За стенами амбара потрескивал, с разливом хруста, снежный наст под ногами охранника, методично проходящего по периметру объекта. Сердце тревожно стучало, щемило, на душе было тяжело и муторно, предстояло решиться на дерзкий, но, в сложившейся ситуации, единственный шанс на спасение - побег! Из головы не уходили мысли о детях, о Марусе, о крайне скромном хозяйстве из живности, позволяющей сводить, хоть как-то, концы с концами в лютое военное лихолетье:
- Как она там справляется с ватагой малышни? Помогают ли ей Коля и Гриша? Что творится с небольшим хозяйством - куры, да годовалая хрюшка? Не приходил ли Петя? Ведь сколько ему твердила, чтобы пожалел меня, братьев, сестер. Нет, уперся как баран, все бубнил, что не может отсиживаться, пока батя бьет фашистов! А то, что нас на дыбу послал, это своей дурной башкой не дозрел, не послушал.
Так, за тяжелыми размышлениями медленно тянулось время, немного потряхивало от переживаний, а главное от мысли, как, если удастся выбраться из сарая, в одних чулках по снежному насту одолеть эти проклятые пятнадцать километров.
Узники сарая, прижимаясь, друг к другу готовились ко сну, не подозревая, что это могут быть их последние сновидения на этой прекрасной планете - Земля! Плюгавенький старичок ворчал, сморкался, матерился, устраиваясь у стены подальше от входной двери. Разговоры среди обитателей сарая стали умолкать, послышался переливчатый храп, смачное чмокание губами, свистообразное тяжелое дыхание. Подобные шумовые вариации устраивали Анису, они давали возможность незаметно отыскать лаз в полу, чтобы, в условленное время, сбежать.
Басовитый голос Николая из Полевых Новоселок, его голос она бы узнало из сотни других, так хотелось зацепиться хоть за соломинку во имя спасения жизни, протрубил за стеной сарая, что он принимает объект под охрану у дежурившего полицая. Так они условились с ним, когда он конвоировал её, определить момент, когда Аниса должна покинуть заточение.
Нащупав половицы, пленница осторожно, не создавая шум, поставила их на ребро, опустилась под пол, установила половицы на прежнее место. Зимняя стужа сразу дала о себе знать, теребя холодом руки, щиколотки и ступни ног, через ветхие чулки. Вздрогнув и поежившись, Аниса ползком устремилась к видневшемуся невдалеке проему в фундаменте постройки, о котором ей говорил Николай. Энергично работая ногами и руками, утюжа животом снег, пленница поползла. Преодолев небольшое открытое пространство, она юркнула под деревянный забор, оказавшись за пределами официальной территории комендатуры. Осмотревшись по сторонам, не обнаружив ничего подозрительного, так как в такой час жители, каратели, да и весь другой люд Хутора Михайловского погрузились в сон, давая организму сбросить накопившуюся за прошедший день усталость. Теперь вся её дальнейшая судьба зависела от проворности, смелости, целеустремленности и, безусловно, удачи, божьей милости!
Припоминая расположение Хутора, сюда они со своим любимым муженьком Васильком, так она нежно величала своего ненаглядного красавца, на которого отдельные бабы постоянно пялили свои бессовестные глазищи! Сюда, с Васильком они частенько возили продавать излишки сала, овощей, лесные ягоды, чтобы заработать немного на одежду, обувку ребятне. Жизнь на Украине была богаче, многие жили зажиточно, имели деньги и умели заработать, строили добротные дома, а потому с охотой покупали хорошие продукты у кацапов, как они любили называть в обиходе россиян. Ориентиром послужила водонапорная башня, стоящая на слиянии улиц, ведущих на деревню Пьяный Хутор, так в народе величали поселение, где самогон не переводился даже во время оккупации.
Природа, выражая свое восхищение беглянкой, стала как - будто снижать морозный накал, приглушая порывы ветра, не давая вольности вьюге, морозу, осыпая округу пушистыми хлопьями снега. Почувствовав определенную облегчённость, как ей показалось, Аниса помолилась Всевышнему, поблагодарила мать-природу и переведя дух, буквально трусцой побежала переулками за пределы поселения.