Сегодня закончил читать двухтомник В. Пелевина "Смотритель".
Царь Павел - одна из ключевых фигур этого повествования.
Мировоззрение автора получило развитие в новой форме, но со старым содежанием. Это подробнейшее описание внутреннего мира человека, для которого солипсизм является жизненной философией. Вероятно, это самая сложная для читателя плевинская книга. Сложность не в языке и не в сюжете, а в той скуке, которая одолевает продирающегося через текст. Я читал почти все книги Пелевина, восторгался его чувством юмора, меткими умозаключениями и фантастическим чувством слова. Вот некоторые мои рецензии-дайджесты на его книги -
Пародоксальный и удивительный писатель из числа тех полутора десятков писателей, мимо новых текстов которых я просто не могу пройти равнодушно - мне НАДО их прочитать.
Вот одна небольшая цитата:
"Государственный переворот, какизвестно, - это нечто такое, что называют "воспалённым параноидальным бредом" за минуту до его начала и "долгожданной освободительной бурей" через минуту после.
Павел I и уши мадам Шевалье.
В царствование Павла I Иван Борисович Пестель, отец легендарного декабриста, служил петербургским почт-директором. В его обязанности помимо прочего входила и цензура приходящих в Петербург иностранных журналов и газет. Экстравагантные поступки неуравновешенного императора, скорого и на расправу, и на награду, порождали самые невероятные слухи за границей. В одной французской газете, например, писали, что по приказу Павла актрисе Шевалье отрезали уши.
На беду, эту газету Пестель случайно пропустил, и о скандальной статейке стало известно императору. Возмущенный Павел потребовал Пестеля к себе.
— Как вы, милостивый государь мой, посмели пропустить газету, в которой сказано, что я приказал отрезать уши мадемуазель Шевалье?
Пестель уже ясно увидел голубые сибирские дали, но не потерял самообладания, и подчеркнуто спокойно ответил:
— Ваше величество, я полагал, что это есть наилучший способ изобличить иностранных вралей. Любой читатель газеты может сим же вечером убедиться, что уши у мадемуазель Шевалье на своем месте. Ему надобно только съездить в театр.
Павел рассмеялся, велел Пестелю взять из кабинета бриллиантовые серьги и отвезти их мадемуазель Шевалье.
— Скажи ей от моего имени, — добавил император, — чтобы надела перед выходом на сцену.
***
После Альпийского похода Суворова Павел решил выбить специальную медаль, на которой бы отражалось и участие австрийцев, хотя они лишь мешали общему делу. Суворов, к которому Павел обратился с просьбой предложить вариант надписи, дал такой совет: медаль сделать одинаковой и для русских, и для австрийцев. Но на «русской» выбить слова: «С нами Бог», а на «австрийской»: «Бог с нами».