Однако пришла пора временно оставить нашу пару храбрецов и вернуться к их боевым подругам. Увы, порадовать любимых читателей нам решительно нечем. Сама крепость после чудовищного взрыва просто перестала существовать. Многоножка, прибывшая с армией хищных тварей, быстро разметала развалины и наскоро наваленные баррикады, разрыла тоннели.
Сколь ни храбры были её защитники, против такого количества врагов решительно ничего не могли поделать. На каждого воина приходилось десятка по два монстров. Несчастных просто смели и повязали всех, кого смогли. Единицы сумели сбежать через потайные норы.
К счастью, в планы колдуна вовсе не входило убивать полезных воителей и слуг. Технику превращения обычных существ в карликов он отработал на царице Киме. Зачем лишать жизни тех, кто может стать против воли твоим верным рабом? И разум пленникам никто оставлять не собирался.
Сестры единственные остались самими собой, их лишь заковали в зачарованные кандалы, не позволявшие даже двигаться, поместили в клетку и повезли к будущему мужу. Красавицам оставалось оплакивать горькую судьбу и молиться, чтобы возлюбленные уцелели и победили злодея, пока не стало слишком поздно.
Кама рыдала сильнее сестры, так горько, что добросердечная старшая, позабыв о себе, начала её успокаивать:
– Мы выкрутимся, обещаю! Потерпи!
– Да что ты понимаешь? – простонала младшенькая. – Подумаешь, бед изведала, карлицей побыла, мне-то куда хуже пришлось. Сказать по чести, ангелом никогда не была, и ту чёртову карлицу пригласила жить в замке от чистого сердца, поддавшись на слова льстивые, а дальше такое началось, как вспомню, сердце замирает. Уверена, что-то в еду или питьё подмешивали регулярно, ибо мир вдруг утратил все краски. Ничто более не радовало, наоборот, раздражало, злило, бесило. Зависть терзала, подобно монстру. Стоило увидеть у кого что-то чуть капельку лучше, чем у меня, пробуждались ярость и ненависть, ни спать не могла, ни есть, ни сидеть, ни лежать. Пока не завладею, успокоиться не могла. А как получу, вроде и не надо уже. Оттого помогла тебя свергнуть, на трон села и Ориана заполучить мечтала.
– Единственным лучиком света в этой бесконечной мгле оказался тот мальчик – царевич Рад. Увидела его и как ударило что-то, на миг даже ослепла, развеялись тучи чёрные над головой и небо стало из серого голубым. Думаешь, только по приказу карликов сделала начальником стражи? Нет, желала видеть подле себя постоянно. И лишь когда Орлиан прибыл, забыла на пару дней о горлиане. Как представила, сколько боли тебе смогу причинить, соблазнив его, от радости едва не свихнулась. Только перевёртыш оказался стойким, даже духи с афродизиаками не помогли. Один крошечный поцелуй – всё, что сумела похитить. И сбежал прочь немедленно. Не знаю, что в тебе такого нашел?
– Красота моя та же, искусство в играх любовных выше многократно, а возбуждаю меньше? Не поверишь, вместе с яростью почувствовала и… облегчение. Даже травить негодника не стала, как собиралась вначале. А потом уже и возможности не представилось. А потом карликов отловили, мне же легче не стало, наоборот. Первые несколько часов болело всё, даже кожа, желудок выворачивало наизнанку, во рту пересохло, сердце колотилось, как бешенное – ломка, видимо началась. Думала, не выживу, но так разозлилась на весь мир, что выдержала, не поддалась. Но после как будто к жизни вернулась. Цвета, запахи, вкус ; как, оказывается, их не хватало! И главное, больше ничто не злило. Весь день радовалась, как птичка, пока не пробудилась давно умершая совесть.
– О, лучше бы оставалась бездушной тварью! Каждое преступление, да что там, малейший проступок вспомнились, осознала, ЧТО сотворила. А список оказался велик! Думала, помру совсем, даже мечтала о том, чтобы жизнь закончилась, и наступил вечный покой.
– Когда крепость взорвалась, и начался штурм, отвлеклась от нравственных страданий. Ныне же всё вернулось и даже тяжелее стало. Ведь теперь меня опять могут опоить, а я не хочу быть прежней. Это так тяжело!
