Коль серьёзно: чёрно-белым
мир возник, меняя стать, –
только углем лишь и мелом
можно правду передать.
Быть хочу предельно точным,
никому не подражать,
чтобы лично, не заочно,
за стихи ответ держать.
А цветные акварели, –
сам себе под нос бурчу, –
право слово, надоели –
строгой графики хочу.
Но взглянул на мир: О чудо!
Окоёма светел круг.
Вся февральская полуда
засияла в марте вдруг.
Море солнечно искрится,
позабыта хмарь уже,
и уже, как говорится,
посветлело на душе.
Зеленью волнуют почки,
муравьи во мху (во мхе?)
и без красок вешних строчки,
словно мёртвые, в стихе.
Я хочу, чтобы до тризны,
плачу или хохочу,
было в текстах всё, как в жизни,
всё, как в жизни, я хочу.