Вот уже десять минут я упорно давил на кнопку звонка. До моего слуха отчетливо доносилась соловьиная трель и собачий лай по ту сторону двери. Наконец мне отворили. Серегина жена, Ленка, пролепетала:
- Проходи Егор… а у нас горе… - и зарыдала в голос, повиснув у меня на плече.
Я весь напрягся, почуяв недоброе:
- С Серегой что-то? – Ленка отрицательно замотала головой, - С детьми? С Ларисой Афанасьевной? Да, говори, ты!
Ситуация еще больше усугубилась, когда сквозь всхлипывания Лены, я услышал монотонно бубнящий голос своего друга Сереги:
- Статья 158 Уголовного кодекса РФ. Кража. Кража, то есть тайное…
Осторожно отодвинув Лену в сторону, я пошел на голос. За кухонным столом, в кителе, фуражке и трусах, восседал Серега. Мельком взглянув в мою сторону, он продолжил бубнить:
- …хищение чужого имущества…
Оскорбленный таким невниманием к своей персоне, я возмутился:
- Товарищ сержант, вообще-то хоккей начинается через 15 минут! Я, что зря два часа за билетами отстоял? И чего ты в форму вырядился?
- А кто сегодня играет, Егорушка? – услышал я слабый голос из-за занавески, отделяющую кухню от спальной.
- Балтика с Зени… - я отодвинул занавеску, и замер, - а что здесь… почему… мне кто-нибудь объяснит?!
- Меня арестовали, Егорушка, - всхлипнула, прикованная наручниками к металлической спинке кровати, Лариса Афанасьевна.
- Ты че, с дуба рухнул, Шушкин?! Зачем ты старую женщину к кровати приковал?!
- Я не старая! - завопила прикованная.
- Во! Слышал! Она не старая… она – преступница, - показал пальцем, в сторону тещи, Серега.
- И какое преступление совершила, Лариса Афанасьевна? Неправильно сварила к завтраку яйца-пашот? Или не в том порядке разложила столовое серебро на обеденном столе? – съязвил я.
- Она воровка, - заявил Серега, и выложил передо мной две абсолютно одинаковые кроличьи шапки.
- И что? Твоя теща украла в магазине две шапки?
- Нет. Она украла только одну.
- Ничего не понимаю, - тряхнул я головой, - отстегивай Ларису Афанасьевну. Пускай сама все расскажет.
- Хорошо, - закряхтел Серега, вылезая из-за стола, - Пусть будет чистосердечное признание.
Освобожденная от оков женщина, метнулась к буфету, выхватила оттуда початую чекушку водки, и жадно отхлебнула прямо из горлышка. Я с удивлением посмотрел сначала на Ленку, а потом на Серегу. Оба, как по команде, только пожали плечами.
- Вам же нельзя. У Вас язва…
- Теперь можно! Помирать, так с музыкой! – с вызовом ответила Лариса Афанасьевна, и резко крутанула ручку радиоприемника.
Но вместо ожидаемого почетного реквиема, диктор зловеще возвестил:
- «Преступление и наказание». Радиопостановка в двух частях…
- Так первую часть мы уже прослушали. Переходим ко второй. Начинайте обвиняемая, - скомандовал Серега, и выключил радио.
Лариса Афанасьевна бросила на зятя испепеляющий взгляд, от которого наверняка сгорела бы целая поленница дров. Но Серега, только нетерпеливо дернул обожжённой бровью, и потребовал:
- Рассказывайте.
Теща, израсходовав имеющийся запас напалма, вздохнула и начала:
- Вышла я значит вечером с работы. На улице мороз, а в руках две сумки… тяжеленные, - она опять зло зыркнула на Серегу, - Вот ему тащила!
- Так, не отвлекайтесь, обвиняемая, - осадил Ларису Афанасьевну зять.
- А что в сумках? - заинтересовался я.
- Что? Что? Еда.
- Какая еда? – недоумеваю я.
- Ну, я ж это… в пищеблоке при областной больнице работаю. Вот чего остается не съеденное, то ентому гаду ползучему тащу.
- Попрошу не оскорблять при исполнении, а не то… - опять завелся Серега.
- Опять в кандалы закуешь, сатрап?!
- Так, успокойтесь все, - встаю я между враждующими, - А шапки где?
- Где? Где? В Караганде! - не унимается Лариса Афанасьевна, - На голове! Говорю же – мороз на дворе, и метель. Ну, я значит, уши-то в шапке и опустила. Да для пущей сохранности еще и шнурочки на подбородке на бантик завязала.
- Чего сохранности?
- Ясно чего? Шапки. Вот, он накануне и напугал, - она вновь кивает на Серегу, - Воруют, говорит, сейчас шапки. Прямо с голов срывают. Ну, я и подстраховалась.
- Я про дорогие шапки говорил. Про пыжиковые, норковые и песцовые, - попробовал оправдаться Серега.
- А мой кролик тоже не из дешевых будет! Он половину твоей зарплаты стоит, - парировала теща.
- Продолжайте.
- Ну, вот. А добираюсь я значит домой двумя транспортами… Несмотря на то, что зять у меня шофером работает.
- Не шофером, а водителем. И не работает, а служит. И в служебное время я не имею права…
- А-а! – махнула рукой Лариса Афанасьевна, - Села я, значит, на свой автобус, а в нем жарища, я аж взопрела. Ну, и сняла шапку-то с головы. Но не полностью, а назад ее откинула. Пущай, думаю, на завязках болтается, чтоб не сперли. Минут через двадцать доехала до вокзала, где мне пересаживаться надо. Вышла, стою, жду свой троллейбус. И чувствую, что у меня голова мерзнуть начинает. Я раз рукой. Мать честная, шапки нет! Украли, ироды! Я по сторонам оглядываюсь, вора ищу. А он уже в моей шапке убегает. Я за ним, а он в автобус - прыг. Но я не даром в молодости в лапту играла… Бейсбол по-нынешнему. Реакция еще та! Шапку свою я успела у него с башки сорвать, а тут и двери в автобусе закрылись, увозя ворюгу без навара! Нахлобучила я, значит, шапку, села в транспорт, еду. И чую, народ какой-то веселый в троллейбусе подобрался. Смотрят в мою сторону и улыбаются. Ну, думаю пущай. Смех жизнь продлевает. И подходит ко мне кондуктор. Я ей деньги протягиваю, а она мне:
- Вы одна едете?
- Одна.
- А тогда почему на Вас две шапки?
- Как две?
- Так две. Одна на голове, а вторая на шее.
Вот тут меня и осенило. Это же я у невинного человека шапку забрала. А он, между прочим, совсем лысый был. Каково ему теперь?
Закончив повествование, Лариса Афанасьевна горестно вздохнула, и опустила голову. Серега тоже вздохнул, и схватив тещины шапки, с силой швырнул их в коридор:
- И что мне прикажешь делать?
- Звони дежурному. Спроси, заявлял кто-нибудь сегодня о пропаже кроличьей шапки, - решительно скомандовал я.
Через час мы уже были у двери пострадавшего. Вернув «украденное», мы даже успели ко второму тайму хоккея.
А на следующий день Серега купил теще новую шапку… вязанную.