Часть третья.
Я включил свет. Повесил ключи на гвоздик и открыл конверт. В нём было приглашение на свадьбу Сури и Дэррила. Вот так в 25 лет я узнал, что моя любимая выходит замуж за моего лучшего друга.
Я долго рассматривал конверт. На нём были изображены целующиеся ангелы. Любил ли я Сури? Конечно, да. Хотя и не так, как прежде, не с той страстью и не с той надеждой. Теперь моя любовь была похожа на росинку, а я, как маленький мальчик, бежал по траве и нёс её на листе лопуха, боясь уронить. Эту любовь к Сури я спрятал глубоко в сердце, но до сих пор засыпал, мечтая о ней и вспоминая всё, вплоть до каждой её веснушки.
Выпрыгнув из этих воспоминаний, как тонущий из воды, я понял, что пролетело целых 11 лет. Года промчались, как тот воздушный змей, которого мы запускали в небо в мой день рождения. Впервые я задумался о быстротечности времени.
Я набрал телефон Дэррила:
– Дэррил, привет!
– Привет, Патрик! Рад тебя слышать.
– А я рад поздравить тебя со свадьбой.
– Спасибо, друг. Наконец-то я этого дождался.
Действительно, Дэррил очень долго ждал. Сразу после окончания школы Сури уехала в другой город поступать в театральный институт. Она мечтала стать актрисой. Город этот был далеко от нашего. Сури приезжала только на каникулы. Дэррил жил этими встречами.
Мы с ним учились в родном городе, вместе поступили в литературный институт. Я решил стать писателем, он – спортивным журналистом. Джесси училась на дизайнера, а Кэти – на преподавателя французского языка. Мы по-прежнему дружили и виделись почти каждый день.
Сури стала уже совсем взрослой девушкой, очень красивой. Когда мы собирались в парке, то наперебой рассказывали о наших победах. Я говорил, что уже на третьем курсе мою книгу с детскими рассказами «Майский жук» напечатало издательство, что у меня регулярно проходят встречи с читателями. Сури рассказывала о том, что во всех театральных постановках играет главные роли, и известный педагог Джон Румос выделяет её среди других. Уже тогда она снялась в одном фильме в главной роли. Она улыбалась, смеялась, а я не переставал любоваться ею. Она была прекрасна – тоненькая, как смычок антикварной скрипки.
Когда мы влюблены, то желаем любимому человеку только счастья. А она была счастлива и любима. Что ещё нужно, чтобы успокоить сердце?
К тому времени у меня появилась девушка – Бэлла. Она была красива и умна. Мы встречались два года, но вместе не жили. Я этого не хотел по одной простой причине: она мешала бы мне мечтать. Я не любил её, просто был увлечён.
К тому моменту, когда пришел конверт, мы уже окончили обучение в вузах. Дэррил работал в самой престижной газете города. Джесси с помощью отца открыла свадебный салон. Кэти преподавала французский. А я писал роман о любви. Издательство ждало его с нетерпением, ведь после «Майского жука» вышло ещё пять моих детских книг, которые пользовались большим спросом. Я очень неплохо зарабатывал и даже купил себе машину.
И вот, наконец, вернулась Сури. Она на протяжении трех лет работала в театре того же города, где училась, и до сих пор играла там все главные роли. Теперь она три раза в неделю ездила на машине на работу. Сури была хороша, талантлива и невероятно популярна. Наш городок ею очень гордился, и мы все часто бывали на её спектаклях.
– Алё, Патрик! Ты меня слышишь? Почему молчишь?
– Я здесь, Дэррил, просто задумался.
– Патрик, я очень хочу как-то необычно встретить Сури, устроить ей грандиозный сюрприз. Что посоветуешь?
– Так, давай думать! Ты же у нас генератор идей?!
Мы оба засмеялись.
– Ты знаешь, Патрик, когда влюблён, голова плохо работает.
– Я тебя понял. Дай 10 минут, я тебе перезвоню.
Я повесил трубку. Придумать встречу для Сури, сюрприз… Если бы она была моей невестой, я сделал бы всё, что мог. Но она – не моя женщина. И этот осадок от того, что я её потерял, сопровождал меня всю мою жизнь.
Я позвонил Дэррилу:
– Дэррил!
– Пат! Ну что?
Дэррил очень нервничал. Иногда мне казалось, что внутри себя он понимал, что Сури для него слишком хороша, недосягаема, и просто лез из кожи вон, чтобы соответствовать ей.
– Дэррил, я вот что придумал: давай в нашем парке, около озера, закажем цирк. Сури его очень любит. Акробатов, артистов в цветной одежде на ходулях и, конечно, мартышек. Сури всё это обожает – жонглеров, пантомимистов, клоунов. Как тебе?
– Отличная идея! Я всё организую. У меня есть целых три дня. Спасибо, Патрик!
– Я тебе помогу! Всё будет на высшем уровне!
На следующий день я решил увидеться с Дэррилом и организаторами. Встреча состоялась в кафе. Мы с Дэррилом пришли пораньше, чтобы немного поболтать.
Я сидел за столиком. Дэррил подсел ко мне, пожал руку.
– Патрик, ну что? Кофе и чизкейк?
– Конечно, друг.
Нам принесли заказ.
– Патрик, прежде чем обсуждать организацию праздника, я бы хотел кое-что тебе сказать.
– Говори, пожалуйста.
– Мне тяжело начать.
Дэррил молчал, теребил волосы, мял салфетку. Наконец он собрался и произнёс:
– Пат, речь пойдет о Сури.
– Интересно...
Я улыбнулся. Это была защитная реакция, так как мне совсем не хотелось о ней говорить.
– Патрик, прошло много лет, и я должен это сказать. Ты только не перебивай! Я знаю, что ты её очень любил и, подозреваю, любишь до сих пор. Но так сложилось. Это судьба – мы с Сури созданы друг для друга. Скоро наша свадьба. Тебе больно, я это чувствую. Прости меня, но я ничего не могу сделать. Эта любовь – океан, который меня накрыл. Я люблю Сури, боготворю её. Понимаю, что повторяюсь, но… Прости меня, мне это важно.
– Дэррил, я всё понимаю. И правда, не держу на тебя обиды. Ты прав. Я любил её, любил так, что тот океан, про который ты говорил, для меня был смерчем. Он затянул меня в воронку, но я был счастлив, потому что тонул в эмоциях. Я до сих пор храню наши рисунки и иногда смотрю на них. Воспоминания – это моё всё. Честно признаюсь, я дико ревновал тогда – в 14, 15, 16 лет. Но понял: Сури – твоя женщина. Я отпустил эту любовь как редкую, красивую птицу лететь… Лететь туда, где она будет счастлива. И ваша свадьба поможет мне выбраться из этого смерча. Сейчас моя любовь как ночь – звездная, но тёмная. Я счастлив за вас. Это самое главное. Мне удалось перестать надеяться, хотя такую любовь – сладкую, воздушную, как сахарная вата – очень сложно забыть.
Я встал, обнял его и сказал:
– А теперь давай поговорим о сюрпризе.
Дэррил сел. Он молчал, как мне показалось, вечность. Потом произнёс:
– Патрик, спасибо за откровенность. Приступим к сюрпризу.
Встреча с организаторами прошла отлично. Праздник должен был состояться через три дня. Я ждал реакции Сури не меньше, чем Дэррил. Подсознательно я делал всё так, будто готовил сюрприз для своей любимой.
После встречи с Дэррилом, я совершенно случайно (а может быть, по мистическому совпадению) увидел на улице женщину, продающую сладкую вату. Я подошёл к ней. Она была, как мне показалось, похожа на мою маму. Она так же заботливо дала мне сладкий кусочек счастья и пожелала хорошего дня.
