Перстень с александритом

Марина Аржаникова
               

Татьяна Павловна стареет. Зеркало безжалостно к ней, и их, зеркал, становится все меньше.. Татьяна Павловна научилась глядеться вскользь, ухватив краешек губ, кусок скулы, глаз, убегающий, пугливый.. Это несправедливо, думала Татьяна Пална. Она вспоминала себя, в молодости- клеши, ремень,  распущенные волосы, ключицы, открытые легкой марлевой кофточкой.. 
Она знала, что хороша, что оглядываются мальчишки, и старички, (это сорокалетние), и это возбуждение где-то в животе, и легкая сумочка, замшевая, на тонком, длинном ремешке.. И вся жизнь впереди!
Но молодость ушла, очень быстро и просто.
Углы губ у Татьяны Палны опускаются..

Вечером Татьяне Палне прикатили ковер - "Татьян Пална, держите! Некуда..." - объясняли соседи с третьего, - "И на дачу лишний, у нас там "все в дереве"..
Татьяна Пална испытывает прилив сил, даже молодости-  она постелит его в гостевой, крохотной спаленке, он как раз войдёт, (и даже под диван), приедут Соня с Павликом.. - Как хорошо..- думает  Татьяна Пална, перекатывая тяжёлый рулон.
Она пылесосит, трет хлебной коркой, новомодным средством, брызгает освежителем для ковров, но ковер, упрямый, нёсет в себе какую- то старую информацию, семейные тайны, чужой волос, чужие отметины, кошачьи письма, возможно, ответы..
Татьяна Пална устала. Теперь чай, чай.. О, это  был любимый угол Татьяны Палны, её гнездо,  закуток для души.. Спиной она упиралось в мягкое, тёплое, это первый, самаркандский, уж тридцать лет висит, и все как новый, и греет, и краски не сошли.
А с Таниных щёк сошли..

Его подарили им с Мишкой на свадьбу, выкатили прямо в кафе, и первые шаги жених с невестой делали по этим самаркандским узорам, Таня, в короткой, кокетливой фате, и Миша,  загнанный, в сшитый в ателье, коричневый костюм, и неловкий в нем, как фигурка из железного конструктора.

Татьяна Пална отодвинула зеркало. Поставила его под углом, и теперь, когда приходила мимо, зеркало выхватывало фрагмент фигуры- плечо, бок, талию...
Татьяна Пална не поправилась, она все такая же стройная, и этот переход, от талии к бёдрам.. Она чуть задержалась, повернув голову, чуть сменила ракурс, да, он тот же, этот переход.. Мишка любил.

Мишка- третьекурсник, из университетской среды, его мама рядом, с начёсом, и длинными бело-перламутровыми пальчиками, на папе длинный галстук, и папин взгляд по танькиным подружкам, зырк, зырк, и опять галстук в салате, забыли зажим, папа подливает, руки у него длинные, через троих наливает, а там, в глубине молодняка шепчутся, хихикают, шевелят пальчиками хорошенькие девчонки, второкурсницы, в смешных цветных платьицах с тоненькими поясками, и там, Маришка, смешливая, и смущающаяся одновременно, тоже с начёсом, с начесиком, со стрелками на глазёнках, она прыскает со смеху в кулачек, и принимает налитое от Владислава Михайловича, и стесняется, крутит рюмку, чуть дотрагивается губами, и видит его горящий левый глаз..

- Горька! Горька!

И все считают, как дураки.. Раз, два, три- хором.. Татьяне Палне это не нравилось.. И сейчас не нравится. Она поводит плечами, как будто ей холодно.

- Гоорька!!

Мариша вертится на кончике стула, а белые коленки ходят ходуном..
А галстук, скользкий, в полоску- сиреневая, потом розовая, опять сиреневая..
Таня смотрит на длинные, наманикюренные пальцы свекрови, на черный, просвечивающий начёс..

Татьяна Пална трёт, трёт.. Ковер сопротивляется, ворс упрямо встает дыбом, не хочет подчиняться и принять новые условия жизни, он даже пищит, кричит, или кажется это Татьяне Палне.. Так  кричала свекровка, бледная, с опавшими волосами, одна, гордая, и Таня с Мишкой слышали, ( они жили ещё вместе), и Мишка, неловкий, избегал мать, и Танюшка  стеснялась, тоже, и даже не выходила на кухню.. Что - то было в этом стыдное, неприятное, неопрятное, чего она, Танюша, не должна была видеть..
Но, главное, это не мешало папиной докторской, она двигалась, росла, и тот же галстук на работе, обожание студентов, и студенток..

