Лукас

*****
В тихом пляжном отеле разворачивается семейная драма.
Среди пальм, милых узеньких тропинок и клумб с цветами есть она, её муж, его пристрастие к алкоголю и незнакомец, который хочет ей помочь.
*****


1–3.

Он видел, как я плакала.
Я метнулась вглубь балкона и спряталась в тёмном углу.
Комната располагалась на втором этаже небольшого пляжного отеля, который утопал в пальмовых листьях и прочей южной растительности. Бугенвиллия обвивала перила и закрывала светлые стены, в ночной тьме её цветы казались почти чёрными. Под балконом лежала узкая дорожка, подсвеченная тусклыми лампами и полной луной. Этот прохожий мелькнул внизу и свернул на тропинку, ведущую к главному холлу.
Стояла давящая тишина. Не было ни музыки, ни смеха отдыхающих. Только слабый шелест листьев и морские волны.
Хотелось выть и кричать. Плевать, что какой-то незнакомец увидел мою слабость!
Муж опять напился, и я в очередной раз устроила ему скандал. Для подобного времяпрепровождения не обязательно было тратить большие деньги и куда-то лететь. Перед путешествием он обещал, что будет себя сдерживать. Я вновь поверила пустым словам. Не уследила. Ему сложно с собой справиться, когда алкоголь можно пить с утра до самой ночи – всё оплачено, всё входит в стоимость путёвки, всё включено.
Раздался звонок. Пришлось вернуться в душную комнату и включить свет. Надрывался стационарный телефон.
Я высморкалась, громко выругалась и взяла трубку. Любезный женский голос попросил спуститься к стойке администратора.
Муж крепко спал. Я попыталась его растолкать, но он даже глаза не приоткрыл! Звонок, яркий свет и мои крики его не разбудили.
Перед выходом из комнаты я глянула на себя в зеркало. Не стоило этого делать! Тогда бы я не знала, как отвратительно выгляжу, и, наверное, мне было бы чуточку легче. Помятое серое платье в пол, шаркающие розовые шлёпки, всклокоченные длинные волосы, наспех собранные в хвост. И лицо. Я стёрла слёзы, но было видно, что я ревела навзрыд.
Тот самый человек, который видел, как я плакала, стоял у стойки администратора и болтал с девушкой в строгой белой блузке и строгой чёрной юбке. Они говорили на греческом: такая смесь звуков, что не разберёшь, где кончается одно слово и начинается другое. Этот тип на меня поглядывал. Наверняка он понял, что именно я ревела на луну, а не смотрела сладкие сны, как и положено в столь поздний час отдыхающим в этом тихом отельчике.
Другая девушка-администратор предложила мне сменить комнату.
Номер, который мы с мужем заняли три дня назад, когда сюда приехали, был простым и тесным, а сейчас освободился номер побольше и поближе к бассейну. С его балкона даже видно море. Не полноценный «вид на море» – таких номеров в этом отеле нет, – но удобный просторный номер с большим балконом, с которого можно увидеть кусочек моря. Совершенно бесплатно. Я сказала, что готова к переселению, и мне ответили, что комната будет готова утром.
Перед уходом я посмотрела на того человека. Девушка-администратор, с которой он болтал, куда-то ушла. Он улыбался, будто читал о чём-то весёлом в листовке, лежащей перед его носом. Такси, экскурсии и прочая ерунда для туристов. Его волосы на висках уже поседели, на макушке зияла лысина. На нём была серая футболка и светло-серые штаны со множеством карманов. На рабочих и садовниках я видела смешные тёмно-синие комбинезоны. Он держался расслабленно, и я не могла понять, работает он тут или отдыхает.
Когда я вошла в номер и глянула на часы, мой возбуждённый разум выдал версию, что о смене номера позаботился этот странный тип, ведь ни я, ни муж не изъявляли желания переселиться.
Без четверти полночь. Я сунула свои наручные часы в ящик. Нет. Я не в себе: ссора с мужем, дурные мысли, вытьё на балконе в конец меня измотали. Две предыдущие ночи я тихо плакала в подушку. Мне не хватало спокойного сна, и от этого в голове рождались бредовые идеи. Все отели на курортах работают круглосуточно. Туристы въезжают и выезжают в любое время дня и ночи. Администраторы должны заботиться о том, чтобы отдыхающим было хорошо, вот и предложили занять номер получше.
Я подумала о переселении. Это как попытка номер два. Может, сотрутся отрицательные эмоции первых дней, если на новом месте всё будет иначе.
Я верила, что мой любимый может измениться.
А люди не меняются. По крайней мере, не так быстро.


