Едем автобусом в Псков, но намеченная нами следующая цель – Печоры. Переходим с автовокзала на железнодорожный вокзал и, оказывается, что через 15 минут туда идет электричка. Первая счастливая ласточка на нашем пути! Дорога занимает немногим более часа. Затем местным автобусом добираемся до центра города. Обращает на себя внимание высокая кирпичная башня – бывшая водонапорная. Кажется, видел подобную ей в Калуге. А еще – крытые торговые ряды, как в Суздале.
Уже поздно и темно. Думаем, куда бы нам устроиться на ночлег. И вдруг – прямо маленькое чудо. У входа в монастырь встречает нас с открытыми объятиями Татьяна, знакомая по киевскому Дому Ученых. Мы с Олей туда часто ходили на разные мероприятия. Собственно, я со своей зрительной памятью ее четко не помню. Просто гляжу – вроде знакомое лицо. А она так искренне обрадовалась, встретив здесь земляков…
Татьяна ведет нас устраивать в Партизанский переулок к Нине Борисовне. Хозяйка с сыном Николаем родом из Риги. Здесь у нее множество комнатушек для квартирантов. Красивый садик с цветами. За ночлег берет по рублю, как в известной песне Окуджавы. Воды в доме нет, ее носят из колонки за квартал от него. (А за хорошей водой надо идти еще дальше). Соседи: на редкость замкнутая «богомолка» Светлана и две светского вида подозрительные девицы.
Познакомились с Николаем. Он сделал нам большой подарок: прекрасный вид с одной площадки за домом. Открытые дали под светлым северным небом, которые тянутся к далекому горизонту. Показал часовенку над источником Иоанна Крестителя, Предтечи Господня. Колодец славится целебной, святой водой.
Сын хозяйки рассказал нам об истории города и Псково-Печерского монастыря. Монастырь, пожалуй, один такой на Руси, который с 15 века ни на один день не закрывался. По его словам, в 70-е годы семнадцатого века в Печоры приехал царь Иван Грозный. К тому времени пещеры и монастырь уже стояли два столетия. Царь, заподозрив в измене игумена Корнилия, убил его около монастырских ворот. Тут же, раскаявшись, он сам понёс тело игумена вниз в Успенский храм. Эту дорогу с тех пор называют «Кровавым путём»(1).
Во времена царя Петра Великого монастырь со всех сторон был обнесен высоким земляным валом и глубоким рвом. Над стенами были возведены башни, сооружены защитные бастионы, установлены пушечные батареи.
Сильно поразила нас еще свежая история о бывшем настоятеле монастыря архимандрите Гаврииле. Он «царил» здесь с 1975 по 1988 год. По словам Николая, то был «кагэбист в рясе», жестокий и злобный самодур. Он мог избивать монахов и паломников, орать на них, колотить своей палкой, часто не допускал приезжих к старцам, выгонял чем-либо ему не понравившихся. Ближайшим помощником его был цыган двухметрового роста с серьгой в ухе. Много раз на архимандрита писали жалобы патриарху Пимену, но безрезультатно. Говорят, он откупался, да и «крыша» у него была мощная… А уходить приходилось молодым монахам, очень настоящим и горящим любовью к Богу. Уходили когда поодиночке, когда целыми группами. Только с 1988 года, когда настоятеля перевели в епархию на Дальний Восток, в монастыре немного вздохнули.
В течение двадцати довоенных лет Печоры с окрестностями принадлежали Эстонии, что, конечно, отложило отпечаток на обличье города: определенный прибалтийский след. Сейчас все уже не так явно, и не слишком заметно отличие от обычной советской глубинки.
Кроме того, от Николая мы впервые услышали, что здесь поблизости находятся известные святые места: Изборск и Малы. Изборск – древнерусский город, упомянутый еще в «Повести временных лет» (начало двенадцатого века). Там жил Трувор – один из варяжских князей, призванных на Русь. В окрестности этих мест есть замечательные святые источники и водопады.
Увидел я у Николая местную «Балтийскую газету» и взял почитать. Из всякой всячины запомнилась карикатура на М.С. Горбачева. Он был изображен в виде пастуха свиней.
Вторник, 7 августа.
Раннее утро. Приходит Татьяна и приносит юбку для Оли. Мы не так давно покрестились, и, естественно, Оля ходит в штанах. Добрая и словоохотливая Таня ведет нас к отцу Василию, приютившему несколько киевлян. Старый иеромонах живет в ветхой постройке типа курятника, где-то на краю территории монастыря. Потом мы узнаем, что он находится под запретом.
