С детства я мечтал стать художником, но не таким, как не всегда трезвый и неопрятный на вид мужчина из соседнего с домом кинотеатра, рисовавший на глазах у прохожих большой кистью на громадном полотне лица актёров для рекламы очередного кинофильма. Мировые знаменитости на его плакатах если и походили на героев кино, то скорее одеждой, а не лицами, но это не мешало ему годами занимать довольно престижное и «хлебное» место художника кинотеатра. Моими кумирами были мастера живописи, точно передававшие красоты природы и характерные черты людей, смотревших на нас с портретов, выполненных великими живописцами.
Сама любовь к рисованию у меня появилась ещё в школе с четвёртого или пятого класса. В стране тогда воспевали победы прошедшей войны, и мой школьный учитель поощрял карандашное или акварельное творчество учеников, изображавших военную технику и наших солдат, громивших отступавшего противника.
Мы и во дворе тогда играли в «войнушку», поэтому ничего не было удивительного в том, что и руководитель кружка рисования, в который меня записали родители, тоже задавал нам на дом темы, такие как воздушный или морской бой, танковые или морские сражения.
Сначала меня это увлекало, я научился хорошо и детально рисовать боевые самолёты, корабли и танки, но всё это выглядело как-то по-детски, и у меня возникало ощущение, что я рисовал не настоящие картины, какие видел на иллюстрациях в книжках и репродукциях в журнале «Огонёк», а всего лишь примитивно раскрашивал белые листы бумаги, которые сам же потом и выбрасывал в мусорную корзину. В конце концов мне это надоело и я надолго забросил карандаши и кисти. Да и увлечения у меня появились другие – я записался в кружки авиа моделирования и радиолюбителей в местном Доме Пионеров.
Школьные годы пролетели быстро, и я поступил в Военный Институт. Изучал иностранные языки и много разных интересных предметов. Правда, помимо увлекательных занятий и лекций были и такие, от которых всегда тянуло в сон. Я не мог долго и прилежно слушать и конспектировать не очень мне тогда понятные лекции по политэкономии социализма, марксистско-ленинской философии. Голова быстро наклонялась и меня тянуло в сон. За это нас обычно наказывали, поэтому чтобы не засыпать на глазах у преподавателей, я стал делать портретные зарисовки ораторов, всем видом показывая, будто я внимательно слушаю и конспектирую содержание лекций.
Мои рисунки отличались значительной портретной схожестью и нравились сокурсникам, поэтому я вновь подумал о том, чтобы взять в руки карандаши, кисти и продолжить когда-то любимое занятие.
Заметив мои способности, начальники тут же взяли меня в оборот и поручили оформлять всяческие агитационно-пропагандистских материалы. Я этому не радовался, но всё же как мог выкраивал свободные минуты и рисовал ещё и «для души».
В то время для того, чтобы понять, в чём заключается величие настоящих мастеров, я начал копировать всемирно известные шедевры живописи. Тогда ещё не умел по-настоящему писать маслом, поэтому первую цветную картину-копию я сделал цветными мелками-пастелью.
Копия с картины «Девушка с веером» Ренуара у меня получилась очень точной на вид, но достаточно было коснуться картины рукой, как пастель размазывалась по всей картонке. Я не смог придумать ничего лучшего, как покрыть картину паркетным лаком. В наших учебных аудиториях полы были застелены паркетом, и командиры часто заставляли курсантов шкурить и лакировать стареющие паркетные доски. «Халявного» лака было в избытке. Я, не задумываясь, нанёс лак на свою свежеиспечённую картину и она на моих глазах стала размываться и растворятся, превращаясь в сплошной цветной туман. Мне было ужасно обидно – испортил хорошую качественную копию, и я решил купить настоящие масляные краски.
Быстро научился смешивать цвета, приспособился к разным видам кистей и замахнулся на любимого мною Илью Репина – попытался скопировать главного персонажа его картины «Казаки пишут письмо турецкому султану». Где-то читал, что этого казака Репин писал с самого писателя Гиляровского.
Копия получилась неплохая и я её покрыл настоящим художественным акриловым лаком. Картина очень понравилась отцу и он даже заказал для неё в специальной мастерской дорогой золотистый багет.
Писать маслом для меня было настоящим удовольствием и я одну за другой копировал нравившиеся мне работы именитых мастеров.
Какие-то картины я дарил друзьям, какие-то оставлял себе. Начал писать натюрморты и пейзажи. Однажды получил приглашение выставить работы в Доме Культуры. За одну картину я получил грамоту, за вторую просто похвалили, а третью вообще кто-то похитил. Наверное, решил, что я когда-нибудь стану известным художником.
В скором времени я окончил институт и получил квартиру у самой московской кольцевой дороги в микрорайоне Ясенево с видом на речку Битца. Очень живописное место. Сразу же написал картины видов из окна днём, вечером и ночью.
Как-то в гости к нам с женой зашли соседи. Увидели мои пейзажи и стали уговаривать – нарисуй нам такие же! А чтобы я стал сговорчивее – предложили даже вполне нормальную сумму за оплату моего труда. Я добросовестно выполнил заказы, после чего на меня посыпались такие же просьбы и от других соседей. Тогда я свой «летний вечер» повторил наверное раз десять. Что-то в той моей картине привлекло соседей по дому, и они не сговариваясь заказывали этот мой вечерний вид из окна.
Лунная ночь тоже получилась красивой, но я поспешил нанести лак на ещё не высохшее масло. Бело-голубые оттенки превратились в желтоватые и это существенно изменило атмосферу увиденного мною ночного пейзажа.
