Сегодня в глаза бросилась заметка в Пикабу «Как воровали при Сталине в СССР».
Автор открытия не сделал, мы все оттуда, и догадывались: воровали много. Видели, знаем. Если сами не тянули, то другие, в меру своих возможностей.
Рабочий уносил домой пару вязаных перчаток для работ на даче. Начальник цеха переставлял номер на новый автомобиль и спокойно выезжал через охрану.
Как много воровали, знали соответствующие органы, и принимали меры, чтобы окончательно не разворовать государство, сохранить в каких-то разумных пределах.
И эти пределы не всем нравились. Задумались, нельзя ли сделать так, чтобы если хапнуть, то так, чтобы сразу на весь миллиард, или на два, а лучше на сто. Можно и на двести, как получится.
И придумали: развалить всю страну. Всем желающим разрешили воровать внаглую, вчистую, без зазрения совести вывозить все богатства за бугор, и там же, складывать украденные деньги, которые уже считались своими.
Мораль начальников давно уже была ущербной, лицемерной, повёрнутой к собственной выгоде. Это они намеренно устроили блокаду Ленинграда, не вывозили население с добром: дорогостоящими картинами, золотыми изделиями, которое потом выменивали за буханку хлеба, и сами становились подпольными миллионерами, о которых знали только милиция и воры, обкрадывающие их.
Вспомните редкие фильмы об ограблениях: у человека ограбили несколько картин, составляющих гордость национального музея любой страны. Вслух разрешили упомянуть кражу лишь одной картины, отсюда и название фильма «Возвращение святого Луки».
Каким ветром человек стал владельцем миллионного состояния? Об этом скоромно умалчивалось, мол, сам догадайся. Была война. Голодный владелец миллионного состояния за булку хлеба щедро расплачивался.
Война сделала много потайных миллионеров. Они жили скромно, гостей не принимали, никто не знал об их богатстве.
Скромный завскладом за время блокады становился миллионером, владельцем картин Рубенса, Матисса, Пикассо, Филонова, инкубаторской кладки яиц Фаберже.
Автор статьи пишет: «Одно из самых громких послевоенных дел о взяточничестве и «кумовстве» разворачивалось в Ленинграде. Город-герой, едва оправившийся от ужасов Блокады, захлестнула мощная волна преступности: несмотря на строгие регламенты о въезде и прописке граждан, его наводнили всевозможные аферисты и уголовники, ловко обошедшие существовавшие препоны.
Во главе банды стоял некто Карнаков, выдававший себя за районного прокурора. Аппетиты лжечиновника и его подельников были неумеренными, поэтому банальным гоп-стопом дело не обходилось.
За приличное вознаграждение они оказывали «услуги» по прописке, досрочному освобождению, демобилизации и выдаче медицинских заключений, при этом не брезгуя брать с клиентов дополнительную мзду в виде дефицитных продуктов и отрезов ткани.
Бандиты подделывали справки о жилье, отбирая квартиры у фронтовиков-инвалидов, а также выбивали себе пособия как «нуждающимся».
Всего по делу, названному агентурно-оперативной разработкой «Скорпионы», было задержано более 300 лиц, среди которых были работники прокуратуры и милиции, суда, паспортного стола и других служб.
Длинный список вопиющих нарушений, разумеется, был тщательно подсчитан и лёг на стол Алексею Кузнецову, тогдашнему первому секретарю Ленинградского обкома и горкома партии. Однако руководитель, живущий в роскошном 20-комнатном особняке на Каменном острове, не слишком торопился ворошить скорпионье гнездо. Но стараниями местного начальника Управления госбезопасности, лично докладывавшему Сталину о происходящем в Ленинграде, делу всё равно дали ход».
Жуть берёт от понимания масштаба воровства. Вся страна была разъедена ржавчиной мздоимства, которое прикрывалось патриотизмом и слащавыми лозунгами.
Бога давно уже никто не боялся: священники показывали пример, соблазняли девственниц и мальчиков.
Но внешние приличия всеми соблюдались. И до сих пор это делается.
Ставрополь-на-Волге