С Соборной площади идем в обитель. Недалеко от входа видны остатки крепостного вала. Проходим через Святые врата. Над ними - Петровская башня со старинными башенными часами. Левее – Никольский храм, весь в лесах. Он переходит в надвратную церковь, с семью огромными прекрасными иконами Божией Матери (2) Мощеный спуск от Никольского храма – та самая "кровавая дорожка". По пути рассматриваем «музейный экспонат»: коляску императрицы Анны Иоанновны в стеклянном павильоне. Согласно преданию, во время приезда императрицы выпал снег, и в Петербург она укатила на санях, оставив карету в подарок обители.
Основная часть монастыря расположена в овраге или, лучше сказать в низине. На возвышенности стоит только один монументальный храм в классическом стиле. Потом мы узнали, что это собор Архистратига Михаила, где чаще всего проходят службы.
Татьяна показывает нам жилье о. Василия. Хотя там очень мало места, но мы решили объединиться с земляками. Вместе веселее, тем более они здесь уже освоились. И к тому же они по ходу объясняют многие неизвестные нам вещи, касающиеся Церкви и ее уклада.
Идем с Татьяной на осмотр монастыря. Выходим на Успенскую площадь, где средоточие основных храмов. Здесь находится древнейший соборный храм монастыря – Успенский, он же Покровский. Вообще-то собор пещерный: виден только его песочного цвета фасад, а сам храм прячется в глубине горы. Очень красивый. На крыше храма, на ее скате – пять темно-синих, украшенных звездами, куполов. Похожие главки были во взорванном после прихода немцев Успенском соборе в Киево-Печерской лавре. У нас есть старая открытка. А еще – перекличка с Киевом – большая икона Богородицы с преподобными Антонием и Феодосием над входом в храм.
В глубине церкви покоятся мощи игумена Корнилия. Икона Богородицы «Успение», вместе с Ее иконой «Умиление», являли чудеса: не раз спасали Русь. Так было во время осады Пскова поляками со Стефаном Баторием и также в годы нашествия Наполеона.
На меня, пожалуй, наиболее сильное и глубокое впечатление произвела икона Спаса Нерукотворного. От нее, казалось, исходит некое таинственное сияние: светоносное излучение, проникающее в душу. Слова, впрочем, как в известном стихотворении отметил Тютчев («Мысль изреченная есть ложь»), не могут объяснить неизъяснимое…
Вот еще, что стоит отметить: в главном приделе за возвышением есть место, где молился царь, когда посещал монастырь. За долгую историю обители здесь побывали многие из наших государей.
Выхожу и подымаю взгляд кверху. По высокому небу плывут вереницы легких серебристо-серых облаков. Сквозь них иногда выглядывает нежгучее северное солнце. Впитываю в себя все: смотрю на заросшие деревьями косогоры вдали, деревенскую бабу в завязанной узлом сатиновой косынке, присевшую покормить ребенка, схимника с острым орлиным взглядом, быстро пересекающего дорожку… Какой глубокий покой, полнота и умиротворенность во всем, что окружает и что таится вокруг!
Рядом с собором – высоченная каменная двухъярусная звонница: шесть пролетов внизу, один вверху. Звонят в колокола, стоя на земле, с помощью веревок. Колокольня на Успенской площади, как мне показалось, выполняет очень важную и особую роль, вроде восклицательного знака в конце предложения.
Между Успенскою церковью и колокольней находится вход в монастырские пещеры: «Богом зданные», как тут написано. То есть они нерукотворные, самим Господом непонятным нам образом созданные. Число захоронений, рассказывают, огромно: около 14 тысяч человек. В отличие от киевских пещер, кроме святых мощей здесь немало других усопших. Среди них самый цвет России – предки А.С. Пушкина, М.И. Кутузова, М.П. Мусоргского. Мы, к сожалению, с Татьяной не пытаемся попасть в пещеры, а потом уже не довелось.
Неожиданно из облаков мелкими редкими каплями начал брызгать летний дождичек. Мы с Олей засуетились, стали искать, куда бы нам спрятаться. Но скоро он прекратился, только попугав немного, и мы продолжили осмотр монастыря.
Рядом с колокольней стоит красного цвета здание, где находятся Ризница и библиотека. К нему примыкает белый двухэтажный Сретенский храм девятнадцатого века. Здесь же, неподалеку, древняя церковь во имя Благовещения Богоматери. Жаль, конечно, что мы видим все это на бегу.
