ИЗ МАТЕРИАЛОВ ВАЛЕРИЯ КОЙФМАНА
Моисей Львович Маймон родился в 1860 году в Литве, в Волковышках (ныне город Вилкавишкис).
В 1766 году в этом городе проживало 1555 евреев, в 1856 - 4417 (84,1%), в 1897 - 3480 (60%).
В начале 20 века - имелись 8 синагог, иешива, хедеры.
ИНТЕРЕСНО. В 1812 французские войска заняли синагогу под склад. После обращения делегации евреев лично к Наполеону здание синагоги было освобождено.
Мальчик получил традиционное еврейское образование. Окончив хедер, служил помощником часового мастера в городке Кальвария, потом приказчиком в бакалейной лавке в Ковно.
Его дедушкой был писатель, автор комментариев к Мишне Александр Зискинд-Маймон, который обратил внимание на то, как удачно его внук копирует лубочные иллюстрации к книге Эстер и к Пасхальной Агаде, затем он делал многочисленные зарисовки прохожих, покупателей бакалейной лавки, где работал.
Дед и настоял на том, чтобы внука отдали в рисовальную школу.
Продолжая работать, он начал брать уроки рисования в Варшавской, а затем в Виленской рисовальных школах.
В 1880 г. Маймон поступил в Петербургскую Академию Художеств (АХ), которую окончил в 1887 году, получив золотую медаль и звание классного художника Первой степени за выпускную картину «Смерть Иоанна Грозного» («Митрополит освящает царя Ивана Грозного в великую схиму»). Перед смертью государь принял великую схиму с именем Иона. Великая схима — это совершеннейшее отчуждение от мира для соединения с Богом. (1530, Коломенское - 1584, Москва). В картине верные исторические факты – шахматы, например, окружение – видимо иностранные посланники, Б. Годунов, священнослужители и т. п..
Затем художник уехал в Западную Европу, чтобы изучать творения великих мастеров прошлого.
В 1889 году Маймон принял участие в выставке в Кенигсберге, и с этого времени его работы регулярно выставлялись в Петербурге, Москве, Варшаве, Лондоне, Амстердаме и других европейских столицах.
Маймон становится известным портретистом, «Портрет девочки» (видимо заказ).
С 1890 года он перешел к жанровой живописи, выставил картины «С прошением», «Политики», в 1892 году - «Уголок театра», «Ремонт». Несколько более поздняя работа «Обычная история».
На самой известной картине Маймона «Марраны» изображено нападение стражников на дом богатого маррана во время пасхальной трапезы (седера). Тема и сюжет, уже ранее использованные М. М. Антокольским, получили у Маймона новую оригинальную трактовку. Картине свойственна классичность построения, внимание к деталям, содержательность световых и цветовых акцентов.
С картины в свое время была сделана гравюра, которая была весьма популярна в еврейской среде.
Марраны — евреи, насильно крещенные в Испании и Португалии XIV-XV вв. Внешне они были вынуждены представлять себя христианами, но большая их часть в частной жизни (зачастую, в глубокой тайне) сохранила (полностью или частично) верность иудаизму.
Особенно почитаемым и соблюдаемым был праздник Песах. Особых психологических оснований искать тому не нужно. Марраны ощущали себя находящимися в рабстве в не меньшей степени, чем их далекие предки в Египте, они видели в празднике Исхода символ возможного собственного избавления.
Инквизиторы не дремали. Именно в пасхальные дни они с особенным ожесточением проводили облавы и обыски в домах марранов, устраивали погромы, грабили их имущество, передавали их в руки палачей, которые увеличивали число несчастных жертв. Таков был исторический фон сюжета картины Маймона.
Картина «Марраны», за которую Маймон в 1893 году получил звание академика, примечательна еще и в том отношении, что картина, по рассказу самого художника, основана на факте его собственной биографии. Еще будучи студентом Академии художеств, он праздновал Песах в одной знакомой еврейской семье в Петербурге. Пасхальный седер был нарушен приходом полицейских, арестовавших главу семейства за нарушение правил проживания евреев вне «черты оседлости».
Маймон под впечатлением от происшедшего решил написать картину об этом и даже выполнил несколько эскизов. Учителя убедили Маймона отказаться от этой идеи на том основании, что подобная картина никогда не сможет быть принята на выставку.
И вот, объявление очередного академического конкурса совпало с 400-летней годовщиной изгнания евреев из Испании, и Маймон вернулся к своему старому замыслу, решив, как он писал,«одеть персонажи в испанские костюмы и отодвинуть событие на четыреста лет назад».
Реакционная русская критика мгновенно уловила тенденцию картины, и в статье в «Московских ведомостях» «Марраны» Маймона названы «кучкой преступников», обманывающих «испанское христианское правительство».
