Всю жизнь мы сдаём какие-нибудь экзамены. Я люблю сдавать экзамены. На них сразу видно, кто чего стоит и кто что может. Сдавал спокойно, без проблем, без нервотрёпки и ночной зубрёжки. Событий на экзамеах особых не было. Вот что вспомнилось так без особого погружения.
1.Выпускные экзамены в 8 классе, я ещё застал - были такие. Экзамен по русскому языку и литературе. По билетам нас классная натаскала. Так что всё ответил. А пришедшая на экзамен строгая учительница из параллельного класса задаёт дополнительный вопрос: "Прочитать наизусть стихотворение из программы 5 класса Ф.Тютчева «Есть в осени первоначальной»". Я помню как все: учительница и ученики ,присутствующие при этом, напряглись. Это был явный вопрос на засыпку, причём больше не мне, а нашей классной, чтобы показать ей - не так уж и хорошо твои ученики подговлены. Почему на засыпку, да потому что невозможно вспомнить стишок, который учил 4(!) года назад по школьной программе лишь для того, чтобы ответить завтра на уроке, если спросят. А я каким-то чудом вспомнил. Наверное, стресс помог, мобилизовал. Помню как закивала и заулыбалась моя классная и как поджала губки пришедшая и выдавила из себя в конце, что мол хорошо, но читать-то надо более выразительно. Да, сосредоточившись на том как вспомнить, я о декламации вообще не думал. Память тогда была хорошая. Стихи запоминал наизусть после двух прочтений. А чаще уже знал, заучивая вместе со старшей сёстрой за два года до своего класса.
Стих помню и сейчас. В нём всё понятно, знакомо... Всё следует по установленному природой порядку, вытекает одно из другого. И всматриваясь в реальность находишь полное её соответствие описанию поэта..
Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора —
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера…
Где бодрый серп гулял и падал колос,
Теперь уж пусто всё — простор везде,-
Лишь паутины тонкий волос
Блестит на праздной борозде.
Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко ещё до первых зимних бурь —
И льётся чистая и тёплая лазурь
На отдыхающее поле…
2.В институте на первом курсе летняя сессия. Завёл будильник, чтобы прийти на экзамен первым. А парни (в комнате нас жило 9 человек) подшутили, перевели будильник вперед на два часа. Будильник прозвенел, а я на атомате, спросонок собрался и пошёл. Лето, июнь месяц, солнечно, полседьмого от полдевятого не отличишь. Иду по городу пешком, мужик молодой навстречу, спрашивает: «Сколько времени?» Отвечаю: «Полдевятого». У него глаза округлились, за голову схватился, смачно выругался, ноги в руки и побежал. Пришёл я в институт, а он закрыт. Посмотрел на часы, а те показывют 7 утра. Сидел потом в коридоре ждал два часа преподавателя. Повторил кое-что, почитал конспекты. Сдал.
3. После 10 класса поступал в хорошее военное училище. За экзамен по математике письменно получил 5+++ (с тремя плюсами). Применил в трёх задачах нестандартные, оригинальные решения, позволяющие решить задачу проще и быстрее. За устный экзамен по математике тоже 5. Весь экзамен состоял из вопросов - из какой вы, юноша, школы, кто учитель? Другие экзамены тоже хорошо, но комиссия придралась к мелочи по здоровью – цветощущение. Мишеней, говорят, не увидишь и забраковали. Причём здесь мишени, училище то радиоэлектроники. Места, наверное, нужны были троешникам-сынкам генеральским. Сразу подал документы в политех, сдал экзамены и был принят. Хорошо, что после военного училища запланирован запас по времени несколько дней, успел. Но, помню, очень устал тем летом психологически. Три экзаменационные сессии за 2 месяца: выпускные в школе, в училище и в политехе и все с высокой долей ответсветсвенности. Весь год чувствовалась эта усталость.
4.Самая большая глупость.
