Петров работает скотником, и когда бывает не сильно пьян, к работе относится очень добросовестно. Почистит стойла, наполнит кормушки, при этом разговаривает с бурёнками, как с друзьями, философствуя на отвлечённые темы. Отопьёт из бутылки глоток и снова разговаривает, делится своими задушевными мыслями.
Бурёнки жуют и слушают. Лишь изредка та или другая тихонько промычит, то ли возражая, то ли соглашаясь, и снова тишина. А голос Петрова становится всё громче, винный дух всё гуще. И хотя сивушный запах коровам не нравится, они терпят, потому что знают: в трезвом Петрове нет ничего, кроме злости: может и сапогом пнуть, и лопатой огреть. А пьяный – просто душа-человек! И корм задаст, и навоз вычистит, и каждой ласковое слово найдёт. Напоследок, когда в бутылке уже на донышке, даже целует своих слушательниц от избытка чувств. Но они знают, что это уже вершина трудового энтузиазма. Сделав последний глоток, он шарит глазами, куда бы прилечь, и спит, пока не начнётся утренняя дойка.
Но в бутылке ещё много, и Петров гладит Марту:
- Ну что ты воротишь морду? – говорит он. – Не нравится, что пью? Думаешь, мне нравится? А знаешь, почему пью? Я скажу тебе, Марта, и ты, моя умница, поймёшь. Жизнь такая! Бригадир говорит: «Будешь, Петров, дежурить в новогоднюю ночь, больше некому». – «Буду!» - говорю. Знаешь, почему я так сказал? Потому что руководство у нас ни к чёрту, и работать никто не хочет. А мне вас жалко. Потому что вы не виноваты. Соображаешь?
Петров прикладывается к бутылке и, что-то вспомнив, поднимает руку:
- Слушайте, подруги дорогие! Я же чуть не забыл поздравить вас с наступающим Годом Быка. Ух вы мои милые именинницы! Красуля, хочешь выпить? Не пожалею! Не хочешь… Ну да, ты же, бедная, и быка-то не видела. Вот жизнь пошла! А ты говоришь, почему я пью… Вас, дур, жалко.
- Слышь, Ночка. Моя Марья сегодня говорит: «Ты, мол, справляйся там и к двенадцати приходи Новый год встречать». Приду. А как же! Закон!
Он подходит к каждой корове, чокается бутылкой о рог и поздравляет с наступающим Годом Быка. «Петров вас любит, - говорит он, - и добра желает…»
Бутылка опустела, и перед дорогой домой Петров чувствует непреодолимое желание немного отдохнуть. Он ложится на солому и словно проваливается в другое измерение. И хотя помещение осталось тем же, атмосфера вдруг преобразилась, будто обнажилась душа каждого предмета. Всё жило, чувствовало, общалось. А коровы разговаривали!
- Угомонился наконец, - сказала Марта. – Интересно, что он за гадость пьёт? Дышать невозможно, когда рядом стоит.
Петров понял, что речь идёт о нём, и затаился.
- А о каком быке он говорил? – спросила Красуля.
- Сроду не слыхала, - повела рогами Звёздочка. – Спьяну, видно, молол.
- Нет, подруги, - сказала Марта. – Быки существуют. Когда я была совсем маленькая, моя покойная мать рассказывала, что видела живого быка. В прошлые времена, говорила, коровы и быки жили вместе.
- Ой, как интересно! – воскликнула первотёлка Ночка. – А почему теперь их нет?
Вопрос остался без ответа, потому что никто из присутствующих быка в своей жизни не видел. И разговор перешёл на другие темы.
- Разве это еда? – сказала Красуля, ёжась от холода. - Да и то, когда дадут, когда нет. А в других хозяйствах, я слышала, коровы дают и по семь и даже по десять тонн молока в год. А мы и по три не даём.
- Так там же, наверное, и кормят как следует! – загалдели с возмущением бурёнки. – А если Петров меняет наш корм на бутылки, так откуда будет молоко!
- А давайте поднимем его на рога! До каких пор он будет пропивать нашу еду!
Петров вжался в солому и лежал ни жив, ни мёртв. «Всё, - подумал он. – Не увижу больше Марью».
- А мне его жалко, - сказала Ночка. – Он хоть по пьянке поцелует и то на душе легче.
- Нечего его жалеть! – замычали остальные.
Петров понял, что остались последние мгновения его жизни. На руке запикали подаренные Марьей электронные часы, возвещая о наступлении Года Быка.
Вдруг ворота фермы с грохотом распахнулись и в них, обрамлённый, как сиянием, снежной белизной, появился красный бык. Мощный, статный, с горящими глазами, он был прекрасен. Коровы остолбенели. Они сразу его узнали, хотя никогда не видели. А Ночка слабо замычала и упала от волнения в обморок.
Бык рявкнул:
- Кто тут вас обижает? Этот?! – И двинулся, пригнув крутую шею, на Петрова.
Петров хотел бежать, но взгляд быка его парализовал. И когда рог проник сквозь фуфайку к рёбрам, он закричал.
И, конечно, проснулся. Бок болел, но не от рога, а от пустой бутылки, на которой спал.
Петров отбросил бутылку, поднялся, почесал бок, и побрёл домой, надеясь, что Марья оставила ему похмелиться.
В окнах домов светились разноцветные огоньки, люди встречали Новый год.