Материал для картины художник собирал в Испании, где знакомился с местной архитектурой, бытовыми деталями, искал натурщиков для своих персонажей, делал зарисовки. Но ни в Испании, ни потом в России ему так и не удалось найти нужного натурщика для воплощения задуманного образа главного персонажа — старика-маррана, сидящего во главе стола.
Натурой для главного образа картины, старика-маррана, послужил старый русский генерал, признавшийся Маймону по окончании работы, что он еврей, крещеный в кантонистах. "Я потому сразу согласился вам помочь, - заявил генерал от артиллерии И. К. Арнольди, - что вы угадали во мне еврейскую душу, которую я ношу уже восьмой десяток, хотя вместе с крестом на шее".
Существовало академическое правило - конкурсные картины, авторы которых удостаивались звания академика, приобретались для Музея Академии художеств или для Музея Александра III — ныне Русский музей. Академическое начальство, в нарушение существующих правил, отменило решение о покупке «Марранов» как произведения «антихристианского».
Удивительное по своей художественной силе и страстности стихотворение "Инквизиция", созвучное с работой Маймона, забытое в СССР, написал молодой
С. Маршак (вот отрывок):
«На Пасху, встречая свой праздник свободы,
Под низкие своды спустились они.
Казалось, звучали шаги в отдаленьи,
И глухо дрожали крутые ступени,
И тускло горели огни.
Семья притаилась за скатертью белой...
Могучий и смелый, лишь он не дрожал.
И встал он пророком в молчанье глубоком,
И взором окинул подвал.
Они не слыхали в минутном забвеньи,
Как глуше, сильней задрожали ступени,
И дрогнули робко они.
Вскочили... Столпились... Слетела посуда...
Как мертвая груда, застыли и ждут.
И отперлись двери - и черные звери
По лестнице черной идут.
И сытый, и гордый,
И с поступью твердой
Аббат выступал впереди...
И встретились взоры...»
В период 1894-1900 годов Маймон издал альбомы «Библейские женщины», «Мужи Библии», «Картины из еврейской жизни».
Создавая свои «библейские типы», Маймон опирался на классические образцы, что и было отмечено в рецензии в «Недельной Хронике Восхода», автор которой писал: «Маймон при составлении альбома не довольствовался исключительно своей фантазией, а в некоторых случаях пользовался также библейскими фигурами из лучших картин итальянских и французских мастеров». Например, «Вечный странник». Известно, что на некоторые сюжеты из этих альбомов ставили «живые картины» в еврейских салонах Петербурга начала XX века.
С 1904 года произведения Маймона вновь стали появляться на петербургских выставках, наиболее известны картины «Грезы», «Царица ночи», «Петр I редактирует “Ведомости”», «Александр I у Серафима Саровского» (1904 г.,Музей истории религии, С.-Птб.), «Отказали» и др.
Фигура Александра I (1777-1825) интересовала Маймона, ибо именно он учредил особый комитет для обсуждения вопроса об улучшении быта евреев в России, а в 1804 году утвердил «Положение об устройстве евреев».
Известны предания о неких предсказаниях преподобного Серафима Саровского, касающихся всех Государей из Рода Романовых и последующих правителей России. Незадолго до своей загадочной смерти в Таганроге император Александр I путешествовал из Архангельска в Валаамский монастырь. Существует церковное предание, что на обратном пути император побывал в Саровской пустыни у старца Серафима
Религиозный писатель Евгений Погожев (1870 - 1931, расстрелян)на эту тему так записал рассказ: "В 1825 году, или в один из ближайших годов, старец Серафим однажды выказал какое-то беспокойство, он будто ожидая какого-то гостя, прибрал келью. Действительно, под вечер в Саровскую Пустынь прибыл на тройке военный и прошел в келью отца Серафима. Старец поспешил навстречу гостю на крыльцо, поклонился ему в ноги со словами: "Здравствуй, Великий Государь!" Затем, взяв приезжего за руку, Серафим повел его в свою келью. Они пробыли там вдвоем в уединенной беседе часа 2-3. Когда они вместе вышли из кельи, и посетитель отошел уже от крыльца, старец сказал ему: «Сделай же, Государь, так, как я тебе говорил <...>». Преподобный Серафим, в миру Прохор Мошнин, родился 19 июля (1 августа) 1754 года. Прославлению Серафима Саровского в лике святых в июле 1903 года немало способствовал император Николай II (а картина Маймона написана как раз в 1903-1904 годах!!!).
Что именно советовал старец Серафим императору и о чем была их приватная беседа, мы уже никогда не узнаем. По одной из версий, Серафим Саровский наставлял императора на тайное монашество.
По другой версии, якобы старец именно Александру I предрек: «Будет некогда царь, который меня прославит (это сделал Николай Второй), после чего будет великая смута на Руси, много крови потечет за то, что восстанут против этого царя и самодержавия, но Бог царя возвеличит».
Историки вот уже 2 столетия спорят по поводу того, действительно ли умер Александр I или он исчез, ушел из мирской жизни. По версии Л. Н. Толстого, под видом Александра I был похоронен солдат Таганрогского гарнизона, а сам император ушел в монастырь.
