Если бы садист-убийца Брейвик был кинорежиссёром, он снял бы фильм Ларса фон Триера "Танцующая в темноте".Это два брата-близнеца - Брейвик и Триер - только один сидит в тюрьме, а другой - снимает садистское кино. Как уродлива и неубедительна Бьорк в роли слепнущей матери-одиночки, собирающей деньги на лечение глазной болезни сына. Актёр, играющий роль полицейского – фальшив с самого начала своего появления в кадре. Не надо быть апологетом Станиславского, чтобы с весёлым презрением не кинуть в адрес незадачливого актёра знаменитую фразу!: «Не верю!».Ну не верю я в психологию сюжетного поведения актёра-полицейского! Не верю в застывшую маску его невыразительного мёртвого лица! Не верю ни единому его слову! И – тем более – не верю в психологическую псевдоправдивость – почти самострел! - стреляния в него из пистолета руками Триера-Бьорк! Фильм уродлив и некрасив по самой своей фактуре и – нелеп-непрофессионален по форме и – сюжетосложению!.. Триеру очень хочется быть Бергманом или Тарковским, Пазолини или Куросавой!.. Триеру очень хочется быть гением!!! – но сюжет фильма высосан из пальца, взят со стороны и – отделён от кровоструйности мига-взгляда дела-жизни самого режиссёра! Конструкция фильма запредельно ясна и прочитывается зрителем с первого раза! – на шампур линеарного банального конечно же трагического действа нанизаны вставные шоу-номера! - ходульные перипетии танцевально-песенного плана! – подступающая слепота матери и сына, тяжёлая работа на заводе, ночная смена с танцами, и – неубедительное откровенное воровство полицейским заработанных потом и кровью святых материнских денег, отложенных на глазную операцию сына!.. Сцены мюзикла сняты невыразительно, без необходимого знания специфики съёмок, соответствующих этому жанру! Можно вспомнить «Вестсайдскую историю! – с каким величайшим профессионализмом /ракурсы, краны, тревеллинги, углы!/ сняты танцевальные сцены! В «Танцующей в темноте» преобладает смазанная невыверенная манера съёмки! – как бы мастеровитая неряшливость – но режиссёр позиционирует её зрителю – как неряшливость гения! Налицо болезненная ранимость и ревность штукаря-режиссёра к удачам-находкам других киномастеров! Хоть застрелись! – но придумай нечто неожиданное новое! – удиви зрителя нежданной эффектной заготовкой – и вот! – под красивую музыку чудесным образом – перстом слепнущей матери-Терезы – воскресает только что убитый этой же блаженной матерью ворюга-полицейский! Или – как я уже писал выше – в сцене ночной смены на заводе - рабочие с какого-то бодуна – вдруг срываются с места в карьер и начинают бешено канканировать и распевать задушевную песню!.. Фильм Триера – не артхаус и, тем более – не постмодерн! – а некий претенциозный кино-волюнтаризм! – бессистемное топтание на месте - вокруг да около трагическо-сентиментальной истории про эмиграцию одинокой слепнущей матери с тяжело больным сыном из Чехословакии в Соединённые Штаты Америки! – подкрашенной вставными шоу-мюзикл номерами и сценами тяжёлого непосильного труда на производстве, с целью накопления необходимых денег для оплаты лечения глазной болезни сына, - с косвенными бытовыми житейскими перипетиями, как то: похожий на Бергмана! назойливый актёр-жених, близкий друг ворюга-полийский со своей женой и – конечно же – сердобольная подружка-старушка в лице постаревшей Катрин Денёв!.. Но ведь настоящие мастера кино умели железной режиссёрской рукой держать и длить сюжетную ткань фильма! – и даже вставные номера в их фильмах продлевали и обогащали новым подтекстом мысле-образы фильма! – рождая мощный кумулятивный прожигающий души зрителей катарсис-заряд!!! Мировое кино – в настоящий момент – бьётся в тщетных бесплодных конвульсиях от бессилия сгенерировать нечто ещё невиданное, неожиданное, ещё никем не найденное, новое! Социопаты-художники выстреливают псевдореволюционными холостымие зарядами - совершают психопатические постуки-рывки в созданном ими мёртворождённом конструктивистском пространстве! У Триера в руках – кинокамера! - но это лучше, чем пистолет Брйвика! /кстати, Брейвик очень жалел, что не он снял фильм Триера «Догвилль»!/ Некрасивая певица Бьорк поёт весьма неплохо, что для фильма социопата Триера довольно хорошо! – да и композиция и танцы – как отдельные номера – довольно удачны-сносны. Но вездесущий камень преткновения это – априорное разностороннее восприятие зрителем фактуры-содержания фильма! – разноконтинентальный менталитет! - коренные различия восприятия человеком окружающих его пространств и – вопиющая разница в ощущениях на тонком местечковом локально-ментальном уровне! Tastes differ! «У каждого свой вкус, кто любит арбуз, а кто – свиной хрящик»! - писад великий русский драматург Островский. Песенно-танцевальные вставки-номера к концу фильма уже скучны и потому - не работают на зрителя и не удивляют. Заключительная сцена в тюрьме – почему-то не забирает – видимо, предсказуем сам драматургический ход! – жертвенный пафос матери, идущей на сознательное жертвоприношение ради спасения своего больного сына! Да и сама психологическая перипетия подведена режиссёром к развязке-финалу небрежно-вяло и неубедительно. Уникальность возвышенного материнского пафоса-поступка! – она идёт на Голгофу, не меньше! – и вдруг! – эти уже поднадоевшие лишённые смыслового подтекста танцы!!! Мать и Сын – вечные странники - блуждающие звёзды-образы в слепом бесчеловечном бедонном мраке Вселенной! И всё же - «Красота спасёт мир»!