Третье покушение
2 апреля 1879 года в девятом часу утра Александр II, как всегда, вышел из Зимнего дворца на утреннюю прогулку. День императора протекал неизменным порядком уже много десятков лет.
- Он уверен, что умрёт с этим распорядком дня… - знали придворные.
Всё было, как обычно. Сзади, на приличном расстоянии, чтобы не мешал думать государю, шёл начальник его охраны капитан Кох. Он недавно вернулся из своего поместья и, прогуливаясь с императором, вспоминал проведённый там праздник:
- Любимое развлечение русских крестьян - качели, что вполне согласуется с их врожденной ловкостью. Проезжая в воскресенье через многолюдные деревни, я наблюдал, как на одних качелях стояло от четырёх до восьми девушек, а на других столько же молодых людей, лицом к первым. Такая немая игра продолжалась долго. Удовольствие чрезвычайно смелое и даже пугающее зрителя. Столбы, на которых подвешены качели, достигают иногда двадцати футов высоты. Молодых люди раскачивались изо всей силы, так, что казалось, что качели вот-вот опишут полный круг!
При этом капитана удивляла тишина, которая царила на всех праздниках русских крестьян. Они много пили, говорили мало, либо молчали, либо пели хором, тянули меланхоличную мелодию. Все иностранцы отмечали:
- Национальные песни русских отличаются грустью и унынием.
- Положительно непонятно, как можно при таких условиях сохранить равновесие! - удивлялся Кох, следуя за государем. - В этих упражнениях русские обнаруживают много ловкости, грации и смелости.
Во многих сёлах он любовался такими играми и неожиданно увидел несколько женских лиц совершенной красоты. Краска проступала у них сквозь кожу, отличающуюся прозрачностью и необыкновенной нежностью.
- Зубы ослепительной белизны и прелестные, поистине античные линии рта! - удивился капитан. - Но голубые глаза девушек имели монгольский разрез и, как всегда у славян, смотрели плутовато и беспокойно.
Пока он вспоминал, царь закончил прогулку и повернул в сторону дворца. Он неторопливо прошёл Певческий мост и вышел на площадь перед дворцом. Поодаль у арки Главного штаба собралась толпа любопытных.
- Может быть, виноват в этом наряд, может быть, это игра природы, но красивые лица у русских реже встречаются у женщин, чем у мужчин! - посмотрел на них Кох.
По тротуару у здания штаба войск Петербургского военного округа, им навстречу шёл высокий молодой человек в длинном чёрном пальто и в форменной фуражке с кокардой.
- Такие носят чиновники… - отметил капитан.
Поравнявшись с государем, молодой человек остановился и отдал ему честь. Лицо человека обратило на себя внимание царя. Когда он невольно обернулся, то увидел пистолет, направленный на него.
- Вам чего? - поворот головы спас жизнь царя, пуля просвистела мимо.
Пуля пробила стену дворца, где и застряла. Стрелял Александр Соловьёв. Он прицелился во второй раз, царь вдруг уклонился влево и побежал. Злодей бросился за ним.
- Стой! - в первую минуту Кох и полицейские попросту остолбенели.
Потом все бросились за Соловьёвым, но тот был далеко. Александр II пустился от него наутёк, как мальчишка. Первый раз после смерти отца его заставили исполнять чужую волю.
- Государь всея Руси удирает, - удивлялись в толпе.
Террорист бежал за ним и сделал из револьвера выстрел. Император резко свернул вправо. Он убегал зигзагами, как его учили в гвардии.
- А ноги помнят... - шестидесятилетний мужчина не потерял духа.
Грянул выстрел, он бросился влево, затем раздался другой. Но он опять успел увильнуть в сторону, пуля лишь царапнула шинель.
- Последняя пуля звякнула где-то внизу, - выдохнул царь, - мимо ног…
Соловьёв успел сделать пять выстрелов, когда резвый Кох догнал его и ударом сабли плашмя сбил с ног. Огромный револьвер теперь валялся рядом. Террориста окружили, топтали чёрное пальто и били. Он что-то грыз.
- Не дайте ему глотать! - первым сообразил капитан.
