Солдат Неба Виктор Савинов
Два дня назад мне по скайпу пришла смс:
16:39 Юрий 16:54 Скорбная весть. Сегодня в Калининграде скончался наш однокашник, выпускник ОВВАУЛ 1969 года Виктор Савинов.
Я ответил: «17:36 ДА БЕСКОНЕЧНО ЖАЛЬ ВИТЮХУ МЫ ДРУЖИЛИ СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ КАШНИКУ..»
А потом пришла смс по моб. Телефону:
«Умер Савинов В. Отпевание – среда в 12.00 часовня на старом кладбище на Мира.»
Т.е. сегодня нашего однокашник выпуска Оренбургского ВВАКУЛ им. И.С.Полбина -69 г, подполковника запаса Морской авиации России Виктора Савинова провожают в последний путь на Небо, которому он отдал большую часть своей жизни. Я собрал гостей, которые случайно проездом оказались у меня дома в далёком от Калининграда Херсоне, предложил помянуть лётчика, а когда выпили, немного рассказал о нём.
Курсантами мы всё время летали в одной эскадрилье в соседних экипажах, и на Л-29, и на ИЛ-28. А после выпуска в боевом полку 51 мтап были в одном звене у капитана Анатолия Крохина, и не раз вместе летали в одном боевом строю. Самым близким другом Виктора был Саша Викторенко – будущий космонавт и Герой Советского Союза. Они оба были у меня на свадьбе свидетелями, (я даже не помню, кто из них записан официально), а я несколько раз был у Виктора дома в гостях. Хорошо помню его маму – приятную улыбчивую женщину, и строгого отца-полковника, начальника Школы Младших Авиационных Специалистов в Кушкуле (если меня не подводит память, так назывался этот посёлок). Именно по настоянию бати Виктора мы все трое после выпуска оказались на Балтике, а не на Северном флоте, куда мечтали попасть.
Дело в том, что мы с Сашей Викторенко закончили училище с отличием, и нас было право выбора первого места службы, а Витя кончил по нормальному, т.е. – куда пошлют. Но отец Савинова, хотя сын ему озвучил желание – Северный флот, сказал: «Ты ничего не соображаешь в романтике, пойдёшь на Балтику. Там тоже сложная погода, но летают больше, и первый класс получишь быстрее…» Так Виктор оказался в числе выпускников, поступавших в распоряжение Командующего авиацией ДКБФ Героя Советского Союза Сергея Арсентьевича Гуляева, и мы с Сашей Викторенко тоже, потому что выразили желание: «Как Савинов… служить вместе».
Виктор лейтенантом был самым молчаливым и всегда стеснялся девушек. Но чувство собственного достоинства у него было высочайшее, а в вопросах лётной работы он был принципиален, хотя и не был таким уж «паинькой». А ради товарища мог пойти и на нарушение воинской дисциплины. В связи с этим вспомнился такой эпизод. В связи со сложностью международной обстановки командир полка полковник Дорофей Самсонович Ермаков запретил на выходные личному составу покидать пределы гарнизона Храброво, где дислоцировался наш 51 мтап. Но нас лейтенантов-холостяков разве удержишь. Короче, я уговорил Виктора, напирая, что товарищи друга в сложной ситуации не бросают, поехать на море в курортный городок Зеленоградск.
Там мы в ресторане выпили и познакомились с двумя красивыми девушками. Зачем-то наплели им, что мы лётчики с Чкаловска, и летаем на сверхзвуковых ТУ-22р. Те, сражённые наповал, с какими «крутыми перцами» им выпала удача познакомиться, предложили нам поехать продолжить гульки в Калининграде, так сказать, поближе к нашему «родному гарнизону». Мы, естественно, сразу согласились, и вот сидим на парапете все четверо возле вокзала, болтаем ногами, ждём электричку, как вдруг прямо на нас выезжают «Жигули», и вылезает из них зам командира полка подполковник Бойко. Сами понимаете – следует сцена из спектакля Гоголя «Ревизор», которая называется «Не ждали…»
Бойко посмотрел на часы и изрек: «Так, орлы, даю вам два часа. Если по истечении этого времени лично не доложите дежурному по части, что прибыли и находитесь в гарнизоне, трое суток гауптвахты и неделя отстранения от полётов вам обеспечено. Время пошло». После этих слов сел в свои «Жигули» и уехал, только пыль столбом. Блин, желание гулек пропало сразу, но как выполнить приказ командира? Начали ловить такси, но те времена – это вам не счас – машин навалом, были бы деньги. Короче, за 20 минут ни одной реальной машины. А тут и электричка подошла. Сели на неё, едем, а девушки нас обрабатывают: «Мальчики, да зачем вам какое-то Храброво? Ваш же гарнизон Чкаловск, доложите дежурному, а потом мы согласны с вами и в вашей местной кафешке посидеть».
