На пригорке, что на краю села, сидел седой старик и смотрел на луговые просторы. Глубокие морщины покрывали его лицо, а в глазах скрывалась грусть, накопленная за долгие годы жизни. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, где и зацепиться то не было за что.
Совсем неожиданно и непонятно откуда на лугу появилась маленькая девочка лет пяти. Походкой вприпрыжку и напевая песенку, она временами останавливалась, чтобы сорвать цветок для своего букета.
«Выглянуло солнышко, блещет на лугу. Я навстречу солнышку по траве бегу. И ромашки белые рву я на лету» – милая детская песенка, словно спутница, сопровождала девочку в её прогулке по лугу.
На лице у старика появилась легкая, еле заметная улыбка. Он с любопытством смотрел на девочку, но стоило ему на мгновение перевести взгляд вдаль, как девочка куда-то подевалась. Это старика не столько удивило, как огорчило.
Но не прошло и полчаса, как девочка снова появилась на лугу со своей любимой песенкой. Откровенная улыбка заставила морщины старика изогнуться в непривычные для лица узоры. Он был рад, что снова видит её, хотя и сам не мог понять, откуда эта неожиданная радость.
Когда девочка появилась в третий раз после такого же странного исчезновения, в душу старика закралось сомнение.
– Девочка, ты не заблудилась? Почему ты гуляешь одна?
От заданного вопроса девочка вздрогнула. Её песенка прервалась на полуслове, и она внимательно посмотрела на старика.
– Вы меня видите?
– А как же. Разве может быть по-другому?
– Меня никто не видит. Я здесь уже очень давно гуляю.
– Странно. А где твоя мама?
– Я не знаю. Я её почти не помню. Я только чувствую, что она по мне скучает, да иногда откуда-то слышу её голос, который всегда говорит: «Спаси Боже душу моей доченьки».
– А тебе не скучно одной?
– Скучно. А давайте, дедушка, вместе по лугу гулять.
Далеко на лугу можно было увидеть две идущих вдаль фигуры – маленькой девочки в легком летнем платьице, и сгорбленного от долгой жизни старика. А потом, на границе неба и земли, едва заметная точка от их фигур совсем растаяла в сизой дымке горизонта. И лишь детская песенка ещё долго эхом звучала над опустевшим лугом.