поверит честности своего отца
Безответственный раб будет править землей
Величие и родословная не будут иметь значения,
Никто не будет сдерживал слова и найдут
Ум, заполненные злом, как и само зло
Затем персы, турки и арабы, рука об руку
Будут лгать друг другу, смешаются и так, и э\дкак
Все трое смешаются им станут будто бы единым
Их языки станут тривиальной игрой,
Люди скроют свои богатства, но когда умрут,
Их враги разграбят все, что скрывалось или
Люди будут говорить совей святости или мудрости,
Чтобы получить средства для существования, скажут о
Печали и горе, горечи и даже боли
И будет будто счастье, которое было доселе во власти
Бахрама Гура, привычной судьбой для людей,
И не будет праздников или застолий
Ни радости, ни музыкантов, никто из них,
Но будет ложь, ловушки и предательства
Простокваша будет нашей пищей, и грубая ткань – одеждой
И жадность до денег принесет нам горечь
Между поколениями мужчины будут лгать
Друг другу, говоря о поддельных вещах
В религии зима и весна
Приведут людей к не знаю, никто не принесет
Вино на праздник в тот момент,
Вместо этого они будут проливать кровь простолюдинов
Эти мысли осушили мой рот, а мои щеки стали бледными
Я чувствую, что мое болящее сердце рухнуло со мной.
Спор как я был солдатом, я не знал о том,
Что трон благородных придет к таким темным дням.
Небеса предали нас, и они бросили
Наших людей в своем разговоре.
Мой закаленный меч сражался против слонов
И львов, и я знаю, теперь он не даст никакой защиты
Против голых арабов, и все, что вижу
Лишь умножат мое горе и печаль
Если бы у меня не было знаний, и я не знал бы
Хорошее и плохое, что показывают небеса, то
Благородные воины, которые ныне со мной
Презирают арабов и не питают страха
Они думают, что они обратят равнину в поток,
В Окс, из крови арабских воинов;
Никто из них не знает воли небес и какая
Огромная задача теперь стоит перед нашими армиями,
Когда судьба изымает, нашу удачу, почему мы платим войной?
В чем смысл дальнейших сражений?
Мой брат, пусть Бог следит за твоей безопасностью,
Пусть ты удовлетворишь сердце царя всем и своими поступками
Моя могила в земле Кадеш,
Моей короной будет,
Моя кровь, а пеленой – щит,
Небеса позволят это, пусть смерть не вызовет
Слишком большое горе у твоего сердца о законах неба.
Всегда смотри аз царем, и подготовься отдать свою жизнь в битве,
Чтобы он жил дальше.
 Вскоре придет день, когда небесная сфера будет
Будто Ариман, наш заклятый враг».

Он запечатал письмо и пригласил гонца, сказав тому: «Отнеси это быстро, прям к моему брату, и расскажи ему обо всем необходимом».

Письмо Ростама к Са’ду, сыну Вакаса

Он также отправил гонца, который поскакал будто молния, к Са’ду. Письмо было написано на шелке и почерк писца сиял будто Солнце. Оно было адресовано: «От сына Хормозда царю Ростаму. Тот был доброжелательным и важным воином мира и обращался к Са’ду, сыну Вакаса, который ищет войны и сделал мир темным и тесным местом для себя же».
Гонец начал: «Пусть великий Бог, которого мы должны бояться, который создал разворачивающиеся небеса, и чье правление самое справедливое и обращено на любовь, и благословляет нашего принца, который столь украшает корону, трон и печать; кто повелитель всего мира и меча с короной, и чья слава окуталась злом Аримана. Началось презренное дело, дающее лишенные смысла страдания и противостояния. Скажи мне, кто является твоим царем и, кто ты сам такой и каковы твои намерения и традиции. Ты – голый командир, ведущий такую же голую армию, которая нацелена на сражения и битвы? Хлеб удовлетворяет тебя, ведь ты желаешь большего. У тебя нет ни слонов, ни тронов, ни багажа и поклажи. Самая простая душа Ирана горюет о тебе, короне и царской печати, которая принадлежит другому человеку, у кого есть слоны, сокровища, слава и мощь, и который царь по праву происхождения А родословная идет от отца к сыну. Когда он возник, то с неба сияла Луна и у царя всей земли было свое положение. Когда он улыбается на пирах; то отдает должное арабскому лидеру, и его сокровища остаются неизменным в качестве подарка.  У него есть двенадцать тысяч охотничьих собак, леопарды и ястребы, - все с золотыми поясами и их украшения драгоценными камнями. Если в один год равнины, где живут арабы, не могут произвести нужное количество пищи, то собаки и гепарды сбегают ради охоты. Его собаки и гепарды едят больше тебя во имя того, чтобы царь был в безопасности.
Есть ли в твоем взгляде и глазах стыд? Хоть какая-нибудь мудрость или доброжелательность? А твой облик, твоя родословная, твои обычаи и сама твоя личность; ты надеешься на корону и трон? Если в этом мире у тебя есть какие-нибудь амбиции и твои слова не более, чем глупый разговор и пустая болтовня, ветер, отправь ко мне опытного и вежливого человека, который может представить мне, каковы твои желания, и кто ведет тебя к персидскому трону. А затем мы отправим воина к царю, который расскажет о твоей просьбе.
Не начинай войну против царя, потому что для тебя будет один печальный конец для тебя. Он происходит от правителей всего мира и от Нушин-Равана, и его справедливость делает стариков вновь молодым, его предки были царями, и он сам – царь, и время еще пока не показало, равного ему. Не насылай проклятие на этот мир; справедливый и мудрый человек, не из благородного царского рода не должен желать трона. Со всей внимательностью посмотри на тот совет, что я даю тебе в этом письме и не закрывай на него глаза и уши у мудрости». Письмо было запечатано, и он вручил его вельможе по имени Пируз, сыну Шапура, который передал его Са’ду, сыну Вакаса.
Персидские вельможи ожидали, будучи незатрудненными в своих душах, и одетыми в тяжелые доспехи, а также они все были покрыты золотом и серебром, и у них были золотые щиты и золотые же пояса.

Ответ Са’да на письмо Ростама

Са’д вышел в сопровождении своих воинов, чтобы поприветствовать благородного гонца. Они провели его в свой лагерь, и Са’д спросил его о царе, советниках, армии и об их командире. Они раскатали простой плащ, чтобы тот мог сесть на него. После Са’д сказал: «Наше дело касается мечей и пик. Люди достойные своих имен, не говорят о парче, золоте, серебре, сне и пище». Благородный Пируз передал письмо и повторил сообщение Ростама. Са’д выслушал его и прочел письмо, которое удивило его.
Он написал свой ответ по-арабски, изложив вещи, которые были хорошими, и те вещи, которые были попросту ужасными. Он написал о джиннах и людях, о словах пророка Хашенмите, о единстве Бога и Курана, о том, что обещалось, и что было под запретом, о поддержке Бога и о новых путях. О горящих углях и жутком холоде ада, о потоках и пирах, о камфоре и воде, деревьях и вине, и меде из рая. Затем он написал «Если царь допустит эту истинную веру, то он будет процветать и в этом мире, и в следующем. Он будет иметь свою корону и царские серьги и будет вечно жить в славе и сиянии. Мухаммед решает дело с его грехами, и его тело будет подобно ароматной воде из роз. Пожни семена, посеянные тобой в самом раю, и это лучше, чем посадить растения, приносящие одни несчастия и горе. Я не поменяю ни единый волосок с небес ради самой личности Яздегарда, вместе с большой землей и цветочными садами, замками, дворцами, тронными камнями, праздниками и пирами. В этом быстролетящем мире твои глаза были ослеплены коронами и богатствами, ты веришь в троны из слоновой кости, гепардов и ястребов, в царственность, но мир знает только лишь то, что он не подобен одному глотку сладкой воды, так почему тогда это так сильно озадачивает твое сердце? Каждый человек, выступающий против меня в битве, не увидит ничего хорошего, кроме узкой могилы и ада, а если ты следуешь за мной, то твое место будет в раю. Внимательно обдумай свой выбор». Он поставил арабскую печать на лист бумаги и восславил имя Мухаммеда. Он сказал воину Шоб Мог и не доставить письмо воину Ростаму. Персидский командир сказал: «Слабый старик прибыл к нам, как гонец, он не имеет ни лошади и ни тени, и у него плохое зрение. Он принес тонкий меч на своем плече, и его одежды также потрепаны. У Ростама была палатка из парчи, и повсюду там были разложены китайские ковры, сотканные вместе с золотом, а его войска были подобны полчищами муравьев и саранчи. Там же был поставлен его золотой трон, на нем сидел Ростам, а вокруг него было шестьдесят его воинов, - все они были офицерами кавалерии и были одеты в пурпурные одежды, с использованием золота, а также на них были, золотые ожерелья, сапоги и серьги. И сам шатер был отделан также по-царски».
Когда Шоб достиг шатра, то не вступил на ковры. Он смиренно стоял в пыли, оперившись на свой меч, как если бы тот был посохом. Затем он сел на землю, и никому не уделял ним алейшего внимания, он не смотрел даже на персидского командующего, когда Ростам поприветствовал его: «Пусть твоя душа радуется, твой дух помнит о мудрости, а твое тело процветает». Шобе спросил: «Твое имя хорошо известно, если ты допускаешь истинную веру. Я буду удовлетворен этим». Ростам взбрыкнул от этих слов, он нахмурился, а его лицо стало желтым. Он взял от него письмо и отдал его писцу, который его и прочел Ростаму, а последний ответил: «Скажи своему главному: «Ты – не царь, и у тебя нет ним алейшего права претендовать на корону. Для мудрого человека речи – это не простое дело, и ты не знаешь ни слова, хоть думаешь, что понимаешь»». Если Са’д одел бы корону Сасанидов, то для него было бы легким делом сражаться за него. Но ты должен понимать, что как я могу это просто пустота. Как я могу до тебя донести то, что сегодня может быть днем несчастья. Если Мухаммед был бы твоим лидером, то я говорил бы согласно старой вере об этой новой вере. Но хитроумные небеса поступят хитрее для меня. Вернемся в мире, ведь не разговаривав перед днем битвы. Скажи своему повелителю, что лучше умереть в бою, чем жить в то время как твой враг одерживает над тобой вверх.