4.

На четвёртый день мы переехали в новый номер, но ничего не изменилось. С самого утра муж взял два огромных стакана пива, ведь нам предстояло отправиться на экскурсию, где не будет бесплатного алкоголя. Он попросил бармена налить вина в пластиковую бутылку из-под простой воды. Пришлось следить, чтобы муж прикладывался к ней не очень часто.
В автобусе я была занята размышлениями о своих неудачах в борьбе за мужа и прослушала половину того, что говорил гид. Муж никогда не вникал в исторические факты. Мы приехали к каким-то руинам, сделали несколько кадров. Гид посоветовал, куда сходить и где сфотографироваться, и дал целый час на осмотр сей достопримечательности. Солнце жалило беспощадно. Муж обливался потом – он всегда плохо переносил жару. Я подумала, что сейчас с нами происходит что-то подобное: мы бродим по разрушенному лабиринту, мучаемся и никак не можем найти выход. Гид где-то затерялся, наше время ещё не истекло, и мы устало ковыляем по развалинам.
Муж остановился, обтёр платком лоб и поправил кепку, почти полностью закрывающую его тёмно-русые волосы. Он был чуть выше меня ростом, чуть крупнее. Тёмные волосы, серые глаза под тёмными бровями, чёткие линии скул и подбородка – когда-то давно я считала его красавцем. Сейчас его глаза померкли, в одутловатом лице не осталось мужественных черт, подбородок расплылся, и круглый живот походил на арбуз, засунутый под футболку.
Он сказал, что хочет пить, и спросил про свою бутылку с вином. Она осталась в автобусе. В суете он о ней не вспомнил, а я была рада, что этот яд хотя бы на время оставил мужа. Я предложила ему воду, и он выпил её всю. В ту минуту мне подумалось, что он может избавиться от своей зависимости.
Как же я была наивна!
Ужин в отеле прошёл как всегда: муж напился так, что еле дошёл до кровати, и в восемь часов вечера я была предоставлена своим печальным мыслям.
Балкон смотрел на соседний корпус, внизу между корпусами лежала узкая дорожка, которая упиралась в бассейн. Комната и вправду была больше, но никакие удобства меня уже не радовали. Я жалела, что согласилась на это путешествие. Вот уже четыре дня я здесь одна. Муж будто не со мной: он спит, а днём его интересует только алкоголь.

Нас познакомили друзья. Он был общительным весельчаком, осыпал меня комплиментами, говорил, что жить без меня не может. Я была слишком молодой и неопытной. Его слова запали в душу, и я сразу влюбилась. Со свадьбой мы не тянули, но детей так и не завели. Он говорил, что ещё не готов, я не настаивала.
Всё началось с пары бокалов в праздник. С каждым торжеством количество выпитого увеличивалось. Я забила тревогу, когда муж стал выпивать после работы. Пыталась повлиять на него через родных, запрещала встречаться с друзьями, ходила в храмы молиться.
Запреты и молитвы оказались бессильны. Проблемы он не видел, многие его друзья поступали так же, а я замечала у этих друзей разбитые семьи. Он говорил, что я истеричка и придумываю сложности. При упоминании о врачах, он зверел и называл меня ненормальной.
Он настаивал, что причина во мне.


5.

