8 июля - 125 лет со дня рождения Владимира Маяковского
...
Что-то мне в Маяковском не нравилось с детства. Уже сама фамилия не человеческая, а каменная. А уж стихи и стихами назвать нельзя. Как крутая лестница на верхнюю площадку маяка, к прожектору.И что оттуда увидишь, включив лампу - и представить невозможно...
В первом классе мне подарили две книжки - "Родные просторы" со стихами русских поэтов и "Детство и юность Владимира Маяковского". Вот с тех пор они и вошли в мою жизнь на равных - русские поэты и Маяковский. Но только как два противостоящих лагеря.
"Поговорим, как держава с державой".
И по мере собственного взросления я всё больше проникался любовь. к русским поэтам, и всё осознаннее отторгал Маяковского, как поэта.
Да и как человека тоже. С годами все очевиднее становилось, что Маяковский почти на все сто процентов - фигура сделанная пропагандой. У нас ведь так: начнут хвалить - захвалят до смерти. Начнут браньть - вгонят в могилу.
Кстати, о могилах. Я как-то в санатории Инжавино, на Тамбовщине, познакомился с отставным физиком-ядерщиком. А вы, наверное,знаете, что физики - лучшие знатоки поэзии. Они её поверяют алгеброй, Так вот этот тогда девяностолетний человек рассказал много такого, чего пропаганда не расскажет никогда. Физик слышал живого Маяковского и утверждал, что его публичные выступления всегда подкреплялись присутствием по периметру залов чекистов револьверами. Для усиления эффекта общего транса.
И о пистолете.
Он всегда был при Маяковском. Еще с дореволюции, еще когда он носил жёлтую кофту. Но проклятый царский режим не позволял пускать в ход оружие против творческих оппонентов.
То ли дело Октябрьская революция, которую Маяковский приинял с воодушевлением!
Ещё бы! Первым делом он записался в ЧК. И так, с Мандатом от Дзержинского пошёл устанавливать революционную диктатуру в поэзию. Для начала он арестовал своего непримиримого оппонента, поэта, Великого князя, Владимира Палея. И строго проследил, чтобы несчастного не стало. Палея живьем сбросили в шахту.
Это героический творческий акт Маяковского еще отмечен на скрижалях истории. А прочие его чекистские похождения накрепко погребены в завалах советских архивов.
Но ни ствол, ни Мандат Маяковский так и не сдал в контору. Он щеголял ими, как талантом. И горе было тем, кто не принимал его поэзию.
Как, например, не принял её Александр Тиняков. "Топор, топор, и еще раз топор", - отплёвывался он всякий раз при упоминании имени пролетарского поэта. "Великий холуй" - отзывались о Маяковском в кругах остатков русской поэзии Серебряного века.
Мне кажется - беда талантливого Маяковского в том, что он рвался на поэтический олимп не путем очарования публики, а путем её силового покорения.
Вот и нарвался.
Я не вижу его достигающим даже среднего уровня поэзии того времени. Не способность владения общепринятыми языковыми нормами вытолкнула его на костоломный путь. Многим, и ему самому в первую очередь, это казалось новаторством.
"Нигде кроме, как в "Моссельпроме".
Вот в этом, размером в одну шестую часть суши,
Моссельпроме, и приказано было считать Маяковского великим пролетарским поэтом . Ибо поэзия в Советском Союзе являлась частью казенного имущества.
.
Маяковский - окончательно искалеченная судьба в искалеченное время. Причем - это то случай, когда сама жертва явилась и автором казнившего его времени. И потому Маяковский никогда не будет вписан в книжку "Родные поэты"