В свое время полотно Маймона «Бой в горах Тюренчена» (1905)– одна из самых пoпулярных в России картин o русско-японской вoйнe.
Маймон изобразил на нем один из эпизодов русско-японской войны, когда солдаты-евреи музыкальной роты спасли захваченного японцами полкового священника Щербаковского и возглавили контратаку.
Поскольку в руках солдат на картине Маймона много духовных инструментов, она была приобретена известным фабрикантом музыкальных инструментов и владельцем крупной нотной типографии, немцем по национальности, Юлием Циммерманом. Находилась картина в его конторе в Москве.
По рассказам очевидца, во время погрома против немцев, разразившегося вскоре после объявления войны с Германией летом 1914 года, погромщики ворвались в контору немца Циммермана, сорвали со стены картину и несли ее перед собой, как икону.
Раненый священник Щербаковский, благословляющий еврейских солдат, в этой ситуации вдохновлял громил.
Это свидетельствует о том, что нередко «еврейское» содержание «темы» устанавливается только из контекста вне картины и может быть интерпретировано (подчас с обратным знаком) в зависимости от этого контекста.
Известно полотно Маймона на еврейские темы, посвященное погромам 1905-1907 годов - «Опять на родине».
«Опять на родине» (другое название - «После погрома», 1907) написана им в атмосфере страха, пережитого художником осенью 1906 года, когда в Петербурге распространились слухи о готовящемся там погроме. Он с семьей вынужден был перебраться к своему товарищу-христианину живописцу Генриху Манизеру, отцу Матвея Манизера – советского скульптора «по Ленину».
В попавшейся на глаза Маймону газете он прочитал статью о солдате-еврее, вернувшемся инвалидом с русско-японской войны и заставшем дома следы недавнего погрома.
Маймон написал картину на этот сюжет, причем, по его собственному признанию, для нее ему позировали его собственные жена и дети.
Картина была снята с выставки цензурой. Маймон выставил эту и другие картины в Амстердаме, затем в Лондоне, где его произведения были куплены музеями и частными коллекционерами.
После 1917 года, в послереволюционной России, Маймон, нуждаясь в деньгах, неоднократно возвращается к уже написанным работам, пишет копии (заказные авторские повторы), подписывая их псевдонимами (М.Цыганков и М.Дорожный).
После трехлетнего пребывания в Лондоне Маймон вернулся в Россию и выставил в Петербурге и Москве новые произведения: «Английские рыбаки», «Политик».
На протяжении многих лет академик живописи Моисей Маймон проживал в большой квартире в доме №24 по Большой Подьяческой улице. Этот адрес был хорошо известен деятелям русской и еврейской культуры.
Маймон принимал активное участие в деятельности многих еврейских культурных и художественных организаций, избирался в правление крупнейшего из них – Еврейского общества поощрения художников (1916–1919) – и участвовал во всех еврейских выставках, состоявшихся в 1916–1918 годах в Москве и Петрограде, а в «Еврейских хрониках» опубликовал мемуары.
В 1910 – 1920-х годах преподавал рисование в различных столичных учебных заведениях, был свидетелем Октябрьского переворота 1917 г., и, когда в 1919 г. был открыт Еврейский университет Петрограда, читал там лекции по истории искусства евреев.
Обладая литературным даром, был автором многочисленных статей по искусству и воспоминаний, опубликованных в сборниках еврейских авторов, а также в популярных российских журналах «Восход» и «Будущность».
Дeвять рабoт Маймoна пoказывались на Всeмирнoй выставкe 1904 гoда в Сент-Луисе (США), приуроченной к Третьим Летним олимпийским играм. Маймон писал: «В 1904 году вместе с другими российскими художниками я получил приглашение участвовать в международной выставке в Сент-Льюисе. Я послал картину «Марраны» вместе с другими своими работами представителю этой выставки меховому фабриканту Грюнвальту, который должен был доставить её в Америку. Там моя любимая работа исчезла навсегда». Долгое время картина считалась безвозвратно утерянной.
В 1916 году художник рисует её наново, однако не удовлетворён результатом: этот вариант по силе и чувству явно проигрывал первоначальному.
Но если правда, что рукописи не горят, то не обращаются в тлен и произведения искусства. Совсем недавно картина «Марраны» была найдена, в Нью-Йорке, в одном из еврейских Домов для престарелых.
Маймон получает приглашения на международные вернисажи в Амстердаме и Лондоне. Там некоторые его работы были приобретены в музеи частных коллекционеров.
Егo рабoты пoказывали на выставкe Еврeйскoгo oбщeства пooщрeния худoжeств в 1916—1917 годах. Мeмуары Маймoна были напeчатаны в «Еврeйских хрoниках».
Скончался Маймон в Ленинграде в 1924 году. Похоронен он был на Еврейском кладбище Санкт-Петербурга.