Два охотника бродили по густым зарослям дремучих лесов дальнего Подмосковья. Собственно говоря, никакие они были не охотники, так, любители. У того, что помоложе, Евгения, висел хороший дорогой фотоаппарат и бинокль. У пожилого, Владимира Сергеевича, ружьё, эксклюзивное, подаренное на юбилей сотрудниками, инкрустированное серебром. Настоящие охотники с такими не ходят.
Никого они, конечно, не убили, хоть и была несколько раз возможность, и решили вернуться назад, а именно к егерю, который был хорошим знакомым одного из них.
Устали, проголодались.
Вдруг Владимир Сергеевич заметил мёртвую рысь. Рядом с ней лежал убитый ею заяц.
- Бедняга! Видно из последних сил зайца поймала. Котята у неё. Видишь молочные железы набухшие и соски оттянуты. Старая уже. Давай похороним по-человечески.
У Евгения была с собой маленькая сапёрная лопатка в кармашке рюкзака.
Выкопали яму, положили рысь, засыпали травой и ветками, закопали, притоптали.
- Давай котят искать, погибнут без матери, - сказал Владимир Сергеевич.
Искали довольно долго и уже хотели бросить, как вдруг Евгений услышал какие-то звуки под поваленной сосной. В норе, выглядывая и поскуливая, да ещё издавая звуки, похожие на мяуканье, сидели трое котят.
- Отнесём егерю, пусть выхаживает, - сказал Владимир Сергеевич, и, невзирая на шипение рысят, положил их в рюкзак.
Егерь, дядя Миша, был весьма интересной личностью. Сколько ему лет, не знал никто. Можно было дать и шестьдесят и восемьдесят. Смущала жена, Маруся, молодуха и помощница во всех делах, хохлушка лет пятидесяти. Деловая и шустрая, она все дела, кроме леса, взяла на себя. Выхаживала раненых и больных зверят, детёнышей, оставшихся без родителей, а также привечала и вкусно кормила охотников, приезжающих с лицензией на охоту, и часто без добычи.
- Значит, умерла Мальвина, - сказал егерь. Взял замызганную тетрадь и записал карандашом дату смерти и кто обнаружил.
- Самая старая была рысь на моём участке, жалко её, но ничего не поделаешь, все там будем. Маруся! Подои козу. Троих котят от Мальвины принесли. Две самочки и самец.
- Есть молоко. Сейчас подогрею, покормим.
На полке стояли, сверкающие чистотой, бутылочки.
Маруся принесла в ковшике молоко, разлила по бутылочкам, надела соски.
- Помогайте, гости. У меня дел по горло. Четыре утки надо ощипать, приготовить. Небось голодные пришли.
Охотники начали кормить котят. Двое, как вцепились в соску, так и не отпускали, пока всё не высосали. Третий был слаб, ел плохо, засыпал. Евгению стало жалко его.
Положил рысёнка на грудь, под куртку и туда же бутылочку с молоком, чтоб тёплая была.
Иногда рысёнок просыпался, немного сосал, потом опять засыпал.
- Не жилец, - сказала Маруся.
- Что же делать?
- А что Бог даст. Сейчас витаминчики ему сделаю, антибиотики, посмотрим.
- Можно я возьму его? Может выходим с женой. Она любит животных.
- Женя! Это тебе не котёнок. Рысь - дикий зверь. Подумай: вырастет, а что дальше?
- Главное, чтобы выжил! Жалко мне его почему-то.
Двух рысят поместили в клетку, и они тотчас уснули, тесно прижавшись друг к другу. Третьего Евгений так и держал под курткой, часто предлагая соску с молочком, но тот почти не сосал, находясь в полусне, на самом краю своей маленькой жизни.
Пока охотники и егерь сидели во дворе под навесом и вели неспешную беседу, Маруся крутилась волчком. На печке, что стояла во дворе, кипела в большой кастрюле вода.