Ростам сражается с Са’дом; смерть Ростама

Ростам приказал, чтобы зазвучали трубы, и его армия устремилась вперед, будто была бы морем. Воины подняли облако пыли, и стоял такой гул от боевых кличей, что они могли поразить острый слух. Везде были видны фиолетовые занавесы, а сверкающие копья мерцали в тёмном воздухе. Против умов воинов находились копья и пики, а головы мужчинами сотрясались, копытами лошадей.
Сражение продолжалось целых три дня, а затем жажда сделал удары людей уже слабее, а их лошади также были уже не способны сражаться. Губы Ростама были сухи словно пыль, его рот был пересохшим, а его язык опух и раскалывался от жажды. И люди, и лошади были поражены жаждой ив се жевали влажную глину. Громоподобный крик раздался с обеих сторон: со стороны Ростама и Са’да, которые выехали из рядов своих армий, и встретились лично друг с другом под кипарисом. Ростам издал новый громоподобный крик и нанес удар мечом по лошади Са’да; лошадь под ним упала, и пока Са’д вылезал из-под нее, Ростам рванулся к нему, держа острый меч в своей руке и не давая подняться. Он стремился отрубить голову Са’де, но из-за поднятой пыли на поле боя Са’де скрылся из вида. Он спрыгнул со совей лошади и его седло с леопардовой шкурой и привязал уздечку, но пока пыль ослепила его, Са’де атаковал его и могучим ударом сбил его шлем. Кровь полилась с головы Ростама, заливая ему глаза и амбициозный араб взял всех над Ростамом и вонзил в его грудь свой острый меч, также поразил его шею, а после чего бросил безжизненное тело воинственного человека прямо в пыль.
Две армии оставались без знания того, что случилось с их лидерами, а потому они решили заняться поклажами. Когда они увидели лежащего в крови Ростама, то его шатер был разорван на куски, сами персы бежали, а многие из их знатных вельмож были убиты. Многие умерли от жажды, сидя в седлах местных царей пришли к завершению. Остаток от армии искали своего царя, и ради этого они безостановочно плакали и день, и ночь. В тоже самое время Яздегард был в Багдаде, и его солдаты скопились там.

Яздегард советуется с персами и уходит в Хорасан

Другой сын Хормозда, Фаррохзад прискакал злобным к тигру, а его глаза были окутаны текущими слезами. Он достиг Керха и напал на врага с такими силами, что ни один арабский воин не остался в живых там. В то же самое время войска вышли из Багдада на равнину и присоединились к битве, но когда пыль от сражения поднялась в воздух, персы были отброшены назад. Фаррохзад отступил и направился к царю. А его броня и оружие говорили о битве, неся следы ее на себе. Он спешился со совей лошади и поклонился перед царем, а его глаза были заполнены горькими слезами, а его сердце было раздосадовано. Он сказал: «Чего ты ожидаешь? Ты подвергаешь персидский трон риску, опасности и всю царскую родословную, никто не остался в живых, кроем тебя и нет никого, кому можно тебя и нет никого, кому можно было бы отдать корону и трон. Ты – один, а твоих врагов сотни тысяч, как во всем огромном мире, ты – один можешь продолжать войну. Иди в леса Нарвана, там люди сумеют радоваться тебе до тех пор, пока ты ни соберешь себе новую армию, и затем будто юный Феридун, ты станешь способен строить планы на будущее». Царь выслушал слова Фарррохзада и в своей голове перебрал разные варианты действий.
На следующий день царь сел на свой трон и возложил корону Каянидов себе на голову. Он созвал мудрых и благородных ученых священников. Он сказал им: «Как вы думаете об этом деле и обстоятельствах? Что Вы скажете о том, что было посоветовано древними предками? Фаррохзад сказал мне о том, что надо бежать в леса Нарвана, и добавив то, что у меня есть последователи и сподвижники в Амоле и Сари. Когда наши армии вырастут в размере, то это будет хорошее время, чтобы вернуться и упустить сражения. Согласен ли ты с подобным предположением?» Они все ответили в один голос: «Такое нежелательно!»
Царь царей ответил: «Я согласен с Вами. Мое сердце не может питаться одной лишь идеей. Сохраню ли я свою собственную голову и смогу ли я бросить персидскую знать и ее могучие армии, забрать саму землю, а также трон и корону? Такое не позволяется ни благородному, вежливому и ни обладающему умом. Будет лучше, если я сражусь со врагом, тем и испытывать такой стыд. Воины податливые леопардам из древних времен, однажды сказали: «Никогда не поворачивайся небрежно спиной к врагу, потому что они могут привести только к плохим дням». Подобным же образом и царские подчиненные были в хорошее время и в плохое тоже. А потому царь мира не должен бросать их в их трудностях и сложностях, пока он убегает ради роскоши и безопасности». Вельможи призвали на него благословения и сказали: «Таков путь истинных царей. А теперь отдавай свои приказы и скажи нам о том, что ты желаешь от нас».
Царь отвечал: «Мое сердце уничтожено тревогой. Мы отправимся в Хорасан, и там восстановим наши силы после атак наших врагов. У нас есть много людей там и много чемпионов готовых сражаться за нас. Там есть вельможи и турки в Китае. Императорские слуги поймут наше дело. И я женюсь на дочери императора, чтобы наш союз был крепче. С их помощью я соберу могучую армию из наших вельмож, и из воинственных турков. Мархуй – хозяин тамошних земель, и он же воевода там, и он обладает множеством людней, боевых слонов и богатства. Он был неизменным пастухом, работающим на полях, и я продвинул его, потому что он хорошо говорит и у него воинственная натура. У него не было статуса, и я сделал его повелителем той земли и походов вместе с боевыми слонами и армией, и с его собственной территорией. Он – никто, но у него есть благосклонная удача при моем дворе, и ученый муж сказал о том, что такова древняя заповедь о том, что один должен беспокоиться о тех, кому совершается зло, и верить тем, кто поднял их из ничего до самых небес».
Фаррохзад хлопнул в ладоши и сказал: «Мой брат богобоязненный царь, не доверяй человеку, у которого низменная натура. Есть пословица о том, что сколько ни пытайтесь воспитать человека, но у тебя не будет ключа для изменения того, что было сделано Богом, и ты не сойдешься с ним. НЕ знай ничего, кроме власти и величественности!» Царь ответил: «Ты – лев в битве, но от меня не будет никакого вреда».
На следующем рассвете после ночи весь двор выехал из Багдада в Хорасан, а их сердца были готовы к трудностям. Персидские вельможи, которые сопровождали царя всячески горевали, они призывали на него благословения и молились о том, чтобы земля никогда не потеряла бы его, и крик горя поднялся из его армии, когда они увидели царя, покидающего их. Персы и подчиненные у китайского императора, хмурые и плачущие вышли к царю, а их глаза были заполнены слезами, и они сказали ему: «КАК могут наши сердца радоваться, находясь в нашей земле без понимания того, что есть царь? Мы должны бросить нашу землю, дома и детей ради того, чтобы разделить все твои тяготы.  У нас нет желания жить без твоего трона и пусть благосклонная удача никогда не встанет против тебя». Красноречивые представители китайского императора поклонились, обратившись лицами к черной земле, а после сказали: «Мы покинули наши земли и теперь будем искать спасения и утешения вместе с тобой.  А теперь же мы должны бежать перед арабскими в поход вместе с персами». Глаза царя стали влажными от слез, и он с горечью обратился к вельможам: «Все вы молитесь Богу, беспрестанно славьте и просите подарить еще одну встречу с нами всеми, и чтобы арабская атака была короткоживущей Вы – моя сила происходите от моего отца, и я не смею вредить Вам или делиться своей злой судьбой. Мы должны смотреть затем, ни станут ли небеса вновь относиться к нам милостиво, но все равно тут нет варианта и пути, чтобы избежать их воли». Затем он заговорил с китайскими торговцами и сказал: «Больше не оставайтесь в Персии. Ведь арабы могут принеси вам вред, а также испортить ваши дела». Каждый отправился назад, будучи заполненными горем и тревогой, а также они плакали и горевали об этом.
Фаррохзад, сын Хормозда, принял командование над армией и собрал опытных персидских воинов, чтобы посоветоваться с ними. Плача и со слезами на глазах царь отправился в путь в сопровождении командующего и своих воинов. Они шли отрезок за отрезком пути аж до самого Рея, а там они отдыхали целую неделю или даже больше, забавляя себя вином и музыкой. Из Рея, полные надежд и разговоров, они быстро как ветер, устремились в Горган, оттуда они направились в Бост, а их лица были заполнены хмуростью, а их сердца – тревогой.

