Однажды я испугался. Испугался всерьёз. Я пришёл, а мой дом изменился внешне. Как после крупного ремонта. Окна другие, большие окна, но, главное, дверь другая и в другом месте. Одним словом, не мой дом. И уж точно не бабушкин. Вот что обидно. Я вспомнил случаи, когда хозяин домой приходит, а за время его отсутствия документы на дом переоформили и замок в двери поменяли. А с её способностями это запросто.
Я ключ свой достал из кармана. Но напрасно я беспокоился. Ключ подошёл, да и дверь незапертой оказалась. Но чувство тревоги осталось, даже нет, не тревоги, я не из тех, кто особо беспокоится. Там, где люди боятся, я смотрю с интересом. Просто осознание того, что ты больше ситуацию не контролируешь. Завтра ты приходишь домой, а дома - то уже и не нету. Он где-то в другом месте. Да и не факт, что узнаешь его завтра, дом - то свой. Его уже сегодня не узнать. Вот такие дела. Бабушка была бы недовольна. Я все поступки свои по бабушке сверяю. Жизнь изменилась, скажете вы. Что бабушка в современной жизни понимает? Жизнь - да, но люди то не меняются.
Я думал, комнату ту она просто решила оформить в сельском стиле. Сейчас модно так. Рустик называется. Комната изменилась. Вы помните, стены голые, лавка вдоль стены, пол некрашеный. Серо как - то всё было. Но сейчас с новым окном всё выглядело по-другому. Светло и уютно, несмотря на преобладающий серый цвет. На прялке пряжа и веретено в ней торчит, то самое, с остатками синей краски. На стенах небольшие стилизованные снопы льна с синими цветочками. Но главное не это, главное станок ткацкий в рабочем состоянии. Нити заправлены, ну знаете, основа. Мне ещё бабушка объясняла.
И она за станком сидит в длинном льняном платье, волосы синей ленточкой перехвачены, и босая. И она этими босыми ножками на педали нажимает. Раз на левую, и челнок с нитью слева направо, а затем бэнг, какой-то штукой, с мудреным названием, мне бабушка рассказывала, но я запамятовал. Ногой на правую педаль, челнок с нитью в другую сторону и бэнг. Музыка души. Или я сентиментальным становлюсь. Моим неандертальским предкам за меня стыдно было бы. Говорят, они вспыльчивые ребята были из-за каких – то проблем с зоной торможения в голове. Нет, я тоже могу вспылить. Бывает. Тогда берегись.
Я часто приходил и смотрел, как она работает. На эту ленточку в волосах, на босые ноги. Раз левой, раз правой. И бэнг. На ловкие движения рук. Но легкую улыбку на губах. Не знаю, что она ткала, серое полотно и красный узор полосками. С узором она что-то там мудрила, я и не понял, как она это делала. Мне ещё бабка говорила. Узор набить не каждый сможет. Помните про слуцкие пояса. Двусторонний узор. Там такой просчёт нужен, не всякий программист справиться. У неё получалось.
Потом она разрезала полотно на куски разной длинны: и небольшие почти квадратные, и длинные как рушники и развесила всё это по стенам. И стало красиво. Затем из грубой нити она стала ткать коврики на пол, коврики и половики. Я ещё удивлялся. Зачем ей всё это? Она же может, просто так одним движением руки.
Когда её не было, я иногда приходил в эту комнату и просто сидел и отдыхал. И думал сам себе. Но ведь хорошо же. Я женским вниманием не избалован. Мне много не надо. Но всё же где-то глубоко в душе сидела мысль и не давала мне покоя: «Не ради меня она пришла в этот мир. Не ради меня».
Она по-прежнему где-то пропадала. Иногда она исчезала на несколько дней, а возвращаясь, приносила домой новые запахи. И горький запах печали, сладкий запах свободы, тепкий запах разочарования и едва ощутимый лёгкий запах счастья. И она вплетала эти запахи словно нить в свое новое полотно. Она снова что-то ткала, но я уже не понимал что. Теперь все было сложнее, даже, сложнее, чем набивать узор. Думаю, даже моя бабушка про такое не слышала. Теперь нитей было много, разных, в том числе и золотая. Золотая. И ткала она по - другому. Левой ногой педаль нажимает, и два челнока навстречу друг другу, один ниже, другой выше, и не всегда насквозь. Иногда до половины, а потом что-то там переплетает. Не знаю, что это было, может быть, пояс, что-то шириной в две моих ладони. А может быть, она ткала судьбы мира. Я бы не удивился. И все катастрофы и катаклизмы последних дней идут отсюда из этой полоски шириной в две моих ладони. А золотая нить? Да, кому-то землетрясения и цунами, а кому-то судьба золотой нитью. Кому? Не мне же. В этом мире всегда так.