– Бедняжка, – Кама обняла сестричку, прижала к груди. – Как же мне тебя жалко!
– После всего, что я сделала? – пролепетала Кима.
– Все мы совершаем ошибки. К тому же, мы с тобой из рождённых на троне, властолюбие и честолюбие бурлят в крови, как яд, заставляя творить страшные вещи. Говорят, цари дарованы народам богами – не верю! А если и помазали нас, о долге забывать не должны. Ты не лучше и не хуже других, да ещё и под злые чары попала. Родилась бы на пару минут раньше меня, кто знает, не стала бы я завистливой интриганкой, а ты – свергнутой добродетельной царицей? Поведай только, в убийстве родителей участие принимала?
– Нет!!! – ужаснулась Кима. – Каким бы чудовищем я ни была, это уже слишком. Гир намекал, что неплохо бы ускорить смену правителя, да только я пообещала перерезать ему горло. Правда, когда преступление свершилась, предпочла сделать вид, что ничего не знаю. Не только из-за своей выгоды, осознавала: пойду против союзников – стану следующей. Мечтала на трон сесть, а не в склеп семейный лечь.
– Здесь я не лучше тебя оказалась, – Кама поморщилась. – Расследования серьёзного не провела, виновных не казнила. И примерно по тем же соображениям, как и ты. Старалась обезопасить себя от яда, окружила телохранителями, но оказалась слаба, любовь к нянюшке, второй матери, подвела. Кинулась в сад, как безумная, опередив стражей. Похитители управились так быстро, что охрана не успела вовремя. Если не была подкуплена заранее.
– И как жилось тебе у карликов? – спросила вдруг младшенькая, (непонятно было, хочет знать всё, чтобы пожалеть сестричку или порадоваться её страданиям?)
– Не самый приятный отрезок моей жизни. Очнулась я в тоннеле, попыталась встать, но упала на жёсткое ложе – голова закружилась. Попыталась приподняться и увидела свои скрюченные руки. Тут уже начала обследовать тело и поняла, что со мной сделали. Прокляла всё на свете, и, прежде всего, собственную глупость. Знала же, что вампирам доверять нельзя, надо было изгнать их, а лучше истребить поголовно.
– Ты всегда была против их присутствия не только во дворце, но и в царстве, – вздохнула Кама.
– Так отец завещал. Он к ним всегда был враждебно настроен. Это после стычки карликов с ночлишами. Он тогда был участником нашей операции, возглавлял отряд виторов. Гир рассказывал несколько раз о той схватке и каждый раз шипел от злобы. К сожалению, скоро этот отряд распался. Наши самцы совсем не витязи. Только пример отца и его жёсткая рука делали наше царство недоступным для врагов. Да и дружба с грифовитязями…
– Да, во времена царствования батюшки Астрея была сильным государством. С наёмниками был договор о взаимопомощи, – опять вздохнула Кама. – А я его отменила, едва став царицей. Никаким отравлением этого не оправдать. Не знаю, останется ли что-то от нашей страны после нападения орды Тайного?
– Да, Гир всё продумал, прежде чем войти в доверие к тебе, – Кима прикусила нижнюю губу, – увы, злодеи мудры и коварны.
– Я чувствую свою вину, можешь не напоминать, – рыкнула Кама. – Не раз и не два ругала себя за глупость. Из всемогущей правительницы стала подстилкой для монстра, единственный смысл жизни которой – ублажать его. А после того как яйца отложим, не станем ли бесполезны для него, кормом для слуг?
– Не исключено. А может лишить разума.
– Ты так спокойно об этом говоришь, будто возлечь с мерзким уродцем не страшнее, чем выпить бокал вина с утра. Как можешь быть такой равнодушной?
– Есть у меня ужасное подозрение, что уже всё случилось давным-давно, – пояснила Кима. – Скажи без утайки, не было ли у тебя снов про вас с Орианом? Не бойся, не обижусь.
– Учитывая, в какую беду угодили и как мало шансов выпутаться – лгать не буду, – поморщилась Кама, покраснев. – Да, видела пару раз, да такие яркие, что казалось, всё на самом деле происходит. Утром просыпалась в поту на измятых и мокрых простынях, обнажённая и довольная.