На пятый день я поняла, что схожу с ума.
Здесь были пальмы, пляж, изумрудное Эгейское море, небольшой курортный городок с милыми магазинчиками и сонными продавцами и всякие кафе, где предлагались блюда из морепродуктов. Можно было бы взять фотоаппарат и пройтись по окрестностям, но муж напился уже в четыре часа дня и ушёл спать. Я бродила по берегу моря одна, глядя то на парусники в дали, то на бледную гальку у себя под ногами.
Ещё утром, после завтрака, мне померещилось, будто бы меня разглядывает мужчина. Тот самый, который видел, как я плакала. Я заметила его возле бассейна, и мне показалось, что он не сводил с меня глаз.
Море возле берега было совершенно прозрачным. Спокойные волны омывали мелкие камни. Я сняла сланцы и пошла по линии прибоя босиком.
У меня слишком буйная фантазия, а если прибавить к ней отсутствие внимания мужа и мои полубессонные ночи полные слёз, то понятно, почему мне чудится то, чего быть не может.
На меня не может смотреть другой мужчина, потому что мои глаза распухли, под ними синеют круги, я за последний год нахватала лишних килограммов, я замужем, а вокруг полно свободных привлекательных дам, готовых к романтическим приключениям.
Невдалеке пронеслись весёлые отдыхающие на огромном жёлтом банане. Их смех был заразителен: я улыбнулась и опустила голову. В чистой воде среди гальки виднелись крохотные ракушки. Ноги уже устали от колючих камушков, но я слышала, что ходить босиком по камням полезно, и шла дальше, неся сланцы в руке.
Боюсь представить, сколько тому мужчине лет! Волосы на его висках седые. Он старше меня раза в два, и я совершенно точно гожусь ему в дочери. Я не готова к флирту или к чему-то в этом духе. Это неправильно, ведь рядом со мной муж.
Я остановилась и посмотрела туда, где синее безоблачное небо встречалось с зеленоватым морем.
Мой муж не со мной. Его снова сморил алкоголь.


6.

Утром шестого дня муж пожаловался на самочувствие и на плохо приготовленную еду, от которой его мутило. Я сказала, что еда тут ни при чём, а виной всему его одержимость спиртными напитками. Он закрылся в ванной и крикнул, чтобы я шла к морю одна.
Я привыкла к таким выпадам с его стороны. Его агрессия никогда не переходила в рукоприкладство, а поэтому – как мне говорили подруги, – нет причин себя накручивать. Он был вспыльчив, но быстро остывал.
Я расположилась у бассейна – утром у моря слишком много отдыхающих. Мне не хотелось никого видеть. Вода в бассейне стояла неподвижно, на дне крохотной квадратной плиткой был выложен синий дельфин с маленьким хвостом, широкой улыбкой и огромным белым брюхом. Он больше походил на пингвина.
Тот незнакомец прошёл мимо моего лежака, довольно улыбаясь. На нём была серая футболка и светло-серые штаны со множеством карманов. На макушке зияла лысина. Он помахал рукой – поприветствовал перекаченного спасателя в тесных ярко-красных плавках.
Я окончательно свихнулась! Я видела здесь двух подруг. Если бы эму типу действительно нужны были победы в любовных делах, то он взялся бы за одну из них. Или за обеих. Я не настолько хороша, чтобы за мной кто-то ни с того, ни с сего начал ухаживать.
Муж подошёл ко мне, спросил, чего я разлеглась у бассейна, и потребовал, чтобы я отправилась с ним к морю. Пришлось оставить лежак и странного белобрюхого дельфина. Муж нырнул под воду, а потом поплыл вдоль берега. Я должна была плыть рядом, но мне не хотелось.
Я поплыла вперёд, и взору открылись невероятные просторы. Бескрайнее сине-зелёное море с лёгкой рябью на поверхности и чистое небо над ним. Светло-голубой, почти серый, у горизонта плавно переходил в синий. Я была песчинкой среди двух стихий: воды и воздуха.
Моя семейная жизнь рушилась. Я мечтала о чувствах, о тёплых отношениях с мужем, о летних каникулах на берегу моря, но чувства с годами притупились, отношения охладели. Мы жили, как выходило.
Слабые волны успокаивали, небо восхищало синевой. Впереди и надо мной была безграничная свобода! Мир невероятно огромен и прекрасен. Человеческая жизнь так скоротечна. Мне вдруг показалось, что я упускаю что-то очень важное, что-то такое, что мне хотелось бы испытать.
Я подумала о немолодом странном незнакомце.
В своих потаённых мечтах я бы хотела, чтобы моё сердце кто-нибудь похитил. Я хочу чувствовать себя женщиной, а не измученной сварливой женой спящего пьяницы.


7.

