Из морозного ночного поднебесья янтарная луна пялилась в приоткрытое окно, напоминая Серому Зойкин облик.
И казалось, полноликая так же презрительно щурила желтый глаз, как когда-то белокурая фурия в зале суда.
Он затушил сигарету, прикрыв оконную створку. Два лунных отражения в дрожащем стекле тревожно заморгали мамиными глазами.
***
- На работу пора устраиваться, сынок, - Клавдия сидела у Сергеевой постели, - второй месяц, как демобилизовался, пора бы жизнь устраивать.
Сухие глаза, болезненно смотрели на сына.
- Сахар у меня поднялся, отлежаться нужно. Сходи на нашу квартиру, там жилица деньги сегодня передать должна.
- Что за квартирантка? - шепнул Сергей в зевоте
- Студентка техникума. Племянница городского судьи, кстати. Повезло мне с жиличкой. И деньги вовремя и не переживаю за квартиру с её-то родственницей.
- И как она, - поинтересовался Сергей.
Кто? – вздохнула мать.
- Ну, не судья же, - усмехнулся сын.
- Вот и сходи, познакомишься.
Непогодная полуденная серость моросила мелким дождем, залезая неприятной влагой за шиворот.
В родном подъезде знакомый с детства запах жареной картошки и подвального «аромата», а дверь его квартиры с чужим наклеенным сердечком у глазка.
Звонок, незнакомые шаги, и вот оно явление в коридорчике…
Зеленые лосины плотно облегающие стройные ноги, показались Сергею окрашенной кожей.
Голый девичий живот в блестках серебристой влаги дрогнул привлекательно, и заманчивая ложбинка над короткой майкой открылась продолжением полновесного «передка» в прозрачном узилище.
Тонкие губы, умело подведенные ярко-красной помадой, укорачивали острый нос под раскосыми глазами.
И уши! Удивительно красивые, ярко белые, обрамленные короткой, блондинистой прической овальной головки на фарфоровой шейке.
- Чё надо? - кивнула девушка.
- Я за деньгами.
Яркие губы обладательницы прекрасных ушей тут же обратились в тонкие нитки, и длинный нос навис над ними, отбросив тень на мелкий подбородок. Девица прищурилась, перебросила жвачку с зуба на зуб.
- Ты Сергей? – вскинула наманикюренный пальчик.
- Да.
- Проходи, - и кивнула на гостинную, не шевельнувшись.
Парень шагнул вперед, ощутил упругую грудь жилички и с ног сшибающий аромат юного тела.
В комнате он остановился у кровати и, лишь обернулся на шорох шагов, тут же оказался на мягком ложе с запахом французских духов. Девица придавила Сергея роскошным бюстом, заглянула в глаза и мурлыкнула зеленоглазо: « Я Зойка»…
***
- Кантора!*- прокричали в коридоре, и тут же хлопнула входная дверь. Через мгновение в комнату ввалились неразлучные сержанты Лёлик и Болик.
- Куришь в помещении, - коротконогий казах довольно улыбался, будто перед ним стояла новогодняя ёлка с подарками, - изолятор по тебе плачет, завхоз.
- За что, Абзал?
Не Абзал, Серый, не Абзал, - круглые глаза Лёлика сузились злобно, - а Абзал Агзамович. Совсем ты при своей должности нюх потерял. Гражданина начальника и по имени. Теперь, в самый раз тебе четыре недели ШИЗО*, - похлопав Сергея по щеке, заключил сержант, - хороший ты человек, Серый, с тобой всегда план выполнить можно, - и ощерился в крупнозубой ухмылке. Присел у тумбочки, разгребая её содержимое.
- Сгущенка, - воскликнул по-детски, - люблю сгущенку! За неё простить могу многое, а за две бывает и всё, - глаза Лёлика довольно заискрились, и громадная ручища, с двумя банками, привычно спряталась за пазухой. Сержант поправил куртку, хлопнул Серого по плечу.
- Ты предупреждай, когда дачки* приходят, а я, тебя, прощать буду, - и рассмеялся, направляясь к двери.
- Абзал, - долговязый Болик, ухватил Лёлика за рукав.
Коротконогий обернулся, глянул прищуристо на Сергея:
- С твоими «залётами» забыл зачем пришел. Эта… К концу недели пару «выкидушек» организуй поприличнее. Усёк?