– Поздравляю, – Кима покачала головой. – Тебя посетил Тайный, злой враг наш. Да и я, попав к карликам, не убереглась. Пыталась спасти Риду от подобной судьбы, но не знала, что девушка в подобном не нуждается вовсе.
– Мамочка, – царевна закрыла глаза, по щекам потекли слёзы. – Позор-то какой, теперь впору с собой покончить.
– Нет худа без добра, – отмахнулась царица, – Возможно, из семени, что излил в нас злодей, вырастет то, что его погубит! В прямом смысле слова. А пока, продолжу свой печальный рассказ. Может, тебе станет легче. Ничто так не унимает боль, как повесть о чужих страданиях. Начну с самого начала.
Разумеется, первой, кого я мысленно обвинила в своих бедах, была именно ты. Кто ещё был столь заинтересован, помимо вампиров, в исчезновении законной правительницы, как не любимая родственница? То, что вы сговорились, очевидно, живо вспомнила, как сестрица милая весело щебетала с карлицами, которые постоянно хвалили её за любую мелочь
Заплакав от такой мысли, опомнилась, когда услышала какой-то шум вдали.
Раздались крики, это карлики! Уже знала, что уподобилась уродцам, не понимала только, отчего не в тюрьме, не связана и даже не под охраной? Не ведала, что насильник приглядывает потихоньку, контролирует каждый шаг. Я жалась к стенам, пряталась по углам, пошла медленно и старалась придать лицу безразличное выражение, какое было у всех новых сородичей. А одежду на меня уже кто-то надел – серый балахон с капюшоном. Холодно лишь босым ногам, но пришлось потерпеть. Получив своё, чародей не желал, чтобы моя обнажённая плоть соблазнила ещё кого. А коли заболею, могу и потерять сокровище в своём чреве.
Продвигаясь по коридору, я встретила двух уродцев-стражей. Скользнули взглядом и прошли мимо. Я надеялась найти тоннель, ведущий наверх. Лишь позже осознала, что идти было некуда. Никто из прежних подданных и друзей не признает в таком облике, а узрев, немедленно поспешит прогнать или убить. А расскажу о случившемся – не поверят. Сама бы над собой посмеялась. Первый план, в общих чертах был таков – на волю, к солнышку, после в ближайший лес. Там укрыться проще, особенно с моим опытом потомственной охотницы. Углубиться подальше в чащу, чтобы скрыться от погони. Вспомнила рассказ няни Сиды о том, как ночлиши некогда жили под землёй, где у них располагался свой город. Мне было так интересно, что нянюшка увлеклась воспоминаниями, подробно рассказала обо всех тайных уголках, даже карту нарисовала. Я и подумала, что должна попробовать найти там убежище.
Дорога лежала к горам. Шла долго, ночью отсыпалась, а днём исследовала подземные ходы. Голодно, конечно, пришлось пробовать плоды, грибы и коренья… Но ничего не вышло, только заплутала в незнакомом месте. А после нашли стражи, отловили, отвезли в поселение и приставили к работе, ничего особо не объясняя. Могла бы протестовать, сопротивляться, требовать отвезти к главному, но подумала, что так лишь наврежу себе. Надо быть хитрее и осторожнее. Притворилась послушной, раболепной, стала исполнять все распоряжения. И ведь сработало. Даже получила какое-то подобие свободы. Могла бродить тут и там. Изучила все ответвления подземного лабиринта и могла спокойно заходить очень далеко. Частенько я оказывалась рядом с другими вампирами и узнала много полезного из их жизни.
Однажды я помогла выбраться из трещины двум малышам, провалившимися туда во время подземного землетрясения, и мы стали друзьями. Оказалось, что у уродцев тоже есть чувства. Они любили своих детей, заботились о них по-своему, приучая к жёсткой дисциплине. Так седмица за седмицей я приспосабливалась к подземной жизни. Видела большие поля светящихся грибов, на которых работали рабы. Это были те же карлики, которые становились собственностью какого-то стража или вана. (Ваном называли карлика, обладающего определённым влиянием в подземном городе). По рассказам малышей я поняла, что аристократы, в отличие от простецов, имеют небольшие магические способности, позволяющие им подавлять волю собратьев. Именно эта способность и ставила их выше по рангу. А он определялся именно степенью силы: чем больше магического могущества, тем больше власти. Самым могучим был, конечно, Тир. Тайный колдун.
