Ерунда, а не сказка...

 


Ерунда лениво бродила по оврагам, прячась от дождя под мощными оголенными корнями, упрямо цепляющимися за предательски корявый склон. Бродила бездумно, бесцельно, спотыкаясь с необъяснимым удовольствием, не обращая внимания на ливень и спускающиеся сумерки… Эта бесполезная сущность давно потеряла смысл своего существования в мире людей и животных, поэтому всё чаще сбегала от них в глушь, бездушную и безразличную, как она сама.

Здесь ей не надо было следить даже за собственным внешним видом, чтобы кому-то понравиться. В темных дебрях, куда никогда не проникали солнечные лучи, а вывернутые природой-драгой деревья медленно и мучительно умирали, она чувствовала себя… бесчувственной. 

Зловещая чащоба нравилась ей гораздо больше, чем брезгливое человеческое пренебрежение…

- Ай, плюнь ты на неё! Ерунда! Не принимай близко к сердцу!

- Да не бери в голову! Ну голимая же ерунда, друг!

- Забудь, милая… Такая ерунда не стоит твоих слез!

Назло обидчикам Ерунда раздувалась в размерах, втягивая в себя мусор многочисленных унижений, и любовалась со стороны на плоды своей ерундовой деятельности. Любовалась, ликовала, к сожалению — недолго, ведь большинство обиженных довольно быстро утешались мыслью о ничтожности Ерунды. Плевали на неё, не брали в голову, забывали, утирали слезы, будто она — пустое место!

Существо, похожее на гибрид анорексичной девицы и комара, хмуро вглядывалось во все отражающие поверхности и находило себя вполне привлекательной дамочкой, достойной человеческого почтения. Только грубые жестокие людишки буквально втаптывали её в грязь, в тротуарную плитку, в заботливо ухоженный газон...

- Ерунда! Не вижу в упор! Забей!

Другие, с видимым удовлетворением, припечатывали невзрачную гостью к столу крупными или изящными ладонями, сопровождая нелицеприятными ругательствами… Словно надоедливую муху!

- Не пори ерунды, детка! Иначе - не поздоровится…

И совсем редко встречались персоны, нежно и трепетно относящиеся к самой невинной шалости Ерунды. Они умели не хуже проказницы превратить её в непреодолимое препятствие для себя и окружающих. К ним-то Ерунда прилипала с радостью, надеясь на долгую совместную жизнь… И совместная жизнь была, правда, не всегда счастливая, ведь люди не видели предела своим больным фантазиям. От их многочисленных мелочных придирок Ерунда впадала в панику и даже умудрялась схватить ОЕВИ, острую ерундо-вирусную инфекцию, грозящую перейти в хроническую стадию одряхления.

Коварные вирусные осложнения таки развили у Ерунды особый вид невротической реакции на мужские носки, имеющие свойство возникать или исчезать парно или поодиночке в неподходящее время и в неожиданном месте. Хозяин этих неуловимых и одновременно дурно пахнущих носков «пометил» ими всё жилище, поэтому Ерунда навечно приобрела дикий прононс от заложенности подобия носа.

С тех пор постоянно гундосящая особа обходила стороной неряшливых «ароматных» мужчин, резко сократив армию своих поклонников. Оставшийся контингент был менее дружелюбен и, в лучшем случае, молча игнорировал Ерунду, а в тяжелых случаях в ход опять шли ноги-руки.

Устав и от человеческого негатива, и от чрезмерного пристрастия, Ерунда искала временного уединения, чтобы набраться ерундовых сил. И однажды, ненароком столкнувшись на краю оврага с тощим влюбленным очкариком, поникшим, расстроенным и подавленным, услышала странные слова…

- Наверное, какая-то ерунда удерживает меня на этом свете…

Необычная фраза запала Ерунде в то место, которое заменяло ей душу, и оно вдруг… сжалось, потом обмякло, растекаясь волнами тепла по всему невидимому для людей тельцу. Гордая мелочь, приученная совать комариный нос в тончайшие нюансы человеческого бытия, почуяла несомненную пользу от собственного пребывания в земной жизни.

А очкарик, со вздохами всматривающийся в темноту глубокого оврага, поднялся на безопасный уступ, держась за услужливые корни, и зашагал на свет мерцающих городских огней...




Сборник "Типа сказочки"