Письмо Яздегарда Махаю и повелителю походов и маршей в Хорасане

Царь позвал опытного писца и освободил эмоции из своего сердца. Как только он отправился в Марв, он написал письмо Махую, сыну сана, который был тамошним управляющим. То было сообщение, заполненное болью и горечью, а желания его сердца были затемнены слезами, текущими из глаз. Он начал письмо со слов во имя создателя мира, повелителя знаний, от которого исходят все выгоды и приобретения, который сделал Марс и Солнце в небесах, который правит над слонами и муравьями, которые поднимает низших согласно своему желанию, и они  - не повод для его же действий. Далее оно продолжалось: "Что за злые дни поразили нас! Наше царство потеряло свою славу. Ростам был убит в день битвы, то случилось от руки Са’да, сына Вакаса, человека, не имеющего ни страны, ни родословной, ни знаний и ни богатства, и печаль окутывает нас. Сейчас же их армии будто сороки, собрались перед Багдадом, готовясь к оказанию услуг и к войне. Это письмо должно стать будто бы ветром, и я приду к тебе в надежде на твою честность и щедрость". Он выбрал воспитанного человека, слушающего советы, и после сделал его гонцом.
Царь приказал барабанам звучать, и они вышли из Бостада и Найшапура, устремившись к Тусу. Когда Махуй узнал об их появлении, то он вышел к царю, чтобы встретить его, сопровождающий своей могучей армией, все они были в доспехах и несли свои копья. Когда он увидел сияние приближающегося царя вместе с его царским знаменем и таким большим количеством солдат, которые были собраны вокруг него, то Махуй быстро спешился и стал действовать больше как раб, нежели как подчиненный. Он пошел кротко вперед прям по горячей земле, его глаза были в слезах от смирения. Он поцеловал землю и поклонился, а затем смиренно стал ждать перед царем, проделав это долгое время, сердце Фаррохзада было заполнено радостью, когда он увидел лицо Махуя и ряды его армии, и он стал долго говорить с ними. «Я причастен к царю и происхожу из царской линии Каянидов. С твоей защитой – он сказал далее, - смотри за тем, чтобы даже дыхание ветра не мог навредить ему. Я должен отправиться в Рей, и я не знаю, когда мне доведется еще раз увидеть царскую корону, ведь очень много таких же как и я, были убиты на поле боя, сражаясь с арабами. Затем ни одного знатного воина, если даже и скакать по всему миру, чтобы он был бы подобен Ростаму, ведь ни один мудрый человек еще не слышал о том, кто был бы равен ему, и еще он был убит тем, что короной служил черный тюрбан, и день его смерти стал просто бедствием для меня. Пусть Бог даст ему место среди достойных и славящихся, а того черного ворона – в места страданий, то есть в ад». Махуй ответил: «Ты – великий воин и царь для меня – мои глаза и уши, и я исполню твою просьбу об его защите».
Согласно команде царя Фаррохзад отбыл в Рей, и вскоре злобный Махуй позабыл все свои мысли о счастье и доброте. Он проводил свои ночи, мечтая о трон, и его манеры и суждения изменились. Он решил заболеть и отказаться от услужения царю, хоть он и должен был делать именно так.

Махуй зовет Бижана, чтобы напасть на царя. Царь бежит в Милан

Бал там и успешный воин по имени Бижан, чья семья происходила от турок. Он был в Самарканде, и у него было множество союзников в тех землях. Когда Махуй взял его как своего представителя и стал обуреваться амбициями, то он написал письмо Бижану со словами: «Ты происходишь из народа воинов и тут сложилась возможность, чтобы ты приобрел свою выгоду от сражения. Царь мира в сопровождении своих короны, трона и армии находится здесь. Если ты нападешь, то его голова и корона с троном будут твоими, а также его сокровища и черный зонт, который он держит на своей головой». Бижан прочел письмо и увидел, что мир был полностью отдан амбициям Махуя. Он сказал своему визирю: «Как наиболее честного из всех людей, каков будет твой совет по поводу этого дела? Если я поведу свою армию на помощь Махую, то мое положение здесь будет обрушено, китайский император будет презирать меня и подумает обо мне как о противнике и пойдет против меня. А если я не помогу ему, то люди подумают, что я – трус и испугался сражаться». Визирь ответил ему: «Ты человек со львиным сердцем. И будет постыдно для тебя соглашаться на дружбу с Махуем, а затем иди на попятную и отказываться от нее. Пошли своего союзника Барсама, чтобы сразиться в этой битве, если ты сражаешься лишь только ради радости Махуя, но серьезный человек назовет тебя фривольным». Бижан сказал: «Ты прав, лучше всегда для меня оставаться там, где я есть сейчас. Отправь Барсама с десятью тысячами всадников в Марве, и мы увидим, сможет ли он пленить персидские сокровища и сжать их в своем кулаке».
Блестящая будто перья фазана армия выехала их Бухары и за неделю добралась до Марва. Яздегард и понятия е имел о предательстве Махуя, и когда было еще темно, во время петушиных криков, заслышался гул от барабанов, и как только начался новый рассвет, всадник прискакал к царю со словами: «Махуй говорит о том, что армия турок атакует нас, и ее ведет китайский император, и они настолько многочисленны, что кажется, что земля не выдерживает их веса. Каковы будут повеления царя?». Царь вскочил и одел броню, и две армии сошлись лицом к цели. Когда Яздегард увидел турок, он хлопнул свои руки и вытащил свой меч. Он появился перед совей армией, огромный как слон, и земля омылась кровью, будто бы на ее полились воды из Нила. Но когда царь атаковывал турок, то никто из его воинов не последовал за ним, они все развернулись спинами к царю, оставив того вражеской кавалерии. И когда Махуй отступил назад из сражения, оставив его в темноте ночи вражеским силам. Яздегард понимал, что перед ним было предательство. Царь дико сражался, нанося цдары своим мечом, стременами, ударяя свою лошадь, и убивая множество появляющихся вражеских воинов, но когда вражеские воины стали сильнее напирать, то он повернулся спиной к битве и бежал. Его преследовали множество турков, а он сам, сжимая меч Кабола, был подобен вспышке молнии, низвергнувшая из облаков при грозе.
На реке Зарг была мельница, там царь спешился и скрылся от своих врагов. Их кавалерия была в поиске повсюду и во всех местах, и все области вокруг были заполнены разговорами о нем. Царь бросил свою лошадь вместе с ее золотым седлом, своей булавой и мечом в его золотых ножнах, и когда турки обнаружили все эти вещи, то в волнении закричали, а тем временем царь сумел скрыть самого себя, сидя на сухом сене на мельнице. Такова дорога у лживого мира, поднимающего человека вверх, и после обрушающего его вниз. Когда удача была с ним, его трон был на небесах, а теперь мельница стала его выбором. В мире много благ, но они всегда смешаны с ядом. Почему тогда ты должен привязывать свое сердце к этому миру. Где же тогда гул барабанов, говорящий о твоем отбытии? И чтобы притом еще звучали крики главного в караване: «Готовьтесь к бытию», где они? Часть из всех вас, найдет их уже в могилах.  А так царь сидел без еды, а его глаза были заполнены слезами, и так было до самого восхода Солнца».
Мельник открыл двери своей мельницы, принеся на своей спине копну сена, он был смиренными человеком по имени Хосров. У него не было ни трона, ни сокровищ, ни короны и ни мощи. Его место жительства было вне мельницы, и у него не было другого пристанища. Он оседлал воина как кипарис, сидящего на каменистой земле, словно мужчина в горе, на его голове была царская корона, а его одежды были сделаны из сверкавшей китайской парчи. Хосров взглянул на него, находясь в удивлении и пробормотал имя Бога. Он сказал: «Прекрасный господин, твое лицо сияет будто Солнце. Скажи мне, как ты пришел к тому, чтобы оказаться на этой мельнице? Как может быть мельница, заполненная пшеницей, пылью и соломой, чтобы сидеть на ней? Что за человек ты сам, кто ты? Кто, если у тебя такой рост и твое собственное лицо? Ты излучаешь такую славность из-за того, что небеса никогда ранее не видели равного тебе?».
Царь ответил: «Я один из тех персов, кто бежал от армии турок». Мельник ответил, находясь в смущении: «Я никогда не знал ничего больше, чем нищета. Но если ты сможешь скушать ячменный хлеб и распространенные травы, которые растут на берегу реки, то я принесу все это тебе, и еще то, что сумею найти. Бедняк всегда знает то, насколько мало у него есть». И в течение трех дней с момента битвы царь обходился без ед. Он сказал: «Принеси то, что у тебя есть и принеси священный светильник». В скорости человек принес корзину с ячменным хлебом и травами. А затем устремился искать священную лампу, на берегу у реки. Там он встретился с главой Зарка и спросил его о лампе. Махуй повсюду разослал людей, которые искали царя. И тот предводитель сказал ему: «А теперь, мой человек, кто тот, кто просил священную вещь?» Хосров тут же ответил ему: «Появился тут воин, ныне сидящий на сене на моей мельнице, сам он высок как кипарис, а его лицо светится сиянием будто Солнце. Его брови будто муки, его печальные глаза будто нарциссы, его рот заполнен вздохами, а его лоб хмур. Это он желает светильник – лампу, чтобы помолиться. Если бы ты видел его, то был удивлен. Я поставил перед ним корзину с ячменным хлебом. 
Управитель ответил ему: «Беги отсюда к Махую и расскажи ему все то, что сказал мне, ведь Бог запрещает то, что люди со злыми натурами даже и не получали всего от Бога, а только лишь слышали об этом». И он не медля передал его тому человеку, который представил его Махую. Он спросил его и сказал ему: «Кто желал светильник, говори правду!» Исполненный страхом мельник сказал ему: «Я принес некоторые вещи и на своей спине. Я открыл дверь мельницы, находясь в спешке, и все было так, будто Солнце засветило на меня. У него были глаза, подобные оленьим, когда животное боится. Они были темны как третий час ночи. Казалось, что вся мельница была заполнены солнечным светом, исходящим от него. Его корона была украшена целыми драгоценными камнями, а сам он был одет в китайскую парчу. Он был подобен самой весне, и ни один землевладелец еще никогда не сажал кипарис, подобный этому».
Махуй рассмотрел внутри своего сердца все то, что он слышал и знал, и понял, что это никто иной, кроме как Яздегард. Он повернулся к мельнику и сказал ему: «Немедля, покинь это собрание и место и отрежь голову тому человеку, а если ты откажешься, то я отрежу тебе голову и сделаю это прям тут и сейчас, а вместе с тобой и всех членов твоей семьи, никого не оставлю живым». Вельможи собрались там, слушая его приказы, и все они испытывали от них злобу, а их глаза были заполнены слезами, и каждый из них сильно критиковал его план.