Я шёл по улице, совершенно не осознавая, куда иду. Ел вату. Она была сладкая и пахла Сури. Я медленно клал в рот кусочек за кусочком, понимая, что этим заедаю невыносимую боль в сердце. Бесцельно бродя по городу, я оказался у квартиры родителей. Ключ всегда лежал у меня в кармане. Он был моим талисманом. На ключе висел брелок с изображением космонавта. Краска на нём совсем стерлась. Отец носил его с собой всю жизнь. Он часто в шутку называл меня космонавтом.
Я вошёл в квартиру родителей. Их уже не было в живых, но этот уголок моего детского счастья я продавать не стал. В доме всё осталось по-прежнему. Я заглянул в папин кабинет – там пахло отцом. Открыл его ящик и нашёл потрёпанный блокнот. Я начал читать. На пожелтевших страницах было написано обо мне и о том, как он меня любил. При жизни отец редко мне это говорил. Мне стало ужасно жаль, что я не успел сказать ему о своих чувствах.
Я всплакнул и вышел из кабинета, забрав блокнот с собой. Зашёл в большую комнату. Там лежала коробка, а в ней – брошь со снегирями, уже потёртая, с почерневшей позолотой.
Я вспомнил, как отец дарил её маме, взял украшение, прикрепил к лацкану пиджака и погладил. Мне стало хорошо.
Пора было уходить – мы договорились встретиться с Бэллой, она ждала меня у реки.
Когда я пришёл, Бэлла уже была на месте. Мы с ней чмокнулись и пошли гулять по пляжу. Она взяла меня за руку. Казалось бы, обычное прикосновение, тем более для людей, которые уже два года вместе, но в тот момент, после разговора с Дэррилом и посещения квартиры родителей, мне стало некомфортно. И все же я не выдернул руку, вспомнив о папе и о его дневнике. Я подумал, что если человек со мной, то нужно дарить ему тепло.
Прогуливаясь, мы много разговаривали. Бэлла окончила исторический факультет и была для меня очень интересной собеседницей. Я пересказывал ей главы из своих будущих книг, она давала полезные советы.
Бэлла была прекрасна во всех своих проявлениях, но я, увы, не любил её. Вести беседу, бродить часами по пляжу можно долго, но, скорее, с подругой, а не с любимой. В общем, я окончательно запутался, и сил что-то раскладывать по полочкам у меня не было.
– Патрик, как же я люблю лето! И тебя, мой ёжик!
Она ласково называла меня именно так. Я не любил все эти звериные прозвища, но никогда не говорил ей об этом.
Я улыбнулся.
– Лето – это прекрасно.
– Слушай, я знаю о том, что вы с Дэррилом устраиваете сюрприз для Сури.
– Да, именно так.
– Я очень хочу посмотреть, что же из всего этого получится!
Тут она увидела верёвочные качели и побежала к ним. Конечно, Бэлла ничего не знала о Сури, да и зачем? Хотя это и было до неё, но точно бы её расстроило.
Я подошел и начал тихонько раскачивать Бэллу. Она смеялась и по-детски болтала ногами. В моей голове созрел небольшой набросок, и я, сославшись на то, что мне надо писать, поспешил домой.
Цирк
Я очень любил цирк. Когда отец впервые привёл меня туда, я был совсем ребёнком, но навсегда запомнил своё первое впечатление. Грохнула музыка, появились звери, акробаты, жонглеры, и я совершенно потерял рассудок от такого зрелища. Папа что-то говорил, но я его не слышал. Тогда я не мог понять, как это возможно – собрать всё самое удивительное и необычное под одним куполом!
Потом вышел клоун и начал кидать в зал шарик, совсем маленький. Никому не удавалось его поймать, а мой папа смог и даже кинул шарик обратно. Он попал клоуну прямо в голову, а тот не растерялся, упал и сделал вид, что умер. Я аж подпрыгнул на месте от восторга и в тот момент просто до безумия гордился своим отцом.
Как же хорошо, что есть эти воспоминания. И как же хорошо, что я всё это пишу, а папа смеётся где-то там, над облаками.
Цирк я полюбил на всю жизнь, и животных тоже, и именно поэтому предложил Дэррилу пригласить цирковых артистов, чтобы сделать Сури сюрприз. Мы часто с ней ходили в цирк и смеялись там до слёз, поражались, как можно укротить дикого хищника, восхищались атмосферой, которая была совершенно особой в этом месте. И каждой встрече с Сури я радовался почти так же, как цирку.
И вот, ровно через три дня цирк станет для меня другим. Нет, нет… Там всё останется почти так же, как в детстве: и клоуны, и жонглёры, и акробаты. Но главными героями на арене для меня будут совсем не цирковые артисты, а Дэррил и Сури. Это их праздник, их цирк. Я тоже там буду, но, скорее всего, в роли дрессированного зверя, которому пришлось смириться с обстоятельствами и вести себя тихо.
Конечно, я лукавил, лгал самому себе, что разлюбил, отпустил. Я знал, что все равно буду смотреть на Сури и видеть в ней ту маленькую девочку, которая когда-то смеялась вместе со мной до слёз.
Но до мероприятия ещё несколько дней, а сейчас я хотел просто лечь и помечтать. Мечтал я о том, что время остановилось и мы с Сури снова вместе.
Я вспомнил, как однажды мы ходили с ней в цирк. Взяли конфеты и сели на свои места.
– Патрик, я так жду, так жду! Я еле выдержала неделю, чтобы дождаться. А неделя, ты же знаешь, целая вечность в нашем возрасте.
Я слушал Сури с удовольствием, принимая её маленькую взрослость.
– Я тоже очень жду. Между прочим, я коротал эту неделю по-своему. Пошёл в лес и встретился с тигром.
Тогда, в 12 лет, я думал, что тигры живут в лесу, обязательно вместе с остальными зверями – верблюдами, обезьянами, медведями. Я хотел продолжить, но Сури перебила.
– Что, правда?! – округлив и без того большие синие глаза, спросила она.
– Сури, конечно, да! Я начал его дрессировать, и сегодня ты увидишь результат!
Мы рассмеялись. Сури даже поперхнулась конфетой, но сказала:
– Как же я тебя люблю, Патрик!
Мы взялись за руки…
Домечтать я не успел – уснул. Но засыпая, надеялся, что мне приснится продолжение сладкой грёзы. В жизни я этого, увы, не дождался.
Сюрприз для Сури
Прошло три дня. Сюрприз был готов. Собравшись всей нашей большой компанией у входа в парк, мы пошли к озеру. Сури даже не подозревала, что её ждёт. Они шли с Дэррилом, держась за руки. Сури рассказывала, что съёмки фильма, в котором она играла главную роль, подошли к концу.
– Ребята, вы даже не представляете, как это интересно! Съёмки оказались волшебными! Режиссер просто гениален. Я думаю, фильм получится хороший, по крайней мере, я на это очень надеюсь.
Дэррил поцеловал её и сказал:
– Я горжусь тобой, моя девочка.
Я смотрел на них – они были счастливы. Сури очень изменилась. Она стала совсем взрослой и ещё больше похорошела. Бэлла шла рядом со мной. Должно быть, она заметила, что я не свожу глаз с Сури, потому что внезапно задала ей довольно личный и странный вопрос:
– Сури, а где вы познакомились с Дэррилом, и как началась ваша любовь?
Мы с Джесси переглянулись. Она по-прежнему испытывала чувства к Дэррилу.
Внутри у меня всё закипело. Ну зачем Бэлла об этом спросила?! Я выдернул руку из её руки и начал нервно расстёгивать и застёгивать молнию на свитере.
Сури между тем спокойно сказала:
– Дэррил, Патрик, Джесси и я учились в одной школе. Мы вместе дружили. А потом я полюбила Дэррила, а он – меня.
– Это так романтично! – воскликнула Бэлла.