Утром седьмого дня спросила у мужа, как я выгляжу. Он ответил: «Сойдёт». Я посмотрела на себя в зеркало. Голубое платье в горошек на мне хорошо сидит, босоножки с замысловатыми серебристыми пряжками на невысоких каблуках модные и красивые. Не всё так плохо, только в глазах нет блеска.
Мне стоит похудеть.
Я высокая, вешу чуть больше пятидесяти килограмм, но в современных глянцевых журналах девушки совсем худые, ухоженные и разодетые. На таких и засматривался муж, не стесняясь вслух отмечать их прелести. Меня это задевало, и я не раз ему об этом говорила. Ему плевать. Вот и на утренней прогулке по окрестным магазинчикам он отметил, какие стройные ноги у молодой гречанки.
Платье скрывало мои недостатки, а в купальнике всё на виду.
Я закуталась в длинное и широкое бардовое парео, надела соломенную шляпу и взяла огромную пляжную сумку: спрятала всю себя за мешковатым одеянием и большими аксессуарами. Муж окинул меня недовольным взглядом и сказал, что придёт к бассейну позже.
Мой таинственный незнакомец шёл по одной из немногочисленных дорожек между корпусами, я шла по другой, и нас разделяла небольшая круглая клумба с разнообразными цветами. Над хрупкими лепестками всевозможных оттенков пархали маленькие белые бабочки. Листья и стебли ещё не просохли после утреннего полива, и в каждой капле отражалось солнце.
Наши взгляды встретились.
Он улыбнулся и прошёл мимо. Я отметила, что чёрный ему к лицу: он был в чёрной футболке и светло-серых штанах со множеством карманов.
После знакомства с мужем я перестала смотреть на других мужчин, а сейчас я зла на своего благоверного. Он у меня будто бы есть, но на самом деле его нет, и я захлёбываюсь в своём одиночестве.
Мне уже плевать, что этот незнакомец старше, а просто хочется верить в то, что он на меня смотрит. Мне нужны эти чувства, которых я не могу набрать в своём трещащем по швам браке.
Было ветрено, и над пингвиноподобным дельфином бегала рябь. Я скинула парео, отбросила сумку и шляпу и села на лежак, подставляя лицо жгучему южному солнцу. Я будто сама до краёв наполнилась теплом и хорошим настроением. Тот незнакомец очень далёк от навязанных обществом стандартов мужской красоты. Он не молод, не подтянут, не одет с иголочки, но в нём есть что-то такое, что притягивает взгляд и завладевает мыслями. Может, дело в его улыбке.
Муж присел на соседний лежак.
Я на него не смотрела, но по его напряжённым и суетливым движениям поняла, что он не в духе. Наверное, он злился, что бар открывается слишком поздно, или что я надела парео, которое он терпеть не может. В ту минуту мне было безразлично, что стало причиной его дурного настроения.
Я сказала, что меня пристально разглядывает один мужчина.
Муж ответил, что это враньё.


8.

На восьмой день моего сумасшествия я полностью погрузилась в ванильные мечты. Наверное, это лучше, чем реветь, глядя на луну.
За завтраком я снова намекнула мужу на тайного поклонника, но он пропустил это мимо ушей. Его интересовало, почему не принесли бокалы на ножках, и вино ему пришлось налить в стакан.
По большому счёту, мои разговоры о воздыхателе были выдумкой, может, именно поэтому муж не поверил. Видимо, я говорила неубедительно, выдавая желаемое за чистую правду.
Я смотрела на мужа и не чувствовала ничего. Не было ни досады, ни обиды, ни злости. Остыли даже отрицательные чувства. Я подумала о том невероятно улыбчивом незнакомце с ясными добрыми глазами.
Уверена, он меня разглядывал.
Мы возвращались в номер. Мой поклонник шёл нам навстречу. Он смотрел на меня и улыбался. Я улыбнулась ему в ответ, но моя улыбка была слишком робкой. Я делала что-то постыдное, мне было не по себе. Он прошёл мимо, и я обернулась. Обернулся и он. Сердце быстро заколотилось в груди, в ушах зазвенел тревожный звонок: так нельзя!
Я не могла понять, зачем этому немолодому очаровательному греку тратить на меня время. Неужели он надеется покорить моё неприступное сердце? Впрочем, я уже не уверена, что моё сердце нельзя взять приступом.


9.

Утром девятого дня увидела его у бассейна, и он сказал «с добрым утром» почти по-русски. Эту пару мгновений мы были вдвоём, за нами мог наблюдать разве что белобрюхий дельфин со дна неглубокого бассейна.
В отеле работали болгары и греки, но я была уверена, что мой тайный обожатель – грек. Он высок, у него вытянутое лицо, чёрные глаза, чёрные брови и волосы когда-то тоже были чёрными. По крайней мере, они чёрные там, где их не съела лысина и не лизнула седина.
Он недопустимо старше меня, но мне нравится о нём мечтать. Он кажется неким загадочным персонажем, который так вовремя ворвался в мою жизнь и подарил много сладостных минут, потому что последние дни все мои мысли заняты им.

