ИСТОРИЮ ЭТУ ЗНАЮТ ВСЕ - ЕЩЕ СО ВРЕМЕН ГОГОЛЯ. И ПО ТУ СТОРОНУ ДНЕПРА, И ПО ЭТУ. НО КАЖДЫЙ РАССКАЗЫВАЕТ ЕЕ ПО-СВОЕМУ, НЕПРЕМЕННО ПОДЧЕРКИВАЯ, ЧТО ОН БЫЛ ТАМ НЕДАЛЕКО, ВЕРСТАХ В СТА, МОЖЕТ ЧУТЬ ДАЛЬШЕ. СЛОВОМ ВСЁ ЛЕЗЕТ В ЛЮДИ! ДА ЛАДНО БЫ ТАМ ВАЖНЫЙ ГОРОДНИЧИЙ С ОГРОМНЫМ ЖИВОТОМ, НА КОТОРЫЙ УШЛО НЕ МЕНЬШЕ ВОСЬМИ АРШИН ТОНКОГО АГЛИЦКОГО СУКНА ЦВЕТА ЗАСТУЖЕННОГО КАРТОФЕЛЬНОГО КИСЕЛЯ, КОТОРОГО ОН САМОЛИЧНО ВЫБИРАЛ НА ЯРМАРКЕ В ПОЛТАВЕ ПО СЕМИ РУБЛЕВ НА МЕТР. ИЛИ СУДЕЙСКИЙ ЧИНОВНИК, КАКОЕ-НИБУДЬ КУВШИННОЕ РЫЛО ИЛИ ТОГО ХУЖЕ - ТУПАЯ СВИНАЯ РОЖА С БЕГАЮЩИМИ ПЛУТОВСКИМИ ГЛАЗКАМИ. ИЛИ ГОРДЫЙ КАК ПОЛУГРАМОТНЫЙ КСЕНДЗ КАКОЙ-НИБУДЬ СТОЛИЧНЫЙ КАНЦЕЛЯРИСТ, КОТОРЫЙ ВСЕНЕПРЕМЕННО ПРИ СЛУЧАЕ СКАЖЕТ, ЧТО ОН БЫВАЛ ВЕЗДЕ, ДАЖЕ ТАМ, ГДЕ МАКАР НЕ ПАС СВОИХ НЕСЧАСТНЫХ ТЕЛЯТ И КУДА НЕ ЗАГЛЯДЫВАЛ ДАЖЕ ОВИДИЙ, ТАК ЧТО НЕКОТОРЫЕ МЕСТНЫЕ МУЖИЧКИ С ГЛУЗДУ СБИЛИСЬ,РЫСКАЯ ПО ДАЛЬНИМ ХУТОРАМ И ДОТОШНО ВЫЯСНЯЯ У ПЕРЕПУГАННЫХ СОЛОХ ЖУТКО ИНТЕРЕСНЫЙ ВОПРОС - ХТО ТАКОЙ ОВИДИЙ И ЧЕГО ЕМУ НАДО В НАШИХ БОГОМ И ЦАРЕМ ЗАБЫТЫХ МЕСТАХ. КОГДА ЖЕ ЭТИ ЛЮДИ НЕ БУДУТ СУЕТНЫ? ВИДНО, БОГ И ВПРАВДУ СОЗДАЛ НЕПРАВИЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА, ПОТОМУ КАК НЕКОТОРЫЕ ИЗ МЕСТНЫХ СЛИШКОМ ПРОДВИНУТЫХ КАЗАКОВ НИ С ТОГО НИ С СЕГО ПРИСТАЮТ К БАТЮШКЕ КОНДРАТУ С СИЛЬНО УМНЫМИ ВОПРОСАМИ - А ПОЧЕМУ БОГ НЕ ПОМЫЛ ТО ЖИВОТНОЕ, КОТОРОЕ ПАС БЛУДНЫЙ СЫН? А У САМИХ ХАТА НЕ БЕЛЕНА, ОГОРОД НЕ ПРОПОЛОТ, БАХЧА ПО КОЛЕНО ЗАРОСЛА ТРАВОЙ, В КОТОРОЙ С ТРУДОМ НОЧАМИ МОЖНО ОТЫСКАТЬ АРБУЗЫ ВОРОВСКОМУ ЦЫГАНСКОМУ ПЛЕМЕНИ ...
