продолжение. Начало в http://www.proza.ru/2017/04/20/761
Через час с небольшим он проснулся словно бы от внутреннего толчка.
- Дима…
Голос, зовущий его, был лишён тембрального окраса. Так его мог позвать, кто угодно.
Наглухо задраенные окна не давали возможности сориентироваться во времени. Часы на запястье показывали без пяти минут восемнадцать. До встречи с Наиглавнейшим оставалось шесть часов.
Может быть, встреча уже началась с зова? Какие могут быть возможности воздействовать на мозг у Наиглавнейшего Дмитрий не знал. И потому ему надо было быть ко всему готовым.
Инна спала. Волосы разметались по подушке, руки сжали одеяло. Успокоительного должно было хватить ещё часа на два.
Стараясь не создать лишнего шума, Дмитрий прошёл в ванную комнату. Там он смочил лицо водой, прошёлся щёткой с мятной пастой по зубам. Зеркало отразило ему привычный облик киношного красавчика с накачанными мышцами и глубоким взглядом.
- Мы ещё повоюем, - сказал Дмитрий своему отражению и, нацепив саркастическую улыбку на лицо, вышел из ванной.
Что может чувствовать человек, у которого впереди встреча с главным хозяином планеты? Страх, волнение, эйфорию, напряжение? Дмитрий уже, наверное, был не совсем человеком, потому что он ничего сейчас не находил в себе из этого букета эмоций. Внутри него была решимость движения, которое он наметил не сам. Его хозяином стал властный поток, возникший изнутри и одновременно снаружи, словно поводок на собачьей шее.
Видимо так чувствуют себя люди, которым Высшие дают установки явиться в определённое место в определённый час. Когда Дмитрий проводил свои допросы, он сам так делал. А теперь и его «ведут». И никуда не свернёшь, не разорвёшь путь, проложенный за тебя кем-то другим… Другим? Другим или своим?
В голове словно бы включился голос Инны:
-Он помешан на идее вечности. Живёт в подземелье, никому не показывается на глаза. Он одержим идеей своего бессмертия. Может быть, пьёт и кровь. Я, вообще не знаю, что он делает. Он сеет всюду свой генетический материал. Он не один. Это пара.
У них есть свои дети... Свои любимые и нелюбимые дети…Своих детей он сеет всюду, отбирая самый лучший генофонд.
Неужели, Инна права и он имеет прямое родственное отношение к Наивысшему? Бастард…Чушь какая-то! Наивысший осеменяет женщин? Интересно, напрямую или через шприц? И зачем отцу дети, которые его не знают? Или он размножается ради размножения, как опухоль?
А если он умеет читать мысли? Скорее нет, чем да. Иначе он бы не требовал личной встречи…
Папа зовёт своего сына… А Ванька? Может быть, он тоже его сын? И интернат не просто школа, а место, где Наивысший папа обучает своих детей? Тогда и Машенька его дочь?
А Инна усовершенствованный клон его жёнушки? Неужели, возможен такой примитив? Нет гарантии того, что Инна сказала правду. Источник своих знаний она ему не открыла. И всё же Инна никогда не заговаривалась… Во всяком случае, когда она была здорова… Болезнь могла изменить её сознание.
Инна спала. Неяркий свет ночника освещал угол кровати и кусок стены, дальше углы и предметы были лишь намечены своими гранями. Выскользнув из квартиры на лестничную площадку, Дмитрий вызвал лифт. Мерное гудение спускового механизма словно бы усиливало тягу действия зова. Дмитрий понимал, что сейчас он не обладает свободой воли, но понимание этого факта не вызывало у него никаких эмоций противодействия.
Тихонько притворив дверь за собой, он вышел в холодную обнажённость осеннего вечера и вызвал летуна. Набрав координаты пункта назначения, Дмитрий взмыл в сгущающиеся фиолетовые сумерки городского неба.
Сверху город выглядел как нагромождение коробочек разной длины и ширины, словно игрушечный лабиринт, расцвеченный электрическими огоньками. Деревья, сбросившие листву, добавляли острых линий в прямоугольную графику. Укол тоски в сердце был мгновенным, но ощутимым. Снова пришло то самое, неприятное чувство из интернатского детства. Злой и сверлящий взгляд Анны Ванны, в котором он теперь явно мог различить потустороннее любопытство исследователя. Как будто бы через Анну Ванну на Димку смотрел бесстрастный убийца – экзекутор.
- А вот и врёшь, не возьмёшь, - прошептали губы Дмитрия.