Работа шла медленно, очень медленно… Впрочем, она и не торопилась.
Потом в моем доме стали появляться люди. Были женщины, и были мужчины. Она с ними о чём-то переговаривалась, но со мной они на контакт не шли и в доме долго не задерживались.
На работе дела у меня идут хорошо, на работе меня ценят. Даже премию выдали, и я решил её в ресторан сводить. Я видел, в фильмах эти американские красавчики всегда так делают. Я специально пару фильмов посмотрел, чтобы поучиться. Манерам, ну и разговоры разные вести. Она предложение моё выслушала, мне кажется чуть - чуть шире улыбнулась и кивнула. Хорошо. Мы выбрали небольшой итальянский ресторанчик. Вышколенный, вежливый официант принес меню, мы заказали там что-то, она выбирала. Вина бутылочку. Потом появилась девушка в неброском платье в дальнем конце зала, присела на столик, взяла микрофон и стала негромко петь почему-то на английском, что-то очень мелодичное и все в одном стиле. Возможно блюз. Не берусь судить. Что-то в голосе девушки мне показалось знакомым. Но я никак не мог вспомнить, где я раньше слышал этот голос.
Мы сидели вдвоём за столиком, ели пасту с мидиями, пили итальянское вино, слушали приятные английские песни и смотрели друг на друга.
- Расскажи мне о себе, - спросил я, пытаясь подражать голосу Джорджа Клуни.
Улыбка на мгновение сошла с её лица. Затем появилась вновь, загадочная и холодная.
- А меня нет. Я - тень, я - дымка над водой. Я - просто плод твоего воображения.
- Как же так? Плод воображения. Но ведь официант тебя тоже видит? – я постарался сохранить невозмутимость, точь в точь как Брэд Питт.
- Это ты себе вообразил, что он меня видит.
Аргумент был весомым, с таким аргументом не поспоришь. Перед таким аргументом и Брэд Питт спасовал бы.
Она держала в руках бокал, женщина должна держать что-то в руках, и смотрела куда-то поверх моего плеча.
- А дом? А все эти перемены? Ты хочешь сказать, что я со своим примитивным вкусом смог бы придумать такой дизайн, - я снова стал сам собой. Мне нужен был Клуни, чтобы начать разговор, а продолжить я и сам смогу.
- Все может быть. Кто знает, что кроется в глубинах человеческого подсознания. Кстати, образ восточной женщины, который ты себе придумал, никак не вяжется с ткацким станком, - она сделала маленький глоток из бокала.
Очень похоже на то, что она права. И тот парень с судоремонтного завода, и девочка с классиками. Все это просто плод моего воображения.
И я ошибался. И всё дело во мне, а не в доме.
Подошёл официант и тихим голосом спросил:
- Желаете что-нибудь на десерт?
- Может быть, кофе? – обратился я к ней. Она едва заметно кивнула в ответ. – Два кофе. И счет, пожалуйста.
Официант неслышно удалился. Отработав свое время, стала собираться и девушка-певица.
- Так что же получается? Я полностью живу в вымышленном мире, или есть в нем что-нибудь реальное? - я поджал губы, как это мастерски делает Джонни Депп.
- Отчего же. Этот город реален, и работа твоя реальная, и официант, и эта девушка тоже, - она указала на певицу, которая завершив свои дела, направлялась к выходу. Певица прошла мимо нашего столика, и я снова что-то почувствовал, и запах её духов показался мне до боли знакомым.
Потом я гулял с вымышленной женщиной по реальному городу. Мы больше не разговаривали. Мы понимали друг друга без слов. А ещё мы находили укромные уголки и целовались. Или мне так казалось.
Окончание следует. (http://www.proza.ru/2018/09/11/266)