Сергей открыл было рот.
- Не на-а-до, - скривил губы сержант, - мастеровой - твой семейник, тебе не откажет. А я и тебя и его отблагодарю своей безграничной добротой. В субботу будь готов, - и растворилась парочка в предрассветной мгле проснувшейся зоны.
«Ну-ну» - усмехнулся Серый.
- Начальник пришел, - тощий санитар заглянул на мгновение в дверную щель.
Сергей вышел в коридор, где в дверях кабинета майора мелькнула фигура Кефира, шныря всесильного Игрового. Дверь за ним закрылась, щелкнув английским замком.
Серый метнулся в ординаторскую, и приложил фонендоскоп к стене.
- Доброго утра, Алексей Петрович, - длинноногий Кефир улыбался, глядя на майора, - разрешите присесть, гражданин начальник, - и тут же коснулся задом кушетки.
Начальник «больным» глазом глянул на нахала. Вчерашние поллитра к ночи, стучали наковально глубоко в мозгу, не располагая к ранней беседе.
- Мне бы подлечится недельки две, - начал Кефир.
Оконная штора шевельнулась во вдруг возникшем сквозняке, обнажив просветлевший небосвод, и бледный лунный лик растворился в первом луче взошедшего солнца.
- Вот,- Кефир аккуратно положил перед начальником деньги, пытаясь заглянуть ему в глаза.
Новенькая, без единой морщинки купюра свежо глядела пятитысячной картинкой, издавая неповторимый денежный аромат.
Майоровы глаза сверкнули, обретая здоровый взгляд.
- Подлечиться, говоришь. А не рановато? Лечить тебя буду завтра, когда блатные узнают…
- Что узнают? – озаботился Кефир и заморгал часто. Глазенки его замельтишили широкими зрачками, и легкая бледность отразилась на щеках.
- Деньги забери и пошел вон, - выдохнул перегаром начальник.
Блатная шестёрка привстала с кушетки и так, на полусогнутых ногах скребла дрожливыми пальцами столешницу мимо бумажки.
Наконец, ухватив её, сунула купюру в карман. У выхода Кефир замешкался, затеребил «собачку» замка и, приоткрыв дверь, шмыгнул в коридор.
В зеркале кабинета, всегда смотрящего на выход медчасти, мелькнула фигура офицера спешившего покинуть помещение.
«Кантора!» - предупреждение о приближающихся сотрудниках.
ШИЗО - штрафной изолятор.
дачка - продуктовая передача.
«выкидушка» - нож с выбрасывающимся лезвием.
-------------------------------------------
- Кирдык Кефиру, - подумал Серый у двери начальника мед. части. Он постучал, вошел в кабинет для утреннего доклада. Майор кивнул.
- Без происшествий, - отскороговорил Сергей, - правда, с утра Лёлик потребовал у меня два ножа.
Начальник усмехнулся.
- Сам куратору доложишь или мне ему?..
Не хотелось Серому обращаться к оперативнику, хотя, с этим случаем можно подтвердить свою лояльность.
Кум недавно отчитывал за длительное молчание и отсутствие новостей. Но с этим доносом опер Лёлика лишь «одернет», а с тем, Агзам на Серого «зуб» заимеет и обязательно коротконогий найдёт причину отыграться.
Вот жизнь, вот место! Серому зона давно представлялась громадной кастрюлей, где в замкнутой ёмкости без стен и перегородок и разглядишь, и услышишь, то чего и знать категорически не нужно.
И сейчас, к чему ему информация о Кефире?
Однако, иначе в «кастрюле» нельзя. Быть сведущим, умело пользоваться добытой информацией, значит выжить.
По прибытии в колонию с «чёрной мастью» Серый поладил без конфликтов.
Блатные по своему, неведомо как определили подставой "нехорошую" статью Серого, и лишь посмеивались над обстоятельствами, накрутившими немалый срок.
А с сотрудниками вышло сложнее.
Хитростью главный опер обратил Серого в информатора.
Вот тогда, не глупый осужденный и разыграл роль дурака.
Выслушав несколько «докладов», оперативник поставил зеку диагноз: «идиот». И отстал, лишь иногда, «автоматически» напоминая «слабоумному» о его стукаческих обязанностях. Играть «придурка» умному человеку не сложно, главное постоянно помнить об этом.