Порыв ветра ударил в защитное стекло. На горизонте поднималась , набрякшая тяжестью красного цвета, Луна. Дмитрий держал курс на дом Нины Степановны.
Что он надеялся там увидеть, он не знал. Хоть что… Хоть какие-то байты информации, хоть крохи…
Вот и они, знакомые многоэтажки, В их подножьях горстка частных домов…Дмитрий вышел из летуна, не веря своим глазам.
Дома Нины Степановны не было! Соседние одноэтажки, словно расширившись, захватили пространство, может быть, туда ещё и воткнулась парочка деревьев. Дмитрий точно не мог вспомнить размеры и конструкцию прошлой картинки. Казалось, кто-то с корнем вырвал дом Нины Степановны из земли, и яма тут же заполнилась, будто заросла окружающими её домами.
Не доверяя своим глазам, Дмитрий потоптался вокруг да около, даже ощупал стены соседних домов, чтобы убедиться в том, что они реальны. Пожалуй, подсказку могли дать номера. Дом под номером 16 принадлежал Нине Степановне. Сейчас под этим номером был совсем другой дом, двухэтажный из красного кирпича. Дмитрий попробовал напрячь память, чтобы воспроизвести картинку из прошлого. Память начала переставлять слайды и причудливо тасовать разные образы домов. Может быть, её уже стёрли, пока он спал?
Но как при этом можно стереть из реальности целый дом?
Нет! Они не могли стереть ему память до встречи с Наивысшим! Сейчас память Дмитрия однозначно стоила очень дорого.
Но если память при нём, то выходит, что из реальности вырван целый дом. И, видимо, это сделано Наивысшим? Значит, Наивысший – это не совсем человек? Он знает код мироздания? И, кроме того, ещё умело воздействует на мозг? Этот внутренний зов довольно ощутим, чтобы списать его на самостоятельное желание Дмитрия. Может быть, он так демонстрирует Дмитрию свои возможности? И по зову и по умению закрывать ненужные фрагменты пространства нужными формами… Убрать один дом, взамен него поставить другой за один день! Но этого не может быть! Если он наделён такой силой, то зачем ему содержать весь этот людской зоопарк на планете?
Дмитрий попробовал обойти площадку частного сектора по периметру. Реальность от этого не изменилась. Дом Нины Степановны исчез без следа, рана в пространстве затянулась, так воронка в море заполняется водой.
Бесцельное ощупывание стен и заборов домов не несло в себе никакого дальнейшего смысла. Дмитрий, вызвав летуна, набрал адрес Анжелы.
Аккуратная панелька стояла на своём месте. Квартира Анжелы в ней тоже присутствовала.
Но на звонок в дверь никто не среагировал. Дмитрий нажал на кнопку звонка соседней двери. Там были люди, но открывать ему дверь они не спешили. Оно и понятно, доверчивых простаков суровая реальность покосила нещадно. Остались недоверчивые…
- Простите! Я к Вашим соседям! Мне нужно узнать, где они! – Крикнул Дмитрий в закрытую дверь.
Его явно услышали, но открыть не решились. Дмитрий спустился вниз, присел на лавочку около подъезда, пытаясь собраться с мыслями по поводу дальнейших действий.
Но поразмышлять ему не дали. Из тёмного зева подъезда вышел парень в куртке с тёмным капюшоном, надвинутым на лицо. Правой рукой он обнимал довольно большую птицу, прижимая её к своему боку. На улице уже изрядно стемнело, и Дмитрий не мог разглядеть в деталях ни парня, ни птицу.
- Это Вы к нам сейчас звонили, - спросил парень?
- Я. Мне нужно знать, где Ваши соседи.
- Они погибли.
- Как?
- Автокатастрофа. Отец Анжелы сел пьяным за руль и врезался на скорости в столб. Вся семья разом.
- И Анжела?
- Да. Все вместе. А Вы им кто, что Вам не сообщили?
- Друг Анжелы. Вернее, не друг, а приятель.
- А-а… Потому и в обморок не падаете, - парень поднял руку, птица, хлопнув крыльями, взмыла вверх.
- Прирученная? – спросил Дмитрий?
- Почти, - ответил парень довольно резко.- Не звоните нам больше, а то родители нервничают.
- А ты сам хорошо знал Анжелу?
- Нет. Кто сейчас кого знает? Все общаются через соцсети. Реальные тела и дела мало кого волнуют. Виртуальные миры интереснее… А тут, в реале, думать надо, вертеться, кормить голодных, утешать несчастных…
- А эта птица у тебя откуда?