Яздегард убивается от рук мельника Хосрова

Когда Махуй выслушал своего сына, то тот повернулся к мельнику и сказал: «Иди и исполни все прямо сейчас и пролей кровь нашего врага». Мельник выслушал его, но не мог ничего сказать по этому поводу, то был тридцатый день месяца Хорда, а мельник вернулся назад к совей мельнице и царю. Махуй покинул двор, его глаза были заполнены слезами, сердце – злобой, и всадник, который был отправлен проследить за ним, сказал: «Корона и серьги, его перстень с печаткой и царские одежды, не должны быть запятнаны кровью, а потому сними их с него».
Мельник заплакал и его лицо стало желтоватым, когда он направился домой. Он замолился: «О, светлый создатель, ты выше всех небесных переворотов и вращений, заставь же страдать душу и тело этого человека, страдать за злую команду, которую он отдал мне!» Его сердце заполнилось стыдом и страхом, как только он приблизился к царю. Его щеки были омыты слезами, а его рот был сухим словно пыль. Он подошел к царю как будто человек, который хотел что-то шепнуть на ухо, но вонзил кинжал ему под ребро.  Царь выдохнул от раны, и его голова и корона упали в пыль и легли рядом с ячменным хлебом, который лежал перед ним.
Человек, понимающий мир, сказал:
«Нет смысла или разума в путях.
Если так пролилась имперская кровь,
И невинные как Яздегард погибли от этого.
Семь сфер уже устали от своих ролей
 И больше не хотят заботиться о смертных душах,
Небеса смешали свою злобу
С добротой на бессмысленных путях,
И лучше будет, если будешь видеть их движения,
Нетронутые злобой и любовью».

Горюющие главные воины Махуя увидели, что царское дерево рухнуло с трона и на поле боя, и каждый из них взглянул на него и его лицо. Они расстегнули застежку его фиолетового плаща, убрали его корону и ожерелье, и золотые сапоги. Затем, как только они вновь встали перед царем, то заговорили прощания и последний слова. Они сказали: «Пусть тело Махуя погрязнет в его собственной крови и будет лежать прямо на земле».
Они вручили быстро одежды и драгоценные камни Махую, сказав при этом: «Теперь царю не известны ни война и ни мир. Он приказал, чтобы тело было брошено в реку, и это было сделано ночью, когда люди спят». Двое бессердечных слуг бросились исполнять его команду, и не заботясь о своих положениях, они вытащили окровавленное тело наружу и бросили его за прудом у мельницы. Когда в след за днем последовала ночь, то двое религиозных аскета попали в поле зрения и один из них приблизился к берегу, то он увидел голое тело, плавающее в воде, и в ужасе побежал к дверям монастыря, и там он рассказал другим монахам об увиденном им. Царь лежит голым у пруда у мельницы». Он сказал, и монах вместе со священниками выбежали из монастырских дверей, плача и причитая из-за горя о царе. Один из них сказал: «Еще пока никто не видел подобного события или даже не слышал о нем, никто со времен Иисуса, который был несчастным рабом, человеком и не имеющим ценности; он оказал царю гостеприимный прием, а после убил его. Пусть Махуй будет проклят за это! Жаль, для твоей головы и короны и благородного роста, для твоего сердца и знаний, и даже мудрости! Жаль от таких действиях потомки Ардешира этого юного и воинственного рыцаря! Ты живешь и здравствуешь, и обладаешь мудростью, и теперь ты получил известия от самого Нушин-Раван о том, что ты правишь миром и обладаешь короной, теперь уже убит и умер от кинжала, вонзенного в твою печенку, а затем голым брошен в пруд».
Четверо монахов скинули свои привычные одежды и вошли в воду. Они подтащили тело юного царя, происходящего от Нушин-Равана, на сухую землю и каждый, находившийся там, и молодой и старый плакали, когда они делали так. В саду монахи построили ему гробницу.  Достигавшую самого неба и облаков. Они вытерли рану и уложили его тело с мазями, смолами и камфорой, и даже мускусом, затем и они одели его в желтую парчу, положили на муслин и поставили над всем этим синий полог, и в итоге священник покрыл то место вином, мускусом, камфорой и даже водой из роз, то есть благоуханиями.


Махую предлагают трон

Человек пришел к Махую и сказал: «Ныне царь мира – это тот, у которого есть земля. Византийские священники и монахи наполнили землю плачем о нем. Молодые и старые, - все они плакали, забирая тело царя из мельничной запруды. Они построили ему в саду гробницу». И бесстыдный Махуй сказал: «До сих пор, Персия так и не стала родственной Византии». Он отдал приказы, чтобы все, кто строил гробницу или все, кто плакал по царю, который был убит, и вместе с тем жители ограбленных областей были одарены добром Махуя, а также подобающим отношением.
Затем он посмотрел вокруг себя и проследил за тем, чтобы нигде не осталось упоминаний о царском дереве. Этот сын пастуха стал обладателем царской короны и перстня. и он стремился к правлению. Он позвал своих доверенных лиц и после сказал им обо всем, что было в его сердце. Он сказал своему визирю: «Ты – опытный человек, и ты обязан знать о том, что день битвы неотвратим для нас. У меня нет ни богатства, ни имени, ни родословной, и которой бы я происходил бы, и я вижу то, что моя жизнь находится под угрозой. Имя на этом кольце с печаткой принадлежит Яздегарду, и мой меч не способен усмирить вес возможно от людней. Все города Ирана были его для командования, но ни один мудрый человек не назовет меня царем, и авторитет моего перстня не учитывается армией. Есть другие альтернативы, так почему же я пролил кровь царя мира? Я провожу свои ночи в тревоге от этого, и Бог знает то состояние, в котором я живу». Его советник ответил: «Поступок уже сделан, и мир полнится разговорами об этом. Взгляни на своих собственных детей, ведь же ты обрезал нить основы». Он лежит в совей гробнице, находясь под пылью, и он обрел лекарство от всех ядов, терзавших его душу. Позови опытных людей и подобающе хорошо разговаривай с ними и будь правдивым. Скажи им: «Царь дал мне корону и перстень с печаткой в качестве отметок власти. Он сделал так, потому что знал, что армия турков была неподалеку. Он позвал меня в темноте ночи и сказал: «Когда поднимется пыль от сражения, то кто знает, кто одержит победу? Возьми корону и перстень с печаткой в какой-то день это будет полезным для тебя. Эти вещи и есть все то, что у меня есть в этом мире, и смотри за тем, чтобы арабы не добрались до них. Следуй моим наставлениям во всех делах, что ты делаешь, и сохрани мой трон от любого врага. Эта корона – наследие от царя, и по его команде я восседаю на троне». В таком случае, ты должен сохранять хорошее лицо при своем обмане. И кто тогда будет твердо знать, правда это или ложь?»
Когда Махуй услышал его слова, то сказал после того: «Чудесно! Ты – настоящий визирь, и нет никого лучше!» Он скомандовал своим командирам армии и говорил с ними так, как предложил ему визирь. Они знали о неправдивости того, что он сказал им, и что он был настолько нагл, что отрезал ему голову. Один из чемпионов, собравшихся там, сказал: «Твое дело, что из сказанного тобой правда, а что является ложью».  Махуй сел на свой царский трон и стал править Хорасаном согласно своей уловке. Он дал землю вельможам и сказал им: «Добродетель исходит от этого перстня с печаткой, и я стал самим правителем мира». Он раздавал земли мира в то время, как звезды смотрели на него в удивлении. Он отдал Балх и Херат своему старшему сыну, и разослал армии по всем направлениям. Он поставил злых людей на те места и направления, где знали о негодности его характера. Повсюду дав власть преступникам, которые заслонили свои головы и затем принесли клятву. Со всех сторон правда унижалась, а ложь процветала. Когда этот негодяй большую армию и малое богатство, то его сердце стало радоваться этому. Он отдавал деньги своим воинам и запланировал сражаться против Бижана. Он отправил солдатов под командование опытных воинов оп имени Горсетуй как дополнительного стража в Амуй. Его войска пошли на Бухару, а он сам сказал: «Я должен взять Самарканд за счет своих амбиций относительно этого перстня с печаткой и короной, и по команде Яздегарда царя мира, который был повелителем семи климатов и сфер, я должен отомстить Бижану,в едь это он обрушил неудачи на Иран и все земли».