Чем дольше я пребывала под землёй, тем сильнее убеждалась, как безумны мои прежние планы, одной мне выжить не удалось. Тир как-то не вспоминал о своей жертве, возможно, опасаясь слухов и шпионов, поэтому придумала легенду о своём появлении здесь. Как будто я спасалась от преследования Гира. Из разговоров стражи уже знала, что Тир очень недоволен советником, который был его ближайшим сподвижником, но скоро понял, что может сам стать могущественным магом, если добудет нужные артефакты. По заданию колдуна он появился в Астрее, втёрся в доверие к тебе, потом устроил свидание, а дальше перестал подчиняться хозяину, вообразив, что будет один владеть сильнейшим артефактом.
По одной из легенд нашего царства выходило, что Яйцо Справедливости притягивает Яйцо Мудрости. Оба артефакта делают обладателя могучим магом. Из-за этого Тайный, не задумываясь, позволил горлиану с отрядом захватить предателя с дочкой и убить других вампиров. У меня было много времени для раздумий, и я пришла к выводу, что Гир хотел завладеть Яйцом Мудрости из царства Дианойя. Он уже знал, что мы с Орианом помолвлены, но никак не мог найти подход. Приходилось мне много и тяжело трудиться, а относились, как ничтожнейшей из рабынь.
– И что, карлики поверили в легенду, что придумал Тир? – поинтересовалась Кама.
– Сначала ко мне относились с подозрением, но родители малышей, которые стали моими друзьями оказались ванами, поэтому смогли переубедить соплеменников. Конечно, постоянно надо было быть начеку, ведь я не вампирша, хотя и изучила привычки этих тварей, до конца понять их сущность так и не смогла. Особенно беспокойно было ночью, когда преображалась.
– Ты упомянула о рабах. Они совсем безвольные? Возможно, это наше будущее, хотелось бы знать, чего ожидать.
– Рабы живут в худших условиях, чем другие карлики: их плохо кормят, избивают.
– А к тебе как относились?
– Чуть лучше, чем к рабам. На меня тоже пытались воздействовать магией, но она не подействовала. Карлики-ваны – злые и бездушные твари, а рабы – безвольные существа. Для усиления действия чар аристократы добавляют в пищу какое-то снадобье, так же, как тебе, сестрица.
– Значит, работала с рабами?
– Все уродцы должны работать, кроме ванов. Одни на плантациях, другие – слугами. Распоряжается у них Главный Страж. Если хотят поощрить кого-то, то дают выходной или делают прислугой своих дочерей и жён. Но это не лучше, чем трудиться на плантациях, потому что карлицы очень жестоки к слугам. Бывали случаи, что забивали служанок до смерти.
– Ну и нравы у них! Даже я себе такого не позволяла, – царевна фыркнула, а когда сестра посмотрела на неё осуждающе, тут же замолчала, опустив голову.
– Я думаю, что агрессию каким-то образом провоцируют, потому что малыши у них ; сама доброта, но при достижении определённого возраста они резко меняются. Мои подопечные, те, кого я когда-то спасла, стали злыми и жестокими через полгода нашего знакомства, – царица печально вздохнула. – Но всю степень коварства Тёмного осознала, лишь когда он провернул свой фокус с горлинкой. Вся моя свобода дана была с тем лишь, чтобы я изучила все тоннели, отыскала тайный проход к укреплениям орлиан, вовремя «нашла» и «вылечила» девушку, подружилась с ней, «уберегла» и привела прямо к крепости, принадлежавшей моему любимому. Безжалостную необоримую убийцу. И, как видишь, до сих пор злодею всё удавалось. Уверена, что он не мог не просчитать варианта, при котором жертвы ускользнут. И все подробности узнаем, когда торжествующий монстр, смеясь, поведает всё, пиная ногами отрезанные головы наших любимых.
– Думаешь, Рад уже мёртв? – задумчиво произнесла младшая царевна. – Конечно, мною, такой, не заинтересуется, но всё же больно думать, что никогда не встретимся.
– Хотела бы успокоить, но не могу, – Кима слабо улыбнулась.