*** КАК всем хорошо известно, своенравная и жеманная девица Оксана из Диканьки, вволю поизмывавшись над бедным и гордым богомазом кузнецом ВАКУЛОЙ, наконец услышала от него совсем не то, что так страстно ждало сердце 17-летней красавицы:
- Прощай, Оксана! Ищи себе какого хочешь жениха, дурачь кого хочешь! А меня уже больше не увидишь на этом свете!
Как громом небесным пораженная застыла наша красавица, потом хотела что-то сказать, но кузнец уже выбежал из хаты.
- Куда, Вакула?! - Кричали ему парубки, видя бегущего мимо кузнеца.
- Прощайте, братцы! - Кричал им в ответ раздосадованный и разгоряченный кузнец. - Даст бог - увидимся на том свете! А на этом уже не гулять нам вместе!
Парубки застыли в полном недоумении.
Горячечные слова кузнеца повергли их в глубокое раздумье, но молодость тем и прекрасна, что долго не заморачивается над словами, пусть даже страшными и загадочными.
- Наверняка умом кузнец повредился из-за несчастной любви! - Решили парубки и продолжили свой путь как ни в чем не бывало.
- Пропадшая душа! - Мудро изрекла шедшая мимо древняя старуха.
А две другие старухи, помоложе, увидев бегущего кузнеца и услышав его роковые слова, повернули назад, к церкви, дабы первыми передать отцу Кондрату, чтобы он сотворил панихиду по грешной душе Вакулы и поставил свечи к иконам Черниговской божьей матери и Николы-чудотворца.
Вакула между тем, пробежавши несколько улиц, остановился перевести дух и заодно решить - ЧТО ему делать дальше?!
"Куда я в самом деле бегу?!" - Здраво рассудил он. - А не пойти ли мне к умному человеку и не испросить ли у него дельного совету?!"
И обрадованный таким простым решением такой трудной проблемы, кузнец начал в уме перебирать знакомых умных людей. К тому же таких, что должны еще и язык за зубами держать, иначе поднимется до самого Нежина яростный крик:
КУЗНЕЦ ПОВЕСИЛСЯ! КУЗНЕЦ УТОПИЛСЯ! КУЗНЕЦ ЗАСТРЕЛИЛСЯ!
И потом долго на потеху всему крещеному миру будут трепать друг другу седые космы дьячиха и ткачиха, чьи мужья в тайне раз в месяц темной ночью назначали свидание на сеновале соседа, памятуя старое "чужая жена слаще!"
Перебрав всех знакомых и полузнакомых, Вакула остановился на Пузатом Пацюке, который как раз жил в своей хате недалеко от него.
Этот Пузатый Пацюк был интересным человеком.
Говорят, что одно время он был ЗАПОРОЖЦЕМ.
Сам ли он потом покинул Запорожье, выгнали ли его товарищи или просто прискучила ему казачья вольница - бог весть. Знали об этом немногие люди - как-то: старый сотник Левченко, но он давно умер, коровий пастух Семиягуз, но он по пьяному делу утонул в весенье половодье, старец Афанасий, которому в обед сто лет, но он ничего не скажет как мудрый человек.
Знала еще шинкарка Фрося, истинная дщерь вавилонская, которая, как уверяют длинные языки деревенских баб первое время похаживала ночами к запорожцу, потому как он платил ей серебряными монетами, которых якобы у него был целый горшок, он их огреб на Туретчине.
Но с некоторых пор Фрося потеряла к ночным походам и забавам интерес то ли в силу своего возраста, то ли из опасения быть битой другими бабами, а может из-за скупости Пацюка, который, как опять же уверяют злые бабьи языки, платил своим подружкам только первые полгода.