Он поторопился разжать челюсть, но только расцарапал лицо Соловьёву. У того во рту был орех с цианистым калием, который преступник раскусил. Из дворца выскочил Пётр Шувалов. Отставной начальник Третьего отделения продолжал квартировать во дворце. Он умолял Александра II сесть в подкатившую коляску:
- Ведь ещё кто-нибудь из «них» может быть на площади!
В коляске Шувалова царь вернулся во дворец и объявил:
- Господь опять спас меня!
Императрица уже всё знала, хотя он приказал ей не говорить. Она сказала, плача, фрейлине:
- Больше незачем жить, я чувствую, что это меня убивает. Сегодня убийца травил его, как зайца. Это чудо, что он спасся.
В Белом зале собрались придворные, офицеры гвардейских полков. Один за другим прибывали члены романовской семьи. Брат Михаил, узнавший о покушении, прибежал во дворец без фуражки. Как и тринадцать лет назад, собралась масса народа. При появлении царя кричали:
- «Ура!»
Кто-то подсчитал услужливо, что кричали непрерывно целых десять минут. Отслужили благодарственный молебен. Но император почувствовал, что-то изменилось:
- Тогда люди плакали от счастья. Теперь стараются быть счастливыми.
Потому что это было уже третье покушение. Привыкли к покушениям на своего государя. Потом звонили колокола, и он вышел на балкон над Салтыковским подъездом. Дворник дома на Большой Морской улице, услышав колокольный звон, спрашивал прохожих:
- Опять промахнулись?
Толпа, собравшаяся перед балконом, приветствовала государя.
- Если патриот - кричи «ура», если социалист - то молчи... - слова эти были произнесены человеком, одетым мастеровым.
Народ, близко стоявший, спокойно их слушал и ничего с этим человеком не сделал. Множество людей приходило на участок Дворцовой площади у Певческого моста, чтобы увидеть на южном фасаде здания штаба следы от пуль, неумело выпущенных Соловьёвым
Несостоявшегося цареубийцу повезли в канцелярию градоначальника.
- Я герой! - думал Соловьёв, лёжа на там диване.
Хотя с трёх шагов не смог попасть в государя и даже цианистым калием отравиться не смог. Однако этого недотёпу теперь знала вся страна.
- Меня никто не замечал всю жизнь! - радостно размышлял он. - А теперь вокруг все хлопочут.
Из ничтожества сразу попал в самые главные лица. Ведь одна из причин террора являлась слава Кравчинского.
- Теперь эта слава моя! - радовался Александр.
Рядом с диваном на полу стояла умывальня чашка с порядочным количеством рвоты. Ему оперативно промыли желудок.
- Но яд, видно, был очень старый и, как оказалось потом, в значительной степени разложился… - понял Соловьёв.
После того как пришёл в себя, он спросил:
- Неужели я не убил государя?
Посокрушавшись открыто своей неудаче, затем успокоился и лежал спокойный, наигранно важный. Расслабленно попросил папироску. Кто-то с необыкновенной предупредительностью подскочил к нему, старательно чиркал спичками:
- Чего изволите?
У изголовья преступника, грациозно облокотившись на ручку дивана, изогнувшись над ним, стоял господин в вицмундире с судейским значком и вкрадчивым голосом задавал вопросы:
- Вы знаете, что в вашем положении полная откровенность поведёт к тому благому результату, что никто из невинных людей не пострадает, тогда как в противном случае...
Александр вдруг стал словоохотлив, с удовольствием рассказал:
- Ночь перед выстрелами провёл у одной проститутки!
Ему нравилось их шокировать. Насладившись напоследок радостями жизни, он отправился убивать императора, не забыв надеть чистую рубаху, которую припас, а грязную бросил на панель.
- Ведь на смерть шёл… - усмехнулся террорист.
- Зачем шёл на смерть? - спросил следователь.
- Мстил за казнённых товарищей! - уточнил Соловьёв. - Как тени, проходят в моём воображении мученики за народ, фигурировавшие в целом ряде больших политических процессов и безвременно погибшие.
С удовольствием объяснял цели, ради которых пошёл на убийство:
- Я принадлежу к русской социально-революционной партии, которая признаёт крайнею несправедливостью то, что большинство народа трудится, а меньшинство пользуются их трудом. Мы объявляем войну правительству... К царю, как к врагу народа, могу питать только враждебные чувства.