Бижан сражается с Махуем и убивает его

Новости достигли Бижана поведав ему о том, что Махуй занял имперский трон, и повсюду он разослал приказы и повеления, заверенные царской подписью и печатью, и тем самым усмирил сельскую местность. Теперь же он отправился по направлению к Оксу вместе с армией, тяготевшей к бою.
Бижан обхватил свою голову руками от такого разворота событий, а затем он созвал свои войска, чтобы подготовиться к войне. Пришла информация о том, что армия Махуя взяла Самарканд, а затем преодолела Окс на кораблях, и их воинами была поднята огромная пыль. Бижан вел своих людей вперед и подготовил их к битве. Когда Махуй увидел ряды противников, их армию, шлемы и золотые щиты, их копья и булавы, а также топоры из Чача, то казалось, что его душа покинула тело. С ноющим сердцем, он подтянул свои войска, а воздух затмился пылью, а земля перестала быть видной из-за обилия воинов.
Когда затеялась битва, то Бижан планировал близко сойтись с Махуем, но тот понимал, что это так и заплакал от страха, он бежал из центра своей армии. Бижан приказал своему союзнику Барсану, повести людей на фланг, чтобы отрезать ему путь. Он сказал: «Махуй боится сражения, нес пускай с него своего взгляда, он не должен уйти назад к Оксу». Барсам посмотрел на знамя Махуя, посылая ему проклятия и хмурясь, он повел своих людей ему в преследование и добрался аж до самой реки Фарак. Там он увидел беглеца и бросил свою лошадь вперед! Когда они были лицом к лицу, то вместо того, чтобы нападать на него с мечом, Барсам потянулся и схватил его за пояс и легко стащил его на землю. Затем он сам спешился, связал руки Махуя и перекинул его через спину своей собственной лошади, прямо перед селом. Его компаньоны прибыли в тот же самый момент, и вся равнина заполнилась разговорами об их поединке. Они сказали ему: «Не бери его в плен, а отруби ему голову топором». Барсам ответил: «Такой вариант – это не метод действия, потому что Бижан не знает о том, что я пленил его».
И немедленно, Бижан получил информацию об этом подомном рабу, амбициозном злодее и царе-убийце. Махуй был взят в плен. Обрадованный этим известием, он ликовал от своей победы, и убрал все мысли о заботливости из своей головы. Навес был установлен на мягком песке, и Махуй был доставлен туда со всей быстротой. Когда этот грешник увидел Бижана, здравый ум покинул его. Он стал бесчувственным от страха и начал сыпать землю над своей головой. Бижан обратился к нему: «Ты – низкорожденный негодяй, пусть ни один раб не посмеет делать так, как сделать! Так почему же ты убил нашего справедливого царя? Он был повелителем победы и трона. От отца к сыну передавалась царственность, и был сам царь, чья родословная идет от Нушин-Равана». Махуй сказал: «От злой личности ты должен ничего ожидать, корме убийства и крамолы. Отруби мне голову за тот злой поступок, который я совершил и брось его перед всем собранием людей». Он испугался того, что тот может остаться в живых и что его тело будет выброшено и погрязнет в крови.
Бижан знал его секретный страх, и он подождал некоторое время перед ответом. Затем он сказал: «Я желаю очистить свое сердце от ненависти к тебе. С твоей вежливостью это знание и понимание, и разговорчивость дадут тебе и принесут корону и трон». Он отсек руки Махую при помощи своего меча и сказал при этом: «Эти руки не имеют равных в преступлениях». Затем он отрубил ему ступни так, чтобы тот не мог двинуться с места и в итоге он отдал приказы, чтобы уши и нос Махуя были также отрезаны, чтобы он был посажен на лошадь и отправил ее бродить в горячие пески, чтобы тот умер от стыда. Глашатай обошел вокруг лагеря и сказал у каждой палатки: «Пусть те рабы, которые убили нашего царя подумают об их глупом поступке и сделают это заранее. Люди, которые не отдадут свои жизни ха царя получат то же, что и Махуй, и пусть он никогда не знает славы!» У Махуя было три сына, которые были вместе с его армией. И у каждого был свой собственный трон, а также корона. Там и тогда был разведен огонь, и отец и три его сына были сожжены на нем. Никто из его семьи не выжил, и если так и было, то прохожие отгоняли их в сторону.
И пусть члены семьи навечно были прокляты людьми, которые ненавидели их за убийство царя.
После этого наступило время Омара, и когда он принес свою новую веру, то кафедра сменила собой трон.

***

После того ка прошли шестьдесят пять лет над моей головой, я стал еще более усердным над еще большими трудностями моего занятия. Я поведал историю всех царей, но моя звезда ненадолго задержалась. Вельможи и великие люди записали все то, что я написал без платы мне, я рассматривал все с расстояния, как если бы я был почтительным слугой этих особ. Я ничего не приобрел от них, лишь их поздравления, и мой желчный пузырь был готов разорваться от их поздравлений. Их мешки накопленных монет остались вблизи и от них, и мое чистое сердце стало печальным от их скупости. И все они были из известных людей, окружавших меня. Все Дай Ламы помогали мне, и важный и значительный человек никогда не просил моих работ ни для чего. Я получал пищу и одежду, серебро и золото от него. И это он давал мне волю продолжать дело. Я никогда не платил налогов, и был способен поддерживать себя на нужном уровне и в комфорте, и когда я достиг семидесяти одного года, то небеса унизили мой стих, и теперь же я приведу историю с Яздегардом к концу. В месяце Сепандормоз, в день Ард, когда прошли четыре сотни лет со времен Хиджиры пророка, то

«Я достиг конца великой истории,
И вес земли заполнились разговорами обо мне,
Я не должен умереть, и семя, посеянное мной сохранит
Мое имя и славу, не дав погрязнуть в могиле,
И люди с умом и мудростью провозгласят,
Когда я ушел, мою славу и упорство».


Словарь имен

Далее пойдет список имен и названий из этих историй в этой книге, также будут даны краткие описания того, кого или что они обозначают.
Персидские имена произносятся даже с более сильным ударением, чем обычные английские слова. И для уха англоговорящего человека эти слова звучат как слова с последними ударными слогами. Не большое дополнительное ударение на последний слог даст читателю возможность стать ближе к персидскому произношению.
Персидский язык имеет два различных звука для английского звука «а».
Один  - долгий звук (как в слове «father»), и он обозначается символом «а», то есть Zal. Другой – короткий звук как в слове cat, и он обозначается с помощью «а» (Zav). Гласная «i» - длинная гласная (как в слове “police”). Гласная «u» - также долгая гласная, как первая гласная в слове «Super»! «Q» и «gh» произносят как гортанный и твердый «g» далеко позади горла. «Zhi» произносится как звук «S» в слове «pleasure». «Kh» произносится как шотландский «ch» в слове «loch».