– Знаешь, как-то от твоих историй легче не стало, давай о другом поговорим… А как ты бы хотела встретиться с Орианом? Расскажи, а! Ты же такая мастерица до подобных повествований. Помнишь, как ты сочиняла истории о нашем будущем, о большой любви, дружной семье, заботливых мужьях?! Давай помечтаем о том, чего, возможно, никогда не будет!
– Ох, что с тобой делать? Так и быть, – Кима смутилась. – Давай помечтаем. В общем, вот как я хотела бы, чтобы всё произошло. Я буду рассказывать, как будто всё так и будет, только не перебивай.
– Хорошо, – прошептала Кама, подвигаясь вплотную к сестре и устраиваясь удобнее на ворохе соломы.
– А вдруг мои страстные желания услышит Творец и поймёт, как же я люблю Ориана, – мечтательно проронила Кима, обнимая сестру. Она закрыла глаза и начала рассказ, страстно желая, чтобы её мечты сбылись.
«– Кима! Радость моя! Как я счастлив! – шепчет жених мой, кидается, как хищник на жертву, покрывая шею и грудь быстрыми жадными поцелуями.
Я пытаюсь высвободиться, прошептав:
– Погоди, Ориан… – но мужчина не слышит ни одного слова, воспринимая только звук голоса, который для него звучит, как музыка небесных сфер для тоскующей души.
И бережно уложив меня на кровать, начинает страстно лобызать тело. Сначала поглаживает каждую стопу, потом покрывает поцелуями бёдра, а когда добирается до живота, то я, бедная девушка, до этого пытавшаяся разъяснить ситуацию, уже не могу вымолвить ни слова от охватившего блаженства.
– Ах, нет сил противиться! – решаю я. – Сегодня ночью буду с ним и запомню его объятия, даже если отвернётся от меня.
Прижимаюсь всем телом к любимому, заставив его издать стон. Шутливо выскользнув из объятий, оказываюсь сверху и начинаю осыпать поцелуями тело любимого.
Если до этого момента жених мой хоть что-то соображал, то теперь лишается последнего самообладания.
Тела наши сплетаются на шёлковых простынях огромного ложа, а души соединяются в одно целое и улетают на крыльях блаженства в невообразимую даль. Туда, где нет козней и происков злых сил. Туда, где легко и свободно парят над облаками, разглядывая Радугу Любви. Встречает нас Жар-птица и накрывает крылом, обещая оберегать и лелеять чувства, такие светлые, настоящие.
А потом я удобно устраиваюсь на плече мужчины и засыпаю, впервые за последние несколько седмиц сплю крепко.
Открыв глаза, понимаю, что скоро начнёт светать. Осторожно высвобождаюсь из крепких объятий и встаю, намереваясь ускользнуть в ванную, пока Ориан не проснулся.
– Куда ты, любимая? – открывает глаза возлюбленный. – Я не смогу больше без тебя ни минуты.
Царевич перелетает через кровать, кладёт руки на мои вздрагивающие плечи и резко разворачивает к себе.
Увидев безобразные черты карлицы вместо прекрасного лица девоптицы, отшатывается, со стоном садится на край кровати.
Я закрываю лицо руками, глухо произношу:
– Я пыталась тебя вчера остановить, но ты не слушал.
Ориан вздыхает, сдерживая клокотавшую в душе ярость.
– Ты не виновата, Тир за всё заплатит. Мы найдём фею, и ты вновь вернёшь свой истинный облик.
– Возможно, – я отворачиваюсь к окну. – Но сейчас нам лучше не видеться.
– Почему? Я так долго искал тебя. Я не могу без тебя жить.
– Ты чувствуешь отвращение ко мне…
– Разве ночью мы не были близки как никогда прежде?!
– Ночью ты не видел моего лица.
Ориан встаёт, обнимает, прижимая к своей груди:
– Любимая, прости, это я от неожиданности.
– Я не могу так, – начинаю рыдать я. – Уходи! Мне надо побыть одной.
Опустив руки, мужчина берёт халат, кое-как набрасывает на плечи, открывает дверь:
– Кима, не совершай необдуманных поступков, прошу тебя. Верь мне! Я люблю тебя!»
– Умеешь ты сочинять, – Кама вздохнула, утерёв слёзы. – Не родилась бы на ступеньках трона, могла стать сказительницей. А я так, увы, не умею. А как же хочется такого понимания и всепрощения… такой любви