Я подумал, что Сури ответила очень тактично, и успокоился.
Наконец мы подошли к тому месту, где стояли яркие шатры разных цветов. Громко звучала музыка, создававшая удивительную атмосферу радости и беззаботного веселья.
На входе гостей приветствовали артисты на ходулях в пёстрых нарядах. Сури сначала ничего не поняла, но понеслась к шатрам, как маленькая девочка, подпрыгивая и визжа от восторга. Она быстро заметила, что в руках у циркачей были сладости, но допрыгнуть до них оказалось непросто.
– Я не могу до них дотянуться, никак не могу, – повторяла Сури и громко смеялась.
Затем она обернулась к нам с Дэррилом и воскликнула:
– Милый, спасибо тебе, это просто невероятно! Патрик, и тебе спасибо! Ты знал, ты знал, как я всё это люблю!
Сури подбежала ко мне, обняла и поцеловала. Мурашки пошли по коже от её прикосновений. Меня окутало невероятное ощущение счастья, словно я вновь стал 12-летним мальчиком. Взглянув на Дэррила, я понял, что ему это не понравилось.
Мы пошли по шатрам. Даже не пошли, а побежали. Там было всё как в детстве: мартышки, залезающие на руки, собачки, стоящие на задних лапках и выпрашивающие сладости. Сури была счастлива, и я тоже.
Джесси и Кэти восторгались каждым трюком, каждым номером. Пантомимисты были загримированы в Сури и Дэррила, и когда девушки до них дотрагивались, актёры начинали целоваться.
Обойдя несколько шатров, мы решили покататься на каруселях. Я сел с Бэллой, Сури – с Дэррилом, остальные тоже разделились по парам. Карусель начала кружиться, девушки завизжали.
Вот именно этого я и хотел: мы все вернулись на один день в детство! Это было потрясающе. Я с грустью подумал, что мы совсем не ценим детские года. Нас раздражали школа, советы родителей, придирки учителей. Казалось, что делать домашние задания просто каторга. А ведь когда ты ещё ребенок, а родители молоды, заботятся о тебе – это самая прекрасная часть жизни! Это так здорово – общаться с друзьями, ждать звонка на переменку и выбегать из класса кто куда. Играть в шарики, или ждать, что вот сейчас выйдет он или она – тот, кто нравится, но учится в другом классе... Как же всё это чудесно!
Нас крутили в огромных разноцветных кабинах в форме чайных чашек. Вдруг Бэлла спросила:
– Патрик, а у тебя с Сури что-то было?
В тот момент мне показалось, что «чашку», в которой я сидел, до краёв наполнили кипятком, и моё тело горит и плавится. Зачем она об этом спросила? Зачем?
Я долго собирался с мыслями, и, наконец, ответил:
– Бэлла, я не хочу об этом говорить. Это было давно. В другом отрезке моей жизни. Прошу тебя, не задавай мне больше таких вопросов.
Бэлла обиделась и замолчала. А я понял, что больше не хочу быть с ней. Не из-за Сури, просто не хочу. Я не любил её, а если чувств нет – всё бессмысленно.
Карусель остановилась, так же как и наши отношения. Однако для серьёзного разговора время было неподходящим.
Все вышли довольные, кроме меня и Бэллы. Ребята это заметили, но вопросов не задавали. Мы поспешили к шатру, где были фокусники. Они делали удивительные вещи! Как бы внимательно мы ни следили, все равно не могли разгадать их секреты.
Один фокусник достал сигару, подошел к Сури и сказал:
– Сейчас я прожгу твое платье.
– Как! Вы же его испортите! – возмутилась Сури.
– Ты смелая леди?
– Даже и не сомневайтесь!
Тогда фокусник зажёг сигару и прикоснулся горящим концом к краю её платья. Но он его не прожёг! Платье было в идеальном состоянии! Все зааплодировали и стали кричать: «Ещё, ещё!»
Проведя с фокусниками час, мы проголодались и пошли перекусить. В летнем кафе нас ждали друзья. Мы сели за большой стол, с аппетитом ели разные блюда и говорили, говорили, говорили… В цирковых шатрах и на банкете нас снимал приглашенный фотограф – эти кадры остались в наших альбомах и наших сердцах.
Сюрприз получился бесподобным.
Под конец вечера Сури сказала:
– Ребята, спасибо вам большое! Дэррил, любимый, ты у меня самый лучший! Патрик, ну а ты просто волшебник – так всё замечательно придумал!
Дэррил подошёл ко мне и положил руку на плечо. Сури тоже подбежала к нам, и мы втроём какое-то время стояли обнявшись. Она целовала нас по очереди в щёки. В глазах Дэррила промелькнула ревность. И не поверите, мне было всё равно! Я был счастлив.
Праздник закончился. Я пришёл домой, мои щёки горели от поцелуев Сури. Опять у меня было ощущение, что внутри лопнула банка с джемом.
Немного успокоившись, я решил позвонить Бэлле. Прокручивая диск, я постоянно сбивался, но, наконец, дозвонился.
– Патрик, как ты? Всё было просто здорово!
– Да, всё получилось так, как мы задумали… Бэлла, я хотел с тобой поговорить. Прости, что по телефону. При личной встрече я бы не выдержал твоих слёз и отменил бы принятое решение.
– Патрик, ты о чём?
– Бэлла, нам надо расстаться. Прости меня.
В трубке была тишина. Потом я услышал сдавленные рыдания.
– Я поняла сегодня всё, Патрик. Я поняла, почему за два года ты ни разу не сказал мне, что любишь меня. В твоём сердце живёт любовь к другой девушке. Я тебя не виню. Но запомни, пожалуйста, на будущее: никогда не давай человеку надежд.
Она повесила трубку. А мне стало легче. Пусть это трусость – говорить по телефону такие вещи, но после этого разговора мне показалось, будто с меня сняли тяжёлый рюкзак, который я сам на себя взвалил.
Всё, в истории с Бэллой поставлена точка.
Я сел за стол и начал писать. Я работал над книгой о любви, был полностью в неё погружен. Издательство очень ждало, когда я закончу этот роман, но я не спешил: хотел написать всё так, как чувствую, каждую букву лелеял как маленького ребёнка.
Я писал часа три. Немного устал, пошёл на кухню – там было уютно. Сделав кофе, сел на подоконник и подумал, что всё равно через неделю свадьба Сури и Дэррила. Они навсегда свяжут себя узами брака. Я завидовал Дэррилу, но ситуацию изменить не мог. Я только решил, что должен надеть на своё сердце оковы, чтобы оно не выпрыгивало из груди при встрече с ней.
В детстве я очень любил писать прямо в библиотеке. Подкладывал листы под тяжёлые книги и начинал творить. Взяв однажды наугад толстый фолиант, я понёс его к столу и из него выпал старый, уже пожелтевший от времени конверт. Мне стало очень интересно, что внутри, и я его открыл. Там было три листа любовного письма. Буквы выцвели, как и сердце человека, написавшего послание.
Этот конверт хранился у меня дома. Я вынул его из ящика – он пах другим временем, открыл и перечитал.
«Дорогая Изабелла! Я пишу тебе на протяжении долгого времени каждый день, но ответа не получаю. Виню во всём почту – мне так проще думать. Если бы я знал, что ты сама мне не отвечаешь, моё и без того избитое, как боксёрская груша, сердце просто лопнуло бы.
Милая моя, любовь всей моей жизни! Помнишь, как мы познакомились? Если нет – я напомню.
Я увидел издалека, как огромная собака схватила тебя за платье и повалила на землю. Ты испугалась и заплакала. Я быстро подбежал, прогнал пса и поднял тебя. Впервые я увидел твоё лицо, голубые глаза, смуглую кожу, чёрные длинные волосы. В тот же миг я полюбил тебя навсегда.