- Сокол… Он у меня давно живёт. Я его выходил, ещё птенцом подобрал…
- Понятно, - сказал Дмитрий, подытоживая разговор.
Парень не врал, смысла перепроверять сказанное не было. Высшие могли уничтожить эту семью реально, а могли и направить на «ферму рабов», основательно стерев память, чтобы не создавать лишние сложности и вопросы в коммуникативном пространстве людей.
Время до встречи с Наивысшим стремительно таяло. Дмитрий, вызвав летуна, рванул в сторону тёти Валиного дома.
Дом был на месте, квартира тоже и даже дверная цепочка присутствовала. Дверь ему приоткрыли, сказав, что живут в этой квартире недавно и ничего о хозяевах не знают. Квартира предназначена для съёма и ею распоряжается агентство. Голос был женским, слегка раздражённым.
- Простите за беспокойство, - пробормотал Дмитрий, напряжённо прислушиваясь к внутреннему зову.
Зов был похож на магнитный вектор, который тянул его бессловесно, беззвучно, но неотвратимо к определённому месту.
Коммуналка Владимира, тёти Валиного племянника, находилась в соседнем квартале. И Дмитрий вызывать летуна не стал, решил пройтись пешком.
На улице ощутимо похолодало, вроде бы уже и с неба сыпалась мелкая снежная крупа. Ветер разносил её по асфальту, забивал ею чёрные оспины газонов с высохшей травой. Одинокие фигуры прохожих возникали серыми силуэтами из тьмы, во тьме же и пропадали. Такая холодная страна как Россия словно было призвана создавать особое сознание людей, живущих в постоянном сопротивлении внешнему миру.
Дверь в коммуналке ему открыли по первому звонку. Девушка в цветастых шароварах и очках на умном лице не удивилась его приходу.
- Я к Владимиру, - сказал Дмитрий.
- Его нет.
- А где он?
- Уехал.
- Куда не знаете?
- Нет.
- А когда?
- Вчера.
- Точно? Вы его видели?
- Да.
- И как он?
- В смысле как?
- Говорят, он излечился?
- Да. Похоже на то.
- Так похоже или точно?
- Вы спрашиваете меня, - насупилась девушка, - а я ведь плохо вижу. И мне не очень удобно разглядывать людей, тем более, если они имеет пороки развития.
В коммуналке общий коридор и четыре комнаты. Две комнаты пустые, в одной живут две девушки – студентки. Одна сейчас разговаривает с Дмитрием, другая гремит чашками на кухне.
- Можно я осмотрю его комнату?
- Да смотрите. Только он на ней замок повесил кодовый. Код знаете?
- Может быть, и знаю.
Десять цифр на коде, наверняка, имели связь с формулой, которая открывала подвальные двери виртуального интерната, созданного Владимиром на малой «Планете».
Дмитрий набрал число пи по памяти… Тройка и далее цифры – единица, четвёрка ещё единица, пятёрка и далее…
Замок поддался, дверь открылась. В комнате, казалось, ничего не изменилось с последнего посещения ею Дмитрия. Но ведь кто-то повесил замок на двери? Либо исчезнувший Владимир и, вправду, возвращался, либо вся эта бутафория – дело рук спец.служб Высших.
Кровать аккуратно застелена шерстяным пледом синим в красную клетку, «душевая» кабинка не показывает и следа взлома. Гардина по-прежнему перекошена, того и гляди упадёт. Дмитрий подошёл к окну. Или ему показалось или… Он выключил свет, чтобы иметь возможность разглядеть пейзаж за окном.
Никаких многоэтажек, ничего из того, что имеет отношение к городу! За окном ясная полная Луна, зависшая над возвышенностью, вырезанной из камня в форме видовой площадки. Похоже, так и есть, к вершине площадки поднимается широкая лестница.
Дмитрий, не веря своим глазам, попробовал открыть окно. Но сделать сию процедуру с окном старой шпингалетной конструкции было не так- то просто!
Руки дрожали, сердце стучало, лоб покрылся испариной. Наконец, окно распахнулось, холодная волна ночного воздуха ворвалась в комнату, разбивая иллюзорную картинку и являя Дмитрию знакомую обыденность двора соседнего дома в редких огнях окон и куска улицы за углом.
Зов словно бы усиливался, создавая ощутимое напряжение мысли и тела.
Кто-то что-то пытался сообщить ему знаками, как глухонемому. А между тем, время таяло, а Дмитрий так и не нащупал ось смысла. Осталась последняя попытка оживить подсказку.
