Келейные записки иеромонаха Серапиона
Тетрадь первая
Мологская святыня
Теперь нам была видна не только Волга, но и впадающая в нее у стен города река Молога. К ее левому берегу были причалены около десятка лодок и большая, украшенная весенними цветами и зелеными ветками ладья. На лодки с пением и молитвами всходили монахини Афанасьевского монастыря, священнослужители городских храмов и одетые в праздничные одежды прихожане. Высоко к небу вздымались священные хоругви, кресты. Некоторые участники хода несли иконы. В носовой части одной из лодок в обшитом бархатом ковчеге стояла большая икона покровителя Мологской земли Николая Чудотворца. На ладье, на покрытом желтым атласом возвышении два священника закрепляли чудотворную Мологскую икону Тихвинской Божией Матери*. Множество людей стояло на берегах, особенно со стороны города. Некоторые заходили в реку, с молитвами кланялись святыне, осеняя себя крестным знамением, погружались в освященные незримым присутствием Богоматери воды или омывали лица.
Спустя несколько минут крестный ход медленно, под неумолкающие пение и колокольный звон выплыл из устья Мологи на просторы Волги. На противоположном берегу в ожидании Мологской святыни уже собрались жители окрестных деревень. У кромки воды стояли священнослужители с крестами и хоругвями. Коля Харитонов пояснил, что это причт церкви Федоровской иконы Божией Матери, расположенной неподалеку, в селе Федорицкое.
– Надолго увозят чудотворную из монастыря? – спросил я у него.
– Месяца на два-три, – ответил Николай.
– На целых три месяца?
– Ты разочарован?
– Конечно! Я ехал сюда в надежде, что в перерывах между делами выкрою время и побуду в монастыре наедине со святыней. И вот она прямо на моих глазах покидает город.
– К святыням между делами не ездят.
Возразить было нечего. Батюшка, бывало, говаривал нам: «На каком месте у вас Бог, на таком и вы у Него. Если мирское будете поперед божественного ставить, то суету обрящете, а благодать мимо прольется».
– А почему так долго? – поинтересовался я, с тайной надеждой, что относительно сроков Николай ошибается.
– Из Федорицкого крестный ход пойдет в Коприно – это три дня пути, – Николай загнул на правой руке три пальца. – Там в церкви Знаменской иконы Божией Матери всенощная служба, – он загнул безымянный палец. – Утром пойдут к Югской Дорофеевой пустыни – снова всенощное бдение. Потом по Мологскому тракту к Иваново, где святыню встретят прихожане и притч церкви Благовещения Пресвятой Богородицы. Следующим вечером – Рыбинск, Спасо-Преображенский собор. В Рыбинске икона пять недель пробудет.
– Я от кого-то слышала, прошлый год недели три в Рыбинске икона была, – заметила Елизавета Федоровна.
– Прошлый год меня в Мологе не было, а обычно всегда пять недель занимает. Меньше никак нельзя: город большой, именитый, – возразил Николай. – Во всех храмах и во многих домах принимают, вокруг города крестный ход свершают – при этом на всех четырех сторонах литии у приходских церквей служат. Затем села окрестные надо обойти. Пять недель – и то для Рыбинска мало.
– Николай года три в монастыре на Валааме послушником был, иконы писал: в церковных делах сведущ, ему можно верить, – уважительно поддержал друга Вася Цыцын.
– Неделя до Рыбинска, пять в Рыбинске, неделя обратно. Полтора месяца, но никак не три, – подсчитал я.
– Из Рыбинска пойдут в Мышкин, а уж только потом в Мологу. Это еще верст сто, со службами, остановками, в Глебово переправа через Волгу. Так что, если желаешь встретиться со святыней, не жди, а котомку за плечо – и в путь, – подытожил разговор Николай.
Крестный ход приближался к нашему пароходу. Двое матросов принесли из салона судовые иконы – Спаса Нерукотворного и Николая Чудотворца – и, подняв их над своими головами, обратили ликами к приближающейся процессии. На лодках запели «Царице моя преблагая». Мотив звучал немного иначе, чем пели когда-то матушка и Соня, но слова мне были хорошо известны.
Не отрывая глаз от приближающейся к судну иконы, я стал сначала тихо, потом в полный голос подпевать: «Скорбящих радосте, обидимых покровительнице!» Меня поддержали Николай и еще три-четыре человека. Вася и Елизавета Федоровна, как и большинство пассажиров парохода, не зная слов, молчали.
Ладья с чудотворной подошла почти к самому борту «Крестьянки». Раздался звон судового колокола. Мои глаза встретились с глазами Тихвинской Богоматери, я ощутил исходящее от них тепло, как будто из небытия на меня с нежностью и любовью смотрела моя мама. «Вот если бы всю жизнь находиться у Ее ног, как верный пес, служа Ей, Ее защищая», – почему-то подумалось мне, и в тот же момент волос на голове коснулся невесть откуда набежавший ветерок, как будто Богородица покрыла голову своим покровом. Я закрыл глаза, на них навернулись слезы. Отчего, почему – не знаю. Ноги мои подкосились, я упал на колени и зарыдал, неожиданно для себя, вдруг с потрясающей ясностью осознав, что все, все, что я делал в своей жизни до сих пор и чем занимаюсь сейчас, что волновало меня, выбивало из колеи или возвышало – на самом деле такое мелкое, незначительное, а то главное – светлое, радостное, которое одно только и может составлять смысл всей жизни, – проходит стороной, как икона Богородицы проплывает сейчас мимо нашего корабля.
Колокола смолкли, «Крестьянка» снова дала гудок, плицы забили по воде, и мы медленно стали приближаться к городской пристани.
Когда наше судно пришвартовалось к дебаркадеру, крестный ход с пением и молитвами уже встречали на правом берегу Волги.
*Согласно монастырскому преданию, Мологская икона Тихвинской Божией Матери принадлежала князю Ярославскому и Смоленскому Феодору Ростиславичу Черному. В 1370 году правнук Феодора Черного Феодор Михайлович Моложский передал семейную реликвию в Мологский Афанасьевский монастырь. Тихвинскою икона называется по сходству изображения ликов, но не является копией последней, поскольку находилась в России задолго до ее явления. Многочисленные свидетельства Божьей помощи через эту святыню приведены игуменьей Антонией в «Сказании о Мологской Тихвинской иконе Божией Матери». В 1929 году икона была передана из монастыря в Мологский уездный музей. Во время кампании изъятия из музеев предметов из цветного металла в 1930 году ее забрали из музея (сохранился акт изъятия) в ОП ОГПУ. Других документальных свидетельств, позволяющих проследить судьбу святой иконы, не сохранилось.
На иллюстрации фотография начала ХХ века "Молога. Прибытие вечерних пароходов"
Продолжение http://www.proza.ru/2018/08/12/442
К аннотации и оглавлению http://www.proza.ru/2018/08/19/768