Выходим в город и ищем продуктовый магазин. Купили помидоры, яблоки, хлеб, а попутно в ларьке также косынку для Оли. Возвращаемся к новому жилью, вспоминая, как нас вела Татьяна. Знакомимся со Славой и Владой. Слава – крепкий мужчина среднего роста и средних лет с приятным открытым лицом. Бывал уже в этих местах. У него духовник здесь – старец Адриан(3). Говорят, монах высокого духа и прозорливый. К нему привозят на вычитки бесноватых. Влада, в крещении Валентина – молодая симпатичная барышня с быстрым взглядом, в легком ситцевом платье. Пьем с ними чай, угощаясь печеньем и бубликами. Ведем веселый разговор о Киеве, ищем общих знакомых. Слава рассказывает, правда без особых подробностей, об отце Василии. Он непрестанно молится, почти голодает. В основном питается тем, что удается Славе раздобыть на кухне. Страшно непритязателен. Например, перекрестит несвежие рыбьи остатки и ест их спокойно.
Появляется новый персонаж: некая баба Вера, которая сразу нам не понравилась. Производит неприятное впечатление и беседу нашу, надо признаться, испортила. Что она – неужели тоже здесь ночует?
– А это кто, – спрашиваю Славу, – она давно здесь?
Он машет неопределенно рукой, мол, не задавай лишних вопросов.
Приходит Таня, и мы уходим на вечернюю службу в Михайловский собор. Храм был построен в ХIХ веке в память о воинах, защищавших этот край во время Отечественной войны 1812 года. Внутри него есть медные доски с именами воинов, погибших в сражении под Полоцком.
Позолоченный купол церкви заметен отовсюду, даже на подходе к монастырю. Пол храма покрыт мозаичными плитами. Интересно, что Михайловский собор имеет выход на наружную сторону крепости.
Главная гордость храма, конечно, десница святой мученицы Татианы, Попала в Печоры из Царскосельского дворца. Храмовая икона Архангела Михаила в серебряной ризе, украшена драгоценными камнями. А еще есть в соборе чудотворная икона Божией Матери «Умиление» и старинная икона Богородицы «Одигитрия».
Служба здесь очень продолжительная, впрочем, так и положено в монастыре. Похожа, нам показалось, на всенощное бдение во Флоровской женской обители в Киеве.
Напитанные благодатью, но сильно уставшие, вернулись к отцу Василию. Слава чем-то очень озабочен, на контакт с нами не идет. Таня рассказывает об архимандрите Иоанне Крестьянкине(4).Сюда многие приезжают в тяжелых обстоятельствах жизни в надежде получить совет старца. Отец Иоанн успел еще после войны пройти через лагеря. Работал на севере в Архангельских краях на лесоповале, но выжил.
Идем забрать наши рюкзаки, несколько сухо прощаемся с Ниной Борисовной и тепло с Николаем. Как заключительный аккорд, приношу им два ведра воды из колодца – в качестве компенсации за безпокойство. К тому же по дороге мы встретили одесских паломников: двух старушек с мальчиком лет восьми. Устроили их на свое место.
В нашем лагере происходит, нечто нам непонятное. Отец Василий явно не в себе. Мы уходим за кирпичами для очага и долго гуляем. Спим в одной «келье» с Таней. Долго молимся и разговариваем. Уснуть трудно. Таня нам рассказывает, что баба Вера, которая недавно здесь появилась и «обхаживает» монаха очень себе такая… Мы с Олей уже знаем, что есть колдуны и ведьмы, (все это реально) но пока с такими вещами близко не встречались. Надо же – столкнуться с подобным в монастыре…
Несмотря на наш небогатый опыт, мы, как и Таня, хорошо чувствовали «это», висевшее в воздухе. Большую часть ночи так и не спали. Таня по многу раз читала молитвы «Живый в помощи Вышняго» и «Да воскреснет Бог».
Среда, 8 августа
Где-то к пяти часам утра неприятности усилились. Около семи прощаемся с о. Василием, забираем наши вещи и уходим. Татьяна идет вместе с нами. Монах, как будто весь помятый и истрепанный. Оле кажется, что его остригли. Оставляем рюкзаки у входа в монастырь и идем на Литургию в Успенский собор. Служба смывает с нас ночную тяжесть. Жаль, что не готовились к Причастию. Без должной подготовки такие вещи не делают.
комментарии
1.Подобная версия не внушает особого доверия. Выдержка
из книги Вячеслава Манягина «Апология Грозного царя»:
…Причины гнева царя на святого также вызывают большие сомнения.
Можно ли говорить об убийстве царем святого как о доказанном
факте, если даже дата и место смерти вызывает споры?
Не только дату смерти, но и способ его «убиения» каждый
историк представляет по-своему. Ученые мужи имеют несколько
вариантов того, как царь «убил святого»…
2.Иконы написаны непосредственно под руководством
наместника о.Алипия .
3.Архимандрит Адриан (Кирсанов) отошел ко Господу 28 апреля
2018 г. на 97-м году жизни.
4.Архимандрит Иоанн Крестьянкин (1919-2006). Около
сорока лет подвизался в Псково-Печерской Лавре.
Один из наиболее почитаемых старцев последнего времени.
Фотографии из Интернета