У небольшой речушки Чужак ловил рыбу. Острый нож его легко вспарывал брюхо проплывавшей мимо рыбыне, насаживая ее на острие, словно на вертел. И тогда подросток улыбался, показывая редкие желтые зубы, хлопал себя по бедрам и кружился, пытаясь изобразить некий танец.
Но порой нож проскальзывал и рассекал рыбу надвое. Тогда Чужак глухо ворчал, дергал себя за ухо, словно старался наказать. Но проходило время, и его чуть навыкате глаза вновь начинали шарить по дну реки, высматривая добычу. Так продолжалось час или дольше, потом Чужак вставал, взваливал на плечи мокрый, пахнущий рыбой мешок, и отправлялся по узкой дороге вверх, между двух силосных ям, к старому лисятнику.
Мишка наблюдал за ним издали. Подойти не решался. Он помнил, как переполошились бабы, когда Чужак появился в деревне. Даже его, уже взрослого, мать загнала домой, а после сердито выговаривала отцу за то, что тот накликал беду на весь их род. Мишка смутно помнил то время, когда один за другим ушли из его жизни бабка Татьяна и дед Виктор, но никогда не расспрашивал об этом у матери. Мысли у него были свои, мальчишечьи: из ружья по белке пальнуть или невод на реке растянуть. Отец охотником не был. Про него на деревне говорили: « Что положишь, то и понесет по доброте своей Блаженный». Мишка, когда еще мальцом был, полагал, что фамилия у них такая – Блаженные. Мать, когда узнала, долго смеялась. Машка, сестра, даже испугалась, что у нее все золотинки с лица слетят, и будет « мамуля некрасивая- некрасивая».
Собрались они в три дня. Мать, отец и Машка. А он, Мишка, уперся. Сбежал к деду Михею, чтобы не увезли. Тот и заступился.
- Ты, Елена Петровна, на сына не серчай. Не городской он, не привычный на транваях ездить. А я здеся за ним присмотрю, чтобы все чин чинарем было.
-Ох, Михей Кондратьич, сама понимаю, что от леса его отрывать нельзя – счахнет, да чую – беда на дворе.
- Так от нее и в городе не спрячешься – нагонит. А парень у тебя взрослый, я в его годы уже к Пелагее своей сватался, а ты хочешь парня все около юбки держать.
Короче, уговорил. Только перед самым отъездом мать взяла с Мишки обещание – близко к Чужаку не подходить.
- А ежели беду какую почуешь или угрозу себе, то найди в нашем огороде любисток, выкопай вместе с корнями, нарежь все мелко-мелко и насыпь в холщовый мешочек, в которых я обычно семена храню. Да про иконку не забывай, которую я тебе дала. Почаще к нему, Серафиму, обращайся - смотришь, и оборонит Господь.
В Бога Мишка не верил. И это была одна из причин, почему ему не хотелось ехать в город. Там бабушка Шура обязательно проверит и крестик на шее, и иконку. Еще и в церковь поведет.
Вторая причина жила через три дома, и звали ее Настя. Раньше Мишка и не замечал ее совсем, хотя семьи дружили. Сызмальства вместе, так какая же любовь? Но оказалось, бывает.
Осознал это Мишка зимой, когда на танцах бывшую подружку увидел. Шаль белая, пуховая и повязана не так, как раньше – сзади крест-накрест, концы плавно на грудь спускаются и прячутся где-то там, под тулупчиком. Мишка даже сглотнул тогда, помнится, от увиденного: так захотелось эти кончики потрогать, тепло мягких грудей почувствовать. Да разве эта красавица и есть та Настька, с которой в согру бегали шалаши строить да обабки по осени искать?
А Чужак в это время удалялся все дальше и дальше. Еще немного, и скроет его высокая трава. Нет, нужно догнать, только осторожно, чтобы не увидел. И Мишка осторожно пошел следом.
Нет, нет, он никогда не ослушался бы матери, ее слова, если бы не один случай, произошедший спустя месяц после отъезда родителей. День святой тогда был, субботний, когда каждый стремится вместе с грязью и грехи свои смыть, и тут Чужак! Тоже в баню пришел? Но Чужак шел прямиком туда, где собрались для помывки девчата. Банька была на отшибе, близко к воде и девчатам нравилось выбегать голышом из теплого нутра и прыгать с мостков в реку.
Мишка с товарищами тоже к этой баньке бегал, чтобы на девчонок поглядеть, но когда углядел среди купающихся Настю, зарекся.
