Перефразируя широко известную фразу, хочется сказать, что каждый, живущий в провинции, мечтает переехать жить в Москву, а каждый живущий в Москве, думает лишь о том, как бы оказаться подальше от неё, в тихом спокойном местечке. Но, с учётом реалий, подальше от России в целом и, не потеряв наворованных миллионов.
Достаточно давно сложилось впечатление, что Москва своими неустанными заботами мешает спокойно жить регионам. Ну, не регионам, если быть честным, а тем, кто считает себя их реальными хозяевами. Они тут все так хорошо обустроили, люди знают, кому платить, лишнего не болтают, банки деньги, куда надо перегоняют, прокуроры с судьями по свистку стойку делают на того, кто провинился перед хозяином.
И тут здрасьте вам, тетушка из Бразилии, где много диких обезьян. Нарисовались красавчики в костюмах, а за ними в камуфляже и с автоматами. На неприкасаемых руку подняли, в банках копилки перевернули и разбили, судьи с прокурорами язык засунули сами знаете куда, сидят, трясутся, ждут, когда за ними придут и уже готовы сдать хозяев с потрохами, рассказав даже то, чего не было.
Беспредел и только. А почему, я вас спрашиваю? По какому такому закону? По каким таким понятиям? Кому надо наверх отстегивали, не из аула, с пониманием относимся к трудной жизни в Москве. Не молоком и колбасой, а той самой зеленью, которая никогда не вянет!
Ах, у вас парадигма поменялась? А мы тут причём? Теперь другим платить нужно? А по-человечески сказать нельзя? Зачем эти маски-шоу? Неужто миром договориться нельзя? Чем мы хуже других? Вы же их не трогаете, а мы то в чем провинились? Другим сигнал? А можно было тех других повязать, а нам сигнал? Так карты упали? Нет, ну, это понятно, если карты, то понятно, карточный долг – дело святое, упаси Бог не отдать. Причём тут бог? А мы тут причём?
Мы же с вами одних офшоров, вы и мы! У нас же яхты на одном пирсе пришвартованы, а острова соседние на Атлантике! Ну, как так можно? Говорите, что мы беспредельщики и совсем руки распустили, задержанных пытаем, а то и убиваем? Вот сейчас, конкретно, не понял! До этого все мог понять, а тут не въехал, если говорить по-французски.
Это только у нас так или у вас тоже? Или Ярославль это не Россия? Ах, Россия – это только Москва? Тогда понятно, вот сейчас все понял, если все остальное не Россия, тогда все встало на свои места. Точнее, начинает вставать, потому что всех нас пинком под зад и своих московских к нам на царство, чтобы прирастала Россия землями и закромами, особенно закромами, из которых всем нам черпать не навороваться.
Нет, ну, может, договоримся? Сколько надо отстегнуть? Кого нельзя трогать? Под кого какие заводы, рынки передать? Но зачем все и сразу, это же не по-божески! Бог тут ни при чем? Ну, тогда понятно. Хотя нет, ни черта не понятно, если мы все одним чертом помазаны, тогда какого черта вы на нас наезжаете? Что меняется? Про деньги я понял, не видать их нам, как своей свободы, а все остальное? Люди поймут? И даже порадуются, что нас посадили? Ну, это понятно, но они ведь захотят большего! За себя не боитесь? Завтра они на вас пальцем укажут!
Не укажут? Руки коротки? И прав таких не имеют? А почему? Понял, потому что у нас в России говорит и наказывает только Москва, а остальные, как получится.
Смотрю я на цирк под названием «Все для народа!», который нам показывают наши правительство с Президентом и думаю, а что на самом деле затеяли эти затейники? В политике первый план никогда погоды не делает, он так, чтобы в мозгах сквознячок создать, отвлечь внимание от главного. Мундиалем нас вроде как от пенсионной реформы отвлекали, но на самом деле мундиаль тут ни при чем, а нужно как-то всеми любимого премьера и его не менее любимую партию, которая «Всея Россия» спустить с небес на землю и даже глубже. И это не самая правда, потому что на виду, всем без микроскопа и телескопа все видно – хиреет премьер с правительством, партия его сдувается, как през… ой, шарик воздушный. Значит, не в этом дело, есть и третье дно, которое нам пока не показывают, но уже помаленьку сливают, рассказывая сказки про непреклонную Поклонскую, всеми фибрами души страдающую за невинно убиенного царя. Неужто преемника готовят, не к ночи будь сказано?