6
Трое суток после ночного визита к Дине Антон провел в своей палате. Его одолевала жуткая слабость, постоянно тошнило. Антон почти все время спал…
Совершая прогулки по коридору в сопровождении своей извечной спутницы капельницы, Дина несколько раз заглядывала в палату Антона, но он не открывал глаз. И Дина, совершенно напрасно, считала себя виновницей его нынешнего состояния. Не в силах больше удерживать свои эмоции внутри себя, Дина с нетерпением ожидала смену Марии Михайловны, которая одна только знала о том, что случилось в ту ночь.
Заступив на свою суточную смену, Мария Михайловна пришла к ней в первую очередь.
- Мария Михайловна, милая, скажите мне, что с Антоном?! – порывисто схватив руку медсестры своими узкими ладошками, взмолилась Дина. – Это все из-за меня?!
- Боже, девочка, ты-то здесь причем? – Мария Михайловна грустно улыбнулась. – Ты же знаешь, что Антон не так давно пережил серьезную операцию по поводу удаления опухоли. По гистологии его диагноз –анапластическая астроцитома, 2 степень. После операции ему надо было дополнительно полечиться: лучевая терапия, химиотерапия. Он все это стоически перенес, но в этом году опухоль возникла на том же месте, где была и раньше. Ему поставили катетер в мозг и начали новый курс высокодозной химиотерапии. Но… Несмотря на начальные обнадеживающие результаты, опухоль растет, Дина. Растет на фоне химиотерапии. И я знаю, что сейчас стоит вопрос о прекращении химиотерапии из-за дальнейшего роста опухоли.
- Мария Михайловна, скажите мне честно, то, что у Антона… Это… Насколько это серьезно? – Дина умоляюще заглядывала в глаза медсестры. – Я знаю, что вам запрещено обсуждать эти вопросы с пациентами, но, пожалуйста…
- Дина, мне всего двадцать три года, но я работаю здесь три из них. Поверь мне, три года в такой клинике, как эта… Словом, я вижу твое отношение к Антону, и его отношение к тебе… Я ничего не буду таить от тебя, девочка моя, поскольку то, что между вами возникло, может оборваться в любой момент, и ты знаешь почему… Да, состояние Антона очень тяжелое. Он еще не знает этого, но у него обнаружена новая опухоль – за правым глазом. И Антону предстоит новая операция. Скоро…
Пока медсестра занималась ее капельницей, Дина тихо плакала. Она не могла представить себе потерю Антона, к которому так тянулась ее девичья душа.
- Мария Михайловна, за что нам это? Чем мы прогневили Господа? – сквозь слезы произнесла Дина.
- Девочка моя, - ответила медсестра, - Здесь были дети – теперь-то они уже взрослые люди, которые лечились пять-шесть лет назад. Теперь они приезжают на обследование абсолютно здоровыми людьми. Среди них были и такие дети, у которых уже были метастазы в мозгу, но вопреки всем прогнозам, эти дети побороли недуг и пришли к нормальной жизни. Но бывает ведь и наоборот: после операции и химиотерапии опухоли исчезают, а больные всё же умирают. И поверь мне, как бы врачи не отрицали этот факт, но лекарства и другие процедуры решают далеко не всё. Внутренние ресурсы организма, которые мобилизуют иммунитет на уничтожение раковых клеток, - вот, что реально работает! Знаешь, милая, самое главное – ответить для себя на вопрос: «Что такое победить рак?» Некоторые считают, это значит - долго жить. Правильно питайся, занимайся физкультурой, и будут тебе гарантии. На самом деле, нет никаких гарантий, поверь мне, Дина! Не мы назначаем свой последний день. Если ты не радуешься жизни каждый миг, заботишься только о диетах и «как бы где чего не кольнуло», то это не жизнь. Я считаю, что победить рак – это прожить каждый отпущенный день в его полноте и в примирении с Богом. И тогда какая разница, сколько осталось! Согласна?
- Согласна, Мария Михайловна, - чуть слышно произнесла Дина. – Но мне так жаль Антона…
- Тихо! – медсестра приложила палец к ее губам. – Ты никогда не должна показывать ему свою жалость! Наоборот, укрепляй его веру в свои силы, поддерживай его морально.
- Но он… - Дина чуть не сказала «умрет», вовремя вспомнив, что это слово здесь под запретом.
Мария Михайловна поняла ее.
- Этого никто не может знать, девочка моя! – сказала она. – Люди ведь, в сущности, любят только свою оболочку, Дина. Цепляются за нее, страдают, когда внутри этой оболочки что-то болит. Здесь лежала одна девочка – ей было пятнадцать. Она всегда говорила мне: «Простите, Мария Михайловна, но я не собираюсь умирать, я на это не подписывалась». Она ошибалась, Дина! Ведь никто, слышишь, никто не заверял ее, что жизнь должна быть вечной! Но она упорно верила в это, бунтовала, противилась самой мысли о неизбежности ухода, бесилась, впала в депрессию, она ничего не ела, отказывалась принимать лекарства, и очень скоро весила всего тридцать пять кило, и, в конце концов, сломалась. Понимаешь, она умерла, как умирают все на свете, но сама мысль о смерти исковеркала ей жизнь. Сделала ее последние дни и часы просто невыносимыми… Люди опасаются смерти, потому что страшатся неведомого. Но неведомое — что это на самом деле?! Дина, я предлагаю тебе не бояться, а верить!
- По правде сказать, я не боюсь неведомого, - сказала Дина. – Я слишком долго больна раком, чтобы бояться смерти, я к ней готова. Но меня мучает то, что мне предстоит потерять тех, кого я знала и… любила.
- Послушай, Дина, я сейчас посмотрю, как там Антон, и мы с тобой навестим его, согласна?
Глаза Дины просияли…