Мы долго гуляли, потом стали жить вместе, и эти волшебные два года – самое лучшее, что было в моей жизни.
Потом что-то случилось. Ты изменилась и стала позволять себя любить. Но я был рад и этому. Главное, что ты была со мной. Когда ты спала, я любовался тобой, гладил твои волосы, кожу… Эта любовь просто поглотила меня, выключила мой разум. Я всем сердцем жил для тебя. Спасибо тебе за эти моменты!
Потом ты уехала на практику на неделю. Потом… Не важно, что случилось потом.
Я не видел тебя 20 лет, но продолжаю любить и глажу твои волосы в своих мечтах.
Это письмо – последнее. Передо мной пистолет и одна пуля.
Я люблю тебя и если бы я встретил того злого пса – сказал бы ему спасибо за то, что с его помощью судьба свела меня с тобой.
Изабелла, любимая моя, прощай!»
***
Тогда, в 16 лет, я опешил от концовки этого письма и даже заплакал.
Сейчас, проецируя ситуацию на себя в преддверии свадьбы Сури и Дэррила, я понял, что ни за что не пустил бы себе пулю в лоб по одной простой причине: я хотел видеть свою любимую. Не важно, с кем. Главное – не терять её из вида. Она – мой маяк по жизни.
Я лёг спать.
Свадьба Сури и Дэррила
Я надел смокинг, посмотрел на себя в зеркало и остался доволен. Потом подумал и решил прикрепить к рубашке брошь со снегирями. Я взял её, поцеловал и у меня появилось ощущение, что я коснулся губ своей любимой мамы.
Затем я вышел из квартиры с подарком и огромным букетом пионов для Сури – это были её любимые цветы.
Дэррил и Сури справляли свадьбу на открытом воздухе. Я шёл к парку очень долго, хотя быстрым шагом можно было дойти за 15 минут. Мои ноги не хотели нести меня туда, где моя любовь будет читать свадебную клятву, признаваясь в любви моему другу. Я шёл и думал: «Почему не я?»
Горечь и отчаяние охватили меня, слёзы душили. Я сам от себя этого не ожидал. Чтобы собраться с мыслями, я сел на скамейку около реки, взял в руки букет пионов.
Невозможно остановить поезд, если ты на него опоздал. Можно бежать за ним, задыхаясь и спотыкаясь. А можно остановиться, собраться и подождать следующего.
Я сказал вслух:
– Патрик, всё. Ты идёшь на свадьбу как гость. Соберись, прекрати жить прошлым. Ты тонешь. Так нельзя. Люби тихо, спокойно, в тайне. Она никогда не будет твоей. Не угнаться тебе за этим составом – он ушёл.
Я вдохнул аромат пионов. Голова немного закружилась от воспоминаний…
Мы с Сури шли в школу, и вдруг она увидела куст пионов.
– Патрик, смотри какая красота! Ты знаешь, как называются эти цветы?
Я подошёл ближе. Пионы были прекрасны – персикового цвета, изящные, как Сури.
– Нет, не знаю, к сожалению.
– Как жаль! Но неважно. Вот эти неизвестные бутоны я назову «Капсулы любви».
– «Капсулы любви»?
– Конечно! Их цвет такой же нежный, как наши отношения. Их длинные стебли, как наш с тобой путь. Но самое главное – бутоны: в них на самом донышке лежит наша любовь и дружба.
Она взяла меня за руку, и мы пошли в школу.
Придя домой после уроков, я позвал маму полюбоваться на этот садик.
– Мамуля, ты не знаешь, как называются эти цветы?
– Это пионы, милый.
– Пионы? Красиво. А как их купить?
– Патрик, их не продают в цветочном магазине, к сожалению. Их только выращивают в таких уютных садах.
Пока мы говорили, вышла хозяйка дома, старушка лет шестидесяти.
– Вы пришли посмотреть на пионы?
Моя мама ответила:
– Да, мой сын очень заинтересовался этими цветами.
Она улыбнулась:
– Меня зовут Марсела.
– Я – Патрик, а это моя мама Патрис.
Марсела улыбнулась ещё раз. От неё исходило ощущение доброты и гармонии.
Она спросила меня:
– Может быть, ты хочешь кому-то подарить эти цветы?
– Хочу! Очень.
Я засмущался.
– Тогда подожди минутку, мой ангел.
Мама посмотрела на меня и поинтересовалась:
– Патрик, это для Сури?
– Да, мама.
– Ты у меня настоящий маленький мужчина, – и она поцеловала меня.
Марсела вышла с букетом белых пионов и протянула его мне.
– Держи, Патрик. Дари цветы женщинам всегда, даже без повода.
Я обнял её, поблагодарил, и мы с мамой пошли в сторону дома. Я нёс этот букет, как кубок или знамя, и гордился собой и мамой.
– Патрик, беги к ней, только не урони цветы.
– Хорошо, мама!
Я помчался с букетом к Сури. Позвонил в дверь. Она сама мне открыла.
– Сури, это тебе! Пионы!
Она прямо расцвела от счастья, как бутон этого прекрасного цветка.
– Спасибо, Патрик. Пусть это пионы. Но для меня они всё равно будут «Капсулы любви».
…Я вернулся в реальность, встал и направился в парк. В моих руках были «Капсулы любви».
Подойдя к месту свадьбы, я стал рассматривать каждую деталь. Вот арка из цветов, столы с угощениями, фонтаны с шампанским и шоколадом. Перед аркой ровными рядами стоят стулья, на которых будут сидеть гости.
Увидев Кэти, я подошёл к ней.
– Патрик! Наконец-то! – закричала она и обняла меня.
– Кэти, ты великолепно выглядишь, просто чудесно! – на ней было зелёное платье, которое ей невероятно шло. – Ты настоящая фея из сказки!
Мы с Кэти пошли к остальным гостям.
Организацией свадьбы занималась Джесси. Её команда постаралась сделать всё идеально.
Мы подошли к Джесс, которая раздавала последние указания.
– Джесси, дорогая, привет!
Мы обнялись – у меня с ней всегда были очень тёплые отношения.
– Патрик, Кэти, скоро всё начнётся! Я уже забегалась, но это восторг!
Мы засмеялись.
– Джесс, а где моя сестра и Дэррил? – спросила Кэти.
– О, чего ты захотела! Мы их увидим только на церемонии. Они готовятся. Пойдемте, я покажу ваши места.
Гостей было человек пятьдесят. Все уже рассаживались. В тот момент я совсем не грустил. Я погрузился в атмосферу праздника и предвкушал нечто невероятное.
Мы с Кэти сидели в первом ряду. В моих руках были пионы.
– Патрик, я так волнуюсь! Моя сестра произнесёт клятву и станет женой. Это потрясающе!
– Ты знаешь, Кэти, я за неё не переживаю. Я словно попал в уголок любви. Мне здесь так хорошо! Не нервничай, всё будет отлично!
– Патрик, а почему ты пришёл без Бэллы?
– Мы расстались.
– Правда?!
– Да, я так решил. Не хочу давать надежду человеку, которого не люблю.
– Да, понимаю. В своё время ты и мне её не дал. Но я по-прежнему надеюсь.
Она улыбнулась. Я улыбнулся в ответ и чмокнул её.
Сидя перед аркой с цветами, я, наконец, ощутил, как же мы повзрослели. Вот мы на свадьбе наших друзей, нам уже 25, а не 14. Но в душе мы всё ещё дети. Думаю, если Кэти вдруг найдёт нарисованные на асфальте классики, она так же задорно по ним попрыгает.
За аркой было озеро – голубая гладь, похожая на большое зеркало. В нём отражалось всё: наши ошибки, влюблённости, разочарования, победы. Мне было хорошо. Я подумал, что обязательно положу в шкатулку моряка воспоминания об этой свадьбе.