То, что случилось потом, Мишка даже вспоминать боялся. Голая, дрожащая от испуга Настя, тело которой было укрыто лишь светлыми прядями волос да капельками воды, и ухмыляющийся Чужак, держащий в своих руках ворох одежды. Беленький платочек с синими цветочками трепетал в руках Чужака, тоскливый плач Насти отдавался в ушах, когда Мишка пытался догнать обидчика, но силы были неравными. Чужак только раз остановился, дождался, а потом рукой резко рубанул воздух.
В глазах у Мишки потемнело. Он упал. В голове разорвалась, рассыпалась болючими камешками фраза:
« Ты взял мое. Я возьму твое.»
И вот сейчас Мишка издали следит за Настиным и своим обидчиком. Настю после того случая совсем перестали выпускать из дома, а ее отец вообще поклялся пристрелить Чужака, но тот затаился. И сельчане успокоились. Все, кроме него, Мишки. Он должен узнать, что же такое он взял у Чужака…
Тропинка вела вверх. Мишка пошел по ней уверенно, но осторожно – не хватало опять под руку Чужака попасть!
Старый лисятник открылся весь и сразу. С десяток ржавых клеток стояли, лежали на траве, раскрыв свои пасти. И только в самой дальней виделось некое шевеление. Чужак был там.
Мишка подкрался ближе. Чужак не обернулся. Он потрошил рыбу и развешивал ее на прутьях клетки, внутренности же скидывал в корзину, из которой чуть- чуть виднелся белый платок с синими цветочками…
И пахло нечистотами. Ах ты, нелюдь!
Мишка выпрямился и рывком ворвался в клетку.
Чужак обернулся, руки его угрожающе сложились в кулаки.
Мишка напрягся, но с места не сдвинулся:
- Что я взял у тебя? Говори: что?
- Жизнь. Родителей. Семью. Имя.
- Это как? – опешил Мишка.- Я тебя вижу впервые.
- Скоро узнаешь, - осклабился Чужак.
Чужак схватил корзину и вывалил содержимое на Мишку. Тот повалился наземь и затих, как ребенок перед новым рождением.
Очнулся Мишка на другой день от своего же крика. Он лежал на пожухлой траве, а вокруг было черное- черное небо.
- Вот я и дождался тебя. Двенадцать лет ждал, - шептало небо огромным своим ртом, долгих двенадцать лет.
- Ты кто?
Небо рассмеялось. Гулко, словно в пустую бочку:
-Хо! Хо! Хо! Всякий меня по-разному кличет. Кто дьяволом, бесовским созданием, кто великим обманщиком, а кто-то и просто темью. А я всего лишь бог, о котором забыли…
- Твой сын Христос?
- -Хо! Хо! Хо! У меня нет сыновей. Только слуги. И я не тот Бог, о котором ты думаешь. Я сын Чернобога и матери Мары.
- Но почему я…должен служить тебе?
- Обратись к реке. Она не умеет скрывать правды.
Небо заголубело, прояснилось солнцем.
Мишка встал, пошатываясь, и отправился к реке, умыться. О другом не думал. Чего не привидится во сне…
Из воды на него смотрело лицо Чужака. Мишка даже обернулся – вдруг стоит рядом? Но на берегу никого не было.
Чужаком стал Мишка. А значит тот, другой, забрал его имя. И заберет Настю.
От безысходности Мишка заплакал, как плачут дети, у которых отнимают самое дорогое, а они ничего не могут сделать. Потом побрел в клетку. Сел в угол, на чистый участок травы. Запах, нестерпимый запах гнили окружал его со всех сторон. Хотелось бежать, но куда? Дальше в лес? Взгляд его наткнулся на Настины вещи, которые еще не совсем истлели в этих нечистотах. Забрать, уйти, но куда? Вспомнился небольшой шалаш в согре, который они мастерили вдвоем с Настей. Да, только туда, в согру.
Прижимая к себе сверток с Настиными вещами, Мишка вновь отправился к реке. Там он, как мог постирал и выполоскал Настино платье и платок, отжал и, свернув в плотный комок, направился в обратную от лисятника сторону, туда, где ему было хорошо.
Шалаша не было, но Мишка быстро соорудил новый, предварительно развесив на небольших кустах Настины вещи. Потом сидел напротив и улыбался.
Ночью ему приснилась мама. «Дурачок, - говорила ему она,- какой же ты дурачок! Я же тебя предупреждала. Про любисток говорила. Говорила, чтобы ты близко к Чужаку не приближался».
Но сон резко оборвался. Черное небо вновь окружило Мишку и заворчало своим беззубым ртом:
-Зачем ушел отттуда? Вернись назад! Слуга должен подчиняться хозяину!