Верил, что своим выстрелом приближал светлое будущее. Правда, будущее, ради которого убивал, представлял несколько смутно:
- Не могу ясно представить себе новый строй жизни, но думаю, что человечество должно дойти до такого совершенства, что каждый будет удовлетворять всем своим потребностям без всякого ущерба для других...
Первые сановники империи, которые раньше и на порог кабинета его не пустили бы, теперь внимали каждому его слову, старательно записывали все рассуждения. Более того, он, неизвестный никому Соловьёв, заставил царя всея Руси и всю царскую семью изменить повседневную жизнь.
- Гулять по городу мне теперь нельзя! - понял Александр II.
В расписание жизни императора было внесено существенное изменение, государю навсегда отменили традиционную прогулку. От утренних прогулок по городу царь отказался. На следующий день наследник записал в дневнике:
- «Сегодня мне пришлось первый раз выехать в коляске с конвоем... Папа, слава Богу, решился тоже ездить с конвоем и выезжает, как и я, с урядником на козлах и двумя верховыми казаками».
Для населения России было непривычно увидеть царя, едущим по собственной столице в сопровождении такой охраны. Император Александр I и его отец Николай I выезжали в коляске без всякой охраны.
- Тяжело это видеть! - осуждали обыватели.
Особое присутствие Сената приговорило Соловьёва к смерти, который выслушал приговор спокойно. Ему велели написать просьбу о помиловании.
- Не желаю! - он оставил бумагу чистой.
28 мая при стечении четырёхтысячной толпы его привезли на Семёновский плац. Эшафот, высокий деревянный помост, был окружён со всех сторон железной решёткой. На нём укрепили два деревянных столба с перекладиной. На перекладине раскачивались на ветру две петли. Рядом с эшафотом, на виду у всех, стояло нечто прикрытое рогожей.
- Это гроб, заготовленный для живого человека... - шептались в толпе.
Наконец подъехала колесница. Александр сидел на скамейке спиною к лошадям, руки его были перевязаны сзади верёвкой. На груди висела чёрная доска, на которой было написано:
- «Государственный преступник».
Войска выстроились вдоль помоста плотными шеренгами. На эшафот поднялся палач Фролов. Он был высокий, в красной рубахе, поверх одет чёрный жилет с длинною золотою цепью от часов.
- Вчерашний преступник, который за помилование согласился стать палачом... - сказал кто-то из зрителей.
Соловьёв с усмешкою стоял у позорного столба, пока читали приговор. Потом священник подошёл к нему, но тот отрицательно покачал головой. Как показал на следствии, он не верил в Бога. Теперь им завладел палач. Помог надеть белый балахон, который должен был скрыть лицо.
- На горизонте обрисовалась сумрачная фигура, озарённая точно адским пламенем! - капитан Кох наблюдал казнь и размышлял: - Которая с гордо поднятым челом и взором, дышавшим вызовом и местью, стала пролагать свой путь среди устрашённой толпы, чтобы вступить твёрдым шагом на арену истории. То будет террорист!
Обняв за плечи, палач возвёл Александра на «западню». Набросил петлю, заботливо поправил на шее и подал знак. Помощник ударом ноги выбил подпорки, и Соловьёв рухнул в раскрывшийся люк. Белый балахон судорожно дёрнулся и повис, чуть раскачиваясь на ветру.
- Вешать мы научились… - отвернулся от виселицы Кох.
На следующий день по городу была разбросана прокламация:
- «Мы поднимаем брошенную нам перчатку, мы не боимся борьбы и смерти и взорвём правительство, сколько бы ни погибло с нашей стороны!»
Шеф жандармов Дрентельн, петербургский градоначальник и несколько других должностных лиц получили по почте письма такого содержания:
- «Исполнительный комитет, имея причины предполагать, что арестованного за покушение на Александра II Соловьёва могут подвергнуть пыткам, объявляет, что всякого, кто осмелится прибегнуть к такому роду выпытывания показаний, Исполнительный комитет будет казнить смертью».