С начальником медчасти отношения сложились иначе. Не смог Серый закосить под идиота при докторской проницательности.
Тот раскусил его в миг. И Сергей напряженно ждал, когда об этом узнает опер. Но эдакого не случилось, от чего «дурак» проникся уважением к майору. И, получив с его подачи должность завхоза медчасти, был предан ему.
Майор затянулся сигаретным дымом, прищурился.
- В субботу пожалуешься Агзаму, мол, отобрал я у тебя ножи. Это лишний раз твою глупость подтвердит. Что с дурака-то взять? - и улыбнулся сухими губами.
Полуденное солнце из заколюченного небосвода неприятно щипало глаза Серому, напоминая дни из прошедшего пятилетия.
Охочая до плотских утех Зойка, околдовала бывшего дембеля.
Он и дня не мог обойтись без аромата её идеального тела, совершенно не замечая некрасивого лица с удивительно привлекательными ушами.
Развлекаясь с девкой и второй, и третий месяц, сын перестал обращать внимание на зудливые замечания матери о работе, с утра устремляясь на зов клокочущий плоти.
Первый снег под ярким январским солнцем слепил до белых зайчиков, и в темном подъезде ослеп Сергей. Он нажимал на кнопку звонка с закрытыми глазами, в надежде избавиться от снежной незрячести к открытию двери. А за ней и ни шороха.
Вышел на улицу, закурил, вглядываясь в родное окно.
- Привет, - толстый Вадик протягивал руку. Пухлые губы его скривились во влажной улыбке, мелкие зубы замерли в хищном оскале, глазенки-пуговки моргали белыми ресницами, - чё, не принимает сегодня? - и кивнул на окно.
- Тебе какое дело, - прошипел Сергей. С детства недолюбливал он этого жирного типа.
- Не ночевала она сегодня. Вчера лишь ты ушел и слиняла, - Вадик поправил голубую шапку с помпоном, - видать, на другую точку.
- Какую такую точку? – озлился Серый.
Толстый улыбнулся похотливо, пожал плечами и понял чего не досоображевывает его бывший сосед.
- Ты видел сердечко у дверного глазка? – Вадик цокнул языком, - наши все её испробовали, не ты первый, - и усмехнулся утробно.
И вроде кипятка Сергею на душу плеснули. Вмиг в сознании промелькнуло прошедшее экранно . «Как же так?»
Потемнело вокруг, забуранило. Крупные снежинки таяли на лице, обращались в холодные капли, неприятно холодили щёки, а с ними и горькие мысли знобили сознание. Так, перебирая приятных дней счастливые моменты, в разочаровании и добрел он до родительской квартиры.
А там, будто валерьянкой сбрызнули. Мама стояла в коридоре, вытирала слезы, прикрывая рот платком.
- Что случилось? – Сергей сбросил куртку на пол.
- Неприятность, Серёженька, беда, - Клавдия грузно опустилась в кресло.
- На прошлой неделе судья поинтересовалась, не продам ли я ей квартиру, а вскоре и потребовала... Цену означила смешную! Я отказалась. А сегодня…
Здесь и звякнул звонок. Сергей открыл дверь.
- Зуев Сергей Викторович? – спросил долговязый, глянув стеклянно.
Сергей кивнул, и тут же из-за спины стеклянноглазого появился второй, толстомордый, ловко накинув наручники на Сергеевы запястья.
- Вы арестованы, - долговязый потряс листом бумаги.
Полные слёз, широко раскрытые глаза матери провожали сына до кабинета следователя, где немолодой мужчина постукивал ручкой о стол.
- Предлагаю чистосердечное признание, - губастый следователь пусто глянул на Сергея.
- В чём признаваться?
- Ясно, - следователь придвинул лист бумаги, - читай, - безразлично вымолвил.
«Заявление. Я, Простова Зоя Ивановна…»
Каллиграфично исполненный текст напомнил Сергею великолепные Зойкины уши.
«… изнасиловал меня в извращенной форме…»
- Бред. Не знаю никакой Простовой, и не насиловал я никого, - возмутился подследственный.
- Ну, ну, - ухмыльнулся губастый, - завтра встретитесь.
К полудню, лишь последний пациент покинул медчасть, в кандейку к Сергею вошел сам Игровой.