Защита диплома в институте. Докладываю бойко, накатанно,заученно. Сказанное иллюстрирую плакатами, графиками, таблицами. В общем всё нормально. Из госкомиссии задают вопросы и по теме диплома, и по специальности в темпе «Блиц» «Что? Где? Когда?» С нарастанием темпа живенько отвечаю. Декан задаёт несложный вопрос, по специальности. Не переключившись и не подумав, также сходу брякаю уверенно ответ и перехожу к следующему. Но краем глаза вижу – лицо у декана вытягивается, челюсть отвисает и он с такой физиономией застывает на мгновение. Окружающие ничего не заметили. Но сам я врубаюсь и понимаю какой же я выдал ляп. Но задают следующие вопросы. Отвечаю бодро, всё проходит отлично.
Потом, как водится, группой отмечали «отличную» защиту
… Но ночью я проснулся… не от сушняка, нет. Я снова увидел вытянутое лицо декана и вспомнил всё! Его вопрос, мой ответ. И осознаю - какой я ляп выдал в спешке, зная верный и такой простой ответ. Декан, как опытный препод, чувствуя это прикрыл меня, и не стал на своём вопросе-моём ответе заострять внимание. Тут же ночью я наметил меры, которыми можно было этот ляп загладить, снивелировать: «завтра же объяснюсь с деканом, извинюсь за непродуманный ответ и поблагодарю мужика. Это исправит впечатление.
Но, но, но… Декана помешали найти срочные дела (ага обмывал поплавок). И вот то, что я упустил шанс, чтобы исправить случайную ошибку, поленился использовать возможность загладить её, а тем более, если махнул на неё досадливо рукой, типа – сойдёт, мол, это и стало самой большой глупостью и когда накатит, вспомнится, стыд жжёт как за большую глупость, а не за неправильный ответ на защите.
5. В дипломе одна тройка по немецкому языку. Жена преподаватель иностранных языков удивляеся: «Почему три? Прилично ведь знаешь.» Да, изучал не сачкуя, школа хоть и была сельская, периферийная, но кадрами учителей иностранцев была укомплектована. В институте преподаватели немецкого менялись, но не часто и твёрдую четвёрку я имел. Потом появилась молодая преподавательница, которая беспощадно грузила, как-будто готовила из нас технарей переводчиков.. Я лично тратил на подготовку к немецкому времени суммарно больше, чем на все остальные предметы, часа по два ежедневно. И это давало результаты, в последствии мог даже с немцами вполне сносно общатья.
Но не все были готовы к такой нагрузке, к такому положению дел. В группе МА-22 староста(девушка) сходила в деканат и нажаловался на молодую: «Грузит, житья не даёт, у нас же не один немецкий. Просим заменить.» Информация дошла до молодой, но в искажённом виде,- староста 22-ой группы жалуется на вас. И она стал думать на меня. Видимо потому, что я был тоже старостой группы 22, но не МА, а МТ. Ну и мстительно влепила мне в диплом трояк. Я так и не понял тогда – за что. Всё ответил. И она ничего не сказала.
Глаза мне открыла староста гр. МА-22 после защиты диплома, ну та, что ходила жаловаться. Поделилась пьяненькая на банкете, когда что-то предпринимать было уже слишком поздно: «Это трояк мой должен был быть, а у меня отл.». Со старостой-то всё ясно. А вот молодой препод-це я бы посмотрел в глаза, в момент когда б до неё дошло, что не по адресу она злоупотребила своим служебным положением.
6. После защиты дипломов четырёх молодых специалистов и Георгия–Жорку в их числе направили на годичную стажировку в известный Питерский ВУЗ каждого на свою кафедру с тем, чтобы готовить из них преподавательские кадры для своего вуза.
По итогам этого года кафедрой принималось решение о зачислении или незачислении претендента в аспирантуру Питерского вуза. Приказом министерства претендент прикреплялся к кафедре, где ему назначался научный руководитель. Назначенный Жорке научный руководитель был явно не в восторге от этого, дополнительный аспирант не входил в его планы.
Год стажироки на кафедре технологии машиностроения. Время достаточное, чтобы и тебя узнали и ты сам себя показал. За это время претенденты посещают лекции ведущих профессоров, сдают, так называемые кандидатские экзамены по иностранному яыку, философии и экзамен по специальности. Экзамен по специальности наиболее важный. Порядок сдачи его следующий. Испытуемый докладывает какую-то часть своей роботы, как правило из будущей диссертации. Далее следуют, как обычно, обсуждение, вопросы, ответы на вопросы.