Я посмотрел на время, электричка еле ползёт со всеми остановками. Пока мы от переезда дойдём до развилки дороги, ведущей в наш родной гарнизон, время у нас останется минут 40. 7 км даже бегом мы пробежать не успеем, машину поймать тоже проблематично, если мы её даже в городке найти не смогли, и Виктору говорю: «Вить, всё равно не успеем, так не всё ли равно насколько опаздывать, раз «губа» обеспечена. Давай хоть девчонок по нормальному проводим?» На что Виктор, вдруг проявив неожиданную твёрдость, ответил: «Девушки, я не знаю, как Вася, а я летаю пока на фронтовом бомбардировщике ИЛ-28, если для вас это о чём-то говорит. А в Чкаловск на ТУ-22р лишь мечтаю попасть», - и пошёл по вагону на выход, т.к. к нашей станции уже подъезжали. Я понял, что из-за твёрдой позиции однокашника у меня альтернативы нет. Извинился перед девушками и помчался вслед за ним.
Нам повезло поймать попутную машину, мы успели, так Бойко нас даже не наказал. Пожурил по отечески, и сказал: «На первый раз я вас прощаю, и даже не буду докладывать командиру полка, но это до первого нарушения, которое вы себе позволите». Так Витя спас свою и мою карьеру… Хотя к нему это слово абсолютно не подходит. Когда от нас забрали наших командиров звеньев 67 года выпуска из ОВВАКУЛ Толю Крохина, Володю Русакова, Владимира Иринархова, который, кстати, и сейчас в свои 73 года ещё работает действующим лётчиком-испытателем, и др. на БЕ-12 в гарнизон Коса, то на их место первыми поставили Виктора Савинова и Сашу Викторенко, который вскоре стал у нас зам комэской отдельной эскадрильи, которая осталась после разгона полка.
Надо отдать ребятам должное, своими однокашниками, т.е. нами, они руководили достойно, без панибратства, но и без задирания носа, что они как командиры уже на ступень выше нас – «рядовых» старших лётчиков. А спустя год ребят забрали на ТУ-22р, сложнейший самолёт «всех времён, стран и народов», похоронившем не один экипаж в Морской и Дальней авиации. На него брали только лётчиков первого класса с сильной и устойчивой техникой пилотирования. Сложнее ТУ-22р, первого сверхзвукового бомбардировщика-ракетоносца будет, пожалуй, только «летающий гроб» ЯК-38, да простит мне самолёт это выражение, но уж слишком много было на нём катапультирований с летальным исходом.
В общем, то, что Виктор Савинов большую часть своей службы пролетал на «спиртоносце» ТУ-22р, говорит само за себя. А когда стал поджимать возраст, он выполнил один ознакомительный полёт на СУ-24мр (так мне кто-то рассказал) – и он стал штатным РП на этом типе и со своими обязанностями справлялся блестяще. А ещё он был настоящим другом и товарищем. К нему можно было подойти с любой просьбой, и он всегда приходил на помощь.