В миру Альберт, непревзойдённый никем в колонии игрок, особа, приближенная к верхушке блатного мира, приносящая на общее немалые деньги.
Дорогая черная рубашка, спортивные брюки, подогнанные к фигуре лучшими зоновскими портными. Матовые полуботинки тридцать шестого размера никак не соответствовали крупной фигуре.
Многогранные бусины опаловых чёток на правом запястье, мудрено перебирались изящными пальцами этой же руки, касаясь каждой в определенном месте. Говорили, этими пальцами, на спор, Алберт выбросил на костях оговоренное число и выиграл у спорщика его квартиру. А еще говорили…
- Привет, Серый, - Альберт плотно прикрыл дверь, - базар есть, - и вольготно развалился на кровати.
Холодком повеяло над затылком завхоза. Впервые эдакая «величина» к нему и по делу.
- Мне пару снотворных таблеток нужно, а лучше ампул, - четки слетели с запястья Альберта и, обернувшись вокруг указательного пальца, странно исчезли, - расчитаюсь от души, будешь доволен.
Неприятная просьба, невыполнимая. Серый замер на мгновение, соображая, как деликатно отказать вору.
- Не могу обещать, Альберт. Сонщина на особом учете, под замком, за неё дважды в сутки медсестры отчитываются. Имеется один лишь вариант: обратится к врачу и получить официально назначение, а там и…
Игровой шевельнул пальцами и неведомо откуда на запястье вновь появились четки.
- Это твои проблемы, хоть ко всем врачам записывайся, - суставы его пальцев неприятно щелкнули, посылая бусины вдоль нитки, - завтра, утром Кефиру отдашь и шагнул к двери.
- Да, самое главное: об этом никто знать не должен, - и глянул, будто нож метнул.
Сергею снотворное не назначат, он это знал наверняка, и нынче не получает их никто в санчасти. Украсть? Вот тебе и новый срок, за месяц до условно досрочного освобождения. Вот так вилы!
Вмиг в мозгу просчиталось компьютерно, и не успел Игровой дверь за собой прикрыть, Серый окликнул его.
- Постой, Альберт, теперь у меня базар имеется.
Игровой удивился услышанному, прищурился подозрительно. Четки размеренно покачивались на его запястье, будто маятником отсчитывали дорогое время.
- Ты сказал молчать. Значит, если узнают о просьбе чужие - с меня и спрос? – Серый постукивал кулаком о тумбочку, - а отдать сонщину Кефиру. Верно?
- Куда вернее, - похрустывая четками в кулаке, кивнул Альберт.
- Давай, откровенно, - завхоз присел на табурет.
- Давай, - удивился блатной, пристраиваясь на кровати.
- Я достану твоё в срок по любому, даже если «спалюсь», но с этим и ты в неприятности окажешься. И головняк этот тебе хуже моего нового срока будет.
- Ты чё несешь, казёл, - Игровой привстал . Четки загремели и замерли черной петлёй.
- Сегодня утром, вот такая картина нарисовалась, - Серый захлопнул форточку.
Игровой выслушал короткий рассказ, скрежетнул четками.
- Видимо твой Кефир не первый день операм в помощь c отглаженными хрустами, - Серый исподлобья глянул на Альберта
- Ты отвечаешь за это? – прошипел тот. И тут же посыпались бусины на пол, побежали под кровать, тумбочку, к двери…
- Не веришь? – хмыкнул Сергей, - завтра жду Кефира, но извини, перед этим «повесть» эту прочитаю смотрящему.
Альберт разорвал голую нитку.
- С сонщиной забыли. За Кефира молчи. Не подтвердится твоё - не взыщи, подтвердится – будешь сыром в масле до звонка.
Тяжелый дух следственного кабинета разбавлялся ароматом ментоловых сигарет. Дым переливался сине у зарешеченного окна, образуя мудреные фигуры.
Старенький адвокат прижимал к груди потертый портфель и прищуристо поглядывал на Сергея.
- Вас, молодой человек, явно подставили. Однако, хоть дело и шито белыми нитками, они достаточно крепки и долго будут удерживать вас в местах не столь отдаленных. Кому вы перешли дорогу, Сергей Викторович? – старичок перебирал губами сигарету.
- Вы, Лев Самуилович, полагаете, узнав причину, сможете оправдать меня? – усмехнулся Серый.