После сытного обеда со спиртным муж улёгся в номере смотреть телевизор, а я вышла в снэк-бар и съела мороженого.
Рядом сидели пары и компании, люди болтали о чём-то, иногда смеялись. Среди радостных визгов, всплесков, целующихся молодожёнов, мне захотелось, чтобы и мой муж был рядом, чтобы он рассказал мне что-нибудь забавное, а потом мы бы вместе пошли на море.
Я поднялась к нашему номеру. Колотила в дверь, кричала, стучала ногой, но из комнаты лишь доносились приглушённые звуки какой-то телепередачи.
«Проснись! Услышь меня!» – пульсировало во мне в ту минуту. Я выкрикивала его имя, но вскоре поняла, что мне не достучаться, и отшатнулась от закрытой двери.
Снова пришлось пойти в снэк-бар, взять большую порцию мороженого, сесть за серый пластмассовый столик и сделать вид, будто я тоже радуюсь жизни и наслаждаюсь этим приторным мороженым.
Мне хотелось реветь. Я поправила соломенную шляпу, спрятала за широкими полями кислое лицо и принялась ковырять ложкой подтаявший десерт.
Наверное, мой тайный обожатель заметил, что я тоскую. Он прошёл мимо, обменялся любезностями с официантками и подошёл к бассейну.
Он тут работает. На этот раз он брал пробы воды из бассейна. Я не знаю, зачем это нужно, и есть ли необходимость делать такие пробы каждый день, но он делал их ежедневно и при этом косился на меня.
Я вновь подумала о своём безумии.
Он мог бы охмурить какую-нибудь официантку. Они тоже молоденькие и очень привлекательные, и они здесь не на две недели, как капризные богатенькие туристки.
Он собрал свои колбы и замер.
Я из-под своей шляпы видела только его ноги в болотного цвета штанах и чёрных кедах с серыми шнурками. Он чего-то ждал. Я поняла, чего ему нужно, подняла голову и невольно улыбнулась. Он просто хотел украсть мою улыбку.
Он тоже улыбнулся и ушёл, а я осталась в снэк-баре, и теперь за широкой соломенной шляпой прятала ото всех свою улыбку, которая предназначалась обаятельному незнакомцу. Наверное, в ту минуту я действительно походила на довольную жизнью туристку.
Ко мне подсел муж, пожаловался на головную боль и отпил ещё пива из полупустого стакана.
Мне не хотелось говорить. Мои розовые мечты меня вполне устраивали, и я желала, чтобы пробы воды из бассейна делались чаще. Хотя бы два раза в день.
Муж сказал, что смотрел телевизор и заснул.
Да, я это уже поняла.
Мне это уже неинтересно.


10.

Днём десятого дня мы выбрались в ближайший крупный город. Это была счастливая поездка – муж почти не выпивал. Он был тем самым человеком, которого я полюбила и за которого вышла замуж, но как только мы вернулись в отель, вернулись и его дурные пристрастия: он сразу же выпил огромную кружку пива, принёс покупки в номер и сказал, что опять пойдёт в бар. Я не желала смотреть, как он напивается, перед ужином хотелось посидеть в тишине. Ещё не стемнело.
Я достала дневник и вышла на балкон.
Внизу промелькнул силуэт в чёрной футболке и светло-серых штанах со множеством карманов. Мой таинственный грек был внизу.
Будто волной окатило: застучало висках и зашумело в ушах. Я налетела на стол, и он заскрежетал по керамической плитке. Ручка и тетрадь с грохотом выпали из рук. Я спряталась за сплошное ограждение балкона и сжалась в комок, как какая-то школьница. Не ожидала от себя ничего подобного! Наверное, этот человек меня и не заметил. Выдохнула, сосчитала до десяти и распрямилась.
Он послал мне воздушный поцелуй.
Я помахала ему рукой.

После ужина я вновь высказала мужу всё, что было у меня на душе. Кричала, плакала и даже швырнула в стену его маску для ныряний. Она треснула, и от неё отвалилась трубка. Я пожалела о содеянном, мне показалось, что муж меня сейчас ударит. Он навис надо мной, в его глазах кипела ярость. Он ответил, что у меня нет поводов устраивать скандал: здесь все выпивают.
Полночи я ревела на балконе, глядя на узкую дорожку, подсвеченную маленькими фонарями, и ждала, что по ней пройдёт тот самый незнакомец. В ту ночь, я бы к нему спустилась, я бы заговорила с ним, я бы плюнула на все свои моральные принципы.
Но никто так и не появился.


