Луна в заснувший сад прокралась незаметно,
в сплетении ветвей то гаснет, то блестит,
и тополь в серебре следит уж не за ветром,
не может от луны свой взгляд он отвести.
Счастливые сверчки в кустарниках ликуют,
роняют фонари к оградам бликов медь,
мрак полночи в саду забился тупо в тую
и в кипарис, чтоб в них луну пересидеть.
Я жду приход стихов к окну подсев поближе,
я не включаю свет, мне этот кайф не нов,
я, как сова в ночи, всё слышу и всё вижу,
я жду приход стихов, я к встрече их готов.
А город чутко спит, кварталы спят, лишь где-то
то шёпот прозвучит, то вздохи, то смешок,
наверно, для души Всевышний создал лето,
поэтому душе легко и хорошо.
Поэтому она весь мир простить готова,
на желчность мыслей злых она ввела запрет,
дневную суету в квартале припортовом
сменила тишина, которой равных нет.
И в этой тишине парят слова и рифмы,
и лёгкий их полёт вдруг ощущаю я;
душе нужны стихи, недаром любим их мы,
как чудо, как вино, как трели соловья.
В открытое окно вплывает их дыханье?
Я так легко сейчас их постигаю суть!
Уже земная жизнь осталась там, за гранью,
где мира суета, и можно отдохнуть.
За сквером городским мятежно дышит море,
колышутся над ним то лунный свет, то тьма,
на звёздную пургу пора бы мораторий
вводить – такая в небе кутерьма!
Когда метеорит вдруг падает оттуда,
коснувшись моря так, что там шипит вода,
душа замрёт, полна предощущеньем чуда,
как перед вдохновением всегда…