После многодневной поездки нас выгрузили на станции Галич Ярославской области и стали распределять на жительство. Наша группа (несколько эвакуированных из Резекне семей) была направлена в город Чухлому, куда мы добирались на грузовике по вконец разбитой дороге. Надо сказать, что если тогда существовал забытый Богом городок, то этим городком была Чухлома (она, кажется, упоминается у Тургенева в романе "Рудин").
В Чухломе мы пробыли недолго. В Москве жила мамина сестра, и от неё мы узнали, что госпиталь, в котором служил папа, эвакуирован из Резекне (к тому времени вся Прибалтика была оккупирована немцами) в Череповец. После оформления соответствующих документов и пропусков мы пассажирским поездом поехали к папе.
Хотя фронт к осени 1941 года приблизился к Ленинграду, Череповец нельзя было в полной мере назвать прифронтовым городом. Его не бомбили - лишь один или два раза одиночный немецкий самолёт пытался ночью сбросить бомбу в районе железнодорожного вокзала, однако жертв и повреждений не было. В Череповце располагались госпитали. Насколько помню, их было двенадцать.
Сразу же по приезде мы обнаружили отсутствие продуктов в магазинах, полки были заставлены коробками с чаем, тмином и суррогатным кофе. Через месяц исчезли и они. В то время мы впервые узнали, что такое очередь - явление, ставшее неотъемлемым атрибутом нашего быта во время войны и на многие послевоенные годы. Слова :"Кто последний? Я - за Вами!" - стали наиболее часто произносимой в магазинах, а зачастую и перед входом в них фразой. Все жители получили продовольственные карточки на месяц: хлеб, жиры, крупа, сахар. Однако регулярно мы получали по карточкам (в то время это называлось "отоваривали") только хлеб, вместо жиров чаще всего не выдавали ничего, из круп - иногда пшено, а по талонам на сахар - изредка пряники. Старшему поколению, испытавшему военное время, всё это хорошо знакомо.
Сразу же после нашего приезда в Череповец в магазинах более чем на месяц исчез хлеб, вместо него по хлебным карточкам выдавали зерно, из которого самим (!) надо было молоть муку. Дело заключалось в том, что незадолго до начала войны в Череповце решили снести старую водяную мельницу и построить новую - паровую. Старую снесли, а лишь затем приступили к строительству новой. Тут началась война, и строительство несколько затянулось...
Зимой в магазины хлеб, отовариваемый по карточкам, часто завозили с опозданием. Иногда мы, всегда ощущавшие голод, караулили у ворот хлебозавода, и когда оттуда выезжал хлебный фургон на конной тяге, спрашивали у возницы, в какой магазин везут хлеб, и бежали туда, чтобы занять очередь поближе.
Эвакуированных (их в народе называли "акувыренные") прикрепили к столовым. Вначале там кормили сносно, потом всё хуже и хуже, затем давали только щи из почерневших на морозе капустных листьев. Становилось всё более голодно. Папа работал в госпитале, мама стала работать счетоводом там же. Папа свой обед в котелке приносил домой, и эту одну порцию делили на четверых. Мама старалсь есть мало, оставляя больше брату и мне.
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/07/04/929