11.

На одиннадцатый день муж решил пойти за сувенирами. Было ветрено и на пару градусов холоднее. Прекрасное время для похода по магазинам: никакой изнуряющей жары. Мы купили много всяких магнитиков, местных поделок и прочей красивой ерунды. Муж выпил две бутылки пива, потому что ему стало жарко. Я хотела купить себе босоножки, но муж посчитал, что мне они ни к чему, а если мы потратимся, то не сможем купить вина в подарок его друзьям.
Подобное уже случалось. Я старалась покупать всё необходимое и радовать себя мелочами на свои деньги. Иногда муж злился, что я покупаю много лишнего. Мне нечего было противопоставить: босоножки в родных краях и вправду не нужны – когда мы вернёмся, там будет хозяйничать осень.
В холле отеля муж заприметил рабочего, идущего нам навстречу, и отметил, как много здесь интересных вещиц и как много он потратил на них денег. Муж любит поболтать с персоналом отеля, особенно, с барменами, или, как в этот раз, с тем, кто просто идёт мимо. Это был тот самый грек.
О! Такой ехидной ухмылки я не видела никогда! Мой поклонник превзошёл даже самого шкодливого кота, который тайком наелся сметаны и избежал справедливого возмездия.

После ужина я позвала мужа на прогулку к морю, а он возразил. Сказала, что пойду одна, но он мне строго-настрого запретил куда-либо выходить и уснул. Я, естественно, его не послушалась.
Ночью вода в бассейне была совсем тёплой. На дне лежал странный дельфин с белым брюхом, такой похожий на пингвина. Вблизи шумело море, а над головой растянулось чистое небо, усыпанное миллиардами мелких звёзд. Все туристы веселились в другом конце отеля, смотрели представление, которое давали здесь всего два раза в неделю, пили коктейли и, наверное, танцевали.
Трусиха! Я хотела устроить бунт и не смогла. Моя ночная прогулка – это всё, на что я решилась.
Мой муж не видит проблемы. Он будто глух и слеп.


12.

Я часто ходила по территории отеля одна, но до последнего дня не встречалась с моим тайным поклонником. Не так близко, как на этот раз.
Он шёл мне навстречу. Мы были вдвоём на узкой тропе между корпусами, в окружении зелёных кустов в человеческий рост и светлых стен, плотно затянутых тёмно-зелёным плющом. Я чувствовала, что этот человек обязательно заговорит, и мной овладело сладостное предвкушение чего-то запретного. На нём была чёрная однотонная футболка и болотного цвета штаны, и я про себя отметила, что эти цвета ему очень подходят. Простая одежда не отвлекает от искренней улыбки и добрых глаз.
Он поздоровался и сказал, что я очень красивая. Я, наверное, засветилась от счастья, потому что мне давно никто не делал комплиментов, даже простых. Его слова будто шли из самой души, и я с сожалением подумала о том, что с мужем нечто подобное происходило в далёком прошлом, в самом начале наших отношений.
Незнакомец спросил, когда я улетаю.
Невероятно романтично смотреть на человека и осознавать, что у вас есть только этот миг, и в будущем вы больше никогда не встретитесь. Сегодня вечером выть на луну мне придётся в каком-то другом месте.
Я понимала, что ещё одной возможности поговорить судьба нам не предоставит. В голове промелькнула мысль, а не спросить ли у этого человека, как его зовут. Он знал моё имя, а его – нет.
Я посмотрела в его карие глаза и сказала, что мне пора собирать чемоданы. Он просто мираж на моём жизненном пути. Яркий эпизод в серых мыслях. Его имя не имеет значения, потому что у этого образа тысяча имён.