Татьяна Пална ела со сковордки, яйца, омлет, она даже ленилась взбивать, просто била, разбивались, падая желтки, образовывая несимметричные равнодушные узоры, она солила щепотью, отламывала хлеб, смотрела в окно..
Эта маленькая Маришка, девочка- метровочка, с глазками- пуговками, симпатичная, пугливая, казалась ей самым страшным на земле, страшнее войны, о которой говорили по радио и телевизору, её ямочки, быстрые пальчики, ножки, все это повергало Татьяну Палну в шок, она падала на диван, молча, и в руках была слабость.. А тогда она стеснялась, убегала, когда плакала свекровь.. выла как ветер в форточку. А они с Мишкой не знали как реагировать, не знали подхода..

- Мам.. Ты...  - Миша не знал, не сумел сказать маме нужные слова, ему было стыдно, но не за отца, больше за мать.. Зачем она так..

Таня вообще вышмыгивала на лестничную площадку.
Они тогда сняли квартиру, отец помог (тайком от матери).
А потом доучились, и оба в аспирантуру, а потом Сонька родилась, и как- то  время побежало..
 Татьяну Палну передергивало. Она не принимала время. Время было её врагом номер один. А тогда было счастливое, когда Сонька родилась, Мишка счастлив был, он дарил Тане серебро, много, Таня  любила.. Клеил из спичечных коробков шкафчики, для украшений, и каждый был подписан, александрит, бирюза, опал, корунд..  Таня особенно любила александрит. Говорили, что нужно носить его в паре, что один он приносит одиночество,  Миша подарил ей сережки с александритом. "Это твои глазки"- мурлыкал Мишка,- на улице александрит был зеленоватым, как глаза у Татьяны Палны.. а дома, в помещении- вызывающе- сиреневый, с переливом,  как галстук у Владислава Михайловича..

- Перстень...  Нужен перстень! - говорила Татьяна деловито, начитавшись гороскопов..

Но потом Сонька, болячки детские, и как- то и забыли про перстни и всякие приметы.. Не до колец, и Миша пошёл в гору, кандидатская на носу, и коллеги говорят, перерыва не делай, иди дальше, пока время, хорошее время, и Мишка сидел, писал, бегал, а Татьяна -  с Соней, и на кафедре тоже, и тогда Сонечку к бабушке, им хорошо вместе..
Татьяна Пална открывает шкаф.. Там , под марлей, и привязанными веточками мяты, висят её друзья- шубы.. Татьяна Пална любила. Их три.
Из  белого мутона подарок на свадьбу, от свекрови, Таня проводит пальцем, упругий мех молод, ершист.. В ней она бегала в университет, в белой вязаной беретке, с румянцем, и шубка, веселая, совсем как сама Танюшка.. Мишка делает снежки, кидает их, на ресницы ложатся огромные снежинки, Танюшка чувствует их, смотрит, сведя глаза к переносице, замирает на миг, пока Мишка не разбудит очередным снежком.. Намокли белые варежки, и простуда на губах.. Ах, ну почему?! - думают Танюшка, и Мишка целует её в нос..
А вторую подарил уже Миша, мутоновую, тёмную, но не громоздкую, тоже лёгкую, чуть ниже колен. И Таня встала на каблуки, подтянулась, волосы убрала наверх, надела перчатки, все же муж кандидат наук..
А отгуляли весело, совсем по- студенчески, с гитарой даже, только не было отца, Владислава Михайловича, мать бы не вынесла, а так сидела с Сонечкой, радовалась за сына, все с тем же прозрачным начёсом..
А Танина  карьера закончилась, теперь только кафедра, преподавание, и молодые студентки, другие, чем были в их с Мишкой время.. Они разглядывают преподавателей, оценивают, громко , даже не шепчутся.. Хотя, может Татьяне Палне так казалось..
Татьяна Пална аккуратно убирает веточки, стряхивает труху с пожелтевшей марли, вздрагивает.. Она в смятении, каждый раз. Она колеблется.
Норковую Мишка подарил ей в день защиты его докторской, "для статусу", шутили друзья.. Татьяна Пална нюхает её, она чувствует запах, и даже духи, свои, те, в чёрной бутылочке.. Блестящий ворс слушается её, холодит пальцы, цепляется за них, как за прошлое.  Она трогает пуговицу, большую и яркую.