Она брала за лапы уток, подстреленных утром мужем, окунала в кипяток, и быстро счищала перья. Потом выпотрошила, промыла хорошенько и сложила в чистый тазик.
К потрохам подошли две большие чёрные собаки, пойнтеры, понюхали и отошли.
- Зажрались, суки, - сказала Маруся.
Она не выпускала сигарету изо рта, и Евгений, врач по специальности, заметил старику: - Что так курит много жена твоя, вредно это.
- Пущай! Помрёт, помоложе найду, - засмеялся дед.
- Кому ты нужен, старый хрыч, кроме меня, - парировала Маруся.
Понятно было, что отношения у них хорошие, дай Бог каждому, а подколы эти - любя.
Потом ели уток, запечённых в духовке, пили водку, четыре бутылки, принесённые охотниками, ушли на раз.
Маруся постелила охотникам на сеновале.
Евгений спал плохо, боялся придавить рысёнка, который так и уснул у него на груди, пригревшись.
Проснулись рано. Маруся уже хлопотала во дворе - хозяйство большое, а ещё гости - хоть дело привычное, а всё же покормить надо, козу подоить, покормить рысят, лосёнка, собак.
- Я в прошлом году помогал ему крышу крыть. Много он мне интересного рассказал. Оказывается, воевал он. В пятнадцать лет на фронт убежал, - начал Владимир Сергеевич. - А с сыном у него такая трагедия вышла - уехал он после защиты кандидатской в Америку. А дед простить ему не может, предателем называет, даже на звонки не отвечает. С характером дед. А с Марусей он в больнице познакомился. После отъезда сына сердце прихватило, а она санитаркой работала после тюрьмы.
- Да тут страсти прямо Шекспировские.
- Ещё какие! Сын у неё в армии погиб, по вине командира. А суд оправдал его. Ну, она после суда его ножом в сердце. Дали десять лет, отсидела семь, потом амнистия.
- Эй, охотнички! Завтрак на столе, - позвала Маруся.
- А дядя Миша где?
- На обход пошёл, да уток для вас пострелять, не с пустыми руками возвращаться, засмеют.
Дядя Миша принёс двух уток.
- Мне не надо, всё равно жена отдаст соседям, возиться не будет, - сказал Евгений.
- Я возьму. Сам приготовлю, - Владимир Сергеевич был не против.
После завтрака разошлись по домам. Маруся рассказала Евгению, как кормить рысёнка, дала молока и маленькую резиновую грушу - из неё легче кормить слабого.
Когда Евгений показал жене рысёнка, и даже протянул, чтобы она взяла его на руки, тот зашипел, растопырил лапы, коготки выпустил и сделал попытку залезть в рукав хозяину.
- Всё ясно. Ты и будешь выхаживать, - сказала жена.
- Придётся брать мне его с собой на работу - кормить через каждый час нужно. И молоко с рынка. Сходи, Наташа, купи козьего молока.
Наверно, так не тряслись они над своими детьми, как над этим рысёнком. Но выходили!
Начал быстро расти, появились кисточки на ушах. На улицу выводили в ошейнике и на поводке. Все кошки сразу разбегались, а собаки лаяли и рычали, ощетинившись.
А дома был просто ангел. Тёрся мордой, залезал на колени и слушался беспрекословно.
Назвали - Мальчик.
Но вот пришёл март, и Мальчик изменился. В глазах, больших и выразительных, появилась какая-то тоска. Словно что-то хотел сказать им, а не мог.
Евгений позвонил дяде Мише. Обрисовал ситуацию.
- Привози его к нам. Отпустим вместе с теми самочками. Что животное мучить!
Поместили его в вольер рядом. Сначала шипели друг на друга, скалились, потом ничего, успокоились, интерес стали проявлять. Пора сажать вместе, да и отпускать в лес.
Когда вывозили их в лес, Евгения не было, не смог приехать. И хорошо, а то бы расстроился, видя, как они улепётывают, не глядя на тех, кто их вырастил, от смерти спас. Природа берет своё...