Сегодня 54 года со дня кончины Самуила Маршака
...
Люблю ли я поэзию так, как любите её вы? Нет, я не люблю поэзии. Я живу в ней, и в жизни этой есть и что любить, и что ненавидеть. И началась она для меня в третьем классе. Тогда нас, по отличнику от каждой школы, собрали в роно, Новом Осколе, откуда в кузове огромного военного грузовика повезли в Острогожск, на встречу с каким-то Маршаком.
Что я знал о нём?
Смутно помнил, что слово это - "Маршак" - где-то видел напечатанным, и даже поправил в нем ошибку химическим карандашом - сделал "маршал". Тогда шёл год 20-летия Победы, и слово это было на слуху.
И на жесткой скамейке 157-го "ЗиЛа" я предвкушал встречу со знаменитым военным. Может быть - даже с самим Буденным.
Асфальта тогда не было, мы приехали пропыленные и загорелые, как патроны в обойме. У городского Дома культуры с шумом мылись прямо у колонки, потом с местными ребятами и их вожатым - парнем с кривыми ногами в рыжих волосах - побывали в музее художника Крамского. И тогда, в Острогожске, я первый раз ел мороженое.
А потом мы пошли на встречу. Огромный прохладный зал, притушенные плафоны, широкая сцена с живописным задником под пшеничное поле. Над сценой, во весь размах, красные прямые буквы : "Коммунизм - это молодость мира, и его возводить молодым!"
И вот перестали стукать сидения, умолк говор.
На сцену вышли трое. Стройный смуглый мужчина, похожий на директора нашей школы, Кузьму Васильевича. Наверняка воевал и вполне может оказаться маршалом.
Женщина необычайной грации. С тех пор , как увидел её, я знаю смысл слова "красота". Но - явно не маршал.
И третий. Бабья фигура с узкими плечами и широким тазом. Лицо, как масляный блин с очками в круглой железной оправе. Похож на японского микадо. Я в карикатурах видел. Этот-то с какого бока на встрече с маршалом?
Но тут смуглый указал рукой как раз на бабу-микадо и представил громко, чтоб в дальних рядах услышали :
-Кто не знаком - знакомьтесь. Наш знаменитый земляк, великий совесткий поэт Самуил Яковлевичя Маршак!...
Не сказать, чтобы я разочаровался.
Я не успел. Этот...микадо, эта, с позволения сказать, баба, открыла рот и заговорила.
-Так много ласточек летало
Почти с тех пор, как мир стоит.
Но их не помнят, их не стало,
А эта ласточка летит.
Мой старый мальчишеский мир обрушился, как напольное зеркало от удара. Я проглотил бациллу поэзии и с тех пор болезнь стала хронической.
Люблю ли я поэзию...
Ту встречу я раскручиваю, как киноленту. Тогда я не задавал себе вопроса: как мог мальчик из семьи выкреста с отличием отучиться в уездной гимназии и ещё до революции стать умнейшим человеком в России? Как ему, оторванному от Земли Обетованной в пятом поколении, удалось создать преисполненную глубочайшего философского смысла поэтическую серию "Сиониды"?
И при этом стать великим русским поэтом.
Откуда силы?
...Маршак с красавицей в лицах читали "Двенадцать месяцев". Он отвечал на вопросы и задавал вопросы, он владел залом так, как ни один Маршал не владел своим фронтом. Здесь для меня навсегда обрушилась военная иерархия и поднялась до небес иерархия слова. И когда встреча закончилась, и поэт уходил со сцены - для меня навсегда ещё живой - я видел в нем уже мудрого языческого бога.
Ну, а стихи его плотно и навсегда вошли в мою жизнь.
А его переводы?
Вот Шекспир. В пересказе Пастернака он - холодный и скользкий, как жаба.
"Я думаю, что так оно и есть .
Не зря обходят в латах караулы
Зловещий призрак, схожий с королём,
Который был и есть тех войн виновник"
А у Маршака Шекспир - теплокровен, тот же языческий бог.
"Одна судьба у наших двух сердец -
Замрёт твоё, и моему конец".
А Бёрнс? Ведь до чего хороши переводы! Сами англичане предпочитают тексты Маршака перекладывать обратно на свой и выдают их за подлинного Бёрнса? Я как-то попробовал по подстрочнику сравнить перевод и оригинал стихотворения "Ночлег в пути". И что вы думаете? Ключевого четверостишья, которое держит всё напряжение , у Бернса нет!
"А грудь её была кругла,
Казалось, ранняя зима
Своим дыханием намела
Два этих маленьких холма".
Так вот в новые издания Бёрнса англичане внесли Маршака на правах оригинала.
... А в тот далекий день своего третьеклассного детства, уже дома, я раскрыл отцовский альбом карикатур Кукрыниксов. И там, под издевательскими рисунками , где была подпись:
"Днём барон сказал крестьянам:
-Шапки с головы долой!
Ночью отдал партизанам
Каску вместе с головой", -
я опять осторожно, тем же химическим карандашом, переправил в конце подписи букву "л" на букву "к".
Маршак.
Люблю ли я поэзию...