Почему свадьбу было решено справлять на воздухе, а не в церкви? Так захотела Сури.
Я был шафером и мне это льстило.
Появился священник. Он стал в проёме арки. К нему с двух сторон подошли хористы. Заиграла музыка Рихарда Вагнера «Bridal Chorus». Появился Дэррил. Он выглядел как голливудская звезда: голубой костюм, белоснежная рубашка, кудрявые волосы. Совсем взрослый и очень взволнованный. Он посмотрел на меня и подмигнул. Я подмигнул в ответ. И тут появилась Сури. Отец вёл её под руку.
Она была настолько красива, что все зааплодировали и закричали:
– Сури, ты лучшая!
А я просто смотрел на неё и не мог оторвать глаз. Она не шла, она плыла, как удивительно красивый лебедь, в белом платье, подчеркивающем точеную фигуру. Лицо её сияло от счастья. И каждый шаг, который она делала, был шагом к любви. Всё ближе, ближе, ближе…
Отец передал её Дэррилу. Священник заговорил:
– Мы собрались здесь, чтобы соединить священными узами брака Дэррила Паше и Сури Миланскую. Аминь.
Мы все повторили за священником:
– Аминь.
Я, как шафер, встал, положил обручальные кольца на Библию и передал книгу священнику. Затем сел на место, и тут хор запел гимн. Мы все подпевали.
Дальше Сури и Дэррил должны были произнести свои клятвы. Дэррил читал первым.
– Милая Сури! Увидев тебя впервые, я был поражён твоей красотой, обаянием и совершенно необычным мышлением. Ты была для меня недосягаема, и я даже не надеялся на взаимность. Но ты стала моей невестой! Моя жизнь полностью изменилась благодаря тебе, моя любовь. Я клянусь быть хорошим мужем. Я клянусь сделать всё, чтобы ни одна слезинка не упала из твоих синих глаз. Пусть твоя светлая улыбка освещает наш долгий путь. Я буду любить тебя вечно. Ты только моя. Я люблю тебя!
Сури немного расчувствовалась, но собралась и твёрдым голосом произнесла свою клятву.
– Дэррил, – она на секунду замолчала, – что я могу сказать? Мне достался самый невероятный мужчина в мире. Твоя харизма, чувство юмора, твой интеллект… Я влюбилась в тебя раз и навсегда. Клянусь быть тебе всегда верной, хорошей женой. Я люблю тебя больше жизни!
Ребята надели кольца.
Всё то время, пока Сури читала клятву, я плакал, как тогда на олимпиаде. Господи, как же я хотел быть на месте Дэррила! Я не переживал так из-за Сури ни разу, но теперь, когда понял, что навсегда её потерял, уже не мог сдержаться.
Кэти успокаивала меня и крепко держала за руку.
– Патрик, родной! Прошу тебя, успокойся!
– Всё хорошо, – раз пятнадцать повторил я. – Всё хорошо.
Когда священник их благословил и объявил мужем и женой, в своей душе я перевернул лист. Всё, всё в прошлом!
У гостей были мешочки с рисом. Все закричали и начали осыпать молодожёнов крупой. Дэррил и Сури были счастливы. Мы бросали рис, а хор пел традиционные песни. Все были в восторге, даже я, но сердце моё разрывалось от боли.
Затем мы прошли в специально оборудованный зал – он был весь в бирюзовых тонах – и расселись за столами. Играла живая музыка. Торжество началось.
Я подошёл к молодожёнам и протянул Сури букет.
– Это тебе. Я вас поздравляю. Ура!
Сури воскликнула:
– Патрик, это же «Капсулы любви»!
И она обняла меня.
Я обратился к Дэррилу.
– Друг мой, я поздравляю тебя! Берегите друг друга. Я люблю тебя.
– И я люблю тебя Патрик, – сказал Дэррил.
Мы обнялись и заплакали. Минут пять не могли оторваться друг от друга.
Сури сказала:
– Ну хватит, ребята. Давайте веселиться!
Она обняла нас. Мы вытерли мужские слёзы – никто, кроме нас, не знал, о чём мы плакали.
Дэррил взял микрофон:
– Друзья, минуточку внимания!
Он постучал по бокалу.
– Сегодня самый счастливый день в моей жизни, – и он поцеловал Сури. – Я предлагаю всем веселиться, танцевать и наслаждаться этим днём. Ура! Ура! Ура!
Все подхватили. Там было много наших друзей, однокурсников, родственников молодожёнов. Я бы назвал это хитросплетениями любви.
Праздник был официально открыт. И, наконец, настало время первого танца. На сцену вышел артист и запел песню Элтона Джона «Your Song».
Сури и Дэррил танцевали волшебно и при этом постоянно целовались. Мне казалось, что их танец длится бесконечно. Как же это всё было красиво и как же всё быстро пролетело…
***
Прошло 15 лет. Года пронеслись совсем незаметно для нас всех.
Союз Дэррила и Сури был замечательным. Сури снималась. Дэррил делал репортажи.
Я написал книгу «Дом над облаками» – она пользовалась невероятной популярностью. Джесси встретила свою вторую половину – его звали Джон, а Кэти по-прежнему питала чувства ко мне.
Как быстро летит время! Как быстро появляются морщины и другие свидетельства возраста. Детство, где ты? Только в памяти.
Дэррил и Сури пригласили всю нашу компанию в гости. Они жили в своём доме – он был словно из сказки: в саду в траве прятались гномы, ёжики, лягушки, а внутри… ну просто не описать словами, как всё было волшебно! У них круглый год стояла ёлка – они зажигали её каждый вечер. И даже сейчас, заходя в дом, я почувствовал себя сказочным героем.
Мы подошли к крыльцу. Джесси была с другом. Я и Кэти по-прежнему одни. Дэррил ждал нас у входа в дом. Он был не весел: считал, что засиделся в газете и не смог самореализоваться.
– Пат, девчонки, проходите! – послышался голос Сури. Она готовила обед.
Мы вошли в гостиную. Сури раскладывала угощения. Дэррил принялся ей помогать. Как они изменились! Сури в 40 лет совсем не выглядела на свой возраст, а Дэррил сильно поседел, его глаза уже не блестели, как раньше.
– Сури! – воскликнула Кэти. – Мы с Джесси и Джоном тебе поможем!
– Я буду только рада.
Сури и Кэти обнялись. Они очень любили друг друга. Не будут писать про связь близнецов – это и так все знают.
Пока девчонки суетились, Дэррил сказал мне:
– Патрик, пойдём в мой кабинет, есть вопрос.
– Конечно.
Мы поднялись по лестнице… Точно так же мы шли с ним по лестнице нашей жизни – плечом к плечу. Зашли в кабинет. Сели.
Я спросил:
– Какой вопрос?
– Это я так, для предлога. Просто хотел поговорить.
– Давай, друг, говори, на тебе просто лица нет.
– А я его потерял, Пат. Я спортивный журналист. Хороший, что лукавить? Но это мой потолок. Я бы хотел чего-то большего, но не знаю чего. Сури… Она звезда, понимаешь? Она зарабатывает больше меня, и это меня душит.
Он закрыл лицо руками. Потом, немного отдышавшись, продолжил:
– Твои книги переведены на множество языков, их печатают по всему миру. Тебя узнают на улице. Ты не думай, я не завидую! Я, наоборот, горжусь тобой. Ну а я? Кто я? Где моё лицо?
– Лицо точно на месте. – Я попытался пошутить. Дэррил улыбнулся. – А если серьезно, тебе же нравится писать о спорте? Вот и расширь свои границы! Выбери любимого футболиста и напиши о нём книгу! А Сури, ваша любовь… Дэррил, ты счастливый человек, не забывай об этом. Любовь – это самое главное. Что значит, зарабатывает много денег? Сегодня так, завтра будет по-другому.