Не без робости постучал, а потом открыл массивную дубовую дверь хаты Пацюка бедный кузнец. И когда глаза привыкли, увидел в полутьме горницы самого хозяина. Тот сидел, по-турецки поджав ноги, а передним стояла небольшая кадушка, на которой взгромоздилась огромная, чуть ли не ведерная, миска с варениками.
Рядом тускло горела одна тоненькая восковая свечка и рядом важно сидел огромный черный Кот с белой грудкой, белыми лапками и смотрел пристально на кузнеца своими неотразимыми глазами. Кот отвлек внимание кузнеца.
- Ишь ты, как смотрит! - Подумал Вакула. - А говорили люди, что нет у него никакой живности. А вот поди ж ты, какой огромный котяра. Да я таких сроду не видал. И где он его только нашел?! А как зыркает! Наверное, советник при нем.
Кузнец молчал - и Пацюк молчал.
Он умел молчать и молчать выразительно - и этим внушал страх или почтение хуторянам. В последнее время его редко видели на улице.
Виной тому, скорее всего, была его лень.
- Я к твой милости пришел, многоуважаемый Пацюк! - Выдавил наконец из себя слова кузнец. Пацюк сидел все также молча, и кот сидел молча. Только показалось кузнецу, что смешинки в глазах кота, и потому его передернуло.
- Чего дергаешься, - молвил Пацюк, поглаживая кота, - раз пришел, так стало быть, дело есть. А раз дело есть, то садись. Надо полагать, дело твое сурьезное, потому как слышали мы (он подчеркнуло МЫ) крик по деревне. А наши бабы-дуры зря вопить не будут. Так что рассказывай!
- К тебе, благомилостливый Пацюк, пришел как к последней надежде! Жить не хочется, поверишь! Пропадать мне так или иначе, хоть у самого черта помощи проси. И что меня делать - подскажи! Ты меня знаешь - я в долгу не останусь.
- Когда надобно тебе черта, так и ступай к черту! - Сказал Пацюк, а сам погладил кота и проглотил очередной вареник, который повертевшись в миске со сметаной, сам влетел ему в рот. - Чего тогда ко мне приперся?
Кузнец вышел из хаты, еще более озадаченный, чем раньше.
Однако ж черт, сидевший в мешке, вскоре выскочил из него и уселся на шее кузнеца.
Мороз пробежался по спине Вакулы, он готов был бежать или креститься, но черт сам разрядил обстановку.
Он зашептал на ухо кузнецу, наклонив к нему свое свиное рыльце:
- Не трусь, кузнец! Я твой друг! Все сделаю для товарища и друга, если и ты мне иногда будешь идти навстречу. Мы с тобой таких делов накрутим, что баба не горюй! Оксана будет твоя!
Черт обхватил Вакулу за шею двумя руками и обдал горячим шепотом.
- Только нам надо контракт подписать! Ты ж прекрасно знаешь, что верить на слово людям сейчас нельзя. Мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняют.
- Изволь, - отвечал кузнец, оправившись от испуга, - я готов!
Черт обрадовался необыкновенно - страшный богомаз Вакула теперь в его руках.
Однако кузнец имел иные виды на дружбу с чертом!
ОН тут же сотворил животворящий крест и прочитал одну из тех молитв, что особенно неприятны сатанинскому племени. А потом накрутил на руку хвост и собрался сотворить крестное знамение.
Но черт решил дело до греха не доводить и взмолился:
- Постой, кузнец! Все для тебя сделаю, что пожелаешь!
- Так вези меня в Петербург! - Закричал Вакула.
- За каким-таким хреном?! - Теперь изумился черт.
- Хочу у матушки царицы попросить для своей будущей женки черевички!
... Слетал в столицу кузнец Вакула, при этом чуть не загнал черта.
Но отпоили того немецкие доктора и писаря. И так он им приглянулся, что оставили они черта в своей свите, обрядив его в казацкий жупан и насадив ему на нос очки. А рога прикрыли огромной черной шляпой.
И с тех пор пописывает хвостатый-рогатый такие жуткие указы, что народ от них в ужосе и за голову хватается! А всякие разные умные люди, видя мужичка в очках, с козлиной бородкой и в огромной шляпе торопливо крестятся и стараются побыстрее отойти подальше...