Тогда на Мишкин банкет пришёл отец, Владислав Михайлович, пришёл с Маришей, Мариша выросла, она одного возраста с Таней, и Мариша, уже совсем не пугливая, она красиво кивает головой, приветствуя, красиво оглаживает юбку, присаживаясь, у неё перчатки в тон сумочке..
 Мать с Соней, а Соня уже красавица, Соня с распущенными волосами, как Таня тогда, она её копия, Соня тоже знает свою красоту.. Мама держит Соню за руки, мама обожает Соню, поправляет ей воротничок, любуется ею.. Они сидят по другую сторону стола от Мариши с Владиславом Мхайловичем..  Соня похожа и на бабушку.. Таня сравнивает.
На Владиславе Михайловиче полосатый галстук, наверное, Мариша купила. Полосатый, черно с жёлтым, и напоминает Тане шмеля..
Шубу Танюше вынесли прямо на банкете, после первых поздравлений, как тогда ковер, и Татьяна Пална примерила, лёгкую, дорогую, поправила рукой волосы.. И все хлопали, радовались, потому, что Михаил Владиславович так поблагодарил жену за терпение и помощь, и она так и сидела в шубе, счастливая..
А Миша наливал, подливал, такими же длинными руками- ручищами, как у отца, и галстук, галстук, болтается, достаёт острым кончиком до верхушки салатов, и Таня думает- зажим! Зажим для галстука.. Забыли..

Татьяна Пална убирает сухие ветки, надевает шубу, она совсем не пополнела, она такая же стройная, как тогда, Татьяна Пална поправляет волосы, косится на зеркало..

А в шубе очень жарко, Татьяна раскраснелась, ей не надо больше вина.. Она в дорогой шубе, муж доктор наук, какое-то  чувство пресыщенности разливается по телу, подходит легкая тошнота.. Полосатый шмель крутится перед носом..
Она видит справа за Корнеевыми, маленькую Маришу, с румянцем и щёчками. Мариша стесняется, кивает Корнеевым головкой, Татьяне  душно, "Почему они все стесняются?"- думает Татьяна, она скидывает шубу на пол, и Миша успевает её подхватить, и все смеются, и Таня смеется, она раскраснелась, у неё истерика..

- Устала, перенервничала - говорят коллеги.. Вокруг крутится Соня.
- Мам! - Соня машет салфеткой..

                ***************

Татьяна ищет перстень из александрита, но камень вышел из моды, вся кафедра ходит в фианите, он сверкает как бриллиант, александрита нет, теперь у Татьяны Палны целых четыре шкатулки для драгоценностей, и даже две выдвижные, с бархатной подложкой ...  Все это Татьяна Пална надевает на бесконечные юбилеи, и подоспевшие докторские, она верна серебру, и каменьям, она вся в серебре, и самоцветах, высоко взбивает чёрные, крашеные уже, волосы.. Она высока, статна, в норковой шубе..
Маленькая Маришка бывает на всех празднествах, она уже молодой преподаватель, её двигает Михаил, она его аспирантка, и он говорит, что она очень способная..

- Почему опять Маришка?- думает Татьяна Пална..

Татьяна Пална ходит по квартире, натыкаясь на свёрнутые в рулоны, тяжелые ковры, которые повсюду, в углах, на стенах, на полу, разрезанные в ванной, иногда она их разворачивает, пылесосит, чистит, меняет, и снова свёртывает, ставит в угол.. Ей нравится ходить по ним босиком, они для неё как домашние животные, верные, прирученные, но только надо время.. Чтобы они отдали свою любовь.. Она не притрагивается к своим украшениям, блестящим и обманчивым. Дорогие шкатулочки упрятаны надёжно.

Татьяна убирает зеркало в ванной, - Отдам Соньке, думает Татьяна Пална.. Громоздкое.. У Сони молодой человек, Павлик. Они снимают квартиру.
Она оставляет одно, в гостиной, она передвигает его, меняет угол, наклоняет,  теперь она видит часть себя, проходящую, только фрагмент тела, только ноги теперь, она быстро проходит, проскальзывает..

- Чай, чай- садится Татьяна Павловна в свой угол, спине становится тепло..
- Все таки, самаркандский есть самаркандский- разговаривает Татьяна Пална с собой..

Иногда звонит Миша. Но она не хочет с ним разговаривать.
Миша разговаривает с Соней. Он любит её..

- Поговори с  мамой ... - говорит он Соне.. Я три раза звонил - он гладит дочке руку..
- Она опять купила ковер ... - говорит Соня..

Но Соня тоже привыкла. Все привыкли. Маме даже по - своему хорошо.
Она в ладу с собой, кидает на раскалённую сковороду яйца, перебирает шубы, чистит ковры. Недавно она выкинула из дому последнее зеркало..
Но все так же ищет и мечтает купить перстень с александритом..

- Нужно носить "в паре"... - верит Татьяна Пална..