Мы обнялись.
– Я люблю тебя, друг, – сказал Дэррил.
– И я тебя люблю. Ну что ж, к столу! Да, и напиши о футболисте.
– Патрик, ты умница. Я обязательно напишу.
– Кто бы сомневался!
Мы, 40-летние мальчики, издали победный клич и скатились по перилам лестницы прямо к столу.
Сури готовила прекрасно, поэтому все ели молча. Когда мы хорошенько закусили, я сказал:
– Я еду на встречу писателей в другой город. Там, кстати, ты училась, Сури.
– Да, да, – закивала она. – Я знаю, что пригласили многих известных авторов – они будут читать отрывки из своих произведений. Приедут разные знаменитости... Мы с Дэррилом тоже туда собираемся.
– Я буду читать главу из своей новой книги «Дом над облаками».
– Как замечательно! Едем все вместе! Возражения не принимаются, а не то всю еду скормлю собакам.
Собаки в их доме действительно были: два огромных лабрадора и четыре пуделя.
– Нет, – закричали мы хором.
– Тогда решено, – сказала Сури.
Я смотрел на неё. Ей было 40, но она осталась всё той же задорной девчонкой, моя милая Сури.
***
Через несколько дней мы все вместе отправились на встречу писателей. Я планировал прочитать отрывок из новой книги, а Сури – дать парочку интервью. Дэррил ехал с нами просто потому, что был мужем Сури. Хотел ли он славы? Конечно, хотел. И я верил, что однажды она его подстережёт, как бандит, в самый неподходящий момент.
Доехав до места, мы зашли в красивое здание и попали в чудесный зал приёмов.
Фотографы окружили нас со всех сторон. Сначала они фотографировали Дэррила с Сури, а потом кто-то из репортёров крикнул:
– Сури, вы нужны нам одна!
Дэррил отошёл в сторону. Всю жизнь он стоял в тени её славы.
Сури позировала с удовольствием. Ей это нравилось. Она была в изысканном шёлковом лиловом платье, подчеркивавшем её идеальную фигуру.
Один из организаторов, которого я хорошо знал, подошёл ко мне и сказал:
– Встаньте рядом с Сури, это будет очень эффектно, – и подтолкнул меня к красной дорожке.
Вспышки замерцали с удвоенной силой, Сури кокетливо положила руку мне на плечо. Ей нравился мой успех. Я это знал.
Отфотографировавшись по полной программе, мы отправились в большой зал, потолок которого был отделан позолотой. Там писатели читали отрывки из своих произведений.
Авторов было немало. Наконец очередь дошла до меня и я приступил:
– Моя книга называется «Дом над облаками». Я прочту вам главу из неё.
«Мы спустились с крыльца прямо на облака. Они не проваливались, а, наоборот, были мягкими, как вата, и нежными, как те года, которые мы прожили с братом вместе. Моего брата звали Дени, а меня – Том.
Дени предложил:
– Пойдём кормить попугаев?
– Конечно!
Мы с ним очень дружили, может быть, потому что оказались здесь совсем одни. Наши родители уже были намного выше облаков. Попугаи – единственное, что от них осталось.
Мы подошли к клеткам. Яркие, совершенно удивительные птицы сидели взаперти. Увидев нас, они очень внимательно посмотрели на Дени.
– Привет, мои птахи!
Попугаи наперебой заговорили теми словами, каким их успел научить мой брат. У него была особая связь и с родителями и с птицами. Он кожей чувствовал этих роскошных созданий.
Я, увы, не был так близок с родителями. Но сейчас ни о чём не жалил. Или, по крайней мере, всем видом это показывал.
– Том, ты знаешь, эти птицы особенные. Кто-то считает их глупыми, но они удивительные.
– Это ты верно подметил. Сам их окрас говорит о том, что они отличаются от других.
– Да, такой цвет – яркий, выразительный – делает их незабываемыми. Вот совсем, как наши мама с папой. С виду обычные старики, но когда они появлялись на улице, воркуя друг с другом, все обращали на них внимание.
– Хотя у них не было яркого окраса.
Мы рассмеялись.
– Снаружи – нет. Но та яркость, пестрота, которая была у них внутри, делала их особенными.
Мы покормили птиц. Обнялись. Сели на скамейку.
Мы курили и смотрели вдаль. Внизу пролетали самолёты. Дени сказал:
– Интересно смотреть на жизнь, которая течёт под нами.
– Конечно, – отозвался я.
– Это как наблюдать за рыбами в океанариуме. Вот они: самолёты, люди, судьбы. Каждый из них когда-нибудь умрёт. Или, напротив, даст новую жизнь. А мы – над всем этим. Мы братья. Пусть не такие яркие и красочные, как наши птицы или наши родители, но мы – гости этой жизни. И мы не в силах что-либо изменить.
Я докурил, посмотрел на Дени:
– Ты самая яркая птица в моей жизни!»
Я захлопнул книгу. Раздались аплодисменты. Мне стало приятно. Дэррил засвистел. Я был горд.
– Спасибо всем. Будьте яркими! Любите жизнь!
Люди стали подходить, чтобы пожать мне руку. Я подписывал книги. Потом был банкет. Мы сели втроём за стол. Нам налили шампанское. Дэррил сказал:
– Патрик, ты просто герой!
– Да, да! Ты талант, друг, – подхватила Сури.
– Я вас люблю, – ответил я им. И мы чокнулись так же звонко, как говорили друг другу комплименты.
Спустя некоторое время Дэррил увидел знакомого и пошёл к нему. Мы с Сури остались вдвоём.
– Патрик, – начала Сури, – вот ты сейчас читал, а мне было так приятно, как будто ты писал всё это рядом со мной.
– Милая Сури, просто я всегда, когда пишу, думаю о нас всех.
– Пат, а помнишь ту олимпиаду и свой рассказ про моряка?
– Конечно.
Я сразу же помрачнел. Тогда я был совсем мал и слаб, а потому не справился с трудностями жизни. И всё же это поражение меня закалило. Потом в моей карьере случались крутые повороты. Но этот первый опыт стал отправной точкой моего творческого пути.
– А почему ты спросила?
– Я просто читала этот текст и осталась в восторге.
– Читала?! Но как?
– Ну… Если помнишь, текст пропал… Это я его взяла. Хотела вернуть на место, но когда прочла, поняла, что у Дэррила нет шансов на победу. История этого моряка замечательная.
Я смотрел на неё и не понимал. Она что, с ума сошла, не в себе? Зачем она мне это говорит? Если я и чувствовал тогда к ней что-то, то после её ненужного и низкого признания она стала мне неприятна.
– Патрик, что с тобой?
– Сури, есть очень мудрая поговорка у нас в Англии: «Правду говорят только дети и глупцы». Так вот – ты уже не ребёнок. Делай выводы.
Я встал из-за стола. Вышел на улицу и сел на заднее сиденье машины, которую за мной прислали. Я ехал и думал, думал, думал.
Сури, эта милая белокурая девчушка с веснушками, от которой пахло ванилью, всё это время была предателем. Да, боже мой, не предателем, а просто человеком, который ничего не понимает в любви! Она даже на крупицу, на капельку маленького жёлтого пятнышка на её лице не чувствовала того, что ощущал я.
Приехав домой, я не стал включать свет. Лёг в кровать и заплакал, как тогда, после олимпиады.
Москва
Меня разбудил телефонный звонок. Я взял трубку и услышал голос редактора.
– Патрик, доброе утро. У меня для тебя хорошая новость: твою книгу «Дом над облаками» перевели на русский язык. Тебя приглашают в Москву на встречу с читателями и автограф-сессию. Как предложение?
– Очень отрадно слышать это от тебя. Приятно, что моей книгой заинтересовались даже в Москве. Конечно, я согласен, Рэкс.