Вспомнился такой случай: в 1974 году я возвращался через Москву из Оренбурга с приёма гос.экзаменов по технике пилотирования у курсантов ОВВАКУЛ им. И.С.Полбина. Время до поезда было, и я решил его скоротать на матче в Лужниках по футболу «Динамо» Тбилиси и «Динамо» Москва. В самый разгар первого тайма вдруг слышу откуда-то сверху крик: «Командир, командир…» Хотя кругом куча народу я сразу понял – это ко мне. Поворачиваюсь, вижу, через три ряда выше какой-то мужик машет мне руками, типа, выйдите и пройдём в буфет. Я присмотрелся и узнал воздушного стрелка-радиста Виктора Савинова матроса Сашу Чекалина. Мы спустились вниз в одну из забегаловок, которые во множестве работают во время каждого матча внутри Большой Арены в Лужниках. Заказали пиво, причём бывший матрос срочной службы категорически мне капитану Морской авиации платить официанту за заказ.
И он начал говорить о своём командире экипажа Викторе Савинове. Признаюсь, я редко слышал столько хороших слов, сказанных об одном человеке. Мы не пошли смотреть второй тайм футбола. Саша – матрос всё вспоминал и вспоминал. Было видно, что два года срочной службы и полёты – это пока лучшее, что было в его жизни, и во многом, благодаря тому, что его командиром был Виктор Савинов. Кстати, вспомнили мы тогда и один курьёзный для меня вылет. Мы полетели звеном на стрельбу по воздушному конусу из кормовой установки НР-23. Со взлётом минут на пять задержались и на мыс Таран выскочили когда самолёт-буксировщик уже километров 30 ушёл на север с курсом ноль градусов. Командир звена Анатолий Крохин повёл нас вдогонку, Виктор стоял слева, я - справа, строй – клин, ведущий, соответственно, в центре.
Догнали ИЛ-28р, за которым на километровом тросу болталась «полосатая колбаса», Крохин назвал позывной Савинова и сказал всего лишь одно слово: «Работай». Виктор отвалил в сторону, его вср (верный глаз в жопе командира) отстрелялся, потом командир звена, наконец, настала наша очередь. А для меня этот вылет на стрельбу по конусу был первым, как и для моего радиста-матроса (жаль, не помню уже его фамилию, т.к. он был у меня в экипаже недолго, потом дали сержанта сверхсрочной службы Мишу Карабанова). В общем, я, как оказалось, мало вышел вперёд и стал почти на траверзе конуса в стороне метрах в 100. Даю команду: «Открыть стрельбу». Матрос повернул турель пушки вправо до упора, а всё равно градуса три не хватает, чтобы пушка смотрела на конус, и матрос, вместо того, чтобы дать мне команду: «Командир, уйдите метров 200 вперёд», - просит: «Командир, дайте левую ногу».
Ну, раз военный просит – надо дать. Правда, не знаю, зачем? Даю. Матрос даёт совсем короткую очередь, патрона 3-4, не больше. Усилия ведь на педали большие, ногу долго держать не могу, отпускаю. Он опять просит: «Командир, снова левую ногу», - даю. Опять короткая очередь, а я слышу, следующее звено уже на походе, кричу: «Да, не экономь, нам надо весь боекомплект расстрелять». Он: «Так Вы тогда чаще ногу давайте». В общем, так мы выпалили все снаряды, чуть не сказал, патроны. И каждый раз стреляли при даче моей ноги. Лишь на земле разобрались, в чём причина. Долго смеялись. Потом мой матрос рассказал всё это Саше Чекалину, они тоже смеялись – оказывается, и командиры могут быть бестолковыми.
Когда расстались мы с матросом Александром Чекалиным, я был ему очень благодарен, что он так хорошо отозвался о Викторе, а ещё он показал, что нас оценивает не только Бог на Небесах, но и наши подчинённые, и при этом ни один наш поступок, праведный, или не очень – не остаётся не замеченным.
Я бы ещё много интересных эпизодов мог рассказать о настоящем друге и лётчике Витюхе Савинове по кличке «Сундук» (с сокровищами), которую ему в шутку дал его самый близкий корефан Саша Викторенко. Как Виктор вынужден был катапультировать экипаж из-за облаков на высоте 4500 метров, когда самолёт оказался полностью обесточенным без электричества, т.к. все четыре генератора закоротило после взлёта, а всю ночь накануне лайнер простоял под ливневым дождём. А он, приехав ко мне в гости, с юмором описал этот процесс и показал фотографии. Или как мы с ним вдвоём в лейтенантской форме, сверху гражданские куртки, пришли в Москве в ресторан София. Небрежно сбросили гражданку и предстали перед московским бомондом (смеюсь) в ослепительной форме морских лётчиков, даже швейцар от удивления промолвил: «Ну, и лейтенант пошёл».