- Возможно, - дымно выдохнул адвокат.
- Значит, не уверены.
- Ну, знаете ли, я не могу давать никаких гарантий. Нужно работать.
- Савёловой, - почти шепотом произнес Сергей.
Старичок заморгал часто, напрягая слух, замахал рукой, разгоняя дым, будто тот мешал расслышать известную фамилию.
- Я не ослышался? Вы произнесли фамилию уважаемой Марты Макаровны?- и застыл в напряжении.
- Верно, - Сергей грустно улыбнулся.
Адвокат привстал со стула, торопливо складывая документы в кожаное вместилище, щелкнул замком:
-Увидимся мы с вами дней так через пару, - сухо отречитативил, тыкая сигаретой мимо пепельницы.
Судебное заседание показалось Серому постановкой драматического театра, где он был единожды, перед армией.
Не понравилась ему тогда ни пьеса, ни актеры, да и помещение не вызывало восторга. Во втором акте он с одноклассниками пил дорогое пиво. Нынче же, в этом театре кроме срока ничего не предлагали.
- Именем Российской Федерации…
Черноокая судья дежурно шевелила яркими губами и казалось, «включи» какой другой приговор, его прочтение совпадет с их нынешними движениями.
- И назначить наказание сроком семь лет.
В зале послышался негромкий хлопок. Сергей глянул сквозь зарешеченность.
Белокурая Зойка слизывала с красных губ ошметки лопнувшей жвачки. Их взгляды встретились.
Девка презрительно прищурилась и показала язык.
К вечеру мороз закусил оконную створку, наледь сковала раму.
Громадный лунный шар выкатился из-за крыши пищеблока, желто осветив лагерный плац. На крыльце медчасти Сергей закурил, спрятал сигарету в рукав и, не приметив никого, с удовольствием насладился несколькими затяжками.
- За курение в неустановленном месте, - неожиданно раздался голос за спиной.
Щербатый Мартын, с красной повязкой на рукаве, глупо улыбался, радуясь неожиданной, бестолковой шутке.
- Дурак ты, - Серый шлепнул ладонью бестолочь по шапке.
- Тебя Серее Серого велел к себе, немедленно, - тихо произнес Мартын и исчез.
« Ну и денёк, - подумал Сергей, - и как он закончится?»
Сергей Сергеич, молодой лейтенант, начальник отряда согревался чаем в холодном кабинете.
- Вот, Зуев, распишись, - начальник указал на документы, - готовь вещички, через две недели суд и на выход.
Затрепетало Сергеево сердце. Вот это новость! Жар по венам пробежал, и вроде светлее в кабинете стало.
- Начальника медчасти благодари, иначе ждать тебе еще неведомо сколько, - офицер потирал руки, - хотя, кто знает, чем суд завершиться. Вдруг, твою судью назначат? – и ухмыльнулся хитро.
- Не назначат. Она областным судом заведует, зеков освобождать ей некогда, сажать не успевает.
В эту ночь свежее не было погоды. Сергею казалось оплавились края кастрюли и обнажили вольный мир, где ему и не рассмотреть ничего после долгого заключения.
Желтощекая завалилась за крышу медчасти и вроде подглядывала из-за неё, прикрываясь серой тучкой. На крыльце, у двери стоял Кефир.
- Мне бы врача, - прошептал он бледными губами.
Серый помог ночному пациенту войти в коридор, распахнул его телогрейку. В межреберье справа, торчал толстый гвоздь, подрагивая с дыханием.
Кефир глянул на больное место и рухнул на пол.
- На вольную больничку поедешь, - Серый нажал тревожную кнопку, сунул под голову мастырщика шапку, - глядишь и живым останешься.
Вскоре, медсестра прикрыла гвоздь на Кефировой груди салфеткой, а через полчаса, сержанты, матерясь, запихнули носилки с пострадавшим в «буханку» «скорой помощи».
-Ну и денёк, - Сергей аккуратно выдыхал дым в оконную щель,- а и неплохо закончился для меня,- и выщелкнул бычок на улицу.
Лунный луч забликовал на стекле, и пропал тут же. В сиреневом бездонье мерцал чистоликий Сириус.
Подивился Сергей эдакому бриллианту, впервые рассмотрев на давно знакомом небосводе новую звезду.
Мастырщик(мастырка) - ) умышленное повреждение здоровья.