Вызвав летуна, он набрал координаты видовой площадки, где частенько гулял Ванька.
Народ не особо жаловал это место из-за довольно длинной лестницы, покорение которой требовало определённых усилий. Но Дмитрия летун доставил прямо на вершину.
В ночной час желающих любоваться красотами замерзающего города не нашлось.
Видовая площадка была пуста. Дмитрий подошёл к обрывистому краю, обнесённому железобетонным парапетом поверх которого вырастала узорами железная решётка, закрытая сверху узкими отполированными перилами.
Дмитрий подошёл к самому краю парапета, открывающего за своей границей море огней. Порыв холодного ветра заставил его поднять воротник куртки. Чернота ночного мира застыла в мрачной густоте, разбавляемой фоновым сиянием города. Электрические светляки густо усеивали рельеф нижнего городского пространства. Внизу расстилался мир людей, вверху разворачивалось тяжёлое облачное небо
Зов и не думал исчезать. Он сгустился словно облако, вовлекая Дмитрия в свою внутреннюю воронку.
Пришло лёгкое головокружение и слабость. Дмитрий испугался того, что может упасть. Он отошёл от края пропасти, пытаясь найти скамью, чтобы присесть и перевести дух. Скамьи он не нашёл. Взгляд его упёрся в скульптурное сооружение, состоящее из двух каменных столбов, к которым был привязан каменными тросами мраморный гамак.
Голова, казалось, закружилась сильнее. Мир покачнулся, и Дмитрию инстинктивно схватился за каменные тросы. Мир качнулся сильнее, опуская Дмитрия на вогнутую мраморную поверхность гамака.
И сразу пришла тишина. Не звенящая, а тяжёлая, ватная. Тишину вспороли хлопки, сопровождающие взмахи крыльев. Птица оказалась несоразмерно большой. Дмитрий увидел рядом с собой лишь часть её головы с чёрным зрачком в ореоле серебряной радужки. Зрачок заслонил собой всё поле зрения и разросся до экрана, сферически вовлекающее Дмитрия в действо другого мира.
Всё началось со светлеющего неба, на котором акварелью пошли друг за другом прорастать цветы. Одни из них разворачивали бутоны, другие переходили в высокий рост кроны. Кроны раскрывали изумрудные шатры, шатры выпускали из себя птиц. Всё перемещалось, перестраивалось, не давая возможности зацепиться за привычные причинно-следственные цепочки.
Образы сменялись слишком быстро, потом замедлились, словно кто-то перебирал настройки связи. И Дмитрий знал уже, что с ним говорит Ванька. Но не тем человеческим плоским языком, а другим объёмным, из которого Дмитрий мог уловить только самое элементарное.
Картины казались быстрыми и сложными. Образы расплывались. Но, тем не менее, он кое-как, но всё же понимал суть того, что ему сообщали. Было похоже на то, что синхронно его подключили к переводчику, который тоже не блистал, но худо-бедно выуживал хоть какие-то смыслы из цветовой тарабарщины.
- А как иначе? Представь, что ты муравей и живёшь в муравейнике. Разве у человека есть возможность наладить контакт с муравьём? Какая? Палочку засунуть, попугать или сахара насыпать? Два мира с совершенно разными категориями мышления и базовых понятий.
Хорошо, что у нас есть свой кодировщик Владимир. Ты и представить себе не можешь как интересно выйти из плоскости человеческого бытия… Но мы здесь за плоскостью. И можем показать тебе только наши тени. И даже что-то изменить в твоём мире можем…Но это не несёт в себе смысла.
Близко-близко поплыли лица. Сначала собираясь из пикселей цветов возникло изображение тёти Вали, потом из пикселей звёзд собралось лицо Машеньки, потом тысячи птиц собрались в густоты и разрежения, которые отдаляясь явили ему Анжелу, а Нина Степановна возникла, созданная из пикселей листьев. Владимир нарисовал себя на полотне из крохотных цифровых ячеек. И Ванька пришёл напоследок безо всяких пикселей в натуральную земную величину, присел рядом на каменное ложе, которое оказалось лодкой в невесомом туманном море. Ванька взялся за вёсла, и Дмитрий видел лишь его спину… Гребки становились всё тише и тише, контур Ваньки расплылся, а лодка приняла форму дивана.
Дмитрий был снова в своей комнате… Рядом спала Инна… Кажется, что она уже должна была проснуться.
Стрелки часов зависли в тридцати минутах от полуночи.
Продолжение в http://www.proza.ru/2018/06/23/615