Или как Виктор захлопнул дверь батиного друга в Жуковском командира полка, в квартире которого мы ночевали. Хозяйка была на работе, и нам пришлось пол часа уламывать соседку сверху, чтобы пустила нас, двух незнакомых мужиков в одних рубашках залезть через её балкон на пятом этаже в квартиру, которая внизу. И всё только потому, что мы уже опаздываем на Венский балет на льду, хотя хозяйка нас предупреждала: «Ребята, пойдёте на площадку чистить обувь, берите с собой ключи – замок английский, закрывает дверь даже от чиха…»
А сейчас я обращаюсь, ребята, к вам, дорогие мои однокашники, почему я всё это написал? Ровно десять лет назад ушёл из жизни наш соратник и друг Володя Минеев, с которым мы летали на АН-2 в Николаевской Областной Федерации Авиационных Видов Спорта. Владимир разбился на день Победы на маленьком самолётике «НАРП-1». На поминках после похорон на кладбище в Одессе присутствовало человек 30 родственников, гражданских пилотов, друзей и нас трёх человек с Федерации. И вот вы представьте, то ли от того, что Володя ушёл из жизни не один, прихватил ещё с собой беременную женщину-агронома, то ли по другим причинам, но время выпивания первых двух рюмок стояла гнетущая зловещая тишина, о покойнике никто не сказал ни слова, лишь ложки позвякивали.
И когда я понял, что народ намерен так пить и дальше, поднял Гену Кустова и сказал: «Мужики, так нельзя. Володя был гусаром, настоящим лётчиком и очень весёлым человеком. Ведь он на нас на всех смотрит, как мы его провожаем. Да – он погиб по своей вине, но кто из нас даст гарантию, что он на 100% застрахован от ошибок? Поэтому, готовьтесь, каждый должен рассказать хотя бы один совместный эпизод из его не очень длинной, но в целом, героической жизни. Стать дипломированным пилотом Гражданской авиации в 45 лет далеко не каждый сможет».
А потом озвучил, как Володина разведгруппа Морской пехоты Балтийского флота по учениям взорвала у меня все самолёты на стоянке и побывала во всех кабинетах штаба. После меня выступил Гена Кустов, рассказал, как они с Минеевым прыгали с парашютом с малой высоты. И народ как прорвало. Мы таких подробностей наслушались о Владимире, и смеялись, и плакали, и все понимали – наш друг сейчас сидит рядом с нами, потому что мы его помним.
Так и с Витей Савиновым – кашники и его друзья, пусть каждый вспомнит хотя бы один случай, связанный с солдатом Неба – настоящим другом, лётчиком и просто хорошим, нормальным, надёжным мужиком, Виктором, и его Душе будет легче уходить в тот мир, где мы все с вами будем, кто раньше, кто позже… но все…
Светлая тебе память, Виктор…
Пусть земля будет пухом твоему телу, а Небеса примут твою бессмертную Душу. Прости нас, твоих кашников, если что не так.. Будем снова летать с тобой в одной эскадрилье, только уже небесной – тогда все ошибки исправим…
Константин Симонов
Мы не увидимся с тобой... (1941)
Мы не увидимся с тобой,
А женщина еще не знала;
Бродя по городу со мной,
Тебя живого вспоминала.
Но чем ей горе облегчить,
Когда солдатскою судьбою
Я сам назавтра, может быть,
Сравняюсь где-нибудь с тобою?
И будет женщине другой —
Все повторяется сначала —
Вернувшийся товарищ мой,
Как я, весь вечер лгать устало.
Печальна участь нас, друзей,
Мы все поймем и не осудим
И все-таки о мертвом ей
Напоминать некстати будем..
Ее спасем не мы, а тот,
Кто руки на плечи положит,
Не зная мертвого, придет
И позабыть его поможет.
На фото - юбилей 15 одрап... справа Виктор в полосатой майке.