Сколько не употребляй, не используй цитаты и афоризмы, придуманные кем-то, они никогда не станут твоими собственными мыслями, это будет, как жить чужим умом, пользоваться чужими советами, теми, что вышли из народа, и стали крылатыми фразами, сказанными, кем-то и когда-то. И даже, взяв их на вооружение, можно сделать их своим стилем жизни, но всё равно при этом, они так и будут оставаться чьими-то мыслями вслух, перенесенными на бумагу и оставленными на память потомкам.
Разумеется, употребление цитат и афоризмов в твоей речи, делает её богаче, красивее, она становится ярче, красочнее, колоритнее, что не отменят того, что это снова мысли, сказанные вслух, кем-и когда-то. Тем, который, лёжа на диване, или сидя на мягком или твёрдом сидении, по-любому, в дребезжащем в трамвае, или ещё в каком-то транспорте, будто тот Архимед, посмотрев на проезжающий в этот момент какой-то объект, или вспомнив, что-то из недавних лет, встрепенулся и даже подскочил на диване, на сидении, поняв, что это что-то новенькое- эдакое, что-то из разряда, Архимедова открытия, эта возникшая в его голове мысль, облеченная в сухой афоризм, и сказанный им лично.
И вот, глядишь, если мысль оказалась удачна, если попала в самую точку, почти в центр вселенной, глядишь, она уже пошла в народ, только что, выйдя из народа, её сделали цитатой дня, и всей своей жизни, и уже повторяют из года в год, забывая, что сказал это, кто-то другой, но им так понравилось, что приняли, чью-то мысль за свою, коей она никогда не являлась. Её сказал, кто-то другой, подумав и придумав, лёжа на диване или сидя на сидении в трамвае, мчащимся, куда-то в неизвестную даль, проезжая мимо того объекта, который и навёл тебя на идею, о том, что и ты Архимед, или стал им на тот момент, когда в твоей голове рождался тот афоризм, означающий уже прописную истину, тем более, что твои слова, уже позже, другие побегут и даже запишут и будут передавать их из уст в уста, иногда даже выдавая за свои.
Ну и пусть, — скажешь ты, — лишь бы не сделали они из них простые, никому не нужные шаблоны, продолжая при этом жить по своим канонам, но делая вид, что сказанная тобою мысль вслух, их полностью устраивает, вот и они, ну, просто как ты…
А это и есть то доказательство, что чужая цитата, сказанная кем-то другим, а на самом деле, повторенная, хоть сотни раз, никогда не станет твоими собственными мыслями, высказанными вслух, потому что её сказал, кто-то другой, подумав и решив, что так будет правильно, но для него. И даже, если и ты решил, что кто-то, когда-то был прав, то всё равно в твоих устах, та мысль навсегда останется лишь цитатой, украсившей твою речь, сделав её богаче и красочнее, не лишив при этом тебя самого, твоего собственного стиля жизни.
Потому и цитата, всегда останется лишь цитатой, даже настолько сильно кому-то понравившейся, что он согласился, сказав — «Да, это так». Но следом, зло кинул сердитый взор своих прищуренных глаз в этот мир, понимая, что полностью не прав, оставаясь при этом сидеть на скамейке или стоять у крыльца своего многоэтажного жилища, понимая, что, только что, сам себе наступил на горло, и сделал при этом больно только себе, но не тому, чьи слова, употребил, как шаблон, потому что и жизнь у него своя, и вовсе не из цитат, а тем более, не из шаблонов, пусть и превращенная тобою в них из афоризмом других, по которым ты решил построиться, а итогом твоих построений и послужил тот злой взгляд, ибо думать не своей головой, оказалось гораздо труднее, даже цитируя при этом, других, оставаясь снова при этом, самим собой, неким испорченным мальчишкой, решившим, что умнее других, от того, что лишь принял чужие слова, за мысли от самого себя.
А потом, когда ко всему остальному, он попробовал этот, ставший шаблоном, не только афоризм, но и стиль чьей-то жизни, примерить на себя, будто надел обувь не своего размера, втиснулся в чужой пиджак или платье, оказавшееся ему просто мало или просто огромным, ну, настолько большим, что он в нём потерялся, как не в своей голове, запутался в чужих извилинах и нейронах, после всего этого, он и вовсе стал выглядеть настолько нелепо, когда начисто утратил свою индивидуальность, хоть и остался при чужих мыслях-афоризмах, ставших для него шаблонами, которые давят на его голову, не давая дышать, и он, хватаясь за горло, понимая при этом, что не прав, снова и снова кидает тот взор из под опущенных век в этот мир, не оставляя за собой права на уважение к самому себе, ибо воспользовался не своим образом жизни, сказавшись к тому же, банальным лицемером, решив, что и это круто, подглядев где-то, на страницах ли гламурных журналов, прочитав ли на заборе, написанное его соратником по уму, но сказавшим, что это круто, быть повторением всех, но только не самого себя, ибо твоим останется только тот взгляд, потому что тебе самому уже не останется ничего.
И ты это понял и возненавидел тот мир, что готов был только что полюбить и тебя, если бы ты навсегда оставался самим собой, пусть и беря на вооружение чьи-то слова, но, не совершая преступления против самого себя. Потому что, твоя внутренняя неудовлетворенность, однажды обернется бедой для тех, кто окружает тебя, потому что и им станет не комфортно рядом с тобой, а ты, догадавшись или даже увидев, не прочитав, это в их глазах, продолжишь испепелять уже не взглядом, а злом эту и так не мирную жизнь и людей, даже тех, чьими мыслями вслух так бессовестно, ты однажды воспользовался, став врагом самому себе, и тому, кто больше тебе не рад.
Странно, но это такой парадокс, когда мы ненавидим иногда тех, кто привнёс нас в эту жизнь, тех, кто научил нас говорить и ходить, кто дал ключ к той истине, которую ты сделал своей, забыв даже подумать о том, кто это? Кто это, тот, кто когда-то сказал, всего-то увидев эту истину на твоём лице, прочитав её в твоих злых глазах и записав её, как свой афоризм, что и позволило тебе возненавидеть его, того, от взгляда которого не укрылась вся правда, что была в твоих лживых глазах, сколько ты ни старался и не повторял, как уважаешь его и его афоризм, всё же сделав из него пошлый шаблон, больше уже похожий на свою собственную жизнь, где больше присутствует убогость с ущербностью вместе взятые, и даже, чьи-то цитаты больше не способны украсить её, твою, не чужую жизнь, уж больно много ты на себя взял, зло кинув сердитый взор своих прищуренных глаз в этот мир, понимая, что полностью был не прав, оставаясь при этом, всё же, самим собой, потому что жить под копирку чужих идей, оказалось сложнее всего.
11/06/2018 г.
Марина Леванте