– Отлично. Я завтра решу все организационные вопросы и, думаю, что через два дня ты сможешь вылететь.
– Спасибо.
– Это тебе спасибо. Кстати, Патрик, а когда будет готова твоя трилогия о любви?
– Я почти её дописал.
– Прекрасно. Хорошего дня!
– И тебе, Рэкс!
Я повесил трубку и задумался. Что я знаю о Москве? Только то, что прочёл в книгах. Всегда мечтал там побывать. Наконец-то увижу настоящую зиму, а не такую, как у нас – мокрую, без снега, с ветрами от озёр и морей.
Я вспомнил плакат, который висел у дедушки в кабинете. Там были изображены дети, играющие в снежки и лепившие снежную бабу. Тогда мне казалось, что они специально мажут щёки краской, чтобы отличаться от меня. Теперь я всё это увижу своими глазами.
Конечно, у нас в городе судачили, что в Москве по улицам ходят медведи, но я их не боялся. Я же смог укротить тигра. Что мне медведи!
Я улыбнулся своим мыслям. Настроение было замечательным. Телефон зазвонил снова. На этот раз на проводе был Дэррил. Я рассказал ему про Москву.
– Как же это здорово, Пат! Привези мне медведя.
– Обязательно.
– Давайте все вместе встретимся перед твоим отъездом. Дадим тебе ценные наставления… и мёда для мишки!
Мы расхохотались.
Я ужасно не хотел видеть Сури, но не знал, как сказать об этом Дэррилу.
– Только, Патрик, жена не сможет прийти, – услышал я в трубке. – Она приболела.
– Передай ей, пусть поправляется.
– Спасибо.
Мы условились встретиться через три часа в большом торговом центре. Там была лучшая кондитерская в городе. Мы все её очень любили.
Я оделся потеплее, хотя было не холодно. Видимо, подсознательно готовился к русской зиме.
Когда я зашёл в кондитерскую, ребята уже сидели за столиком. Они казались ещё взрослее и стали мне ещё роднее.
Джесси была с другом. Кэти по-прежнему одна. Дэррил ушёл делать заказ.
– Привет, – сказала по-русски Кэти. – Я рассмеялся, так как знал некоторые слова на том морозном и интересном языке.
Мы обнялись. Как же я любил своих друзей, и как же здорово, что мы дружили всю жизнь!
– Патрик, ты едешь в Москву? Как замечательно! – воскликнула Джесси.
– Ещё бы! Это моя мечта.
Я был рад тому, что Сури не пришла. Мне не хотелось её видеть, и я прекрасно знал, что она не больна: просто ей было тяжело смотреть мне в глаза.
Подошёл Дэррил. У него в руках были пирожные.
– Угощайтесь, ребята! Сейчас принесут чай с мёдом. Ты, Патрик, побольше его пей, чтобы, когда медведь тебя съест, ему было сладко.
Мы все грохнули смехом, и расселись по местам. Я заговорил о новой книге. Ребятам было интересно. Кэти сказала:
– Я прочла «Дом над облаками». Честно, я плакала, хотя я та ещё плакса.
– Да, Патрик, это потрясающе, – добавил Дэррил. – А ты уже написал ту загадочную книгу о любви? О чём она, кстати?
– О нас, – ответил я. – О нашей дружбе и, конечно, о любви.
– Ух ты, – сказала Кэти. – И что, ты даже имена не поменял?
– Нет. Всё прочтёте.
– Я по совету своего лучшего друга тоже начал работать над книгой. Она об известном футболисте и основана на хронике, но я разбавляю факты своими мыслями. Этот футболист получил серьёзную травму и не мог больше играть. Но спортивный дух помог ему найти себя вне футбольного поля. Спасибо тебе, Патрик.
– Дэррил, это удивительно. Пиши, пиши, не останавливайся. Я желаю тебе удачи!
Мы сидели долго, часа четыре. Всё не могли наговориться. Я понял, дружба – как ребёнок. Сначала она маленькая, и сколько ты в неё вложишь, столько в результате и получишь. Мы все вложили в нашу дружбу души и сердца. И теперь она зрелая и прекрасная.
Мы вышли из кондитерской, проводили Кэти до дома. Потом Дэррил решил зайти ко мне на кофе. Я был только рад.
– Патрик, Сури приехала с той вечеринки сама не своя. Молчит, не ест. Вы не ругались?
– Нет.
– А что же с ней такое? Я переживаю.
– Дэррил, она – женщина. Они все такие: сегодня молчат, а завтра болтают без умолку. Знаешь, на кольце царя Соломона была надпись: «Всё пройдет. И это тоже пройдет». Он был мудрым человеком, этот иудейский царь. Так что, Дэррил, всё пройдет. Терпение, мой друг.
Мы поднялись наверх, и сидели в моем кабинете до самой глубокой ночи. Говорили, вспоминали. Я подбрасывал ему идеи для книги. Два взрослых человек, беседующих о жизни.
Я понял: счастье тихое. Его можно даже услышать, если помолчать.
Дэррил остался у меня ночевать. Это было волшебно. Мы лежали рядом, смеялись, наслаждались общением друг с другом.
***
Через два дня я улетел в Москву.
Собрал чемодан, положил туда много тёплых вязаных вещей. Надел папин свитер и прикрепил к нему брошь со снегирями. Заказал машину до аэропорта. Сел в самолёт.
Моё настроение было прекрасным: наконец-то увижу настоящую зиму! К тому же я обожал летать, совершенно не боялся. Моему счастью не было предела.
Самолёт взлетел, и я тоже взлетел навстречу новым приключениям.
Полёт был долгим. За это время я успел дописать трилогию о любви и назвал её «Патрик». Результат мне нравился. Я решил, что отправлю рукопись в издательство прямо из гостиницы.
Самолёт зашёл на посадку. В иллюминаторе показалась заснеженная Москва.
– Ура! – крикнул я.
Люди недоуменно обернулись, но мне было всё равно. Эмоции переполняли.
Меня встретила машина, в которой уже сидел Рэкс.
– Патрик, мы сразу поедем в гостиницу. Вечером состоится презентация твоей книги.
Я слушал его вполуха, любуясь Москвой и удивляясь, какая же она красивая, заснеженная белокаменная девочка.
Из больших окон номера, куда меня поселили, я увидел Кремль, Манежную площадь и памятник маршалу Советского Союза Жукову. Я много о нём читал. Он был культовой личностью, полководцем. Великим полководцем, вошедшим в Берлин и принимавшим Парад Победы на Красной площади.
Я хотел побежать туда и рассмотреть всё до мелочей. Но у меня было всего два часа на то, чтобы разобрать чемодан и переодеться.
Я надел синий свитер, джинсы и поехал в магазин «Москва» читать главы из своих книг.
В зале сидело человек 150. На моих чтениях это был рекорд. Я прочёл отрывки из книг «Майский жук», «Дом над облаками», а также главу из романа «Стеклянный человек».
Люди слушали внимательно, задавали интересные вопросы. Общение с читателями проходило через переводчицу Маргариту. Когда встреча закончилась, она подошла ко мне и заговорила по-английски.
– Патрик, я хотела бы вас поблагодарить за увлекательную прозу.
– Спасибо, Маргарита.
Она была стройная, красивая, со светлыми волосами. Мне она сразу понравилась, и я почувствовал интерес к себе с её стороны.
– Какие у вас дальнейшие планы?
– Маргарита, давайте на «ты».
Мы были ровесниками, и мне не хотелось говорить ей «вы». Это дистанция, которую впервые за долгое время я решил нарушить.
– С удовольствием, Патрик. Так какие у тебя планы?
– Я бы хотел посмотреть город.
– Отлично! Я как раз собиралась тебе это предложить. Пойдем! Что терять время?!
Она была невероятно притягательна.