А что же стало с кузнецом, спросите вы?!
Проезжавший через Диканьку блаженной памяти архиерей с огромною свитою в Киево-Печорскую лавру вдруг остановился перед новою хатою, которая была размалевана разными причудливыми красками.
Долго-долго он любовался рисунками, а потом пожелал, чтобы все хаты, а потом и церкви были размалеваны точно также, на что даже приказал скупому своему окружению выделить определенную сумму денег.
И потому кузнец Вакула забросил свою кузню и всецело с дикой страстью отдался любимому делу. Размалевал он все окрестные хаты, церковь, школу и даже заведение шинкарки Фроси, один только Пузатый Пацюк отказался от услуг богомаза.
Так что денег в хате стало много, очень много, Вакула ссыпал их в горшки, а его молодая женка Оксана тратила их каждый день - в основном на наряды, вызывая зависть у своих подруг.
Однако стал замечать Вакула на третий год семейной жизни, когда супруга родила ему уже двух детей - дочку и сына, что Оксана все больше и больше напоминает ему сварливую мамашу.И то ей не так, и это!
И так и эдак размышлял Вакула над переменами в жизни супруги, однако ничего толком не понял, лишь зря испортил краски, сильно задумавшись!
И тогда опять решил он пойти за советом к Пузатому Пацюку, благо теперь он мог в благодарность за совет принести ему не привычного жареного поросенка или примитивную четверть водки, а кошелек серебра!
Пузатый Пацюк теперь уже не сидел, а лежал в обнимку с тем же огромным черным котом. И приняв из рук бывшего кузнеца увесистый кошелек, встряхнул его, потом высыпал серебряные монеты на большой поднос и сказал коту:
- Теперь мы с тобой, Вергилий, каждый день будем есть жареных поросят и заливных осетров! Радуйся, святая душа!
А кузнецу дал опытный Пацюк умный совет:
- Как только зайдешь в хату, а женка начнет тебя ругать или тем паче попробует угостить рогачом, ты с нею в разговоры не вступай, потому как переговорить бабу мужик никогда не сможет. Ты сразу без разговоров вали ее на постель!
Опешивший кузнец лишь переспросил:
- Прямо-таки сразу? Даже слова не сказав?
- Сразу! На постель! И приступай работать - до утра!
- До утра?! - Еще больше поразился Вакула.
- А ты как думал! - Хмыкнул Пацюк и смачно потянулся, вспоминая прошедшее. - Я вот, когда был такой же молодой, как ты, со всеми симпатичными бабенками, что под руку попадались нам в походе, так всегда поступал!
- Даже с турчанками?! - Ахнул Вакула.
- А они что - не люди?! Правда, первые три часа она сопротивлялась и даже орали что-то. А потом все шло как у всех влюбленных! Очень даже они горевали, когда я покидал их селение! Да, было время, а теперь вот и встать лишний раз тяжко...
Вакула послушал умного совета.
Пришел домой богомаз озадаченный и едва снял сапоги, как Оксана набросилась на него с тряпкой - она только что помыла деревянные полы в хате!
Бывший кузнец не стал вступать с нею в словесные сражения, а сразу приступил к делу, помня наказ умного и опытного в таких делах Пацюка.
Всю ночь трудился Вакула.
Сто потов с него сошло, пока под утро не утихомирилась наконец его законная женка - тяжко вздохнула и тут же заснула с ощущением полного счастья на своем молодом и прекрасном лице.
А утром чуть свет Вакула с деревянными ногами отправился в церковь докрашивать придел. Однако через час он понял, что надо немного отдохнуть, потому как кисть руки не держат. Прилег богомаз и тут же заснул.
Проснулся уже вечером, когда церковный сторож пришел на дежурство. Потянувшись, Вакула почувствовал себя свежим и здоровым. И тут же отправился домой.
А в хате его встретила сияющая Оксана:
- Милый мой, любимый, да ты просто неподражаем! Такого у нас с тобою не было даже в медовый месяц!! И чего ж ты стоишь, как столб?! Ведь ночи сейчас такие короткие!!!