На каждом из них стояла овальная печать:
- «Исполнительный Комитет русской социально-революционной партии».
В центре печати были изображены пистолет, топор и кинжал. В столице началась паника. Наследник переехал в Аничков дворец, потому что в Царском Селе было слишком затруднительно уберечься от убийц.
- Это будет не жизнь, а каторга! - жаловался он. - Вот до чего дожили!
Теперь во дворец почти ежедневно являлся Победоносцев. Необычайно худой и высокий человек с голым черепом. Рядом с ним гигант Александр с огромным животом выглядел смешно.
- Комическая пара! - шутил его дядя Константин Николаевич.
Цесаревич обожал всё русское. Все его привычки были средней руки русского помещика. Он любил выпить, и был антисемитом, как многие русские. Трезво относился к своим способностям и уважал умных людей, поэтому беспрекословно слушал речи Победоносцева:
- Конституция и парламент есть великая ложь! Великая правда - самодержавие царей. Старые учреждения, древние предания и обычаи - великое дело!.. Наш народ дорожит ими, как Ковчегом завета предков.
- Царь должен быть самодержцем, а не главой исполнительной власти! - соглашался с ним наследник.
- Выборы лишь искусство, имеющего свою стратегию и тактику подобно военному искусству. Толпа слушает того, кто громче кричит и искуснее подделывается пошлостью и лестью под ходячие в массе понятия и наклонности. Выбранный, как правило, избранник хорошо организованного меньшинства. Большинство бессильно перед кружком или партией...
В беседах с цесаревичем он критиковал непомерно громадный бюрократическим механизм и призывал к восстановлению допетровских государственных форм:
- Настоящий путь России - назад в московскую Русь, в николаевское царствование, в самодержавие.
Но истинным товарищем наследника был генерал-адъютант Пётр Черевин. Он обожал будущего истинного императора. Хотя карьерой был обязан его отцу, но считал Александра II царём неистинным, западным. Мир для Черевина был разделён на две части:
- На одной наследник и я, на другой прочая сволочь...
Черевин с восторгом делил с наследником нехитрые забавы русского помещика - рыбную ловлю, охоту и выпивку. Последнее развлечение цесаревна не одобряла и не уставала с ним бороться, повторяя супругу:
- Тебе нельзя пить алкоголь!
Черевин придумал выход, пошил им сапоги с широкими голенищами.
- В сапоги входит плоская фляжка коньяка, вместимостью с бутылку… - насмехался великий князь.
В семейной обстановке цесаревич был мил, прост и добр. Очень нравственен и религиозен. Будучи отличным семьянином и однолюбом, он ненавидел распутство в любом виде. История отца с княгиней Долгорукой была для него нестерпима.
- Самая опасная черта наследника привязчивость, - рассуждал великий князь Константин. - Сначала он обожал брата Никса и был под его влиянием, потом под влиянием жены. Теперь он под влиянием Победоносцева…
Цесаревна не противилась этой привязанности. Присутствие в Зимнем дворце новой фаворитки императора, опасность брака царя с Екатериной Долгорукой после неминуемой смерти болеющей императрицы, всё это нависло пугающей угрозой над ней и наследником.
- Нужно что-то делать с террористами! - уговаривал цесаревич отца.
Александр II решил победить силой. Едва закончив войну на Балканах, он объявляет новую войну в собственной стране. Войну с террором.
- Беспощадную войну до полной победы! - провозгласил он.
Вся Европейская Россия была поделена на шесть временных генерал-губернаторств (Киевское, Московское, Харьковское, Петербургское, Варшавское и Одесское). На этих территориях объявлялось военное положение. Во главе генерал-губернаторств назначались знаменитые боевые генералы прошлой войны. Царь знал их подвиги и свершения:
- Победитель на Кавказском фронте граф Лорис-Меликов, герой Шипки генерал Гурко, победитель Плевны генерал Тотлебен...
Все заботы правительства были направлены на усиление строгости, всю территорию России объявили на осадном положении. Генералы Гурко и Тотлебен высылали за границу революционеров, бросали всех подозреваемых в тюрьму. Наступила прежде невиданная при императоре Александре II строгая жизнь.
продолжение http://www.proza.ru/2018/10/10/316