– С чего начнём?
– Ну, раз мы на Красной площади, предлагаю начать с неё.
– Предложение принято!
Мы пошли туда, где, возможно, бродили медведи. Снег сыпал белыми хлопьями, как попкорн. Я попытался поймать его ртом. Маргарита засмеялась. Её улыбка была безумно сексуальной, и меня тянуло к ней как магнитом.
– Маргарита, можно я буду называть тебя Ритой?
– Конечно. Пойдём, я покажу тебе Мавзолей Ленина.
– Конечно, Рита. Я много читал про него, даже видел фотографии в архиве.
– Сегодня он, к сожалению, закрыт. Так что просто постоим рядом.
Мы подошли к Мавзолею. Я достал из кармана фотоаппарат и попросил Риту сфотографировать меня. Потом снял её. Она была в голубом пальто, удивительно гармонировавшем с её серыми глазами. Волосы выбились из-под шапки, и лёгкая небрежность придавала ей ещё больше очарования. Сделав этот кадр, я понял, что влюбился. Как будто очнулся от летаргического сна или вышел из комы.
– Ну что, Патрик, идём дальше?
– Идём.
У меня выросли за спиной крылья. Я не шёл, а летел рядом с ней, с настоящей русской красавицей. Я парил от счастья.
Мы подошли к памятнику Минину и Пожарскому. Сделали несколько фотографий. Потом купили горячий глинтвейн, и Рита предложила прогуляться по старой Москве.
Мы шли по узким улочкам, и она показывала мне исторические места. Говрила, что ставят во МХАТе и какие спектакли идут в Малом театре.
Немного устав от прогулки, мы сели на скамейку. Я придвинулся к Рите и обнял её. Она не сопротивлялась.
Рита поведала мне всю свою жизнь. Она очень любила одного человека и мечтала выйти за него замуж, но он ушёл от неё, так как не хотел иметь детей. Сейчас Маргарита жила недалеко от моей гостиницы и была очень востребованным переводчиком. А я рассказал ей о своих друзьях, о том, как стал писателем, о первой любви и предательстве.
Мы с ней были так похожи! Две одинокие души встретились в морозной и заснеженной Москве.
– Рита, можно я тебя поцелую? – я робел как мальчик, хотя мне было уже 40 лет.
Она не ответила, просто поцеловала меня. И тут моя душа выпорхнула из тела и посмотрела на нас с высоты. Мы целовались так, будто ждали этого всю жизнь. Я ещё никогда не был настолько счастлив. Снег, холод, брошь со снегирями и Рита рядом.
Это чувство – мой допинг. Я понимал, что счастье не может быть круглосуточным. Всё оно в моментах, которые надо запоминать на всю жизнь.
– Рита, ты прекрасна!
– Патрик, твои книги спасли меня от депрессии. Я перечитывала их по многу раз. И вот ты со мной! Твои губы – самые нежные в мире, а поцелуи – сладкие, как леденцы.
– Рита, я хочу быть с тобой.
– И я, Патрик.
Мы поехали в гостиницу. А что? Мы же взрослые люди. И пусть у нас разбиты сердца.
Мы зашли в номер. Рита сняла пальто. Она была в брюках и кофте, которая сползла на одно плечо, и я немедленно поцеловал этот островок её тела. А дальше, друзья, настало продолжение счастья. Не буду его описывать. Печатная цензура не позволит рассказать вам, что творилось между нами. Два дня мы не выходили из номера! Мы любили друг друга до последней капли.
И вот пришло время улетать.
– Патрик, останься. Я без тебя не могу.
– Риточка, я решу все вопросы с редакцией и сразу прилечу.
– Я люблю тебя, мой ангел.
– Я люблю тебя, Рита.
Она помогала мне собирать чемодан. Складывала вещи и целовала каждый свитер.
– Патрик, – она взяла красную майку с британским флагом, – оставь мне её! Я буду в ней спать. Она пахнет тобой, и мне будет казаться, что ты рядом.
– Конечно, оставлю. Время пролетит незаметно, и я примчу к тебе, моя фея.
Мы опять начали целоваться. Совершенно невозможно было оторваться друг от друга.
– Мне пора, меня ждёт машина.
– Я поеду с тобой. Сама бы тебя довезла, но если буду за рулём, не смогу держать тебя за руку.
– Моя милая, Маргарита, я буду очень по тебе скучать.
Мы поехали в аэропорт. Сидели на заднем сиденье и держались за руки. Я был счастлив.
Она стояла со мной около стойки регистрации, не отпуская мою руку ни на минуту.
– Всё, я поехал.
Я сказал это и понял, что снова люблю, но уже другой любовью – взрослой, осознанной. Я обнял её очень крепко.
– Патрик, – она отстранилась и посмотрела мне в глаза, – я хочу запомнить твоё лицо.
– И я твоё тоже.
– До встречи, милый.
– До встречи, моя любимая!
Я улетел и на протяжении десяти лет каждый месяц летал в Москву, жил в квартире у Марго.
Мы любили друг друга, но она не хотела переезжать ко мне, а я не мог переехать к ней. Мне было уже 50 лет.
В конце концов мы расстались. Я переживал, злился, уговаривал её, но она выбрала карьеру, а я – свой город.
Вышла моя книга, трилогия под названием «Патрик». Я сообщил об этом своим друзьям, и мы решили встретиться в парке. Мы снова были вместе – повзрослевшие, пятидесятилетние, больные и седые мальчики и девочки.
– Кэти, Джесси, Дэррил и Сури, хочу подарить вам свой роман. Мы дружили всю жизнь, и я написал об этом.
Я подписал книги и вручил каждому по экземпляру.
– Как же здорово, Пат! – воскликнул Дэррил.
– Да, просто потрясающе! – сказали Кэти и Джесси, рассматривая издание.
Сури молчала и отводила взгляд. А я смотрел на неё и понимал, что больше её не люблю.
Дэррил подарил мне свою книгу под названием «Жизнь в футболе и без футбола».
– Патрик, я написал эту книгу благодаря тебе! Я так счастлив, что её напечатали!
– Друг, я горжусь тобой!
Он взял меня за руки и сказал:
– Патрик, ты мне не просто друг, ты – часть меня, как рука, нога, голова. Спасибо, что ты со мной.
– Дэррил, дорогой мой! Ты мне ближе всех на свете. Я всегда буду с тобой, даже на расстоянии.
Мы обнялись. Мой милый друг, как же я его любил!
Наконец все разошлись по домам. Я решил немного подышать свежим воздухом и сел на скамейку у озера. Там была лодка. В ней рыбачили отец и сын. Сразу нахлынули воспоминания о том, как мы с отцом плавали на лодке, а он откровенничал про маму. Слёзы покатились из моих глаз: я очень скучал по тем временам и жалел, что больше это никогда не повторится.
Вернувшись домой, я открыл почтовый ящик и стал доставать письма. Их было штук десять. В основном приглашения на вечеринки. Вдруг мне на глаза попалось письмо от Риты. Я сразу это понял, так как на марке был изображён первый космонавт Юрий Гагарин.
Я открыл конверт, там лежала фотография. На снимке была белокурая девочка, очень похожая на меня, а на обратной стороне подпись: «Патрик, это наша дочь Александра».
Я опешил. Смотрел на фото и не мог поверить своему счастью. В 50 лет я узнал, что у меня есть чудесная дочка!
Первым же рейсом я вылетел в Москву. Я ни за что не оставлю свою Александру без отца!
С Ритой и Сашей я живу до сих пор. Счастье, уважение, любовь – в моей жизни есть всё, о чём я только мог мечтать.
Я дописал эпилог к своей трилогии. Её переиздали. Вот том – с 13-ти лет и до конца жизни. Я, Патрик, жил, мечтал, ошибался.
Это конец книги, но начало новой жизни!