К тому времени я уже писал картины одну за другой. Несколько раз участвовал в городских выставках. Однажды даже получил призовой диплом, но особо высоких показателей всё же не добивался, поэтому начал искать «правду» в среде профессионалов. Друзья познакомили с настоящим известным художником, который пригласил меня с моими картинами в свою студию.
В центре столицы в хорошо освещённом подвале дома размещались мастерские сразу нескольких профессионалов. На стенах висели их работы, вызвавшие у меня негативные эмоции – цветные квадраты, ромбы, большие полотна с фигурами неправильных форм. И у каждого на столе литровые банки с дорогущей масляной краской, которую, как выяснилось, они получали задаром как члены союза художников.
Когда я поставил свой «реализм», мужчины, оторвавшись от трапезы «селёдка под водку», задумчиво посмотрели на меня и сказали – «Ничего необычного, слабовато! Надо поработать над собой и понять, в чём заключается искусство. У вас - обыденность и банальность, а искусство - это полёт фантазии, новизна в композиции и экспрессии. Только добившись этого, вы сможете претендовать на звание художника!».
Услышав такую оценку своих на мой взгляд неплохих работ, я тогда огрызнулся в ответ и спросил – « А вот эта ваша мазня на стенах - это искусство?».
В ответ на мой выпад пожилой мужчина, по-видимому автор этих самых «шедевров», с умным видом заявил - «Молодой человек, когда-нибудь Вы поймёте, что именно это и есть настоящее искусство!». Я же не мог согласиться с этим тогда, не соглашусь и сейчас.
Расстроившись, я на некоторое время бросил своё живописное творчество. Но так случилось, что однажды отца, прославленного военного лётчика, пригласили позировать известным советским живописцам. Руководил мероприятием народный художник страны. Отец взял меня на «портретную сессию» с собой.
Человек десять с мольбертами уселись в пару метрах от отца и рисовали его портрет в парадной форме. Я ходил и смотрел – как у кого получается. Каждый писал по-своему, правда особо похожих на отца портретов не было. Только один дотягивал до приличного сходства, но искажение пропорций привело к тому, что лоб значительно выдавался вперёд и создавал впечатление послеродовой травмы. Но организатор уверял – это наброски, через пару недель будут готовы настоящие портреты. Обещал нас пригласить к себе домой и подарить отцу одну из своих работ.
Обещание художник сдержал. В один из вечеров мы с отцом приехали к нему домой. Когда он открыл дверь, мы не могли понять – куда мы попали. В квартире голые стены без обоев. Вместо них наляпаны куски бетона. Как будто кто-то набросал на стены и потолки мастерком или горстями цемент. Но это было ещё не всё. Он показал нам свою ванную комнату. Такое впечатление, что мы зашли в пещеру первобытного человека. Со стен свисали куски засохшего цемента, наляпанного вперемешку с битым кирпичом. Кое-где местами густо намазаны слои краски, засыхая, образовавшие цветные сосульки и наплывы.
Потом он показал нам галерею своих работ – широкие бесформенные мазки, подобие «сюрреализма». На прощание подарил свою картину «Арбатский дворик». Хоть мы тогда и жили на Арбате, понять, какое же место изображено на картине было невозможно. Когда вернулись домой и показали подарок маме, она возмущённо заявила – «Что за мазня!» и куда-то спрятала картину, да так, что я её больше никогда и не видел. А зря!
Недавно в интернете мне попался на глаза каталог выставки-продажи картин того самого художника, и там цены начинались от несколько тысяч долларов за картину! Я перерыл все шкафы и антресоли, но ту картину так и не нашёл. Было очень обидно! А всё потому, что в нашей семье, возможно, никто как следует и не разбирался в «настоящем» искусстве!
После того я рисовал уже мало, и почти потерял интерес к живописи. Только ходил на выставки и покупал альбомы репродукций.
Но однажды в выходной решил заглянуть в Новую Третьяковку на Крымском мосту. Там проходила «Выставка современного искусства». Народу – никого, да и картины меня не впечатлили.
Ходил, ходил и зашёл в какой-то зал. На верёвках висят грязные, бывшие когда-то белыми, халаты. Рядом швабра, ведро с мутной водой. Ну, думаю, заблудился. Наверное, попал в комнату уборщицы. Оглянулся и увидел у входа в зал бабулю-сторожа, - всё как и положено в выставочном зале. Спрашиваю – «Это подсобное помещение?» - «Да Вы что? Это же инсталляция всемирно известного художника!».
Да, я точно ничего не понимаю в искусстве. Наверное, этому надо было учиться у таких профессионалов… С этой мыслью в голове я покинул выставку, не досмотрев другие залы.
В те дни как раз по телевизору показывали забавный фрагмент о том, как известный художник в голом виде приковал себя цепью к столбику ограждения и лаял на прохожих, подражая собаке. Говорят, он изображал «инсталляцию»…
В общем, искусство – дело очень тонкое, и понять его дано далеко не каждому нормальному человеку. Наверное, только знатокам - элитарным, избранным, утончённым…
Правда, в жизни своей я часто встречался с художниками и на выставках и в быту, и должен сказать, что
далеко не все из них ведут достойный уважения образ существования. Пьянство и разврат – довольно часто встречающиеся отрицательные явления быта художников средней руки. Да и один из обязательных элементов творчества живописцев – работа с «обнажённой натурой», а это всё же, как правило, женщины с «низким уровнем социальной ответственности», нередко приводил художников к беспорядочным сексуальным связям и крушению семейных ценностей. Кто не верит – почитайте биографии известных…
А мои мечты детства хоть и сменились с годами работой по профессии, никогда меня не покидали и всегда согревали мою ищущую творческого применения душу, о чём я совсем не жалею. Да и художник, скорее призвание, чем профессия!