Abbas -  арабский воин, который атаковывал Иран во время правления Хормозда,
Abul Eazz – библиотекарь Саманидского царя Насра
Ab и Bakr – преемник пророка Мухаммеда и лидер мусульманского общества,
Afrasyab – царь Турана и брат Агригаса и Гарсиваза,
Aghriras – брат Афрасияба и Гарсиваза,
Ahriman – злой Бог мира,
Ahvar – город в Юго-Восточном Иране,
Ajinas – воин Турана,
Akvan Div – имя демона, который пытался убить Ростама,
Alanan – крепость в Туране,
Alans – название племени, обитавшего возле Каспийского моря,
Alborz – гора на юге от Каспийского моря. Слово «Borz» просто означает возвышенность, - и это одна из ранних историй «Шахнаме». Данная гора больше ссылается на Гималаи, нежели на гору, которую ныне называют Альбороз.
Ali Dayi Ami – человек, который поддерживал Фирдоуси в течение написания «Шахнаме»,
Aliouyaneh – место крупной победы Сасанидов на римлянами, как кажется, это ссылается на победу при Эдессе в 259 году н. э., когда римский император Валериан был плене Шапуром,
Alvad – имя воина из Систана,
Amol – город возле Каспия,
Amoutieh – область между рекой Иордан и Средиземноморьем.
Amul – равнина на севере реки Окс,
Andarimen – воин из Турана,
Andian – армянский вельможа,
Arash – Ашканианский царь,
Ard – двадцать пятый день каждого месяца зороастрийского календаря,
Ardavan – последний Ашканский царь, пораженный Ардеширом,
Ardebil – город в Северо-Западной части Ирана,
Ardeshir – другое имя сына царя Исфандияра, Бахрама, а также Ардешир – имя брата царя Шапура Зуль Актафа, который был регентом Шапура,
Ardeshir Babacan – основатель династии Сасанидов,
Arestalis – Аристотель,
Arezu – невеста Зальма,
Arsp – царь Турана,
Armenia – страна армян на Северо-Западе Ирана,
AshKash – персидский воин,
Arnawr – сестра Джамшида,
Arvand – название реки,
Arzhang – демон Мазандерана,
Ashk – имя основателя Ашкамахской династии
Ashanlah – Парфяне, династия, правившая Ираном с  247 до н.э. до 224 н.э., т есть до поражения наследников Селевкидов от Александра и до прихода Сасанидов,
Asporuz – гора Мазандеране,
Atebih – отец Феридуна,
Avesta – смотри Zend- Avesta,
Avin – Goshasp – писец при дворе Хормозда,
Azadeh – раб, принадлежавший Бахраму Гуру,
Azad-Sarv – гонец Нушин-Равана, который обнаружил Бозормехра,
Azar – девятый солнечный месяц в году Зороастрийцев,
Azar – Goshasp – название храма огня в Балхе, а также имя компаньона Бахрама Чубинехеха,
Azarm – Dokit – царица Сасанидов, которая правила четыре месяца, сестра Пуран – Дохт,
Azarmegan – отец Фаррохзад, камергера Хосрова Парвиза.
Azar – Panan – по всей видимости, - это название храм огня, но он не был обойден в Шахнаме. Согласно некоей гипотезе, имя писца при дворе Нушин-Равана,
Babak – правитель Естахр и дедушка Адешира по материнской линии,
Badakshan – область в северо-восточном Афганистане, известная своими удаленностью и рубинами.
Badan – Piruz – сторонник Хосрова Парвиза, когда тот попал в немилость у своего отца Хормозда,
Badavar – царское казначейство, имя переносно значит «Золотое дно»,
Bahman – сын Исфандияра и отец Сасана и Хомей, также имя ангера,
Bahman – придворный царя Хосрова Парвиза,
Bahman – зимний месяц и второй день каждого месяца в Зороастрийском календаре,
Bahram –воин Ирана,
Bahram – так называли Ардавана, последнего Ашканианского царя; потомок Сbявуша, командир всадников у Бахрама Чубинехеха. Также название двадцатого дня в каждом месяце зороастрийцев,
Bahram Bahram – вторичный царь Сасанидов,
Bahram Bahramian – вторичный царь Сасанидов,
Bahram Chubineh – чемпион в служении у Хормозда и Хосрова Парвиза, который восстал против своих правителей и позволил себе занять их трон,
Bahram Gur – царь Сасанидов, сын Яздегарда несправедливого,
Bahram Hormozd – вторичный царь Сасанидов.
Bahram Piruz – вельможа на службе у Бахрама Гура,
Bahram Shapur – вторичный царь,
Bahram Shapur – вторичный царь,
Bahram Azar – Mahan – советник при дворе Кесры Нушин-Равана Хормозда,
Balash – вторичный царь Сасанидов,
Balkh – город на Севере Афганистана,
Baluchistan – провинция, занимающая Юго-Восток современного Ирана и восток Пакистана,
Bamuah – долина в северном Афганистане,
Banduy – дядя оп матери царя Хосрова – Парвиза, также советник Нушин-Равана,
Barak – название реки и города в Северо-восточном Афганистане.
Baranush – римский командующий, плененный Шапуром I. Также римский император – современник Шапура Зуль Актара. Вероятно, что историческим прообразом послужил император Валериан, плененный Шапуром I в 259 году до н.э.,
Barbak – музыкант, который служил царю Хосрову Парвизу,
Bapda – город в Афганистане
Barken – ye Ardeshir – город, основанный Ардеширом,
Barman – два воина из Турана, носившие это имя, один – сны Висеха, который был убит Кареном, а другой сопровождал Сохраба в его походе против Ирана,
Barmayeh – волчица, выкормившая юного Феридуна, также его брата,
Barsam – сын Бижана, который управлял Самаркандом в течение правления Яздегарда III,
Barsam – священный стержень, используемый в церемониях зороастрийцев,
Bazzin – воин из Ирана,
Bedal – воин – вельможа из Хазарии,
Beh Afarid – дочь Гошаспа и сестра Исфандияра, Пашутана и Хомей,
Behzad – имя лошади Сиявуша,
Behzad – отец Мtхр – Пируза, воин Бахрама Гура, также советник Кесры Нушин-Равана,
Bestam – город в северном Иране,
Besitun – гора в юго-восточном Иране, в тридцати милях от города Керманиах, в средневековом персидском стихе это слово обозначало любую большую гору,
Bid – демон из Мазандерана,
Bitqun – визирь Секандера, когда тот посетил царицу Кайдафе, который называл себя Биткуном,
Bivard – один из соперников за корону после смерти Яздегарда несправедливого,
Bizhan – персидский герой, сын Гива,
Bokhara – город в Маверане,
Borzin – имя священника зороастрийцев, который построил храм огня, названный в честь него,
Borzui – доктор, принесший из Индии книгу «Калиле и Демне», также имя, взятое Бахрамом Гуром, когда тот, скрывшись, посещал Индию,
Bost – область на востоке Систана, лежащая между Персией и Индией,
Bozozjmehr – означает «Великий Свет», визирь Кесра Нушин-Равана,, современная форма имени Бозоржомехр,
Cnach – город в Туркмении, славившийся своими луками. Чачи – форма прилагательного,
Chaj – город возле Бижана в Иране,
Chorasmia – область на юге Аральского моря,
Chesimon – столица Сасанидов, находилась на реке Тигр,
Dachui – эта область должна лежать где-то между Персией и тураном, в дальнецшем она не получит определения,
Damavand – уснувший вулканический пик, высочайшая гора в Иране,
Damur – воин из Турана,
Dara – сын царя Дараба, был побежден Секандером,
Darab – сын Бахмана и Хомей, отец дары и Секандера,
Dari – Название персидского языка в восточном Иране и Афганистане,
Dastan – второе имя, данное Залю, сыну Сэма и отцу Ростама,
Daylam – город в Гилане, на юге от Каспийского моря,
Denestan – Область на востоке от Каспия,
Delafruz – имя срезателя колючек, с которыми столкнулся Бахрам Гур,
Delafruz – e Farrohpaw – девочка – служанка, помогавшая Шапуру сбежать из плена в Риме,
Delaray – жена Дары и мать Рошанак,
Dezhkhim – воин Мазандерана,
Dilman – провинция южнее Каспия,
Eblis – дьявол,
Erman – Эрмани – область на северо-западе Ирана, в настоящее время – это Армения,
Esdras – связана с пророком Езрой из иврита евреев,
Esfahan – город в центральном Иране,
Esfandyar – персидский принц, сын Гошаспа и отец Бахрама,
Esman – сын Абрахама, чьи потомки претендовали на право править в Йемене во время Секандера,
Esrafil – ангел смерти,
Estakhr – город в центральном Иране,
Euphrates – jодна из главных рек в Месопотамии. Долгие годы фактически граничила с Сасанидской и Римской империей,
Farab – город на реке Окс,
Faramarz – сын Ростама,
Faranak – мать Феридуна,
Farayin – сторонник Нишин_Равана против Маздака,
Fariad – воин Ирана,
Fariborz – персидский принц, сын Кая Кавуса,
Farigis – дочь Афрасияба и Римской императрицы, и невеста Сиявуша,
Farrokhzad – брат Ростама и сын Хормозда, кто повел армии Яздегарда III протви наседавших арабов,
Farrokhzad – камергер Хосрова Парвиза. По-видимому, это относится к Фаррозаду, который правил после смерти царицы Азарм-Дохт,
Farshidvard – несчастный землевладелец, встреченный Бахрамом Гуром,
Faryan – арабский царь, правивший на границах земель царицы Кайдафех,
Farvardin – Первый месяц персидского года, который начинается во время весеннего равноденствия в конце марта,
Feraydun – персидский царь,
Filous – Филипп Македонский, отец Нахида и дед Секандера (Александра Макендонского),
Foor – индийский принц, который сражался против Секанадера,
Forud – сын Сиявуша,
Galinush – тюремщик Хосрова Парвиза после заключения своим же сыном,
Gang – Земля, где правил Афрасияб в Туране, к северу от реки Окс,
Gang Dezh – столица Афрасияба,
Garsetun – союзник Махуя, военноначальник, чье правление было коротким и после убийства Яздеграда III,
Garshasb – персидский царь, сын Заля, командующий персидской армией с таким же имене кажется иной личностью и отцом Наримана, а еще заимствовавших то же имя,
Garsivaz – воин Турана и брат Арфасияба и Агригаса.
Gazhdaham – воин Ирана, отец Гордаарид,
Gerdui – советник Хосрова и Парвиза, брат Горде и Бахрама Чубинехеха,
Ghassamid – арабское племя,
Ghui – область на севере от Хандагара в Афганистане,
Gilan – провиниця южнее Каспийского моря,
Giv – воин Ирана, сын Гадураз,
Golbad – воин Турана,
Golnar – казначей Арфасияба и его любовница,
Golshahr – жена Пирана, командира Афрасияба,
Gonbadan – замок в Хорасане,
Gorazeh – персидский вельможа,
Goraz – воин Ирана,
Gorazm – сын Гошаспа и брат Исфандияра, он оклеветал его из равности,
Gorda farid – женщина – воин из Ирана,
Gordueh – сестра Бахрама Чубинехеха и Гердуй. На короткое время была женой Гостахама, которого она после убила и затем стала Хосровым Парвизом,
Gordan – область на востоке от Каспия,
Gorgin – воин из Ирана,
Gorgrasaran – неопределенная область од в Туране, рядом с Балхом есть одноименная деревня, но она находится так глубоко на территории Ирана, что стала местом заключения Бижана. Само слово означает «Волкоголовый»,
Gorui – воин из Турана,
Goshtasp – персидский царь, сын Лохраспа,
Gostaham – воин Ирана,
Gostaham – дядя по матери у Хосрова Парвиза и главный претендент на трон в течение правлений Хосрова и его отца Хормозда, также имя персидского воина в течение правления Яздегарда несправедливого и Бахрама Гура,