- Но я не твой слуга! И я помню свое имя!
- Завтрра забудешь!
Утром Мишка проснулся с больной головой. Хотелось рыбы! Хватать и рвать ее сырую и глотать, глотать кусками. Он зашарил вокруг себя, ища нож. Но ножа не было. Не было и платья, которое он так тщательно вчера стирал. Только клочок платка, зацепившийся за ветку.
Мишка осторожно снял остатки платка и положил за пазуху: « Пока у меня есть это, я не Чужак, я Мишка, сын Блаженного. И у меня есть Настя».
Сегодня у него была одна дорога – в деревню! Искать любисток! И спички! Без них ему будет худо.
Идти приходилось крадучись, Дважды он чуть не наткнулся на односельчан, вовремя притаился. Обрывок их разговора насторожил.
- Мишка молодец – указал дорогу к логову Чужака.
- Да что проку. Не было его там. В другое место перебрался.
-Мишка сказал, что повсюду Чужака отыщет, если за него девку Акимыча отдадут.
- Да что-то Настька от такого счастья ревмя-ревет.
- А раньше вроде глянулся.
Да, события разворачивались не в Мишкину пользу. Выследит Чужак, где Мишка прячется и все! А это значит, что осталось ему от силы два дня, не больше.
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, огради мя святыми Твоими Ангелами и молитвами, - зашептал Мишка слышанную однажды от бабушки Шуры молитву и перевирая отчаянно текст, не вспоминания ни единого имени, закончил,- избави мя от всех навет вражих, от всякого зла, колдовства, волшебства, чародейства и от лукавых человек, да не возмогнут они причинить мне никакого зла. Аминь».
На сердце стало легче.
Тайком Мишка пробрался в свой огород, ища небольшую грядку с любистоком. Вот марьин корень, грядка с помидорами, а вот и она, но пустая! Кто-то безжалостно выдрал растения с корнем и выбросил в навозную кучу.
Мишка осторожно выбрал из кучи несколько более- менее целых растений. Завтра, при свете рассмотрит их получше, а теперь в дом за спичами и Серафимом! Он толкнул дверь, но та не открывалась. Закрыта изнутри на крючок! Так значит Чужак живет здесь, а не у деда Михея? А ведь он, Мишка, обещал, что будет ночевать у деда!
Решение пришло неожиданно. Будь что будет, а он сейчас пойдет к деду. И если Михей примет его лишь за Чужака, то дело совсем плохо. Тогда нужно идти пешком в город к матери – один он не справится.
К деду, как и раньше, он постучал не в дверь, а в окно.
- Хто там? Мишка, ты что ли?
Я,- хрипло отозвался Мишка.
- И где шлялся, оглоед? Я же матери твоей обещался.
Ворота заскрипели, освобождаясь от засова. Мишка юркнул внутрь, стараясь держаться в тени.
- Чего прячешься? Али натворил чего? Говорят: Чужака искал?
- Искал. Себе на беду.
Дед Михей резко оборотился, освещая Мишкино лицо лампой. Вздрогнул.
- Помнишь, как бабку по отцу звали? Говори быстро!
- Татьяна ее звали, а умерла в тот год, когда летом мороз сильный был.
- Верно. А сестру как зовут?
- Машка. А еще у Машки, как и у мамы лицо в конопушках. А отца на деревне Блаженным зовут.
- Заходи. Только быстро. Верю тебе. Другой бы в дверь постучал. И уговора нашего с твоей матерью не знает, иначе еще вчера бы заявился.
За ужином Мишка рассказал деду Михею о своих злоключениях, и о Чужаке, его странных словах, и о Ночной Тьме, которая уверяет, что он, Мишка, его слуга.
- Ну, до его слуги тебе еще далеко. Мать твоя и здесь тебя бережет от Морока. С Серафимом я тебе завтра помогу – зайду к тебе домой, заберу иконку, да и любисток твоя мать мне как-то давала, когда у меня желудочные колики были.
Впервые за три дня Мишка спал спокойно, а когда проснулся - вовсю светило солнце. Деда дома не было. Пришел он часа дня, немного взволнованный.
-Ну, Мишка, новости у меня для тебя и плохие, и хорошие одновременно. Чужак нашел твой шалаш в согре, и уже мужиков туда собирает, вот только с лица он как-то посерел - видно, тяжело чужую личину носить. Иконку я у него забрал, он даже не препятствовал. А передавал – руки дрожали. Но может догадаться, что ты у меня прячешься. Тогда плохо. Мужики мне не простят укрывательства Чужака, ведь для них тот – Мишка.