Я сидела в снэк-баре и смотрела на отдыхающих. Кто-то плескался в бассейне, на одном лежаке расположилась грузная дама в закрытом сером купальнике и читала журнал, на другом – женщина подставила коричневую спину солнцу, за соседним столиком сидела парочка и до меня доносились их хихиканья. За спиной шумело беспокойное море. В тот день даже повесили красный флаг – купаться нельзя. Сбор вещей не занял много времени, и до приезда такси оставалось около получаса. Лёгкая кофта лежала на соседнем стуле, сумка с документами – на столе. На мне был цветной воздушный шарфик, который я раньше не носила, но взяла в это путешествие в надежде, что случай его надеть всё же представится. Ветер играл с ним, и я чувствовала нежные прикосновения лёгкой ткани.
Муж был необычайно весел. Клетчатые шорты и белая футболка с пальмой – вот так он собрался лететь домой, где уже наступила осень. Его немного разнесло: алкоголь и обилие еды сделали своё дело. Он взял огромный стакан пива и отвесил какой-то комплимент официантке.
Я ждала, когда же придёт мой тайный поклонник: пробы воды из бассейна ещё никто не брал. Он действительно вскоре появился и радостно пожал моему мужу руку.
Это была игра.
Он жал моему мужу руку, болтал о какой-то ерунде, звал в этот отель в следующем году, а когда муж отворачивался, посылал мне воздушные поцелуи, подмигивал и дерзко улыбался, а я смеялась от души над этим каламбуром.
И я с удовольствием бы вернулась сюда следующим летом.


13.

Дорогу домой съел туман моих мыслей. Аэропорт, такси до квартиры, тяжёлый багаж…
Я поняла, что не хочу выкладывать из чемодана свои вещи. Плохо что-то решать поздней ночью, когда всё тело во власти спонтанных импульсов. Разговоры и важные решения я отложила на неопределённый срок.
Тот совершенно незнакомый мужчина всколыхнул во мне дремлющие эмоции, и я почувствовала себя женщиной.
Потом была ломка. Я ревела и мысленно рвалась в тот маленький тихий отель, где немолодой улыбчивый грек каждый день подходит к белобрюхому дельфину. Я скучала не по человеку – я его не успела узнать, – а по тем эмоциям, которые он мне подарил. В моей жизни таких бурь не было давно, и теперь мне не хотелось от них отказываться. Я дала своему миражу имя – назвала его Лукасом, потому что так звали одного греческого певца, песню которого я как-то случайно услышала по радио.
Я сидела в кухне на холодной табуретке, передо мной стоял остывший чай, и мне не хотелось его пить. Из окна был виден двор со сломанной пластмассовой горкой на детской площадке. Кто-то в чёрной куртке выгуливал там собаку. Небо затянули серые тучи, слабая морось оставляла на стекле полосы.
В двери щёлкнул замок – вернулся из магазина муж и принёс три бутылки пива.
Я поняла, что больше не хочу пытаться вразумить взрослого человека. Он меня не услышит.
– Я не придумала того мужчину. Он ухаживал за мной, мы разговаривали, пока ты пил.
Опять муж отпустил шуточку. Он не верил, что за мной кто-то мог ухаживать. По его мнению, мы славно отдохнули: смотрели на достопримечательности, покупали сувениры, ели всякие вкусности, пили.
Я не пила.
– Мне надо высказаться, – я посмотрела в его опухшее лицо.
Он откупорил бутылку и сделал два глотка.
– Я больше никогда не буду упрекать тебя за то, что ты пьёшь. Ты уже давно не мальчик, а я тебе не мать, и воспитывать тебя – не моя задача. В этом чемодане мои вещи, а такси уже в пути. Я уеду на несколько дней и подумаю обо всём, что с нами происходит. У меня нет сил на борьбу за твоё здоровье, а ты сам не хочешь или уже не в состоянии бороться. Можешь звонить мне, но я вряд ли буду отвечать. Я сама позвоню, когда приму решение. Слова уже ни к чему, твои поступки красноречивее любых обещаний. Я либо приму тебя таким, либо уйду навсегда. Просто отпусти меня, позволь побыть наедине с моими мыслями.
Звякнул мобильный – подъехало такси.
Этот растерянный человек с бутылкой в руках когда-то был мне дорог. Мы вместе прожили много лет, и в них было много счастливых дней. Я его когда-то любила.
Но не сейчас.
Он всецело зависел от своего яда. Я не сумела с ним справиться, и теперь мне придётся уйти. На время или навсегда – не знаю. А может, где-то в глубине своего подсознания я приняла решение, когда ушла из нашего общего дома.
Такси уносило меня прочь, мне не хотелось оглядываться. Я уселась поудобнее и закрыла глаза. Дорога будет длинной, и я, пожалуй, немного помечтаю.

2017