Gostaham – Персидский принц, сын Нозара,
Gudarz – воин Ирана, отец Гива и сын Кешвада,
Gurabad – неопределенный город или деревня возле границы Систана с Ираном. В современном Иране там находятся деревни, у которых такое же имя, но ни одна ни находится возле Систана,
Habash – название, данное множеству племен в Африке,
Hafivad – отец девочки, которая нашла «червяка» из Кермана, восставший против сасанидского царя, Ардешира,
Hamavan – гора в Хорасане,
Hamaveran – страна происхождения Судабех, обычно связывается с Йеменом.
Hamdan – Goshasp – персидский командир при Бахраме Чубинехехе,
Hamedan – город на западе Ирана,
Hamzeh – арабский воин, атаковавший Иран в течение правления Хормозда,
Harum – город, который целиком населен женщинами, он же был посещен Секандером,
Hejaz – западная Аравия,
Hejir – воин Ирана,
Hejira – полет пророка Мухаммеда из Мекки в Медину в 622-ом веке н.э., что положило начало исламскому календарю,
Hend – Индия,
Herat – город в Западном Афганистане,
Herbad – хозяин гарема царя Кавуса,
Hirmand – река, которая отмечает одну из границ с Заволестаном. Ныне эта река звоется Хельманд,
Homa – мистическая птица, сказавшая о том, что даст власть тому, на кого упадет ее тень,
Homay – дочь Гошаспа, сестра Исфандияра, Пашутана и Дех Афарида. Также имя дочери Бахрама,
Hormozd – добрый Бог всего мира,
Hormozd – царь Сасанидов и сны Нушин-Равана и отец Хосрова Парвиза; название Ахура Мазда, хорошего принципа всей вселенной. Советник Нушин-Равана,
Hosayn Qotayb – человек, котрый поддерживал Фирдоуси в течение написания «Шахнаме»,
Hoshyar – персидский астролог?
Human – воин из Турана,
Hushang – персидский царь, внук Каюмарса,
Irai – самый юный сын Феридун,
Esfahan – один из главных городов в центральном Иране,
Irad-Goshasp – советник Нушин-Равана, пришедший со смертью Хормозда. Также командир армии при Бахраме Чубинехехе,
Jahan – сын Афрасияба,
Jahram – город в южном Иране,
Jahnasp – визирь легендарных царей Лохраспа и Гошаспа,
Jamhid – персидский царь,
Jandal – советник царя Феридуна,
Janforouz – воин в армии Бахрама Чубинехеха,
Jahushyar – советник царя Дары, которого он и убил,
Jaram – область возле Бадахшана,
Jarireh – дочь Пирана, мать Форуда,
Javanui – священник, посланный как гонец вельможами в Монзер, страж юного Бахрама Гура,
Jara’ – правитель – тиран из Хеджаза,
Jeddan – город на побережье в Хеджазе,
Jez – Месопотамия,
Jondeshapur – город в западном Иране,
Jorm –магическое место, из которого говорил голос, при плаче о Секандере,
Juya – воин Мазандерана,
Ka’abeh – центральное святилище мусульман в Мекке,
Kabol, Kabolestan – главный город в Восточном Афганистане,
Kjaran – город возле персидского залива, в северо-западном Иране,
Kakui – чемпион из Турана,
Kalai – город в Туране, где жили Форуд и его мать,
Kalbul – союзник Ростама, сын Хормозда во время сражения при Кадессии,
Kalileh and Demneh – название книги, содержащей важные наставления в форме историй про животных,
Kanus – западный союзник Аффрасияба, был убит Ростамом,
Kanarang – демон из Мазандерана, – демон из Мазандерана, Kariman – предок Наримана и потомок рода Заля и Ростама,
Karazeban – город в Хорасане,
Karukhan – воин Турана,
Katayun – Византийская принцесса, вышедшая замуж за Гошаспа, мать Исфандияра,
Kavarestan – область Маверрана-ахра,
Kaveh -  кузнец, возглавивший восстание против царя – демона Заххака,
Kaviani – прилагательное от Каве в частности применимо к тому знамени, что сделано из кожаного фартука Каве,
KayArsh – персидский принц, сын Кая Кобада,
Kay Kavus – персидский царь, сын Кая Кобада,
Kay Pashin – персидский принц, сын Кая Кобада,
Kay Qobad – персидский царь,
Kayanid – название персидского царского дома,
Kayd – индийский царь,
Kayumars _ первый персидский царь,
Kazhdaham – персидский вельможа,
Kebrut – деревня, глава который напился при дворе Бахрама Гура,
Keham-e Asirah – город, построенный во время правления Шапура как дом для римских заключенных,
Kerkh – город в Месопотамии,
Kesimihan – город рядом с Марвом в Маверданнахре,
Keshvad – отец Гударза, племя к которому принадлежит Гударз,
Kesra – смотри «Nushin-Ravan»,
Khaniast – сторонник Хосрова Парвиза, когда его отец, Хормозд, стал неблагосклонно смотреть на него.
Keshvad – воин Ирана, отец Гударза,
Khallokh – город в Туркмении, известный своим мускусом и красотой его обитателей,
Khaqan – титул императора Китая,
Kharrad – персидский вельможа при дворе Кая Хосрова,
Kharrad – воин, пленивший Ардавана, когда его победил Ардешир,
Khailan – область в Туркмении,
Khazarvan – воин Турана,
Khazzavan – вельможа, сражавшийся в армии Бахрама Гура,
Kherrad – воин Ирана,
Kherr – фигура из Корана (вероятно докураническая), легендарный страж вод бессмертия,
Khorad-Bozzin – доверенное лицо Хормозда, также название храма,
Khorasan – провинция, включающая современный Хорасан, в северо-восточном Иране, но также эта область на севере и на юге граничит с Оксом,
Khordad – ангел зороастрийцев,
Khorad – сторонник Нушин-Равана против Маздака. Название третьего месяца и шестого дня каждого месяца в календаре зороастрийцев,
Khorramabaad – город, построенный Шапуром в западном Иране,
Khosrow – сын Сиявуша и Фаригис. Персидский царь,
Khosrow – претендент на персидский трон после смерти Яздегарда Несправедливого. Имя мельника, который убил Яздегарда III. Также легендарный царь.
Khosrow Parviz | - персидский царь, сын Хормозда, отец Шируя, муж Мариам и Ширин,
Khotan – северо-запад центральной Азии,
Khozzeh-Yе Ardeshir – город в Парсе, построенный царем Ардеширом,
Khuzestan – юго-восточная провинция Ирана,
Kianush – брат Феридуна,
Kohandezh – множество городов в Иране и Траноксияне, носящих такое же имя, которое означает «древнее укрепление», но неясно то, что оно означает в тексте Фирдоуси,
Kolahvar – воин Мазандерана,
Kondrow – казначей Заххака,
Kufah – город в южном Иране,
Kulad Ghandi – демон Мазандерана,
Kut – византийский воин,
Kuch – название племени и области в юго-восточном Иране рядом с Керманом,
Lahak – брат Пирана,
Lohrasp – персидский воин, который был избран Хосровым для получения царства после него. Отец Гошаспа,
Mah – невеста Тура,
Mah-Afarid – жена Ираджи,
Mahazar – советник Нушин-Равана,
Mahnuy – правитель Хорасана во время Яздегарда III, после его смерти он провозгласил себя царем,
Mahyar – зороастрийский священник, который был одним из двух убийц царя Дары, также казначей, чья дочь Ареза вышла замуж за Бахрама Гура,
Majuj – смотри Яджудж и Маджудж,
Makran – юг Афганистана и юг того места, что ныне является Пакистаном,
Malekeh – дочь персидской принцессы Нобахар и ее арабского похитителя-Тайра,
Mamun – Абасидский халиф (правил 813-833 гг н.э.)
Mandal – индийский царь,
Mani – пророк и художник, который возник во время правления Шапура,
Manizheh – принцесса Турана, дочь Афрасияба,
Manuchehr – персидский царь, внук Ираджи
Mardanshah – один из сыновей Ширин,
Marduy – садовник, который подружился с музыкантом Барбадом,
Margh – город в северо-западной Индии,
Mariam – дочь императора Византии, жена Хосрова Парвиза, мать Шируй,
Marv – город в северном Хорасане,
Marvrud – город в Хорасане на полпути от Балха и до Марва,
Mayam – неопределенная область на востоке и севере Иране,
Mazanderan – современный Мазандеран, - это область на юге Каспия, также можно предположить и другие места для Мазандерана согласно Фирдоуси,
Maysan – город в Месопотамии, основанный Ардеширом,
Mazdak – пророк и общественный реформатор, который появился при царе Кобаде и был изгнан сыном Кобада – Кесрой Нушин-Раваном,
Mexrab – царь Кабола, отец Рудабех,
Mehrbandad – фермер, встреченный Бахрамом Гуром в то время, пока Бахрам охотился,
Mehr-Arad – советник Нушин-Равана,
Mehrak – бунтарь, который захватил дворец царя Ардешира, пока царь сражался против Хартвада из Кермана.
Mehran – Setad – гонец, отправленный Нушин-Раваном в Китай,
Mehr – Borzin – воин в течение правления Бахрама Гура,
Mehr-Hormozd – убийца Хосрова Парвиза,
Mehlregan – праздник в честь осеннего равноденствия,
Mehrnush – один из сыновей Исфандияра,
Merdan – отец Заххака,
Merui – союзник Ростама (сын Хормозда) в сражение в Кадессии,
Milad – воин из Ирана,
Milad – город в Западной Индии,
Monzer – арабский принц, который вырастил Бахрама Гура,
Moshk – одна из четырех сестер – все они были музыкантами, когда Бахрам Гур включил их в свой гарем,
Mordad – зороастрийский ангел,
Nahid – дочь Филькуса, жена Дараба и мать Секандера,
Nahr wan – город в Месопотамии, а также река с неопределённым местоположением (слово ravan означает «flowing», а nahr -«chanel”),
Narvan – лесистая область возле Каспийского моря,
Nasibin – город в Месопотамии, известный своими монастырями и христианами,
Nasr – арабский вельможа Хеджаза, он был дружественен Секандеру. Также царь Сасанидов?
Nariman – основатель царского дома в Систане, к которому принадлежат сам Заль и Ростам,
Nastihan – воин из Турана,
Nastud – один из сыновей Ширин,
Nastuh –слуга царя Хормозда,
Nayahapur – город в северо-восточной части Ирана,
Naz – одна из четырех сестер,- все они были музыкантами, и Бахрам Гур включил их в гарем,
Niatus – брат императора Византии, который взял на себя ведение войск к Хосрову Парвизу,
Nimruz – Родная земля Сэма, Заля и Ростама, также называется Заболом, Заболестаном, Заволом, Заволестаном и Систаном,
Nobahar – дочь царя Несра, которая была похищена арабским вельможей Тайшером и родила ему дочь- Мальке,
No’man – сын Монзера, арабского стражи Бахрама Гура,
Noshad – город, построенный Дарой,
Nozar – сын Манучехра, царя Ирана,
Nushazar – один из сыновей Исфандияра,
Nushin-Ravan – также зовется Кесрой, царь Сасанидов, сын царя Кобада и отце царя Хормозда, современная форма его имени означает «Вечная душа», Anushirman,
Neshrad – сын Нушин-Равана от дочери римского императора, который принял веру своей матери – христианство, восставший против отца. Также он был отцом Мехрака, восставшего против Ардешира,
Omar ibn Al-Hottab – второй халиф, поддержавший пророка Мухаммеда, в его правление в Иран вторглись арабские армии, принеся с собой веру в Ислам,
Orandshah – предок Лохраспа,
Ordibeheshit – зороастрийский ангел,