После всего начинается проверка знанияй соискателя в области основного предмета. Вопросы могут задавать все от профессоров до мнс-ов. На этом экзамене больше всего претендентов и срезают.
Всегда интересны, неожиданны вопросы д.т.н., заслуженного деятеля науки и техники проф.Егорова. О его вопросах ходят легенды и рассказы. Он и ещё один професор, бывший зав каф. проф. Саган расположились на первом столе, чтобы без помех всё видеть и слышать. Одно плоховато, Егоров уже в возрасте и дикция у него страдает. Его вопрос,предназначенный Жорке: «А расскажите нам о се(ле)кционной сборке.» Причём, слог «ле» прозвучал не чётко, на задних рядах его вообще не слышали и для них вопрос звучал как «секционная» сборка. Но этого не могло быть, так как на предшевствующем экзамене его вопрос соискателю был об узловой сборке. Поэтому вопрос о секционной сборке это был бы уже повтор, а он никогда не повторяется. Итак, Жорка мысленно делает первый вывод, не секционная, а селекционная.
Но это не легче. Что это такое он даже не слыхал. Но явно слышится слово селекция, что означает выбор, подбор. А у одного автора нечто похожее он встречал, но там это называлось «селективная». То есть, селективная и селекционная сборка это, наверняка, название одного и того же процесса, но в разных школах. Различие только в терминологии. Поэтому в начале ответа про селекционную сборку, Жорка ссылается на разные школы и селекционную по профессору переводит в привычную для своего уха селективную.
Профессора меж собой перекидываются фразами, неразбочиво, но отдельные слова - подбор, отбор, Жорка слышит.
Это его вдохновляет. И он начинает ответ. Профессора слушают не перебивая. А задние начинают шуметь, они-то слышали – «секционную». Доценты и преподы с задних столов, которые не расслышали всех нюансов вопроса, ждали разьяснений про секционную сборку, а их пичкают какой-то селективной, отпускают реплики с мест, типа чего он мелет-то, это про Жорку. И самое обидное, что и Жоркин научный руководитель тоже его не поддерживает, а откровенно топит, всем видом и жестами показывая, что Жорка отвечаю не то.
Спасибо с первого ряда на них зыкнул, профессор Саган: «Да, всё правильно!.» Все притихли. Но по дезориентированным лицах многих читалось – правильного ответа они не знали. Жорка отвечает на вопрос, глядя на профессора: «Например, нужно сделать партию дроссельных запирающий клапанов, где допуск плунжерной пары 1 (один!) микрометр. А производство может обеспечивают допуск только 10 мкм. Но с таким допуском клапана не работают, травят масло.
Поэтому из всей массы сопрягаемых деталей методом подбора выбирают пары, у которых допук будет 1 мкм, не обращая внимания на номинал размера.
Проф. Егоров спрашивает Жорку: «Откуда вы знаете этот случай с гидравлическими клапанами для американских самолётов?»
-Прочитал в старом учебнике по технологии под редакцией Соколов...
-Соколовского,- поправляет проф.
-Извините, не хватило дыхания на всю фамилию, волнуюсь,- передохнул Жорка.
-А где это сохранились его книги? Ведь когда его арестовали как английского шпиона, все тиражи его книг тоже уничтожили.
Жорка отвечает, - да в читальном зале просто на стенде взял. Кстати, и портрет Соколовского повесили в длинном коридоре.
-Оперативно сработали после реабилитации,- подводит итог профессор.
А Жорка в конце ответа делает главный вывод, что при селективной сборке детали не являются полностью взаимозаменяемыми и менются только в паре с подобранной. По одной их менять не допустимо. Это недостаток способа. Но он широко применялся в войну, когда не хватало высокоточного оборудования.
Двоякое ощущение было у Жорки от экзамена. Полная поддержка и благожелательность старых профессоров. Реплика проф. Егорова,- "Спасибо, порадовал, желаю удачи",- заблокировала замечания, которые высказывались после этого не очень настойчиво.И какая-то досада на научного руководителя...