После обеда Мишка с дедом Михеем занимались любистоком. Вымытый они развесили по углам комнаты, а сушеный набили в мешочек, и Мишка повесил его себе на шею, поближе к груди.
- А это я твоей Настьке отдам, - дед взял щепотку пахучей травы и завернул в носовой платок, - пусть девке на сердце тоже теплее будет.
- Дедушка, а отнеси ей еще и это.- Мишка осторожно вытянул из-за пазухи клочок платка,- отнеси…
- Не, паря, это уже сам.
Ушел и до вечера. Мишка извелся весь, но выходить не решился. Нельзя деда Михея подвести.
Дед Михей вернулся не один. С ним избу вошел … Чужак.
Руки Мишки непроизвольно сжались.
- Охлынь, паря! Ему помочь надо, а не кулаками махать. Видимо, мать у тебя сильная ведунья, раз Чужаку в доме твоем плохо. А все ж таки живая душа, хоть и загубленная немного. Если бы тогда Виктор не вырвал тебя из рук бабки твоей, то и ты таким бы стал, Безымянным. Его бы к Климу сейчас, да помер тот давно. Придется самому Морок выгонять.
- А ты давай-ка разоблокайся да поближе к печи садись, пока я яйца варить буду. А ты, Мишка, поболе воды приготовь, да яиц сходи в курятник свеженьких набери.
-Да двери-то поплотнее притвори, чтобы не зашел кто!
Торопится дед Михей до ночи обряд совершить. Каждое принесенное яйцо на свету с минуту держит. В ладонях греет. Потом к Чужаку. Яйцо по его голове катает. И выговаривает:
«Ангел с рожденья на его сохраненье.
Крылами отмахни врагов
От сердца чистого, невинного.
Оборони душу его от Морока.
Аминь».
Последнее яйцо вспыхивает зеленым светом, потом чернеет. Дед Михей встает и бросает его в печь: «Изыди, Морок!»
В печи что-то бухает, потом всхлипывает как малый ребенок… и с гулом взмывается вверх по дымоходу.
Дед Михей трясет Чужака за плечо и спрашивает:
- Как зовут тебя, парень?
- Ванятка я, Ванятка Бессонов…
- Будешь мне заместо сына, Ванятка…
*** *** ***
КРИТЕРИИ для жюри
1. Вы бы стали читать этот рассказ добровольно?
3 балла – да;
0 баллов – нет.
2. Выдержана ли в рассказе заявленная в регламенте идея?
Или она трансформировалась в какую-то другую (какую, на Ваш взгляд?)
3 балла – выдержана
2 балла – мне не понятно, я в сомнениях
0 баллов – нет, не выдержана, идея другая (какая?)
3. Сопереживали ли Вы главному герою в его изысканиях? (даже если герой отрицательный).
3 балла – за всех переживал(а)
2 балла – да, сопереживал(а) главному герою
1 балл – переживал(а) за его оппонентов
0 баллов – ни за кого не переживал(а)
4. Изменился ли герой?
3 балла - да
1 балл - не понял
0 баллов - нет. Каким был, таким остался.
5. На Ваш взгляд рассказанная автором история логичная? Или есть поверхностные моменты, «притянутые за уши»? Какие?
3 балла – с внутренней логикой текста всё в порядке
2 балла – не всё логично, кое-что притянуто за уши (что именно?)
1 балл – простите, я в этом не разбираюсь
0 баллов – история вообще нелогичная (два-три примера из текста).
6. Как думаете, Вы вспомните этот текст через месяц?
3 балла – да
1 балл – не знаю
0 баллов – нет
7. Вам было интересно обсуждать данный рассказ на конкурсе?
3 балла – да, с удовольствием принимал участие в дискуссиях
2 балла – к сожалению, не было на это времени
0 баллов – нет, не вижу, что там можно обсуждать.
8. Общее впечатление от представленной работы
от 0 до 5 (обязательно аргументируйте!)
9. Попробуйте представить ОБРАЗ этого рассказа. Каким Вы его видите в целом? Тёмным, светлым, какого-то цвета, острым, мягким, аморфным, фигурой, предметом или чем-то другим? Это просто интересно и – без баллов.
Бонус авторам и членам жюри.
В общих дискуссиях на конкурсе члены жюри могут принимать участие на общих основаниях (не по критериям и без баллов). В читательском голосовании тоже.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2018
Свидетельство о публикации №218062201355
http://www.proza.ru/comments.html?2018/06/22/1355