Oxus – река, которая традиционно отмечала границу между Ираном и Центральной Азией,
Pahlavi – одна из форм персидского языка перд арабским завоеванием в седьмом веке нашей эры,
Pars – провинция в центре южного Ирана, также родина двух доисламскх династий Ахменидов и Сасанидов,
Parmoudeh – сын Шаха Саве, лидера турок из центральной Азии и император Китая,
Parthian – смотри Ашканианы,
Pashin – сын легендарного царя Кая Кобада и предок Хосрова, который был помещен на трон персидскими вельможами после смерти Яздегарда Несправедливого,
Payda-Goshasp – воин –вельможа и компаньон Бахрама Чубинехеха,
Piruz – гонец Ростама (сын Хормозда) для арабских армий. Также, персидский вельможа, который выступал за отсутствие присоединения Бахрама Гура к трону. Также, вторичный Сасанидский царь.
Piruz-Shir – воин, который был у Нушизада, когда восставшие пошли против его отца, царя Нушин-Равана,
Pulad – воин из Ирана,
Puran – Dokhr – царица Сасанидов,
Qadesiya – место решающего сражения между Сасанидами и арабами в 637-ом году нашей эры,
Qahtab – арабский завоеватель Хеджаза,
Qalun _ турок, который был подкуплен Хорад Борзином ради убийства Бахрама Чубинехеха,
Qanuj – город в северном Иране,
Qaren – множество воинов звались таким именем, - это имя принадлежало к верховному роду в Сасанидском Иране,
Qaydafeh – царица Андалисии при правлении Секандера, также название римской провинции
Qaydrus – сын царицы Кайдафех,
Qaysian – арабское племя,
Qayitun – царь Египта при Секандере,
Qeisar-Navan – пограничная зона между римской и персидской территориями,
Qobad – другое имя Шируя, сына Хосрова Парвиза. Также Кай Кобад, легендарный персидский царь. Также царь Сасанидов, отец Нушин-Равана,
Quran – святая книга Ислама,
Qotayb – арабское племя, также отец Насра, вельможа, дружественный с Секандером,
Ram-Borzin – доверенное лицо Кесры Нушин-Равана и командир его армий в течение восстания Нушзада,
Reshnavad – персидский генерал во время царствования Хомей,
Rey – город на севере центрального Ирана, к югу от современного Тегерана,
Roshanak – дочь Дары и жена Секандера,
Rostam –величественный герой эпоса, сын Заля и Рудабех и отец Сохраба,
Rostam – сын Хормозда и командир персидских армий, при Яздегарде III,
Rudabeh – принцесса Кабола, жена Заля и мать Ростама,
Rum – Запад,
Rumi – на Запад,
Pashang – два человека нашли это имя, один – царь Турана, отец Афрасияба, другой – перс, племянник Феридуна и отец Манучехра,
Pashutan – сын Гошаспа и брат Исфандияра,
Pilsom – брат Пирана,
Piran – вельможа из Турана, советник Афрасияба,
Pulad – воин Ирана,
Qajqar – город в Туране,
Qanuj – город в северной части Индии,
Qaraknan – советник Афрасияба,
Qaren – командир персидской армии, также зовется Карен-е Кавусом,
Qobad – два человека носили это имя, один – персидский воин, а другой –персидский царь,
Qam – город в центральном Иране,
Rakhsh – конь Ростама,
Rudaki – персидский поэт десятого человека, который сформировал «Калиле и Демне»,
Ruzbeh – священник и советник Бахрама Гура,
Sabak – правитель Джахрома, который присоединился к Ардеширу, основатель династии Сасанидов против оставшейся силы Ашканидов,
Sa’d – сын Вакаса – командующего арабскими армиями во время завоевания Ирана при Яздегарде III,
Sadeh – праздник, связанный с открытием огня,
Sahl – невеста Ираджи,
Salm – старший сын Феридуна,
Sam – отец Заля,
Samangan – пограничный город между Ираном и Тураном,
Samarqand – город в Мавераннахре,
Sanglakh – равнина – мистическая область, что означает «каменный»,
Sanjeh – демон Мазандерана,
Sari – город южнее Каспийского моря,
Sarkesh – музыкант при дворе Хосрова Парвиза,
Sarush – равнина возле Кермана, то есть на юге восточного Ирана,
Sasan – персидский принц, который бежал в Индию и жил там как пастух, предок Ардешира, основатель династии Сасанидов. В истории Бахрама и Хомэй он – сын Бахрама, а в истории о Даре – он сын Дары,
Sasanian – династия, правившая Ираном с 224-ого года нашей эры до 642 нашей эры,
Saveh Shah – в центральной Азии – лидер турков, также упоминавшийся с императором Китая, который напал на Иран в течение правления царя Хормозда,
Sworg – регент Секандера в Индии,
Sekander – Александр Великий, арабская версия его имени была Al-Eskander, Sakandar – это адаптация самого Фирдоуси,
Send – примерно, современный Пакистан; море примыкающее к нему,
Sepandormoz – двенадцатый месяц зороастрийского календаря
Sepahram – важный воин Турана,
Sepandarmez – ангел зороастрийцев,
Sepanjab – область в Туркестане
Seped – неизвестная гора в Туране,
Sepinoud – индийская принцесса, которая вышла замуж за Бахрама Гура, дочь царя Шангала,
Sergius – византийский воин?
Seyavash – сын Кая Кавуса и отец Кая Хосрова и Форуда,
Seyavashyerd – город, который СИявуш основал в Туране,
Shardiz – лошадь, принадлежавшая Бахраму Гуру, также лошадь, принадлежавшая Хосрову Парвизу,
Sharang – лошадь Бижана (имя означает «Цвет ночи»),
Shabrang – лошадь, принадлежавшая Бахраму Гуру,
Shadegan – сад, где Ширин – жена Хосрова Парвиза, отвечавшая на обвинения Шируй против нее,
Shaghad – брат Ростама,
Shad – неопределенное место и водоем в восточном Иране,
Shaneh – мистический город в Хамаверане,
Shahrivaz – зороастрийский ангел,
Shahrnavaz – сестра Джамшида,
Shahrgiz – воин, который пленил Кайдрус, один из сыновей Кайдафея, царицы Андалусии. Также командующий армией Ардешира,
Shahryar – один из сыновей Ширин,
Shahui – сын Хафтвида, воевода, восставший против Ардешира,
Shamasas – воин Турана,
Sus – Суса, город на юго-западном Иране,
Shangal – царь Индии во время правления Бахрама Гура,
Shapur – воин Ирана,
Shapur – имя множества персидских царей, наиболее важный из которых – ШапурI, сын Ардешира и Шапур Зуль-Актаф,
Shapurgerd – город, построенный Шапуром I для помещения там узников – римлян,
Shavran – персидский воин, отец Зангеха,
Shayban - арабское племя,
Sheghan – претендент на персидский трон после смерти Яздегарда Несправедливого,
Sharmas – христианский генерал, который помог Нушизаду в его восстановлении против отца, царя Нушин-Раавана,
Shemerah – предок Бахрама Гура с материнской линии,
Shemr – воин, которого Бахрам Гур поместил на трон Турана,
Shidasb – главный министр царя Тахмуреса,
Shideh – сын Афрасияба,
Shidush – персидский воин,
Sherkhun – воин из Систана,
Shiran – сторонник Хосрова Парвиза, когда он был немилости у своего отца Хормозда,
Shiraz – город в южном Иране,
Shirin – жена Хосрова Парвиза,
Shirui – сын Мариям и Хосрова Парвиза правил как царь семь месяцев,
Shir-zil – сторонник Хосрова Парвиза, когда тот был в немилости у своего отца Хормозда,
Sho’ayb – арабский вельможа, побежденный Дарабом,
Sho’beh Moghaireh – арабский гонец к Ростаму, сыну Хормозда,
Shurestan – область возле земли арабского царя Монзера название означает место горечи и используется для определения соляной пустыни,
Shushar – город в юго-восточном Иране,
Shamak – сын царя Каюмарса,
Sima – Borzin – советник Нушин-Равана, убитый сыном Нушин-Равана Хормоздом,
Simorgh – сказочная птица, которая выратсила Заля,
Sind – северо-запад Индии,
Sindokht – жена Мехраба и матери Рудабех,
Sisanak – одна из четырех сестер, - все они музыканты, которых Бахрам Гур включил в свой гарем,
Sistan – провинция в юго-восточном Иране и южном Афганистане большей частью лежащая на востоке от современной одноименной провинции, также родовая земля Сэма, Халя и Ростама, также называется Заболом, Заболестаном, Завол, Заволестаном и Нимрузом,
Soghdia – в основном, область у Самарканда,
Hhrab сын Ростама,
Sorush – ангел в Зороастризме, а также индийского астролога и семнадцатый день каждого зороастрийского месяца,
Sudabeh – дочь царя Хамаверана,
Su – легендарный фонтан, где было предсказано то, что Яздегард Несправедливый умрет,
Suri – отец Махуя (также правитель Хорасана) в течение правления Яздегарда III,
Susanak – одна из четырех сестер музыкантов, которых Бахрам Гур включил в свой гарем,
Tabarustan область на юге от Каспийского моря,
Tahmineh – дочь царя Самангана, мать Сохраба,
Tahmures – персидский царь, сын Хушанга, известный как вредителя демонов,
Taliman – воин из Ирана,
Talqan – город в Трансоксиане,
Tarkhan – область там же,
Tayer – арабский вельможа, который атаковал Ктесифон, в начале правления Шапура Зуля-Актафа и похитил принцессу Нобахар,
Taynush – сын Кайдафея, царицы Андалусии, также гонец ко двору ЯЗдегарда Несправедливого,
Termez -  город в Трансоксиане,
Tigris – река, граница Месопотамии,
Tochvar – воин Турана, советник Форуда,
Tokhvar –член заговора, чтобы усадить Шапура на трон вместо его отца Хосрова Парвиза,
Tovorg – брат императора Китая, который пытался задержать Гольде после смерти ее брата, Бахрама Чубинехеха Гольде, убив его самого,
Tur – второй сын Феридуна,
Turan – страна к северу от Окса,
Us – персидский принц и сын Нозара,
Ukhast – воин Турана,
Ulad – землевладелец и воин Мазандера,
VAstur – сторонник Хосрова Парвиза, бывший в немилости у Хормозда,
Viseh – воин Турана,
Xajuj u Majuj – создания-монстры, побежденные Секандером. Соотносятся с Пасом и Магогом,
Yalan – Sineh – воин и компаньон Бахрама Чубинехеха,
Yamus – юный брат римского императора, пленный Шапуром, который повел армию против Шапура и был побежден им же в битве с ним,
Yazdegerd – имя трех Сасанидских царей, Яздегарда Несправедливого, отца Бахрама Гура, Яздегарда III, потомка Нушин-Равана и последнего царя Сасанидов, писец при дворе Нушин-Раванга,
Zabol/Zabolestan – другое имя для Систана, родины Сэма, Заля и Ростама,
Zadshamn – предок АРасияба,
Zahnak – демон – царь, упраздненный Каве и Феридуном,
Zal – также зовется Заль-е Заром и Заль-Даштаном, сын Сэма, отец Ростама,
Zangeh – персидский воин,
Zarasp – персидский воин, сын Туса,
Zardhesht – главный священник в начале правления Хормозда,
Zarmehr – советник Нушин-Равана,
Zarq – деревня и также название реки, на которой был убит Яздегард,
Zareh – страна и море, рядом с Северной Африкой,
Zari – персидский принц, сын царя Гошаспа
Zav – персидский царь,
ZAvareh – воин Ирана, брат Ростама,
ZAvol/Zavoklestan – другое имя Систана, родины Сэма, Заля и Ростама,
Zed-Avesta – священный текст Зороастрийцев, Фирдоуси часто и анахронически обращается к ней перед началом Зороастризма,
Zhendeh-Razam – воин Турана.